Из рыболовной практики (сборник)

Мы поспешили к водопою.

После ухода табуна мы долго и напрасно хлестали удилищами: голавлей не было. Блестяще подтвердилось наше предположение,, что рыба подходит к водопою вместе со стадом и случайный подход табуна во внеурочное время ею не был замечен.

Совсем неожиданно эта рыбалка оказалась для меня последней на Урале; обстоятельства заставили навсегда покинуть Оренбург.

Все же некоторые наблюдения о рыбалке на уральских водопоях у нас с Максимом накопились.

Нельзя было не заметить, что случайно или не случайно, но ловились только одни голавли. После ухода стада рыба держалась у водопоя не более часа, к этому времени и прекращался клев. Рыба посещала как вечерние, так и дневные водопои скота.

У трех водопоев голавли ловились хорошо, но всегда вечерние уловы значительно превосходили дневные. Вечерние голавли бывали гораздо крупнее пойманных днем.

Правда, ни один из пойманных нами голавлей не превышал полутора килограммов. Голавли же из уловов старого рыболова были просто великанами. Мы не знали, чем пользовался старик в качестве насадки. Основной насадкой нам служила крупная кобылка. Очень охотно и даже жадно хватались крупные оводы, но преимущественно мелкими голавлями. Другой насадкой мы не пользовались. Задумываясь впоследствии, почему старик на своем водоеме вылавливал таких крупных голавлей, я склонен был отнести его успех за счет насадки и запоздало сожалел, что своевременно не пришла мысль препарировать пойманных наиболее крупных рыб, содержание желудков которыхподсказало бы, па что их надо ловить.

Рыба нас не боялась. Мы с шумом забредали в воду, и все же иногда насадка не успевала пройти и двух метров, как уже следовала поклевка.

В таких случаях брали, как правило, мелкие голавли. Крупная рыба обычно хватала насадку на исходе лесы, и чаще всего засекалась сама. Возня с пойманной рыбой других голавлей не отпугивала.

К сожалению, мне больше не довелось вернуться к рыбалке на водопоях и наши наблюдения не завершились...

В. Маркеаач

ЛЕТНЯЯ ЛОВЛЯ НА МОРМЫШКУ

Ловля рыбы на мормышку летом уже известна многим рыболовам. Я, лично, занимаюсь ею несколько лет и с успехом ловлю щурят, окуней, плотву, язеи, ельцов, голавлей, густеру, подлещиков и даже... линей.

Впервые я поймал линя на мормышку в июле 1955 года в Бузлановском водоеме под Москвой. Случилось^ это так:

я ловил с берега окуней на летнюю удочку с мормышкой, насадкой служил небольшой навозный червь. Утренний ветер гнал насадку к берегу. Как только мормышка приблизилась к траве, последовала поклевка, ii я вытащил линя.

После этого случая я стал ловить линей специально на мормышку с червяком, и в течение июля поймал семнадцать линей, весом от 200 до 600 г.

Интересно отметить, что брали они только на плывущую мормышку и, когда она останавливалась, поклевки прекращались.

Особенно интересна ловля голавлей на мормышку, когда насадкой служат кузнечики.

В августе 1955 года на Истре в районе Петрово-Дальнего я поймал двенадцать голавлей и примерно столько же было сходов: мал был крючок на мормышке. Заметив стайку голавлей, я спрятался в кустах и бросал морнышку с кузнечиком на середину реки, а затем быстро тащил леску против течения. Мормышка от сильного течения всплывала наверх. Резкая поклевка голавля происходила обычно у кустов. Пойманный голавль сильно плескался, остальные скрывались, приходилось некоторое время выжидать новой поклевки или менять место.

Но особенно жадно брали на плывущую мормышку с кусочком навозного червя окуни.

Язей, подлещиков, густерок и ельцов я успешно ловил в летние месяцы на мормышку с мотылем на Большой Волге, ниже Иваньковской плотины, да течении.

Некоторые рыболовы успешно ловили плотву на озере Сенеж, насаживая на мормышку кусочки белого теста; есть любители, которые ловят лещей на мормышку с мотылем в канале имени Москвы.

Дождливая погода летом 1956 года очень помешала мне ловить белых карасей на мормышку с опарышем, хотя годом раньше аналогичные мои попытки на одном из подмосковных прудов увенчались успехом.

Для успешной ловли рыбы на мормышку необходима правильная оснастка летней удочки, правильный спуск и движение мормышки в водоеме. Если хотя бы одно из этих условий не соблюдается, то хороших результатов не будет.

Я пользуюсь легким удилищем, длиной до 4 м, леска у меня тонкая, поводок в 0,5 мм в диаметре. Чтобы удобнее было забрасывать, особенно против ветра, длина лесы не превышает длины удилища. Поплавок маленький, соответствующий весу мормышки, на плаву видна меньшая его половина, иногда виден лишь кончик.

При ловле в закрытых водоемах предпочтительнее пользоваться маленькой мормышкой; на реке с быстрым течением нужна мормышка покрупнее, чтобы течение не поднимало ее наверх. Форма и цвет мормышки - безразличны Я обычно пользуюсь двумя видами мормышек: светлой дробинкой и желтым клопиком. На ту и другую рыба берет одинаково.

Перед началом каждой ловли, особенно на новом месте, надо промерить глубину, чтобы мормышка не цеплялась и не останавливалась, а обязательно двигалась, и на расстоянии 10-15 см ото дна.

В реке течение несет мормышку и получается ловля в проводку. В закрытом водоеме приходится переходить с места на место и ловить там, где ветер может гнать поплавок и мормышку. В тихую погоду, когда нет волны и ветра, надо легкими толчками удилища подтаскивать мормышку.

Удилище все время держится в руке на весу. Как только поплавок скрылся, надо немедленно подсекать, иначе рыба сорвет насадку и уйдет.

Для успешной ловли разных рыб необходима и разная насадка: кузнечики на голавлей, опарыши - на язей и плотву, мотыль - на густерок и подлещиков, навозные" черви - на окуней и линей.

В крайнем случае можно обойтись мелкими навозными червяками или кусочками крупных червей.

В. Рачков

ВЕК ЖИВИ, ВЕК УЧИСЬ

Интересный крючок

тот самодельный крючок подарил мне один из моих знакомых, старый и опытный рыболов. Жало и изгиб были соверч шенно параллельны основному цевью, образуя с ним боч лее прямой угол, чем в "черкасовском" крючке. Цевьв длинный, как у мотального крючка.

- С такого крючка рыба не срывается, разве только губу порвет. А разогнуть его даже двухкилограммовый язь не сможет. Живцов тоже ловить можно: самый маленький пескарь и гольян на него виснут, - пояснил мне знакомый рыболов.

Я несколько скептически отнесся к достоинствам этого крючка: цевь"

его чуть превышало толщиной балалаечную струпу и казалось на первый взгляд хлипковатым.

И вот жарким июльским днем я сидел на стволе вяза, почти упавшего в воду. Место неглубокое, дно покрыто плитняком и еще какими-то камнями, что спасает рыбу от любителей невода и мережи.

Метрах в двадцати ниже вяза оека расширялась, образуя тихий глубокий омут, в зеркало которого смотрелись густые ивы. Со ствола хорошо было видно, как между камнями, на метровой глубине, плавала рыба. Тут были сорожки, пескари, голавли, подъязки, изредка, как тень, мелькало брусковатое тело щуки и тогда серебристыми брызгами взлетали над водой уклейки.

Я насадил на крючок кузнечика: продеть его через прямые углы нового крючка было несколько труднее, чем на обычно изогнутый.

Течение подхватило леску с поплавком, и она заскользила по кольцам удилища. Поплавок быстро отплыл от вяза и вдруг начал идти в сторону "

берегу, нарушая закон физики.

Я сделал подсечку и начал подмотку: сопротивление незначительное. На крючке висела желтоглазая маленькая сережка. Жало крючка полностью, до тупого угла, впилось ей в верхнюю губу.

Вслед за сорожкой я вытащил двух небольших подустов, подъязка и голавлика. Мелкая рыбешка не давала доплыть наживке до омута: положительное качество самодельного крючка попернулось против меня. Двадцать четыре поклевки - двадцать три рыбешки, одна сорвалась в воздухе! По количеству рыбы результат очень хороший, а по качеству оставляет желать лучшего.

Двадцать пятый раз... Поплавок дошел до омута и вдруг исчез под водой. Наконец-то! Но, на крючке - крупная уклейка.

Новый рейс наживки Я почти равнодушно смотрел на поплавок, потом перевел взгляд на рыбью мелочь, скопившуюся у корней вяза, повисших в воде. Здесь сотни язят и голавликов. Одни беспокойно сновали, отыскивач тоо в TPeщиикax плитняка, другие стояли совершенно неподвижно, чуть шевеля плавниками.

Я бросил в воду овода. Началась суматоха, рыбешки мигом разорвата и растащили жертву. В этот момент удочка чуть не вылетела из моих рук, леска начала быстро разматываться.

Рыба упорно сопротивлялась, пытаясь оборвать леску, пришлось немного уступить, затем я подмотал леску па барабан катушки, рыба пошла спокойней, но метрах в пятнадцати от вяза бросилась в глубь омута оставив на поверхности большой бурун.

Еще минут десять борьбы, и в подсачек лег, сверкая сеоебристой с золотым отливом чешуей, большой язь. Ради него можно было просидеть здесь и весь день!

Но что больше всего поразило меня - это качество крючка: килограммовый язь - рыба сильная, он свободно разгибает крючки слабой закалки пли ломает, если они перекалены. Этот же крючок, казавшийся таким слабеньким, совершенно свободно выдержал испытание.

Очевидно, прямой угол его, куда попадает губа рыбы, не может разогнуть даже довольно крупная рыба, а прямое жало и изгиб при самой небольшой подсечке свободно просекают губу, и рыба, как на копье, повисает на таком крючке, не в силах сорваться с него.

Северный ветер

Я возвращался с рыбной ловли, прикрыв пустую корзинку ветками и травой от любопытного взора прохожих. Шел, выбирая наиболее пустынные тропинки, избегая всякого рода встреч, чтобы незаметно проникнуть в дом.

И ам уж можно было чувствовать себя спокойно, так как мои домашние привыкли к такого рода "уловам". Неожиданно я услыхал за своей спиной голос:

- Ну, как дела, рыбачок?

Оглянувшись, увидел своего приятеля из села Малиновки. Врать ему не имело смысла: он уже бесцеремонно поднял ветки, обнажив пустое дно корзинки.

- Веточки козе несешь? - ехидно спросил он.

Я начал объяснять ему причину неудачи, ссылаясь на известный мне из рыболовного календаря "северный ветер", когда рыба не клюет даже на самую лучшую приманку.

- Значит, виноват ветер? Жаль, очень жаль! - сокрушенно произнес приятель, поглядывая яа деревья, листья которых едва шевелились от легкого дуновения теплого южного ветерка.

- Вот, что, дорогой, приезжай-ка завтра к нам в Малиновку харруса половить, у нас много его в речке. Может быть, он и при северном ветре клевать будет. Да мух побольше налови, до них он большой охотник.

Дома весь остаток дня был посвящен ловле мух. Успокоился я. к(гда две спичечные коробки были заполнены.

Рано утром я плотно привязал к велосипеду удилище, закинул за плечи рюкзак и быстро выехал за околицу.

День обещал быть чудесным. С синего безоблачного неба утреннее солнце посылало яркие лучи, которые тысячами искр сверкали в капельках росы, обильно покрывавшей траву.

Доехав до мельницы, я сделал небольшой привал и искупался, бросившись в воду с моста. После купанья особенно приятно было ехать по .узкой тропинке во ржи. Поле скоро кончилось, и тропинка стала подниматься в гору, покрытую густым- ельником. Половину горы пришлось преодолеть пешком, зато как хорошо было нестись вниз по пологому склону, когда свежий ветер нежно холодит лицо и, упираясь в грудь, как бы играя, хочет уменьшить скорость машины.

Через час я был в Малиновке. Оставив велосипед у своего знакомого, я отправился с его сынишкой к заветной речке. В воображении она рисовалась широкой и быстрой, с прозрачной холодной водой, окаймленной по берегам густым вековым лесом. Мой проводник вел меня куда-то под, гору, в самую чащу леса. Вскоре среди хвойных деревьев стали попадаться лиственные:

ива и ольха. Мы прошли еще с полкилометра, пробираясь сквозь чащу, когда идущий впереди парнишка раздвинул кусты, повернул ко мне веснушчатое лицo с облупленным носом и торжественно сказал:

- Ну, дяденька, вот и река!

Но я видел только кусты и спросил с недоумением:

- Где?

Парнишка заливисто засмеялся:

- Да вот она! - он указал себе под ноги.

Передо мной был ручеек, шириной меньше двух метров: он терялся среди густых зарослей ивняка и ольхи. Глубина его не превышала полметра.

Сквозь кристально чистую воду на дне виднелись гальки и плитки песчаника, а между ними трубочки ручейника.

- Скажи, пожалуйста, а здесь, кроме ручейников, есть какая-нибудь рыба? - шутя спросил я.

Не желая отвечать на такой коварный вопрос, парнишка направился вниз по ручью, я последовал за ним. Метров через двести ольшаник поредел н мы вышли на край небольшого обрыва. Здесь ручей был пошире - метров до шести и значительно глубже. Немного поодаль он снова суживался и, круто поворачивая вправо, встречал на своем пути большой каменистый обрыв, заросший на вершине молодыми елками.

- Смотри, дяденька, хариус! - шепнул мой проводник.

Какая-то рыба стрелой пронеслась и исчезла в корнях ели, лежавшей на дне ручья. Темные, поросшие водорослями корни напоминали щупальцы большого осьминога и медленно покачивались от пробегавших струй воды.

Между плитками песчаника, на дне. под обрывом, стояло несколько крупных хариусов. Сверху они казались темными, четко был виден большой, красивый спинной плавник; брюшные коричневые плавники едва-едва шевелились.

Быстро я достал коробку с мухами, размотал леску, размахнулся удилищем и вдруг почувствовал, что кто-то крепко схватил леску сзади: крючок зацепился за ближайшую ветку. Парнишка взял мое удилище.

- Смотри! Вот как надо! - он сделал короткий взмах, и я вдруг ощутил острую боль в правой руке, крючок, проколов рукав рубашки, глубоко впился в тело.

Теперь я прошел "школу", и сделал плавный заброс, на этот раз без всяких приключений, так как мой учитель стоял на почтительном расстоянии.

Но пока он давал мне урок по технике заброса, рыбы куда-то исчезли. И только один хариус стоял около небольшого камня на дне ручья. Муха быстро плыла в его сторону. Сердце в груди тревожно сжималось. Сейчассейчас последует стремительный бросок, я подсеку, и первый хариус будет трепетать в корзине с мокрой травой. Муха, гонимая течением, подплыла к самому носу рыбы, скользнула по ее спине и поплыла дальше. Возвышаясь на краю обрыва, я десятки раз закидывал леску, но всякий раз упрямец отказывался взять наживку. Мы решили, что этот экземпляр страдает несварением желудка.

Мой проводник, посидев со мною часа полтора, сладко зевнул, сказал, что ему нужно идти домой, пособить матери полить в огороде, и исчез в густых зарослях ольшаника. Оставшись один, я еще несколько раз испытал терпение хариуса пока он не скрылся под корнями в глубине омута. Долго я ломал себе голову: почему рыба не берет муху? Вдруг что-то больно ужалило меня в шею Это был овод. Безжалосгно оторвав ему голову, я бросил его в воду. Он проплыл метров десять и уже казался маленьким пятнышком. Вдруг я услышал плеск, и большой круг разошелся на том мест", где секунду назад чернело плывущее насекомое.

Я взял муху и бросил ее в воду. И опять почти в том же месте разошлись круги, блеснула серебром чешуи крупная рыба, муха пропала. Значит, мухи съедобны, рыба хватает их и довольно жадно! Так в чем же причина неудачи?

Отцепив грузило и поплавок, я насадил большую муху на крючок и пустил ее плавом, но поклевки не последовало.

Жара становилась нестерпимой, рыба не клевала, начало сосать под ложечкой. Ныла, утомленная частыми забросами, рука. Терпению подходил конец.

Спустившись вниз к ручью, я умылся до пояса, зачерпнул воды в котелок, в котором должна была по замыслу вариться жирная уха, и, выбравшись на край обрыва, начал подкрепляться. А потом положил голову на телогрейку и, видимо, уснул, так как пришел в себя от удара в лицо тяжелых капель воды Небо было закрыто черной тучей. Молния прорезала небо, сильный раскат грома потряс воздух. Первой мыслью было бежать в деревню. но на зарябленной брызгами воде я увидел, как расходится довольно большой круг от плеска рыбы.

"А не попробовать ли?" - пронеслась в голове мысль.

Я сделал заброс, и не успело насекомое коснуться поверхности пенящейся воды, как из глубины выпрыгнула рыба и, поймав муху на лету, засеклась на крючке.

Леса с визгом устремилась вверх, рыба оторвалась от крючка и, высоко взлетев в воздух, упала в кусты. Это была небольшая серебристая рыбка, беспомощно бьющая хвостиком по земле. Как реликвию, я бережно положил ее в корзину под мокрую траву.

Но вот муха насажена снова. Заброс... Поклевка... На этот раз уже более осторожно вывел я крупного хариуса. Дождь лил как из ведра, в нескольких шагах едва различимы были предметы. Поклевку я почувствовал по характерному рывку, передававшемуся с удилища на руку. Молнии прорезали небо, гремел гром; одежда промокла, но я не замечал всего этого.

Клюет! А этого достаточно, чтобы забыть про все, сосредоточив-внимание на удочке. Сейчас никакая сила не смогла бы заставить меня уйти с речки.

Но вот дождь затих, небо очистилось от туч и теплые лучи солнца начали обогревать пропитанную дождем землю. Хариусы больше не клевали.

Но за время грозы я все же успел выудить несколько крупных рыб.

Обдумывая причину жадного клева во время дождя, я пришел к выводу, что хариус очень осторожная рыба: увидев на берегу рыболова, она перестала хватать насекомых. В дождь же, когда поверхность воды была рябая от падающих капель, рыба не могла видеть береговых предметов.

Более того, вместе с каплями дождя в воду, вероятно, попадают насекомые.

Этим и объяснялся активный жор рыбы.

Решив проверить свою догадку, я спустился метров на пятьдесят ниже, к другому омуту Не показываясь на берегу, остооожно закинул леску из-за кустов и почти сейчас же почувствовал рывок. Еще один хариус угодил в корзину. Секрет был разгадан.

Когда вечером, перед отъездом домой, я показал приятелю свой улов, он улыбнулся, взвесил на руке корзину и сказал: