— Я бы сказал, как минимум за полчаса до моего прихода. Если точнее — от получаса до часа, насколько я смог определить.

— Есть ли у вас какие-нибудь предположения о причине смерти?

— Нет. Это невозможно было определить без более подробного осмотра.

— Но вы заметили след от укола у нее на шее?

— Да.

— Благодарю вас… Доктор Джеймс Вистлер.

Доктор Вистлер оказался щуплым, худым человеком.

— Вы полицейский патологоанатом этого района?

— Да, я.

— Можете ли вы дать показания по этому делу?

— В прошлый вторник, восемнадцатого, сразу после трех часов, я получил вызов в кройдонский аэропорт. Там мне показали тело женщины средних лет. Она находилась на борту лайнера «Прометей» в одном из кресел. Она была мертва, и смерть наступила около часа назад. Я заметил круглый след от укола сбоку на шее, в области сонной артерии. Такой след мог возникнуть в результате укуса осы или укола шипом, который мне показали. Тело перевезли в морг, где я имел возможность произвести детальный осмотр.

— К какому заключению вы пришли?

— Я пришел к заключению, что смерть наступила в результате введения сильнодействующего яда в кровь. Смерть наступила из-за паралича сердца и была практически мгновенной.

— Можете ли вы сказать, какой яд был использован?

— С таким ядом мне сталкиваться не приходилось.

Репортеры, слушавшие с напряженным вниманием, записали: «Неизвестный яд».

— Благодарю вас… Мистер Генри Винтерспун!

Мистер Винтерспун был крупным, несколько сонным с виду человеком. Он оказался добродушным, но туповатым. И присутствующих просто ошеломило сообщение о том, что мистер Винтерспун — главный правительственный эксперт и огромный авторитет во всем, что касается редких ядов.

Коронер показал смертоносный шип и спросил мистера Винтерспуна, узнает ли он его.

— Узнаю. Мне присылали его на анализ.

— Не расскажете ли вы нам о результатах экспертизы?

— Разумеется. Могу сказать, что первоначально шип был смазан препаратом из кураре, ядом для стрел, который используют некоторые племена.

Репортеры строчили вовсю, предвкушая сенсацию.

— Так вы считаете, что смерть наступила в результате воздействия кураре?

— О нет, — ответил мистер Винтерспун, — в этом составе была самая незначительная часть кураре, которым первоначально шип был смазан. В результате проведенного анализа мне удалось установить, что совсем недавно на шип был нанесен яд змеи Dispholidus Typus, известной больше как бумсланг, или древесная змея.

— Бумсланг? Что такое — бумсланг?

— Это южноафриканская змея — одна из наиболее ядовитых. Воздействие ее яда на человеческий организм еще не изучено. Но какое-то представление о том, насколько это сильный яд, вы можете получить, если представите, что, когда этот яд ввели гиене, та умерла еще до того, как успели извлечь иглу. Шакал погиб мгновенно, словно его застрелили. Яд вызывает внутренние кровоизлияния и парализует деятельность сердца.

Репортеры записали: «Невероятная история. Змеиный яд — причина воздушной драмы. Смертельнее, чем у кобры».

— Вам известны случаи использования этого яда для умышленного отравления?

— Никогда не сталкивался с чем-либо подобным. Это в высшей степени интересно.

— Благодарю вас, мистер Винтерспун.

Полицейский сержант Вильсон показал, что обнаружил духовую трубку за спинкой одного из сидений. Отпечатков пальцев на ней не было. Был проведен эксперимент с духовой трубкой и стрелами. Так называемый радиус действия трубки был около десяти ярдов.

— Мсье Эркюль Пуаро.

Появление Пуаро вызвало среди присутствующих интерес, но его показания были довольно лаконичными. Он ничего не заметил во время полета. Действительно, именно он обнаружил крошечный шип на полу салона. Местонахождение шипа позволяет допустить, что он мог упасть с шеи мертвой женщины.

— Графиня Хорбери.

Репортеры писали: «Жена пэра дает показания по делу о загадочном убийстве в воздухе». Некоторые из них написали: «…о загадочном змеином яде».

Сотрудники женских изданий подали это так: «На леди Хорбери была одна из новомодных „коллежских“ шляпок и лисьи меха». Или: «Леди Хорбери, одна из самых хорошеньких женщин города, была одета в черное, и на ней была одна из недавно вошедших в моду „коллежских“ шляпок». Или: «Леди Хорбери, в девичестве мисс Сисели Бланд, была с изысканным вкусом одета во все черное, на ней была модная шляпка».

Все получили удовольствие, наблюдая за молодой симпатичной женщиной, хотя ее показания были одними из самых коротких. Она ничего не заметила. Она никогда раньше не видела покойную.

После нее настала очередь Венеции Керр, но та вызвала явно меньший интерес.

Неутомимые поставщики новостей для женщин записали: «Дочь лорда Коттесмора была одета в прекрасно сшитые жакет и юбку. На ней был модный широкий шарф» — и подчеркнули фразу: «Дама из высшего света на коронерском следствии».

— Джеймс Райдер.

— Ваше имя — Джеймс Белл Райдер, проживаете на северо-западе, Блейнбери-авеню, семнадцать?

— Да.

— Ваша профессия или род занятий?

— Я директор-управляющий компании «Элис вейл цемент».

— Будьте любезны, осмотрите эту трубку. (Пауза.) Вы видели ее когда-нибудь раньше?

— Никогда.

— Не заметили ли вы что-либо похожее на это в руках у кого-нибудь из пассажиров, находившихся на борту «Прометея»?

— Нет.

— Вы сидели в кресле номер четыре, как раз напротив покойной?

— Ну и что с того?

— Пожалуйста, не разговаривайте со мной в подобном тоне. Вы сидели в кресле номер четыре. С вашего места вам было видно в салоне практически всех.

— Нет, из сидящих на моей стороне я никого не мог видеть. У кресел очень высокие спинки.

— Но если бы кто-нибудь наклонился в проход — ну, чтобы, например, выстрелить из трубки в покойную, — вы бы увидели?

— Конечно.

— И вы не видели ничего подобного?

— Нет.

— А кто-нибудь из сидящих перед вами вставал со своего места?

— Да, мужчина через два кресла от меня вставал, ходил в туалет.

— То есть в направлении, противоположном от вас и от покойной?

— Да.

— То есть мимо вас он не проходил вообще?

— Нет, он вернулся прямо на свое место.

— У него было что-нибудь в руке?

— Абсолютно ничего.

— Вы в этом уверены?

— Вполне.

— Кто-нибудь еще вставал со своего места?

— Да, парень напротив. Он как раз прошел мимо меня — в конец салона.

— Я протестую! — взвизгнул мистер Кланси, вскочив со своего места. — Это было раньше, намного раньше — около часа пополудни.

— Прошу вас сесть на место, — сказал коронер. — Вам будет предоставлено слово. Продолжайте, мистер Райдер. Вы не заметили, было ли что-нибудь у этого джентльмена в руках?

— По-моему, он держал авторучку. А когда он возвращался, в руках у него была оранжевая книжка.

— То есть он был единственным, кто проходил по салону в вашу сторону? А вы сами вставали со своего места?

— Да, я ходил в туалет, и у меня в руках не было никакой духовой трубки.

— Вы позволяете себе разговаривать в совершенно недопустимом тоне. Вы свободны.

Мистер Норман Гейл, дантист, на все вопросы дал отрицательные ответы. Затем слово предоставили возмущенному мистеру Кланси.

Мистер Кланси вызвал у охотников за новостями не такой уж большой интерес — на несколько ступеней ниже, чем жена пэра.

«Автор детективов дает показания. Известный писатель признает факт приобретения смертоносного оружия. Сенсация в суде».

Но раздуть сенсацию не удалось.

— Да, сэр, — сказал мистер Кланси довольно раздраженно. — Я действительно приобрел трубку, и, более того, я принес ее сегодня с собой. И я решительно протестую против утверждения, что при помощи моей трубки было совершено преступление. Вот моя духовая трубка.

И с торжествующим видом он продемонстрировал всем духовую трубку.

Репортеры записали: «Вторая духовая трубка в суде».

Коронер разговаривал с мистером Кланси очень сурово. Мистеру Кланси было сказано, что он находится здесь для того, чтобы помогать правосудию, а не для того, чтобы опровергать воображаемые обвинения против него самого. Затем мистер Кланси был допрошен в связи с происшествием на «Прометее», но безрезультатно. Мистер Кланси с утомительными ненужными подробностями рассказал, что был слишком углублен в изучение особенностей движения пассажирских поездов за границей и преодоление трудностей европейского двадцатичетырехчасового деления суток, чтобы заметить что-либо происходящее вокруг него. Все до одного пассажиры «Прометея» должны были непрерывно стрелять из духовых трубок отравленными шипами, чтобы мистер Кланси мог хоть что-нибудь заметить.

Мисс Джейн Грей, ассистент парикмахера, не привлекла к себе внимания журналистов.

Затем наступила очередь двух французов.

Мсье Арман Дюпон показал, что он летел в Лондон для того, чтобы прочитать лекцию в Королевском азиатском обществе. Он и его сын были слишком увлечены профессиональным разговором и не заметили почти ничего из того, что происходило вокруг. Он не обращал никакого внимания на покойную до тех пор, пока не возникло всеобщее возбуждение после сообщения о ее смерти.

— Вы знали в лицо мадам Моризо, или мадам Жизель?

— Нет, мсье. Я никогда не видел ее раньше.

— Но ведь она известна в Париже довольно широко, разве нет?

Мсье Дюпон-старший пожал плечами:

— Но только не мне. Во всяком случае, теперь я бываю в Париже довольно редко.

— Насколько мне известно, вы недавно вернулись с Востока?

— Это верно, мсье, из Персии.

— Ведь вы с сыном много путешествовали по отдаленным уголкам земного шара?

— Простите?

— Вы ездили по диким местам?

— Ах это… Да.

— Приходилось ли вам сталкиваться когда-нибудь с племенами, которые используют змеиный яд для отравленных стрел?

Это пришлось ему перевести, и, когда мсье Дюпон понял наконец вопрос, он энергично покачал головой:

— Никогда, я никогда ни с чем подобным не сталкивался.