Фактор умолчания

– Они тренируются! – Голос «ведомого», когда уж выскочили на четыре тысячи.

– Что?

– Учатся на нас.

«А ведь действительно! – наконец тоже понял Беленин. – Вот откуда их “спортивность” – пробуют силы, свои и наши. Для них это опыт новейших “палубников” с реальной тактической угрозой – Миг-23. Как для нас обратное. И “Крусейдер” эшелоном выше ведет свою киносъемку-фиксацию».

– Они наверняка знают ТТХ наших машин, знают, когда мы перестанем дотягиваться топливом с базы на прикрытие, – продолжал по рации «ведомый», – вот тогда на морячков и насядут. А сейчас резона нет.

– Меньше болтайте, – донеслось строгое командира звена, – у нас еще двадцать минут. Второе звено на подходе. Вероятно, с ними будут «туполевы» с заправщиками.

* * *

Перегоночная дальность Ту-16 позволяет выполнять полет Хороль – Камрань[73] (или обратно), обходясь одной дозаправкой в воздухе… сейчас в режиме барражирования над ползущей (по меркам авиации) эскадрой эти далеко не простые операции необходимо было проводить неоднократно.

Потребность дозаправки определялась по факту выработки топлива и общей обстановки с оглядкой на активность противника. А также оглядываясь на метеоусловия.

Экипажи первой пары «туполевых» сообщили на базу о норме расхода, наличии резервов:

– 415-й. Топлива 18 и 6. На две тонны больше расчетного.

– 413-й. На борту 20. В пределах нормы.

– Радио передал, «квитанцию» получил, – доложились ВСРы[74].

И там, в полку, в Камрани с вылетом второй группы обеспечения повременили… экипажи в кабинах, двигатели запущены – свистят на малом прогоне, наземный персонал проводит повторную проверку. Техникам возможность оббежать самолеты по второму, третьему разу, знают – не вернется, не сядет «борт», сядут сами.

* * *

Успела планово смениться очередная дежурная четверка «мигов», выбрав квоту топлива, уйдя в сторону Вьетнама.

Вскоре провели ротацию и американские «палубники». Лишь «Орион» продолжал висеть, буквально паря на двух двигателях, пилоты удерживали машину на пределе скорости сваливания – чуть больше 230 км/ч.

Опекавший американского разведчика Ту-16 попытался походить с ним рядом, но какое там…

– Командир, не чуди! – Голос штурмана в СПУ[75]. – При полете на «потолок» допускать скорость менее 320 категорически запрещено. Забыл?

Серебристый «туполев» пошел на круг, «Орион» остается за хвостом.

– Вот уж тихоходная бочка с топливом! – ругается сидящий в кормовой гермокабине стрелок-радист.

– У него перегоночная дальность с полной заправкой больше восьми тысяч, – поясняет штурман, – он сейчас использует все свои возможности барражирования – зафлюгирован на двух двигунах, и попомни мои слова, будет вот так ползать до самого вечера.

* * *

В 14:00 по «ханойскому» в небе появились самолеты-танкеры (один основной и дополнительно резервный).

24 тысячи литров керосина, что привез Ту-16зщ[76] в расходных баках, вполне хватило бы на двоих, но дозаправка топливом в полете «крыло-крыло» еще тот «геморрой», нештатные вероятности требовали дублирования.

Первый в очередности на «заливку» «Ту-шестнадцатый», который барражирует непосредственно в районе ордера.

Вторая машина выполняла патрулирование впереди дальше по маршруту эскадры. С ней еще предстояло встретиться.

– Доворот на курс 21, – командует штурман.

Три серебристые машины оттянулись в зону заправки, где две остаются на эшелоне в готовности, занимая необходимый строй. Резервный Ту-16зщ следует поодаль.

Процедура проходит штатно и… как всегда напряженно.

Боевая специфика требует аббревиатур-сокращений, «глотания» фраз в понятном только военным специалистам контексте – все для быстрых команд, оперативности докладов, отточенных действий, когда промедление воистину смерти подобно. Потому в объявлении «исходное место» для летунов достаточно лишь слова «исходное», а «внешняя связь» – просто «внешняя», и слишком длинное «командир огневых установок» обрезается до краткого КОУ[77].

И на солдатское «тащ командир» нормальный товарищ командир не обижается.

– 903-й приготовиться к работе. Экипаж, перейти на «внешнюю».

Теперь переговоры двух самолетов идут по общему каналу, согласовывая действия. Принимающая машина снижается на высоту танкера, занимая строй заправки. Следуют типовые команды-подтверждения:

– Шланг выпущен.

– Краны открыл. «Автомат заправки» включил, давление в норме.

– Захват запущен.

– Прямая, режим, к работе готов!

– Занимаю «исходное» для сцепки.

Скорости самолетов уравнены. Идет сближение. Командир, он же пилот принимающей машины, прибирает РУД, вторая рука на штурвале – внимание на плоскость, что осторожно и выверенно идет вдоль троса с вытяжным парашютиком, в поле зрения появляется набалдашник шланга.

– Восемь, – начинает отсчет по метровым меткам на топливной кишке КОУ, – семь… шесть. Продавить, продавить! Крыло на шланге. Чуть вперед, не столь резко… норма! Взяли шланг в зацепе. В захвате!

– Даю подтяг, – шелестит в динамике на выдохе КОУ самолета-заправщика.

– Внимание контакт! Захват убран, вправо, вверх!

– К приему топлива готов.

– Шланг загерметизирован, подача.

И пошло. Две многотонные машины, сцепленные вытянутой дугой тонкой нити, идут крыло к крылу на скорости 600 км/ч. Высота четыре тысячи. По «громкой» похрипывают через кислородные маски сопутствующие доклады: «ветер боковой – 30 км/ч», «прием идет нормально», «провисание шланга – в допустимом».

– Отдал две.

– Принял две.

И так далее… параллельно штурман объявляет расчетное время до конца рубежа заправки. А сконцентрированному пилоту при полной перекачке топлива необходимо следить за центровкой самолета, компенсировать триммером дополнительные нагрузки на штурвале, не допуская разбалансировки… и все вручную.

– Отдал двенадцать.

– Принял двенадцать.

– Насос выключил. Продув.

– Иду на расцеп. Размыкание.

Принявший «туполев» отваливает вправо, уходя к эскадре, пожелав «счастливого» – там уже перешли на «внутреннюю», только штурман-навигатор устанавливает связь с флагманским крейсером.

Облегчившийся заправщик подтягивает шланг, из которого все еще едва заметной чешуей лоснятся капли керосина. Теперь ему с резервной машиной надо отыскать ушедший вперед по курсу эскадры второй «туполев».

– 413-й, это 903-й (зщ). На приеме. Дайте свое место.

* * *

Разведывательный полет Ту-16Р по намеченному курсу эскадры проходил с переменным профилем[78], совершая поиск широким охватом в допустимых отклонениях.

Основная цель – обнаружение кораблей противника, а также установление интенсивности судоходства в море по маршруту.

Любые подозрительные суда облетывались на малых высотах (до 200 метров) – определялся тип, принадлежность, записывались координаты, курс, скорость.

Радист оперативно докладывал на эскадру.

Дополнительно проводилась фотографическая съемка.

И работы было в избытке – Южно-Китайское море оказалось весьма оживленным.

Заявление советского правительства о проведении каких-то военно-морских операций в зонах следования эскадры, во-первых, не выдерживало необходимого регламента по срокам предупреждения, во-вторых, маршрут эскадры неизбежно цеплял уже устоявшиеся и наезженные морские торговые пути. Пока они проходили в стороне, южнее, но впереди был пролив Баши (Лусон), что разделял Тайвань и Филиппины – часть главной транспортной артерии из Азии в Индийский океан, в Европу.

А вот вероятный противник, «супостат», обнаруженный в двухстах километрах впереди по ходу эскадры, оказался в единственном экземпляре, редкой посудиной – «Frank Cable» – плавбаза субмарин, выдав свою военную принадлежность малокалиберной зенитной артиллерией и характерным для ВМС США тактическим номером на борту.

Правда, для того чтобы лучше рассмотреть все эти «прелести», «Ту-шестнадцатому» пришлось пройти почти вплотную к борту… и дважды.

– Нарушаем, командир, – скалился штурман-навигатор.

Командир видеть лица штурмана не мог, но по интонации…

– …все нормы международных правил облета иностранных кораблей попрали, – продолжал «песню» штурман, – нас, кстати, фиксировали. По-моему, я успел разглядеть на палубе мордатого негритоса, хм…угнетенная раса, с фотоаппаратом. Так что нота дипломатам в посольство обеспечена. Теперь жди «дыню» от начальства[79].

– Доложить на «точку», – сдержанно прозвучало в ответ по СПУ, и понятно, что уже обращаясь к радисту.

– Поднимемся на тыщи три-четыре, остудим машину? – предложил сидящий справа ПКК[80], щелкая какими-то тумблерами на приборной доске. – А то наддув ни к черту… упарился.

Семьдесят с лишним тонн обтекаемости, стреловидности со свистом-ревом оставили «американца», отрабатывая заявленную ТТХ скороподъемность.

Привычно вдавило в кресло, горизонт разбежался в стороны, округляясь.

Море провалилось вниз.

Радист отправил сообщение, получил «квитанцию», а минутами позже объявил:

– Командир, у нас танкер на связи.

Переговорили. Дали направление по компасу, координаты. Связь с заправщиками поддерживали постоянную, и через сорок минут они уже были где-то рядом, следуя другим эшелоном. Радар радаром, а все никак не могли выйти на визуальный контакт друг с другом… солнце ли в глаза или дымка от тропической влажности.

Проблему решили уже проверенным способом – высыпали дипольные отражатели. Оказалось, заправщики промазали – шли в ста километрах впереди.

– Чертовщина, – ругнулся командир.

– Чертовщина не то слово… – «правый» добавил еще пару слов покрепче, указывая на свою сторону: – Взгляни!

«Фантомы» будто сюрпризом свалились сверху, став по правому борту. Практически тут же две машины взмыли вверх, уйдя из поля зрения, и вернулись вновь, заняв место с левого траверза. В двухместных кокпитах за остеклением фонарей вертели головами пилоты – белые шлемы, черные на пол-лица, точно стрекозиные очки.

– Клоуны размалеванные, – снова выругался помощник командира, – вот черт, а я уж думал, все пройдет без ненужных любопытных. Гадом буду – нас вломил этот хренов «обеспечитель» «Фрэнк». На зов примчались «палубники»… они нам локаторы и забивали. Вот только странно…

– Что странно?

– Не пойму их «боевую раскраску». Против нас работает «Констеллейшн». Так? Говорили, что у него в крыле новые «хорнеты» вместо «эф-четвертых». Что-то не могу разглядеть, – лейтенант вынул бинокль, поднес к глазам, – у них на холке за фонарем должны быть надписи принадлежности… USS и название авианосца. Не вижу.

– Штурман… радист, – обратился командир, – пощелкайте фотиком их хорошенько. Чтоб все циферки и буковки – какая эскадрилья, бортовые номера… по прилете на базу надо будет дать контрразведчикам, они должны во всей этой мутоте лучше разбираться.

Медленно нагоняемые танкеры уже поблескивали плоскостями, занимая эшелон ниже.

Сближались.

«Фантомы» по-прежнему как привязанные висели побоку, лишь отошли еще на десяток метров.

Две «тушки» выросли в размерах, так, что уже читались бортовые номера.

Уравняли скорости, обозначив сбор, однако резервная машина (бортовой № 902), качнув крыльями, планово увеличила дистанцию по всем трем координатам, а основная (№ 903) следовала в режиме ожидания.

– Переходим на «внешнюю», – проговаривает необходимое командир.

– Ветер встречно-боковой от 20–30 километров в час, порывы до ста сорока, – докладывает штурман, пустив прибаутку, – три беды у нас на службе боевой: злостный триппер, геморрой, еще ветер боковой!

– Не существенно, – попробовал элеронами машину командир, – но… 903-й, сменим курс на ветер. По компасу на сорок.

– Подтверждаю.

Доворот проходил плавно, так что и «фантомы» вовремя отреагировали, продолжая держаться в сравнительной близости. Ничего необычного в этом не было – обычная практика американских ВВС, иногда это оказывалось даже в некоторую помощь… так и сейчас один из впередиидущих «палубников» удачно прикрывал слепящее солнце.

– Ветер встречный, – снова отчитался штурман, добавляя: – С порывами.