Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Боги войны - Виктор Михайлович Мишин на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

– Дуй давай, – был ответ.

Вернувшись в расположение батареи и все еще раз проверив, беру своих разведчиков, связистов, и на машине, благо она есть, едем в Воронеж.

На подступах было горячо. Переправы забиты, немцы летают и пытаются сорвать переброску, но воздух все же не под ними. Советские самолеты также в небе и стараются изо всех сил не дать немцам тут хозяйничать. Порадовало немалое количество наших танков, силы все же есть, так что не с голой жопой наступать будем. Да и переправы целы, не уничтожены, как в известной мне истории. Взорвали только одну, остальные работают.

Прибыл к Васюченко, встретили нормально. На мой вопрос о жалобах в полк тот ответил отрицательно. Говорит, не его инициатива. Вроде не врет, нормальный парень. Чуть старше меня, да и повидавший уже, он сразу пытается узнать о наших совместных действиях.

– Какие тут действия? – удивляюсь. – Пойдешь вперед, там видно будет. Меня другое беспокоит.

– Чего?

– Дивизион раздергали, вторая батарея в двух километрах от меня, а значит, мало артиллерии для наступления. У тебя разведка ходила?

– Да, спрятаться тут негде, нам еще и авиаторы подкинули данных. Фрицы закапываются, подозрительно, но мало танков.

– Ой, чую, не зря их мало. Наверняка какую-нибудь пакость замыслили.

– Слышал, южнее на Дону суета какая-то началась.

– Еще бы, там Сталинград не так и далеко, не удивлюсь, если немчура туда танки перебросила.

– Тогда плохо будет, – заключает старлей.

– Разберемся. Как думаешь, фронт тут у фрицев глубокий?

– По данным авиаразведки, три линии окопов, что дальше, не знаю.

– Тебе уже участок указали?

– Да, смотри, – лейтеха указывает на карту, лежащую на столе. Только склоняемся к ней, как снаружи раздается грохот.

– Вот блин, – ругаюсь я.

– Пойду посмотрю, – кивает старлей и выбегает из блиндажа.

Оглядываю позиции, нанесенные на карту, и понимаю, что не зря волновался. Хоть и мало танков у немцев тут, но вообще войск хватает. Цель моего батальона – высота сто тринадцать, отличный укрепрайон противника, поляжет тут наших… Умеют фрицы оборону выстраивать, укрылись за высотой, и попробуй их оттуда выбей.

– Немчура по переправе отбомбилась, застопорили переброску танков, – вернувшийся старлей рассказывает, что узнал.

– Они и будут это делать, сами не пойдут, сто процентов, – киваю я.

– Конечно, не пойдут, укрепились так, гады, что замучаемся ковырять. Ты как, опыт-то есть, поддержишь?

– Да повоевали немного, но расчеты все из новобранцев, да и я начинал полгода назад наводчиком.

– Хреново, – даже расстроился старлей. – Поляжем все…

– Не дрейфь, давай лучше ночью на передок сползаем, мне ориентиры нанести нужно.

– Давай, – кивнул Васюченко.

Конечно, я прекрасно представлял и понимал, что никто до нас не доведет обстановку на фронтах, тем более мне было страшнее, чем другим. Все вокруг просто думают о том, как выполнить приказ, поставленный именно здесь и сейчас, а у меня мозг кипит. Ощущения не из приятных, когда знаешь, что вокруг творится, и сказать никому не можешь. Плюнуть, что ли, на себя и попробовать, так сказать, объявиться? Сколько ни думал по этому поводу, ничего хорошего не придумал. Мало того что меня просто уберут по-тихому, это-то как раз полбеды, важно другое, что ничего не будет сделано. Вот в чем затык.

Ночью под редкие хлопки осветительных ракет и такие же редкие пулеметные очереди противника я лежал в низком и каком-то колючем кустарнике и наблюдал за нужной высотой. Дело для нашей батареи дрянь, если честно. Мы расположены почти по прямой по отношению к немцам и никак не сможем достать их артиллерию. Мы ее просто не увидим никогда. А вот фрицы будут долбить и по пехоте, и дальше вглубь нашей обороны. Ладно, саму высоту мы, конечно, перемешаем, в этом, думаю, проблемы не будет, а дальше? А в то же время, если пехтура не подведет…

– Чего думаешь, младшой? – Васюченко над ухом дышит.

– Думаю, что ежели твои орлы не смогут быстро пробежать эти шестьсот метров, – до высоты примерно столько и было, – тяжко будет.

– Я слышал, что гвардейские минометы будут, батарея.

– Это хорошо, конечно, но и им не достать вражеских пушкарей. Именно высота и мешает. Корректировщика бы туда… Я, конечно, постараюсь закинуть туда своих «поросят», но гарантии, как понимаешь…

– Да понимаю. Ладно, пошли поспим чуток, а то уж скоро вставать, а мы и не ложились еще.

– Ляжешь тут… – пробурчал я.

Утро началось бодро, и не скажу, что приятно. Нас опять, бойцов, я имею в виду, никто не предупредил об ударе «катюшами». Пехтура лежала в окопах, вжавшись в комок, боясь пукнуть, ну и мы рядышком. Вой проносившихся реактивных снарядов будоражил все внутри. Высота сто тринадцать окуталась пылью, дымом и огнем. Недолго думая, а то еще фрицы начнут артиллерийскую дуэль, приказываю связисту вызвать батарею. Они в трех километрах сзади, за городом и рекой.

– Есть связь, товарищ командир.

– Никоненко! – Да, бойца мне удалось к себе перетащить, он у меня главный разведчик.

– Тут я, товарищ лейтенант.

– Смотри, мне нужно узнать, где у фрицев стоят орудия, слева, думаю, можно немного пройти, пошли бойца.

– Понял, связиста с ним посылать?

– Да, пожалуй, чего сто раз ходить, – кивнул я. – Приказ на батарею…

– Говорите, товарищ командир, – готов к передаче связист.

– Ты куда стрелять собрался? – вдруг вклинивается старлей, командир стрелкового батальона.

– Да вот, думаю упредить немцев, – прищурившись, напряженно размышляю вслух, – сдается мне, что, как «катюши» закончат, фрицы ударят в ответ, чтобы твою и соседей пехоту не подпустить.

– А-а-а. Понятно. Пристрелять хочешь?

– Конечно, грех не воспользоваться суетой, – киваю я.

Пока идет пальба, я смогу сделать два-три выстрела «бесплатно», чтобы понять, куда вообще стрелять. Передавая координаты, я ждал, наблюдая в бинокль. Первый мой снаряд упал с приличным недолетом, как же хорошо, что я решил пристрелять орудия! Вот бы во время атаки пехоты я бы им на головы «поросенка» положил!

– Влево пять-ноль, прицел шесть-пять, первому, один снаряд, – кричу связисту и жду.

– Выстрел! – кричит в ответ радист, а через несколько секунд замечаю разрыв прямо на высоте. Аккурат где ночью видел фрицев. Точнее, примерно оттуда запускали осветительные ракеты ночью.

– Ты гля, как у тебя стрелять-то умеют! – восхитился пехотинец.

– Главное, чтобы во время боя так же стреляли, – киваю своим мыслям я. А вообще молодцы ребята, это у меня ведь первый бой с этим новым составом, да и в качестве командира батареи.

– Батарее ждать, всем орудиям прицел по первому. – Вообще-то я так делать не должен был. Орудие должно быть готово к бою, но снаряд загонять нельзя, вдруг надо изменить прицел, или заряд, да мало ли что. Но пусть будет как решил, чуйка у меня.

И она не подвела. Уже минут десять как замолкли «катюши», пыль осела почти, батальон уже выдвинулся, да и соседи, слышу, также побежали, я всматривался в высоту до рези в глазах. И началось. Прямо с вершины забили пулеметы врага, как они смогли пережить обстрел реактивных минометов, вопрос…

– Прицел прежний, батарее, беглым, четыре снаряда…

Шестнадцать разрывов за три минуты – это немало. Вновь пыль, огонь на высоте, грохочет там знатно. Пехтура поднимается и вновь броском вперед пытается сократить расстояние. Но взрыв, второй, третий, мать моя, да там же мины! Млять, ну как так-то? Почему в штабе не предупредили? Пехота залегла, кто-то даже повернул назад ползком. Но и высота на удивление молчит. То ли ждут фрицы, то ли мы их все же накрыли, не знаю.

– Ваня, расчисти мне проходы! – врывается комбат в блиндаж.

– Как? – охреневаю я. – По твоим бойцам ударить?

– Сейчас вернутся в окопы, и бей! – Действительно, ерунда какая. А дадут ли немцы им отойти?

– Первое и второе, прицел прежний, интервал минута. Третье и четвертое, шрапнель, прицел шесть-два, шесть-три, по два снаряда, огонь! – через несколько минут орал я радисту.

Не успел еще рассмотреть работу батареи, как связист тянет трубку.

– Кто на связи? – слышу я.

– Командир батареи младший лейтенант Некрасов!

– Ты что, твою мать, там задумал? Дави немецкие позиции, куда стреляешь? Ты командир или кто? – Ох, вот это мат! Таким меня здесь еще не обкладывал никто.

– Там мины, – пытаюсь оправдаться я, но меня грубо прерывают:

– Ты, что ли, по ним идешь? Какого хрена тебя поставили на батарею? Немедленно перенести огонь на высоту и быть готовым помочь батальону справа! – Пипец, начинается. И каким макаром я его поддержу? Мне ж его банально не видать, они в стороне наступают.

– Понял, – крикнул я в трубку, но там и не ждали моего ответа. – Батарее, прицел прежний. Первому влево один-ноль. Четвертому вправо один-ноль. Два снаряда, беглым…

Рвутся наши снаряды, пехота пошла. Подрывается и она, но уже легче стало, все же мои выпустили несколько снарядов, перепахав минное поле хоть немного.

– Мамлей, чего, пожалел снарядов, что ли? – вновь врывается ко мне комбат. И чего он не с батальоном?

– Мне сейчас так по шее прилетело, вот, думаю, как бы тебе командира батареи нового не пришлось встречать.

– Вот уж не надо, меня и ты устраиваешь. А кто песочил?

– Да я и не понял. Позвали к телефону и давай орать.

– Подставил я тебя, извини.

– Как-нибудь выкрутимся, давай к батальону, свяжешься со мной, когда на высоте будешь, приду помогать. Если увидишь чего серьезное, дай сначала координаты или ракету в сторону цели. А то пока бежать будем, вдруг там чего важное.

– Все, я убежал. Вернулся-то за планшеткой, забыл, блин.

– Возьми моих связиста и наблюдателя, если что, хоть задержки не будет.

Рубились наши пехотинцы на высоте несколько часов. Мы помогали. Меня уже через час после ухода комбата вызвали к ним. Разместился в бывшей немецкой траншее, трупов кругом… Мясо одно, изломанными куклами валяются те, кто еще вчера был человеком. Ну, фашистом, точнее. На обратном склоне оказались запасные позиции врага, и достать мы их никак не могли. Высота мешала, стреляли мы в глубину, не давая немцам подтянуть резервы, а также уйти с позиций. Пришлось пехоте самим, без нашего огня штурмовать траншеи. А это страшно, скажу я вам. Уже через минуту я перевел бинокль выше, то есть стал смотреть дальше вперед, а то невыносимо было видеть, как наши гибнут. Здесь, на высоте, я понял, как выжили немецкие пулеметчики, классные они тут ходы отрыли, по ним можно туда-сюда бродить, никто и не зацепит. Так что артиллерия хорошо, но без мужества пехоты ничего бы не сделать.

Спасли батальон к вечеру наши танкисты. Внезапно окружив высоту, восемь «тридцатьчетверок» с двух сторон ударили по траншеям врага, а затем сблизились и стали вдавливать их в землю. Из глубины было ударили орудия, пытаясь помешать истреблению, но тут уже мы выступили. С высоты видимость была хорошей, а впереди практически «стол». Разглядев в бинокль вспышки выстрелов, я обнаружил батарею врага в замаскированном овраге и ударил.

Завершив свою миссию, танки ушли, а наша пехота заняла немецкие окопы, те, что не обвалились. Собирали трофейное оружие, приводили себя в порядок, благо на сегодня бой окончен.

Мы сидели в блиндаже с комбатом и ужинали. Повар припер на передок горячее, лопали с удовольствием, ели-то последний раз чуть не затемно.

– С утра, наверное, с воздуха ударят, – размышлял комбат, – странно, что сегодня их не поддержали, даже удивляет.

– Видел, правее летал кто-то, но далеко, не разобрал. А к нам – да, не залетали. Слышь, старлей, я твой мотоцикл возьму? – У комбата мотик-одиночка стоял возле прежнего КП, его я и просил.

– Если он живой еще, бери, – махнул рукой Васюченко, – а куда собрался?

– На батарею надо. Доклады докладами, надо глазами посмотреть. Как там что…

– Поезжай, к утру вернись только.

– Да я туда и назад, – махнул я рукой.

Но, как обычно, гладко было на бумаге. Уже на переправе в Воронеже меня тормознули. Проверка документов, посещение комендатуры, на позиции батареи попал только в середине ночи. Ребята обрадовались, даже удивился, знакомы-то недавно, но я с ходу их поблагодарил от себя и пехоты, и они были рады. Отдал небольшие распоряжения, проверять работу командиров орудий я не собирался, вроде люди вменяемые, сами справятся. Рассказали, что у них днем были проверяющие, спрашивали, где командир батареи, ребята недолго думая послали их в город. По уставу послали, те и уехали ни с чем. Наверное, это после того, как на меня из штаба полка собаку спустили за то, что по минному полю стрелял. Возвращение вышло спокойнее, смена на мосту была та же, поэтому не шмонали, пропустили быстро.

– Как твои, трезвые? – встретил меня комбат.

– Да, а что?

– Да вон у меня двое наклюкались, пришлось выговор объявить.

– Отходняк у ребят после мин-то, – заметил я, – может, не стоило грубо?

– Да я устно, чего, не понимаю, что ли? Утром будет хреново, мне тут приказ передали продолжить наступление. А как? У меня личного состава чуть более половины, но не в этом дело.

– Что-то случилось?

– Я с соседями связался, слева еще ничего, а вот справа остались на своих позициях. Как мне наступать, если фрицы могут во фланг ударить?

– А ты в штаб докладывал?

– А то нет. Сказали, не мое дело, справа тоже будет наступление.

– Там сплошное поле, судя по карте, как стол.

– Да, но и у нас дальше, за рощей, то же самое, до самого Дона.

– Ладно, посмотрим. Я ж с тобой буду, снаряды нам подвезли, стрелять есть чем, прорвемся. Но мне теперь точно достанется, ведь мне что-то говорили о помощи батальону справа, но от них данных нет, разорваться же я не могу?

Спать легли, но всего на два часа. Немец с утра вел себя подозрительно тихо, что не понравилось нам с комбатом. Послали разведку, от меня Никоненко пошел, Вадик устал сидеть, я его и отпустил. Через час, около семи утра, парни вернулись бегом.

– Командир, там танки, много! – выдохнул Вадим и залпом выпил стакан воды.



Поделиться книгой:

На главную
Назад