Помоги проекту - поделись книгой:
- Не только это. Мюллер и Шелленберг спят и видят Ольбрихта в своих подвалах. Мы это знаем. Пока Франц помощник Гитлера, у них руки коротки, достать его.
- Тогда что тебя беспокоит? - захрипел пересохшим горлом Киселев. Рука вновь потянулась к фарфоровой кружке, к остаткам баварского пива.
Скрипнула дверь.
- Ладно, договорим позже.
Через дверной проем втиснулся Следопыт. Улыбка на все лицо.
- Спит наш, малахольный.
- Почему малахольный, Следопыт? - Киселев развязно поднялся из-за стола. Перехватив большими пальцами резинки подтяжек, прошелся навстречу.
- Не знаю. Слово красивое. Дверь не заперта. Как ребенок улыбается во сне.
- Да ну тебя, - махнул Шлинке. - Садись, не стой, Гулливер ты наш российский. Давай по стопке и пойдем спать. Завтра будет не до шуток. Дело есть серьезное.
- Что за дело, Константин? - три пары глаз уставились в небритое скуластое лицо командира.
- Доведу только основную боевую задачу. Остальное - потом. Вот, смотрите… - майор быстро достал из портфеля карту районного масштаба городка Ставло, провинции Люттих, в Бельгии. - Здесь, на севере пригорода, расположены огромные запасы нефтепродуктов. Наша задача предотвратить их уничтожение до прибытия немецких штурмовых сил.
- Разве мы в состоянии выполнить эту задачу вчетвером? - мгновенно сообразив опасность операции, удивленно воскликнула Инга.
- Мы будем не одни. В помощь выделен небольшой штурмовой десант. Я по дороге продумал детали операции. Изложу завтра. Теперь выпьем и спать. Как говорится - утро вечера мудренее.
- Когда дата заброски, Константин? - хмуро бросил Медведь, сжимая рюмку с водкой, не глядя в глаза майору. - И вообще, мы ведь помогаем фашистам. Не могу в это поверить.
- Прекрати, Медведь! - офицер хлопнул по столу. - Смотреть в глаза! Ну!
Их взгляды встретились: жесткий, решительный Киселева и рассудительный, умный Дедушкина.
- Им там виднее, Медведь! - указательный палец командира взлетел к потолку. - Мы не имеем право обсуждать решения вышестоящего штаба. Наша задача - их выполнять. Понятно тебе? Бывают случаи, когда разведчик вынужден подыгрывать врагу, чтобы перехитрить его, в конечном счете, одержать победу. Это тот случай. 12 декабря переброска всей группы, в том числе и штрафбата. И мы выполним боевую задачу, во что бы то ни стало.
- Ценой наших жизней…? - вспыхнула Инга. По шелковистым каштановым волосам пробежалась волна робкого протеста. От взгляда веяло прибалтийским холодком. Брошен вызов офицеру СМЕРШ. Но тут же девушка смутилась и притихла. Под леденящим взглядом Константина, уткнулась в тарелку с немецким салатом.
- Даже ценой жизней тысяч людей во имя великой победы, ради жизни будущих поколений, товарищ Сирень, - отреагировал резко Киселев. - Все, хватит скулить! За Победу…!
Весь следующий день Франц Ольбрихт во главе инспекционной группы офицеров проверял уровень подготовки русского штрафбата. Отлаженная работа разведывательных школ под покровительством командующего иностранными формированиями генерал-лейтенанта Кестринга, бывшего военного атташе Германии в СССР, даже в условиях передислокации, не давала сбоев. Курсанты выглядели подтянутыми, строгими, подготовленными к боевым действиям. Они показывали хорошие результаты в ходе зачетной проверки. Из числа штрафников были выделены группы подрывников, разведчиков, штурмовиков. В батальоне царила обстановка подъема и решимости. Военнопленные офицеры старательно выполняли известные с довоенной службы нормативы по боевой подготовке. Они боялись возвращения в каменоломни Бухенвальда. Эта была одной из основных причин их рвения в учебе.
- Ваша работа, Новосельцев? - удовлетворено заметил Ольбрихт, просматривая результаты стрельбы очередной группы курсантов. Грудные мишени были поражены автоматическим оружием всеми стрелками.
- Стараемся, - сдержанно ответил комбат, мелом зачеркивая пробоины. - Народ только волнуется, куда его пошлют. По своим стрелять не будем. Мы не власовцы. Вы должны это знать. Хотя к вашему приезду нас переодели в форму Русской освободительной армии, - Новосельцев выпрямился, закончив осмотр мишеней. В глазах стальной блеск, решительность.
- Хорошо, майор РОА. Я вас понял. Проводите меня до машины.
- Я - капитан Красной Армии, господин подполковник! - на худощавом лице комбата заиграли желваки. - Вы ошибаетесь.
- Хорошо, хорошо, капитан, - согласился немецкий офицер. - Не буду вас переубеждать. Однако пошел снег. К потеплению. Прекрасно…
- Что вы сказали?
- Это мелочи… Нам все равно, Новосельцев, под каким знаменем вы пойдете в бой: под красным или трехколорным. Пришло время действовать.
- Что нам предстоит сделать?
- Совсем немного. Выполнить одно боевое задание за линией фронта в тылу американцев.
- В тылу американцев? - густые брови офицера недоуменно поползли вверх. - Почему у них? Американцы наши союзники.
- Были союзники, а стали врагами. У меня нет времени разглагольствовать на эту тему, капитан Красной Армии, - Ольбрихт перчатками стряхнул с шинели мокрый снег, открыл заднюю дверь. Криволапов в эту минуту поправлял дворники. Тяжелые хлопья назойливо липли к вездеходу, превращая машину в белого медведя. Пора было ехать, чтобы не застрять по дороге к штабу.
- Старший лейтенант Клебер, - подозвал он адъютанта.
- Слушаю вас, господин подполковник, - Михаил подскочил, вытянулся.
- Разъясните доходчиво комбату подковёрные игры англо-американцев. Только без лишних подробностей. Вам задача ясна?
- Так точно, господин подполковник, - Миша приложил руку к фуражке, краешками губ улыбнулся Новосельцеву. Тот ежился от снега, попавшего под воротник шинели.
- Кроме того, Клебер, вам необходимо прибыть в 17 часов в штаб, - добавил, усаживаясь в вездеход, помощник фюрера. - Захватите с собой Новосельцева. Русскому батальону будет поставлена боевая задача. Пришло время платить по счетам за доброе отношение в школе. Хватит русским отсыпаться. Меня сопровождать не надо. Жду без опозданий. Поехали, Степан…
- Есть…
Левая половина фахверковой двухэтажной гостиницы «Фишер» была отдана под штаб русской контрразведывательной школы РОА. Здесь вечером, в одной из комнат, словно на совещании у Кутузова в Филях, склонились над картой Западного фронта офицеры разного ранга и национальностей. В центре стола - помощник фюрера, немец Франц Ольбрихт. Чисто выбритый, но с устрашающим шрамом на лице, подполковник выглядел озадаченным, усталым. Белесые волосы сбились, разрушив безупречный пробор. Правее Ольбрихта - плечистый, с небольшими пролысинами, жестким взглядом, в форме офицера Вермахта - русский майор СМЕРШ Киселев. В потной руке майора красный карандаш, который вот-вот должен оставить жирный след на карте. Левее Ольбрихта - подтянутый, русоволосый, с глазами-впадинами, затянувшимися шрамами от побоев на лице, в форме РОА - русский комбат Новосельцев. Офицер заметно нервничает, волнуется. На поседевших висках - капельки пота. Он впервые на таком важном, секретном совещании. Рядом с ним - рослый, жилистый разведчик, белорус Дедушкин. Он же обер-лейтенант Вермахта сапер Клебер. Серо-голубые глаза офицера встревожены, на лбу поперечная складка от глубоких раздумий.
На карту внушительных размеров падает желтый абажурный свет. Возле черного грифа секретности разложены штабные атрибуты: отточенные цветные карандаши, резинка, офицерская линейка из целлулоида, курвиметр. За дверью кабинета, словно высеченный из гранитной глыбы - Следопыт. В руках исполина немецкий пулемет MG-42 на сошках с лентой в 250 патронов.
В натопленной комнате воцарилась тишина. Взгляды офицеров устремлены на небольшой бельгийский городок Бастонь. Это стратегический центр Арденн. Сюда стекаются шесть дорог с различных направлений. Вокруг городка в виде условных значков размещены подразделения боевой группы «B» 10-й бронетанковой американской дивизии, батареи 463-го артдивизиона.
Лица офицеров сосредоточены, напряжены. Только что Ольбрихт довел краткую справку о предстоящем немецком наступлении. Разложил соотношение сил. Поставил штрафбату задачу, исходя из реально складывающихся условий боевой обстановки. Задача архисложная. Выполнить ее и остаться в живых - немыслимо. Обреченность русских штрафников хорошо понимает каждый из офицеров совета.
- Это безумие, - первым дал оценку докладу майор Шлинке, раздраженно бросив на карту сломанный карандаш. Отстранившись от стола, возмущенно посмотрел на помощника фюрера. - Как захватить Бастонь, удержать его и не допустить в город десантников 101-й воздушной дивизии? Я не понимаю, подполковник? Замечу, без огневой поддержки авиации и артиллерии? Штафбат не продержится и суток, как будет смят и уничтожен. Танковые дивизии 5-й армии Мантойфеля подойдут только через три дня и упрутся во все тот же неприступный Бастонь. Мы потеряем людей, а задачу не выполним.
- Не торопитесь с выводами, Шлинке, - спокойно отреагировал на реплику майора Ольбрихт. - Вспомните, что говорил русский полководец Суворов: «Воевать не числом, а умением». Думайте, Шлинке, думайте. До 12 декабря осталось трое суток. Заброска десанта состоится при любой погоде. Кстати, погода ухудшается, как по заказу.
- Мне своих дел по горло! - взорвался Киселев. Надвинулся на немца. Засопел. Вот-вот схватит за грудки. - Это ваши заботы, Ольбрихт. Поймите вы, наконец!
- Спокойнее, Шлинке, - Франц хладнокровно отступил назад, подавляя нарастающий гнев. - Деление на своих и чужих в данном случае неуместно. Насколько я понимаю, продвижение Вермахта на территорию Франции и поражение американцев входят в замыслы вашего руководства. Успех операции «Стража на Рейне» отодвинет американцев от заветной мечты первыми войти в Берлин. Это в ваших, то есть русских интересах, Шлинке.
- Все это так. Но чем я могу помочь? - захрипел Киселев. Он пожалел, что отказался от предложенной перед совещанием кружки пива. Горло раздирал сушняк, жутко хотелось пить, после жирной свинины, поданной на обед. - Наша группа получила боевую задачу, захватить нефтебазу с горючим у Ставло. Это для меня главное. Этим я и занимаюсь. А здесь…? Шлинке бросил удрученный взгляд на неприступный городок с ощетинившимися штыками. - Вот, смотрите… - обломком подобранного карандаша он ткнул в Бастонь. - В городе стоит дивизион из 105-мм и 155-мм гаубиц. Его надо уничтожить любыми средствами. Это ежу понятно. Сюда надо бросить роту, ну хотя бы человек сто смертников, чтобы взорвать к чертовой матери боеприпасы или артиллерию. Лучше разделить людей на несколько диверсионных групп. Кто-то из них просочится и уничтожит артиллерию. Этим самым американцы лишаться своей главной ударной силы, находясь в обороне. С танками и пехотой Мантойфель разберется самостоятельно. Вы согласны с этими выводами, Ольбрихт?
- Вполне, Шлинке. Рассуждайте дальше. Я вас внимательно слушаю.
- А дальше… - майор почесал затылок, удрученно добавил: - Оставшаяся часть батальона в триста бойцов должна преградить путь десантникам 101-й американской дивизии.
- Я знаю, что нужно делать! - неожиданно подал голос комбат. - Разрешите, господин подполковник, - на Франца устремились горящие, как угли, глаза уральца. Губы раскрылись в улыбке. Напряженность сошла. - Остается триста. Триста спартанцев!
- Какие еще спартанцы, капитан Новосельцев? Что вы надумали? - Ольбрихт оторвал голову от карты и внимательно взглянул на комбата. Поджарый, серьезный комбат был похож на оживленного забияку-боксера, которому не терпелось попасть на ринг, чтобы нанести сопернику неведомый удар, отчего враг непременно должен уйти в нокаут. - Говорите, капитан.
- Нам хорошо преподавали в училище древнее военное искусство, господин подполковник, - живо заговорил Новосельцев. - Сражения древних полководцев до сих пор стоят у меня перед глазами. Я вспомнил одно из них, слушая рассуждения майора Шлинке.
- Ну-ну, послушаем новоиспеченного полководца, - ехидно буркнул Киселев, сложив руки крестом на груди.
Комбат и глазом не повел на сердитого немецкого пехотинца, настолько был увлечен своей идеей. - Около пяти веков до нашей эры, - продолжал Новосельцев, - древнегреческий царь Леонид во главе трехсот спартанцев на два дня задержал продвижение персидской армии. Возможно, остался бы в живых, если бы не предательство соплеменников. Он перехватил единственный Фермопильский проход, через который шла дорога с моря на юг Греции. Десятки тысяч лучших воинов Ксеркса - «бессмертных» - нашли смерть, не пройдя через плотные ряды мужественных спартанцев, расположившихся в узком проходе. Имея, высочайшую организацию и управляемость, с большими щитами, длинными копьями, короткими мечами «кситос», спартанцы, словно капусту рубили головы «бессмертных», разрезали надвое тела ненавистного врага. Это был триумф греческого оружия и таланта полководца, - выпалил с запалом разгоряченный офицер. Было видно, что комбат знал тему разговора, она ему нравилась. - Зная, откуда будут двигаться американцы, я найду подобное угольное ушко и пропущу их через свою мясорубку. Для выполнения своего замысла предоставьте мне только подробные карты местности. Я уверен в успехе. Я найду такое место, туда же мы и десантируемся под видом американского подразделения. Тротил и минометы сбросим с десантом. Противотанковую артиллерию добудем в бою. Авиацию враг применить не сможет. На это время прогнозируется устойчивая нелетная погода. Это так, господин подполковник?
- Что вы мне скажете, господин подполковник? Только на русском языке.
- Вас неплохо готовили в пехотном училище, капитан.
- В лучшем училище Кремлевских курсантов, господин подполковник, - без смущения произнес комбат. - Выпуск 39 года. Все выпускники прошли через Халкин-Гол.
- Закалка хорошая, заметил. Выжили на передовой и в Бухенвальде - это исключение из правил. Я не ошибся в своем выборе, поставив вас командиром штрафбата. Рад за вас, капитан. Мне нравится ваша идея. Подготовьте список технического обеспечения операции для приказа. Все необходимое будет выделено немедленно. Карты доставят завтра с точкой дислокации 101-й дивизии.
- Господин подполковник, с вашего позволения мы уходим, - вмешался в разговор Киселев. На лице - застывшая ухмылка. Офицеру СМЕРШ надоело слушать пафосную речь комбата и немецкого всезнайки. Спелись птички, подумал он. Ну-ну! Надолго ли. Кто останется в живых - пропустим через систему. Вот тогда предметно и поговорим. Напомним все неприятные случаи. Особенно май 44 года. Как кость в горле сидел тогда «Ариец». Фронтовой СМЕРШ на уши был поставлен. Говнюк!
- Вы свободны, майор Шлинке, - сухо произнес Ольбрихт. Он чувствовал негативное отношение русского офицера к себе. Но разбираться в чувствах майора ему было некогда. - Старший лейтенант Клебер - в вашем распоряжении. Вам действительно надо готовиться к своей операции. О ходе подготовки доложите завтра.
- Пойдемте, Ганс, нам делать здесь больше нечего, - съязвил Киселев, вспомнив имя Клебера.
- Одну минуту, господин майор. Попрощаюсь с комбатом.
- Давай, только недолго. Я на улице покурю. Изжога, мать твою, свинину подсунули власовцы…
Старший лейтенант Клебер наклонился к комбату. Заговорил тихо на русском языке. Новосельцев вздрогнул, услышав русскую речь из уст немецкого офицера, но сразу успокоился. Глаза потеплели. Капитан уже знал, кем в действительности является Клебер.
- Помни, Николай, все, кто останется в живых, будут реабилитированы, - прошептал разведчик. - Боевая задача должна быть выполнена при любых обстоятельствах. Доведите эту важную мысль до штрафников. О причинах нашего временного сотрудничества с Вермахтом я вам говорил. Повторяться не буду. Помните, что может быть за разглашение тайны. Вы поняли меня?
Новосельцев безмолвно кивнул.
- Будем живы - обязательно встретимся, - дополнил Михаил. - Прощай, Коля! Ни пуха, ни пера!
- К черту!
Миша впервые обнял русского офицера. Объятие крепкое, дружеское. В глазах Николая он прочел искреннее уважение и любовь к братскому народу, силу воли и духа в совместной борьбе с фашизмом…
ГЛАВА 4
- По-моему, туман рассеивается. Ты согласен со мной, что туман рассеивается, рядовой Грин?
- Нет, сэр. Туман сгущается. Паровоза впереди не видно. Когда мы осматривали состав первый раз, я его видел. Я знаю, что такое туманы.
- А по-моему - рассеивается, - скривился Хорн, бросив злобный взгляд на патрульного. - У тебя шнурок лопнул на ботинке, рядовой. Лишаешься одного увольнения.
- За что?
- Два увольнения. Приведи себя в порядок, рохля. Отправим состав, я вплотную займусь тобой.
- Есть, - козырнул солдат. Приставив винтовку к вагону, завозился с обувью.
Сержант Хорн отошел в сторону, щелкнул зажигалкой. Появившийся на секунду огонек, осветил напряженное, грубое лицо. Закурил. Вожделенная глубокая затяжка. А туман все же сгущается, пробежала неприятная мысль. Сквозь плотную морось, чуть подсвеченную редкими фонарями полустанка, он не видел солдата. Где этот ротозей, встревожился Хорн. Где доклад? Сигарета быстро стаяла от затяжек. Придавив окурок ботинком, сержант шагнул сквозь влажное марево в сторону вагонов.
- О, черт… - раздался предсмертный хрип американца. Наброшенная удавка мгновенно рассекла шею, сломала позвонки. Метнулась длинная тень, подхватив падающий карабин. Невероятная сила, оторвав рослого пехотинца от земли, не опускала вниз.
- Порядок, Константин, - пробасил Следопыт в приоткрытую дверь вагона. - Что делать с телом?
- Затаскивай сюда к первому. Забери документы, пригодятся. Где Медведь?
- Рядом.
- Тогда живо в вагон. Состав вот-вот тронется.
- Успеем, - Следопыт, словно мешок с картошкой, взвалил на плечо сержанта и без труда забрался в товарный вагон. Уложил Хорна за дверью рядом с солдатом. Бегло ощупал карманы. Найденную металлическую коробочку с документами спрятал у себя. Царство небесное, отвоевались, служивые. Свои похоронят. - Давай, Медведь, - шепнул Михаилу. Подхватив американский карабин, подал разведчику руку. - Все тихо?
- Нормально. Никого больше нет. Полустанок. Обычный патруль, - устало выдавил Михаил.
- Тогда порядок, можно ехать. Держись за стенку, иди за мной. В глубине стоят ящики от боеприпасов. На них вздремнем, если командир разрешит. Мы свое дело сделали.
- А ты когда успел проверить вагон? - удивился Михаил.
- Успел. Я, как сова, Медведь, ночью вижу. Тайга всему научит. Пошли.
В это время пронзительно загудел паровоз, вздрогнул мощным стальным телом. Дрожь стремительно пробежала по вагонам и цистернам. Заскрипели колеса, приходя в движение. Медленно, набирая скорость, поезд тронулся по единственной ветке с севера на юг в направлении на Ставло.
Майор Киселев глянул на часы. Флуоресцентные стрелки приближались к часу ночи. Все идет по графику, должны успеть, заработал мозг старшего разведчика. Состав пустой. Значит, идет за топливом и боеприпасами для армии и доставит их прямо до пакгаузов. Других веток нет. Американцы готовятся к наступлению. Его расчеты оправдываются. Офицер удовлетворенно потер руки. Главное, чтобы отвлекающая группа не подвела. Караульное помещение нужно захватить до рассвета. Позже американцам будет не до них. Начнется массированная атака немецких танковых дивизий. Времени осталось четыре часа. Сейчас отдыхать. - Всем отдыхать, - негромко скомандовал Киселев. - Через полтора часа работа. Можете перекусить. Разрешаю «дринкнуть» шнапс. Сирень, - позвал Киселев Ингу. - Время сеанса не забыла?
Поделиться книгой: