Просо судьбы

Брада с открытым ртом слушала эти, в общем-то, известные истины, поведанные ровным голосом человеком, чей образ жизни весьма далёк от оседлости.

— И… ты думаешь, эти «механизмы» заработали в Лидии?

Ройчи улыбнулся.

— Когда закончится эта смута, и Лидия по праву займёт трон, она будет хорошим правителем. Опыт выживания поможет ей в последующем не допускать подобных ситуаций. А быстрое взросление даст толчок переключиться с игр в солдатики во взрослые игры. Тут главное не допустить серьёзных ошибок и просчётов.

— И в чём ты видишь основную задачу Лидии сейчас? — с любопытством поинтересовалась Брада.

Наёмник покачал головой, как бы говоря: не много ли вопросов, но всё же ответил:

— Главное продержаться до подхода дружественных сил. Которые я вижу в лице армии Агробара, а не в отдельных отрядах и дружинах вассальных дворян. Ведь неспроста, насколько я наслышан, из столицы были выведены все боеспособные регулярные части. Обязательно нужно слать гонцов к командующим, чтобы поведать о реальном положении дел в столице. Нужно, чтобы они дошли, потому как противник наверняка это предусмотрел, подавая информацию в выгодном для себя ключе, — Брада задумалась о словах Ройчи, вспоминая, что Лидия всё-таки говорила о том, что гонцы были разосланы в первую очередь и в несколько этапов. Но вроде бы фигурировала только столица, а вот за пределы стен… — А насчёт «механизмов», — продолжил вдруг наёмник, будто что-то вспомнив, — это касается не только правителя, но и его окружения. Даже больше второе, ведь неспроста говорят, что свита делает короля. Просто ответственность разная, и король должен выступать, как и координатор, так и человек, умеющий вычленять разумное и рациональное зерно из обилия пустозвонства, — он снова прикрыл глаза и опёрся о стену. — А Лидию окружают хорошие люди. По крайней мере, сейчас.

— В том числе и вы, — Браде нестерпимо захотелось подколоть его.

— Ну, моих товарищей сложно назвать «людьми». Но — да, мы — не плохие. По крайней мере, для Лидии и её друзей, — произнёс он с непонятным намёком.

— То есть, в случае необходимости вы поможете ей? — полуутвердительно спросила женщина.

Ройчи поморщился.

— Повторюсь для вас — в Агробаре мы оказались случайно, и все наши действия — всего лишь адекватная реакция на события, поневоле затрагивающие нас. А так, по большому счёту, ваш внутренний конфликт не очень интересует нас, — заявил он откровенно. — Мало того, могла быть и такая вероятность, что по воле рока ли, Единого и всех «тёмных» и «светлых» богов мы могли оказаться по другую сторону баррикады, — спокойно, но так, что Брада поёжилась, посмотрел на неё. — Если бы кто-то из моих товарищей пострадал от рук ваших друзей или сторонников. Но так не случилось. А произошло то, что произошло. Вообще, судьба — очень разборчивая и вдумчивая дама. Люди для неё — просо, которое она сеет. Приходит время, и они созревают для определённых поступков и действий. Не важно, для мимолётного ли эпизода или для главной роли той или иной истории, — он улыбнулся. — Выходит, что и мы здесь неспроста.

Появился гном с характерным бочонком подмышкой и тройкой пустых кружек.

— Здрасьте. Ностромо, — приветственно отсалютовал подгорный тарой, чуть не облизываясь, выбил пробку, наполнил первую ёмкость пенным напитком, и совсем не интересуясь мнением наёмницы, буквально всунул ей в руку. Наполнил вторую, оглянулся на парочку тролль — девочка. — Эй, рыжий, будешь? — «тёмный», внимательно наблюдавший за манипуляциями гнома, посмотрел на сосредоточенную Руфию, вновь повисшую на его руке, так горестно вздохнул, что Брада едва не поперхнулась от смеха пивом, и отрицательно качнул головой. — Нет так нет, нам больше достанется, — пробурчал гном, наливая следующую кружку, покосился на словно дремлющего мужчину. — Тебе не предлагаю — нам самим мало, — подмигнул удивившейся Браде.

— Всегда так, — вяло пробормотал тот, не открывая глаз. — Мастера только дразнить. Никакого понимания и вхождения в положение.

— Ага — ага, — гном залпом выпил первую кружку и блаженно замер, словно мысленно следуя живительному напитку, проникающему во все уголки истомившегося организма, залечивающего рубцы жажды и разглаживающего морщины возможных жизненных неурядиц. — Давай, топчись по моей совести, мордуй её. — Гном открыл глаза, на его лице блуждала такая улыбка, что можно было совершенно не сомневаться — он абсолютно доволен жизнью. И тут же вновь стал наполнять кружку, но теперь уже неторопливо, со знанием дела, без пены. — Я тебе давно говорил, — продолжал он при этом ораторствовать, адресуясь товарищу, что могу обойтись без еды, без драк, без иных развлечений… — задумался на мгновение, согласно кивнул сам себе, — но без пива — никак. — Подхватил бочонок, кружку, и тоже уселся под стеной.

К ним направлялись Руфия и тролль. Девочка была немного запыхавшаяся, раскрасневшаяся, но с задорно и горделиво горящими глазёнками. Видел бы её учитель чистописания, занудный, безобидный, но бывший от своей любимицы без ума Тори РоБлейши. Он бы и не узнал в ней ту бледную, вечно задумчиво-мечтательную, рассудительную, знающую назубок целые трактаты, от одной только строчки которых у Брады начинали ныть зубы, Руфию. Наёмница спрятала улыбку в кружку.

— Здравствуйте, тётя Брада, — почтительно поздоровалась девочка.

— И тебе не хворать, дочка, — благодушно ответила женщина.

— Ага, жрать охота, — тролль тоже кивнул и сделал шаг к гному с вполне закономерными намерениями.

— Рох, — остановила его Руфия, — а яблоки?

Огромный «тёмный» замер на удар сердца, а затем виновато пожал плечами. Девочка расстроено вздохнула, оглянулась на сад, где яблоки виднелись лишь на самых верхушках.

— Ладно, я сама…

— Нет, жрать охота, Рохля сейчас принесёт, — тролль вздохнул, с тоской глядя на заветный бочонок.

— Ой, спасибо, — обрадовалась девочка, и, верно поняв желания своего большого товарища, милостиво бросила: — Ну, сделай глоточек, я подожду.

Брада просто прозревала, слушая и наблюдая всё это. Тролль взял бочонок, сковырнул пробку и, не утруждаясь посудой, присосался к нему в одном длинном, вожделенном глотке.

— Эй-эй, дубина, поскромнее, ты здесь не один, — забеспокоился гном, встал и потянул из лап «тёмного» ёмкость. Отпустил тот всё равно не сразу, вытер тыльной стороной ладони губы и тяжело пошлёпал в сад. Ностромо встряхнул бочонок, скривился, недовольный результатом и бросил сердито вслед товарищу: — Следующее пиво сам пойдёшь выбивать у местных скряг. Тем более, они тебе всё равно не могут отказать, — уже тише и про себя добавил, поймал укоризненный взгляд Руфии. — Пиво будешь? — спросил у неё добрый гном.

— Буду, — вызывающе отреагировала та.

— Я сейчас дам тебе «буду», — проснулся Ройчи и внимательно посмотрел на девочку.

— А что вы спаиваете ребёнка? — возмутилась та.

— Кого? — удивился гном. — Да что б ты знала, у нас, подгорных жителей, мамаши вместо молока детей пивом отпаивают. А у снежных троллей вообще…

— Нечего меня обманывать, — твёрдо ответила та. — Я много читала и могу утверждать, что в детском рационе ни одного из народов Веринии нет алкоголя. И шутка по этому поводу совершенно не смешная.

Гном неожиданно стушевался.

— Так то книжки, а есть правда жизни, — флегматично, без прежнего запала пробурчал он, и потащил бочонок к своему сидению, точно не желая больше спорить.

Руфия недовольно посмотрела ему вслед, наверняка желая оставить за собой последнее слово.

— Я, вообще-то, биологически старше Рохли, а мне…

Но тут снова вмешался Ройчи:

— Ты все упражнения выполнила? — скорее для проформы уточнил он, наверняка украдкой контролируя её занятия.

— Да, — как-то вдруг смиренно ответила та, изображая прилежную ученицу. Стрельнула глазками на своего, ну, совсем не выглядевшего строгим или неприступным учителя, и жалобно протянула: — А может уже можно перейти к работе с ножом?

У Брады снова пиво пошло не в то горло.

— Рано ещё, — добродушно ответил Ройчи, окидывая её демонстративным оценивающим взглядом. — Хилая ты чересчур. Вон, можешь поинтересоваться у уважаемой наёмницы, если не веришь мне.

Брада коротко хмыкнула.

— Ну да…

Девочка недовольно поджала губы, обернулась к вернувшемуся троллю. Лицо расцвело улыбкой, взяла яблоко, потёрла его о рукав, как какая-нибудь деревенская девчонка, покосилась на благосклонно взирающих зрителей, протянула его Рохле и наставительно изрекла:

— Гигиена прежде всего, — зрители довольно прыснули. Но на этом представление не закончилось. Взяв ещё один плод, она спросила у «тёмного». — Рох, у тебя уже есть яблоко, я даю ещё одно — сколько их теперь у тебя?

Присутствующие ошеломлённо притихли, а тролль задумчиво наморщил лоб и проронил неуверенно:

— Два?

Руфия торжествующе обернулась к сидящим — мол, как вам?

Тут подал голос Ностромо:

— А больше двух сколько бывает, рыжий?

Тот ответил, не задумываясь.

— Много, жрать охота.

Зрители разразились смешками, Руфия расстроен посмотрела на своего подопечного.

— Рох, ты же вчера так хорошо считал до десяти!

— Дочка, ты учишь его счёту? — постаралась отвлечь девочку сохранившая серьёзное выражение на лице Брада.

— Ну да. Он же ещё совсем ребёнок — его легко могут обмануть на рынке, — пояснила Руфия.

— Ага, — снова подал голос вредный гном, бывший сегодня в ударе, — такому лучше отдать требуемое с лишком — чтоб наверняка не вернулся.

Но Руфия предпочла проигнорировать сказанное, и с энтузиазмом продолжила:

— А ещё смотрите, что он знает, — оглянулась по сторонам, прошла к гному, взяла его учебный меч и что-то начертила на земле. — Как называется эта буква?

Тролль, следует отдать ему должное, ответил быстро.

— А-а-а.

Ностромо даже не поленился встать и проверить, соответствует ли сказанное действительности, почесал затылок и посмотрел на ухмыляющегося Ройчи.

— Худук будет впечатлён, — потом окинул внимательным и сожалеющим взглядом расплывшуюся в горделивой улыбке девочку. — Добрая ты, поэтому дам бесплатный, но хороший совет: постарайся впредь избегать нашего мелкого зеленокожего вредину, — и, видя её непонимание, пояснил: — Уверен, он очень осерчает и устроит тебе весёлую жизнь.

— Но почему? — удивлению Руфии не было предела — с её точки зрения, она только помогала Рохле, поэтому со стороны действительно скорого на каверзы гоблина она ожидала услышать как минимум одобрение.

— Потому что, — наставительно ответил гном, — ты подвинула его на педагогическом пьедестале — это раз, и отвлекаешь всё внимание его воспитанника на себя — это два…

Дальнейшую речь Ностромо прервало появление на заднем дворе новых действующих лиц. Тройка воинов в туниках с похожими, как сейчас у Руфии в руках, может, подлиннее, учебными мечами. Как говорится, дурной пример заразителен — и эти решили потренироваться. Но если двое были рядовыми бойцами, что отошли чуть дальше и стали разминаться, готовясь к учебному бою, то третий, с рыцарской цепью и холодным, надменным выражением на в принципе симпатичном лице, вышел на средину площадки и замер в стойке: ноги полусогнутые, левая — чуть вперёд, оружие (а полуторник в его руках был вполне боевым) вытянуто в руках вперёд с небольшим наклоном вниз. При этом кучковавшихся недалеко наёмников (и наёмницу) и Руфию проигнорировал.

— А это что за гусь? — изумлённо, но, благо, негромко спросил гном, ни к кому конкретно не адресуя этот вопрос.

— Это сэр Тьяри РоАйруци, племянник графа РоАйци, — тихо просветила Руфия.

— А-а-а, — многозначительно протянул гном. — Это один из счастливчиков, что наступил на мозоль Худуку.

Брада не совсем поняла, что имеет ввиду гном, но, судя по смешкам и переглядываниям окружающих, это была какая-то весёлая история.

Рыцарь в это время разразился серией замахов, ударов по воображаемому противнику, разворотов, сопровождая свои действия низким горловым звуком. Руфия наблюдала за ним с интересом, впрочем, как и наёмница, всегда с почтением относящаяся к любому времяпрепровождению, связанному с оружием и физическими нагрузками, не взирая, к каким стилям или школам оно относится — неглупый и опытный воин всегда может почерпнуть что-то для себя, глядя на другого. Или подсказать. Ностромо же равнодушно зевнул и вернулся к пиву, в вычерпывании которого он видел высший смысл своего существования.

Все занялись тем, что им по душе. Гном понятно чем. Ройчи присоединился к Руфии и троллю и, грызя яблоко, с интересом прислушиваясь к плавной речи девочки, что-то объясняющей трогательно внимающему «тёмному». А Брада… Ей просто было лень вставать, тем более нежадный Ностромо обновил её кружку. А погодка, всегда пасмурная в это время года, сейчас баловала сухостью и солнцем, проглядывающим сквозь тонкую марлю облачков. Хотя определённые позывы уже намекали, что неплохо бы прогуляться в одно интересное место.

Громкое демонстративное покашливание привлекло внимание отдыхающих. Сэр РоАйруци собственной персоной, подбоченясь и картинно уперев в землю свой меч, стоял в паре локтей от них. На неподвижном лице (высокорождённых, что ли, копирует?) по-юношески вызывающе горели серо-голубые глаза, а уголки полных губ упрямо клонились вниз. Мальчишка!

Изобразив вежливый поклон Руфии, он посмотрел на Ройчи.

— Имею честь предложить учебный бой, — он ещё выше приподнял подбородок, в тщательно контролируемом баске мелькнули снисходительные нотки. — Наслышан о вашем мастерстве и имею желание провести сравнение агробарской школы и… вашей, — он вопросительно замер.

Ройчи, вставший с корточек возле Руфии, где она ещё что-то чертила на земле, смачно откусил от яблока и учтиво кивнул.

— Весьма польщён, глубокоуважаемый рыцарь. Но есть две весьма, поверьте мне, досадные причины, мешающие провести этот — я уверен — любопытный и показательный бой, — наёмник сплюнул семечку, на его невозмутимом, с толикой доброжелательности лице, невозможно было отыскать ни намёка на насмешку. — Слухи о моих заслугах весьма преувеличены — это первое. И второе, — он виновато продемонстрировал недоеденное яблоко, — я немного занят.

Огорошенный рыцарь, забывшись, приоткрыл рот — маска надменности разлетелась от простейшего толчка. Наверняка из всей речи он понял только то, что схватки не будет, а значит «надрать задницу этим заносчивым наёмникам» не получится.

— Но, — Ройчи, будто задумавшись, наклонился к следующему яблоку, — дабы не расстраивать вас и, так сказать, не откладывать запланированный анализ различных боевых школ, смею предложить лучший, нежели я, вариант, — рыцарь был само внимание. — Как вы смотрите на то, чтобы познакомиться с умениями подгорных жителей? — он красноречиво посмотрел на брызнувшего пивом, выпучившего глаза гнома; неужели не в то горло пошло? — Он сейчас как раз в неплохой форме, — выразительно похлопал себя по животу. — И уже неплохо размялся.

Ностромо с немой мольбой посмотрел на товарища, но взгляд того был твёрд и непреклонен, и гном нехотя встал, неторопливо прошёл к рыцарю, на лице которого застыло выражение ожидания, интереса и… недоумения, смерил его взглядом.

— Ностромо, — подгорный улыбнулся во все зубы, и ударил себя в грудь.

Рыцарь вернул на лицо холодное выражение и церемонно представился:

— Сэр Тьяри РоАйруци.

— Ух ты, целый рыцарь! — Ностромо восхищённо присвистнул, остановил взгляд на оружии. — Меч! Настоящий, — он скорчил значительное лицо и, обернувшись, незаметно подмигнул друзьям. — Можно посмотреть? — требовательно протянул руку, но молодой рыцарь, засомневавшись от такого беспардонного желания, увёл руку в сторону. — Тебе что, жалко? — удивился гном. — А! Думаешь, что я такой неуклюжий вдруг случайно его сломаю? — сообразил.

РоАйруци ничего не оставалось, как дать подержать оружие.

— Да, классная вещь, — цокнул языком гном, проводя рукой по лезвию. — Длинная и тяжёлая… — Брада поморщилась — уж очень неуклюже подгорный строил из себя недотёпу. Любой житель Веринии от мала до велика знает, что гномы весьма искусны в ремёслах. Тем более, связанных с металлом. Криворукий гном — это всё равно, что полуслепой эльф. Те не менее, молодой человек воспринимал всё, как должное. Интересно, из какой глуши явился он, такой… наивный?

— Ой! — гном коснулся режущей кромки и резко отдёрнул ладонь, якобы порезавшись и едва не уронив оружие, которое поспешно перехватил РоАйруци. — Он — острый! — изумлению в голосе Ностромо позавидовал бы любой актёр королевского театра. — Не-е, с такой штукой я не буду с тобой это, как его? — упражняться. Это же опасно! — раздражение вперемешку со снисхождением изрядно оживили лицо рыцаря. — Но если ты такой хороший воин, как я погляжу, могу предложить наш, подгорный способ определения, кто круче, — гном вопросительно уставился на него. В глазах РоАйруци таки мелькнуло подозрение, вот только идти на попятную у стольких зрителей он уже не мог, поэтому нехотя согласно кивнул. — Только, смотри, потом сильно не злорадствуй, если победишь, — предупредил гном. — Не люблю я, когда надо мной смеются.

Рыцарь вздохнул — победа над этим, на порядок меньшим за него и наверняка больше работающим языком, разумным, его совсем не вдохновляла. Это совсем не то, нежели сойтись с человеком в красивом поединке на мечах. Но ничего, зато в данной ситуации он может сыграть в великодушие, которое всегда хорошо воспринимается народом.

— Я согласен.

— Хорошо, — гном довольно потёр руки. — Тогда прячь свою железку, она тебе не понадобится. Все эти ваши человеческие штучки: подлиннее, поострее, потяжелее мы пока отложим в сторону. И ребёнок может завалить хорошего воина из арбалета… О чём это я? Ах, да, будем соревноваться, кто крепче, — пока что РоАйруци хоть и выглядел уверенным, но зёрнышки непонимания и сомнения потихоньку стали прорастать в благодатной почве. — Для начала проверим наши нижние конечности. На счёт три каждый остаётся на одной ноге. Условие: руками ни за что не держаться. Проигрывает тот, кто не выполнил условий, или первым станет на обе ноги. Понятно? — гном участливо заглянул в растеряннее лицо рыцаря и хоть тот, если разобраться, вряд ли хотел участвовать в этом непонятном соревновании, голова сама согласно качнулась. — Только учти, сэр, — продолжил ушлый гном, — прямо сейчас уважаемая их высочество, Руфия — чтоб всё было по честному — начнёт считать до трёх, и если ты вовремя не поднимешь ногу, тебе автоматически засчитается проигрыш, — гном дождался обречённого кивка. — И последнее, совет — пока идёт счёт, выбери верную ногу: правую или левую. Поверь, — проникновенно выпучил глаза, — от этого много, что зависит. Я-то уже с этим определился. Но я ведь меньше, значит, заведомо слабее, правда? Поэтому я имею право на такую фору. Руфия, детка, начинай! — и принялся разминать ноги и приседать.

Девочка вышла к соперникам — сама серьёзность. К этому моменту к месту состязания подтянулись не только воины, пришедшие с РоАйруци, бросив махать палками, но и парочка кухарок, проходивших на задний двор по делу и ещё какие-то мужики.

— Раз! Два! Три! — прозвучал звонкий голос.

Ностромо картинно поднял ногу, РоАйруци был более поспешен, просто согнув конечность в колене, при этом на его лице столь красноречиво гуляли желваки, что было ясно: он наконец-то осознал, в какую авантюру ввязался. При этом, не важно, с каким результатом: проклятый гном даже проиграв, с лёгким сердцем пойдёт хлестать пиво, рассказывая всем встречным, что соревновался с самим рыцарем! В любом случае, он не будет в накладе. В отличие от него, хм, сэра, стоящего на одной ноге в присутствии пусть младшей, но принцессы. Для полного завершения жанровой сценки не хватало только прокукарекать!

Не будь Тьяри столь напыщен, закомплексован или хотя бы более опытен в общении с разными представителями Веринии, он легко бы мог свести ситуацию к любому приемлемому решению, не затрагивающему якобы честь. Но то, как он невольно пучил глаза и надувал щёки, лишь раззадоривало наёмников, весьма далёких от трепетания перед всякими заносчивыми типчиками, у которых, к сожалению, в военных лагерях и школах такой предмет, как чувство юмора, отсутствовал напрочь.

Брада тихонько про себя захихикала — как девчонка, право, но на происходящее без улыбки смотреть было невозможно, и даже суровые воины, сопровождавшие РоАйруци, с трудом прятали усмешки в усы — слава Единому, не лезли с советами, иначе молодой человек мог взорваться окончательно. Сама наёмница, прекрасно осознав роль этого юнца при его Лидии, всё равно была на стороне проказника гнома. Не из корпоративной солидарности, а потому что действительно симпатизировала «светлому».

Что Лидия в нём нашла? — возник неожиданный, очень даже предсказуемый, но столь же риторический вопрос. Крепкое, здоровое тело с достаточной для употребления каплей голубых кровей, облачённое в некий романтический каркас. При не очень затруднительном напряжении воображения, этого красавца легко можно было представить… приятным.

Действо же на сцене застыло: стоять — сидеть и пялиться на замерших в не совсем комфортных позах участников было как-то глупо, что ли, тем более крепкие и можно сказать, в расцвете сил лица мужского пола могли продемонстрировать чудеса выносливости, уморив и усыпив при этом зрителей. Это, видимо, понял и гном, для начала начав скакать на одной ноге вокруг побагровевшего рыцаря, потом приблизился к месту своего сидения, где рядышком стоял забытый на время всеми бочонок пива. Вернувшись, к рыцарю, предложил «освежиться», но тот молча отвернулся в сторону. Гном, восхищённо воскликнув: «Вот это сила воли, уважаю!» сам присосался к полегчавшей ёмкости, и не успокоился, пока полностью не опустошил её. Несколько затяжных ударов сердца все вокруг, затаив дыхание, уважительно наблюдали работу кадыка и в полной тишине слушали серенаду смачных глотков (сама Брада почувствовала, как пересохло у неё горло и спешно исправила эту неприятность, вылив в глотку остатки пива из кружки). Скорчив недовольную рожицу, Ностромо потряс бочонок, отреагировавший совсем уж слезами, небрежно уронил его и требовательно уставился на тролля.

— Малыш, дружище, твоя очередь.

Вряд ли все поняли смысл сказанного, но наёмница, наблюдая, как огромный «тёмный», игнорируя укоризненный взгляд Руфии, безропотно поднялся и исчез в доме, поняла, что он наверняка направился выбивать ещё пиво.

Если бы гном угомонился и просто остался на месте, развлекая зрителей историями, которыми точно был богат, вместо того, чтобы вновь начать нарезать круги около окаменевшего рыцаря, сложно было бы предположить, когда всё это закончится. Но получилось так, как получилось. Перейдя на весёлую горнопроходческую песенку (в вольном переводе с гномьего припев звучал примерно так: «не подходи, сказала, ко мне, гном, без колечка, лишь жила золотая растопит сердечко, ищу теперь я вечно заветное местечко!..»), Ностромо картинно воздел кулаки, грозя то ли небесам, то ли алчной целомудренной подружке, и не заметил брошенный им же раннее пустой пивной бочонок. Есть, наверное, в этом какой-то парадоксальный символизм. С одной стороны — это всё-таки пивная ёмкость, с другой же — она пустая. Как бы то ни было, но гном грохнулся на задницу, сопроводив это чередой радужных драконов, которые тут же пресёк Ройчи ввиду присутствия здесь юного лица женского пола, то бишь, Руфии, ушки которой так и навострились на раннее не слышанные выражения, при этом, стремительно порозовев от смущения, доводя до присутствующих тот факт, что слух у принцессы неплохой. Тем не менее, гном долго горевать не собирался и чуть ли не за руку поймал выдохнувшего с несказанным облегчением рыцаря, пытавшегося в этот час тихо и незаметно улизнуть, совсем не воспользовавшись плодами этой, совсем не шуточной победы.