Излом времени

– Да, – ответила миссис Ведь. – И онн тамм, за эттой тьммой, так что ддажже ммы нне мможжем его ввиддеть.

Мег разрыдалась в голос. Сквозь слезы ей было видно, что Чарльз Уоллес стоит рядом, очень маленький, очень бледный. Кальвин обнял ее, но она передернула плечами и отстранилась, безудержно рыдая. Потом ее окутали громадные крылья миссис Что, и Мег ощутила, как в нее хлынули утешение и сила. Миссис Что ничего не сказала вслух, но через крылья до Мег дошли ее слова: «Не отчаивайся, дитя. Или ты думаешь, что мы принесли бы вас сюда, если бы надежды не было? Мы требуем от вас совершить трудное дело, но мы уверены, что вы справитесь. Вашему папе нужна помощь, ему требуется мужество, и ради своих детей он, быть может, сумеет сделать то, чего не способен сделать ради себя самого».

– Нну чтто жж, – произнесла миссис Ведь, – ввссе готтоввы?

– А куда мы теперь? – спросил Кальвин.

И снова Мег физически ощутила укол страха, когда миссис Ведь ответила:

– Намм нужжно прронникннутть за этту Ттеннь.

– Но мы это сделаем не сразу, – успокоила их миссис Что. – А поэтапно.

Она посмотрела на Мег:

– Сейчас мы тессерируем. Снова пройдем сквозь излом. Понятно?

– Нет, – честно ответила Мег.

Миссис Что вздохнула:

– Нелегко объяснять то, для чего у вашей цивилизации слов пока не придумано. Вот Кальвин говорил о перемещении со скоростью света – это ты понимаешь, малышка Мег?

– Понимаю, – кивнула девочка.

– Но это, разумеется, непрактичный способ, слишком долгий. Мы научились при любой возможности срезать путь.

– Вроде как в математике, да? – спросила Мег.

– Да, как в математике.

Миссис Что взглянула на миссис Кто:

– Покажи им на своей юбке.

– «La experiencia es la madre de la ciencia». Это по-испански, дорогие мои. Это сказал Сервантес: «Опыт – мать любого знания».

Миссис Кто взяла в руки подол своего белого одеяния и растянула его.

– Вот смотрите, – сказала миссис Что, – если бы крохотный муравьишка пожелал пробраться из той части юбки, что миссис Кто держит в правой руке, в ту, которую она держит в левой, путь был бы для него довольно долгим, если идти напрямик.

Тут миссис Кто, не выпуская подола, свела руки вместе.

– Видите, – сказала миссис Что, – а вот теперь ему не пришлось бы далеко ходить, раз – и он на месте. Вот так мы и путешествуем.

Чарльз Уоллес принял это объяснение как должное. И даже Кальвин смотрел как ни в чем не бывало.

– Господи! – вздохнула Мег. – Наверно, я и правда тупая. Ничегошеньки не поняла!

– Это потому, что ты представляешь себе пространство трехмерным, – сказала ей миссис Что. – А мы путешествуем в пятом измерении. Ты способна это понять, Мег. Не бойся, попробуй. Твоя мама сумела тебе объяснить, что такое тессеракт?

– Да нет, она так и не объяснила, – ответила Мег. – Она сильно расстроилась из-за напоминания о нем. Но почему, миссис Что? Она сказала, это имеет какое-то отношение к ним с папой…

– Это была идея, с которой они забавлялись, – сказала миссис Что. – Выйти за пределы четвертого измерения, в пятое. Чарльз, тебе мама это не объясняла?

– Ну да, объясняла, – несколько смутился Чарльз. – Мег, ты только не обижайся, пожалуйста. Я просто прицепился к ней, пока ты была в школе, и не отставал, пока все из нее не вытянул.

Мег вздохнула:

– Просто объясни, ладно?

– Ладно, – сказал Чарльз. – Что такое первое измерение?

– Ну… прямая.

– Правильно. А второе измерение?

– Вторая прямая, перпендикулярная первой. Квадрат на плоскости – он уже в двух измерениях.

– А третье?

– Еще одна прямая, перпендикулярная плоскости. Тогда наш квадрат уже не будет плоским. У него появятся низ, стороны и верх.

– А четвертое?

– Ну, если с точки зрения математики, это квадрат, возведенный в квадрат. Но тут уже не получится просто взять карандаш и начертить, как три первых. Я так понимаю, это имеет какое-то отношение к Эйнштейну и времени. Наверное, четвертое измерение можно назвать временем.

– Верно, – сказал Чарльз. – Молодец. Так вот, получается, пятое измерение должно быть перпендикулярно четвертому, верно?

– Наверно, да.

– Так вот, пятое измерение – это и есть тессеракт. Добавь его к остальным четырем – и сможешь перемещаться в пространстве напрямик, не делая длинных концов. Иными словами, говоря в терминах старой доброй евклидовой планиметрии, прямая линия – не кратчайшее расстояние между двумя точками.

Лицо Мег всего на миг озарилось тем самым внимательным, сосредоточенным выражением, которое так часто можно было видеть у Чарльза.

– Есть! Поняла! – воскликнула она. – На секунду я почти поняла! Не то чтобы я могла это объяснить, но на секунду я увидела!

Она возбужденно обернулась к Кальвину:

– А ты понимаешь?

Он кивнул:

– Более или менее. Я понимаю это не настолько хорошо, как Чарльз Уоллес, но достаточно, чтобы уловить идею.

– Ттоггдда ввперредд! – сказала миссис Ведь. – Врреммени у ннасс в оббрезз!

– А можно, мы за руки будем держаться? – спросила Мег.

Кальвин взял ее за руку и крепко стиснул.

– Можете попробовать, – сказала миссис Что, – хотя не знаю, получится ли. Понимаете, мы перемещаемся хоть и вместе, но поодиночке. Мы отправимся вперед, а потом заберем за собой вас, как на волне за катером. Возможно, так вам будет проще.

Не успела она это сказать, как огромное белое тело заколебалось, крылья начали таять, как туман. Миссис Кто тем временем будто бы испарялась, пока от нее не осталось ничего, кроме очков, а потом и очки тоже исчезли. Это напомнило Мег Чеширского кота.

«Видала я лица без очков, – подумала она, – но очки без лица!.. Интересно, я тоже буду так исчезать? Сперва я, потом очки?»

Она посмотрела на миссис Ведь. Миссис Ведь только что была тут – и вот ее уже не стало.

Налетел порыв ветра, толчок, ощущение разбившегося стекла, и Мег толкнуло… куда? И снова тьма, тишина, пустота. Если Кальвин и держал ее за руку, она этого не чувствовала. Но на этот раз Мег была готова к внезапному и полному исчезновению собственного тела. И когда она ощутила покалывание в кончиках пальцев, она уже знала, что путешествие вот-вот закончится и она снова почувствует руку Кальвина в своей руке.

Но тут внезапно, без всякого предупреждения, Мег ощутила давление, какого не испытывала никогда в жизни, – как будто ее раскатало громадным асфальтовым катком. Это было намного хуже пустоты и небытия. Пока Мег не существовало, ей и дышать не требовалось, а сейчас легкие сдавило так, что, хотя она буквально задыхалась, она никак не могла вдохнуть воздуха, который был ей необходим, чтобы остаться в живых. Это было совсем не то, что дышать в разреженной атмосфере, когда они взлетели на гору и ей пришлось дышать сквозь цветы. Мег попыталась хватануть воздуха ртом – но бумажные куколки не дышат. Она подумала, что надо бы поразмыслить, но расплющенный мозг отказывался работать, как и легкие: мысли были такие же сдавленные, как все остальное. Сердце пыталось биться – дергалось вбок, ножом тыкаясь под ребра, – но никак не могло расправиться.

И тут Мег как будто услышала чей-то голос – или не голос, а просто слова, плоские, как будто напечатанные на бумаге: «Нет-нет! Здесь останавливаться нельзя! Это же двумерная планета, дети на ней не выживут!»

И ее снова уволокло в небытие, и это было просто чудесно. Мег уже не волновало, что она больше не чувствует руки Кальвина, что она ничего не видит, не осязает и вообще не существует. Главное – ее больше не расплющивало.

Потом в пальцах рук и ног снова закололо. Она чувствовала, как крепко держит ее Кальвин. Сердце билось ровно; кровь струилась по сосудам. Что бы ни случилось, какая бы ошибка ни произошла, все это теперь было позади. Мег показалось, что она слышит голос Чарльза Уоллеса, и слова его звучали округло и наполненно, как и положено сказанным вслух словам:

– Миссис Ведь, вы же нас чуть было не угробили!

На этот раз из пугающего пятого измерения Мег выдернули рывком. Она снова сделалась сама собой, и рядом стоял Кальвин, который отчаянно сжимал ее руку, а напротив стоял Чарльз Уоллес, крайне возмущенный. Миссис Что, миссис Кто и миссис Ведь видно не было, но Мег знала, что они тут: она отчетливо сознавала факт их присутствия.

– Иззввиннитте, детти, – раздался голос миссис Ведь.

– Ладно-ладно, Чарльз, успокойся, – сказала миссис Что, явившись не огромным прекрасным зверем, каким они видели ее в последний раз, а в своем прежнем облике, закутанной в ворох безумных одежек, в пальто и шляпе старой нищенки. – Ну ты же знаешь, как ей трудно материализовываться. А когда ты сам неосязаем, нелегко осознать, как ограниченны возможности протоплазмы.

– Мнне прраввдда оччень жжаль, – снова раздался голос миссис Ведь, но теперь в нем звучали насмешливые нотки.

– И ничего смешного! – Чарльз Уоллес совсем по-детски топнул ногой.

Вспыхнули очки миссис Кто, а вслед за очками проступила и сама миссис Кто, но уже медленнее.

– «Мы созданы из вещества того же, что наши сны». – Она расплылась в улыбке. – Это Просперо из «Бури» Шекспира. Обожаю эту пьесу!

– Так вы не нарочно? – осведомился Чарльз.

– Ну что ты, дорогой, конечно же нет! – поспешно ответила миссис Что. – Это была просто ошибка. Всякий бы мог так ошибиться. Просто миссис Ведь очень сложно мыслить с точки зрения телесного существа. Она бы ни за что не причинила вам зла специально, ты же знаешь. А то была на самом деле очень славная планетка, и быть плоским довольно забавно. Мы любим там бывать.

– Ну а сейчас мы где? – осведомился Чарльз Уоллес. – И зачем мы здесь?

– В поясе Ориона. У нас тут есть друг, и мы хотели, чтобы вы могли взглянуть на свою собственную планету.

– А когда мы домой вернемся? – с тревогой спросила Мег. – А как же мама? И близнецы? Они ведь будут ужасно беспокоиться из-за нас! Мы же вечером не вернулись домой… мама небось уже с ума сходит! Они с близнецами и с Фортом наверняка нас искали-искали и не нашли!

– Не волнуйся, рыбонька! – жизнерадостно ответила миссис Что. – Мы об этом позаботились, прежде чем покинуть Землю. У вашей мамы и впрямь достаточно тревог и без вас с Чарльзом. Она и так не знает, где ваш отец, вовсе ни к чему добавлять ей лишних горестей. Мы воспользовались не только изломом пространства, но и изломом времени. Это очень легко, если знать как.

– Что вы имеете в виду? – жалобно спросила Мег. – Миссис Что, пожалуйста, не говорите так, вы меня совсем с толку сбили!

– Просто утешься и не тревожься из-за того, что не должно тебя беспокоить, – сказала миссис Что. – Мы славненько, аккуратненько тессерировали во времени, и если не случится ничего особенно ужасного, мы вернем вас назад минут за пять до того момента, как вы исчезли, так что времени у вас будет с запасом, и никто даже не узнает, что вы куда-то исчезали. Хотя, разумеется, маме-то своей вы все расскажете, бедной голубке. Ну а если что-то особенно ужасное все-таки случится, тогда будет уже не важно, вернемся мы или нет.

– Нне ппуггай ихх! – раздался голос миссис Ведь. – Илли тты терряешшь верру?

– Да нет, ну что ты!

Однако Мег показалось, что ее голос звучит как-то неуверенно.

– Надеюсь, хоть эта планета хорошая, – сказал Кальвин. – Правда, тут почти ничего не видно. Здесь вообще когда-нибудь бывает посветлее?

Мег огляделась, только теперь сообразив, что так запыхалась и растерялась после перемещения и остановки на двумерной планете, что даже не обратила внимания, куда они попали. Быть может, оно и неудивительно: примечательней всего в этом месте было именно то, какое оно непримечательное. Они стояли на какой-то непонятной плоской поверхности. Воздух тут был серый. Не то чтобы туман – но видно сквозь него ничего не было. Видимость ограничивалась отчетливо различимыми телами Чарльза Уоллеса и Кальвина, довольно неубедительными телами миссис Что и миссис Кто и изредка проблескивавшей миссис Ведь.

– Идемте, детки, – сказала миссис Что. – Нам тут недалеко, так что можно и пешочком. Вам не помешает поразмять ноги.

Пока они шли через эту серость, Мег заметила несколько скал, смахивающих на рудничные отвалы, но ни следа ни деревьев, ни кустов. Под ногами была плоская земля без малейших признаков растительности.

Наконец впереди замаячило нечто похожее на каменный холм. Когда они подошли ближе, Мег увидела, что в холме есть отверстие, ведущее в глубокую мрачную пещеру.

– Что, нам туда? – нервно спросила она.

– Не бойся, – ответила миссис Что. – Золотой Середине проще работать внутри. Она вам понравится, ребятки. Характер у нее и впрямь золотой. Если бы я когда-нибудь увидела ее грустной, я бы и сама впала в глубокое уныние. А пока она способна смеяться, я уверена, что в конце концов все будет хорошо.

– Ммиссисс Ччтто, – сурово произнес голос миссис Ведь, – ессли тты очченнь молодда, этто ещще нне повводд ттакк мнногго боллттатть!

Миссис Что, похоже, обиделась, но подчинилась.

– А сколько вам лет-то? – спросил у нее Кальвин.

– Секундочку… – пробормотала миссис Что и принялась торопливо считать на пальцах. Потом торжествующе кивнула. – Ровнехонько два миллиарда триста семьдесят девять миллионов сто пятьдесят две тысячи четыреста девяносто семь лет, восемь месяцев и три дня. Но это, конечно, по вашему календарю, а ведь он не очень точный, это даже вы знаете.

Она подалась поближе к Мег и Кальвину и шепнула:

– На самом деле для меня большая честь, что меня избрали для этой миссии. Понимаете, это все оттого, что я так хорошо изъясняюсь словами и материализуюсь. Но разумеется, наши таланты – не наша заслуга. Вся штука в том, как мы ими распоряжаемся. А я делаю слишком много ошибок. Вот почему мы с миссис Кто так развеселились, когда увидели, что и миссис Ведь совершила ошибку, попытавшись перенести вас в двумерный мир. Мы смеялись над ней, а не над вами. Она и сама смеялась над собой, понимаете? На самом деле она чрезвычайно добра к нам, младшим.

Мег так заслушалась миссис Что, что даже не заметила, как они вошли в пещеру. Переход от серой мглы снаружи в серую мглу внутри был почти незаметен. Мег увидела впереди мерцающий свет, впереди и внизу – туда-то они и направились. Подойдя ближе, Мег поняла, что это костер.

– Тут бывает очень холодно, – сказала миссис Что, – так что мы ее попросили развести для вас огонь пожарче.

Приблизившись к костру, они увидели на фоне пламени темную фигуру, а подойдя еще ближе, разглядели, что это женщина. На женщине был красивый тюрбан сиреневого шелка и длинное, струящееся платье из лилового атласа. Она держала в руках хрустальный шар и пристально вглядывалась в него. Детей, миссис Что, миссис Кто и миссис Ведь она как будто и не заметила, погрузившись в свое занятие. Внезапно она расхохоталась, и смеялась, и смеялась не переставая, – видно, углядела в шаре что-то очень уж забавное.

Отчетливый голос миссис Ведь зычно раскатился эхом в стенах пещеры, и слова звонко прогремели:

– ММЫ ЗЗДДЕССЬ!

Женщина оторвалась от шара и увидела их. Она встала и склонилась в глубоком реверансе. Миссис Что и миссис Кто ответили небольшими реверансами, а мерцание как будто слегка поклонилось.

– Середина, милочка, – сказала миссис Что, – вот эти детки. Чарльз Уоллес Мёрри. – (Чарльз Уоллес поклонился.) – Маргарет Мёрри… – (Мег подумала, что раз миссис Что и миссис Кто сделали реверанс, ей, наверно, тоже надо. И она присела, довольно неуклюже.) – И Кальвин О’Киф.