Излом времени

– Поккажжи имм! – велела она миссис Что, и было в ее голосе нечто такое, отчего по спине у Мег поползли мурашки.

– Сейчас?! – переспросила миссис Что. Ее скрипучий голос взлетел до визга. Что бы это ни было, миссис Что от этого тоже было не по себе.

– Ссейчасс! – сказала миссис Ведь. – Пуссть зннаютт!

– Мне… мне оборотиться? – спросила миссис Что.

– Лучшше дда.

– Ну, надеюсь, детишки не сильно перепугаются… – пробормотала миссис Что себе под нос.

– И мне тоже оборотиться? – спросила миссис Кто. – Жаль, мне в этой одежде нравилось… Но надо сознаться, что миссис Что это удается лучше всего. «Das Werk lobt den Meister». Это по-немецки: «Дело мастера боится». Так что, мне превращаться или нет?

Миссис Ведь покачала головой:

– Покка нне ннаддо. Нне зддессь. Поггодди.

– Вы только не пугайтесь, мои хорошие, – сказала миссис Что.

И ее пухленькая низенькая фигурка замерцала, затрепетала и принялась расплываться. Безумно-яркие цвета одежды потускнели и посветлели. Мешковатый силуэт рос, вытягивался, удлинялся… И внезапно перед детьми выросло существо, такое прекрасное, какого Мег и вообразить не могла. И красота его не сводилась к внешности. Разумеется, внешне миссис Что сделалась совсем не похожа на миссис Что. У нее было мраморно-белое тело с мощными боками, как у лошади, но в то же время совсем не как у лошади, потому что над безупречно вылепленной спиной вздымался точеный торс, руки и голова, похожая на человеческую, только человек этот был исполнен такого достоинства и благородства, такой высокой радости, какой Мег никогда прежде видеть не доводилось. «Нет, – подумала она, – это совсем не похоже на греческого кентавра. Ни капельки не похоже!»

На плечах медленно развернулись крылья – крылья из радуги, из бликов света на воде, из поэзии.

Кальвин рухнул на колени.

– Нет-нет, – сказала миссис Что, хотя голос у нее был теперь совсем не похож на голос миссис Что. – Не надо мне кланяться, Кальвин. Кланяться надо не мне. Встань.

– Отнесси ихх! – распорядилась миссис Ведь.

Миссис Что изящным и полным силы движением опустилась на колени перед детьми и распростерла крылья, так что они застыли почти неподвижно, только трепетали совсем легонько.

– Садитесь ко мне на спину! – сказала она своим новым голосом.

Ребята нерешительно приблизились к великолепному созданию.

– Но как же нам вас теперь называть? – спросил Кальвин.

– Ой, дорогие мои, – сказал новый голос, могучий и звонкий, теплый, как гобой, отчетливый, как фанфары, и таинственный, как английский рожок. – Не можете же вы называть меня по-новому каждый раз, как я преображаюсь? А мне так понравилось быть миссис Что, – пожалуй, называйте меня так и дальше.

Она… он… оно улыбнулось им, и сияние этой улыбки было осязаемым, как легкий бриз, и согревало, будто солнечные лучи.

– Поехали! – Чарльз Уоллес вскарабкался ему на спину.

Мег с Кальвином последовали за ним. Мег уселась между двумя мальчиками. По громадным крыльям пробежала дрожь – и вот миссис Что взмыла вверх, и они полетели по воздуху.

Вскоре Мег обнаружила, что вовсе незачем цепляться за Чарльза Уоллеса или Кальвина. Полет огромного существа был безмятежно плавным. Мальчишки жадно разглядывали простиравшиеся внизу земли.

– Глядите! – показал Чарльз Уоллес. – Горы такие высокие, что даже не видно, где они заканчиваются!

Мег задрала голову – и в самом деле: горы как будто уходили в бесконечность.

Они миновали плодородные поля и понеслись над большим плато из громадных каменных монолитов, похожих на гранитные. Эти скалы имели определенные повторяющиеся формы, однако то были не статуи. Мег прежде вообще не видела ничего подобного и никак не могла понять, созданы ли они ветром и водой, геологическими процессами или же существами, подобными тому, на одном из которых она сейчас летела.

Миновав плато, они полетели над садом, таким прекрасным, что и во сне не приснится. В саду бродило множество существ, похожих на миссис Что в ее нынешнем обличье. Иные лежали среди цветов, иные купались в широкой, кристально чистой реке, что текла через сад, иные кружили в воздухе в некоем подобии танца, слетаясь вместе и разлетаясь прочь над деревьями. От существ доносилась музыка – они не только пели ее своими голосами, но и издавали мелодичные звуки, взмахивая огромными крыльями.

– О чем они поют? – возбужденно спросила Мег.

Миссис Что покачала своей великолепной головой:

– Вашими словами этого не передашь. Я не сумею переложить это на ваш язык. Чарльз, ты хоть что-нибудь понимаешь?

Чарльз Уоллес сидел на широкой спине совершенно неподвижно и сосредоточенно слушал с тем самым видом, с каким он вникал в мысли Мег или матери:

– Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Но думаю, со временем я бы понял больше.

– Да. Ты мог бы этому научиться, Чарльз. Но сейчас нет времени. Мы можем задержаться тут лишь ненадолго, чтобы отдохнуть и немного подготовиться.

Мег ее почти не слушала:

– Я хочу знать, о чем они поют! Хочу знать, что это значит.

– Попробуй, Чарльз, – предложила миссис Что. – Попытайся перевести. Можешь дать себе волю. Сейчас тебе незачем сдерживаться.

– Но я же не могу! – жалобно воскликнул Чарльз Уоллес. – Я еще слишком мало знаю! Еще не время!

– Ну, давай попробуем потрудиться вместе, посмотрим, вдруг у меня получится облечь в слова хотя бы часть.

У Чарльза Уоллеса снова сделался такой внимательный, сосредоточенный вид…

«Да мне же знаком этот вид! – вдруг подумала Мег. – Кажется, теперь я понимаю, что он означает! Ведь у меня у самой бывает такое лицо иногда, когда я занимаюсь математикой с папой и вижу, что задача близка к решению…»

Миссис Что как будто бы вслушивалась в Чарльзовы мысли:

– Ну да, общий смысл именно таков. Давай я попробую. Жаль, что ты, Чарльз, пока еще знаешь недостаточно, чтобы передавать это мне напрямую. Так намного больше работы.

– А вы не ленитесь, – сказал Чарльз.

Миссис Что не обиделась. Она объяснила:

– О, ведь это же моя любимая работа, Чарльз. Потому меня и избрали для того, чтобы отправиться с вами, хотя я намного младше. Это мой единственный настоящий талант. Но это требует огромного количества энергии, а ведь то, что ждет нас впереди, потребует всей энергии, какая у нас есть. Однако я все же попытаюсь. Ради Кальвина и Мег – я попытаюсь.

Она умолкла; огромные крылья почти замерли и лишь чуть заметными движениями поддерживали их на лету.

– Ну что ж, слушайте, – сказала миссис Что. Раздался звучный голос, и слова окружили их со всех сторон, так что Мег начало казаться, будто их можно взять и потрогать руками: – Пойте Господу новую песнь, хвалу Ему от концов земли, вы, плавающие по морю, и все наполняющее его острова и живущие на них. Да возвысит голос пустыня и города ее; да торжествуют живущие на скалах, да возглашают с вершин гор. Да воздадут Господу славу![5]

И Мег всем телом ощутила такое биение радости, какого не испытывала еще никогда прежде. Кальвин протянул руку. Он не сжал ее ладонь, а только чуть коснулся пальцами ее пальцев – но радость струилась сквозь них, вперед и назад, вокруг, и над ними, и внутри их.

И когда миссис Что вздохнула, никак было невозможно постичь, каким образом сквозь все это блаженство способно пробиться хоть легчайшее дуновение сомнения.

– Нам пора, дети.

Голос миссис Что был исполнен глубокой печали, которой Мег не поняла. Миссис Что вскинула голову и издала клич, прозвучавший как приказ. Одно из существ, паривших над деревьями, вскинуло голову, прислушалось, слетело вниз, сорвало три цветка с дерева, что росло у реки, и принесло им.

– Возьмите себе каждый по цветку, – велела миссис Что. – Позднее я объясню, как ими воспользоваться.

Взяв в руки цветок, Мег осознала, что это не один бутон, но сотни крохотных цветиков, образующих нечто вроде пустотелого колокольчика.

– А куда мы летим? – спросил Кальвин.

– Вверх!

Крылья работали ровно и стремительно. Позади остались сад, гранитное плато, могучие фигуры, и миссис Что понеслась ввысь, все выше и выше. Деревья внизу, на склоне горы, уменьшились, поредели, сменились кустарниками, затем низкорослыми сухими травами, а потом растительность исчезла вовсе и остались одни скалы, каменные выступы и пики, острые и опасные.

– Держитесь крепче, – сказала миссис Что, – не соскользните!

Мег почувствовала, как рука Кальвина обвила ее талию надежным кольцом.

Они летели ввысь и ввысь.

И вот они очутились в облаках. Вокруг не было видно ничего, кроме клубящейся белизны, и влага налипала и собиралась ледяными каплями. Мег начала дрожать, и Кальвин крепче прижал ее к себе. Чарльз Уоллес впереди нее сидел очень тихо. Один раз он обернулся и бросил на нее короткий взгляд, ласковый и заботливый. Но Мег чувствовала, как с каждой секундой он уходит от нее все дальше и дальше, как он мало-помалу перестает быть ее обожаемым младшим братиком и все больше становится одним из этих существ, к которым на самом деле принадлежат миссис Что, миссис Кто и миссис Ведь.

И вдруг они вырвались из облаков в столп света. Под ними по-прежнему простирались скалы, и над ними были скалы, уходящие все дальше в небо, но теперь, хотя и казалось, будто гора вздымается еще на несколько миль, Мег наконец-то увидела, где она заканчивается.

Миссис Что летела все вверх и вверх, напрягая крылья. Мег почувствовала, как колотится сердце; лицо покрылось холодным потом, и губы как будто посинели. Она начала задыхаться.

– Ну вот, дети, пора воспользоваться вашими цветами, – сказала миссис Что. – Дальше атмосфера будет становиться все разреженней. Приложите цветы к лицу и дышите сквозь них – они дадут вам достаточно кислорода. Не так много, как вы привыкли, но этого хватит.

Мег почти забыла про цветы и обрадовалась, обнаружив, что не выронила их, а по-прежнему сжимает в пальцах. Она уткнулась лицом в соцветие и глубоко вдохнула.

Кальвин по-прежнему держал ее одной рукой, но второй он тоже прижал цветы к лицу.

Чарльз Уоллес поднял руку с цветами медленно, как будто во сне.

Миссис Что работала крыльями изо всех сил, летя сквозь разреженный воздух. И вот впереди показалась вершина горы, и они наконец-то прибыли на место. Миссис Что опустилась на небольшую площадку гладкого серебристого камня. Впереди висел огромный белый диск.

– Одна из лун Уриэля, – объяснила им миссис Что. Ее мощный голос слегка срывался – она запыхалась.

– Господи, какая красота! – воскликнула Мег. – Какая красота!

Серебряный свет громадной лунищи омывал их, сливаясь с золотым сиянием солнца, струясь по лицам детей, по миссис Что, по горному пику.

– А теперь мы обернемся в другую сторону, – сказала миссис Что таким голосом, что Мег снова сделалось страшно.

Но когда они обернулись, Мег ничего не увидела. Перед ними была лишь прозрачная голубизна небес, внизу – скалы, выступающие из клубящегося моря белых облаков.

– Будем ждать, – сказала миссис Что, – когда сядут солнце и луна.

И не успела она это сказать, как свет начал густеть и темнеть.

– Я хочу посмотреть, как заходит луна, – сказал Чарльз Уоллес.

– Нет, дитя. Не оборачивайся, и вы не оборачивайтесь. Смотрите в сторону тьмы. Так будет виднее то, что мне надо вам показать. Смотрите вперед, прямо перед собой, насколько хватает глаз.

Мег вглядывалась в даль изо всех сил, до рези в глазах, но так ничего и не увидела. А потом, над облаками, что клубились вокруг горы, вроде бы проглянула какая-то тень – что-то едва различимое и темное, так далеко, что Мег даже не была уверена, правда ли она это видит.

– Что это? – спросил Чарльз Уоллес.

– Вот эта тень! – указал Кальвин. – Что это такое? Мне это не нравится!

– Смотрите, смотрите! – приказала миссис Что.

Это была тень, просто тень. Не что-то осязаемое, хотя бы как облако. Тень от чего-то? Или она сама по себе была чем-то?

Небо потемнело. Золотой свет угас, и их окружила синева. Синева становилась все гуще и гуще, пока наконец там, где только что было просто вечернее небо, не вспыхнула первая звездочка, потом еще, еще и еще. Звезд высыпало столько, сколько Мег еще никогда в жизни не видела.

– Тут атмосфера очень разреженная, – сказала миссис Что как бы в ответ на ее незаданный вопрос, – она не затмевает вид, как у вас дома. А теперь смотрите! Смотрите прямо вперед.

Мег посмотрела в ту сторону. Черная тень была на месте. Она не рассеялась и не исчезла с наступлением ночи. И там, где была тень, звезд видно не было.

Что-то такое ужасное было в этой тени, что Мег сразу поняла: ничего подобного она никогда не видела и не увидит. Ее охватил такой ледяной страх, что она не могла ни дрожать, ни кричать, ни плакать, ни утешиться, ни успокоиться…

Рука Мег, державшая цветы, медленно опустилась, и в легкие как будто вонзился нож. Она хватала воздух ртом, но воздуха не было, и дышать было нечем. Глаза и разум затмились тьмой, но, теряя сознание, Мег невольно опустила голову и уткнулась лицом в цветы, которые по-прежнему сжимала в руке. Она вдохнула аромат их чистоты, ее разум и тело ожили, и она снова выпрямилась.

Тень была все там же, черная и жуткая.

Кальвин крепко держал Мег за руку, однако его прикосновение не придавало ни сил, ни уверенности. Она почувствовала, как Чарльза Уоллеса пробрала дрожь, но он остался сидеть очень тихо.

«Не надо бы ему на это смотреть, – подумала Мег. – Не по плечу это такому маленькому мальчику, будь он сколь угодно иным и уникальным».

Кальвин отвернулся, отвергая черную Тень, затмевающую звезды.

– Миссис Что, пусть оно исчезнет! – шепотом попросил он. – Пусть оно исчезнет! Оно плохое.

Огромное создание медленно развернулось, так что тень оказалась у них за спиной и им стали видны только ничем не затмеваемые звезды, мягкое мерцание звездного света на горе, опускающийся круг громадной луны, стремительно уходящей за горизонт. А потом миссис Что, не сказав ни слова, понеслась под гору, вниз, вниз, вниз. Когда они достигли венца облаков, миссис Что сказала:

– Ну вот, дети мои, теперь вы можете дышать без цветов.

И снова молчание. Ни слова. Как будто тень каким-то образом дотянулась до них своей темной силой, лишив дара речи. Когда они снова очутились на цветущем лугу, омываемом теперь звездным светом и светом луны – второй, более маленькой и желтой луны, которая как раз вставала, – напряжение, сковавшее их тела, немного отступило, и тут они почувствовали, что тело прекрасного существа, на котором они восседали, напряжено не меньше.

Оно грациозно ступило на луг и сложило свои огромные крылья. Чарльз Уоллес первым соскользнул наземь.

– Миссис Кто! Миссис Ведь! – позвал он, и воздух тотчас подернулся рябью.

Сверкнули знакомые очки миссис Кто. И миссис Ведь тоже явилась, но, как она уже говорила детям, полностью материализовываться ей было трудновато, так что, несмотря на мантию и остроконечную шляпу, Мег сквозь нее были видны и гора, и звезды. Девочка соскользнула со спины миссис Что и, спотыкаясь после долгой езды верхом, подошла к миссис Ведь.

– Та Тень, которую мы видели, – спросила она, – это и есть то, с чем борется мой папа?

Глава пятая. Тессеракт