Десятник особой сотни

– Все едино, того же Зорана на пост выставь. Хуже не будет.

Зоран, Лютой и Сбыня – как называл их Егор, трое из ларца. Братьев близнецов подогнал ему сам боярин, еще в самом начале того времени, когда сотня только зарождалась. Ликом красны, в смысле красивые, а характером разные. Зоран, веселый никогда не унывающий малый, всегда готовый прийти на помощь постороннему человеку. Лютой, вспыльчивый, склонен к неадеквату. Когда только пришел к Егору, увидев десятника, по возрасту младше себя, попытался быковать. Лиходеев решил позаниматься с ним, доверив роль «куклы», но выручил Вольрад. Уж что он ему сказал, осталось в секрете, однако с тех пор Лютой ни на что не жаловался и добросовестно выполнял поставленную задачу. Про Сбыню можно сказать в двух словах – кулак хуторской. По негласному уговору, исполнял в десятке обязанности МТОшника. Если возникала надобность, в своем хозяйстве мог найти даже черта лысого. Обратно, столование всех лежало на его плечах, хоть пищу и готовил прижившийся византийский чернец Илья. Да-а! Как боец, Сбыня был хорош, а из лука стрелял не хуже Смеяна.

Снимая через голову мокрую кольчужную рубаху, зазвенев кольцами, Лис сбросил броню на табурет, туда же упал вымокший подклад. Нашел глазами монаха.

– Илюха! – позвал чернеца. – Чем кормить собрался?

Дальше Лиходеев перестал прислушиваться к общему разговору зама с подчиненным контингентом, анализируя происшествие, действительно закрылся в себе. И, что он на поверку имеет? Так называемый внешний круг событий. Суета на границе с Черниговскими землями. Чуть в стороне, обратно таки, на границе, подкочевала орда половецкого князя. По обычному расписанию половец должен со стадами скота кочевать к теплому морю. Почему еще не ушел? Ну и на закуску, эта стрела, пущенная в сестру князя. Теперь круг внутренний! Это часть дружины с воеводой, ушедшая в помощь шурину Изяслава. Отсюда ослабление обороноспособности. «Основной» решил, типа в этом году войны не планирую, ко мне по такому поводу не приставать. Ну, жираф большой… Теперь снова всплывает стрела, за стрелой старушенция, успевавшая словно Фигаро, проявиться одновременно в разных местах. Ну, со старушкой, более менее ясно. Чего не выкинешь по жизни, когда маразм стучится в дверь! А тут еще и навык имеется. Вольрад послушав местного вотчинника, сделал вывод, что все просто, мол, глаза отвели. Чудно, все-таки! Сам принцип отведения глаз, Егор знал. Вольрад не раз объяснял его. Он даже перевел последовательность операций на современный для себя язык.

Приступая к ритуалу, знахарь приводит себя в измененное состояние сознания. Этой цели служит первая часть заклинания Книги Велеса: «Стану не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, из двора не воротами, мышьей норой, собачьей тропой, окладным бревном, выйду на широко поле, спущусь под круту гору, войду в темный лес». Мысленно человек находится уже в другом мире, испытывает ощущения и впечатления, которых нет в реальности данного момента.

Энергоинформационное поле, к которому подключается заклинатель и принимает энергию нужной ему частоты. В данном случае, это стихия Огня: «Ты, Ярило огненное, из крупинки деревья поднимаешь, из капельки реки делаешь, из зернышка амбары наполняешь». Следующий этап – алгоритм заклинания из «Книги». Произнося слова, человек знающий накладывает свою волю на потоки внешней энергии. Работа должна проводиться только с внешними источниками энергии, это важно, поскольку, каким бы сильным ни был маг, собственной энергии все равно не хватит, чтобы запустить заклятие. Собственная энергия нужна для защиты. Запуск заклятия производится волевым посылом, в наивысшем ее напряжении, завершающие слова утверждают заговор, делают ссылку на Высшие силы: «Слово мое Сварогом дадено, Дажьбогом дозволено, Семарглом к тебе послано»…

Казалось бы, ну все он делает как по писанному, а на выходе «ноль»! Пшик! Как в смотренном когда-то фильме «Чародеи», в попытке прохождения стены. Это Лиходеева напрягало. Неужели такой тупой? Повторить за Вольрадом не может. Но факт остался фактом. Ладно, это все лирические отступления. А вот стрела-а! Уж слишком заметна, как будто специально куплена у лучшего мастера Курска. Его парни подсуетились и выяснили, в процессе всей операции, вражины не прятались, не действовали через посредника. Все выставляли напоказ, старались как можно больше наследить, чтоб пошагово привести десяток в это богами забытое селение. Зачем? Зачем?.. Время незаметно уплывало в вечность.

Напротив уселся Лис. Он молча дождался когда командир обратит на него свое внимание. Доложил:

– Батька, люди накормлены, посты выставлены. Лошадей пришлось поставить не только в тутошний загон для скота, но и в сараи соседних подворий. Ты сам-то есть будешь?

– Что-то не хочется. Смены назначил?

– Да.

– Кликни Вольрада и сам с ним подгребай. Остальным спать. Чувствую завтра будет трудный день.

В наконец-то наступившей тишине к Лиходееву подсели его основные советники. Атмосфера нагнеталась медленно, но неумолимо. Даже при полном скоплении народа в избе, то и дело возникало чувство, что вот, прямо сейчас, что-то выйдет из неосвещенного угла и утащит тебя к себе, подальше от пламени жаровни, в свою уютную темноту. И, возможно Лиходеев бы даже был рад такому исходу, но жизнь его еще не истлела, а парни, доверившиеся ему, не поняли бы такого поступка. Его чуйка, которой привык доверять, на сей раз молчала, лишь периодически проявляла свою суть. Такое ощущение, что и ее контролировало нечто, баюкало, усыпляло.

Лис с интересом наблюдал за ним. Первым не начинал разговор, а молодой волхв тот и вовсе замкнулся в себе. Ему явно что-то не нравилось. Егор рукой тронул плечо Вольрада. Спросил:

– Что?

Вольрад поежился под пристальным взглядом командира.

– Понимаешь, Лихой, колдовства не чувствую.

– Так это же хорошо. – Вклинился в разговор Лис, которому этот вопрос как раз и не давал покоя.

– Ну, не томи, – Егор понял, что не все так просто.

– Весь совершенно мертва. В ней не осталось домашней нежити. Осмотрелся и понял. Ни домовых, ни дворовых, ни банников. Вышел к околице, попробовал вызвать на разговор полевого. Тишина. Но так ведь не бывает! Кто-то всегда есть.

– Думаешь западня?

– Не исключаю. Тут еще одно… – замолчал, раздумывая как бы правильно сформулировать мысль.

– Ну?

– Кхе! Я там, у околицы символ мертвого бога видел.

– Крест, что ли? Ну и что? Вон наш Илья ему молится, и что? Каждый волен сделать свой выбор. Видно в деревне жили христиане, может поэтому здесь и нежити нет. Не ужились со сторонниками чужой веры и ушли себе.

– Сначала я так и подумал, а потом вспомнил, что в нем не так.

– Ну, и что не так?

– Он перевернут.

– Ё-ё-о! – вырвалось из уст Егора.

– Ты чего, батька? – довольно спокойно спросил Лис. – Людишки глуповством не так поставили. Бывает. Колдовства-то нет.

– Приплыли Лис! Здесь похлеще колдовства пахнет. С сатанистами мы пока еще нигде не сталкивались. Поверь, ребята эти сволочные, во всем, прежде всего выгоду ищут. Если попасть им на зубок, порвут как Тузик грелку. Запоры на дверях добрые?

– Сам проверил. – Обиделся Лис.

– Караульный пост на улице выставил?

– Дождь. С чердака за территорией понаблюдают. Мне так спокойней. Все едино с трех шагов ни зги не видно. Пустое!

– Ладно. Свободны. Разбираться предстоит завтра.

Улегся на лавку, прикрывшись всегда возимым с собой покрывалом из шкур куницы, с внутренней стороны подшитым материей. Глаза прикрыл, а все равно не спалось. Так уже бывало. Что-то гложет мозг, хоть вставай и бодрствуй. Сейчас бы Лука пригодился. Так рассорился с обнаглевшим в корягу неприкаянным духом, оставил в Курске. Сам себя вслух успокоил словом:

– Правильно. Поджечь нас в такую погоду невозможно.

Все же вздохнув, посетовал:

– Все едино, что-то не так!

Едва различил слова Лиса.

– Батька, да все так!

Сердце сжалось от шороха в темном углу, а по спине пробежали мурашки. Чего-то он недоглядел. Поднялся с лавки, парням махнул рукой, чтоб не вскакивали и не напрягались. Прошелся по едва освещенному пятистенку, подслеповато вглядываясь в лица уже спящих ребят. Та-ак, двое дежурят на чердаке. «Прошелся» по головам отдыхавших. Один, два, три,… Стоп! А боярин-то где? Подошел к бодрствующим советникам.

– Куда боярина дели?

– …

– Лис?

– Почем я знаю! Я за него не ответчик.

Послышался едва различимый стук в дверь, больше похожий на скребки когтей по дереву.

– Кто? – спросил подошедший Лиходеев.

– Это я, Идарич, – узнали голос за дверью. – Стучусь, стучусь, никто не отпирает.

Лис на всякий случай извлек меч из ножен. Лиходеев, отбросив затвор, открыл дверь. На пороге действительно стоял вымокший боярин. Сказал виновато:

– До ветру ходил, ну и…

– Заходи. Спать ложись.

– Ага.

Лиходеев распорядился:

– Все. Всем отбой,

Обостренным слухом приметил, не одному ему не спалось этой ночью. Кто-то еще, но уже в другой комнате, спасался от темноты, но уже не веря в нее, не принимая ее незыблемую власть и величие во внимание. Кто? Почему? Едва слышимой тенью скользил из соседней комнаты боярин. И Лиходеев уже знал, понимал по его шагам, куда он идет. Чего это ему потребовалось? Внезапно Егор осознал, что он абсолютно не знает этого человека. Он понял, что сейчас этот кадр идет именно к нему.

Обоняние внезапно обострившись, своими рецепторами выдало информацию. Из темени от боярина повеяло странным и неприятным запахом. Странно, почему на входе в избу не заметил? Нет, он подошел не к нему. Наклонился над спящим Вольрадом. Лиходеев из-под прикрытых век наблюдал и контролировал действия чужого для коллектива человека. В случае надобности, готов был метнуть нож в незащищенный броней корпус. Рука потянулась к лицу волхва, но рука не державшая никакого оружия.

– Эй! Ты чего не спишь? – довольно громко окликнул полуночника.

Рука отдернулась назад. Боярин скосил взгляд в сторону Егора, сказал:

– Лихой, нам нужно поговорить.

– Поговорим. А до утра подождать не судьба?

Идарич придвинулся ближе, сел на лаву, запах превратился в вонь, от которой пришлось дышать ртом. Положил свою руку Егору на плечо, заставив почувствовать холод, черствость и… странную чуждость. Немного отодвинув одеяло, Лиходеев выпростав руку, по какому-то внутреннему наитию, выложил на покрывало Желанин науз, при виде которого Идарич отшатнулся. Водночасье все изменилось. Егор вдруг увидел, что рядом с ним на лавке сидит огромный полужук-полупаук. Лиходеева, как ошпаренного отбросило от существа, сидевшего у ног. Опешил. Готов был закричать, как одна из «рук» псевдобоярина закрыла ему рот.

– Тихо, не надо никого будить.

Голос и взгляд необычных глаз вводил в гипнотический транс. Может быть он бы и не сопротивлялся, да только науз лежавший на покрывале, вдруг вспыхнул живым огнем, заставив загореться шерсть, а на груди засвербело раскаленное коло медальона Белавы. На голову словно ведро холодной воды плеснули. Пинком оттолкнул от себя отвратительного жука. Жук быстрый. Ухватился за ногу, притянул своей лапой, и Лиходеев увидел как страшные жвала разошлись для укуса. Вмиг сгоревший науз утратил силу, и не имевший возможности сопротивляться гипнозу Лиходеев лежал парализованный, обреченный смотреть, как нечто сейчас начнет его пожирать. Мозг помутился, заставив отключиться сознание…

Сознание вернулось вместе с болью и… опять таки, отвратным запахом. Открыл глаза. Увидел, что лежит в полукольце своего родного личного состава. Народ стоял с взволнованными лицами в освещенной факелами комнате и глазел на отца-командира, разлегшегося на лавке. Сейчас на том месте, где сидело существо, присел Ждан, осуждающе качавший головой. Боль. Х-ха! Это подчиненный нахлестал его, как говорится, по сусалам.

– Что было? – выдавил хрип из сухой глотки.

Ждан наехал, что называется по полной!

– Рази ж так можно, батька? Всяку нечисть в дом пускать не треба! А ежели б я не доглядел, да Горазда не толкнул? Где б мы все оказались?

Что тут скажешь? Оказывается они, три здоровых лба, впустили в избу продукт изысканий колдуна, явно не славянского происхождения, полученный опытным путем на основе биологического материала. Это все Лиходеев перевел для себя на понятный одному ему язык со слов бывшего мельника.

Ждана разбудил запах, когда жучара проходил мимо. Отвратный, мерзкий запах не мог принадлежать кому-то из своих. Существо посчитало волхва наиболее опасным для себя, поэтому проникнув внутрь и разделаться решило прежде всего с ним. Отвлек не спавший Лиходеев. Ждан толкнул соседа, Горазда, и тот в самый ответственный момент, не долго сомневаясь, со спины располовинил пресловутого жука. Вонь штыком, стоявшая по всей избе, как раз и исходила от лежащей на полу падали.

– Добро, что успели. – Подвел итог Ждан.

На Вольрада было страшно смотреть. Осунулся человек, осознал, как промахнулся при его-то профессии. Судя по всему, оболочка существа не могла долго сдерживать миазмов, но на обман времени хватило. Опять-таки, что тут скажешь?

– Дождь кончился! – сказал Смеян.

– Да что там дождь? – посетовал Сбыня, держа на вытянутых руках покрывало Лихого. – Такую вещь испортили.

Дикий хохот потряс стены приютившей отряд избы. Смеялись все, гася пережитой шок. Отсмеявшись, Егор уже вставший на ноги, обнял сначала Ждана, потом Горазда.

– Спасибо парни. Выручили! Вытащите на двор останки этой твари, чтоб не смердела там, где люди встали на постой.

А Лису, озабочено сказал:

– Ждали нас здесь. И ждали именно нас!

– Точно?

– Точнее не бывает. Только, чем мы им так опасны?

– Н-да!

Дождь действительно кончился, тучи над весью разошлись и ясное небо звездами распогодило ночь. В суете у сарая на мокрой траве нашли мертвое тело боярина Идарича. До утра занесли его под навес сенника. Не повезло мужику! Для остальных, какой уж там сон? Ночь вошла в центральную фазу. Осень. До рассвета часа четыре осталось.

– Эгей! Кто среди вас Лихой будет?

Каркающий, но все же, узнаваемо женский голос отвлек бойцов от инспекции подворья.

При свете полной луны, повисшей на небосводе ярким фонарем, совсем неподалеку стояла обычная женщина, с тяжелым, неприветливым взглядом. Даже в ночное время, хорошо различались ее глаза, видневшиеся из-под опухших темных век. Костлявые руки, казалось, постоянно находились в движении. Опрятностью одежда на пришлой не отличалась.

– Вот и бабуля нарисовалась, та, что народу глаза отводила, – вздохнул Егор. – Ну, нет нам покоя! Всяк норовит отнять возможность поспать.

– Может ее стрелой угостить? – подошел к командиру Сбыня, держа в руке лук.

– Не нужно. Даром только стрелу изведешь. Не удивлюсь, что видим мы ее в одном месте, а на самом деле, она где-то рядом стоит.

– Мы все здесь лихие! – откликнулся Дрон.

– Со всеми, я опосля разберусь. Бабушка умная! Мне Лихой потребен.

– Чего хотела, добрая женщина? – делая шаг вперед, обозвался Егор.

Знал бы он, что перед ним стоит женщина, обладающая вредоносными демоническими свойствами, никогда бы не стал глядеть в старушечьи глаза. Не одного, не двух, многих, своим взглядом свела в могилу Ксения, наслав на них болезни, потом издали наблюдая, как сгорает человек от смертельного недуга. С каждой смертью ведьма набирала силу, могла околдовать человека, и все это проделывала всего лишь взглядом.

Вот и сейчас их взгляды встретились, и Лиходеев почувствовал, как что-то липкое, обволакивающее, сначала даже приятное, вползает в его мозг, поглощает мысли и волю. Отвести глаза он уже был не в состоянии. Но недаром он столько лет прожил бок о бок с ведуньей. Те немногие уроки, что были дадены ему, он усвоил на подсознании. Когда по спинному мозгу, словно ветерком погнало энергию вверх к голове, оттуда через взгляд наружу, истекая потом и жаром тела, стал выстраивать защитную оболочку в виде шара. Между тем, священное коло заполнилось серебристо-фиолетовой субстанцией, по наружной поверхности ребрами жесткости образовались ленты меридианов и параллелей. Еще усилие и по лентам побежали буквицы. Кроме византийки, в противостоянии лидеров никто ничего не замечал и не почувствовал. Когда буквы на ленте превратились в слова. Ксенья прочитала обережную фразу: «Я тебе не нужен». Энергия, которую успела скачать из молодого воина старуха, невероятным образом стала возвращаться назад, остановить ее уход не получалось. В голове Егора прояснилось, дышать стало легче. Намного легче.

Перед толпой бойцов стояла уже не старуха, а красивая, ухоженная женщина. Легкая улыбка коснулась ее губ. Не получилось, что ж, бывает!

– Довольно!..

Несмотря на эйфорию, захватившую всего его, Лиходеев смог услышать просьбу. С большим трудом сморгнул веками, отвел взгляд. Вместе со своей энергетикой, из окружающего мира Яви зачерпнул энергетику земли. Во всем теле ощущалась дикая, необузданная сила. Она бурлила, искала выход, давила. Егор чувствовал, что способен сейчас оторвать от земли любой предмет весом под тонну, способен отбросить его от себя.

Между тем на низком южном небосводе, конца последней декады сентября месяца, повысыпали россыпи звезд. Полная луна огромным золотым шаром висевшая над самой головой, освещала подворье почти как днем. Обворожительная противница непринужденно поправив прическу, отбросив тяжелый локон со лба, напевно обращаясь к Лиходееву, сказала:

– Вот и познакомились. Прозор тебе привет передает. Сказал, что готов поспорить, что до утра не доживешь!

– На что спорить будет?