Десятник особой сотни

«Теперь уж рядом».

Тогда поспешим.

– По коня-ам! – подал команду своему поредевшему десятку.

* * *

Пробежавшись по лесу, снял с петель двух пойманных зайцев, тут же освежевал их. Летние шкурки выбросил вместе с кишками. На душе было неспокойно. С чего это червяк его точит? Как ни старался, разобраться не мог. Над головой небо синее, и трава зеленая под ногами, Хорс неспешно катит золотую колесницу в правильную сторону. А сердце из груди как птица из клетки рвется. Предчувствует плохое. Прозор только завтрева объявится. Скорей бы! Соседство с сестрой князя напрягает.

Жарник у амбара, обложенный камнями кружочком, постоянно горел, не переставая. Постояв около него, наслаждаясь пылающим огоньком, сунул в закипевшую воду казана обе тушки сразу. Немудреное варево приготовится и само.

Войдя в избушку, во влазне наклонившись к деревянной кадке, зачерпнул ковшом воду, выпил причмокивая. Прошел в горницу. В задней части избы от печи до боковой стены под потолком деревянный настил – полати. Пришлые облюбовали се место. Оба навязанных ему захребетника, видать о чем-то спорили, при его появлении замолчали, в четыре глаза уставились на него.

– Девку кормили?

Скалясь ответил инородец:

– А зачем ее кормить, за один день с голоду не помрет. Молодая, крепкая, Звездный Мост ее не скоро ожидает.

– Ваше дело.

Сел на скамейку и откинувшись спиной к стене, отдался минутной слабости, молча сидел, закрыв глаза. Чутким ухом выловил посторонний звук снаружи. Голова только начала соображать, а руки потянулись к луку и колчану со стрелами.

– Ты чего Алан? – спросил тот, что был боярином.

Тьфу на вас! Выскочил из избы. Следом свей, тот расторопный, успел и меч в руку взять и щитом прикрылся. Вот дальше… Не успел даже осознать, как его при выходе из влазни охомутав, спеленали. Навалился крепкий как ведмедище вой, скрутил. Лежа косил взглядом, наблюдал как чужой воин сцепился со свеем. Оба умелые проворные, умельцы в воинской справе. Видать у обоих за спиной множество схваток. Бесстрастие было все же на стороне свея. Алан знал, что викинги способны биться и в одиночку и плотным строем, любым оружием, а иной раз и кулаками.

Свей напирал. Рубил с плеча, пытался пробить кольчугу противника тычковым ударом. Рубка мощная и неодноразовая, просто град ударов за какое-то короткое время. Враг отступил. Еще! Славянин сделал поворот, сбивая темп. Все потуги викинга уходили словно в большой пук надраного лыка. Мало того, противник морально давя на нервы поединщика, умудрялся раздавать приказы оружному люду, вдруг заполнившему маленькое подворье.

– Горазд, не помял хозяина?

– Нет, батька!

– Добре!

Отведя в сторону меч викинга, чуть подскочив, впечатал ступню в самый умбон щита. Свей, не ожидавший такой прыти от руса, отвалил спиной назад. Цепляясь каблуками за дерн, с размаху уселся на задницу. Хотел откатиться, да не успел. Носком сапога получил хлесткий удар в подбородок. Как через туман расслышал уже знакомый голос.

– Взять!

Выполняя приказ, сразу трое навалились из-за спины, лишая оружия и возможности сопротивляться.

– Лис, Вольрад! Чего стали? В избу, там еще один!

Связали свея. Алан отвернул лицо. А на что смотреть? В избе слышалась возня и тарарам. Видно тяжко боярину приходится. Сами виноваты, расслабились. Ждали, что Прозор приедет, серебром наградит. Вот она награда!

…От горевших смолистых дров тянулся дым, поднимавшийся голубым столбиком вверх и там высоко рассеивался. Лиходеев в кругу соратников сидел на гладко отесанном чурбаке около жарника. Наблюдал за необычным даже для него зрелищем. Любава вгрызалась зубками в мясную мякоть вареного зайца. Оголодал ребенок, ничего не скажешь.

Пришлось похозяйничать на заимке. Порывшись в немногочисленных сундуках, откопать хоть какую-то приличествующую одежу, приодеть светлую княжну в порты и рубаху, да все не по размеру. Велико, но другого нет. Она сама сходила к речке, помылась как смогла. Ни мамок, ни нянек, в отряде отродясь не бывало. Даже вотола и то широка и длинна, пришлось подвернув, ножом резануть излишек подола. Получившийся отрок смотрелся прикольно. Лиходеев улыбнулся, вспомнил. Как освободили, так набросилась обнимать, чуть не придушила спасителя. Однако дело прежде всего.

– Как там боярин, – спросил подошедшего к огоньку Вольрада.

– Надежды мало. Ему Лис грудину проткнул.

– А что, я должен был его по маковке погладить? Ежели он на меня с мечом попер! – Окрысился зам.

Не обратив внимание на Лиса, Вольрад подвел черту:

– Это хорошо еще, что кольчуги на нем не было, а то бы сразу кончился. Перевязал, но ты же знаешь, я не знахарь.

– Ладно, пойду пообщаюсь.

Ушки у княжны встрепенулись, сказывалась кровь поколений воинов в жилах. Почти не прожевав откушенного, глотнула. Вздернула подбородок.

– Хочу глянуть!

Вот уж воспитание. Разбаловали девку! Как будущий муж с такой справляться сможет? Ей ведь во дворце возразить никто бы не посмел и отказа отродясь ни в чем не было. Порода.

Как не хотелось идти в разворошенную избу, дышать затхлостью и поднятой пылью. Лиходеев поднимаясь на ноги, спокойным взглядом, не повышая голоса, сказал:

– Сиди здесь.

– Но…

– Ты мне там только мешать будешь.

Войдя, глазами нашел лежавшего на лавке умирающего.

– Что, – тяжело дыша, при этом издавая булькающие звуки из груди, кривя рот от боли и понимания неизбежного, спросил Гордята, – каять пришел? Дак, поздно. Чую к вечеру по Калинову Мосту пройти придется.

– Ты ж вроде христианин?

– Хыр-хыр…, хыр-хыр…, – прохрипел, пробулькал дыша, ответил, – христианин, да только в этой земле рожден. Ладно, чего ты хочешь? Говори. Повинен я перед ней!

– Скажи, кто все с похищением придумал? Кого во дворце опасаться потребно.

– Хыр-хыр…, нас Кокора напряг, на скрадывание нарядил, хырр…! Кто придумал, хырр…, не знаю. Когда воровали, хырр…, старая карга приказы хырр…, отдавала, из детинца вывела. Хырр…, ведьма!

– Ага. Бабушка умная?

– Во-во! Хырр…! Ты скажи ей… Хырр…, ты попроси, хырр… Пусть, если сможет, простит! Хырр…

– Добро, попрошу. Тебя по какому обычаю похоронить, боярин? До утра мы отсюда никуда не двинемся.

– Хырр-хырр…

Последние силы оставляли Гордяту. Прав Вольрад, даже до вечера не дотянет. Вон уж все легкие кровью заполнились. Поспешил Лис проткнуть боярина. Его бы к шефу на разборки притянуть, тот бы на пару с катом вызнал все.

– Хырр…, к черту Рай, в Светлый Ирий хочу.

– Уверен, что примут?

– Хырр…, попытаться-то нужно! Хырр…

– Прощай.

Егору нисколько не было жалко этого молодого парня, предавшего свое племя и своего вождя. Выйдя из избы, призывно махнул Лису. Когда тот подошел, распорядился:

– Вот, что. Все что нужно, я из него выудил. Он нам больше не нужен. Ты пошли к нему кого, чтоб не мучился. Хозяина заимки… тоже, он вроде почтового ящика здесь.

– Вроде чего?

– Короче, не бери в голову, ногам покой будет. Хозяина обнулить, заимку полностью сжечь. Пусть последний раз как крада послужит. Не нужен такой организм на теле земли Курской.

– Сделаем.

– Уходим завтра сранья. Меня без нужды не доставать. Думу думать буду. Все понял?

– Со свеем что?

– Этого в Курск везти придется.

Лиходеев уселся у речки, в раздумье окидывал взглядом лес.

Что делать? По уму в Курск нужно срочно. Лука!

«Здесь я. Где же мне быть?»

Как тут по округе, нет ли поблизости войск?

«Ближе пяти верст никого. Да и те на отдых встали».

Добро. Смотайся в Курск. Узнай как там дела обстоят.

«Уже».

Что, уже?

«Да знал, что спросишь. Уже побывал».

Ну, и что там?

«Город в осаде. Так просто не пройти. Насколько понял, простой народ князем не слишком доволен. Ругают за то, что половины дружины нет. Бояре по углам шепчутся. Иные под руку Чернигова не прочь податься. Ворота естественно закрыты».

Ну, я так примерно и предполагал.

«Что сам решил?».

В обход пойду. Помнишь шлях на Ростов? Зимусь мы его по тропам проходили.

«Помню, конечно!».

Завтра как солнце встанет, проверишь его на предмет засад и воинских станов. Нужен свободный проход.

«В Ростов уйдешь?».

Нет. Любаву отошлю, сам в Курск подамся. И еще. Кровь из носу, разыщи мне подземный ход в город. По слухам он должен быть.

«О-хо-хо! Дела наши тяжкие! Любишь ты нагрузить».

К месту раздумий Лиходеева подошла Любава. Не спросясь, завернувшись вотолой, присела рядом. Повела плечиком, привлекая внимание, слегка кокетничая, спросила:

– О чем задумался, варяг?

– Думаю, как жить дальше. Если не знаешь, война пришла на земли княжества.

– Это как? – Удивление отразилось на девичьем лице. – Кто посмел?

– Чернигов.

– И что теперь?

– Воевать будем. Что нам остается?

Умная девочка! Вон как извилины напряглись. Как похожа на старшую сестру, только покрасившее будет. Как же тебя уберечь?

– Поутру в поход двинемся. Обогнем Курск, а в нужном месте разделимся. Я в город, а тебя Лис с парнями в Ростов сопроводит.

– Это как же? Не поеду! Я тоже с тобой в Курск. Там брат.

– Поедешь.

– Не поеду!

Выражая крайнее негодование собеседником, вскочила на ноги. Если нужно готовая вцепиться в светлые кудри этому высоченному невеже… Но таковых, в отличие от волос гридней, не наблюдалось. Вспылила еще сильней. Мало того, что он не влюблен в самую-самую, то бишь в нее, не томится желанием быть при ней, так еще и отсылает одну к сестре. Как он смеет…

«Она сейчас тебя покусает!» – хихикнул Лука.

Отравится, я ядовитый.

– Не поеду!

Размеренно, не повышая голоса, монотонно заговорил:

– Много лет назад, когда мне было пятнадцать, твоя сестра тоже попробовала права качать. Знаешь, как я ее назвал тогда? – Искоса зыркнул на девицу Лиходеев, ломая сухой прут руками.

– Как? – Выкрикнула в лицо.

– Коза драная.