Продолжение Василиска [СИ]

- Да-с, Алексей Михайлович, грызлись. Ума не приложу, кого старшим назначить. Сам я, как понимаете, не могу. Забот в крае много. Вот пришлют, кого-нибудь из Питера, тогда легче будет, а сейчас хоть разорвись.

- У меня были кое-какие соображения на этот счет. Я даже имел беседу с покойным Макаровым...

- Ну-ка, ну-ка, - оживился адмирал.

Великий князь, пользуясь моментом начал излагать свои мысли, но скоро их прервали.

- Ваше высокопревосходительство, - заглянул в кабинет адъютант, - с эскадры прибыли на совещание. Прикажете пригласить?

- Просите, голубчик.

Приглашенные один за другим заходили в кабинет и, поприветствовав наместника и великого князя принялись рассаживаться. Повинуясь знаку наместника, место председателя занял Вильгельм Карлович Витгефт, а сам Алексеев скромно присел в сторонке, делая вид, что происходящее никак его не касается. Впрочем, его показная скромность никого не обманывала, и собравшиеся время от времени бросали настороженные взгляды на хозяина дворца. Трудно сказать, было ли это сделано нарочно или получилось случайно, но с одной стороны стола сидели адмиралы Ухтомский, Лощинский и совсем недавно произведенный в этот чин Григорович, а также назначенный Макаровым командовать отрядом крейсеров капитан первого ранга Рейценштейн. С другой расположились Иессен, Вирен, и присоединившийся к ним великий князь Алексей Михайлович.

- Как вам известно, господа, неудача, постигшая наш флот, лишила нас командующего и одного из сильнейших броненосцев, - ровным голосом начал свою речь Витгефт. - разумеется, долгожданное прибытие отряда покойного адмирала Вирениуса до некоторой степени компенсирует эту потерю, однако противник все еще сильнее нас. Поэтому я полагаю, что пока не будет завершен ремонт "Цесаревича" и "Ретвизана", а также прорвавшихся к нам крейсеров, эскадре следуют соблюдать всяческую осторожность и избегать активных действий...

Вильгельм Карлович Витгефт по свидетельству многих знавших его был человеком, безусловно, честным и благонамеренным. Смолоду его готовили к пасторской стезе, и на морскую службу он попал достаточно случайно. Обладая обширными познаниями и совершенно исключительным трудолюбием, он не имея ни малейшей протекции сумел продвинуться по службе и занять весьма высокий пост в штабе наместника. Один из немногих, он смел спорить со своим всесильным начальником, и, кажется, именно поэтому имел на него влияние. Вместе с тем, настоящим моряком он не был и сейчас поставленный во главе эскадры совершенно растерялся. Младший флагман эскадры адмирал князь Ухтомский, перед своим назначением преподавал астрономию в морском корпусе и был прислан в Порт-Артур, для отбытия ценза. Трудно сказать, чем руководствовались в Главном Морском штабе назначая его на такой пост в преддверии войны, но даже друживший с ним Макаров полагал его непригодным для этой должности и собирался его заменить. Другой младший флагман Николай Карлович Рейценштейн до войны командовал Владивостокским отрядом крейсеров. Именно он водил их в первый, оказавшийся безрезультатным, поход после которого его и заменили на Иессена. Макаров, впрочем, не считал его неспособным, а всего лишь хотел видеть во главе крейсерского отряда адмирала, а не штаб-офицера. Однако пока Рейценштейн добирался до Порт-Артура, крейсера увел в рейд Вирен и теперь он чувствовал себя обойденным. Третьим был заведующий* морской и минной обороной Порт-Артура Михаил Федорович Лощинский. По старшинству производства он был следующим за Витгефтом и Ухтомским, но на первые роли никогда не лез, довольствуясь начальством над канонерками и миноносцами. Дело свое он, кстати, знал весьма хорошо и был, таким образом, на своем месте. Недавно произведенный в контр-адмиралы Иван Константинович Григорович совсем недавно командовал броненосцем "Цесаревич", который и привел в Порт-Артур перед самой войной. Как это часто бывает с только что введенными в строй кораблями, команда на нем была весьма слабо обучена и дисциплинирована. Это не могло порадовать командующего флотом, однако Макаров зная его как хорошего хозяйственника, поспешил перевести Ивана Константиновича на берег и заменить им погрязшего в формализме и бюрократии начальника над портом Греве. Тут Григорович оказался на своем месте и вскоре привел порученное ему хозяйство в образцовый порядок.

----------------------------

*Заведующий. - Как это ни странно для современного нам человека, но тогда военные должности частенько именно так и звучали. "Заведующий" вместо "командующий" и "начальник" вместо "командир".

Карл Петрович Иессен приведя объединенный отряд в Порт-Артур, оказался в сложном положении. Дело в том, что выделить в отдельный отряд Владивостокские крейсера принадлежала Витгефту. Вильгельм Карлович полагал таким образом заставить разделиться японский флот, чем облегчить положение главных сил. Наместник целиком и полностью его поддержал, а теперь, когда основные силы крейсерского отряда присоединились к эскадре, они с Витгефтом не очень понимали что с ними делать. К тому же Иессен вернулся в Порт-Артур как победитель в тяжелом бою с Камимурой. Сражение в Восточно-Китайском море было определенно выиграно русскими, чтобы ни писали об этом в иностранных газетах, и не считаться с этим было нельзя. Сидевший рядом с Карлом Петровичем Вирен чувствовал себя особенно неуютно. С одной стороны именно он командовал быстроходными крейсерами, добившимися наибольшего успеха в сражении. Уничтожение практически без потерь с нашей стороны отряда адмирала Уриу, дорогого стоила, и Роберт Николаевич небезосновательно надеялся на награду. С другой стороны, он прекрасно понимал, что еще не выслужил ценз командира корабля и поставлен командовать отрядом преждевременно. Будь жив назначивший его Макаров, в этом не было бы большой беды, но как к этому отнесется всесильный адмирал Алексеев, он не знал.

В пол-уха слушая монотонный доклад Витгефта, Алеша напряженно раздумывал над сложившейся ситуацией. Досадуя, что потратил все время на обсуждение технических вопросов и не успел выяснить кого наместник собирается поставить во главе эскадры. Было очевидно, что сам наместник боится ответственности и лично командовать не будет, а между сидящими по разные стороны стола начальниками чувствуется просто физическое напряжение. И надо это напряжение как-то гасить. Мысль эта не давала ему покоя с самого утра, и он никак не мог придумать какой-нибудь выход. "Эх, был бы я адмиралом", - подумал он глядя на себя в зеркале и сам не заметил, как произнес эти слова вслух.

- Адмиралом и дурак сможет, - не задумываясь, буркнул в ответ услышавший его Архипыч.

Тогда великий князь, вообразив, что его не так поняли, покраснел до корней волос и, сконфузившись, отправился во дворец наместника, но теперь в словах старого матроса ему послышался совсем иной смысл.

- Кто-нибудь хочет высказаться?

- Если позволите я, - поднялся ос своего места Алеша.

- Не возражаю, ваше императорское высочество, - благосклонно кивнул наместник, и позволил себе пошутить: - Согласно традиции, первыми высказываются младшие в чине. Что вы думаете, по поводу предложенного плана действий?

- Вы верно хотели сказать, плана бездействий? Я категорически против него.

- Но мы сейчас гораздо слабее японцев, - несколько более громко, чем обычно, сказал Вильгельм Карлович.

- Никак нет, именно сейчас, когда отряд Уриу уничтожен, а у крейсеров Камимуры серьезные повреждения мы гораздо сильнее их. И этим надо пользоваться.

- А что вы думаете Карл Петрович?

- Я совершенно согласен с мнением его императорского высочества.

- Вы, князь? - наместник вопросительно посмотрел на Ухтомского.

- Я, некоторым образом, - начал мямлить тот.

- Ваша позиция понятна, а что вы скажете, - Алексеев обернулся к Рейценштейну.

- Ничего мы в Артурской луже не высидим, надо драться.

- Вы, Роберт Николаевич?

- Драться! Активные действия вполне доказали свою действенность.

- Михаил Федорович?

- Мы люди военные, стало быть, должны воевать.

- Иван Константинович?

- Драться!

- Но как же повреждения? - попытался воззвать к разуму собравшихся Витгефт.

- Кстати, о повреждениях господа, - перебил его Алексеев, - необходимо собрать комиссию с тем, чтобы детально ознакомиться с полученными повреждениями, а так же возможными недостатками и разработать план по устранению и тех и других. Вы Карл Петрович уже побывали в бою, вам и карты в руки. Назначаю вас председателем этой комиссии.

- Слушаюсь.

- Следующее. Хотя ремонтных мощностей у нас крайне недостаточно, я полагаю, что использованы далеко не все резервы. Прекрасный пример тому - деятельность его императорского высочества в Дальнем. Насколько я знаю, тамошние мастера заканчивают переборку машин последней пары миноносцев и могут быть употреблены в других местах. К тому же, совершенно недостаточно используются силы команд. Я сам был свидетелем, как на баке "Цесаревича" собирались матросы, горланили песни, плясали и занимались еще черт знает чем. Между тем, до окончания на нем ремонта еще очень далеко и я уверен, что есть масса работ, на которые можно употребить силы его нижних чинов.

- Так точно, ваше высокопревосходительство!

- Погодите, я не закончил. - Сдвинул брови наместник и обернулся к Вирену. - Роберт Николаевич, я знаю вас как строгого и решительного офицера. Поскольку нынешний командир броненосца совершенно очевидно не справляется со своими обязанностями, я полагаю, что вы именно тот человек, который мне нужен. Вы примете "Цесаревича" и я надеюсь, скоро приведете его в божеский вид.

- Слушаюсь, - заметно помрачнел Вирен.

- Помимо этого, - продолжал Алексеев, не обращая внимания на его неудовольствие, - вы назначаетесь флаг-офицером к адмиралу князю Ухтомскому, который и поднимет на броненосце свой флаг.

- Э... это неожиданно, - пролепетал контр-адмирал, не ожидавший от наместника подобной подлости.

- Я полагаю необходимым разделить наши броненосцы на два отряда. Первый состоящий из "Цесаревича", "Севастополя" и "Полтавы" возглавит князь. Во второй войдут "Ретвизан", "Пересвет", "Победа" и "Ослябя". Этот отряд примете вы, Карл Петрович!

- Слушаюсь!

- Теперь о крейсерах, насколько я понимаю, "Россия", "Громобой" и "Боярин" нуждаются в серьезном ремонте. Остальные примет адмирал Рейценштейн. На него и на адмирала Иессена и возложим активные действия против японцев. Старший вы, Карл Петрович.

- А куда же "Николая I"?

- Ах да, совсем забыл, - спохватился наместник. - Пока используйте его для охраны рейда, а если в бою, то ставьте к медленному отряду.

Лицо Ухтомского выражало полное недоумение, но, как обычно князь удержался от возражений или вопросов. Витгефт тоже выглядел, как будто съел лимон, но также помалкивал.

- Общее руководство эскадрой, - продолжал наместник, - я оставляю за собой. Руководить моим штабом, по-прежнему будет Вильгельм Карлович. На этом, все, господа, Ожидаю от вас тщательно разработанного и детального плана.

Великий князь слушал Алексеева с немалым удивлением. Евгений Иванович с полуслова понял все, что он хотел сказать и быстро сориентировавшись, выдал мысли Алеши как свои. Между тем, собравшиеся начали расходиться, а наместник снова обратился к нему.

- Задержитесь, Алексей Михайлович.

- Слушаюсь, ваше высокопревосходительство.

- Ну, что скажете? - спросил адмирал, когда все вышли.

- Блестящий план, Евгений Иванович!

- Не сердитесь на старика?

- Как можно! Наоборот, весьма польщен.

- Ну и славно, вы сейчас на броненосец?

- Немного позже, я еще кузена в госпитале не проведал, да и матросы там из Дальнего...

- Святое дело! Кланяйтесь Борису Владимировичу, я его позже навещу.

- Непременно.

Оказавшись в госпитале, Алеша остановился в нерешительности. Где лежит его родственник он не знал, а спросить сразу он не догадался.

- Ищете кого, ваше высокоблагородие? - обратился к нему солдат санитар.

- Да, братец, скажи мне, где лежит великий князь?

- Их апартаменты на втором этаже будут, только его императорское высочество сейчас в саду гуляют. Вон слышите, песни поют.

- Ему настолько полегчало?

- Не могу знать!

- Хорошо, а где тут матросы в Дальнем раненые?

- А это рядом, извольте, провожу.

Зайдя в большую палату, Алеша увидел удивительную картину. Подле лежащего на кровати целиком перебинтованного человека сидел мальчик в гимназической форме и старательно писал под его диктовку поклоны многочисленным родственникам. Рядом собрался кружок из нескольких раненых менее тяжело, которые внимательно слушали и давали советы, иногда довольно скабрезные.

- Чего ты Фрол, куму поклон передал, а куме забыл? Небось, боишься, что он чего догадается?

- Отстаньте малохольные!

- Правда, господа матросы, - возмущенно сказал мальчик, - вы мешаете!

- Ничего вы барчук не понимаете, ему бестолковому не подскажи, так он все перепутает!

- Гхм, - прочистил горло великий князь.

Увидев офицера, матросы вытянулись во фронт и нестройно отрапортовали.

- Здравия желаем вашему высокоблагородию!

- Вольно.

Подойдя к кровати Алеша прочитал на табличке фамилию и имя раненого.

- Бескровный Антип, эко тебя братец угораздило.

- Так точно, вашескобродие, - отозвался больше похожий на мумию человек, - малым делом японцы не угробили.

- В Дальнем, или еще где?

- В Дальнем, господин капитан второго ранга. Атаковали мы значит с их благородием мичманом Ренгартеном, эту, как ее, "Ицукусиму", да едва не загинули все. Кабы не их императорское высочество Алексей Михайлович, как есть, на корм рыбам бы пошли.

- А мичман жив?

- А как же, уже ходют, только с палочкой. Навещали даже.

Стоящий рядом Сережа Егоров, внимательно всматривался в показавшегося ему знакомым офицера. Наконец, в его памяти зарницей вспыхнуло воспоминание о встрече в порту.

- Я вас узнал, - воскликнул он, - вы великий князь!

- Услышав его, собравшиеся вокруг матросы на секунду остолбенели, а затем дружно гаркнули приветствие.

- Ну, полно вам, раненые кругом, - утихомирил их Алеша и обернулся к гимназисту. - Кажется, мы знакомы, молодой человек?

- Да, я... мы...

- Погодите, я сам вспомню, - остановил переволновавшегося мальчишку капитан второго ранга. - Ах, да, вы Егоров. Сын Ефима Ивановича и Капитолины Сергеевны, верно?

- Да, меня зовут Сережа!

- Прекрасно, а что вы здесь делаете?

- Письма пишу раненым...

- Что же, весьма достойное занятие Сергей Ефимович. - Похвалил Алеша гимназиста и протянул ему руку, которую тот с восторгом пожал.

Великий князь в сопровождении Сережи обошел палату. Ежедневно приходивший сюда мальчик знал всех раненых и подробно рассказывал ему, как кого зовут, на каком корабле тот служил и при каких обстоятельствах и куда ранен. Алеша внимательно выслушивал, спрашивал, нет ли каких надобностей, и желал скорейшего выздоровления. Матросы привычно отвечали, что у них всего довольно, но было видно, что неподдельное внимание великого князя им приятно. Затем он навестил раненых офицеров, но здесь неформального общения не получилось. Услышав весть о посещении госпиталя членом августейшей фамилии, прибежало все местное начальство и принялось ходить за ним хвостом.

- Прошу простить меня, господа, - обратился он напоследок к раненым, - но мне уже пора. Желаю вам скорейшего выздоровления и возвращения на корабли. Предстоит много дел, и без вас мы не справимся.

- Алешка! - раздался дикий крик в коридоре и в палату влетел одетый в больничный халат Борис Владимирович. - Слава богу, ты вернулся! Я как услышал, хотел в порт бежать, да эти чертовы эскулапы, мне чакчиры* не отдали. А без штанов, сам понимаешь, гусар может уйти только от дамы!

- Как ты себя чувствуешь, Боря?

- Да я то что, Кирилл вот погиб!

- Сочувствую. Но ты, как я вижу, пострадал не слишком?