— Ванька! — рявкнула я, мысленно отгоняя картины неистового секса.
— Я первый раз устал так, что вырубился сразу, как все закончилось. Но помню, что обнял ее, до конца не веря, что это наяву. А утром проснулся один. Ни записки, ни-че-го. Лишь смятая кровать и мои раскиданные по всей комнате вещи. Ален, я был в бешенстве. Казалось, что меня просто использовали. Не смотри так, — отмахнулся брат. — Первым делом проверил документы и деньги. Все было на месте. Все, кроме Милы. Оделся и покинул квартиру, просто захлопнув дверь. Уже из дома позвонил Игорю, он пробил хату. Принадлежит она дремучей старушенции, которая через агентство сдает ее посуточно.
— Разумеется, ты выяснил, кому ее сдали, — усмехнулась я.
— Шиш, — выдохнул Ванька. — Заказ был анонимный, оплачен через Интернет. Всю субботу, пока ты работала, я места себе не находил. Мне в каждой рыжей бабе мерещилась Мила. А в воскресенье позвонила Катя. Я решил, что больше с ней быть не могу. Хоть ты и считаешь меня козлом, но, раз переспав с другой, к предыдущей не вернусь. Я не подлец.
— Допустим, дальше что? — поторопила я, кидая взгляд в окно.
Город погружался в вечерние сумерки, а к сути проблемы мы так и не подобрались. И хорошо, что в этой квартире, оставшейся в наследство от бабушки, мы с Ванькой жили вдвоем. Родители обитали на другом конце города, а сейчас вообще уехали на отдых в пансионат, аж на три недели. Так что время до семейного апокалипсиса еще было.
— Мы посидели с Катей в кафе, и я объяснил, что теперь мы можем быть только друзьями. Сначала она опешила, но потом попросила дать время, до понедельника. Ей надо было понять, сможет ли она воспринимать меня как друга.
— Дурак, никогда баба не будет бывшего воспринимать как друга, — процедила я сквозь стиснутые зубы. — Затаится, выждет и отомстит.
— По себе всех меряешь? — усмехнулся брат.
— По рогам получишь, — рыкнула в ответ.
— Ага, давай, добей лежачего, — насупился парень и отвернулся.
Я же любовалась его рожками и понимала, что не так уж они и плохи. Пусть носит, может, поумнеет.
— Что было дальше? — меж тем поинтересовалась я.
— Сначала я почувствовал взгляд. Тот же, что и в баре, правда, в этот раз пришли злость, обида и разочарование. Она подошла и позвала. Я же смотрел на нее, как идиот, и не знал, то ли радоваться, что она объявилась, то ли послать куда подальше.
— И ты послал, — выдохнула я.
— Она вела себя так, будто я не человек, не мужик, а ее собственность. Я взбесился. Как она могла, после всего, что между нами было, вести себя так, будто я мальчик по вызову? Свистнула — и сразу поползу. Нет! У меня тоже есть гордость.
— Нет, Ванька, ты точно козел.
— Алена?! — рыкнул предупреждающе братик, но я лишь отмахнулась.
— Она тебя прокляла, — устало сказала я.
— Да… — выдохнул он. — Утром я нашел под дверью записку.
Иван встал и ушел в свою комнату.
— Оденься! — крикнула я вдогонку.
— Не могу, — откликнулся он. — Футболки и свитера в рогах застревают.
— А рубашку не пробовал? — не скрывая сарказма, поинтересовалась я.
— Э-э-э…
— Нет, точно идиот, да еще и с рогами, — прошептала я себе под нос.
Через пару минут вернулся Ванька, рубашку напялил, правда, не застегнул, зато в руках держал лист бумаги. Я, выхватив, углубилась в чтение, хотя чего изучать-то, всего пара строк.
— Захочешь вернуть свой настоящий облик, хорошенько попросишь сестру, теперь все в ее руках, — монотонно зачитала я.
— Ты мне поможешь? — с детской надеждой в глазах спросил братик.
Мысленно выругалась, обозвав всех мужиков козлами, а некоторым пожелала принудительной кастрации, молча встала и вернулась в коридор. Нашарив в сумке флешку, направилась к брату в комнату. Комп был только там, свой ноут я благополучно забыла на работе, о чем уже сильно жалела.
Активировав электронный накопитель, заметила, что файл в нем остался только один. Да этой ведьме надо на ФСБ работать с такими-то способностями. Хотя я же не знаю, кто она на самом деле, может, и оттуда. Мышкой навела на файл и клацнула кнопкой. На экране появилась серая табличка: «Введите код». Мысленно усмехнувшись, набрала три шестерки. Палец на мгновение завис над кнопкой «Ввод».
— Это что? — раздался чуть взволнованный голос Ваньки за спиной.
— Надеюсь, твое спасение, — произнесла я, нажимая на Enter.
Документ загрузился, и я углубилась в чтение. С каждой строчкой мысленно уговаривала свои волосы оставаться на месте. Уж больно не хотелось становиться а-ля Медуза горгона.
— Ален, скажи, что все это шутка, — тихо прошептал Ванька, читая тот же текст из-за моего плеча.
— Ха-ха, — отозвалась я.
— Откуда это у тебя? — не унимался братик.
— Милена принесла вместе с фильмом о вашем секс-марафоне, — процедила я, дочитывая текст.
— И где фильм? — прошипел брат.
— Самоудалился после просмотра, — ответила я, откидываясь на стуле и постукивая пальцами по столу.
— Что делать? — спросил Ванька.
— Ждать…
Брат, правильно поняв мой настрой, удалился на кухню и, прикрыв дверь, видимо, продолжил напиваться. Я же, встав из-за стола, подошла к окну. Если бы не Ванькины рога, все это могло сойти за глупую шутку. Но, увы и ах, доказательство реальности происходящего было неоспоримо.
Подведем итог: ради возвращения брату человеческого облика мне предлагалось на семь дней, а точнее, на семь ночей добровольно отправиться в ад. Что именно я должна буду там делать, умалчивалось. Очень обтекаемо сообщалось, что мне не принесут явных телесных увечий. Интересно, а неявных? Также говорилось, что со мной там поступят согласно той участи, что мне будет уготована жеребьевкой. Даже не так. Участь мою определят торги. Далее мне предлагалось, как только я приму условия, отправить текстовое сообщение на указанный ниже номер и ждать курьера. Он доставит договор и дальнейшие инструкции.
Зашибись, складывалось ощущение, что я продаю свою душу. По факту же в комплекте уходили тело и разум. Анализируя ситуацию, я протянула руку к мобильному телефону брата и набрала заветное сообщение. Поколебавшись секунду, пустила его неведомому адресату и опустилась на диван. Да, мой брат — козел. И не потому, что с рогами, а потому, что ни черта не понимает в женской психологии. Хотя любой другой двуногий самец на его месте поступил бы точно так же. Приношу ли я себя в жертву его недальновидности? Возможно. Вот только это мой брат, я его люблю, даже такого — рогатого. Так что это мой выбор.
Как долго я сидела и гоняла по кругу бесполезные мысли, не знаю. Но дверной звонок был словно набат. Вскочив, я понеслась к двери. Посмотрев в глазок, обнаружила высокого статного молодого мужчину. Наверное, надо было испугаться и спросить, кто, собственно, обивает порог. Но мозг вошел в стадию полного пофигизма, уставший анализировать то, чего быть не может, а потому я просто щелкнула замком, впуская посетителя.
— Алена Игоревна? — поинтересовался мужчина.
Я кивнула, посторонившись и предлагая ему войти.
— Где мы можем оформить договор? — задал гость очередной вопрос.
Я указала на комнату брата со все еще работающим компьютером. Мужчина, не снимая короткое пальто и не разуваясь, прошел в помещение. Поставив портфель на диван, он достал из него увесистую стопку бумаг и протянул мне.
— Ознакомьтесь. Вносить изменения нельзя, у вас не тот случай. Досрочное расторжение невозможно. Форс-мажорных обстоятельств не предусмотрено. Обратите внимание на последнюю надпись.
— Обязуюсь не умирать до срока окончания контракта, — ошалело произнесла я. — Интересно, а если меня машина собьет?
— Не собьет, — отмахнулся мужчина.
— А если кирпич на голову упадет? — не унималась я.
— Если сами себе не бросите, то не упадет. Даже если упадет — не умрете, это одно из условий контракта.
— Ха, и кто же мне это гарантирует? — усмехнулась я, правда, выглядело это вяло и жалко.
— Смерть, конечно, — пожав плечами, произнес мужчина.
— Не поняла…
— На период действия контракта Смерть дает гарантии, что не заберет вас. Так что не советую тыкать пальцами в розетку, наносить себе удары в сердце и делать харакири. Найдем, заштопаем и отправим отрабатывать. Ах да, в этом случае еще и штрафные санкции наложим, там, на тринадцатой странице, они прописаны.
— Понятно, — вяло произнесла я.
— Прекрасно, раз все понятно, тогда подписывайте, — он протянул обычную ручку.
— А разве не кровью? — искренне удивилась я.
— Простите? — мужчина даже оторвался от своего портфеля, в котором что-то искал, и перевел на меня удивленный взгляд.
— Я думала, подписывать надо кровью, — пролепетала я.
— Не, — отмахнулся он. — Она высыхает и воняет. Чернила лучше.
В полной прострации я подписала двадцать листов, потом еще двадцать и протянула их мужчине.
— Прекрасно, свой экземпляр получите сегодня у секретаря.
— Простите, где? — уточнила я.
— У секретаря, — еще раз, уже медленнее, как для слабоумной, повторил мужчина. — Вот инструкция. Приступаете сегодня.
Он вскинул руку и посмотрел на странные часы, на циферблате высветилось: 652.
— До отправления остался час, — произнес гость. — Рекомендую закончить все свои дела. И да, у вас есть возможность каждое утро возвращаться домой, только помните, с этого момента из квартиры выходить запрещено. Потрудитесь на работе взять больничный, он вам пригодится.
Пока я переваривала услышанное, мужчина подхватил свой портфель и направился в коридор. Там уже стоял зло пыхтящий Иван.
— Занятненько вас прокляли, — произнес посетитель, рассматривая рога брата. — Ха, да они еще и расти будут… Прекрасно… Да она затейница. Что же, надеюсь, Алена Игоревна, вам удастся справиться. Прощайте.
Произнеся последнюю фразу, мужчина вышел. Дверь медленно закрылась. Я кинулась к ней, но на площадке и лестнице уже никого не было. Я попыталась сделать шаг к ступенькам, но меня тут же скрутило от нестерпимой боли. Взвыв, я упала на колени. Ванька испугался, подхватил меня на руки и внес в квартиру. Дверь захлопнулась, на семь дней отрезая нас от внешнего мира.
— Ненавижу ее, — процедил брат, укладывая меня на кровать.
— Врешь, — прохрипела я.
— Вру… — согласился он, выругался и вернулся на кухню.
Поняв, что боль отпустила, я встала и направилась в Ванькину комнату за инструкцией. Во что же я все-таки вляпалась?
Все было просто. Ровно в двадцать один час я должна подойти к двери и прикоснуться к ручке. Далее откроется проход, меня встретят и все объяснят. И почему я себя ощущаю овцой, идущей на убой? Видимо, потому, что в кухне один козел вовсю упивается водкой. Сволочь…
Относительно формы одежды инструкций не было. Я все еще ходила в офисном наряде. Почему-то показалось глупым отправляться туда, не знаю куда, да еще и в таком виде. Выудив из шкафа трикотажный плюшевый спортивный костюм и футболку с глазами на тех местах, где была грудь, я облачилась. Смотрелась глупо, но и вся ситуация ума мне явно не прибавила.
— Ты куда? — чуть заплетающимся языком поинтересовался Ванька, подпирая дверной косяк.
— В ад, — лаконично ответила я.
— В таком виде?!
На мгновение мне даже показалось, что братик протрезвел. Я внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале на дверце шкафа и нахмурилась. М-да, что-то не то… А! Точно! Кинувшись в коридор, я нацепила носки и кроссовки. Вот теперь то, что надо.
— Ален… — протянул братик, качая головой.
— Ну прости, савана нет, да и помирать я пока не собираюсь, — насупилась я.
— Ну-у-у… Может, хоть платье наденешь? Да и сиськи с глазами — явно перебор… — произнес Иван, прищурив взгляд.
— Отвали, рогатый, — отмахнулась я. — Во-первых, глазки я прикрою кофточкой, а во-вторых, дополнительные глаза в таком месте не помешают.
— На сиськах? — не унимался братик, ничуть не обидевшись на «рогатого».
— Да хоть на попе, главное — быть начеку! — взвилась я.
И тут мое внимание привлекли часы, а точнее то, какое время они показывали. До отправления осталось не более десяти минут. Я метнулась на кухню, чуть не сбив брата с ног. На столе лежала обветрившаяся колбаса и кусок булки. Соорудив бутерброд, я собралась его съесть, но тут организм потребовал куда более важных вещей. В итоге туалет и ванна отняли все время, но с бутербродом я не рассталась. Ровно в двадцать один ноль-ноль, перекинув косу через плечо и вооружившись бутербродом, я застегнула кофту, пряча вторые глаза, послала Ваньке воздушный поцелуй и взялась за ручку.
Она была теплой, что сразу удивило, хотя испугаться не успела. Не задумываясь о последствиях, я запихнула бутерброд в рот и открыла дверь.
— Приветствуем вас в аду! — раздался металлический голос.
Я тут же подавилась и, сложившись пополам, стала отплевываться. Кто ж так пугает-то? Понятно, что о манерах, да и о внешнем виде я думала в последнюю очередь, но явиться в ад, чтобы тут же при входе наплевать, это, скорее всего, слишком.
— И вам добрый… Кхм… Ну, в общем, привет, — выдавила я из себя, растирая слезы по щекам. — Уф…
Отдышавшись, выпрямилась и постаралась максимально осмотреться. Разумеется, дверь, через которую я сюда попала, отсутствовала. Помещение напоминало холл, после которого должна быть приемная, как в обычном офисном здании. Скользнув взглядом по противоположной стене, отметила три двери и полное отсутствие окон. Смущал свет, казалось, он просачивался сквозь стены. Никаких скрытых неоновых ламп я не заметила, однако обилие освещения смущало, словно я попала не в ад, а в…
Боже упаси меня от такого кощунства, но если это предбанник ада, то как выглядит приемная рая?
— Алена? — раздался приятный женский голос.
Чуть не подскочив на месте, ведь все три двери были перед моим взором и оставались закрытыми, я обернулась. За спиной стояла миловидная девушка и вполне дружелюбно мне улыбалась. Лишь в глазах было осуждение, приправленное явным пренебрежением, и скрыть его она не пыталась. Работа давно научила меня с полтычка определять такие взгляды и делать выводы относительно настроя оппонента. Мы не гордые! Дежурную улыбку на моську, грудь колесом — и вперед.