Зловещий доктор Фу Манчи [английский и русский параллельные тексты]

"Quite so."	- Именно так.
He knocked out his pipe on the grate.	Он выколотил свою трубку о каминную решетку.
Then:	Затем спросил:
"Have you any idea of the nature of the fluid in the phial?"	- У тебя есть хоть какое-нибудь представление о характере жидкости в склянке?
"Not the slightest.	- Ни малейшего.
And I have none to spare for analytical purposes."	И я не могу истратить хотя бы малую часть для анализа.
Nayland Smith began stuffing mixture into the hot pipe-bowl, and dropping an almost equal quantity on the floor.	Найланд Смит принялся набивать табачную смесь в трубку, просыпав почти столько же на пол.
"I cannot rest, Petrie," he said.	- Нет мне покоя, Петри, - сказал он.
"I am itching to get to work.	- У меня руки чешутся приступить к делу.
Yet, a false move, and-" He lighted his pipe, and stood staring from the window.	И однако, одно неверное движение, и... Он зажег трубку и стал глядеть в окно.
"I shall, of course, take a needle-syringe with me," I explained.	- Разумеется, я возьму с собой шприц, - объяснил я.
Smith made no reply.	Смит ничего не сказал.
"If I but knew the composition of the drug which produced the semblance of death," I continued, "my fame would long survive my ashes."	- Если бы я только знал состав лекарства, вызывающего внешнее подобие смерти, -продолжал я, - моя слава надолго пережила бы мой пепел.
My friend did not turn.	Мой друг не повернулся.
But: "She said it was something he put in the wine?" he jerked.	- Она сказала, что он что-то подсыпал в вино? -отрывисто спросил он.
"In the wine, yes."	- Да, в вино.
Silence fell.	Наступило молчание.
My thoughts reverted to Karamaneh, whom Dr. Fu-Manchu held in bonds stronger than any slave-chains.	Мои мысли вернулись к Карамани, которую доктор Фу Манчи приковал к себе оковами, крепче любых арабских цепей.
For, with Aziz, her brother, suspended between life and death, what could she do save obey the mandates of the cunning Chinaman?	Ибо, когда ее брат Азиз подвешен между жизнью и смертью, что остается делать ей, как не подчиняться приказам коварного китайца?
What perverted genius was his!	Что же это за извращенный гений?
If that treasury of obscure wisdom which he, perhaps alone of living men, had rifled, could but be thrown open to the sick and suffering, the name of Dr. Fu-Manchu would rank with the golden ones in the history of healing.	Если бы только эта сокровищница тайной мудрости, которую он, может быть, единственный из живущих, взломал и ограбил, могла быть открыта больным и страдальцам, имя доктора Фу Манчи было бы вписано золотыми буквами в историю врачевания наряду с именами других великих целителей.
Nayland Smith suddenly turned, and the expression upon his face amazed me.	Найланд Смит внезапно повернулся, и выражение его лица просто изумило меня.

"Look up the next train to L-!" he rapped.	- Посмотри, когда следующий поезд в Л.! - резко сказал он.
"To L-?	- В Л?
What-?"	Что такое?
"There's the Bradshaw.	- Лорд Саутри.
We haven't a minute to waste."	Нельзя терять ни минуты.
In his voice was the imperative note I knew so well; in his eyes was the light which told of an urgent need for action-a portentous truth suddenly grasped.	В его голосе были повелительные нотки, хорошо знакомые мне; в глазах его горел огонь, показывавший, что нужно действовать, что он вдруг осознал зловещую реальность.
"One in half-an-hour-the last."	- Последний поезд через полчаса.
"We must catch it."	- Мы должны успеть на него.
No further word of explanation he vouchsafed, but darted off to dress; for he had spent the afternoon pacing the room in his dressing-gown and smoking without intermission.	Без дальнейших объяснений он бросился одеваться, так как весь день ходил по комнате в халате и беспрестанно курил.
Out and to the corner we hurried, and leaped into the first taxi upon the rank.	Мы выскочили из дома и побежали на угол, к стоянке, вскочив в первое же такси.
Smith enjoined the man to hasten, and we were off-all in that whirl of feverish activity which characterized my friend's movements in times of important action.	Смит велел водителю поторопиться; мы сорвались с места и помчались в лихорадочной гонке. Стремительность была характерна для моего друга в моменты решительных действий.
He sat glancing impatiently from the window and twitching at the lobe of his ear.	Он сидел в такси, нетерпеливо поглядывая в окно и дергая себя за мочку уха.
"I know you will forgive me, old man," he said, "but there is a little problem which I am trying to work out in my mind.	- Я знаю, что ты простишь меня, старина, - сказал он, - но я пытаюсь решить одну маленькую проблему.
Did you bring the things I mentioned?"	Ты захватил то, о чем я просил?
"Yes."	- Да.
Conversation lapsed, until, just as the cab turned into the station, Smith said:	Разговор прекратился. Только когда такси повернуло к станции, Смит сказал:
"Should you consider Lord Southery to have been the first constructive engineer of his time, Petrie?"	- Ты не считаешь лорда Саутри лучшим инженером-строителем своего времени?
"Undoubtedly," I replied.	- Несомненно, - ответил я.
"Greater than Von Homber, of Berlin?"	- Лучшим, чем фон Хомбер из Берлина?
"Possibly not.	- Возможно, нет.
But Von Homber has been dead for three years."	Но фон Хомбер уже три года как умер.
"Three years, is it?"	- Три года?
"Roughly."	- Приблизительно три.
"Ah!"	- Ага!

We reached the station in time to secure a non-corridor compartment to ourselves, and to allow Smith leisure carefully to inspect the occupants of all the others, from the engine to the guard's van.	Мы успели на станцию вовремя, чтобы получить купе на двоих, и у Смита было достаточно времени на осмотр пассажиров других купе, от локомотива до вагона для проводников.
He was muffled up to the eyes, and he warned me to keep out of sight in the corner of the compartment.	Он закутал лицо до самых глаз и предупредил меня держаться в тени в углу купе.
In fact, his behavior had me bursting with curiosity.	Его поведение было таким необычным, что я умирал от любопытства.
The train having started:	Поезд тронулся и он сказал:
"Don't imagine, Petrie," said Smith "that I am trying to lead you blindfolded in order later to dazzle you with my perspicacity.	- Не воображай, Петри, что я пытаюсь держать тебя в неведении, чтобы потом изумить своей проницательностью.
I am simply afraid that this may be a wild-goose chase.	Я просто боюсь, что это безнадежная затея.
The idea upon which I am acting does not seem to have struck you.	Мысль, которая побуждает меня действовать, видимо, не пришла тебе в голову.
I wish it had.	А жаль!
The fact would argue in favor of its being sound."	Факты показали бы, что она здравая.
"At present I am hopelessly mystified."	- Пока я абсолютно ничего не понимаю.
"Well, then, I will not bias you towards my view.	- Ну ладно. Я не хочу склонять тебя к моей точке зрения.
But just study the situation, and see if you can arrive at the reason for this sudden journey.	Но попробуй изучить ситуацию, и посмотрим, догадаешься ли ты о причине этой внезапной поездки.
I shall be distinctly encouraged if you succeed."	Я буду очень воодушевлен, если тебе это удастся.
But I did not succeed, and since Smith obviously was unwilling to enlighten me, I pressed him no more.	Но мне это не удалось, и, поскольку Смит был явно не расположен просветить меня на этот счет, я больше не настаивал.
The train stopped at Rugby, where he was engaged with the stationmaster in making some mysterious arrangements.	Поезд остановился в Регби, где Смит начал о чем-то таинственно договариваться с начальником станции.
At L-, however, their object became plain, for a high-power car was awaiting us, and into this we hurried and ere the greater number of passengers had reached the platform were being driven off at headlong speed along the moon-bathed roads.	Однако по прибытии в Л. все стало ясно: нас ожидал мощный автомобиль, в который мы поспешно сели, и до того, как на платформе собралось большое количество пассажиров, уехали на бешеной скорости по залитой лунным светом дороге.
Twenty minutes' rapid traveling, and a white mansion leaped into the line of sight, standing out vividly against its woody backing.	Через двадцать минут быстрой езды перед нашим взором появился белый особняк, ярко выделяющийся на фоне леса.
"Stradwick Hall," said Smith.	- Стрэдвик-холл, - сказал Смит.
"The home of Lord Southery.	- Дом лорда Саутри.
We are first-but Dr. Fu-Manchu was on the train."	Мы приехали первыми, но доктор Фу Манчи тоже был в поезде.

Then the truth dawned upon the gloom of my perplexity.	Только тогда меня осенило.
CHAPTER XXIII	ГЛАВА XXIII ПОДЗЕМЕЛЬЕ
"YOUR extraordinary proposal fills me with horror, Mr. Smith!"	- Ваше необычайное предложение повергает меня в ужас, мистер Смит!
The sleek little man in the dress suit, who looked like a head waiter (but was the trusted legal adviser of the house of Southery) puffed at his cigar indignantly.	Прилизанный человечек в вечернем костюме, похожий на метрдотеля (а на самом деле доверенный адвокат семьи Саутри), возмущенно пыхтел сигарой.
Nayland Smith, whose restless pacing had led him to the far end of the library, turned, a remote but virile figure, and looked back to where I stood by the open hearth with the solicitor.	Мужественная фигура Смита в дальнем конце библиотеки повернулась ко мне и поверенному, стоявшим возле камина.
"I am in your hands, Mr. Henderson," he said, and advanced upon the latter, his gray eyes ablaze.	- Я в ваших руках, мистер Хендерсон, - сказал он и подошел к адвокату. Его серые глаза метали молнии.
"Save for the heir, who is abroad on foreign service, you say there is no kin of Lord Southery to consider.	- Не считая наследника, который служит за границей, вы говорите, что у лорда Саутри больше нет родственников, которых можно было бы принимать во внимание.
The word rests with you.	Слово за вами.
If I am wrong, and you agree to my proposal, there is none whose susceptibilities will suffer-"	Даже если я не прав и вы согласитесь на мое предложение, никто не пострадает...
"My own, sir!"	- Я пострадаю, сэр!
"If I am right, and you prevent me from acting, you become a murderer, Mr. Henderson."	- Если я прав и вы помешаете мне действовать, вы станете убийцей, мистер Хендерсон.
The lawyer started, staring nervously up at Smith, who now towered over him menacingly.	Адвокат вздрогнул, нервно глядя на Смита, который угрожающе нависал над ним.
"Lord Southery was a lonely man," continued my friend.	- Лорд Саутри был одиноким человеком, -продолжал мой друг.
"If I could have placed my proposition before one of his blood, I do not doubt what my answer had been.	- Если бы я мог сделать такое предложение человеку, связанному с ним кровным родством, не сомневаюсь, каким бы был ответ.
Why do you hesitate?	Почему вы колеблетесь?
Why do you experience this feeling of horror?"	Откуда у вас это чувство ужаса?
Mr. Henderson stared down into the fire.	Мистер Хендерсон опустил глаза, смотря на огонь в камине.
His constitutionally ruddy face was pale.	Его от природы румяное лицо было теперь бледным.
"It is entirely irregular, Mr. Smith.	- Это противоречит всем правилам, мистер Смит.
We have not the necessary powers-"	У нас нет необходимых полномочий...
Smith snapped his teeth together impatiently, snatching his watch from his pocket and glancing at it.	Смит нетерпеливо цокнул языком, вытащил из кармана часы и посмотрел на них.

"I am vested with the necessary powers.	- Я наделен необходимыми полномочиями.
I will give you a written order, sir."	Я дам вам письменное предписание, сэр.
"The proceeding savors of paganism.	- Это все отрыжка диких представлений.
Such a course might be admissible in China, in Burma-"	Такое позволительно в Китае, в Бирме...
"Do you weigh a life against such quibbles?	- Неужели вы готовы пожертвовать человеческой жизнью ради каких-то юридических софизмов?
Do you suppose that, granting MY irresponsibility, Dr. Petrie would countenance such a thing if he doubted the necessity?"	Даже если вы считаете меня безответственным человеком, то уж доктор Петри - стал бы он поощрять подобное, если бы сомневался в его необходимости?
Mr. Henderson looked at me with pathetic hesitance.	Мистер Хендерсон поглядел на меня жалким, неуверенным взглядом.
"There are guests in the house-mourners who attended the ceremony to-day.	- В доме гости, присутствовавшие сегодня на похоронах.
They-"	Они...
"Will never know, if we are in error," interrupted Smith.	- Они никогда не узнают, ошиблись мы или нет, -прервал Смит.
"Good God! why do you delay?"	- Боже милостивый! Что вы тянете?
"You wish it to be kept secret?"	- Вы хотите, чтобы это оставалось в тайне?
"You and I, Mr. Henderson, and Dr. Petrie will go now.	- Мы отправимся сейчас вместе: вы, я и доктор Петри.
We require no other witnesses.	Нам не нужны другие свидетели.
We are answerable only to our consciences."	Мы отвечаем только перед своей совестью.
The lawyer passed his hand across his damp brow.	Адвокат провел рукой по вспотевшему лбу.
"I have never in my life been called upon to come to so momentous a decision in so short a time," he confessed.	- Мне никогда в жизни не приходилось так быстро принимать такие важные решения, - признался он.
But, aided by Smith's indomitable will, he made his decision.	Однако, подстегиваемый неукротимой волей Смита, он все-таки решился.
As its result, we three, looking and feeling like conspirators, hurried across the park beneath a moon whose placidity was a rebuke to the turbulent passions which reared their strangle-growth in the garden of England.	В результате мы трое, выглядя и чувствуя себя заговорщиками, поспешили через парк, освещенный луной, чье спокойствие служило укором бурным страстям.
Not a breath of wind stirred amid the leaves.	Ни малейшего дуновения ветра в тихой листве.
The calm of perfect night soothed everything to slumber.	Спокойствие прекрасной ночи умиротворяло природу, склоняя ее ко сну.
Yet, if Smith were right (and I did not doubt him), the green eyes of Dr. Fu-Manchu had looked upon the scene; and I found myself marveling that its beauty had not wilted up.	Но если Смит был прав (а я в этом не сомневался), зеленые глаза Фу Манчи внимательно наблюдали за всем этим, и я даже поразился, почему эта красота не вянет под смертоносным взглядом.
Even now the dread Chinaman must be near to us.	Китаец должен был быть где-то совсем рядом.

As Mr. Henderson unlocked the ancient iron gates he turned to Nayland Smith.	Мистер Хендерсон отпер старую железную калитку и повернулся к Найланду Смиту.
His face twitched oddly.	Его лицо странно дергалось.
"Witness that I do this unwillingly," he said-"most unwillingly."	- Бог свидетель, я делаю это против воли, - сказал он, - совершенно против воли.
"Mine be the responsibility," was the reply.	- Ответственность на мне, - сухо произнес Смит.
Smith's voice quivered, responsive to the nervous vitality pent up within that lean frame.	Голос Смита дрожал. Чувствовалось, что его нервная активность сдерживается в его худощавом теле, готовая выйти наружу.
He stood motionless, listening-and I knew for whom he listened.	Он стоял неподвижно, прислушиваясь - и я знал к чему.
He peered about him to right and left-and I knew whom he expected but dreaded to see.	Он поворачивался влево и вправо, напряженно всматриваясь, и я знал, кого он ждал и страшился увидеть.
Above us now the trees looked down with a solemnity different from the aspect of the monarchs of the park, and the nearer we came to our journey's end the more somber and lowering bent the verdant arch-or so it seemed.	Деревья смотрели на нас сверху вниз с торжественностью, не похожей на деревья парка, и чем ближе мы подходили к цели, зеленый свод листьев становился все мрачнее и ниже. А может быть, это только казалось?..
By that path, patched now with pools of moonlight, Lord Southery had passed upon his bier, with the sun to light his going; by that path several generations of Stradwicks had gone to their last resting-place.	По этой тропинке, где играли сейчас пятна лунного света, в похоронном катафалке проехал лорд Саутри, и солнце освещало его путь; по этой тропинке несколько поколений Стрэдвиков отправились на место своего последнего упокоения.
To the doors of the vault the moon rays found free access. No branch, no leaf, intervened.	В двери склепа свободно проникал свет луны, которому не мешали ни ветки, ни листья.
Mr. Henderson's face looked ghastly.	Лицо мистера Хендерсона выглядело жутко.
The keys which he carried rattled in his hand.	Ключи тряслись и гремели в его руке.
"Light the lantern," he said unsteadily.	- Зажгите фонарь, - неуверенно сказал он.
Nayland Smith, who again had been peering suspiciously about into the shadows, struck a match and lighted the lantern which he carried. He turned to the solicitor.	Найланд Смит, подозрительно всматриваясь в темноту, чиркнул спичкой и зажег фонарь, затем повернулся к стряпчему.
"Be calm, Mr. Henderson," he said sternly.	- Успокойтесь, мистер Хендерсон, - жестко сказал он.
"It is your plain duty to your client."	- Это ваш прямой долг перед вашим клиентом.
"God be my witness that I doubt it," replied Henderson, and opened the door.	- Бог свидетель, что я сомневаюсь в этом, -ответил Хендерсон и открыл дверь.
We descended the steps.	Мы спустились по ступенькам.
The air beneath was damp and chill.	Воздух здесь был сырой и холодный.
It touched us as with clammy fingers; and the sensation was not wholly physical.	Он как бы прикасался к нам липкими пальцами -это ощущение было почти физическим.

Before the narrow mansion which now sufficed Lord Southery, the great engineer whom kings had honored, Henderson reeled and clutched at me for support.	Перед узким гробом, который теперь был обиталищем лорда Саутри, великого инженера, которому оказывали почести даже короли, Хендерсон закачался и схватил меня за руку, чтобы не упасть.
Smith and I had looked to him for no aid in our uncanny task, and rightly.	Ни Смит, ни я не обращались к нему за помощью в жутком деле, которое нам предстояло.
With averted eyes he stood over by the steps of the tomb, whilst my friend and myself set to work.	Отвернувшись, он стоял у ступенек могильного склепа, а мы с моим другом приступили к работе.
In the pursuit of my profession I had undertaken labors as unpleasant, but never amid an environment such as this.	Как медику, мне приходилось заниматься такими неприятными вещами и раньше, но никогда в подобных условиях.
It seemed that generations of Stradwicks listened to each turn of every screw.	Казалось, все поколения рода Стрэдвиков слушали каждый поворот каждого винта.
At last it was done, and the pallid face of Lord Southery questioned the intruding light.	Наконец мы отвернули крышку, и мертвенно-бледное лицо лорда Саутри вопросительно уставилось на проникавший лунный свет.
Nayland Smith's hand was as steady as a rigid bar when he raised the lantern.	Рука Найланда Смита, поднимавшая фонарь, была тверда.
Later, I knew, there would be a sudden releasing of the tension of will-a reaction physical and mental-but not until his work was finished.	Я знал, что потом это напряжение разрядится в какой-то форме - физической и психической, - но только после того, как будет закончена работа.
That my own hand was steady I ascribed to one thing solely-professional zeal.	То, что моя рука была тверда, я объясняю лишь одним - профессиональным интересом.
For, under conditions which, in the event of failure and exposure, must have led to an unpleasant inquiry by the British Medical Association, I was about to attempt an experiment never before essayed by a physician of the white races.	Ибо в условиях, которые в случае неудачи и разоблачения могли привести к тому, что дело будет расследовано Британской ассоциацией медиков, я приступал к эксперименту, никогда ранее не производившемуся врачом белой расы.
Though I failed, though I succeeded, that it ever came before the B.M.A., or any other council, was improbable; in the former event, all but impossible.	Ждал ли меня успех, ждал ли провал - все равно дело вряд ли предстанет перед медицинской ассоциацией или другой организацией, тем более в случае успеха.
But the knowledge that I was about to practice charlatanry, or what any one of my fellow-practitioners must have designated as such, was with me.	Но чувство, что я собираюсь заниматься шарлатанством, у меня было.
Yet so profound had my belief become in the extraordinary being whose existence was a danger to the world that I reveled in my immunity from official censure.	Однако моя вера в сверхъестественное существо, грозящее миру, была такой глубокой, что я наслаждался свободой от официальной цензуры.
I was glad that it had fallen to my lot to take at least one step-though blindly-into the FUTURE of medical science.	Я был рад, что судьба дала мне шанс сделать хотя бы один шаг, пусть даже и вслепую, в будущее медицинской науки.
So far as my skill bore me, Lord Southery was dead.	Насколько мне подсказывал мой профессиональный опыт, лорд Саутри был мертв.

Unhesitatingly, I would have given a death certificate, save for two considerations.	Я бы не колеблясь выдал свидетельство о смерти, если бы не два соображения.
The first, although his latest scheme ran contrary from the interests of Dr. Fu-Manchu, his genius, diverted into other channels, would serve the yellow group better than his death.	Первое состояло в том, что, хотя его последний проект противоречил интересам Фу Манчи, его инженерный гений мог быть обращен к другим целям и послужить желтой банде лучше, чем его смерть.
The second, I had seen the boy Aziz raised from a state as like death as this. From the phial of amber-hued liquid which I had with me, I charged the needle syringe.	Второе соображение: я видел, как мальчика Азиза Фу Манчи вывел из подобного же состояния, по всем признакам квалифицируемого как смерть. Я набрал в шприц янтарной жидкости из склянки, которую принес собой.
I made the injection, and waited.	Сделав инъекцию, я стал ждать.
"If he is really dead!" whispered Smith. "It seems incredible that he can have survived for three days without food.	- Если он действительно мертв, - прошептал Смит,- кажется невероятным, что он прожил три дня без еды.
Yet I have known a fakir to go for a week."	Но я знал одного факира, который мог голодать неделю.
Mr. Henderson groaned.	Мистер Хендерсон тяжело вздохнул.
Watch in hand, I stood observing the gray face.	С часами в руке я наблюдал за серым лицом.
A second passed; another; a third.	Прошла секунда, вторая, третья.
In the fourth the miracle began.	На четвертой началось чудо.
Over the seemingly cold clay crept the hue of pulsing life.	В холодное серое лицо проник оттенок возвращающейся жизни.
It came in waves-in waves which corresponded with the throbbing of the awakened heart; which swept fuller and stronger; which filled and quickened the chilled body.	Она шла волнами, соответствовавшими биению пробудившегося сердца; волны жизни становились мощнее, наполняя движением холодное тело.
As we rapidly freed the living man from the trappings of the dead one, Southery, uttering a stifled scream, sat up, looked about him with half-glazed eyes, and fell back.	Когда мы быстро освободили ожившего человека от одежды мертвого, Саутри, издав сдавленный вопль, сел, посмотрел вокруг мутными глазами и упал назад.
"My God!" cried Smith.	- Боже мой! - вскричал Смит.
"It is all right," I said, and had time to note how my voice had assumed a professional tone.	- Все нормально, - сказал я, отметив про себя, что мой голос приобретает профессиональные нотки.
"A little brandy from my flask is all that is necessary now."	- Немного коньяка из моей бутылки - все, что сейчас нужно.
"You have two patients, Doctor," rapped my friend.	- У вас двое пациентов, доктор, - бросил мой друг.
Mr. Henderson had fallen in a swoon to the floor of the vault.	Мистер Хендерсон упал в обморок на пол склепа.
"Quiet," whispered Smith; "HE is here."	- Тихо, - прошептал Смит, - он здесь.
He extinguished the light.	Он потушил фонарь.
I supported Lord Southery.	Я поддержал ослабевшего лорда Саутри.

"What has happened?" he kept moaning.	Он не переставая жаловался: - Что случилось?
"Where am I?	Где я?
Oh, God! what has happened?"	О Боже! Что произошло?
I strove to reassure him in a whisper, and placed my traveling coat about him.	Я шепотом пытался успокоить его и укрыл моим пальто.
The door at the top of the mausoleum steps we had reclosed but not relocked.	Мы закрыли дверь наверху, ведшую в склеп, но не заперли ее.
Now, as I upheld the man whom literally we had rescued from the grave, I heard the door reopen.	Теперь, поддерживая человека, которого мы буквально спасли от могилы, я услышал, как дверь снова открылась.
To aid Henderson I could make no move.	Я не мог двинуться, чтобы помочь Хендерсону.
Smith was breathing hard beside me.	Смит рядом со мной тяжело дышал.
I dared not think what was about to happen, nor what its effects might be upon Lord Southery in his exhausted condition.	Я не смел думать ни о том, что сейчас произойдет, ни о том, как это отразится на лорде Саутри, находившемся в состоянии крайнего истощения.
Through the Memphian dark of the tomb cut a spear of light, touching the last stone of the stairway.	Египетскую тьму склепа прорезал луч света и остановился на последней ступеньке каменной лестницы.
A guttural voice spoke some words rapidly, and I knew that Dr. Fu-Manchu stood at the head of the stairs.	Г ортанный голос быстро произнес какие-то слова, и я понял, что на верхней ступеньке стоял Фу Манчи.
Although I could not see my friend, I became aware that Nayland Smith had his revolver in his hand, and I reached into my pocket for mine.	Хотя я не мог видеть моего друга, я почувствовал, что в руке у Найланда Смита был револьвер, и я полез в карман за своим.
At last the cunning Chinaman was about to fall into a trap.	Наконец! Коварный китаец попал в ловушку.
It would require all his genius, I thought, to save him to-night.	Потребуется весь его гений, чтобы этой ночью спастись от возмездия.
Unless his suspicions were aroused by the unlocked door, his capture was imminent.	Если незапертая дверь не возбудила его подозрений, его арест будет неминуем.
Someone was descending the steps.	Кто-то спускался по ступенькам.
In my right hand I held my revolver, and with my left arm about Lord Southery, I waited through ten such seconds of suspense as I have rarely known.	В правой руке я держал револьвер, а левой поддерживал лорда Саутри. Прошли десять секунд напряженного ожидания.
The spear of light plunged into the well of darkness again.	Луч света опять проник в темноту склепа.
Lord Southery, Smith and myself were hidden by the angle of the wall; but full upon the purplish face of Mr. Henderson the beam shone.	Лорда Саутри, Смита и меня закрывал угол стены, но свет прямо падал на побагровевшее лицо мистера Хендерсона.
In some way it penetrated to the murk in his mind; and he awakened from his swoon with a hoarse cry, struggled to his feet, and stood looking up the stair in a sort of frozen horror.	Каким-то образом он проник и в его помутненное сознание. Хендерсон с хриплым криком пробудился от обморока, с трудом поднялся на ноги и уставился оцепеневшим, полным ужаса взглядом на верх лестницы.

Smith was past him at a bound.	Смит одним прыжком достиг ее подножия.
Something flashed towards him as the light was extinguished.	Что-то молнией полетело в его сторону, когда погас свет.
I saw him duck, and heard the knife ring upon the floor.	Я видел, как он пригнулся, слышал, как на полу зазвенел упавший нож.
I managed to move sufficiently to see at the top, as I fired up the stairs, the yellow face of Dr. Fu-Manchu, to see the gleaming, chatoyant eyes, greenly terrible, as they sought to pierce the gloom.	Я сумел передвинуться достаточно, чтобы, стреляя, видеть наверху лестницы желтое лицо Фу Манчи, блестящие кошачьи глаза, до ужаса зеленые, которые всматривались в темноту.
A flying figure was racing up, three steps at a time (that of a brown man scantily clad).	Вверх мчалась, перепрыгивая через три ступеньки сразу, смуглая фигура человека, на котором почти не было одежды.
He stumbled and fell, by which I knew that he was hit; but went on again, Smith hard on his heels.	Человек споткнулся и упал, из чего я понял, что в него попала пуля, он поднялся и побежал дальше. Смит следовал за ним по пятам.
"Mr. Henderson!" I cried, "relight the lantern and take charge of Lord Southery.	- Мистер Хендерсон! - крикнул я. - Зажгите фонарь и займитесь лордом Саутри.
Here is my flask on the floor.	Здесь на полу стоит моя бутылка.
I rely upon you."	Я на вас надеюсь.
Smith's revolver spoke again as I went bounding up the stair.	Я прыжками побежал вверх по лестнице, и Смит выстрелил опять.
Black against the square of moonlight I saw him stagger, I saw him fall.	Его черный силуэт, рельефно выделявшийся на фоне освещенного проема, закачался и упал.
As he fell, for the third time, I heard the crack of his revolver.	Когда он падал, я в третий раз услышал щелчок его револьвера.
Instantly I was at his side.	Я бросился к нему.
Somewhere along the black aisle beneath the trees receding footsteps pattered.	Где-то вдоль темного прохода под деревьями простучали удаляющиеся шаги.
"Are you hurt, Smith?" I cried anxiously.	- Ты ранен, Смит? - с тревогой воскликнул я.
He got upon his feet.	Он поднялся на ноги.
"He has a dacoit with him," he replied, and showed me the long curved knife which he held in his hand, a full inch of the blade bloodstained.	- С ним дакойт, - ответил он и показал мне длинный кривой нож, лезвие которого на целый дюйм было измазано кровью.
"A near thing for me, Petrie."	- Я чудом уцелел, Петри.
I heard the whir of a restarted motor.	Я услышал шум заведенного мотора.
"We have lost him," said Smith.	- Мы упустили его, - сказал Смит.
"But we have saved Lord Southery," I said.	- Но мы спасли лорда Саутри.
"Fu-Manchu will credit us with a skill as great as his own."	Фу Манчи подумает, что мы так же искусны, как он сам.
"We must get to the car," Smith muttered, "and try to overtake them.	- Нам нужно добраться до машины, - пробормотал Смит, - и попытаться догнать его.
Ugh! my left arm is useless."	Эх! Моя левая рука не работает.

"It would be mere waste of time to attempt to overtake them," I argued, "for we have no idea in which direction they will proceed."	- Пытаться догнать его было бы пустой тратой времени, - возразил я, - мы не знаем, в каком направлении он поедет.
"I have a very good idea," snapped Smith.	- У меня есть хорошая идея, - бросил Смит.
"Stradwick Hall is less than ten miles from the coast.	- Стрэдвик-холл меньше чем в десяти милях от берега.
There is only one practicable means of conveying an unconscious man secretly from here to London."	Есть только один способ незаметно перевезти человека в бессознательном состоянии отсюда в Лондон.
"You think he meant to take him from here to London?"	- Ты думаешь, он собирался забрать его отсюда в Лондон?
"Prior to shipping him to China; I think so.	- Да, перед тем, как переправить его в Китай. Я так думаю.
His clearing-house is probably on the Thames."	Возможно, его переправочный пункт где-то на Темзе.
"A boat?"	- Лодка?
"A yacht, presumably, is lying off the coast in readiness.	- Скорее яхта. Видимо, стоит наготове недалеко от берега.
Fu-Manchu may even have designed to ship him direct to China."	Возможно, Фу Манчи даже планировал отвезти его прямо в Китай.
Lord Southery, a bizarre figure, my traveling coat wrapped about him, and supported by his solicitor, who was almost as pale as himself, emerged from the vault into the moonlight.	Из склепа появилась на лунный свет нелепая фигура лорда Саутри, завернутого в мое пальто и поддерживаемого адвокатом, почти таким же бледным, как и он сам.
"This is a triumph for you, Smith," I said.	- Это твой триумф, Смит, - сказал я.
The throb of Fu-Manchu's car died into faintness and was lost in the night's silence.	Звуки машины, уносящей Фу Манчи, растаяли в ночной тишине.
"Only half a triumph," he replied.	- Не совсем, - ответил он.
"But we still have another chance-the raid on his house. When will the word come from Karamaneh?"	- Но у нас все же есть еще шанс напасть на его дом, когда Карамани даст знать, что все готово.
Southery spoke in a weak voice.	Саутри заговорил слабым голосом.
"Gentlemen," he said, "it seems I am raised from the dead."	- Джентльмены, - сказал он, - похоже, я поднялся из мертвых.
It was the weirdest moment of the night wherein we heard that newly buried man speak from the mold of his tomb.	Это был самый жуткий момент той ночи. Человек, только недавно погребенный, говорил из своей собственной могилы.
"Yes," replied Smith slowly, "and spared from the fate of Heaven alone knows how many men of genius.	- Да, - медленно ответил Смит, - вас миновала участь многих гениев, число которых известно только одному Богу.
The yellow society lacks a Southery, but that Dr. Fu-Manchu was in Germany three years ago I have reason to believe; so that, even without visiting the grave of your great Teutonic rival, who suddenly died at about that time, I venture to predict that they have a Von Homber.	Желтому обществу нужен Саутри, но у меня есть причины думать, что доктор Фу Манчи три года назад был в Германии, так что, даже не посещая могилу вашего великого тевтонского соперника, внезапно умершего как раз в то время, я осмелюсь предсказать, что фон Хомбер у них.

And the futurist group in China knows how to MAKE men work!"	Эта банда китайцев, стремящаяся установить будущий новый порядок, знает, как заставить людей говорить.
CHAPTER XXIV	ГЛАВА XXIV АЗИЗ
FROM the rescue of Lord Southery my story bears me mercilessly on to other things.	Оставив спасенного лорда Саутри, я должен перейти к другим событиям.
I may not tarry, as more leisurely penmen, to round my incidents; they were not of my choosing.	Я не могу задерживаться на отдельных моментах, как это позволено другим пишущим, имеющим достаточно времени для литературной обработки; я не придумывал и не выбирал эти события.
I may not pause to make you better acquainted with the figure of my drama; its scheme is none of mine.	Я не могу сделать отступление, чтобы лучше ознакомить вас с моей драмой: сюжет не мой.
Often enough, in those days, I found a fitness in the lines of Omar:	В те дни я часто и к месту вспоминал строки Омара Хайяма:
We are no other than a moving show Of Magic Shadow-shapes that come and go Round with the Sun-illumined Lantern held In Midnight by the Master of the Show.	Мы всего лишь фигуры спектакля, где тени бродят, Волшебные тени, что приходят и уходят, Ходят с зажженным фонарем, который держит В полуночи ведущий этого спектакля.
But "the Master of the Show," in this case, was Dr. Fu-Manchu!	Но "ведущим спектакля" в этом случае был доктор Фу Манчи!
I have been asked many times since the days with which these records deaname = "note" Who WAS Dr. Fu-Manchu?	Меня впоследствии много раз спрашивали: кто был доктор Фу Манчи?
Let me confess here that my final answer must be postponed.	Позвольте мне здесь сказать, что я должен отложить ответ на этот вопрос.
I can only indicate, at this place, the trend of my reasoning, and leave my reader to form whatever conclusion he pleases.	Я только могу показать или очертить ход моих размышлений и оставить читателю право делать любые заключения, которые ему понравятся.
What group can we isolate and label as responsible for the overthrow of the Manchus?	Какую группу мы можем выделить как ответственную за свержение Маньчжурской династии?
The casual student of modern Chinese history will reply: "Young China."	Невнимательный читатель современной истории Китая ответит: младокитайцев.
This is unsatisfactory.	Это - неудовлетворительный ответ.
What do we mean by Young China?	Что мы имеем в виду под младокитайцами?
In my own hearing Fu-Manchu had disclaimed, with scorn, association with the whole of that movement; and assuming that the name were not an assumed one, he clearly can have been no anti-Manchu, no Republican.	Я своими собственными ушами слышал, как Фу Манчи с презрением отрицал какую-либо связь со всем этим движением; и если мы допустим, что его имя не было псевдонимом, он явно не мог быть врагом маньчжуров, не мог быть республиканцем.
The Chinese Republican is of the mandarin class, but of a new generation which veneers its Confucianism with Western polish.	Китайские республиканцы - выходцы из класса знати, мандаринов, но это - новое поколение, полирующее свое конфуцианство западным лаком.

These youthful and unbalanced reformers, in conjunction with older but no less ill-balanced provincial politicians, may be said to represent Young China.	Эти молодые и неуравновешенные реформаторы вкупе с более пожилыми, но столь же неуравновешенными провинциальными политиками, могут считаться представителями организации "Молодой Китай".
Amid such turmoils as this we invariably look for, and invariably find, a Third Party.	Среди такой неразберихи и потрясений мы неизменно ищем и неизменно находим третью силу.
In my opinion, Dr. Fu-Manchu was one of the leaders of such a party.	По-моему, доктор Фу Манчи был одним из вождей именно такой третьей силы.
Another question often put to me was: Where did the Doctor hide during the time that he pursued his operations in London?	Другой вопрос, который мне часто задавали: "Где прятался доктор, проводя свои операции в Лондоне?"
This is more susceptible of explanation.	На этот вопрос легче ответить.
For a time Nayland Smith supposed, as I did myself, that the opium den adjacent to the old Ratcliff Highway was the Chinaman's base of operations; later we came to believe that the mansion near Windsor was his hiding-place, and later still, the hulk lying off the downstream flats.	Какое-то время Найланд Смит да и я тоже полагали, что его база находится в опиумном притоне неподалеку от Радклифской дороги; затем мы думали, что его убежищем был особняк в окрестностях Виндзора; а еще позднее - что это был корпус брошенного корабля, стоящего возле болотистых низин Темзы.
But I think I can state with confidence that the spot which he had chosen for his home was neither of these, but the East End riverside building which I was the first to enter.	Но, пожалуй, могу сказать с уверенностью, что местом, которое он избрал себе в качестве дома, было здание на берегу Темзы в Ист-Энде, куда я ходил с Карамани.
Of this I am all but sure; for the reason that it not only was the home of Fu-Manchu, of Karamaneh, and of her brother, Aziz, but the home of something else-of something which I shall speak of later.	Я почти уверен в этом по причине того, что это здание служило не только домом Фу Манчи, Карамани и ее брату Азизу, но и еще кое-чем, о чем я расскажу позднее.
The dreadful tragedy (or series of tragedies) which attended the raid upon the place will always mark in my memory the supreme horror of a horrible case. Let me endeavor to explain what occurred.	Ужасная трагедия - или ряд трагедий, -сопровождавших наш набег на этот дом, навсегда останется у меня в памяти, как страшнейшее из страшнейших событий, и я попытаюсь объяснить, что же произошло.
By the aid of Karamaneh, you have seen how we had located the whilom warehouse, which, from the exterior, was so drab and dreary, but which within was a place of wondrous luxury.	Вы уже знаете, как мы обнаружили с помощью Карамани бывший склад, снаружи выглядевший таким серым и унылым, но внутри оказавшийся необыкновенно роскошным дворцом.
At the moment selected by our beautiful accomplice, Inspector Weymouth and a body of detectives entirely surrounded it; a river police launch lay off the wharf which opened from it on the river-side; and this upon a singularly black night, than which a better could not have been chosen.	Во время, назначенное нашей прекрасной сообщницей, дом был полностью окружен детективами инспектора Веймаута; баркас речной полиции ждал у пристани, открывавшейся к прибрежной полосе; и все это в необычайно темную ночь, лучше которой невозможно было выбрать.
"You will fulfill your promise to me?" said Karamaneh, and looked up into my face.	- Вы выполните свое обещание? - спросила Карамани и взглянула мне прямо в глаза.

She was enveloped in a big, loose cloak, and from the shadow of the hood her wonderful eyes gleamed out like stars.	На ней был длинный свободный плащ, и ее чудесные глаза сверкали как звезды из тени, отбрасываемой капюшоном.
"What do you wish us to do?" asked Nayland Smith.	- Что мы должны делать? - спросил Найланд Смит.
"You-and Dr. Petrie," she replied swiftly, "must enter first, and bring out Aziz.	- Вы и доктор Петри, - быстро ответила она, -должны войти первыми и вынести Азиза.
Until he is safe-until he is out of that place-you are to make no attempt upon-"	Пока он не будет в безопасности, пока он не будет далеко от этого дома, вы не должны нападать на...
"Upon Dr. Fu-Manchu?" interrupted Weymouth; for Karamaneh hesitated to pronounce the dreaded name, as she always did.	- На Фу Манчи? - прервал Веймаут, так как Карамани не решалась, по своей привычке, произнести ужасное имя.
"But how can we be sure that there is no trap laid for us?"	- Но откуда мы знаем, что нам не расставлена ловушка?
The Scotland Yard man did not entirely share my confidence in the integrity of this Eastern girl whom he knew to have been a creature of the Chinaman's.	Сотрудник Скотланд-Ярда не совсем разделял мою уверенность в честности девушки с Востока, которая, как он знал, принадлежала к окружению китайца.
"Aziz lies in the private room," she explained eagerly, her old accent more noticeable than usual.	- Азиз лежит в отдельной комнате, - нетерпеливо объяснила она, и ее акцент был более заметен, чем обычно.
"There is only one of the Burmese men in the house, and he-he dare not enter without orders!"	- В доме только один бирманец, и он не осмелится войти без приказа!
"But Fu-Manchu?"	- А Фу Манчи?
"We have nothing to fear from him.	- Его нам бояться нечего.
He will be your prisoner within ten minutes from now!	Пройдет не более десяти минут, как он станет вашим пленником.
I have no time for words-you must believe!"	У меня нет времени на разговоры - вы должны мне верить!
She stamped her foot impatiently.	Она топнула ногой.
"And the dacoit?" snapped Smith.	- А дакойт? - бросил Смит.
"He also."	- Он тоже.
"I think perhaps I'd better come in, too," said Weymouth slowly.	- Я думаю, мне тоже следует войти, - медленно сказал Веймаут.
Karamaneh shrugged her shoulders with quick impatience, and unlocked the door in the high brick wall which divided the gloomy, evil-smelling court from the luxurious apartments of Dr. Fu-Manchu.	Карамани нетерпеливо пожала плечами и отперла дверь в высокой кирпичной стене, отделявшей мрачный зловонный двор от роскошных апартаментов доктора Фу Манчи.
"Make no noise," she warned.	- Без шума, - предупредила она.
And Smith and myself followed her along the uncarpeted passage beyond.	Смит и я последовали за ней по коридору.
Inspector Weymouth, with a final word of instruction to his second in command, brought up the rear.	Инспектор Веймаут, отдав последние распоряжения своему непосредственному подчиненному, замыкал цепочку.

The door was reclosed; a few paces farther on a second was unlocked.	Дверь опять закрыли; через несколько шагов была отперта вторая дверь.
Passing through a small room, unfurnished, a farther passage led us to a balcony.	Мы прошли через маленькую комнату без мебели и далее по проходу, ведшему на балкон.
The transition was startling.	Перемена обстановки была разительной.
Darkness was about us now, and silence: a perfumed, slumberous darkness-a silence full of mystery.	Теперь вокруг нас была тьма и тишина: сонная, наполненная душистыми запахами тьма и тишина, полная тайн.
For, beyond the walls of the apartment whereon we looked down waged the unceasing battle of sounds that is the hymn of the great industrial river.	За стенами зала, на который мы смотрели, шло нескончаемое сражение звуков, гимн великой портовой реки.
About the scented confines which bounded us now floated the smoke-laden vapors of the Lower Thames.	Вокруг стен, окружавших благовонный оазис, поднимались пары нижнего течения Темзы с высокой концентрацией смога.
From the metallic but infinitely human clangor of dock-side life, from the unpleasant but homely odors which prevail where ships swallow in and belch out the concrete evidences of commercial prosperity, we had come into this incensed stillness, where one shaded lamp painted dim enlargements of its Chinese silk upon the nearer walls, and left the greater part of the room the darker for its contrast.	Мы ушли от металлического, но такого близкого людям лязга доков, неприятных, но знакомых запахов, преобладающих там, где корабли проглатывают и изрыгают конкретные свидетельства торгового благополучия, и пришли в эту тишину благовоний, где единственная лампа отбрасывала увеличенные тени рисунка своего китайского шелкового абажура на ближние стены, оставляя большую часть комнаты в темноте.
Nothing of the Thames-side activity-of the riveting and scraping-the bumping of bales-the bawling of orders-the hiss of steam-penetrated to this perfumed place. In the pool of tinted light lay the deathlike figure of a dark-haired boy, Karamaneh's muffled form bending over him.	Ни один звук из тех, которыми так богата портовая жизнь Темзы, где клепают железо и драят палубы, где с глухим стуком падают перегружаемые тюки и орет портовое начальство, не проникал в это благоуханное место, где в свете лампы лежала мертвенная фигура темноволосого мальчика, над которой склонилась закутанная Карамани.
"At last I stand in the house of Dr. Fu-Manchu!" whispered Smith.	- Наконец-то я в доме доктора Фу Манчи! -прошептал Смит.
Despite the girl's assurance, we knew that proximity to the sinister Chinaman must be fraught with danger.	Несмотря на заверения девушки, мы знали, что соседство со зловещим китайцем чревато опасностью.
We stood, not in the lion's den, but in the serpent's lair.	Мы стояли не в логове льва, а в змеиной норе.
From the time when Nayland Smith had come from Burma in pursuit of this advance-guard of a cogent Yellow Peril, the face of Dr. Fu-Manchu rarely had been absent from my dreams day or night.	С тех пор, как Найланд Смит вернулся из Бирмы, чтобы преследовать этого правофлангового Желтой Погибели, лицо Фу Манчи не оставляло моих видений ни днем, ни ночью.

The millions might sleep in peace-the millions in whose cause we labored!-but we who knew the reality of the danger knew that a veritable octopus had fastened upon England-a yellow octopus whose head was that of Dr. Fu-Manchu, whose tentacles were dacoity, thuggee, modes of death, secret and swift, which in the darkness plucked men from life and left no clew behind.	Миллионы людей могли спокойно спать, миллионы, делу которых мы служили! Но мы, осознававшие реальность этой опасности, того, что настоящий спрут сжал в своих объятиях Англию, спрут, чьей желтой головой был Фу Манчи, чьими щупальцами были дакойты, фанатики, владевшие разнообразными способами умерщвления людей, таинственными и мгновенными, вырывавшими их из жизни и не оставлявшими за собой следов.
"Karamaneh!" I called softly.	- Карамани, - тихо позвал я.
The muffled form beneath the lamp turned so that the soft light fell upon the lovely face of the slave girl.	Закутанная фигура под лампой повернулась, и мягкий свет упал на прелестное лицо девушки-рабыни.
She who had been a pliant instrument in the hands of Fu-Manchu now was to be the means whereby society should be rid of him.	Она, которая была податливым инструментом в руках Фу Манчи, теперь должна была стать средством избавления общества от этого зла.
She raised her finger warningly; then beckoned me to approach.	Она предупреждающе подняла палец, затем знаком попросила меня приблизиться.
My feet sinking in the rich pile of the carpet, I came through the gloom of the great apartment in to the patch of light, and, Karamaneh beside me, stood looking down upon the boy.	Проваливаясь ногами в богатом ковре, я прошел через полутьму комнаты туда, где, освещенная лампой, была Карамани, и посмотрел на мальчика.
It was Aziz, her brother; dead so far as Western lore had power to judge, but kept alive in that deathlike trance by the uncanny power of the Chinese doctor.	Ее брат Азиз был абсолютно мертв по всем меркам западной науки, но на самом деле находился в трансе, похожем на смерть, благодаря жуткому всесилию адского доктора-китайца.
"Be quick," she said; "be quick!	- Скорее, - сказала она, - поторапливайтесь!
Awaken him!	Разбудите его!
I am afraid."	Я боюсь!
From the case which I carried I took out a needle-syringe and a phial containing a small quantity of amber-hued liquid.	Я вытащил из шкатулки, которую имел при себе, шприц и склянку с небольшим количеством янтарной жидкости.
It was a drug not to be found in the British Pharmacopoeia.	Такое лекарство невозможно было отыскать в британском списке рекомендуемых фармацевтических препаратов.
Of its constitution I knew nothing.	Я ничего не знал о составе жидкости.
Although I had had the phial in my possession for some days I had not dared to devote any of its precious contents to analytical purposes.	Хотя склянка была у меня уже несколько дней, я не смел истратить ни миллиграмма ее драгоценного содержимого для целей анализа.
The amber drops spelled life for the boy Aziz, spelled success for the mission of Nayland Smith, spelled ruin for the fiendish Chinaman.	Янтарные капли означали жизнь для мальчика Азиза, успех миссии Найланда Смита и гибель китайского дьявола.
I raised the white coverlet.	Я поднял белое покрывало.
The boy, fully dressed, lay with his arms crossed upon his breast.	Мальчик во всей одежде лежал неподвижно, скрестив руки на груди.

I discerned the mark of previous injections as, charging the syringe from the phial, I made what I hoped would be the last of such experiments upon him.	Я различил след предыдущего укола, и, набрав в шприц жидкости из склянки, сделал ему вливание, которое, как я надеялся, будет последним из экспериментов подобного рода.
I would have given half of my small worldly possessions to have known the real nature of the drug which was now coursing through the veins of Aziz-which was tinting the grayed face with the olive tone of life; which, so far as my medical training bore me, was restoring the dead to life.	Я бы отдал половину всего, что имел, чтобы узнать о характере жидкости, шедшей теперь по венам Азиза, наполняя его серое лицо оливковым цветом жизни.
But such was not the purpose of my visit.	Но не это было целью нашего прихода.
I was come to remove from the house of Dr. Fu-Manchu the living chain which bound Karamaneh to him.	Я пришел сюда, чтобы убрать из дома доктора Фу Манчи живую цепь, которая привязывала к нему Карамани.
The boy alive and free, the Doctor's hold upon the slave girl would be broken.	Теперь, когда мальчик будет жив и на свободе, доктор не сможет больше удерживать свою рабыню.
My lovely companion, her hands convulsively clasped, knelt and devoured with her eyes the face of the boy who was passing through the most amazing physiological change in the history of therapeutics.	Моя прекрасная подруга, судорожно сжав руки, опустилась на колени, не отводя глаз от лица мальчика, организм которого претерпевал самые изумительные физиологические изменения в истории терапии.
The peculiar perfume which she wore-which seemed to be a part of her-which always I associated with her-was faintly perceptible. Karamaneh was breathing rapidly.	Я чувствовал слабый аромат, который исходил от нее и был, казалось, неотъемлемой частью, слышал ее учащенное дыхание.
"You have nothing to fear," I whispered; "see, he is reviving.	- Вам нечего бояться, - прошептал я, - смотрите, он оживает.
In a few moments all will be well with him."	Через несколько мгновений все будет нормально.
The hanging lamp with its garishly colored shade swung gently above us, wafted, it seemed, by some draught which passed through the apartment.	Висевшая над нами лампа с цветастым абажуром качнулась, колеблемая каким-то сквозняком, пронесшимся через зал.
The boy's heavy lids began to quiver, and Karamaneh nervously clutched my arm, and held me so whilst we watched for the long-lashed eyes to open.	Тяжелые веки мальчика затрепетали, и Карамани нервно сжала мою руку и держала ее так, пока мы смотрели, как открываются глаза с длинными ресницами.
The stillness of the place was positively unnatural; it seemed inconceivable that all about us was the discordant activity of the commercial East End.	Тишина этого места была поистине неестественной; казалось невероятным, что за стенами кипела беспорядочная активность торгового Ист-Энда.
Indeed, this eerie silence was becoming oppressive; it began positively to appall me.	И действительно, эта жуткая тишина становилась гнетущей, она начинала просто наполнять меня ужасом.
Inspector Weymouth's wondering face peeped over my shoulder.	Над моим плечом возникло удивленно всматривающееся в мальчика лицо инспектора Веймаута.
"Where is Dr. Fu-Manchu?" I whispered, as Nayland Smith in turn appeared beside me.	- Где доктор Фу Манчи? - прошептал я, когда рядом появился и Найланд Смит.

"I cannot understand the silence of the house-"	- Я не могу понять, почему в доме такая тишина.
"Look about," replied Karamaneh, never taking her eyes from the face of Aziz.	- Посмотрите кругом, - ответила Карамани, не отводя взгляда от лица Азиза.
I peered around the shadowy walls.	Я всмотрелся в полутемные стены.
Tall glass cases there were, shelves and niches: where once, from the gallery above, I had seen the tubes and retorts, the jars of unfamiliar organisms, the books of unfamiliar lore, the impedimenta of the occult student and man of science-the visible evidences of Fu-Manchu's presence.	Там стояли высокие стеклянные шкафы, полки и ниши, где однажды с галереи наверху я видел пробирки и реторты, банки с незнакомыми организмами, книги о неизвестных науках, предметы оккультных и научных знаний -видимые свидетельства присутствия Фу Манчи.
Shelves-cases-niches-were bare.	Все эти полки, шкафы, ниши были пусты.
Of the complicated appliances unknown to civilized laboratories, wherewith he pursued his strange experiments, of the tubes wherein he isolated the bacilli of unclassified diseases, of the yellow-bound volumes for a glimpse at which (had they known of their contents) the great men of Harley Street would have given a fortune-no trace remained.	От сложных приспособлений, не известных лабораториям цивилизованного мира, с помощью которых он проводил свои таинственные эксперименты, от пробирок, в которых он выделял бациллы загадочных болезней, от томов с желтыми переплетами, за один только взгляд на которые важные люди с Харли-стрит дали бы миллион (если бы знали об их содержании), от всего этого - ни следа.
The silken cushions; the inlaid tables; all were gone.	Шелковые подушки, инкрустированные столы -все исчезло.
The room was stripped, dismantled.	В комнате было снято все, все разобрано.
Had Fu-Manchu fled?	Значит, Фу Манчи сбежал?
The silence assumed a new significance.	Теперь тишина получила новое объяснение.
His dacoits and kindred ministers of death all must have fled, too.	Наверное, все его дакойты и другие ангелы смерти тоже сбежали.
"You have let him escape us!" I said rapidly.	- Вы позволили ему скрыться от нас! - резко сказал я.
"You promised to aid us to capture him-to send us a message-and you have delayed until-"	- Вы обещали помочь нам схватить его - прислать нам записку - и тянули, пока...
"No," she said; "no!" and clutched at my arm again.	- Нет, - сказала она, - нет! - Она вновь сжала моюруку.
"Oh! is he not reviving slowly?	- О! Разве он не слишком медленно оживает?
Are you sure you have made no mistake?"	Вы уверены, что не совершили ошибки?
Her thoughts were all for the boy; and her solicitude touched me.	Она думала только о мальчике, и ее мольбы тронули меня.
I again examined Aziz, the most remarkable patient of my busy professional career.	Я опять обследовал Азиза, самого необычного пациента в моей профессиональной практике.
As I counted the strengthening pulse, he opened his dark eyes-which were so like the eyes of Karamaneh-and, with the girl's eager arms tightly about him, sat up, looking wonderingly around.	В то время, как я считал его пульс, он открыл темные глаза, которые были так похожи на глаза Карамани. Она бережно обняла его, помогая ему сесть. Мальчик удивленно посмотрел кругом.

Karamaneh pressed her cheek to his, whispering loving words in that softly spoken Arabic which had first betrayed her nationality to Nayland Smith.	Карамани прижалась к нему щекой, шепча ласковые слова на мягком арабском диалекте, который когда-то впервые выдал ее национальность Найланду Смиту.
I handed her my flask, which I had filled with wine.	Я передал ей свою фляжку, которую она наполнила вином.
"My promise is fulfilled!" I said.	- Мое обещание выполнено! - сказал я.
"You are free!	- Вы свободны!
Now for Fu-Manchu!	Теперь - за Фу Манчи!
But first let us admit the police to this house; there is something uncanny in its stillness."	Но сначала позвольте нам впустить полицию в этот дом - в его тишине есть что-то жуткое и загадочное.
"No," she replied.	- Нет, - ответила она.
"First let my brother be taken out and placed in safety.	- Сначала пусть моего брата вынесут и поместят в безопасное место.
Will you carry him?"	Вы понесете его?
She raised her face to that of Inspector Weymouth, upon which was written awe and wonder.	Она подняла глаза на инспектора Веймаута, на лице которого были написаны благоговейный страх и удивление.
The burly detective lifted the boy as tenderly as a woman, passed through the shadows to the stairway, ascended, and was swallowed up in the gloom.	Грозный детектив поднял мальчика осторожно и нежно, прошел через полутьму к лестнице, поднялся по ней и растворился во мраке.
Nayland Smith's eyes gleamed feverishly.	Глаза Найланда Смита лихорадочно горели.
He turned to Karamaneh.	Он повернулся к Карамани.
"You are not playing with us?" he said harshly.	- Вы не играете с нами? - сурово спросил он.
"We have done our part; it remains for you to do yours."	- Мы выполнили свое обещание, теперь дело за вами.
"Do not speak so loudly," the girl begged. "HE is near us-and, oh, God, I fear him so!"	- Не говорите так громко, - умоляюще сказала девушка. - Он близко, и, о Боже, я так боюсь его!
"Where is he?" persisted my friend.	- Где он? - настаивал мой друг.
Karamaneh's eyes were glassy with fear now.	Теперь глаза Карамани подернулись пеленой страха.
"You must not touch him until the police are here," she said-but from the direction of her quick, agitated glances I knew that, her brother safe now, she feared for me, and for me alone.	- Вы не должны трогать его, пока здесь не появится полиция, - сказала она, но по направлению ее быстрых, возбужденных взглядов я понял, что теперь, когда ее брат в безопасности, она беспокоилась за меня, за меня одного.
Those glances sent my blood dancing; for Karamaneh was an Eastern jewel which any man of flesh and blood must have coveted had he known it to lie within his reach.	От этих взглядов у меня забурлила кровь; ведь Карамани была восточным сокровищем, которое любой мужчина из плоти и крови пожелал бы, зная, что оно в пределах досягаемости.
Her eyes were twin lakes of mystery which, more than once, I had known the desire to explore.	Ее глаза были как озера-близнецы, полные тайны, желание исследовать которую у меня возникало не один раз.

"Look-beyond that curtain"-her voice was barely audible-"but do not enter.	- Посмотрите - за той занавеской, - ее голос был едва слышен, - но не входите.
Even as he is, I fear him."	Даже в том положении, в каком он сейчас, я боюсь его.
Her voice, her palpable agitation, prepared us for something extraordinary.	Ее голос и ощутимое волнение говорили, что следует приготовиться к чему-то необычному.
Tragedy and Fu-Manchu were never far apart.	Трагедия и Фу Манчи всегда ходили рука об руку.
Though we were two, and help was so near, we were in the abode of the most cunning murderer who ever came out of the East.	Хотя нас было двое, и полиция была совсем рядом, мы находились в берлоге самого коварного убийцы, когда-либо приходившего с Востока.
It was with strangely mingled emotions that I crossed the thick carpet, Nayland Smith beside me, and drew aside the draperies concealing a door, to which Karamaneh had pointed. Then, upon looking into the dim place beyond, all else save what it held was forgotten.	В душе у меня была смесь странных чувств, когда я шел по мягкому ковру рядом с Найландом Смитом, когда отодвинул портьеру, закрывающую дверь, на которую указала Карамани И когда я посмотрел туда, за дверь, в тускло освещенную комнату, я забыл обо всем остальном.
We looked upon a small, square room, the walls draped with fantastic Chinese tapestry, the floor strewn with cushions; and reclining in a corner, where the faint, blue light from a lamp, placed upon a low table, painted grotesque shadows about the cavernous face-was Dr. Fu-Manchu!	Мы увидели маленькую квадратную комнату со стенами, задрапированными фантастическими китайскими гобеленами и полом, заваленным подушками. В углу, где слабый голубоватый свет лампы, стоявшей на низком столике, отбрасывал гротескные тени вокруг запавшего лица откинувшегося назад человека, мой взгляд остановился. Это был доктор Фу Манчи!
At sight of him my heart leaped-and seemed to suspend its functions, so intense was the horror which this man's presence inspired in me.	При виде его сердце готово было выпрыгнуть у меня из груди и, казалось, перестало биться совсем - так силен был ужас, который внушало мне присутствие этого человека.
My hand clutching the curtain, I stood watching him.	Судорожно уцепившись рукой за портьеру, я смотрел на него не отрываясь.
The lids veiled the malignant green eyes, but the thin lips seemed to smile.	Веки прикрывали злобные зеленые глаза, но тонкие губы сложились в подобие улыбки.
Then Smith silently pointed to the hand which held a little pipe.	Тогда Смит молча указал на руку, державшую маленькую трубку.
A sickly perfume assailed my nostrils, and the explanation of the hushed silence, and the ease with which we had thus far executed our plan, came to me.	В ноздри мне ударил тошнотворный запах, и мне наконец открылось значение тишины, царившей в доме, и той легкости, с которой пока шло осуществление нашего плана.
The cunning mind was torpid-lost in a brutish world of dreams.	Коварный мозг помутился - утонул в море животных, тупых снов.
Fu-Manchu was in an opium sleep!	Фу Манчи спал, обкурившись опиумом!
The dim light traced out a network of tiny lines, which covered the yellow face from the pointed chin to the top of the great domed brow, and formed deep shadow pools in the hollows beneath his eyes.	В тусклом свете видна была сеть тонких морщин, покрывавших желтое лицо от заостренного подбородка до самого верха огромного куполообразного лба и образовывавших глубокие темные ямы во впадинах под глазами.

At last we had triumphed.	Наконец! Мы победили.
I could not determine the depth of his obscene trance; and mastering some of my repugnance, and forgetful of Karamaneh's warning, I was about to step forward into the room, loaded with its nauseating opium fumes, when a soft breath fanned my cheek.	Я не мог определить глубину этого отталкивающего транса, в который впал Фу Манчи. Преодолев отвращение и забыв о предупреждении Карамани, я уже собрался войти в комнату, наполненную тошнотворными парами опиума, когда почувствовал на своей щеке нежное дыхание.
"Do not go in!" came Karamaneh's warning voice-hushed-trembling.	- Не входите! - услышал я приглушенный дрожащий голос Карамани.
Her little hand grasped my arm.	Ее маленькая рука вцепилась в мое плечо.
She drew Smith and myself back from the door.	Она оттащила меня и Смита от двери.
"There is danger there!" she whispered.	- Там опасно! - прошептала она.
"Do not enter that room!	- Не входите в эту комнату.
The police must reach him in some way-and drag him out!	Пусть полиция как-нибудь доберется до него и вытащит наружу!
Do not enter that room!"	Не входите в эту комнату!
The girl's voice quivered hysterically; her eyes blazed into savage flame.	Голос девушки истерически дрожал; глаза ее горели диким пламенем.
The fierce resentment born of dreadful wrongs was consuming her now; but fear of Fu-Manchu held her yet.	Бешеная ненависть за страшные несправедливости, совершенные по отношению к ней и ее семье, сжигала ее, но страх перед Фу Манчи сдерживал ее и сейчас.
Inspector Weymouth came down the stairs and joined us.	Инспектор Веймаут сошел с лестницы и присоединился к нам.
"I have sent the boy to Ryman's room at the station," he said.	- Я отправил мальчика к Раймэну в полицейский участок, - сказал он.
"The divisional surgeon will look after him until you arrive, Dr. Petrie.	- Полицейский врач присмотрит за ним до вашего приезда, доктор Петри.
All is ready now.	Все готово.
The launch is just off the wharf and every side of the place under observation.	Моторка у пристани, а весь дом под наблюдением.
Where's our man?"	Где он?
He drew a pair of handcuffs from his pocket and raised his eyebrows interrogatively.	- Веймаут вытащил из кармана наручники и вопросительно поднял брови.
The absence of sound-of any demonstration from the uncanny Chinaman whom he was there to arrest-puzzled him.	Отсутствие каких-либо звуков или других признаков существования загадочного китайца, которого предстояло арестовать, сбивало его с толку.
Nayland Smith jerked his thumb toward the curtain.	Найланд Смит указал большим пальцем на портьеру.
At that, and before we could utter a word, Weymouth stepped to the draped door.	Не успели мы вымолвить и слова, как Веймаут сделал шаг к двери.

He was a man who drove straight at his goal and saved reflections for subsequent leisure.	Он был человеком, который прямо шел к цели, а размышления оставлял на потом, чтобы заниматься ими на досуге.
I think, moreover, that the atmosphere of the place (stripped as it was it retained its heavy, voluptuous perfume) had begun to get a hold upon him.	Более того, я думаю, что атмосфера этого места (хотя и опустевшее, оно было пропитано тяжелым, приторным запахом) начала действовать и на него.
He was anxious to shake it off; to be up and doing.	Он хотел стряхнуть ее с себя, быть активным и энергичным.
He pulled the curtain aside and stepped into the room.	Он отодвинул портьеру и вошел в комнату.
Smith and I perforce followed him.	Смит и я вынуждены были следовать за ним.
Just within the door the three of us stood looking across at the limp thing which had spread terror throughout the Eastern and Western world.	В дверном проеме мы все трое остановились, глядя на обмякшее тело, внушавшее ужас всему восточному и западному миру.
Helpless as Fu-Manchu was, he inspired terror now, though the giant intellect was inert-stupefied.	Как ни беспомощен был Фу Манчи, он был по-прежнему страшен, хотя его гигантский интеллект был помутнен и отуплен опиумом.
In the dimly lit apartment we had quitted I heard Karamaneh utter a stifled scream.	Я слышал, как в полутемном зале, из которого мы только что ушли, Карамани испустила сдавленный крик.
But it came too late.	Но было слишком поздно.
As though cast up by a volcano, the silken cushions, the inlaid table with its blue-shaded lamp, the garish walls, the sprawling figure with the ghastly light playing upon its features-quivered, and shot upward!	Как бы подброшенные вулканом, шелковые подушки, инкрустированный стол с лампой с голубым абажуром, цветастые стены, растянувшаяся фигура, на чертах которой играл жуткий свет, - все затряслось и взлетело вверх!
So it seemed to me; though, in the ensuing instant I remembered, too late, a previous experience of the floors of Fu-Manchu's private apartments; I knew what had indeed befallen us.	Так почудилось мне, хотя в следующее мгновение я вспомнил, что происходило раньше с полами квартир Фу Манчи; я понял, что же с нами произошло.
A trap had been released beneath our feet.	Мы попали в ловушку.
I recall falling-but have no recollection of the end of my fall-of the shock marking the drop.	Я вспоминаю падение, но не помню его конец, не помню удара о дно.
I only remember fighting for my life against a stifling something which had me by the throat.	Я помню только, как я дрался за свою жизнь против чего-то, что меня душило, держа за горло.
I knew that I was being suffocated, but my hands met only the deathly emptiness.	Я чувствовал, что задыхаюсь, но мои руки встречались только со смертоносной пустотой.
Into a poisonous well of darkness I sank.	Я провалился в ядовитый колодец тьмы.
I could not cry out.	Я не мог кричать.
I was helpless.	Я был беспомощен.
Of the fate of my companions I knew nothing-could surmise nothing.	Я не знал ничего о судьбе моих товарищей и не мог ни о чем догадаться.
Then ... all consciousness ended.	Затем... я потерял сознание.
CHAPTER XXV	ГЛАВА XXV УЖАСАЮЩИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

I WAS being carried along a dimly lighted, tunnel-like place, slung, sackwise, across the shoulder of a Burman.	Меня нес по тускло освещенному месту, похожему на туннель, связанного и переброшенного через плечо как мешок, какой-то бирманец.
He was not a big man, but he supported my considerable weight with apparent ease.	Он был невысок, но выдерживал мой вес с явной легкостью.
A deadly nausea held me, but the rough handling had served to restore me to consciousness.	Меня страшно тошнило; тряска и неделикатное обращение привели меня в сознание.
My hands and feet were closely lashed. I hung limply as a wet towename = "note" I felt that this spark of tortured life which had flickered up in me must ere long finally become extinguished.	Руки и ноги у меня были связаны, и я висел, как мокрая тряпка; я чувствовал, что искра мучительно борющейся жизни, мерцавшая во мне, скоро погаснет навсегда.
A fancy possessed me, in these the first moments of my restoration to the world of realities, that I had been smuggled into China; and as I swung head downward I told myself that the huge, puffy things which strewed the path were a species of giant toadstool, unfamiliar to me and possibly peculiar to whatever district of China I now was in.	Мне в голову пришла странная фантазия. В эти первые моменты моего возвращения в реальный мир мне показалось, что я похищен и меня тайно переправляют в Китай. Качаясь вниз головой за спиной бирманца, я сказал себе, что большие надутые штуки, беспорядочно разбросанные на дороге, - виды огромных поганок, незнакомых мне и растущих, по-видимому, в какой-то китайской провинции, в которой я находился.
The air was hot, steamy, and loaded with a smell as of rotting vegetation.	Воздух был горячим и наполненным запахом гниющей растительности.
I wondered why my bearer so scrupulously avoided touching any of the unwholesome-looking growths in passing through what seemed a succession of cellars, but steered a tortuous course among the bloated, unnatural shapes, lifting his bare brown feet with a catlike delicacy.	Я не мог понять, почему несший меня бирманец так тщательно избегал касаться этих нездоровых наростов, выбирая извилистый путь через какие-то полуподвальные коридоры и обходя вздутые, неестественные грибы, с кошачьей ловкостью ступая среди них босыми смуглыми ногами.
He passed under a low arch, dropped me roughly to the ground and ran back.	Он прошел под низкой аркой, грубо сбросил меня на землю и убежал.
Half stunned, I lay watching the agile brown body melt into the distances of the cellars. Their walls and roof seemed to emit a faint, phosphorescent light.	Полуоглушенный, я лежал, наблюдая, как гибкое смуглое тело удалялось, растворяясь в отдаленных подвалах, стены и крыша которых испускали слабый фосфоресцирующий свет.
"Petrie!" came a weak voice from somewhere ahead.... "Is that you, Petrie?"	- Петри, - послышался где-то впереди слабый голос... - Это ты, Петри?
It was Nayland Smith!	Это был голос Найланда Смита.
"Smith!" I said, and strove to sit up. But the intense nausea overcame me, so that I all but swooned.	- Смит! - крикнул я, попытавшись сесть, но, почувствовав сильное головокружение и тошноту, чуть не потерял сознание.
I heard his voice again, but could attach no meaning to the words which he uttered.	Я опять услышал его голос, но не мог понять значения того, что он говорил.
A sound of terrific blows reached my ears, too.	Моих ушей достиг звук ужасных ударов.
The Burman reappeared, bending under the heavy load which he bore.	Вновь появился бирманец, согнувшись под тяжелым грузом, который он нес.

For, as he picked his way through the bloated things which grew upon the floors of the cellars, I realized that he was carrying the inert body of Inspector Weymouth.	Ибо, когда он шел, осторожно выбирая дорогу среди того, что я принял за распухшие грибы, я узнал в перекинутой через его плечо ноше обмякшее тело инспектора Веймаута.
And I found time to compare the strength of the little brown man with that of a Nile beetle, which can raise many times its own weight.	Я успел сравнить силу невысокого смуглого человечка с силой нильского жука, способного поднять вес, во много раз превышающий его собственный.
Then, behind him, appeared a second figure, which immediately claimed the whole of my errant attention.	За ним появилась вторая фигура, которая сразу же привлекла все мое внимание.
"Fu-Manchu!" hissed my friend, from the darkness which concealed him.	- Фу Манчи! - Свистящий шепот моего друга донесся из скрывавшей его темноты.
It was indeed none other than Fu-Manchu-the Fu-Manchu whom we had thought to be helpless.	Действительно, это был не кто иной, как Фу Манчи, - тот самый Фу Манчи, которого мы приняли за беспомощного.
The deeps of the Chinaman's cunning-the fine quality of his courage, were forced upon me as amazing facts.	Я с изумлением осознал всю глубину его коварства и высокую степень мужества.
He had assumed the appearance of a drugged opium-smoker so well as to dupe me-a medical man; so well as to dupe Karamaneh-whose experience of the noxious habit probably was greater than my own.	Он так умело притворился доведенным до бесчувствия курильщиком опиума, что сумел одурачить меня - медика; так ловко, что сумел обмануть Карамани, чьи знания его дурных привычек были намного больше моих.
And, with the gallows dangling before him, he had waited-played the part of a lure-whilst a body of police actually surrounded the place!	И, зная, что его ждет виселица, он выжидал, играя роль приманки, когда дом его был практически окружен полицией.
I have since thought that the room probably was one which he actually used for opium debauches, and the device of the trap was intended to protect him during the comatose period.	Потом мне не раз приходило в голову, что он пользовался этой комнатой специально для курения опиума, а западня была устроена для того, чтобы обезопасить его во время коматозного состояния.
Now, holding a lantern above his head, the deviser of the trap whereinto we, mouselike, had blindly entered, came through the cellars, following the brown man who carried Weymouth.	Теперь изобретатель мышеловки, в которую мы неосмотрительно попали, шел через подвалы вслед за смуглым бирманцем, несшим Веймаута.
The faint rays of the lantern (it apparently contained a candle) revealed a veritable forest of the gigantic fungi-poisonously colored-hideously swollen-climbing from the floor up the slimy walls-climbing like horrid parasites to such part of the arched roof as was visible to me.	Высоко над головой он держал фонарь, слабый свет которого (по-видимому, внутри него горела свеча) падал на настоящий лес гигантских грибов ядовитой окраски, вздувшихся, как гнойники, тянущихся по скользким сырым стенам, липнущим, как отвратительные паразиты, к видимой мне части свода.
Fu-Manchu picked his way through the fungi ranks as daintily as though the distorted, tumid things had been viper-headed.	Фу Манчи шел, пробираясь через ряды грибов так осторожно, как если бы эти уродливые, распухшие создания были головами ядовитых змей.

The resounding blows which I had noted before, and which had never ceased, culminated in a splintering crash.	Раздававшиеся звуки ударов, которые не прекращались все это время, завершились грохотом чего-то разлетевшегося в щепки.
Dr. Fu-Manchu and his servant, who carried the apparently insensible detective, passed in under the arch, Fu-Manchu glancing back once along the passages.	Доктор Фу Манчи и его слуга, несший бесчувственного детектива, прошли под арку. Только один раз Фу Манчи оглянулся назад.
The lantern he extinguished, or concealed; and whilst I waited, my mind dully surveying memories of all the threats which this uncanny being had uttered, a distant clamor came to my ears.	Фонарь в его руке был потушен или спрятан. Я ждал, тупо перебирая в голове воспоминания о всех угрозах, высказанных этим жутким созданием, и вдруг до моих ушей донесся отдаленный шум голосов.
Then, abruptly, it ceased.	Затем он оборвался.
Dr. Fu-Manchu had closed a heavy door; and to my surprise I perceived that the greater part of it was of glass.	Доктор Фу Манчи закрыл тяжелую дверь и, к моему удивлению, я обнаружил, что большая ее часть была стеклянной.
The will-o'-the-wisp glow which played around the fungi rendered the vista of the cellars faintly luminous, and visible to me from where I lay. Fu-Manchu spoke softly.	Мерцание, игравшее на головках грибов, делало подвалы слабо светящимися, и с того места, где я лежал, я видел Фу Манчи, который негромким голосом говорил, обращаясь ко мне.
His voice, its guttural note alternating with a sibilance on certain words, betrayed no traces of agitation.	Его голос с гортанными нотками и свистящим произношением некоторых слов не нес ни следа возбуждения.
The man's unbroken calm had in it something inhuman.	Было что-то нечеловеческое в непоколебимом спокойствии этого маньяка.
For he had just perpetrated an act of daring unparalleled in my experience, and, in the clamor now shut out by the glass door I tardily recognized the entrance of the police into some barricaded part of the house-the coming of those who would save us-who would hold the Chinese doctor for the hangman!	Ибо он сейчас совершил такую дерзость, от которой я похолодел: в криках за стеклянной дверью я запоздало узнал голоса полицейских, вошедших в дом, - тех, кто должен был спасти нас и отправить китайского доктора на виселицу.
"I have decided," he said deliberately, "that you are more worthy of my attention than I had formerly supposed.	- Я решил, - медленно сказал он, - что вы более достойны моего внимания, чем я думал ранее.
A man who can solve the secret of the Golden Elixir (I had not solved it; I had merely stolen some) should be a valuable acquisition to my Council.	Человек, который может решить загадку Золотого Эликсира (я не решил ее, я просто украл некоторое количество), должен быть ценным приобретением для моего Совета.
The extent of the plans of Mr. Commissioner Nayland Smith and of the English Scotland Yard it is incumbent upon me to learn.	На мне лежит обязанность узнать, как далеко идут планы правительственного уполномоченного мистера Найланда Смита и Скотланд-Ярда.
Therefore, gentlemen, you live-for the present!"	Следовательно, джентльмены, вы останетесь жить - пока!
"And you'll swing," came Weymouth's hoarse voice, "in the near future!	- А ты будешь болтаться на виселице, - услышал я хриплый голос Веймаута, - в ближайшем будущем!
You and all your yellow gang!"	Ты и вся твоя желтая банда!

"I trust not," was the placid reply.	- Не думаю, - был безмятежный ответ.
"Most of my people are safe: some are shipped as lascars upon the liners; others have departed by different means.	- Большинство моих людей - в безопасности; некоторые служат матросами на морских судах, другие уехали иными путями.
Ah!"	Ах!..
That last word was the only one indicative of excitement which had yet escaped him.	Это последнее междометие было единственным, что выдавало его возбуждение.
A disk of light danced among the brilliant poison hues of the passages-but no sound reached us; by which I knew that the glass door must fit almost hermetically.	На ядовитых оттенках заросших грибами проходов заплясал круг света, но ни звука не донеслось до нас, и это говорило о том, что стеклянная дверь была почти герметичной.
It was much cooler here than in the place through which we had passed, and the nausea began to leave me, my brain to grow more clear.	Здесь было намного холоднее, чем в комнатах наверху, и головокружение постепенно исчезало, мозг прояснялся.
Had I known what was to follow I should have cursed the lucidity of mind which now came to me; I should have prayed for oblivion-to be spared the sight of that which ensued.	Знай я, что должно было последовать, я бы проклял ясность ума, которая ко мне вернулась, я бы молился о забытье - лишь бы не видеть того, что случилось потом.
"It's Logan!" cried Inspector Weymouth; and I could tell that he was struggling to free himself of his bonds.	- Это Логан! - крикнул инспектор Веймаут, отчаянно пытаясь освободиться от веревок, которыми был связан.
From his voice it was evident that he, too, was recovering from the effects of the narcotic which had been administered to us all.	По его голосу было ясно, что он тоже приходит в себя после наркотиков, введенных всем нам зловещим доктором.
"Logan!" he cried.	- Логан! - крикнул он.
"Logan!	- Логан!
This way-HELP!"	Сюда, на помощь!
But the cry beat back upon us in that enclosed space and seemed to carry no farther than the invisible walls of our prison.	Крик ударился о стены замкнутого пространства и, казалось, не вышел за стены нашей темницы.
"The door fits well," came Fu-Manchu's mocking voice.	- Дверь не пропускает звуков, - услышал я насмешливый голос Фу Манчи.
"It is fortunate for us all that it is so.	- Нам всем повезло, что это так.
This is my observation window, Dr. Petrie, and you are about to enjoy an unique opportunity of studying fungology.	Это мое наблюдательное окно, доктор Петри, и вы получите уникальную возможность изучения науки о грибах.
I have already drawn your attention to the anaesthetic properties of the lycoperdon, or common puff-ball.	Я уже обращал ваше внимание на анестезические свойства обычного гриба-дождевика.
You may have recognized the fumes?	Вы узнали эти пары?
The chamber into which you rashly precipitated yourselves was charged with them.	Ими была наполнена комната, в которую вы так стремительно провалились.
By a process of my own I have greatly enhanced the value of the puff-ball in this respect.	С помощью изобретенного мною процесса я сильно повысил ценность дождевика как наркотического средства.

Your friend, Mr. Weymouth, proved the most obstinate subject; but he succumbed in fifteen seconds."	Ваш друг, мистер Веймаут, оказался самым неподдающимся пациентом, но и ему хватило пятнадцати секунд.
"Logan!	- Логан!
Help! HELP!	Помоги! На помощь!
This way, man!"	Сюда, эй!
Something very like fear sounded in Weymouth's voice now.	Теперь в голосе Веймаута звучало нечто очень похожее на страх.
Indeed, the situation was so uncanny that it almost seemed unreal.	Поистине, положение было столь жутким, что казалось почти нереальным.
A group of men had entered the farthermost cellars, led by one who bore an electric pocket-lamp.	В дальние подвалы вошла группа людей. Впереди шел человек с электрическим карманным фонарем.
The hard, white ray danced from bloated gray fungi to others of nightmare shape, of dazzling, venomous brilliance.	Бледный луч фонаря проплясал от одутловатых серых грибов к другим, кошмарной формы и слепящего ядовитого блеска.
The mocking, lecture-room voice continued:	Насмешливый голос страшного лектора продолжал:
"Note the snowy growth upon the roof, Doctor.	- Обратите внимание на снегообразную поросль на крыше, доктор.
Do not be deceived by its size.	Не заблуждайтесь насчет ее размеров.
It is a giant variety of my own culture and is of the order empusa.	Это гигантская разновидность выращенной мною культуры.
You, in England, are familiar with the death of the common house-fly-which is found attached to the window-pane by a coating of white mold.	Вы в Англии знаете, как погибает обычная комнатная муха - ее находят прилипшей к оконному стеклу с налетом белой плесени.
I have developed the spores of this mold and have produced a giant species.	Я вырастил споры этой плесени колоссальных размеров.
Observe the interesting effect of the strong light upon my orange and blue amanita fungus!"	Заметьте, как интересно действует сильный свет на мои оранжевые и голубые грибки!
Hard beside me I heard Nayland Smith groan, Weymouth had become suddenly silent.	Рядом со мной раздался стон Найланда Смита, а Веймаут внезапно замолчал.
For my own part, I could have shrieked in pure horror. FOR I KNEW WHAT WAS COMING.	Я сам чуть не завопил в ужасе. Я знал, что будет дальше.
I realized in one agonized instant the significance of the dim lantern, of the careful progress through the subterranean fungi grove, of the care with which Fu-Manchu and his servant had avoided touching any of the growths.	Я в одно страшное мгновение понял значение тусклого фонаря, медленного движения через подземную грибную плантацию, ту осторожность, с которой Фу Манчи и его слуга избегали касаться наростов.
I knew, now, that Dr. Fu-Manchu was the greatest fungologist the world had ever known; was a poisoner to whom the Borgias were as children-and I knew that the detectives blindly were walking into a valley of death.	Теперь я знал, что Фу Манчи был величайшим ученым - знатоком грибов, что он был отравителем, перед которым итальянские мастера яда, Борджиа, были сопливыми детьми, и я понял, что детективы, сами того не зная, входили в долину смерти.

Then it began-the unnatural scene-the saturnalia of murder.	Затем она началась, эта неестественная сцена -вакханалия убийств.
Like so many bombs the brilliantly colored caps of the huge toadstool-like things alluded to by the Chinaman exploded, as the white ray sought them out in the darkness which alone preserved their existence.	Блестящие цветные шляпки огромных поганок, о которых говорил китаец, взрывались, как настоящие бомбы, по мере того как белый луч фонаря выискивал их в темноте, где они только и могли существовать.
A brownish cloud-I could not determine whether liquid or powdery-arose in the cellar.	Коричневатое облако - я не мог определить, жидкое или пыльное - поднялось в подвале.
I tried to close my eyes-or to turn them away from the reeling forms of the men who were trapped in that poison-hole.	Я пытался закрыть глаза или отвернуться от закачавшихся фигур людей, попавших в эту отравленную западню.
It was useless: I must look.	Это было бесполезно - я должен был смотреть.
The bearer of the lamp had dropped it, but the dim, eerily illuminated gloom endured scarce a second.	Тот, кто держал лампу, уронил ее, но тусклый, таинственно мерцающий полумрак длился едва одну секунду.
A bright light sprang up-doubtless at the touch of the fiendish being who now resumed speech:	Яркий свет вспыхнул опять, несомненно зажженный адской рукой злодея, возобновившего свою лекцию:
"Observe the symptoms of delirium, Doctor!"	- Отметьте симптомы бредового состояния, доктор!
Out there, beyond the glass door, the unhappy victims were laughing-tearing their garments from their bodies-leaping-waving their arms-were become MANIACS!	Там, за стеклянной дверью, смеялись злосчастные жертвы, срывая с себя одежды, прыгая, как безумные, махая руками, - у них начиналось маниакальное возбуждение.
"We will now release the ripe spores of giant entpusa," continued the wicked voice. "The air of the second cellar being super-charged with oxygen, they immediately germinate.	- Теперь мы выпустим на волю созревшие споры гигантской культуры, - продолжал злобный голос- Воздух второго подвала будет наполнен кислородом, и они немедленно начнут расти.
Ah! it is a triumph!	Ах! Это триумф!
That process is the scientific triumph of my life!"	Этот процесс - триумф моей научной деятельности!
Like powdered snow the white spores fell from the roof, frosting the writhing shapes of the already poisoned men.	Подобно снежному порошку, белые споры падали с крыши, замораживая корчащиеся фигуры отравленных людей.
Before my horrified gaze, THE FUNGUS GREW; it spread from the head to the feet of those it touched; it enveloped them as in glittering shrouds....	Перед моим потрясенным взором грибы росли, распространяясь от головы до ног каждого, кого они коснулись, обволакивая людей мерцающим саваном...
"They die like flies!" screamed Fu-Manchu, with a sudden febrile excitement; and I felt assured of something I had long suspected: that that magnificent, perverted brain was the brain of a homicidal maniac-though Smith would never accept the theory.	- Они мрут как мухи, - с внезапным лихорадочным возбуждением завопил Фу Манчи, и я почувствовал уверенность в том, что я уже давно подозревал: этот великолепный извращенный мозг мог принадлежать только маньяку-убийце, хотя Смит ни за что не хотел принять эту версию.
"It is my fly-trap!" shrieked the Chinaman.	- Вот моя мухоловка! - вопил китаец.

"And I am the god of destruction!"	- А я - бог разрушения!
CHAPTER XXVI	ГЛАВА XXVI МЫ ТЕРЯЕМ ВЕЙМАУТА
THE clammy touch of the mist revived me.	Меня разбудило скользкое прикосновение тумана.
The culmination of the scene in the poison cellars, together with the effects of the fumes which I had inhaled again, had deprived me of consciousness. Now I knew that I was afloat on the river. I still was bound: furthermore, a cloth was wrapped tightly about my mouth, and I was secured to a ring in the deck.	Кульминация сцены в отравленных подвалах в сочетании с действием паров, которых я опять надышался, привела меня в бессознательное состояние, более того, мой рот был туго завязан тряпкой и я был крепко привязан к кольцу на палубе.
By moving my aching head to the left I could look down into the oily water; by moving it to the right I could catch a glimpse of the empurpled face of Inspector Weymouth, who, similarly bound and gagged, lay beside me, but only of the feet and legs of Nayland Smith. For I could not turn my head sufficiently far to see more.	Повернув раскалывающуюся от боли голову влево, я сумел увидеть маслянистую воду; повернув ее вправо - багровое лицо инспектора Веймаута, также связанного и с кляпом во рту, лежавшего рядом, и одни только ноги Найланда Смита, потому что дальше я повернуть голову не мог.
We were aboard an electric launch.	Мы были на борту моторного баркаса.
I heard the hated guttural voice of Fu-Manchu, subdued now to its habitual calm, and my heart leaped to hear the voice that answered him.	Я услышал ненавистный гортанный голос Фу Манчи, приглушенный и спокойный, и сердце у меня замерло при звуке голоса, который ему ответил.
It was that of Karamaneh.	Это была Карамани.
His triumph was complete.	Его триумф был полным.
Clearly his plans for departure were complete; his slaughter of the police in the underground passages had been a final reckless demonstration of which the Chinaman's subtle cunning would have been incapable had he not known his escape from the country to be assured.	Было ясно, что приготовления к его отъезду завершены; бойня, устроенная над полицейскими в подземных проходах, была последней дерзкой демонстрацией, на которую коварный китаец, конечно, не решился бы, не будучи уверенным в том, что сумеет безопасно выбраться из Англии.
What fate was in store for us?	Какая нас ждет судьба?
How would he avenge himself upon the girl who had betrayed him to his enemies?	Как он отомстит девушке, которая предала его в руки врагов?
What portion awaited those enemies?	И что будет с этими врагами?
He seemed to have formed the singular determination to smuggle me into China-but what did he purpose in the case of Weymouth, and in the case of Nayland Smith?	Он, похоже, был полон решимости тайно переправить меня в Китай, но что он планировал в отношении Веймаута и Найланда Смита?
All but silently we were feeling our way through the mist.	Почти в полной тишине баркас медленно шел через туман.
Astern died the clangor of dock and wharf into a remote discord.	За кормой затихал в отдалении нестройный шум дока и пристани.
Ahead hung the foggy curtain veiling the traffic of the great waterway; but through it broke the calling of sirens, the tinkling of bells.	Впереди висела пелена тумана, закрывавшая глазу движение судов великой реки, но через эту пелену прорывался зов сирен и звон колокольчиков.
The gentle movement of the screw ceased altogether.	Плавное движение гребного винта замерло.

The launch lay heaving slightly upon the swells.	Баркас лежал на волнах, слегка покачиваясь.
A distant throbbing grew louder-and something advanced upon us through the haze.	Отдаленный вибрирующий звук становился громче, и через дымку тумана на нас что-то надвигалось.
A bell rang and muffled by the fog a voice proclaimed itself-a voice which I knew.	Прозвенел колокольчик, и я услышал в тумане голос, который был мне знаком.
I felt Weymouth writhing impotently beside me; heard him mumbling incoherently; and I knew that he, too, had recognized the voice.	Я чувствовал, как беспомощно извивается в своих путах Веймаут, слышал его бессвязное бормотание, и понял, что он тоже узнал голос.
It was that of Inspector Ryman of the river police and their launch was within biscuit-throw of that upon which we lay!	Это был голос инспектора Раймэна из речной полиции; их баркас был рядом с нашим!
"'Hoy!	- Эй!
1 Hoy!"	Эй!
I trembled. A feverish excitement claimed me.	Меня пробрала дрожь лихорадочного возбуждения.
They were hailing us.	Они окликали нас.
We carried no lights; but now-and ignoring the pain which shot from my spine to my skull I craned my neck to the left-the port light of the police launch glowed angrily through the mist.	На нашем баркасе не было огней, но теперь, не обращая внимания на боль, прострелившую меня от позвоночника до черепа, я вытянул шею влево -через туман сердито светился левый фонарь полицейского баркаса.
I was unable to utter any save mumbling sounds, and my companions were equally helpless.	Я не мог ничего крикнуть, разве что издать мычание, и мои товарищи были так же беспомощны.
It was a desperate position.	Положение было отчаянное.
Had the police seen us or had they hailed at random?	Видела ли нас полиция, или окликнула баркас просто случайно?
The light drew nearer.	Огонь двигался ближе.
"Launch, 'hoy!"	- Баркас! Эй!
They had seen us! Fu-Manchu's guttural voice spoke shortly-and our screw began to revolve again; we leaped ahead into the bank of darkness.	- Они видели нас! - коротко сказал гортанный голос Фу Манчи, и наш ходовой винт опять заработал, мы полетели вперед в полосу темноты.
Faint grew the light of the police launch-and was gone.	Свет полицейской моторки становился все слабее, пока не исчез совсем.
But I heard Ryman's voice shouting.	Но я слышал голос кричавшего Раймэна.
"Full speed!" came faintly through the darkness.	- Полный вперед! - донеслось из темноты.
"Port!	- Лево руля!
Port!"	Лево руля!
Then the murk closed down, and with our friends far astern of us we were racing deeper into the fog banks-speeding seaward; though of this I was unable to judge at the time.	Темнота сомкнулась над нами. Полицейский баркас остался далеко за кормой, а мы гнали в глубину тумана, в сторону моря, хотя тогда я этого не знал.

On we raced, and on, sweeping over growing swells.	Мы неслись вперед и вперед, по растущей морской зыби.
Once, a black, towering shape dropped down upon us.	Один раз на нас надвинулась черная громада.
Far above, lights blazed, bells rang, vague cries pierced the fog.	Наверху вспыхивали огни, звенели колокольчики, туман прорезали непонятные крики.
The launch pitched and rolled perilously, but weathered the wash of the liner which so nearly had concluded this episode.	Баркас опасно кренился по носу и бортам, но сумел выровняться, несмотря на напор волны лайнера, который чуть было не поставил последнюю точку в этом рассказе.
It was such a journey as I had taken once before, early in our pursuit of the genius of the Yellow Peril; but this was infinitely more terrible; for now we were utterly in Fu-Manchu's power.	Это путешествие напоминало другое, в самом начале нашей охоты за желтым дьяволом, но оно было несравненно более ужасным, ибо теперь мы были целиком во власти Фу Манчи.
A voice mumbled in my ear.	Какой-то голос забормотал мне в ухо.
I turned my bound-up face; and Inspector Weymouth raised his hands in the dimness and partly slipped the bandage from his mouth.	Я повернул голову; инспектор Веймаут поднял руки и частично сдвинул повязку со своего рта.
"I've been working at the cords since we left those filthy cellars," he whispered.	- Я вожусь с этими веревками с тех пор, как мы оставили эти вонючие подвалы, - прошептал он.
"My wrists are all cut, but when I've got out a knife and freed my ankles-"	- У меня все запястья изрезаны, но если бы я сумел вытащить нож и распутать ноги...
Smith had kicked him with his bound feet.	Смит толкнул его своими связанными ногами.
The detective slipped the bandage back to position and placed his hands behind him again.	Детектив сдвинул повязку обратно на место и спрятал руки за спину.
Dr. Fu-Manchu, wearing a heavy overcoat but no hat, came aft. He was dragging Karamaneh by the wrists.	На корме появился доктор Фу Манчи в пальто, но без шляпы, таща за собой Карамани.
He seated himself on the cushions near to us, pulling the girl down beside him. Now, I could see her face-and the expression in her beautiful eyes made me writhe. Fu-Manchu was watching us, his discolored teeth faintly visible in the dim light, to which my eyes were becoming accustomed.	Он уселся на подушки рядом с нами, и я видел его бесцветные зубы в тусклом полумраке, к которому мои глаза уже начинали привыкать.
"Dr. Petrie," he said, "you shall be my honored guest at my home in China.	- Доктор Петри, - сказал он, - вы будете почетным гостем в моем доме в Китае.
You shall assist me to revolutionize chemistry.	Вы поможете мне революционизировать химическую науку.
Mr. Smith, I fear you know more of my plans than I had deemed it possible for you to have learned, and I am anxious to know if you have a confidant.	Мистер Смит, я боюсь, что вы знаете о моих планах больше, чем, по моему мнению, должны знать, и я хотел бы выяснить, есть ли человек, которому вы все это открыли.
Where your memory fails you, and my files and wire jackets prove ineffectual, Inspector Weymouth's recollections may prove more accurate."	Там, где вам откажет память, а мои иглы и проволочные жакеты окажутся неэффективными, возможно, более точными будут воспоминания инспектора Веймаута.

He turned to the cowering girl-who shrank away from him in pitiful, abject terror.	Он повернулся к сжавшейся девушке, которая отпрянула от него в ужасе. На нее жалко было смотреть.
"In my hands, Doctor," he continued, "I hold a needle charged with a rare culture. It is the link between the bacilli and the fungi.	- Сейчас в моих руках, доктор, - продолжал он, -шприц, заряженный редкой культурой, что-то среднее между бациллами и грибами.
You have seemed to display an undue interest in the peach and pearl which render my Karamaneh so delightful, In the supple grace of her movements and the sparkle of her eyes.	Вы, похоже, проявляли чрезмерный интерес к прелестным щечкам и губкам, которые делают мою Карамани такой очаровательной, к гибкой грации ее движений и свету в ее глазах.
You can never devote your whole mind to those studies which I have planned for you whilst such distractions exist.	Пока существуют такие отвлекающие соблазны, вы не сможете полностью посвятить свой ум научным исследованиям, которые вам предстоят.
A touch of this keen point, and the laughing Karamaneh becomes the shrieking hag-the maniacal, mowing-"	Одно прикосновение острого кончика иглы, и несравненная Карамани превратится в сварливую каргу, бешеную, безумную...
Then, with an ox-like rush, Weymouth was upon him!	В следующее мгновение он был сбит с ног по-бычьи навалившимся на него Веймаутом!
Karamaneh, wrought upon past endurance, with a sobbing cry, sank to the deck-and lay still.	Карамани, нервы которой были на пределе, с душераздирающим рыданием сползла на палубу и лежала неподвижно, без сил.
I managed to writhe into a half-sitting posture, and Smith rolled aside as the detective and the Chinaman crashed down together.	Я сумел, бешено извиваясь в своих путах, сесть, и связанный Смит перекатился в сторону, когда детектив и китаец вместе грохнулись на палубу.
Weymouth had one big hand at the Doctor's yellow throat; with his left he grasped the Chinaman's right. It held the needle.	Правая ручища Веймаута держала желтое горло доктора, левая стиснула правую руку китайца с зажатой в ней иглой.
Now, I could look along the length of the little craft, and, so far as it was possible to make out in the fog, only one other was aboard-the half-clad brown man who navigated her-and who had carried us through the cellars.	Теперь я мог видеть весь баркас, и, насколько возможно было различить в тумане, только еще один человек был на борту - полуодетый смуглый бирманец, стоявший у руля, именно тот, кто нес нас через подвалы.
The murk had grown denser and now shut us in like a box.	Сумерки сгущались, и создавалось впечатление, что я нахожусь в закрытом темном ящике.
The throb of the motor-the hissing breath of the two who fought-with so much at issue-these sounds and the wash of the water alone broke the eerie stillness.	Стук мотора, свистящее дыхание двоих людей в смертельной схватке, где так много поставлено на карту, - только эти звуки да бурлящая вода за кормой нарушали жуткую тишину.
By slow degrees, and with a reptilian agility horrible to watch, Fu-Manchu was neutralizing the advantage gained by Weymouth.	Постепенно, со змеиной ловкостью, производившей страшное и жуткое впечатление, Фу Манчи сводил на нет преимущество, сначала имевшееся у Веймаута.
His clawish fingers were fast in the big man's throat; the right hand with its deadly needle was forcing down the left of his opponent.	Его когтистые пальцы-клешни накрепко вцепились в горло верзилы-полицейского; правая рука со смертоносной иглой давила вниз левую руку противника.
He had been underneath, but now he was gaining the upper place.	Сначала он был внизу, но теперь одолевал Веймаута, подминая его под себя.

His powers of physical endurance must have been truly marvelous.	Его физическая выносливость, наверное, была поистине изумительной.
His breath was whistling through his nostrils significantly, but Weymouth was palpably tiring.	Свистящее дыхание вырывалось из его ноздрей; Веймаут явно уставал.
The latter suddenly changed his tactics.	Внезапно полицейский изменил тактику.
By a supreme effort, to which he was spurred, I think, by the growing proximity of the needle, he raised Fu-Manchu-by the throat and arm-and pitched him sideways.	Нечеловеческим усилием, к чему его, мне кажется, побуждало неумолимое приближение иглы, он поднял Фу Манчи, держа его за горло и за руку, и швырнул в сторону от себя.
The Chinaman's grip did not relax, and the two wrestlers dropped, a writhing mass, upon the port cushions.	Но хватка китайца не ослабла, и оба борца свалились одним извивающимся клубком на подушки левого борта.
The launch heeled over, and my cry of horror was crushed back into my throat by the bandage. For, as Fu-Manchu sought to extricate himself, he overbalanced-fell back-and, bearing Weymouth with him-slid into the river!	Баркас накренился, и кляп в моем рту задушил крик ужаса: Фу Манчи, пытавшийся вырваться из рук детектива, потерял равновесие, упал назад и, не отпуская Веймаута, соскользнул в реку.
The mist swallowed them up.	Обоих проглотил туман.
There are moments of which no man can recall his mental impressions, moments so acutely horrible that, mercifully, our memory retains nothing of the emotions they occasioned.	Бывают мгновения, когда человек не может вспомнить, что же именно он чувствовал, -мгновения настолько страшные, что милосердная память отказывается хранить эмоции, ими вызванные.
This was one of them.	Это был один из подобных случаев.
A chaos ruled in my mind.	В моей голове царил хаос.
I had a vague belief that the Burman, forward, glanced back.	Я смутно увидел, или мне показалось, что бирманец, стоявший на носу, оглянулся и выпустил из рук штурвал.
Then the course of the launch was changed.	Курс изменился.
How long intervened between the tragic end of that Gargantuan struggle and the time when a black wall leaped suddenly up before us I cannot pretend to state. With a sickening jerk we ran aground.	Сколько времени прошло между трагическим концом этой борьбы гигантов и моментом, когда перед нами внезапно появилась черная стена? Этого я сказать не могу. Я почувствовал страшный рывок, от которого у меня помутилось в голове. Мы сели на мель.
A loud explosion ensued, and I clearly remember seeing the brown man leap out into the fog-which was the last I saw of him.	Последовал громкий взрыв, и я ясно помню, что смуглый рулевой прыгнул с борта в туман; больше я его не видел.
Water began to wash aboard.	Нас заливала вода.
Fully alive to our imminent peril, I fought with the cords that bound me; but I lacked poor Weymouth's strength of wrist, and I began to accept as a horrible and imminent possibility, a death from drowning, within six feet of the bank.	Полностью осознавая неминуемую гибель, я бешено рвал путы, но мои руки не были так сильны, как руки бедного Веймаута, и я начал уже смиряться с ужасной и неизбежной возможностью смерти. Утонуть в шести футах от берега!
Beside me, Nayland Smith was straining and twisting.	Рядом со мной крутился, пытаясь освободиться, Найланд Смит.

I think his object was to touch Karamaneh, in the hope of arousing her.	Я думаю, его цель была дотянуться до Карамани, чтобы поднять ее.
Where he failed in his project, the inflowing water succeeded.	Ему это не удалось, зато удалось прибывающей воде.
A silent prayer of thankfulness came from my very soul when I saw her stir-when I saw her raise her hands to her head-and saw the big, horror-bright eyes gleam through the mist veil.	Из самых недр моей души в небо вознеслась благодарная молитва, когда я увидел, что она пошевелилась, подняла руки и сжала ими голову, когда я увидел огромные, полные ужаса глаза, сверкавшие через пелену тумана.
CHAPTER XXVII	ГЛАВА XXVII НА КВАРТИРЕ У ВЕЙМАУТА
WE quitted the wrecked launch but a few seconds before her stern settled down into the river.	Мы оставили разбитый баркас всего за несколько секунд до того, как его корма погрузилась в воду.
Where the mud-bank upon which we found ourselves was situated we had no idea.	Мы не имели понятия, где находился берег, на который мы попали.
But at least it was terra firma and we were free from Dr. Fu-Manchu.	Но по крайней мере это была суша, и мы освободились от доктора Фу Манчи.
Smith stood looking out towards the river.	Смит стоял, глядя на реку.
"My God!" he groaned.	- Боже мой! - тяжело вздыхал он.
"My God!"	- Боже мой!
He was thinking, as I was, of Weymouth.	Он, как и я, думал о Веймауте.
And when, an hour later, the police boat located us (on the mud-flats below Greenwich) and we heard that the toll of the poison cellars was eight men, we also heard news of our brave companion.	Когда спустя час нас обнаружила патрульная лодка (на низинах, ниже по течению от Г ринвича) и мы услышали, что в отравленных подвалах погибли восемь человек, нам сообщили и новости о нашем храбром товарище по оружию.
"Back there in the fog, sir," reported Inspector Ryman, who was in charge, and his voice was under poor command, "there was an uncanny howling, and peals of laughter that I'm going to dream about for weeks-"	- Там, в тумане, сэр, - отрапортовал инспектор Раймэн, который был за начальника; он не мог совладать со своим голосом, - там был жуткий вой и хохот, который будет мне сниться не одну неделю.
Karamaneh, who nestled beside me like a frightened child, shivered; and I knew that the needle had done its work, despite Weymouth's giant strength.	Карамани, которая прижалась ко мне, как напуганный ребенок, задрожала, и я понял, что игла сделала свое дело, несмотря на гигантскую силу Веймаута.
Smith swallowed noisily.	Смит шумно сглотнул.
"Pray God the river has that yellow Satan," he said.	- Я молю Бога, чтобы река забрала этого желтого сатану, - сказал он.
"I would sacrifice a year of my life to see his rat's body on the end of a grappling-iron!"	- Я бы год моей жизни отдал, чтобы увидеть его крысиное тело на конце крюка патрульной лодки!
We were a sad party that steamed through the fog homeward that night.	Грустной компанией плыли мы той ночью через туман, домой.
It seemed almost like deserting a staunch comrade to leave the spot-so nearly as we could locate it-where Weymouth had put up that last gallant fight.	Это выглядело почти как дезертирство - оставить место, где Веймаут доблестно сражался в своем последнем бою.

Our helplessness was pathetic, and although, had the night been clear as crystal, I doubt if we could have acted otherwise, it came to me that this stinking murk was a new enemy which drove us back in coward retreat.	Наша беспомощность была трогательной и жалкой, и, хотя даже будь эта ночь ясной, как хрусталь, я сомневаюсь, что мы могли действовать по-другому, все равно мне пришло в голову, что эта зловонная сумеречная тьма была еще одним врагом, принудившим нас к трусливому отступлению.
But so many were the calls upon our activity, and so numerous the stimulants to our initiative in those times, that soon we had matter to relieve our minds from this stress of sorrow.	Но потребность в нашей деятельности была так велика, а мотивы проявления инициативы так многочисленны, что вскоре у нас появилось дело, которое помогло снять с нас напряжение, вызванное этими печальными событиями.
There was Karamaneh to be considered-Karamaneh and her brother.	Нужно было подумать о Карамани и ее брате.
A brief counsel was held, whereat it was decided that for the present they should be lodged at a hotel.	Мы собрали совет, на котором решили поселить их пока в гостинице.
"I shall arrange," Smith whispered to me, for the girl was watching us, "to have the place patrolled night and day."	- Я устрою, - прошептал мне Смит, так как девушка наблюдала за нами, - чтобы там было патрулирование день и ночь.
"You cannot suppose-"	- Ты ведь не думаешь...
"Petrie!	- Петри!
I cannot and dare not suppose Fu-Manchu dead until with my own eyes I have seen him so!"	Я не могу и не смею думать, что Фу Манчи мертв, пока не увижу это собственными глазами!
Accordingly we conveyed the beautiful Oriental girl and her brother away from that luxurious abode in its sordid setting.	В соответствии с этим мы перевезли прекрасную восточную девушку и ее брата из роскошного дворца в зловонном окружении низовьев Темзы.
I will not dwell upon the final scene in the poison cellars lest I be accused of accumulating horror for horror's sake.	Я не буду останавливаться на последнем акте трагедии в отравленных подвалах, чтобы не быть обвиненным в попытке нагромождать ужасы ради самих ужасов.
Members of the fire brigade, helmed against contagion, brought out the bodies of the victims wrapped in their living shrouds....	Пожарные в специальных шлемах, предохраняющих от заражения, вынесли тела жертв, завернутые в живые саваны.
From Karamaneh we learned much of Fu-Manchu, little of herself.	От Карамани мы узнали много о Фу Манчи, но мало о ней самой.
"What am I?	- Кто я такая?
Does my poor history matter-to anyone?" was her answer to questions respecting herself.	Неужели моя бедная жизнь кого-нибудь интересует? - отвечала она на вопросы, касающиеся ее биографии.
And she would droop her lashes over her dark eyes.	И опускала длинные ресницы.
The dacoits whom the Chinaman had brought to England originally numbered seven, we learned.	Мы узнали, что дакойтов, привезенных китайцем в Англию, вначале было семеро.
As you, having followed me thus far, will be aware, we had thinned the ranks of the Burmans.	Если вы следили за нашим повествованием, вы знаете, что, благодаря нам, ряды бирманцев весьма поредели.
Probably only one now remained in England.	Теперь в Англии, видимо, оставался только один.

They had lived in a camp in the grounds of the house near Windsor (which, as we had learned at the time of its destruction, the Doctor had bought outright).	Они жили в палатках на участке земли недалеко от Виндзора (после пожара мы узнали, что доктор купил его в вечное пользование).
The Thames had been his highway.	Вся его деятельность осуществлялась вдоль Темзы.
Other members of the group had occupied quarters in various parts of the East End, where sailormen of all nationalities congregate.	Другие члены его группы занимали квартиры в различных частях Ист-Энда, где собираются моряки всех национальностей.
Shen-Yan's had been the East End headquarters.	Заведение Шень Яна было их штаб-квартирой в Ист-Энде.
He had employed the hulk from the time of his arrival, as a laboratory for a certain class of experiments undesirable in proximity to a place of residence.	Фу Манчи использовал корпус списанного корабля со времени своего приезда в качестве лаборатории для определенного вида экспериментов, нежелательных поблизости от места его проживания.
Nayland Smith asked the girl on one occasion if the Chinaman had had a private sea-going vessel, and she replied in the affirmative.	Однажды Найланд Смит спросил девушку, не было ли у китайца личного морского судна, и она ответила утвердительно.
She had never been on board, however, had never even set eyes upon it, and could give us no information respecting its character.	Она, правда, никогда не была на его борту и даже никогда его не видела, поэтому не могла дать нам какой-либо информации о характере судна.
It had sailed for China.	Оно отплыло в Китай.
"You are sure," asked Smith keenly, "that it has actually left?"	- Вы уверены, - стремительно спросил Смит, - что оно действительно ушло?
"I understood so, and that we were to follow by another route."	- Я так поняла; и поняла, что поэтому мы будем следовать другим маршрутом.
"It would have been difficult for Fu-Manchu to travel by a passenger boat?"	- Смог бы Фу Манчи плыть на пассажирском судне?
"I cannot say what were his plans."	- Я не могу сказать, каковы были его планы.
In a state of singular uncertainty, then, readily to be understood, we passed the days following the tragedy which had deprived us of our fellow-worker.	Поэтому легко объяснить то состояние абсолютной неопределенности, в котором мы провели дни, последовавшие за трагедией, лишившей нас нашего товарища.
Vividly I recall the scene at poor Weymouth's home, on the day that we visited it.	Я живо вспоминаю сцену, происшедшую в доме бедняги Веймаута во время нашего посещения.
I then made the acquaintance of the Inspector's brother.	Я тогда познакомился с братом инспектора, Джеймсом Веймаутом.
Nayland Smith gave him a detailed account of the last scene.	Найланд Смит дал ему подробный отчет о том, что происходило.
"Out there in the mist," he concluded wearily, "it all seemed very unreal."	- Там в тумане, - устало заключил он, - все это казалось весьма нереальным.
"I wish to God it had been!"	- О Боже, как жаль, что это не так!
"Amen to that, Mr. Weymouth.	- Аминь, мистер Веймаут.
But your brother made a gallant finish.	Но ваш брат погиб как герой.

If ridding the world of Fu-Manchu were the only good deed to his credit, his life had been well spent."	Если бы избавление мира от Фу Манчи было единственным добрым делом на его счету, его жизнь уже была бы отдана не зря.
James Weymouth smoked awhile in thoughtful silence.	Джеймс Веймаут молчал и задумчиво курил.
Though but four and a half miles S.S.E. of St. Paul's the quaint little cottage, with its rustic garden, shadowed by the tall trees which had so lined the village street before motor 'buses were, was a spot as peaceful and secluded as any in broad England.	Уютный маленький коттедж всего в четырех с половиной милях к юго-востоку от собора Святого Павла, с небольшим садиком в тени высоких деревьев, стоявших вдоль деревенской улицы еще до того, как появились первые автобусы, был уединенным и мирным, как тысячи таких же по всей Англии.
But another shadow lay upon it to-day-chilling, fearful.	Но теперь на него легла другая тень, холодная и страшная.
An incarnate evil had come out of the dim East and in its dying malevolence had touched this home.	Воплощенное зло пришло с неведомого Востока и в своей агонизирующей злобе коснулось этого дома.
"There are two things I don't understand about it, sir," continued Weymouth.	- Здесь есть две вещи, которых я не понимаю, сэр,- продолжал Джеймс Веймаут.
"What was the meaning of the horrible laughter which the river police heard in the fog?	- Что означал ужасный хохот, который речная полиция слышала в тумане?
And where are the bodies?"	И где находятся тела?
Karamaneh, seated beside me, shuddered at the words.	Карамани, сидевшая подле меня, задрожала при этих словах.
Smith, whose restless spirit granted him little repose, paused in his aimless wanderings about the room and looked at her.	Смит, чей беспокойный дух заставлял его беспрестанно ходить по комнате, остановился и посмотрел на нее.
In these latter days of his Augean labors to purge England of the unclean thing which had fastened upon her, my friend was more lean and nervous-looking than I had ever known him.	В эти последние дни его геркулесовых трудов в попытке избавить Англию от нечистого духа, впившегося в ее тело, мой друг стал еще более худым и нервным.
His long residence in Burma had rendered him spare and had burned his naturally dark skin to a coppery hue; but now his gray eyes had grown feverishly bright and his face so lean as at times to appear positively emaciated.	Его долгое пребывание в Бирме сделало его сухощавым, а от природы смуглую кожу -темно-бронзовой, но сейчас его глаза стали лихорадочно блестящими, а лицо - таким худым, что временами оно казалось просто истощенным.
But I knew that he was as fit as ever.	Но я знал, что он, как всегда, в форме.
"This lady may be able to answer your first question," he said.	- Эта леди может ответить на ваш первый вопрос,- сказал он.
"She and her brother were for some time in the household of Dr. Fu-Manchu.	- Она и ее брат некоторое время принадлежали к слугам Фу Манчи.
In fact, Mr. Weymouth, Karamaneh, as her name implies, was a slave."	В сущности, мистер Веймаут, Карамани была рабыней, как и подразумевает ее имя.
Weymouth glanced at the beautiful, troubled face with scarcely veiled distrust.	Веймаут взглянул на прекрасное, обеспокоенное лицо Карамани с почти неприкрытым недоверием.

"You don't look as though you had come from China, miss," he said, with a sort of unwilling admiration.	- Вы не похожи на китаянку, мисс, - сказал он, невольно любуясь ею.
"I do not come from China," replied Karamaneh.	- Я не из Китая, - ответила Карамани.
"My father was a pure Bedawee.	- Мой отец был чистый бедуин.
But my history does not matter." (At times there was something imperious in her manner; and to this her musical accent added force.) "When your brave brother, Inspector Weymouth, and Dr. Fu-Manchu, were swallowed up by the river, Fu-Manchu held a poisoned needle in his hand.	Но моя история здесь ни при чем. (Иногда в ее манере говорить появлялось что-то повелительное, что усиливалось музыкальным акцентом ее голоса.) Когда вашего храброго брата, инспектора Джона Веймаута, и доктора Фу Манчи поглотила река, в руке Фу Манчи была отравленная игла.
The laughter meant that the needle had done its work.	Хохот означал, что игла сделала свое дело.
Your brother had become mad!"	Ваш брат сошел с ума!
Weymouth turned aside to hide his emotion.	Веймаут отвернулся, чтобы не показать, как ему тяжело.
"What was on the needle?" he asked huskily.	- Что было на иголке? - спросил он охрипшим голосом.
"It was something which he prepared from the venom of a kind of swamp adder," she answered.	- Какой-то препарат из яда болотной гадюки, -ответила она.
"It produces madness, but not always death."	- Он вызывает безумие, но не обязательно смерть.
"He would have had a poor chance," said Smith, "even had he been in complete possession of his senses.	- У него было бы мало шансов, - сказал Смит, -даже если бы он был в абсолютно здравом рассудке.
At the time of the encounter we must have been some considerable distance from shore, and the fog was impenetrable."	Во время этой схватки мы были на значительном расстоянии от берега и стоял непроницаемый туман.
"But how do you account for the fact that neither of the bodies have been recovered?"	- Но как вы объясняете тот факт, что ни одно из тел не было обнаружено?
"Ryman of the river police tells me that persons lost at that point are not always recovered-or not until a considerable time later."	Раймэн из речной полиции говорит, что тех, кто пропадает в том месте, не всегда находят или находят значительное время спустя.
There was a faint sound from the room above.	Из верхней комнаты послышался слабый звук.
The news of that tragic happening out in the mist upon the Thames had prostrated poor Mrs. Weymouth.	Сообщение о трагическом событии, случившемся в тумане на Темзе, повергло в отчаяние бедную миссис Веймаут.
"She hasn't been told half the truth," said her brother-in-law.	- Ей не сказали и половины правды, - пояснил ее деверь.
"She doesn't know about-the poisoned needle.	- Она не знает об отравленной игле.
What kind of fiend was this Dr. Fu-Manchu?"	Что же за дьявол был этот доктор Фу Манчи!
He burst out into a sudden blaze of furious resentment.	- Он взорвался бешеной ненавистью.
"John never told me much, and you have let mighty little leak into the papers.	- Джон никогда мне много не рассказывал, и почти никакая информация не просочилась в газеты.

What was he?	Кто он?
Who was he?"	Что он?
Half he addressed the words to Smith, half to Karamaneh.	- Его вопрос был обращен и к Смиту и к Карамани.
"Dr. Fu-Manchu," replied the former, "was the ultimate expression of Chinese cunning; a phenomenon such as occurs but once in many generations.	- Доктор Фу Манчи, - ответил первый, - был воплощенным выражением китайского коварства; такой феномен появляется лишь раз в течение жизни многих поколений.
He was a superman of incredible genius, who, had he willed, could have revolutionized science.	Он был сверхчеловеком невероятного таланта, который, если бы захотел, смог бы революционизировать науку.
There is a superstition in some parts of China according to which, under certain peculiar conditions (one of which is proximity to a deserted burial-ground) an evil spirit of incredible age may enter unto the body of a new-born infant.	В некоторых частях Китая ходит поверье, согласно которому при определенных условиях (одно из них - близость заброшенного кладбища) злой дух, проживший бесчисленное количество веков, может войти в новорожденного.
All my efforts thus far have not availed me to trace the genealogy of the man called Dr. Fu-Manchu.	Все мои усилия пока не позволили мне проследить генеалогию Фу Манчи.
Even Karamaneh cannot help me in this.	Даже Карамани не может мне в этом помочь.
But I have sometimes thought that he was a member of a certain very old Kiangsu family-and that the peculiar conditions I have mentioned prevailed at his birth!"	Но иногда мне приходило в голову, что он из очень старого рода Чень Су и что он родился как раз в тех своеобразных условиях, упомянутых в этой легенде!
Smith, observing our looks of amazement, laughed shortly, and quite mirthlessly.	Видя наши изумленные взгляды, Смит коротко и невесело рассмеялся.
"Poor old Weymouth!" he jerked.	- Бедный старина Веймаут! - отрывисто сказал он.
"I suppose my labors are finished; but I am far from triumphant.	- Я полагаю, что мои труды завершены; но я далек от торжества.
Is there any improvement in Mrs. Weymouth's condition?"	Есть какие-либо улучшения в состоянии миссис Веймаут?
"Very little," was the reply; "she has lain in a semi-conscious state since the news came.	- Очень небольшие, - был ответ, - она лежит в полубессознательном состоянии с тех пор, как узнала о муже.
No one had any idea she would take it so.	Никто не думал, что она так тяжело это воспримет.
At one time we were afraid her brain was going.	Однажды нам даже показалось, что она сходит с ума.
She seemed to have delusions."	У нее появились галлюцинации.
Smith spun round upon Weymouth.	Смит резко обернулся к Веймауту.
"Of what nature?" he asked rapidly.	- Какого характера? - быстро спросил он.
The other pulled nervously at his mustache.	Тот нервно щипал свои усы.

"My wife has been staying with her," he explained, "since-it happened; and for the last three nights poor John's widow has cried out at the same time-half-past two-that someone was knocking on the door."	- С ней все время находится моя жена, - объяснил он, - с тех пор, как это случилось, и в последние три ночи бедная вдова Джона кричала в одно и то же время - в половине третьего, - что кто-то стучится в дверь.
"What door?"	- Какую дверь?
"That door yonder-the street door."	- Вон ту - дверь на улицу.
All our eyes turned in the direction indicated.	Все глаза посмотрели в указанном направлении.
"John often came home at half-past two from the Yard," continued Weymouth; "so we naturally thought poor Mary was wandering in her mind.	- Джон часто приходил домой из Скотланд-Ярда в половине третьего, - продолжал Веймаут, -поэтому мы, естественно, подумали, что бедная Мэри тронулась умом.
But last night-and it's not to be wondered at-my wife couldn't sleep, and she was wide awake at half-past two."	Но прошлой ночью - ничего удивительного - моя жена не могла заснуть и в половине третьего тоже бодрствовала.
"Well?"	- Ну, и?
Nayland Smith was standing before him, alert, bright-eyed.	Найланд Смит уже стоял рядом, впившись в него глазами.
"She heard it, too!"	- Она тоже слышала стук.
The sun was streaming into the cozy little sitting-room; but I will confess that Weymouth's words chilled me uncannily.	Солнце заливало уютную маленькую гостиную, но, признаюсь, при словах Джеймса Веймаута внутри у меня пробежал жуткий холодок.
Karamaneh laid her hand upon mine, in a quaint, childish fashion peculiarly her own.	Карамани положила свою руку на мою, как ребенок, пытающийся успокоить взрослого.
Her hand was cold, but its touch thrilled me.	Рука ее была прохладной, но ее прикосновение взволновало меня.
For Karamaneh was not a child, but a rarely beautiful girl-a pearl of the East such as many a monarch has fought for.	Ведь Карамани была не ребенком, а девушкой редкой красоты - жемчужиной Востока, за которую могли бы вести войны короли и падишахи.
"What then?" asked Smith.	- И что дальше? - спросил Смит.
"She was afraid to move-afraid to look from the window!"	- Она боялась пошевелиться, боялась выглянуть в окно.
My friend turned and stared hard at me.	Мой друг повернулся и посмотрел на меня пристальным взглядом.
"A subjective hallucination, Petrie?"	- Массовая галлюцинация, Петри?
"In all probability," I replied.	- По всей вероятности, - ответил я.
"You should arrange that your wife be relieved in her trying duties, Mr. Weymouth.	- Вы должны освободить свою жену от этих тяжелых обязанностей, мистер Веймаут.
It is too great a strain for an inexperienced nurse."	Слишком большое напряжение для неопытной сиделки.
CHAPTER XXVIII	ГЛАВА XXVIII СТУК В ДВЕРЬ

OF all that we had hoped for in our pursuit of Fu-Manchu how little had we accomplished.	Как мало мы достигли из того, на что надеялись, преследуя Фу Манчи!
Excepting Karamaneh and her brother (who were victims and not creatures of the Chinese doctor's) not one of the formidable group had fallen alive into our hands.	За исключением Карамани и ее брата (которые были скорее жертвами, чем пособниками китайского доктора), ни один человек из этой грозной компании не попал в наши руки живым.
Dreadful crimes had marked Fu-Manchu's passage through the land.	Проход Фу Манчи по нашей земле был отмечен зверскими преступлениями.
Not one-half of the truth (and nothing of the later developments) had been made public.	Большая часть правды о нем (не говоря уже о последних событиях) не была опубликована.
Nayland Smith's authority was sufficient to control the press.	Полномочия Найланда Смита были достаточно велики, чтобы контролировать прессу.
In the absence of such a veto a veritable panic must have seized upon the entire country; for a monster-a thing more than humanly evil-existed in our midst.	Если бы он не наложил табу на публикации, всю страну охватила бы настоящая паника, ибо в нашей среде находился монстр, сверхчеловек-дьявол.
Always Fu-Manchu's secret activities had centered about the great waterway.	Тайная деятельность Фу Манчи всегда концентрировалась вдоль великого водного пути -Темзы.
There was much of poetic justice in his end; for the Thames had claimed him, who so long had used the stream as a highway for the passage to and fro for his secret forces.	В том, как закончился его путь, чувствовалась справедливость Всевышнего: Темза взяла того, кто долго использовал реку для переброски своих адских войск.
Gone now were the yellow men who had been the instruments of his evil will; gone was the giant intellect which had controlled the complex murder machine. Karamaneh, whose beauty he had used as a lure, at last was free, and no more with her smile would tempt men to death-that her brother might live.	Нет больше желтолицых людей, бывших орудиями его злой воли; нет больше гигантского интеллекта, управлявшего сложной машиной истребления; Карамани, чью красоту он использовал в качестве приманки, наконец свободна и больше не будет своей улыбкой заманивать людей в лапы смерти только ради того, чтобы сохранить жизнь своему брату.
Many there are, I doubt not, who will regard the Eastern girl with horror.	Я не сомневаюсь, что есть многие, кто будет относиться к восточной девушке с ужасом.
I ask their forgiveness in that I regarded her quite differently.	Я прошу их простить меня за то, что я относился к ней совсем по-другому.
No man having seen her could have condemned her unheard.	Ни один человек, кто видел ее, не мог ее осудить, не выслушав.
Many, having looked into her lovely eyes, had they found there what I found, must have forgiven her almost any crime.	Многие, посмотрев в ее глаза и найдя то, что нашел я, простили бы ей любое преступление.
That she valued human life but little was no matter for wonder.	То, что она мало ценила человеческую жизнь, не должно нас удивлять.
Her nationality-her history-furnished adequate excuse for an attitude not condonable in a European equally cultured.	Ее национальность, ее история дают достаточно оправданий для поведения, непозволительного для европейской девушки с таким же уровнем культуры.

But indeed let me confess that hers was a nature incomprehensible to me in some respects.	Но позвольте признаться, что в некоторых отношениях ее характер остался для меня загадкой.
The soul of Karamaneh was a closed book to my short-sighted Western eyes.	Для моих близоруких западных глаз душа Карамани была закрытой книгой.
But the body of Karamaneh was exquisite; her beauty of a kind that was a key to the most extravagant rhapsodies of Eastern poets.	Но ее тело было настолько прелестным; ее красота настолько совершенной - из тех, что являются источником вдохновения и восторга восточных поэтов.
Her eyes held a challenge wholly Oriental in its appeal; her lips, even in repose, were a taunt.	Привлекательность ее глаз состояла в том, что они смотрели по-восточному вызывающе, ее губы, даже в спокойном состоянии, дразнили и насмехались.
And, herein, East is West and West is East.	В ней Восток был Западом, а Запад - Востоком.
Finally, despite her lurid history, despite the scornful self-possession of which I knew her capable, she was an unprotected girl-in years, I believe, a mere child-whom Fate had cast in my way.	И, наконец, несмотря на ее страшную биографию, несмотря на презрительную надменность, на которую она была способна, она все же являлась незащищенной девочкой, по годам - почти ребенком, которого судьба подбросила мне.
At her request, we had booked passages for her brother and herself to Egypt.	По ее просьбе мы заказали билеты для нее и ее брата до Египта.
The boat sailed in three days.	Пароход должен был отплыть через три дня.
But Karamaneh's beautiful eyes were sad; often I detected tears on the black lashes.	Но прекрасные глаза Карамани были печальны, и я часто видел слезы на ее темных ресницах.
Shall I endeavor to describe my own tumultuous, conflicting emotions?	Должен ли я пытаться описать мои бурные, противоречивые чувства?
It would be useless, since I know it to be impossible.	Это будет бесполезным, так как я сам знаю, что это невозможно.
For in those dark eyes burned a fire I might not see; those silken lashes veiled a message I dared not read.	Ибо в этих темных глазах горел огонь, который я не мог видеть; эти шелковые ресницы скрывали послание, которое я не смел прочесть.
Nayland Smith was not blind to the facts of the complicated situation.	Найланд Смит не был слепым, он понимал всю сложность положения.
I can truthfully assert that he was the only man of my acquaintance who, having come in contact with Karamaneh, had kept his head.	Я могу честно и уверенно сказать, что он был единственным человеком, единственным из моих знакомых, кто, увидев Карамани, не потерял головы.
We endeavored to divert her mind from the recent tragedies by a round of amusements, though with poor Weymouth's body still at the mercy of unknown waters Smith and I made but a poor show of gayety; and I took a gloomy pride in the admiration which our lovely companion everywhere excited.	Мы старались отвлечь ее мысли от недавних трагедий с помощью развлечений и забав, хотя, пока тело бедного Веймаута находилось во власти реки, наша со Смитом вымученная веселость являла собой жалкое зрелище; и я мрачно гордился тем восхищением, которое везде вызывала прелесть Карамани.
I learned, in those days, how rare a thing in nature is a really beautiful woman.	В те дни я узнал, как редки действительно прекрасные женщины.

One afternoon we found ourselves at an exhibition of water colors in Bond Street.	Однажды мы оказались на выставке акварелей на Бонд-стрит.
Karamaneh was intensely interested in the subjects of the drawings-which were entirely Egyptian.	Карамани живо интересовалась сюжетами рисунков, которые сплошь были посвящены Египту.
As usual, she furnished matter for comment amongst the other visitors, as did the boy, Aziz, her brother, anew upon the world from his living grave in the house of Dr. Fu-Manchu.	Как обычно, ее появление вызвало перешептывание присутствовавших, как и появление ее брата Азиза, который впитывал новизну этого мира, выйдя из дома Фу Манчи, где он был похоронен заживо.
Suddenly Aziz clutched at his sister's arm, whispering rapidly in Arabic.	Внезапно Азиз схватил сестру за руку и что-то быстро зашептал по-арабски.
I saw her peachlike color fade; saw her become pale and wild-eyed-the haunted Karamaneh of the old days.	Я увидел, как побледнело ее лицо цвета персика, как в ее глазах появился дикий ужас, превращая ее в затравленную Карамани былых времен.
She turned to me.	Она повернулась ко мне.
"Dr. Petrie-he says that Fu-Manchu is here!"	- Доктор Петри, он говорит, что Фу Манчи - здесь.
"Where?" Nayland Smith rapped out the question violently, turning in a flash from the picture which he was examining.	- Где? - рявкнул Найланд Смит, молниеносно поворачиваясь к нам от картины, которую он осматривал.
"In this room!" she whispered glancing furtively, affrightedly about her.	- В этой комнате! - прошептала она, украдкой опасливо оглядываясь кругом.
"Something tells Aziz when HE is near-and I, too, feel strangely afraid.	- Что-то говорит Азизу, что он рядом, и я тоже чувствую непонятный страх.
Oh, can it be that he is not dead!"	О, неужели он не мертв?
She held my arm tightly.	Она крепко стискивала мою руку.
Her brother was searching the room with big, velvet black eyes.	Ее брат осматривал посетителей своими большими бархатными глазами.
I studied the faces of the several visitors; and Smith was staring about him with the old alert look, and tugging nervously at the lobe of his ear.	Я изучающе посмотрел на лица; Смит внимательно всматривался в окружающих, готовый в любое мгновение броситься на врага, нервно теребя мочку своего уха.
The name of the giant foe of the white race instantaneously had strung him up to a pitch of supreme intensity.	Услышав имя могучего противника белой расы, он напрягся, как струна.
Our united scrutinies discovered no figure which could have been that of the Chinese doctor.	Несмотря на наши объединенные усилия, нам не удалось обнаружить в толпе посетителей никого, кто напоминал бы китайского доктора.
Who could mistake that long, gaunt shape, with the high, mummy-like shoulders, and the indescribable gait, which I can only liken to that of an awkward cat?	Кто мог бы не узнать эту длинную тощую фигуру с приподнятыми плечами; походку, которую невозможно описать и которую я могу сравнить только с походкой неуклюжей кошки?
Then, over the heads of a group of people who stood by the doorway, I saw Smith peering at someone-at someone who passed across the outer room.	Затем, над головами группы людей, стоявших у двери, я увидел Смита, всматривавшегося в кого-то, кто прошел по другому залу.

Stepping aside, I, too, obtained a glimpse of this person.	Отойдя в сторону, я тоже сумел увидеть этого человека.
As I saw him, he was a tall, old man, wearing a black Inverness coat and a rather shabby silk hat.	Это был высокий старик в черном пальто и поношенной шелковой шляпе, с длинными седыми волосами и бородой патриарха.
He had long white hair and a patriarchal beard, wore smoked glasses and walked slowly, leaning upon a stick.	На нем были солнцезащитные очки, и он медленно шел, опираясь на палку.
Smith's gaunt face paled.	Худощавое лицо Смита побледнело.
With a rapid glance at Karamaneh, he made off across the room.	Быстро взглянув на Карамани, он пошел наперерез старику.
Could it be Dr. Fu-Manchu?	Неужели это доктор Фу Манчи?
Many days had passed since, already half-choked by Inspector Weymouth's iron grip, Fu-Manchu, before our own eyes, had been swallowed up by the Thames.	Прошло уже много дней с тех пор, как, уже полузадушенного железной хваткой инспектора Веймаута, Фу Манчи на наших глазах поглотили воды Темзы.
Even now men were seeking his body, and that of his last victim. Nor had we left any stone unturned.	Полиция еще искала его тело и тело его последней жертвы.
Acting upon information furnished by Karamaneh, the police had searched every known haunt of the murder group.	Опираясь на информацию, предоставленную Карамани, полиция обыскала все известные притоны группы убийц.
But everything pointed to the fact that the group was disbanded and dispersed; that the lord of strange deaths who had ruled it was no more.	Но все указывало на то, что группа была распущена и рассеялась; что мастер таинственных смертей, руководивший ею, перестал существовать.
Yet Smith was not satisfied. Neither, let me confess, was I.	Но Смит не был удовлетворен, да и я, признаюсь, тоже.
Every port was watched; and in suspected districts a kind of house-to-house patrol had been instituted.	Была установлена слежка во всех портах, в подозрительных районах проводилось патрулирование каждого дома.
Unknown to the great public, in those days a secret war waged-a war in which all the available forces of the authorities took the field against one man!	Неведомая широкой публике, велась тайная война, в которой все власти вышли на битву с одним-единственным человеком!
But that one man was the evil of the East incarnate.	Но этот единственный человек был воплощением зла Востока.
When we rejoined him, Nayland Smith was talking to the commissionaire at the door.	Когда мы подошли к Смиту, он разговаривал со швейцаром у двери.
He turned to me.	Мой друг повернулся ко мне.
"That is Professor Jenner Monde," he said.	- Это профессор Дженифер Монд, - сказал он.
"The sergeant, here, knows him well."	- Швейцар хорошо его знает.
The name of the celebrated Orientalist of course was familiar to me, although I had never before set eyes upon him.	Разумеется, имя знаменитого ориенталиста было мне знакомо, хотя до этого я его не видел.
"The Professor was out East the last time I was there, sir," stated the commissionaire.	- Профессор уезжал на Восток, когда я последний раз там стоял, сэр, - сказал швейцар.

"I often used to see him.	- Я его часто видел.
But he's an eccentric old gentleman.	Но он эксцентричный старый джентльмен.
Seems to live in a world of his own.	Живет как будто в своем собственном мире.
He's recently back from China, I think."	По-моему, он недавно вернулся из Китая.
Nayland Smith stood clicking his teeth together in irritable hesitation.	Найланд Смит стоял в неуверенности, раздраженно цокая языком.
I heard Karamaneh sigh, and, looking at her, I saw that her cheeks were regaining their natural color.	Я услышал, как Карамани с облегчением вздохнула, и увидел, что ее щеки вновь приобретают естественный цвет.
She smiled in pathetic apology.	Она улыбнулась трогательной извиняющейся улыбкой.
"If he was here he is gone," she said.	- Если он был здесь, то ушел, - сказала она.
"I am not afraid now."	- Мне больше не страшно.
Smith thanked the commissionaire for his information and we quitted the gallery.	Смит поблагодарил швейцара за информацию, и мы оставили галерею.
"Professor Jenner Monde," muttered my friend, "has lived so long in China as almost to be a Chinaman.	- Профессор Дженифер Монд, - пробормотал мой друг, - так долго жил в Китае, что превратился в китайца.
I have never met him-never seen him, before; but I wonder-"	Я никогда его не встречал, никогда раньше не видел, но я думаю...
"You wonder what, Smith?"	- Что ты думаешь, Смит?
"I wonder if he could possibly be an ally, of the Doctor's!"	- Я думаю, а не мог ли он быть одним из союзников доктора?
I stared at him in amazement.	Я изумленно воззрился на него.
"If we are to attach any importance to the incident at all," I said, "we must remember that the boy's impression-and Karamaneh's-was that Fu-Manchu was present in person."	- Если нам вообще следует придавать какое-то значение этому случаю, - сказал я, - то мы должны помнить, что у мальчика и у Карамани создалось впечатление, что доктор Фу Манчи находился здесь - собственной персоной.
"I DO attach importance to the incident, Petrie; they are naturally sensitive to such impressions.	- Я придаю значение этому случаю, Петри, - с нажимом сказал он, - они по природе чувствительны к таким впечатлениям.
But I doubt if even the abnormal organization of Aziz could distinguish between the hidden presence of a creature of the Doctor's and that of the Doctor himself.	Но я сомневаюсь, что даже сверхчувствительный Азиз мог отличить скрытое присутствие пособника доктора от его личного присутствия.
I shall make a point of calling upon Professor Jenner Monde."	Я обращусь к самому профессору Джениферу Монду.
But Fate had ordained that much should happen ere Smith made his proposed call upon the Professor.	Но по воле судьбы многое должно было произойти, прежде чем Смит смог посетить профессора.

Karamaneh and her brother safely lodged in their hotel (which was watched night and day by four men under Smith's orders), we returned to my quiet suburban rooms.	Отправив Карамани и ее брата в гостиницу, где они были в безопасности (отель по приказу Смита наблюдался ночью и днем четырьмя сотрудниками), мы вернулись в мой тихий загородный домик.
"First," said Smith, "let us see what we can find out respecting Professor Monde."	- В первую очередь, - сказал Смит, - давай посмотрим, что мы можем узнать о профессоре Монде.
He went to the telephone and called up New Scotland Yard.	Он пошел к телефону и позвонил в Скотланд-Ярд.
There followed some little delay before the requisite information was obtained.	Прошло некоторое время, пока мы получили требуемую информацию.
Finally, however, we learned that the Professor was something of a recluse, having few acquaintances, and fewer friends.	В конце концов мы узнали, что профессор был чем-то вроде отшельника, имел мало знакомых и еще меньше друзей.
He lived alone in chambers in New Inn Court, Carey Street.	Он жил один в комнатах в Нью-Инн-корт на Кейри-стрит.
A charwoman did such cleaning as was considered necessary by the Professor, who employed no regular domestic.	Приходящая уборщица наводила порядок, когда это казалось необходимым профессору, который не держал постоянной прислуги.
When he was in London he might be seen fairly frequently at the British Museum, where his shabby figure was familiar to the officials.	Когда он бывал в Лондоне, его довольно часто видели в Британском музее, где его невзрачно одетая фигура стала хорошо знакомой сотрудникам музея.
When he was not in London-that is, during the greater part of each year-no one knew where he went.	Когда он отсутствовал в Лондоне - а он отсутствовал большую часть времени в году, -никто не знал, куда он уезжал.
He never left any address to which letters might be forwarded.	Он никогда не оставлял адреса, куда можно было послать письма.
"How long has he been in London now?" asked Smith.	- Сколько времени он уже в Лондоне? - спросил Смит.
So far as could be ascertained from New Inn Court (replied Scotland Yard) roughly a week.	Из Скотланд-Ярда ответили, что примерно с неделю, согласно справке из Нью-Инн-корт.
My friend left the telephone and began restlessly to pace the room.	Мой друг повесил трубку и начал беспокойно ходить по комнате.
The charred briar was produced and stuffed with that broad cut Latakia mixture of which Nayland Smith consumed close upon a pound a week.	Он вытащил свою обгоревшую вересковую трубку и набил ее грубо нарезанной табачной смесью, целого фунта которой ему едва хватало на неделю.
He was one of those untidy smokers who leave tangled tufts hanging from the pipe-bowl and when they light up strew the floor with smoldering fragments.	Он был одним из тех неаккуратных курильщиков, которые оставляют торчащие из трубки клочья табака и, прикуривая, рассыпают тлеющие крошки по всему полу.
A ringing came, and shortly afterwards a girl entered.	Послышался звонок, и вошла служанка.
"Mr. James Weymouth to see you, sir."	- К вам мистер Джеймс Веймаут, сэр.
"Hullo!" rapped Smith.	- Вот как! - воскликнул Смит.

"What's this?"	- Что бы это значило?
Weymouth entered, big and florid, and in some respects singularly like his brother, in others as singularly unlike.	Вошел Джеймс Веймаут, массивный и цветущий и в некоторых отношениях необычайно напоминающий своего брата Джона, а в других -так же необычайно непохожий на него.
Now, in his black suit, he was a somber figure; and in the blue eyes I read a fear suppressed.	Теперь, в этом черном костюме, он выглядел весьма мрачно, и в его голубых глазах я прочел сдерживаемый страх.
"Mr. Smith," he began, "there's something uncanny going on at Maple Cottage."	- Мистер Смит, - начал он, - в Мейпл-коттедже происходит что-то жуткое.
Smith wheeled the big arm-chair forward.	Смит выкатил большое кресло.
"Sit down, Mr. Weymouth," he said.	- Садитесь, мистер Веймаут, - сказал он.
"I am not entirely surprised.	- Я не очень удивлен.
But you have my attention.	Но я весь внимание.
What has occurred?"	Что произошло?
Weymouth took a cigarette from the box which I proffered and poured out a peg of whisky.	Веймаут взял сигарету из протянутой мной коробки и налил себе виски.
His hand was not quite steady.	Рука его дрожала.
"That knocking," he explained.	- Этот стук, - объяснил он.
"It came again the night after you were there, and Mrs. Weymouth-my wife, I mean-felt that she couldn't spend another night there, alone."	- Он был опять ночью после вашего ухода, и миссис Веймаут - ну, то есть моя жена -почувствовала, что она не может больше там оставаться ночью, одна...
"Did she look out of the window?" I asked.	- Она смотрела в окно? - спросил я.
"No, Doctor; she was afraid.	- Нет, доктор, она боялась.
But I spent last night downstairs in the sitting-room-and I looked out!"	Но я провел прошлую ночь внизу, в гостиной - и я выглянул!
He took a gulp from his glass.	Он отпил большой глоток из стакана.
Nayland Smith, seated on the edge of the table, his extinguished pipe in his hand, was watching him keenly.	Найланд Смит, сидя на краю стола с потухшей трубкой в руке, внимательно смотрел на него.
"I'll admit I didn't look out at once," Weymouth resumed.	- Признаюсь, я не сразу выглянул, - продолжал Веймаут.
"There was something so uncanny, gentlemen, in that knocking-knocking-in the dead of the night.	- Было что-то такое зловещее в этом стуке, джентльмены, стуке посреди ночи.
I thought"-his voice shook-"of poor Jack, lying somewhere amongst the slime of the river-and, oh, my God! it came to me that it was Jack who was knocking-and I dare not think what he-what it-would look like!"	Я подумал, - его голос задрожал, - о бедном Джоне, как он лежит где-то в речном иле, и, о Боже, мне пришло в голову, что это Джон стучит, и я не осмеливался даже представить себе, как он мог выглядеть!
He leaned forward, his chin in his hand.	Он наклонился вперед, подперев кулаком подбородок.
For a few moments we were all silent.	Несколько мгновений мы все молчали.

"I know I funked," he continued huskily.	- Я знаю, я струхнул, - продолжал он охрипшим голосом.
"But when the wife came to the head of the stairs and whispered to me:	- Но когда на лестницу вышла жена и шепнула:
'There it is again.	"Вот оно, опять.
What in heaven's name can it be'-I started to unbolt the door.	Что же это, о Боже!", я начал вынимать засов из двери.
The knocking had stopped.	Стук прекратился.
Everything was very still.	Все было тихо.
I heard Mary-HIS widow-sobbing, upstairs; that was all.	Я слышал, как Мэри, его вдова, всхлипывала наверху, и это было все.
I opened the door, a little bit at a time."	Я стал открывать дверь - потихоньку, совсем бесшумно.
Pausing again, he cleared his throat, and went on:	Он остановился, прочистил горло и продолжал:
"It was a bright night, and there was no one there-not a soul.	- Ночь была светлая, и на улице не было ни души.
But somewhere down the lane, as I looked out into the porch, I heard most awful groans!	Но где-то на тропинке, когда я глядел с крыльца, я услышал ужасные стоны!
They got fainter and fainter.	Они слабели и слабели.
Then-I could have sworn I heard SOMEONE LAUGHING!	И потом - я мог поклясться, что я слышал, как кто-то смеется!
My nerves cracked up at that; and I shut the door again."	Здесь мои нервы сдали, и я опять захлопнул дверь.
The narration of his weird experience revived something of the natural fear which it had occasioned.	Рассказ об этих таинственных и жутких вещах вновь вызвал к жизни естественное чувство страха, которое они породили.
He raised his glass, with unsteady hand, and drained it.	Нетвердой рукой он поднял свой стакан и осушил его до дна.
Smith struck a match and relighted his pipe. He began to pace the room again.	Смит зажег спичку, прикурил и вновь принялся ходить по комнате.
His eyes were literally on fire.	Его глаза буквально полыхали огнем.
"Would it be possible to get Mrs. Weymouth out of the house before to-night?	- Можно сегодня на ночь увести миссис Веймаут из дома?
Remove her to your place, for instance?" he asked abruptly.	К вам, например? - вдруг спросил он.
Weymouth looked up in surprise.	Веймаут удивленно поднял глаза.
"She seems to be in a very low state," he replied. He glanced at me.	- Она в очень подавленном состоянии, - ответил он и взглянул на меня.
"Perhaps Dr. Petrie would give us an opinion?"	- Может быть, доктор Петри скажет свое мнение?
"I will come and see her," I said.	- Я приду осмотрю ее, - сказал я.
"But what is your idea, Smith?"	- Но что ты хочешь делать, Смит?

"I want to hear that knocking!" he rapped.	- Я хочу услышать этот стук! - гаркнул он.
"But in what I may see fit to do I must not be handicapped by the presence of a sick woman."	- Но когда я буду делать то, что сочту нужным, я не хочу быть стеснен присутствием больной женщины.
"Her condition at any rate will admit of our administering an opiate," I suggested.	- Во всяком случае, ее состояние допускает применение снотворного, - предположил я.
"That would meet the situation?"	- Это решит вопрос?
"Good!" cried Smith.	- Отлично! - воскликнул Смит.
He was intensely excited now.	Он был сильно возбужден.
"I rely upon you to arrange something, Petrie.	- Я надеюсь, что ты это дело устроишь, Петри.
Mr. Weymouth"-he turned to our visitor-"I shall be with you this evening not later than twelve o'clock."	Мистер Веймаут, - повернулся он к гостю, - я буду у вас этим вечером не позже двенадцати.
Weymouth appeared to be greatly relieved.	Веймаут почувствовал большое облегчение.
I asked him to wait whilst I prepared a draught for the patient.	Я попросил его подождать, пока я приготовлю микстуру для больной.
When he was gone: "What do you think this knocking means, Smith?" I asked.	Когда он ушел, я спросил: - Что, по-твоему, означает этот стук, Смит?
He tapped out his pipe on the side of the grate and began with nervous energy to refill it again from the dilapidated pouch.	Он выколотил свою трубку о каминную решетку и лихорадочно начал вновь набивать ее табаком из старенького кисета.
"I dare not tell you what I hope, Petrie," he replied-"nor what I fear."	- Я не смею сказать, ни на что я надеюсь, Петри, -ответил он, - ни чего опасаюсь.
CHAPTER XXIX	ГЛАВА XXIX НОВАЯ ВСТРЕЧА
DUSK was falling when we made our way in the direction of Maple Cottage.	Когда мы отправились в Мейпл-коттедж, уже сгущались сумерки.
Nayland Smith appeared to be keenly interested in the character of the district.	Найланд Смит живо интересовался особенностями местности.
A high and ancient wall bordered the road along which we walked for a considerable distance. Later it gave place to a rickety fence.	Вдоль дороги, по которой мы шли, тянулась высокая старинная стена, затем сменившаяся ветхим забором.
My friend peered through a gap in the latter.	Мой друг, посмотрев через дыру в заборе, сказал:
"There is quite an extensive estate here," he said, "not yet cut up by the builder.	- Здесь довольно большой участок земли, пока не очень застроенный.
It is well wooded on one side, and there appears to be a pool lower down."	С одной стороны - густой лес, а внизу, похоже, должен быть пруд.
The road was a quiet one, and we plainly heard the tread-quite unmistakable-of an approaching policeman.	На дороге царила тишина, и мы ясно слышали приближающиеся шаги полисмена.
Smith continued to peer through the hole in the fence, until the officer drew up level with us.	Смит все смотрел в дыру в заборе, пока полицейский не поравнялся с ним.
Then: "Does this piece of ground extend down to the village, constable?" he inquired.	Смит спросил: - Скажите, констебль, этот участок земли идет до самой деревни?

Quite willing for a chat, the man stopped, and stood with his thumbs thrust in his belt.	Полицейский, который рад был возможности поговорить, с готовностью остановился, засунув большие пальцы рук за ремень.
"Yes, sir.	- Да, сэр.
They tell me three new roads will be made through it between here and the hill."	Говорят, что скоро проведут три новые дороги отсюда до холма.
"It must be a happy hunting ground for tramps?"	- Здесь, должно быть, раздолье бродягам?
"I've seen some suspicious-looking coves about at times.	- Я иногда видел некоторых подозрительных субъектов.
But after dusk an army might be inside there and nobody would ever be the wiser."	Но после наступления темноты здесь может спрятаться целая армия и никто не узнает.
"Burglaries frequent in the houses backing on to it?"	- А часто происходят кражи со взломом в прилегающих домах?
"Oh, no.	- О нет.
A favorite game in these parts is snatching loaves and bottles of milk from the doors, first thing, as they're delivered.	Любимое занятие бродяг в этих местах - это стащить бутылку молока или батон хлеба сразу после того, как они доставляются к дверям булочником и молочником.
There's been an extra lot of it lately.	В последние дни это происходит особенно часто.
My mate who relieves me has got special instructions to keep his eye open in the mornings!"	Моему сменщику даны специальные указания быть особенно бдительным по утрам!
The man grinned.	- Полицейский широко улыбнулся.
"It wouldn't be a very big case even if he caught anybody!"	- Даже если он и поймает кого-нибудь, то на мелочи, а не по-крупному.
"No," said Smith absently; "perhaps not.	- Не скажите, - рассеянно сказал Смит. - Может быть, и нет.
Your business must be a dry one this warm weather.	В такую жару, наверное, тяжело работать, не промочив горло.
Good-night."	Доброй ночи!
"Good-night, sir," replied the constable, richer by half-a-crown-"and thank you."	- Доброй ночи, сэр, - ответил констебль, получив полкроны, - спасибо вам.
Smith stared after him for a moment, tugging reflectively at the lobe of his ear.	Смит смотрел ему вслед, задумчиво потягивая себя за мочку уха.
"I don't know that it wouldn't be a big case, after all," he murmured.	- Не знаю, может быть, это будет и крупное дело,- пробормотал он.
"Come on, Petrie."	- Пойдем, Петри.
Not another word did he speak, until we stood at the gate of Maple Cottage. There a plain-clothes man was standing, evidently awaiting Smith. He touched his hat.	Он не сказал больше ни слова, пока мы не подошли к воротам Мейпл-коттеджа, где стоял полицейский в штатском, явно ожидая Смита.
"Have you found a suitable hiding-place?" asked my companion rapidly.	- Вы нашли подходящее место для укрытия? -быстро спросил мой друг.
"Yes, sir," was the reply.	- Да, сэр, - был ответ.

"Kent-my mate-is there now.	- Здесь мой напарник, Кент.
You'll notice that he can't be seen from here."	Заметьте, что его отсюда не видно.
"No," agreed Smith, peering all about him.	- Не видно, - согласился Смит, вглядываясь в окружающую местность.
"He can't.	- Действительно не видно.
Where is he?"	Где он?
"Behind the broken wall," explained the man, pointing.	- За разбитой стеной, - объяснил тот, показывая.
"Through that ivy there's a clear view of the cottage door."	- Через вон те заросли плюща ясно просматривается входная дверь коттеджа.
"Good.	- Хорошо.
Keep your eyes open.	Будьте внимательны.
If a messenger comes for me, he is to be intercepted, you understand.	Если ко мне придет посыльный, его нужно перехватить, как вы понимаете.
No one must be allowed to disturb us.	Никто не должен нас беспокоить.
You will recognize the messenger.	Вы узнаете посыльного.
He will be one of your fellows.	Это будет один из ваших парней.
Should he come-hoot three times, as much like an owl as you can."	Если он придет - прокричите три раза криком совы.
We walked up to the porch of the cottage.	Мы прошли к крыльцу коттеджа.
In response to Smith's ringing came James Weymouth, who seemed greatly relieved by our arrival.	В ответ на звонок Смита вышел Джеймс Веймаут, который, видимо, почувствовал большое облегчение при нашем приходе.
"First," said my friend briskly, "you had better run up and see the patient."	- Первым делом, - быстро сказал мне мой друг, -давай-ка бегом наверх и осмотри больную.
Accordingly, I followed Weymouth upstairs and was admitted by his wife to a neat little bedroom where the grief-stricken woman lay, a wanly pathetic sight.	Я последовал за Веймаутом вверх по лестнице. Его жена впустила меня в маленькую аккуратную спальню, где лежала измученная, убитая горем женщина. На нее было жалко и больно смотреть.
"Did you administer the draught, as directed?" I asked.	- Вы дали ей микстуру согласно моим указаниям?- спросил я.
Mrs. James Weymouth nodded.	Миссис Веймаут кивнула.
She was a kindly looking woman, with the same dread haunting her hazel eyes as that which lurked in her husband's blue ones.	У нее был добрый взгляд, но в ее карих глазах затаился тот самый затравленный страх, что и в голубых глазах ее мужа.
The patient was sleeping soundly.	Больная крепко спала.
Some whispered instructions I gave to the faithful nurse and descended to the sitting-room.	Я шепотом дал некоторые указания верной сиделке и спустился в гостиную.
It was a warm night, and Weymouth sat by the open window, smoking.	Ночь была теплая. Веймаут курил, сидя у открытого окна.

The dim light from the lamp on the table lent him an almost startling likeness to his brother; and for a moment I stood at the foot of the stairs scarce able to trust my reason.	В тусклом свете настольной лампы он казался разительно похожим на своего брата, и какое-то мгновение я стоял у подножия лестницы, едва веря своим глазам.
Then he turned his face fully towards me, and the illusion was lost.	Затем он повернулся ко мне, и иллюзия пропала.
"Do you think she is likely to wake, Doctor?" he asked.	- Как вы думаете, доктор, она не может проснуться? - спросил он.
"I think not," I replied.	- Думаю, что нет, - ответил я.
Nayland Smith stood upon the rug before the hearth, swinging from one foot to the other, in his nervously restless way.	Найланд Смит стоял на коврике у камина, нервно раскачиваясь на упругих ногах.
The room was foggy with the fumes of tobacco, for he, too, was smoking.	В комнате плавали густые клубы табачного дыма: Смит тоже беспрерывно курил.
At intervals of some five to ten minutes, his blackened briar (which I never knew him to clean or scrape) would go out.	Каждые пять-десять минут его обгорелая трубка тухла (я никогда не видел, чтобы он чистил ее).
I think Smith used more matches than any other smoker I have ever met, and he invariably carried three boxes in various pockets of his garments.	Мне кажется, Смит тратил больше спичек, чем любой другой курильщик, и он неизменно носил три коробка в разных карманах своей одежды.
The tobacco habit is infectious, and, seating myself in an arm-chair, I lighted a cigarette.	Привычка к табаку заразительна, и я, усевшись в кресло, тоже закурил сигарету.
For this dreary vigil I had come prepared with a bunch of rough notes, a writing-block, and a fountain pen. I settled down to work upon my record of the Fu-Manchu case.	Для томительного ночного бдения я приготовил кипу черновых записок, блокнот и авторучку и теперь продолжал записывать свое повествование о деле Фу Манчи.
Silence fell upon Maple Cottage.	На Мейпл-коттедж пала тишина.
Save for the shuddering sigh which whispered through the over-hanging cedars and Smith's eternal match-striking, nothing was there to disturb me in my task.	За исключением прерывистых вздохов ветра, шелестевших сквозь нависшую над нами листву кедров, да беспрестанного чирканья спичек Смита, ничто не мешало мне писать.
Yet I could make little progress.	Однако работа не шла.
Between my mind and the chapter upon which I was at work a certain sentence persistently intruded itself. It was as though an unseen hand held the written page closely before my eyes. This was the sentence:	Между моим разумом и главой, над которой я трудился, упрямо вклинивалась одна фраза, как если бы невидимая рука держала написанное прямо у меня перед глазами, а именно:
"Imagine a person, tall, lean, and feline, high-shouldered, with a brow like Shakespeare and a face like Satan, a close-shaven skull, and long, magnetic eyes of the true cat-green: invest him with all the cruel cunning of an entire Eastern race, accumulated in one giant intellect..."	"Представь себе человека, высокого, худощавого, с кошачьими повадками, сутулыми плечами, со лбом, как у Шекспира, и лицом сатаны, выбритым черепом и продолговатыми завораживающими глазами, зелеными, как у кошки. Вложи в него все жестокое коварство народов Востока, собранное в одном гигантском интеллекте..."
Dr. Fu-Manchu!	Доктор Фу Манчи!

Fu-Manchu as Smith had described him to me on that night which now seemed so remotely distant-the night upon which I had learned of the existence of the wonderful and evil being born of that secret quickening which stirred in the womb of the yellow races.	Фу Манчи, как его описал Смит той ночью, которая теперь казалась такой далекой, ночью, когда я узнал о существовании странного демонического существа.
As Smith, for the ninth or tenth time, knocked out his pipe on a bar of the grate, the cuckoo clock in the kitchen proclaimed the hour.	Когда Смит в девятый или десятый раз выколачивал свою трубку о каминную решетку, в кухне прокуковали часы с кукушкой.
"Two," said James Weymouth.	- Два, - сказал Джеймс Веймаут.
I abandoned my task, replacing notes and writing-block in the bag that I had with me.	Я прекратил работу и положил записки и блокнот в свою сумку.
Weymouth adjusted the lamp which had begun to smoke.	Веймаут подкрутил лампу, которая начинала чадить.
I tiptoed to the stairs and, stepping softly, ascended to the sick room.	Я на цыпочках прошел к лестнице и, мягко ступая, поднялся в комнату больной.
All was quiet, and Mrs. Weymouth whispered to me that the patient still slept soundly.	Все было тихо, и миссис Веймаут шепнула мне, что Мэри по-прежнему крепко спит.
I returned to find Nayland Smith pacing about the room in that state of suppressed excitement habitual with him in the approach of any crisis.	Когда я вернулся, Найланд Смит ходил по комнате в состоянии сдерживаемого возбуждения, как он обычно делал перед наступлением критических событий.
At a quarter past two the breeze dropped entirely, and such a stillness reigned all about us as I could not have supposed possible so near to the ever-throbbing heart of the great metropolis.	В четверть третьего ветер окончательно стих и воцарилась тишина, невероятная в такой близости от вечно бьющегося пульса огромной столицы.
Plainly I could hear Weymouth's heavy breathing. He sat at the window and looked out into the black shadows under the cedars.	Я хорошо слышал тяжелое дыхание Веймаута, сидевшего у окна и смотревшего на черные тени кедров.
Smith ceased his pacing and stood again on the rug very still. He was listening!	Смит прекратил хождение по комнате и, не двигаясь, стоял на коврике у камина, внимательно прислушиваясь.
I doubt not we were all listening.	Мы все прислушивались к этой тишине.
Some faint sound broke the impressive stillness, coming from the direction of the village street.	Внезапно ее нарушил какой-то слабый звук, доносившийся с деревенской улицы.
It was a vague, indefinite disturbance, brief, and upon it ensued a silence more marked than ever.	Вслед за этим неопределенным, смутным шумом вновь наступила еще более пронзительная тишина.
Some minutes before, Smith had extinguished the lamp.	Еще за несколько минут до этого Смит выключил лампу.
In the darkness I heard his teeth snap sharply together.	Я слышал в темноте, как он скрипнул зубами.
The call of an owl sounded very clearly three times.	Снаружи трижды ясно прозвучал крик совы.
I knew that to mean that a messenger had come; but from whence or bearing what tidings I knew not.	Я знал, что это означает приход посыльного, но откуда он пришел и какие вести принес, мне было неведомо.

My friend's plans were incomprehensible to me, nor had I pressed him for any explanation of their nature, knowing him to be in that high-strung and somewhat irritable mood which claimed him at times of uncertainty-when he doubted the wisdom of his actions, the accuracy of his surmises.	Замыслы моего друга мне были непонятны, да я и не донимал его расспросами на этот счет, зная, что он находится в состоянии высшего напряжения и некоторой раздражительности, которое наступало у него, когда он был не уверен в целесообразности своих действий и точности своих версий.
He gave no sign.	Он не подал мне никакого знака.
Very faintly I heard a clock strike the half-hour.	Я услышал, как в отдалении часы пробили полчаса.
A soft breeze stole again through the branches above. The wind I thought must be in a new quarter since I had not heard the clock before.	В ветвях деревьев опять зашелестел ветерок, как будто где-то в стороне - так показалось мне, -поскольку я не слышал этих ударов раньше.
In so lonely a spot it was difficult to believe that the bell was that of St. Paul's.	В таком заброшенном месте трудно было поверить, что это был колокол собора Святого Павла.
Yet such was the fact.	Но это был именно он.
And hard upon the ringing followed another sound-a sound we all had expected, had waited for; but at whose coming no one of us, I think, retained complete mastery of himself.	И сразу вслед за звоном донесся другой звук -звук, которого мы все ждали, но услышав который, как мне кажется, ни один из нас не мог полностью сохранить присутствие духа.
Breaking up the silence in a manner that set my heart wildly leaping it came-an imperative knocking on the door!	Взорвав тишину и заставив мое сердце бешено забиться, послышался повелительный стук в дверь!
"My God!" groaned Weymouth-but he did not move from his position at the window.	- Боже мой! - вскрикнул Веймаут, не двигаясь с места у окна.
"Stand by, Petrie!" said Smith.	- Будь наготове, Петри! - сказал Смит.
He strode to the door-and threw it widely open.	Он широким шагом прошел к двери и распахнул ее.
I know I was very pale.	Я знаю, что побледнел.
I think I cried out as I fell back-retreated with clenched hands from before THAT which stood on the threshold.	Я помню, как вскрикнул и отпрянул назад при виде того, что стояло на пороге.
It was a wild, unkempt figure, with straggling beard, hideously staring eyes. With its hands it clutched at its hair-at its chin; plucked at its mouth.	Там была дикая, расхристанная фигура с нечесаной клочковатой бородой и страшными немигающими глазами, хватавшаяся руками то за волосы, то за подбородок, то за губы.
No moonlight touched the features of this unearthly visitant, but scanty as was the illumination we could see the gleaming teeth-and the wildly glaring eyes.	Хотя на жуткого гостя и не падал свет луны, мы видели сверкающие зубы и безумно горящие глаза.
It began to laugh-peal after peal-hideous and shrill. Nothing so terrifying had ever smote upon my ears.	Мы услышали чудовищные и пронзительные раскаты жуткого хохота. Гость смеялся. Никогда мой слух не поражали такие страшные звуки.
I was palsied by the horror of the sound.	Ужас буквально парализовал меня.

Then Nayland Smith pressed the button of an electric torch which he carried.	Найланд Смит нажал кнопку электрического фонаря.
He directed the disk of white light fully upon the face in the doorway.	Круг слепящего света ударил в лицо человека, стоявшего в дверях.
"Oh, God!" cried Weymouth.	- О Боже! - воскликнул Веймаут.
"It's John!"-and again and again: "Oh, God!	- Это Джон! - и опять, и опять: - О Боже!
Oh, God!"	О Боже!
Perhaps for the first time in my life I really believed (nay, I could not doubt) that a thing of another world stood before me.	Может быть, впервые в своей жизни я действительно поверил, что передо мной стоит существо из другого мира. Да и как я мог сомневаться!
I am ashamed to confess the extent of the horror that came upon me.	Я стыжусь признаться, насколько я был скован ужасом.
James Weymouth raised his hands, as if to thrust away from him that awful thing in the door.	Джеймс Веймаут поднял руки, как будто пытаясь оттолкнуть от себя чудовище, стоявшее в дверях.
He was babbling-prayers, I think, but wholly incoherent.	Он что-то бормотал, наверное, молитвы, но разобрать что-либо было невозможно.
"Hold him, Petrie!"	- Держи его, Петри!
Smith's voice was low. (When we were past thought or intelligent action, he, dominant and cool, with that forced calm for which, a crisis over, he always paid so dearly, was thinking of the woman who slept above.)	Смит сказал это негромким голосом. Если мы в подобной ситуации не способны были ни думать, ни действовать надлежащим образом, он сохранял ясный холодный ум (обычно это напряжение получало разрядку после того, как критическая ситуация была преодолена) и думал о том, как бы не разбудить женщину, спавшую наверху.
He leaped forward; and in the instant that he grappled with the one who had knocked I knew the visitant for a man of flesh and blood-a man who shrieked and fought like a savage animal, foamed at the mouth and gnashed his teeth in horrid frenzy; knew him for a madman-knew him for the victim of Fu-Manchu-not dead, but living-for Inspector Weymouth-a maniac!	Он одним прыжком достиг двери, и, когда он схватился с пришельцем, я понял, что гость -человек из плоти и крови, вопивший и дравшийся, как дикое животное, с пеной у рта и скрежеща зубами в бешеной ярости; я понял, что он сумасшедший, что он - жертва Фу Манчи, но не мертвая, а живая, что он - инспектор Джон Веймаут, превратившийся в маньяка!
In a flash I realized all this and sprang to Smith's assistance.	Все это я осознал в одно мгновение и бросился на помощь Смиту.
There was a sound of racing footsteps and the men who had been watching outside came running into the porch.	Послышался топот ног, и наблюдавшие за домом полицейские взбежали на крыльцо.
A third was with them; and the five of us (for Weymouth's brother had not yet grasped the fact that a man and not a spirit shrieked and howled in our midst) clung to the infuriated madman, yet barely held our own with him.	С ними был еще один, и мы впятером (Джеймс Веймаут все еще не понимал, что существо, визжавшее и вывшее в куче детективов, было не злым духом, а человеком), вцепившись во взбесившегося безумца, едва сумели справиться с ним.
"The syringe, Petrie!" gasped Smith.	- Шприц, Петри! - задыхаясь, крикнул Смит.
"Quick!	- Скорее!

You must manage to make an injection!"	Ты должен суметь сделать укол!
I extricated myself and raced into the cottage for my bag.	Я выбрался из свалки и побежал в коттедж за своей сумкой.
A hypodermic syringe ready charged I had brought with me at Smith's request.	Как и просил Смит, я принес с собой заряженный шприц для подкожных впрыскиваний.
Even in that thrilling moment I could find time to admire the wonderful foresight of my friend, who had divined what would befall-isolated the strange, pitiful truth from the chaotic circumstances which saw us at Maple Cottage that night.	Даже в этот момент всеобщего возбуждения я не мог не восхищаться мудрой предусмотрительностью моего друга, который догадался, что именно произойдет, сумел выделить странную, горькую истину из хаоса обстоятельств и событий, происшедших той ночью в Мейпл-коттедже.
Let me not enlarge upon the end of the awful struggle.	Позвольте мне не останавливаться на исходе той ужасной борьбы.
At one time I despaired (we all despaired) of quieting the poor, demented creature.	Был даже такой момент, когда и я, да и все остальные, отчаялись, не в силах умиротворить разбушевавшегося безумца.
But at last it was done; and the gaunt, blood-stained savage whom we had known as Detective-Inspector Weymouth lay passive upon the couch in his own sitting-room.	Но наконец дело было сделано, и исхудавший, заляпанный кровью дикарь, которого мы знали как уголовного инспектора Джона Веймаута, лежал на кушетке в своей собственной гостиной.
A great wonder possessed my mind for the genius of the uncanny being who with the scratch of a needle had made a brave and kindly man into this unclean, brutish thing.	Я был изумлен гением адского доктора, который одним уколом иглы превратил доброго и смелого человека в подобие зверя.
Nayland Smith, gaunt and wild-eyed, and trembling yet with his tremendous exertions, turned to the man whom I knew to be the messenger from Scotland Yard.	Найланд Смит с еще более заострившимися чертами и лихорадочными от бессонницы глазами, все еще дрожа от огромного физического и нервного напряжения, повернулся к человеку, который, как я знал, был посыльным из Скотланд-Ярда.
"Well?" he rapped.	- Ну? - гаркнул он.
"He is arrested, sir," the detective reported.	- Он арестован, сэр, - отрапортовал детектив.
"They have kept him at his chambers as you ordered."	- Он содержится в его комнатах, согласно вашему приказу.
"Has she slept through it?" said Smith to me. (I had just returned from a visit to the room above.) I nodded.	- Она все время спала? - спросил меня Смит. (Я только что вернулся из спальни наверху.) Я кивнул.
"Is HE safe for an hour or two?"-indicating the figure on the couch.	- Он безопасен, хотя бы на один-два часа? - Смит указал на лежавшего на кушетке Джона Веймаута.
"For eight or ten," I replied grimly.	- На восемь-десять часов, - мрачно ответил я.
"Come, then.	- Тогда пошли.
Our night's labors are not nearly complete."	Труды этой ночи еще далеко не завершены.
CHAPTER XXX	ГЛАВА XXX ПОЖАР

LATER was forthcoming evidence to show that poor Weymouth had lived a wild life, in hiding among the thick bushes of the tract of land which lay between the village and the suburb on the neighboring hill.	Потом у нас появились материалы, свидетельствующие, что бедный Веймаут жил дикарем, прячась в густых кустах на полосе земли, лежавшей между деревней и пригородным поселком на холме.
Literally, he had returned to primitive savagery and some of his food had been that of the lower animals, though he had not scrupled to steal, as we learned when his lair was discovered.	Он в буквальном смысле стал первобытным существом и даже поедал мелких животных, не брезгуя и воровством, как мы узнали, обнаружив его логово.
He had hidden himself cunningly; but witnesses appeared who had seen him, in the dusk, and fled from him.	Он скрывался очень изобретательно, но перед нами прошли свидетели, видевшие его в сумерках и бежавшие от него, напуганные его видом.
They never learned that the object of their fear was Inspector John Weymouth.	Они так и не узнали, что источником их страхов был инспектор Джон Веймаут.
How, having escaped death in the Thames, he had crossed London unobserved, we never knew; but his trick of knocking upon his own door at half-past two each morning (a sort of dawning of sanity mysteriously linked with old custom) will be a familiar class of symptom to all students of alienation.	Мы, со своей стороны, тоже не смогли выяснить, как он спасся от смерти в водах Темзы и незамеченным пересек весь Лондон, но его странная привычка стучать в дверь собственного дома каждое утро строго в половине третьего (что-то вроде прояснения сознания, таинственным образом связанное со старыми привычками), относится к разряду симптомов, знакомых любому специалисту в области психиатрии.
I revert to the night when Smith solved the mystery of the knocking.	Я возвращаюсь к той ночи, когда Смит разрешил загадку ночного стука.
In a car which he had in waiting at the end of the village we sped through the deserted streets to New Inn Court.	Сев в машину, ожидавшую нас в конце деревни, мы помчались через опустевшие улицы в Нью-Инн-корт.
I, who had followed Nayland Smith through the failures and successes of his mission, knew that to-night he had surpassed himself; had justified the confidence placed in him by the highest authorities.	Я, человек, следовавший за Найландом Смитом через поражения и победы, знал, что этой ночью он превзошел самого себя и оправдал доверие, оказанное ему высшими государственными органами.
We were admitted to an untidy room-that of a student, a traveler and a crank-by a plain-clothes officer.	Нас впустил в неприбранную комнату, принадлежавшую исследователю, путешественнику и чудаку, полицейский в штатском.
Amid picturesque and disordered fragments of a hundred ages, in a great carven chair placed before a towering statue of the Buddha, sat a hand-cuffed man.	Среди живописных и беспорядочных фрагментов всех веков, в огромном резном кресле перед высокой статуей Будды сидел человек в наручниках.
His white hair and beard were patriarchal; his pose had great dignity.	У него были снежно-белые волосы и борода, как у патриарха, его поза была исполнена величайшего достоинства.
But his expression was entirely masked by the smoked glasses which he wore.	Но выражение его лица было скрыто дымчатыми очками.
Two other detectives were guarding the prisoner.	Пленника охраняли еще двое детективов.

"We arrested Professor Jenner Monde as he came in, sir," reported the man who had opened the door.	- Мы арестовали профессора Дженифера Монда сразу, как он вошел, сэр, - отрапортовал сотрудник, открывший дверь.
"He has made no statement.	- Он отказался давать показания.
I hope there isn't a mistake."	Надеюсь, это не ошибка.
"I hope not," rapped Smith.	- Надеюсь, что нет, - отрубил Смит.
He strode across the room. He was consumed by a fever of excitement. Almost savagely, he tore away the beard, tore off the snowy wig dashed the smoked glasses upon the floor. A great, high brow was revealed, and green, malignant eyes, which fixed themselves upon him with an expression I never can forget.	Он зашагал к арестованному, снедаемый лихорадочным возбуждением, и почти грубо сорвал бороду и седой парик, швырнул темные очки на пол, открыв высокий лоб и зеленые злобные глаза, впившиеся в него с выражением, которого я никогда не забуду.
IT WAS DR. FU-MANCHU!	Это был доктор Фу Манчи!
One intense moment of silence ensued-of silence which seemed to throb.	Наступило напряженное молчание, длившееся, казалось, один удар пульса.
Then: "What have you done with Professor Monde?" demanded Smith.	Затем Смит спросил: - Что вы сделали с профессором Мондом?
Dr. Fu-Manchu showed his even, yellow teeth in the singularly evil smile which I knew so well.	Доктор Фу Манчи обнажил ровные бесцветные зубы в так хорошо знакомой мне единственной в своем роде дьявольской улыбке.
A manacled prisoner he sat as unruffled as a judge upon the bench.	Он сидел невозмутимо, как если бы был судьей, а не скованным наручниками узником.
In truth and in justice I am compelled to say that Fu-Manchu was absolutely fearless.	Нужно сказать правду и отдать ему справедливость - Фу Манчи был абсолютно бесстрашен.
"He has been detained in China," he replied, in smooth, sibilant tones-"by affairs of great urgency.	- Его задержали в Китае, - ответил он плавным, свистящим тоном, - очень срочные дела.
His well-known personality and ungregarious habits have served me well, here!"	Хорошо известные окружающим черты его характера, его нелюдимость сослужили мне здесь неплохую службу. Ее плоды вы пожинаете сейчас.
Smith, I could see, was undetermined how to act; he stood tugging at his ear and glancing from the impassive Chinaman to the wondering detectives.	Я видел, что Смит не был готов к действию. Он стоял, дергая себя за мочку уха и переводя взгляд с бесстрастного китайца на удивленных детективов.
"What are we to do, sir?" one of them asked.	- Что мы должны делать, сэр? - спросил один из них.
"Leave Dr. Petrie and myself alone with the prisoner, until I call you."	- Оставьте меня и доктора Петри с арестованным, пока я не позову.
The three withdrew.	Все трое ушли.
I divined now what was coming.	Теперь я догадывался, что должно произойти.
"Can you restore Weymouth's sanity?" rapped Smith abruptly.	- Вы можете вернуть Веймауту здоровье? - резко сказал Смит.

"I cannot save you from the hangman, nor"-his fists clenched convulsively-"would I if I could; but-"	- Я не могу снасти вас от виселицы, да и, - его кулаки судорожно сжались, - не сделал бы этого, даже если бы мог, но...
Fu-Manchu fixed his brilliant eyes upon him.	Фу Манчи впился в него своими блестящими глазами.
"Say no more, Mr. Smith," he interrupted; "you misunderstand me.	- Все ясно, мистер Смит, - прервал он, - вы меня неправильно понимаете.
I do not quarrel with that, but what I have done from conviction and what I have done of necessity are separated-are seas apart.	Я не хочу с вами спорить, но то, что я делаю по убеждению, и то, что сделал по необходимости, -разные вещи, как небо и земля.
The brave Inspector Weymouth I wounded with a poisoned needle, in self-defense; but I regret his condition as greatly as you do.	Я нанес храброму инспектору Веймауту укол отравленной иглой с целью самозащиты, но я сожалею о его состоянии не меньше, чем вы.
I respect such a man.	Я уважаю таких людей.
There is an antidote to the poison of the needle."	Против яда иглы есть противоядие.
"Name it," said Smith.	- Назовите его, - сказал Смит.
Fu-Manchu smiled again.	Фу Манчи снова улыбнулся.
"Useless," he replied.	- Бесполезно, - ответил он.
"I alone can prepare it.	- Только я один могу приготовить его.
My secrets shall die with me.	Мои секреты умрут со мной.
I will make a sane man of Inspector Weymouth, but no one else shall be in the house but he and I."	Я верну рассудок инспектору Веймауту, но в доме, кроме меня и его, не должно быть никого.
"It will be surrounded by police," interrupted Smith grimly.	- Дом будет окружен полицией, - мрачно сказал Смит.
"As you please," said Fu-Manchu. "Make your arrangements.	- Как хотите, - ответил Фу Манчи, - устраивайте, что вам нравится.
In that ebony case upon the table are the instruments for the cure.	Вон в том ящичке из черного дерева, стоящем на столе, находятся инструменты для лечения.
Arrange for me to visit him where and when you will-"	Сделайте так, чтобы я мог посетить его где и когда вы захотите...
"I distrust you utterly.	- Я вам совершенно не доверяю.
It is some trick," jerked Smith.	Это какой-то трюк, - бросил Смит.
Dr. Fu-Manchu rose slowly and drew himself up to his great height.	Доктор Фу Манчи медленно поднялся и выпрямился во весь свой рост.
His manacled hands could not rob him of the uncanny dignity which was his.	Наручники, сковывавшие его руки, не могли отнять того жуткого достоинства, которое было ему присуще.
He raised them above his head with a tragic gesture and fixed his piercing gaze upon Nayland Smith.	Он поднял руки над головой трагическим жестом и уставил свой пронизывающий взор на Найланда Смита.
"The God of Cathay hear me," he said, with a deep, guttural note in his voice-"I swear-"	- Бог Китая слышит меня, - сказал он с глубокими гортанными нотками в голосе, - я клянусь...

The most awful visitor who ever threatened the peace of England, the end of the visit of Fu-Manchu was characteristic-terrible-inexplicable.	Фу Манчи был самым ужасным гостем на английской земле, когда-либо угрожавшим ее спокойствию, и конец его пребывания был страшен и необъясним.
Strange to relate, I did not doubt that this weird being had conceived some kind of admiration or respect for the man to whom he had wrought so terrible an injury.	Как ни странно это звучит, я не сомневаюсь, что это адское создание чувствовало нечто вроде восхищения или уважения к человеку, которому оно нанесло такой страшный вред.
He was capable of such sentiments, for he entertained some similar one in regard to myself.	Фу Манчи был способен на такие чувства, ибо у него было нечто подобное и в отношении меня.
A cottage farther down the village street than Weymouth's was vacant, and in the early dawn of that morning became the scene of outre happenings.	Один из коттеджей на деревенской улице, сразу за домом Веймаута, был свободен, и на рассвете следующего дня стал сценой из ряда вон выходящих событий.
Poor Weymouth, still in a comatose condition, we removed there (Smith having secured the key from the astonished agent).	Бедный Веймаут, по-прежнему находившийся в коматозном состоянии, был перевезен в этот коттедж, ключ от которого Смит забрал себе, чем немало удивил полицейского агента.
I suppose so strange a specialist never visited a patient before-certainly not under such conditions.	Думаю, никогда раньше ни одного пациента не посещал столь странный специалист, и уж, во всяком случае, определенно не в таких обстоятельствах.
For into the cottage, which had been entirely surrounded by a ring of police, Dr. Fu-Manchu was admitted from the closed car in which, his work of healing complete, he was to be borne to prison-to death!	Доктор Фу Манчи был введен в коттедж, окруженный полицией, из закрытой машины, в которой по окончании лечения он должен был быть отправлен в тюрьму и на смерть!
Law and justice were suspended by my royally empowered friend that the enemy of the white race might heal one of those who had hunted him down!	Действие законов правосудия было временно приостановлено моим другом, уполномоченным правительством Великобритании, чтобы враг белой расы смог вылечить одного из тех, кто вел за ним охоту!
No curious audience was present, for sunrise was not yet come; no concourse of excited students followed the hand of the Master; but within that surrounded cottage was performed one of those miracles of science which in other circumstances had made the fame of Dr. Fu-Manchu to live forever.	У дома не было любопытствующей публики -дело происходило до восхода солнца, не было и толпы возбужденных студентов, следящих за рукой мастера; но в окруженном полицией коттедже свершилось одно из чудес науки, которое в других обстоятельствах сделало бы славу доктора Фу Манчи бессмертной.
Inspector Weymouth, dazed, disheveled, clutching his head as a man who has passed through the Valley of the Shadow-but sane-sane!-walked out into the porch!	Инспектор Веймаут - нечесаный, сбитый с толку и оглушенный всем, что произошло, сжимая руками голову, как человек, прошедший через мир теней, но теперь уже нормальный, здоровый - вышел на крыльцо.
He looked towards us-his eyes wild, but not with the fearsome wildness of insanity.	Он посмотрел на нас возбужденным, измученным взглядом, но это возбуждение не было страшным возбуждением сумасшедшего.
"Mr. Smith!" he cried-and staggered down the path-"Dr. Petrie!	- Мистер Смит! - воскликнул он, и, шатаясь, пошел по тропинке к нам. - Доктор Петри!

What-"	Что же...
There came a deafening explosion.	Мы услышали оглушительный взрыв.
From EVERY visible window of the deserted cottage flames burst forth!	Из всех окон коттеджа вырвались языки пламени!
"QUICK!" Smith's voice rose almost to a scream-"into the house!"	- Скорее! - голос Смита поднялся чуть ли не до вопящих нот. - В дом!
He raced up the path, past Inspector Weymouth, who stood swaying there like a drunken man.	Он промчался по тропинке мимо Джона Веймаута, который стоял, качаясь как пьяный.
I was close upon his heels.	Я бежал по пятам за Смитом.
Behind me came the police.	За мной бежали полицейские.
The door was impassable! Already, it vomited a deathly heat, borne upon stifling fumes like those of the mouth of the Pit.	В дверь уже невозможно было пройти: она изрыгала смертоносный огонь и страшный удушающий дым, сравнимый с пламенем ада.
We burst a window.	Мы разбили окно.
The room within was a furnace!	Комната превратилась в пылающую печь!
"My God!" cried someone.	- Боже мой! - вскричал кто-то.
"This is supernatural!"	- Это же сверхъестественно!
"Listen!" cried another.	- Слушай! - крикнул другой.
"Listen!"	- Слушай!
The crowd which a fire can conjure up at any hour of day or night, out of the void of nowhere, was gathering already.	Толпа, которая собирается на пожар в любой день дня и ночи неизвестно откуда, уже начинала прибывать.
But upon all descended a pall of silence. From the heat of the holocaust a voice proclaimed itself-a voice raised, not in anguish but in TRIUMPH!	Но не было слышно разговоров. Люди стояли молча. Из адской жары вдруг зазвенел голос, голос не боли, не муки, а торжества.
It chanted barbarically-and was still.	Он произнес нараспев какую-то варварскую молитву и смолк.
The abnormal flames rose higher-leaping forth from every window.	Огромные языки пламени, рвавшиеся из всех окон, поднимались все выше.
"The alarm!" said Smith hoarsely.	- Тревога! - хрипло закричал Смит.
"Call up the brigade!"	- Вызывайте пожарную команду!
I come to the close of my chronicle, and feel that I betray a trust-the trust of my reader.	Я приближаюсь к завершению моего повествования и чувствую, что не оправдываю надежд читателя.
For having limned in the colors at my command the fiendish Chinese doctor, I am unable to conclude my task as I should desire, unable, with any consciousness of finality, to write Finis to the end of my narrative.	Ибо, изобразив личность и деяния адского китайского доктора средствами той палитры, что у меня имелась, я не могу закончить так, как мне бы хотелось, не могу сознательно поставить последнюю точку в его зловещей деятельности и с чистой совестью написать слово "конец".
It seems to me sometimes that my pen is but temporarily idle-that I have but dealt with a single phase of a movement having a hundred phases.	Иногда мне кажется, что мое перо лишь временно лежит без дела, что я рассказал только об одном этапе движения, проходящего сотни таких этапов.

One sequel I hope for, and against all the promptings of logic and Western bias.	Я надеюсь написать продолжение, несмотря на все доводы логики и западную склонность к предубеждениям.
If my hope shall be realized I cannot, at this time, pretend to state.	Но сейчас я не могу пока утверждать с уверенностью, что моя надежда осуществится.
The future, 'mid its many secrets, holds this precious one from me.	Среди многих тайн, что таит для меня будущее, эта тайна тоже скрыта от моего взора.
I ask you then, to absolve me from the charge of ill completing my work; for any curiosity with which this narrative may leave the reader burdened is shared by the writer.	Поэтому я прошу вас не винить меня за такое завершение рассказа. Чувство неудовлетворенного любопытства, которое охватит читателя, не меньше мучает и самого автора этих строк.
With intent, I have rushed you from the chambers of Professor Jenner Monde to that closing episode at the deserted cottage; I have made the pace hot in order to impart to these last pages of my account something of the breathless scurry which characterized those happenings.	Я намеренно увел вас из комнат профессора Дженифера Монда к этому последнему эпизоду в заброшенном коттедже; я торопил события, чтобы придать последним страницам моего рассказа ощущение захватывающей дух стремительности, характерной для этих событий.
My canvas may seem sketchy: it is my impression of the reality.	Изображение на моем холсте может показаться поверхностным, но таков уж мой писательский талант.
No hard details remain in my mind of the dealings of that night.	В моей памяти не осталось суровых подробностей той ночи.
Fu-Manchu arrested-Fu-Manchu, manacled, entering the cottage on his mission of healing; Weymouth, miraculously rendered sane, coming forth; the place in flames.	Арест Фу Манчи; Фу Манчи в наручниках, входящий в коттедж для исцеления Веймаута; сам чудесно выздоровевший Веймаут, выходящий на крыльцо; дом в языках пламени.
And then?	А дальше?
To a shell the cottage burned, with an incredible rapidity which pointed to some hidden agency; to a shell about ashes which held NO TRACE OF HUMAN BONES!	Коттедж полностью выгорел, причем с быстротой, указывавшей на то, что при этом использовались какие-то неизвестные средства, и среди пепла не было обнаружено ни следа человеческих костей!
It has been asked of me: Was there no possibility of Fu-Manchu's having eluded us in the ensuing confusion?	Меня спрашивали: была ли хоть какая-то вероятность того, что Фу Манчи в наступившей сумятице сумел незаметно выскользнуть из дома?
Was there no loophole of escape?	Оставалась ли для него какая-нибудь лазейка?
I reply, that so far as I was able to judge, a rat could scarce have quitted the building undetected.	Я отвечаю, что, насколько я могу судить, даже крыса не сумела бы выбежать из коттеджа незамеченной.
Yet that Fu-Manchu had, in some incomprehensible manner and by some mysterious agency, produced those abnormal flames, I cannot doubt.	Однако я не могу сомневаться в том, что Фу Манчи каким-то непонятным образом и какими-то загадочными средствами вызвал этот адский пожар.
Did he voluntarily ignite his own funeral pyre?	Неужели он добровольно зажег свой собственный погребальный костер?

As I write, there lies before me a soiled and creased sheet of vellum. It bears some lines traced in a cramped, peculiar, and all but illegible hand.	Сейчас, когда я пишу эти строки, передо мной лежит испачканный и помятый листок - записка, нацарапанная странным, едва разборчивым почерком.
This fragment was found by Inspector Weymouth (to this day a man mentally sound) in a pocket of his ragged garments.	Этот обрывок был обнаружен инспектором Веймаутом, который до сего дня остается нормальным, здравым человеком, в кармане его изодранной одежды.
When it was written I leave you to judge.	Когда это было написано, пусть судит читатель.
How it came to be where Weymouth found it calls for no explanation:	Как оно попало в карман к Веймауту, не требует объяснений.
"To Mr. Commissioner NAYLAND SMITH and Dr. PETRIE-	"Мистеру Найланду Смиту, уполномоченному британского правительства, и доктору Петри.
"Greeting!	Приветствую вас!
I am recalled home by One who may not be denied.	Меня призывает домой тот, кому не отказывают.
In much that I came to do I have failed.	Во многом, что мне нужно было сделать, я потерпел неудачу.
Much that I have done I would undo; some little I have undone.	Многое из того, что я сделал, я бы исправил; и кое-что я сумел исправить.
Out of fire I came-the smoldering fire of a thing one day to be a consuming flame; in fire I go.	Из огня я пришел - из тлеющего огня, который однажды превратится во всепожирающее пламя; и в огонь ухожу.
Seek not my ashes.	Не ищите моего пепла.
I am the lord of the fires!	Я - повелитель огня!
Farewell.	Прощайте.
"FU-MANCHU."	Фу Манчи".
Who has been with me in my several meetings with the man who penned that message I leave to adjudge if it be the letter of a madman bent upon self-destruction by strange means, or the gibe of a preternaturally clever scientist and the most elusive being ever born of the land of mystery-China.	Тем, кто сопровождал меня во время моих встреч с человеком, написавшим это послание, я предоставляю судить, было ли это письмо сумасшедшего, решившего уничтожить себя таким странным образом, или насмешка гениального ученого и самого неуловимого существа, когда-либо рождавшегося на таинственной земле Китая.
For the present, I can aid you no more in the forming of your verdict.	Пока я не могу помочь вам в решении этого вопроса.
A day may come though I pray it do not-when I shall be able to throw new light upon much that is dark in this matter.	Может наступить день - а я молю Бога, чтобы он никогда не наступил, - когда я смогу пролить новый свет на темные пятна в этом деле.
That day, so far as I can judge, could only dawn in the event of the Chinaman's survival; therefore I pray that the veil be never lifted.	Насколько я могу судить, этот день наступит только в случае, если гениальный злодей-китаец остался жив, вот почему я молюсь, чтобы завеса тайны не поднималась.

But, as I have said, there is another sequel to this story which I can contemplate with a different countenance.	Но, как я уже сказал, эта история может иметь другое продолжение с совершенно непредсказуемым концом.
How, then, shall I conclude this very unsatisfactory account?	Так как же мне закончить этот отрывочный, беглый рассказ?
Shall I tell you, finally, of my parting with lovely, dark-eyed Karamaneh, on board the liner which was to bear her to Egypt?	Рассказать ли вам о моем расставании с прелестной темноглазой Карамани, о нашем прощании на борту лайнера, который должен был увезти ее в Египет?
No, let me, instead, conclude with the words of Nayland Smith:	Нет, позвольте мне лучше заключить словами Найланда Смита:
"I sail for Burma in a fortnight, Petrie.	- Через пару недель я отправляюсь в Бирму.
I have leave to break my journey at the Ditch.	Мне разрешили изменить маршрут в Атлантике.
How would a run up the Nile fit your programme?	Петри, как поездка вверх по Нилу укладывается в твои планы?
Bit early for the season, but you might find something to amuse you!"	Несколько рановато для этого времени года, но там может найтись кое-что интересное и для тебя!