Помоги проекту - поделись книгой:
Народный заступник
Народный заступник85 лет назад родился Василий Белов
Литература / Первая полоса / Эпоха
Павлов Юрий
Фото: ИТАР-ТАСС
Теги: Василий Белов , память , литература
Творчество великого русского писателя Василия Белова вызывало, вызывает и будет вызывать взаимоисключающие оценки. В их основе лежит разное отношение к крестьянскому и традиционно-русскому миру вообще. Произведения Белова – лучший проявитель космополитического и национального самосознания любого человека. Но прежде всего – журналиста, критика, литературоведа, преподавателя вуза, учителя школы, кинорежиссёра, актёра... Именно творческая интеллигенция во многом определяет отношение общества к любому писателю. А это, как говорил Валентин Распутин, страшновато. И вот почему.
В конце XIX века «люди без Отечества» (как точно определил себя и своих единомышленников-западников Белинский) являли преобладающий тип интеллигента. Это дало повод Чехову называть всю интеллигенцию «слизняками и мокрицами» и характеризовать её соответственно: «вялая, апатичная, лениво философствующая, холодная интеллигенция, которая не патриотична, уныла, бесцветна, которая брюзжит и отрицает всё…». Ситуация не изменилась и в дальнейшем. Вот как увидел её в 1999 году Распутин: «…Иркутск – это такой город, который талантлив на интеллигенцию – космополитическую, разумеется, потому что национальная интеллигенция всегда в меньшинстве».
Василий Белов, несомненно, был причастен к меньшинству. Поэтому все те многочисленные нелепости, дикости, которые говорились и говорятся в его адрес авторами-космополитами, воспринимаются как неизбежная, ожидаемая закономерность.
Так, либеральные журналисты, критики, литературоведы последних десятилетий в разговоре о творчестве и личности Белова делают обязательный упор на то, что писателю якобы не хватало образованности, культуры.
«Университетским всезнайкам из интернационалистов» (как их называл Белов), «профессоришкам» (как их величал В. Розанов) и прочей либерально-космополитической пишущей братии Белов, по сути, адресовал следующий вопрос: «А как мне было поступить в университет без аттестата?» И сам на него в два подхода ответил: «Намертво закрыты дороги были, у нас даже паспортов не было, куда денешься? <…> Всё-таки положение крестьян было в моё время почти что крепостное»; «Вот я получил лишь семилетнее образование поначалу, а куда я с ним мог пойти из деревни? Вот стал я счетоводом в колхозе. <…> Ушёл с этой работы в школу ФЗО. Это был мой побег из колхоза. Нас было пятеро у матери. Мы со старшим братом сами дом достроили отцовский <…>. В армии четыре почти года, а потом уже Литературный институт».
Не менее важно обратить внимание и на то, что отметил Ю. Селезнёв ещё в начале 1980-х годов: «В библиотеке Белова тысячи не просто прочитанных, но проработанных томов классиков отечественной и мировой литературы, современных писателей, русских и зарубежных историков, известных и малоизвестных философов, труды по искусству, устному народному творчеству, языкознанию, филологии, этнографии, сельскому хозяйству, экономике, экологии, архитектуре, жизнеописания, мемуары, словари, старые, новые и новейшие журналы…»
И ещё: о главной проблеме образования, становления ребёнка, юноши, молодого человека сказал сам Белов: «Важнее всего в мире, наверное, нравственная сторона дела. Пусть у меня не было аттестата, пусть не было классического образования, а нравственное воспитание я, думаю, сумел получить. И от земляков своих, и особенно от своей матери Анфисы Ивановны. Это навсегда уже осталось во мне».
По словам Белова, к писательству его подтолкнуло желание быть заступником бесправного крестьянства. Это чувство, думаю, объединяет всех авторов деревенской прозы (к ней я, конечно, не отношу, как многие, А. Солженицына и «позднего» В. Астафьева).
Ф. Абрамов ещё в 1968 году (имея в виду себя и исключённого из Союза писателей Солженицына) сделал дневниковую запись, в которой писательство как служение народу осмысляется с сиюминутно-вечных позиций. По мнению Абрамова, выступить в защиту Солженицына легко, ибо требуется мужество на час (этим и займётся, как точно предположил писатель, интеллигенция). Но чтобы быть защитником народа в литературе, необходимо мужество на всю жизнь. И таким мужеством обладали все авторы деревенской прозы с их народоцентризмом, всегда ненавидимым и дискредитируемым космополитической интеллигенцией.
В. Белов говорил, что ему стыдно за своё писательство. Стыдно потому, что, будучи столяром, плотником и т.д., посвятил себя профессии, в которой «приходится выступать в роли учителя». Отсюда особая требовательность к себе как к человеку греховному, не соответствующему идеалу Учителя.
Слово «стыд» очень часто встречается в самооценках В. Белова, в характеристиках героев его произведений, в разной степени нравственно созвучных автору. «Стыд» в мире писателя – это реакция богоподобной сущности человека на тварно-греховные мысли, эмоции, поступки, это чувственно-поведенческая реализация вести от Бога на уровне автора и его героев.
Если Д. Самойлов считал, что его жизненные слабости, его греховность – единственное условие, позволяющее ему профессионально состояться, то В. Белов стыдился своих грехов и их – через литературные персонажи и авторскую позицию – как норму или достоинство не утверждал.
В беседе с В. Бондаренко Белов, ссылаясь на Ф. Тютчева, называет стыдливость не просто чертой русского человека, но и говорит о её божественной природе. Себя же Василий Иванович характеризует так: «А я – русский человек и на самом деле многого стыжусь».
Стыд и стеснительность у Белова – часто сообщающиеся сосуды, чувства, которые отделить друг от друга непросто или невозможно. Так, невстречу с Шергиным Василий Иванович объяснил своей стеснительностью. Обращаясь к В. Бондаренко, Белов говорит, думаю, не только о себе, но и о довольно распространённом типе русского человека допостсоветского времени: «Я всё время собирался сходить к нему (Шергину. – Ю.П. ). А стеснялся. Представь себе стеснялся. <…> Всю жизнь стеснительный был. Меня кто хвалит, а я стесняюсь. Вот иду на выставку Ильи Глазунова, а он издали увидел меня <…> и кричит, вот идёт такой-то гениальный Белов. А мне хоть сквозь землю провалиться. <…> Хоть с выставки убегай. Вот и Шергину стыдно было мне как-то помешать, позвонить, сходить к нему со своими разговорами».
Василий Белов по-настоящему любил и тонко чувствовал природу (Фото РИА Новости)
И закономерно, что своих духовно живых героев Белов – через авторские характеристики, внутренние монологи, речь персонажей – обязательно маркирует такими понятиями, как «стыд», «стеснительность», «совесть». Приведу некоторые примеры из «Привычного дела»: «Иван Африканович спал на поленьях: постеснялся даже подложить под голову старый больничный тулуп»; «Катерина, словно стыдясь своей улыбки, застенчиво сказала…»; «Больно она у нас совестливая»; «Стыдно, конечно, было бродишь, как вор, от людей по кустам прячешься»; «Забыл надеть шапку и с великим стыдом, качая головой, вышел на крыльцо. Ему было до того неловко, совестно, что уши долго ещё горели»; «Записали мои стожонки… Стыд. На всю округу ославили».
При всей своей природной крестьянской стеснительности Белов был дерзким писателем. Сам Василий Иванович это прекрасно осознавал: «Дерзость везде нужна <…> Стесняться можно в быту. А в деле своём, если хочешь сделать что-то настоящее, если замахнулся на громадное, обязательно надо быть дерзким. Вот я и дерзил, как мог».
Творческая дерзость писателя не находила и не находит понимания у космополитической интеллигенции. Л. Ошанин, руководитель семинара, в котором учился Белов в Литературном институте, назвал стихи Василия Ивановича «кулацкими». А. Бочаров, профессор МГУ, уже в 1970-е годы с удивлением сообщает, что «существуют, оказывается, такие люди», как распутинская Анна, беловский Иван Африканович, носовский Савоня. А дальше – больше: «Но как должно быть страшно поверить в их реальность, принять их реальность, примириться с этой реальностью!» Кульминацией научных изысканий профессора является сравнение коровы Рогули с Иваном Африкановичем. По сути, солидаризируются с А. Бочаровым Н. Лейдерман и М. Липовецкий, авторы вузовского учебника XXI века «Современная русская литература: 1950–1990 годы». Они прочитали повесть Белова так: «В сущности, весь сюжет «Привычного дела» представляет собой драматическую историю личности, горько расплачивающейся за «нутряное» существование, за зыбкость своей жизненной позиции…».
«Левые» авторы видели и видят в Иване Африкановиче человека с доличностным сознанием, недочеловека, интересы которого дальше деревенской околицы не простираются... Напомню им: всю войну Иван Африканович находился на передовой, в пехоте, на всех фронтах, «сквозь него шесть пуль прошло». Помимо ордена Славы, у Дрынова есть и орден Красной Звезды, и другие награды (о них, со слов Катерины, говорится без уточнений). О многом свидетельствует и тот факт, что под Смоленском Иван Африканович возглавлял группу, которая была направлена в тыл немцам взорвать мост и взять языка.
Иван Африканович – это вечный тип совестливого амбивалентного русского человека, о котором Вадим Кожинов ещё в 1968 году точно сказал: «Герой Белова нисколько не «лучше» людей, сформированных иными условиями: он только – в силу самого своего образа жизни – обладает единством бытия и сознания – единством практической, мыслительной, нравственной и эстетической жизнедеятельности».
И ещё: «Привычное дело» – это прежде всего повесть о любви, поэтичной, глубокой, настоящей, стыдливой, стеснительной, горячей… Любви между мужчиной и женщиной, любви к детям, дому, природе, животному миру, малой Родине посвящены лучшие страницы произведения. И конечно, Игорь Золотусский прав: «Привычное дело» – «христианская повесть». И в этом, видимо, проявилась самая большая дерзость начинающего писателя.
В «Плотницких рассказах» Василий Белов одним из первых в литературе 60-х годов разрушает советские представления о «бедняках», «кулаках», «коллективизации». Именно из «Плотницких рассказов» выросла грандиозная эпопея Белова «Кануны», «Год великого перелома», «Час шестый».
Трилогия Белова – это гениальное художественное полотно, в котором предельно объективно изображается трагедия, судьба русского крестьянства в XX веке. Более того, это лучшее произведение о коллективизации в отечественной литературе минувшего столетия.
В романе-эпопее Белов мастерски показал, что Сталин, Бухарин, Калинин, Яковлев, Меерсон и другие разноуровневые представители власти (за редким исключением) ненавидят крестьянство. И коллективизацию – политически реализованную ненависть – Белов изображает, в отличие от предшественников и современников, как величайшее преступление XX века, как величайшую трагедию народа. Это видение реализуется и через судьбы десятков героев, и через авторские характеристики. Уже в своей публицистике Белов сравнит коллективизацию с геноцидом.
В то время, когда разные диссиденты – от Андрея Сахарова до Андрея Синявского – ратовали за «социализм с человеческим лицом», конвергенцию, свободу слова, права человека, права национальных и сексуальных меньшинств и тому подобное, Василий Белов видел корни проблем в другом. В «Канунах» (устами Прозорова – одного из наиболее созвучных автору героев) Белов транслирует мысль о примитивности, абсурдности главных постулатов марксизма-ленинизма и называет факторы (национальный, религиозный, семейный), играющие большую роль, чем классовые противоречия.
В. Распутин ещё в 2002 году ёмко и точно выразил главную особенность личности и творчества одного из лучших писателей второй половины ХХ века: «Писательство для Василия Белова – это заступничество за народ перед сильными мира сего и против подлых этого мира. Всё, что написано Василием Ивановичем от «Привычного дела» до «Канунов» и от детских рассказов до публицистики последнего десятилетия, от первой книжки стихов и воспоминаний о Шукшине и Гаврилине, с которыми он был очень дружен, – всё в воспитание, остережение и защиту своего народа».
Философия великого флорентийца
Философия великого флорентийца
Книжный ряд / Первая полоса / Книга недели
Теги: Франческо Петрарка , О средствах против превратностей судьбы
Франческо Петрарка. О средствах против превратностей судьбы. Трактат в 2 книгах. Перевод с латинского Л.М. Лукьяновой. Саратов, Волга. 2016. 616 с.,1000 экз.
Русскоязычному читателю Франческо Петрарка известен преимущественно как автор сонетов о любви. Однако перу великого флорентийца принадлежат ещё и философские трактаты, написанные – в духе времени – на латинском языке. Именно они принесли Петрарке признание современников.
Трактат «О средствах против превратностей судьбы» – одна из крупнейших жемчужин среди трудов Петрарки. Вдохновлённый работами античных философов, поэт построил его в виде диалогов абстрактных персонажей – Радости, Надежды, Страха, Печали и Разума, которые и выступают носителями основных авторских идей.
При этом трактат не только демонстрирует глубину философской мысли, но и содержит любопытные свидетельства времени (в произведение включены бытовые и исторические анекдоты, а также небольшие новеллы). Ещё одна отличительная особенность этого труда – богатство, изящество и лёгкость языка, которые блестяще переданы благодаря кропотливому труду доцента Саратовского университета Ларисы Лукьяновой: работа над переводом произведения продолжалась более двадцати лет.
Разговор царя с вождём
Разговор царя с вождём
Колумнисты ЛГ / Очевидец / Очевидец
Рыбас Святослав
Теги: Министерство культуры , «Матильда» , Алексей Учитель , конфликт , общество
В Министерстве культуры РФ для членов Общественного совета состоялся просмотр фильма «Матильда». Подавляющему большинству он не понравился: надуманная интрига, слабая драматургия, актёрам нечего играть. О костюмах и спецэффектах говорить не стоит, хотя красивые картинки имели место. В целом сюжет выглядит так: Пьеро (цесаревич Николай) тоскует по девочке с голубыми волосами Мальвине (Матильда), но вынужден из династических требований взять в жёны другую.
Ей-богу, в канун 100-летия революции отечественному Фонду кино надо было додуматься снять такую пошлую картину. Но это моё личное мнение. Режиссёр Алексей Учитель после просмотра утверждал, что «в Казахстане зрители 10 минут аплодировали». Надеюсь, они делали это от чистого сердца.
После просмотра мне приснился странный сон: встретились Николай II и Сталин. Их разговор привожу по памяти.
СТАЛИН: Ваше величество, что скажете о нашей революции?
НИКОЛАЙ: Варварское разрушение страны. Вы не позволили нам довести нашу работу до конца. При мне Россия стала парламентской монархией, мы начали экономические реформы в духе известного вам китайского коммуниста Дэн Сяопина, лично я передал в собственность крестьянам свои земли на Алтае… Что ещё? Поддержал предложение академика Вернадского, при Академии наук создана Комиссия по изучению естественных сил России (КЕПС), идеи которой вы использовали при электрификации страны и создании плановой экономики… Если бы не революция, наша Россия избежала бы Гражданской войны и падения в пропасть!
СТАЛИН: Вы имеете в виду Февраль? Когда ваши генералы и родственники, ваши банкиры и капиталисты организовали против вас заговор? И развалили страну? Кого надо винить, если не лично вас?
НИКОЛАЙ: Своей вины не отрицаю. Вы считаете, надо было держаться за власть изо всех сил и казнить несколько сот человек? Мои генералы такое сделали 9 января 1905 года, когда началось то, что сегодня называют «оранжевой революцией». Я был опозорен, я стал «Николаем Кровавым».
СТАЛИН. Руководитель такой страны, как Россия, не имеет права быть слабонервным. Взяв власть, мы спасли разваленную страну… Когда в 1941 году под Ленинградом немцы пустили перед своей наступающей пехотой наше мирное население, я приказал открыть по ним огонь. И атаку отбили. Страшно? Да, страшно. Но был ли другой выход?
НИКОЛАЙ. Немыслимо!
СТАЛИН. После этого немцы не применяли подобных вещей. Да, на мне много крови, но я спас Россию... И Рузвельт, и Черчилль тоже не церемонились с врагами – как внутренними, так и внешними.
НИКОЛАЙ. Это бессмысленный разговор!
СТАЛИН. Мне известно, что во время вашей ссылки на Урал немцы предлагали вас освободить при одном условии: вы должны были утвердить Брестский договор. Они считали, что мы не удержим власть, и хотели сыграть на опережение. Вы отказали и погибли со всей семьёй. Это решение достойно уважения. Я как бывший студент духовной семинарии понимаю, почему вы причислены к лику страстотерпцев. Но!
НИКОЛАЙ. Это вечная проблема. Царь в России всегда обречён на жертву, потому что народ всегда греховен, а царь берёт на себя его грехи.
СТАЛИН. Даже как в случае немецкой атаки под Ленинградом?
НИКОЛАЙ. Мне нечего больше сказать.
Тут я увидел, что разговор заканчивается, и спросил, что они думают о страстях вокруг «Матильды».
Оба посмотрели на меня с немалым удивлением, словно я задал нелепый пустой вопрос.
Веха на пути к „сяокан“
Веха на пути к „сяокан“
Политика / События и мнения / Событие
Селиванова Светлана
К большому разговору готово всё...
Теги: КНР , Компартия , съезд
В Пекине открылся ХIХ съезд Коммунистической партии Китая
Это, без сомнения, событие огромного значения, за которым будут пристально следить не только в Поднебесной. «Как чёрная дыра в центре китайской политической вселенной, съезд Компартии КНР настолько масштабен, что никто не способен избежать его притяжения», – отмечает информационное агентство Bloomberg. И это понятно. Китай не перестаёт поражать мир своими достижениями во всех областях жизни.
Даже убеждённых антикоммунистов уже не смущает, что у руля гигантского китайского корабля бессменно стоят именно коммунисты, а на центральной площади Пекина по-прежнему покоится в мавзолее основатель КПК Мао Цзэдун, что председатель КНР одновременно – генеральный секретарь Компартии Китая.
Минуло пять лет, как на ХVIII съезде КПК на эту должность был выбран Си Цзиньпин. Судя по всему, начавшийся съезд продлит его полномочия на такой же срок. Хотя перемены в высшем руководстве партии – в Политбюро и его Постоянном комитете – ожидаются серьёзные.Но главная интрига в том, кто станет потом преемником Си Цзиньпина.
При этом основными на съезде станут не столько внутриполитические, организационные вопросы, сколько те, которые связаны с корректировкой курса развития страны.
Придя к власти, Си Цзиньпин предложил Китаю новаторскую программу планирования, рассчитанную не только на пятилетие, как прежде, но и на целые десятилетия. Были обозначены вехи: к 2021 году – столетию основания Компартии – в Китае должно быть создано общество средней зажиточности («сяокан», как называл его Конфуций), к 2049-му – столетию КНР – страна должна вступить в эпоху процветания, став мировой супердержавой.
Об итогах первого пятилетия на пути к «Китайской мечте» (так назван рассчитанный на долгосрочную перспективу план) пойдёт речь на съезде. Говорить есть о чём.
По данным государственного статуправления КНР, среднегодовой рост ВВП составлял 7,2 процента, что почти втрое выше среднемировой отметки (2,6 процента). Сохранялся стабильный уровень занятости и товарных цен. Вклад Китая в мировую экономику достиг 30 процентов, и страна стала мировым лидером по этому показателю.
Важной движущей силой экономического роста является внутреннее потребление, что объяснимо: за этот период среднегодовой рост доходов китайцев увеличился на 7,4 процента. Система социальных гарантий охватила практически всех жителей страны.
Всё это во многом результат структурной перестройки китайской экономической модели. Приоритетом стали инновационные производства, массовое освоение альтернативных источников энергии, внедрение технологий будущего во все сферы хозяйствования. Из мировой «фабрики товаров» Китай превращается в мировую инновационную «лабораторию».
Как дальше будет развиваться модель «социализма с китайской спецификой», не имеющая аналогов? Этим, без сомнения, будут озабочены делегаты XIX съезда.
Конечно, не останутся без их внимания вопросы антикоррупционной борьбы, что стало визитной карточкой первого срока пребывания у власти Си Цзиньпина. Важной темой обсуждения станет известная инициатива китайского лидера – проект «Один пояс – один путь», новая версия Великого Шёлкового пути, крупнейшего экономического коридора, с охватом 4,4 млрд. человек и объёмом промышленного производства в 21 трлн. долларов.
Безусловно, будут рассмотрены и вопросы мировой политики, ни один из которых сегодня не может быть решён без Китая. Важное значение итоги XIX съезда КПК будут иметь для России. Ведь, пожалуй, никогда за всё время двусторонних отношений не было между нашими странами столь высокого уровня партнёрства и доверия, как в последние пять лет.
Фотоглас № 41
Поделиться книгой: