Тревоги пути (СИ)

Дракониха была серо-зеленого цвета в коричневатую крапинку. Увидишь ее сидящую на стволе — не сразу заметишь, а яркий оперенный хвост они подворачивали под брюхо, чтобы не выдать себя. Это были мастера камуфляжа. Скорее всего, они прошли прямо под ней.

«Позор на мою голову», досадовал эльф, «Вот, что значит долго жить в городе».

Из острого, загнутого к низу клюва, свешивался раздвоенный язык. Слюна самки обычно очень токсична. Токсичней чем у самца.

Вот уж действительно, яд – истинно женское оружие.

Охотились твари так: на бреющем полете, мощными четырехпалыми задними лапами с крючковатыми когтями, тварь захватывала добычу, а передними удерживала. Так же задние лапы служили для стабилизации тела на стволе дерева. Бегала тварь не хуже человека, чуть раскрывая крылья и наклоняя корпус тела вперед.

Поразить лесного дракона, лучше всего исподнизу — в живот. Там самая мягкая кожа. Но попробуй до него доберись? Когда на тебя нацелено четыре пары острейших когтей, а крылья с острыми крюками на концах, просто мечтают проткнуть твою черепушку и выковырнуть сладкий мозг. Это считается самым любимым лакомством гадины. Труп она любит малость подкоптить на солнышке, для пущей мягкости и аромата, предварительно заплевав.

Мэйтон затаился в высокой траве, сгруппировался, поднырнул под передними лапами твари и попытался ткнуть острием ножа в мягкое брюхо, когда она над ним пролетала. Но не тут-то было.

Задняя лапа, с грязными когтями, «Не иначе уже кого-то разорвала и не помылась», мелькнула у него, дурацкая мысль не к месту, полоснула воздух у его уха. Отпрыгнув и кувыркнувшись в сторону, потом в другую, Мэйтон попытался достать дракониху, за длинный, редко оперенный хвост.

Во-первых — отвлекая, от девчонок, в сторону которых она направлялась, посчитав легкой добычей; во-вторых — сбив с ритма и равновесия полета.

Это подействовало, но только отчасти.

Ловко развернувшись, гадина спустилась на землю, и сложив крылья, поскакала к нему навстречу, вытянув шею, и хищно щелкая клювом. Мэйтону пришлось вертеться волчком изо всех сил, чтобы не быть насаженным на острые когти.

Дракониха, словно змея перетекала из одного движения в другое, шипя кошкой и плюясь ядовитой слюной. Пару раз эльфу удалось задеть тварь по шее и бедру, но это лишь разозлило ее. Она угрожающе расправила крылья, сверкнула янтарными глазами и вновь пошла в наступление.

Наблюдавшей из кустов Кейт казалось, что на поляне не один дракон, а целых два. Такой быстроты и ловкости, от выглядевшего теперь неуклюжим Мэйтона, она не ожидала.

Прыжок, фляк назад, прыжок влево — сальто вперед. Прыжок лётом, кувырок, удар ножом. Он, то оказывался у драконихи под крылом, то за хвостом, то слева, то справа. Вся эта суета, стоила ему не малых усилий. Сравниться в реакции с гадфеном, дело нелегкое, да и что говорить, опасное. Одно неверное движение, и ты заплеванный труп.

Поразить дракониху оружием вновь, Мэйтону долго не представлялось возможным. Нож, то скользил по гладкой, толстой чешуе, то удар был слишком слаб, что бы хоть как-то уязвить ее.

Но и дракониха, только лишь бесплодно щелкала клювом и ядовито плевалась мимо. Один раз, она чуть не укусила себя за хвост, когда Мэйтон высунувшись из-под левого крыла, выдернул из него красное перо. Тварь рявкнула и резко обернувшись, щелкнула клювом прямо у его носа.

Почувствовав, что немного вымотал тварь, он, насколько было возможно, подпустил ее близко к себе, в последнее мгновение поднырнул под острыми когтями передних лап, подпрыгнул, и в полете, полоснул еще раз по шее. В этот раз получилось глубоко. Дракониха жалобно взвизгнула и завалилась на бок. Мэйтон тут же отпрыгнул подальше, чтобы бьющаяся в агонии тварь не насадила его на когти. Выждав немного, он обошел сзади, и одним точным ударом в основание черепа довершил начатое.

С последним ударом сердца, ярко-алая кровь выплеснулась из раны, заливая траву вокруг. Янтарные глаза поблекли и закатились. Последний раз трепыхнулись крылья, дернулась задняя лапа и дракониха, наконец, замерла.

Кейт, со взведенным наготове арбалетом, осторожно выбралась из кустов и не смело направилась к трупу чудовища.

Мэйтон стоял рядом тяжело дыша, утирая вспотевший лоб и оглядывая свою одежду. В пылу битвы он редко чувствовал мелкие ранения. Но, если его поцарапала эта тварюшка, то надо срочно обеззараживать. Иначе, рана сильно воспалиться и тогда поможет только ампутация. Плевком она его не задела, так что он отделался сегодня очень легко. Тогда, в юности, пришлось хуже. Видимо, пришел опыт. А может, просто сыграл на руку теперешний его рост и вес?

Лина сначала осторожно выглянула из пустого ствола, и оглядев побоище, вылезла наружу вся целиком.

Пока она отряхивала трухлявую кору с куртки, вдруг услышала над собой какую-то возню и тихий писк. Инстинктивно, она прикрыла голову руками, а посмотрев вверх, увидела маленькое существо.

Пища и потешно покряхтывая, вниз по стволу полз маленький серый пятнистый дракончик. Желтый клювик открывался и закрывался в жалобном призыве, а розовые тонкие крылышки беспомощно волочились следом.

— Ты мой маленький! Иди ко мне на ручки, я тебя пожалею, — протягивая ладонь к малышу, ласково пропела Лина.

— Нет! – в один голос, крикнули Кейт и Мэйтон.

И в этот самый момент, когда дракончик переполз на ладонь к девушке, дракониха дернулась и вновь ожила. Яростно полыхнув глазами, она взмахнула крылом, пытаясь обрушить свой страшный коготь на голову стоящего к ней спиной Мэйтона. Тот, не успев даже понять, что происходит, инстинктивно втянул голову в плечи и присел.

Кейт не растерялась и разрядила в тварь заряженный арбалет. Прямо между глаз.

— Хороший выстрел, — оглянувшись, похвалил Мэйтон.

Дернувшись в последний раз, чудовище затихло, глаза застыли мертвыми неподвижными стекляшками.

—Этой женщине ты явно не понравился.

— Это было взаимно, — ухмыльнулся Мэйтон, вставляя перо себе в волосы, словно картинный орк.

Все снова оглянулись на Лину, стоящую поодаль с дракончиком в руках. Агония его мамаши произвела на нее впечатление. Она выглядела донельзя испуганной и бледной.

— Почему нет? – прошептала она, переводя взгляд с поверженной драконихи на малыша.

Мэйтон и Кейт приблизились.

Малыш, повозившись в ладонях у девушки, пригрелся и притих. Лишь изредка моргал тонкими розоватыми веками, прикрывая от яркого солнца янтарные — как у матери глаза.

Друзья удивленно переглянулись и испытующе уставились на Лину.

— И что, ты ничего не чувствуешь?

— А что я должна чувствовать?

— Дело в том…, — осторожно начал эльф, — …Что детеныши гадфена, именно так они у нас называются, имеют защиту в виде ядовитых желез на теле. В случае опасности, они покрываются слизью и ни одно животное не возьмет их в рот, так как непременно отравится.

Лина поднесла драконыша ближе к глазам и стала присматриваться. Действительно — покрыт блестящим налетом. Пересадив малыша на левую руку, она внимательно осмотрела свободную ладонь. Она влажно блестела, ветерок ее холодил, но ничего кроме этого Лина не ощущала. Ни жжения, о котором предупреждал Мэйтон, ни боли.

— Я ничего не чувствую! – воскликнула она неуверенно улыбаясь.

Мэйтон нахмурился и поелозил мизинцем по шкуре детеныша, но тут же зашипел и отдернул руку.

— А мне ничего, — продемонстрировав ладонь, улыбнулась она. — Наверно, на меня ваш яд не действует?

Равнодушно пожав плечами Лина подошла ближе к поверженной драконихе, чтобы рассмотреть ее внимательней. Хоть раз в жизни живого, вернее, уже мертвого, дракона увидеть!

— Тебя надо на них натаскивать, если домой не отправишься. Раз яд на тебя не действует, будешь на них охоться, а на шкурах хорошо зарабатывать, — ухмыльнулся Мэйтон

Кейт спохватившись, полезла в сумку за своими лекарствами. Намазывая палец Мэйтону, противоожоговой и обеззараживающей мазью, она с подозрением посмотрела на Лину.

Та, в сою очередь уже обошла тушу вокруг и остановилась напротив страшной клювастой морды.

Малыш на нее руках беспокойно елозил и выскальзывая из рук, тянулся маленьким желтым клювом к мертвой матери.

Лина чуть не расплакалась.

Как бы ни опасна была тварь, но связи матери и ребенка еще никто не отменял, ни в одном из миров. Ибо, только на этом держится жизнь. Каждая мать будет защищать своего детеныша до последнего вздоха, будь то свирепый дракон или пушистая тальпа.

Повинуясь какому-то непонятному желанию, она посадила малыша на шею матери. Дракончик повозился, переползая ей под страшный клюв, и успокоившись там, затих, прикрыв глазки.

— Может его добить, чтобы не мучился? – серьезно предложил Мэйтон, наблюдая эту картину, — Все равно умрет от голода.

Лина посмотрела на него с ужасом. Вот монстр!

— А нельзя его взять с собой? – робко спросила она, — Я за ним ухаживать буду! Сама.

— Ага! А мышей и тальп ему на пропитание тоже сама ловить собираешься? – буркнула недовольно Кейт. Еще не хватало с собой гадфена тащить.

— Но он же погибнет!

— Если ты с собой его возьмёшь, то погибнем мы! Ты не понимаешь, что его яд очень токсичен? Если он плюнет на кого-нибудь из нас, то проблем не оберешься! – верещала Кейт, — У меня запас лекарств тает с каждым днем и пополнять его негде!

— Но мы же убили его мать, значит, нам надо позаботиться о нем! – стояла на своем Лина.

— Считаешь, ее не надо было убивать? — прищурился Мэйтон, — Действительно, сейчас бы спокойно переваривалась у нее в желудке, или мирно подгнивала бы на солнышке.

— Но ведь мы не можем оставить умирать беспомощное существо?

— Говори за себя, — не сдавалась Кейт.

— В моем мире, вас давно бы уже гринписовцы с потрохами сожрали!

— Это что еще за звери?

— Это защитники природы. У нас принято защищать и оберегать вымирающие виды флоры и фауны. Даже самых хищных и опасных! – пояснила девушка.

— Вы там все сумасшедшие, — фыркнула Кейт раздраженно, — Зачем охранять то, что охраняет себя само?

— В этом с тобой соглашусь, —вздохнула она, — Если бы люди в моем мире, не истребляли животных в больших количествах, то и охранять не пришлось бы.

Мэйтон задумался.

А действительно, еще никто не пробовал приучать гадфена как раз в силу ядовитости детенышей. Может, у этой получится? Он задумчиво посмотрел на Лину. Если что, можно брать дракончика на руки, обернув их тряпками. Но, стоит ли так рисковать ради глупого эксперимента? Ладно, была ни была, если ей так хочется, то пусть возится.

Очнувшись от своих мыслей, он обнаружил, что девчонки смотрят на него, ожидая окончательного вердикта.

— Бери, — поморщился он.

Лина захлопав в ладоши, запрыгала на месте, как будто ей подарили не опасного лесного дракона, а пушистого котенка.

— Но! Если я увижу хоть намек на то, что он стал нам действительно опасен, сверну ему шею, не задумываясь. Ясно?

— Яснее не придумаешь, — серьезно ответила девушка, и подхватив спящего малыша, направилась к своим вещам — сооружать переноску для него, из своей банданы.

Кейт отскочила с ее пути, скорчив гадливую физиономию.

— Мэйтон, ты с ума сошел? – возмутилась она. — Нам только гадфена на головы не хватало!

Мэйтон пожал плечами.

— Ну, не тебе же с ним возится в конце концов. Да, и интересно, насколько они окажутся приручаемыми? Может, это будет первая ручная особь. И тогда это будет не враг, а наш защитник.

— Ты такой же сумасшедший, как и она, — кивнув на девчонку, раздраженно буркнула Кейт, и кинув ему под ноги арбалет, плюхнулась на свою сумку.

— Пошли, пообедаем и в путь, — прищурившись и посматривая на солнце, предложил эльф, — Время уходит, а нам, еще надо много сегодня пройти.

— Фу, — скорчилась Кейт, — Я рядом с этой падалью есть не сяду, —- кивнув на труп драконихи, пробурчала она, идя к противоположному краю поляны.

— Я тоже.

Мэйтон собрал все вещи, которые только уместились у него в руках и побрел следом за Кейт Сдирать шкуру с трупа было некогда, поэтому, он напоследок только выдернул перья из хвоста — на стрелы.

Подкрепившись, снова двинулись в путь.

Лес сразу наполнился гомоном и шумом, почувствовав, что опасность миновала, звери повылезали из своих укрытий.

На труп прежней кормилицы с окрестных деревьев слетались крылокрысы.

Но как говориться: люди планируют одно, а Боги готовят иное.

Покинув полянку, прошли еще одну самшитовую рощицу и вышли к очередному плато. Сквозь него, петляя меж камней и холмиков еще зеленой травы, серебряной нитью бежала небольшая речушка.

Плато перегораживал отвесный утес, темной громадой вздымающийся к небу. Разноцветные полосы органических отложений тянулись вдоль всего среза, словно именинный слоеный пирог матушки природы. Разрезанный по краям, он раздваивался двумя узкими ущельями. Одно вело на восток, а другое на север.

Куда поворачивать, было совершенно не понятно. Мэйтон вертел карту и так, и эдак, но такого плато не находил и в помине. Видимо, карта была слишком примерной, чтобы располагать такими подробностями. Стараясь не показывать свое замешательство, он повернул на север, — налево.

Наблюдая за попытками Мэйтона разобраться с топографией Кейт и Лина многозначительно переглянулись. Но и они, так же, как и он, положились на волю случая и молча побрели следом.

Пройдя по узкому ходу между двумя отвесными черными стенами, вышли на каменистую пустошь.

Дорога, а вернее сухое русло, пробитое водным потоком, пошла чуть под уклон. И тут, и там, из земли торчали острые скалы, словно изогнувшийся хребет огромного дракона, засыпанного мелким острым щебнем. Местность была противоположна той, по которой они недавно шли. Тут тебе ни травинки ни деревца, только острые скалы вокруг, и мелкий щебень сухо хрустит под ногами.

Мэйтон шел чуть впереди и думал, что надо бы повернуть обратно и пойти в другое ущелье. Описание земель было не тем, что он читал в путеводных заметках Шарка Путешественника. Там, до самой лестницы, были в основном, зеленые долины и леса.

Внутренне приняв решение возвращаться, он вдруг, насторожился.

Они находились на невысоком уступе, край которого, обрамлял редкий забор из острых камней осыпью обрывающийся вниз. Чтобы спуститься, нужно было обойти вокруг, сделав крюк по руслу ручья.

Мэйтон обернулся, сделав девушкам запрещающий знак, и приказал сесть. Испуганные и наученные горьким опытом, они тут же попадали на животы, ничего не спрашивая.

Он сам «по-пластунски» подобрался к краю обрыва. Но тут же, отпрянул назад — за каменный зуб.

Почувствовав неладное, любопытные девчонки подползли ближе и осторожно заглянули за край между камней.

— Орки. – коротко сообщил он, — Медленно и тихо возвращаемся назад.