Испытание Ричарда Феверела [английский и русский параллельные тексты]

Lady Blandish met Richard in dismay.	Леди Блендиш встретила Ричарда в волнении.
"I have been horribly frightened," she said.	- Я ужасно перепугалась, - сказала она.
"Tell me, what was the meaning of those cries I heard?"	- Скажи мне, что это были за крики?
"Only some one doing justice on a spy," said Richard, and the lady smiled, and looked on him fondly, and put her hand through his hair.	- Просто кое-кто расправился с соглядатаем, -ответил Ричард, после чего леди Блендиш улыбнулась, ласково посмотрела на юношу и потрепала его по волосам.
"Was that all?	- И это все?
I should have done it myself if I had been a man.	Да будь я мужчиной, я бы так поступила сама.
Kiss me."	Поцелуй меня.
CHAPTER XXI	ГЛАВА XXI Ричарда вызывают в город выслушать нотацию
By twelve o'clock at noon next day the inhabitants of Raynham Abbey knew that Berry, the baronet's man, had arrived post-haste from town, with orders to conduct Mr. Richard thither, and that Mr. Richard had refused to go, had sworn he would not, defied his father, and despatched Berry to the Shades.	К полудню следующего дня все обитатели Рейнема знали уже, что Берри, лакей баронета, примчался из города с распоряжением немедленно привезти туда мастера Ричарда и что мастер Ричард отказался этому распоряжению повиноваться; он заявил, что никуда не поедет, выказал открытое неповиновение отцу да вдобавок еще послал Берри ко всем чертям.
Berry was all that Benson was not.	Берри был полной противоположностью Бенсона.
Whereas Benson hated woman, Berry admired her warmly.	В то время как Бенсон ненавидел женщин, Берри горячо ими восхищался.
Second to his own stately person, woman occupied his reflections, and commanded his homage.	После собственной персоны, кстати говоря, весьма много о себе мнившей, на втором месте для него были женщины, и относился он к ним почти что благоговейно.
Berry was of majestic port, and used dictionary words.	Вид у Берри был величавый, и в разговоре он любил вставлять словечки, почерпнутые из лексикона.
Among the maids of Raynham his conscious calves produced all the discord and the frenzy those adornments seem destined to create in tender bosoms.	Среди рейнемских горничных его внушительные икры плодили раздоры и разжигали страсти, какие такого рода украшения неминуемо возбуждают в нежных сердцах.
He had, moreover, the reputation of having suffered for the sex; which assisted his object in inducing the sex to suffer for him.	Поговаривали к тому же, что ему в свое время порядком досталось от женского пола; видимо, это-то последнее обстоятельство и укрепило в нем желание заставить сей пол в свою очередь из-за него потерзаться.
What with his calves, and his dictionary words, and the attractive halo of the mysterious vindictiveness of Venus surrounding him, this Adonis of the lower household was a mighty man below, and he moved as one.	Эти вот икры и мудрые слова, и атмосфера таинственной мстительности, какою окружила его Венера, сделали сего кухонного Адониса человеком весьма влиятельным среди домочадцев Рейнема; он знал это и держал с ними голову высоко.

On hearing the tumult that followed Berry's arrival, Adrian sent for him, and was informed of the nature of his mission, and its result.	Заслушав шум, поднявшийся с приездом Берри, Адриен тут же за ним послал, и тот сообщил ему о возложенном на него поручении и о том, как, пытаясь его выполнить, он потерпел неудачу.
"You should come to me first," said Adrian. "I should have imagined you were shrewd enough for that, Berry?"	- Тебе следовало прежде всего прийти ко мне, -сказал Адриен, - я думал, у тебя хватит на это соображения, Берри.
"Pardon me, Mr. Adrian," Berry doubled his elbow to explain.	- Простите меня, мистер Адриен, - Берри приподнял согнутую в локте руку, с тем чтобы сказанное им стало понятнее.
"Pardon me, sir.	- Простите меня, сэр.
Acting recipient of special injunctions I was not a free agent."	Мне были даны инструкции, и я действовал в соответствии с ними.
"Go to Mr. Richard again, Berry.	- Ступай опять к мастеру Ричарду, Берри.
There will be a little confusion if he holds back.	Неладно ведь будет, если он не поедет.
Perhaps you had better throw out a hint or so of apoplexy.	Может быть, стоило бы намекнуть ему, что с отцом приключился удар или еще что-нибудь в этом роде.
A slight hint will do.	Намекнуть, но только слегка.
And here-Berry! when you return to town, you had better not mention anything-to quote Johnson-of Benson's spiflication."	Да, вот еще что, Берри! Когда ты вернешься в город, лучше, если ты не станешь ничего говорить о том, как, выражаясь языком доктора Джонсона, отдубасили Бенсона.
"Certainly not, sir."	- Разумеется, не стану, сэр.
The wise youth's hint had the desired effect on Richard.	Намек, который мудрый юноша посоветовал сделать, возымел на Ричарда должное действие.
He dashed off a hasty letter by Tom to Belthorpe, and, mounting his horse, galloped to the Bellingham station.	Он отправил с Томом в Белторп наспех написанное письмо и, вскочив на коня, сразу же поскакал на станцию Беллингем.
Sir Austin was sitting down to a quiet early dinner at his hotel, when the Hope of Raynham burst into his room.	Сэр Остин спокойно сидел за ранним обедом в гостинице, когда наследник Рейнема влетел к нему в комнату.
The baronet was not angry with his son.	Баронет нисколько не сердился на сына.
On the contrary, for he was singularly just and self-accusing while pride was not up in arms, he had been thinking all day after the receipt of Benson's letter that he was deficient in cordiality, and did not, by reason of his excessive anxiety, make himself sufficiently his son's companion: was not enough, as he strove to be, mother and father to him; preceptor and friend; previsor and associate.	Напротив, ибо, если только дело не затрагивало его гордость, он всегда бывал справедлив и строг. И теперь вот, получив донесение Бенсона, он целый день предавался размышлениям о том, что ему не хватало задушевности и тепла и что из-за чрезмерного беспокойства о судьбе сына он не сумел в достаточной степени с ним сблизиться: не стал для него по-настоящему тем, чем пытался стать - матерью и отцом, учителем и другом, наставником и союзником.
He had not to ask his conscience where he had lately been to blame towards the System.	Ему не надо было спрашивать свою совесть, в чем именно он за последнее время отступил от Системы.

He had slunk away from Raynham in the very crisis of the Magnetic Age, and this young woman of the parish (as Benson had termed sweet Lucy in his letter) was the consequence.	Он ведь уехал из Рейнема в самую опасную пору магнетического возраста, и появление молодой прихожанки (как Бенсон в письме своем назвал прелестную Люси) явилось следствием этого промаха.
Yes! pride and sensitiveness were his chief foes, and he would trample on them.	Да, гордость и чувствительность были его главными врагами, и он ополчился теперь против них.
To begin, he embraced his son: hard upon an Englishman at any time-doubly so to one so shamefaced at emotion in cool blood, as it were.	Первое, что он сделал, он обнял сына; для англичанина это дело нелегкое, и вдвойне нелегкое для того, кто хочет быть хладнокровным и, можно сказать, стыдится всякого проявления чувств.
It gave him a strange pleasure, nevertheless.	Тем не менее он испытал при этом совсем особое удовольствие.
And the youth seemed to answer to it; he was excited.	И в юноше как будто даже пробудились ответные чувства: он был возбужден.
Was his love, then, beginning to correspond with his father's as in those intimate days before the Blossoming Season?	Так что же, может быть, его сыновняя любовь начинает встречать в отце взаимность, как то было в их душевной близости перед порою цветения?
But when Richard, inarticulate at first in his haste, cried out,	Но когда Ричард, который от волнения и спешки в первые минуты не мог вымолвить ни слова, вскричал:
"My dear, dear father! You are safe!	- Папенька, дорогой, вы здоровы!
I feared-You are better, sir?	Я так за вас тревожился... Значит, вы поправились, сэр?
Thank God!"	Благодарение господу!
Sir Austin stood away from him.	- Сэр Остин от него отшатнулся.
"Safe?" he said.	- Здоров? - сказал он.
"What has alarmed you?"	- А откуда ты взял, что я нездоров?
Instead of replying, Richard dropped into a chair, and seized his hand and kissed it. Sir Austin took a seat, and waited for his son to explain.	Вместо того чтобы ответить, Ричард плюхнулся в кресло и, схватив руку отца, поцеловал ее.
"Those doctors are such fools!" Richard broke out.	- Все эти доктора такие тупицы! - вырвалось у Ричарда.
"I was sure they were wrong.	- Я был уверен, что они ошибаются.
They don't know headache from apoplexy.	Не могут отличить апоплексического удара от обыкновенной головной боли.
It's worth the ride, sir, to see you.	Как все-таки хорошо, что я приехал сюда и теперь все вижу своими глазами.
You left Raynham so suddenly.-But you are well!	Вы ведь так неожиданно покинули Рейнем... Но главное, вы здоровы!
It was not an attack of real apoplexy?"	Значит, никакого удара у вас не было?

His father's brows contorted, and he said, No, it was not.	- Нет, не было, - ответил его отец, нахмурив брови.
Richard pursued: "If you were ill, I couldn't come too soon, though, if coroners' inquests sat on horses, those doctors would be found guilty of mare-slaughter.	- Если бы вы заболели, мне надо было мчаться к вам как можно скорее, хотя, если бы лошади дорогою пали, ваши доктора были бы в ответе -их признали бы виновными в конеубийстве.
Cassandra'll be knocked up.	Кассандра едва дышит.
I was too early for the train at Bellingham, and I wouldn't wait.	Я прискакал в Беллингем задолго до отправления поезда и не стал ждать.
She did the distance in four hours and three-quarters.	Она пробежала весь путь за четыре и три четверти часа.
Pretty good, sir, wasn't it?"	Отменно, сэр, не правда ли?
"It has given you appetite for dinner, I hope," said the baronet, not so well pleased to find that it was not simple obedience that had brought the youth to him in such haste.	- Надеюсь, что ты успел за это время как следует проголодаться и теперь со мной пообедаешь, -сказал баронет, который был не особенно доволен тем, что причиной, побудившей юношу так торопиться, было отнюдь не простое повиновение.
"I'm ready," replied Richard. "I shall be in time to return by the last train to-night.	- Ну конечно, - ответил Ричард, - я успею еще вернуться с последним поездом.
I will leave Cassandra in your charge for a rest."	Кассандру я оставлю у вас, пусть она отдохнет.
His father quietly helped him to soup, which he commenced gobbling with an eagerness that might pass for appetite.	Отец спокойно усадил его за обед, и Ричард стал поедать суп с таким азартом, который легко можно было принять за разгоревшийся от долгой езды аппетит.
"All well at Raynham?" said the baronet.	- Ну как там в Рейнеме, все в порядке? - спросил баронет.
"Quite, sir."	- В полном порядке, сэр.
"Nothing new?"	- Нет ничего нового?
"Nothing, sir."	- Ничего, сэр.
"The same as when I left?"	- Все так же, как было, когда я уезжал?
"No change whatever!"	- Никаких перемен!
"I shall be glad to get back to the old place," said the baronet.	- Я рад буду вернуться домой, - сказал баронет.
"My stay in town has certainly been profitable.	- Мое пребывание в городе оказалось очень полезным.
I have made some pleasant acquaintances who may probably favour us with a visit there in the late autumn-people you may be pleased to know.	Я завел здесь несколько приятных знакомств, и эти люди, может быть, осенью приедут к нам в гости, и тебе будет интересно с ними познакомиться.
They are very anxious to see Raynham."	Им очень хочется посмотреть Рейнем.
"I love the old place," cried Richard.	- Люблю я наше поместье! - вскричал Ричард.
"I never wish to leave it."	- Мне никогда не хочется уезжать оттуда.

"Why, boy, before I left you were constantly begging to see town."	- Послушай, мальчик мой, перед тем как мне уехать, ты же все время просил, чтобы я взял тебя в город.
"Was I, sir?	- В самом деле, сэр?
How odd!	Как это странно!
Well! I don't want to remain here.	Ну так знайте, что я вовсе не хочу здесь оставаться.
I've seen enough of it."	Я уже успел увидеть все, что хотел.
"How did you find your way to me?"	- А как же ты до меня добрался?
Richard laughed, and related his bewilderment at the miles of brick, and the noise, and the troops of people, concluding,	Ричард рассмеялся и рассказал, как его поразили длинные мощеные улицы, и весь этот шум, и городская толпа, и заключил свой рассказ словами:
"There's no place like home!"	- Дома все-таки лучше!
The baronet watched his symptomatic brilliant eyes, and favoured him with a double-dealing sentence-	Баронет заметил, что глаза сына при этом как-то особенно заблестели, и изрек слова, понять которые можно было по-разному:
"To anchor the heart by any object ere we have half traversed the world, is youth's foolishness, my son.	- Пристраститься к чему-то одному, прежде чем ты повидал хотя бы полмира, - это свойственное юности безрассудство, сын мой.
Reverence time!	Научись уважать время!
A better maxim that than your Horatian."	Изречение это куда вернее, чем стих твоего Горация.
"He knows all!" thought Richard, and instantly drew away leagues from his father, and threw up fortifications round his love and himself.	"Он все знает", - подумал Ричард и сразу же отдалился на много миль от отца и окружил высокими стенами и себя, и свою любовь.
Dinner over, Richard looked hurriedly at his watch, and said, with much briskness,	Пообедав, Ричард торопливо взглянул на часы и с деланным оживлением сказал:
"I shall just be in time, sir, if we walk.	- Если мы сейчас выйдем, сэр, то я как раз попаду на поезд.
Will you come with me to the station?"	Может быть, вы проводите меня до станции?
The baronet did not answer.	Баронет ничего не ответил.
Richard was going to repeat the question, but found his father's eyes fixed on him so meaningly that he wavered, and played with his empty glass.	Ричард собирался повторить свой вопрос, но встретил такой многозначительный взгляд отца, что заколебался, и, взяв в руки пустой бокал, стал его крутить.
"I think we will have a little more claret," said the baronet.	- Надо будет, пожалуй, выпить еще немного бордо, - сказал баронет.
Claret was brought, and they were left alone.	Вино было принесено, они снова остались вдвоем.
The baronet then drew within arm's-reach of his son, and began:	Баронет придвинулся тогда совсем близко к сыну и начал так:

"I am not aware what you may have thought of me, Richard, during the years we have lived together; and indeed I have never been in a hurry to be known to you; and, if I had died before my work was done, I should not have complained at losing half my reward, in hearing you thank me.	- Я не знаю, что ты мог передумать обо мне, Ричард, за все те годы, что мы провели с тобой вместе; должен тебе сказать, я никогда не спешил открыться перед тобой; и если бы мне случилось умереть, не успев завершить предпринятое мною дело, я бы не был огорчен тем, что половину награды за все труды потерял, оттого что не услышал из твоих уст слов благодарности.
Perhaps, as it is, I never may.	Впрочем, может быть, я и никогда об этом не пожалею.
Everything, save selfishness, has its recompense.	За все, что человек делает, кроме поступков, совершаемых из эгоистических побуждений, жизнь его неизменно вознаграждает.
I shall be content if you prosper."	Для меня будет радостью, если ты добьешься успеха.
He fetched a breath and continued:	Он перевел дыхание и продолжал:
"You had in your infancy a great loss." Father and son coloured simultaneously.	- В детстве ты перенес тяжелую утрату, - тут лица обоих, отца и сына, одновременно залились краской.
"To make that good to you I chose to isolate myself from the world, and devote myself entirely to your welfare; and I think it is not vanity that tells me now that the son I have reared is one of the most hopeful of God's creatures.	- Для того чтобы все обернулось тебе на пользу, я решил расстаться со светом и посвятить себя всецело твоему благополучию; и, думается, отнюдь не тщеславие побуждает меня сейчас признать, что сын мой, которого я воспитал, являет собой одно из самых близких к совершенству творений господа.
But for that very reason you are open to be tempted the most, and to sink the deepest.	Но именно по этой причине тебя подстерегают самые великие искушения и самые глубокие провалы.
It was the first of the angels who made the road to hell."	Помни, что дорога в ад проложена первым из ангелов.
He paused again.	Он снова замолчал.
Richard fingered at his watch.	Ричард взял в руки часы.
"In our House, my son, there is peculiar blood.	- В жилах Феверелов, сын мой, течет совсем особая кровь.
We go to wreck very easily.	Мы очень легко терпим крушение.
It sounds like superstition; I cannot but think we are tried as most men are not.	Пусть это покажется тебе суеверием, я не могу не думать о том, что на нашу долю достаются испытания, которые неведомы большинству людей.
I see it in us all.	Примеров тому немало.
And you, my son, are compounded of two races.	А в тебе, сын мой, соединились две крови.
Your passions are violent.	Чувства твои неистовы.
You have had a taste of revenge.	Ты уже успел узнать, что такое месть.

You have seen, in a small way, that the pound of flesh draws rivers of blood.	На собственном, хоть и небольшом опыте ты увидел, что из-за фунта мяса проливаются реки крови.
But there is now in you another power.	Но сейчас в тебе взыграли другие силы.
You are mounting to the table-land of life, where mimic battles are changed to real ones.	Ты поднимаешься в жизни на высокое плоскогорье, где подобия битв сменяются битвами настоящими.
And you come upon it laden equally with force to create and to destroy."	И ты приходишь к ним, наделенный в равной степени и созидательной, и разрушительной силой.
He deliberated to announce the intelligence, with deep meaning: "There are women in the world, my son!"	- Он задумался, готовясь возвестить нечто весьма значительное: - На свете существуют женщины, сын мой!
The young man's heart galloped back to Raynham.	Сердце молодого человека уже неслось вскачь назад, в Рейнем.
"It is when you encounter them that you are thoroughly on trial.	- Встреча с ними всегда является для человека серьезною пробой.
It is when you know them that life is either a mockery to you, or, as some find it, a gift of blessedness.	Стоит тебе узнать их, и жизнь начинает казаться тебе либо сплошною насмешкой, либо, как то бывает с иными, - верхом блаженства.
They are our ordeal.	Женщины - это испытание, через которое мы все проходим.
Love of any human object is the soul's ordeal; and they are ours, loving them, or not."	Любовь к тому или иному человеческому существу неизбежно является испытанием, все равно, любим мы их или нет.
The young man heard the whistle of the train.	Молодой человек услыхал свисток паровоза.
He saw the moon-lighted wood, and the vision of his beloved.	Взору его предстал освещенный луною лес и там его любимая.
He could barely hold himself down and listen.	Он с трудом заставил себя сдержаться и слушать.
"I believe," the baronet spoke with little of the cheerfulness of belief, "good women exist."	- Я верю, - в словах баронета что-то не слышалось той окрыленности, с какою говорят, когда верят, -я верю, что на свете есть хорошие женщины.
Oh, if he knew Lucy!	О, если бы только он знал Люси!
"But," and he gazed on Richard intently, "it is given to very few to meet them on the threshold-I may say, to none.	- Однако, - тут баронет пристально посмотрел на Ричарда, - только очень немногим дано встретить их на пороге жизни. Скажу даже больше: этого не дано никому.
We find them after hard buffeting, and usually, when we find the one fitted for us, our madness has misshaped our destiny, our lot is cast.	Мы находим их ценою упорных усилий, и чаще всего, когда нам удается найти ту единственную, что нам нужна, оказывается, что безрассудство наше успело исковеркать нам жизнь и изменить уже ничего нельзя.
For women are not the end, but the means, of life.	Ибо в процессе познания жизни женщины - это не цель, а только средство.

In youth we think them the former, and thousands, who have not even the excuse of youth, select a mate-or worse-with that sole view.	В юности нашей мы видим в них цель всего, и множество мужчин, даже таких, которых нельзя назвать молодыми и которым это тем более непростительно, выбирают себе спутницу жизни -или еще того хуже - исходя только из этого.
I believe women punish us for so perverting their uses.	Я убежден, что женщины наказывают нас за то, что мы так и не умеем распознавать их сущность и назначение.
They punish Society."	Они наказывают общество.
The baronet put his hand to his brow as his mind travelled into consequences.	Баронет приложил руку ко лбу, меж тем как мысли его двинулись дальше - от поступков к их последствиям.
'Our most diligent pupil learns not so much as an earnest teacher,' says The Pilgrim's Scrip; and Sir Austin, in schooling himself to speak with moderation of women, was beginning to get a glimpse of their side of the case.	"Самый прилежный наш ученик не узнает так много, как узнает добросовестный учитель", -гласила "Котомка пилигрима". И сэр Остин, стараясь приучить себя говорить о женщинах сдержанно, начинал понемногу заглядывать в то, как дело представляется другой стороне.
Cold Blood now touched on love to Hot Blood.	Хладнокровие завело разговор о любви с горячей кровью.
Cold Blood said,	Холодная кровь рассуждала:
"It is a passion coming in the order of nature, the ripe fruit of our animal being."	- Это чувство, предусмотренное природой, зрелый плод нашей живой сути.
Hot Blood felt:	Горячая кровь кипела:
"It is a divinity!	- Это блаженство!
All that is worth living for in the world."	Только ради этого мы и живем на свете!
Cold Blood said:	Холодная кровь рассуждала:
"It is a fever which tests our strength, and too often leads to perdition."	- Это лихорадка; она испытывает нашу натуру и очень часто кончается для нас гибелью.
Hot Blood felt:	Горячая кровь кипела:
"Lead whither it will, I follow it."	- Куда бы она ни вела, я все равно иду за нею.
Cold Blood said:	Холодная кровь рассуждала:
"It is a name men and women are much in the habit of employing to sanctify their appetites."	- Это слово, которое мужчины и женщины употребляют, чтобы облагородить свою плотскую страсть.
Hot Blood felt:	Горячая кровь кипела:
"It is worship; religion; life!"	- Это поклонение, это вера, это сама жизнь!
And so the two parallel lines ran on.	Так вот эти параллельные линии тянулись все дальше.
The baronet became more personaname = "note"	Баронет стал говорить более прямо:
"You know my love for you, my son.	- Ты знаешь, как я тебя люблю, сын мой.

The extent of it you cannot know; but you must know that it is something very deep, and-I do not wish to speak of it-but a father must sometimes petition for gratitude, since the only true expression of it is his son's moral good.	Как далеко простирается эта любовь, ты знать не можешь; но ты должен помнить, что она очень глубока, и, право же, мне не хочется говорить об этом - только отец должен иногда домогаться благодарности, а ведь единственное подлинное ее выражение это нравственные устои его сына.
If you care for my love, or love me in return, aid me with all your energies to keep you what I have made you, and guard you from the snares besetting you.	Если для тебя моя любовь хоть что-нибудь значит или если ты отвечаешь на нее взаимностью, то напряги все свои силы, чтобы остаться таким, каким я тебя воспитал, и убереги себя от ловушек, которыми ты окружен.
It was in my hands once.	Когда-то уберечь тебя я мог своей волей.
It is ceasing to be so.	Теперь я над этим уже не властен.
Remember, my son, what my love is.	Помни, сын мой, как велика моя любовь к тебе.
It is different, I fear, with most fathers: but I am bound up in your welfare: what you do affects me vitally.	Боюсь, что у большинства отцов дело обстоит иначе, но для меня твое благополучие важнее всего на свете; все, что ты делаешь, глубоко меня затрагивает.
You will take no step that is not intimate with my happiness, or my misery.	Каждый твой шаг отзывается во мне: он приносит мне счастье или же повергает в горе.
And I have had great disappointments, my son."	И многое, сын мой, меня разочаровало.
So far it was well.	До сих пор все шло хорошо.
Richard loved his father, and even in his frenzied state he could not without emotion hear him thus speak.	Ричард любил отца, и даже теперь, в беспамятстве своей первой любви, он все равно не мог без волнения слушать то, что тот говорил.
Unhappily, the baronet, who by some fatality never could see when he was winning the battle, thought proper in his wisdom to water the dryness of his sermon with a little jocoseness, on the subject of young men fancying themselves in love, and, when they were raw and green, absolutely wanting to be-that most awful thing, which the wisest and strongest of men undertake in hesitation and after self-mortification and penance-married!	К несчастью, баронет, который в силу каких-то роковых обстоятельств никогда вовремя не замечал одержанной им победы, нашел нужным несколько смягчить произнесенную им назидательную речь, слегка пошутив над тем, как молодые люди воображают, что влюблены, и, будучи еще желторотыми птенцами, считают, что им во что бы то ни стало надо жениться, а в этом-то и заключается весь ужас, ибо ведь даже самым мудрым и самым сильным людям, чтобы решиться на этот шаг, приходится много думать, и колебаться, и бороться со страстью, и - каяться!
He sketched the Foolish Young Fellow-the object of general ridicule and covert contempt.	Он набросал ему образ безрассудного юноши - все окружающие над ним смеются и втайне его презирают.
He sketched the Woman-the strange thing made in our image, and with all our faculties-passing to the rule of one who in taking her proved that he could not rule himself, and had no knowledge of her save as a choice morsel which he would burn the whole world, and himself in the bargain, to possess.	Набросал он и образ женщины - странного существа, которое мы создаем в своем воображении, употребляя на то все наши способности, - той, что завладевает мужчиной, который, беря ее в жены, тем самым только доказывает, что не властен над собой и что вовсе ее не знает; он знает лишь, что она лакомая добыча, и чтобы овладеть ею, готов спалить целый свет и себя вместе с ним.

He harped upon the Foolish Young Fellow, till the foolish young fellow felt his skin tingle and was half suffocated with shame and rage.	Баронет продолжал твердить о безрассудном юноше до тех пор, пока слушавший его другой безрассудный юноша не почувствовал, что его пробирает дрожь; Ричард едва дышал от ярости и стыда.
After this, the baronet might be as wise as he pleased: he had quite undone his work.	Как бы потом ни был мудр баронет, достигнутое им он начисто погубил.
He might analyze Love and anatomize Woman.	Он мог теперь сколько угодно анализировать любовь и анатомировать женщину.
He might accord to her her due position, and paint her fair: he might be shrewd, jocose, gentle, pathetic, wonderfully wise: he spoke to deaf ears.	Он мог признавать за ней присущие ей достоинства и хвалить ее; он мог быть проницательным, веселым, нежным, проникновенным, поразительно мудрым, - он говорил с глухим.
Closing his sermon with the question, softly uttered:	Речь свою он заключил осторожным вопросом:
"Have you anything to tell me, Richard?" and hoping for a confession, and a thorough re-establishment of confidence, the callous answer struck him cold:	- Ты хочешь мне что-нибудь сказать, Ричард? - он надеялся услыхать слова исповеди и вернуть беззаветное доверие сына, но он был поражен его жестким ответом:
"I have not."	- Нет.
The baronet relapsed in his chair, and made diagrams of his fingers.	Баронет опустился в кресло и стал раздраженно перебирать пальцами.
Richard turned his back on further dialogue by going to the window.	Ричард прервал разговор: он повернулся и отошел к окну.
In the section of sky over the street twinkled two or three stars; shining faintly, feeling the moon.	На открывшемся клочке неба мерцали две или три звезды; они едва светились, словно ожидая луну.
The moon was rising: the woods were lifting up to her: his star of the woods would be there.	Та уже всходила, к ней тянулись леса; где-то там таилась его лесная звезда.
A bed of moss set about flowers in a basket under him breathed to his nostril of the woodland keenly, and filled him with delirious longing.	У ног его стояла корзина с цветами; они были обложены мохом, и запах этого моха, проникая ему в ноздри, возвращал его в лес, туда, куда он теперь так неистово рвался.
A succession of hard sighs brought his father's hand on his shoulder.	Он тяжело вздохнул, потом еще раз, потом еще, и тогда рука отца опустилась ему на плечо.
"You have nothing you could say to me, my son?	- Тебе нечего мне сказать, сын мой?
Tell me, Richard!	Откройся мне, Ричард!
Remember, there is no home for the soul where dwells a shadow of untruth!"	Помни, что если в душу закралась хоть тень неправды, ей уже не найти себе покоя!
"Nothing at all, sir," the young man replied, meeting him with the full orbs of his eyes.	- Ровно ничего, сэр, - ответил молодой человек, глядя на него широко открытыми глазами.
The baronet withdrew his hand, and paced the room.	Баронет отнял лежавшую на плече сына руку и принялся расхаживать взад и вперед по комнате.
At last it grew impossible for Richard to control his impatience, and he said:	В конце концов, не в силах справиться с охватившим его нетерпением, Ричард спросил:
"Do you intend me to stay here, sir?	- Вы хотите, чтобы я оставался здесь, сэр?

Am I not to return to Raynham at all to-night?"	Значит, мне нельзя ехать сегодня обратно в Рейнем?
His father was again falsely jocular:	Отец его попытался шутить, но ему это не удалось.
"What? and catch the train after giving it ten minutes' start?"	- Ах вот как? Ты собираешься попасть на поезд через десять минут после того, как он отойдет?
"Cassandra will take me," said the young man earnestly.	- Кассандра меня выручит, - совершенно серьезно сказал юноша.
"I needn't ride her hard, sir.	- Особенно гнать мне ее не придется, сэр.
Or perhaps you would lend me your Winkelried?	А может быть, вы одолжите мне вашего Винкелрида?
I should be down with him in little better than three hours."	На нем я часа за три доеду.
"Even then, you know, the park-gates would be locked."	- Но и тогда уже, как тебе известно, ворота парка будут на замке.
"Well, I could stable him in the village.	- Ну так я оставлю коня в деревне.
Dowling knows the horse, and would treat him properly.	Даулинг знает его и обо всем позаботится.
May I have him, sir?"	Так вы позволите мне взять его, сэр?
The cloud cleared off Richard's face as he asked.	Лицо Ричарда просветлело.
At least, if he missed his love that night he would be near her, breathing the same air, marking what star was above her bedchamber, hearing the hushed night-talk of the trees about her dwelling: looking on the distances that were like hope half fulfilled and a bodily presence bright as Hesper, since he knew her.	Во всяком случае, если он и не успеет встретиться в этот вечер с любимой, он будет поблизости от нее, рядом, будет дышать тем же воздухом, что и она, увидит над ее спальней светящуюся звезду, услышит, как шепчутся ночью деревья у стен ее дома, как сузилось разделяющее их пространство; почувствует, что надежда начинает сбываться, и ощутит присутствие милой, а оно ведь, с тех пор как он узнал ее, озаряет ночь, как взошедшая в небе Венера.
There were two swallows under the eaves shadowing Lucy's chamber-windows: two swallows, mates in one nest, blissful birds, who twittered and cheep-cheeped to the sole-lying beauty in her bed.	В уголке карниза над окнами Люси две ласточки свили себе гнездо; и вот теперь оттуда доносится их обращенный друг к другу щебет и писк, и его милая слышит их, лежа у себя в постели.
Around these birds the lover's heart revolved, he knew not why.	Сердце Ричарда все время возвращалось к этим двум ласточкам - он сам не знал, почему.
He associated them with all his close-veiled dreams of happiness.	Они как бы воплощали собою все его мечты об их будущем счастье.
Seldom a morning passed when he did not watch them leave the nest on their breakfast-flight, busy in the happy stillness of dawn.	Едва ли не каждое утро он следил за тем, как обе они вылетают из гнезда в поисках пищи, такие озабоченные среди всей этой безмятежной сладостной тишины.

It seemed to him now that if he could be at Raynham to see them in to-morrow's dawn he would be compensated for his incalculable loss of to-night: he would forgive and love his father, London, the life, the world.	Ему казалось, что если он успеет к ночи примчаться в Рейнем и завтра на рассвете увидит их снова, он будет вознагражден за сегодняшний потерянный вечер; тогда он простит отца и полюбит его, и Лондон, и весь мир.
Just to see those purple backs and white breasts flash out into the quiet morning air!	Только бы увидать, как утром они вспорхнут, как блеснут в недвижном воздухе их лиловые спинки и белые грудки.
He wanted no more.	О большем он уже и не помышлял.
The baronet's trifling had placed this enormous boon within the young man's visionary grasp.	После полушутливых слов баронета великое это благодеяние предстало перед его внутренним взором.
He still went on trying the boy's temper.	Сэр Остин все еще испытывал чувства сына.
"You know there would be nobody ready for you at Raynham.	- Никто ведь в Рейнеме тебя сегодня не ждет.
It is unfair to disturb the maids."	Нехорошо будить горничных среди ночи.
Richard overrode every objection.	Ричарда никакие препятствия не смущали.
"Well, then, my son," said the baronet, preserving his half-jocular air, "I must tell you that it is my wish to have you in town."	- Ну раз так, сын мой, - сказал баронет все тем же полушутливым тоном, - то знай: я хочу, чтобы ты остался в городе.
"Then you have not been ill at all, sir!" cried Richard, as in his despair he seized the whole plot.	- Так значит, вы вовсе и не хворали, сэр! -вскричал Ричард; отчаяние открыло ему глаза на ту западню, в которую его заманили.
"I have been as well as you could have desired me to be," said his father.	- Я совершенно здоров, можешь быть за меня спокоен, - ответил отец.
"Why did they lie to me?" the young man wrathfully exclaimed.	- Зачем же меня обманули? - вскричал в гневе юноша.
"I think, Richard, you can best answer that," rejoined Sir Austin, kindly severe.	- По-моему, Ричард, ты сам можешь лучше меня на это ответить, - заметил сэр Остин с отеческой строгостью.
Dread of being signalized as the Foolish Young Fellow prevented Richard from expostulating further.	Боясь, как бы его не отождествили с безрассудным юношей, Ричард сдержал вспыхнувшее было негодование.
Sir Austin saw him grinding his passion into powder for future explosion, and thought it best to leave him for awhile.	Сэр Остин увидел, как он перемалывает свою страсть в порошок, в порох, который еще взорвется, и решил, что лучше будет на какое-то время оставить сына в покое.
CHAPTER XXII	ГЛАВА XXII, указывающая на приближение лихорадки
For three weeks Richard had to remain in town and endure the teachings of the System in a new atmosphere.	Ричарду пришлось остаться в городе на три недели, и в течение всего этого времени испытать на себе воздействие Системы, но уже в совершенно иной обстановке.

He had to sit and listen to men of science who came to renew their intimacy with his father, and whom of all men his father wished him to respect and study; practically scientific men being, in the baronet's estimation, the only minds thoroughly mated and enviable.	Он вынужден был сидеть и выслушивать речи ученых мужей, приходивших к ним возобновить прерванную дружбу с его отцом; это были те самые люди, к которым, следуя желанию баронета, он должен был отнестись с уважением и прислушиваться к тому, что они говорят: в глазах сэра Остина люди ученые были единственными, кто достоин зависти и подражания.
He had to endure an introduction to the Grandisons, and meet the eyes of his kind, haunted as he was by the Foolish Young Fellow.	Ричарду пришлось вынести все тяготы знакомства с Грандисонами и быть с ними любезным и милым: страх прослыть безрассудным юношей продолжал преследовать его неотвязно.
The idea that he might by any chance be identified with him held the poor youth in silent subjection.	Мысль, что его могут по какому-либо поводу отождествить с ним, склоняла несчастного Ричарда к беспрекословному повиновению.
And it was horrible.	И это было ужасно.
For it was a continued outrage on the fair image he had in his heart.	Это оскорбляло светлый образ, который он таил у себя в сердце.
The notion of the world laughing at him because he loved sweet Lucy stung him to momentary frenzies, and developed premature misanthropy in his spirit.	Одна мысль о том, что люди станут смеяться над ним, оттого что он любит Люси, вызывала в нем приступы жгучей ярости и пробуждала преждевременную мизантропию.
Also the System desired to show him whither young women of the parish lead us, and he was dragged about at nighttime to see the sons and daughters of darkness, after the fashion prescribed to Mr. Thompson; how they danced and ogled down the high road to perdition.	К тому же Система намеревалась показать ему, к каким последствиям может привести знакомство с молодыми прихожанками, и его таскали по ночному городу, дабы он мог увидеть воочию сынов и дочерей мрака - именно так, как это было рекомендовано мистеру Томсону; приглядеться к тому, как эти женщины пляшут и глазами зазывают мужчин и как они ввергают их в бездну погибели.
But from this sight possibly the teacher learnt more than his pupil, since we find him seriously asking his meditative hours, in the Note-book:	Однако все эти зрелища оказались, пожалуй, полезнее для учителя, чем для ученика, ибо первый в часы раздумья со всей серьезностью себя спрашивал на страницах записной книжки:
"Wherefore Wild Oats are only of one gender?" a question certainly not suggested to him at Raynham; and again-"Whether men might not be attaching too rigid an importance?"...to a subject with a dotted tail apparently, for he gives it no other in the Note-book.	"Почему все склоняющие к сумасбродствам соблазны воплощаются в лицах только одного пола?" - вопрос, который в Рейнеме никак бы не мог у него возникнуть; и еще: "А что, если мужчины слишком много внимания уделяют?.." Очевидно, речь шла о существе в длинной юбке, ибо ни о каком другом тут в записной книжке не говорится.
But, as I apprehend, he had come to plead in behalf of women here, and had deduced something from positive observation.	Мне кажется, что он даже оправдывает женщин, исходя из непосредственных наблюдений.
To Richard the scenes he witnessed were strange wild pictures, likely if anything to have increased his misanthropy, but for his love.	Для Ричарда все увиденное там выглядело странным и диким и, скорее всего, способно было усугубить развивавшуюся в нем мизантропию, если бы не его любовь.

Certain sweet little notes from Lucy sustained the lover during the first two weeks of exile.	В течение первых двух недель изгнания нашего влюбленного еще поддерживали нежные записки от Люси, которые он по временам получал.
They ceased; and now Richard fell into such despondency that his father in alarm had to take measures to hasten their return to Raynham.	Потом они перестали приходить; и тут Ричард впал в такое уныние, что не на шутку встревоженному отцу пришлось принимать меры, чтобы ускорить возвращение в Рейнем.
At the close of the third week Berry laid a pair of letters, bearing the Raynham post-mark, on the breakfast-table, and, after reading one attentively, the baronet asked his son if he was inclined to quit the metropolis.	В конце третьей недели Берри положил на обеденный стол два письма со штемпелем Рейнема; после того как баронет внимательно прочел их, он спросил сына, не хочется ли ему покинуть столицу.
"For Raynham, air?" cried Richard, and relapsed, saying,	- Вернуться в Рейнем, сэр? - вскричал Ричард и тут же поник головой и ответил:
"As you will!" aware that he had given a glimpse of the Foolish Young Fellow.	- Как вам будет угодно! - сообразив, что безрассудный юноша чуть было снова в нем не проснулся.
Berry accordingly received orders to make arrangements for their instant return to Raynham.	Берри было приказано приготовить все необходимое для их немедленного отъезда в Рейнем.
The letter Sir Austin lifted his head from to bespeak his son's wishes was a composition of the wise youth Adrian's, and ran thus:	Письмо, от которого сэр Остин оторвался, чтобы заручиться согласием сына, было плодом усилий мудрого юноши Адриена, и вот что оно в себе заключало:
"Benson is doggedly recovering.	"Бенсон упорно поправляется.
He requires great indemnities.	Он требует крупную сумму в возмещение понесенного им ущерба.
Happy when a faithful fool is the main sufferer in a household!	Какое это все-таки счастье, что главным потерпевшим в доме оказался преданный дурак!
I quite agree with you that our faithful fool is the best servant of great schemes.	Я совершенно с вами согласен, что преданный дурак - самое подходящее лицо для исполнения сложных планов.
Benson is now a piece of history.	Бенсон сделался теперь уже фигурою исторической.
I tell him that this is indemnity enough, and that the sweet Muse usually insists upon gentlemen being half-flayed before she will condescend to notice them; but Benson, I regret to say, rejects the comfort so fine a reflection should offer, and had rather keep his skin and live opaque.	Я пытаюсь ему разъяснить, что это само по себе уже является для него достаточным возмещением и что будущих любимцев своих сладкозвучная Муза обычно отыскивает среди людей, подвергшихся порке; тогда только она и начинает их замечать; к сожалению, должен сказать, что Бенсон отвергает все преимущества, которые дают человеку размышления подобного рода, и предпочел бы жить в безвестье, сохранив в неприкосновенности свою кожу.
Heroism seems partly a matter of training.	Должно быть, героизм вырабатывается в человеке путем длительных упражнений.

Faithful folly is Benson's nature: the rest has been thrust upon.	По натуре своей Бенсон принадлежит к числу людей преданных, но глупых: все остальное ему попросту навязали.
"The young person has resigned the neighbourhood.	Означенная молодая особа уже уехала.
I had an interview with the fair Papist myself, and also with the man Blaize.	С этой прелестной паписткой я разговаривал сам, равно как и со старым Блейзом.
They were both sensible, though one swore and the other sighed.	Оба они в общем-то рассуждали вполне здраво, хотя один при этом чертыхался, а другая то и дело вздыхала.
She is pretty.	Она очень мила.
I hope she does not paint.	Хочется думать, что она не красится.
I can affirm that her legs are strong, for she walks to Bellingham twice a week to take her Scarlet bath, when, having confessed and been made clean by the Romish unction, she walks back the brisker, of which my Protestant muscular systems is yet aware.	Могу с уверенностью сказать, что на ноги она крепка, ибо два раза в неделю она ходит в Беллингем ублажить свою католическую душу, после чего, исповедавшись и очистившись на римский лад, она преспокойно шагает домой, на что я при моем протестантском телосложении не способен.
It was on the road to Bellingham I engaged her.	На дороге в Беллингем я ее и подхватил.
She is well in the matter of hair.	У нее очень пышные волосы.
Madam Godiva might challenge her, it would be a fair match.	Леди Годива могла бы бросить ей вызов. Это были бы достойные соперницы.
Has it never struck you that Woman is nearer the vegetable than Man?-Mr. Blaize intends her for his son a junction that every lover of fairy mythology must desire to see consummated.	Вам никогда не случалось думать, что женщина ближе к растительному миру, чем мужчина?.. Мистер Блейз прочит ее в жены своему сыну - это партия, которую каждый любитель сказок может только одобрить.
Young Tom is heir to all the agremens of the Beast.	Юный Том унаследовал все приятные черты Чудовища.
The maids of Lobourne say (I hear) that he is a very Proculus among them.	По слухам, лобернские девицы утверждают, что среди них он самый что ни на есть Прокл.
Possibly the envious men say it for the maids.	Очень может быть, что утверждают это не они, а мужчины из зависти.
Beauty does not speak bad grammar-and altogether she is better out of the way."	Г оворит эта красотка хорошим языком, и, словом, лучше от нее избавиться".
The other letter was from Lady Blandish, a lady's letter, and said:	Второе письмо было от леди Блендиш; видно было, что оно написано женщиной:
"I have fulfilled your commission to the best of my ability, and heartily sad it has made me.	"Я исполнила ваше поручение, как только могла, и очень мне после всего стало грустно.
She is indeed very much above her station-pity that it is so!	Девушка эта действительно по уровню своего развития намного выше того положения, которое занимает, и как это жаль!
She is almost beautiful-quite beautiful at times, and not in any way what you have been led to fancy.	Ее можно было даже назвать красивой - по временам она по-настоящему хороша собой и ни в каком отношении не та, какой вам ее изображали.

The poor child had no story to tell.	О жизни этой бедной девочки сказать просто нечего.
I have again seen her, and talked with her for an hour as kindly as I could. I could gather nothing more than we know. It is just a woman's history as it invariably commences.	Это самая обычная девичья доля, то, с чего обычно все начинается.
Richard is the god of her idolatry.	Ричарда она боготворит.
She will renounce him, and sacrifice herself for his sake.	Ради его блага она готова от него отказаться, пожертвовать своим счастьем.
Are we so bad?	Неужели мы с вами такие жестокие люди?
She asked me what she was to do.	Она спросила меня, как ей поступить.
She would do whatever was imposed upon her-all but pretend to love another, and that she never would, and, I believe, never will.	Она согласна на все, что от нее потребуют, - на все, что угодно, кроме одного: притвориться, что любит другого, - на это она ни за что не пойдет, и, думается мне, никакая сила не сможет ее заставить.
You know I am sentimental, and I confess we dropped a few tears together.	Вы знаете, я принимаю все близко к сердцу, и должна вам признаться: мы обе с ней немного поплакали вместе.
Her uncle has sent her for the Winter to the institution where it appears she was educated, and where they are very fond of her and want to keep her, which it would be a good thing if they were to do.	Дядя отправил ее на зиму в монастырскую школу, кажется, в ту самую, где она воспитывалась и где все очень к ней привязались и хотят, чтобы она там осталась, что было бы, вероятно, неплохо, если бы их вынудили это сделать.
The man is a good sort of man.	Дядя ее - человек в общем-то неплохой.
She was entrusted to him by her father, and he never interferes with her religion, and is very scrupulous about all that pertains to it, though, as he says, he is a Christian himself.	Ее покойный отец завещал, чтобы воспитывал ее именно он, и он никогда не чинит препятствий вере, которой она привержена, и очень следит за тем, чтобы она неукоснительно исполняла все, что нужно, хотя, по его словам, сам-то он настоящий христианин.
In the Spring (but the poor child does not know this) she is to come back, and be married to his lout of a son.	Весной (только бедная девочка этого не знает) она должна вернуться, чтобы сделаться женою его сына, совершеннейшего мужлана.
I am determined to prevent that.	Я твердо решила этому воспрепятствовать.
May I not reckon on your promise to aid me?	Не поможете ли вы мне в этом?
When you see her, I am sure you will.	Стоит вам только увидеть ее, и я уверена, что вы согласитесь.
It would be sacrilege to look on and permit such a thing.	Было бы просто святотатством смотреть на это сквозь пальцы и допустить это.
You know, they are cousins.	Как-никак, они же двоюродные брат и сестра.
She asked me, where in the world there was one like Richard?	Она спросила меня, есть ли на свете еще хоть один такой, как Ричард?
What could I answer?	Что я могла ей ответить?

They were your own words, and spoken with a depth of conviction!	Я вспомнила сказанные по этому поводу ваши собственные слова. С какой убежденностью она их выговорила!
I hope he is really calm.	Хочется думать, что он по-настоящему успокоился.
I shudder to think of him when he comes, and discovers what I have been doing.	И все же я трепещу при мысли, что, приехав, он узнает, какую роль я в этом сыграла.
I hope I have been really doing right!	Дай бог, чтобы я поступила действительно так, как надо!
A good deed, you say, never dies; but we cannot always know-I must rely on you.	Вы говорите, что доброе дело никогда не умирает; однако нам не всегда дано это знать - в этом мне приходится всецело положиться на вас.
Yes, it is; I should think, easy to suffer martyrdom when one is sure of one's cause! but then one must be sure of it.	Да, мне думается, что легко принять любые муки, когда человек твердо знает, за что он на них идет! Но он действительно должен твердо все знать.
I have done nothing lately but to repeat to myself that saying of yours, No. 54, C.	Последнее время я постоянно повторяю ваше изречение № 54, Гл. 7, P.
7, P.S.; and it has consoled me, I cannot say why, except that all wisdom consoles, whether it applies directly or not:	S.; и оно утешает меня, в сущности, не знаю даже, почему, разве только потому, что мудрые слова всегда умиротворяют нас, независимо от того, имеют они отношение к происходящему или нет:
"'For this reason so many fall from God, who have attained to Him; that they cling to Him with their Weakness, not with their Strength.'	"Потому-то столь многие из числа тех, что приходят к богу, становятся отступниками; ибо льнут к Нему в слабости своей, а не в силе".
"I like to know of what you are thinking when you composed this or that saying-what suggested it.	Мне хочется знать, что было у вас в мыслях, когда вы писали это изречение, что вас на него натолкнуло.
May not one be admitted to inspect the machinery of wisdom?	Неужели другому человеку не позволено проникнуть в истоки мудрости?
I feel curious to know how thoughts-real thoughts-are born.	Мне интересно узнать, как рождаются мысли -настоящие мысли.
Not that I hope to win the secret.	Это не значит, что я надеюсь овладеть этой тайной.
Here is the beginning of one (but we poor women can never put together even two of the three ideas which you say go to form a thought):	Вот вам начало изречения (но мы, несчастные женщины, не можем даже соединить двух мыслей из тех трех, из которых, как вы утверждаете, изречение складывается).
'When a wise man makes a false step, will he not go farther than a fool?' It has just flitted through me.	"Когда ошибается человек мудрый, то не становится ли его ошибка страшнее ошибки глупца?" - вот какая догадка мне пришла в голову.
"I cannot get on with Gibbon, so wait your return to recommence the readings.	Не идет у меня что-то дело с Г иббоном, поэтому я жду вашего возвращения, чтобы вы тогда снова принялись читать его вслух.
I dislike the sneering essence of his writings.	Не по душе мне то насмешливое отношение, которым проникнуто все, что он пишет.

I keep referring to his face, until the dislike seems to become personal.	Я продолжаю вглядываться в его лицо, и в конце концов у меня появляется к нему какая-то личная антипатия.
How different is it with Wordsworth!	Совсем другое дело Вордсворт!
And yet I cannot escape from the thought that he is always solemnly thinking of himself (but I do reverence him).	И все равно, я никак не могу избавиться от мысли, что он держится неизменно высокого мнения о себе самом (и тем не менее, я питаю к нему уважение).
But this is curious; Byron was a greater egoist, and yet I do not feel the same with him.	Но вот что любопытно: Байрон, тот был еще большим эгоистом, и все-таки к нему подобных чувств у меня не возникает.
He reminds me of a beast of the desert, savage and beautiful; and the former is what one would imagine a superior donkey reclaimed from the heathen to be-a very superior donkey, I mean, with great power of speech and great natural complacency, and whose stubbornness you must admire as part of his mission.	Он напоминает мне хищного зверя в пустыне, дикого и прекрасного; что же касается первого, то это, как бы сказать, отличной породы осел, взятый у древних, осел отличнейший, то есть очень красноречивый и от природы очень довольный собою, и само упрямство его должно восхищать нас, ибо это качество присуще его предназначению.
The worst is that no one will imagine anything sublime in a superior donkey, so my simile is unfair and false. Is it not strange?	Хуже всего то, что, как ни будь совершенен осел, высоких достоинств в нем все равно никто не заподозрит и, таким образом, мое сравнение справедливо и ложно.
I love Wordsworth best, and yet Byron has the greater power over me.	Вордсворта я люблю больше, и все-таки Байрон оказывается надо мною более властен.
How is that?" ("Because," Sir Austin wrote beside the query in pencil, "women are cowards, and succumb to Irony and Passion, rather than yield their hearts to Excellence and Nature's Inspiration.")	Почему это так?" ("Потому, - написал сэр Остин на полях карандашом, - что женщины трусливы и их могут покорить ирония, страсть, но чаще всего сердце их глухо к превосходству и подлинному вдохновению".)
The letter pursued:	Далее в письме говорилось:
"I have finished Boiardo and have taken up Berni.	"Я закончила Боярдо и принялась за Берни.
The latter offends me.	Последний оскорбителен.
I suppose we women do not really care for humour.	Мне кажется, что мы, женщины, не очень-то ценим юмор.
You are right in saying we have none ourselves, and 'cackle' instead of laugh.	Вы правы, утверждая, что у нас его нет и что мы "хихикаем", вместо того чтобы по-настоящему смеяться.
It is true (of me, at least) that	Это верно (во всяком случае, в отношении меня), что
'Falstaff is only to us an incorrigible fat man.'	"Фальстаф для нас всего-навсего неисправимый толстяк".
I want to know what he illustrates.	Хотелось бы мне знать, что за этим образом стоит.
And Don Quixote-what end can be served in making a noble mind ridiculous?-I hear you say-practical.	А Дон Кихот - из каких это соображений автору понадобилось делать благородного человека смешным? Я уже слышу, как вы говорите: практический ум!

So it is.	Так оно и есть.
We are very narrow, I know.	Женщины существа очень ограниченные, я это знаю.
But we like wit-practical again!	Но мы любим остроумие - опять-таки из практических соображений!
Or in your words (when I really think they generally come to my aid-perhaps it is that it is often all your thought); we 'prefer the rapier thrust, to the broad embrace, of Intelligence.'"	Или, говоря вашими словами (когда я действительно думаю, они, как правило, приходят мне на помощь - может быть, оттого, что чаще всего я думаю вашими мыслями): "Выпад рапиры для нас действительнее, чем широко раскрытые объятия разума"".
He trifled with the letter for some time, re-reading chosen passages as he walked about the room, and considering he scarce knew what.	Какое-то время баронет вертел еще это письмо в руках, перечитывал отдельные места, расхаживал взад и вперед по комнате и размышлял бог весть о чем.
There are ideas language is too gross for, and shape too arbitrary, which come to us and have a definite influence upon us, and yet we cannot fasten on the filmy things and make them visible and distinct to ourselves, much less to others.	Существуют мысли, для которых язык чересчур груб и всякая форма чересчур произвольна; мысли эти возникают у нас и определенным образом на нас влияют, и вместе с тем мы не можем удержать эти окутанные дымкой субстанции и сделать их видимыми и ясными для нас самих, не говоря уже обо всех прочих.
Why did he twice throw a look into the glass in the act of passing it?	Почему, например, проходя мимо зеркала, он дважды в него заглянул?
He stood for a moment with head erect facing it.	С минуту он стоял с поднятой головой и взирал на свое отражение.
His eyes for the nonce seemed little to peruse his outer features; the grey gathered brows, and the wrinkles much action of them had traced over the circles half up his high straight forehead; the iron-grey hair that rose over his forehead and fell away in the fashion of Richard's plume.	Однако вряд ли он разглядывал в это время свою наружность; сдвинутые вместе седые брови и морщины, которые, оттого что брови он часто хмурил, пролегли полукружиями по его прямому высокому лбу; седеющие волосы поднимались надо лбом и ниспадали такою же прядью, как у Ричарда.
His general appearance showed the tints of years; but none of their weight, and nothing of the dignity of his youth, was gone.	На всем его облике лежал отпечаток прожитых лет; однако годы эти отнюдь не отяжелили его, и он не утратил прежней осанки.
It was so far satisfactory, but his eyes were wide, as one who looks at his essential self through the mask we wear.	Осмотр его удовлетворил, но глаза его были широко открыты, как будто он взирал ими на свою суть, стараясь разглядеть ее сквозь маску, которая у всех у нас на лице.
Perhaps he was speculating as he looked on the sort of aspect he presented to the lady's discriminative regard.	Может быть, в эту минуту он прикидывал, какое впечатление внешность его может произвести на проницательную леди Блендиш.
Of her feelings he had not a suspicion.	Об ее чувствах к нему он ничего не подозревал.

But he knew with what extraordinary lucidity women can, when it pleases them, and when their feelings are not quite boiling under the noonday sun, seize all the sides of a character, and put their fingers on its weak point.	Но он знал, с какой удивительной прозорливостью женщины, когда захотят и пока чувства их еще не окончательно вскипели под полуденными лучами, умеют подметить все в мужчине, распознать все стороны его характера и нащупать слабую.
He was cognizant of the total absence of the humorous in himself (the want that most shut him out from his fellows), and perhaps the clear-thoughted, intensely self-examining gentleman filmily conceived, Me also, in common with the poet, she gazes on as one of the superior-grey beasts!	Он прекрасно понимал, что самому ему чуждо чувство юмора (недостаток, который больше всего отъединял его от его ближних), и очень может быть, что, обладающий ясным умом, пристально вглядывающийся в себя, баронет поддался смутному соблазну: так же, как и поэту, ему представилось, что женщина воспринимает его - седовласого зверя! - как некое высшее существо.
He may have so conceived the case; he was capable of that great-mindedness, and could snatch at times very luminous glances at the broad reflector which the world of fact lying outside our narrow compass holds up for us to see ourselves in when we will.	Может быть, все представлялось ему именно так; на это он был способен: улучая минуты, он ловил очень яркие изображения в том огромном зеркале, которое действительность за пределами узкого круга нашей обыденной жизни являет нам, дабы мы могли разглядеть как следует себя самих, когда мы этого захотим.
Unhappily, the faculty of laughter, which is due to this gift, was denied him; and having seen, he, like the companion of friend Balsam, could go no farther.	На его несчастье, он был начисто лишен чувства юмора, которое, как правило, идет вслед за этим; и, все разглядев, он, однако, подобно спутнице пресловутого Валаама, не смог сделать ни шагу вперед.
For a good wind of laughter had relieved him of much of the blight of self-deception, and oddness, and extravagance; had given a healthier view of our atmosphere of life; but he had it not.	А ведь хоть раз над собою посмеяться означало бы для него освободиться от вредных последствий самообмана, и несуразностей, и чудачеств; это позволило бы ему более здраво взглянуть на окружающую жизнь, но он ни разу не посмеялся.
Journeying back to Bellingham in the train, with the heated brain and brilliant eye of his son beside him, Sir Austin tried hard to feel infallible, as a man with a System should feel; and because he could not do so, after much mental conflict, he descended to entertain a personal antagonism to the young woman who had stepped in between his experiment and success.	По дороге в Беллингем, в поезде, непрестанно ощущая на себе возбужденно блестевшие глаза сына и поднявшийся в нем мятежный дух, сэр Остин пытался до конца уверовать в собственную непогрешимость, как и надлежало человеку, имеющему за плечами Систему. И оттого, что ему это не удалось и упорная борьба с собой оказалась тщетной, он не остановился перед тем, чтобы вырастить в себе неприязнь к молодой женщине - ведь не кто иной, как она, помешала успешному завершению эксперимента.
He did not think kindly of her.	Он просто не мог думать о ней иначе.
Lady Blandish's encomiums of her behaviour and her beauty annoyed him.	Панегирики ее нраву и красоте, на которые не скупилась леди Блендиш, его раздражали.
Forgetful that he had in a measure forfeited his rights to it, he took the common ground of fathers, and demanded,	Позабыв о том, что он, в сущности, больше не имеет никакого на это права, он принялся рассуждать так, как обычно рассуждают отцы:

"Why he was not justified in doing all that lay in his power to prevent his son from casting himself away upon the first creature with a pretty face he encountered?"	"Почему это он не вправе сделать все, что в его силах, чтобы остановить сына, потерявшего голову из-за первой попавшейся на его пути девчонки?"
Deliberating thus, he lost the tenderness he should have had for his experiment-the living, burning youth at his elbow, and his excessive love for him took a rigorous tone.	За этими размышлениями он не уберег всю былую нежность свою к предмету затеянного им эксперимента - к сидевшему рядом порывистому, пылкому юноше, и в его безмерную любовь к нему вторглась суровость.
It appeared to him politic, reasonable, and just, that the uncle of this young woman, who had so long nursed the prudent scheme of marrying her to his son, should not only not be thwarted in his object but encouraged and even assisted. At least, not thwarted.	Он подумал, что коль скоро у дяди этой молодой девушки созрел столь разумный план выдать ее замуж за своего сына, то он не только не должен ему мешать, но напротив - всячески поощрять этот план и даже помочь ему осуществиться, и это будет вполне оправданно, законно и справедливо.
Sir Austin had no glass before him while these ideas hardened in his mind, and he had rather forgotten the letter of Lady Blandish.	В этот момент, когда он принял это решение, у сэра Остина не было зеркала, чтобы на себя еще раз взглянуть, а о письме леди Блендиш он, должно быть, начисто позабыл.
Father and son were alone in the railway carriage.	Кроме отца с сыном, в вагоне никого не было.
Both were too preoccupied to speak.	Каждый был погружен в свои мысли, и всю дорогу они молчали.
As they neared Bellingham the dark was filling the hollows of the country.	Когда поезд стал приближаться к Беллингему, все вокруг было уже окутано мраком.
Over the pine-hills beyond the station a last rosy streak lingered across a green sky.	По ту сторону станции над поросшими сосновым лесом холмами, по зеленому небу пролегла последняя розоватая полоса.
Richard eyed it while they flew along.	Ричард не сводил с нее глаз.
It caught him forward: it seemed full of the spirit of his love, and brought tears of mournful longing to his eyelids.	Она притягивала его; можно было подумать, что полоска эта побрала в себя всю его любовь, и теперь сердце его наполнялось безысходною грустью, а на глазах проступали слезы.
The sad beauty of that one spot in the heavens seemed to call out to his soul to swear to his Lucy's truth to him: was like the sorrowful visage of his fleur-de-luce as he called her, appealing to him for faith.	Ущербная красота этого кусочка неба, казалось, взывала к его душе, клялась, что Люси верна: в ней было что-то от скорбного лица его Люсины, как он ее называл; лицо это молило его поверить.
That tremulous tender way she had of half-closing and catching light on the nether-lids, when sometimes she looked up in her lover's face-as look so mystic-sweet that it had grown to be the fountain of his dreams: he saw it yonder, and his blood thrilled.	Всякий раз, когда она поднимала на него свои чуть прищуренные глаза и в их глубинах вспыхивал свет, какая-то особая нежность разливалась вокруг; этот взгляд ему потом снился и снился; и теперь вот он ощутил его опять - в этой убегающей дали, и по телу его пробежала дрожь.

Know you those wand-like touches of I know not what, before which our grosser being melts; and we, much as we hope to be in the Awaking, stand etherealized, trembling with new joy?	Довелось ли вам испытать это похожее на прикосновение волшебной палочки чудо, когда наше грубое существо словно тает и мы становимся тем, чем надеемся, может быть, стать когда-нибудь после смерти при пробуждении -бесплотными, трепещущими от ни разу еще не изведанной на земле радости?
They come but rarely; rarely even in love, when we fondly think them revelations.	Прикосновения эти очень редки; даже когда мы влюблены и когда все для нас становится чудом.
Mere sensations they are, doubtless: and we rank for them no higher in the spiritual scale than so many translucent glorious polypi that quiver on the shores, the hues of heaven running through them.	Разумеется, это всего-навсего наши ощущения: на шкале духовных ценностей они для нас, должно быть, не выше, чем прозрачные морские полипы, что, отливая всеми цветами радуги, качаются на прибрежной волне.
Yet in the harvest of our days it is something for the animal to have had such mere fleshly polypian experiences to look back upon, and they give him an horizon-pale seas of luring splendour.	Однако в осеннюю пору жизни для каждого существа немало значит иметь за плечами чисто плотский, как у полипов, опыт, чтобы было на что потом оглянуться, и опыт этот ширит взгляд, расстилая вокруг призрачные морские просторы неслыханного великолепия.
One who has had them (when they do not bound him) may find the Isles of Bliss sooner than another.	Тому, кто хоть раз это испытал, легче других обрести счастливые острова.
Sensual faith in the upper glories is something.	Чувственная вера в духовное величие значит немало.
"Let us remember," says The Pilgrim's Scrip, "that Nature, though heathenish, reaches at her best to the footstool of the Highest.	"Не надо забывать, - говорится в "Котомке пилигрима", - что природа, хоть и будучи по сути своей языческой, пышнее всего расцветает у подножия Всевышнего.
She is not all dust, but a living portion of the spheres.	Она отнюдь не тлен, а живая оболочка земли.
In aspiration it is our error to despise her, forgetting that through Nature only can we ascend.	Стремясь возвысить дух, мы совершаем ошибку, начав ее презирать. Мы забываем, что возвысить его мы можем только через природу.
Cherished, trained, and purified, she is then partly worthy the divine mate who is to make her wholly so.	Взлелеянная, ухоженная и очищенная от скверны, она становится тогда в какой-то степени достойной того вдохновенного существа, которое призвано завершить ее очищение.
St. Simeon saw the Hog in Nature, and took Nature for the Hog."	Святой Симеон в числе ее творений увидел борова и принял за борова всю Природу".
It was one of these strange bodily exaltations which thrilled the young man, he knew not how it was, for sadness and his forebodings vanished.	Одна из таких странных, идущих от тела экзальтаций и взбодрила нашего юношу; он не знал, как это все произошло, но только и грусть его, и его дурные предчувствия вдруг растаяли.
The soft wand touched him.	Волшебная палочка коснулась его.
At that moment, had Sir Austin spoken openly, Richard might have fallen upon his heart.	Если бы в эту минуту сэр Остин заговорил с ним открыто, Ричард, может быть, кинулся бы ему в объятия.
He could not.	Но тот не мог на это решиться.

He chose to feel injured on the common ground of fathers, and to pursue his System by plotting.	Он предпочел считать себя оскорбленным, как считал бы всякий отец, и в угоду своей Системе вместо этого начал плести интриги.
Lady Blandish had revived his jealousy of the creature who menaced it, and jealousy of a System is unreflecting and vindictive as jealousy of woman.	Леди Блендиш вновь пробудила в нем ревность к той, что Системе угрожала, а ревность Системы столь же безрассудна и злокозненна, как и ревность женщины.
Heath-roots and pines breathed sharp in the cool autumn evening about the Bellingham station.	В этот прохладный осенний вечер на станции Беллингем пахло вереском и сосной.
Richard stood a moment as he stepped from the train, and drew the country air into his lungs with large heaves of the chest.	Выйдя из вагона, Ричард немного постоял и глубокими вздохами, от которых высоко поднималась его грудь, вбирал в себя свежий воздух.
Leaving his father to the felicitations of the station-master, he went into the Lobourne road to look for his faithful Tom, who had received private orders through Berry to be in attendance with his young master's mare, Cassandra, and was lurking in a plantation of firs unenclosed on the borders of the road, where Richard, knowing his retainer's zest for conspiracy too well to seek him anywhere but in the part most favoured with shelter and concealment, found him furtively whiffing tobacco.	Оставив отца в обществе вышедшего его встретить начальника станции, он направился по дороге в Лоберн отыскать верного Тома, которому через Берри было наказано ходить за лошадью его молодого господина, Кассандрой, и который укрывался где-то неподалеку от дороги в густых зарослях папоротника. Ричард, отлично знавший пристрастие своего слуги к конспирации, стал искать его именно там и действительно обнаружил его в этом тайном укрытии, где он сидел и дымил своей трубкой.
"What news, Tom?	- Что случилось, Том?
Is there an illness?"	Она заболела?
Tom sent his undress cap on one side to scratch at dilemma, an old agricultural habit to which he was still a slave in moments of abstract thought or sudden difficulty.	Том сдвинул нахлобученную шапку на сторону, чтобы почесать затылок, прежде чем на что-то ответить, - старая деревенская привычка, которой он и теперь был верен, неизменно вступала в свои права, когда ему приходилось думать о вещах отвлеченных или решать какой-нибудь трудный вопрос.
"No, I don't want the rake, Mr. Richard," he whinnied with a false grin, as he beheld his master's eye vacantly following the action.	- Да нет, не надо мне никакого гребешка, мастер Ричард, - проржал он, искривив губы деланною усмешкой, когда заметил, что взгляд его господина рассеянно следит за движением его руки.
"Speak out!" he was commanded.	- Так говори же! - приказали ему.
"I haven't had a letter for a week!"	- За всю неделю ни одного письма!
Richard learnt the news.	Ричард все от него узнал.
He took it with surprising outward calm, only getting a little closer to Cassandra's neck, and looking very hard at Tom without seeing a speck of him, which had the effect on Tom of making him sincerely wish his master would punch his head at once rather than fix him in that owl-like way.	Он принял неожиданное известие с поразительным внешним спокойствием и, только придвинувшись чуть ближе к шее Кассандры, стал очень пристально смотреть на своего слугу; он ничего не видел, не смотрел... Тому было бы легче, если бы господин ударил сразу ему в ухо: до того страшен был ему этот совиный взгляд.

"Go on!" said Richard, huskily.	- Продолжай! - глухо сказал Ричард.
"Yes?	- Вот как.
She's gone!	Уехала?
Well?"	Да?
Tom was brought to understand he must make the most of trifles, and recited how he had heard from a female domestic at Belthorpe of the name of Davenport, formerly known to him, that the young lady never slept a wink from the hour she knew she was going, but sat up in her bed till morning crying most pitifully, though she never complained.	Том сообразил, что от него требуются подробности, и рассказал, как слышал от одной из горничных в Белторпе, фамилия которой была Дейвенпорт и которую он давно уже знал, что молодая хозяйка не сомкнула глаз, как только узнала, что ей надо будет уехать и что, сидя у себя на кровати, жалостно проплакала до утра, хоть и никому ничего не сказала.
Hereat the tears unconsciously streamed down Richard's cheeks.	Тут Ричард был уже не в силах сдержать хлынувших из глаз слез.
Tom said he had tried to see her, but Mr. Adrian kept him at work, ciphering at a terrible sum-that and nothing else all day! saying, it was to please his young master on his return.	Том сказал, что пытался ее увидеть, но Адриен посадил его за работу, велев подсчитывать какие-то огромные суммы и сидеть за этим весь день! Он сказал, что молодому господину приятно будет узнать, что Том это делал.
"Likewise something in Lat'n," added Tom.	- Да к тому же еще латынь, - добавил Том, -всякие там падежи!
"Nom'tive Mouser!-'nough to make ye mad, sir!" he exclaimed with pathos.	Есть с чего с ума сойти, сэр! - патетически воскликнул он.
The wretch had been put to acquire a Latin declension.	Несчастного заставили зубрить латинские склонения.
Tom saw her on the morning she went away, he said: she was very sorrowful-looking, and nodded kindly to him as she passed in the fly along with young Tom Blaize.	Том сказал, что видел ее в последний раз утром в день отъезда; пригорюнилась она, успела только кивнуть ему из коляски - меньшой Блейз ее повез.
"She have got uncommon kind eyes, sir," said Tom, "and cryin' don't spoil them."	- Глаза у нее предобрые, - добавил Том, - а сама все плачет.
For which his hand was wrenched.	- За что Ричард потряс ему руку.
Tom had no more to tell, save that, in rounding the road, the young lady had hung out her hand, and seemed to move it forward and back, as much as to sap, Good-bye, Tom!	Тому нечего было больше сказать, кроме того, что на повороте дороги девушка высунула руку и помахала ему, будто хотела сказать: "Прощай, Том!"
"And though she couldn't see me," said Tom, "I took off my hat.	- И хоть ей было уже не увидать меня, - добавил Том, - я снял шляпу.
I did take it so kind of her to think of a chap like me."	Я подумал, какая же она хорошая, коли даже и меня в такую минуту вспомнила.
He was at high-pressure sentiment-what with his education for a hero and his master's love-stricken state.	Говорил он это с большим волнением - он ведь должен был вести себя как герой, да и господин его помешался от любви.
"You saw no more of her, Tom?"	- Ты ее больше не видел, Том?
"No, sir. That was the last!"	- Нет, сэр, это было в последний раз!

"That was the last you saw of her, Tom?"	- Так это было в последний раз, Том?
"Well, sir, I saw nothin' more." "And so she went out of sight!" "Clean gone, that she were, sir."	- Да, сэр, больше я ее не видел.
"Why did they take her away? what have they done with her? where have they taken her to?"	- Зачем они ее увезли? Что они с ней сделали? Куда они ее увезли?
These red-hot questionings were addressed to the universal heaven rather than to Tom.	Эти стремительно вырывавшиеся у него вопросы были скорее всего обращены к небесам, а не к Тому.
"Why didn't she write?" they were resumed.	- Почему же она ничего не написала? - продолжал Ричард.
"Why did she leave?	- Почему она уехала?
She's mine.	Она моя.
She belongs to me!	Она принадлежит мне!
Who dared take her away?	Кто посмел ее увезти?
Why did she leave without writing?-Tom!"	Как она могла уехать и не написать мне, Том!..
"Yes, sir," said the well-drilled recruit, dressing himself up to the word of command.	- Да, сэр, - сказал отменно вымуштрованный рекрут, вытягиваясь в струнку в ожидании команды.
He expected a variation of the theme from the change of tone with which his name had been pronounced, but it was again,	Тон, которым Ричард произнес его имя, изменился; он ожидал, что изменится и предмет разговора, однако вопросы были все о том же.
"Where have they taken her to?" and this was even more perplexing to Tom than his hard sum in arithmetic had been.	- Куда же это ее увезли? - повторял Ричард, и ответить на это Тому было, пожалуй, еще труднее, чем решить самую сложную арифметическую задачу.
He could only draw down the corners of his mouth hard, and glance up queerly.	Вместо ответа углы рта его опустились, и он вперил в своего господина неподвижный тупой взгляд.
"She had been crying-you saw that, Tom?"	- Говоришь, она плакала, Том?
"No mistake about that, Mr. Richard.	- Беспременно так, мастер Ричард.
Cryin' all night and all day, I sh'd say."	Проплакала всю ночь, да и день тоже.
"And she was crying when you saw her?"	- И она плакала, когда ты ее видел?
"She look'd as if she'd just done for a moment, sir."	- Вид у нее был такой, будто сейчас только слезы лились.
"But her face was white?"	- А лицо у нее было бледное?
"White as a sheet."	- Бледное как полотно.
Richard paused to discover whether his instinct had caught a new view from these facts.	Ричард замолчал, пытаясь определить, не может ли он извлечь еще что-нибудь из того, что услышал.
He was in a cage, always knocking against the same bars, fly as he might.	Он был как в клетке и, пытаясь из нее вырваться, при каждом движении натыкался на те же самые прутья.

Her tears were the stars in his black night.	Ее слезы сияли ему из тьмы, как звезды ночи.
He clung to them as golden orbs.	Он вверял им себя как путник - небесным светилам.
Inexplicable as they were, they were at least pledges of love.	Разгадать их тайну он не мог, но несомненно было одно: она его любит.
The hues of sunset had left the West.	Последние краски заката померкли.
No light was there but the steadfast pale eye of twilight.	Заходящее солнце больше уже не струило на землю своих лучей.
Thither he was drawn.	Над горизонтом угасал рассеянный тусклый свет. Туда-то его и влекло.
He mounted Cassandra, saying:	Он вскочил на Кассандру.
"Tell them something, Tom. I shan't be home to dinner," and rode off toward the forsaken home of light over Belthorpe, whereat he saw the wan hand of his Lucy, waving farewell, receding as he advanced.	- Скажи им что-нибудь, Том, - пробормотал он, - к обеду я не вернусь, - и поскакал в сторону заветного дома в Белторпе; перед глазами у него была бледная рука Люси; она махала ему, прощаясь с ним и ускользая все дальше по мере того, как он приближался.
His jewel was stolen,-he must gaze upon the empty box.	Сокровище его украли; он должен взглянуть на опустевший футляр.
CHAPTER XXIII	ГЛАВА XXIII Кризис недуга, именуемого тяготением к запретному плоду
Night had come on as Richard entered the old elm-shaded, grass-bordered lane leading down from Raynham to Belthorpe.	Когда Ричард добрался до старой, пролегавшей под сенью вязов и окаймленной травою дороги, которая вела из Рейнема в Белторп, было уже темно.
The pale eye of twilight was shut.	Тусклое сияние сумерек померкло.
The wind had tossed up the bank of Western cloud, which was now flying broad and unlighted across the sky, broad and balmy-the charioted South-west at full charge behind his panting coursers.	Ветер всполошил на западе гряду облаков, и теперь она широко распласталась по небу и тяжело катилась во тьме, словно колесница, которую изможденные кони все еще тщатся домчать.
As he neared the farm his heart fluttered and leapt up.	А вот и ферма - сердце его тревожно забилось.
He was sure she must be there.	Не может быть, чтобы ее там не было.
She must have returned.	Она должна была вернуться.
Why should she have left for good without writing?	Как это она могла уехать совсем и не написать ему ни слова?
He caught suspicion by the throat, making it voiceless, if it lived: he silenced reason.	Он наступил возникшему было подозрению на горло; если оно еще и дышит, он все равно не даст ему вымолвить ни слова: он заставил замолчать разум.
Her not writing was now a proof that she had returned.	Если она не написала, то значит, ока вернулась.
He listened to nothing but his imperious passion, and murmured sweet words for her, as if she were by: tender cherishing epithet's of love in the nest.	Он не слушал ничего, кроме своего властного чувства; он шептал обращенные к ней слова любви так, как будто она была рядом.

She was there-she moved somewhere about like a silver flame in the dear old house, doing her sweet household duties.	Нет, она и вправду там; серебрящеюся нежною тенью она ходит по этому милому старому дому, занятая повседневными хозяйственными заботами.
His blood began to sing: O happy those within, to see her, and be about her!	Кровь в нем трепетала и пела: о как же счастливы те, что живут в этих стенах и видят ее ежечасно!
By some extraordinary process he contrived to cast a sort of glory round the burly person of Farmer Blaize himself.	И тут воображению его дородный фермер Блейз и тот предстал окруженный сияющим ореолом.
And oh! to have companionship with a seraph one must know a seraph's bliss, and was not young Tom to be envied?	Иначе и быть не может! Тот, кто повседневно общается с ангелом, познает ангельское блаженство, и как не позавидовать счастливой доле сына хозяина, Тома?
The smell of late clematis brought on the wind enwrapped him, and went to his brain, and threw a light over the old red-brick house, for he remembered where it grew, and the winter rose-tree, and the jessamine, and the passion-flower: the garden in front with the standard roses tended by her hands; the long wall to the left striped by the branches of the cherry, the peep of a further garden through the wall, and then the orchard, and the fields beyond-the happy circle of her dwelling! it flashed before his eyes while he looked on the darkness.	Донесшийся вместе с ветром аромат жигунца окутал его, и заворожил, и овеял старый кирпичный дом, ибо он помнил место, где куст этот рос, а рядом другой - зимний розовый куст, и еще жасмин, и страстоцвет; палисадник с пышными розами, которых она касалась своими руками; обсаженную вишневыми деревьями длинную стену слева, проем в этой стене, а там -уходящий в глубину фруктовый сад и расстилавшиеся за ним поля - все то, что окружало счастьем ее жилище! Все это сразу ожило перед ним, в то время как он вглядывался во тьму.
And yet it was the reverse of hope which kindled this light and inspired the momentary calm he experienced: it was despair exaggerating delusion, wilfully building up on a groundless basis.	И все же этот свет, эта минутная умиротворенность души вспыхнули в нем не от надежды; это было отчаяние, ширившее обман, своенравно воздвигавшее все на песке.
"For the tenacity of true passion is terrible," says The Pilgrim's Scrip: "it will stand against the hosts of heaven, God's great array of Facts, rather than surrender its aim, and must be crushed before it will succumb-sent to the lowest pit!"	"Ибо истинной страсти присуща невероятная цепкость, - говорится в "Котомке пилигрима", -она скорее выстоит против сил небесных, против великого господнего воинства фактов, нежели откажется от задуманного; чтобы она сдалась сама, ее надо сокрушить, надо низвергнуть в бездну!"
He knew she was not there; she was gone.	Он знал, что Люси там нет, что ее увезли из этого дома.
But the power of a will strained to madness fought at it, kept it down, conjured forth her ghost, and would have it as he dictated.	Но упорство его, дошедшее до безумия желание не хотело с этим мириться, боролось, побеждало, вызывало из тьмы ее тень, и действительность становилась такой, какою он хотел ее видеть.
Poor youth! the great array of facts was in due order of march.	Несчастный юноша! Великое воинство наступало на него сомкнутым строем.
He had breathed her name many times, and once over-loud; almost a cry for her escaped him.	Много раз он призывал ее шепотом, а один раз вместо шепота из груди его вырвался крик.
He had not noticed the opening of a door and the noise of a foot along the gravel walk.	Он не слышал ни скрипа открывавшейся двери, ни шума шагов на посыпанной гравием аллее.

He was leaning over Cassandra's uneasy neck watching the one window intently, when a voice addressed him out of the darkness.	Он перегнулся через шею непокорной Кассандры и стал пристально вглядываться в окно, когда из темноты до него донесся голос:
"Be that you, young gentleman?-Mr. Fev'rel?"	- Это вы, молодой человек? Мастер Феверел?
Richard's trance was broken.	Ричард был выведен из охватившего его оцепенения.
"Mr. Blaize!" he said; recognizing the farmer's voice.	- Мистер Блейз! - воскликнул он, по голосу узнав фермера.
"Good even'n t' you, sir," returned the farmer.	- Добрый вечер, сэр, - ответил Блейз.
"I knew the mare though I didn't know you.	- В ас-то мне было не узнать, а вот кобылу узнал сразу.
Rather bluff to-night it be.	Темь-то какая!
Will ye step in, Mr. Fev'rel? it's beginning' to spit,-going to be a wildish night, I reckon."	Не заглянете ли, мастер Феверел? Моросит уже, и, видать, ноченька-то будет ненастная.
Richard dismounted.	Ричард спешился.
The farmer called one of his men to hold the mare, and ushered the young man in.	Фермер позвал слугу придержать Кассандру и провел гостя в дом.
Once there, Richard's conjurations ceased.	Стоило только Ричарду переступить порог, как чары рассеялись.
There was a deadness about the rooms and passages that told of her absence.	Во всех комнатах и коридорах меж ними царила мертвая тишина, и все говорило о том, что ее здесь нет.
The walls he touched-these were the vacant shells of her.	Стены, которых он касался, когда проходил, были створками опустевшей раковины.
He had never been in the house since he knew her, and now what strange sweetness, and what pangs!	С тех пор как они начали встречаться, он ни разу не заходил в этот дом, и вот сейчас - какая странная сладость и какая безмерная мука!
Young Tom Blaize was in the parlour, squared over the table in open-mouthed examination of an ancient book of the fashions for a summer month which had elapsed during his mother's minority. Young Tom was respectfully studying the aspects of the radiant beauties of the polite work.	Сын хозяина Том сидел в большой комнате и, склонившись над старинною книгой, жадно рассматривал летние моды на тот год еще, когда мать его была девочкой Том Блейз пристально вглядывался в лица красавиц тех времен.
He also was a thrall of woman, newly enrolled, and full of wonder.	С недавних пор женщины возымели власть и над ним.
"What, Tom!" the farmer sang out as soon as he had opened the door; "there ye be! at yer Folly agin, are ye?	- Вот оно что, Том! - нараспев произнес фермер, открыв дверь. - Вот чем мы занимаемся! Опять ты за эту дурь взялся!
What good'll them fashens do to you, I'd like t'know?	На что тебе сдались эти моды, хотел бы я знать?
Come, shut up, and go and see to Mr. Fev'rel's mare.	Кончай с ними, ступай, погляди за кобылой мастера Феверела.
He's al'ays at that ther' Folly now.	Только дурь себе в голову вбиваешь.
I say there never were a better name for a book than that ther' Folly!	Иначе и не скажешь!

Talk about attitudes!"	Кривляки-то какие!
The farmer laughed his fat sides into a chair, and motioned his visitor to do likewise.	Фермер расхохотался, упрятал свои жирные бока в кресло и пригласил гостя последовать его примеру.
"It's a comfort they're most on 'em females," he pursued, sounding a thwack on his knee as he settled himself agreeably in his seat.	- Хорошо еще, что они на женщин похожи, -продолжал он, удобно усаживаясь в кресле и хлопнув себя по колену.
"It don't matter much what they does, except pinchin' in-waspin' it at the waist.	- Пускай себе делают, что хотят, только по-осиному талии не ужимают.
Give me nature, I say-woman as she's made! eh, young gentleman?"	Мне подавай женщину такой, какой ее господь сотворил! Верно ведь, молодой человек?
"You seem very lonely here," said Richard, glancing round, and at the ceiling.	- Вам, как видно, здесь очень одиноко, - сказал Ричард, оглядывая стены и потолок.
"Lonely?" quoth the farmer.	- Одиноко? - переспросил фермер.
"Well, for the matter o' that, we be!-jest now, so't happens; I've got my pipe, and Tom've got his Folly.	- Да уж, что есть, то есть. Так уж все получилось. У меня моя трубка, а у Тома - эта вот дурь.
He's on one side the table, and I'm on t'other.	Он сидит на одном конце стола, а я - на другом.
He gapes, and I gazes.	Он зевает, а я глазею.
We are a bit lonesome.	Малость одиноки.
But there-it's for the best!"	Только это - к лучшему!
Richard resumed, "I hardly expected to see you to-night, Mr. Blaize."	- Никак уж не думал, что сегодня вас увижу, мистер Блейз, - продолжал Ричард.
"Y'acted like a man in coming, young gentleman, and I does ye honour for it!" said Farmer Blaize with sudden energy and directness.	- Молодой человек, вы поступили как мужчина, коли пришли сюда, и вам это делает честь! -сказал фермер Блейз, и в голосе его послышались сила и прямота.
The thing implied by the farmer's words caused Richard to take a quick breath.	Прозвучавший в словах фермера намек заставил Ричарда порывисто вздохнуть.
They looked at each other, and looked away, the farmer thrumming on the arm of his chair.	Они посмотрели друг на друга, а потом в стороны; фермер забарабанил пальцами по подлокотникам кресла.
Above the mantel-piece, surrounded by tarnished indifferent miniatures of high-collared, well-to-do yeomen of the anterior generation, trying their best not to grin, and high-waisted old ladies smiling an encouraging smile through plentiful cap-puckers, there hung a passably executed half-figure of a naval officer in uniform, grasping a telescope under his left arm, who stood forth clearly as not of their kith and kin.	Над камином, среди потускневших миниатюр, изображавших состоятельных земледельцев предыдущего поколения в высоких воротниках, старавшихся сдержать улыбку, и старух в платьях с высокой талией, которые, напротив, приветливо улыбались из-под густых оборок своих чепцов, висело сравнительно неплохое поясное изображение морского офицера в форме с подзорной трубою под мышкой, который явно никому из них не приходился родней.
His eyes were blue, his hair light, his bearing that of a man who knows how to carry his head and shoulders.	У него были голубые глаза, светлые волосы, и по ладно посаженной голове и широким плечам можно было судить о его осанке.

The artist, while giving him an epaulette to indicate his rank, had also recorded the juvenility which a lieutenant in the naval service can retain after arriving at that position, by painting him with smooth cheeks and fresh ruddy lips.	Художник, изобразивший у него на плечах эполеты, чтобы обозначить его ранг, позаботился о том, чтобы достигший этого положения лейтенант выглядел молодо; у него были румяные щеки и алые губы.
To this portrait Richard's eyes were directed.	На этот портрет и воззрился Ричард.
Farmer Blaize observed it, and said-	Фермер Блейз заметил это и сказал:
"Her father, sir!"	- Ее отец, сэр!
Richard moderated his voice to praise the likeness.	Ричард с непривычной для него выдержкой отметил сходство в чертах лица.
"Yes," said the farmer, "pretty well. Next best to havin' her, though it's a long way off that!"	- Да, - сказал фермер, - вылитая копия отца, он почти что мне ее заменяет, да все ж таки это не то.
"An old family, Mr. Blaize-is it not?" Richard asked in as careless a tone as he could assume.	- Это ведь старинный род, мистер Блейз, не так ли? - спросил Ричард, стараясь ничем не выдать своего волнения.
"Gentlefolks-what's left of 'em," replied the farmer with an equally affected indifference.	- Дворяне... никого только уже почти не осталось,- с таким же напускным безразличием ответил фермер.
"And that's her father?" said Richard, growing bolder to speak of her.	- Так, значит, это ее отец? - снова спросил Ричард, набираясь смелости, чтобы завести разговор о ней.
"That's her father, young gentleman!"	- Да, молодой человек, это ее отец!
"Mr. Blaize," Richard turned to face him, and burst out, "where is she?"	- Мистер Блейз, - выпалил Ричард, глядя фермеру прямо в глаза, - скажите мне, где она?
"Gone, sir! packed off!-Can't have her here now." The farmer thrummed a step brisker, and eyed the young man's wild face resolutely.	- Уехала, сэр! И след простыл!.. Нету ее здесь, вот и весь сказ, - фермер забарабанил пальцами еще быстрее и пристально посмотрел на взбешенного юношу.
"Mr. Blaize," Richard leaned forward to get closer to him.	- Мистер Блейз, - Ричард подался вперед, чтобы быть к нему ближе.
He was stunned, and hardly aware of what he was saying or doing:	Он был ошеломлен и едва сознавал, что говорит и что делает.
"Where has she gone?	- Скажите, где она сейчас?
Why did she leave?"	Почему она уехала отсюда?
"You needn't to ask, sir-ye know," said the farmer, with a side shot of his head.	- Нечего вам об этом спрашивать, сэр, поймите, -ответил фермер, качая головой.
"But she did not-it was not her wish to go?"	- Но это же не по ее воле... она ведь этого не хотела?
"No! I think she likes the place.	- Нет, она-то любит наши места.
Mayhap she likes't too well!"	Может, даже чересчур любит!
"Why did you send her away to make her unhappy, Mr. Blaize?"	- Для чего же вы тогда ее услали и сделали ее несчастной, мистер Блейз?

The farmer bluntly denied it was he was the party who made her unhappy.	Фермер решительно отверг предположение, что это он сделал ее несчастной.
"Nobody can't accuse me.	- Меня в этом никто обвинить не может.
Tell ye what, sir.	Вот что я вам скажу, сэр.
I wunt have the busybodies set to work about her, and there's all the matter.	Я не хочу, чтобы вокруг нее сплетни пошли, вот и все.
So let you and I come to an understandin'."	А коли так, то давайте мы с вами потолкуем начистоту.
A blind inclination to take offence made Richard sit upright.	Ричард почувствовал себя оскорбленным и привскочил.
He forgot it the next minute, and said humbly:	Но минуту спустя вся обида прошла, и он смиренно сказал:
"Am I the cause of her going?"	- Так это я виноват, что она уехала?
"Well!" returned the farmer, "to speak straight-ye be!"	- Да, - ответил фермер, - правду говоря, вы!
"What can I do, Mr. Blaize, that she may come back again" the young hypocrite asked.	- Как же мне поступить, мистер Блейз, чтобы она могла вернуться сюда? - лицемерно спросил юноша.
"Now," said the farmer, "you're coming to business.	- Ну вот, - удовлетворенно заметил фермер, - это уже другое дело.
Glad to hear ye talk in that sensible way, Mr. Feverel.	Рад, что вы повели такие разумные речи, мистер Феверел.
You may guess I wants her bad enough.	Можете себе представить, как мне ее не хватает.
The house ain't itself now she's away, and I ain't myself.	Без нее и дом не дом, и я не я.
Well, sir!	Ну так вот, сэр!
This ye can do.	Это все в ваших силах.
If you gives me your promise not to meddle with her at all-I can't mak' out how you come to be acquainted; not to try to get her to be meetin' you-and if you'd 'a seen her when she left, you would-when did ye meet?-last grass, wasn't it?-your word as a gentleman not to be writing letters, and spyin' after her-I'll have her back at once.	Ежели вы мне обещаете, что не станете с ней водиться... не пойму я, как это вы ухитрились с ней спознаться... и не будете добиваться свиданий с ней - а ведь доведись вам увидать ее, когда она уезжала, вы бы уж от нее не отстали. И когда это только вы с ней повстречались? По весне, верно, не так ли? Кабы вы дали мне слово дворянина, что не станете ни писать писем, ни выслеживать, -я бы в одночасье ее назад привез.
Back she shall come!"	А вернуться она должна!
"Give her up!" cried Richard.	- Вы что же, хотите, чтобы я от нее отказался! -вскричал Ричард.
"Ay, that's it!" said the farmer.	- Точно так! - подтвердил фермер.
"Give her up."	- Чтобы вы отказались.

The young man checked the annihilation of time that was on his mouth.	Слово "никогда" едва было не сорвалось с уст юноши, но он сделал над собой усилие и сдержался.
"You sent her away to protect her from me, then?" he said savagely.	- Так значит, вы услали ее, чтобы уберечь ее от меня? - гневно сказал он.
"That's not quite it, but that'll do," rejoined the farmer.	- Не то чтобы так, но похоже, - молвил фермер.
"Do you think I shall harm her, sir?"	- Вы что же, думаете, что ей от меня будет худо, сэр?
"People seem to think she'll harm you, young gentleman," the farmer said with some irony.	- Люди думают, что худо будет вам, молодой человек, - не без иронии ответил фермер.
"Harm me-she?	- Худо мне, от нее?
What people?"	Какие люди?
"People pretty intimate with you, sir."	- Люди очень вам близкие, сэр.
"What people?	- Какие такие люди?
Who spoke of us?"	Кто же это смел говорить о нас с ней?
Richard began to scent a plot, and would not be balked.	- Ричард начал подозревать, что против него плетутся интриги, и насторожился.
"Well, sir, look here," said the farmer. "It ain't no secret, and if it be, I don't see why I'm to keep it.	- Послушайте, что я вам скажу, сэр, - сказал фермер, - это никакая не тайна, а ежели это даже и тайна, то не знаю, почему я обязан ее хранить.
It appears your education's peculiar!" The farmer drawled out the word as if he were describing the figure of a snake.	Воспитание у вас, видите ли!.. - фермер растянул это слово так, будто ему надо было описать, как выглядит змея.
"You ain't to be as other young gentlemen.	- Вы же совсем не такой, как другие.
All the better!	Тем лучше!
You're a fine bold young gentleman, and your father's a right to be proud of ye.	Вы храбрый молодой человек. И папенька ваш вправе вами гордиться.
Well, sir-I'm sure I thank him for't he comes to hear of you and Luce, and of course he don't want nothin' o' that-more do I.	Так вот, сэр, благодарить мне его за это надо: он проведал про вас и про Люси и, понятное дело, слышать об этом не хочет, да и я тоже.
I meets him there!	Я с ним видался.
What's more I won't have nothin' of it.	И мне, надо сказать, все это не нравится.
She be my gal.	Это моя девочка.
She were left to my protection.	Мне ее отдали на попечение.
And she's a lady, sir.	И она из благородной семьи, сэр.
Let me tell ye, ye won't find many on 'em so well looked to as she be-my Luce!	Знаете, я вам скажу, немного вы найдете девушек, чтобы за ними так смотрели, как я за моей Люси!
Well, Mr. Fev'rel, it's you, or it's her-one of ye must be out o' the way.	Ну так вот, мастер Феверел, одно из двух: либо вы, либо она - одному из вас здесь не бывать.
So we're told.	Так нам было сказано.

And Luce-I do believe she's just as anxious about yer education as yer father she says she'll go, and wouldn't write, and'd break it off for the sake o' your education.	А что до Люси, то я уверен, что она не меньше печется о вашем воспитании, чем папенька ваш: она говорит, что уедет и не будет писать и расстанется с вами навсегда, только бы вашему воспитанию не мешать.
And she've kep' her word, haven't she?-She's a true'n.	И слово свое она сдержала, не правда ли? На нее можно положиться.
What she says she'll do!-True blue she be, my Luce!	Что скажет, то и сделает! Она у меня благородная!
So now, sir, you do the same, and I'll thank ye."	Так вот, поступите и вы так же, сэр, и я вам спасибо скажу.
Any one who has tossed a sheet of paper into the fire, and seen it gradually brown with heat, and strike to flame, may conceive the mind of the lover as he listened to this speech.	Бросив лист бумаги в огонь, мы видим, как он постепенно буреет от жара, а потом бывает охвачен пламенем; нечто похожее происходило и с душою нашего влюбленного, когда он слушал фермера Блейза.
His anger did not evaporate in words, but condensed and sank deep.	Гнев его не нашел себе выхода в словах, он как бы сгустился и ушел вглубь.
"Mr. Blaize," he said, "this is very kind of the people you allude to, but I am of an age now to think and act for myself-I love her, sir!" His whole countenance changed, and the muscles of his face quivered.	- Мистер Блейз, - сказал он, - это очень хорошо, что люди, на которых вы намекаете, проявляют обо мне такую заботу, но я теперь уже в том возрасте, когда должен думать за себя сам и поступать так, как хочу. Знайте, я ее люблю! - он переменился в лице, каждый мускул на нем дрожал.
"Well!" said the farmer, appeasingly, "we all do at your age-somebody or other.	- Ну что же, - успокоительно произнес фермер, -все мы, когда молоды, любим - не ту, так другую.
It's natural!"	Так уж повелось!
"I love her!" the young man thundered afresh, too much possessed by his passion to have a sense of shame in the confession.	- Я люблю ее! - на этот раз прогремел юноша: чувство его было так велико и так его захватило, что, признаваясь в нем, он уже не испытывал ни тени стыда.
"Farmer!" his voice fell to supplication, "will you bring her back?"	- Скажите мне, фермер! - тут все в нем стало тихой мольбою, - скажите, вы ведь привезете ее домой?
Farmer Blaize made a queer face.	Лицо фермера Блейза приняло странное выражение.
He asked-what for? and where was the promise required?-But was not the lover's argument conclusive?	Он спросил, для чего ему это делать, как же тогда быть с обещанием, которое он просит Ричарда дать?
He said he loved her! and he could not see why her uncle should not in consequence immediately send for her, that they might be together.	Но разве мало того, что уже было сказано: он ее любит! И не может понять, почему ее дядя тут же не пошлет за ней, чтобы они скорее могли быть вместе.
All very well, quoth the farmer, but what's to come of it?-What was to come of it?	- Все это хорошо, - согласился фермер, - но к чему же это в конце концов приведет? Что будет потом?

Why, love, and more love!	Все любовь да любовь!
And a bit too much! the farmer added grimly.	Не слишком ли тут много любви! - сурово добавил он.
"Then you refuse me, farmer," said Richard.	- Так, значит, вы отказываете мне в этом, фермер,- заключил Ричард.
"I must look to you for keeping her away from me, not to-to-these people.	- Значит, винить в том, что ее держат теперь где-то далеко от меня, я должен не их... не этих людей, а вас.
You will not have her back, though I tell you I love her better than my life?"	Это вы не хотите взять ее обратно домой, хоть я и говорю вам, что люблю ее больше жизни?
Farmer Blaize now had to answer him plainly, he had a reason and an objection of his own.	Теперь фермер Блейз должен был отвечать ему прямо: у него были на это свои доводы, свои причины.
And it was, that her character was at stake, and God knew whether she herself might not be in danger.	А дело было в том, что в опасности была ее репутация, и один господь знает, не грозит ли теперь опасность ей самой.
He spoke with a kindly candour, not without dignity.	Он говорил спокойно, откровенно и не без чувства собственного достоинства.
He complimented Richard personally, but young people were young people; baronets' sons were not in the habit of marrying farmers' nieces.	О самом Ричарде он отзывался с похвалой, но молодость есть молодость, а только сыну баронета никак не пристало жениться на племяннице фермера.
At first the son of a System did not comprehend him.	В первую минуту сын Системы его не понял.
When he did, he said:	А как только понял, вскричал:
"Farmer! if I give you my word of honour, as I hope for heaven, to marry her when I am of age, will you have her back?"	- Фермер! Если я вам дам слово чести и поклянусь перед господом, что женюсь на ней, как только достигну совершеннолетия, вы ее сюда привезете?
He was so fervid that, to quiet him, the farmer only shook his head doubtfully at the bars of the grate, and let his chest fall slowly.	Сказано это было с такой страстью, что, пытаясь немного его успокоить, фермер неуверенно покачал головой, глядя на решетку камина, и сделал медленный выдох.
Richard caught what seemed to him a glimpse of encouragement in these signs, and observed:	Медлительность эта приободрила Ричарда: мелькнула какая-то слабая надежда.
"It's not because you object to me, Mr. Blaize?"	- Значит, это вовсе не потому, что вы настроены против меня, мистер Блейз?
The farmer signified it was not that.	Фермер утвердительно кивнул головой.
"It's because my father is against me," Richard went on, and undertook to show that love was so sacred a matter that no father could entirely and for ever resist his son's inclinations.	- Это потому, что мой отец против меня, -продолжал Ричард и принялся доказывать, что любовь священна и никакой отец не властен напрочь и навсегда обуздать чувства сына.
Argument being a cool field where the farmer could meet and match him, the young man got on the tramroad of his passion, and went ahead.	Но приводить холодные доводы значило сойтись с фермером на открытом месте, где тот мог одержать над ним верх, и, боясь, как бы этого не случилось, юноша снова дал волю страсти, и страсть помчала его вперед.

He drew pictures of Lucy, of her truth, and his own.	Он принялся рассказывать, как Люси любит его и как много она для него значит.
He took leaps from life to death, from death to life, mixing imprecations and prayers in a torrent.	От жизни он переходил к смерти, а от смерти - к жизни, в потоке низвергаемых им слов были и проклятья, и жалостная мольба.
Perhaps he did move the stolid old Englishman a little, he was so vehement, and made so visible a sacrifice of his pride.	Может быть, он даже чем-то и растрогал сердце флегматичного старого англичанина, так пламенны были его речи, так жертвенно он поступался своей гордостью.
Farmer Blaize tried to pacify him, but it was useless.	Фермер Блейз пытался его успокоить, но все было напрасно.
His jewel he must have.	Юноша хотел одного - вернуть похищенное сокровище.
The farmer stretched out his hand for the pipe that allayeth botheration.	Фермер потянулся за трубкой, верной утешительницей своей в минуты тревоги.
"May smoke heer now," he said.	- Теперь можно курить и здесь, - сказал он.
"Not when-somebody's present.	- При ней не курил.
Smoke in the kitchen then.	Уходил на кухню.
Don't mind smell?"	Вы позволите?
Richard nodded, and watched the operations while the farmer filled, and lighted, and began to puff, as if his fate hung on them.	Ричард молча кивнул головой и принялся внимательно следить за тем, как фермер набивал и зажигал трубку и как начал пускать клубы дыма, словно от этих неторопливых движений зависела его участь.
"Who'd a' thought, when you sat over there once, of its comin' to this?" ejaculated the farmer, drawing ease and reflection from tobacco.	- Кто бы мог подумать, когда вы в тот раз сидели здесь у меня, что все так обернется? - изрек фермер, вдыхая табачный дым, клонивший его к благодушию и раздумью.
"You didn't think much of her that day, young gentleman!	- В тот день вы ее ведь и не приметили, молодой человек!
I introduced ye.	А, помнится, я вас с ней познакомил.
Well! things comes about.	Да что там говорить, мало ли как оно бывает.
Can't you wait till she returns in due course, now?"	А вы что, и подождать не можете, пока она в положенное время вернется?
This suggestion, the work of the pipe, did but bring on him another torrent.	В ответ на эту мысль и на выпущенную из трубки струю дыма последовал еще один поток слов.
"It's queer," said the farmer, putting the mouth of the pipe to his wrinkled-up temples.	- Удивительное дело, - сказал фермер, прикладывая чубук к морщинистому виску.
Richard waited for him, and then he laid down the pipe altogether, as no aid in perplexity, and said, after leaning his arm on the table and staring at Richard an instant:	Ричард принялся ждать, и тогда фермер отложил трубку в сторону - она оказалась плохой помощницей в этом трудном деле; положив локти на стол и пристально взглянув на Ричарда, он сказал:
"Look, young gentleman!	- Послушайте, молодой человек!

My word's gone.	Я же им слово дал.
I've spoke it.	Я обещал.
I've given 'em the 'surance she shan't be back till the Spring, and then I'll have her, and then-well!	Я заверил их, что до весны ее здесь не будет, а там она вернется, и я опять к себе ее заберу - вот оно что!
I do hope, for more reasons than one, ye'll both be wiser-I've got my own notions about her.	Я твердо надеюсь, и есть у меня на это свои причины, что оба вы к тому времени наберетесь ума. У меня есть на нее свои виды.
But I an't the man to force a gal to marry 'gainst her inclines.	Только я не из тех, кто может девушку приневолить замуж выйти.
Depend upon it I'm not your enemy, Mr. Fev'rel.	Верьте, я вам не враг, мастер Феверел.
You're jest the one to mak' a young gal proud.	Таким, как вы, любая девушка будет гордиться.
So wait,-and see.	Ну так вот, ждите, а там увидите.
That's my 'dvice.	Таков мой совет.
Jest tak' and wait.	Наберитесь терпения и ждите.
I've no more to say."	Больше мне нечего вам сказать.
Richard's impetuosity had made him really afraid of speaking his notions concerning the projected felicity of young Tom, if indeed they were serious.	Ричард был так возбужден, что фермер не решился излагать ему свои намерения касательно того, как он думает осчастливить своего Тома, если только вообще эти намерения были серьезны.
The farmer repeated that he had no more to say; and Richard, with "Wait till the Spring! Wait till the Spring!" dinning despair in his ears, stood up to depart.	Фермер повторил еще раз, что сказать ему больше нечего, и Ричард, у которого в ушах все еще гудели доводившие его до отчаяния слова "подождите до весны", "подождите до весны", поднялся, чтобы уехать.
Farmer Blaize shook his slack hand in a friendly way, and called out at the door for young Tom, who, dreading allusions to his Folly, did not appear.	Фермер Блейз дружески пожал его обессилевшую руку и, подойдя к двери, стал звать Тома, однако тот, боясь, что его снова начнут ругать за его дурь, не показывался.
A maid rushed by Richard in the passage, and slipped something into his grasp, which fixed on it without further consciousness than that of touch.	В коридоре к Ричарду кинулась служанка и сунула ему что-то в руку, которая кроме этого беглого прикосновения ничего другого в эту минуту не ощутила.
The mare was led forth by the Bantam.	Коротыш привел лошадь.
A light rain was falling down strong warm gusts, and the trees were noisy in the night.	Шел дождь; хлынувшие потоки его струили тепло; деревья шумели от ветра.
Farmer Blaize requested Richard at the gate to give him his hand, and say all was well.	Прощаясь с Ричардом у ворот, фермер Блейз попросил его подать ему руку и сказать, что все в порядке.
He liked the young man for his earnestness and honest outspeaking.	Молодой человек понравился ему своей серьезностью и прямотой.

Richard could not say all was well, but he gave his hand, and knitted it to the farmer's in a sharp squeeze, when he got upon Cassandra, and rode into the tumult.	Сказать, что все в порядке, Ричард никак не мог, но руку все-таки протянул. На мгновение пальцы их сплелись в крепком рукопожатии, после чего он вскочил на Кассандру и ускакал в бушующую черную тьму.
A calm, clear dawn succeeded the roaring West, and threw its glowing grey image on the waters of the Abbey-lake.	Спокойный, ясный рассвет последовал за мятежным закатом, и бледное пламенеющее отражение его легло на воды озера Абби.
Before sunrise Tom Bakewell was abroad, and met the missing youth, his master, jogging Cassandra leisurely along the Lobourne park-road, a sorry couple to look at.	Еще до наступления зари Том Бейквел вышел из дома и встретил своего господина: едучи из Лоберна по парковой дороге верхом на Кассандре, он мерно покачивался в седле. На них обоих - на лошадь и на всадника - было жалко смотреть.
Cassandra's flanks were caked with mud, her head drooped: all that was in her had been taken out by that wild night.	Бока Кассандры были забрызганы грязью, голова поникла: после этой неистовой ночи она была совершенно измождена.
On what heaths and heavy fallows had she not spent her noble strength, recklessly fretting through the darkness!	Каких только кочек и болот не одолевала она в пути; сколько сил своих отдала этой бешеной скачке сквозь кромешную тьму.
"Take the mare," said Richard, dismounting and patting her between the eyes.	- Уведи Кассандру, - приказал Ричард, спешившись и поглаживая лошадь между глаз.
"She's done up, poor old gal!	- Ей, бедной, крепко сегодня досталось!
Look to her, Tom, and then come to me in my room."	Присмотри за ней, Том, а потом зайди ко мне.
Tom asked no questions.	Том не стал его ни о чем расспрашивать.
Three days would bring the anniversary of Richard's birth, and though Tom was close, the condition of the mare, and the young gentleman's strange freak in riding her out all night becoming known, prepared everybody at Raynham for the usual bad-luck birthday, the prophets of which were full of sad gratification.	Оставалось всего трое суток до дня рождения Ричарда, и, хотя преданный слуга его молчал, увидав замученную лошадь и узнав о странной выходке молодого господина, гнавшего ее всю ночь, обитатели Рейнема были готовы еще к одному злосчастному торжеству; предрекавшие же неудачу испытывали при этом печальное удовлетворение.
Sir Austin had an unpleasant office to require of his son; no other than that of humbly begging Benson's pardon, and washing out the undue blood he had spilt in taking his Pound of Flesh. Heavy Benson was told to anticipate the demand for pardon, and practised in his mind the most melancholy Christian deportment he could assume on the occasion.	Сэру Остину предстояло потребовать от сына исполнения неприятной обязанности: речь шла о том, чтобы тот попросил прощения у Бенсона и тем самым смыл кровь, несправедливо пролитую им, когда он вырезал себе фунт мяса Грузному Бенсону было велено приготовить себя к просьбе о прощении, и он уже мысленно прикидывал, какое скорбное смирение он должен будет напустить на себя перед этою встречей.

But while his son was in this state, Sir Austin considered that he would hardly be brought to see the virtues of the act, and did not make the requisition of him, and heavy Benson remained drawn up solemnly expectant at doorways, and at the foot of the staircase, a Saurian Caryatid, wherever he could get a step in advance of the young man, while Richard heedlessly passed him, as he passed everybody else, his head bent to the ground, and his legs bearing him like random instruments of whose service he was unconscious.	Однако, пока сын его пребывал в смятении, сэр Остин вдруг передумал: он решил, что тот вряд ли способен оценить весь благородный смысл такого поступка, и не стал ничего от него требовать, меж тем как грузный Бенсон, приняв важный вид, стоял и стоял, ожидая его, то в дверях, то у ступенек лестницы в виде динозавра-кариатиды; оттуда он всегда мог первым шагнуть навстречу наследнику Рейнема, но Ричард преспокойно прошел мимо него, как и вообще мимо всех, опустив голову и механически передвигая ноги так, как будто то были некие случайно доставшиеся ему инструменты, назначение которых ему неизвестно.
It was a shock to Benson's implicit belief in his patron; and he was not consoled by the philosophic explanation,	Для Бенсона, который слепо верил своему господину, это было ударом: философское объяснение сего поведения нисколько его не утешило.
"That Good in a strong many-compounded nature is of slower growth than any other mortal thing, and must not be forced."	"В натуре сильной и сложной, - гласило оно, -доброе начало произрастает медленнее, нежели в какой-либо иной, и не следует делать попыток искусственно этот рост ускорить".
Damnatory doctrines best pleased Benson.	Бенсону важнее всего было восторжествовать над обидчиком.
He was ready to pardon, as a Christian should, but he did want his enemy before him on his knees.	Он готов был простить его, как и следовало бы христианину, но он хотел, чтобы враг сначала пал перед ним на колени.
And now, though the Saurian Eye saw more than all the other eyes in the house, and saw that there was matter in hand between Tom and his master to breed exceeding discomposure to the System, Benson, as he had not received his indemnity, and did not wish to encounter fresh perils for nothing, held his peace.	И теперь, хотя его глаза динозавра видели в доме больше, чем глаза всех остальных его обитателей вместе взятых, и видели также, что Том и его господин затевают нечто такое, что должно было вывести из равновесия Систему, Бенсон, коль скоро он не получил возмещения понесенных потерь и ему не хотелось безвозмездно подвергать себя новым опасностям, предпочитал молчать.
Sir Austin partly divined what was going on in the breast of his son, without conceiving the depths of distrust his son cherished or quite measuring the intensity of the passion that consumed him.	Сэр Остин частично догадывался о том, что творится в сердце его сына, не представляя себе, однако, насколько глубоко закравшееся в него недоверие и насколько сильна охватившая юношу страсть.
He was very kind and tender with him.	Он был с ним предупредителен и нежен.
Like a cunning physician who has, nevertheless, overlooked the change in the disease superinduced by one false dose, he meditated his prescriptions carefully and confidently, sure that he knew the case, and was a match for it.	Подобно хитрому врачу, которому случилось допустить ошибку в дозировке лекарства, он втайне от всех тщательно продумывал дальнейшие назначения, пребывая в уверенности, что знает лучше всех, что происходит с его больным, и что, кроме него, никто не может ему помочь.
He decreed that Richard's erratic behaviour should pass unnoticed.	Он повелел, чтобы все эти странности в поведении Ричарда прошли незамеченными.

Two days before the birthday, he asked him whether he would object to having company?	За два дня до дня рождения сына он спросил, не будет ли тот возражать, если он позовет гостей.
To which Richard said: "Have whom you will, sir."	- Приглашайте кого хотите, сэр, - ответил Ричард.
The preparation for festivity commenced accordingly.	Начались приготовления к торжеству.
On the birthday eve he dined with the rest.	В канун своего дня рождения он обедал вместе со всеми.
Lady Blandish was there, and sat penitently at his right.	Приехавшая в тот день леди Блендиш с покаянным видом села по правую сторону от него.
Hippias prognosticated certain indigestion for himself on the morrow.	Гиппиас прогнозировал, что к утру у него расстроится желудок.
The Eighteenth Century wondered whether she should live to see another birthday.	Восемнадцатое Столетие утверждала, что до следующего дня рождения Ричарда ей уже не дожить.
Adrian drank the two-years' distant term of his tutorship, and Algernon went over the list of the Lobourne men who would cope with Bursley on the morrow.	Адриен выпил по случаю того, что уже два года исполняет обязанности наставника, а Алджернон просматривал список лобернских силачей, которым наутро предстоит драться с силачами Берсли.
Sir Austin gave ear and a word to all, keeping his mental eye for his son.	Сэр Остин прислушивался ко всем, вставляя иногда несколько слов, внимание же его целиком было устремлено на сына.
To please Lady Blandish also, Adrian ventured to make trifling jokes about London's Mrs. Grandison; jokes delicately not decent, but so delicately so, that it was not decent to perceive it.	Для того чтобы понравиться также и леди Блендиш, Адриен отважился на шутки по поводу лондонской миссис Грандисон; шутки были слегка непристойные, но настолько слегка, что было бы непристойностью это заметить.
After dinner Richard left them.	После обеда Ричард ушел.
Nothing more than commonly peculiar was observed about him, beyond the excessive glitter of his eyes, but the baronet said,	Выглядел он в этот день как обычно, разве что глаза его блестели каким-то особенным блеском, но баронет всех успокоил, сказав:
"Yes, yes! that will pass."	- Ничего, ничего! Пройдет.
He and Adrian, and Lady Blandish, took tea in the library, and sat till a late hour discussing casuistries relating mostly to the Apple-disease.	Он, и Адриен, и леди Блендиш пили чай в библиотеке и засиделись допоздна, обсуждая разные казуистические вопросы, относящиеся главным образом к проблеме запретного плода.
Converse very amusing to the wise youth, who could suggest to the two chaste minds situations of the shadiest character, with the air of a seeker after truth, and lead them, unsuspecting, where they dared not look about them.	Разговор этот очень забавлял мудрого юношу, который получил возможность излагать перед двумя людьми строгих правил ситуации весьма сомнительного свойства и в попытках докопаться до истины незаметно для них самих завести их в такие дебри, где они совсем оробели, так, что боялись даже поднять глаза.

The Aphorist had elated the heart of his constant fair worshipper with a newly rounded if not newly conceived sentence, when they became aware that they were four.	Автор афоризмов привел в восторг сердце своей неизменной почитательницы, пусть и ранее сочиненным, но, во всяком случае, обретшим форму только сейчас, изречением, как вдруг все присутствующие обнаружили, что их уже четверо.
Heavy Benson stood among them.	Грузный Бенсон стоял среди них.
He said he had knocked, but received no answer.	Он оправдывался потом, говоря, что стучал и никто не ответил.
There was, however, a vestige of surprise and dissatisfaction on his face beholding Adrian of the company, which had not quite worn away, and gave place, when it did vanish, to an aspect of flabby severity.	На лице его можно было прочесть следы удивления и недовольства по случаю того, что в числе сидевших за столом оказался Адриен; следы эти изгладились не сразу, а, исчезнув, уступили место суровому, но вместе с тем и дряблому выражению.
"Well, Benson? well?" said the baronet.	- Ну что, Бенсон? - спросил баронет.
The unmoving man replied: "If you please, Sir Austin-Mr. Richard!"	- Что там такое? - Позвольте вам доложить, сэр Остин, - провозгласил застывший в неподвижности дворецкий: - мастер Ричард!..
"Well!"	- Ну и что?
"He's out!"	- Ушел!
"Well?"	- Ну и что же?
"With Bakewell!"	- И Бейквел с ним вместе!
"Well?"	- И что с того?
"And a carpet-bag!"	- Взяли саквояж с вещами.
The carpet-bag might be supposed to contain that funny thing called a young hero's romance in the making.	Можно было подумать, что в саквояже этом спрятана подозрительная вещь, именуемая романтикой юного героя.
Out Richard was, and with a carpet-bag, which Tom Bakewell carried.	Итак, Ричард ушел из дома с саквояжем, и Том Бейквел саквояж этот нес.
He was on the road to Bellingham, under heavy rain, hasting like an escaped captive, wild with joy, while Tom shook his skin, and grunted at his discomforts.	Он шел по дороге в Беллингем под проливным дождем и спешил, как бежавший из тюрьмы узник, сам не свой от радости, меж тем как Том дрожал от холода и непрерывно ворчал.
The mail train was to be caught at Bellingham.	В Беллингеме они должны были сесть на поезд.
He knew where to find her now, through the intervention of Miss Davenport, and thither he was flying, an arrow loosed from the bow: thither, in spite of fathers and friends and plotters, to claim her, and take her, and stand with her against the world.	Он знал теперь, где ее надо искать, он выведал это при посредстве мисс Дейвенпорт, и туда-то он и мчался теперь, как выпущенная из лука стрела; туда, наперекор всем отцам, друзьям и интриганам, - вытребовать ее, и увезти, и вместе с ней вступить в борьбу со всем миром.
They were both thoroughly wet when they entered Bellingham, and Tom's visions were of hot drinks.	Промокшие насквозь, добрались они до Беллингема, и Том мечтал о том, чтобы согреться спиртным.

He hinted the necessity for inward consolation to his master, who could answer nothing but	Он уже намекал об этом своему господину, твердя, что рюмка-другая их приободрит, на что тот отвечал все время одно и то же:
"Tom! Tom!	"Том, Том!
I shall see her tomorrow!"	Подумай, я ее завтра увижу!"
It was bad-travelling in the wet, Tom hinted again, to provoke the same insane outcry, and have his arm seized and furiously shaken into the bargain.	Ехать мокрым было неприятно, и Том вновь и вновь возвращался к своим намекам, на что господин его отвечал всякий раз все тем же безумным выкриком, и сжимал ему руку, и в довершение всего еще изо всех сил ее тряс.
Passing the principal inn of the place, Tom spoke plainly for brandy.	Когда они проходили мимо главной гостиницы этого городка, Том уже без обиняков заявил, что надо бы выпить бренди.
"No!" cried Richard, "there's not a moment to be lost!" and as he said it, he reeled, and fell against Tom, muttering indistinctly of faintness, and that there was no time to lose.	- Нет! - вскричал Ричард. - Нельзя терять ни минуты! - Не успел он произнести этих слов, как зашатался и упал прямо на Тома, успев только пробормотать, что у него кружится голова и что нельзя терять ни минуты.
Tom lifted him in his arms, and got admission to the inn.	Том поднял его на руки и внес в гостиницу.
Brandy, the country's specific, was advised by host and hostess, and forced into his mouth, reviving him sufficiently to cry out,	Хозяин и хозяйка тут же предложили им бренди, лекарство, которым лечили здесь все недуги, и насильно влили его в рот едва дышавшему Ричарду, что, правда, оживило его, но лишь настолько, что, крикнув:
"Tom! the bell's ringing: we shall be late," after which he fell back insensible on the sofa where they had stretched him.	"Звонок уже, мы опоздаем", он без чувств упал на диван.
Excitement of blood and brain had done its work upon him.	Возбужденность его и полное изнеможение сделали свое дело.
The youth suffered them to undress him and put him to bed, and there he lay, forgetful even of love; a drowned weed borne onward by the tide of the hours.	Юноша дал себя раздеть и уложить в кровать, и лежал теперь, позабыв обо всем на свете, даже о своей любви; точно затонувший ствол, который время выбросило на поверхность воды.
There his father found him.	Там-то и обнаружил его отец.
Was the Scientific Humanist remorseful?	Испытал ли ученый гуманист раскаяние?
He had looked forward to such a crisis as that point in the disease his son was the victim of, when the body would fail and give the spirit calm to conquer the malady, knowing very well that the seeds of the evil were not of the spirit.	Он предвидел такого рода кризис, перелом в том недуге, жертвою которого сделался его сын, когда тело ослабевает и духу бывает дано совладать с ним и этот недуг победить; он прекрасно знал, что не дух тут виной.
Moreover, to see him and have him was a repose after the alarm Benson had sounded.	К тому же увидеть сына и увезти его домой само по себе уже было для него известным успокоением после всей поднятой Бенсоном тревоги.

"Mark!" he said to Lady Blandish, "when he recovers he will not care for her."	- Запомните, - сказал он, обращаясь к леди Блендиш, - когда он поправится, она ему будет уже не нужна.
The lady had accompanied him to the Bellingham inn on first hearing of Richard's seizure.	Услыхав о том, что Ричарда настигли, она сразу же отправилась в Беллингем вместе с ним.
"What an iron man you can be," she exclaimed, smothering her intuitions.	- До чего же вы умеете быть жестоким! -воскликнула она, стараясь подавить волновавшие ее предчувствия.
She was for giving the boy his bauble; promising it him, at least, if he would only get well and be the bright flower of promise he once was.	Она настаивала, чтобы мальчику вернули его игрушку или, во всяком случае, обещали вернуть, только бы это помогло ему поправиться и снова расцвесть.
"Can you look on him," she pleaded, "can you look on him and persevere?"	- Позаботьтесь о нем, - просила она, - сделайте все, чтобы ему стало лучше!
It was a hard sight for this man who loved his son so deeply.	Отцу, который так горячо его любил, было тягостно на него смотреть.
The youth lay in his strange bed, straight and motionless, with fever on his cheeks, and altered eyes.	Юноша лежал на гостиничной кровати, простертый, неподвижный; щеки его пылали в лихорадке, глаза никого не узнавали.
Old Dr. Clifford of Lobourne was the medical attendant, who, with head-shaking, and gathering of lips, and reminiscences of ancient arguments, guaranteed to do all that leech could do in the matter.	Привезенный из Лоберна старый Доктор Клиффорд, которому было поручено лечить больного, покачивая головой, поджимая губы и припоминая старые истины, обещал, что сделает все, что только в состоянии сделать в подобных случаях медицина.
The old doctor did admit that Richard's constitution was admirable, and answered to his prescriptions like a piano to the musician.	Старый доктор признал: натура у Ричарда очень здоровая и организм его откликается на все назначения, как фортепьяно на прикосновение рук музыканта.
"But," he said at a family consultation, for Sir Austin had told him how it stood with the young man, "drugs are not much in cases of this sort.	- Но, - добавил он, принимая участие в семейном совете, ибо сэр Остин посвятил его в обстоятельства дела, - лекарства не очень-то в таких случаях помогают.
Change!	Перемена обстановки!
That's what's wanted, and as soon as may be.	Вот что ему сейчас нужно, и чем скорее, тем лучше.
Distraction!	Развлечения!
He ought to see the world, and know what he is made of.	Надо, чтобы он повидал свет и узнал, что такое он сам.
It's no use my talking, I know," added the doctor.	- Я хорошо понимаю, - добавил он, - что все это пустые слова.
"On the contrary," said Sir Austin, "I am quite of your persuasion.	- Напротив, - возразил сэр Остин, - я совершенно с вами согласен.
And the world he shall see-now."	По свету он поездит, и сейчас для этого самое время.

"We have dipped him in Styx, you know, doctor," Adrian remarked.	- Знаете, доктор, мы ведь погружаем его в Стикс,-заметил Адриен.
"But, doctor," said Lady Blandish, "have you known a case of this sort before."	- Скажите, доктор, а бывали в вашей практике такие случаи? - спросила леди Блендиш.
"Never, my lady," said the doctor, "they're not common in these parts.	- Ни разу, сударыня, - ответил доктор Клиффорд, -в этих местах такого не сыщешь.
Country people are tolerably healthy-minded."	Деревенские жители мыслят здраво.
"But people-and country people-have died for love, doctor?"	- Но ведь люди же умирали от любви, и в деревнях тоже, не правда ли, доктор?
The doctor had not met any of them.	Такого доктору Клиффорду не доводилось встречать.
"Men, or women?" inquired the baronet.	- Мужчины или женщины? - осведомился баронет.
Lady Blandish believed mostly women.	Леди Блендиш полагала, что чаще всего это были женщины.
"Ask the doctor whether they were healthy-minded women," said the baronet.	- Спросите доктора, были ли это здравомыслящие женщины, - сказал баронет.
"No! you are both looking at the wrong end.	- Нет, вы оба видите все в искаженном свете.
Between a highly-cultured being, and an emotionless animal, there is all the difference in the world.	В мире есть существа высокообразованные и -бесчувственные скоты.
But of the two, the doctor is nearer the truth.	Однако из вас двоих ближе к истине все-таки доктор.
The healthy nature is pretty safe.	Если у человека здоровая натура, то ему ничто не грозит.
If he allowed for organization he would be right altogether.	Если бы он еще принял во внимание особенности организма, он был бы во всем прав.
To feel, but not to feel to excess, that is the problem."	Чувствовать, но не впадать в крайности - вот главное.
"If I can't have the one I chose, To some fresh maid I will propose,"	- Коль я с любимой не в ладу, Я к первой встречной подойду,-
Adrian hummed a country ballad.	напевал Адриен народную балладу.
CHAPTER XXIV	ГЛАВА XXIV
When the young Experiment again knew the hours that rolled him onward, he was in his own room at Raynham.	О весенней примуле, а также об осенней Когда подопытный юноша снова ощутил движение времени, валы которого неуклонно катили его вперед, он был у себя в комнате в Рейнеме.
Nothing had changed: only a strong fist had knocked him down and stunned him, and he opened his eyes to a grey world: he had forgotten what he lived for.	Ничто не изменилось; только кто-то тяжелым ударом бросил его наземь и оглушил, а теперь он открыл глаза и вот вокруг него серый будничный мир: он забыл, ради чего он жил.
He was weak and thin, and with a pale memory of things.	Он ослабел, исхудал и только смутно припоминал что-то очень далекое.

His functions were the same, everything surrounding him was the same: he looked upon the old blue hills, the far-lying fallows, the river, and the woods: he knew them, they seemed to have lost recollection of him.	Умственные способности его оставались такими, какими были прежде; все окружающее тоже было прежним; он смотрел на прежние голубые холмы, на уходившие вдаль вспаханные поля, на реку, на лес; он помнил их; но они, должно быть, его забыли.
Nor could he find in familiar human faces the secret of intimacy of heretofore.	Не находил он и в знакомых ему человеческих лицах той заветной близости, которая некогда связывала его с ними.
They were the same faces: they nodded and smiled to him.	Лица эти оставались такими же: они кивали ему и улыбались.
What was lost he could not tell.	Он не мог сказать, что именно он потерял.
Something had been knocked out of him!	Можно было подумать, что из него что-то вышибли силой.
He was sensible of his father's sweetness of manner, and he was grieved that he could not reply to it, for every sense of shame and reproach had strangely gone.	Он замечал, что отец с ним ласков, и жалел, что не может ничем ему на это ответить: как это ни странно, но ни стыда, ни угрызений совести у него больше не было.
He felt very useless.	Он чувствовал, что уже никому не нужен.
In place of the fiery love for one, he now bore about a cold charity to all.	Наместо огненной любви к одной в нем жило теперь холодное сострадание ко всем и каждому.
Thus in the heart of the young man died the Spring Primrose, and while it died another heart was pushing forth the Primrose of Autumn.	Так вот в сердце юноши увяла весенняя примула, а в это время в другом сердце пускала ростки свои примула осенняя.
The wonderful change in Richard, and the wisdom of her admirer, now positively proved, were exciting matters to Lady Blandish.	Происшедшая в Ричарде удивительная перемена и мудрость баронета, которая теперь уже не вызывала сомнений, впечатляюще подействовала на леди Блендиш.
She was rebuked for certain little rebellious fancies concerning him that had come across her enslaved mind from time to time.	Она осуждала себя за все нелепые домыслы, которые нет-нет да и закрадывались в ее порабощенную душу.
For was he not almost a prophet?	Разве он не оказался пророком?
It distressed the sentimental lady that a love like Richard's could pass off in mere smoke, and words such as she had heard him speak in Abbey-wood resolve to emptiness.	Сентиментальную даму огорчало, что такая любовь, как у Ричарда, растаяла вдруг, как дым, и признания, срывавшиеся с его уст в тот вечер в лесу, оказались ничего не значащими словами.
Nay, it humiliated her personally, and the baronet's shrewd prognostication humiliated her.	Да что там говорить, она воспринимала свершившееся как личное унижение, а та неколебимость, с которой сэр Остин предсказывал ход событий, сама по себе ее унижала.
For how should he know, and dare to say, that love was a thing of the dust that could be trodden out under the heel of science?	Откуда он знает, как смеет говорить, что любовь -это прах, который попирается пятою разума?
But he had said so; and he had proved himself right.	Но он все это сказал, и слова его оправдались.

She heard with wonderment that Richard of his own accord had spoken to his father of the folly he had been guilty of, and had begged his pardon.	Она была удивлена, услыхав, что Ричард по собственной воле явился к отцу, раскаялся в том, что был безрассуден, признал свою вину перед ним и попросил у него прощения.
The baronet told her this, adding that the youth had done it in a cold unwavering way, without a movement of his features: had evidently done it to throw off the burden of the duty, he had conceived.	Баронет сам ей все рассказал, добавив, что юноша сделал это спокойно, без колебаний, что ни один мускул у него на лице не дрогнул: по всей вероятности, он пребывал в убеждении, что исполняет свой долг.
He had thought himself bound to acknowledge that he had been the Foolish Young Fellow, wishing, possibly, to abjure the fact by an set of penance.	Он счел себя обязанным признать, что на самом деле он - безрассудный юноша, и, может быть, принесенным покаянием хотел изгладить эту свою вину.
He had also given satisfaction to Benson, and was become a renovated peaceful spirit, whose main object appeared to be to get up his physical strength by exercise and no expenditure of speech.	Он принес также извинения свои Бенсону и, до неузнаваемости переменившись, превратился в рассудительного молодого человека, главной целью которого было окрепнуть физически, выполняя разного рода упражнения и не тратя ни на что лишних слов.
In her company he was composed and courteous; even when they were alone together, he did not exhibit a trace of melancholy.	При ней он всегда был сдержан и учтив; даже когда они оставались вдвоем, он не выказывал ни малейших признаков грусти.
Sober he seemed, as one who has recovered from a drunkenness and has determined to drink no more.	В нем появилась та трезвость, какая бывает у человека, излечившегося от запоя и твердо решившего больше не брать в рот вина.
The idea struck her that he might be playing a part, but Tom Bakewell, in a private conversation they had, informed her that he had received an order from his young master, one day while boxing with him, not to mention the young lady's name to him as long as he lived; and Tom could only suppose that she had offended him.	Ей подумалось сначала, что все это напускное, однако Том Бейквел, говоривший с нею наедине, сообщил, что однажды, когда они занимались с ним боксом, его молодой господин приказал ему никогда больше не произносить при нем имени его любимой; Том подумал, что она его, верно, чем-то обидела.
Theoretically wise Lady Blandish had always thought the baronet; she was unprepared to find him thus practically sagacious.	Леди Блендиш признавала за баронетом мудрость теоретическую. Полной неожиданностью для нее было обнаружить в нем такой кладезь практического ума.
She fell many degrees; she wanted something to cling to; so she clung to the man who struck her low.	Он оставил ее далеко позади; ей надо было за что-то уцепиться, и вот она уцепилась за человека, который ее принизил.
Love, then, was earthly; its depth could be probed by science!	Так, значит, любовь - чувство земное; значит, глубина ее определима разумом!
A man lived who could measure it from end to end; foretell its term; handle the young cherub as were he a shot owl!	Оказывается, на свете есть человек, который способен измерить ее от начала и до конца; который может предсказать, когда она себя изживет; может справиться с юным херувимом, как с подстреленным филином.

We who have flown into cousinship with the empyrean, and disported among immortal hosts, our base birth as a child of Time is made bare to us!-our wings are cut!	Оказывается, всем нам, породнившимся с эмпиреями и находившим усладу в общении с бессмертными существами, открыли теперь жестокую правду о том, что мы - дети Времени и рождены на земле, и тем самым обрезали крылья!
Oh, then, if science is this victorious enemy of love, let us love science! was the logic of the lady's heart; and secretly cherishing the assurance that she should confute him yet, and prove him utterly wrong, she gave him the fruits of present success, as it is a habit of women to do; involuntarily partly.	Что же, если это так, если противник, одержавший победу над любовью, - разум, то будем этот разум любить! Такова была логика женского сердца; и, втайне мечтая, что она еще с ним поспорит, в будущем еще докажет ему, что он не прав, она воздавала ему должное за одержанную над нею ныне победу, как то привыкли делать женщины, порою даже помимо воли.
The fires took hold of her.	Она возгорелась к нему любовью.
She felt soft emotions such as a girl feels, and they flattered her.	Нежные, можно сказать, девические чувства пробуждались в ее сердце, и ей это льстило.
It was like youth coming back.	Как будто молодость возвращалась к ней снова.
Pure women have a second youth.	Но ведь у женщин возвышенных действительно наступает вторая молодость.
The Autumn primrose flourished.	Осенняя примула расцвела.
We are advised by The Pilgrim's Scrip that-	"Котомка пилигрима" советует:
"The ways of women, which are Involution, and their practices, which are Opposition, are generally best hit upon by guess work, and a bold word;"-it being impossible to track them and hunt them down in the ordinary style.	"Пути женщин (а это всегда кружные пути) и поведение их (а это непременно противодействие) легче всего постигаются догадкой или в результате случайно брошенного откровенного слова, коль скоро нет ни малейшей возможности выследить их и обычным способом уличить".
So that we may not ourselves become involved and opposed, let us each of us venture a guess and say a bold word as to how it came that the lady, who trusted love to be eternal, grovelled to him that shattered her tender faith, and loved him.	Для того чтобы эти пути не запутали нас самих и не вынудили противоборствовать, пусть каждый из нас догадается и дерзнет со всей откровенностью сказать, как могло случиться, что женщина, свято верившая в любовь до гроба, унижается перед тем, кто растоптал эту веру, и как после этого она еще может его любить.
Hitherto it had been simply a sentimental dalliance, and gossips had maligned the lady.	До сих пор это был всего-навсего нежный флирт, и начавшие ходить о них толки были явною клеветою на леди Блендиш.
Just when the gossips grew tired of their slander, and inclined to look upon her charitably, she set about to deserve every word they had said of her; which may instruct us, if you please, that gossips have only to persist in lying to be crowned with verity, or that one has only to endure evil mouths for a period to gain impunity.	Но как раз тогда, когда клевета эта начала иссякать и люди склонялись уже к тому, чтобы виновницу пощадить, она повела себя так, что то, что прежде всуе говорилось о ней, получало явное подтверждение; все это поучительно в том смысле, что нам надо только продолжать сеять ложь для того, чтобы в конце концов она стала правдой; что человеку надо на какое-то время набраться терпения и вынести всю возведенную на него клевету, чтобы слухи и сплетни перестали для него что-либо значить.

She was always at the Abbey now.	Теперь она постоянно находилась в Рейнеме.
She was much closeted with the baronet.	Она очень часто бывала в обществе баронета.
It seemed to be understood that she had taken Mrs. Doria's place.	Казалось само собой разумеющимся, что она заняла при нем место миссис Дорайи.
Benson in his misogynic soul perceived that she was taking Lady Feverel's: but any report circulated by Benson was sure to meet discredit, and drew the gossips upon himself; which made his meditations tragic.	Женоненавистник Бенсон был убежден, что она собирается занять место миссис Феверел; однако любые исходившие от Бенсона слухи неизбежно ставились под сомнение, и в ответ появлялись другие, касавшиеся уже его самого; от этого в размышления его вкрадывались трагические черты.
No sooner was one woman defeated than another took the field!	Не успел он справиться с одной женщиной, как появилась другая.
The object of the System was no sooner safe than its great author was in danger!	Не успел он вызволить из беды воспитанника Системы, как в беду попал сам ее великий создатель!
"I can't think what has come to Benson" he said to Adrian.	- Не могу понять, что творится с Бенсоном, -сказал баронет Адриену.
"He seems to have received a fresh legacy of several pounds of lead," returned the wise youth, and imitating Dr. Clifford's manner. "Change is what he wants! distraction! send him to Wales for a month, sir, and let Richard go with him.	- У него такой вид, будто он только что унаследовал несколько фунтов свинца, - заметил мудрый юноша и, подражая голосу доктора Клиффорда, добавил: - Перемена обстановки, вот что ему нужно! Развлечения! Пошлите его на месяц в Уэльс, и пусть Ричард едет туда вместе с ним.
The two victims of woman may do each other good."	Оба они пострадали от женщин, и такая поездка обоим им ничего, кроме пользы, не принесет.
"Unfortunately I can't do without him," said the baronet.	- К сожалению, я не могу без него обойтись, -ответил баронет.
"Then we must continue to have him on our shoulders all day, and on our chests all night!" Adrian ejaculated.	- Ну раз так, то дадим ему сесть нам на голову и забудем о том, что и днем и ночью нам все-таки нужен покой! - вскричал Адриен.
"I think while he preserves this aspect we won't have him at the dinner-table," said the baronet.	- Пока у него такой вид, то нечего ему вообще приходить в столовую, - заметил баронет.
Adrian thought that would be a relief to their digestions; and added:	Адриен согласился, что это облегчило бы всем им пищеварение.
"You know, sir, what he says?"	- А вы слышали, что он говорит о вас, сэр? - вдруг спросил он.
Receiving a negative, Adrian delicately explained to him that Benson's excessive ponderosity of demeanour was caused by anxiety for the safety of his master.	И убедившись, что баронет ничего не знает, Адриен очень осторожно разъяснил ему, что крайне тягостное состояние Бенсона объясняется тем, что он обеспокоен опасностью, грозящей его господину.
"You must pardon a faithful fool, sir," he continued, for the baronet became red, and exclaimed:	- Вы должны простить этого преданного вам дурака, сэр, - продолжал он.
"His stupidity is past belief!	- Глупость его переходит все границы, - вскричал сэр Остин, краснея.

I have absolutely to bolt my study-door against him."	- Мне придется не пускать его больше ко мне в кабинет.
Adrian at once beheld a charming scene in the interior of the study, not unlike one that Benson had visually witnessed.	Адриену тут же представилась разыгравшаяся в этом кабинете очаровательная сцена, вероятно, вроде тех, что Бенсон мог видеть собственными глазами.
For, like a wary prophet, Benson, that he might have warrant for what he foretold of the future, had a care to spy upon the present: warned haply by The Pilgrim's Scrip, of which he was a diligent reader, and which says, rather emphatically:	Ведь, как и полагается дальновидному пророку, Бенсон, для того чтобы гарантировать, что его пророчество сбудется в грядущем, считал себя обязанным выследить то, что уже происходит в настоящем; возможно, что тут он руководствовался "Котомкою пилигрима", внимательным читателем которой он был, а там довольно выразительно сказано:
"Could we see Time's full face, we were wise of him."	"Если бы мы могли видеть лицо Времени с разных сторон, мы постигли бы его суть".
Now to see Time's full face, it is sometimes necessary to look through keyholes, the veteran having a trick of smiling peace to you on one cheek and grimacing confusion on the other behind the curtain.	Так вот, для того чтобы увидеть лицо Времени с разных сторон, иногда бывает необходимо заглянуть в замочную скважину, ибо на одной половине лица Старика может играть умиротворенная улыбка, меж тем как прикрытая завесой другая может оказаться перекошенной от смятения.
Decency and a sense of honour restrain most of us from being thus wise and miserable for ever.	Соображения порядочности и чувство собственного достоинства уберегают большинство из нас от избытка мудрости и непрестанного горя.
Benson's excuse was that he believed in his master, who was menaced.	Усердие Бенсона можно было оправдать тем, что он верил в своего господина, а тому грозила опасность.
And moreover, notwithstanding his previous tribulation, to spy upon Cupid was sweet to him.	И вдобавок, невзирая на все перенесенные злоключения, выслеживать Купидона было для него занятием сладостным.
So he peeped, and he saw a sight.	И вот он подглядывал и кое-что разглядел.
He saw Time's full face; or, in other words, he saw the wiles of woman and the weakness of man: which is our history, as Benson would have written it, and a great many poets and philosophers have written it.	Он увидал лицо Времени целиком; или, другими словами, он увидал хитрость женщины и слабость мужчины: на этом ведь и зиждется вся история человечества, такою, вероятно, написал бы ее Бенсон по примеру немалого числа философов и поэтов.
Yet it was but the plucking of the Autumn primrose that Benson had seen: a somewhat different operation from the plucking of the Spring one: very innocent!	И, однако, Бенсон видел всего лишь то, как срывают осеннюю примулу; это нечто совсем иное, чем срывать примулу весеннюю: это занятие совершенно невинное!
Our staid elderly sister has paler blood, and has, or thinks she has, a reason or two about the roots.	У нашей степенной старшей сестры кровь бледнее, и у нее есть - или во всяком случае она считает, что есть - кое-какие соображения касательно корней.
She is not all instinct.	Она не безраздельно отдается власти инстинкта.

"For this high cause, and for that I know men, and know him to be the flower of men, I give myself to him!"	"Ради этого высокого дела и ради того, что, зная мужчин, я знаю, что он лучший из мужчин, я ему себя отдаю!"
She makes that lofty inward exclamation while the hand is detaching her from the roots.	Возвышенное признание это происходит где-то в глубинах души в то время, как рука срывает цветок.
Even so strong a self-justification she requires.	Вот сколько всего ей нужно, чтобы себя оправдать.
She has not that blind glory in excess which her younger sister can gild the longest leap with.	У нее нет того избытка дерзкой красоты, каким ее младшая сестра может позолотить свой самый отчаянный прыжок.
And if, moth-like, she desires the star, she is nervously cautious of candles.	И если, точно мотылька на огонь, ее и влечет к светилу, она в то же время тревожно сторонится свечей.
Hence her circles about the dangerous human flame are wide and shy.	Поэтому вокруг опасного пламени страсти она кружит особенно долго и, робея, боится подойти к нему ближе.
She must be drawn nearer and nearer by a fresh reason.	И ей нужно иметь все новые и новые доводы для того, чтобы начать приближаться.
She loves to sentimentalize.	Она любит копаться в своих чувствах.
Lady Blandish had been sentimentalizing for ten years.	Леди Блендиш, та копалась в них целых десять лет.
She would have preferred to pursue the game.	Она предпочла бы, вероятно, и дальше продолжать все ту же игру.
The dark-eyed dame was pleased with her smooth life and the soft excitement that did not ruffle it.	Этой черноокой даме нравилась спокойная жизнь и то легкое возбуждение, которое никак не нарушало мерный ход этой жизни.
Not willingly did she let herself be won.	Ей вовсе не хотелось быть побежденной.
"Sentimentalists," says The Pilgrim's Scrip, "are they who seek to enjoy without incurring the Immense Debtorship for a thing done."	"Люди сентиментального склада, - говорится в "Котомке пилигрима", - это те, что хотят наслаждаться, но не хотят признать себя неоплатными должниками".
"It is," the writer says of Sentimentalism elsewhere, "a happy pastime and an important science to the timid, the idle, and the heartless; but a damning one to them who have anything to forfeit."	"Это не что иное, - говорит автор о сентиментальности в другом месте, - как счастливое времяпрепровождение и хорошая школа для людей робких, праздных и бессердечных; однако это сущее проклятие для тех, у кого есть что-то за душой".
However, one who could set down the dying for love, as a sentimentalism, can hardly be accepted as a clear authority.	Как бы там ни было, тот, кто считает человека, жертвующего жизнью во имя любви, существом сентиментальным, вряд ли может стать для нас непререкаемым авторитетом.

Assuredly he was not one to avoid the incurring of the immense debtorship in any way: but he was a bondsman still to the woman who had forsaken him, and a spoken word would have made it seem his duty to face that public scandal which was the last evil to him.	Разумеется, баронет никак не мог не сделаться неоплатным должником; помимо всего прочего, он все еще был рабом женщины, которая от него ушла, и достаточно было произнести одно слово, чтобы он счел своим долгом вынести этот публичный скандал, а хуже этого для него быть ничего не могло.
What had so horrified the virtuous Benson, Richard had already beheld in Daphne's Bower; a simple kissing of the fair white hand!	То, что привело в такой ужас добродетельного Бенсона, Ричард видел еще в Приюте Дафны; баронет всего-навсего поцеловал белоснежную руку леди Блендиш!
Doubtless the keyhole somehow added to Benson's horror.	Не приходится сомневаться, что замочная скважина сама по себе усугубила пережитый Бенсоном ужас.
The two similar performances, so very innocent, had wondrous opposite consequences.	Две одинаковые сцены, та и другая такие невинные, привели к прямо противоположным последствиям.
The first kindled Richard to adore Woman; the second destroyed Benson's faith in Man.	Первая воодушевила Ричарда на поклонение женщине, вторая - поколебала веру Бенсона в мужчину.
But Lady Blandish knew the difference between the two.	Но леди Блендиш знала, сколь отличны эти сцены были друг от друга.
She understood why the baronet did not speak; excused, and respected him for it.	Она понимала, почему баронет хранит молчание, оправдывала его, больше того, уважала его за это.
She was content, since she must love, to love humbly, and she had, besides, her pity for his sorrows to comfort her.	Она чувствовала себя удовлетворенной, ибо ей надлежало любить, любить смиренно, и к тому же, к ее утешению, ей еще было дано жалеть его.
A hundred fresh reasons for loving him arose and multiplied every day.	Вырастали все новые и новые доводы, почему она его любит, и число их множилось с каждым днем.
He read to her the secret book in his own handwriting, composed for Richard's Marriage Guide: containing Advice and Directions to a Young Husband, full of the most tender wisdom and delicacy; so she thought; nay, not wanting in poetry, though neither rhymed nor measured.	Он читал ей свою написанную от руки сокровенную книгу, которая должна была стать руководством к супружеской жизни для Ричарда: книга эта заключала в себе советы и наставления молодому мужу и была преисполнена самой нежной мудрости и тонкого такта; впрочем, в ней была и поэзия, хоть и без рифм и без ритма.
He expounded to her the distinctive character of the divers ages of love, giving the palm to the flower she put forth, over that of Spring, or the Summer rose.	Он рассказывал ей, какою бывает любовь в различные поры жизни, отдавая выросшему в ее сердце цветку первенство перед примулою весенней или перед летней розой.
And while they sat and talked; "My wound has healed," he said.	- Рана моя зажила, - сказал он вдруг в то время, когда они вели этот разговор.
"How?" she asked.	- Что же вас исцелило? - спросила она.
"At the fountain of your eyes," he replied, and drew the joy of new life from her blushes, without incurring further debtor ship for a thing done.	- Источник, бьющий из ваших глаз, - ответил он и ощутил поистине первозданную радость, увидав, как лицо ее залилось краской. На этот раз он уже не чувствовал себя неоплатным должником.

CHAPTER XXV	ГЛАВА XXV, в которой герой переходит к действию
Let it be some apology for the damage caused by the careering hero, and a consolation to the quiet wretches, dragged along with him at his chariot-wheels, that he is generally the last to know when he has made an actual start; such a mere creature is he, like the rest of us, albeit the head of our fates.	Пусть известным оправданием того ущерба, который наш безудержно несущийся вперед герой причинит другим, и утешением для тех несчастных существ, которых он тащит за собой привязанными к его колеснице, послужит то обстоятельство, что он обычно последним узнает обо всех происшедших с ним переменах; хоть ему и дано вершить нашими судьбами, он, в конце концов, такой же обыкновенный человек, как и мы все.
By this you perceive the true hero, whether he be a prince or a pot-boy, that he does not plot; Fortune does all for him.	Истинного героя, будь он знатный принц или слуга в трактире, всегда можно распознать по тому, что он не прибегает ни к каким уловкам; все, что надо, делает за него Фортуна!
He may be compared to one to whom, in an electric circle, it is given to carry the battery.	Его можно сравнить с тем, кто в электрической цепи подключен к батарее.
We caper and grimace at his will; yet not his the will, not his the power. 'Tis all Fortune's, whose puppet he is.	Мы дергаемся и корчимся по его воле, однако он ни в чем не волен, он - всего лишь марионетка в ее руках.
She deals her dispensations through him.	Через него она приводит в исполнение свои замыслы.
Yea, though our capers be never so comical, he laughs not.	И как ни нелепы все наши содрогания, он никогда не смеется над нами.
Intent upon his own business, the true hero asks little services of us here and there; thinks it quite natural that they should be acceded to, and sees nothing ridiculous in the lamentable contortions we must go through to fulfil them.	Целиком сосредоточенный на том, что делает, истинный герой не привык просить ни у кого из нас помощи: он считает само собой разумеющимся, что помощь эта должна быть ему оказана, и не видит ничего смешного в тех жалких конвульсиях, которые нам приходится претерпевать для того, чтобы оказать ему ту или иную услугу.
Probably he is the elect of Fortune, because of that notable faculty of being intent upon his own business:	Может быть, он становится избранником Фортуны именно в силу этой примечательной способности безраздельно отдаваться своему делу.
"Which is," says The Pilgrim's Scrip, "with men to be valued equal to that force which in water makes a stream."	"А для человека, - гласит "Котомка пилигрима", -это свойство все равно что сила, движущая потоком воды".
This prelude was necessary to the present chapter of Richard's history.	Обо всем этом было необходимо упомянуть, прежде чем приступить к следующей главе истории Ричарда.
It happened that in the turn of the year, and while old earth was busy with her flowers, the fresh wind blew, the little bird sang, and Hippias Feverel, the Dyspepsy, amazed, felt the Spring move within him.	Случилось так, что когда пробудилась природа и старуха-земля была занята заботами о цветах, подул вдруг свежий ветерок, запела птичка, и Г иппиас Феверел, Колитик, поразился, обнаружив, что и в нем пробуждается весна.

He communicated his delightful new sensations to the baronet, his brother, whose constant exclamation with regard to him, was:	Он поделился этими приятными ощущениями с братом своим, баронетом, который, говоря о нем, неизменно повторял одно и то же:
"Poor Hippias!	"Бедный Гиппиас!
All his machinery is bare!" and had no hope that he would ever be in a condition to defend it from view.	Весь механизм его на виду!" и не питал никаких надежд, что тот когда-нибудь окажется способен скрыть все, что с ним творится, от посторонних глаз.
Nevertheless Hippias had that hope, and so he told his brother, making great exposure of his machinery to effect the explanation.	Тем не менее у самого Гиппиаса надежда эта была, о чем он и сообщил своему брату, вдаваясь в мельчайшие подробности касательно отправлений своего организма, для того чтобы это утверждение обосновать.
He spoke of all his physical experiences exultingly, and with wonder.	Он говорил обо всех своих физических ощущениях восторженно и изумленно.
The achievement of common efforts, not usually blazoned, he celebrated as triumphs, and, of course, had Adrian on his back very quickly.	Отправления, которые для каждого являются чем-то само собою разумеющимся и о которых обычно не принято широко всех оповещать, он отмечал как некое торжество, и, конечно же, очень скоро навлек на себя насмешки Адриена.
But he could bear him, or anything, now.	Но теперь он мог их вынести, мог вынести все что угодно.
It was such ineffable relief to find himself looking out upon the world of mortals instead of into the black phantasmal abysses of his own complicated frightful structure.	Каким неописуемым облегчением было для него иметь возможность заглянуть в мир других людей, вместо того чтобы непрестанно впиваться в ужасы, творившиеся в мрачных глубинах его собственного трудно постижимого организма.
"My mind doesn't so much seem to haunt itself, now," said Hippias, nodding shortly and peering out of intense puckers to convey a glimpse of what hellish sufferings his had been: "I feel as if I had come aboveground."	- Мысли мои как будто не так преследуют меня теперь, - сказал Г иппиас, кивнув головой и сморщив все лицо невообразимым образом, чтобы дать понятие о том, какие адские страдания он испытывал, - у меня такое чувство, как будто я вылез из-под земли наружу.
A poor Dyspepsy may talk as he will, but he is the one who never gets sympathy, or experiences compassion: and it is he whose groaning petitions for charity do at last rout that Christian virtue.	Что бы там ни говорил нам несчастный Колитик, такие, как он, обычно не вызывают в людях ни участия, ни даже сочувствия: напротив, своими взывающими к милосердию стенаниями они в конце концов подрывают эту христианскую добродетель.
Lady Blandish, a charitable soul, could not listen to Hippias, though she had a heart for little mice and flies, and Sir Austin had also small patience with his brother's gleam of health, which was just enough to make his disease visible.	Леди Блендиш, несмотря на всю присущую ей добросердечность, не в состоянии была выслушивать сетования Гиппиаса, а меж тем ей всегда было жалко мышек и даже мух, да и самому сэру Остину не хватало терпения вынести этот проблеск здоровья, достаточно яркий, чтобы осветить собой весь снедавший его брата недуг.

He remembered his early follies and excesses, and bent his ear to him as one man does to another who complains of having to pay a debt legally incurred.	Вспоминая его былые излишества и сумасбродства, он только слегка прислушивался к нему, как слушают человека, который задолжал и жалуется, что теперь ему приходится долг свой платить.
"I think," said Adrian, seeing how the communications of Hippias were received, "that when our Nemesis takes lodgings in the stomach, it's best to act the Spartan, smile hard, and be silent."	- Мне думается, - сказал Адриен, видя, что никто не склонен выслушивать Гиппиаса, - что когда Немезида забирается к нам во чрево, самое лучшее - это изображать собою спартанца, широко улыбаться и стойко хранить молчание.
Richard alone was decently kind to Hippias; whether from opposition, or real affection, could not be said, as the young man was mysterious.	Один только Ричард умел быть с дядюшкой снисходительным; нельзя было сказать, побуждало его к этому чувство противоречия или истинная любовь, ибо все побуждения его были теперь облечены тайной.
He advised his uncle to take exercise, walked with him, cultivated cheerful impressions in him, and pointed out innocent pursuits.	Он советовал дяде больше двигаться, ходил с ним гулять, старался сказать ему что-нибудь приятное и выбирал всякого рода безобидные развлечения.
He made Hippias visit with him some of the poor old folk of the village, who bewailed the loss of his cousin Austin Wentworth, and did his best to waken him up, and give the outer world a stronger hold on him.	Он уговорил Гиппиаса пойти вместе с ним проведать кое-кого из больных стариков, которым очень не хватало присутствия его двоюродного брата Остина Вентворта, и всячески старался расшевелить его и сделать так, чтобы внешний мир обрел над ним большую власть.
He succeeded in nothing but in winning his uncle's gratitude.	От дядюшки он так ничего и не добился, если не считать благодарности.
The season bloomed scarce longer than a week for Hippias, and then began to languish.	Просвет этот длился для Гиппиаса не больше недели, после чего все снова померкло.
The poor Dyspepsy's eager grasp at beatification relaxed: he went underground again.	Несчастному Колитику не удалось удержать в руках свое недолгое блаженство: он снова спустился под землю.
He announced that he felt "spongy things"-one of the more constant throes of his malady.	Он объявил, что чувствует "вялость в теле" - один из наиболее стойких признаков одолевавшего его недуга.
His bitter face recurred: he chewed the cud of horrid hallucinations.	Лицо его снова приняло унылое выражение, а мысли все чаще возвращались к терзавшим его кошмарам.
He told Richard he must give up going about with him: people telling of their ailments made him so uncomfortable-the birds were so noisy, pairing-the rude bare soil sickened him.	Он сказал Ричарду, что больше не станет навещать с ним больных: ему становится так худо, когда люди начинают говорить при нем о своих недугах; птицы в лесу, поднимающие шум, сама эта грубая голая земля - все доводит его до изнеможения.
Richard treated him with a gravity equal to his father's.	Ричард увещевал его с серьезностью, достойной его отца.
He asked what the doctors said.	Он спросил, что говорят врачи.
"Oh! the doctors!" cried Hippias with vehement scepticism.	- Подумаешь, врачи! - вскричал Гиппиас в порыве яростного скептицизма.

"No man of sense believes in medicine for chronic disorder.	- Ни один умный человек не поверит ничему из того, что они назначают при хронических болезнях.
Do you happen to have heard of any new remedy then, Richard?	Слыхал ты, чтобы у врачей были против них какие-нибудь новые средства, Ричард?
No?	Нет?
They advertise a great many cures for indigestion, I assure you, my dear boy.	Они насоветуют вам кучу всяких лекарств от несварения желудка, что верно, то верно, милый мой мальчик.
I wonder whether one can rely upon the authenticity of those signatures?	Не знаю вот только, можно ли полагаться на действенность всех этих сигнатур?
I see no reason why there should be no cure for such a disease?-Eh?	Ни за что не могу согласиться, что вообще нет никаких лекарств от моей болезни. Как по-твоему?
And it's just one of the things a quack, as they call them, would hit upon sooner than one who is in the beaten track.	А ведь какой-нибудь знахарь отыщет такое средство гораздо скорее, нежели тот, кто идет по проторенной колее.
Do you know, Richard, my dear boy, I've often thought that if we could by any means appropriate to our use some of the extraordinary digestive power that a boa constrictor has in his gastric juices, there is really no manner of reason why we should not comfortably dispose of as much of an ox as our stomachs will hold, and one might eat French dishes without the wretchedness of thinking what's to follow.	Знаешь что, милый мой Ричард, мне часто приходит в голову: а что, если бы мы могли тем или иным способом использовать ту поразительную силу, с какой переваривает пищу желудочный сок какого-нибудь боа-констриктора, - право же, мы могли бы переварить столько говядины, сколько может выдержать наш желудок, и спокойно уплетать всякие блюда французской кухни, не предаваясь при этом горестным догадкам касательно того, что с нами будет потом.
And this makes me think that those fellows may, after all, have got some truth in them: some secret that, of course, they require to be paid for.	И это наводит меня на мысль, что знахари эти, в общем-то, может статься, что-то и знают: они владеют неким секретом, за который, разумеется, им и хочется получать плату.
We distrust each other in this world too much, Richard.	Мы в этом мире слишком мало доверяем друг другу, Ричард.
I've felt inclined once or twice-but it's absurd!-If it only alleviated a few of my sufferings I should be satisfied.	Я уже было подумывал об этом раз или два... но, впрочем, это все нелепо!
I've no hesitation in saying that I should be quite satisfied if it only did away with one or two, and left me free to eat and drink as other people do.	Я был бы удовлетворен, если бы прошли хотя бы одна или две мои хвори, и я мог бы есть и пить, как едят и пьют все прочие люди.
Not that I mean to try them. It's only a fancy-Eh?	Это не значит, что я собираюсь испробовать их снадобья на себе... Но ведь можно же и просто помечтать, не правда ли?
What a thing health is, my dear boy!	Какая это штука, здоровье, мальчик ты мой!
Ah! if I were like you!	Эх, был бы я сейчас таким, как ты!
I was in love once!"	А я ведь был однажды влюблен!

"Were you!" said Richard, coolly regarding him.	- Вот как! - сказал Ричард, равнодушно на него глядя.
"I've forgotten what I felt!" Hippias sighed.	- Не помню уж, что я чувствовал тогда! - вздохнул Гиппиас.
"You've very much improved, my dear boy."	- А знаешь, ты ведь стал выглядеть гораздо лучше, мой мальчик.
"So people say," quoth Richard.	- Да, говорят, - промолвил Ричард.
Hippias looked at him anxiously:	Гиппиас с тревогой на него посмотрел:
"If I go to town and get the doctor's opinion about trying a new course-Eh, Richard? will you come with me?	- А что, если я соберусь в город посоветоваться с доктором, не пройти ли мне еще какой-нибудь курс лечения... Как, Ричард? Ты поедешь со мной?
I should like your company.	Я бы хотел, чтобы мы поехали вместе.
We could see London together, you know.	Знаешь, мы бы с тобой посмотрели Лондон.
Enjoy ourselves," and Hippias rubbed his hands.	Повеселились бы, - тут Гиппиас стал потирать руки.
Richard smiled at the feeble glimmer of enjoyment promised by his uncle's eyes, and said he thought it better they should stay where they were-an answer that might mean anything.	Ричард улыбнулся тусклому огоньку, блеснувшему при этих словах на мгновение в глазах дяди, и сказал, что думает, что обоим им лучше оставить все как есть - ответ, который можно было истолковать по-разному.
Hippias immediately became possessed by the beguiling project.	Гиппиас тут же увлекся своим соблазнительным планом.
He went to the baronet, and put the matter before him, instancing doctors as the object of his journey, not quacks, of course; and requesting leave to take Richard.	Он отправился к баронету и изложил ему суть дела, упомянув о посещении докторов как о цели своего путешествия; о знахарях, разумеется, не было и речи; и попросил его отпустить Ричарда с ним.
Sir Austin was getting uneasy about his son's manner.	Сэра Остина поведение сына смущало.
It was not natural.	В нем было что-то противоестественное.
His heart seemed to be frozen: he had no confidences: he appeared to have no ambition-to have lost the virtues of youth with the poison that had passed out of him.	Сердце Ричарда, казалось, оледенело: никакой откровенности - можно было подумать, что и никакого честолюбия, что все способности свои юноша потерял, что они покинули его вслед за исторгнутой из его сердца отравой.
He was disposed to try what effect a little travelling might have on him, and had himself once or twice hinted to Richard that it would be good for him to move about, the young man quietly replying that he did not wish to quit Raynham at all, which was too strict a fulfilment of his father's original views in educating him there entirely.	Баронет не прочь был попробовать, какое действие возымеет на сына небольшое путешествие, и сам даже раз или два намекал Ричарду, что ему было бы неплохо поездить, на что юноша спокойно возражал, что не намерен покидать Рейнем, что до чрезмерности совпадало с изначальным решением отца довести воспитание сына до конца именно там.
On the day that Hippias made his proposal, Adrian, seconded by Lady Blandish, also made one.	В тот день, когда Г иппиас сделал ему это предложение, Адриен, которого поддержала леди Блендиш, сделал свое.

The sweet Spring season stirred in Adrian as well as in others: not to pastoral measures: to the joys of the operatic world and bravura glories.	Весеннее пробуждение сказалось и на Адриене, как и на всех остальных, но его потянуло отнюдь не к сельской идиллии, а к миру опер и бравурных успехов.
He also suggested that it would be advisable to carry Richard to town for a term, and let him know his position, and some freedom.	Он, в свою очередь, посоветовал отвезти Ричарда в город и дать ему возможность какое-то время пожить там, дабы он мог поглядеть на людей и попользоваться известной свободой.
Sir Austin weighed the two proposals.	Сэр Остин взвесил оба представленных ему предложения.
He was pretty certain that Richard's passion was consumed, and that the youth was now only under the burden of its ashes.	Он был уверен, что чувство Ричарда перегорело и что тяготит его теперь одна лишь зола.
He had found against his heart, at the Bellingham inn: a great lock of golden hair.	Когда сын его лежал без чувств в беллингемской гостинице, он нашел на груди у него длинный локон золотистых волос.
He had taken it, and the lover, after feeling about for it with faint hands, never asked for it.	Он взял этот локон, и влюбленный юноша сначала все шарил вокруг ослабевшими руками, стараясь его найти, но потом ни разу о нем даже не вспомнил.
This precious lock (Miss Davenport had thrust it into his hand at Belthorpe as Lucy's last gift), what sighs and tears it had weathered!	Драгоценный локон ему в руку сунула мисс Дейвенпорт, и это было последнее, что получил он от Люси. Сколько слез и вздохов выпало на его долю!
The baronet laid it in Richard's sight one day, and beheld him take it up, turn it over, and drop it down again calmly, as if he were handling any common curiosity.	Баронет оставил этот локон как-то раз на виду и наблюдал, как сын взял его, повертел в руках и положил обратно, совершенно спокойно, как будто это была какая-нибудь ничего не значащая для него вещица.
It pacified him on that score.	Отца его это успокоило.
The young man's love was dead.	Значит, любовь в сердце юноши уже угасла.
Dr. Clifford said rightly: he wanted distractions.	Доктор Клиффорд был прав: ему необходимо развлечься.
The baronet determined that Richard should go.	Баронет решил, что Ричард поедет в Лондон.
Hippias and Adrian then pressed their several suits as to which should have him.	Услыхав об этом, Гиппиас и Адриен принялись оспаривать право ему сопутствовать.
Hippias, when he could forget himself, did not lack sense.	Стоило только Гиппиасу позабыть о тяготивших его недугах, как он становился человеком неглупым.
He observed that Adrian was not at present a proper companion for Richard, and would teach him to look on life from the false point.	Он высказал предположение, что в настоящее время Адриен в спутники Ричарду не годится, что он способен привить ему неправильный взгляд на жизнь.
"You don't understand a young philosopher," said the baronet.	- Ты не понимаешь нашего юного философа, -сказал баронет.

"A young philosopher's an old fool!" returned Hippias, not thinking that his growl had begotten a phrase.	- Этот юный философ - старый дурак! - возразил Гиппиас, которому и в голову не пришло, что ворчливые слова его породили на свет изречение.
His brother smiled with gratification, and applauded him loudly:	Его брат удовлетворенно улыбнулся и громко его похвалил:
"Excellent! worthy of your best days!	- Превосходно! Достойно твоих лучших дней!
You're wrong, though, in applying it to Adrian.	Хотя, вообще-то говоря, ты не прав, применяя это изречение к Адриену.
He has never been precocious.	В нем никогда не было черт преждевременного развития.
All he has done has been to bring sound common sense to bear upon what he hears and sees.	Все поступки его сводились к тому, чтобы осмыслить здраво то, что он видит и слышит.
I think, however," the baronet added, "he may want faith in the better qualities of men."	Однако я думаю, - добавил баронет, - что ему, может быть, не хватает веры в лучшие качества человека.
And this reflection inclined him not to let his son be alone with Adrian.	Размышление это склонило его не оставлять сына один на один с Адриеном.
He gave Richard his choice, who saw which way his father's wishes tended, and decided so to please him.	Он предоставил Ричарду право выбора, а тот, уловив желание отца, решил сделать ему приятное.
Naturally it annoyed Adrian extremely.	Разумеется, это привело Адриена в крайнее раздражение.
He said to his chief: "I suppose you know what you are doing, sir.	- Полагаю, что вам виднее, как поступать, сэр, -сказал он, обращаясь к главе дома.
I don't see that we derive any advantage from the family name being made notorious for twenty years of obscene suffering, and becoming a byword for our constitutional tendency to stomachic distension before we fortunately encountered Quackem's Pill.	- Не думаю только, что мы извлечем какие-то преимущества из того, что наше имя люди свяжут с двадцатью годами отвратительной болезни и будут думать, что все мы изнывали от ветров в желудке до тех пор, пока нам не пришли на помощь пилюли Квекема.
My uncle's tortures have been huge, but I would rather society were not intimate with them under their several headings."	Согласен, дядя испытывает тяжкие мучения, только я бы предпочел, чтобы общество не знакомилось с ними во всех подробностях и не узнавало их точных названий.
Adrian enumerated some of the most abhorrent.	Несколько самых противных Адриен перечислил.
"You know him, sir.	- Вы же его знаете, сэр.
If he conceives a duty, he will do it in the face of every decency-all the more obstinate because the conception is rare.	Если ему что-то взбредет в голову, он не посчитается ни с какими правилами приличия и будет еще упорнее именно оттого, что случай этот из ряда вон выходящий.
If he feels a little brisk the morning after the pill, he sends the letter that makes us famous!	Стоит ему, приняв пилюлю, почувствовать себя чуть бодрее, как он пошлет письмо, которое сделает нас притчею во языцех.

We go down to posterity with heightened characteristics, to say nothing of a contemporary celebrity nothing less than our being turned inside-out to the rabble.	Потомки наши узнают о нас больше, чем следует, не говоря уже о современниках, которые вывернут нас наизнанку перед глазеющей толпою.
I confess I don't desire to have my machinery made bare to them."	Признаюсь, мне вовсе не хочется, чтобы функции моего организма выставлялись для всеобщего обозрения.
Sir Austin assured the wise youth that Hippias had arranged to go to Dr. Bairam.	Сэр Остин заверил мудрого юношу, что у Гиппиаса уже есть договоренность с доктором Бейремом.
He softened Adrian's chagrin by telling him that in about two weeks they would follow to London: hinting also at a prospective Summer campaign.	Он постарался утешить Адриена, сказав, что недели через две оба они поедут в Лондон за ними следом; намекнул он и на предстоящие летом развлечения.
The day was fixed for Richard to depart, and the day came.	День отъезда Ричарда был назначен, и вот он настал.
Madame the Eighteenth Century called him to her chamber and put into his hand a fifty-pound note, as her contribution toward his pocket-expenses.	Восемнадцатое Столетие позвала его к себе в комнату и вручила ему билет в пятьдесят фунтов стерлингов. Это был ее вклад в его карманные деньги.
He did not want it, he said, but she told him he was a young man, and would soon make that fly when he stood on his own feet.	Он пытался этому воспротивиться, на что она возразила, что он человек молодой и деньги долго у него не залежатся.
The old lady did not at all approve of the System in her heart, and she gave her grandnephew to understand that, should he require more, he knew where to apply, and secrets would be kept.	Старая дама в глубине души отнюдь не была сторонницею Системы, и она дала внучатому племяннику понять, что если сверх этого ему еще понадобится какая-то сумма, то пусть он знает, куда за ней обратиться, и помнит, что она его не выдаст.
His father presented him with a hundred pounds-which also Richard said he did not want-he did not care for money.	Отец подарил ему сто фунтов, от которых Ричард тоже хотел отказаться - деньги были ему ни на что не нужны.
"Spend it or not," said the baronet, perfectly secure in him.	- Хочешь, трать их, а хочешь - нет, - сказал сэр Остин, совершенно спокойный за сына.
Hippias had few injunctions to observe.	Гиппиасу было дано очень мало предписаний.
They were to take up quarters at the hotel, Algernon's general run of company at the house not being altogether wholesome.	Оба они должны будут поселиться в гостинице, ибо тот образ жизни, который Алджернон привык вести, и общество, которое у него собирается, не полезны для здоровья.
The baronet particularly forewarned Hippias of the imprudence of attempting to restrict the young man's movements, and letting him imagine he was under surveillance.	Баронет особо предупредил Гиппиаса о том, что неблагоразумно пытаться в чем-то ограничивать молодого человека и давать ему повод вообразить, что за ним следят.
Richard having been, as it were, pollarded by despotism, was now to grow up straight, and bloom again, in complete independence, as far as he could feel.	Ричард, который все это время был несколько придавлен отцовским деспотизмом, должен был теперь выпрямиться во весь рост и снова расцвести, в полной мере ощутив свою независимость.

So did the sage decree; and we may pause a moment to reflect how wise were his previsions, and how successful they must have been, had not Fortune, the great foe to human cleverness, turned against him, or he against himself.	Таковы были повеления мудреца, и теперь можно будет на какое-то время прервать наш рассказ, чтобы поразмыслить, насколько дальновидными были его предсказания и как неминуемо они бы сбылись, если бы Фортуна, заядлая врагиня человеческого ума, не обернулась против него или, вернее, он не обернулся против себя сам.
The departure took place on a fine March morning.	Выехали они ясным мартовским утром.
The bird of Winter sang from the budding tree; in the blue sky sang the bird of Summer.	Зимняя птичка пела на покрытой почками ветке; высоко среди небесной голубизны пела птичка летняя.
Adrian rode between Richard and Hippias to the Bellingham station, and vented his disgust on them after his own humorous fashion, because it did not rain and damp their ardour.	Провожавший их до Беллингема Адриен ехал между Ричардом и Гиппиасом и дорогой изливал на них свою желчь со свойственным ему мрачным юмором, ибо в этот день не было дождя, который мог бы сколько-нибудь умерить его пыл.
In the rear came Lady Blandish and the baronet, conversing on the calm summit of success.	Позади ехали леди Блендиш и баронет, умиротворенные достигнутым и погруженные в беседу.
"You have shaped him exactly to resemble yourself," she said, pointing with her riding-whip to the grave stately figure of the young man.	- Вам удалось воспитать его так, что теперь он как две капли воды на вас похож, - заметила она, указывая хлыстиком на статную фигуру ехавшего впереди юноши.
"Outwardly, perhaps," he answered, and led to a discussion on Purity and Strength, the lady saying that she preferred Purity.	- Внешне, может быть, только, - ответил баронет и завел с нею спор касательно чистоты и силы; леди Блендиш сказала, что отдает предпочтение чистоте.
"But you do not," said the baronet.	- Никогда я этому не поверю, - возразил баронет.
"And there I admire the always true instinct of women, that they all worship Strength in whatever form, and seem to know it to be the child of heaven; whereas Purity is but a characteristic, a garment, and can be spotted-how soon!	- Меня как раз восхищает безошибочный инстинкт женщин: то, что все они поклоняются силе, в какой бы форме та ни проявлялась, и, должно быть, даже знают, что она - дитя небес, в то время как чистота - это только характерный признак, оболочка, и оболочку эту легко можно запачкать, да еще как скоро!
For there are questions in this life with which we must grapple or be lost, and when, hunted by that cold eye of intense inner-consciousness, the clearest soul becomes a cunning fox, if it have not courage to stand and do battle.	В этой жизни ведь существуют положения, когда мы должны сразиться или погибнуть, и когда, преследуемая холодным взглядом проницательной совести, чистейшая душа становится лисой и хитрит, если только у нее не хватает мужества противиться и бороться.
Strength indicates a boundless nature-like the Maker.	Наличие силы есть уже признак натуры беспредельной - как создатель.
Strength is a God to you-Purity a toy.	Сила для вас - это бог. Чистота - не более чем игрушка.
A pretty one, and you seem to be fond of playing with it," he added, with unaccustomed slyness.	Прелестная это игрушка, и вам, должно быть, нравится в нее играть, - добавил он с необычным для него лукавством.

The lady listened, pleased at the sportive malice which showed that the constraint on his mind had left him.	Леди Блендиш слушала его, радуясь его игривому тону, означавшему, что прежняя принужденность исчезла.
It was for women to fight their fight now; she only took part in it for amusement.	Пускай теперь женщины борются за себя сами; она участвовала в этом только ради забавы.
This is how the ranks of our enemies are thinned; no sooner do poor women put up a champion in their midst than she betrays them.	Вот как, оказывается, редеют ряды наших врагов; не успевают несчастные женщины выставить одну из них, чтобы защитить интересы их пола, как она их всех уже предает.
"I see," she said archly, "we are the lovelier vessels; you claim the more direct descent.	- Понимаю, - задорно сказала она, - мы - это нежный сосуд, вмещающий красоту, а вам нужна прямизна.
Men are seedlings: Women-slips!	Мужчины - это рослые саженцы, женщины - всего лишь побеги!
Nay, you have said so," she cried out at his gestured protestation, laughing.	Впрочем, вы же сами это все написали, -вскричала она, смеясь в ответ на его протестующий жест.
"But I never printed it."	- Но я никогда этого не печатал.
"Oh! what you speak answers for print with me."	- Ну, знаете, сказанные вами слова значат для меня ничуть не меньше.
Exquisite Blandish!	Бесподобная Блендиш!
He could not choose but love her.	Ну можно ли было не полюбить ее!
"Tell me what are your plans?" she asked.	- Скажите мне, каковы ваши планы? - спросила она.
"May a woman know?"	- Можете вы доверить их женщине?
He replied, "I have none or you would share them.	- Ровно никаких, - ответил он, - иначе бы вы о них знали.
I shall study him in the world.	Я буду приглядываться к тому, как он поведет себя в свете.
This indifference must wear off.	Все это безразличие его должно пройти.
I shall mark his inclinations now, and he shall be what he inclines to.	Я буду примечать его влечения, а он должен стать тем, к чему его влечет.
Occupation will be his prime safety.	Главное, он должен быть занят.
His cousin Austin's plan of life appears most to his taste, and he can serve the people that way as well as in Parliament, should he have no stronger ambition.	Ему больше всего по душе стезя его кузена Остина, и он может служить людям подобно ему, а это нисколько не хуже, чем быть членом парламента, если только честолюбие его этим удовлетворится.
The clear duty of a man of any wealth is to serve the people as he best can.	Прямая обязанность человека, богат он или беден, - это служить людям чем только он может.
He shall go among Austin's set, if he wishes it, though personally I find no pleasure in rash imaginations, and undigested schemes built upon the mere instinct of principles."	Пусть вступит в ряды соратников Остина, если захочет, хотя меня, например, нисколько не прельщают опрометчивые фантазии и непродуманные планы, основанные на одном только нравственном чувстве.

"Look at him now," said the lady.	- Поглядите на него, - сказала леди Блендиш.
"He seems to care for nothing; not even for the beauty of the day."	- У него такой вид, как будто ему ни до чего нет дела, даже до этого чудесного утра.
"Or Adrian's jokes," added the baronet.	- Или до шуток Адриена, - добавил баронет.
Adrian could be seen to be trying zealously to torment a laugh, or a confession of irritation, out of his hearers, stretching out his chin to one, and to the other, with audible asides.	Видно было, что Адриен всячески старается рассмешить или разозлить своих спутников; он наклонялся то к одному, то к другому и что-то изрекал.
Richard he treated as a new instrument of destruction about to be let loose on the slumbering metropolis; Hippias as one in an interesting condition; and he got so much fun out of the notion of these two journeying together, and the mishaps that might occur to them, that he esteemed it almost a personal insult for his hearers not to laugh.	С Ричардом он обращался как с неким новым орудием разрушения, которое вот-вот начнет крушить все направо и налево в спящей столице; с Гиппиасом же - как с находящейся в интересном положении женщиной, и он так веселился, стараясь представить себе, как эта пара будет путешествовать вместе и какие беды с ними стрясутся, что само молчание, которым они оба встречали его шутки, расценивал как нанесенную ему обиду.
The wise youth's dull life at Raynham had afflicted him with many peculiarities of the professional joker.	За годы своей скучной жизни в Рейнеме мудрый юноша приобрел немало черт заправского шутника.
"Oh! the Spring! the Spring!" he cried, as in scorn of his sallies they exchanged their unmeaning remarks on the sweet weather across him.	- Ну еще бы, весна ведь! Весна! - вскричал он, когда в знак презрения к его остротам спутники его обменивались через его голову ничего не значащими замечаниями о чудесной погоде.
"You seem both to be uncommonly excited by the operations of turtles, rooks, and daws.	- Обоих вас, как видно, до чрезвычайности волнует то, чем заняты сейчас горлицы, грачи и галки.
Why can't you let them alone?"	Не лучше ли вам подумать о чем-нибудь другом?
'Wind bloweth, Cock croweth, Doodle-doo; Hippy verteth, Ricky sterteth, Sing Cuckoo!'	Ветер ревет, Петел поет, А на опушке Гиппи сопит, Ричи кипит, Кукуй, кукушка!
There's an old native pastoral!-Why don't you write a Spring sonnet, Ricky?	- Старинная пастушеская песенка! Почему бы тебе не написать сонета в честь весны, Ричи?
The asparagus-beds are full of promise, I hear, and eke the strawberry.	Как соблазнительны, например, заросли спаржи, да и земляника тоже.
Berries I fancy your Pegasus has a taste for.	Есть чем полакомиться твоему Пегасу.
What kind of berry was that I saw some verses of yours about once?-amatory verses to some kind of berry-yewberry, blueberry, glueberry!	О каких же ягодах ты, помнится, написал стихи? Любовные стихи, обращенные к каким-то ягодам - чернике, голубике, бруснике!
Pretty verses, decidedly warm.	Славные стишки, такие пылкие.
Lips, eyes, bosom, legs-legs?	Губы, глаза, грудь, ноги... Ноги?
I don't think you gave her any legs.	Про ноги-то ты, должно быть, позабыл.
No legs and no nose.	Ни ног у нее, ни носа.
That appears to be the poetic taste of the day.	Это все в духе нынешней поэзии.

It shall be admitted that you create the very beauties for a chaste people.	Остается думать, что свои образы красавиц ты создаешь для людей целомудренных -
' O might I lie where leans her lute!'	"О, вместе с лютней я 6 к ней прильнул!" -
and offend no moral community.	и неспособен оскорбить ничьей нравственности.
That's not a bad image of yours, my dear boy: 'Her shape is like an antelope Upon the Eastern hills.'	Неплохо ты себя изобразил в этих вот стихах, мой милый: Как серна горная, она Проскачет по холмам.
But as a candid critic, I would ask you if the likeness can be considered correct when you give her no legs?	Но в качестве беспристрастного критика я позволю себе спросить тебя: можно ли считать это сравнение правильным, если ты начисто лишаешь ее ног?
You will see at the ballet that you are in error about women at present, Richard.	Сходи-ка в балет, и ты увидишь, до какой степени неправильны твои представления о женщинах, Ричард.
That admirable institution which our venerable elders have imported from Gallia for the instruction of our gaping youth, will edify and astonish you.	Это замечательное зрелище, которое наши почтенные предки вывезли из Г аллии в назидание нашим простодушным юношам, просветит тебя и поразит.
I assure you I used, from reading The Pilgrim's Scrip, to imagine all sorts of things about them, till I was taken there, and learnt that they are very like us after all, and then they ceased to trouble me.	Знай, что, читая "Котомку пилигрима", я вынес самые превратные представления о них и все принимал на веру, пока меня не свезли в балет и я не понял, что они, в общем-то, очень похожи на нас, мужчин, - и с тех пор они перестали меня волновать.
Mystery is the great danger to youth, my son!	Все таинственное для человека молодого крайне опасно, дитя мое!
Mystery is woman's redoubtable weapon, O Richard of the Ordeal!	Таинственность - это грозное оружие в руках женщин, помни об этом, проходящий испытание Ричард!
I'm aware that you've had your lessons in anatomy, but nothing will persuade you that an anatomical figure means flesh and blood.	Мне известно, что ты изучил анатомию, однако нет никакой возможности убедить тебя, что за рисунками в анатомическом атласе скрывается плоть и кровь.
You can't realize the fact.	Тебе этого не понять.
Do you intend to publish when you're in town?	Ты что, собираешься печатать свои стихи, когда приедешь в столицу?
It'll be better not to put your name.	Лучше только не издавай ничего под своим именем.
Having one's name to a volume of poems is as bad as to an advertising pill."	Ставить свое имя на томике стихов - все равно что ставить его на пилюлях.
"I will send you an early copy, Adrian, when I publish," quoth Richard.	- Я пришлю тебе эти стихи, как только их напечатают, Адриен, - промолвил Ричард.
"Hark at that old blackbird, uncle."	- Поглядите-ка на этого старого дрозда, дядя.

"Yes!" Hippias quavered; looking up from the usual subject of his contemplation, and trying to take an interest in him, "fine old fellow!"	- И правда! - пробормотал Гиппиас, отрываясь от привычного предмета своих размышлений и пытаясь отнестись к увиденной птице с интересом. - Хорош!
"What a chuckle he gives out before he flies!	- До чего же он смешно верещит перед тем как взлететь!
Not unlike July nightingales.	Будто июльские соловьи.
You know that bird I told you of-the blackbird that had its mate shot, and used to come to sing to old Dame Bakewell's bird from the tree opposite.	Помните, я вам как-то рассказывал про дрозда, у которого пристрелили подругу. Он все прилетал и пел, сидя на дереве против окна тетушки Бейквел, у которой жила дроздиха.
A rascal knocked it over the day before yesterday, and the dame says her bird hasn't sung a note since."	Третьего дня какой-то негодяй его пришиб, и тетушка Бейквел говорит, что с тех пор дроздиха умолкла.
"Extraordinary!" Hippias muttered abstractedly.	- Удивительное дело! - рассеянно пробормотал Гиппиас.
"I remember the verses."	- Помню я ведь эти стихи.
"But where's your moral?" interposed the wrathful Adrian.	- Но к чему же все свелось? - вмешался разъяренный Адриен.
"Where's constancy rewarded?	- Где же награда за эту верность?
'The ouzel-cock so black of hue, With orange-tawny bill; The rascal with his aim so true; The Poet's little quill!'	Средь птиц, что утром запоют, Дрозда чернее нет. В свою добычу верит плут, В свое перо поэт.
"Where's the moral of that? except that all's game to the poet!	К чему все свелось? Разве что к тому, что все забава для поэта!
Certainly we have a noble example of the devotedness of the female, who for three entire days refuses to make herself heard, on account of a defunct male.	Разумеется, перед нами высокий пример верности его подруги, которая целых три дня не издает ни единого звука, оплакивая убитого.
I suppose that's what Ricky dwells on."	По-моему, это-то и привлекает Ричи.
"As you please, my dear Adrian," says Richard, and points out larch-buds to his uncle, as they ride by the young green wood.	- Пусть будет по-твоему, милый Адриен, -отвечает Ричард и показывает дяде распускающиеся почки лиственницы, в то время как они едут по молодому зеленеющему лесу.
The wise youth was driven to extremity.	Мудрый юноша был сам не свой.
Such a lapse from his pupil's heroics to this last verge of Arcadian coolness, Adrian could not believe in.	Чтобы воспитанник его мог после прежнего неистовства своего сразу впасть в это идиллическое спокойствие, казалось ему совершенно невероятным.
"Hark at this old blackbird!" he cried, in his turn, and pretending to interpret his fits of song: "Oh, what a pretty comedy!-Don't we wear the mask well, my Fiesco?-Genoa will be our own to-morrow!-Only wait until the train has started-jolly! jolly! jolly!	- Взгляни-ка на этого старого дрозда, - в свою очередь вскричал он и попытался воспроизвести его пение: - Какая же это славная комедия! Не правда ли, мы умеем носить маску, милый Фиеско? Генуя будет завтра нашей! Подождите только, пока поезд тронется - здорово! здорово! здорово!

We'll be winners yet!	Победа все-таки за нами!
"Not a bad verse-eh, Ricky? my Lucius Junius!"	Неплохие стихи, правда, Ричи, мой Люций Юний?
"You do the blackbird well," said Richard, and looked at him in a manner mildly affable.	- Ты ловко подражаешь дрозду, - сказал Ричард, посмотрев на него ласково и кротко.
Adrian shrugged.	Адриен пожал плечами.
"You're a young man of wonderful powers," he emphatically observed; meaning to say that Richard quite beat him; for which opinion Richard gravely thanked him, and with this they rode into Bellingham.	- Поразительной ты все-таки силы человек! -воскликнул он, подтверждая тем самым, что Ричард взял верх над ним; Ричард спокойно его поблагодарил - с этим они и приехали в Беллингем.
There was young Tom Blaize at the station, in his Sunday beaver and gala waistcoat and neckcloth, coming the lord over Tom Bakewell, who had preceded his master in charge of the baggage.	На станции они увидели Тома Блейза; он был одет по-праздничному: на нем был парадный жилет, шейный платок, а на голове красовалась касторовая шляпа, и он смотрел свысока на Тома Бейквела, который приехал раньше своего господина и привез багаж.
He likewise was bound for London.	Том Блейз тоже направлялся в Лондон.
Richard, as he was dismounting, heard Adrian say to the baronet:	Сходя с лошади, Ричард услышал, как Адриен сказал баронету:
"The Beast, sir, appears to be going to fetch Beauty;" but he paid no heed to the words.	"Чудовище, сэр, как видно, собралось в путь за Красавицей", - но не обратил на эти слова никакого внимания.
Whether young Tom heard them or not, Adrian's look took the lord out of him, and he shrunk away into obscurity, where the nearest approach to the fashions which the tailors of Bellingham could supply to him, sat upon him more easily, and he was not stiffened by the eyes of the superiors whom he sought to rival.	Неизвестно, услыхал ли эти слова Том Блейз, но достаточно было одного взгляда Адриена, чтобы сбить с него всю спесь, и он тут же ускользнул куда-то в угол, где ему легче было дышать в той одежде, которую беллингемские портные всемерно старались приблизить к существующей моде, и где он не чувствовал себя скованным взглядами людей благородного звания, с которыми он порывался соперничать.
The baronet, Lady Blandish, and Adrian remained on horseback, and received Richard's adieux across the palings.	Баронет, леди Блендиш и Адриен не стали сходить с лошадей и попрощались с Ричардом из-за ограды.
He shook hands with each of them in the same kindly cold way, elicitating from Adrian a marked encomium on his style of doing it.	Юноша пожал каждому из них руку одинаково любезно и сдержанно, чем заслужил одобрение Адриена, по достоинству оценившего его манеры.
The train came up, and Richard stepped after his uncle into one of the carriages.	Подошел поезд, Ричард вслед за дядей поднялся в один из вагонов.

Now surely there will come an age when the presentation of science at war with Fortune and the Fates, will be deemed the true epic of modern life; and the aspect of a scientific humanist who, by dint of incessant watchfulness, has maintained a System against those active forties, cannot be reckoned less than sublime, even though at the moment he but sit upon his horse, on a fine March morning such as this, and smile wistfully to behold the son of his heart, his System incarnate, wave a serene adieu to tutelage, neither too eager nor morbidly unwilling to try his luck alone for a term of two weeks.	Не приходится сомневаться, что настанет время, когда, читая описание борьбы, которую разум ведет с Фортуною и парками, люди воспримут это как подлинную картину нынешней жизни; и облик ученого-гуманиста, который благодаря своему неусыпному вниманию отстоял Систему от напора этих буйных сил, предстанет во всем своем величии, хотя пока что он и сидит верхом на лошади этим чудесным мартовским утром и с грустной улыбкой глядит, как любимец его, воплотивший эту Систему въяве, прощается с его опекой и, не проявляя при этом ни горячего желания, ни явной неохоты, едет, чтобы в течение двух недель самостоятельно попытать счастья.
At present, I am aware, an audience impatient for blood and glory scorns the stress I am putting on incidents so minute, a picture so little imposing.	Убежден, что публика, с нетерпением ожидающая пролития крови и увенчания славой, презрительно смотрит на то, какое значение я придаю столь мелким происшествиям, столь заурядной сцене.
An audience will come to whom it will be given to see the elementary machinery at work: who, as it were, from some slight hint of the straws, will feel the winds of March when they do not blow.	Придут другие, которым будет дано увидеть работу этого простейшего механизма, которым шелохнувшаяся соломинка даст ощутить мартовский ветер тогда, когда того нет и в помине.
To them will nothing be trivial, seeing that they will have in their eyes the invisible conflict going on around us, whose features a nod, a smile, a laugh of ours perpetually changes.	Тем ничто не покажется тривиальным, ибо перед глазами у них будет стоять невидимое нами противоборство, которое обступает жизнь нашу со всех сторон и чьи черты - кивок головою, улыбка, наш собственный смех - непрерывно подвержены переменам.
And they will perceive, moreover, that in real life all hangs together: the train is laid in the lifting of an eyebrow, that bursts upon the field of thousands.	К тому же они смогут убедиться, что в действительности все связано воедино: в мгновение ока трогается поезд, и становятся явными сплетения тысяч человеческих жизней.
They will see the links of things as they pass, and wonder not, as foolish people now do, that this great matter came out of that small one.	Они увидят связующие звенья всех происходящих событий и не будут удивляться так, как удивляются наши недалекие современники тому, что из малого родится великое.
Such an audience, then, will participate in the baronet's gratification at his son's demeanour, wherein he noted the calm bearing of experience not gained in the usual wanton way: and will not be without some excited apprehension at his twinge of astonishment, when, just as the train went sliding into swiftness, he beheld the grave, cold, self-possessed young man throw himself back in the carriage violently laughing.	Люди эти разделят тогда удовлетворенность баронета поведением сына, той степенностью манер, которую дает жизненный опыт, складывающийся не из обычных издержек распутной жизни; они, может быть, даже поймут внезапно охватившее его удивление, когда, как раз в ту минуту, когда поезд этот трогался, он увидел, как серьезный, сдержанный, превосходно владеющий собой юноша откинулся вдруг назад и принялся неистово хохотать.
Science was at a loss to account for that.	Разум был бессилен решить эту загадку.

Sir Austin checked his mind from inquiring, that he might keep suspicion at a distance, but he thought it odd, and the jarring sensation that ran along his nerves at the sight, remained with him as he rode home.	Сэр Остин удержал себя от того, чтобы задать себе этот вопрос, который на расстоянии мог обернуться подозрительностью, но он тем не менее счел эту выходку странной, и раздражение, которое он испытал, увидав эту сцену, не покидало его на протяжении всего обратного пути в Рейнем.
Lady Blandish's tender womanly intuition bade her say:	Тонкая женская интуиция побудила леди Блендиш сказать:
"You see it was the very thing he wanted.	- Видите ли, это как раз то, чего ему не хватало.
He has got his natural spirits already."	Он уже вновь становится таким, каким был когда-то.
"It was," Adrian put in his word, "the exact thing he wanted.	- Это действительно то, чего ему не хватало, -вставил Адриен, - именно это.
His spirits have returned miraculously."	Жизнерадостность его чудесным образом к нему возвращается.
"Something amused him," said the baronet, with an eye on the puffing train.	- Что-нибудь его все-таки рассмешило, - сказал баронет, поглядывая на пыхтящий поезд.
"Probably something his uncle said or did," Lady Blandish suggested, and led off at a gallop.	- Верно, дядюшка его что-нибудь сказал или учинил, - решила леди Блендиш и поскакала галопом.
Her conjecture chanced to be quite correct.	Предположение ее оказалось совершенно правильным.
The cause for Richard's laughter was simple enough.	Все объяснялось очень просто.
Hippias, on finding the carriage-door closed on him, became all at once aware of the bright-haired hope which dwells in Change; for one who does not woo her too frequently; and to express his sudden relief from mental despondency at the amorous prospect, the Dyspepsy bent and gave his hands a sharp rub between his legs: which unlucky action brought Adrian's pastoral, "Hippy verteth, Sing cuckoo!"	Как только двери вагона захлопнулись за ним, Г иппиас сразу же ощутил дыхание светловолосой надежды, которую всегда приносит с собой перемена, если только не охотиться за ней слишком часто; и в знак того, что он в предчувствии грядущей любви сразу же освободился от уныния, Колитик наклонился и резким движением сунул руки свои между колен; и от этого злополучного жеста пастушеская песенка Адриена Гиппи сопит, Кукуй, кукушка!
in such comic colours before Richard, that a demon of laughter seized him.	показалась Ричарду такой забавной, что его охватил безудержный смех.
"Hippy verteth!"	Гиппи сопит!
Every time he glanced at his uncle the song sprang up, and he laughed so immoderately that it looked like madness come upon him.	Стоило ему только взглянуть на дядю, как песенка эта вспоминалась снова, и он принимался хохотать до упаду; можно было подумать, что он повредился умом.
"Why, why, why, what are you laughing at, my dear boy," said Hippias, and was provoked by the contagious exercise to a modest "ha! ha!"	- Что такое, что это с тобой, мой милый? -забеспокоился Г иппиас, но хохот юноши оказался таким заразительным, что он сам вслед за ним затрясся от смеха.
"Why, what are you laughing at, uncle?" cried Richard.	- А вы-то над чем смеетесь, дядя? - вскричал Ричард.

"I really don't know," Hippias chuckled.	- Право же, не-не знаю, - прохихикал Гиппиас.
"Nor I, uncle!	- Ну так вот, и я тоже, дядя!
Sing, cuckoo!"	Кукуй, кукушка!
They laughed themselves into the pleasantest mood imaginable.	Они пришли в приятнейшее расположение духа.
Hippias not only came aboveground, he flew about in the very skies, verting like any blithe creature of the season.	Гиппиас не просто поднялся на поверхность, он воспарил в поднебесье, предаваясь охватившему его блаженству.
He remembered old legal jokes, and anecdotes of Circuit; and Richard laughed at them all, but more at him-he was so genial, and childishly fresh, and innocently joyful at his own transformation, while a lurking doubt in the bottom of his eyes, now and then, that it might not last, and that he must go underground again, lent him a look of pathos and humour which tickled his youthful companion irresistibly, and made his heart warm to him.	Ему припомнились старинные шутки судейских и разные ходившие на выездной сессии истории; Ричарда истории эти смешили, но больше всего смешил сам Г иппиас - в нем было столько простодушия, столько детской резвости, он так искренне радовался происшедшей с ним перемене; а меж тем по временам в глубинах его глаз загоралось подозрение, что долго этому все равно не продлиться и что он снова скатится вниз; и это комическое сочетание бурного восторга с тайной опаской неимоверно веселило его юного спутника, пробуждая в нем добросердечие и ласку.
"I tell you what, uncle," said Richard, "I think travelling's a capital thing."	- Знаете что, дядя, - воскликнул Ричард, -по-моему, путешествие - это отличная вещь.
"The best thing in the world, my dear boy," Hippias returned.	- Лучше и не придумать, мальчик мой, - вторил ему Гиппиас.
"It makes me wish I had given up that Work of mine, and tried it before, instead of chaining myself to a task.	- Я даже жалею, что в свое время не бросил юриспруденцию и не начал путешествовать раньше, а вместо этого приковал себя к письменному столу.
We're quite different beings in a minute.	За одно мгновение становишься совершенно другим человеком.
I am.	Со мной так оно и случилось!
Hem! what shall we have for dinner?"	Гм! А что мы с тобой закажем на обед?
"Leave that to me, uncle.	- Предоставьте это мне, дядюшка.
I shall order for you.	Я все закажу для вас сам.
You know, I intend to make you well.	Знаете, мне хочется, чтобы вам было хорошо.
How gloriously we go along!	Как у нас с вами славно все получается!
I should like to ride on a railway every day."	Я бы ничего другого и не хотел, только бы ездить каждый день в поезде.
Hippias remarked: "They say it rather injures the digestion."	- Г оворят, это все-таки не полезно для пищеварения, - заметил Гиппиас.
"Nonsense! see how you'll digest to-night and to-morrow."	- Глупости! Вот увидите, как у вас все будет в порядке сегодня и завтра.

"Perhaps I shall do something yet," sighed Hippias, alluding to the vast literary fame he had aforetime dreamed of.	- Может быть, я еще чего-нибудь и добьюсь, -произнес Г иппиас и вздохнул, вспомнив о литературной славе, о которой ему прежде мечталось.
"I hope I shall have a good night to-night."	- Надеюсь, что я сегодня усну крепким сном.
"Of course you will! What! after laughing like that?"	- Ну конечно же, может ли быть иначе после того, как мы с вами так нахохотались?
"Ugh!" Hippias grunted,	- Кхе-кхе! - хрюкнул Гиппиас.
"I daresay, Richard, you sleep the moment you get into bed!"	- Тебе-то что, Ричард, ты как ляжешь, так уже и спишь.
"The instant my head's on my pillow, and up the moment I wake.	- Мне бы только голову на подушку положить. И до самого утра.
Health's everything!"	Здоровье - это все на свете!
"Health's everything!" echoed Hippias, from his immense distance.	- Здоровье - это все на свете, - далеким эхом отозвался Гиппиас.
"And if you'll put yourself in my hands," Richard continued, "you shall do just as I do.	- И если вы доверитесь мне, - продолжал Ричард, -у вас все будет так, как у меня.
You shall be well and strong, and sing 'Jolly!' like Adrian's blackbird.	Будете здоровым и сильным, и запоете во весь голос, как та Адриенова дроздиха.
You shall, upon my honour, uncle!"	Ручаюсь вам, дядя, так оно и будет!
He specified the hours of devotion to his uncle's recovery-no less than twelve a day-that he intended to expend, and his cheery robustness almost won his uncle to leap up recklessly and clutch health as his own.	Он отвел делу выздоровления дяди определенное число часов - не меньше двенадцати в сутки, и неколебимая уверенность его оказалась настолько заразительной, что дядюшка уже почти готов был безоговорочно следовать его совету и вести себя так, как будто здоровье к нему уже вернулось.
"Mind," quoth Hippias, with a half-seduced smile, "mind your dishes are not too savoury!"	- Только помни, - сказал Гиппиас с улыбкой, уже почти сдавшись, - помни, что не надо заказывать ничего особенно острого!
"Light food and claret!	- Легкая еда и бордо!
Regular meals and amusement!	Регулярное питание и регулярные развлечения!
Lend your heart to all, but give it to none!" exclaims young Wisdom, and Hippias mutters,	Предавайтесь всему, но ничему до конца! -восклицает юный мудрец.
"Yes! yes!" and intimates that the origin of his malady lay in his not following that maxim earlier.	- Да, да, - бормочет в ответ Г иппиас и высказывает предположение, что недуг его развился оттого, что он не следовал этому правилу раньше.
"Love ruins us, my dear boy," he said, thinking to preach Richard a lesson, and Richard boisterously broke out: "The love of Monsieur Francatelli, It was the ruin of-et coetera."	- Любовь губит нас, милый мой мальчик, - сказал он назидательным тоном, а Ричард в ответ разразился дерзкими стихами: Мсье Франкателли своей любовью сгубил таких-то et caetera.
Hippias blinked, exclaiming,	Гиппиас посмотрел на него:
"Really, my dear boy! I never saw you so excited."	- Право же, мальчик мой, я никогда еще не видел тебя таким возбужденным, - воскликнул он.

"It's the railway!	- Все это от поезда, дядя!
It's the fun, uncle!"	От наших веселых разговоров!
"Ah!"	- Эх!
Hippias wagged a melancholy head, "you've got the Golden Bride!	- Г иппиас с грустью покачал головой, - тебе досталась Золотая Дева!
Keep her if you can.	Убереги ее, если сможешь.
That's a pretty fable of your father's.	Эту занятную историю сочинил твой отец.
I gave him the idea, though.	Впрочем, навел-то его на этот сюжет я.
Austin filches a great many of my ideas!"	Остин часто подхватывает мои мысли!
"Here's the idea in verse, uncle: 'O sunless walkers by the tide! O have you seen the Golden Bride!	- Вот как выглядит эта мысль в стихах, дядя: Поверьте, жалостны мне все вы, Что Золотой не знали Девы.
They say that she is fair beyond All women; faithful, and more fond!	На свете сердца нет верней, И кто ж в любви сравнится с ней!
"You know, the young inquirer comes to a group of penitent sinners by the brink of a stream.	Но вот вопрошающий юноша видит кающихся грешников на краю потока.
They howl, and answer: Faithful she is, but she forsakes: And fond, yet endless woe she makes: And fair! but with this curse she's cross'd; To know her not till she is lost!'	Они стенают и отвечают ему: Она верна, но в некий миг Уйдет, и горе ты постиг. И вместе с ним лишь, - потеряв Всю стать ее и милый нрав!
"Then the doleful party march off in single file solemnly, and the fabulist pursues: 'She hath a palace in the West: Bright Hesper lights her to her rest: And him the Morning Star awakes Whom to her charmed arms she takes.	После этого скорбные страдальцы медленно один за другим уходят, а рассказчик продолжает: Ее на западе чертог, И тот, кто с ней на ложе лег, Звезды Вечерней страстью вскружен, А утром -Утренней разбужен.
So lives he till he sees, alas! The maids of baser metal pass.'	Он счастлив, но меж тем тайком Вновь к девам уличным влеком.
"And prodigal of the happiness she lends him, he asks to share it with one of them.	И упоенный счастьем, которым она его дарует, он просит позволить ему поделиться этим счастьем с одной из них.
There is the Silver Maid, and the Copper, and the Brassy Maid, and others of them.	Появляются Серебряная Дева, и Медная, и Латунная, и еще другие.
First, you know, he tries Argentine, and finds her only twenty to the pound, and has a worse experience with Copperina, till he descends to the scullery; and the lower he goes, the less obscure become the features of his Bride of Gold, and all her radiance shines forth, my uncle."	Сначала он зарится на Серебро - и терпит разочарование; с Медью дело обстоит еще хуже, и он, в конце концов, доходит до судомоек; и чем ниже он опускается, тем светлее проступают из мглы черты Золотой Девы, и она сияет во всей своей красоте, дядюшка!
"Verse rather blunts the point.	- Стих, сдается мне, все притупляет.
Well, keep to her, now you've got her," says Hippias.	Ну, так коль скоро ты уже обрел ее, то храни ее теперь, - говорит Гиппиас.
"We will, uncle!-Look how the farms fly past!	- Непременно, дядюшка!
Look at the cattle in the fields!	Взгляните только, как мимо пролетают фермы!

And how the lines duck, and swim up!	Взгляните на эти стада на лугах!
'She claims the whole, and not the part- The coin of an unused heart!	И как все линии погружаются вдруг вниз и всплывают снова!
To gain his Golden Bride again, He hunts with melancholy men,' -and is waked no longer by the Morning Star!"	Ей нужен тот, кто сердцем цельным Любить умеет безраздельно!
"Not if he doesn't sleep till an hour before it rises!"	И вот сквозь пошлость и тщету Он снова ищет Деву ту.
Hippias interjected.	И больше его не будит Утренняя звезда! - Ну, разумеется, если он поднимается с постели раньше, чем она успеет взойти! - воскликнул Гиппиас.
"You don't rhyme badly.	- Стихи у тебя неплохие получаются.
But stick to prose.	Но держался бы ты уж лучше прозы.
Poetry's a Base-metal maid.	Стихи - это Латунная Дева.
I'm not sure that any writing's good for the digestion.	Что-то не верится мне, чтобы сочинительство вообще могло быть полезно для желудка.
I'm afraid it has spoilt mine."	Боюсь, что я испортил его себе именно тем, что стал сочинять.
"Fear nothing, uncle!" laughed Richard.	- Ничего не надо бояться, дядя! - смеясь сказал Ричард.
"You shall ride in the park with me every day to get an appetite.	- Мы будем с вами каждый день кататься верхом по парку - для аппетита.
You and I and the Golden Bride.	Вы, и я, и Золотая Дева.
You know that little poem of Sandoe's?	Помните стихотворение Сендо?
'She rides in the park on a prancing bay, She and her squires together; Her dark locks gleam from a bonnet of grey, And toss with the tossing feather. 'Too calmly proud for a glance of pride Is the beautiful face as it passes; The cockneys nod to each other aside, The coxcombs lift their glasses.	С утра она в парке и на коне, А по бокам -кавалеры. И темные локоны нет да нет Блеснут из-под шляпы серой. В чертах - покоя, величья лед. Ни тени гордыни нет в них; Простолюдины все у ворот; Хлыщи наставят лорнеты.
'And throng to her, sigh to her, you that can breach The ice-wall that guards her securely; You have not such bliss, though she smile on you each, As the heart that can image her purely.'	Так вздыхайте ж, томитесь, задумав одно: Проломить неприступную стену ту; Здесь блаженство сие никому не дано, Кроме сердца самозабвенного.
"Wasn't Sandoe once a friend of my father's?	Сендо ведь был когда-то другом моего отца, не правда ли?
I suppose they quarrelled.	Кажется, они потом поссорились.
He understands the heart.	Он понимает в чувствах.
What does he make his	Послушайте, что говорит у него

'Humble Lover' say? 'True, Madam, you may think to part Conditions by a glacier-ridge, But Beauty's for the largest heart, And all abysses Love can bridge!	"Смиренный Влюбленный": Мадам, вам хочется, чтоб души Разъединил нам льда нарост. Но сердце в вас великодушней: Над пропастью взлетает мост!
"Hippias now laughed; grimly, as men laugh at the emptiness of words."	На этот раз уже смеялся Г иппиас; это был мрачный смех. Так мужчины умеют смеяться над ничего не значащими словами.
"Largest heart!" he sneered.	- "Сердце в вас великодушней", - иронически повторил он.
"What's a 'glacier-ridge'?	- А что это еще за "льда нарост"?
I've never seen one.	Никогда я такого не видывал.
I can't deny it rhymes with 'bridge.'	Не спорю, он рифмуется со словом "мост".
But don't go parading your admiration of that person, Richard.	Но довольно тебе превозносить так свое восхищение этой особой, Ричард.
Your father will speak to you on the subject when he thinks fit."	Отец твой поговорит о ней с тобою, когда найдет нужным.
"I thought they had quarrelled," said Richard.	- Да, помнится, они поссорились, - продолжал Ричард.
"What a pity!" and he murmured to a pleased ear:	- Какая жалость! - и он снова повторил полюбившееся ему
"Beauty's for the largest heart!"	"Но сердце в вас великодушней!"
The flow of their conversation was interrupted by the entrance of passengers at a station.	Разговор их был прерван вошедшими на станции пассажирами.
Richard examined their faces with pleasure.	Ричард с явным удовольствием разглядывал их лица.
All faces pleased him.	Все они ему нравились.
Human nature sat tributary at the feet of him and his Golden Bride. As he could not well talk his thoughts before them, he looked out at the windows, and enjoyed the changing landscape, projecting all sorts of delights for his old friend Ripton, and musing hazily on the wondrous things he was to do in the world; of the great service he was to be to his fellow-creatures.	Все человечество припадало теперь к его ногам и ногам Золотой Девы, а так как он не мог высказать перед окружающими всего, что было у него на душе, он выглядывал в окна и наслаждался проносившимся перед ним и непрерывно изменявшим свой облик пейзажем, мечтая осчастливить всеми радостями, какие только есть на свете, своего друга Риптона и погружаясь в смутное раздумье об удивительных деяниях, которые он должен совершить в жизни, и о беззаветном служении людям, которому он себя посвятит.
In the midst of his reveries he was landed in London.	В самом разгаре мечтания эти были прерваны -поезд прибыл в Лондон.
Tom Bakewell stood at the carriage door.	Том Бейквел стоял у дверей вагона.
A glance told Richard that his squire had something curious on his mind; and he gave Tom the word to speak out.	Ричарду достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять, что тот должен сказать ему нечто весьма важное, и он приготовился его выслушать.

Tom edged his master out of hearing, and began sputtering a laugh.	Том отвел своего господина в сторону и, прыская со смеху, заговорил:
"Dash'd if I can help it, sir!" he said.	- Подумайте только, сэр, что творится на свете! -воскликнул он.
"That young Tom! He've come to town dressed that spicy! and he don't know his way about no more than a stag.	- Этот увалень Том решил пощеголять! А сам что вол, шагу как надо ступить не может.
He's come to fetch somebody from another rail, and he don't know how to get there, and he ain't sure about which rail 'tis.	Приехал он встретить кое-кого на другом вокзале, а сам знать не знает ни как туда попасть, ни вообще, какой ему вокзал нужен.
Look at him, Mr. Richard!	Нет, вы только поглядите на него, мастер Ричард!
There he goes."	Вон он идет.
Young Tom appeared to have the weight of all London on his beaver.	У Тома Блейза был такой вид, будто на шляпу ему взгромоздился весь Лондон.
"Who has he come for?" Richard asked.	- За кем же это он сюда приехал? - спросил Ричард.
"Don't you know, sir?	- А вы что, не знаете разве, сэр?
You don't like me to mention the name," mumbled Tom, bursting to be perfectly intelligible.	Не любите вы, когда я при вас ее называю, -пробормотал его слуга, стараясь, чтобы его поняли.
"Is it for her, Tom?"	- Так это за нею, Том?
"Miss Lucy, sir."	- За мисс Люси, сэр.
Richard turned away, and was seized by Hippias, who begged him to get out of the noise and pother, and caught hold of his slack arm to bear him into a conveyance; but Richard, by wheeling half to the right, or left, always got his face round to the point where young Tom was manoeuvring to appear at his ease.	Ричард отвернулся, и его тут же подхватил Г иппиас, который стал просить увезти его из этого шума и сутолоки; он вцепился в ослабевшую руку племянника, требуя, чтобы тот поскорее отвез его в город, однако Ричард, поворачивая голову то направо, то налево, все время старался не упустить из виду того места, где увалень Том делал отчаянные попытки держаться непринужденно.
Even when they were seated in the conveyance, Hippias could not persuade him to drive off.	И даже тогда, когда они оба уже сидели в карете, Гиппиасу никак не удавалось убедить его ехать.
He made the excuse that he did not wish to start till there was a clear road.	Он оправдывался тем, что не хочет трогаться, пока не проедут все другие экипажи и окончательно не освободится дорога.
At last young Tom cast anchor by a policeman, and, doubtless at the official's suggestion, bashfully took seat in a cab, and was shot into the whirlpool of London.	Наконец бедняга Том направил свои стопы в сторону полисмена и, обретя уверенность после нескольких произнесенных последним слов, смиренно уселся в кеб и скрылся в круговороте Лондона.
Richard then angrily asked his driver what he was waiting for.	Как только это случилось, Ричард рассерженно спросил кучера, чего тот ждет и почему не едет.
"Are you ill, my boy?" said Hippias.	- Ты что, заболел? Что с тобой, мальчик мой? -спросил Гиппиас.

"Where's your colour?"	- Отчего ты так побледнел?
He laughed oddly, and made a random answer that he hoped the fellow would drive fast.	Ричард как-то странно рассмеялся и ответил первое, что ему пришло в голову: что он надеется, что теперь их повезут быстро.
"I hate slow motion after being in the railway," he said.	- Терпеть не могу медленной езды после железной дороги, - сказал он.
Hippias assured him there was something the matter with him.	Г иппиас не унимался, он был уверен, что с племянником что-то неладно.
"Nothing, uncle! nothing!" said Richard, looking fiercely candid.	- Ничего, ровно ничего, дядя! - ответил Ричард, отчаянно стараясь изобразить на своем лице спокойствие.
They say, that when the skill and care of men rescue a drowned wretch from extinction, and warm the flickering spirit into steady flame, such pain it is, the blood forcing its way along the dry channels, and the heavily-ticking nerves, and the sullen heart-the struggle of life and death in him-grim death relaxing his gripe; such pain it is, he cries out no thanks to them that pull him by inches from the depths of the dead river.	Г оворят, что когда искусные пловцы спасают утопающего и, не дав ему захлебнуться, стараются разжечь едва мерцающий в нем огонек жизни; когда кровь снова начинает пробивать себе путь, устремляясь по жилам к обессилевшему сердцу; когда смерть разжимает свои костлявые пальцы и борьба с ней ожесточается, несчастный, которого мало-помалу приводят в чувство, испытывает такие нестерпимые муки, что ни единого слова благодарности не срывается с его уст.
And he who has thought a love extinct, and is surprised by the old fires, and the old tyranny, he rebels, and strives to fight clear of the cloud of forgotten sensations that settle on him; such pain it is, the old sweet music reviving through his frame, and the charm of his passion filing him afresh.	Так происходит и с тем, кто думал, что любовь его давно угасла, и чувствует вспыхнувшее вдруг знакомое пламя, и оказывается снова порабощенным, восстает и противоборствует, и пытается угнать прочь грозовую тучу воспоминаний; какая же это мука, когда звучание давно позабытой музыки заглушает все остальное и прошлое оживает в нем с прежней силой!
Still was fair Lucy the one woman to Richard.	Прелестная Люси по-прежнему оставалась для Ричарда единственной женщиной на свете.
He had forbidden her name but from an instinct of self-defence.	И если он запретил себе произносить ее имя, то сделано это было безотчетно, из одного только инстинкта самосохранения.
Must the maids of baser metal dominate him anew, it is in Lucy's shape.	Если даже женщинам из дешевых металлов суждено было снова обрести над ним власть, то они все равно виделись ему в образе Люси.
Thinking of her now so near him-his darling! all her graces, her sweetness, her truth; for, despite his bitter blame of her, he knew her true-swam in a thousand visions before his eyes; visions pathetic, and full of glory, that now wrung his heart, and now elated it.	Стоило ему только подумать, что она - его любимая! - так близко от него сейчас, стоило только вспомнить, как она хороша, как мила, как верна ему - ибо несмотря на всю горечь и обиду, которую ему пришлось из-за нее пережить, в верности ее он не сомневался, - как множество видений пронеслось перед его глазами; это были то жалостные, то окруженные светлым ореолом видения, от которых сердце его то изнывало в муках, то преисполнялось восторга.

As well might a ship attempt to calm the sea, as this young man the violent emotion that began to rage in his breast.	Он был бессилен успокоить разбушевавшуюся в нем безудержную страсть, как бессилен корабль успокоить налетевшую на море бурю.
"I shall not see her!" he said to himself exultingly, and at the same instant thought, how black was every corner of the earth but that one spot where Lucy stood! how utterly cheerless the place he was going to!	"Я больше ее не увижу!" - говорил он себе, торжествуя, и в ту же минуту весь мир представлялся ему окутанным мраком, кроме одного только его уголка, озаренного присутствием Люси. Каким неприютным представал ему город, в который он теперь ехал!
Then he determined to bear it; to live in darkness; there was a refuge in the idea of a voluntary martyrdom.	Вслед за тем он принял решение: он все стерпит, он заточит себя во мраке. В мысли о добровольно принятом мученичестве он находил известное утешение.
"For if I chose I could see her-this day within an hour!-I could see her, and touch her hand, and, oh, heaven!-But I do not choose."	"Ведь стоило мне только захотеть, - говорил он себе, - я бы мог увидеть ее сегодня же, сию же минуту!.. Я мог бы увидеть ее и коснуться ее руки, и... о господи! Но я решил этого не делать".
And a great wave swelled through him, and was crushed down only to swell again more stormily.	И поднявшийся в его душе вал низринулся - с тем чтобы взвиться вновь и разбушеваться еще сильнее.
Then Tom Bakewell's words recurred to him that young Tom Blaize was uncertain where to go for her, and that she might be thrown on this Babylon alone.	Тут ему припомнились слова Тома Бейквела, что Том Блейз в точности не знал, куда ему ехать за нею, и он подумал, что она может заблудиться в этом Вавилоне.
And flying from point to point, it struck him that they had known at Raynham of her return, and had sent him to town to be out of the way-they had been miserably plotting against him once more.	И в то время как он бросался так от одной мысли к другой, его вдруг осенило, что там, в Рейнеме, знали, что она должна вернуться, что для того-то его и отправили теперь в город, чтобы не дать им встретиться; что против него строят новые козни.
"They shall see what right they have to fear me. I'll shame them!" was the first turn taken by his wrathful feelings, as he resolved to go, and see her safe, and calmly return to his uncle, whom he sincerely believed not to be one of the conspirators.	"Погодите же, увидят, как не доверять мне - еще им стыдно станет!" - вот первое, что подсказала ему пробудившаяся в нем ярость, когда он решил, что поедет, убедится, что она в безопасности, а потом спокойно вернется к дяде, который - в этом он был искренне убежден - не принимает никакого участия в затеянном против него заговоре.
Nevertheless, after forming that resolve, he sat still, as if there were something fatal in the wheels that bore him away from it-perhaps because he knew, as some do when passion is lord, that his intelligence juggled with him; though none the less keenly did he feel his wrongs and suspicions.	Однако, приняв это решение, он словно окаменел: казалось, что некая роковая сила уносит его в сторону и не дает ему это сделать; может быть, оттого что, как это бывает с обуреваемыми страстью людьми, разум его с ним хитрил. В то же время он со всей остротой ощущал возникшие вдруг подозрения.
His Golden Bride was waning fast.	Его Золотая Дева от него ускользала.
But when Hippias ejaculated to cheer him:	Но когда, чтобы приободрить его, Г иппиас вскричал:
"We shall soon be there!" the spell broke.	"Мы скоро приедем!" - чары рассеялись.

Richard stopped the cab, saying he wanted to speak to Tom, and would ride with him the rest of the journey.	Ричард остановил кеб, сказав, что ему надо поговорить с Томом и он поедет с ним.
He knew well enough which line of railway his Lucy must come by.	Он отлично знал, по какой дороге приедет Люси.
He had studied every town and station on the line.	Он изучил каждый город, каждую самую маленькую станцию на этом пути.
Before his uncle could express more than a mute remonstrance, he jumped out and hailed Tom Bakewell, who came behind with the boxes and baggage in a companion cab, his head a yard beyond the window to make sure of his ark of safety, the vehicle preceding.	Прежде чем дядя успел ему что-либо сказать, он выскочил и подал знак Тому Бейквелу, ехавшему сзади в другом кебе со всем багажом, высунув голову из окошка, чтобы не упускать из виду кареты, едущей впереди - своей путеводной звезды.
"What an extraordinary, impetuous boy it is," said Hippias.	- До чего же своенравный мальчишка! - сказал Гиппиас.
"We're in the very street!"	- Мы уже почти приехали.
Within a minute the stalwart Berry, despatched by the baronet to arrange everything for their comfort, had opened the door, and made his bow.	Не прошло и минуты, как верный Берри, посланный баронетом в город раньше, чтобы все для них приготовить, открыл дверцу кеба и поклонился.
"Mr. Richard, sir?-evaporated?" was Berry's modulated inquiry.	- А что же мастер Ричард, сэр? Куда же он делся?- осторожно спросил Берри.
"Behind-among the boxes, fool!" Hippias growled, as he received Berry's muscular assistance to alight.	- Там, позади, с багажом, дурень этакий! -ворчливо ответил Гиппиас, в то время как Берри помогал ему выйти из кеба.
"Lunch ready-eh!"	- А что, завтрак готов?
"Luncheon was ordered precise at two o'clock, sir-been in attendance one quarter of an hour.	- Завтрак приготовили точно к двум и уже четверть часа, как он вас ждет.
Heah! " Berry sang out to the second cab, which, with its pyramid of luggage, remained stationary some thirty paces distant.	Эй, стой! - крикнул Берри возчику второго кеба с целой пирамидой чемоданов и мешков, который остановился шагах в тридцати от них.
At his voice the majestic pile deliberately turned its back on them, and went off in a contrary direction.	При звуках его голоса вся эта махина демонстративно развернулась и проследовала в противоположном направлении.
CHAPTER XXVI	ГЛАВА XXVI повествует о стремительных действиях героя
On the stroke of the hour when Ripton Thompson was accustomed to consult his gold watch for practical purposes, and sniff freedom and the forthcoming dinner, a burglarious foot entered the clerk's office where he sat, and a man of a scowling countenance, who looked a villain, and whom he was afraid he knew, slid a letter into his hands, nodding that it would be prudent for him to read, and be silent.	Когда пробило двенадцать - а Риптон Томсон привык в эту минуту сверять свои золотые часы и вдыхать аромат свободы и приближения обеда, - в конторе, где он сидел, послышались тяжелые шаги, и ввалившийся туда угрюмого вида парень, лицо которого показалось ему знакомым, сунул ему в руку письмо, взглядом своим призывая его это письмо прочесть и хранить молчание.
Ripton obeyed in alarm.	Встревоженный Риптон повиновался.

Apparently the contents of the letter relieved his conscience; for he reached down his hat, and told Mr. Beazley to inform his father that he had business of pressing importance in the West, and should meet him at the station.	Содержание письма, как видно, его успокоило; он взялся за шляпу и попросил мистера Бизли передать отцу, что у него неотложные дела в Уэст-Энде и что он встретит его на станции.
Mr. Beazley zealously waited upon the paternal Thompson without delay, and together making their observations from the window, they beheld a cab of many boxes, into which Ripton darted and was followed by one in groom's dress.	Усердный мистер Бизли не замедлил сообщить это известие Томсону-старшему, и, выглянув вместе из окна, они увидели у подъезда заполненный поклажею кеб, в который и сел Риптон, а вслед за ним еще кто-то в одежде грума.
It was Saturday, the day when Ripton gave up his law-readings, magnanimously to bestow himself upon his family, and Mr. Thompson liked to have his son's arm as he walked down to the station; but that third glass of Port which always stood for his second, and the groom's suggestion of aristocratic acquaintances, prevented Mr. Thompson from interfering: so Ripton was permitted to depart.	Была суббота - день, который Риптон, прерывая свои занятия юриспруденцией, великодушно проводил в кругу семьи, и мистеру Томсону бывало приятно идти на станцию об руку с сыном; однако третий стакан портвейна, который всякий раз считался вторым, и мысль о том, что появление грума может означать, что отпрыск его завел новые аристократические знакомства, удержали мистера Томсона от всякого вмешательства в его дела, и таким образом Риптон получил возможность спокойно уехать.
In the cab Ripton made a study of the letter he held.	Сидя в кебе, будущий адвокат принялся изучать полученное письмо.
It had the preciseness of an imperial mandate.	В нем была четкость имперского приказа.
"Dear Ripton,-You are to get lodgings for a lady immediately.	"Милый Риптон, ты должен немедленно найти квартиру для дамы.
Not a word to a soul.	Никому ни слова.
Then come along with Tom.	Как только найдешь, приезжай вместе с Томом".
R.D.F."	Р. д. Ф.
"Lodgings for a lady!"	"Квартиру для дамы!
Ripton meditated aloud: "What sort of lodgings?	Но какая же это должна быть квартира? -рассуждал Риптон вслух.
Where am I to get lodgings?	- И где мне искать эту квартиру?
Who's the lady?-I say!" he addressed the mysterious messenger. "So you're Tom Bakewell, are you, Tom?"	И кто эта дама?.." - Послушай, - обратился он к таинственному гонцу, - выходит, что ты - Том Бейквел, не так ли, Том?
Tom grinned his identity.	Г онец ухмыльнулся в знак того, что это действительно он.
"Do you remember the rick, Tom?	- А скирду ты помнишь, Том?
Ha! ha!	Ха-ха!
We got out of that neatly.	Счастье еще, что мы вышли тогда сухими из воды.
We might all have been transported, though.	Всех нас преспокойно могли отправить на каторгу.

I could have convicted you, Tom, safe!	Я-то уж во всяком случае мог бы тебя теперь упечь.
It's no use coming across a practised lawyer.	С опытным законником лучше не иметь дела.
Now tell me." Ripton having flourished his powers, commenced his examination: "Who's this lady?"	Теперь скажи-ка мне, - и, окончив свои хвастливые речи, Риптон принялся допрашивать посыльного: - кто эта дама?
"Better wait till you see Mr. Richard, sir," Tom resumed his scowl to reply.	- Подождали бы вы спрашивать, пока мастера Ричарда не повидаете, сэр, - ответил Том, снова напуская на себя мрачный вид.
"Ah!" Ripton acquiesced.	- Ну ладно, - согласился Риптон.
"Is she young, Tom?"	- А она что, молодая, Том?
Tom said she was not old.	Том буркнул, что старой ее никак не назовешь.
"Handsome, Tom?"	- Она что, красивая, Том?
"Some might think one thing, some another," Tom said.	- Вкусы у людей разные, - заметил тот.
"And where does she come from now?" asked Ripton, with the friendly cheerfulness of a baffled counsellor.	- А откуда же это она сейчас приезжает? - спросил Риптон дружелюбно и вместе с тем настороженно.
"Comes from the country, sir."	- Из-за города, сэр.
"A friend of the family, I suppose? a relation?"	- Какая-нибудь близкая знакомая Феверелов? Родственница?
Ripton left this insinuating query to be answered by a look.	Риптон рассчитывал прочесть ответ на этот хитрый вопрос на лице своего спутника.
Tom's face was a dead blank.	Однако ни один мускул на этом лице не дрогнул.
"Ah!"	- Ах, вот оно что!
Ripton took a breath, and eyed the mask opposite him.	- Риптон перевел дыхание и уставился на эту каменную маску.
"Why, you're quite a scholar, Tom!	- Хорошую же ты школу прошел, Том!
Mr. Richard is well.	Ну как мастер Ричард? Здоров?
All right at home?"	Дома все в порядке?
"Come to town this mornin' with his uncle," said Tom.	- Приехал сегодня утром в город вместе с дядюшкой, - ответил Том.
"All well, thank ye, sir."	- Благодарю вас, сэр, в Рейнеме все здоровы.
"Ha!" cried Ripton, more than ever puzzled, "now I see.	- Ага! - вскричал Риптон, недоумевая еще больше прежнего. - Теперь я понимаю.
You all came to town to-day, and these are your boxes outside.	Вы все приехали сюда сегодня, и это ваши вещи.
So, so!	Так, так!
But Mr. Richard writes for me to get lodgings for a lady.	А мастер Ричард просит подыскать квартиру для дамы.
There must be some mistake-he wrote in a hurry.	Тут, верно, вкралась ошибка, он писал второпях.

He wants lodgings for you all-eh?"	Ему, должно быть, нужна квартира для вас всех... не так ли?
"'M sure I d'n know what he wants," said Tom.	- Что до меня, то я знать не знаю, что именно ему надобно, - сказал Том.
"You'd better go by the letter, sir."	- Вы лучше посмотрели бы, что там в письме сказано, сэр.
Ripton re-consulted that document. "'Lodgings for a lady, and then come along with Tom.	Риптон еще раз обратился к пресловутому посланию. - "Квартиру для дамы, а потом приезжай вместе с Томом.
Not a word to a soul.'	Никому ни слова".
I say! that looks like-but he never cared for them.	Послушай! Выглядит все так, как будто... Но ведь ему же никогда не было до них дела.
You don't mean to say, Tom, he's been running away with anybody?"	Не хочешь же ты сказать, Том, что он собирается с кем-то бежать?
Tom fell back upon his first reply:	Том только повторил свой первый ответ:
"Better wait till ye see Mr. Richard, sir," and Ripton exclaimed:	- Погодили бы, пока с мастером Ричардом повидаетесь, сэр.
"Hanged if you ain't the tightest witness I ever saw!	- Черт побери! - вскричал Риптон. - Таких неподатливых свидетелей, как ты, я еще не видывал!
I shouldn't like to have you in a box.	Не хотел бы я тебя допрашивать.
Some of you country fellows beat any number of cockneys.	Ваши деревенские заткнут за пояс иных городских.
You do!"	Честное слово!
Tom received the compliment stubbornly on his guard, and Ripton, as nothing was to be got out of him, set about considering how to perform his friend's injunctions; deciding firstly, that a lady fresh from the country ought to lodge near the parks, in which direction he told the cabman to drive.	Том выслушал эту похвалу, продолжая упорно молчать, а Риптон, видя, что больше ему от него все равно ничего не добиться, принялся думать о том, как исполнить предписание своего друга; прежде всего он сообразил, что только что приехавшей из сельской местности даме следовало бы поселиться неподалеку от парков, туда-то он и велел кебмену их везти.
Thus, unaware of his high destiny, Ripton joined the hero, and accepted his character in the New Comedy.	Так вот, не ведая о своем высоком предназначении, Риптон стал действовать заодно с героем - выполнять отведенную ему в новой комедии роль.
It is, nevertheless, true that certain favoured people do have beneficent omens to prepare them for their parts when the hero is in full career, so that they really may be nerved to meet him; ay, and to check him in his course, had they that signal courage.	Как бы там ни было, но верно следующее: избранникам своим судьба зачастую посылает некие предзнаменования, дабы они могли приготовиться к исполнению отведенной им роли и успели набраться мужества для встречи с героем в самые ответственные минуты его жизни -поддержать его в исполнении заданного или приостановить его в его продвижении, если только у них хватит на это сил.

For instance, Mrs. Elizabeth Berry, a ripe and wholesome landlady of advertised lodgings, on the borders of Kensington, noted, as she sat rocking her contemplative person before the parlour fire this very March afternoon, a supernatural tendency in that fire to burn all on one side: which signifies that a wedding approaches the house.	Так вот, миссис Элизабет Берри, дородная и почтенная владелица меблированных комнат на окраине Кенсингтона, женщина, сидевшая в этот мартовский вечер у камина и клонившаяся к дремоте, обратила вдруг внимание на то, что огонь в камине вопреки тому, как то бывает обычно, устремлялся весь в одну сторону, - это означало, что в доме быть свадьбе.
Why-who shall say?	Кто скажет, почему это так?
Omens are as impassable as heroes.	Приметы столь же неисповедимы, как и герои.
It may be because in these affairs the fire is thought to be all on one side.	Может быть, в таких случаях огню и не положено иначе себя вести.
Enough that the omen exists, and spoke its solemn warning to the devout woman.	Достаточно того, что названная примета существует и что она торжественно предупредила эту благочестивую женщину о том, что будет.
Mrs. Berry, in her circle, was known as a certificated lecturer against the snares of matrimony.	Миссис Берри была известна в своем кругу как заядлая противница всякого супружества, которое в ее глазах было не чем иным, как ловушкой.
Still that was no reason why she should not like a wedding.	Но это не означало, однако, что ей не нравились свадьбы.
Expectant, therefore, she watched the one glowing cheek of Hymen, and with pleasing tremours beheld a cab of many boxes draw up by her bit of garden, and a gentleman emerge from it in the set of consulting an advertisement paper.	Поэтому она, выжидая, внимательно следила за тем, как одна щека Гименея зарделась пламенем, и ее охватило радостное волнение, когда она увидела, как нагруженный множеством вещей кеб подъехал к ее садику и как вышедший из него молодой господин сверил номер дома с тем, что был указан в объявлении.
The gentleman required lodgings for a lady.	Господин этот искал квартиру для некой дамы.
Lodgings for a lady Mrs. Berry could produce, and a very roseate smile for a gentleman; so much so that Ripton forgot to ask about the terms, which made the landlady in Mrs. Berry leap up to embrace him as the happy man.	Предоставить такую квартиру, а сверх того еще и одарить его приветливою улыбкой миссис Берри, разумеется, могла; тем более что растерявшийся Риптон позабыл спросить ее об условиях, отчего ее сердце хозяйки возликовало, и она сочла, что он и есть счастливый жених.
But her experienced woman's eye checked her enthusiasm.	Однако стоило ей оглядеть его своим опытным в подобных делах женским взглядом, как она умерила свой восторг.
He had not the air of a bridegroom: he did not seem to have a weight on his chest, or an itch to twiddle everything with his fingers.	Незнакомец ни с какой стороны не походил на жениха; в нем не было ни малейшей озабоченности; не было и того суетливого возбуждения, заставляющего человека в такие минуты непременно что-то крутить в руках.
At any rate, he was not the bridegroom for whom omens fly abroad.	Во всяком случае, это не был тот жених, появление которого обычно возвещают приметы.

Promising to have all ready for the lady within an hour, Mrs. Berry fortified him with her card, curtsied him back to his cab, and floated him off on her smiles.	Заверив его, что через час квартира для дамы будет готова, миссис Берри в подкрепление сказанного дала ему свою визитную карточку, любезно проводила до кеба и долго еще посылала ему вслед свои улыбки.
The remarkable vehicle which had woven this thread of intrigue through London streets, now proceeded sedately to finish its operations.	Примечательный экипаж, протянувший эту нить интриги по улицам Лондона, завершил теперь спокойно свой путь.
Ripton was landed at a hotel in Westminster.	Риптон подъехал к одной из гостиниц Вестминстера.
Ere he was halfway up the stairs, a door opened, and his old comrade in adventure rushed down.	Не успел он взбежать по лестнице, как наверху отворилась дверь, и товарищ его юношеских приключений кинулся ему навстречу.
Richard allowed no time for salutations.	Ричарду некогда было проявлять дружеские чувства.
"Have you done it?" was all he asked.	- Ну как, ты все сделал? - было единственным, о чем он спросил.
For answer Ripton handed him Mrs. Berry's card.	Вместо ответа Риптон протянул ему визитную карточку миссис Берри.
Richard took it, and left him standing there.	Ричард схватил ее и тут же скрылся, оставив приятеля одного.
Five minutes elapsed, and then Ripton heard the gracious rustle of feminine garments above.	Спустя пять минут Риптон услыхал наверху нежный шелест женского платья.
Richard came a little in advance, leading and half-supporting a figure in a black-silk mantle and small black straw bonnet; young-that was certain, though she held her veil so close he could hardly catch the outlines of her face; girlishly slender, and sweet and simple in appearance.	Ричард шел впереди и вел за собою девушку в черном шелковом плаще и маленькой черной соломенной шляпке; она была молода, в этом не могло быть сомнений, хотя она так плотно прижимала к лицу вуаль, что почти не было возможности его разглядеть; во всей ее тонкой девичьей фигуре было что-то приятное и естественное.
The hush that came with her, and her soft manner of moving, stirred the silly youth to some of those ardours that awaken the Knight of Dames in our bosoms.	Какая-то таинственная тихость и легкость ее движений пробудили в разом поглупевшем юноше нечто подобное тем чувствам, которые рыцарь минувших времен испытывал к своей даме.
He felt that he would have given considerable sums for her to lift her veil.	Он понял, что дорого бы дал за то, чтобы она хотя бы слегка отдернула прикрывавшую ее вуаль.
He could see that she was trembling-perhaps weeping.	Он заметил, что она вся дрожит, может быть, даже плачет.
It was the master of her fate she clung to.	Она льнула к тому, кто отныне распоряжался ее судьбой.
They passed him without speaking.	Ни тот, ни другая не проронили ни слова.
As she went by, her head passively bent, Ripton had a glimpse of noble tresses and a lovely neck; great golden curls hung loosely behind, pouring from under her bonnet.	Когда она проходила мимо Риптона, склонив головку, он успел заметить ее пышные волосы и тонкую шею; золотистые локоны, выбиваясь из-под шляпы, ниспадали ей на спину.

She looked a captive borne to the sacrifice.	Она выглядела как жертва, которую ведут на заклание.
What Ripton, after a sight of those curls, would have given for her just to lift her veil an instant and strike him blind with beauty, was, fortunately for his exchequer, never demanded of him.	Риптон готов был отдать все что угодно, лишь бы на миг увидеть лицо, которое неминуемо ослепило бы его своей красотой, однако платы этой, по счастью для его кошелька, с него никто не потребовал.
And he had absolutely been composing speeches as he came along in the cab! gallant speeches for the lady, and sly congratulatory ones for his friend, to be delivered as occasion should serve, that both might know him a man of the world, and be at their ease.	И конечно же, едучи в кебе, он уже прикидывал в уме обращенные к этой даме галантные слова и вкрадчивые поздравления своему другу для того, чтобы при случае произнести их и дать обоим понять, что они имеют дело с человеком воспитанным и могут вполне на него положиться.
He forgot the smirking immoralities he had revelled in.	Он начисто позабыл о своих циничных предположениях.
This was clearly serious.	Дело обстояло серьезнее, чем он думал.
Ripton did not require to be told that his friend was in love, and meant that life and death business called marriage, parents and guardians consenting or not.	Риптон прекрасно понимал, что друг его влюблен, что бесповоротное решение уже принято: он женится, и согласие или несогласие родителей и опекунов для него теперь уже ничего не значит.
Presently Richard returned to him, and said hurriedly,	Минуту спустя Ричард вернулся назад и скороговоркой сказал:
"I want you now to go to my uncle at our hotel.	- Поезжай сейчас же в гостиницу к дяде.
Keep him quiet till I come.	Скажи, чтобы он не беспокоился обо мне и меня ждал.
Say I had to see you-say anything.	Скажи, что мне надо было повидать тебя, скажи все, что хочешь.
I shall be there by the dinner hour. Rip! I must talk to you alone after dinner."	К обеду я вернусь, Рип, после обеда мне надо будет поговорить с тобою с глазу на глаз.
Ripton feebly attempted to reply that he was due at home.	Риптон поначалу пытался было отговориться, ссылаясь на то, что должен ехать домой.
He was very curious to hear the plot of the New Comedy; and besides, there was Richard's face questioning him sternly and confidently for signs of unhesitating obedience.	Но в глубине души ему было очень интересно узнать сюжет новой комедии и к тому же, помимо всего прочего, взгляд Ричарда доверительно и неумолимо требовал от него немедленного подтверждения, что он исполнит все, чего от него хотят.
He finished his grimaces by asking the name and direction of the hotel.	И вот он оставил все свои отговорки и только спросил название и адрес гостиницы.
Richard pressed his hand.	Ричард пожал ему руку.
It is much to obtain even that recognition of our devotion from the hero.	Этот знак благодарности, полученный от героя за преданное повиновение, сам по себе значил уже немало.
Tom Bakewell also received his priming, and, to judge by his chuckles and grins, rather appeared to enjoy the work cut out for him.	Тому Бейквелу также было дано некое поручение, и, судя по его хихиканью и ухмылкам, можно было думать, что возложенная на него обязанность пришлась ему по душе.

In a few minutes they had driven to their separate destinations; Ripton was left to the unusual exercise of his fancy.	Спустя несколько минут оба они уехали - каждый в свою сторону. Воображению Риптона был предоставлен полный простор.
Such is the nature of youth and its thirst for romance, that only to act as a subordinate is pleasant.	Такова уж особенность юношеской натуры, так велика в ней жажда романтических приключений, что даже роль исполнителя чужих желаний, и та становится приятной.
When one unfurls the standard of defiance to parents and guardians, he may be sure of raising a lawless troop of adolescent ruffians, born rebels, to any amount.	Если молодой человек бросает вдруг вызов всем родным и вырывается из-под опеки, то можно быть уверенным, что под поднятым им знаменем соберется целая шайка юных разбойников, его сверстников, которые созданы для бунтовства.
The beardless crew know that they have not a chance of pay; but what of that when the rosy prospect of thwarting their elders is in view?	Вся эта желторотая компания знает, что ровно ничего не получит за свое участие в предпринятом героем деле; но какое все это имеет значение, если перед ними открывается радужная перспектива пойти наперекор желаниям старших?
Though it is to see another eat the Forbidden Fruit, they will run all his risks with him.	Пусть всю сладость запретного плода вкусят не сами они, а кто-то другой, они готовы пойти на риск вместе с ним.
Gaily Ripton took rank as lieutenant in the enterprise, and the moment his heart had sworn the oaths, he was rewarded by an exquisite sense of the charms of existence.	Риптон очень охотно согласился исполнять в этом предприятии роль лейтенанта, и в ту минуту, когда он принес клятву, сердце его преисполнилось радости существования.
London streets wore a sly laugh to him.	Лондонские улицы встречали его теперь понимающей улыбкой.
He walked with a dandified heel.	Теперь он уже ходил по ним гоголем.
The generous youth ogled aristocratic carriages, and glanced intimately at the ladies, overflowingly happy.	Великодушный юноша разглядывал кареты, в которых ездила столичная знать, и, бросая восторженные взгляды на светских дам, был поистине счастлив.
The crossing-sweepers blessed him.	Мусорщики, и те встречали у него в сердце радостный отклик.
He hummed lively tunes, he turned over old jokes in his mouth unctuously, he hugged himself, he had a mind to dance down Piccadilly, and all because a friend of his was running away with a pretty girl, and he was in the secret.	Он насвистывал веселые мелодии, с умилением повторял всем известные шутки; словом, он был доволен собой, ему хотелось пуститься в пляс по Пиккадилли, и все это только потому, что его друг увез прелестную девушку и посвятил его в свою тайну.
It was only when he stood on the doorstep of Richard's hotel, that his jocund mood was a little dashed by remembering that he had then to commence the duties of his office, and must fabricate a plausible story to account for what he knew nothing about-a part that the greatest of sages would find it difficult to perform.	И только когда он стоял уже на пороге гостиницы, где остановился Ричард, веселое настроение его покинуло, и он немного приуныл при воспоминании о том, что ему придется возвращаться к исполнению своих служебных обязанностей и он должен будет выдумать какую-то более или менее правдоподобную историю и держать ответ за то, о чем он, в сущности, ничего не знал.

The young, however, whom sages well may envy, seldom fail in lifting their inventive faculties to the level of their spirits, and two minutes of Hippias's angry complaints against the friend he serenely inquired for, gave Ripton his cue.	Мудрецу, и то было бы нелегко справиться с подобной задачей, однако юношам - и в этом как раз им могут позавидовать мудрецы - чаще всего удается что-то сымпровизировать, - такой они испытывают прилив всех сил, и двух минут, в течение которых Гиппиас в гневе своем сетовал на племянника, оказалось вполне достаточно, чтобы Риптон сообразил, что ему лучше всего сказать.
"We're in the very street-within a stone's-throw of the house, and he jumps like a harlequin out of my cab into another; he must be mad-that boy's got madness in him!-and carries off all the boxes-my dinner-pills, too! and keeps away the whole of the day, though he promised to go to the doctor, and had a dozen engagements with me," said Hippias, venting an enraged snarl to sum up his grievances.	- Подумать только, мы уже в двух шагах от дома, и вдруг он, точно клоун какой, выпрыгивает из нашего кеба и вскакивает в другой: ни дать ни взять рехнулся! Сущее безумие! Увез куда-то все наши чемоданы, да к тому же еще и таблетки, которые мне надо принимать перед обедом! И провалился куда-то на целый день, а ведь сам же обещал поехать со мной к доктору, да и еще в разные места, - восклицал Гиппиас, испуская при этом перечислении всех нанесенных ему обид яростное рычание.
Ripton at once told him that the doctor was not at home.	Риптон не растерялся и поспешил сказать, что доктора не оказалось дома.
"Why, you don't mean to say he's been to the doctor?" Hippias cried out.	- Уж не хочешь ли ты сказать, что он ездил к доктору? - вскричал Гиппиас.
"He has called on him twice, sir," said Ripton, expressively.	- Даже два раза у него был, - решительно заверил его Риптон.
"On leaving me he was going a third time.	- И собирался ехать в третий раз, уже после того как мы с ним расстались.
I shouldn't wonder that's what detains him-he's so determined."	Может быть, именно из-за этого он и опаздывает -он так упорно добивается этой встречи.
By fine degrees Ripton ventured to grow circumstantial, saying that Richard's case was urgent and required immediate medical advice; and that both he and his father were of opinion Richard should not lose an hour in obtaining it.	Постепенно рассказ Риптона становился все более обстоятельным; он сослался на то, что, помимо всего прочего, Ричард должен был обратиться к доктору по поводу себя самого, как он, так и его отец считали, что нельзя терять ни минуты.
"He's alarmed about himself," said Ripton, and tapped his chest.	- Он плохо себя чувствует, и его это очень тревожит, - добавил Риптон, постучав себя по груди.
Hippias protested he had never heard a word from his nephew of any physical affliction.	На это Г иппиас возразил, что ни разу не слышал, чтобы его племянник жаловался на какое-то недомогание.
"He was afraid of making you anxious, I think, sir."	- Думаю, что он просто не хотел вас тревожить, сэр.
Algernon Feverel and Richard came in while he was hammering at the alphabet to recollect the first letter of the doctor's name.	В ту минуту, когда он перебирал все буквы алфавита, тщетно стараясь вспомнить фамилию пресловутого доктора, явился и сам Ричард, а вместе с ним Алджернон Феверел.
They had met in the hall below, and were laughing heartily as they entered the room.	Они встретились внизу в холле и, весело смеясь, вошли в комнату.

Ripton jumped up to get the initiative.	Риптон вскочил, чтобы их упредить.
"Have you seen the doctor?" he asked, significantly plucking at Richard's fingers.	- Ну как, ты повидался с доктором? - спросил он, с силой сдавив Ричарду пальцы.
Richard was all abroad at the question.	Ричард посмотрел на него отсутствующим взглядом.
Algernon clapped him on the back.	Алджернон ударил племянника по спине:
"What the deuce do you want with doctor, boy?"	- Какого черта тебе понадобился доктор, скажи на милость?
The solid thump awakened him to see matters as they were.	Мощный этот толчок пробудил нашего юношу к действительности.
"Oh, ay! the doctor!" he said, smiling frankly at his lieutenant.	- Ах да, доктор! - произнес он, глядя на своего наперсника невинными глазами.
"Why, he tells me he'd back me to do Milo's trick in a week from the present day.-Uncle," he came forward to Hippias, "I hope you'll excuse me for running off as I did.	- Ну как же, он говорит, что начиная с сегодняшнего дня мне в течение недели надо заниматься физическими упражнениями. -Дядюшка, - обратился он к Гиппиасу, - надеюсь, вы меня простите. Я уехал и не предупредил вас.
I was in a hurry.	Но я очень спешил.
I left something at the railway.	Я тут кое-что позабыл в вагоне.
This stupid Rip thinks I went to the doctor about myself.	Этот дурачок Рип думает, что я ездил к доктору по поводу собственного здоровья.
The fact was, I wanted to fetch the doctor to see you here-so that you might have no trouble, you know.	На самом деле я разыскивал его, чтобы привезти сюда к вам, - только для того чтобы избавить вас от лишних хлопот.
You can't bear the sight of his instruments and skeletons-I've heard you say so.	Вы же не выносите вида медицинских инструментов и скелетов, что у него в кабинете, вы сами это говорили.
You said it set all your marrow in revolt-'fried your marrow,' I think were the words, and made you see twenty thousand different ways of sliding down to the chambers of the Grim King.	Г оворили, что от всего этого вас пробирает дрожь "до мозга костей". Помнится, это были ваши собственные слова. Вам так и лезли в голову тысячи разных способов, какими можно отправиться на тот свет.
Don't you remember?"	Вы разве забыли об этом?
Hippias emphatically did not remember, and he did not believe the story.	Г иппиас решительно ничего этого не помнил, да и вообще не верил в эту историю.
Irritation at the mad ravishment of his pill-box rendered him incredulous.	Раздражение от того, что этот сорванец увез коробку с его пилюлями, перевесило все остальные чувства к племяннику, и он больше не верил ни единому его слову.

As he had no means of confuting his nephew, all he could do safely to express his disbelief in him, was to utter petulant remarks on his powerlessness to appear at the dinner-table that day: upon which-Berry just then trumpeting dinner-Algernon seized one arm of the Dyspepsy, and Richard another, and the laughing couple bore him into the room where dinner was laid, Ripton sniggering in the rear, the really happy man of the party.	А так как у него не было никакой возможности опровергнуть только что сказанное, то единственное, чем он мог выразить свое возмущение, это сердито заявить, что ему стало худо и обедать он не будет. В ответ на эти слова, - а произнес он их как раз в ту минуту, когда Берри стал созывать всех на обед, - Алджернон подхватил Колитика с одной стороны, а Ричард - с другой, и они с хохотом втащили его в комнату, где был накрыт стол. Риптон последовал за ними; его все это потешало, и он чувствовал себя безмерно счастливым.
They had fun at the dinner-table.	За столом было по-настоящему весело.
Richard would have it; and his gaiety, his by-play, his princely superiority to truth and heroic promise of overriding all our laws, his handsome face, the lord and possessor of beauty that he looked, as it were a star shining on his forehead, gained the old complete mastery over Ripton, who had been, mentally at least, half patronizing him till then, because he knew more of London and life, and was aware that his friend now depended upon him almost entirely.	Ричарду хотелось, чтобы весело было всем; подъем духа, ощущавшийся в каждом его движении, его царственное превосходство над истиной и героическое намерение преступить все существующие законы, его красивое лицо, говорившее о том, что он здесь господин и отмечен особою властью - так, как если бы на лбу у него сияла звезда, - все это возымело свое действие и одержало окончательную победу над Риптоном, который - в душе, во всяком случае -до сих пор в известном роде относился покровительственно к своему другу, потому что лучше знал Лондон и жизнь, и знал, что, находясь в столице, тот почти целиком от него зависит.
After a second circle of the claret, the hero caught his lieutenant's eye across the table, and said:	После того как было выпито по второму бокалу бордо, наш герой взглянул через стол на своего наперсника и сказал:
"We must go out and talk over that law-business, Rip, before you go.	- Нам надо с тобой пойти и поговорить о деле, Рип, прежде чем ты уедешь.
Do you think the old lady has any chance?"	Как, по-твоему, у старой дамы есть шансы выиграть тяжбу?
"Not a bit!" said Ripton, authoritatively.	- Никаких! - уверенно заявил Риптон.
"But it's worth fighting-eh, Rip?"	- Но все-таки ей стоит бороться, не правда ли, Рип?
"Oh, certainly!" was Ripton's mature opinion.	- Ну конечно, - убежденно поддержал его Риптон.
Richard observed that Ripton's father seemed doubtful.	Ричард заметил, что отец Риптона сомневается на этот счет.
Ripton cited his father's habitual caution.	Риптон сослался на то, что отец его вообще с осторожностью подходит к подобным делам.
Richard made a playful remark on the necessity of sometimes acting in opposition to fathers.	На это Ричард игриво сказал, что иногда необходимо бывает поступать вопреки воле отцов.
Ripton agreed to it-in certain cases.	Риптон согласился с ним: в известных случаях, разумеется, это так.
"Yes, yes! in certain cases," said Richard.	- Да, да! В известных случаях, - повторил Ричард.

"Pretty legal morality, gentlemen!" Algernon interjected; Hippias adding: "And lay, too!"	- Ничего себе нравственный кодекс у будущих адвокатов, джентльмены! - вмешался Алджернон. - Да и светский тоже! - добавил Гиппиас.
The pair of uncles listened further to the fictitious dialogue, well kept up on both sides, and in the end desired a statement of the old lady's garrulous case; Hippias offering to decide what her chances were in law, and Algernon to give a common-sense judgment.	Оба дядюшки внимательно вслушивались в этот надуманный диалог, который та и другая сторона поддерживали весьма искусно, и в конце концов им захотелось побольше узнать о пресловутом деле, в котором была замешана старая дама; Г иппиас вызвался взвесить все шансы на его успех с чисто юридических позиций, а Алджернон - оценить их с точки зрения здравого смысла.
"Rip will tell you," said Richard, deferentially signalling the lawyer.	- Рип вам все объяснит, - сказал Ричард, делая почтительный жест в сторону юного законника.
"I'm a bad hand at these matters.	- Я в таких вещах мало смыслю.
Tell them how it stands, Rip."	Расскажи им, как обстоит дело, Рип.
Ripton disguised his excessive uneasiness under endeavours to right his position on his chair, and, inwardly praying speed to the claret jug to come and strengthen his wits, began with a careless aspect:	Для того чтобы скрыть охватившее его чувство неловкости, Риптон принялся ерзать в своем кресле, как бы стараясь усесться поудобнее, а в душе моля, чтобы поскорее подали вино, которое, несомненно, его приободрит, и с рассеянным видом начал:
"Oh, nothing!	- Да ничего особенного!
She very curious old character!	Это... это презабавная старушка!
She-a-wears a wig.	Она... она носит парик... Это... это действительно любопытная фигура!
She-a-very curious old character indeed!	Это дама... очень и очень старых устоев.
She-a-quite the old style.	С ней просто сладу нет!
There's no doing anything with her!" and Ripton took a long breath to relieve himself after his elaborate fiction.	И как бы вознаграждая себя за все затраченные на эту выдуманную историю усилия, Риптон глубоко вздохнул.
"So it appears," Hippias commented, and Algernon asked:	- Видно, что так, - прокомментировал Гиппиас.
"Well? and about her wig? Somebody stole it?" while Richard, whose features were grim with suppressed laughter, bade the narrator continue.	- Ну а что же сталось с ее париком? - спросил Алджернон. - Украли его, что ли? Ричард насупился, чтобы не прыснуть со смеху, и попросил рассказчика продолжать.
Ripton lunged for the claret jug.	Риптон потянулся к кувшину с вином.
He had got an old lady like an oppressive bundle on his brain, and he was as helpless as she was.	Придуманная старуха тяжелым грузом давила на его мозг, и он был теперь столь же беспомощен, как и она.
In the pangs of ineffectual authorship his ideas shot at her wig, and then at her one characteristic of extreme obstinacy, and tore back again at her wig, but she would not be animated.	Незадачливый сочинитель так пал духом, что с отчаяния мысли его уцепились за ее парик, а вслед за тем за главную ее черту - упрямство, после чего вернулись опять к парику; однако носительницу его оживить ему так и не удавалось.

The obstinate old thing would remain a bundle.	Упрямая старуха продолжала быть для него тягостною обузой.
Law studies seemed light in comparison with this tremendous task of changing an old lady from a doll to a human creature.	Все занятия юриспруденцией показались ему пустяковыми в сравнении с чудовищною задачей -превратить набитую тряпьем куклу в существо из плоти и крови.
He flung off some claret, perspired freely, and, with a mental tribute to the cleverness of those author fellows, recommenced:	Он отпил немного вина, перевел дыхание и, мысленно воздавая должное талантам тех, кто умеет сочинять, продолжал:
"Oh, nothing!	- Да нет же, ничего такого не случилось.
She-Richard knows her better than I do-an old lady-somewhere down in Suffolk.	Она... Ричард знает ее лучше меня... Старуха эта живет где-то там... в Саффолке.
I think we had better advise her not to proceed.	По мне, так лучше всего было бы посоветовать ей совсем не возбуждать это дело.
The expenses of litigation are enormous!	Ведь каких денег ей будет стоить вся эта тяжба!
She-I think we had better advise her to stop short, and not make any scandal."	Ведь ей... Я думаю, что мы должны посоветовать ей от этого отказаться и не затевать скандала.
"And not make any scandal!" Algernon took him up.	- И не затевать скандала! - подхватил Алджернон.
"Come, come! there's something more than a wig, then?"	- Ах вот оно что, выходит, дело там не в одном только парике?
Ripton was commanded to proceed, whether she did or no.	Риптону было велено продолжать свой рассказ, независимо от того, как она поступила.
The luckless fictionist looked straight at his pitiless leader, and blurted out dubiously,	Злосчастный сочинитель пристально посмотрел на своего беспощадного вожака и выпалил:
"She-there's a daughter."	- У нее... у нее дочь.
"Born with effort!" ejaculated Hippias.	- Были трудные роды! - вскричал Гиппиас.
"Must give her pause after that! and I'll take the opportunity to stretch my length on the sofa.	- Ей после этого нужно дать отдохнуть. И я воспользуюсь удобным случаем и растянусь сейчас на диване.
Heigho! that's true what Austin says:	Э-эх! Верно ведь говорит Остин:
'The general prayer should be for a full stomach, and the individual for one that works well; for on that basis only are we a match for temporal matters, and able to contemplate eternal.'	"Общая благодарственная молитва должна предназначаться полному желудку, а отдельная -такому, который хорошо справляется с порученным ему делом; ибо только на этой основе мы становимся годными для временного и способными созерцать вечное".
Sententious, but true.	Назидательные, но верные слова.
I gave him the idea, though!	Впрочем, мысль эту дал ему я!
Take care of your stomachs, boys! and if ever you hear of a monument proposed to a scientific cook or gastronomic doctor, send in your subscriptions.	Берегите ваши желудки, мальчики! И если вам когда-нибудь доведется прослышать о том, что люди собираются поставить памятник ученому повару или доктору-гастроному, примите участие в сборе денег.

Or say to him while he lives, Go forth, and be a Knight!	Или же скажите такому, пока он жив: "Продолжай свое дело, и ты этим приобретешь почет и уважение"!
Ha!	Ха-ха!
They have a good cook at this house.	Здесь, в гостинице, хороший повар.
He suits me better than ours at Raynham.	Он мне подходит больше, чем тот, в Рейнеме.
I almost wish I had brought my manuscript to town, I feel so much better.	Я уже начинаю жалеть, что не захватил с собою в город мою рукопись, настолько я здесь чувствую себя лучше.
Aha!	Вот ведь какое дело!
I didn't expect to digest at all without my regular incentive.	Я-то был уверен, что желудок мой вообще не будет варить без побудительных средств.
I think I shall give it up.-What do you say to the theatre to-night, boys!"	А теперь я скорее всего и вовсе перестану их принимать. А что, если нам поехать сегодня вечером в театр, мальчики? Как вы думаете?
Richard shouted, "Bravo, uncle!"	- Браво, дядя! - вскричал Ричард.
"Let Mr. Thompson finish first," said Algernon.	- Дайте сначала мастеру Томсону довести до конца свой рассказ, - заметил Алджернон.
"I want to hear the conclusion of the story.	- Я хочу знать, чем все кончилось.
The old girl has a wig and a daughter.	У старухи есть парик и есть дочь.
I'll swear somebody runs away with one of the two!	Бьюсь об заклад, что кто-нибудь сбежал либо с первым, либо со второй!
Fill your glass, Mr. Thompson, and forward!"	Налейте себе еще вина, мастер Томсон, и продолжайте!
"So somebody does," Ripton received his impetus.	- Да, кое-кто так и делает, - подхватил его мысль Риптон.
"And they're found in town together," he made a fresh jerk.	- А потом их видят в городе вместе, - нашелся он.
"She-a-that is, the old lady-found them in company."	- Она... она... я хочу сказать, старуха... застает их вдвоем.
"She finds him with her wig on in company!" said Algernon.	- Она застает его в обществе парика! - воскликнул Алджернон.
"Capital!	- Вот это здорово!
Here's matter for the lawyers!"	Тут есть чем заняться судейским.
"And you advise her not to proceed, under such circumstances of aggravation?" Hippias observed, humorously twinkling with his stomachic contentment.	- И ты еще советуешь ей не возбуждать дела при таких отягчающих обстоятельствах? - заметил Гиппиас; чрево его было умиротворено, в глазах вдруг вспыхнул озорной огонек.

"It's the daughter," Ripton sighed, and surrendering to pressure, hurried on recklessly, "A runaway match-beautiful girl!-the only son of a baronet-married by special licence.	- Речь идет о дочери, - со вздохом произнес Риптон и, поддаваясь их настояниям, заторопился очертя голову: - Ее увозят, она красавица... а он -единственный сын баронета... и для того, чтобы они могли пожениться, требуется особое разрешение.
A-the point is," he now brightened and spoke from his own element, "the point is whether the marriage can be annulled, as she's of the Catholic persuasion and he's a Protestant, and they're both married under age.	А все дело в том, - тут лицо его просветлело и он заговорил более уверенно, - все дело в том, что свадьбу эту могут признать незаконной, потому что невеста католичка, а он - протестант, и ни тот, ни другая не достигли еще возраста, когда позволено вступать в брак.
That's the point."	В этом вся загвоздка.
Having come to the point he breathed extreme relief, and saw things more distinctly; not a little amazed at his leader's horrified face.	Стоило ему это сказать, как словно какая-то тяжесть свалилась с его плеч, и он с облегчением вздохнул: все вдруг прояснилось, и изменившееся лицо его вожака, на котором был испуг, немало его удивило.
The two elders were making various absurd inquiries, when Richard sent his chair to the floor, crying,	Старшие продолжали задавать ему всякого рода нелепые вопросы, как вдруг Ричард, опрокинув кресло, вскричал:
"What a muddle you're in, Rip!	- Что за чепуху ты городишь, Рип?
You're mixing half-a-dozen stories together.	Ты все на свете перепутал. Это же совершенно разные истории.
The old lady I told you about was old Dame Bakewell, and the dispute was concerning a neighbour of hers who encroached on her garden, and I said I'd pay the money to see her righted!"	Старуха, о которой я тебе говорил, - это тетушка Бейквел, а тяжба завязалась из-за соседа, который отхватил у нее кусок сада, и я сказал, что готов оплатить все расходы, только бы ей землю вернули!
"Ah," said Ripton, humbly,	- Понимаю, - покорно согласился Риптон.
"I was thinking of the other.	- А я-то ведь думал совсем о другом.
Her garden!	Сад, огород!
Cabbages don't interest me"-	Ну, какое мне дело до ее капусты!
"Here, come along," Richard beckoned to him savagely.	- Иди-ка сюда, мы с тобой поговорим! - взъярился Ричард.
"I'll be back in five minutes, uncle," he nodded coolly to either.	- Минут через пять я вернусь, дядя, - успел он крикнуть, кивнув на ходу обоим.
The young men left the room.	Риптон последовал за ним.
In the hall-passage they met Berry, dressed to return to Raynham.	В коридоре они столкнулись с Берри, спешившим вернуться в Рейнем.
Richard dropped a helper to the intelligence into his hand, and warned him not to gossip much of London.	Ричард сунул ему в руку монету и предупредил, чтобы он не болтал лишнего о том, что видел в Лондоне.
Berry bowed perfect discreetness.	Берри почтительно поклонился, и это означало, что он соблюдает должную сдержанность.

"What on earth induced you to talk about Protestants and Catholics marrying, Rip?" said Richard, as soon as they were in the street.	- Какого черта тебе понадобилось заводить разговор о браке католиков и протестантов, Рип? -спросил Ричард, как только они вышли на улицу.
"Why," Ripton answered, "I was so hard pushed for it, 'pon my honour, I didn't know what to say.	- Знаешь, - ответил Риптон, - ко мне так приставали, что, честное слово, я не знал, что им сказать.
I ain't an author, you know; I can't make a story.	Ты же знаешь, что не я сочинил всю эту историю, сам я ничего не способен сочинить.
I was trying to invent a point, and I couldn't think of any other, and I thought that was just the point likely to make a jolly good dispute.	Пытался я, правда, что-то придумать, только другого мне ничего не пришло в голову, вот я и решил, что этот мой казус оживит разговор.
Capital dinners they give at those crack hotels.	А обеды в этих роскошных гостиницах что надо!
Why did you throw it all upon me?	С какой стати ты все это навалил на меня?
I didn't begin on the old lady."	Не я же ведь затеял весь этот разговор о старухе.
The hero mused,	Герой задумался:
"It's odd!	- Странное дело!
It's impossible you could have known!	Ты же ниоткуда не мог этого знать!
I'll tell you why, Rip!	Я скажу тебе, почему, Рип!
I wanted to try you.	Я просто решил тебя испытать.
You fib well at long range, but you don't do at close quarters and single combat.	Размах-то во вранье у тебя большой, но в ближнем бою и один на один ты совершенно теряешься.
You're good behind walls, but not worth a shot in the open.	Ты силен до тех пор, покуда вокруг стены, а на открытом месте ты ничего не стоишь.
I just see what you're fit for.	Я теперь в этом убеждаюсь.
You're staunch-that I am certain of.	Ты человек преданный - что верно, то верно.
You always were.	Ты и всегда был таким.
Lead the way to one of the parks-down in that direction.	Проводи меня до парков, ну знаешь куда!
You know?-where she is!"	До того дома, где она сейчас.
Ripton led the way.	Риптон повел его.
His dinner had prepared this young Englishman to defy the whole artillery of established morals.	Вкусный обед взбодрил сего юного англичанина, и он готов был вызвать на бой всю тяжелую артиллерию вековых устоев.
With the muffled roar of London around them, alone in a dark slope of green, the hero, leaning on his henchman, and speaking in a harsh clear undertone, delivered his explanations.	И вот, на зеленом склоне под глухое грохотанье лондонских улиц, опираясь на плечо своего оруженосца, герой наш вполголоса, но решительно и резко, все ему разъяснил.
Doubtless the true heroic insignia and point of view will be discerned, albeit in common private's uniform.	Не приходится сомневаться, что подлинные приметы и повадки героя все равно проявят себя, даже если он предстанет в обличье рядового:

"They've been plotting against me for a year, Rip!	- Целый год они строили против меня свои козни, Рип!
When you see her, you'll know what it was to have such a creature taken away from you.	Как только ты ее увидишь, ты поймешь, что это значит, когда у тебя отнимают такую девушку.
It nearly killed me.	Еще бы немного, и это бы стоило мне жизни.
Never mind what she is.	Неважно, кто она такая.
She's the most perfect and noble creature God ever made!	Это самое совершенное и самое благородное творение, какие только создавал господь!
It's not only her beauty-I don't care so much about that!-but when you've once seen her, she seems to draw music from all the nerves of your body; but she's such an angel.	Дело не только в ее красоте - для меня это не самое важное, хотя стоит раз ее увидеть, как каждая частица твоего существа начинает звучать. Это сущий ангел.
I worship her.	Я обожаю ее.
And her mind's like her face.	И душа у нее такая же прелестная, как личико.
She's pure gold.	Это неразменное золото.
There, you'll see her to-night.	Ну, словом, сегодня ты ее увидишь.
"Well," he pursued, after inflating Ripton with this rapturous prospect, "they got her away, and I recovered.	- Так вот, - продолжал он, в то время как Риптон предвкушал уже обещанную встречу, - они увезли ее, а я нашел.
It was Mister Adrian's work.	Все это - дело рук мистера Адриена.
What's my father's objection to her?	Что может иметь против нее мой отец?
Because of her birth?	Что она не из благородной семьи?
She's educated; her manners are beautiful-full of refinement-quick and soft!	Но она хорошо воспитана, у нее прекрасные манеры - в них есть и утонченность, и живость; она обходительна!
Can they show me one of their ladies like her?-she's the daughter of a naval lieutenant!	Может ли хоть одна из их дам сравниться с ней? Она дочь морского офицера!
Because she's a Catholic?	То, что она католичка?
What has religion to do with"-he pronounced	А какое отношение религия ее имеет к... любви!
"Love!" a little modestly-as it were a blush in his voice.	- Это последнее слово он произнес несколько сдержанно; в голосе его появилась какая-то застенчивость.
"Well, when I recovered I thought I did not care for her.	- Послушай, когда я поправился, мне показалось, что мне нет до нее никакого дела.
It shows how we know ourselves!	Это лишнее свидетельство того, как плохо мы все себя знаем!
And I cared for nothing.	Мне ведь и вообще-то ни до чего не было дела.
I felt as if I had no blood.	У меня было такое чувство, как будто кровь во мне оледенела.
I tried to imitate my dear Austin.	Я пытался подражать моему дорогому Остину.
I wish to God he were here.	Как бы мне хотелось, чтобы он был сейчас здесь.

I love Austin.	Я люблю Остина.
He would understand her.	Он бы ее понял.
He's coming back this year, and then-but it'll be too late then.-Well, my father's always scheming to make me perfect-he has never spoken to me a word about her, but I can see her in his eyes-he wanted to give me a change, he said, and asked me to come to town with my uncle Hippy, and I consented.	В этом году он должен вернуться, и тогда... только тогда будет уже поздно. Ну так вот, отец мой все время хочет, чтобы я стал образцом совершенства... он ни разу не обмолвился при мне ни словом о ней, но все равно я вижу ее в каждом его взгляде; он, видите ли, решил, что мне надо переменить обстановку; он уговорил меня поехать в город вместе с дядей Гиппи, и, как видишь, я согласился.
It was another plot to get me out of the way!	Это был еще один хитрый ход, чтобы убрать меня с дороги.
As I live, I had no more idea of meeting her than of flying to heaven!"	Клянусь тебе, то, что я встретил ее здесь, для меня такая же неожиданность, как если бы я вдруг взлетел в небо.
He lifted his face.	- Он поднял глаза.
"Look at those old elm branches!	- Взгляни только на ветки этого старого вяза!
How they seem to mix among the stars!-glittering fruits of Winter!"	Как затейливо они сплетаются среди звезд! Звезды светятся на них, как снежинки!
Ripton tipped his comical nose upward, and was in duty bound to say, Yes! though he observed no connection between them and the narrative.	Риптон только повел своим презабавным носом и вынужден был сказать "да", хоть и не усмотрел ни малейшей связи между ними и только что услышанным рассказом.
"Well," the hero went on, "I came to town.	- Так слушай, - продолжал наш герой, - я приехал в Лондон.
There I heard she was coming, too-coming home.	И вдруг узнаю, что она приезжает сюда, чтобы отсюда же вернуться домой.
It must have been fate, Ripton!	Должно быть, это сама судьба, Риптон!
Heaven forgive me!	Да простит меня господь!
I was angry with her, and I thought I should like to see her once-only once-and reproach her for being false-for she never wrote to me.	Я был на нее в обиде и подумал, что надо все-таки еще раз ее повидать... хоть бы раз, и попенять ей за то, что она меня обманула, она ведь за все время не написала мне ни единого письма.
And, oh, the dear angel! what she must have suffered!-I gave my uncle the slip, and got to the railway she was coming by.	И что же я узнаю ! Бедная моя, сколько она за это время перестрадала! Я улизнул от дяди и отправился на тот вокзал, на который она должна была приехать.
There was a fellow going to meet her-a farmer's son-and, good God! they were going to try and make her marry him!	Тут один парень должен был ее встретить - сын фермера. Подумать только, они собирались выдать ее за него замуж!
I remembered it all then.	Мне все это сразу припомнилось.
A servant of the farm had told me.	Рассказала мне об этом служанка фермы.
That fellow went to the wrong station, I suppose, for we saw nothing of him.	Как видно, парень этот поехал не на тот вокзал, его мы так и не увидали.

There she was-not changed a bit!-looking lovelier than ever!	А она приехала туда, знаешь, она нисколько не изменилась! Она стала еще красивее, чем была!
And when she saw me, I knew in a minute that she must love me till death!-You don't know what it is yet, Rip!-Will you believe, it?-Though I was as sure she loved me and had been true as steel, as that I shall see her to-night, I spoke bitterly to her.	И когда она меня увидела... я тут же понял, что и она меня любит, и что это любовь до гроба! Ты пока еще не знаешь, что это такое, Рип! Ты мне поверишь? Хоть я и был убежден, что она меня любит и мне верна, хоть я это знал так же, как знаю, что увижу ее сегодня вечером, я говорил с ней жестко.
And she bore it meekly-she looked like a saint.	А она смиренно все выслушала, она вела себя как святая.
I told her there was but one hope of life for me-she must prove she was true, and as I give up all, so must she.	Я сказал, что жизнь для меня возможна лишь при одном условии: она должна доказать, что она мне верна, и, так же как я отказываюсь от всего, отказаться должна и она.
I don't know what I said.	Чего я ей только не наговорил!
The thought of losing her made me mad.	Мысль о том, что я могу ее потерять, сводила меня с ума.
She tried to plead with me to wait-it was for my sake, I know.	Она пыталась уговорить меня подождать - я знаю, что просила она об этом ради меня.
I pretended, like a miserable hypocrite, that she did not love me at all.	А я, как самый жалкий лицемер, стал твердить, что она меня вовсе не любит.
I think I said shameful things.	Должно быть, я потерял всякий стыд.
Oh what noble creatures women are!	Сколько в женщинах благородства!
She hardly had strength to move.	Она совсем обессилела, ей было трудно идти.
I took her to that place where you found us, Rip! she went down on her knees to me, I never dreamed of anything in life so lovely as she looked then.	Я отвез ее туда, где мы с тобой встретились. Подумай только, Рип! Она опустилась передо мной на колени. Я даже и мечтать не мог о таком счастье - так она была хороша в эту минуту.
Her eyes were thrown up, bright with a crowd of tears-her dark brows bent together, like Pain and Beauty meeting in one; and her glorious golden hair swept off her shoulders as she hung forward to my hands.-Could I lose such a prize.-If anything could have persuaded me, would not that?-I thought of Dante's Madonna-Guido's Magdalen.-Is there sin in it?	Глаза ее были полны слез; она подняла их, и они светились, ее темные брови сомкнулись, словно это сомкнулись страдание и красота, и ее дивные золотистые волосы упали ей на плечи, когда она поникла в моих объятиях. Можно ли было терять такое сокровище? Разве мало было одной этой мысли, чтобы на все решиться? Я подумал о дантовской Мадонне, о Магдалине с картины Гвидо. Неужели это грех?
I see none!	Не вижу я в этом греха!
And if there is, it's all mine!	А если и есть грех, то он на моей душе!
I swear she's spotless of a thought of sin.	Клянусь тебе, у нее нет ни единой греховной мысли.
I see her very soul?	Я вижу ее душу насквозь!
Cease to love her?	Что же, мне перестать ее любить?
Who dares ask me?	Кто осмелится мне это сказать?

Cease to love her?	Перестать ее любить?
Why, I live on her!-To see her little chin straining up from her throat, as she knelt to me!-there was one curl that fell across her throat"....	Но в этом же вся моя жизнь! Видеть, как она подняла свое прелестное личико, как она тянулась ко мне, когда стояла передо мной на коленях; у меня все время перед глазами локон ее волос, упавший на грудь.
Ripton listened for more.	Риптону хотелось услышать о ней еще.
Richard had gone off in a muse at the picture.	Погрузившись в эти воспоминания, Ричард умолк.
"Well?" said Ripton, "and how about that young farmer fellow?"	- Ну хорошо, - сказал Риптон, - а что же теперь будет с этим парнем?
The hero's head was again contemplating the starry branches.	Г ерой наш снова предался созерцанию светящихся снежных ветвей.
His lieutenant's question came to him after an interval.	На вопрос этот он ответил не сразу.
"Young Tom?	- С этим парнем?
Why, it's young Torn Blaize-son of our old enemy, Rip!	Так это же ведь Том Блейз - сын нашего старого недруга, Рип!
I like the old man now.	Со стариком мы сейчас живем в мире.
Oh! I saw nothing of the fellow."	Не знаю я, куда он делся.
"Lord!" cried Ripton, "are we going to get into a mess with Blaizes again?	- Боже ты мой! - воскликнул Риптон. - Неужели мы опять ввяжемся в какую-нибудь историю с Блейзом?
I don't like that!"	Совсем мне это не по душе!
His commander quietly passed his likes or dislikes.	Ко всем этим чувствам Риптона вожак его отнесся безучастно.
"But when he goes to the train, and finds she's not there?" Ripton suggested.	- Да, но представь себе, что он встречает поезд и видит, что ее нет? - спросил Риптон.
"I've provided for that.	- Я все это предусмотрел.
The fool went to the South-east instead of the South-west.	Этот болван поехал на Юго-восточный вокзал вместо Юго-западного.
All warmth, all sweetness, comes with the South-west!-I've provided for that, friend Rip.	Теплом и радостью веет как раз с юго-запада!.. Я все это предусмотрел, друг мой, Рип.
My trusty Tom awaits him there, as if by accident.	Мой верный Том дожидается его там, он сделает вид, что повстречал его случайно.
He tells him he has not seen her, and advises him to remain in town, and go for her there to-morrow, and the day following.	Он скажет, что не видел ее, и посоветует ему оставаться в городе и выйти встречать ее завтра, а потом послезавтра.
Tom has money for the work.	У Тома на этот случай припасены деньги.
Young Tom ought to see London, you know, Rip!-like you.	Парню надо же ведь будет посмотреть Лондон, понимаешь, Рип! Он же его никогда не видел.
We shall gain some good clear days.	В нашем распоряжении будет несколько хороших деньков на свободе.

And when old Blaize hears of it-what then?	Ну, а когда старик Блейз об этом проведает... то что из того?
I have her! she's mine!-Besides, he won't hear for a week.	Все уже будет совершившимся фактом! Она моя! Да к тому же пройдет целая неделя, прежде чем он узнает.
This Tom beats that Tom in cunning, I'll wager.	Мой Том перехитрит того Тома, ха-ха!
Ha! ha!" the hero burst out at a recollection.	- Герой наш рассмеялся, что-то припоминая.
"What do you think, Rip?	- А что ты на это скажешь, Рип?
My father has some sort of System with me, it appears, and when I came to town the time before, he took me to some people-the Grandisons-and what do you think? one of the daughters is a little girl-a nice little thing enough very funny-and he wants me to wait for her!	У отца моего есть ведь особая Система, и в отношении меня он руководствуется именно ею. Ведь когда я прошлый раз приезжал в Лондон, он возил меня к одним своим знакомым -Грандисонам, - и что бы ты думал? Одна из их дочерей, совсем еще юная, довольно милая девочка, презабавная, и он хочет, чтобы я дожидался, пока она подрастет!
He hasn't said so, but I know it.	Прямо он мне об этом не говорил, но я-то знаю.
I know what he means.	Знаю, что у него на уме.
Nobody understands him but me.	Кроме меня никому его не понять.
I know he loves me, and is one of the best of men-but just consider!-a little girl who just comes up to my elbow.	Я знаю, что он меня любит и что он один из лучших людей на свете, но вообрази только! Маленькая девочка, которая еле достает мне до локтя.
Isn't it ridiculous?	Смешно, не правда ли?
Did you ever hear such nonsense?"	Слыхал ты когда более нелепую историю?
Ripton emphasized his opinion that it certainly was foolish.	Риптон решительно поддержал его, сказав, что это и в самом деле глупо.
"No, no!	- Все равно теперь! Все равно!
The die's cast!" said Richard.	Жребий брошен! - вскричал Ричард.
"They've been plotting for a year up to this day, and this is what comes of it!	- Целый год они строили свои козни, вплоть до сегодняшнего дня - и вот к чему это привело!
If my father loves me, he will love her.	Если только мой отец действительно любит меня, он полюбит и ее.
And if he loves me, he'll forgive my acting against his wishes, and see it was the only thing to be done.	А если он меня любит, то он простит мне поступок, совершенный наперекор его воле, и увидит, что только так и можно было поступить.
Come! step out! what a time we've been!" and away he went, compelling Ripton to the sort of strides a drummer-boy has to take beside a column of grenadiers.	Ладно! Пошли! Сколько времени мы уже здесь! -и он двинулся вперед, заставляя Риптона шагать так, как шагает маленький барабанщик, который силится не отстать от полка гренадер.
Ripton began to wish himself in love, seeing that it endowed a man with wind so that he could breathe great sighs, while going at a tremendous pace, and experience no sensation of fatigue.	Риптону захотелось влюбиться в кого-нибудь самому, увидев, что человек начинает дышать при этом полной грудью и отмеривать гигантские шаги, нисколько не задыхаясь и не чувствуя ни малейшей усталости.

The hero was communing with the elements, his familiars, and allowed him to pant as he pleased.	Герой общался теперь со стихиями, становился и сам, как они, и совершенно не замечал, как спутник его выбивается из сил.
Some keen-eyed Kensington urchins, noticing the discrepancy between the pedestrian powers of the two, aimed their wit at Mr. Thompson junior's expense.	Кенсингтонские мальчишки, заметив, что одному из идущих никак не удается поспеть за другим, наперебой отпускали всяческие остроты по поводу мастера Томсона-младшего.
The pace, and nothing but the pace, induced Ripton to proclaim that they had gone too far, when they discovered that they had over shot the mark by half a mile.	Эта быстрая ходьба, от которой он изнемог, и только она одна заставила младшего Риптона крикнуть, что они зашли чересчур далеко, и тогда они обнаружили, что действительно прошагали добрых полмили лишних.
In the street over which stood love's star, the hero thundered his presence at a door, and evoked a flying housemaid, who knew not Mrs. Berry.	Возвратившись на улицу, над которой сияла звезда любви, герой наш принялся громко колотить в двери дома, однако выбежавшая на этот стук служанка, как выяснилось, знать не знала никакой миссис Берри.
The hero attached significance to the fact that his instincts should have betrayed him, for he could have sworn to that house.	Герой был озабочен тем, что присущее ему чутье его обмануло; он ведь мог бы клятвенно подтвердить, что это был тот самый дом.
The door being shut he stood in dead silence.	Дверь захлопнули, и вокруг снова воцарилась мертвая тишина.
"Haven't you got her card?" Ripton inquired, and heard that it was in the custody of the cabman.	- У тебя же должна быть ее карточка? - спросил Риптон, и в ответ услышал, что карточка эта осталась у кебмена.
Neither of them could positively bring to mind the number of the house.	Ни тот, ни другой не могли в точности припомнить номер дома.
"You ought to have chalked it, like that fellow in the Forty Thieves," Ripton hazarded a pleasantry which met with no response.	- Тебе надо было написать этот номер мелом, как тот молодец из "Сорока разбойников",- пытался было пошутить Риптон, но шутка его канула в тишину.
Betrayed by his instincts, the magic slaves of Love!	Выходит, что интуиция его, эта чудодейственная рабыня любви, на этот раз его обманула!
The hero heavily descended the steps.	Тяжелыми шагами герой наш сошел вниз по лестнице.
Ripton murmured that they were done for.	Риптон пробурчал, что дело пропащее.
His commander turned on him, and said:	Вожак обернулся к нему и приказал:
"Take all the houses on the opposite side, one after another.	- Обойди все дома на той стороне, один за другим.
I'll take these."	А эти обойду я.
With a wry face Ripton crossed the road, altogether subdued by Richard's native superiority to adverse circumstances.	Риптон поморщился, однако перешел на другую сторону, начисто уничтоженный способностью Ричарда возобладать над превратностями судьбы.
Then were families aroused.	А меж тем они будили одну семью за другой.
Then did mortals dimly guess that something portentous was abroad.	Слыша весь этот шум, жители стали думать, что стряслась беда.

Then were labourers all day in the vineyard, harshly wakened from their evening's nap.	Перебудили виноградарей, прилегших уснуть после работы.
Hope and Fear stalked the street, as again and again the loud companion summonses resounded.	Надежда и страх расползались по улице по мере того, как она снова и снова оглашалась громким стуком.
Finally Ripton sang out cheerfully. He had Mrs. Berry before him, profuse of mellow curtsies.	Наконец Риптон радостно закричал: перед ним стояла миссис Берри собственной персоной и рассыпалась в любезностях.
Richard ran to her and caught her hands:	Ричард подбежал к ней и схватил ее за руки:
"She's well?-upstairs?"	- Ну, как она? Она наверху?
"Oh, quite well! only a trifle tired with her journey, and fluttering-like," Mrs. Berry replied to Ripton alone.	- Отлично! Просто она немного устала с дороги и волнуется, - ответила миссис Берри, обращаясь к одному Риптону.
The lover had flown aloft.	Наш влюбленный уже кинулся наверх.
The wise woman sagely ushered Ripton into her own private parlour, there to wait till he was wanted.	Рассудительная хозяйка отвела Риптона к себе в комнату, чтобы он посидел у нее и подождал, пока его позовут.
CHAPTER XXVII	ГЛАВА XXVII, в которой идет речь о заступничестве за героиню
"In all cases where two have joined to commit an offence, punish one of the two lightly," is the dictum of The Pilgrim's's Scrip.	"Во всех случаях, когда два человека совместно совершают некий проступок, наказывать следует только одного из них - и при том легко", -говорится в "Котомке пилигрима".
It is possible for young heads to conceive proper plans of action, and occasionally, by sheer force of will, to check the wild horses that are ever fretting to gallop off with them.	В голове юного существа может иногда созреть определенный план действия, и простой силой воли оно способно тогда сдержать неистовых коней, которые пустились вскачь и уносят его невесть куда.
But when they have given the reins and the whip to another, what are they to do?	Ну, а если узду и хлыст оно передало кому-то другому, - что ему или ей остается делать тогда?
They may go down on their knees, and beg and pray the furious charioteer to stop, or moderate his pace.	Разве что упасть на колени и молить разъяренного возницу остановиться или хоть сколько-нибудь умерить бег коней.
Alas! each fresh thing they do redoubles his ardour: There is a power in their troubled beauty women learn the use of, and what wonder?	Увы, каждая мольба только ускоряет их неистовый бег. Их мятежная красота исполнена силы; женщины научились пускать эту силу в ход, и можно ли этому удивляться?
They have seen it kindle Ilium to flames so often!	Они видели, как от нее загорался Илион, - да еще сколько раз!
But ere they grow matronly in the house of Menelaus, they weep, and implore, and do not, in truth, know how terribly two-edged is their gift of loveliness.	Однако до тех пор пока они не становятся хозяйками в доме Менелая, они плачут, и умоляют, и сами не знают, какие страшные последствия может иметь их привлекательность, какой это обоюдоострый дар!

They resign themselves to an incomprehensible frenzy; pleasant to them, because they attribute it to excessive love.	Они отдают себя целиком во власть непостижимому безрассудству; им это доставляет удовольствие, потому что они приписывают его избытку любви.
And so the very sensible things which they can and do say, are vain.	И поэтому самые разумные слова, которые они могут произнести и которые они произносят, оказываются пустыми.
I reckon it absurd to ask them to be quite in earnest.	Я считаю, что требовать от них совершенной серьезности просто нелепо.
Are not those their own horses in yonder team?	Не их ли это собственные кони скачут теперь в упряжке?
Certainly, if they were quite in earnest, they might soon have my gentleman as sober as a carter.	Разумеется, если бы они поступали совершенно серьезно, наш влюбленный скоро проникся бы к ним равнодушием - как их возница.
A hundred different ways of disenchanting him exist, and Adrian will point you out one or two that shall be instantly efficacious.	Существует множество способов его разочаровать, и Адриен укажет вам один или два, которые сразу же возымеют свое действие.
For Love, the charioteer, is easily tripped, while honest jog-trot Love keeps his legs to the end.	Ибо ничего не стоит сбить с шага Любовь -обезумевшего Возницу, в то время как у Любви, что бежит рысцой, хватает сил до конца пути.
Granted dear women are not quite in earnest, still the mere words they utter should be put to their good account.	Нельзя принимать наших милых женщин совершенно всерьез, однако слетающие с их уст слова как-никак сами по себе что-то значат.
They do mean them, though their hearts are set the wrong way.	Они действительно полны благих намерений, хотя сердца их на неверном пути.
'Tis a despairing, pathetic homage to the judgment of the majority, in whose faces they are flying.	Это отчаянная, жалостная дань общественному мнению, которому они же бросают вызов.
Punish Helen, very young, lightly.	Накажите Елену, пока она еще девочка, и накажите слегка.
After a certain age you may select her for special chastisement.	Когда ей исполнится столько-то лет, вы будете вправе ее выпороть.
An innocent with Theseus, with Paris she is an advanced incendiary.	Совсем еще невинная с Тесеем, с Парисом она -искусная поджигательница войны.
The fair young girl was sitting as her lover had left her; trying to recall her stunned senses.	Молодая девушка продолжала сидеть в той же позе, в какой ее оставил ее возлюбленный, она старалась прийти в себя.
Her bonnet was un-removed, her hands clasped on her knees; dry tears in her eyes.	Она так и не сняла шляпы; сложенные руки ее так и оставались на коленях; к глазам подступили слезы.
Like a dutiful slave, she rose to him.	При его появлении она поднялась, как покорная рабыня.
And first he claimed her mouth.	Прежде всего он прильнул к ее губам.

There was a speech, made up of all the pretty wisdom her wild situation and true love could gather, awaiting him there; but his kiss scattered it to fragments.	Она приготовилась произнести слова, исполненные всей той милой рассудительности, какую только она сумела найти в себе, ожидая его там, и на какую ее побуждало отчаянное положение, в котором она очутилась, и беззаветная любовь; но стоило ему только поцеловать ее, как все, что она за это время надумала, разлетелось вдребезги.
She dropped to her seat weeping, and hiding her shamed cheeks.	Она опустилась в кресло, заливаясь слезами, и старалась спрятать зардевшееся от стыда лицо.
By his silence she divined his thoughts, and took his hand and drew it to her lips.	Он молчал, и, угадав его мысли, она взяла его руку и прижала к губам.
He bent beside her, bidding her look at him.	Он наклонился к ней, моля ее на него посмотреть.
"Keep your eyes so."	- Гляди на меня, вот так.
She could not.	Она не могла.
"Do you fear me, Lucy?"	- Ты что, боишься меня, Люси?
A throbbing pressure answered him.	В ответ она только прижалась к нему, вся затрепетав.
"Do you love me, darling?"	- Милая, ты меня любишь?
She trembled from head to foot.	Она вся дрожала.
"Then why do you turn from me?"	- Раз так, почему же ты от меня отвернулась?
She wept:	- Отвези меня домой, Ричард!
"O Richard, take me home! take me home!"	Отвези меня домой! - плача попросила она.
"Look at me, Lucy!"	- Посмотри на меня, Люси!
Her head shrank timidly round.	Она робко отвернула голову.
"Keep your eyes on me, darling!	- Милая, не отводи глаз!
Now speak!"	А теперь говори!
But she could not look and speak too.	Но смотреть на него и говорить она не могла.
The lover knew his mastery when he had her eyes.	Ричард потому и просил ее смотреть ему в глаза, что он знал свою власть над нею.
"You wish me to take you home?"	- Так значит, ты хочешь, чтобы я отвез тебя домой?
She faltered: "O Richard? it is not too late."	- Да, да, Ричард! Еще не поздно.
"You regret what you have done for me?"	- Ты жалеешь о том, что ты сделала для меня?
"Dearest! it is ruin."	- Любимый мой! Это нас погубит.
"You weep because you have consented to be mine?"	- Ты плачешь оттого, что согласилась быть моей?
"Not for me! O Richard!"	- Я боюсь не за себя, Ричард!
"For me you weep?	- Так ты плачешь из-за меня?
Look at me!	Ну-ка, посмотри мне в глаза!
For me?"	Из-за меня?

"How will it end!	- Чем это все кончится!
O Richard!"	О, Ричард!
"You weep for me?"	- Ты плачешь из-за меня?
"Dearest!	- Любимый мой!
I would die for you!"	Да я готова умереть за тебя!
"Would you see me indifferent to everything in the world?	- А ты хотела бы, чтобы все на свете сделалось мне безразлично?
Would you have me lost?	Ты бы хотела, чтобы я погиб?
Do you think I will live another day in England without you?	Неужели ты думаешь, что я могу прожить в Англии хоть один день без тебя?
I have staked all I have on you, Lucy.	Ради тебя одной, Люси, я ставлю на карту все, что только у меня есть.
You have nearly killed me once.	Один раз я из-за тебя едва не лишился жизни.
A second time, and the earth will not be troubled by me.	Повторись такое еще раз, и мне нечего делать в этом мире.
You ask me to wait, when they are plotting against us on all sides?	Ты просишь меня подождать, в то время как они со всех сторон строят нам козни.
Darling Lucy! look on me.	Люси, милая! Погляди только на меня.
Fix-your fond eyes on me.	Гляди на меня пристально своими любящими глазами.
You ask me to wait when here you are given to me when you have proved my faith-when we know we love as none have loved.	Ты просишь меня подождать теперь, когда ты здесь у меня... когда ты убедилась в том, что я тебе верен.
Give me your eyes!	Подними на меня глаза!
Let them tell me I have your heart!"	Пусть они скажут мне, что сердце твое со мной!
Where was her wise little speech?	Куда же делись все рассудительные слова, которые она задумала ему сказать?
How could she match such mighty eloquence?	Что могла она противопоставить такому властному красноречию?
She sought to collect a few more of the scattered fragments.	Она все еще пыталась собрать какие-то обрывки мыслей.
"Dearest! your father may be brought to consent by and by, and then-oh! if you take me home now"-	- Милый мой! Твоего отца можно было бы постепенно уговорить, и тогда... конечно же! Если бы сейчас ты меня отвез домой...
The lover stood up.	Юноша вскочил.
"He who has been arranging that fine scheme to disgrace and martyrize you?	- Уговаривать человека, который замыслил весь этот хитрый план опозорить тебя, выдав замуж за Тома! Подвергнуть таким мучениям?
True, as I live! that's the reason of their having you back.	Готов поклясться, что именно ради этого они увозят тебя домой!