О приятных и праведных [английский и русский параллельные тексты]

She tried to teach me a game, but 1 was too foolish and too much loving to understand, and I think anyway it was a game needing more people.	Она пыталась научить меня одной игре, но я слишком туго соображал, а тут еще и любовь мешала - да и вообще для этой игры требовалось, по-моему, большее число участников.
In the end we just played with the dog, running races with it and teasing it and trying to make it do tricks.	Кончилось тем, что мы просто поиграли с песиком: носились взапуски с ним, дразнили его, старались обучить разным трюкам.
Now I wanted every day to come to the public gardens to see the little girl and I was very very happy.	Теперь я каждый день рвался идти в городской сад на встречу с девочкой и не помнил себя от счастья.
I think I was happier in those days than I have ever been since in my whole life.	Никогда в жизни, пожалуй, не был я так счастлив, как в те дни.
Then one day I thought I would like to bring a present to the little girl and the dog, and I persuaded my parents to buy a little yellow bouncing ball for the dog to play with and for us to throw and for him to bring back.	И вот однажды мне пришло в голову, что хорошо бы принести что-нибудь в подарок и девочке, и собачке, и я упросил родителей купить маленький прыгучий мячик желтого цвета, - и песику будет игрушка, и нам: будем забрасывать его подальше, а пес - приносить назад.
I was so impatient for the next morning, I could hardly wait to show my friend the yellow ball and to throw it for the little dog.	Насилу дождался я завтрашнего утра, до того мне не терпелось показать желтый мяч своей подружке и научить собачку бегать за ним.
Next morning then I went to the gardens, and there was the girl in her blue coat and her blue boots and the black and white dog frisking round about her.	Наутро я пришел в сад; девочка, в своем синем пальтишке и синих башмачках, была уже там, черно-белый песик вертелся у ее ног.
I showed her the yellow ball and I threw it for the dog and he went running after it and he caught it and it stuck in his throat and he choked and died.'	Я показал ей желтый мяч, бросил его, песик погнался следом, схватил - мячик застрял у него в глотке, пес подавился и сдох.
' Oh God!' said Mary.	- Боже мой!
She knelt up in the ivy.	Мэри привстала на колени.
The climax of the story had arrived so suddenly she did not know what to say.	Развязка наступила так неожиданно, что она не нашлась что сказать.
' Oh how - Oh Willy - What happened then -	- Какой ужас... Господи, Вилли... Что же дальше?
' I did not see all as my nurse took me away.	- Я не видел всего, меня увела няня.
I was in a hysteria for that day and had the next day a fever.	Целый день я бился в истерике и назавтра у меня начался жар.
Then it was time for us to go home.	А потом нам пора было уезжать.
I never saw the little girl again.'	Девочку я больше не встречал.
' Oh Willy,' she said, 'I am sorry, I am so sorry - '	- Ох, Вилли... Какая жалость, мне так жаль!
There was a silence.	Она умолкла.
The distant cuckoo call hollowed the quiet air.	Далекий зов кукушки все долбил и долбил стоячий воздух.
The scene, like a faded brown picture postcard, hovered in Mary's mind, making the graveyard invisible.	В сознании Мэри, застилая собою кладбище, маячила картинка, похожая на побурелую от времени фотографию.

She saw the formal public garden, the gossiping nursemaids, the sedate quaintly dressed children, the frisky dog.	Правильные дорожки городского сада, няньки, судачащие на лавочках, чинные, затейливо разодетые дети, вертлявый песик.
Desperately searching for speech, she meant to ask, What was the little girl's name? She asked,	Лихорадочно ища нужных слов, она хотела спросить, как звали девочку, но вслух выговорилось:
'What was the dog's name?'	- А как звали собачку?
The silence continued.	Ответом ей было молчание.
She thought, he cannot remember.	Не может вспомнить, подумала Мэри.
She looked up.	Она подняла глаза.
Willy was sitting perfectly still, his arms clasped round his knees, and tears were streaming down his face.	Вилли сидел неподвижно, обхватив руками колени; по лицу его текли слезы.
His mouth drooped, half opened, and after two attempts he said,	Скривив губы, он приоткрыл рот, закрыл опять, -и со второй попытки выдавил:
'Rover.	- Ровер.
It was an English terrier and it was fashionable then to call them by English names.'	Это был английский терьер, а им в те дни модно было давать английские клички.
' Oh my darling - 'said Mary.	- Милый мой...
She moved awkwardly, trying to lever herself upon the springy surface.	Мэри неловко подалась вперед, стараясь найти точку опоры на пружинистом плюще.
She leaned against him, thrusting one arm along his back, bowing her head on to his shoulder.	Припав к Вилли, обняла его сзади одной рукой и склонила голову ему на плечо.
Willy dabbed his face with a clean folded handkerchief.	Вилли прикладывал к лицу чистый, сложенный вчетверо носовой платок.
Mary put her other arm round him and clasped her hands tight upon his other shoulder, her cheek crushed against his jacket.	Мэри обняла его другой рукой и крепко прижала к себе, упираясь щекой в плечо его пиджака.
She felt his body rigid in the ring of her clasp and she thought desperately, this does not comfort him, this does not comfort him at all.	Это его не утешает, с отчаянием думала она, почувствовав, как напряжено его тело в плену ее рук, - нисколько не утешает.
She squeezed him closer and then drew away.	Она прижала его к себе еще крепче - и, отпустив, отодвинулась.
The bright airy light surprised her as if she had been in a dark place.	Потоки яркого света поразили ее, как будто она только что выбралась наружу из темноты.
She said, 'Listen, Willy, listen, and don't think me mad.	- Послушайте, Вилли, - сказала она, - слушайте и не подумайте, что я сошла с ума.
Will you marry me?'	Вы не женитесь на мне?
'What?'	- Что?
' I said will you marry me?'	- Я говорю, вы не хотите на мне жениться?
Mary was kneeling opposite to him now.	Она сейчас стояла на коленях напротив него.
Willy continued to mop his face.	Вилли продолжал вытирать лицо платком.

He shifted himself, tucking one leg under him.	Поерзав, поджал под себя ногу.
His gaze moved slowly across the graveyard and by the time it had come to rest on Mary his face had changed completely, plumped out into the radiant, perky, puckish face which she had seen him wear once as he jigged about his room to some music of Mozart.	Медленно обвел кладбище взглядом, и, когда остановил его на Мэри, лицо его выглядело совершенно иначе, разгладилось, осветилось дурашливым и задорным выражением - таким она наблюдала его однажды, когда он под музыку Моцарта пустился в пляс по своей комнате.
'Wonderful, wonderful, wonderful!' said Willy.	- Какая прелесть! - проговорил он.
'No one has ever proposed to me beforel' Then as Mary began to say something he added in a low voice, almost under his breath, 'I am impotent, you know '	- Мне еще ни разу никто не делал предложения! -И, когда Мэри попыталась было что-то сказать, прибавил тихо, почти шепотом: - Я, знаете, импотент...
'Willy, Willy!' A shrill cry came to them across the graveyard and they turned to see Barbara climbing hurriedly over the wall.	- Вилли, Вилли! - разлетался по кладбищу пронзительный зов. Они оглянулись: через ограду торопливо перелезала Барбара.
She came bounding towards them, her blue sandals scarcely touching the dark green matting.	Едва касаясь голубыми босоножками темнозеленого ковра, девочка подлетела к ним:
' Oh Willy, Mary, have you see Montrose?'	- Ой, Вилли, Мэри, вы не видели Монтроза?
They both said no.	Оба сказали, что не видели.
'I've been looking for him and he isn't anywhere, not anywhere.	- Его нет, где я только ни искала - нигде нет!
It's been so long and he's never been away like this; ever and he didn't come for his milk and Pierce says he must be drowned and'	Давно уже, он никогда не пропадал так надолго -пить молоко, и то не явился! Пирс говорит, значит, наверное, утонул...
'Nonsense,' said Mary.	- Чепуха, - сказала Мэри.
'Cats don't get drowned, they've got far too much sense.	- Кошки не тонут, они слишком сообразительны.
He'll turn up, he's sure to.'	Найдется, никуда не денется.
'But where is he, he's not like some cats, he never goes away 169	- Но где же он, - он не такой, как другие коты, у него нет привычки слоняться...
'Now then,' said Willy, getting up rather stiffly from his ivy couch.	- Вот что, - сказал Вилли, не без труда вставая со своего плетеного сиденья.
'We'll go back to the house together and I'll help you look for him.	- Мы сейчас с тобой вернемся назад и поищем вместе.
I expect he's quite near, lying asleep under a bush.	Не удивлюсь, если окажется, что он неподалеку -лежит себе и спит где-нибудь под кустом.
I'll help you find him.'	Я помогу тебе его найти.
'But I've looked everywhere and it's long past his tea-time and he always comes in '	- Да я уже везде искала, он ведь всегда приходит к чаю, все сроки давно прошли...
Willy was speaking to her in a soft sing-song comforting voice as he led her away.	Негромко приговаривая нараспев какие-то утешительные слова, Вилли повел ее к дому.
Mary stayed where she was.	Мэри осталась сидеть на месте.

After a while she began slowly to get to her feet. With a start of alarm she remembered the piece of green glass which Willy had given her, throwing it into her lap like the prince finding the princess, only of course in the story it was the'other way round.	Спустя немного стала медленно подниматься на ноги - и спохватилась, вспомнив про кусок зеленого стекла, который подарил ей Вилли, бросил к ней в подол, как тот принц, что хотел найти принцессу, - а впрочем, конечно, в той истории все было наоборот.
When she had sprung up to put her arms about him it must have rolled somewhere away.	Должно быть, стеклянный шарик закатился куда-нибудь, когда она кинулась обнимать Вилли.
She began to search, thrusting her arm down above the elbow into the dark dry twiggy interior of the ivy thicket, but though she went on searching for a long time she could not find the piece of green glass again.	Мэри принялась искать, по локоть засовывая руки в непролазное, темное, заплетенное сухими прутьями нутро плюща, но, сколько ни шарила там, зеленая стекляшка так и не нашлась.
Twenty	Глава двадцатая
The immense literature about Roman law has been produced by excogitation from a relatively small amount of evidence, of which a substantial part is suspect because of interpolations.	Громада литературы по римскому праву основана на толковании сравнительно немногочисленных свидетельств, существенная часть которых, к тому же, не внушает большого доверия, ввиду обилия в них чужеродных вкраплений.
Ducane had often wondered whether his passion for the subject were not a kind of perversion.	Дьюкейн не раз спрашивал себя, не есть ли его страсть к упомянутому предмету своего рода извращение.
There are certain areas of scholarship, early Greek history is one and Roman law is another, where the scantiness of evidence sets a special challenge to the disciplined mind.	Существуют в гуманитарной науке области, - как, скажем, история Древней Греции или то же римское право, - в которых скудость фактического материала являет собой особый вызов для методичного ума.
It is a game with very few pieces where the skill of the player lies in complicating the . rules.	Это игра с крайне малым количеством фишек, когда искусство игрока состоит в умении усложнять правила игры.
The isolated and uneloquent fact must be exhibited within a tissue of hypothesis subtle enough to make it speak, and it was the weaving of this tissue which fascinated Ducane.	Отдельно взятый, голый факт надлежит представить органически включенным в ткань гипотезы, столь убедительной, чтобы он заговорил, - процесс плетения этой ткани и был тем, что увлекало Дьюкейна.
Whereas he would have found little interest in struggling with the vast mass of factual material available to a student of more recent times.	Барахтаться в море фактического материала, каким располагает исследователь менее отдаленных эпох, было бы ему неинтересно.
There was in this preference a certain aestheticism, allied perhaps to his puritanical nature, a predilection for what was neat, enclosed, demonstrable and highly finished: What was too empirical seemed to Ducane messy.	Присутствовал в этом его предпочтении элемент эстетства, созвучного, вероятно, его пуританской натуре, склонности к тому, что свободно от шелухи, имеет четкие границы; что доказуемо и завершено. Все основанное на чистом опыте представлялось Дьюкейну слишком беспорядочным.
His only persistent source of dissatisfaction with his dry and finite subject matter was that the topics which interested him most frequently turned out to have been thoroughly investigated some years previously by a German.	И лишь одно в занятиях избранным им сухим и строгим предметом служило ему постоянным источником недовольства: чаще всего оказывалось, что самые интересные темы успел за несколько лет до него досконально исследовать какой-нибудь немец.

At the moment Ducane, who had just returned from his evening with Octavian during which, contrary to their intention, they had talked shop, was sitting on his bed and turning over a paper which he had written while he was still at All Souls on the problem of 'literal contract' and wondering whether to include it in a collection of essays which he was shortly going to publish under the title of Puzzle and Paradox in Roman Law.	Сейчас Дьюкейн, который только что возвратился после вечера, проведенного с Октавианом, - и проведенного, вопреки их первоначальным планам, в разговорах о делах, - сидел у себя на кровати, листая написанную еще в Колледже всех душ работу о проблеме "буквального договора", и размышлял, стоит ли включить ее в сборник эссе, озаглавленный "Противоречие и парадокс в римском праве", который он собирался вскоре опубликовать.
He knew quite well that he ought to be other wise engaged.	Сидел, прекрасно зная, что ему следует заниматься совсем не тем.
He ought to be writing a letter to Jessica to suggest a time of meeting.	Следовало написать письмо Джессике и оговорить время их встречи.
He ought to be drafting an interim report on his inquiry into the Radeechy affair.	Следовало набросать черновик очередного отчета о том, как продвигается расследование по делу Радичи.
He was putting off the former because anything he was likely to write was likely to be at least half a lie.	С первым он медлил потому, что в письме невозможно было обойтись без вранья.
He was putting off the latter because he had not yet decided what to do about Richard Biranne.	Со вторым - потому что не решил еще, как ему быть с Ричардом Биранном.
Attempts by Ducane's various minions, George Droysen and others, to get on to the track of 'Helen of Troy' had all so far failed.	Попытки Дьюкейновых доброхотов, таких, как Джордж Дройзен и прочие, выйти на след "Елены Прекрасной" пока что оканчивались неудачей.
And a sub rosa investigation, for which Ducane had at last received a personal authority, of Radeechy's house and bank account had revealed nothing of interest.	Не выявило ничего стоящего и состоявшееся негласно знакомство с домом Радичи и его банковским счетом, на которое лично Дьюкейну наконец-то даны были полномочия.
At least, there was only one thing that was odd, and that was a negative thing.	То есть по крайней мере одна странность все-таки обнаружилась, и притом - негативного свойства.
Radeechy's library contained a great many books on magic, but there were no traces at all of the 'goings-on' of which McGrath had spoken.	Выяснилось, что в библиотеке Радичи есть масса книг по магии, но нет никаких следов тех "занятий", о которых рассказывал Макрейт.
Ducane had looked forward with a certain shame-faced curiosity to examining the tools of Radeechy's curious trade; but there was nothing whatever to be seen.	Дьюкейн, хоть и несколько пристыженно, заранее с любопытством предвкушал, как будет осматривать специфические орудия труда, которыми пользовался Радичи, однако смотреть оказалось не на что.
Ducane concluded that Radeechy must have destroyed them all before killing himself, which suggested that the suicide was premeditated and not impulsive.	Из чего Дьюкейн заключил, что, должно быть, перед тем как покончить с собой, Радичи их уничтожил, а это, в свою очередь, указывало на то, что самоубийство совершилось обдуманно, а не внезапно, по наитию.
This piece of reasoning helped very little, however.	Пользы, впрочем, от этого логического вывода было очень мало.

Ducane had put off, and was inclined still to put off, the moment of actually asking Biranne for an explanation, because he was beginning to feel that this was his last card.	Дьюкейн покамест отложил - и склонен был откладывать дальше - минуту, когда напрямую потребует объяснения от Биранна, поскольку начинал понимать, что это - его последний козырь.
The report on Biranne from the security people had been, as he had expected it to be, without interest, and his own discreet inquiries and speculations had been fruitless.	Сведения о Биранне, полученные от спецслужб, ничего достойного внимания, как он и предполагал, не содержали; осторожные расспросы и попытки анализа, предпринятые им самим, не принесли ни малейших плодов.
He could get no 'lead' at all to help him to interpret that surprising connexion; and he did not want to confront Biranne without having found out a good deal more.	Никакой "ниточки", которая вела бы к уяснению непостижимой связи Биранна с Радичи, добыть не удалось, а встречаться с Биранном, не разузнав гораздо больше, он не хотел.
Biranne was a very clever man and could scarcely be bluffed into thinking that 'all was discovered'.	Биранн был очень умен, такого не возьмешь нахрапом, объявив ему, что "все раскрыто".
All was very far from being discovered and Biranne would certainly become aware of this.	Все было далеко не раскрыто, и, разумеется, Биранн не преминул бы это понять.
Ducane had no doubt in his own mind that Radeechy's relations with Biranne somehow contained the key to the suicide, but the evidence for this, when he came to reflect upon it, was suggestive, rather than conclusive.	Дьюкейн в глубине души не сомневался, что в отношениях этих двух людей так или иначе кроется ключ к разгадке самоубийства, однако данные, подтверждающие это, были, если вдуматься, не столько неопровержимого, сколько предположительного свойства.
Biranne had lied about his acquaintance with Radeechy, he had been the prompt discoverer of Radeechy's death, and he had in some way moved or fiddled with Radeechy's body.	Ну да, Биранн солгал, говоря, что почти не знаком с Радичи и - да, когда Радичи застрелился, это моментально обнаружил не кто иной, как Биранн; мало того, он передвигал тело Радичи или, во всяком случае, производил с ним некие манипуляции.
But if Biranne chose to maintain that he had lied out of nervousness and touched the body out of impulsive curiosity, what more could be said?	Но если, при всем том, Биранну заблагорассудится утверждать, что неправду он брякнул на нервной почве, а тело покойного трогал из безотчетного любопытства, - что тут возразишь?
And that his promptness upon the scene was accidental could well be the truth.	А то, что он так быстро подоспел к месту происшествия по чистой случайности, вполне могло оказаться правдой.
Ducane had reopened in his mind the possibility that Biranne had actually murdered Radeechy, and that the left-hand righthand discrepancy between Radeechy's fingerprints and the position of the gun was due to either accident or cunning.	Дьюкейн повторно рассмотрел предположение, что Радичи действительно убил Биранн, и неувязка с отпечатками пальцев левой и правой руки - либо оплошность, либо хитрый умысел.
But he could not satisfy himself: accident was too unlikely and cunning too devious and unclear.	Но это не помогло рассеять его сомнения: оплошность представлялась чересчур маловероятной, цель умысла - слишком запутанной и неясной.
If Biranne had seen Radeechy 'doing things' in the course of his magical operations would he not have known that Radeechy was left-handed?	Если Биранн наблюдал, как Радичи совершает свои магические обряды, разве он мог не знать, что Радичи - левша?

In fact Ducane knew from experience that left-handedness often escapes notice; and in any case there was no proof that Biranne's visits to the house were connected with the magic at all.	Вообще говоря, Дьюкейну было по собственному опыту известно, что леворукость часто остается незамеченной, да и потом, вовсе не сказано, что посещения Биранном дома Радичи были каким-то образом связаны с магией.
On the whole Ducane was not convinced by the idea of murder.	В целом версия об убийстве не убеждала Дьюкейна.
He felt pretty sure that Radeechy had used the gun and that Biranne had unthinkingly moved it in the course of his search, or whatever it was he had been doing, and had instinctively replaced it beside the right hand.	Он был достаточно твердо уверен, что Радичи сам воспользовался револьвером, а Биранн, занимаясь то ли поисками, то ли еще неизвестно чем, не подумав, отодвинул оружие и, возвращая его на прежнее место, машинально положил возле правой руки.
In the end, perhaps very soon, he would have to tax Biranne with this.	В конце концов, - и, вероятно, очень скоро, - ему придется призвать Биранна к ответу.
But the interview, to which he did not in any way look forward, was crucial and must not be bungled.	Разговор, о котором он думал без всякого удовольствия, предстоял решающий, и наделать в нем ошибок было бы недопустимо.
He wanted not only to surprise Biranne but to have enough information to be able in some way to trap him.	Он хотел не только застигнуть Биранна врасплох, но и располагать достаточной информацией, чтобы подготовить ему ловушку.
At the moment, however, it simply seemed impossible to find out anything more, he ruefully concluded, short of having Peter McGrath put upon the rack.	В данный момент, однако, удрученно подытожил Дьюкейн, доискаться чего-либо еще попросту не представлялось возможным - ну разве что, вздернув Питера Макрейта на дыбу.
'There's a gentleman downstairs to see you, Sir.	- Там, сэр, какой-то господин вас спрашивает внизу.
He says his name's McGrath.'	Назвался Макрейтом.
Ducane jumped.	Дьюкейн вздрогнул от неожиданности.
Fivey, who preferred not to enter a room if putting his head round the door would do, was leaning over, supported by the door handle, at an angle of forty-five degrees.	Файви, который предпочитал не входить в комнату, если мог ограничиться тем, чтобы просунуть в дверь голову, стоял в наклонном положении, навалясь под углом в сорок пять градусов на дверную ручку.
Even his moustaches admitted the pull of gravity.	Даже усы его свидетельствовали о силе земного притяжения.
'Where is he?	- Где он?
I'll come down.'	Я сейчас спущусь.
'He's in the hall, Sir.'	- Он в холле, сэр.
As Fivey stood aside Ducane apprehended a curious and unfamiliar smell, a sort of piercing sweet-sour odour, which seemed to be emanating from his servant.	Файви посторонился, пропуская хозяина, и обдал его едкой, кисло-сладкой волной непривычного запаха.
He hurried past and out of its range.	Дьюкейн, спасаясь, поспешил пройти мимо.

Fivey followed him down the narrow stairs droning Bony Chairlie's noo away half under his breath.	Файви, гудя себе под нос: "Красавец Чарли далеко-далеко" [32], потопал вниз по узкой лестнице следом за ним.
Ducane caught a quick glimpse of McGrath's orange hair and blue eyes.	На миг перед Дьюкейном мелькнули огненная копна Макрейтовых волос, молочно-голубые глаза.
Then they were blotted out by the large form of Fivey who, sidestepping like a dancer, passed in front of Ducane, opened the door of Ducane's small drawing-room with a flourish, and turned the lights on. McGrath, no longer looking at Ducane, was staring at Fivey who was now leaning against the lintel of the door more in the attitude of a spectator than of one about to usher others into a room.	После чего их заслонила крупная фигура Файви, который, обойдя Дьюкейна неверной танцующей походкой, торжественно распахнул перед ним двери маленькой гостиной и включил свет. Макрейт, отведя взгляд от Дьюкейна, вытаращился на Файви, который прислонился к притолоке с видом скорее стороннего наблюдателя, чем слуги, чья обязанность -провести людей в комнату.
'Go in, please,' said Ducane.	- Входите, пожалуйста, - сказал Дьюкейн.
McGrath passed Fivey, staring into his eyes as he did so and pausing inside the room to stare back at him.	Макрейт прошел в гостиную, не отрывая глаз от Файви, а войдя, еще и оглянулся на него.
Fivey returned the stare.	Файви отвечал ему немигающим взглядом.
Ducane followed McGrath in and inhaled once more the sinister, slightly oily smell.	Дьюкейн вошел вслед за Макрейтом, вдохнув опять тот же въедливый, чуть маслянистый аромат.
Fivey fell rather than stepped away from the doorway and with a murmur of Weel ye noo come back again faded in the direction of the kitchen.	Файви не столько отступил, сколько отвалился от порога и, бубня: "Когда ж вернешься ты назад?", удалился в направлении кухни.
Ducane closed the door sharply.	Дьюкейн в сердцах хлопнул дверью.
'Rather a late hour for a visit, McGrath.'	- Поздновато являетесь в гости, Макрейт.
'Who's he?' said McGrath.	- Он кто? - сказал Макрейт.
' My servant.'	- Мой слуга.
Mmm.	- М-м.
Posh.	Класс!
Looks a bit of a weirdie though.	Только чудной какой-то.
Is there something wrong with him?'	Не хворый, часом?
'No.	- Нет.
Why?'	А что?
' Those spots on his face.'	- Вся рожа в пятнах.
'Freckles.'	- Это веснушки.
' Looked to me as if he's had a few.	- И вроде хлебнул лишнего.
A bit pie-eyed.'	Малость под мухой.
' Sit down, McGrath.	- Садитесь, Макрейт.
Now tell me why you've come.	Рассказывайте, с чем пришли.
I hope you've got some more information for me.'	Надеюсь, вам есть что еще мне сообщить.

Ducane pulled the curtains.	Дьюкейн задернул шторы.
He sat down on the long stool in front of the fireplace and motioned McGrath to the chintz armchair. McGrath sat down.	Он опустился на банкетку у камина и указал Макрейту на обитое ситцем кресло. Макрейт тоже сел.
'Well, now,' said Ducane.	- Итак, давайте, - сказал Дьюкейн.
' Out with it.	- Выкладывайте.
I assure you you won't regret telling me the truth.'	Поверьте, вы не пожалеете, что сказали мне правду.
McGrath was leaning forward studying Ducane's face care174 fully.	Макрейт подался вперед, внимательно вглядываясь в лицо Дьюкейна.
He said, 'Do you mean, Sir, that you might make it worth my while?'	- То есть, я так понимаю, сэр, что могу ожидать с вашей стороны... ну, это... вознаграждение?
That's it, is it, thought Ducane.	Ах вот оно что, подумал Дьюкейн.
He replied, 'If you mean will I pay you for further information. I am afraid not.	- Если вы спрашиваете, заплачу ли я вам за дополнительные сведения, боюсь, ответ будет -нет.
I rather mean that if it later appears that you have concealed anything material you may get into serious trouble.'	Я имею в виду другое - если впоследствии обнаружится, что вы скрыли нечто существенное, вам могут грозить серьезные неприятности.
The idea of offering McGrath a financial inducement to talk more had of course occurred earlier to Ducane, but he had rejected it.	Дьюкейну и самому, конечно, приходило в голову, что под влиянием такого стимула, как деньги, у Макрейта легче развязался бы язык, но он отверг эту мысль.
The man was totally indiscreet and was moreover more likely to talk if threatened than if cajoled.	На сдержанность подобного субъекта полагаться не приходилось, и к тому же такого, похоже, скорее заставишь разговориться угрозами, а не добром.
Ducane shrank from having any kind of confidential or quasi-cordial relations with the fellow, and felt persuaded that in any case his money would only buy lies.	Дьюкейн меньше всего желал бы вступать с этим типом в доверительные или мнимо-сердечные отношения, да и потом, был убежден, что все равно не приобрел бы за свои деньги ничего, кроме лжи.
' You're making a mistake, Sir,' said McGrath.	- Ошибочка, сэр, - сказал Макрейт.
'I've told you everything I know about Mr Radeechy.	- Я вам про мистера Радичи все, что знал, уже высказал.
It wasn't about him I came:	Я не насчет него к вам пришел.
'Why did you speak of my "making it worth your while"then, if you've nothing further to tell?	- Тогда как понимать слова о вознаграждении, если вам нечего прибавить к сказанному ранее?
I warn you, McGrath, you are playing a dangerous game.	Предупреждаю вас, Макрейт, вы играете в опасные игры!
If you are frank with me now I may be able to help you later.	Будь вы сейчас откровенны со мной, я мог бы в будущем оказать вам содействие.
But otherwise - '	В противном случае...
' You see, Sir, it wasn't really about that at all.	- Вы понимаете, сэр, тут совсем другое.

In fact, Sir, I was wondering if I could interest you in a sort of project '	У меня, честно говоря, зародился один планчик, и я подумал, может, вам будет интересно...
'I doubt if any project of yours could interest me, McGrath, except the one I've mentioned.'	- Сомневаюсь, Макрейт, чтобы для меня мог представлять интерес какой бы то ни было план, связанный с вами, - кроме того, который я вам изложил.
'Well, it does concern you, Sir, this project, and I think you will be interested '	- Но он связан с вами, сэр, этот планчик, и вам, думается, будет все же интересно...
'What are you talking about?'	- Вы о чем?
'It's a bit hard to explain, Sir. The fact is, Sir, I was wondering if you could see your way to continuing the little regular remittances that Mr Radeechy used to make to me, for my services that is '	- Как бы это получше объяснить... Короче, сэр, я подумал, не сочли бы вы, например, возможным выплачивать мне на постоянной основе то скромное пособие, какое я получал за свои, проще сказать, услуги от мистера Радичи?..
Ducane stared at McGrath. McGrath's pinkish-white face had a damp babyish look, his pale blue eyes were amiable and round, his sugar-pink mouth had snaked out into an ingratiating smile.	Дьюкейн посмотрел на него. Бело-розовая физиономия Макрейта хранила младенчески невинное выражение, круглые белесо-голубые глаза лучились доброжелательностью, карамельно-пунцовые губы растянулись в заискивающей улыбке.
Ducane saw him with loathing.	Вид его вызвал у Дьюкейна прилив гадливости.
He said,	Он сказал:
'I'm afraid I do not require services.'	- Боюсь, я не нуждаюсь в услугах.
'I wasn't exactly suggesting anything like that, Sir though of course I would be glad to oblige.	- Я, в общем-то, сэр, и не предлагаю ничего такого, хотя, понятное дело, в любое время рад был бы услужить.
But you see, Sir, I do need the money and I think it should be made up to me a bit for having lost my job.	Но вы то поймите, сэр, что я до крайности нуждаюсь в средствах и полагаю, мне сколько-нибудь да причитается, раз я лишился работы.
My job, Sir, and my pension.'	Работы, сэр, и плюс к тому пенсии.
'I am certainly not going to give you money,' said Ducane, 'and I am surprised that you should ask it.	- Я, безусловно, не намерен давать вам деньги, -сказал Дьюкейн, - и удивляюсь, что вы об этом просите.
You must get yourself another job.	Найдите себе другую работу.
I am afraid your welfare is not my concern.	Боюсь, что ваше материальное положение - не моя забота.
Now, McGrath, I'm sure you have more to tell me about Mr Radeechy.	А вот о мистере Радичи, Макрейт, уверен, у вас еще осталось что сообщить.
When you were at his house '	Скажем, когда вы бывали у него...
'No, no. Sir, it's not that.	- Нет-нет, сэр, речь не о том.
I've said all I can about Mr Radeechy.	Про мистера Радичи я все, что мог, уже рассказал.
I want your help, Sir, a little bit of money, just a pound or two a week - '	Мне нужно от вас вспомоществование, сэр, небольшая сумма денег, фунта два в неделю, только-то...

'You're wasting your time, McGrath,' said Ducane, rising to his feet.	- Попусту теряете время, Макрейт, - сказал Дьюкейн, вставая.
' And now if '	- Итак, если вам...
'Maybe I'd better not beat round the bush, Sir,' said McGrath, 'though I'm the last to want to make any unpleasantness for a nice friendly gentleman like you.	- Пожалуй, что лучше будет не ходить вокруг да около, - сказал Макрейт, - а уж как не хотелось бы доставлять огорчения такому приятному, обходительному господину!
Maybe you'd like to take a look at these.'	Может, взглянете на вот это?
McGrath was holding out two large shiny sheets which looked like photographs.	Макрейт держал два больших листа глянцевой бумаги, похожих на фотографии.
Automatically Ducane reached out and took them.	Дьюкейн машинально протянул руку и взял их.
They were photographs.	Это действительно оказались фотографии.
And in a moment he saw with a shudder of surprise and alarm that they were photographs of letters written in familiar handwriting.	И в тот же миг, похолодев от внезапности и тревоги, он увидел, что это фотоснимки писем, написанных знакомым почерком.
' What on earth '	- Какого дья...
'You see, Sir, I took the liberty of removing these two letters from your desk at the office.'	- Я, видите ли, сэр, позволил себе позаимствовать эти два письма со стола в вашем служебном кабинете.
Ducane looked at the two letters and a fire of fury and shame rose into his face.	Дьюкейн пробежал глазами письма, и краска ярости и стыда залила его лицо.
He took a deep breath and then said as coolly as he could,	Он сделал глубокий вдох и сказал, стараясь звучать как можно более невозмутимо:
'You really have gone too far now, McGrath.	- На этот раз, Макрейт, вы явно зашли слишком далеко.
This is going to be a matter for the police.	Теперь вами займется полиция.
What were you proposing to do with these letters?'	Что вы рассчитывали делать с этими письмами?
McGrath also rose to his feet.	Макрейт тоже встал.
His pink lips flickered and he seemed a little excited but quite bold.	Его пунцовые губы подрагивали, выдавая легкое волнение, но смотрел он дерзко и прямо.
'Well, Sir, I'd hoped to do nothing with the letters.	- А ничего, сэр, не рассчитывал.
I mean if you could see your way to just continuing that little allowance Mr Radeechy used to make me.	Если, то есть, вы сочли бы возможным взять на себя то скромное пособие, что мне выплачивал мистер Радичи.
Mr Radeechy and me were quite friends about it, there were no hard feelings.	У нас по данному вопросу было с мистером Радичи полное дружеское согласие, ни обид, ни трений.
And what's two or three pounds a week to a rich gentleman like you?"	И что значат два-три фунта в неделю для богатого господина вроде вас?
' I see,' said Ducane.	- Понятно, - сказал Дьюкейн.
'And suppose I tell you and your little allowance to go to the devil?'	- А если я пошлю вас с вашим скромным пособием к чертям собачьим?

'Why then, Sir, I would be forced to send the letters to the young ladies.	- Ну, в таком разе, сэр, я буду вынужден отослать эти письма молодым дамам.
I mean each young lady's letter to the other young lady: The letters were from Kate and Jessica.	В смысле, каждой из молодых дам - письмо от другой. Письма были от Кейт и от Джессики.
'It's convenient, Sir, as you'll notice that the young ladies both write by hand - lovely handwriting if I may say so - and both date their letters in the way that shows the year.	- Ведь что удобно, сэр, - обе дамы, обратите внимание, пишут от руки, - почерк у них, осмелюсь заметить, загляденье! - и обе проставляют дату, указывая также и год!
And of course I've got the envelopes as well with the post-marks and your name written on.'	Притом у меня, само собой, имеются конверты, честь-честью, с марками, а на конвертах стоит ваше имя.
In fact the letters had been written within two days of each other.	Письма, надо сказать, были написаны через день одно от другого.
Ducane thought quickly.	Дьюкейн торопливо соображал.
Of course there was no question of his giving in to this appalling rogue.	О том, чтобы поддаться этому наглецу, естественно, не могло быть и речи.
All the same he, simply could not bear the prospect of Kate and Jessica He said,	В то же время допустить, чтобы Кейт и Джессика... Такое было просто выше сил! Он сказал:
'I am afraid you have made a miscalculation, McGrath.	- Боюсь, вы просчитались, Макрейт.
Each of the young ladies, as you call them, is perfectly well informed of my affection for the other.	Каждая из этих молодых дам, как вы изволите их называть, прекрасно осведомлена о моем расположении к другой.
You have nothing to threaten me with, since I am totally indifferent to what you propose.'	Вам нечем пригрозить мне, поскольку то, что вы затеваете, меня ничуть не трогает.
'I trust you'll pardon me, Sir,' said McGrath, 'it's not that I want to call you a liar, but I wouldn't come to you like this all unprepared, now would I?	- Я, сэр, конечно, извиняюсь, - сказал Макрейт, -упаси меня Боже ловить вас на неправде, но разве стал бы я приходить к вам по такому делу без всякой подготовки?
I've made my little investigation.	Я позаботился сперва провести небольшое расследование.
Like to know how I did it?	Хотите знать какое?
As you see, each of the ladies writes on posh paper with their address and telephone number.	Видите, обе дамы пишут на шикарной бумаге, где обозначен их адрес и телефон.
They write their Christian names clear and legible, bless them, and it wasn't so difficult to find out their surnames.	Подписываются, дай им Бог здоровья, своим именем, четко и разборчиво, так что узнать их фамилии не составило большого труда.
Then I ring up each of them and ask if I can speak to the other and each of them says, all surprised, they don't know anyone of that name.'	А после я звоню им обеим и каждую прошу позвать другую, и мне в ответ удивляются и говорят, что никакой такой не знают.
'You are ingenious, McGrath,' said Ducane.	- Изобретательно, Макрейт, в этом вам не откажешь, - сказал Дьюкейн.
He began to read through the two letters.	Он стал читать письма.

Kate's letter ran as follows: Oh my darling John, how I miss you, it seems an age till our lovely weekend arrives.	Кейт писала: "Джон, светик мой, я так соскучилась, - кажется, целый век осталось ждать до нашей чудесной встречи в конце недели!
I hate to think of you all lonely in London without me, but it won't be long until we are reunited.	Ужасно думать, как Вы там один-одинешенек в Лондоне, - но ничего, еще немного, и мы опять будем вместе!
You are my property, you know, and I have a strong sense of property!	Не забывайте, что Вы принадлежите мне, а я -страшная собственница!
I shall assert my rights!	И своих прав не уступлю!
Don't be long away from me, my sweet, haste the day and the hour.	Не оставляйте же меня надолго, милый мой, старайтесь приблизить день и час свидания.
Oh how heavenly it is, John, to be able to speak love to you and to know that you feel as I do!	Какое блаженство, Джон, говорить Вам о любви и знать, что мы чувствуем одно и то же!
Love, love, love.	Люблю, люблю!
Your Kate.	Ваша Кейт.
P. S.	P.S.
Willy Kost sends regards and hopes to see you too.	Вилли Кост шлет Вам привет и тоже надеется на скорую встречу".
Jessica's letter ran as follows: My dearest, my dearest, my John, this is just my usual daily missive to tell you what you know, that I love you to distraction.	Джессика писала: "Мой ненаглядный, мой бесценный Джон, это - всего лишь очередное из моих ежедневных посланий, в которых я пишу о том, что тебе и без того известно: что безумно люблю тебя.
You were so infinitely sweet to me yesterday after I had been so awful and you know how unutterably grateful I am that you stayed.	Ты был так невероятно добр ко мне вчера после моей безобразной сцены - знай же, как я невыразимо благодарна, что ты остался!
I lay there on the bed afterwards for an hour and cried - with gratitude.	Целый час потом лежала на кровати и плакала благодарными слезами.
Are we not somehow compelled by love?	Видишь, любовь в конечном счете всегда заставит нас уступить!
I shall not let one day pass without giving you the assurance of mine.	И потому я дня не пропущу, чтоб не послать тебе подтверждение своей любви!
Surely there is a future for us together.	Я верю, что у нас с тобой есть общее будущее!
I am yours yours yours Jessica Oh my God, said Ducane to himself.	Тысячу раз твоя Джессика". Проклятье, выругался про себя Дьюкейн.
How very much he did not want those girls to see each other's letters.	До чего же ему не хотелось, чтобы эти две женщины увидели письма друг друга!
It would be no good explaining Kate's ecstatic temperament to Jessica, or explaining to Kate that Jessica was living in a world of fantasy.	Бесполезно было бы объяснять Джессике, что у Кейт просто восторженный склад натуры, или объяснять Кейт, что Джессика обитает в придуманном ею мире.
Kate's letter read just like a note from a mistress.	Письмецо Кейт выглядело в точности как записка от любовницы.

Jessica would be certain that he had lied, and he could not bear that.	Джессика будет уверена, что он ей лгал, и мысль об этом была нестерпима!
He could bear to part from Jessica but he could scarcely bear that she should think so ill of him. And Jessica's letter was even more suggestive.	Разлуку с Джессикой он мог пережить спокойно, но чтобы она так дурно думала о нем - не мог... С письмом от Джессики обстояло еще хуже.
Perhaps he could try to confess it all to Kate - but the tender romantic spell would be broken and Kate would justly feel herself deceived.	Пожалуй, можно было бы попробовать признаться Кейт во всем начистоту, но нежное романтическое очарование их отношений будет утрачено безвозвратно, и Кейт, вполне справедливо, будет чувствовать себя обманутой.
Would she entirely believe him, in any case?	Да и поверит ли она ему до конца?
Things could never be the same again between them.	Во всяком случае, прежнего между ними уже не будет никогда.
Yet Ducane also saw with awful clarity that there was nothing to be done.	И в то же время Дьюкейн с пугающей ясностью сознавал, что выхода нет.
He could not do business with McGrath, it would be an intolerable situation as well as being quite wrong.	Пойти на сделку с Макрейтом было нельзя, положение создалось бы невозможное, не говоря уже о предосудительности такого шага.
The only hope was to frighten the man.	Оставалась одна надежда: припугнуть негодяя.
'Understand quite clearly, McGrath,' said Ducane, 'that I am not going to give way to this evil proposal of yours.	- Усвойте себе твердо, Макрейт, - сказал Дьюкейн, - я не соглашусь на ваше гнусное предложение.
I am not going to pay you a single penny.	Вы не получите от меня ни гроша.
And if you send those two letters to those two young women I shall go straight to the police and charge you with blackmail.	А если вздумаете отослать эти письма упомянутым двум дамам, я немедленно отправляюсь в полицию и предъявляю вам обвинение в шантаже.
You would not enjoy a long sojourn in prison, I think.'	Не убежден, что длительное пребывание в тюрьме придется вам по вкусу.
'Oh come now, come now, Sir,' said McGrath his flabby face simpering.	- Зачем же так-то, сэр, - не стоит, - сказал Макрейт, всколыхнув ухмылкой припухлости своего лица.
' I don't think you can mean that.	- Вы это, думается, не серьезно.
Why if you were to do that, Sir, I'd simply have to let the newspapers have the story.	Потому что при таком раскладе, сэр, мне просто останется рассказать эту историю ребятам из газет.
And the two young ladies would be so upset!'	Вы представляете, как расстроятся обе молодые дамы!
' You absolute villain,' said Ducane.	- Ах ты, подлец! - вырвалось у Дьюкейна.
, Now don't take on so.	- Зря вы так горячитесь.
After all, Sir, it's man to man now, it's your advantage against mine.	В конце концов, сэр, мы с вами сейчас на равных, у вас есть свой интерес, у меня - свой.
Why should you weigh in the scales more than I do?'	И почему ваш должен перевесить?
Ducane thought, all I can do is play for time.	Главное сейчас - выиграть время, думал Дьюкейн.

He won't send the letters while he thinks it possible I may pay up.	Пока он верит, что я могу раскошелиться, он писем отсылать не станет.
I'll just have to explain the whole thing to Kate and Jess, to prepare them.	Придется объяснить все это Кейт и Джесс, подготовить их, делать нечего.
But oh how can I?	Вот только - как?..
He said to McGrath,	Вслух он сказал:
'You are in a strong position, I don't deny it, McGrath.	- Что ж, у вас сильная позиция, Макрейт, не стану отрицать.
I congratulate you on your cleverness.	Голова у вас работает, поздравляю.
I'll think over your project.	Я обдумаю ваш план.
We might be able to come to some arrangement, provided your requirements were very modest.	Допускаю, что мы, возможно, и договоримся, при том условии, что ваши запросы будут действительно очень скромны.
And I warn you if they ever ceased to be modest I would go straight to the police.	Если же ваши аппетиты возрастут, предупреждаю - я непременно обращусь в полицию.
But I need time to think the matter over.	Я подумаю - только на это мне нужно время.
Come and see me again in two or three days' time.'	Заходите денька, так, через три.
' Thank you, Sir, thank you,' said McGrath.	- Спасибо, сэр, большое спасибо!
'I knew you'd be quiet and sensible like.	Я знал, что вы отнесетесь, как бы сказать, спокойно и рассудительно.
May I hope, Sir, for a little bit on account, not committing you to anything like, but just to show we're friends?'	Не мог бы я, сэр, по такому случаю понадеяться на небольшую наличность, без никаких для вас обязательств, всего лишь в знак дружеского расположения?
'I rather doubt if we're friends,' said Ducane,	- Относительно нашей дружбы у меня есть сомнения, - сказал Дьюкейн.
' But here's two pounds.'	- Но впрочем, вот вам два фунта.
'Oh thank you, thank you.	- Ох, спасибочки, сэр!
And do remember, Sir, if I may make so bold, and that's another thing, there's always Judy, my wife you know, we understand each other, Judy and I, and Judy's always been a willing girl, philosophical you might say, and Judy took quite a fancy to you, Sir, and if you should ever feel the urge '	И еще, - я извиняюсь за такое нахальство, но помните, сэр, что в любой момент имеется Джуди, моя, значит, супруга, и что мы - Джуди, стало быть, и я - всегда друг друга поймем, она у меня сговорчивая по природе, философски смотрит на вещи, если можно так выразиться, а вы ей, сэр, как раз очень приглянулись, так что если вам когда придет охота...
'How dare you talk to me like that about your wife!' cried Ducane.	- Да как вы смеете так говорить со мной о своей жене! - вскричал Дьюкейн.
' Get out of here.	- Убирайтесь!
Get out.'	Вон отсюда!
He rushed to the door and opened it.	Он метнулся к двери и распахнул ее.
Fivey jumped hastily back and pretended to be tidying the hall table.	От двери торопливо отскочил Файви и сделал вид, что наводит порядок на столе, стоящем в холле.

' Listening, were you!' Ducane roared at him.	- Подслушивали, да? - рявкнул на него Дьюкейн.
'Now, McGrath, clear off!'	- А ну, Макрейт, пошел вон!
'Yes, Sir, yes, sir, but I'll come back like we said,' McGrath murmured, scurrying into the hall.	- Ладно, сэр, хорошо, но я еще зайду, как мы условились, - бормотал Макрейт, прошмыгивая в холл.
He paused for a moment in front of Fivey and they regarded each other like two dogs; Then he darted out of the hall door.	Поравнявшись с Файви, он задержался на мгновенье, и оба, точно два пса, застыли, воззрясь друг на друга. Затем Макрейт выскочил в парадную дверь.
Ducane turned to Fivey.	Дьюкейн напустился на Файви.
' You're drunk!' he shouted.	- Вы пьяны! - крикнул он.
' I can smell it on your breath.	- Я это понял уже по вашему дыханию!
Be off to bed.	Подите проспитесь!
And if I ever catch you eavesdropping again I'll sack you on the spot.'	И если я когда-нибудь еще поймаю вас на том, что вы подслушиваете, - рассчитаю на месте!
Fivey vacillated, caressed Ducane with a startled reproachful look of his pure brown eyes, rotated, and began carefully to mount the stairs.	Файви качнулся, обласкал Дьюкейна недоуменным и укоризненным взглядом ясных карих глаз, совершил оборот кругом и с большой осторожностью начал подниматься по лестнице.
Ducane went back into the drawing-room and slammed the door.	Дьюкейн вернулся в гостиную и захлопнул дверь.
He tore the two photographs into small pieces.	Он разорвал фотографии на мелкие кусочки.
He sat down and put his head in his hands.	Потом сел и обхватил голову руками.
In fact he had been deceiving Kate and Jess up to the hilt.	Честно говоря, он без зазрения совести обманывал Кейт и Джесс.
There was no 'explanation' of his conduct.	Никаких "объяснений" для подобного поведения не существовало.
His conduct would look bad, just as bad as it was.	Оно все равно будет выглядеть гадко, в точности таким, какое и есть.
He was justly served.	Он получит то, что заслужил.
And then the scoundrel had the impudence to offer him his wife!	И в довершение всего, этот сукин сын имел наглость предложить ему свою жену!
He could not believe that Judy McGrath - At that moment Ducane suddenly thought of something which ought to have been clear to him a good deal earlier.	Невероятно, чтобы Джуди Макрейт... В эту минуту Дьюкейну внезапно открылось нечто такое, о чем следовало бы догадаться давным-давно.
'What seat, Paula?	Глава двадцать первая - Што с фами, Пола?
' Venus, Cupid, Folly and Time.'	- Венера, Купидон, Прихоть и Время.
'What?'	- Что-что?
'Nothing.'	- Нет, ничего.
, When shall we start reading the Aeneid?'	- Когда же мы приступим к чтению "Энеиды"?
'Later.	- Потом.

After - Later.'	После... Словом, потом.
' After what?'	- После чего?
' Later.'	- Просто - потом.
' What seat, my dear?'	- Да что с вами, дружок?
'Nothing, Willy.	- Ничего, Вилли.
Why, here comes Barbara to see you.	Вон Барбара к вам идет.
I must go.	Мне пора.
Thanks for the tutorial!'	Благодарю за урок.
Eric's ship is steaming northward through the Indian Ocean, and Eric is in the prow, Eric is the ship's figurehead, with his big varnished face and his stiff golden hair streaming backward.	Неустанно движется на север по Индийскому океану корабль Эрика; Эрик стоит на носу, он -ростр этого корабля; большое лицо его отполировано ветром, литая грива золотистых волос откинута назад.
He leans across the brilliant sea, sending towards the north, toward the decisive meeting, the narrow burning beam of his will.	Он подался всем телом вперед, поверх сверкающего моря, устремляя на север, навстречу роковому свиданью, обжигающий узкий луч своей воли.
That unappeased violence, in him travels to the encounter.	Неутоленную ярость несет он в себе на предстоящую им встречу.
With what can it be opposed?	Что можно противопоставить ей?
Is there any love still for healing, or only the need of courage in the face of force?	Достанет ли все еще любви для исцеления или уже потребно только мужество перед напором силы?
What profit now even to run away, since discovery would be so certain and flight merely the fearful waiting in a stranger's room for those inevitable feet upon the stair?	Что пользы теперь даже спасаться бегством, если тебя непременно найдут, и твое бегство сведется к боязливому ожиданию, где-нибудь в чужой комнате, того, что с лестницы послышатся неотвратимые шаги?
He must be awaited here with closed lips, no single word uttered, no confession made, no assistance asked.	Нет, нужно ждать его здесь, ждать без единого слова, плотно сжав губы, никому не делая признаний, ни к кому не взывая о помощи.
It is too late, and pride will not now surrender its captive.	Слишком поздно; теперь уже и гордость не позволит.
After so much of cleverness, so much of subtlety, so much of the insolence of reason, comes that at last which must be dumbly faced.	Такое пиршество ума, утонченности, высоколобой учености - и после этого приходит то, что ты должна принимать тупо и молча.
Eric, not now to be controlled or managed, must, with whatever outcome, be totally endured.	Эрика больше не обуздать и не укротить - его придется, к чему бы это ни привело, безропотно терпеть.
The necessary courage is that full endurance in secrecy, that being dismembered in secrecy, the willingness to surrender, in whatever strange way it might be asked for, an eye for an eye, a tooth for a tooth.	Вот для чего и потребуется мужество - для этого безоглядного долготерпения, когда тебя, втайне от всех, будут разнимать на части; для готовности отдать, в какой бы странной форме об этом ни попросили, око за око и зуб за зуб.

And this had to be, not only because of the relentless journeying ship, but because of the unredeemed past buried alive in its demoniac silence.	Так будет, - и причиной тому не только неуклонное приближение корабля, но и отринутое без искупления прошлое, заживо погребенное в своем сатанинском безмолвии.
Now let a demon courage rise to face that resurrected bloodstained shade.	Пусть же теперь ей хватит сатанинского мужества достойно встретить эту воскресшую кровоточащую тень.
But oh, the human weakness, the desire for the comforter, the frail crying wish that it had all never happened at all and things were as they once were.	Но ах, как слаб человек, как жадно он ищет опоры, как жалобно причитает душа - хоть бы всего этого никогда не было, хоть бы опять все стало, как прежде!
The bitter memory of the newly painted door and the beautiful woman entering.	Как горько вспоминать о свежевыкрашенной двери и о красивой женщине, входящей в эту дверь!
The bitterness of that bitterness.	Какая горечь оттого, что вспоминать об этом горько!
Oh Richard, Richard, Richard.	Ах, Ричард, Ричард, Ричард!..
'Why, Henrietta, here all alone?	- Ты почему здесь одна, Генриетта?
Where's Edward?'	А где Эдвард?
'He's hunting for Montrose.'	- Пошел искать Монтроза.
'Henrietta, you're crying.	- Да ты плачешь, деточка?
What is it, my little pussy?	Что случилось, моя киска?
Sit down here and tell me.'	Ну-ка сядь, расскажи мне.
' everything's awful.'	- Все плохо.
'Why, what's awful?	- Так. Что плохо?
Tell me all the things that are awful.'	Расскажи, давай разберемся.
'We can't find Montrose anywhere.'	- Монтроза не найти нигде.
'Montrose will come back.	- Монтроз нагуляется и придет.
Cats always do.	Кошки всегда так делают.
Don't you fret then.'	Можешь не беспокоиться о нем.
'And we found a dead fish in our special pool.'	- А в нашем заповедном пруду мы нашли мертвую рыбку.
'They have to die sometime, Henrietta, just like us.'	- Когда-то и рыбам, Генриетта, приходится умирать, как и людям.
'And we saw a bad magpie carrying off a poor frog.'	- А сорока, бессовестная, утащила бедного лягушонка, мы сами видели.
' The magpie has to eat, you know!	- Ну надо же сороке чем-то питаться!
And I don't suppose the frog really knew what was happening at all.'	А лягушонок, наверное, даже не сознавал, что происходит.
' I do wish the animals wouldn't hurt each other.'	- И зачем только животные мучают друг друга!
'We human beings hurt each other too!'	- Ведь и мы, люди, тоже мучаем друг друга!

'And we found a poor seagull with a broken wing and Uncle Theo drowned it.'	- И потом, мы подобрали чайку со сломанным крылом, а дядя Тео утопил ее.
'That was the only thing to do, Henrietta.'	- Правильно сделал, Г енриетта, ничего другого не оставалось.
'And I dreamed last night that we were back with Daddy and it was all all right again, and when I woke up I was so miserable. Why, Mummy, what is it?	- А сегодня ночью мне приснилось, что мы опять живем с папой и снова все хорошо, и так жалко было просыпаться... Ты что, мамочка?
Why, Mummy, now you're crying too...'	Ну вот, мама, теперь ты тоже плачешь...
' I've learnt the flute quartet in major.'	- А я разучила ре-бемольный квартет для флейты!
' I know.'	- Я знаю.
' Oh, you've been listening!	- Зачем вы подслушивали?
It was supposed to be a surprise.'	Я готовила вам сюрприз!
'I heard you the other day when I was walking by the house.'	- Я слышал, как ты играла на днях, когда проходил недалеко от дома.
, May I come up and play it to you?'	- Можно, я приду и сыграю его для вас?
'No.'	- Нет, нельзя.
, Why not?	- Но почему?
You used to let me come here and play to you.'	Вы ведь раньше пускали меня к себе поиграть!
'Not any more.'	- Раньше - да, теперь - нет.
'Why not, Willy?'	- Но почему же, Вилли?
'The music is too painful, dearest Barbara.'	- Мне слишком мучительно слушать музыку, дорогая моя Барбара.
, You think I wouldn't play it properly!	- Думаете, я плохо сыграю?
I have improved.'	Я сделала большие успехи!
'No, no, I could hear you were playing it beautifully.'	- Нет-нет, я слышал, ты играешь прекрасно.
'Willy, why won't you teach me German?	- Вилли, а почему вы не научите меня немецкому языку?
You teach Pierce Latin so why not me German?'	Как Пирсу преподавать латынь - так пожалуйста, а как мне немецкий - так нет!
' Just not.' -	- Нет, потому что нет.
' I don't understand you.	- Не пойму я вас.
I think you've become horrid.	По-моему, вы стали какой-то противный.
Everyone's horrid.	Все ведут себя противно.
Pierce is horrid.'	А уж Пирс - тем более.
'Pierce is in love.	- Пирс влюблен.
' pooh!	- Подумаешь!
What's being in love like, Willy?'	А как это, Вилли, когда человек влюблен?
' I've forgotten.'	- Я уже забыл.

'Well, I suppose you are rather old.	- Да, - вы, пожалуй, староваты для этого.
If I'm ever in love with someone I won't be horrid to them.'	Но если я влюблюсь в кого-нибудь, то не стану вести себя с ним противно.
' Thats a very good rule, Barbara.	- Отличное правило, Барбара.
Remember that rule when the time comes.'	Не забудь его, когда подоспеет время.
'You remember how you used to say that I was Titania and you were the ass?'	- А помните, вы любили повторять, что я -Титания, а вы - осел?[33]
'Did I?	- Правда?
Well, I'm still the ass.	Что ж, я - по-прежнему осел.
I'm going to London tomorrow, Barbie.'	Я завтра еду в Лондон, Барби.
' I know.	- Да, знаю.
You're going to stay two days with John.	Вы остановитесь на два дня у Джона.
John told me.'	Джон говорил мне.
' I'm going to the libraries.'	- Еду поработать в библиотеках.
' I'll come and see you as soon as you're back.	- Я к вам приду, как только вы вернетесь.
I'll be lonely, with mama and papa away.'	А то, когда папы с мамой нет, мне одиноко.
' I'll be working then.	- Я буду занят работой.
Come at the week-end.'	Приходи в конце недели.
'Why not directly you're back?'	- Но почему не сразу по вашем приезде?
'Nam excludit sors mea "saepe veni".'	- "Nam excludit sors mea "saepe veni""[34].
'You keep saying things in Latin and you know I can't understand.	- Вы все время говорите по латыни - вы же знаете, что я не понимаю!
I might understand if you wrote it down.	Может быть, поняла бы, если б это было написано.
But I can't talk Latin, and you pronounce it in such a funny way.'	Я ведь не говорю по-латыни, а вы еще и произносите так непонятно...
'Never mind.'	- Ладно, не бери в голову.
'I wish you wouldn't be so horrid, Willy, just when I'm so miserable about Montrose.'	- Ну что вы такой противный, Вилли, когда мне и без этого несладко из-за Монтроза!
'Don't worry about Montrose, Barbie, hell turn up.	- Из-за Монтроза волноваться нечего, Барби, -объявится.
He's just wandered off on an expedition.'	Может коту прийти охота пошататься по окрестностям?
'But he's never done it before.	- Но такого до сих пор не бывало!
He's not a real torn cat.	Он - не то, что другие коты.
He wouldn't want to go away.'	Его и не потянет шататься.
' I'm sure he'll come back, my dove.	- Никуда он не денется, голубка, я уверен.
There now, don't cry.	Ну будет, будет, не плачь!

You upset me so much when you cry.'	Я ужасно расстраиваюсь, когда ты плачешь...
' I don't think you care at all.	- Я думаю, вас это совсем не трогает!
I think you're beastly.'	Вас ничем не пронять!
Barbara, sitting on the floor beside Willy's chair, had twinc, l her arms about his knees.	Барбара, сидящая на полу возле кресла Вилли, обвила руками его колени.
Willy now rose abruptly, steppir, out of the wreath of her arms and marching over to the window.	Вилли резким движением встал, шагнул из кольца ее рук и подошел к окну.
' Stop crying, Barbara.'	- Я сказал, хватит плакать, Барбара!
Out of sheer surprise she stopped, and sat there snuffling and mopping her eyes, her bare feet, just visible underneath her green and white spotted dress, nestling together like two little brown birds.	От удивления у Барбары иссякли слезы; она осталась сидеть, всхлипывая и вытирая глаза, выставив из-под белого в зеленую крапинку платья плотно сдвинутые голые коленки, похожие на двух светло-бурых птенцов в гнезде.
Willy took hold of the window-sill, pushed aside the latest stones which the twins had brought and the glass which held the now limp and drooping nettles, and began to look intently through his Swiss binoculars at nothing in particular.	Вилли, вцепившись одной рукой в подоконник, сдвинул в сторону камушки - последнее подношение близнецов, отодвинул стакан с поникшей, окончательно увядшей крапивой и уставился сквозь швейцарский бинокль в пустое пространство.
I shall have to leave this place, thought Willy.	Надо уезжать отсюда, думал Вилли.
The agony was each time greater of not being able to seize Barbara violently in his arms.	С каждым разом невозможность схватить Барбару в объятья доставляла ему все больше страдания.
'What are you looking at, Willy?'	- На что вы смотрите, Вилли?
'Nothing, child.'	- Ни на что, девочка.
' You can't be looking at nothing.	- Нельзя смотреть ни на что!
You're so dull today.	С вами сегодня совсем неинтересно.
I shall jolly well go away.'	Я уж лучше пойду.
' Don't go, Barbie.	- Не уходи, Барби!
Yes, you'd better go.	А впрочем, и правда иди, пожалуй.
I've got to work.'	Мне нужно работать.
' All right, I shall go and ride my pony.	- Хорошо, пойду покатаюсь на пони.
And I'll never play you that Mozart.'	И не дождетесь, чтобы я сыграла вам Моцарта!
'Do something for me, will you, Barb?'	- У меня к тебе одна просьба - исполнишь, Барб?
'Possibly.	- Посмотрим.
What is it?'	Какая просьба?
' Go and find Pierce and be specially nice to him.'	- Ступай разыщи Пирса, и будь с ним поласковей.
'Well, maybe.	- Все может быть.
I'll see how I feel.	Зависит от настроения.
Have a nice time in London.'	Счастливо вам съездить в Лондон!

After she had gone Willy Kost locked the door and went into his bedroom and lay face downwards on his bed.	Когда она ушла, Вилли Кост запер дверь, пошел в спальню и лег ничком на кровать.
The sheer physical strain of the last half hour had left him limp and shuddering.	Физическое напряжение, испытанное за последние полчаса, отняло у него все силы; его трясло.
He could not decide if it was worse when she touched him or when she did not.	Непонятно было, что хуже - когда она прикасается к нему или держится на расстоянии.
There was a raw agony of yearning which was soothed by her touch.	Влечение, острое до боли, чуть-чуть стихало под ее прикосновением.
And yet at such moments the checking of the inclination of his whole body towards hers racked every nerve and muscle.	Но сдерживаться в такие минуты, когда каждый нерв и мускул в его теле рвались к ней, стоило нечеловеческих усилий.
To sit there inertly while she caressed his hair or stroked his knee required an exertion of physical strength which made him ache.	Сидеть сиднем, когда она ерошит ему волосы или гладит его по колену, требовало такого расхода физических сил, что у него потом ломило все тело.
And all the while vivid imagery of embracing her, kissing her passionately, taking her on to his lap, surrounded Barbara with a golden aura of pain.	Воображение, живо рисующее ему, как он ее обнимает, страстно целует, сажает к себе на колени, обволакивало облаком сладостной муки.
I thought it might have got better, Willy said to himself, but it seems to have got worse.	Я думал, может быть, станет полегче, говорил сам с собой Вилли, но стало, кажется, только хуже.
I shall have to do something, I shall have to go away, if things go on like this I shall go mad.	Нужно что-то предпринять. Мне придется уехать, - если так будет продолжаться, я с ума сойду.
He began deliberately to think about Mary and at last a sweet soothing faintness began to creep over him like a light mist.	Он велел себе думать о Мэри, и мало-помалу к нему, подобно легкой дымке, стала подкрадываться блаженная целительная расслабленность.
He was not in love with Mary, but he loved her very dearly, and he had been more profoundly moved and delighted by her proposal than he had yet been able to express to her in the two affectionate, confused, inconclusive meetings he had had with her since the scene in the graveyard.	Он не был влюблен в Мэри, но искренне любил ее, и был гораздо больше растроган и пленен ее предложением, чем сумел это выразить во время двух теплых, неловких, косноязычных встреч, которые состоялись между ними после сцены на кладбище.
Perhaps he would marry Mary and take her right away.	Возможно, он и в самом деле женится на Мэри и не откладывая увезет ее отсюда.
Perhaps that was the solution.	Возможно, в этом - решение всех проблем.
Why should he not even now make a dash for happiness?	Почему бы ему, даже сейчас, не попытать счастья?
Was it too late?	Или уже слишком поздно?
Had the past really broken him?	Или прошлое действительно сломило его?
Willy lay motionless face downward on his bed as the sun went down toward the sea and the evening made the landward colours seeth with vividness and then faded them into a luminous blue midsummer dark.	Так лежал он без движения ничком на постели, а солнце меж тем клонилось к морю, и вечер сперва заставил краски на берегу полыхать огнем, а после накрыл их прозрачной летней синей темнотой.

He lay there wide-eyed and listened quietly to Theo who tapped for a while upon the door and then went slowly away.	Вилли лежал с открытыми глазами и молча слушал, как в дверь стучится Тео, - стучится долго, а потом медленно уходит прочь.
Twenty-two	Глава двадцать вторая
'Ye highlands and ye lowlands, Oh where hae ye been? They hae slain the Earl of Murray And hae laid him on the green.'	"Вы, горы, вы, долины, Где были вы, когда Убили графа Мари, Убили без стыда"[35].
'Oh shut up, Fivey!' Ducane shouted through the drawing room door.	- Да сколько можно, Файви, наконец! - крикнул Дьюкейн в открытую дверь гостиной.
The kitchen door banged.	В ответ хлопнула дверь на кухню.
The drawing-room door banged.	Вслед за тем хлопнула дверь в гостиную.
' Sorry, Willy,' said Ducane.	- Простите, Вилли, - сказал Дьюкейн.
' My nerves are on edge.'	- Нервы шалят.
' What seat?'	- Што с фами?
' Oh nothing.	- А, ничего.
All this sunny weather is getting me down.	Гнетет эта солнечная погода изо дня в день.
It's so unnatural.'	Это противоестественно.
'I wonder if those curious spots will go away in the winter.'	- Любопытно, зимой эти занятные пятна пропадают?
'What are you talking about, Willy?'	- Вы о чем толкуете, Вилли?
'Those freckles on your butler or whatever he is.'	- Ну, веснушки на вашем дворецком или кто он там у вас?
'Good heavens!	- Господи!
I'd never thought of that.	Я даже не задумывался на эту тему.
I hope not.	Надеюсь, не пропадают.
I rather like them!'	Они мне, в принципе, нравятся!
Ducane laughed.	- Дьюкейн рассмеялся.
' You make me feel better, Willy.	- Вы подняли мне настроение, Вилли.
Have a drink.'	Не выпьете чего-нибудь?
'A leetle whisky, maybe, just for a nightcap.	- Глоточек виски, пожалуй, на сон грядущий.
Thanks.'	Спасибо.
' You're very brown.	- Вы здорово загорели.
Been basking in the sun?'	Нежитесь на солнышке?
' Just lazy.'	- Просто лень одолела.
' You seem cheerful, Willy.'	- И заметно повеселели.
' Just crazy.'	- Просто дурь нашла.
' Octavian and Kate got off all right?	- Октавиан и Кейт благополучно отбыли?
' Yes, with the usual hullaballoo.'	- Да, под обычный гам и тарарам.

' I hope they'll like Tangier.	- Надеюсь, им понравится в Танжере.
I thought it was just like the Tottenham Court Road myself.'	Мне лично он больше всего напомнил Тоттнем-Корт-Роуд[36].
' They will like anywhere.'	- Таким, как они, понравится везде!
'Yes.	- Это верно.
They're happy people.'	Счастливого склада люди.
Both Willy and Ducane sighed.	Вилли и Дьюкейн, не сговариваясь, вздохнули.
'Happiness,' said Willy, 'is a matter of one's most ordinary everyday mode of consciousness being busy and lively and unconcerned with self.	- Счастье, - заметил Вилли, - это когда твое сознание самым будничным и естественным образом работает, живет полной жизнью и совершенно не занято собой.
To be damned is for one's ordinary everyday mode of consciousness to be unremitting agonizing preoccupation with self.'	Ну, а проклятье - когда таким же будничным и естественным образом сознание непрестанно и мучительно поглощено как раз собою.
' Yes,' said Ducane.	- Готов согласиться.
'Kate and Octavian are hedonists, yet they aren't deeply preoccupied with themselves and so they can make other people happy.'	Кейт с Октавианом - гедонисты, но они не сосредоточены только на себе, и оттого другим рядом с ними хорошо.
Ducane thought, this is a moment at which I might be able to make Willy talk about himself if I tried very hard.	Вот та минута, думал Дьюкейн, когда я мог бы, если б очень постарался, заставить Вилли рассказать о себе.
I think he wants to talk about himself.	Ему, похоже, самому хочется излить душу.
But I can't do it. I'm too burdened with my own troubles.	Но я не могу, меня слишком гнетут собственные невзгоды.
He said, 'Things all right generally down there?'	- Как там вообще, - прибавил он, - все нормально?
' Yes and no.	- И да, и нет.
I don't see them much.	Я с ними не очень-то и вижусь.
Paula's worried about something, she's got some sort of secret nightmare.'	Пола чем-то озабочена, что-то гложет ее изнутри.
She's not the only one, thought Ducane gloomily.	В этом она не одинока, мрачно подумал Дьюкейн.
He said, 'Sorry to hear that.	- Жаль это слышать, - сказал он.
I must try to see a bit more of Paula.'	- Надо бы мне уделять Поле больше внимания.
How instinctively I assume that what everyone needs is help from me, Ducane thought bitterly.	С ходу, не рассуждая, решаю, что для каждого самое необходимое - моя помощь, сокрушенно подумал Дьюкейн.
' Yes, do that, John.	- Правильная мысль, Джон.
And poor Barbara's still very upset about the cat.'	А Барбара, бедняжечка, все горюет из-за кота.
' The cat hasn't turned up?'	- Что, кот так и не нашелся?
'No.'	- Да нет.
' I expect it will.	- Придет, будем надеяться.

Barbie's a very sweet kid, but hopelessly spoilt of course.'	Барби - очень славная девочка, но, конечно, избалована донельзя.
' Mmm.'	- М-мм.
Ducane was feeling almost demoralized and as this was very unusual he was correspondingly alarmed.	Дьюкейна не покидало ощущение, что пошатнулись его нравственные устои; ощущение было крайне непривычным и, соответственно, вселяло тревогу.
He was a man who needed to think well of himself.	Он относился к числу людей, которым необходимо быть о себе хорошего мнения.
Much of the energy of his life issued from a clear conscience and a lively self-aware altruism: As he had had occasion to note just now, he was accustomed to picture himself as a strong self-sufficient clean-living rather austere person to whom helping others was a natural activity.	В значительной степени жизненную энергию в нем питали чистая совесть и активный, осознанный альтруизм. Дьюкейн, как он сам только что мысленно отметил, привык видеть себя самостоятельным, сильным, порядочным человеком довольно строгих правил, для которого естественным видом деятельности была помощь другим.
If Paula was in trouble then obviously what Paula needed was the support, the advice, the compassion of John Ducane.	Если Пола попала в беду, значит, само собой, главное, что нужно Поле, - это поддержка, советы и сочувствие Джона Дьюкейна.
To think this was a reflex action.	Подобный ход мыслей возникал автоматически.
Ducane knew abstractly that one's ideal picture of oneself is likely to be misleading, but the discrediting of the picture in his own case had not brought any clear revelation of the shabby truth, but just muddle and loss of power.	В теории Дьюкейн знал, что собственный идеальный портрет бывает часто обманчив, однако в его случае развенчание упомянутого портрета завершилось не ясной картиной неприглядной правды, а только кашей в голове и чувством немощи.
I cannot help anyone, he thought, it's not just that I'm not worthy to, I haven't the strength any more, I haven't the strength now to stretch out a hand to Willy, I'm enervated by all this mess and guilt.	Не в состоянии я никому помочь, думал он, и не потому лишь, что недостоин этим заниматься, а потому, что больше не в силах - не в силах протянуть сейчас руку Вилли, деморализован всей этой путаницей, сознанием своей вины...
He had spent part of the previous evening with Jessica and had agreed blankly to 'go on seeing her'.	Накануне он провел часть вечера у Джессики и тупо согласился продолжать с ней встречаться.
They had argued in a bitter hostile way about how often Ducane should see her.	Они с ожесточением и злобой спорили, как часто Дьюкейну приходить к ней.
Ducane had insisted that it should be only once a fortnight.	Он настаивал на том, чтобы лишь раз в две недели.
Jessica had not screamed, she had not wept.	Джессика не срывалась на вопли, не лила слез.
She had argued shrewdly, coldly.	Она расчетливо и холодно гнула свою линию.
She had interrogated Ducane, asking him once more if he had a mistress, which he had again denied.	Устроила Дьюкейну допрос, вновь допытываясь, есть ли у него любовница, что он, как и прежде, отрицал.
They had stared at each other with suspicion and anger and had parted brusquely.	Они обменялись враждебными, недоверчивыми взглядами и сухо простились.

Ducane went away thinking though he was now too wary to say it: when two people have become so hard and unforgiving to each other they ought to have the wit and the strength to part.	Дьюкейн ушел с уверенностью, на сей раз из осторожности не высказанной вслух, что, когда два человека настроены по отношению друг к другу так неприязненно и непримиримо, им должно хватить ума и воли расстаться.
But then he felt, on reflecting on the evening, so extremely ashamed of his unkind behaviour that he took refuge in feelings of uncertainty and weakness.	Потом, однако, мысленно восстанавливая для себя этот вечер, он так устыдился своего бездушного поведения, что уступил опять чувству неопределенности и бессилия.
He had also seen McGrath again and had given him some more money.	Виделся он снова и с Макрейтом; дал ему денег.
He regretted having become so angry with the man on the first occasion, as it was at least worth discovering whether McGrath could be persuaded to sell any more information about Radeechy.	Пожалел, что так рассвирепел на него в прошлый раз: все-таки и та встреча не прошла даром, выяснилось хотя бы, готов ли Макрейт продать какие-либо дополнительные сведения о Радичи.
Ducane noted wryly that his earlier scruples about corrupting McGrath and demeaning himself seemed to have vanished since he was now in any case on commercial terms with the fellow. McGrath, however, who was still uncertain, as Ducane intended him to be, whether or not Ducane was really settling down to pay him a regular wage for not posting the letters to 'the two young ladies', was evasive, hinted at things he might reveal if suitably rewarded, and made another appointment.	С горькой иронией Дьюкейн отметил, как развеялись в прах его былые высокие соображения, что подкупать Макрейта безнравственно, что это значит ронять себя -поскольку теперь, во всяком случае, он состоял в коммерческих отношениях с этим субъектом. Макрейт со своей стороны, так и не зная наверняка - чего как раз и добивался Дьюкейн, -намерен ли Дьюкейн в самом деле регулярно платить ему мзду за согласие не посылать писем двум "молодым дамам", юлил, намекал, что мог бы за соответствующее вознаграждение поведать кое-что еще, и назначил новую встречу.
In fact Ducane doubted whether McGrath had more to tell.	Дьюкейн, правду сказать, сомневался, что Макрейту есть что поведать.
As for the matter of the letters, Ducane told himself that he was just playing for time, and that was indeed all he could do.	Насчет писем он говорил себе, что старается просто выиграть время - ничего другого, собственно, ему и не оставалось.
He must, at some suitable opportunity, inform Kate and Jessica of each other's existence and prepare them for an unpleasantness.	Нужно было выбрать подходящий момент, открыть Кейт и Джессике правду о существовании той и другой и подготовить их к предстоящей неприятности.
They were rational women and it would probably pass off all right.	Они - разумные женщины, так что, пожалуй, все сойдет благополучно.
The only serious damage would be to his own dignity and that could be salutary damage.	Единственное, что понесет серьезный урон, - это его собственное достоинство, и, может статься, этот урон пойдет ему на пользу.
At least this was what Ducane thought some of the time.	Так, по крайней мере, большей частью рассуждал сам с собою Дьюкейн.
At other moments the whole thing was a nightmare.	Но бывали минуты, когда вся эта история представлялась ему кошмаром.
He writhed at the idea of their seeing him as a liar and a traitor.	Он содрогался при мысли, что в нем будут видеть лжеца и предателя.

His behaviour to Jessica, already so inconsistent and unkind, would seem, on this revelation, that of a shabby trickster.	Его поведение с Джессикой, и без того уже достаточно непоследовательное и жестокое, выставит его, когда все откроется, дешевым проходимцем.
Jessica was certain to believe that Kate was his mistress.	Джессика, несомненно, уверует в то, что Кейт была его любовницей.
Ducane could face being thought a brute, but could not face being thought a cold-blooded deceiver.	С тем, что его сочтут скотиной, Дьюкейн еще мог бы примириться, - лишь бы не хладнокровным обманщиком!
Yet, he reflected, I am a cold-blooded deceiver.	Но в сущности, размышлял он, я и есть хладнокровный обманщик.
What I can't bear is not being one but seeming one!	Значит, быть я могу, а вот казаться - нет!
As for Kate, he did not really know how she would take it, and at certain terrible times he pictured himself banished from Trescombe for ever.	Что касается Кейт, он понятия не имел, как она это примет, и, случалось, рисовал себе с ужасом, как его навсегда изгоняют из Трескоума.
At these times the thought flashed on him for a second: perhaps after all it would be better just to go on paying McGrath.	В эти мгновения у него мелькала мысль, что, может быть, лучше, в конце концов, просто-напросто продолжать платить Макрейту.
But Ducane knew that this was the way to hell, and that he should even envisage it showed that he was corrupted indeed.	Только он знал, что это - дорога в ад, и тот факт, что он хотя бы допускал подобную возможность, свидетельствовал, что его устои и в самом деле пошатнулись.
And he thought about Biranne.	Еще он размышлял о Биранне.
He thought more and more intensely about Biranne, producing not clarity but darkness.	Упорно думал о Биранне, не достигая никакой ясности, а лишь все более погружаясь во мрак.
Ducane's particular sort of religious temperament, which needed the energy of virtue for everyday living, pictured the good as a single distant point of light.	Особенности отношений Дьюкейна с религией, полагающих условием каждодневной жизни энергию добродетели, определяли его восприятие добра как единой далекой точки света.
A similar and perhaps less accurate instinct led him to feel the evil in his life as also single, a continuous systematically related matrix, almost a conspiracy.	Подобным же образом, хотя, пожалуй, и не столь четко, воспринимал он зло в своей жизни тоже как некое единство, как непрерывное системное объединение взаимосвязанных частей в некую матрицу, словно бы по преступному сговору.
This was perhaps the remnant in his mind of his ancestors' vigorous and literal belief in the devil.	Возможно, это был пережиток истовой и буквальной веры в дьявола, которую исповедовали его предки.
So now he felt that the muddle with the two women, McGrath's blackmail, Radeechy's death for which in a curious way he was beginning to feel himself responsible, and the mysterious and in some way obviously wicked activities of Biranne were all intimately connected together.	Так, сейчас у него было ощущение, что и неразбериха с двумя женщинами, и шантаж со стороны Макрейта, и смерть Радичи, за которую он почему-то начинал чувствовать себя ответственным, а также загадочные и явно предосудительные действия Биранна - все это взаимосвязано самым тесным образом.
Moreover the key to it all was Biranne himself.	И более того, ключевая фигура здесь - Биранн.
Ducane had begun to have dreams about Biranne and the dreams were odd.	Биранн начал сниться Дьюкейну по ночам, и сны эти были странные.

In the dreams Ducane was invariably the pursuer.	Дьюкейн выступал в них неизменно в роли преследователя.
He sought for Biranne with anxiety and yearning through huge empty gardens and bombed London streets.	Объятый тревогой и тоской, он рыскал в поисках Биранна по огромным безлюдным садам, по лондонским улицам, изуродованным бомбежкой.
Familiar scenes were transfigured into ghastliness by a need, an absence, the need for Biranne, the absence of Biranne.	Знакомые места чудовищно преображались из-за надобности в ком-то, из-за отсутствия кого-то -надобности в Биранне, отсутствия Биранна.
Ducane, who was not accustomed to taking dreams seriously, attempted no interpretation of these.	Дьюкейн, не привыкший принимать сны всерьез, не пытался найти им толкование.
In his waking consciousness he was sufficiently obsessed with the man, and he could note how the sheer strength of the obsession had moved him beyond his former irritations and resentments.	Хватит того, что он и бодрствуя был одержим мыслями об этом человеке, замечая, что под влиянием этой одержимости перешагнул через прежние обиды и вспышки раздражения.
The inquiry was important and Ducane hated failure.	Расследование было важным делом, а терпеть неудачи Дьюкейн очень не любил.
But what Ducane now felt as Biranne's involvement in Ducane's own life was more important still.	Но сейчас проникновение Биранна в его личную жизнь представлялось Дьюкейну еще важнее.
There is the love of the hunter for the quarry.	Есть же такое понятие, как любовь охотника к своей добыче!
Yet was Biranne entirely a quarry?	Вопрос лишь в том, был ли Биранн только добычей.
Was he not also a centre of power, a demon?	Не был ли он и средоточием силы - нечистой силы?..
These bizarre ideas haunted Ducane's disturbed mind not as clear thoughts but rather as pressures and atmospheres.	Подобные причудливые идеи бередили встревоженное сознание Дьюкейна не как оформленные мысли, а скорее как элементы давления, частицы общей атмосферы.
His discovery that Biranne had lied about Radeechy had started a process of development which seemed to have its own private chemistry.	Открытие, что Биранн солгал относительно Радичи, положило начало процессу, который стал развиваться далее, подчиняясь уже собственным внутренним законам.
While Biranne was just an acquaintance who had been mockingly rude about Ducane many years ago, Ducane had simply felt a small wincing dislike of the man which he had condemned but been unable to lessen.	Покуда Биранн был просто знакомым, который много лет назад позволил себе отпустить в адрес Дьюкейна насмешливую грубость, Дьюкейн ощущал по отношению к ниму лишь брезгливое нерасположение, которое сам порицал в себе, но был не в силах превозмочь.
As soon as Ducane found himself with the possibility of power over Biranne and in possession of discreditable facts about him, his interest gained not only in strength but in warmth.	Когда же оказалось, что он обладает фактами, компрометирующими Биранна, а стало быть, возможно, и властью над ним, интерес к нему Дьюкейна не только возрос, но и окрасился некоторой теплотой.
The mocking laughter of so many years ago had lost its power to hurt.	Памятный язвительный смешок утратил способность задевать за живое.

Biranne as a sinner and as a man in a trap was no longer a menace to consciousness, and Ducane gave himself no credit for an interest which he recognized as having more to do with power than with compassion.	Биранн, повинный в прегрешении, Биранн в западне уже не воспринимался как угроза, и Дьюкейн не ставил себе в заслугу интерес, продиктованный не столько состраданием, сколько ощущением своей власти.
However, the fact remained that he was becoming increasingly worried about Biranne and by Biranne.	При всем том факт оставался фактом - его все больше занимал и волновал Биранн.
Had Biranne murdered Radeechy?	Действительно ли он убил Радичи?
This remained a possibility, and in returning to it Ducane felt a mounting anxiety.	Такая возможность по-прежнему существовала, и, возвращаясь к ней, Дьюкейн испытывал нарастающее беспокойство.
He had been putting off a direct confrontation in the hope of acquiring more information, but the sources of information now seemed to be dry.	До сих пор он все откладывал личную встречу с Биранном в надежде добыть побольше информации - теперь, однако, источники информации, судя по всему, иссякли.
Ducane had no intention of being hustled by his own psychology.	Дьюкейн отнюдь не собирался действовать второпях, уступая нажиму собственной психики.
But after careful thought he had by now come to the point of deciding: I must see him.	Просто, тщательно все взвесив, он наконец пришел к выводу, что пора для встречи настала.
I shall have to bluff him, it's risky, but I must see him.	Придется блефовать, думал он, а это риск, - и все-таки встреча необходима.
And this conclusion filled him with alarm and with a curious deep wicked pleasure.	Тревога, вызванная этим решением, смешивалась с каким-то злорадным удовольствием.
I shall see him tomorrow, Ducane was thinking as he listened to Willy going on talking about the people at Trescombe.	Завтра же с ним увижусь, думал Дьюкейн, слушая вполуха, как Вилли продолжает рассказывать об обитателях Трескума.
'Has Theo stopped sulking, Willy?'	- Что, Тео больше не дуется, Вилли?
'Yes.	- Да нет.
He comes up to see me again.'	Стал снова навещать меня.
. I wonder what happened to Theo in India.	- Любопытно, что все же приключилось с Тео в Индии?
Well, I suppose one can imagine!'	Оставляет простор воображению...
'I don't know.	- Не знаю.
I thought you might know, John.	Я думал, может быть, вы знаете, Джон.
You are father confessor to all of us.'	Вы ведь для каждого из нас вроде как отец-исповедник...
' Don't, Willy!'	- Не надо, Вилли.
, you are our picture of the just man.'	- Наша ходячая справедливость...
' That's right, mock me.'	- Ну правильно, издевайтесь!
' Seriously - '	- Я серьезно.
' Chuck it, Willy.	- Бросьте, Вилли!
How are the twins?'	А как поживают двойняшки?

'Herrlich.	- Herrlich[37].
They have great souls, those little ones.	У них большая душа, у этих малявок.
And they have been vouchsafed no end of flying saucers.	И бессчетные летающие тарелки удостаивают их своим посещением.
They are the only people who are not in a turmoil.'	Они - единственные, кто не затронут сумятицей.
'Dear me, are the rest of you in a turmoil?	- А что, все остальные - затронуты?
Are you in a turmoil?	Вы, например, охвачены сумятицей?
I'm sure Mary isn't in a turmoil.	И Мэри, я уверен, не охвачена.
She never is.'	С ней вообще такого не бывает.
Willy hesitated, pulled his lame leg back towards him with both hands, sat up and leaned forward.	Вилли замялся, притянул к себе обеими руками вытянутую хромую ногу, сел прямо и, наклонясь вперед, стал рассматривать ковер.
He looked at the carpet and said,	- Вы говорили, что я повеселел, - сказал он.
' You said I seemed cheerful.	- Так вот, на то есть причины.
So I ought to be.	Мне сделали предложение.
I have had a proposal of marriage.'	- Вот это да!
'Good heavens, who from?	И кто же?
'Mary.'	- Мэри.
Ducane was about to say, Splendid, I told her to do that, but stopped himself in time.	У Дьюкейна чуть было не вырвалось: "Замечательно, это я ей подсказал!", но он вовремя прикусил язык.
If he was to have the impertinence to play at being God he must also have the discretion to conceal the fact.	Если хватает наглости брать на себя роль Г оспода Бога, должно хватить ума помалкивать об этом.
How pleased I am, he thought.	Ишь, обрадовался, подумал он.
' How marvellous!'	- Как чудесно!
' You disapprove '	- Вы не одобряете...
' Of course not!	- Наоборот!
So you said yes?'	Так вы ответили согласием?
'I mean you disapprove of her having been so foolish as to want to marry me.'	- То есть она, по-вашему, напрасно сделала такую глупость, что захотела выйти за меня?
' Of course not, Willy.	- Конечно нет, Вилли.
On the contrary, I - But you said yes, I may wish you joy?'	Напротив, я... Но вы ответили "да", вас можно поздравить?
' I didn't say yes, I didn't say no.	- Я не сказал ни "да", ни "нет".
I was speechless with gratitude.	Я онемел от благодарности.
I still am.'	И нем по сю пору.
'Willy - light out for happiness.	- Вилли... Сделайте же рывок за счастьем!

Yes?'	Идет?
'Happiness.	- Хм, счастье.
I don't know if that can be a goal for me, John.,	Не убежден, что оно может служить мне целью.
' Then make it a matter of faith.	- Тогда просто поверьте в него!
Mary is - well, Mary is an ace, you know that.	Ведь Мэри, это... Словом, Мэри - золото высшей пробы, вы сами знаете.
What's more, she needs you.'	И к тому же вы ей нужны.
'Mary is an ace, as you beautifully put it.	- Мэри - золото высшей пробы, лучше не скажешь.
I know that.	Сам знаю.
And I presume to love her.	И я, по-видимому, люблю ее.
But I have a soul like an old cracked chamberpot.	Но у меня душа - как старый, треснутый ночной горшок.
I could give no joy to a woman.'	Женщине от меня будет мало радости.
'Rubbish.	- Вздор!
Let her remake you.	Путь она вас переделает.
Have the humility to let her.'	Наберитесь смирения и разрешите ей это.
'Perhaps.	- Пожалуй.
I will pray about it.	Буду об этом молиться.
The gods have promised me an answer.'	Боги обещали, что не оставят мою мольбу без ответа.
' Oh Willy, you lucky fool'	- Ах, Вилли, везет же дурачкам!..
I envy him, thought Ducane.	Я завидую ему, думал Дьюкейн.
He loves innocently and he is loved innocently.	Он любит невинно и невинно любим.
It is simple for him, for him and for his gods.	Для него это просто, - для него и его богов.
Whereas I have tied myself up in this cat's cradle of treachery and falsehood.	Меж тем как я застрял в тенетах двуличия и обмана.
But I am so glad I prompted Mary here, I am sure she would not have dared to speak if I had not encouraged her.	Но как я рад, что подал Мэри эту идею, уверен, что она не решилась бы заговорить, не подтолкни я ее.
May I have made the happiness of two good people.	Помог двум хорошим людям найти свое счастье -дай-то Бог!..
But Ducane's heart was strangely heavy.	И все же на душе у Дьюкейна было муторно.
He thought to himself with a sort of desperation, tomorrow, tomorrow, tomorrow I shall see Biranne.	Завтра, завтра, мысленно твердил он, как бы отрезая себе все пути к отступлению, завтра я встречаюсь с Биранном...
Jessica Bird rang the bell of John Ducane's house.	Глава двадцать третья Джессика Берд остановилась возле дома, в котором жил Джон Дьюкейн, и позвонила.

A small man with a delicate brown face and a crop of white hair opened the door.	Дверь открыл невысокого роста мужчина с тонкими чертами загорелого лица и копной седых волос.
Jessica, who knew that Ducane was at the office, took this to be the manservant.	Джессика, зная, что Дьюкейн в это время на работе, приняла его за слугу.
In a firm official voice she said,	Деловым твердым тоном она сказала:
'I am from Payne and Stevens, the interior decorators.	- Я к вам от фирмы "Пейн и Стивенс", я -художник по интерьерам.
I have come to take the measurements for the curtains in Mr Ducane's bedroom.'	Должна произвести обмеры для занавесей в спальне мистера Дьюкейна.
The small man murmured something and opened the door a little farther.	Субтильный мужчина, пробормотав что-то невнятное, открыл дверь шире.
Jessica marched in.	Джессика вошла.
She had decided that she could no longer live with her uncertainty about whether or not Ducane had taken a new mistress.	Она решила, что невозможно жить дальше в подобной неопределенности, не зная точно, завел себе Дьюкейн новую любовницу или нет.
Or rather, she had no uncertainty, she was sure that there was another woman.	Вернее, неопределенности не было - она не сомневалась, что другая женщина существует.
She wanted, to make her anguish complete, the absolute proof of it.	Но ей хотелось, в довершение всех своих мук, получить стопроцентное доказательство этого.
'Will you show me Mr Ducane's bedroom, please? I am afraid I don't know the house.'	- Вы проведете меня в спальню? Пожалуйста, - я не знакома с расположением комнат в доме.
She drew a steel tape measure from her pocket and exhibited it.	Она достала из кармана и предъявила ему стальную рулетку.
' Yes, certainly, yes '	- Да, разумеется, сейчас...
The small man led her up the stairs and into the room in the front of the house above the drawing-room.	Мужчина повел ее вверх по лестнице в комнату, расположенную над гостиной, в передней части дома.
Jessica, who had never penetrated into her lover's bedroom in the old days, had conjectured that this must be the room, but it was better to be sure.	Джессика, которая в прежние дни ни разу не заглядывала в спальню своего возлюбленного, тем не менее вбила себе в голову, что здесь-то оно все и происходит, но на всякий случай хотела в этом убедиться.
'Will you want anything, steps or anything?'	- Вам понадобится что-нибудь, - стремянка, там, я не знаю?
'No, no, I'll be all right, you can leave me to it now, thank you.	- Нет-нет, все нормально, теперь я справлюсь сама, спасибо.
I'll just be about ten minutes or so.	Займет что-нибудь минут десять.
I've got to make some measurements in the bathroom too.	Мне еще надо обмерить и в ванной кое-что.
Don't let me keep you.'	Не буду больше вас задерживать.
The small man murmured again and went away, closing the bedroom door.	Мужчина снова издал какие-то невнятные звуки и ушел, закрыв за собой дверь спальни.

Jessica, who had composed her plan of action carefully T-NATG-H 193 beforehand, now felt so giddy with emotion that she had to sit down on a chair.	У Джессики, которая заранее тщательно и в деталях продумала план своих действий, от наплыва чувств так закружилась голова, что она вынуждена была сесть на первый попавшийся стул.
She had not realized how powerfully Ducane's bedroom would affect her.	Она не ждала, что на нее так сильно подействует ее присутствие в спальне Дьюкейна.
The silence, his trousers neatly folded upon the counterpane, his brushes and collar studs upon the dressing table, the bare masculine plainness of a single man's room, the bitter-sweet sense of familiarity and absence made her suddenly sick with longing.	Эта тишина, эти брюки, аккуратно сложенные на кровати, его щетки и запонки на туалетном столике, простота и строгость холостяцкой обстановки, горькое и сладостное чувство узнавания и потери захлестнули ее внезапно приливом тоски по нему.
The bedroom, unlike the drawing-room below, might have been any man's room, yet it was full of the ghost of Ducane which, distilled now into a purer male essence than any she had ever encountered assaulted her fainting senses.	Эта спальня, в отличие от гостиной внизу, могла быть комнатой любого одинокого мужчины, и вместе с тем в ней обитал дух Дьюкейна, мужская субстанция в столь чистом виде, с какой близкой к обмороку Джессике сталкиваться еще не приводилось.
Jessica's rolling eye lighted upon the bed and jealousy pulled her together like a mouthful of brandy.	Ее блуждающий взгляд упал на кровать, и приступ ревности, как хороший глоток коньяка, привел ее в себя.
It was not a narrow bed.	Кровать была не узкая.
It was not exactly a double bed, but it was one of those rather broad single beds with plenty of room for two.	Не двуспальная в полном смысле слова, но из тех довольно широких односпальных, где места с лихвой хватает на двоих.
She leapt up and began her search.	Джессика вскочила на ноги и приступила к поискам.
Jessica was of the opinion that it is virtually impossible for a woman to inhabit a room, even for a short while, without leaving traces.	Она считала, что женщине практически невозможно находиться в комнате, пусть даже короткое время, и не оставить по себе следов.
If a woman had been in Ducane's bed some sign would certainly have been left behind, some token from the transcendent region of Ducane's love life, some glittering fragment of that Jessica-excluding super-world upon which her imagination had by now so finely worked.	Если в постели у Дьюкейна побывала женщина, после нее наверняка остался какой-то знак, памятная примета недосягаемо прекрасной области, в которой протекает любовная жизнь Дьюкейна, сверкающая частица запретного для Джессики сверхмира, без устали создаваемого ее воображением.
What she would do with this talisman, whether torment herself or torment him, she had not yet thought.	Что она будет делать с этим талисманом -истязать ли себя, истязать его, - она пока не придумала.
What she wanted was simply to have the tiny thing in her possession.	Главное было заполучить вожделенный предмет.
Very carefully Jessica folded back the coverlet of the bed and drew down the bed clothes.	Джессика осторожно отвернула покрывало на кровати, откинула простыни.
She put her face close to the pillow sniffing attentively.	Приблизила лицо к подушке и принюхалась.

She had taken care to wear no perfume herself that day.	Она позаботилась не пользоваться в тот день духами.
Her pale streaky hair fell forward on to the pillow.	Светлые с темными прядями волосы ее легли на подушку.
How unfortunate that she suffered from hay fever.	Как некстати была сегодня эта сенная лихорадка!
She interrogated her sense of smell.	Джессика втянула носом воздух, проверяя свое чувство обоняния.
There was a faint cosmetic odour but it might have been shaving cream or even disinfectant.	Уловила слабый косметический душок, - впрочем, это вполне мог быть крем для бритья или даже дезинфецирующая жидкость.
Inconclusive.	Неубедительно.
Leaving the bed she moved to the wastepaper basket.	От кровати Джессика перешла к мусорной корзинке.
It contained a screw of Kleenex, a toothpaste carton, an empty cigarette packet, half a comb and a good deal of human hair.	В ней обнаружились: обертка от косметических салфеток, картонный футлярчик от тюбика зубной пасты, пустая пачка из-под сигарет, обломок расчески и довольно много волос.
Jessica picked out the ball of hair and began straightening it out and sniffing it.	Джессика вытащила клубок волос и принялась выпрямлять их и обнюхивать.
It was all dark brown and looked like pucane's hair.	Все волоски были темно-каштановые и, похоже, принадлежали Дьюкейну.
After a moment's hesitation she stuffed the hair into her pocket.	Помедлив минутку, Джессика сунула клубок волос к себе в карман.
She opened the wardrobe.	Потом открыла платяной шкаф.
The neat line of pucane's sombre suitings confronted her in the darkness like so many shrunken male presences.	Чинная вереница строгих Дьюкейновых костюмов предстала перед ней, подобно собранию выпотрошенных мужских оболочек.
The wardrobe smelt of wood and man.	Пахло в шкафу деревом и мужчиной.
It was like a little enchanted house or the ark of some unfamiliar faith.	Шкаф походил то ли на волшебный домик, то ли на раку с мощами неведомых святых.
Jessica stood in awe before it. Then, frowning with determination and courage, she began quickly to go through the pockets of the suits.	Секунду Джессика уважительно постояла перед ним, затем набралась храбрости и, решительно сдвинув брови, принялась проворно обследовать карманы костюмов.
Ducane's pockets were full of entities, papers of all sorts, parking tickets, cloakroom tickets, more hair, coins, several combs and numerous searounded pebbles.	Карманы у Дьюкейна были набиты всякой всячиной: разнообразные бумажки, извещения о штрафе за неправильную парковку, номерки из гардероба, опять-таки волосы, мелочь, несколько расчесок и - в изобилии - обкатанные морем камушки.
There were two letters, but one was from the telephone company and the other from a plumber.	Были и два письма, но одно - от телефонной компании, а другое - от водопроводчика.
Jessica left the wardrobe and transferred her attention to the chest of drawers.	Джессика оставила в покое шкаф и переключила свое внимание на комод.

Here, although there was much to make her gasp and sigh - neckties remembered from happier days, cuff links which she herself had given him - there was nothing at all in the way of 'evidence'.	Здесь, при том что было и от чего перехватить дыхание, и над чем вздохнуть - галстуки, свидетели более счастливых дней, запонки, подаренные ею самой, - не нашлось абсолютно ничего, что могло бы послужить уликой.
There were no contraceptives.	Ни противозачаточных средств.
There, was nothing feminine.	Ни принадлежностей женского туалета.
Jessica, now in a flurried rush slid into the bathroom.	Джессика, уже в смятении оттого, что время на исходе, скользнула в ванную.
There was an indeterminate smell of bath essence.	Тут слегка попахивало экстрактом для ванны.
A black silk dressing gown covered with red asterisks hanging behind the door had masculine handkerchiefs in its pockets and smelt of tobacco. The bathroom cupboard revealed no perfumes, no face creams.	В карманах черного с красными звездочками шелкового халата, висящего на двери, были мужские носовые платки, и пахло от халата табаком.
The bathroom wastepaper basket contained a detective novel.	В мусорной корзинке лежал детективный роман.
Jessica ran back into the bedroom.	Джессика кинулась обратно в спальню.
There must be something to find, she thought, and I must find it.	Что-нибудь да обязательно должно быть, думала она, и я обязательно должна это что-нибудь найти.
Certainty was so much better than doubt, and with certainty would come power, the power to hurt and astonish, the power to create again, however perversely, a bond of living emotion, Jessica began to look into corners, to search the floor.	Определенность в тысячу раз лучше, чем сомнение; определенность вооружает тебя властью, возможностью ранить и ошеломлять, возможностью воссоздать, пусть даже с извращенным содержанием, узы живого чувства. Джессика начала заглядывать в углы, осматривать паркет.
Some tiny thing, a bead, a button, a hairpin, must be hiding somewhere in the carpet.	Не затаился ли какой-нибудь крошечный предмет - бусинка, пуговица, шпилька для волос - в ворсинках ковра?
She lifted the skirts of the bed-cover and crawled underneath the bed.	Она приподняла оборку покрывала и забралась под кровать.
There as she lay full length, feverishly combing the carpet with her fingers, she became aware that the room had darkened.	Вытянулась там во весь рост, лихорадочно шаря по ковру, и в какой-то момент заметила, что в комнате стало темно.
Then she saw two male feet and two lengths of trousered leg which had come close up beside the bed.	Совсем близко обозначилась пара мужских ботинок и отвороты брюк.
Jessica crawled out.	Джессика вылезла из-под кровати.
'You know, what you told me just now can't be quite true.'	- Вы знаете, в том, что вы сейчас мне говорили, не все сходится.
The speaker who uttered these words rather apologetically was the small white-haired man who had let her in.	Оказалось, что эти слова сказаны, несколько виновато, тем маленьким седым мужчиной, который впустил ее в дом.

Jessica was so relieved that it was not Ducane that she sat down on the bed for a moment and just stared.	От облегчения, что это не Дьюкейн, Джессика невольно опустилась на кровать и несколько мгновений могла лишь молча хлопать глазами.
Then she said,	Затем все-таки выговорила:
'I was just checking the power points.'	- Я только проверяла электровводы.
'To begin with,' the man went on, 'I have been looking them up in the telephone book and there is no such firm as Payne and Stevens, and secondly Mr Ducane has just lately had new curtains fitted in this room.	- Во-первых, - продолжал мужчина, - я посмотрел по телефонной книге, и выяснилось, что такой фирмы как "Пейн и Стивенс" не существует, а во-вторых, мистер Дьюкейн как раз недавно сменил в этой комнате занавески.
And thirdly why have you taken the bed to pieces.	И в третьих - для чего вам понадобилось учинять такой разгром на кровати?
That will do to begin with.'	Пожалуй, хватит вопросов для начала.
The small man took a chair, placed it in front of the closed door, and sat down on it expectantly.	Мужчина взял стул, поставил его перед закрытой дверью и с выжидательным видом уселся на него.
Jessica looked at Ducane's bed, with the bedclothes pulled down and the pillows disarranged.	Джессика оглянулась на постель с откинутыми простынями и сдвинутыми с места подушками.
She looked at the chest of drawers, with every drawer open and ties and shirts hanging over the edge.	Перевела взгляд на комод с выдвинутыми ящиками, из которых в беспорядке свешивались галстуки и рубашки.
Whatever was she to say?	Что ей было сказать?
Jessica was not afraid of being sent to prison, she was afraid of being trapped by Ducane, of being kept there by force until he returned.	Она не боялась, что ее могут отправить в тюрьму, - боялась, как бы ее не застиг здесь Дьюкейн, как бы ее не вздумали удерживать здесь силой до его прихода.
She thought, any moment now I shall burst into tears.	Вот-вот расплачусь, мелькнуло у нее в голове.
'You see,' the small man went on in a gentle slightly foreign voice, 'I can't just let it go, can I?	- Судите сами, - прибавил мужчина мягким голосом с легким иностранным акцентом, - не могу же я оставить это просто так, верно?
I mean, you might be a burglar, mightn't you?	А вдруг вы пришли сюда грабить?
And I have to defend my friend's belongings, with which I must say you seem to have been making rather free.'	И потом, должен я, как друг, оберегать чужое имущество, с которым вы, прямо скажем, обращаетесь несколько вольно?
Jessica found her voice.	К Джессике вернулся дар речи.
' You're not the - butler, chauffeur?'	- Так вы не слуга, то есть не шофер?
'No.	- Нет.
It's the butler chauffeur's afternoon off.	Слуга, он же шофер, сегодня выходной.
I'm someone else.	Я здесь по другой причине.
But that doesn't matter.	Но это неважно.
I'm still waiting for you to explain yourself, my dear.'	Я до сих пор не услышал от вас объяснения, голубушка.
'I'm not a burglar,' said Jessica in a small voice.	- Я пришла не грабить, - сказала Джессика слабым голосом.

'Well, no, I didn't really think you were.	- Да, верю, - я, откровенно говоря, всерьез так и не думал.
I reflected on you a little bit downstairs, after I'd looked up Payne and Stevens, and I said to myself that young lady is no burglar, However you must be something, you know, and I'm still waiting to hear what it is.'	Немного поразмыслил о вас там, внизу, когда проверил, существует ли "Пейн и Стивенс", и сказал себе: нет, эта молодая особа не похожа на воровку. Однако кем-то вы все же быть должны, и я по-прежнему жду, что вы скажете на это...
Jessica sat hunched on the bed. She felt frightened, guilty and wretched.	Джессика сидела на кровати ссутулясь, испуганная, виноватая, несчастная.
Suppose indeed the little man were to keep her here until Ducane came back, suppose he were to lock her in?	Что, если этот человек и вправду решит держать ее здесь, пока не вернется Дьюкейн, - еще и запрет, чего доброго?
Why did loving so much lead to nothing now but misery and terror?	Почему такая огромная любовь не принесла ей ничего, кроме страданий и страха?
Tears filled her eyes.	На глаза Джессики навернулись слезы.
She thrust her hand into her pocket and brought out the ball of Ducane's hair which fell on the floor.	Она сунула руку в карман и вынула ее вместе с клубком Дьюкейновых волос, который покатился на пол.
' Oh come come come come come.'	- Ну, будет, будет.
He came and sat beside her on the bed and handed her a big clean handkerchief in which she hid her face.	- Мужчина подошел к кровати, сел рядом с Джессикой и протянул ей большой чистый носовой платок, в который она зарылась лицом.
' I'm not a monster, you know.	- Я же не чудовище какое-то.
I don't want to frighten you.	Я не хочу вас пугать.
I won't hurt you.	И не сделаю вам ничего плохого.
But just imagine yourself being me!	Но поставьте себя на мое место!
I must ask you some questions.	Я обязан задать вам кой-какие вопросы!
And naturally I'm curious too.	Ну и, естественно, мне к тому же любопытно.
I simply can't think what you can be up to.	Хоть убейте, не представляю себе, как объяснить ваше поведение.
It is all a bit odd, isn't it?	Все это выглядит по меньшей мере необычно, вы не находите?
There, there don't cry.	Ну тихо, не надо плакать!
Just talk to me a little bit, will you?'	Лучше поговорите со мной немножко, хорошо?
Jessica stopped crying and rubbed her face over.	Джессика перестала плакать и вытерла свое мокрое лицо.
She stared into the male darkness of the wardrobe.	Посмотрела в мужское темное нутро платяного шкафа.
She felt full of misery and violence.	Ожесточение и горе переполняли ее.
The unexpected, that at least was something.	Неожиданное - это уже кое-что.
She would impale herself upon it.	Значит, надо действовать очертя голову.
She said in a hard voice,	Она сказала жестко:

' You ask me what I am.	- Вы спрашиваете, кто я такая.
I am a jealous woman.'	Я - женщина, одержимая ревностью.
Her companion whistled softly, a long melodious whistle.	Мужчина присвистнул, протяжно и мелодично.
Then he said, 'Wow!'	- Ого!
'Mr Ducane and I used to be together,' said Jessica, 'but then he dropped me.	- Мы с мистером Дьюкейном были вместе, -продолжала Джессика, - а потом он меня бросил.
And he says he hasn't got anyone else. But I'm sure that isn't true.	При этом он говорит, будто у него никого нет, а я уверена, что это неправда.
I saw a woman coming into the house one day.	Я сама видела, как к нему в дом однажды приходила женщина.
I just felt I had to know for sure.	Мне было просто необходимо убедиться.
So I got in, as you saw, and I've been searching the room to see if any woman has been here.'	И вот, как вы могли наблюдать, я проникла сюда и стала искать, нет ли свидетельств того, что в его комнате бывает женщина.
'Found anything?' he asked in an interested tone.	- Нашли что-нибудь? - заинтересованно спросил мужчина.
'No.	- Нет.
But I'm sure - '	Но я все равно уверена...
'I don't think John would tell a lie, even about that.'	- Не думаю, что Джон стал бы лгать, даже по такому поводу.
Jessica turned to face the small brown man. He was regarding her now with a kind of humorous glee.	Джессика повернулась к своему загорелому маленькому собеседнику и встретилась с его лукавым, веселым взглядом.
'Please will you tell me,' said Jessica, 'do you know, has he got a mistress?	- Прошу вас, скажите, - есть у него любовница, вы не знаете?
Well, why should you tell me.	Хотя с какой стати вы мне будете говорить?
This is all fantastic.'	Все это полная фантасмагория...
'But I adore what's fantastic.	- Но я как раз обожаю фантасмагории!
No, I'm sure he hasn't got a mistress.	Нет, я убежден, что у него нет любовницы.
Is that enough for you?	Вам этого довольно?
Will you go away happy?'	Уйдете домой счастливая?
'No,' she said. 'Nothing's enough.	- Нет, ничего мне не довольно.
Nothing.'	Ни-че-го!
' The demon jealousy.	- Бес ревности!
Yes. I know about it too.	Да, узнаю его.
Tell me your name, my child, your first name only.	Скажите, как вас зовут, дитя мое, - назовите ваше имя.
We seem to be almost acquainted.'	Мы, если разобраться, почти что познакомились.
'Jessica.'	- Джессика.

' Good.	- Отлично.
My name's Willy.	А меня зовут Вилли.
Now listen, Jessica, will you for give me if I ask you some more questions and will you give me truthful answers?	Теперь послушайте, Джессика, - ничего, если я спрошу вас еще кой о чем, вы готовы мне честно ответить?
'Yes.'	- Да.
'How long were you John's mistress?'	- Долго вы были любовницей Джона?
' About a year.'	- Примерно год.
'And how long since he dropped you?'	- А сколько времени прошло с тех пор, как он вас бросил?
' About two years.'	- Года два.
' Have you seen much of him in the two years?'	- И часто вы с ним виделись за эти два года?
'Yes.	- Да.
We've been sort of friends.'	Мы, так сказать, поддерживаем дружеские отношения.
' You're still in love, and he's not?'	- Но вы по-прежнему любите, а он - уже нет?
'Yes.	- Да.
And he says now he wants us not to meet any more.	И в последнее время стал говорить, что мы больше не должны встречаться.
Because he wants me to be free.	Так как он хочет, чтобы я была свободна.
But I don't want to be free.'	Но мне такая свобода не нужна!
' I can understand that.	- Это понятно.
But jealousy is a dreadful thing, Jessica.	Но ревность, Джессика, - страшная штука.
It is the most natural to us of the really wicked passions and it goes deep and envenoms the soul.	Наиболее нам свойственная из всех пагубных страстей - засядет, как заноза, и отравляет нам душу.
It must be resisted with every honest cunning and with the deliberate thinking of gene. rous thoughts, however abstract and empty these may seem in comparison with that wicked strength.	Ей следует противиться самыми хитроумными способами, гнать от себя одолевающие вас дурные мысли и сознательно призывать на их место благородные, какими бы пустыми и выхолощенными они вам ни казались.
Think about the virtue that you need and call it generosity, magnanimity, charity.	Найдите в себе нужные для того достоинства -назовем их великодушием, милосердием, широтой натуры.
You are young, Jessica, and you are very delightful -may I just take your hand, so? - and the world is not spoilt for you yet.	Вы молоды, Джессика, смотреть на вас - одно удовольствие... можно, я возьму вас за руку, вот так?.. И ничто еще в мире не испорчено для вас.
There is no merit, Jessica, in a faithfulness which is poison to you and captivity to him.	Невелика заслуга хранить верность, когда она - яд для вас и путы для него.
You have nothing to gain here except by losing.	У вас нет шанса выиграть что-либо в данной ситуации, кроме как потеряв.

You wish to act out your love, to give it body, but there is only one act left to you that is truly loving and that is to let him go, and to let him go gently and without resentment.	Вы хотите осуществить свою любовь сполна, вновь наполнить ее содержанием, но вам осталось одно лишь подлинное деяние любви, и это -отпустить его на все четыре стороны, отпустить по-хорошему, без горечи и злости.
Put all your, energy into that and you will win from the world of the spirit a grace which you cannot now even dream of.	Направьте на это всю вашу энергию, и духовный мир вознаградит вас благодатью, какая вам и не снилась!
For there is grace, Jessica, there are principalities and powers, there is unknown good which flies magnetically toward the good we know.	Ибо такая вещь, как благодать, Джессика, есть на самом деле, - есть силы и предпочтения, есть неведомое добро, и его, словно магнитом, притягивает к себе то добро, о котором мы знаем.
And suppose that you had found what you were looking for, my dear child?	Ну допустим, девочка, вы нашли бы то, что искали!
Would you not have been led on from jealousy through deceit into cruelty?	Не привело бы это вас от ревности, через обман, к жестокости?
Human frailty forms a system, Jessica, and faults in the past have their endlessly spreading network of results.	Людские слабости, Джессика, образуют систему, неверный шаг, сделанный в прошлом, порождает нескончаемое переплетение последствий.
We are not good people, Jessica, and we shall always be involved in that great network, you and I.	Мы, люди, - далеко не безгрешны, нас с вами, Джессика, будет постоянно затягивать в эту нескончаемую паутину.
All we can do is constantly to notice when we begin to act badly, to check ourselves, to go back, to coax our weakness and inspire our strength, to call upon the names of virtues of which we know perhaps only the names.	Единственное, что нам остается, - это все время быть начеку, не прозевать, когда нас занесет на кривую дорожку, опомниться, дать задний ход, приструнить свои слабости и укрепить свою силу, вспомнить, как называются добродетели, которые и знакомы-то нам, пожалуй, только по названию.
We are not good people, and the best we can hope for is to be gentle, to forgive each other and to forgive the past, to be forgiven our= selves and to accept this forgiveness, and to return again to the beautiful unexpected strangeness of the world.	Мы, люди, не праведники, и лучшее, на что мы можем надеяться, - это быть добрее, мягче, прощать друг друга и уметь прощаться с прошлым, ждать, что и нам простится, смиренно принимать это прощение и обращаться вновь к прекрасной и непредсказуемой странности этого мира.
Isn't it, Jessica, my child?'	Не так ли, Джессика, дитя мое?
After a long pause Jessica said,	После долгого молчания Джессика проговорила:
'Who are you?'	- Да кто же вы?
' My dear,' he murmured.	- Милая, - отозвался он вполголоса.
'You learn fast.	- Вы схватываете на лету.
Forgive me.'	Простите.
' Good heavens,' said Jessica.	- Господи Боже мой, - сказала Джессика.
Willy had kissed her.	Потому что Вилли поцеловал ее.
They were half facing each other now, with their knees braced together.	Они сидели вполоборота друг к другу, сплетясь коленями.

Willy was holding her firmly by the wrist, while his other hand had strayed round her neck and was playing with her hair.	Одной рукой Вилли крепко держал ее за талию, другая опустилась к ней на шею и перебирала ее волосы.
Jessica had gripped the lapel of his jacket.	Джессика ухватилась за лацканы его пиджака.
They stared hard at each other.	Они смотрели друг на друга, не мигая.
'You are very beautiful, Jessica, and you remind me -you remind me of what I have seen in dreams, embraced in dreams.	- Вы очень красивы, Джессика, и напоминаете... напомнили мне то, о чем я мечтал, что обнимал в своих мечтах.
Forgive me for touching you. Really wanting to touch and to hold somebody, this is so important, isn't it?	Но ведь желание дотронуться до кого-то, почувствовать, что держишь кого-то в руках, - это так важно, правда?
This is how we poor clay objects communicate, by looking thus, by touching thus.	Разве для нас, созданий из бренной плоти, это не способ общения, - глядеть вот так, вот так касаться друг друга?
There should be few that you touch, and those the dearest ones.'	Их должно быть мало, тех, к кому ты прикасаешься, - и самых дорогих.
'Please tell me who you are,' she said.	- Пожалуйста, скажите же, кто вы?
' You are so strange. What is your second name?'	Вы такой особенный... Как ваша фамилия?
'No, no.	- Нет-нет.
Let us just be Willy and Jessica.	Останемся просто Вилли и Джессикой.
We shall not meet again.'	Мы с вами больше не встретимся.
'You can't say that when you've just kissed me.	- Как можно такое говорить, когда вы меня только что поцеловали?
You can't kiss me and vanish.	Так не делают - поцеловать и исчезнуть!
I shall ask John - '	Тогда я спрошу у Джона...
'If you ask John about me I shall tell him that you searched his room.'	- Если вы спросите про меня у Джона, я расскажу, как вы обыскивали его спальню.
'Oh!	- Ах так?
And you were saying that we should be gentle!'	А сами говорили, что мы должны быть добрее, мягче!
' I am being gentle, my child.	- Я и стараюсь быть мягче, дитя мое.
I am a murmuring voice, a little bird on a tree, the voice of your conscience perhaps.	Я - это тихое слово, птичка на дереве, голос вашей совести, может статься.
And if there is anything else it is just a little nameless imp, or an imp called Willy maybe, who is quite momentary and has no real self at all.	Ну и в придачу к этому, если угодно, - лишь безымянный чертенок или, допустим, чертенок по имени Вилли, фигура чисто преходящая, лицо, мелькнувшее в толпе.
If I do you any little hurt may it simply make you toss your head and return again to the beautiful strange wide unpredictable world.'	Если я вас задену мимоходом, просто тряхните головой и возвращайтесь опять в прекрасный, удивительный, огромный и полный неожиданностей мир.
'But I must see more of you - you must help me - you could help me.'	- Но я должна увидеться с вами снова - вы должны мне помочь - вы можете!

'Anybody could help you, Jessica, if you wanted to helped.	- Вам может помочь всякий, Джессика, было бы на то ваше желание.
For now it is just you and me upon an island, a dream island of the unexpected, to be remembered like a dream, all atmosphere and feeling and nothing in detail.	Мы с вами сейчас на острове, лишь вы да я, на призрачном острове непредвиденного, - одни эмоции, атмосфера, и никаких подробностей.
Oh, but you are beautiful.	Ох, но до чего же вы красивы!
May I kiss you again?'	Можно, я вас еще раз поцелую?
Jessica slid her arms strongly round him and closed her eyes.	Джессика с силой обвила его руками и закрыла глаза.
She was roused by a sound which was Willy kicking off his shoes.	Какой-то стук вернул ее к действительности: это Вилли скинул с ног ботинки.
She kicked off hers.	Джессика тоже сбросила туфли.
With lips still joined they keeled over slowly into the unmade bed.	Не разнимая губ, они медленно опрокинулись на расстеленную кровать.
Some time later as they lay heart to heart Jessica said softly, not anxiously, but curiously,	Спустя немного, когда они лежали, сплетенные в тесном объятии, Джессика тихонько спросила -без тревоги, но с любопытством:
'What are we doing, Willy, what is this?'	- Что мы делаем, Вилли, - что это происходит?
' This is sacrilege, my Jessica.	- Кощунство, моя Джессика.
A very important human activity.'	Очень важный вид человеческой деятельности.
Twenty-four bounder would live in a place like this, he said to himself, as he turned into Smith Street and began to pass along the line of smartly painted hall doors.	Глава двадцать четвертая Как истый обитатель Эрлз-Корта, Дьюкейн презирал Челси[38]. Ясно, где же ему и жить, поганцу, как не здесь, съязвил он мысленно, свернув на Смит-стрит и проходя вдоль ряда щегольски окрашенных парадных дверей.
He was feeling far from jocular however.	Дьюкейном, впрочем, владело далеко не радужное расположение духа.
He had thought of Biranne as a man in a trap.	Биранн рисовался ему давеча человеком в западне.
But could the trap be sprung?	Только удастся ли захлопнуть эту западню?
Biranne was a strong man and not a fool.	Биранн - сильная личность и не дурак.
However much Ducane attempted to surprise him or even to bluff him he was unlikely to break down and confess or by any inadvertence to give himself way.	Такой, как ни пытайся Дьюкейн использовать момент внезапности или даже пустить в ход блеф, вряд ли сломается и сделает признание или выдаст себя ненароком.
There was nothing which Ducane knew for which some innocent explanation could not be garbled up.	В сведениях, которыми располагал Дьюкейн, не было ничего, чему нельзя было бы состряпать вполне невинное объяснение.
And if, with a cold eye, Biranne produced and stuck to these explanations what could Ducane do but apologize and retire, and if he apologized and retired what on earth could he do next?	И если Биранн решит прибегнуть на голубом глазу к подобным объяснениям и стоять на своем, что останется Дьюкейну, как не извиниться и откланяться? И в этом случае - что потом?

When Ducane reflected upon how little, in fact, he did know he was amazed at the strength of his certainty that Biranne was guilty, at least of something.	Когда Дьюкейн оценил, как мало, в сущности, ему известно, его поразило, отчего это он так твердо верит, что Биранн хоть в чем-то да виновен.
Could this not be utterly mistaken?	А вдруг это чистое заблуждение?
Tonight was a gamble, he told himself.	Сегодняшний поступок - авантюра, говорил он себе.
But perhaps it was time for a gamble, since more prudent methods had produced mere intuitions, ranging from suspicion of murder to conjecture of total innocence.	Но может быть, пора пуститься на авантюру, поскольку более разумные методы не дали пока что ничего, кроме интуитивных догадок, начиная от подозрения в убийстве и кончая предположением о полной невиновности!
It was now nearly nine o'clock in the evening, and the dense dusty air, heavy with its heat, hung over London like a halfdeflated balloon, stuffy and sagging.	Время близилось к девяти вечера, и тяжелый пыльный воздух, густой от жары, нависал над Лондоном, подобно наполовину спущенному воздушному шару, стоячий и спертый.
The yellow sunlight was tired and the shadows were without refreshment.	Усталое солнце истекало желтыми лучами, и тень не давала отдохновения.
Only at the far end of the street could be seen the blurred dark green of trees which hinted at the river.	Лишь на дальнем конце улицы неясным пятном темнела зелень деревьев, намекая на близость реки.
Ducane, too agitated to wait at his own house, had come from Earls Court on foot. He had taken an early supper with Willy, who appeared to be in a curious state of euphoria.	Дьюкейн, не в силах от возбуждения усидеть дома, прошел весь путь от Эрлз-Корта пешком, разделив ранний ужин с Вилли, пребывающим в непривычно приподнятом настроении.
After supper Willy had switched on the wireless and Ducane had left him dancing round the drawing-room to the sound of Mozart's piano concerto in minor.	После ужина Вилли включил радио, и Дьюкейн оставил его танцующим по всей гостиной под звуки Моцартовского до-минорного концерта для фортепьяно.
Ducane, who was relying on surprising Biranne, had dialled his telephone number from Earls Court, silently replacing the receiver as soon as the familiar high-pitched voice answered the 'phone.	Рассчитывая захватить Биранна врасплох, Дьюкейн позвонил ему перед уходом и, едва заслышав в трубке знакомый высокий голос, молча дал отбой.
As Ducane came near to the house he was almost choking with anxiety and excitement, and had to stop several times to get his breath from the thick air, which now seemed devoid of oxygen.	Он подходил к дому, почти что задыхаясь от волнения и сомнений - несколько раз вынужден был постоять, хватая ртом вязкий лишенный, казалось, последних остатков кислорода воздух.
He stopped finally a few paces away, shook himself or perhaps shuddered, straightened his back and walked briskly to the door.	В нескольких шагах от цели стал, встряхнулся - а скорее, пожалуй, поежился - и, приосанясь, решительно направился к двери.
It was open.	Дверь оказалась открытой.
Ducane stood frozen upon the step, his hand half raised toward the bell.	Дьюкейн застыл на ступеньке, с рукой, поднесенной к звонку.
He lowered his hand.	Опустил руку.
To his wrought-up nerves any unusual thing, even of the simplest, had an air of sinister significance.	Для его взвинченных нервов любое проявление чего-то необычного, пусть даже самое пустяковое, приобретало недобрый смысл.

Was he after all expected?	Может быть, его прихода все-таки ждали?
Had Biranne understood the meaning of the telephone call?	Может, Биранн разгадал значение телефонного звонка?
Had Biranne seen him coming?	Или увидел, кто идет по улице?
Ducane stood and pondered. He decided that the open door was a matter of chance.	Дьюкейн постоял в раздумье и решил, что открытая дверь - случайность.
Then he decided that he would not ring the bell.	И что звонить он не будет.
He would just walk in.	Просто войдет.
As he stepped cautiously on to the thick yellow hall carpet, however, he felt more of the sentiment of the hunted than of the hunter.	При всем том, осторожно шагая по толстому желтому ковру в холле, он ощущал себя не столько охотником, сколько добычей.
He looked about quickly, guiltily, half turned to retreat, paused, listened.	Огляделся, торопливо, виновато, хотел было уже ретироваться, но задержался, прислушиваясь.
The silence of the unfamiliar house composed menacingly about him.	Тишина незнакомого дома угрожающе сомкнулась вокруг него.
He became aware, buried in it, of a ticking clock, then of his own heart beating.	Из глубины ее возникло тиканье часов, потом -стук его собственного сердца.
He stood still, his eyes moving, seeing in the goldenish evening penumbra a marquetry table, an oval mirror, a recession of glittering stair-rods of lacquered brass.	Он стоял неподвижно, лишь поводя глазами, различая в вечерней золотистой полумгле то стол с инкрустацией, то овальное зеркало, строй полированных латунных прутьев, уходящий вверх по лестничному ковру.
An open doorway, some distance straight ahead revealed, brighter, what appeared to be a billiard room.	Поодаль, напротив него, сквозь открытый дверной проем виднелась комната, освещенная ярче, -похоже, бильярдная.
Attempting to breathe normally and not to tiptoe Ducane opened the door upon his right.	Стараясь ровно дышать и не ступать на цыпочках, Дьюкейн открыл дверь справа.
The front room, evidently the dining-room.	Комната окнами на улицу; столовая, судя по всему.
Empty.	В ней - никого.
A great many bottles on a Sheraton sideboard.	На шератоновском серванте - частокол бутылок.
He moved back, breath held in, and reached for the next door.	Задержав дыхание, Дьюкейн попятился назад и шагнул к соседней двери.
He pushed it open.	Толкнул ее.
The room was darkened by venetian blinds upon which the sun fell slanting, dazzling a little along the long hairlike slits of the almost closed blinds.	Эту комнату затеняли жалюзи, в их узкие щели слепящими волосками пробивались косые солнечные лучи.
Ducane blinked into the semi-darkness of the room.	Дьюкейн, сощурясь, вгляделся в полумрак.
Then, on the far side, he saw a standing figure.	Разглядел фигуру, стоящую на противоположном конце комнаты.
A remarkable figure, the figure of Judy McGrath.	Поразительную фигуру - фигуру Джуди Макрейт.
'Hello, Mr Honeyman.	- Привет, мистер Сладкин.

Didn't I tell you that we'd meet again?'	Ну что, я же говорила, что мы еще встретимся!
What was remarkable about Judy McGrath this time was . that she had no clothes on.	На сей раз поразительным в Джуди Макрейт было то, что на ней отсутствовала одежда.
Ducane came slowly on into the room and closed the door behind him.	Дьюкейн медленно вошел в комнату, закрыл за собой дверь.
Collecting himself he looked about with deliberation.	Сосредоточился и внимательно осмотрелся по сторонам.
There was no one else present.	В комнате никого больше не было.
'Good evening, Mrs McGrath.'	- Добрый вечер, миссис Макрейт.
' You must excuse my deshabille.	- Прошу прощения за свое дезабилье.
It's so hot this evening, isn't it.'	Жарища сегодня - сил нет!
'Exceptionally hot and stuffy,' said Ducane. He sat down in an armchair and stared at Judy. He said softly, 'Helen of Troy'.	- Небывалая жара и духота... - Дьюкейн сел в кресло, поднял глаза на Джуди и негромко прибавил: - Елена Прекрасная.
'I knew you'd find me out, Mr Honeyman, you're so clever.	- Я знала, что вы меня вычислите, мистер Сладкин, вы такой умный!
Have a cigarette?	Сигаретку не желаете?
Or one of Richard's cigars?	Или сигару позаимствовать у Ричарда?
'No thanks.'	- Нет, спасибо.
Ducane felt, this is a moment outside my ordinary life, a moment given by a god, not perhaps by a great god, and not by a good one, but by a god certainly.	Вот миг за гранью моей обыденной жизни, пронеслось в мозгу у Дьюкейна, миг, ниспосланный неким божеством - не из великих, вероятно, и не из числа благих, но то, что божеством, - несомненно.
It had never fallen to his lot to contemplate a naked woman in quite this way before.	Никогда еще не доводилось Дьюкейну созерцать подобным образом нагую женщину.
Judy stood in front of him with a slight awkwardness.	В Джуди, стоящей перед ним, угадывалась некоторая неловкость.
The human body, even that of a beautiful woman, cannot easily stand in complete repose.	Человеческому телу, даже если это тело красивой женщины, не очень свойственно выставлять себя напоказ легко и непринужденно.
She stood half turned away from him, one knee bent, one shoulder hunched, her chin jutting as if to see him she had to peer over something.	Джуди стояла перед ним не прямо, а чуть боком, согнув одно колено и приподняв плечо, выставив вперед подбородок, словно глядела на него поверх какого-то препятствия.
Her body lacked the authority of its beauty and wore a little shame, the shame of what is usually hidden from the air and which greets it a little self-consciously.	Могущество ее красоты отступило, сменясь чувством легкого стыда, стыда за то, что обыкновенно скрывают под одеждой и обнажают не без некоторого смущения.
However used Mrs McGrath was in her spirit to taking her clothes off, her body was yet a trifle less forward.	Как ни привыкла в душе миссис Макрейт раздеваться, тело ее еще не окончательно простилось с застенчивостью.
Half consciously Ducane noted this and it touched him.	Дьюкейн, почти машинально, отметил это про себя и был тронут.

The sunlight dazzled in streaks along the shutters and filled the room with a thick powdery half-light, a warm golden-brown air, in the midst of which Judy McGrath's body rose up, moved slightly, a pillar of honey with a fleeting lemony radiance.	Солнце, расчерчивая жалюзи раскаленными полосками, растекалось по комнате мутным полусветом; в теплом золотисто-буром воздухе тело Джуди Макрейт возвышалось медовой подвижной колонной, выделяясь неуловимым лимонным свечением.
The warm light caressed her, revealed her, blended with her.	Теплый свет выхватывал ее из сумрака, обнимал ее, смешивался с нею.
Her black hair, dusted over with a sheen of brown, seemed a slightly greenish bronze, and the shadow between her large round slightly dependent breasts was a blur of dark russet.	Черные с каштановым отливом волосы казались медной, с прозеленью, каской; в ложбинке большой, округлой, чуть вислой от собственной тяжести груди сгустились красновато-смуглые тени.
Judy's eyes, brooding slits now, were almost closed.	Тяжелый взгляд прятался в щелках полузакрытых глаз.
She swung her body slightly, revealing the curve of the buttock, outlined in a thin are of fuzzy phosphorescent fire.	Тело Джуди слегка покачивалось, выявляя изгиб ягодицы, обрисованный неясной, тонкой, светящейся дугой.
Ducane breathed deeply and swallowed his breath before it could become a sigh.	Дьюкейн сделал глубокий вдох и глотнул, не дав ему вырваться наружу вздохом.
He said, 'I came here to see Mr Biranne, but you will do just as well.'	- Я пришел повидаться с мистером Биранном, -сказал он, - но вы вполне можете заменить его.
'If you have a use for me, Mr Honeyman, I'm yours.'	- Если я могу быть вам полезной, мистер Сладкин, я к вашим услугам.
'Why did Radeechy kill himself?'	- Почему Радичи покончил с собой?
' I don't know, Mr Honeyman.	- Я не знаю.
Mr Radeechy was a strange man with strange habits, who got strange ideas into his head.'	Мистер Радичи был странный человек со странными привычками, и в голову к нему приходили странные мысли.
'Was it your notion or your husband's to blackmail him?'	- А мысль шантажировать его принадлежала вам или вашему мужу?
'I have no idea, Mr Honeyman.	- Понятия не имею, мистер Сладкин.
I'm a woman.	Я - женщина.
Look.'	Взгляните!
Ducane was looking, but his head was perfectly clear now.	Дьюкейн глядел, но в голове его теперь царила холодная ясность.
He noticed that the huge brown circles in the centre of her breasts were reminding him of Fivey.	Он отметил, что вид больших коричневых кругов у нее на груди напоминает ему о Файви.
'Tell me about Radeechy,' said Ducane.	- Расскажите мне о Радичи.
' I could love you, Mr Honeyman.	- Я могла бы полюбить вас, мистер Сладкин.
You could love me.'	Вы могли бы любить меня.
' I doubt that, Judy.	- Сомневаюсь, Джуди.
Tell me about Radeechy.'	Так расскажите мне о Радичи.

'You mean what we did in the vaults at night?'	- В смысле, чем мы занимались по ночам в подвале?
' In the vaults - 'said Ducane carefully.	- Подвале? - насторожился Дьюкейн.
' In the vaults of the office.'	- В подвале министерства.
'I see,' said Ducane slowly, thinking as fast as he could.	- Ах, ну да, - раздельно сказал Дьюкейн, лихорадочно соображая.
' Of course.	- Разумеется.
You used to go with Radeechy into the vaults, into the old air-raid shelters underneath the office '	Вы с Радичи спускались в подвалы под служебными помещениями, в прежние бомбоубежища.
' That's right, Mr Honeyman.	- Правильно, мистер Сладкин.
I thought you knew.	Я полагала, вы знаете.
I thought you knew everything.'	Думала, что вам все известно.
' I know practically everything,' said Ducane.	- Практически все.
' I just want you to tell me the rest.	Я лишь хочу услышать от вас недостающее.
Why did you go to the vaults?'	Для чего вы спускались в подвалы?
'It was getting to be a bit awkward at his house, you see, with Mrs around, and the neighbours. We used to make quite a lot of noise.'	- У него на дому становилось не совсем удобно, -и супруга под боком, и соседи... Шуму от нас хватало.
'Hmmm,' said Ducane.	- Хм-м.
'Did Mrs Radeechy know about all this?'	А миссис Радичи, что, - знала про это?
' Oh yes, it was all ever so honest.'	- А как же, все делалось очень честно.
'Did she mind?'	- Она была не против?
' I don't know,' said Judy.	- Не знаю, - сказала Джуди.
She had begun to oscillate her body in a circular movement, pivoted upon her rather large feet which were gripping the carpet with long clawlike toes.	Тело ее раскачивалось круговыми движениями, довольно большие ступни, служа ему точкой опоры, по-птичьи вцепились длинными пальцами в ковер.
, She seemed not to.	- Виду не показывала.
But I guess she did really.'	Но на самом деле, думаю, была против.
'Was Radeechy anxious because he was distressing his wife?'	- Радичи не тревожился, что огорчает свою жену?
'He was never anxious when he was with me, Mr Honeyman.	- Когда он бывал со мной, мистер Сладкин, он ни о чем не тревожился.
No man is ever anxious when he is with me.'	Нет такого, что могло бы тревожить мужчину, когда он со мной.
'What did Radeechy want you to do for him,' asked Ducane.	- Чего Радичи хотел от вас? - спросил Дьюкейн.
' I mean apart from the things that were obvious.'	- То есть помимо штук очевидного сорта?

'None of Mr Radeechy's things were obvious things, Mr Honeyman.'	- Ни к чему очевидному, мистер Сладкин, штуки, свойственные мистеру Радичи, не имели никакого отношения.
'Well, presumably he made love to you.'	- Ну, спать-то он с вами, очевидно, спал?
'Oh no, nothing like that.	- Нет, что вы, ничего подобного!
It was all very spiritualistic, if you see what I mean.	Все происходило на чисто духовном уровне, как говорится.
Besides, Mr McGrath was there half of the time.'	К тому же большей частью - в присутствии миссис Макрейт.
'Oh.	- Вот как.
You took part in rituals, magic?'	Вы принимали участие в обрядах, ворожбе?
'I never understood it really, I just did what he told me, half of the time I couldn't see what was happening.	- Я в этом, по-настоящему, совсем не разбиралась, просто делала, что он мне скажет, а что там совершается, в основном не видела.
Some gentlemen have very strange ideas.	Некоторые господа чего только не напридумывают!
He was not the first.'	Он не первый такой.
'What do you mean by spiritualistic?'	- Говоря "на духовном уровне", вы что имели в виду?
'It was all ideas, all in his head like.	- Все строилось на идеях, на том, что варилось у него в голове.
There are some like that.	Бывают такие люди.
He never touched me, not with his hands that is.'	Он меня и не тронул ни разу - руками, я хочу сказать.
The phrase 'not with his hands' produced an effect on Ducane which he took a moment to recognize as extreme physical excitement.	Последняя часть этой фразы произвела на Дьюкейна действие, в котором он не сразу распознал крайнее физическое возбуждение.
He pushed his chair back abruptly and stood up.	Резким движением он отодвинул кресло и встал.
Judy McGrath immediately, with an electrical jerk, altered her stance, stepping forward towards him and throwing her head back.	В тот же миг Джуди Макрейт дернулась, как от удара током, и приняла другое положение, закинув голову назад и сделав шаг по направлению к нему.
At the same time she picked up something from the table.	Одновременно с этим она взяла что-то со стола.
Ducane's lowered gaze now sought out, what he had before avoided seeing, the place of the darkest shadow.	Теперь опущенный взгляд Дьюкейна отыскал то, чего старательно избегал до сих пор, - то место, где более всего сгустились тени.
'Don't go,' she said softly.	- Не уходите, - вкрадчиво сказала она.
' Or else take me with you.	- Или возьмите меня с собой.
What are your things, Mr Honey?	А как насчет ваших штук, мистер Сладость?
Whatever they are I could do them.	Какие бы они ни были, я могу их исполнить.
And there are things I could teach you too.'	Да еще и научить вас кой-чему.

'Put your clothes on,' said Ducane. Something moved in the sulphurous light between them and came to rest upon his wrist, brushing caressingly along the hairs of his arm.	Что-то мелькнуло в мутном свете, разделяющем их, порхнуло к нему на запястье, легко прошлось по волоскам вдоль предплечья.
It was the pencil-thin tip of a riding whip, the other end of which rested in Judy's hand.	То был тонкий, как острие карандаша, кончик хлыста для верховой езды, другой конец которого держала Джуди.
Ducane jerked his arm away and moved quickly out of the room.	Дьюкейн отдернул руку и быстро вышел из комнаты.
He blundered through the hall and swung the front door wide open and blinked in the sudden brightness of the Twenty-five street.	Полуощупью прошел по холлу, распахнул парадную дверь и зажмурился от неожиданно яркого света на улице.
As he began to walk rapidly along the pavement he nearly collided with Biranne, who was carrying a bottle.	Он торопливо зашагал по тротуару - и едва не столкнулся с Биранном, который нес в руках бутылку.
They looked at each other appalled, and before Ducane pushed past and hurried on he saw Biranne's face transfigured with fear. WOW 'why do animals not have to blow their noses?' asked Edward.	Оба в смятении обменялись взглядами, и Дьюкейн поспешил дальше, успев заметить, что лицо Биранна исказилось от страха. Глава двадцать пятая - А почему звери не сморкаются? -спросил Эдвард.
No one seemed to know the answer to this question or be prepared to enter into a discussion of it.	Ответа как будто никто не знал, не нашлось и охотников начать обсуждение этой темы.
Mary was cooking rhubarb, Paula was looking through a page of the Aeneid into some private worry of her own, and Ducane was engaged in composing and censoring some very private pictures of Judy McGrath.	Мэри варила блюдо из ревеня. Пола, водя глазами по странице "Энеиды", погрузилась в думы о собственной тайной напасти. Дьюкейн был занят составлением и оценкой сугубо тайных картинок с Джуди Макрейт.
'Uncle Theo wants Mingo please,' said Henrietta who had just come into the kitchen.	- Дядя Тео требует к себе Минго, если можно, -сказала, появляясь на кухне, Генриетта.
'Here's a postcard come for you, John.'	- А вам пришла открытка, Джон.
The twins shovelled the sleepy Mingo up from his comfortable place in Montrose's basket and departed carrying him between them.	Близнецы извлекли из Монтрозовой корзины уютно прикорнувшего в ней Минго и, таща его в четыре руки, удалились.
Ducane surveyed a picture of some veiled women.	На открытке Дьюкейн увидел фигуры женщин, носящих чадру.
On the other side Kate had written, Darling, veiled women are so thrilling, though mean to be thrilled as would hate to be veiled self.	На другой стороне Кейт писала: "Мой милый, женщины под чадрой - волнующее зрелище, хотя не мне бы говорить, поскольку ни за что не согласилась бы оказаться на их месте.
This place is super.	Здесь дивно!
This morning saw some dogs doing something quite extraordinary.	Сегодня утром наблюдала, как собачки выделывают нечто неописуемое.
Can't possibly tell you on postcard.	Уточнять на открытке не решаюсь.
Didn't know dogs had vices.	Не знала, что у собак бывают пороки!
Much love.	С любовью".

Ducane turned the card again and looked gloomily at the veiled women.	Дьюкейн опять перевернул открытку и хмуро оглядел женские фигуры.
He too recalled being excited by veiled women in Tangier, and the memory mingled rather horribly with the strong aura of Judy which still hung about him.	Он вспомнил, что его в Танжере тоже волновал вид женщин в чадре, и это воспоминание как-то противно примешивалось к мощным флюидам Джуди, все еще окутывающим его.
It was odd that his confrontation with the unveiled Judy should now seem to remind him of the hidden women of Africa.	Как удивительно, что столкновение с ничем не прикрытой Джуди привело ему на память скрытых от посторонних взоров африканок.
There was something mechanical in himself which responded to the two visions in much the same way.	Видимо, некое устройство, заключенное в нем, автоматически отзывалось одинаково на два этих образа.
I am becoming cut off, he thought, I am becoming like Radeechy, it is all indirect, it is all in my mind.	Я отключаюсь от действительности, думал он, я становлюсь таким же, как Радичи, все воспринимается непрямо, все происходит у меня в мозгу.
Then he wondered, what are my things anyway?	И кстати, в чем же состоят мои штуки?..
The question was not without interest.	Вопрос был не лишен интереса.
He turned the card over again and tried to concentrate his attention upon Kate: sweet Kate, with her halo of wiry golden hair and her affectionate and loving nature.	Он снова перевернул открытку, стараясь сосредоточиться на мыслях о Кейт, чудесной Кейт, с ее нимбом курчавых золотистых волос и ласковым, теплым нравом.
But Kate seemed to elude his regard, and the place in the centre where she should have been seemed either empty or concealed.	Но Кейт ускользала от его внимания, и то центральное место, которое ей полагалось бы занимать, либо пустовало, либо скрывалось от глаз.
There was the same sense of the mechanical.	Стойко держалось все то же ощущение автоматизма.
I need her presence, he thought.	Мне нужно ее присутствие, думал он.
I am not good at absence, at least I am not good at her absence.	Я плохо приспособлен к отсутствию, во всяком случае - к ее отсутствию.
Ducane had been disturbed not only by Judy but by what she had told him.	Душевное равновесие Дьюкейна было нарушено не только самою Джуди, но и тем, что она ему сказала.
At first sight the discovery that Radeechy's 'goings-on' had taken place in the old air-raid shelters underneath the office strongly suggested that those who feared a 'security risk' were not being idly suspicious.	На первый взгляд открытие, что "операции", которые производил Радичи, совершались в заброшенных бомбоубежищах на подвальном этаже министерства, как будто подтверждали, что подозрения тех, кто опасался за интересы спецслужб, не лишены оснований.
The magic might be simply a front, a characteristically extravagant and farfetched facade, to conceal quite other nocturnal activities.	Занятия магией могли быть просто ширмой, прикрытием для ночных деяний совсем иного рода.
However, on second thoughts Ducane decided this was unlikely.	Однако по некотором размышлении Дьюкейн решил, что это маловероятно.

If Radeechy wished to remain all night in the office there was really nothing to stop him, and the additional indulgence of fantasies involving girls seemed too wantonly risky if his purposes were quite other.	Радичи, при желании, и так ничего не мешало оставаться в здании министерства хоть на всю ночь, а придумывать на свою голову разные сложности с участием девиц, когда у тебя совершенно другие цели, значило бы идти на бессмысленный риск.
No, Ducane concluded, once again the thing was what it seemed.	Нет, заключил Дьюкейн, вновь получается, что эту историю следует принимать за чистую монету.
But what did it seem?	Вот только какова она, эта чистая монета?
That dreary sense of the mechanical came to him again.	В который раз на него накатило постылое чувство автоматизма.
Was there perhaps no centre to the mystery at all, nothing there but the melancholy sexual experiments of an unbalanced man?	Может быть, и нет в этой тайне никакой сердцевины, - ничего, кроме унылых сексуальных исканий неуравновешенного мужчины?
Ducane had decided that his next move was to see McGrath again and to get McGrath to show him the place in the vaults where Radeechy did what he did.	Следующим шагом, наметил себе Дьюкейн, будет встретиться снова с Макрейтом, чтобы тот показал ему то место в подвале, где Радичи совершал свои неведомые обряды.
Ducane did not want any further view of Mrs McGrath, so he had written to Mr McGrath summoning him to the office on Monday.	Желания вновь созерцать миссис Макрейт Дьюкейн не испытывал и предпочел письменно известить мистера Макрейта, что тому надлежит явиться в понедельник к нему в министерство.
After this, obeying an almost panic instinct of flight, Ducane had told Fivey to drive him to Dorset.	После чего, повинуясь едва ли не паническому побуждению сбежать, велел Файви везти его в Дорсет.
He was upset by the whole business and wished heartily that Octavian and Kate were not away.	Совокупность последних событий взбаламутила его, и он горько пожалел, что Кейт и Октавиан в такое время, как на грех, в отъезде.
A message had come from the Prime Minister's office to confirm, what Octavian had earlier told him, that the Radeechy affair had 'gone off the boil', and to ask him for an early report, however inconclusive.	Из аппарата премьер-министра пришло сообщение, что история с Радичи, как о том еще давно говорил Октавиан, выплеснулась-таки наружу и от него требуется представить доклад о ходе расследования, хотя бы и самый предварительный.
When he received this message Ducane realized how very far, by now, his interest in the inquiry was from being a purely official one.	Получив это сообщение, Дьюкейн понял, как далек сегодня от чисто официального его интерес к этому расследованию, как глубоко он в нем увяз и как важно ему, ради себя же самого, докопаться до сути.
He was deeply involved and for his own sake would have to try to understand. felt too as if he were being drawn onward almost deliberately by a never entirely broken thread.	При этом его не покидало ощущение, будто его влечет вперед, никогда полностью не прерываясь, некая нить.
Whenever the trail had seemed to end something had unexpectedly happened to show him the next piece of the way.	Стоило следу завести его в тупик, как неизменно случалось что-нибудь непредвиденное, указывая ему дальнейший отрезок пути.

That Judy McGrath was 'Helen of Troy' and that McGrath had, not perhaps for the first time, used his wife as a decoy for a blackmail victim had occurred to Ducane a little earlier as possible.	То, что Елена Прекрасная - это Джуди Макрейт и что Макрейт, вероятно, не впервые использует жену как приманку для жертвы шантажа, Дьюкейну и раньше приходило в голову.
He had not expected the link between Judy and Biranne; but once the link had been so sensationally given it seemed something so suggestive as to be obvious.	Того, что существует связь между Джуди и Биранном, он не предполагал, когда же эта связь столь поразительным образом обнаружилась, она вписалась в головоломку так естественно, что стала выглядеть очевидной.
Ducane had been at first rather sorry that he had now given so definite a warning to Biranne and lost the possible effect of a surprise; though indeed Biranne had probably been kept informed of the direction of the inquiry by the kind offices of Judy and her husband.	Дьюкейн сначала огорчился, что теперь, когда Биранн столь недвусмысленно предупрежден, о возможном эффекте неожиданности говорить больше не приходится, - а впрочем, Биранн по милости Джуди и ее благоверного и без того, вероятно, был информирован о том, как продвигается расследование.
In all likelihood McGrath was also, in the friendliest possible way, blackmailing Biranne as well.	Вполне возможно также, что Макрейт самым любезным манером еще и шантажировал Биранна.
In any case Biranne must know himself to be under suspicion and on further reflection Ducane decided that this was no bad thing.	Во всяком случае, Биранн определенно узнал, что находится под подозрением, и Дьюкейн, поразмыслив еще немного, решил, что это не так уж худо.
He had been greatly struck by the sudden expression of terror on Biranne's face when he had encountered Ducane in Smith Street.	Выражение ужаса, исказившее лицо Биранна, когда они столкнулись на Смит-стрит, произвело на Дьюкейна большое впечатление.
Ducane thought, Biranne will come to me.	Биранн еще придет ко мне, подумал Дьюкейн.
It was not an unpleasant thought.	Подумал не без приятности.
'Where's Barbara?' Ducane asked Mary.	- Где Барбара? - спросил он у Мэри.
' Is she out riding?'	- Поехала кататься верхом?
'No, the pony's strained a fetlock.	- Нет, пони растянул сухожилие на ноге.
I think she's up in her room.'	Она, по-моему, у себя.
'Is she still upset about Montrose?'	- Все еще горюет по Монтрозу?
' Yes, deadfully.	- Да, отчаянно!
She was crying again yesterday.	Вчера опять плакала.
I can't imagine what's happened to the wretched creature.	Ума не приложу, что могло приключиться со злосчастным созданием.
Cats don't just vanish or get killed.'	Кошки не исчезают и не гибнут просто так.
'I heard Pierce telling her Montrose was drowned,' said Ducane.	- Я слышал, как Пирс говорил ей, будто Монтроз утонул, - сказал Дьюкейн.
'He shouldn't say things like that to Barbara.'	- Он не должен говорить Барбаре такие вещи!
'I know he shouldn't,' said Mary shortly, stirring the rhubarb.	- Знаю, что не должен, - коротко отозвалась Мэри, помешивая ревень.
'Well, I think I'll go up and see her.	- Ну что ж, схожу, пожалуй, проведаю ее.

She shouldn't be moping in her room on a day like this.	Негоже ей в такой день сидеть и хандрить у себя в комнате.
We might go for a walk to Willy's.	Может быть, прогуляемся с ней до Вилли.
Like to come, Paula?'	Не хотите, Пола, составить нам компанию?
'No thanks.'	- Нет, спасибо.
Paula gave him an anxious preoccupied stare.	Пола бросила на него тревожный, озабоченный взгляд.
Her face seemed enclosed and grey, the face of a fencer looking through the thick mesh of a mask.	Лицо ее казалось замкнутым, серым, - лицо фехтовальщика, глядящее сквозь густую сетку маски.
Ducane thought, with a familiar pain of conscience, I ought to see Paula properly, make her talk to me and tell me what's the matter.	Нужно с ней встретиться по-человечески, с привычным уколом совести подумал Дьюкейн, разговорить Полу, узнать у нее, в чем дело.
He thought quickly, shall I see Barbara now or Paula?	Кого же мне повидать сейчас, торопливо спросил он себя, - Барбару или Полу?
But by now the pain of con. science had brought the accusing image of Jessica sliding before his mind.	Но уже, вызванный тем же уколом совести, замаячил перед ним осуждающий образ Джессики.
I ought to see Jessica soon, he thought, and the idea so depressed and confused him that the energy of his sympathy for Paula was at once decreased.	Вот с кем необходимо повидаться в самом скором времени, подавленно и смятенно подумал Дьюкейн, и мысль об этом тотчас умерила порыв его сочувствия Поле.
Inclination triumphed.	Верх одержало предпочтение.
Barbara could console him.	Барбара сможет его утешить.
He would go to Barbara.	Стало быть, он пойдет к Барбаре.
He rose to his feet.	Дьюкейн поднялся с места.
'Try to bring Willy down to tea, John,' said Mary.	- Постарайтесь привести Вилли к чаю, Джон, -сказала Мэри.
' I'll try, but I'll not succeed.'	- Постараюсь, но успеха не жду.
Ducane left the kitchen.	Дьюкейн вышел из кухни.
The sun shone through the glass panels of the front door, revealing the polished slightly rosy depressions in the worn stones of the paved hall.	В стеклянные филенки парадной двери било солнце, высвечивая отполированные розоватые вмятины на стертых плитах мощенного камнем холла.
Ducane picked up Edward's copy of The Natural History of Selborne from the floor and replaced it on the table.	Дьюкейн поднял с пола Эдвардову "Естественную историю Селборна"[39] и аккуратно положил на стол.
On the lawn in front of the house he could see Casie and the twins sitting on a red tartan rug shelling peas.	Видно было, как на лужайке перед домом Кейси с двойняшками, сидя на клетчатом красном пледе, лущат горох.

He felt, as his hand touched the table and he paused in the sunny familiar hallway, another and a different pang, touching, pleasant, painful, the apprehension of an innocent world, a world which he loved and needed, and surely could never altogether mislay?	Не отнимая руку от столешницы, Дьюкейн задержался в залитой солнцем знакомой прихожей, с щемящим, но уже новым чувством, трогательным, сладостным и острым, -восприятием невинного мира, мира, который он любил, в котором нуждался и который, конечно же, никоим образом не мог утратить безвозвратно!
He thought: innocence matters.	Невинность много значит, думал он.
It is not a thing one just loses.	Она не кончается, когда ее теряешь.
It remains somehow magnetically in one's life, remains as something quick and alive and utterly safe from the n'iechanical and the dreary.	Она так или иначе присутствует в твоей жизни, теплая, свежая, совершенно недоступная автоматизму, унылому однообразию.
He thought, poor Biranne.	Бедный Биранн, подумал он.
And he thought again the disturbing strange thought, Biranne will come to me. He began to mount the stairs.	И - вновь мелькнула та же волнующая мысль: Биранн еще придет ко мне... Дьюкейн стал подниматься вверх по лестнице.
As Ducane reached the landing he saw at the far end of it Pierce, who had just come up the back stairs from the scullery quarters.	Дойдя до площадки, Дьюкейн увидел в дальнем конце коридора Пирса, который только что поднялся по черной лестнице, ведущей из судомойни.
Pierce, who had not seen Ducane, was walking rather cautiously carrying a white dish in his hand.	Пирс, который его не заметил, шел, осторожно ступая, и нес в руке белую плошку.
Balancing the dish, he opened the door of his bedroom and went in.	Стараясь не расплескать ее содержимое, открыл дверь своей комнаты и вошел туда.
Ducane half consciously took in what he had seen and half consciously reflected on it.	Дьюкейн полумашинально запечатлел в сознании увиденное, полумашинально сосредоточился.
Then, with a sudden flash which brought him back to the present moment, he understood its meaning.	И вдруг, с мгновенным озарением, возвращающим его к действительности, разгадал, что оно значит.
He paused, considered, and then walked quickly on past Barbara's door. He gained the door of Pierce's room and flung it open.	Помедлил, собираясь с мыслями, быстро прошел мимо комнаты Барбары, остановился возле Пирсовой двери и распахнул ее.
Montrose was curled up on Pierce's bed.	На кровати у Пирса, свернувшись клубком, сидел Монтроз.
'Pierce, you rotten little bastard,' said Ducane. pierce, who had just put the saucer of milk down on the floor, slowly straightened up and took off his glasses. He thrust out his plump lower lip and drew his hand slowly down over his straight forehead and long nose as if to secure the expression of his face.	- Ну и стервец ты, Пирс! - сказал Дьюкейн. Пирс, который как раз в эту минуту поставил на пол плошку с молоком, медленно выпрямился, снял очки и, оттопырив пухлую нижнюю губу, не спеша провел рукой по своему прямому лбу, по длинному носу, словно желая закрепить на лице его теперешнее выражение.
He waited.	Он ждал.
Ducane picked up Montrose and strode out.	Дьюкейн подхватил на руки Монтроза и, широко шагая, вышел из комнаты.
He knocked on the door of Barbara's room and entered at once.	Постучался в дверь к Барбаре и, не дожидаясь ответа, вошел.

The room was empty.	В комнате никого не было.
Pierce, who had followed Ducane directly, came after him into the room.	Пирс, который шел по пятам за Дьюкейном, вошел за ним следом.
They faced each other.	Они взглянули друг другу в лицо.
' God, what a rotten thing to do!' said Ducane.	- Это черт знает что такое!
He was sud: denly trembling with anger.	Дьюкейн почувствовал вдруг, что его трясет от гнева.
All the trouble, the anxiety, the guilt in him seemed focused into this simple anger.	Все его неурядицы, треволнения и сознание своей вины сошлись, казалось, в этом простом чувстве злобы.
'I didn't hurt Montrose,' said Pierce slowly.	- Я Монтрозу не сделал ничего плохого, -тщательно подбирая слова, проговорил Пирс.
'No, but you hurt Barbara.	- Монтрозу - нет, а Барбаре - сделал!
How could you be so bloody?'	Как ты додумался сотворить такую гнусность?
Ducane set Montrose down on the table.	Дьюкейн опустил Монтроза на стол.
As he did so he saw close to his hand Barbara's small silver-handled riding whip.	Сажая кота, он заметил у себя под рукой маленький, с серебряным кнутовищем, хлыст Барбары для верховой езды.
The image of the whip came to him incapsulated, separate, framed, and was blotted out.	Образ хлыста, обособленный, отстоящий от всего прочего, взятый в рамку, возник перед ним - и пропал.
'You see,' said Pierce in the same slow explanatory tone, 'if she had only come to see me, come to my room like she used to do, if she hadn't treated me like a leper, she would have found where Montrose was.	- Понимаете, - тем же медлительным, поясняющим тоном сказал Пирс, - ей стоило только прийти, заглянуть ко мне в комнату, как когда-то, не обращаться со мной, как с прокаженным, - и она бы узнала, где находится Монтроз.
It was a sort of test.'	Это было ей вроде испытания.
He put one hand on the table, leaning earnestly forward.	Опершись одной рукой на стол, Пирс подался всем корпусом вперед для большей убедительности.
'You deliberately made her unhappy and wretched, and you kept it up too,' said Ducane.	- Ты умышленно причинил ей боль и горе, да еще и продолжал в том же духе, - сказал Дьюкейн.
' I think -	- Я считаю...
'His hand closed on the handle of the whip and with a quick yet very deliberate movement he raised the whip and brought it down sharply across the back of Pierce's hand.	Ладонь его сомкнулась на кнутовище, и быстрым, но вполне обдуманным движением он занес хлыст и с силой хлестнул им Пирса по тыльной стороне руки.
The boy flinched but went on staring at Ducane and did not remove his hand.	Подросток сморщился от боли, но не отвел от Дьюкейна глаза и не отдернул руку.
'What on earth is going on here?' said Mary Clothier, who was standing in the doorway.	- Это что здесь происходит? - спросила, появляясь в дверях, Мэри Клоудир.

Pierce turned slowly and without looking at his mother walked past her out of the door, away down the corridor and into his own bedroom.	Пирс медленно повернулся и, не глядя на мать, прошел мимо нее в коридор и оттуда - к себе в спальню.
Mary hesitated. Then she moved into Barbara's room.	Мэри, еще секунду помешкав на пороге, зашла в комнату Барбары.
She found she was having to use a lot of strength to deal with the considerable shock of seeing Ducane strike her son.	Она поняла, что ей непросто будет справиться с потрясением от зрелища того, как Дьюкейн бьет ее сына.
She did not know what she felt. A confusion of feelings silenced her.	Не в силах разобраться в хаосе охвативших ее чувств, она не знала, что сказать.
'I'm sorry,' said Ducane, obviously confused too.	- Простите, - тоже в явном замешательстве проговорил Дьюкейн.
' I'm sorry.,	- Я виноват.
' Why there's Montrose '	- Как, я вижу, здесь Монтроз...
'Shut the door, Mary.'	- Закройте дверь, Мэри.
' What happened?"	- Да что случилось?
'You see - shut the door. You see, Pierce has been keeping Montrose prisoner all the time we all thought he was lost.'	- Дело в том... Закройте же дверь... Дело вот в чем- все то время, пока мы думали, что Монтроз потерялся, Пирс держал его взаперти у себя.
' Oh - how very dreadful - I '	- Боже, какая гадость... Я...
'Yes.	- Да, гадость.
I'm afraid I lost my temper with him.	И я, к сожалению, вспылил.
I shouldn't have done.'	А не должен был.
' I don't blame you.	- Вас нельзя винить.
It was very wrong of him.	Он поступил возмутительно.
I'll go and look for Barbara.'	Я пойду найду Барбару.
' Wait a minute, Mary.	- Погодите минутку, Мэри.
Just let Montrose out, will you.	Только отпустите Монтроза, ладно?
That's right.	Вот так.
Sit down.	И сядьте.
Sorry.	Не сердитесь.
Just wait a minute.'	Всего лишь задержитесь на минуту!
Mary sat down on the bed and looked at Ducane who was standing by the window frowning and still holding the whip.	Мэри села на кровать, глядя во все глаза на Дьюкейна, который стоял, нахмурясь, у окна, все еще сжимая в руке хлыст.
He shrugged his shoulders suddenly and tossed it on to the table and then crossed his two hands over his forehead covering his eyes.	Внезапно, пожав плечами, он швырнул хлыст на стол и скрестил на лбу ладони, прикрыв ими глаза.
' You're upset,' said Mary.	- Вы огорчились, - сказала Мэри.
' Oh don't be!	- Не печальтесь, не надо!

Do you imagine I'm going to be cross with you?'	Вы что, боитесь, что я на вас рассержусь?
'No, no.	- Нет-нет.
I'm upset about something, I'm not even sure what.	Я действительно кое-чем расстроен, - не уверен даже, что точно знаю чем.
I suppose Pierce will hate me for this.'	Пирс меня теперь, наверное, возненавидит.
'He's just as likely to love you for it.	- С таким же успехом может теперь и полюбить.
Young people have a strange psychology.'	У молодежи странная психология.
' All people have a strange psychology,' said Ducane.	- У всех людей она странная, - сказал Дьюкейн.
He sat down at the table and regarded Mary.	Он сел за стол и устремил взгляд на Мэри.
His rather round blue eyes, so markedly blue now in his bony sunburnt face, stared at Mary with a sort of puzzlement and he thrust back the limp locks of dark brown hair with a quick rhythmical movement.	Совиные круглые глаза его, резко выделяясь своей голубизной на загорелом худом лице, глядели на нее озадаченно, рука привычным быстрым движением то и дело отводила назад слипшиеся пряди темно-каштановых волос.
Mary studied him. What was the matter?	Мэри смущало выражение его лица. Что-то с ним было неладно.
' I'm sorry,' said Ducane after a moment.	- Простите, - помолчав, сказал Дьюкейн.
'I'm just having a risis of dissatisfaction with myself and I want sympathy.	- У меня сейчас недовольство собой достигло критической точки, и я нуждаюсь в сочувствии.
One ways asks for sympathy when one least deserves it.'	Мы всегда ищем сочувствия, когда меньше всего его заслуживаем.
He's missing Kate, Mary thought.	По Кейт скучает, подумала Мэри.
She said,	Она сказала:
'I'm sure you have little reason to be dissatisfied with yourself, John.	- У вас-то, Джон, я уверена, нет особых причин для недовольства собой.
But let me sympathize.	Но что касается сочувствия, я готова!
Tell me what's the matter.'	Рассказывайте, в чем дело.
Ducane's blue eyes became yet rounder with what looked like alarm.	Г олубые глаза Дьюкейна округлились еще заметнее - похоже, от тревоги.
He started to speak, stopped, and then said,	Он хотел было заговорить, осекся, потом спросил:
' How Id is Pierce?'	- А Пирсу сколько лет?
'Fifteen.'	- Пятнадцать.
'I ought to have got to know him better.'	- Не грех бы мне было узнать его поближе.
' I hope you will.	- Еще узнаете, надеюсь.
But you can't look after everyone, John , You see me as always looking after people?'	Не можете же вы брать на себя заботу о каждом, Джон! - Так я, по вашим представлениям, постоянно занят тем, что проявляю о ком-то заботу?
'Well, yes - '	- Ну, в общем, да...
' God!'	- Кошмар!

' Sorry, I didn't mean - '	- Простите, я не это хотела...
' It's all right.	- Ничего.
He's a very reserved child.'	Он очень замкнутый мальчик.
'He's been a long time without a father, too many years just with me.'	- Слишком долго живет без отца. Который год -лишь со мною одной.
'How old was he when his father died?'	- Сколько ему было, когда он лишился отца?
' Two.'	- Два года.
' So he scarcely remembers him.'	- Тогда он его почти не помнит!
' Scarcely.'	- Почти.
'What was your husband's name, Mary?'	- Как звали вашего мужа, Мэри?
Oh God, thought Mary, I can't talk to him about Alistair, She recognized that particular coaxing intentness in Ducane's manner, his way of questioning people with close attention so as to make them tell him everything about themselves, which they usually turned out to be all too ready to do.	Нет уж, пронеслось в голове у Мэри, не могу я говорить с ним об Алистере. Она узнала эту свойственную Дьюкейнуулещающе-настоятельную интонацию, эту его манеру расспрашивать человека с пожирающим вниманием, чтобы тот выложил ему про себя все без остатка, - что человек обыкновенно и делал, с большой готовностью.
She had seen him doing this to other people, even at dinner parties.	Не раз она наблюдала, как он проделывает это с другими, даже за праздничным столом.
He had never done it to her.	К ней он никогда не применял этот прием.
She thought, I won't tell him anything, I've never talked to anyone about this, I won't talk to him.	Ничего ему не стану рассказывать, думала она, я ни с кем не говорила на эту тему и с ним не буду.
She said,	И сказала:
'Alistair.'	- Алистер.
The name came out into the room, an alien gobbet floating away into the air, drifting back again, hovering just above the level of her eyes.	Имя, вырванное с мясом, ворвалось в комнату, взмыло ввысь и опустилось снова, зависнув чуть выше уровня ее глаз.
' What did he do?	- Чем он занимался?
I don't think I ever knew his profession.'	Я, кажется, никогда не слышал, кто он по профессии.
' He was a chartered accountant.'	- Он работал аудитором.
'Does Pierce resemble him?'	- Пирс похож на него?
' To look at, yes, though Alistair was taller.	- Внешне - да, только Алистер был выше ростом.
Not in temper.'	По характеру - нет.
'What sort of person was he?'	- А что он был за человек?
I can't go on with this, thought Mary.	Нет сил это продолжать, думала Мэри.
How could she say, he was a funny man, always making puns.	Ну как скажешь, что он был веселый человек, постоянно острил.
He was gay.	Балагур.

He sang so beautifully.	И пел замечательно.
He was a universal artist.	И был во всем артистичен.
He was a failure.	И был неудачник.
She said.	Она сказала:
' He wrote a novel.'	- Он написал роман.
'Was it published?	- Его издали?
'No.	- Нет.
It was no good.'	Он никуда не годился.
Mary had spent part of yesterday read. ing Alistair's novel.	Накануне Мэри часть дня провела за чтением Алистерова романа.
She had taken out the huge typescript with the intention of destroying it but had found herself unable to.	Достала увесистую, отпечатанную на машинке рукопись с намерением ее уничтожить - и обнаружила, что не может.
It was so bad, so childish, so like Alistair.	Роман был до того никудышный, незрелый, -такой типичный для Алистера.
'He died young,' said Ducane softly.	- Он умер молодым, - мягко сказал Дьюкейн.
'He might have done better, he might have done much better.'	- Он еще мог добиться большего, гораздо большего.
Mary supposed this was true.	Да, вероятно.
It was not a thing that she felt.	И все же Мэри осталась с прежним убеждением.
Perhaps it was unfair to dub him a failure.	Наверное, несправедливо было заносить его в разряд неудачников.
Yet somehow the judgement was absolute.	Но приговор был вынесен раз и навсегда.
'What did he die of?' said Ducane in the soft coaxing voice.	- Отчего он умер? - спросил Дьюкейн тем же вкрадчивым, мягким голосом.
Mary was silent.	Мэри отвечала не сразу.
A black wall rose up in front of her.	Перед ней выросла черная стена.
She was coming nearer and nearer and looking into the blackness, She stared into it, she entered it.	Она подходила все ближе к этой стене, вглядываясь в черноту. Заглянула - и погрузилась в нее.
She said in an almost dreamy voice,	Сказала, словно во сне:
'He was run over by a car one evening just outside our house.	- Однажды вечером его переехала машина, прямо возле нашего дома.
I saw it happen.'	У меня на глазах.
' Oh - I'm sorry - was he - killed at once?'	- Ох, извините... И что, сразу насмерть?
'No: She recalled his cries, the long wait for the ambulance, the crowd, the long wait in the hospital.	- Не сразу. Ей вспомнились его вопли, долгое ожидание кареты скорой помощи, толпа вокруг, долгое ожидание в больнице.
' I'm sorry, Mary,' said Ducane.	- Простите, Мэри, - сказал Дьюкейн.
' I'm being '	- Напрасно я...

'It was the accidentalness of it,' she said.	- Главное - чистая случайность, - продолжала Мэри.
' Sometimes I've nearly gone mad just thinking of it.	- Я иногда готова была сойти с ума от этой мысли.
That it should be so accidental.	Что все получилось так случайно.
If I'd just said another sentence to him before he went out of the room, if he'd just stopped to tie his shoe lace, anything, and oh God, we'd just been quarrelling, and I let him go away without a word, if I'd only called him back, but he went straight out all upset and the car went over him.	Если б я только произнесла еще одну фразу до того, как он вышел из комнаты, если б он только остановился завязать шнурок на ботинке - что угодно, и притом, Боже ты мой, мы как раз тогда поссорились, и я дала ему уйти, не сказав ни единого слова, - мне бы только окликнуть его, а так он вышел из дома расстроенный - и прямо под колеса.
If he'd died of an illness or even been killed in the war somewhere far away where I couldn't know I could have felt it was inevitable, but to have him killed there accidentally in front of my eyes, I couldn't bear it, I've never told anyone how he died, I told Kate and Paula he died of pneumonia and I told Pierce that too.	Пусть бы он умер от болезни или даже пал на войне, где-нибудь вдалеке от меня, на чужбине, -я приняла бы это как неизбежность, но смириться с тем, что у тебя на глазах его убивают случайно -это было выше моих сил. Я никогда никому не рассказывала, как он погиб. Поле и Кейт сказала, что умер от воспаления легких и то же самое сказала Пирсу.
Pierce slept through it all in an upstairs room: I loved him, of course I loved him, but never quite enough or in the right way, and I haven't been able to think of him properly since, and it's somehow because of that awful accident, be cause things were cut off in that particular way, it made all our life together seem meaningless, and I haven't been able to feel properly about him, it's as if he were changed into some awful ghost with which I can't make any peace.	Пирс все это проспал в детской, наверху. Я любила мужа, - конечно же, любила, но мало любила и неправильно, и не могу с тех пор думать о нем как надо из-за этого страшного случая, с которым все разом оборвалось и вся наша с ним совместная жизнь лишилась смысла, - я и воспринимать Алистера стала по-другому, словно это не он, а какой-то ужасный призрак, которого я не приемлю.
I remember an awful feeling I had when I was going through his clothes afterwards as if he were watching me, all sad and deprived and unappeased, and I've had that feeling since, it comes at odd times in the evening, and I feel as if he still wants my love and I can't give it to him.	Помню жуткое чувство, когда я после разбирала его вещи - как будто он наблюдает за мной с такой безысходной печалью, обобранный, обездоленный, и на меня с тех пор, особенно по вечерам, находит что-то ни с того ни с сего - что, будто бы, он по-прежнему хочет моей любви, а я не в состоянии отвечать ему тем же.
I see his faults and his weaknesses now and what made me love him has faded utterly.	Мне видны теперь его недостатки и слабости, а то, за что я его полюбила, стерлось напрочь, изгладилось.
It's terrible that one doesn't love people forever.	Ужасно, что нельзя любить вечно.
I should have gone on loving him, it's the only thing I can do for him any more, and I have tried, but one can't love in a void, one can't love a sort of nothing for which one can't do anything else, and there's nothing left any more except the novel and that's so terribly silly and yet it's him in a way. If only it hadn't happened like that, so suddenly and all by chance, he walked straight out and under the car.	Я должна была бы продолжать его любить, это единственное, что я могла бы еще сделать для него, но любить в пустоте невозможно, невозможно любить какое-то ничто, для которого ничего уже больше не сделаешь и от которого ничего уже не осталось, только этот роман, да и тот до того бездарный - и в то же время в нем весь он... Если б только все это не произошло вот так, неожиданно и по чистой случайности - вышел человек, и прямо под колеса!

You see, so few cars came down our road - '	Вы поймите, по нашей улице редко когда проезжала машина...
'Don't cry so, Mary,' said Ducane.	- Не надо так плакать, Мэри, - сказал Дьюкейн.
He moved beside her on to the bed and put an arm round her shoulder.	Он сел рядом с ней на кровать и обнял ее за плечи.
'Chance is really harder to bear than mortality, and it's all chance my dear, even what seems most inevitable.	- Случайность вынести труднее, чем смерть, но все на свете, милая, - дело случая, даже то, что представляется нам совершенно неизбежным.
It's not easy to do, but one must accept it as one accepts one's losses and one's past.	С чем, хоть это нелегко, мы должны мириться, как миримся с нашими утратами и с нашим прошлым.
Don't try to see him.	Не пытайтесь увидеть его.
Just love him.	Просто любите.
Perhaps you never altogether knew him.	Может быть, вы так и не знали его до конца.
Now his mystery is free of you.	Теперь вы непричастны к его тайне.
Respect it, and don't try to see any more.	Уважайте ее и не пробуйте разглядеть еще что-то.
Love can't always do work.	Любить - не всегда значит действовать.
Sometimes it just has to look into the darkness.	Иногда достаточно лишь смотреть в темноту.
Keep looking and don't be afraid.	Глядите же - и не бойтесь.
There are no demons there.'	Она не таит в себе демонов.
'Words, John,' said Mary.	- Слова, Джон! - сказала Мэри.
' Words, words, words.'	- Слова, слова, слова...
But she let herself be comforted by them, and felt that the tears were really for Alistair which she was weeping now.	И все же она нашла в них утешение и почувствовала, что теперь слезы, которые она проливает, - в самом деле плач по Алистеру.
'Mind the steps, Sir.	Глава двадцать шестая - Осторожнее, сэр, -ступеньки.
This bit's rather slimy.	В этом месте склизко под ногами.
Better take my hand.'	Вы лучше держитесь за меня.
The slowly moving circle of light from the torch revealed a short flight of steps sheeted over with a fungoid veneer of damp dust.	Подвижный кружок света от карманного фонаря выхватил из темноты короткий марш ступенек, подернутых заплесневелым налетом волглой пыли.
There was a pattern of footprints in the centre, and tangles of dangling black threads at the side.	Посередине отпечатались следы подошв, сбоку торчали беспорядочные переплетения черного кабеля.
Beyond them a concrete ramp went on down into the darkness.	Внизу, теряясь во мгле, тянулся бетонный пандус.
Ducane steadied himself by pressing his knuckles against the cold brick wall.	Дьюкейн, сохраняя равновесие, предпочел упереться костяшками пальцев в холодную кирпичную стену.
He did not want to touch McGrath who was just in front of him.	Все лучше, чем прикоснуться к идущему впереди Макрейту.

They descended slowly as far as the concrete.	Они медленно сошли вниз и ступили на бетон.
'You say Mr Radeechy told you to cut the electric cable at the top of the passage, where we left the air-raid shelters?	- Так вы говорите, Радичи велел вам перерезать электрический кабель в начале туннеля, где мы выходили из бомбоубежища?
' That's right, Sir.	- Точно, сэр.
Mr Radeechy liked it all to be by candle light.	Мистер Радичи любил, чтобы все было при свечах.
I think he thought it was safer too, you know, in case anyone came.'	И еще, по-моему, он считал, что так будет безопасней, на случай, если сунется кто чужой.
'Was the door we've just come through usually locked?	- А дверь, в которую мы сейчас прошли, была обычно заперта?
'Yes, Sir.	- Да, сэр.
Mr. had a key and he gave me a key.'	У мистера Эр был ключ, и мне он тоже дал ключ.
'Did you ever come down here without him?'	- Вы без него когда-нибудь приходили сюда?
'I hardly ever came down here with him, Sir.	- А я сэр, с ним, можно сказать, и вовсе не приходил.
I just left the stuff ready for him and cleared off.	Оставлю ему здесь наготове все причиндалы - и ходу.
He didn't want me around when he was at it.'	Он не хотел, чтобы я ошивался рядом, когда он занят этими делами.
'Go on, man, lead on, don't just block the way.'	- Вы двигайтесь, любезный, не стойте, загораживая дорогу!
' Are you all right, Sir?'	- Вы сами-то как, сэр, в порядке?
' Of course I'm all right.	- Ну разумеется, в порядке.
Go on.'	Давайте, двигайтесь!
The wavering light of the torch undulated forward suggesting a vista of a narrow extended sloping rectangular slot of red brick with a dark ending.	Неверный свет фонарика качнулся вперед, открывая взгляду длинную узкую прямоугольную выемку в красном кирпиче, покато тянущуюся в темноту.
Several black pipes, bunched into the corner of the roof and joined together by a heavy sacking of cobwebs, led down into the darkness.	Туда же, в темноту, вели черные трубы, собранные пучком в верхнем углу выемки и густо оплетенные паутиной.
The effect was of the entrance to an ancient sepulchre and it was hard to believe that the corridors of a government department were my at a few minutes' distance.	Больше всего все это напоминало вход в древнюю гробницу - не верилось, что всего в нескольких минутах ходьбы находятся коридоры министерства.
'Did you lock the door at the top behind us?'	- Вы ту дверь заперли за нами?
Ducane asked. he found that he was speaking in a low voice.	Дьюкейн поймал себя на том, что невольно понизил голос.
The concrete ramp was slightly sticky as well, and footsteps made a faint soft kissing sound.	Бетонный пандус был тоже подернут чем-то липким, и каждый шаг по нему сопровождался слабым чавкающим звуком.

A very low almost inaudible hum seemed to be out of the black pipes.	От черных труб, казалось, исходил очень тихий, почти неслышный гул.
'Yes, Sir.	- Запер, сэр.
I hope that was right, Sir?	А что, разве неправильно?
I thought we wouldn't want to be interrupted down here, Sir, any more than Mr R.!	Я полагал, нам посторонние здесь не нужнее, чем мистеру Эр!
'Well, don't lose the key.'	- Ладно, только ключ не потеряйте.
'We'd be in a rare fix then, wouldn't we, Sir!	- Да уж, тогда нам, сэр, не позавидуешь!
No one comes near that door.	К этой двери и близко-то никто не подходит!
We could be down here for ever and no one the wiser.'	Застряли бы тут на веки вечные, и никому бы о том было невдомек.
' Get on, get on.	- Да шевелитесь же!
Are we nearly there?'	Далеко нам еще?
'Nearly.	- Почти дошли.
Not that way, Sir.	Не туда, сэр!
Straight on.'	Нам прямо.
A narrow black doorway had appeared on the right of the passage.	С правой стороны в туннеле высветился узкий дверной проем.
'Where does that lead to?'	- Он куда ведет?
'Lord, Sir, I don't know.	- Не представляю, сэр, ей-богу!
I didn't go exploring down here.	Я не обследовал здешние помещения.
It's not a very nice place, especially when you're by yourself.	Местечко-то не из приятных, особенно когда ты тут один.
I went down to the room and up again as quickly as I could.	Шел прямиком куда надо - и скорее назад.
You aren't nervous, are you, Sir?'	Вам, сэр, например, здесь не боязно?
'Of course not.	- Нет, конечно.
Don't wave the torch about so, keep it down.'	Не нужно так размахивать фонарем, светите вниз.
The shape of the passage and the sharp angle of descent was reminding Ducane of kings' tombs he had visited in Greece and Egypt.	Форма туннеля, его крутой уклон напомнили Дьюкейну о монарших погребениях, которые он посещал в Греции и Египте.
He thought, I ought to have brought a torch of my own.	Следовало захватить и свой фонарик, подумал он.
Then he thought, I ought to have told someone I was coming down here.	И сказать кому-нибудь, что собираюсь сюда спуститься.
There was no need for secrecy.	Нет никакой необходимости держать это в тайне.
I didn't realize what it would be like.	Я не предполагал, как будет выглядеть этот поход.
Suppose we do lose the key?	А вдруг мы действительно потеряем ключ от двери?

Suppose we get separated, suppose we get lost?	Вдруг разойдемся в разные стороны, заблудимся?
These passages can't lead to more air-raid shelters, we've left the air-raid shelters behind, we're at much too low a level now.	Такой туннель не может вести в еще одно бомбоубежище, бомбоубежища остались позади, мы сейчас спустились слишком низко.
It's more likely that this is some disused part of the Underground or something to do with the sewers.	На этом уровне будет скорее участок подземки, которым больше не пользуются, или что-нибудь относящееся к системе канализации.
'It's steep again here, Sir, and more steps, watch out.	- Здесь, сэр, снова спуск, опять ступеньки, глядите под ноги!
Not straight on, this way now, follow me.	Нет, теперь уже не прямо, а вот сюда, ступайте за мной.
Now this passage on the left.	Вон в тот проход слева.
Keep close.'	Не отставайте! - Крысы вам тут не попадались? Дьюкейн панически боялся крыс. Сейчас он шел за Макрейтом, едва не наступая ему на пятки, но так, чтобы все же не касаться его.
' I saw one once, Sir, a big fat fellow.	- Один раз видел, сэр, да какую здоровенную!
Mr. R saw several.	И мистер Эр много раз их видел.
He asked me to get some biscuit tins and that to keep the stuff in.	Просил достать жестяных коробок из-под печенья для своих причиндалов.
He was afraid the rats might eat it, you see.	Опасался, как бы крысы их не сожрали, ага.
Left again, Sir.'	Здесь, сэр, опять налево.
' Are you sure you know the way?	- Вы уверены, что знаете дорогу?
' Quite sure, Sir.	- Очень даже уверен, сэр!
A bit eerie, isn't it?	Жутковато тут, правда?
Just like the catacombs I should think. Here we are arrived.	Просто-таки, думается, катакомбы!
Could you hold the torch now while I use the other key?'	Вы не подержите пока фонарик, - я должен взять второй ключ!
They had reached a closed door.	Они подошли к закрытой двери.
Ducane took a firm hold on the torch.	Дьюкейн крепко сжал в руке фонарь.
Was the battery not perceptibly fainter?	Почудилось ему, что батарея заметно сдает?
He moved the torch, revealing a black close-fitting well-painted door and McGrath's red-golden head stooped over the keyhole.	Он навел фонарик на массивную черную, добротно покрашенную дверь, осветив склоненную к замочной скважине золотисто-рыжую голову Макрейта.
McGrath's hairs glistened like burnished wire in the close light.	Вблизи, на свету, волоски на этой голове блестели, словно жарко начищенная медная проволока.
The door gave silently.	Дверь бесшумно отворилась.
'That's right.	- Порядок!
Give me the torch, Sir.'	Давайте фонарик, сэр.

' I'll keep the torch,' said Ducane.	- Ничего, я подержу фонарь.
McGrath moved through the opening and Ducane followed stepping carefully.	Макрейт вошел в дверь; Дьюкейн, осторожно ступая, последовал за ним.
There was a very unpleasant smell.	Внутри застоялся тошнотворный запах.
'Well, here we are, Sir, in the holy of holies.' The door clicked to behind them.	- Ну вот и прибыли, сэр, - что называется, в святая святых!
Ducane began to shine the torch about the room but the first thing revealed by it was McGrath.	Дьюкейн повел фонариком, освещая помещение, но первое, что он увидел, был Макрейт.
Again Ducane was struck by the intense colour of the man's hair.	И заново поразился яркости этой рыжей шевелюры.
The light blue eyes stared back.	Водянисто-голубые глаза ответили ему немигающим взглядом.
There was a moment of stillness.	На секунду воцарилось молчание.
Then Ducane moved to examine the room.	Затем Дьюкейн двинулся осматривать комнату.
The curious idea had occurred to him: this man could murder me down here and no one would ever know.	Откуда-то возникла несуразная мысль - этот субъект может убить меня здесь, и никто никогда не узнает.
He did not turn his back on McGrath.	Он старался не поворачиваться к Макрейту спиной.
The room was a plain fifteen-foot cube with a concrete floor.	Комната представляла собой простой пятнадцатифутовый куб с бетонным полом.
One wall appeared to be covered with a whitish paper, the other walls and the ceiling were red brick.	Одна стена казалась оклеенной беловатой бумагой, остальные стены и потолок были из красного кирпича.
A trio of black pipes curled round the corner of the ceiling and disappeared into the wall.	Тройка черных труб огибала угол потолка и исчезала в стене.
Ducane had an impression of trestle tables and chairs and some old physical memory came to him from the war time, some recalling of dug-outs and guard rooms. He felt at once certain that the strange room had been something to do with the war, something secret and unrecorded and lost.	Смутно виднелись столы на козлах и табуретки, напомнив Дьюкейну обстановку далекого военного времени - в каких-то блиндажах, в караульных... Он с первой минуты не сомневался, что это странное помещение неким образом связано с войной, с чем-то секретным, негласным, ушедшим в небытие. - Зажечь свечки, сэр? Вам будет при них виднее. Да и фонарик побережем. А то он, похоже, скоро сядет.
McGrath moved to a corner and clanked open a metal box.	Макрейт сунулся в угол комнаты и с лязгом открыл металлический ларец.
A match was struck.	Чиркнула спичка.
The candle flame illumined McGrath's hair and paper-white cheek and also the elaborate silver candlestick which held the candle.	Пламя свечи осветило Макрейтову шевелюру, меловую белизну его щеки и - богато изукрашенный серебряный подсвечник, держащий свечу.
Ducane exclaimed.	У Дьюкейна невольно вырвалось восклицание.
' Very pretty, isn't it, Sir?	- Красивый, - правда, сэр?

Mr Radeechy had some nice stuff down here, I'll show you.	У мистера Радичи здесь было много добра, я вам покажу.
You can put the torch out now Sir.'	Можно уже погасить фонарик, сэр.
Four candles in identical silver holders were now burning upon the trestle in the corner.	На грубо сколоченном столе в углу теперь горели четыре свечи в одинаковых серебряных держателях.
Ducane moved to examine the candlesticks.	Дьюкейн подошел рассмотреть подсвечники.
Each one stood upon four silver balls held by four dragoh claws, and the thick shaft was engraved all over with swirling dragons.	Каждый стоял на четырех серебряных шарах, вложенных в драконьи лапы, по всему толстому стволу извивались выгравированные драконы.
'Nice, aren't they,' said McGrath.	- Здорово, да? - сказал Макрейт.
' Chinese, Mr Radeechy said they were.	- Мистер Радичи говорил, китайские.
And take a look at this.'	А вы еще вот на что взгляните!
He had brought out and was holding aloft a silver-gilt chalice studded with what appeared to be very large jewels.	Он вынул и держал в поднятых руках серебряный позолоченный потир, усыпанный крупными - и, по всей видимости, драгоценными - камнями.
Ducane took the cup from him and examined it.	Дьюкейн взял у него чашу и осмотрел ее.
The light was too dim and he knew too little about precious stones to be sure if these ones were real.	При тусклом освещении и его слабой осведомленности по части драгоценных камней трудно было с уверенностью сказать, настоящие ли они.
But the effect was rich and somehow barbaric.	Но выглядел потир богато, хотя и несколько аляповато.
'Have a drink, Sir,' said McGrath.	- Не грех нам, сэр, и горло промочить!
As Ducane held the cup McGrath suddenly tilted some wine into it from a bottle which he had just produced.	Макрейт неожиданно плеснул в чашу вина из извлеченной им откуда-то бутылки.
Ducane hastily put the chalice down on the table.	Дьюкейн поспешно поставил чашу на стол.
' It's quite all right, Sir.	- Да вы не сомневайтесь, сэр!
It won't have gone off.	Оно не прокисло!
Quite a little feast we could have down here.	Вполне можем устроить здесь себе пирушку.
We needn't starve.	Не помирать же с голоду!
See, there's this funny bread, and walnuts, Mr. was very partial to walnuts.'	Глядите, и хлеб этот чудной имеется, и орехи, -мистер Эр страсть как любил грецкие орехи...
McGrath was taking the contents out of the tins and spreading them upon the table.	Макрейт вынимал и раскладывал на столе содержимое жестяных коробок.
Ducane saw slices of moist black bread and the nuts, their veined shells slightly green with mould.	Дьюкейн увидел отсырелые ломти черного хлеба и орехи, на жилистой скорлупе которых слегка зеленела плесень.
Black bread for the black mass...	Черный хлеб для черной мессы...
'Here, Sir, have half.	- Вот, сэр, держите половинку.
They're quite good inside.'	Они внутри совсем хорошие.

Ducane felt the dry wrinkled morsel pressed into his hand.	Дьюкейн почувствовал, как ему суют в руку сухой, морщинистый комочек.
He moved back.	Он отпрянул назад.
Whatever he did he must not share a walnut with McGrath.	Ни при каких обстоятельствах нельзя было разделить с Макрейтом грецкий орех.
That meant something too, only he could not remember what.	Это тоже несло в себе определенное значение, Дьюкейн только запамятовал какое.
'Show me what there is to see and then let's get back.'	- Вы покажите мне, что еще стоит посмотреть, - и мы идем назад.
'Not much to see really, Sir,' said McGrath munching walnut.	- Особо-то и смотреть нечего, сэр, - сказал, жуя орех, Макрейт.
' This was where the candles went.	- Свечи шли вот сюда.
I'll lay the rest of the stuff out.'	Сейчас я разложу по местам остальное.
McGrath placed the candles in a row along the back of another trestle table which stood up against the white wall.	Он выстроил свечи в ряд вдоль задней стороны другого стола, стоящего у белой стены.
A narrow black mattress lay upon the table.	На столе лежал узкий черный матрас.
'That was where the girl went, Sir,' said McGrath in a low reverential voice.	- Это сюда, сэр, ложилась девица, - прибавил Макрейт, уважительно понизив голос.
McGrath returned to the other darkened table and then began to lay out a number of articles upon the mattress.	Наведываясь к первому, неосвещенному столу, он стал раскладывать на матрасе различные предметы.
First there were a number of well-corked clearly labelled glass jars such as one might find in a kitchen.	Сначала - набор стеклянных, плотно закупоренных, снабженных четкими ярлыками банок, какие часто встретишь на кухне.
Ducane looked at the labels: poppy, hyssop, hellebore, hemp, sunflower, nightshade, henbane, belladonna.	Дьюкейн проглядел ярлыки: мак, иссоп, чемерица, конопля, подсолнечник, паслен, белена, белладонна.
The black bread and a pile of walnuts were laid next to them.	За ними легли черный хлеб и горка орехов.
There followed a large packet of table salt, a small silver-gilt bell, a Bible, a battered Roman missal, some sticks of incense, an elongated piece of silver on a stand with a cross bar close to the foot of it, and a slim black whip.	Потом - большой пакет столовой соли, колокольчик с серебряной золоченой ручкой, Библия, потрепанный католический молитвенник, палочки благовоний, продолговатый брусок серебра на подставке, с поперечиной ближе к его подножию, - и тонкий черный хлыст.
The bell tinkled slightly, McGrath's pale red-haired hand closed over it.	Колокольчик слабо звякнул в белокожей, с рыжей опушкой руке Макрейта.
McGrath placed the tall piece of silver in the centre of the table behind the mattress.	Продолговатый предмет из серебра Макрейт поместил в центр стола, за матрасом.
Ducane thought: of course, a tau cross, a cross reversed.	Ну конечно, подумал Дьюкейн, - крест Св. Антония, перевернутый крест...
'For the five senses, you see.	- Это - для пяти наших чувств, мне так разъяснил мистер Радичи.

Mr Radeechy explained it to me once. Salt for taste, flame for sight, bell for sound, incense for smell, and this for touch.'	Соль - для вкуса, огонь - для зрения, колокольчик - для слуха, благовония - для обоняния, а вот это -для осязания.
McGrath laid the whip in front of the cross.	Макрейт положил хлыст перед крестом.
Ducane shuddered.	Дьюкейн невольно содрогнулся.
' And then there's this,' McGrath was going on.	- А еще есть вон чего, - продолжал Макрейт.
The candles curtsied in a movement of air and Ducane withdrew his attention from the whip.	Язычки пламени отвесили реверанс веянию воздуха, отвлекая внимание Дьюкейна от хлыста.
McGrath, swollen to twice his size, seemed to be struggling with something or dancing, his hands raised above his head, casting a huge capering shadow upon the brick wall.	Макрейт, вдвое увеличась в размерах, то ли сражался с чем-то, то ли пустился в пляс, воздев руки над головой, - непомерная тень, отброшенная им, корячилась на кирпичной стене.
Then with a heavy plop the garment fell into place and McGrath displayed it, grinning.	Наконец, с тяжелым шлепком, одеяние улеглось должным образом, и Макрейт, скаля зубы, выставил его для обозрения.
He was wearing a vast cope of yellow silk embroidered with black fir-cones.	Он оказался облачен в просторную ризу желтого шелка, расшитую черными сосновыми шишками.
With a coquettish move ment he turned in a circle.	Макрейт манерным движением повернулся на каблуках.
The sleeves and trouser legs of his dark suit protruded from the exquisite cope with an effect of grossness.	Рукава и брюки темного его костюма, высовываясь из-под изысканной ризы, порождали ощущение непристойности.
The garment was much too large for him. Radeechy had been a big man.	Одеяние приходилось ему не впору: Радичи был мужчина крупный.
'This completes the get-up, you see.' McGrath had now produced a tall stiff embroidered head-dress rather like a mitre, and was about to put it on. Ducane took it quickly out of his hand.	- А это - последнее дополнение к наряду. Макрейт держал в руках высокий, негнущийся, расшитый головной убор, похожий на митру, собираясь водрузить его себе на голову Дьюкейн проворно выхватил у него митру:
' Take that thing off.,	- Разоблачайтесь!
' It's posh, isn't it?'	- Шикарная штука, правда?
' Take it off.'	- Снимайте ее!
Rather reluctantly McGrath struggled out of the cope.	Макрейт нехотя высвободился из ризы.
As it came over his head he said,	Стаскивая ее через голову, спросил:
'Do you think I could have some of these things, Sir?'	- Можно я кое-что, сэр, из этого возьму себе, как по-вашему?
'Have some -?	- Что значит "возьму"?..
I 'Well, as mementos like.	- На память, так сказать.
Do you think I could have that cup thing?'	Ту, например, как ее, - допустим, чашу? Как вы думаете?
'No, of course not!' said Ducane.	- Конечно нет! - сказал Дьюкейн.
'These things are the property of Mr Radeechy's heir.	- Эти вещи достанутся наследникам мистера Радичи.

The police will take charge of them.	Полиция ими распорядится.
Stand out of the way, would you. I want to look around.'	Посторонитесь-ка, я хочу еще оглядеться.
He picked up one of the candles.	- Он взял одну из свечей.
'What a terrible smell.'	- Чем здесь так противно пахнет?
' I expect it's the birds.'	- Это птички, надо полагать.
' The birds?'	- Птички?
' Yes,' said McGrath.'The poor pigeons.	- Ну да, - сказал Макрейт. - Голуби, бедолаги.
See.'	Вот, гляньте!
He pointed into the darkness underneath a trestle table on the other side of the room.	Он указал в темноту под еще одним столом, на другой стороне комнаты.
Ducane moved the candle and saw beneath the table what looked like a large cage.	Дьюкейн опустил свечу и увидел там что-то похожее на большую клетку.
It was in fact a cage roughly made out of a packing case and some strands of wire.	Оказалось, что это и вправду клетка, грубо слаженная из паковочного ящика и нескольких прутьев проволоки.
Within the cage, as he leaned towards it, Ducane saw a spread-out grey wing.	Внутри Дьюкейн, наклонясь, разглядел расправленное сизое крыло.
Then he saw a heap of sleek rounded grey and blue shapes piled together in a corner.	Потом увидел в углу кучку гладких округлых серо-голубых тушек.
The feathers were still glossy.	Перья еще отливали глянцем.
'All dead now of course,' said McGrath with a certain satisfaction.	- Теперь-то уж передохли, само собой, - заметил Макрейт не без удовлетворения.
'Mr Radeechy wanted them alive.' McGrath's hand reached out to touch the cage with an almost affectionate gesture.	- Мистеру Радичи они требовались живые. Рука его потянулась потрогать клетку, почти любовным движением.
His wrist, woven over with golden wires, protruded a long way from his jacket.	Запястье, оплетенное сетью золотистых волосков, вылезло далеко из пиджачного рукава.
' You mean -?'	- То есть вы хотите сказать...
'He used to kill them in the ceremony, whatever he did.	- Он убивал их во время обряда, не знаю уж, как и почему.
Blood all around the place something shocking.	Кровищи оставлял - страшное дело!
It always took me quite a time to clean it up after he'd been having a go.	Уйму времени потом ухлопаешь, покамест уберешься.
He was very particular you see about the cleaning up.'	Он, знаете, строг был насчет чистоты.
' Where did you get them?"	- Где же вы доставали их?
' Caught them in Trafalgar Square.	- Ловил на Трафальгарской площади.
Nothing's easier if you get there early in the morning.	Пара пустяков, если прийти спозаранку.
Bit difficult in winter.	Зимой, правда, труднее.

But I could usually catch one or two on a foggy day and carry them off under my coat.'	Но при тумане одного или двух обычно все-таки поймаешь, засунешь под пальтишко - и ходу.
' And you kept them here?'	- И вы держали их здесь?
'Some at home, some here, till they were needed.	- Каких - здесь, каких - дома, покуда не понадобятся.
I fed them of course, but they seemed to be asleep most of the time.	Кормил их, понятно, только они по большей части спали.
Not having any light I suppose.	Видимо, не хватало света.
I'd put that lot in when it happened, about Mr Radeechy I mean.'	Вот этих запустил сюда, когда оно все приключилось - с мистером Радичи, стало быть.
Ducane turned away from the little soft heap in the cage.	Дьюкейн отвернулся от вороха обмягших тушек.
'It didn't occur to you to come down and let them out?'	- Вам не пришло в голову спуститься сюда и выпустить их?
McGrath seemed surprised.	На лице Макрейта отобразилось удивление.
'Lord, no.	- Еще чего!
I didn't think of it.	Такого и в мыслях не было.
I didn't want to come down here more than I need.	Кому охота ходить сюда лишний раз!
And with poor Mr Radeechy dead I wasn't going to trouble my head about a few pigeons.'	Тут мистер Радичи помер, а я стану беспокоиться из-за каких-то голубей...
Ducane shook himself.	Дьюкейн встряхнулся.
The candlestick was beginning to feel very heavy in his hand.	Руку ему все сильнее оттягивал книзу тяжелый подсвечник.
It tilted over and hot candle grease fell on to his wrist and on to the sleeve of his coat.	Подсвечник качнулся вперед, закапав запястье и пиджачный рукав горячим свечным салом.
He felt suddenly slightly faint and it came to him that ever since he had entered the room he had been becoming passive and drowsy.	К Дьюкейну вдруг подступила слабость; только сейчас до него дошло, что с той минуты, как он ступил в эту комнату, его все больше одолевали вялость и сонливость.
He had a distinct urge to remove the objects from the mattress and lie down on it himself.	Непреодолимо тянуло смахнуть с матраса разложенные на нем предметы и растянуться там самому.
He wondered for the first time how the room was ventilated.	Первый раз подумалось о том, как проветривается это помещение.
There seemed to be very little air to breathe.	Все ощутимее становилось нечем дышать.
He took a deep gasping breath and the smell sickened him and he gave a retching cough.	Дьюкейн сделал глубокий вдох и надрывно закашлялся от тошнотворного смрада.
'Foul smell, isn't it?' said McGrath, who was still on one knee beside the cage, watching him.	- Вонища, да? - Макрейт, все еще стоя на одном колене перед клеткой, наблюдал за ним.
' But it's not just the birds, you know.	- Но это, знаете, не только птички.
It's him.'	Это он.
'Him?'	- Кто - он?

' Mr. He smelt something awful.	- Ну, мистер Эр. От него же ужас как воняло!
Did you never notice it?'	Вы разве не замечали?
Ducane had in fact noticed that Radeechy smelt unpleasant.	Дьюкейн и в самом деле замечал, что от Радичи неприятно пахнет.
He had once overheard clerks in the office jesting about it.	Один раз слышал, как на этот счет прохаживались служащие в министерстве.
'Well, if we've seen what there is to see we'd better go,' said Ducane.	- Так, - если мы покончили с осмотром, то, пожалуй, пора уходить.
He turned back to the altar.	Дьюкейн опять шагнул к алтарю.
The golden cope with the black pine-cones had been tossed over one end of the mattress.	Золотистая риза с черными сосновыми шишками была брошена на конец матраса.
Ducane saw in the close light of the candle that the cope was tattered and soiled, one wing of it darkened near the hem by an irregular brown stain.	Поднеся свечу ближе, Дьюкейн увидел, что облачение разорвано и запачкано; на краю одного крыла ризы темнело неправильной формы бурое пятно.
' Is there anything else?"	- Или еще осталось что-нибудь?
' You've seen the lot, Sir.	- Вы все видели, сэр.
Look, there's nothing else in the room.	Глядите, здесь больше ничего нет.
Just these tins, nothing more inside except some matches and some of Mr R's cigarettes, bless him.	Кроме этих жестянок, но в них - только спички, да сигареты остались после мистера Эр, царствие ему небесное.
Nothing under the tables except the old pigeons.	И под столами ничего, одни лишь все те же голуби.
But just you look for yourself, Sir, just you look for yourself.'	Хотя, смотрите, сэр, смотрите сами.
Ducane walked along the edges of the room with his candle and then turned to face McGrath who was now standing with his back to the tau cross, watching Ducane intently.	Дьюкейн прошелся со свечой вдоль стен комнаты и остановился напротив Макрейта, стоящего теперь спиной к кресту Св. Антония, зорко следя за Дьюкейном.
Ducane saw that McGrath had picked up the whip and was teasing the slender tapering point of it with a finger of his left hand. McGrath's eyes were empty featureless expanses of pale blue.	Дьюкейн заметил, что он взял хлыст и поигрывает им, теребя пальцем левой руки заостренный кончик рукоятки. В пустых глазах Макрейта не отражалось ничего, кроме сплошной водянистой голубизны.
It's the dreariness of it, thought Ducane, that stupefies.	Убожество всего этого - вот что поражает, думал Дьюкейн.
This evil is dreary, it's something shut in and small, dust falling upon cobwebs, a bloodstain upon a garment, a heap of dead birds in a packing case. Whatever it was that Radeechy had so assiduously courted and attracted to himself, and which had breathed upon him, squirted over him, that odour of decay, had no intensity or grandeur.	Оно убого, это зло, потайное, невзрачное: пыльная паутина, пятно засохшей крови на одеянии, кучка дохлых птиц в паковочном ящике... То, чего столь усердно добивался Радичи, что он манил к себе, что овевало его своим дыханием, омывало его, этот дух разложения, распада - все оно было лишено великолепия и мощи.

These were but small powers, graceless and bedraggled. Yet could not evil damn a man, was there not blackness enough to kill a human soul?	Хилые, второсортные силы, неряшливые и неприглядные... Но разве такое зло не способно погубить человека, разве не хватит этой тьмы на то, чтобы умертвить его душу?
It is in me, thought Ducane, as he continued to look through the empty blue staring eyes of McGrath.	Оно во мне, думал Дьюкейн, глядя сквозь водянистые, пустые, навыкате глаза Макрейта.
The evil is in me.	Зло - во мне.
There are demons and powers outside us, Radeechy played with them, but they are pygmy things.	Есть демоны и злые силы вне нас. С ними затеял игры Радичи, но это - карликовая мелочь.
The great evil, the real evil is inside myself.	Большое, истинное зло - внутри меня.
It is I who am Lucifer. With this there came a rush of darkness within him which was like fresh air.	Это я есмь Люцифер... С этой мыслью в нем поднялась и прилила к сердцу мгла, как дуновение свежего воздуха.
Had Radeechy felt this onrush of black beatitude as he stood before the cross reversed and rested the chalice upon the belly of the naked girl?	Не такой ли прилив черного блаженства испытывал Радичи, стоя пред перевернутым крестом и возложив потир на живот обнаженной девицы?
'What's the matter, Sir?'	- Что с вами, сэр?
'Nothing,' said Ducane.	- Ничего, - сказал Дьюкейн.
He put the candle down on the nearest table.	Он поставил подсвечник на ближайший стол.
' I feel a little odd.	- Мне немного не по себе.
It's the lack of air.'	Воздуху не хватает.
' Sit down a minute, Sir.	- Присядьте на минутку, сэр.
Here's a chair.'	Вот вам табурет.
'No, no.	- Нет-нет, не надо.
What are those odd marks on the wall behind you?'	Что это за странные знаки на стене у вас за спиной?
'Oh just the usual things, Sir.	- Да так, сэр, обычные дела.
Soldiers I'd say.'	Солдатики развлекались, надо думать.
Ducane leaned across the mattress and examined the white wall.	Дьюкейн нагнулся поверх матраса, разглядывая белую стенку.
It was a wall of whitewashed brick and the appearance of a wallpaper had been given to it by a dense covering of graffiti, reaching from the ceiling to the floor.	Стена была из побеленного кирпича, а впечатление, что она оклеена бумагой, создавал густой слой граффити, покрывающий ее от пола до потолка.
The customary messages and remarks were followed here and there by dates - all wartime dates.	Обычным ремаркам и посланиям сопутствовали там и сям даты, все - военного времени.
There were representations of the male organ in a variety of contexts.	В разнообразном контексте присутствовали изображения мужского члена.
The decorated wall behind the cross provided a backcloth which was suddenly friendly and human, almost good.	Расписанная подобным образом стена позади креста являла собою задник, вносящий в обстановку неожиданно дружественную, человечную, почти что добрую нотку.

Then certain marks caught Ducane's eye which seemed of more recent date, as if they had been put on with a blue felt pen.	Затем внимание Дьюкейна привлекли надписи, по-видимому более недавнего происхождения.
They overlaid the pencil scrawling of the soldiers.	Сделанные как будто синим фломастером, они шли поверх карандашных солдатских каракулей.
There were several carefully drawn pentograms and hexograms.	Несколько тщательно начерченных пентаграмм[40] и гексаграмм[41].
Then in Radeechy's small pedantic hand was written Asmodeus, Astaroth, and below that Do what thou wilt shall be the whole of law.	Рядом каллиграфическим мелким почерком Радичи было выведено: Асмодей, Астарта, а ниже - Да будут дело твое и воля твоя законом.
Directly above the cross was a large blue square which Ducane, moving the candle nearer, saw to be composed of capital letters.	Сразу над крестом виднелся большой синий квадрат, который - как, поднеся свечу ближе, разглядел Дьюкейн - состоял из заглавных букв.
The letters read as follows: O A I A 0 I A 0 A I I 0 A O A I O I O A all A	Буквы гласили: OYPATEA HROTASR COPERAD ETENETO EAREPOM DSATORI OARSUNA
'What does that mean?'	- Что это значит?
'Lord, Sir, I don't know.	- Ей-богу не представляю.
It's in some funny foreign language.	Чудное что-то, не по-нашему.
Nir Radeechy wrote it up one day.	Это мистер Радичи написал как-то раз.
He told me to be careful not to smudge it when I was dusting.'	Велел быть осторожнее, когда стираю пыль, чтобы не размазать ненароком.
Ducane took out his diary and copied the square of letters down into the back of it.	Дьюкейн вынул свой блокнот-ежедневник и переписал буквенный квадрат на последнюю страницу.
'Let's go,' he said to McGrath.	- Идем отсюда, - сказал он Макрейту.
'Just a minute, sir,' said McGrath.	- Одну минуту, сэр.
They were both leaning against the trestle table with the cross upon it.	Оба они стояли, опираясь на стол с крестом Св. Антония.
Lit by the candles behind it, the multiple shadow of the reversed cross flickered upon their two hands, McGrath's left and Ducane's right, which were gripping the edge of the trestle. McGrath was still holding the whip in his right hand, drooping it now against his trouser leg.	Освещенный свечами сзади, перевернутый крест отбрасывал зыбкие и множественные тени на две руки - Макрейтову левую и Дьюкейнову правую, -сжимающие край столешницы. В правой руке Макрейт по-прежнему держал хлыст, опустив его теперь вдоль шва своей штанины.
Stooping a little, and with a delicate almost fastidious gesture, Ducane took the whip out of McGrath's hand and swinging it round behind him tossed it on to the mattress.	Наклонясь немного, Дьюкейн точным и четким движением выдернул хлыст из Макрейтовой руки, размахнулся и швырнул его на матрас.
As his fingers touched McGrath's he saw McGrath's head and shoulders very clearly as if inscribed in an oval of light, the red-golden hair, the narrow pale face, the unflecked blue eyes.	Соприкоснувшись с Макрейтом пальцами, он очень явственно, будто вписанными в овал света, увидел голову и плечи Макрейта, золотисто-рыжие волосы, узкое бледное лицо, незапятнанной голубизны глаза.

The vision carried with it a sense of something novel.	Зрелище это несло с собою чувство чего-то нового.
Ducane thought, I am seeing him for the first time as being young, no, no, I am seeing him for the first time as being beautiful.	Я первый раз вижу, что он молод, думал Дьюкейн, - да нет, впервые вижу, что он красив.
He tensed his hand upon the table, dragging his nails across the surface of the wood.	Рука его крепче впилась в столешницу, царапая деревянную поверхность ногтями.
'Let's not quarrel, Sir, shall we?'	- Давайте, сэр, не будем ссориться, ладно?
'I wasn't aware that we were - quarrelling,' said Ducane after a moment.	- А я не знал, что мы с вами ссоримся, - не сразу отозвался Дьюкейн.
He took a slow step backward.	Он медленно отступил на шаг назад.
'Well, there was that little business of ours, you know.	- Это я, понимаете, насчет того дельца.
You were kind enough to help me out with a little money, if you remember, Sir.	Вы, сэр, если помните, любезно выручили меня небольшой суммой денег.
And I was able to oblige you about the young ladies' letters.	Я же, со своей стороны, смог пойти вам навстречу касательно писем от молодых дам.
I'd be most grateful, Sir, if we could now put this little matter on a proper business footing and then we can both forget all about it, see?	И был бы очень вам благодарен, сэр, если б мы сейчас решили с вами этот пустяковый вопрос на солидной деловой основе, а там бы можно и вообще позабыть о нем, верно?
I like you, Sir, I won't make any secret of it, I like you, and I want us to be friends.	Вы мне нравитесь, сэр, не стану скрывать, -нравитесь, и желательно, чтобы мы были друзьями.
Mr Radeechy and I were friends, like, and you and I could be friends, Mr Ducane, Sir, and that's what I'd like best.	Вот, скажем, с мистером Радичи мы, к примеру, были друзья, - то же и с вами хотелось бы, мистер Дьюкейн, самое это, по мне, милое дело.
There's a lot I could do for you, Sir, if I was so minded, I'm a very useful man, Sir, and a jack of all trades if I may say so, and Mr Radeechy found me very useful indeed.	А уж я бы вам, сэр, нашел чем услужить, коли вздумаю, я, сэр, человек полезный, на все руки мастер, как говорится, и мистеру Радичи очень много чем пригождался.
I'd like to serve you, Sir, and that comes from the heart.	И вам, сэр, от души скажу, рад был бы служить.
But I think it would be nicer for us both if we just settled up the other little thing first of all.	Только лучше бы, думаю, для нас обоих перво-наперво уладить то самое дельце.
A matter of four pounds a week, say, not much, Sir, to you, I mean I wouldn't want to charge you much.	Фунта, допустим, четыре в неделю, сэр, для вас будет не в тягость - да я никогда бы лишнего с вас и не запросил.
Just that, regular like - so perhaps Sir, if you wouldn't mind just filling in this banker's order, I've always found that the easiest way	Только-то, сэр, - на постоянной, типа, основе, -так что, если не возражаете, сэр, всего лишь заполните вот это платежное банковское поручение, чего проще...
'A banker's order?' said Ducane, staring at the apparition of McGrath flourishing a piece of paper in front of him.	- Платежное поручение? - повторил Дьюкейн, глядя, как помахивает перед ним листком бумаги призрачная фигура Макрейта.
Then he began to tremble with laughter.	Он вдруг затрясся от безудержного смеха.

One of the candles went out.	Одна из свечей потухла.
' A banker's order?	- Банковское платежное поручение?
No, no, McGrath.	Да нет, Макрейт!
You've got it all wrong, I'm afraid.	Боюсь, вы неверно все поняли.
You're a damnable villain but I'm not a total fool.	Вы, конечно, выдающийся негодяй, но я пока что в здравом уме.
I paid you a little because I needed you for this investigation.	Да, я заплатил вам кое-что, так как вы были нужны мне, чтобы провести это обследование.
Now that you've done all you can for me I'm not paying you another penny.'	Теперь, когда я получил от вас все, что требуется, я вам не дам больше ни гроша.
'In that case, Sir, I'm afraid' I shall be forced to communicate with those young ladies.	- В таком разе, сэр, боюсь, я буду вынужден связаться с известными вам молодыми дамами.
You realize that?"	Вы об этом подумали?
'You can do what you like about the young ladies,' said Ducane.	- Относительно молодых дам - делайте, что хотите, - сказал Дьюкейн.
'I'm through with you, McGrath.	- Я покончил с вами, Макрейт.
The police will communicate with you about collecting up the stuff from here and you'll be required to make a statement.	Насчет того, как забрать вещи, которые здесь находятся, с вами свяжется полиция, и вам придется давать показания.
You'll be off my hands, thank God.	Это уже не моя забота, слава Богу.
And I never want to see or hear of you again.	Я вас больше ни видеть, ни слышать не желаю!
Now we're going back.'	А теперь - идем назад.
'But, Sir, Sir '	- Но, сэр, послушайте...
' That's enough, McGrath.	- Довольно, Макрейт.
Just hand me the torch, will you?	Давайте-ка мне сюда фонарь.
Now lead the way.	Идите, показывайте дорогу.
Quick march.'	Живо!
The remaining candles were blown out.	Они задули оставшиеся свечи.
The black door opened and let in the dark fresher air of the tomb-like passage.	Черная дверь отворилась, впустив из склепоподобного туннеля темное дуновение более свежего воздуха.
McGrath faded through the doorway.	Макрейт скрылся за порогом.
Ducane followed, holding the torch so as to illuminate McGrath's heels.	Дьюкейн, светя фонариком ему на пятки, двинулся следом.
As he began to mount the ramp he felt a curious taste upon his tongue. He realized that at some point he must have put the half walnut absently into his mouth and eaten it; Dearest John, forgive me for writing, I've just got to write.	Поднимаясь по пандусу, он ощутил странный вкус на языке и понял, что в какой-то момент - по рассеянности, должно быть, - сунул в рот половинку грецкого ореха и съел ее. Глава двадцать седьмая "Джон, родной мой, прости, что пишу тебе - я не могу не писать.

I've got to do something which connects me with you, really, and not just in thought, and this is all I can do.	Я должна делать что-нибудь, что связывает меня с тобой, реально, а не только мысленно - и это единственное, что мне остается.
Thank you very much for your dear postcard.	Спасибо тебе большое за твою милую открытку.
I am so glad to think that I shall see you the week after next.	Я так радуюсь при мысли, что увижу тебя через неделю!
But it seems rather a long time to wait.	Но ждать предстоит еще так долго!
And I thought perhaps you would be glad to know that I was thinking about you all the time.	Вот мне и пришло в голову - возможно, тебе приятно будет знать, что все это время я думаю о тебе.
Is that wrong of me?	Или это нехорошо?
I am so happy when I think that you have somehow accepted me.	Я так счастлива при мысли, что ты все же смирился со мною!
You have accepted me, haven't you?	Ведь правда смирился?
I mean, you are letting me love you, aren't you?	То есть позволяешь мне любить тебя, да?
And that is all that I want.	А мне больше ничего и не надо!
At least it's not all that I want but it's all that I can ask and, John, it's enough.	Вернее, надо, но это все, о чем я могу просить, и, поверь мне, Джон, этого достаточно.
I can be happy just thinking about you and seeing you now and then when you aren't too busy.	Думать о тебе, видеть тебя изредка, когда ты не слишком занят - уже счастье!
Love is such a good occupation, John, and I'm beginning to think that I'm clever at it!	Любовь - прекрасное занятие, Джон, и я начинаю думать, что овладела им в совершенстве!
Be well, my dearest, and don't work too hard, and if it is ever a refreshment to you to know that your Jessica is thinking loving thoughts about you, then know it indeed, because it will be true.	Будь же здоров, мой родной, не работай слишком много, и если тебе принесет отдохновение уверенность, что каждую минуту твоя Джессика думает о тебе с любовью, то будь в этом уверен, ибо так оно и есть.
Yours, yours, yours Jessica P. S. I wonder if you understand me when I say that I have a guilty conscience?	Сто раз твоя, Джессика. P. S. Любопытно, поймешь ли ты меня, если я скажу, что меня мучает совесть?
And that I was so relieved to get your postcard and know that all was well?	И что я с огромным облегчением получила твою открытку и поняла, что все хорошо?
You are a forgiving man and I worship you for that too. (If all this is Greek to you never mind!	Ты умеешь прощать, и за это я обожаю тебя тоже. (Если все это звучит для тебя бессмыслицей -неважно!
I'll explain one day!)	Когда-нибудь объясню!)"
John my dear,	"Джон, дорогой!
I am feeling wretched and I must write to you, and although I know you don't want to be told that I love you, and that this just annoys you, I've still got to write and tell you because it's a fact and one that I live with in hell.	У меня скверно на душе, и я должна писать тебе, и пусть я знаю, что ты не хочешь слушать, как я люблю тебя, это тебя только бесит, - я все равно должна вновь говорить тебе об этом, потому что это правда, и с этой правдой я живу в адских муках.

I know one averts one's attention from unpleasant things and I have no doubt you think as little as possible about the problem of What To Do About Jessica; but the problem remains, and I have to press it on your notice now and then because you are the only person who can help me.	Я знаю, людям свойственно отворачиваться от неприятного, и ты, без сомнения, стараешься думать как можно меньше о проблеме "Что делать с Джессикой?", однако проблема остается, и мне приходится время от времени обращать на нее твое внимание, так как ты - единственный, кто может мне помочь.
I might say too that you are the person who ought to help me, since you do bear some responsibility for having awakened in me such an immense, such a truly monstrous degree of love.	Скажу больше: не только может, но и должен, ведь ты отчасти в ответе, что пробудил во мне столь непомерную, поистине чудовищной силы любовь.
Of course I shall never recover from this illness.	Мне, разумеется, никогда от нее не излечиться.
But you must just do a little more to help me to live with it.	Но ты обязан чуточку больше помогать мне с нею жить.
I suppose you know, if you use your imagination at all about me (but perhaps you don't), that I expect a letter from you by every post.	Если (что далеко не факт) я хоть отчасти занимаю твое воображение, ты, полагаю, знаешь, что с каждой почтой я жду от тебя письма.
Idiotic, but I do; I can't help it, it's physical.	Глупость страшная, - но жду, ничего не могу с собой поделать, это просто сильнее меня.
I rush down as soon as I'hear the postman.	Едва лишь заслышу почтальона, как стрелой лечу вниз.
And when, as usual, there's nothing, it's like a kind of amputation.	И когда, по обыкновению, ничего мне не приходит, это похоже на своего рода ампутацию.
Do try to think about this, John, even for two seconds.	Задумайся об этом, Джон, хотя бы на две секунды!
You leave me without any news for nearly a week.	Ты оставляешь меня в неведении почти на целую неделю.
Then you send me a postcard suggesting a meeting in ten days' time.	Потом шлешь открытку с предложением встретиться через десять дней.
This just isn't good enough, my dear.	Так не годится, милый мой!
Are you really so busy that you can't see me for half an hour sometime next week?	Неужели ты в самом деле так занят, что не можешь полчасика повидаться со мной на следующей неделе?
I behave very well these days, as you know - you've trained me and I have to!	Я, как тебе известно, теперь веду себя очень хорошо - приходится, ты вышколил меня!
Couldn't you manage a short drink some evening?	Так, может быть, ты все же выкроил бы как-нибудь вечером время встретиться и выпить рюмочку?
In fact, I could manage really any time of day, anywhere.	Мне подошло бы, впрочем, любое время дня и любое место.
Why not telephone me?	Тебе достаточно позвонить по телефону.
I'm in nearly all the time now.	Я теперь почти все время дома.
It would give me a particular relief to see you just now because - well, I wonder if you know why?	Повидаться с тобой именно сейчас было бы для меня сугубым облегчением, потому что... Интересно, знаешь ли ты почему?

I can't help wondering if you are not angry with me especially after getting your postcard.	Я все гадаю, не сердишься ли ты на меня -особенно после того, как получила твою открытку.
If you think I have done wrong you have got to forgive me.	Если ты считаешь, что я поступила дурно, ты должен простить меня.
Because otherwise I shall die.	А иначе я умру.
John, please see me next week.	Прошу тебя, Джон, - давай увидимся на следующей неделе!
Jessica	Джессика".
John, as you may know by now, I went to bed with somebody last week.	"Джон, как до тебя, быть может, уже дошло, я переспала на прошлой неделе с одним человеком.
I expect you probably know all about it and either you are furious or you despise me utterly.	Ты, надо полагать, все об этом знаешь и либо возмущен, либо глубоко презираешь меня.
I just couldn't interpret your postcard.	По твоей открытке этого не понять.
It had such a curious tone.	Она звучит как-то странно.
What are you thinking about me?	Что ты думаешь обо мне?
I don't say 'forgive me' as I don't feel penitent.	Я не говорю: "прости меня", потому что не чувствую раскаяния.
You've made it so clear that you don't want me, or rather you want me completely on your own terms.	Ты слишком ясно дал мне понять, что я тебе не нужна - или, вернее, нужна лишь на твоих условиях.
I'm supposed to love you but give no trouble.	Мне полагается любить тебя, но не причинять при этом беспокойства.
Well, I'm not as trouble-free as all that.	Да вот, оказывается, и от меня случается беспокойство!
And things happen to me too.	И со мной тоже кое-что происходит!
However I suppose I should be grateful that at least you've always been totally truthful with me-and now I'm being totally truthful with you.	Впрочем, по-видимому, мне следует быть благодарной, что ты, по крайней мере, всегда был предельно честен со мой - и я теперь предельно честна с тобою.
It is unfortunately for us both also the truth that I love you and only you utterly and permanently and to distraction.	И, к сожалению для нас обоих, истина состоит в том, что я люблю тебя, тебя одного, - люблю всем своим существом, неизменно, без памяти.
You've just got to bear it.	Придется тебе мириться с этим.
Please see me tomorrow.	Прошу тебя, сделай так, чтобы мы увиделись завтра.
I'll telephone you at the office..	Я позвоню тебе на работу. Дж."
Jessica Bird had been wandering up and down her room for some time now.	Джессика Берд продолжала без устали мерить шагами свою комнату.
The three letters, which she had spent most of the previous night writing, were laid out on the table.	Три письма, на которые у нее ушла почти вся ночь, лежали на столе.
Which letter should she send?	Которое из них послать?

Which was the sincere one?	В котором сказана правда?
She felt all of the things in all of the letters.	В каждом из трех она выразила свои чувства.
Which was the efficacious one?	Но которое окажется более действенным?
She knew in her heart that not one of them would be efficacious.	В глубине души она знала, что ни одно из них действия не возымеет.
Any one of them would annoy John and make him harden his heart against her.	Любое лишь вызовет у Джона раздражение и ожесточит его против нее.
He would not see her tomorrow.	Не встретится он с нею завтра.
He might see her for half an hour next week and then postpone the appointment he had made on the postcard.	Возможно, найдет для нее полчаса на следующей неделе, но тогда отложит ту встречу, о которой сказано в его открытке.
It was not likely that he was angry with her; she had just become a nuisance and anything that she did, any claim that she made on his attention, was an irritant.	Едва ли он сердится на нее - она ему просто надоела, и, что бы она ни сделала, чем бы ни попыталась привлечь к себе его внимание, все станет только причиной досады.
This is perhaps the saddest experience in the demise of love and the most difficult for the imagination to encompass: to come to know that someone who loved you once now regards you as boring and annoying and unimportant.	Это, пожалуй, самое горестное, что дано испытать, когда любви приходит конец, - знать, что для того, кто любил тебя когда-то, ты ныне скучна, назойлива и ничего не значишь.
Sheer hatred might even be preferred to this. Of course she was being very unjust to John.	Уж лучше бы, кажется, откровенно ненавидел... Она, конечно, очень несправедлива по отношению к Джону.
John was a conscientious man who did no doubt worry about her welfare and it was on principle and as a matter of duty that he had suggested to her such a far off date on a postcard.	Джон - совестливый человек, он, несомненно, печется о ее благополучии, и если он назвал такой далекий день для их встречи в открытке, то сделал это из принципа и из чувства долга.
He was trying to cure her.	Пытался исцелить ее.
But this was not the way to do it.	Но только это так не делается.
And indeed there was no cure.	И исцеления для нее нет.
It had been a sort of relief to Jessica to feel a clear and definite jealousy.	Изведав явную жгучую ревность, Джессика почувствовала своеобразное облегчение.
The beautiful woman entering John's front door had been an indubitable percept, something novel, an occasion of quite new thoughts and hence a freshener of love; and as there is a joy of loving which lives even in extreme pain, there had been something invigorating and even cheering in this period of jealous love.	Красивая женщина, входящая к Джону в парадную дверь, была неоспоримым объектом восприятия, чем-то новым, что послужило пищей совершенно новым мыслям и с новой силой разожгло любовь; и как даже среди мучительных любовных страданий живет известная радость, так этот период ревнивой любви принес с собою нечто бодрящее и даже обнадеживающее.
However, the period of jealous love, though not exactly over, had suffered change.	Этот период, однако, хоть он и не совсем миновал, претерпел изменения.

Jessica, amid all her other preoccupations, had been impressed in a quite factual way by her failure to find anything at all of a suggestive nature in John's bedroom: not a pin, not a smell, no cosmetics, no contraceptives, nothing.	На Джессику среди всего прочего, что ее занимало, произвел впечатление тот непреложный факт, что ей не удалось обнаружить в спальне Джона ни одного красноречивого свидетельства: ни шпильки, ни следов косметики или духов, ни противозачаточных средств - ничего.
As John could scarcely have imagined her bold and inventive enough actually to get herself inside his house, he would be unlikely to have kept his room in quite such an innocuous condition if something were really going on there.	Поскольку Джону едва ли могло прийти в голову, что ей достанет дерзости и изобретательности проникнуть к нему в дом, он вряд ли потрудился бы содержать свою комнату в столь безупречном виде, если бы в ней действительно что-то происходило.
Jessica was particularly impressed by the absence of the least hint of perfume.	Джессику особенно поразило отсутствие малейшего намека на духи.
A woman who looked like the woman 11111 she had seen would be certain to wear perfume.	Женщина, которая выглядит как та, которую она видела, непременно должна была душиться.
It was wonderful that there had been nothing to smell.	Духами не пахло, и это было замечательно.
Yet there had been, as large as life, this woman, and Jessica would have continued to devote her time to speculation about her were it not that she had been plunged into the most terrible anxiety by the extraordinary way in which her visit to Ducane's house had terminated.	Но женщина, живая и реальная, - была, и Джессика продолжала бы проводить время, строя о ней догадки, когда бы не погрузилась в пучину ужасающих тревог и волнений из-за того, сколь невероятным образом завершился ее поход в дом к Дьюкейну.
The little man, Willy, had told her that he would not tell John; but could she believe him?	Субтильный мужчина по имени Вилли говорил, что ничего не расскажет Джону, - но можно ли было ему верить?
Did men tell each other such things?	Свойственно ли мужчинам рассказывать о таком друг другу?
Of course they did.	Разумеется свойственно!
It would be only human if Willy told her he would not tell, and even meant it, and then told.	Со стороны Вилли было бы лишь естественно сказать ей - притом вполне искренне, - что он будет молчать, а после - все-таки рассказать.
How would John take it, how had he taken it?	Как отнессся бы к этому Джон или - как он к этому отнесся?
What did the postcard mean?	Что означает его открытка?
What should she do?	Как ей поступить?
Should she confess and risk his not knowing, or not confess and risk his knowing?	Признаться? Ну а если он не знает? Или не признаваться - но вдруг он знает?
Would he be angry, would he be, oh beautiful thought, jealous, would he decide to write her off altogether?	Вызовет ли это у него гнев, вызовет ли - о, сладостная мысль! - ревность, решит ли он начисто вычеркнуть ее из своей жизни?
This lapse might provide him with just that little extra ounce of resentment needed to make him decide to stop seeing her.	Возможно, ее прегрешение станет той последней каплей в чаше его неприязни, что подтолкнет его к решению окончательно с нею порвать.
Was that the meaning of the postcard?	Таков ли смысл его открытки?

He would nurse his anger, humiliate her by the delay, and then announce to her that it was their last meeting?	Затаить в душе злобу, унизить ее отсрочкой свидания, а потом объявить ей, что оно -последнее?
Or did he know and just feel utterly indifferent?	Или же он все знает и ему просто безразлично?
Or did he not know, and was really becoming grateful for her love, ready to accept it, comforted to know that she was eternally there?	А может быть, не знает и мало-помалу проникается благодарностью к ней за любовь, готов принять ее и находит отраду в сознании, что она незыблемо присутствует в его жизни?
Jessica paused facing the window pane but she did not look out.	Джесика остановилась у окна, но не затем, чтобы выглянуть наружу.
The window pane might have been entirely opaque, she herself might have been wearing a black veil, for all she could see of the cars and the people and the dogs and the cats passing by in the street.	Для нее оконное стекло могло быть непрозрачным, лицо ее могла закрывать черная вуаль - столь невидимы оставались для нее машины и прохожие, собаки и кошки, снующие по улице.
Her thoughts and images enclosed her head in a field of forces which literally rendered the world invisible.	Видения и думы заполонили ей голову с такой силой, что практически заслонили собою реальный мир.
The only relief from endless speculation was fantasy, and of this she only allowed herself a very little.	Единственной отдушиной в бесконечной череде размышлений были фантазии, но предаваться им она позволяла себе очень скупо.
John did not really know his own heart.	Джон сам не умеет толком разобраться в собственных чувствах.
He was a hopeless puritan who could not have a love affair without feeling guilty.	Он - безнадежный пуританин, для которого любовная связь невозможна без сознания своей вины.
He had broken things off because he felt too guilty to be happy.	Он положил конец их любовным отношениям, так как сознание вины мешало его счастью.
But he was gradually discovering that without Jessica his life was empty: He had made conscientious efforts to reduce their love into a friendship, but he could not stop thinking about her.	Но он постепенно убеждается, что без Джессики жизнь его пуста. Он искренне пытался перевести их отношения в чисто дружеские, но не в силах не думать о ней постоянно.
One day he would realize that he could not cease to love her; and then the idea would come to him that the way to stop feeling guilty with somebody is to marry them.	Настанет день, и он поймет, что не может разлюбить ее и придет к мысли, что лучший способ избавиться от чувства вины, внушаемого тебе каким-то человеком, - жениться на этом человеке.
He would write her a long letter about it in his pedantic official style, full of careful explanations of his state of mind, asking if after all the pain he had caused her she still loved him enough to be willing to become his wife.	Напишет ей длинное письмо в свойственном ему педантичном, официальном стиле, с подробным анализом своего душевного состояния, спрашивая, любит ли она его еще после всех страданий, которые он причинил ей, и согласна ли стать его женой.
Jessica had also devoted quite a lot of thought to Willy.	Не однажды обращалась Джессика мыслями и к Вилли.
Any event is welcome to those who are unhappily in love,. and Willy had certainly been an event.	Для того, кто несчастлив в любви, любое событие - подарок, а Вилли, бесспорно, был событием.

For a short while, before her own reflections, together with John's curious postcard, had begun to frighten her, she had even felt a sort of exhilaration about Willy.	Какое-то короткое время, покуда на нее не нагнали страху собственные раздумья вкупе со странной открыткой от Джона, воспоминания о Вилли приятно кружили ей голову.
There was an odd sacrilegious pleasure in the unfaithfulness itself.	Сама неверность таила в себе известную долю кощунственного удовольствия.
But she had also noticed Willy, and although she was scarcely aware of this, simply being forced to see something in the world other than John Ducane had done her good.	Кроме того, Вилли обратил на себя ее внимание и, неведомо для нее самой, простая надобность увидеть в мире что-то помимо Джона Дьюкейна пошла ей на пользу.
Willy had intrigued and moved her, and before the old tyranny of love had again incarcerated her poor incurious heart she had felt a very definite desire to see him again.	Вилли пробудил в ней любопытство, затронул ее за живое, и, пока привычная тирания любви не вернула опять в заточение ее бедное, ко всему равнодушное сердце, она определенно ощущала желание увидеться с ним снова.
He had never revealed his surname or told her who he was.	Он так и не назвал ей свою фамилию, не сказал, кто он такой.
However, her curiosity about him, which did she but know it was a little spark of virtue in her, had by now been completely quenched by her guilt and indecision about John.	Теперь, впрочем, ее интерес к нему - слабый проблеск здорового начала, о чем она не догадывалась, - был полностью подавлен и вытеснен чувством вины и сомнениями, связанными с Джоном.
Jessica looked at herself in the long mirror which hung at one end of the room.	Джессика посмотрелась в длинное зеркало, висящее в углу комнаты.
She could no longer decide whether she was beautiful.	Она уже утратила способность судить, хороша ли она собой.
Her face had no significance now except seenby-John, her body no meaning except touched-by-John.	Лицо ее теперь ничего не значило, если не видеть его глазами Джона, тело имело смысл, лишь когда к нему прикасался Джон.
But what did he see, what did he touch?	Вот только что же он видел, к чему прикасался?
That he could see her as clearly as she now saw herself was a thought which terrified her.	Мысль, что он может видеть ее так же ясно, как видела себя сейчас она, привела ее в ужас.
Perhaps he looked upon her now with secret disgust, noticing those hairs upon her upper lip and the enlargement of the pores about her nose.	Что, если он теперь смотрит на нее с тайным отвращением, замечая волоски у нее над верхней губой, широкие поры на крыльях носа?
She had shortened her skirt for the new fashion, and her long legs were visible now from well above the knee, clad in lacy cream-coloured stockings.	Она укоротила юбку, следуя новой моде, и ее длинные ноги в узорчатых кремовых чулках были видны теперь гораздо выше колен.
But did her long legs please him any more or was he merely annoyed that she should dress in this juvenile way and led to notice, what he had never noticed before, the bulkiness of her knees?	Но нравятся ли ему до сих пор ее длинные ноги или его только раздражает, что она одевается в этом молодежном стиле - так, что поневоле заметишь то, чего раньше не замечал: как нескладно торчат у нее коленки?
Jessica drew back her long straggle of fair hair with one hand and put her face close to the mirror.	Джессика отвела рукой назад длинные пряди светлых волос и приблизила лицо к зеркалу.
There was no doubt about it.	Сомнений не оставалось.
She was beginning to look old.	Она начинала стареть.

She returned again to her pacing of the room and to contemplation of the three letters on the table.	Она опять принялась ходить взад-вперед по комнате, поглядывая на три письма, лежащие на столе.
The room was empty, and echoing and white.	Звуки ее шагов гулко отражались от пустых белых стен.
She had destroyed all her objects and had not had the heart to construct any new ones.	Она уничтожила все свои объекты, а создавать новые не было охоты.
As the term was over at her school, Jessica could now devote the whole of every day to walking up and down her room and thinking about John Ducane.	Триместр в ее школе закончился, и у Джессики теперь была возможность день-деньской вышагивать по комнате, думая о Джоне Дьюкейне.
She did not dare to leave the house in case he telephoned.	Выходить из дому она не решалась из страха, что он может в это время позвонить.
There was a slight sound downstairs and Jessica darted to the door.	Снизу донеслись негромкие звуки, и Джессика кинулась к двери.
The post.	Почта!
She sprang down the stairs three at a time and swept up the envelopes which were lying on the that.	Перепрыгивая через две ступеньки, она слетела вниз и схватила конверты, лежащие на половичке.
She longed for a thick letter from John, but she also dreaded it.	Она мечтала, что придет толстый конверт с письмом от Джона, но и боялась этого.
It might contain his long and careful explanation of why he had decided to see her no more.	Письмо могло содержать пространные и подробные объяснения, почему он решил не видеться с нею больше.
There was no letter from John.	Письма от Джона не было.
The particular pain of this, the pain she had described as being like an amputation, flared through her body.	Знакомая боль - боль, которую она сравнивала с ампутацией, - пронзила ее тело.
No, it was not like an amputation.	Нет, это походило не на ампутацию.
It was a jerking pain, more like being on the rack.	Боль была резкой, словно тебя вздернули на дыбу.
She felt dislocated from head to foot.	Словно у тебя разом сместились все суставы.
She put the envelopes on the table.	Джессика бросила конверты на стол.
In fact there was one letter for her, in a brown envelope, addressed in an unknown rather uneducated-looking hand.	Одно письмо для нее все-таки было, в коричневом грубом конверте, надписанное незнакомым и довольно корявым почерком.
She walked heavily up the stairs and two tears went very slowly, as if they too were weary and discouraged, over the curve of her cheek.	Джессика тяжело поднялась по лестнице, и две слезы очень медленно, как бы устало и нехотя, сползли у нее по щекам.
She wished the post did not come three times a day.	Хоть бы уж эту почту не доставляли три раза в день!
She put the brown envelope down on the table.	Она положила коричневый конверт на стол.
Should she send one of those letters to John?	Отослать ли ей Джону одно из написанных ею писем?
She just had to see him soon.	Она во что бы то ни стало должна увидеться с ним, и скоро!

The agony of not knowing whether he knew and what he thought was becoming just physically too much.	Пытка не знать, известно ли ему все и что он об этом думает, становилась физически непереносимой.
Some inner organ would give way, her heart would literally break, if she did not see him soon.	Что-нибудь просто лопнет у нее внутри, сердце ее разобьется в буквальном смысле слова, если они не встретятся очень скоро.
Dare she ring him at the office?	Решиться позвонить ему на работу?
He had asked her never to do that.	Он просил никогда этого не делать.
But the last time she had telephoned his house the servant had said he was not in, and she could not endure again the special unique pain of imagining that he had told the servant that he was not in to a young lady who might ring him up.	Но когда она последний раз звонила ему домой, его слуга сказал, что его нет, и немыслимо было снова подвергать себя мучению, воображая, как он велит слуге не звать его к телефону, если будет звонить известная молодая особа.
Absently Jessica picked up the brown envelope from the table and began to tear it open.	Джессика рассеяно взяла со стола коричневый конверт и надорвала его.
There seemed to be quite a lot inside it.	Он оказался довольно плотно набит.
She pulled out a piece of lined paper with a short letter upon it, and an envelope came out too and fell face upwards on top of one of her own letters.	Она вытащила листок линованной бумаги с короткими строчками какого-то послания, и вместе с ним выпал другой конверт и лег лицевой стороной наружу поверх одного из ее писем.
Jessica stared at it with a shock of amazement and premonitory fright.	Джессика уставилась на него в недоумении и испуге, заранее предчувствуя недоброе.
It was an envelope addressed to John Ducane Esquire, in another and different handwriting.	Конверт, надписанный совсем иным, непохожим почерком, был адресован Джону Дьюкейну, эсквайру.
Why had this been sent to her?	Почему его послали ей?
Was she supposed to pass it on to John?	Для передачи Джону?
But she saw that the envelope had already been opened and the postmark was of earlier this month.	Но она увидела, что конверт уже вскрыт и на штемпеле - более раннее число того же месяца.
With fascinated horror Jessica unfolded the accompanying letter.	Цепенея от ужаса, Джессика развернула сопроводительное послание.
It was brief and read as follows.	Оно было немногословным и гласило:
Dear Madam,	"Сударыня!
In view of your emotional feelings about Mr John Ducane I feel sure it would be of interest to you to see the enclosed.	Учитывая Ваши неравнодушные чувства к мистеру Джону Дьюкейну, уверяю, что Вам будет интересно ознакомиться с прилагаемым к сему.
Yours faithfully,	Искренне Ваш,
A Well-Wisher	Доброжелатель".
Trembling violently Jessica fumbled with the other envelope and plucked the letter out of it.	Охваченная безудержной дрожью, Джессика непослушными пальцами вытянула из другого конверта письмо.

The letter read thus: Trescombe House Trescombe Dorset Oh my darling John, how I miss you, it seems an age till our lovely week-end arrives.	Вот что оно гласило: "Трескоум-хаус, Трескоум, Дорсет. "Джон, светик мой, я так соскучилась, - кажется, целый век осталось ждать до нашей чудесной встречи в конце недели!
I hate to think of you all lonely in London, but it won't be long until we are reunited.	Ужасно думать, как Вы там один-одинешенек в Лондоне, - но ничего, еще немного, и мы опять будем вместе!
You are my property, you know, and I have a strong sense of property!	Не забывайте, что Вы принадлежите мне, а я -страшная собственница!
I shall assert my rights!	И своих прав не уступлю!
Don't be long away from me, my sweet, haste the day and the hour.	Не оставляйте же меня надолго, милый мой, старайтесь приблизить день и час свидания.
Oh how heavenly it is, John, to be able to speak love to you, and to know that you feel as I do!	Какое блаженство, Джон, говорить Вам о любви и знать, что мы чувствуем одно и то же!
Love, love, love, Your Kate P. S.	Люблю, люблю! Ваша Кейт. P. S.
Willy Kost sends regards and hopes to see you too.	Вилли Кост шлет Вам привет и тоже надеется на скорую встречу".
Jessica sat down on the floor and concentrated her attention upon not dying.	Джессика села на пол и сосредоточила все свои силы на том, чтобы не умереть.
She felt no impulse to weep or scream, but it was as if her flesh were being dragged apart.	Ее не подмывало зарыдать или разразиться воплями - ощущение было такое, словно плоть ее распадается на части.
Shock was more evident than pain, or perhaps pain was so extreme that it had brought her to the brink of unconsciousness.	Потрясение затмило собою боль или, возможно, боль была столь неимоверной, что привела ее к грани бесчувствия.
She sat quite still for about five minutes with her eyes closed and every muscle contracted to keep herself in a single piece.	Минут пять Джессика сидела не двигаясь, с закрытыми глазами, судорожно напрягая каждый мускул в усилии сохранить себя в целости.
Then she opened her eyes and read the letter again and examined the envelope.	Потом открыла глаза, перечитала письмо еще раз и внимательно рассмотрела конверт.
There was of bourse not the slightest doubt that this was a letter to John from his mistress.	Сомнений не оставалось, - разумеется, письмо к Джону было от любовницы.
Quite apart from the tone of the letter, the reference to the significantly underlined week-end put this beyond question.	Помимо общей тональности, об этом явно свидетельствовали красноречиво выделенные слова о чудесной встрече в конце недели.
They seemed to be on very happy, indeed ecstatic, terms.	Письмо говорило о безоблачных, более того -восторженных отношениях.
It was not the letter of a woman who was uncertain whether she was loved.	Его писала женщина, которая не сомневается, что ее любят.
The letter moreover had been written less than three weeks ago.	Ко всему прочему, оно было написано менее трех недель назад.
The date on the envelope showed clearly and the letter itself was dated with day, month and year.	Число на конверте значилось отчетливо, да и само письмо помечено было числом, месяцем и годом.
So at this very recent time the affair had been for some while in existence, was in full swing.	Так что совсем недавно роман уже длился какое-то время, был в полном разгаре.

This then meant that John had lied to her.	А это значит, что Джон ей лгал.
Jessica got up from the floor.	Джессика поднялась с пола.
She went to the drawer which contained all the letters which John had ever sent her, and took out the postcard which lay on the top.	Подошла к ящику, в котором хранились все письма, написанные ей Джоном, и вынула лежащую сверху открытку.
Forgive this in haste, I am most terribly busy in the office with various rather preoccupying matters.	"Прости, что пишу второпях, безумно занят на работе разными обременительными делами.
I am sorry not to have written.	Сожалею, что не писал тебе.
Could we meet on Monday, not of next week but of the week following?	Могли бы мы встретиться в понедельник - но только не ближайший, а через неделю?
I shall look forward to that.	Буду ждать.
If I don't hear otherwise I'll come to your place at seven.	Если не услышу от тебя возражений, то буду у тебя в семь.
Very good wishes..	С наилучшими пожеланиями. Дж."
Various rather preoccupying matters, thought Jessica.	Разными обременительными делами, думала Джессика.
Come to your place.	Буду у тебя.
How differently it read now.	До чего же иначе звучат теперь эти слова!
Of course she was not to visit him, she was never to visit him.	Ей, само собой, не дозволено приходить к нему, никогда и ни под каким видом.
Busy with his marvellous love affair he had coldly calculated what was the longest he could put her off for, what was the most he could make her put up with, without arousing suspicion.	Поглощенный своим расчудесным романом, он холодно рассчитал, как отложить встречу с ней подальше, до какой крайности довести ее, не возбуждая подозрений.
Monday, not of next week but of the week following.	Понедельник - но только не ближайший, а через неделю.
How carefully it was put so as to make a shabby offer sound less shabby.	Так гладко изложено - чтобы жалкая подачка выглядела не столь убого.
No doubt he would be just back from one of those lovely weekends. And he would look into her eyes, as he had done on the last occasion, and tell her in that grave sincere voice that he had no mistress.	Честно посмотрит ей в глаза, как при последнем их свидании, и честным, серьезным голосом скажет, что у него нет любовницы.
Jessica began to walk up and down again, but very much more slowly.	Джессика стала снова расхаживать по комнате, но теперь - размеренными шагами.
She debated, but very slowly, an impulse to lift the telephone at once and ring John's office.	Не торопясь, обдумала побуждение немедленно снять трубку и позвонить Джону на работу.
She debated it slowly because she knew that it was not urgent since she would certainly not do it, and because she knew that something else, and something very important, was happening inside her.	Обдумала его не торопясь, так как знала, что никакой срочности нет, поскольку она определенно не сделает этого, - а еще знала, что внутри у нее происходит нечто очень важное.
It must be given time to happen properly, to gain authority over her.	Нужно только дать этому важному время созреть, утвердиться в своей власти над нею.

So John, the conscientious puritanical John, the just and righteous John, the John-God, had coldly lied to her.	Итак, Джон, совестливый пуританин Джон, справедливый и добродетельный, богоподобный Джон преспокойно ей лгал.
She was -not an object of concern to him at all, she was a person to be manipulated and deceived and put off the scent.	Она вовсе не была для него объектом участия и заботы, она была кем-то, кого обманывают, кому морочат голову и втирают очки.
She was perhaps, and this thought made Jessica pause for a moment in her slow perambulation, a positive danger to him, a danger to his new-found happiness, a nasty relic, a false note.	Она, пожалуй, - при этой мысли Джессика на минуту остановилась, прервав свою размеренную ходьбу по комнате, - являла собой положительную опасность для него, угрозу его только что обретенному счастью, постылый огрызок прошлого, фальшивую ноту.
I hate to think of you all lonely in London. Of course John would not have told the lovely lady about his obligations to poor Jessica.	Ужасно думать, как Вы там один-одинешенек в Лондоне... Джон, разумеется, не говорил прелестной даме о своих обязательствах перед бедной Джессикой.
That would spoil things, that would never do.	Как можно - так недолго и все испортить!
John had lied to the lovely lady as well.	И, стало быть, прелестной даме Джон тоже лгал.
Jessica said to herself aloud, 'It is all over now with John.	- С Джоном все кончено, - вслух сказала себе Джессика.
It is the end.'	- Это конец.
She paused again to watch herself.	Она опять замолчала, прислушиваясь к себе.
Still no screams, no tears, no tendency to fall down in a faint.	По-прежнему из груди ее не рвались наружу ни вопли, ни рыдания, отсутствовала и опасность упасть в обморок.
There was a line of hardness in her, a rigid steely upright as thin as a wire but very strong.	Внутри у нее что-то отвердело, обозначился жесткий стержень, тонкий, как стальная проволока, но очень прочный.
She was not going to die after all for John Ducane.	Она все-таки не умрет из-за Джона Дьюкейна.
She was his superior now.	Превосходство теперь за нею.
She knew, and he did not know she knew.	Она знает - а ему о том неизвестно.
She sat down on the bed.	Джессика села на кровать.
She felt very tired as if she had been for a long walk.	Она страшно устала, как после долгой прогулки.
She had been walking for days up and down her room, thinking about John, waiting for him to write, waiting for him to telephone.	День ото дня ходила она взад-вперед по комнате, думая о Джоне, в ожидании, что он напишет, позвонит по телефону.
And all this time... Jessica settled two cushions behind her and sat upright and comfortable upon the bed.	И все это время... Джессика пристроила у себя за спиной две подушки и села прямо и удобно.
She fell now into a total immobility, she sat like an idol, like a sphinx.	Она сидела совершенно недвижимо, словно преобразилась в истукана или сфинкса.
Her eyes scarcely blinked, her breathing seemed suspended, it was as if the life had been withdrawn from her leaving an effigy of wax.	Глаза ее почти не моргали, дыхание почти что замерло - жизнь, казалось, покинула ее, оставив на ее месте восковую фигуру.

An hour passed.	Прошел час.
Jessica moved and it was evening.	Когда Джессика наконец шелохнулась, был вечер.
She went to the window and looked out.	Она подошла к окну и посмотрела наружу.
A Siamese cat was walking slowly along the top of the railings.	По изгороди, мягко ступая, кралась сиамская кошка.
A West Indian newspaper boy was delivering the evening papers. A student was polishing his very old car.	Парнишка, выходец из Вест-Индии, разносил вечерние газеты.
Two dogs who had just met were wagging their tails.	Два пса обнюхивали друг друга, приветственно махая хвостами.
She turned away from the window and went to the mirror and said to her image softly several times 'Jessica, Jessica...'	Джессика отвернулась от окна и подошла к зеркалу. - Джессика, Джессика... - негромко повторила она несколько раз своему отражению.
Then she turned back to the table and took up the letter again, but this time it was to scrutinize only the P. S.	Потом вернулась снова к столу и взяла письмо -но на этот раз лишь затем, чтобы перечитать постскриптум.
Willy Kost.	Вилли Кост.
Twenty-eight	Глава двадцать восьмая
'I was wondering when you'd turn up,' murmured Ducane.	- Я все ждал, когда вы объявитесь, - вполголоса сказал Дьюкейн.
Richard Biranne was standing in Ducane's drawing-room and had not yet taken the chair to which Ducane had invited him.	Ричард Биранн стоял в гостиной у Дьюкейна, не торопясь занять кресло, предложенное ему хозяином.
Ducane was seated beside the empty fireplace.	Дьюкейн сидел у пустого камина.
The lamps were lit and the curtains were drawn upon a dark blue evening. The room smelt of summer dust and roses.	Г орели лампы, задернутые шторы оттеснили наружу темно-синий вечер.
Biranne stood fingering the edge of the mantelpiece, swaying his body restlessly and twitching his shoulders.	Биранн стоял, трогая пальцами каминную доску, беспокойно покачиваясь всем телом, подергивая плечами.
His long head was thrown back and averted and his narrow blue eyes glanced quickly at Ducane, surveyed the room, and almost coquettishly glanced again.	Продолговатая голова его была откинута назад вполоборота, голубые узкие глаза, стрельнув в сторону Дьюкейна, обвели взглядом комнату и, с оттенком кокетства, стрельнули вновь.
A lamp was behind him, shadowing his face and lighting up his fuzzy crest of fair hair.	Лампа у него за спиной затеняла его лицо, освещая курчавую гривку белокурых волос.
He had arrived on Ducane's doorstep unannounced two minutes ago.	Он явился к Дьюкейну без предупреждения две минуты тому назад.
'Well?' said Ducane. He had adopted a cold almost lethargic composure to conceal his extreme satisfaction, indeed exhilaration, at Biranne's arrival.	- Ну что? - сказал Дьюкейн, пряча за холодным, почти апатичным спокойствием огромное, пьянящее довольство приходом Биранна.
The inspection with McGrath of Radeechy's 'chapel' had finally satisfied Ducane that Radeechy was, as far as the 'security aspect' was concerned, innocuous.	Предпринятое совместно с Макрейтом обследование "молельни" Радичи окончательно убедило Дьюкейна, что к области, затрагивающей интересы спецслужб, Радичи непричастен.

He was certain that the necromantic activities were not a front.	Что вся эта деятельность, связанная с черной магией, - определенно не прикрытие для отвода глаз.
There was sincerity, there was evident faith, in Radeechy's pathetic arrangements; and if Radeechy had been up to anything else he would scarcely have risked attracting attention by nocturnal visits with girls.	В убогих приспособлениях, которыми пользовался Радичи, ощущалась искренность, чистосердечная вера, - и потом, будь у Радичи на уме иное, он вряд ли пошел бы на риск привлечь к себе внимание ночными посещениями молельни, да еще с девицами.
The suicide itself remained unexplained.	Самоубийство по-прежнему оставалось необъяснимым.
But the glimpse of the chapel had been enough to persuade Ducane that such a man might well have suicidal prompting.	Однако знакомство с обстановкой молельни давало основания полагать, что такому человеку вполне могли быть свойственны самоубийственные побуждения.
What had come to Ducane in the course of that candle-lit occasion was an intimation of the reality with which Radeechy had been meddling: Of course Ducane did not believe in 'spirits'.	В ходе той освещенной свечами вылазки Дьюкейну приоткрылась реальность, с которой имел дело Радичи. Конечно, ни в какое общение с потусторонним Дьюкейн не верил.
But what-had gone on in that room, upon that altar, when the blood of the pigeons dripped down on to the black mattress, was not childish mumming.	Однако то, что совершалось в той комнате, на том алтаре, когда голубиная кровь орошала черный матрас, было совсем не ребяческим лицедейством.
It was a positive and effective meddling with the human mind.	То было явное и действенное вторжение в сферу человеческого мозга.
Ducane could not get the smell of it out of his nostrils, and he knew that McGrath was right to say that it was not only the smell of decomposing birds.	Дьюкейну никак не удавалось вытравить из ноздрей зловоние, вынесенное оттуда, и он знал, что Макрейт был прав, говоря, будто смрад исходит не только от разлагающихся птиц.
Radeechy had discovered and had made to materialize about him a certain dreariness of evil, a minor evil no doubt, but his success might very well have set him on the road to suicide.	Радичи обнаружил и материализовал вокруг себя мрачный сгусток некоего зла - пусть невеликого зла, но все же успех в этом предприятии вполне мог толкнуть его на путь к самоубийству.
All this made sense, and would have made reasonably complete sense if it were not for the involvement of Biranne.	Все это выглядело логично и могло бы служить логически приемлемым толкованием, когда бы в этой истории не был замешан Биранн.
Biranne had tampered with the body, he had concealed his visits to Radeechy's house, he knew Judy McGrath.	Биранн проделывал что-то с телом Радичи, он утаил правду о том, что бывал у Радичи дома, он знал Джуди Макрейт.
However Ducane was not now by any means so sure that Biranne held the key to Radeechy's suicide or knew any more about it than Ducane had already been able to conjecture.	При всем том Дьюкейн был далеко не уверен, что Биранн владеет разгадкой самоубийства Радичи или знает о нем нечто большее, чем те умозаключения, которые сумел уже сделать он сам.
It suddenly began to look to Ducane as if his inquiry was finished, or as finished as it would ever be, and that he would with a clear conscience write a report in which Biranne was not mentioned at all.	У Дьюкейна создалось вдруг впечатление, что расследование его закончено - во всяком случае, в той мере, в какой это практически возможно, - и ему можно с чистой совестью писать отчет, в котором Биранн не будет упомянут вообще.

Everything that connected Biranne with Radeechy, though so odd and suggestive, could have an innocent explanation.	Все, что связывало Биранна с Радичи, каким бы странным и подозрительным оно ни казалось, могло иметь вполне невинное объяснение.
He might have touched the body out of curiosity or solicitude and then decided it was prudent not to mention it, his relationship with the McGraths might be quite fortuitous, his visits to Radeechy's house might have had Judy as their object, and he might have concealed them precisely for this reason.	Допустим, он прикасался к телу покойного из любопытства или заботы о внешних приличиях, а после счел за благо умолчать об этом; что до его отношений с Макрейтами, они могли завязаться совершенно случайно; у Радичи же он, возможно, бывал с целью увидеть Джуди, и как раз потому скрыл это.
In fact in so far as these things fitted together they did so in a way which tended to acquit Biranne of any sinister role.	Одним словом, упомянутые соображения скорее наводили на мысль, что ни в чем предосудительном Биранн не повинен.
All this was logical and rational, and Ducane should have been pleased to be convinced and to have his case thus cleanly ended.	Все это было логично и разумно, и Дьюкейну следовало бы ограничиться убеждением, что так оно и есть и, соответственно, дело, порученное ему, благополучно завершилось.
However he was not pleased, partly because he felt sure, on no very clear grounds, that there was some aspect of the matter which was still hidden and that Biranne knew about it, and partly because of what by now amounted almost to an emotional involvement with Biranne.	Он же, однако, ограничиться этим не мог -отчасти из-за уверенности, возникшей на не слишком ясных основаниях, что есть в этом деле сторона, все еще остающаяся нераскрытой, и Биранн о ней знает, а отчасти из-за личного и глубоко неравнодушного отношения к Биранну.
He had become used to regarding Biranne as his quarry.	Он привык смотреть на Биранна, как охотник смотрит на дичь.
He had developed a sharp curiosity about the man, a curiosity which had something of the quality of a form of affection.	Биранн вызывал у него острое любопытство -любопытство, граничащее с приязнью.
He very much wanted to 'have it out' with Biranne and the idea was exciting.	Ему очень хотелось объясниться с Биранном начистоту, мысль об этом возбуждала его.
Yet he had, in the two days which had passed since his underground journey with McGrath, hesitated to make any move.	Тем не менее за два дня, прошедшие со времени его с Макрейтом похода в подземелье, он так и не решился ничего предпринять.
He had been delighted to find Biranne on his doorstep.	Увидев у себя на пороге Биранна, он был в восторге.
Biranne was in a state of emotion the nature of which was not easy to discern but which he could not conceal and did not attempt to conceal.	Биранна обуревали эмоции, характер которых было непросто распознать - но скрыть их он не мог, да и не собирался.
He walked the length of the room and back and then stood staring down at Ducane.	Он прошелся вперед-назад по комнате и встал, глядя на Дьюкейна.
'Sit down and have some whisky,' said Ducane.	- Да вы садитесь, - сказал Дьюкейн, указывая на кресло напротив себя, - выпейте виски.
He had already placed a decanter and two glasses upon a low table beside the hearth. He motioned to the chair opposite.	Он уже поставил на низкий столик возле камина графин и два стакана.
'No thanks, I'll stand,' said Biranne.	- Нет, спасибо, я постою, - сказал Биранн.
'No whisky.'	- Не надо виски.

Ducane, who had been thinking hard ever since he had seen Biranne's tense face in the blue twilight of the doorway, said in a tone which was half persuasion, half command.	Дьюкейн, мысль которого не переставала работать с той минуты, как перед ним в синих сумерках дверного проема показалось замкнутое лицо Биранна, сказал тоном, в котором слышались и приглашение к разговору, и властность:
' You've come to tell me something.	- Вы пришли сказать мне что-то.
What is it?"	Что же?
' I'm afraid I don't quite understand you '	- Боюсь, я вас не очень понимаю...
'Look here,' said Ducane, 'I'll be quite straight with you and I want you to be quite straight with me.	- Послушайте, - сказал Дьюкейн, - я буду говорить с вами прямо и хочу, чтобы вы отвечали мне тем же.
You've come to tell me something about Radeechy.	Вы пришли рассказать мне что-то о Радичи.
I know a good deal about Radeechy and a good deal about you, but there are still one or two things that puzzle me.	Мне уже многое известно о Радичи и многое известно о вас, но кой-какие частности до сих пор вызывают у меня вопросы.
These may be perfectly innocent things and if you can give me a satisfactory explanation I'll be the first to be pleased.'	Они, может статься, совершенно безобидны, эти частности, и если вы способны дать им должное объяснение, я буду первым рад поставить на этом точку.
Biranne, still staring, stroked his hair back.	Биранн, по-прежнему не сводя с него глаз, пригладил себе рукою волосы.
He said, 'For a man who proposes to talk straight you've used a lot of words to say nothing.	- Для человека, который собрался говорить прямо, вы потратили слишком много слов, не сказав ничего.
I want to know why you came to my house.'	Я желаю знать, зачем вы приходили ко мне.
' I wanted to question you.'	- Хотел расспросить вас кой о чем.
' What about?'	- О чем это?
Biranne's high-pitched voice crackled with nerves.	- Высокий голос Биранна осип от нервного напряжения.
'I wanted to know why you had told me certain lies,' said Ducane carefully.	- Я хотел выяснить, почему вы в некоторых случаях говорили мне неправду, - раздельно сказал Дьюкейн.
He found that he was now leaning forward, and with deliberation settled himself back again into his chair.	Он заметил, что непроизвольно подался вперед, и заставил себя вновь сесть ровно.
'What lies did I tell you?'	- Какую неправду?
'You pretended not to know Radeechy when in fact you knew him well.'	- Сделали вид, будто не знаете Радичи, когда на самом деле были с ним хорошо знакомы.
' What else?'	- Еще что?
'Why did you tamper with Radeechy's body?' said Ducane.	- Для чего вам понадобилось проделывать что-то с телом Радичи? - сказал Дьюкейн.
'I didn't tamper with Radeechy's body, I didn't touch him.'	- Ничего я с ним не проделывал, я до него не дотрагивался.

'Then how did your fingerprints get on to his collar?'	- Тогда каким образом к нему на воротник попали отпечатки ваших пальцев?
Biranne stared steadily down at Ducane. He chewed I knuckles thoughtfully.	Биранн, продолжая глядеть на него в упор, прикусил зубами костяшки пальцев.
Then he walked along the room a back.	Потом опять прошелся по комнате.
' Do you mind if I have some whisky after all?	- Ничего, если я все-таки выпью виски?
May sit down?'	И сяду, можно?
'Please.	- Пожалуйста.
Well?'	Итак?
Biranne sat down and poured out some whisky, taking 1 time.	Биранн сел, не торопясь налил себе виски.
He looked into the glass, sipped it cautiously.	Посмотрел в стакан, осторожно пригубил его.
He said 'Perhaps it was silly of me to mislead you, but it was just The I didn't want to be involved.	- Наверное, с моей стороны было глупо вас обманывать, - сказал он, - но я просто не хотел оказаться замешанным в этой истории.
You understand.	Вы меня поймете.
Maybe I oug to have told the police that I touched the body, only it seem both unimportant and rather absurd.	Может быть, мне следовало сообщить полиции, что я трогал тело покойного, да показалось, что это не так уж важно и к тому же достаточно нелепо.
It was just an impuls He was lying forward and I pulled him up a little, I suppo to see if he was still alive, and I pushed the gun out of I] way at the same time.	Безотчетный порыв, и только. Он сидел, навалясь на стол, и я подтянул его чуть выше - скорей всего, чтобы проверить, жив ли он, - и одновременно отодвинул в сторону револьвер.
Then I put everything back the way was before.	Потом вернул все на прежнее место.
Whatever made you test his collar for my finge prints?'	А вот что вас заставило искать у него на воротничке мои отпечатки?
'You didn't put everything back the way it was before,' Ducane.	- Вы не вернули все на прежнее место, - сказал Дьюкейн.
'You evidently didn't know that Radeechy was let handed.	- Очевидно, вы не знали, что Радичи левша.
You put the gun on the wrong side.'	И положили револьвер не с той стороны.
Biranne smiled faintly.	Биранн слабо усмехнулся.
The whisky had done him goo	Виски подействовало на него благотворно.
' You're wasting your talents.	- Какой талант пропадает!
You ought to be in Scotlat Yard.!	В Скотленд-Ярде вам цены бы не было.
'Why did you lock the door?'	- И зачем вы заперли дверь?
'You are well informed. That was an impulse too.	- Вы хорошо осведомлены... Тоже безотчетный порыв.
I intend( in the first moment to ring up Octavian and keep the dos locked until he appeared.	Хотел было в первые мгновения позвонить Октавиану и держать дверь запертой до его прихода.

Then I changed my mind.'	А затем передумал.
'I'll tell you in a minute what I think of these explanation said Ducane.	- Я через две минуты скажу, как отношусь к этим объяснениям, - сказал Дьюкейн.
'Now tell me why you pretended not to kno Radeechy.'	- Расскажите теперь, почему вы делали вид, будто не знаете Радичи.
'That was just general discretion,' said Biranne, pouring o some more whisky.	- Из элементарной осмотрительности, - сказал Биранн, подливая себе виски.
'One has a certain right to defend ones( against impertinent curiosities.	- Каждый все-таки вправе оградить себя от беспардонного вмешательства посторонних в его жизнь.
I don't know why the fella killed himself.	Я не знаю, почему этот человек покончил с собой.
It might have had something to do with gir it might have been anything.	Это могло быть как-то связано с женщинами - да мало ли с чем могло быть связано!
I didn't want to be questions about him or called in as a witness.	Я не хотел подвергаться допросу или выступать в роли свидетеля.
You'd have done the san in my place.'	Вы поступили бы так же на моем месте.
'I wouldn't, and I couldn't be in your place,' said Ducai with a vehemence which shot him forward again in his chair.	- Я - нет, и, кроме того, я никогда не оказался бы на вашем месте, - сказал Дьюкейн, в запальчивости подаваясь опять вперед.
Biranne stared at his questioner steadily, almost sternly, and then transferred his attention ostentatiously to the whisky which he was rolling round and round in his glass. He was silent.	Биранн, ничего не говоря, отвечал ему пристальным, почти строгим взглядом, затем перевел его на стакан с виски, который круговым движением покачивал в руке.
A banging door and a snatch of The Bonny Earl of Murray announced the return home of Fivey after his evening out.	Громкий хлопок входной двери и обрывок "Пригожего графа Мари" возвестили о возвращении отпущенного на полдня Файви.
Ducane frowned, sat back again, and said to himself, Oh Christ, he's going to get away with it.	Дьюкейн, нахмурясь, опять сел ровно и мысленно чертыхнулся: проклятье, а ведь отвертится...
'What about Helen of Troy?' said Ducane.	- Что скажете о Елене Прекрасной? - спросил он.
Biranne smiled cunningly and then with a raised eyebrow looked confiding.	Биранн хитро улыбнулся и доверительно поднял бровь.
' Young Judy, yes.	- Младая Джуди, ну как же!
I gather you had an encounter with Judy.	Ваши с нею пути, сколько я понимаю, также не преминули пересечься!
She seems to be in all our lives.'	Похоже, она присутствует в жизни каждого из нас.
'She's not in my life!' said Ducane.	- В моей жизни она не присутствует! - сказал Дьюкейн.
He realized that he was beginning to get angry.	Он чувствовал, что его разбирает злость.
The interview was going wrong.	Разговор пошел в неверном направлении.
Biranne was already patently less anxious, and it was he himself who was being taunted and was answering defensively.	Биранн был уже явно не так взбаламучен, а вот его самого, получалось, поддевают и вынуждают отбиваться.

He sat up and poured himself out some whisky.	Он выпрямился и налил себе виски.
They stared at each other.	Они обменялись взглядами.
' Come, come, Biranne,' said Ducane.	- Ну же, Биранн, давайте.
It sounded almost coaxing.	- Это прозвучало мягко, почти просительно.
' What do you mean "come, come"?	- Что значит - "Ну же, давайте"?
I don't deny that I know Judy McGrath and that Radeechy knew her too.	Я не отрицаю, что знаю Джуди Макрейт и что Радичи тоже знал ее.
She is a versatile lady with a wide acquaintance.'	Она - дама многосторонняя, с широким кругом знакомства.
'Did you get to know her through Radeechy?'	- Вы познакомились с ней через Радичи?
Biranne looked cautious.	Видно было, что Биранн насторожился.
'No.	- Нет.
I got to know her through her husband. McGrath knows how to exploit a saleable piece of goods.	Нас познакомил ее муж. Макрейт умеет распорядиться ходовым товаром.
Radeechy got to know her the same way.'	Радичи познакомился с ней таким же образом.
' Is McGrath blackmailing you as well?	- Макрейт и вас тоже шантажирует?
I 'How do you mean as well?	- Почему "тоже"?
Is he blackmailing you?'	Он что, шантажирует вас?
'No, he isn't I He was blackmailing Radeechy.'	- Нет. Он шантажировал Радичи.
' Was he?	- Вот как?
Oh yes, I remember.	Ах да, припоминаю.
Interesting.	Интересно.
Perhaps that accounts for the suicide.'	Возможно, это объясняет самоубийство.
' You haven't answered my question.'	- Вы не ответили на мой вопрос.
'I don't think I allow your right to question me, my dear Ducane.'	- Не убежден, дорогой Дьюкейн, что я признаю за вами право устраивать мне допросы.
' Then why did you come here tonight?	- Тогда почему же вы сегодня сюда явились?
'Because you were, shall we say, getting on my nerves.	- Допустим, потому что вы действовали мне на нервы.
Well, if you really want to know, I came here to ask you some questions.'	Впрочем, если хотите знать правду, я явился сам задать вам кой-какие вопросы.
' What about?	- О чем?
'About how well you know Judy McGrath.'	- О том, насколько близко вы знакомы с Джуди Макрейт.
' Really!' said Ducane.	- Ну, знаете!
He got up, jarring his chair back and almost overturning a lamp.	Дьюкейн поднялся, со стуком отодвинув кресло и едва не опрокинув лампу.

He walked quickly to the other end of the room and back.	Прошел быстрым шагом на другой конец комнаты, вернулся назад.
He stared down at Biranne and then realized that they had exchanged positions.	Он глянул сверху вниз на Биранна и понял, что они поменялись местами.
Biranne lounged in his chair, and Ducane stood before him.	Биранн вольготно расположился в кресле, Дьюкейн - стоял перед ним.
There was no doubt that Biranne was a clever man.	В том, что Биранн умен, сомневаться не приходилось.
He will get away with it, Ducane thought.	Выкрутится, подумал Дьюкейн.
Why was he increasingly sure that there was something here to get away with?	Откуда взялась у него эта уверенность, что здесь есть из-за чего выкручиваться?
'Well?' said Biranne.	- Так как же? - сказал Биранн.
He seemed quite relaxed now, his hand on his glass, his legs extended in front of him, his long narrow head lolling on the cushions.	Он, кажется, совершенно расслабился; рука его поглаживала стакан, ноги протянулись вперед, продолговатая узкая голова лениво покоилась на спинке кресла.
Ducane thought, he came here to find out how much I know, and I have virtually informed him that I know nothing!	Пришел сюда выяснить, много ли мне известно, думал Дьюкейн, а я фактически дал ему понять.
Damn, damn, damn.	Вот черт!
With this Ducane felt a final certainty that Biranne was guilty, guilty of something, perhaps guilty of something serious.	С этой мыслью в нем окончательно утвердилась уверенность, что Биранн виновен - в чем-нибудь да виновен, и не исключено, что в чем-то серьезном.
He thought, I must frighten him somehow.	Не мешало бы припугнуть его, подумал он.
Ducane said, thinking hard,	Лихорадочно собираясь с мыслями, Дьюкейн сказал:
'As you are perfectly well aware, I scarcely know Mrs McGrath.'	- Вы отлично знаете, что я едва знаком с миссис Макрейт.
' You kissed her,' said Biranne.	- Вы целовались с ней, - сказал Биранн.
'But of course dark horses like you often tend to be fast workers.'	- Хотя, конечно, темные лошадки вроде вас частенько обгоняют всех прочих.
He laughed shortly and poured out some more whisky.	С коротким смешком Биранн плеснул себе в стакан еще виски.
' She kissed me,' said Ducane.	- Это она меня поцеловала, - сказала Дьюкейн.
'I confess her professional ease took me by surprise.	- Признаюсь, со своей профессиональной сноровкой она застигла меня врасплох.
You know perfectly well that I have no interest of that sort in Mrs McGrath.'	Вы прекрасно понимаете, что у меня отсутствует подобного рода интерес к миссис Макрейт.
'Why should I believe you?'	- С какой стати я должен вам верить?
' I don't tell lies.'	- Я не имею обыкновения говорить неправду.
'Really?' said Biranne.	- Серьезно? - сказал Биранн.

' Then why did you tell me one just now?'	- Отчего в таком случае вы только что ее сказали?
'What do you mean?'	- То есть?
' You said McGrath was not blackmailing you.'	- Сказали, будто Макрейт вас не шантажирует.
Ducane looked down into Biranne's handsome insolent face.	Дьюкейн бросил взгляд на красивое, дерзкое лицо Биранна.
Then he turned away and laughed. He began to pace the room.	Отвернулся, смеясь, и стал расхаживать по комнате.
'All right. McGrath has tried to blackmail me, and for my own reasons I've led him on.	- Ну хорошо. Макрейт действительно попытался меня шантажировать, и я, по известным мне причинам, ему в том потворствовал.
How did you know?'	Как вы узнали?
'He told me.	- Он сам мне сказал.
The fellow has an engaging frankness.	Этому типу свойственна подкупающая откровенность.
He tried to blackmail me too.	Меня он тоже пытался шантажировать.
He and Judy work as a team, as you probably realize.	Они с Джуди, как вы, вероятно, догадываетесь, работают на пару.
She ensnares people in high places with, shall we say, odd tastes, and McGrath follows close behind with his little camera.	Она обольщает людей с высоким положением и, скажем так, своеобразными вкусами, а по пятам за ней следует Макрейт со своей миниатюрной камерой.
He really has quite a talent for photography.'	У него, надо признать, просто недюжинные способности к фотографии.
' I see.	- Понятно.
He tried it on you.	И он испробовал их на вас.
But you wouldn't play?'	А вы не поддались, так?
'I told him that if he tried that game on me I'd kill him, and he believed me.'	- Я сказал, что, если он вздумает играть со мной в эти игры, я убью его, - и он мне поверил.
Ducane turned at the end of the room to look at the long relaxed figure in the armchair.	Дьюкейн оглянулся с другого конца комнаты на длинноногую фигуру, полулежащую в кресле.
He has an answer for everyone and everything, he thought to himself.	У этого на все и для всякого есть ответ, подумал он.
I could never make a man believe that I would kill him!	Вот мне никогда не заставить бы человека поверить, что я убью его!
'As I say,' said Ducane, 'I had my own reasons for encouraging McGrath.'	- У меня, - сказал он, - были, как я уже заметил, свои причины потворствовать Макрейту.
He was beginning to have an idea, an idea which Biranne himself had put into his head.	В голове у него зародилась мысль - мысль, поданная ему самим же Биранном.
' Very compelling reasons, I daresay.	- И очень веские причины, подчеркнем.
With two charming girls involved.	Затрагивающие двух прелестных женщин.
Yes, you are a dark horse.'	Да, вы и впрямь темная лошадка!

'I see that McGrath's engaging frankness has known no bounds,' said Ducane.	- Я вижу, подкупающая откровенность Макрейта не ведает границ, - сказал Дьюкейн.
He thought, this fellow knows more about me than I know about him.	Он знает обо мне больше, чем я о нем, думал он.
And I thought of him as my victim, my prisoner!	А я еще смотрел на него, как на свою жертву, своего узника!
'Well, he did tell me something about two letters.	- Да, он мне говорил про два письма.
He was rather proud of himself.	Причем - с чувством гордости.
I must say, he's a most ingenious man.'	На выдумки он горазд, нужно отдать ему справедливость.
'He seems to be quite a friend of yours,' said Ducane.	- Вы с ним, я смотрю, совсем на дружеской ноге, -сказал Дьюкейн.
'It will be interesting when he tells us everything he knows.'	- Любопытно будет послушать, когда он расскажет нам все, что знает.
'He'll never do that,' said Biranne easily.	- Не дождетесь, - небрежно процедил Биранн.
'No one has got anything on McGrath.	- На Макрейта ни у кого ничего нет.
No one ever will have.'	И не будет.
'I have got something on McGrath,' said Ducane.	- Кое-что на Макрейта имеется у меня, - сказал Дьюкейн.
Biranne sat forward.	Биранн сел прямо.
'What?'	- Что?
'Precisely blackmail,' said Ducane.	- Как раз тот самый шантаж, - сказал Дьюкейн.
'Why ever do you think I encouraged him?	- А почему, вы полагаете, я ему потворствовал?
Those two letters are perfectly innocuous.	Те два письма абсолютно безобидны.
The two young women express themselves warmly, as many young women do, but neither is my mistress, and there's no earthly reason against their knowing of each other's existence.	Две молодые женщины пишут мне в теплых выражениях, как делают многие молодые женщины, но ни та, ни другая не состоит со мной в связи, и нет ни малейших причин, чтобы они не знали о существовании друг друга.
In fact they now do know, since I've told them.	Более того, они уже знают, так как я им об этом сказал.
That was the first thing I did when McGrath made his move. McGrath has no power over me as he has nothing to reveal.	Сразу же, как только Макрейт сделал первый шаг. У Макрейта нет надо мною власти, ему нечего разоблачать.
Really, Biranne, I'm surprised at you.	Право, Биранн, вы удивляете меня.
From what you know of my character do you really think I'd tolerate blackmail?	Зная, что я за человек, как могли вы всерьез поверить, что я потерплю шантаж?
I haven't anything disgraceful to conceal, and I certainly wouldn't pay money to an object like McGrath in order to spare myself and two girls a small amount of embarrassment.'	У меня нет постыдных тайн, и я, бесспорно, не стану платить такому субъекту, как Макрейт, чтобы избавить себя и двух женщин от небольшой неловкости.
' You mean you,	- Вы, иными словами...

' Yes. McGrath has no power over me.	- Да. У Макрейта надо мной нет власти.
But I have power over him and I am going to use it.	А у меня над ним - есть, и я намерен ее использовать.
Naturally I am not interested in convicting McGrath, but I am interested in persuading him to talk, and talk he will.'	Естественно, у меня нет цели засудить Макрейта, моя цель - вынудить его заговорить, и он у меня заговорит.
'But have you - evidence?'	- А есть у вас доказательства?
Biranne's watchfulness had returned and he was plucking again at his knuckles with bared teeth.	К Биранну вернулась настороженность; обнажив зубы, он снова покусывал костяшки пальцев.
' The man was fool enough to write me a letter.	- Ему хватило глупости написать мне письмо.
And I have a tape recording.	Кроме того, у меня имеется магнитофонная запись.
I too have been a little ingenious in the matter.'	Я тоже в данном случае обнаружил некоторую склонность к выдумкам.
For a truthful man I'm certainly having a strange evening, thought Ducane.	Занятно для правдивого человека складывается у меня вечер, подумалось Дьюкейну.
He had come near to Biranne now and was watching him closely.	Он теперь подошел ближе к Биранну и внимательно наблюдал за ним.
Biranne was plainly uneasy.	Биранну было определенно не по себе.
' So you're going to put the screw on McGrath?'	- Так вы намерены надавить на Макрейта?
'Yes.	- Да.
He's told me half the story already.	Половину он мне уже рассказал.
I'll get the other half next week.	Другую половину я от него добуду на следующей неделе.
Possibly with, possibly without, the help of the police.	Возможно, с помощью полиции - возможно, без.
I have a feeling it will be interesting.	Предчувствую, что будет интересно.
And I have a feeling it will concern you.'	И что разговор затронет вас.
'He won't tell you anything,' said Biranne. He was looking down at the carpet now.	- Он ничего вам не скажет, - проговорил Биранн, глядя на ковер у себя под ногами.
'So you don't deny he has something to tell?'	- Вы, стало быть, не отрицаете, что ему есть что сказать?
' Oh, he has plenty to tell.	- Еще как есть!
But not about Radeechy.	Но только не насчет Радичи.
Of course you can threaten poor McGrath and make him turn King's evidence.	Можно, конечно, запугать беднягу Макрейта и приневолить его изобличать своих сообщников.
But it won't help you.	Но вам это мало чем поможет.
He doesn't know any more about that.'	Он больше ничего не знает.
'Why are you so sure?'	- Откуда у вас такая уверенность?

'Because I think he'd have told me, or at least hinted.	- Да потому, что иначе он, думаю, сказал бы мне или хотя бы намекнул.
Too much has been made of this Radeechy business.	Эту историю с Радичи раздули сверх всякой меры.
I can't think why you're all so excited about it.	Не понимаю, отчего она вас всех так волнует?
There's no more in it than meets the eye.	В ней нет подоплеки, все лежит на поверхности.
Radeechy was a half crazy crank with an interest in the occult and some pretty odd tastes in sex.	Радичи был полоумный психопат со страстью к оккультизму и большими странностями в сексуальных предпочтениях.
He's just the sort of man who kills himself.	Такие как раз и кончают жизнь самоубийством.
Why shouldn't he?	И что такого?
Can't he kill himself quietly without all this to-do?'	Почему бы ему не покончить с собой тихо-мирно, без всей этой шумихи?
Ducane sat down.	Дьюкейн сел.
He moved the table with the whisky on it a little out of the way and pulled his chair forward.	Отодвинул в сторону столик с графином виски и подвинулся вперед вместе со своим креслом.
He said softly, 'Look here, Richard, I know you've been lying to me this evening, and I know you're more involved in all this than you've pretended to be, deeply involved, up to the neck.	- Вот что, Ричард, - начал он негромко, - я знаю, что вы мне лжете весь вечер, - знаю, что вы замешаны в этой истории больше, чем хотели бы показать, основательно замешаны, по самую маковку.
You know why Radeechy committed suicide and before you leave this house you're going to tell me.	Вам известно, почему Радичи покончил с собой, и до того как уйти отсюда, вы мне об этом скажете.
You took something off Radeechy's body and I know what it was that you took.	Вы взяли кое-что у бездыханного Радичи, и я знаю, что? взяли.
I may not have found out very much about you, but I've found out quite enough to get you into trouble if I choose to do so.'	Я, может быть, не так уж много разузнал о вас, но все же вполне достаточно, чтобы при желании навлечь на вас неприятности.
Biranne, sitting upright now, his hands in golden light, gripping either arm of the chair, the long cylinder of his head averted and shadowed, said, 'Sorry, Ducane, I've nothing more to say to you except good night.'	Теперь Биранн сидел выпрямясь, сжимая ручки кресла руками, освещенными золотистым светом лампы, отвернув в сторону затененный цилиндр своей продолговатой головы. - Сожалею, Дьюкейн, - сказал он, - мне больше нечего вам сказать, кроме как "доброй ночи".
But he did not move.	- И, однако, не двинулся с места.
Ducane realized that he had used Biranne's Christian name.	Только сейчас Дьюкейн заметил, что назвал Биранна по имени.
With this came at last a sense of having the man cornered.	И в этот миг наконец-то ощутил, что все-таки загнал его в угол.
He thought, I've got him.	Попался, подумал он.
He said urgently leaning forward,	Подавшись всем телом вперед, он горячо заговорил:
' Don't be a fool.	- Слушайте, не валяйте дурака!
Why did you say I was getting on your nerves?	Почему вы сказали, что я действую вам на нервы?

You didn't just come here to find out what I knew, you came here to tell me things.	Вы ведь не затем шли сюда, чтобы выведать, много ли я знаю, - вы пришли рассказать мне что-то.
I'm not bluffing you, Biranne.	Не думайте, что я хочу взять вас на пушку, Биранн.
This damned inquiry is coming to a finale, and you're in the finale whether you like it or not.	Это чертово расследование близится к финалу, и вы - участник этого финала, хотите вы того или нет.
The point for you to consider is this.	Предлагаю вам задуматься вот над чем.
Up to now the thing hasn't been a police matter.	Пока что к этому делу непричастна полиция.
It's been entirely secret and I have discretion to keep it secret and to hold back completely anything which I find which I think is irrelevant.	Его держали в строжайшем секрете, и у меня есть полномочия продолжать в том же духе, не разглашать все то, что я сочту несущественным.
Well, you know what my briefing was.	Вы, впрочем, знаете, какие мне были даны инструкции.
If you tell me the whole truth I may be able to keep it dark, so far as it concerns you.	Так вот - если вы скажете сейчас всю правду, есть шанс, что мне удастся умолчать о ней, в той части, которая затрагивает вас.
Obviously I can't promise this, but I could consider it.	Обещать, понятно, не могу, но есть такая вероятность.
If you won't talk I shall have to hand the whole thing over, suspicions and all, to the police.	Если же вы отказываетесь говорить, я буду вынужден передать это дело целиком полиции, включая подозрения и все прочее.
If you'd rather be interrogated by them than by me, it's up to you.	Возможно, вам больше нравится, чтобы вас допрашивали там - воля ваша.
And don't expect any loyalty from a man like McGrath.'	И я не стал бы рассчитывать, что такая личность как Макрейт будет стоять за вас насмерть.
Biranne drew in a very long breath.	Биранн сделал глубокий вдох.
His head was bowed forward now and Ducane could see one long slit of blue eye.	Г олова его теперь склонилась вперед, и Дьюкейну виден был длинный разрез голубого глаза.
The stiff crest of hair glowed golden in the light of the lamp.	Тугая гривка его волос золотилась в свете лампы.
Biranne said, half under his breath, 'Let me think, let me think.'	- Сейчас, - сказал он почти неслышно, - дайте мне подумать.
Then, still not looking up, he said,	Потом, не поднимая глаз, прибавил:
'If anything I were to tell you was not strictly germane to answering the question: was Radeechy a spy? you would have discretion to withhold it?'	- Если то, что я вам скажу, не имеет прямого отношения к вопросу был ли Радичи шпионом, есть у вас полномочия сделать так, что это не пойдет дальше вас? - Да есть.
'If I were to tell you precisely why Radeechy died could you report the explanation in general terms without further naming of persons?'	- Предположим, я назову вам истинную причину смерти Радичи - могли бы вы в вашем докладе обойтись общим сообщением о ней, не упоминая других имен?
' I don't know.	- Не знаю.