Гарри Поттер и Дары Смерти [изд-во Махаон]

— Пап, — громко сказал Дудли. — Я поеду с людьми из Ордена.

— Дудли, — поразился Гарри, — впервые слышу от тебя что-то разумное.

Он знал, что выиграл битву. Раз Дудли испугался и готов принять помощь Ордена, родители последуют за ним: куда ж они без своего Диддика? Гарри взглянул на дорожные часы на каминной полке.

— Они будут здесь минут через пять, — напомнил он и, не дождавшись ответа, вышел. Грядущая разлука с Дурcлеями — возможно, навсегда — ничуть его не огорчала, даже радовала, и всё-таки ему было неловко. Что положено говорить, когда расстаёшься после шестнадцати лет крепкой взаимной неприязни?

У себя в спальне он бесцельно повозился с рюкзаком, затем просунул Хедвиге в клетку пару катышков «Совячьей радости». Те с глухим стуком упали на дно. Птица сделала вид, будто не заметила.

— Мы скоро уезжаем, — сообщил Гарри. — Опять сможешь летать.

В дверь позвонили. Гарри, поколебавшись, направился вниз. Не оставлять же Гестию и Дедала один на один с Дурслеями.

Он открыл дверь.

— Гарри Поттер! — раздался тоненький восторженный возглас. Человечек в сиреневом цилиндре склонился в низком поклоне. — Большая честь, как всегда!

— Спасибо, Дедал, — сказал Гарри, коротко, смущённо улыбнувшись темноволосой Гестии. — Спасибо, что согласились... Они там, мои дядя, тётя и двоюродный брат...

— Доброго вам дня, родственники Гарри Поттера! — радостно воскликнул Дедал, входя в гостиную.

Дурслеям такое обращение явно пришлось не по вкусу; Гарри не удивился бы, если б они снова передумали. Дудли при виде колдунов прилепился к матери.

— Вижу, вы собрались! Чудесно! План действий, как вам, должно быть, рассказал Гарри, весьма прост. — Дедал вытащил из жилетного кармана огромные часы. — Мы покинем ваш дом раньше его. Применять магию здесь нельзя — министерство может использовать это как предлог для ареста Гарри, он ведь несовершеннолетний, — поэтому нам придётся проехать на машине километров десять и уж оттуда дезаппарировать. Вы, я так понимаю, умеете водить? — вежливо поинтересовался он у дяди Вернона.

— Умею что?.. Конечно, умею, собака вас раздери! — вспылил дядя Вернон.

— Какой вы, однако, молодец, сэр, надо же. Лично я начисто растерялся бы от всех этих пимпочек и кнопочек. — Дедал явно полагал, что делает комплимент, но дядя Вернон, видимо, сильно усомнился в разумности «плана действий».

— Даже водить не умеет, — пробормотал он, возмущённо дёрнув усами. К счастью, ни Гестия, ни Дедал его не услышали.

— Ты, Гарри, — продолжал Дедал, — дождёшься своих сопровождающих здесь. У нас кое-что поменялось...

— То есть? — встревожился Гарри. — Я думал, меня заберёт Шизоглаз, и мы с ним аппарируем параллельно.

— Нельзя, — сурово отозвалась Гестия. — Шизоглаз потом объяснит.

Дурслеи прислушивались к разговору, решительно ничего не понимая, и сильно вздрогнули, когда кто-то вдруг громко завопил: «Поторопитесь!» Гарри в недоумении огляделся и не сразу понял, что кричали карманные часы Дедала.

— И то правда, время поджимает. — Дедал кивнул часам и спрятал их в жилетный карман. — Нам желательно переместить твоих родных одновременно с тобой, Гарри, чтобы в момент исчезновения защиты все вы были уже в безопасности. — Он повернулся к Дурслеям: — Ну, готовы?

Никто не ответил: дядя Вернон в гадливом смятении взирал на оттопыренный карман Дедаловой жилетки.

— Нам, наверное, лучше подождать в коридоре, Дедал, — вполголоса произнесла Гестия. Она явно считала нетактичным оставаться в комнате, пока Гарри будет нежно — быть может, в слезах — прощаться с семьёй.

— Ни к чему, — буркнул Гарри, но объяснять ничего не пришлось.

Дядя Вернон громко сказал:

— Ну, бывай, парень, — и сначала хотел пожать Гарри руку, но потом не нашёл в себе сил, сжал пальцы в кулак и закачал им туда-сюда, как метроном.

— Готов, Диддик? — спросила тётя Петуния, суетливо проверяя застёжку на сумке и всячески избегая взгляда Гарри.

Дудли не отвечал — он стоял, полуоткрыв рот и немного напоминая гиганта Гурпа.

— Тогда в путь, — подбодрил дядя Вернон.

Он почти дошёл до дверей гостиной, когда Дудли вдруг промямлил:

— Не понимаю.

— Чего ты не понимаешь, пусик? — ласково спросила тётя Петуния.

Дудли поднял жирную, похожую на окорок руку и показал на Гарри:

— А он почему не с нами?

Дядя Вернон и тётя Петуния уставились на него ошеломлённо, будто он изъявил желание стать балериной, когда вырастет.

— Что? — громко переспросил дядя Вернон.

— Почему он с нами не едет? — отчётливо повторил Дудли.

— Он... не хочет, — ответил дядя Вернон, повернулся к Гарри и пронзил его яростным взглядом: — Ведь не хочешь?

— Ни капельки, — отозвался Гарри.

— Вот видишь, — сказал дядя Вернон сыну. — А теперь пойдём, нам пора.

Он вышел из комнаты. Было слышно, как открывается входная дверь, но Дудли не двигался, и тётя Петуния, нерешительно просеменив по гостиной, тоже остановилась.

— Ну что ещё? — рявкнул дядя Вернон, снова появляясь на пороге.

Казалось, Дудли не в состоянии выразить словами то, что его гнетёт. Спустя несколько секунд напряжённой внутренней борьбы он наконец выдавил:

— А куда же он поедет?

Тётя Петуния и дядя Вернон переглянулись. Поведение сына явно их пугало. Молчание нарушила Гестия Джонс, озадаченно спросив:

— Но... Вы ведь, разумеется, в курсе, куда едет ваш племянник?

— Естественно, в курсе, — ответил Вернон Дурслеи. — Куда-то с кем-то из вашей братии, верно? Всё, Дудли, идём, мы торопимся, ты же слышал, что сказал дяденька.

Вернон Дурслей дошёл до дверей, но Дудли за ним не последовал.

— Куда-то с кем-то из нашей братии? — вознегодовала Гестия.

Гарри такое уже видел: никто из колдунов не понимал, почему родные столь мало интересуются знаменитым Гарри Поттером.

— Всё нормально, — успокоил он. — Ерунда, правда.

— Ерунда? — Гестия грозно повысила голос. — Они что, не понимают, сколько ты пережил? И в какой ты опасности? И какое уникальное место занимаешь в сердцах людей, восставших против Вольдеморта?

— Э-э... Нет, не понимают, — сказал Гарри. — Для них я пустое место, но я уже привык и...

— Для меня ты не пустое место.

Если бы Гарри не видел, как шевелятся губы Дудли, он бы не поверил своим ушам. Он уставился на двоюродного брата и в итоге вынужден был признать, что тот действительно произнёс эту фразу; во всяком случае, Дудли залился краской. Изумлённый Гарри тоже смутился.

— Ммм... Спасибо, Дудли.

Дудли вновь замолк, сражаясь с непростыми словами и обширными понятиями, а затем промямлил:

— Ты спас мне жизнь.

— Не совсем, — поправил Гарри. — Дементор взял бы только твою душу...

Он с любопытством смотрел на Дудли. Они не общались ни этим летом, ни прошлым — Гарри приезжал на Бирючинную ненадолго и почти не выходил из комнаты. Но лишь теперь до него дошло, что чашка с холодным чаем под дверью вовсе не была подложенной бомбой. Трогательно, конечно, но всё-таки хорошо, что Дудли, кажется, исчерпал возможности выражать чувства... Он ещё пару раз открыл рот и, красный как рак, замолчал.

Тётя Петуния разразилась слезами. Гестия Джонс посмотрела на неё одобрительно, но тотчас — едва тётя Петуния бросилась на шею не к Гарри, а к Дудли — вновь вскипела от гнева.

— М-милый Диддичка... — всхлипывая, лепетала тётя Петуния, припадая к массивной сыновней груди. — Ч-чудный мальчик... Поблагодарил...

— Он не благодарил! — возмутилась Гестия. — Он только сказал, что не считает Гарри пустым местом!

— Да, но от него это всё равно что «я люблю тебя», — пояснил Гарри. Затянувшееся прощание утомило, хотя наблюдать за тётей, которая обнимала Дудли так, словно тот вытащил Гарри из горящего здания, было забавно.

— Мы вообще когда-нибудь поедем? — взревел дядя Вернон, вновь вырастая в дверях. — А ещё говорили, время поджимает!

— Да... да, поедем. — Дедал Диггл, зачарованный происходящим, с очевидным трудом вернулся к действительности. — Действительно пора. Гарри...

Он, слегка споткнувшись, бросился к Гарри и обеими ладонями стиснул его руку:

— ...Удачи! Надеюсь, мы ещё встретимся. На твоих плечах — судьбы всего колдовского мира.

— Ну да, — буркнул Гарри, — конечно. Спасибо.

— До свидания, Гарри. — Гестия тоже пожала ему руку. — Мысленно мы с тобой.

— Надеюсь, всё будет хорошо, — сказал Гарри, глянув на тётю Петунию и Дудли.

— О, я уверен, мы подружимся! — Диггл на прощание помахал цилиндром и вышел из комнаты. Гестия направилась за ним.

Дудли аккуратно высвободился из материнских объятий и шагнул к Гарри, который едва подавил желание выставить ему навстречу волшебную палочку. Но Дудли протянул ему свою большую розовую ладонь.

— Ну и ну, Дудли. — Гарри пришлось повысить голос — причитания тёти Петунии возобновились. — Тебя что, дементоры подменили?

— Не знаю, — пробормотал тот. — До свидания, Гарри. Увидимся.

— Угу... — Гарри пожал двоюродному брату руку. — Может быть. Давай, береги себя, Чемпион.

Дудли чуть не улыбнулся и вразвалку вышел из комнаты. Вскоре с улицы донёсся хруст гравия, а потом хлопнула дверца машины.

Тётя Петуния, плакавшая в платочек, встрепенулась и словно бы изумилась, увидев, что осталась с Гарри наедине. Торопливо сунув мокрый платочек в карман, она буркнула:

— Что ж... Прощай, — и, не глядя на племянника, направилась к двери.

— Прощайте, — ответил Гарри.

Она остановилась, обернулась, и на секунду Гарри показалось, будто тётя хочет что-то сказать — такой странный, взволнованный был у неё взгляд, но затем она легонько дёрнула головой и заспешила вслед за мужем и сыном.

Глава четвёртая. Семь Поттеров

Гарри взбежал по лестнице к себе и успел увидеть в окно, как машина Дурcлеев выезжает на дорогу. На заднем сиденье между тётей Петунией и Дудли виднелся цилиндр Дедала. С Бирючинной улицы автомобиль свернул вправо, рубиново блеснув стёклами в лучах заходящего солнца, и скрылся из виду.

Гарри взял клетку с Хедвигой, «Всполох» и рюкзак, в последний раз обвёл взглядом непривычно чистую комнату, затем сволок багаж вниз и поставил у лестницы. Темнело быстро; прихожую наполнили тени. Странно стоять здесь в тишине, зная, что покидаешь дом навсегда. Раньше, давно, когда Дурслеи уезжали куда-нибудь развлекаться и Гарри на несколько часов оставался один, это было редкое счастье. Он нёсся к холодильнику, хватал что-нибудь вкусненькое и бежал к компьютеру Дудли играть или к телевизору — переключать каналы сколько заблагорассудится... От воспоминаний у Гарри странно защемило в груди, словно при мысли о младшем брате, которого больше нет.

— Не хочешь напоследок прогуляться по дому? — спросил он Хедвигу. Та всё ещё дулась и прятала голову под крыло. — Мы сюда больше не вернёмся. Вспомним старые добрые времена? Смотри, коврик... Это сюда Дудли вырвало, когда я спас его от дементоров... Он сказал мне спасибо, представляешь?.. А прошлым летом Думбльдор вошёл в эту дверь... — Гарри на мгновение утерял ход мысли, но Хедвига не желала ему помочь и не вынимала головы из-под крыла. Гарри повернулся к двери спиной. — А здесь, Хедвига, — он открыл дверь в чулан под лестницей, — я жил! Тебя со мной ещё не было... Хм, я и забыл, до чего тут тесно...

Гарри смотрел на старые ботинки и зонтики и вспоминал, как, просыпаясь по утрам, упирался взглядом в изнанку лестницы, где обычно сидела пара-тройка пауков. Он ещё не знал, кто он на самом деле такой, не знал, как погибли родители, не понимал, почему вокруг него происходит столько странного. Но уже тогда его преследовали загадочные сны про ослепительные зелёные вспышки и летающий мотоцикл — помнится, дядя Вернон чуть не разбил машину, услышав об этом...

Неожиданно где-то рядом что-то оглушительно взревело. Гарри резко выпрямился и стукнулся затылком о низкую притолоку. Припомнив несколько отборных ругательств дяди Вернона, он, держась за голову, прошёл на кухню и выглянул в окно на задний дворик.

Тьма, казалось, пульсировала, воздух зыбился. Во дворе один за другим, сбрасывая прозрачаровальное заклятие, появлялись люди. Надо всеми, в огромном мотоцикле с коляской, возвышался Огрид в шлеме и защитных очках. Остальные слезали с мётел, а двое — с чёрных скелетоподобных крылатых лошадей.

Распахнув дверь, Гарри бросился во двор. Послышались радостные восклицания. Гермиона обхватила Гарри руками, Рон хлопнул по спине, Огрид пробасил:

— Ну, всё путём? К отъезду готов?

— А то! — Гарри так и сиял. — Но я не думал, что вас будет столько!

— План изменился, — проворчал Шизоглаз. Он держал два здоровенных, туго набитых мешка. Его волшебный глаз вращался как бешеный, сканируя темнеющее небо, дом, сад. — Давай-ка в укрытие, там всё и расскажем.

Гарри провёл всех на кухню, и, весело смеясь, переговариваясь, они расселись по стульям и столам, до блеска отполированным тётей Петунией, а кое-кто прислонился к безупречно чистым кухонным агрегатам. Вот долговязый Рон, вот Гермиона — пышные волосы заплетены в косу. Фред и Джордж с одинаковыми улыбками. Билл, весь в шрамах, с неизменной длинной шевелюрой. Добрый лысеющий мистер Уизли в очках набекрень. Одноногий вояка Шизоглаз — волшебный ярко-голубой глаз так и крутится в глазнице. У Бомс короткие розовые волосы — её любимый цвет. Люпин всё седеет и весь в морщинах. Стройная красавица Флёр с длинными серебрящимися локонами; лысый и широкоплечий чернокожий Кингсли; всклокоченный бородатый Огрид пригибает голову — потолок низок. Ну и паршивец Мундугнус Флетчер, маленький, грязный, с печальными глазами бассет-хаунда и свалявшимися патлами. Сердце Гарри разрывалось от нежности ко всем — даже к Мундугнусу, которого он едва не придушил при последней встрече.

— Кингсли, а тебе не надо разве охранять премьер-министра муглов? — спросил Гарри через всю кухню.

— Один вечер он без меня как-нибудь обойдётся, — отозвался Кингсли. — Ты у нас гораздо важнее.

— Гарри, угадай что? — Бомс со стиральной машины помахала левой рукой — блеснуло кольцо.

— Вы поженились? — ахнул Гарри, переводя взгляд на Люпина.

— Жалко, прошло без тебя, но всё было очень скромно.

— Здорово, поздра...

— Тихо, тихо, после наболтаетесь! — рявкнул Хмури, сразу прекратив общий гомон, затем бросил мешки на пол и повернулся к Гарри: — Дедал, наверное, сообщил, что от плана А пришлось отказаться. Донельз Ретивс переметнулся, и у нас возникли трудности. Он запретил подсоединять этот дом к кружаной сети и пользоваться здесь портшлюсами и аппарированием. Иначе — тюрьма. И всё — чтобы обезопасить тебя от Сам-Знаешь-Кого. Якобы. На самом деле толку чуть — тут пока ещё действует защита твоей матери. А значит, его истинная цель — помешать тебе отсюда выбраться. Вторая проблема: ты несовершеннолетний, а значит, ходишь под Оком.