Необычайный Эйдан Ходж 1

Повернув рубильник до упора, мальчик отправился к себе в мастерскую. Там на 13 этаже он отключил подъемник, возжелал побыть один, где тотчас начал размышлять над серыми шансами да лихими вариантами о скорейшем будущем, за бравым делом, конструируя диковинного помощника для отчаянного хозяйства.

Инук с Капилем вернулись в подвал, чтобы печью заниматься, 8 прочих призраков отправились планировать обед, остальные же кто поспешил в сад, кто в кровать, чтобы поспать, а кто потешиться старенькими воспоминаниями о тайнах семейства Ходж.

– Ах, вы тут! – закричала Долис.

– Готовим суп. – выдала взволнованно Маппа.

– И тушеные овощи.– добавил Фалак, кромсая красную морковь.

Другие мигом разбрелись по кухне став тут же помогать тем двум. Фалак раздавал задания, а Маппа все время ощущала какой-то дискомфорт, не уж то совесть.

Близился 11 час, то было время кролика. Инук и Капиль вплоть до обеда решили убираться внизу и топить печь. Эй заперся на чердаке, расселся за широким, красным, поцарапанным столом и тут же начал читать документы, одновременно собирая большой крепеж изогнутыми спицами.

Вакроль с Таруфеем в тот момент тащили тяжелого Камита к мэру. Его всучил нам его предшественник Фабойль Пакишь, после чего в момент исчез. Готтис Мозурна должен был исправить его ошибки, но тот посмел лишь загубить остаток. Вломившись в красный дом, в заведение громких бичеваний, меченых интриг и скисших одолжений, те загалдели. Стоя на жженом паркете, двое попросили об одной услуге прихотливую девицу. Кладус, так ее звали, была худой, не бледной, с багровыми волосами до локтей, менее среднего роса и вытянутой вширь, она сидела за столом из окровавленного кедра, наверняка за тем кого-то погубили, и читала Замтийсские сказания. Ей мужчины сразу стали камушком за пазухой, на что та сразу же взяла их нрав под свой загадочный контроль.

– Стихли! – вскрикнула Кладус, приспустив зеленые глаза.

Кажется, ей было за 20, знали лишь двое, о ее родстве с Готтисом, она вроде дочь его.

– Вызови нам хозяина срочно. – издал Вакроль, обращаясь к странной девице.

На трепет, страхи, истерию, чувства и услужливость девушка слала напыщенной ханжой, не любил никто ее за это, даже отец, и то, по мелочам выносил ту изредка.

Посмотрев на 3, Кладус потребовала объяснений.

– Последний дом. Мальчишка лет 10, чудит внутри! Не пустил ни одного, затеяв немыслимое выдворил всех разом с территории. – ответил Таруфей. – У него, наверное, там призраки.

– Там еще кто-то есть, он с кем то говорил. – добавил Камит, поднимаясь с пола. – Он обмолвился о документах, и том, что дом в его владении, но их не показал.

– Вот увальни! – закричала девушка, вскочив с высокой табуретки. – Равий все спалил в архиве Подуса. Вы что не знали? – Это уловка, чтобы отсрочить время. – взревела та.

Девушка была разгневана, впрочем, та придерживалась 1 впечатления, что непутевых плодят прокаженные.

– Там что-то зловещее. – прошипел Вакроль. – Точно призраки, ему есть чем поживиться.

Девушка глубоко вздохнула и молчаливо направилась к лестнице, та начиналась с боку, прямо за ней, вела на слишком низкий верх.

В здании было 2 этажа, на первом расположилась девушка, собственно там стояли стол да табуретка, а на втором, всем заведовал мерзейший дядька лет 39. Там его офис, местечко для роковых аудиенций с креслами на 30 персон, кои помогали с присмотром за неугодными в 3 городах, Чумуле, откуда приходил улов, Жеваре, оттуда шли дрова, и Зяблике, где по наводке искали божеств. Собрания те были ровно в 3 часа утра каждую среду 3 квартала. Именно здесь озвучивались идеи грабежей, сумы приобретений, варианты замещений, горечь выборов и альтернативы залогам.

Кладус поднималась скрючившись, громко стуча по ступеням каблуками и бесстрашно держась рукой за никудышную перекладину. Ровно 16 ступеней было до 2 этажа, в течении минуты та взбиралась, ни чуть не устав.

Трое стояли кто где, и наблюдали за девушкой, в ожидании новых поручений хозяина со скверными наваждениями. Вступив на синий ковер, девушка вздрогнула, ее алые туфли, костюм будто выцвели, с гримасой полной покорности та шла к трагичной двери, которая располагалась в метрах 5. Подойдя, она постучала всего один раз, но никто не ответил.

Внутри помещения, сидя в кресле, считал свои доходы и чужие собственности сам Готтис. Тот с неохотой произнес фразу, и то спустя 3 минуты, второпях попрятав роковые бумаги и крупные монеты в ящик стола.

– Без излишеств, побыстрее! – выдал мужчина.

– Не справились. – проговорила та.

В кабинет Готтис никого не пускал, запирал стальную дверь, на 3 замка, а на решетке за окном висели все 4, да и стол был с защитой в 2 замка. Мужчина не жаловал пустые обещания, не выносил зевак, вел 3 списка нарушителей. Он привстал и тотчас последовал к двери, в белом костюме, желтых ботинках, рыжих перчатках и галстуке, красной рубашке.

На окнах и по сторонам всей комнаты была рассыпана черная паприка, аккуратным квадратом, тонкой двухслойной линией, то чудилось колдовской защитой. В помещении помимо стола и кресла были 3 шкафа, 4 тяжелейших сейфа и 5 ламп, которые святили в потолок.

Распахнув дверь, Готтис прошел мимо дочери, та тут же прикрыла ее, девушка осталась стеречь не простые 42 метра. Мужчина с самого рождения был разборчивым, недоверчивым, властным, упрямым, холодным, скользким, единоличным и нетерпеливым. Тот быстренько подошел к лестнице, облокотился на перекладину, которая вот-вот рухнет прямо на место дочери, сжал зубы и без угрюмого настроя у тех чего-то спросил.

– Где были? – поинтересовался грубо.

– Проказурь, 34. – произнесли все 3.

– Ну и попрощайтесь с жизнями! – выкрикнула девушка, стоя позади.

– Отправляйтесь к Демате, она подкинет работенку. – выдал Готтис, неуверенно дыша.

Мужчины тотчас направились к выходу, ни один не осмелился перечить статному мэру, хотя ту и боялись. Готтис отцепил перила, повернулся и последовал обратно. Перекладина неожиданно рухнула вниз, в дребезги изломав стол безжалостной девицы.

Девушка нахмурилась, но промолчала. Едва ее отец вошел в свой офис и захлопнул дверь, как та спустилась, , подвинула табурет к картине с земляной змеей, которую душили водяные пауки, облокотилась на стенку и прикрыв глаза, спряталась в тени.

В комнате было всего два угла, куда не прилегали лучи солнца. Готтис сел на место, и принял страшное решение, что будет исполнено уже на следующий день, то явно станет последним испытанием для мальчика.

На часах 12.30, на кухне сварены 2 кастрюли супа, испечено 25 лепешек, наварено компота, натушено овощей, и нарублено 3 кучи разящего пряностями салата. Внизу у призраков как раз разросся аппетит, в подполе печь откормлена на пару дней, а мальчик наверху заснул, разлегшись прямо на столе, но важное достигнуто, он все-таки доделал последнюю деталь для прыткого агрегата.

– Что такое? Опять сломался! – прогнусила Долис, нажимая кнопку вызова на подъемнике.

Та не горит, звук мотора не откликается, а клетка молчит. Около 7 минут призрак женщины простоял у пустого спуска со сквозными ставнями, а спустя те, поняла, что мальчик отключил его, решив уединиться в важном деле. Потому Долис вернулась в кухню, взяла поднос, ложку, чашку, тройку тарелок, наложила в одну порцию тушеных овощей, брякнула в чашку компоту, навалила салату в другую, начерпала супу в третью и положила лепешку. Нагромоздив всего понемногу на деревянный поднос, Долис следом поспешила наверх, в эту секунду остальные раскладывали столовые приборы на столе.

– Надеюсь, останемся тут. – высказалась Мешра.

– И не говори, сама волнуюсь! – промолвила Зурья. – Кто знает, что там в других городах творится.

Долис верно двигается, молниеносно стремится только вперед.

Взгромоздившись на последнюю ступень, призрак повернула ручку двери, приоткрыла ту, поставила поднос на полку с побрякушками и тотчас ее прикрыла. Теперь Долис побежала в низ, да так что 3 ступени превращались в 1,5, к тем остальным, что ждать ее не станут. Тем временем на кухне только усаживались 20, со смятением, унынием, надеждой.

В 13.05, когда Готтис заварил чай в своем уютном офисе, ему внезапно кто-то позвонил.

– Мэрия! – произнес мужчина, схватив небрежно трубку.

– Добыли всех? – спросил некто, со зловещим эхом.

– Каггс, 141 объект проверены, божества не найдены. Демата изловила сотню душ! – издал Готтис сникшим голосом.

– В пути, скоро прибудем. – высказался Каггс, отсоединив хилую трубку.

Мужчина тотчас поднялся с кресла, подошел к шкафу, достал фуражку с шарфом и хлопнул дверью, запер офис, затем заторопился к выходу.

На табурете, под картиной его дочери уже не было.

Покинув мэрию, Готтис направился к горбатому туннелю, за которым был прокаженный сквер. Тот продвигался к странному рынку, лелея мысль о том, что сможет в скором времени сбежать как и его предшественник, но, то зря.

– Только бы успеть до их приезда. – испуганно бормотал Готтис. – От Жевары до нас примерно 2 часа езды. – взволнованно добавил. – К чему такая спешка? – озадачился, приближаясь к развалинам с магической утварью.

Мужчина шел к Демате, та втягивала бродячих призраков в жуткую грязевую смесь, а после пихала ее в банку, та имела вид костяной статуэтки. Жила в павильоне, готовилась к лучшей старости, даже накопила с кисть пару мешочков особо ценных Керулей. Той около 53, ту терпели, как могли, вообще слыла невыносимой и редкостной болтушкой, но дело свое знала, насобирала 105 душ, те Макроту завещаны, хотя обещала куда больше, да и чище. Дамочка знала, что злу ни нужно денег, а за невыполнение тех обещаний кара будет гибельной, но, не смотря на это, та не торопилась с резвым сбором, она ведь просьбами других загружена.

– Вы почувствовали? – произнес Дарод.

– Странное ощущение! – издал Дорук, посмотрев на потолок.

– Пора привыкнуть, будет метель. – пробормотала Долис, жуя картошку.

Дарод откинул внимание от чувства сжатости в груди, и накинулся на компот.

В 13.14 проснулся Эй, привстал, подтянулся. Прибрался на столе, вставил в розетку длинную вилку зловещего агрегата, размером с потолок, которым, управлял неприметный пульт с 18 кнопками. Проголодавшись, подошел к двери, взял поднос, включил подъемник, затем как следует, зевнув, вернулся в кресло.

– Как бы мне тебя назвать? – поразмыслил Эй, глядя на творение, которое мастерил не первый год. – Каптун! – Нет не то. – Мадгус. – Кого-то так уже назвал. – Жерувь! – А, это мотор подъемника. – Тираль. – Оставлю на потом. – Золнок? – Не очень звучное. – отчаялся совсем, перебирая разное.

Готтис дойдя до рынка, перепугал всех черствых, алчных, враждебных, лживых продавцов, что продавали ведомую многим нежить. Добравшись до павильона, позвал Демату, та не спешила, знала, что несравненна в своем деле. Когда та все же вышла, они поговорили, правда, не очень то и дружелюбно, с содроганием. На рынке, то после, мужчина надавал с дюжину распоряжений всем подряд, случаем забыв про мальчика и его нашумевших призраков.

В этот самый момент, в поезд садился Каггс, причем с какой-то громадиной в гнившем облачении.

– Сколько ехать? – спросило нечто.

– Около 2 часов. – произнес Каггс, уставившись в пол.

– Поторопи машиниста! – шепнуло чудище, усаживаясь в закрытом вагоне без окон.

Существо с зеленой кожей тут же ринулось вперед. Те двое продвигались потемками, с ними ехало 6 оберегающих созданий и другие. Макроту в вагоне было не комфортно, он привык к повышенной влажности, а тут тепло и слишком сухо. Когда вернулся Каггс, а поезд резко тронулся, Макрот снял с себя все 9 облачений и расслабился.

– Демата будет работать в серной шахте, та еще пригодиться! – сказал Макрот, принимая ванну с чем-то ядовитым, со дна которой кричали дети, мужчины и женщины.

Багажа у Макрота на весь вагон, все ценности имеют необычные свойства, они призваны осквернить свет и погубить его потомков.

– Выходит сама судьба теперь бессильна. – высказался неуместно Каггс.

– Она иллюзия, не иначе! – рассмеялось чудище.

Сразу было видно, что Макрот мстил, то по боли в глазах, по спрятанным чувствам, по почерневшим мыслям, скованным сердцам, сдержанным обидам, старому одиночеству. Никому не было известно, сколько ему лет, но поговаривали, что он бессмертен, а живет не первый век. Что же, в 13.37 поезд поспешил в Зяблик, прямиком из разграбленной Жевары.

Пообедав, Эй с посудой двинулся вниз. Ему не терпелось поделиться новостью с другими о своем изобретении, нескольких лазейках в документах и наконец, отвезти посуду. Всюду слышалась веселая музыка, призраки продолжали праздновать 13-летие мальчика, именно этот возраст наделял того правом на влияние и распоряжение их имущественными условиями. Жильцов этой смехотворной постройки не могут прогнать, хотя даже они сами ее обзывали, хотели разрушить, проклинали, но после неожиданно перестали.

Пока призраки плясали и забавлялись абсурдными игрищами, к городу приближалась немыслимая опасность, таща за плечами неминуемую гибель для всех.

Демата в спешке обращала, живых продавцов в совсем не живых, усердно забирая у тех души низкого качества, а Готтис готовил покои для гостя, на фабрике, где как раз того поджидают приспешники.

Время помчалось, словно попыталось бежать из этих мест от кого-то.

Поезд летел в неизвестность из-за всех сил, машинисту было поручено явиться раньше, иначе тот не выживет, потому старичок не жалел угля и безустанно просил судьбу о помощи. Та молчала, неудивительно, ведь отрешена от происков напастей, коими ее пытались изловить, намеренно нагромоздив ловушки всюду.

Глава 3

Подноготная перемен.

Рассевшись у журнального стола, призраки вспоминали забавные случаи из молодости.

– Еще один год! – произнес Давесий, глядя на заполненный пылью плафон люстры. – Затем уйду от всех вас, заберу свою частичку праха и покину этот город навсегда.

– Тьма поглотит тебя. – прошептала Долис, прикрыв глаза.

В эту секунду каждый из прозрачных призадумался над тем, что успеет сделать до того как покинет физический рубеж, собственно они не знали что идти то некуда. Выбор есть, бродить в одиночестве пока не поработят Гурды, те, что выслеживают духов одиночек, либо смешать частички праха с черным перцем, та примесь лихо призрачную душу растворит.

С определенной целью в Шатии останки всякого предавали лишь пылу великому огню, то было связано с сокровенным очищением души, и попросту ее гибелью.

– Все это глупости, куда спешить? – озадачилась Зурья.

– Я бы отправился дальше, лишь бы не в забвение. – высказался Мукарь, читая страшилки.

Каждый из тех знал, с какой удачей им удалось избежать грандиозной гибели. Один из жильцов, что мог тех видеть, работал в крематории, в одну из смен, тот увидел душу знакомого с верхнего этажа, поговорив с нею, мужчина ссыпал часть его праха в бумажный пакет, а после в квартире зарыл его в горшке с Каварой. Этим случаем, мужчина не ограничился, одну за другой впоследствии собирал души, питал их силой магического растения, а затем кормил, выхаживал. Кавара приумножала силы, лечила душу, наделяло ту неизмеримой бодростью, это и дало призракам необычайную выносливость, бойкий аппетит и удивительное уплотнение прозрачного тела. Самое неприятное было тем, что на 25 случае, того поймали, сразу после работы. Обнаружив у него фрагменты останков, которые не позволяли оставлять или выносить, мужчину немедленно отправили в серную шахту, где работали с утра до ночи, там его не стало через месяц, в ночь с взросшей нагрузкой.

– Эй нас не бросит. Я в этом мальчике уверен! – пробормотал Капиль.

– Мы очень долго обременяли других, остался лишь он. Дитя совсем. – произнесла Маппа. – Немного погостим еще, лет 5 и хватит.

– Подумай о нем, как он без нас-то будет? – спросила Мешра.

На лестнице вдруг послышались шмыгающие шаги. Это спускался Эйдан, тот шел медленно, прислушивался к каждым вздоху и слову, тот был уже без подноса.

Проступили 15.00, а за окном началась метель. Погода чему-то возмущалась, навязчиво просясь внутрь, стучала протяжным воем по стеклам оконных рам и причитая в дымоход.

В доме предпочтительные тепло, уют, сухость. В печи среди множества консервных банок, кипело пролитое на железо вкусное масло, то бойко утоляло ее жажду.

– Я бы переехала. – проговорила Долис. – А Эй пусть сам живет. Но с этой мыслью свыкнуться сначала надо, года через 3 или 4 то и сделать! – добавила с задором.

– Вы это бросьте. – сказал мальчик, приближаясь к одному из чистеньких диванов. – Вы меня множество раз выручали, я без вас не смогу. – выдал, волоча шоколадный торт.

Инук с Паратом вскочили с подоконников и тут же приняли тяжелую приторную глыбу, став на весу раздавать сочные куски. Эй уселся на рваном, сереньком диванчике тотчас начав делиться с призраками приятными новостями.

– Выселить нас не имеют право, так как на документах проставлена печать главного архивариуса, той он подтвердил, что документы видел. Собственности и впрямь много, но за нее придется побороться, всюду ведь разные правила, а налоги кои не платили несколько лет, ту получить нам не дадут. Да и в нашем городе не осталось толковых борцов за право, так что придется ехать в Чумул или Шаль, но не без денег, то правда, если совсем уж станет худо с требованиями мэрии. В Шаль не хочу, от их ливней долго хвораю, а в Чумул цена на билет в десяток раз завышена. В любом случае надо выручить денег, а затем продумать маршрут и подобрать дешевые комнаты для ночлега, но то за пару дней успею сделать, только бы крайности избежать.

– Хорошая идея! – произнес Давесий. – Пойду паковать чемоданы. – добавил с восторгом.

– Надо съездить к перекупщику. – закричала Маппа. – Продать пару дюжин украшений.

– Нет, ни надо привлекать к себе внимание. – оговорился Эй. – Я продам пару безделушек, сконструированных ранее. Поедут не все, а я и еще пару тех, кто там был.

Мгновенно Зимья, Мешра, Инук, Зурья и Батомь стали спорить, ведь лишь они были в Чумуле. Эй выбрал Мешру, Инука и Батумя, но на позднее потом. Первая неплохо ориентировалась в любой местности, у Инука в том городке живет дальняя родственница, кажется, ее зовут Мерис, а у Батумя невероятное чутье на опасность.

Многим это не понравилось, как например Давесию, он привстал с кресла и поспешил в свою комнату, обид он не терпел.