Под сетью - английский и русский параллельные тексты

He reached out and took hold of a tumbler which was standing on the table beside his bed.	- Он протянул руку и взял с тумбочки стакан.
The light from the door glinted on the tumbler and seemed to find an answering flash in Hugo's eyes, as I tried in the darkness to see what they were saying.	Свет из двери блеснул на стакане и как будто зажег ответную искру в глазах Хьюго; я в темноте пытался прочесть, что в них таится.
' All right,' I said, 'all right, all right, all right.'	- Ну и хорошо, - сказал я. - Ну и отлично.
' You're always expecting something, Jake,' said Hugo.	- Вы всегда чего-то ждете, Джейк.
'Maybe,' I said.	- Возможно.
I was beginning to find the conversation a burden.	- Разговор начинал меня тяготить.
I decided to go away. I got up.	Я решил уйти и встал с пола.
'How's your head now?' I asked Hugo.	- Ну, как ваша голова?
' It's rather better,' he said.	- Получше.
' You made me forget about it.	С вами я о ней забыл.
How long do you think they'll keep me in this place?'	Как вы думаете, сколько меня здесь продержат?
' About five days, the Sister said.'	- Сестра сказала - дней пять.
Good God!' said Hugo.	- Ну, знаете!
'I can't have that!	На это я не согласен.
I've got all sorts of things to do.'	У меня масса дел.
'Perhaps they'll let you out sooner,' I said.	- Может, вас выпустят и раньше.
I wasn't interested.	- Мне было все равно.
I wanted to sit somewhere quietly and digest what Hugo had told me.	Хотелось где-нибудь спокойно посидеть и переварить то, что я узнал от Хьюго.
' I'm off,' I said.	- Я пошел.
'Not without me!' said Hugo, and he began to get out of bed.	- И я с вами, - сказал Хьюго и стал вылезать из постели.
I was scandalized.	Я пришел в ужас.
I seized him and began pushing him back.	Я схватил его и стал заталкивать обратно.
The hospital ethic was already deep in me.	В меня уже глубоко въелась больничная этика.
A patient must do what he is told and not presume to behave like a free agent.	Больной должен выполнять указания и не смеет проявлять собственную волю.
'Get back at once!' I said in a loud whisper.	- Сейчас же ложитесь! - произнес я громким шепотом.
For a moment we struggled.	С минуту мы боролись.
Then Hugo relaxed and drew his feet back into bed.	Потом Хьюго сдался и втянул ноги обратно на кровать.
' Have a heart, Jake,' he said.	- Сжальтесь, Джейк, - сказал он.
'If you don't help me to get away now I may not be let out for days.	- Если вы не поможете мне уйти, меня могут тут продержать еще много дней.

You know what these places are.	Вы же знаете эти больницы.
They take your clothes away and you're simply helpless.	Отнимают у человека одежду, и он беспомощен как младенец.
Where are my clothes, anyway?'	Между прочим, где моя одежда?
'In a locker at the end of this corridor,' I answered foolishly.	- В шкафчике в конце коридора, - ответил я как дурак.
'Be a sport.	- Ну будьте человеком!
Go and get them for me,' said Hugo, and show me the way out.'	Принесите мне вещи и покажите, как отсюда выйти.
You're not well enough to move,' I said. 'The Sister said it would be dangerous for you to move.'	- Вам нельзя вставать, это опасно, так сестра сказала.
'You've just invented that this moment,' said Hugo.	- Вы только что это выдумали.
'In fact I'm perfectly fit, and I know it and you know it.	Я совершенно здоров, я это знаю, и вы знаете.
I've got to get out of this place.	Мне необходимо отсюда выбраться.
These are very urgent things I have to do tomorrow, and I'm damned if I'm going to be imprisoned here.	У меня завтра неотложные дела, и будь я проклят, если дам себя здесь заточить.
Now go and get my clothes.'	Ступайте принесите мои вещи.
Hugo was speaking now with a sudden air of authority, and I noticed with distress a strong tendency in myself to obey him.	Неожиданно у Хьюго появился властный тон, и я с ужасом почувствовал, что готов ему повиноваться.
Resisting it, I replied,	Сопротивляясь из последних сил, я сказал:
' I work here, Hugo.	- Хьюго, я здесь работаю.
If I do this I'll lose my job.'	Если я вас послушаюсь, то потеряю место.
'Does anyone know that you're here?' asked Hugo.	- А кто-нибудь знает, что вы здесь?
'Of course not.'	- Разумеется, нет.
'Then no one will know that it was you who helped me.'	- Так никто и не узнает, что это вы мне помогли.
'We shall be caught on the way out,' I told him.	- Нас поймают.
' You needn't come with me,' said Hugo.	- Вы можете не идти со мной.
' I'd have to,' I said.	- Нет, не могу.
' You couldn't find the way alone.'	Один вы дороги не найдете.
I was cursing Hugo heartily.	- В душе я ругательски ругал его.
I didn't want to take this risk for him, and I could see now that I was going to.	Мне вовсе не хотелось рисковать из-за Хьюго, но я уже понимал, что иду на это.
'Do this thing for me, Jake,' said Hugo.	- Я вас очень прошу, Джейк, - сказал Хьюго.
' I wouldn't ask if it wasn't urgent.'	- Если б не срочные дела, я бы не стал просить.
'Damn you,' I said.	- А, чтоб вам! - сказал я.
I went to the door and examined my watch.	Я подошел к двери и посмотрел на часы.

It was just after four.	Начало пятого.
If I was to act I must act at once.	Если действовать, так сейчас же.
I looked at Hugo's nocturnal face.	Я взглянул на ночное лицо Хьюго.
I knew that I would do whatever he wished.	Я уже чувствовал, что исполню все его просьбы.
I had to.	Я не мог иначе.
'Damn you,' I said again, and I took hold of the door handle.	- Чтоб вам... - повторил я и взялся за ручку двери.
I swung the door open quietly and left it ajar. I stood for a moment in the corridor getting used to the light.	Бесшумно отворив дверь, я постоял в коридоре, привыкая к яркому свету.
Then I began to walk quietly.	Потом тихо двинулся с места.
The Locker Room was next door but one to the Sister's Room, on the side nearest to me.	Одежда больных хранилась в особой комнате, через дверь от комнаты ночной сестры, с той стороны, откуда я шел.
It contained lockers in one-one correlation to the number of patients in Corelli III, each locker being assigned to a particular bed.	Каждый шкафчик там соответствовал определенной кровати в "Корелли III".
The keys of the lockers were kept there too, in a drawer.	Ключи от шкафчиков лежали тут же, в ящике стола.
Once I could get into the room there would be no difficulty in finding Hugo's clothes; but of course the room itself might be locked.	Найти одежду Хьюго будет нетрудно, только вот сама комната могла оказаться запертой.
I found myself hoping sincerely that it might.	Я надеялся, что так оно и будет.
'Oh, let it be locked!' I said to myself, as my hand touched the door of the Locker Room.	"Хоть бы было заперто!" - сказал я себе, берясь за ручку двери.
It was not locked. The door opened for me noiselessly.	Дверь бесшумно подалась.
As I stood inside in the semi-darkness I had a rapid debate as to whether I wouldn't go back and tell Hugo that the door had been locked.	Стоя в полутьме, я быстро прикинул: может, вернуться к Хьюго и сказать, что комната заперта?
It might have been locked.	Ведь так могло быть.
It might easily have been locked.	Вполне могло бы.
I struggled with this idea, not certain whether or not I ought to regard it as a temptation.	Я поиграл с этой мыслью, не уверенный, следует ли расценить ее как соблазн.
I tried to conjure up some sense of obligation to the Hospital; but it was too late to call upon these reserves.	Попытался призвать на помощь чувство ответственности и служебного долга, но было поздно.
If I had been going to be moved by any bond or contract with the Hospital the time for that was four minutes ago.	Четыре минуты назад я еще мог опереться на эти резервы, а теперь время упущено.
I was now embarked upon helping Hugo.	Я уже начал помогать Хьюго.
I was committed to Hugo.	Я связал себя с Хьюго.
To lie to him would be an act of treachery.	Солгать ему значило совершить предательство.

I put my hand on the keys.	Я протянул руку к связке ключей.
I opened the locker and very quietly removed its contents piece by piece on to the table.	Отперев шкафчик, я вещь за вещью выложил его содержимое на стол.
Hugo's old check shirt, his even older corduroy trousers, a newish sports-coat that smelt of soap, a Jaeger vest and pants, socks with holes in, and dirty boots.	Старая клетчатая рубашка Хьюго, совсем уже древние вельветовые штаны, сравнительно новая, пахнущая мылом спортивная куртка, егерская майка и кальсоны, дырявые носки и грязные башмаки.
Small objects jingled in Hugo's pockets.	В карманах звякали какие-то мелкие предметы.
I held my breath and began to load myself, piling the garments up in my embrace and putting the boots on top, so that I could hardly see out over the armful.	Стараясь не дышать, я собрал одежду в охапку, сверху положил башмаки, так что почти ничего не видел перед собой.
Then I found that I had left the locker door open and the bunch of keys hanging in the lock.	Тут я вспомнил, что не запер шкафчик и ключи болтаются в замке.
One by one I replaced the things on the table, closed the locker, and returned the keys to the drawer.	Я опять сложил вещи на стол, запер шкафчик и убрал ключи в ящик.
Not that it mattered, since the disappearance of Hugo could be noticed almost as soon as the theft from the locker; but I like to be neat.	Особого значения это уже не имело - ведь исчезновение Хьюго будет замечено примерно в то же время, что и кража из шкафчика, - но я люблю все делать аккуратно.
Then I loaded up again and shuffled towards the door.	Я опять забрал вещи и пошел к двери.
As I went I kept having auditory images of what it would sound like if one of Hugo's boots were to fall off on to the floor.	Мне казалось, я уже слышу, как башмаки Хьюго грохаются на пол.
But there was no mishap.	Но все обошлось.
I glided down the corridor with a feeling in my back as if someone were pointing a Sten gun at it.	По коридору я шел с таким чувством, точно в спину мне нацелен автомат.
The door of Hugo's room was ajar and I sidled in and decanted the pile of clothes on to the bed with a soft bump.	Дверь в палату Хьюго оставалась приоткрытой. Я протиснулся в нее и мягко свалил всю одежду на кровать.
Hugo had got up and was standing by the window, dressed in a shapeless white nightgown and biting his nails.	Хьюго уже встал и, стоя у окна в бесформенной белой хламиде, кусал ногти.
'That's colossal!' he said. He seized on his clothes with glee while I shut the door again soundlessly.	Он сказал: - Колоссально! - и жадно набросился на свою одежду, а я бесшумно прикрыл дверь.
' Hurry up!' I told him.	- Поживее! - сказал я ему.
' If we're getting out let's get out.'	- Уходить так уходить.
I had never felt less sympathy and consideration for Hugo than at that moment.	- Никогда еще он не внушал мне так мало уважения и сочувствия.

I noticed that as he dressed he kept putting his hand to his head, and I wondered idly whether this escapade mightn't really do him some serious harm; but this possibility no longer interested me, either as a debating point, since the time for debate was over, or as a factor in Hugo's welfare, since any concern I might have had about the latter was thoroughly driven out by more poignant worries about myself.	Я заметил, что, одеваясь, он то и дело прикладывает руку к голове, и у меня мелькнула мысль, что эта эскапада, чего доброго, и вправду до добра не доведет; но это меня не интересовало - ни как предмет спора, поскольку время для споров прошло, ни как фактор благополучия Хьюго, поскольку заботу о нем уже вытеснила более острая тревога за себя.
I felt extreme irritation with Hugo for having put me in the position of being disloyal to the Hospital, and great anxiety about our prospects of getting out unobserved.	Я был до крайности зол на Хьюго за то, что из-за него изменил своему долгу, и терзался от страха, что нас поймают.
As to what would happen to me if we were caught I felt a terror which was augmented in proportion to the vagueness of my conceptions.	Что со мной будет тогда - этого я даже не мог себе представить, и оттого мне было еще страшнее.
I trembled.	Я весь дрожал.
Hugo was ready. He was tidying up his bed in a futile way.	Хьюго оделся и стал зачем-то прибирать свою постель.
'Leave that!' I told him with as much brutality as I could.	- Бросьте! - сказал я как мог грубее.
'Look,' I said to Hugo, 'we have to get past the Night Sister's room, which has glass in the door, so we shall have to crawl that bit.	- Теперь слушайте: нам надо пройти мимо комнаты ночной сестры, дверь там стеклянная, так что двигаться будем ползком.
You'd better take those boots off. They look ready to make a noise all by themselves.	Башмаки вы снимите, на них только посмотришь, и то слышно, как они стучат.
Follow me and do what I do.	Идите за мной и делайте все, как я.
Don't speak, and for heaven's sake see that there's nothing likely to fall out of your pockets.	Не разговаривайте, и ради бога, чтобы у вас ничего не выпало из карманов.
All right?'	Понятно?
Hugo nodded, his eyes rounded and his face beaming with innocence.	Хьюго кивнул, округлив глаза и всем лицом излучая простодушие.
I looked at him with exasperation.	Я посмотрел на него в бессильной злобе.
Then I put my head out of the door.	Потом выглянул за дверь.
There was no sign of life from the Night Sister and not a sound of any kind to be heard.	Ночной сестры не было видно, не слышно было ни звука.
I slid out and Hugo followed, making a noise like a bear, a mixture of grunting and lumbering.	Я выскользнул в коридор, и Хьюго двинулся за мной, пыхтя и урча, как медведь.
I turned back and frowned and put my finger to my lips.	Я оглянулся, сделал страшные глаза и приложил палец к губам.
Hugo nodded enthusiastically.	Хьюго понимающе закивал.
The light was still on in the Night Sister's room, and as we approached it I could hear her moving about inside.	У ночной сестры горел свет, и было слышно, как она ходит по комнате.
I crouched down and scudded past, keeping well below the level of the glass.	Я опустился на четвереньки и быстро прополз мимо двери, намного ниже уровня стекла.

Then I turned to watch Hugo.	Потом оглянулся посмотреть, что будет делать Хьюго.
He was hesitating. He obviously didn't know what to do with his boots, which he was carrying one in each hand.	Он колебался, явно не зная, как поступить со своими башмаками, которые держал в каждой руке.
We eyed each other across the gap and Hugo made an interrogatory movement.	Поймав мой взгляд, он сделал вопросительное движение.
I replied with a gesture which indicated that I washed my hands of his predicament, and walked on to the door of the ward.	Я жестом показал, что умываю руки, и пошел дальше, к дверям отделения.
Then I turned back again, and nearly laughed out loud.	Потом опять обернулся и еле удержался от смеха.
Hugo had got his two boots gripped by their tongues between his teeth, and was negotiating the passage on hands and feet, his posterior rising mountainously into the air.	Хьюго зубами ухватил оба башмака за язычки и продвигался на четвереньках, горою выставив кверху зад.
I watched anxiously, wondering whether the attention of the Night Sister might not be caught by the movement of this semicircular surface which must be jutting out well into her field of vision.	Я ждал, готовый к тому, что сестра заметит это движущееся полушарие - оно неизбежно должно было попасть в поле ее зрения.
But nothing happened, and Hugo joined me by the door with the saliva dripping into the inside of his boots.	Но ничего этого не случилось. Хьюго нагнал меня у двери, капая слюной в башмаки.
I shook my head at him, and together we left Corelli III.	Я покачал головой, и мы вместе вышли из "Корелли III".
Now there was no protection, only hope.	Теперь укрыться было негде, оставалось только надеяться на удачу.
We walked down the main stairs, Hugo crowned with bandages. It was blatant.	Мы стали спускаться по главной лестнице. Хьюго, увенчанный бинтами, был воплощенным нарушением правил.
The Hospital lay about us quietly, and focused its brilliant lights upon us, like a great eye watching us, into the very pupil of which the pair of us were walking.	Больница безмолвствовала, сосредоточив на нас свет своих ярких ламп, подобно огромному наблюдающему глазу, который словно втягивал нас в свой зрачок.
I waited for the echoing call from many stories above which should accuse us and tell us to halt; but it did not come.	Я ждал, что вот-вот грозный окрик, эхом перекатываясь сверху вниз по всем этажам, пригвоздит нас к месту, но окрика не было.
We left the stairway, and now we were approaching the Transept Kitchen.	Мы уже спустились и подходили к главной кухне.
To my joy I saw that the Kitchen was dark; there was no one there.	Я с радостью убедился, что в кухне темно -значит, там никого нет.
In a moment we should be free.	Скоро мы будет на воле.
Already my heart was beating with the joy of achievement and my thoughts taking to wings of triumph.	Сердце уже билось от предчувствия успеха, мысли победно окрылились.
We had done it!	Вышло!

Only a few steps now separated us from the door of the store room.	Всего несколько шагов отделяло нас от двери кладовой.
I turned to look at Hugo.	Я оглянулся на Хьюго.
As I did so, a figure appeared round the corner of the corridor some fifteen yards in front of us.	И тут впереди нас, шагах в двадцати, из-за угла показалась какая-то фигура.
It was Stitch, wearing a blue dressing-gown.	Это был Стич в синем ночном халате.
All three of us stopped dead.	Мы все трое застыли на месте.
Stitch took us in and we took in Stitch.	Стич всматривался в нас, мы всматривались в Стича.
Then I saw Stitch's mouth beginning to open.	Потом рот у него начал открываться.
' Quick, this way!' I said to Hugo out loud.	- Сюда, живо! - громко сказал я.
These were the first words which I had uttered aloud for many hours and they rang out strangely.	Это были первые слова, произнесенные мною вслух за несколько часов, звук их показался мне странным.
I leapt to the store-room door and pushed Hugo through it.	Я подскочил к двери кладовой и втолкнул в нее Хьюго.
' Through the window!' I called after him.	- В окно! - крикнул я ему вслед.
I could hear him blundering ahead of me and I could hear Stitch's feet scrabbling on the floor of the corridor.	Я слышал, как он неловко пробирается к окну, слышал торопливые шаги Стича в коридоре.
I slammed the door of the store-room behind me, and as I turned towards the window, with a sudden inspiration I seized hold of a stack of bedsteads on one side and gave it a violent pull towards the centre of the room; I felt it move to the vertical, totter, and begin to fall inwards.	Я захлопнул за собою дверь и, словно по какому-то наитию, ухватился за штабель кроватей справа от себя и с силой рванул их на середину комнаты; они покачнулись и стали заваливаться.
I sprang to the other side and in an instant I had set the stack in motion there too.	Я перескочил на другую сторону, и слева кровати тоже пришли в движение.
Like two packs of cards meeting, and with a clatter like the day of judgement, the two piles met and interlocked across the door.	Как две колоды карт, составленные вместе верхними краями, они с оглушительным грохотом сомкнулись посередине прохода и накрепко его загородили.
I heard Stitch cursing on the other side. I followed Hugo.	Я услышал, как по ту сторону заслона ругается Стич, и поспешил вслед за Хьюго.
Hugo had left the window wide open.	Хьюго оставил окно раскрытым.
I sprang through it like Nijinsky, and cannoned into Hugo, who was hopping about on the lawn.	Я выскочил из него с проворством Нижинского и налетел на Хьюго, прыгавшего по траве.
'My boots! My boots!' cried Hugo in anguish.	- Башмаки, башмаки! - жалобно выкрикнул он.
He had evidently put them down inside the window as he was getting out.	Как видно, Хьюго поставил их на пол, когда вылезал из окна.
'Never mind your bloody boots!	- К черту башмаки!
Run for it!' I told him.	Бегите!

Behind us there rang out the metallic din which was Stitch trying to open the door and being prevented by the barricade of bedsteads.	Позади нас раздался грохот металла - это Стич, пытаясь отворить дверь, натолкнулся на баррикаду из кроватей.
I threw back my head to run, and saw with surprise that the garden was clearly revealed in the grey morning light; and as we sped along between the cherry trees it would not have surprised me if someone had opened fire on us from an upstairs window.	Я откинул голову, приготовясь бежать, и с удивлением заметил, что весь сад уже ясно виден в сером утреннем свете; и пока мы мчались между рядами вишневых деревьев, я думал, что нисколько не удивлюсь, если по нас откроют огонь из верхних окон.
We crossed the lawn and the gravel and leapt over the chains and bolted along the pavement in the direction of Goldhawk Road.	Мы пробежали по газону, пересекли дорогу, перемахнули через цепь и помчались по тротуару к Голдхок-роуд.
Hugo's bandage was coming undone and flapped behind him like a pennant.	Повязка у Хьюго ослабла, один конец развевался за ним, точно вымпел.
Before we turned the corner I looked back; but there was no sign of pursuit.	Прежде чем завернуть за угол, я оглянулся, но никаких признаков погони не заметил.
We slowed down.	Мы замедлили шаг.
'And how's your head now?' I said to Hugo. We must have been doing a good twenty miles per hour.	- Ну, а теперь как ваша голова? - спросил я Хьюго (мы развили скорость не меньше двадцати миль в час).
'Hellish!' said Hugo.	- Болит дьявольски.
He leaned against a wall.	- Хьюго прислонился к стене.
'Damn it, Jake,' he said, 'you might have let me pick up my boots.	- Черт вас возьми, Джейк, могли бы дать мне время подобрать башмаки.
They were special ones.	Это ведь не простые башмаки.
I got them in Austria.'	Я купил их в Австрии.
You'd better see a doctor some time today,' I told Hugo.	- Сегодня вы покажитесь все-таки врачу, - сказал я.
' I don't want to have any more on my conscience.'	- Довольно у меня грехов на совести.
' I'll see a chap I know in the City,' said Hugo.	- Буду в Сити - зайду, я там знаю одного.
We walked slowly on in the direction of Shepherd's Bush.	- Мы медленно шли по Голдхок-роуд.
The light was increasing fast.	Свет быстро набирал силу.
It must have been after five, and when we reached Shepherd's Bush Green the sun was shining through a mist.	Был, очевидно, шестой час, и, когда мы дошли до лужайки Шепердс-Буш, сквозь туман уже пробивалось солнце.
There was no one about.	Улица была пуста.
We stopped once to fix Hugo's bandage. Then we padded along in silence.	Один раз мы остановились поправить Хьюго повязку, потом молча побрели дальше.
As I looked at Hugo's big feet, which were bulging through various holes in his socks, I could not but think of Anna; and with this thought I suddenly felt for Hugo a mixture of compassion and anger.	Глядя на огромные ступни Хьюго, проглядывавшие через множество дырок в носках, я невольно подумал об Анне и вдруг ощутил к Хьюго какую-то смесь сострадания и злобы.

What a lot of trouble the man had caused me!	Сколько мучений доставил мне этот человек!
Yet none of it could have been otherwise.	А между тем иначе быть не могло.
' You've made me lose my job,' I told him.	- Из-за вас я потерял место, - сказал я Хьюго.
' You may not have been recognized,' said Hugo.	- Может быть, вас не узнали.
' I was recognized,' I said.	- Очень даже узнали.
'That fellow that saw us works in Corelli.	Этот тип, который нас увидел, работает в "Корелли".
He's my enemy.'	Он мой враг.
' Sorry,' said Hugo.	- Жаль.
We were walking along Holland Park Avenue.	Теперь мы шли по Холленд-Парк-авеню.
It was broad daylight and the mist had cleared.	Было совсем светло, туман рассеялся.
The sun, just risen over the houses, gave us sharp shadows.	Солнце, только что показавшееся из-за крыш, подарило нам по черной тени.
We passed by sleeping windows.	Мы шагали мимо спящих окон.
London was not yet awake.	Лондон еще не проснулся.
Then one or two workmen's buses passed by.	Потом загрохотали первые автобусы с рабочими.
Yet still we walked.	Но мы все шагали пешком.
Hugo's head was down, and he was biting his nails and looking sightlessly at the pavement.	Хьюго шел опустив голову, покусывая ногти и глядя себе под ноги.
I observed him closely as one might observe a picture or a dead man.	Я разглядывал его не спеша, как разглядывают картину или покойника.
I had a strange sense of his being both very distant and yet closer to me than he had ever been or would be again.	У меня было странное чувство - будто он и очень далеко от меня, и в то же время так близко, как никогда не был и не будет.
I was reluctant to speak.	Говорить мне не хотелось.
So we went for a long time in silence.	Так мы долго шли и молчали.
'When are you going to Nottingham?' I said at last.	Наконец я спросил: - Когда вы уезжаете в Ноттингем?
'Oh,' said Hugo vaguely, lifting his head, 'in two or three days, I hope.	- Что? - Хьюго поднял голову. - А, в Ноттингем? Надеюсь, дня через два-три.
It depends how long it takes to wind things up here.'	Смотря по тому, как успею здесь все закончить.
I looked at his face, and although no line of it had changed I saw it as the face of an unhappy man.	Я посмотрел ему в лицо, и хотя ни одна черта в нем не изменилась, я увидел, что это лицо глубоко несчастного человека.
I sighed.	Я вздохнул.
'Have you anywhere to live up there?'	- У вас там есть где жить?
'Not yet,' said Hugo.	- Нет еще.
' I shall have to find digs.'	Что-нибудь найду.
' Can I see you again before you go?' I asked him.	- Можно мне еще повидать вас до отъезда?

' I'm afraid I'll be very busy,' said Hugo.	- К сожалению, я буду очень занят.
I sighed again.	Я опять вздохнул.
It then occurred to us at the same moment, both that this was the end of our conversation and that it was going to be very difficult to take leave of each other.	И тут нам обоим стало ясно, что, во-первых, нашим разговорам пришел конец и, во-вторых, что проститься нам будет нелегко.
'Lend me half a crown, Jake,' said Hugo.	- Одолжите мне полкроны, Джейк, - сказал Хьюго.
I handed it over.	Я дал ему деньги.
We were still walking.	Мы все шли.
' I must dash on, if you'll excuse me,' said Hugo.	- Простите, мне нужно спешить, - сказал Хьюго.
O. K.,' I said.	- Пожалуйста.
' Thanks a lot for helping me out,' he said.	- Спасибо, что вызволили меня.
' That's all right,' I said.	- Не за что.
He wanted to be rid of me.	Ему не терпелось отделаться от меня.
I wanted to be rid of him.	А мне от него.
There was a moment of silence while each of us tried to think of the appropriate thing to say.	С минуту мы молчали - каждый думал, что бы еще сказать подходящее к случаю.
Neither succeeded.	Ни он, ни я ничего не придумали.
For an instant our eyes met.	На мгновение наши взгляды скрестились.
Then Hugo said abruptly,	Потом Хьюго буркнул:
' I must dash.	- Мне надо бежать.
Sorry.'	Простите.
He began walking very fast, and turned down Campden Hill Road. I followed him at my ordinary pace. He drew ahead.	Он пошел очень быстро, свернул на Кемден-Хилл-роуд.
I walked after him along the road.	Я шел следом своим обычным шагом.
He turned into Sheffield Terrace, and when I turned the corner he was about thirty yards ahead.	Он свернул на Шеффилд-Террес, и когда я тоже повернул за угол, он был шагах в тридцати от меня.
He looked back and saw me and quickened his pace. He turned into Hornton Street; I followed at the same pace, and saw him in the distance turning into Gloucester Walk.	Он оглянулся, увидел меня и прибавил шагу; потом свернул на Хорнтон-стрит. Я сильно отстал и уже издали увидел, что он свернул на Глостер-Уок.
When I got to the corner of Gloucester Walk he had disappeared.	Когда я тоже дошел до угла Глостер-Уок, его больше не было видно.
Nineteen	Глава 19
As I walked through Kensington the day began.	Начало дня застало меня в Кенсингтоне.
There was nothing to do in it.	Заполнить этот день было нечем.
I wandered along looking into the windows of shops.	Я брел все вперед, заглядывая в витрины.
I went into Lyons' and had some breakfast.	Зашел в кафе позавтракать.

That took up quite a long time.	На это ушло довольно много времени.
Then I set off walking again.	Потом опять пустился в путь.
I walked down the Earls Court Road and stood for a while outside the house where Madge had lived.	Прошелся по Эрлс-Корт-роуд, постоял перед домом, где когда-то жила Мэдж.
The curtains on the windows had been changed.	Занавески на окнах сменили.
Everything looked different.	Все выглядело теперь по-новому.
I began to doubt whether it was the same house.	Я даже усомнился, тот ли это дом.
I moved on.	Потом пошел дальше.
Beside Earls Court Station I had a cup of tea.	У станции метро выпил чашку чаю.
I thought of ringing up Dave, but couldn't think that I had anything particular to say to him.	Хотел было позвонить Дэйву, но так и не придумал, что ему сказать.
It was the middle of the morning.	Я посмотрел на часы.
At the Hospital they would be washing up the mugs in the kitchen of Corelli III.	В больнице, в кухне "Корелли III", моют сейчас кружки и блюдца.
I went into a flower shop and ordered a grotesquely large bunch of roses to be sent to Miss Piddingham.	Я зашел в цветочный магазин, купил несуразно огромный букет роз и распорядился, чтобы его послали мисс Пиддингхем.
I sent no note or message with them. She would know very well who they were from.	Записки я не приложил - она и так догадается, от кого цветы.
At last the pubs opened.	Наконец открылись кабаки.
I had a drink.	Я выпил.
It occurred to me that I had something to say to Dave after all, which was to ask whether there was any news of Finn.	Вспомнил, что мне, оказывается, есть что сказать Дэйву, - надо спросить, нет ли вестей от Финна.
I telephoned the Goldhawk Road number, but got no answer.	Я позвонил Дэйву, но никто не ответил.
My need of Finn began to be very great and I had to force my attention away from it.	Я все острее чувствовал, как мне нужен Финн. Пришлось заставлять себя отвлекаться от этой мысли.
I had some more drinks.	Я выпил еще.
The time passed slowly.	Время тянулось медленно.
During this time I didn't at first think of anything special.	Сперва я ни о чем конкретно не думал.
There was too much to think about.	Подумать было нужно о слишком многом.
I just sat quietly and let things take shape deeply within me.	Я просто сидел очень тихо и давал чему-то созреть где-то глубоко внутри.
I could just sense the great forms moving in the darkness, beneath the level of my attention and without my aid, until gradually I began to see where I was.	Я смутно чувствовал, как бесформенные глыбы шевелятся во тьме, ниже уровня сознания и без моего участия, а потом постепенно начал понимать, что со мной творится.
My memories of Anna had been completely transformed.	Мои воспоминания об Анне изменились до неузнаваемости.

Into each one of them a new dimension had been introduced.	В каждое из них вошло какое-то новое измерение.
I had omitted to ask Hugo when exactly it was that Anna had encountered him and, as he so horribly put it, taken one look.	Я забыл спросить у Хьюго, когда именно Анна с ним познакомилась и, по его гнусному выражению, "сделала стойку".
But it was very likely that since Hugo's acquaintance with Sadie dated back such a long way, Hugo's acquaintance with Anna might well overlap with the later phases of my relations with her, before our long absence from each other.	Но поскольку знакомство Хьюго и Сэди состоялось уже очень давно, вполне возможно, что знакомство его с Анной пришлось на последний период наших отношений с ней, перед тем, как мы надолго расстались.
At this thought, it seemed that every picture I had ever had of Anna was contaminated, and I could feel my very memory images altering, like statues that sweat blood.	Додумавшись до этого, я почувствовал, что та Анна, которую я хранил в памяти, отныне осквернена, точно у статуи выступил на лбу кровавый пот.
I had no longer any picture of Anna.	В моей памяти не осталось образа Анны.
She faded like a sorcerer's apparition; and yet somehow her presence remained to me, more substantial than ever before.	Она растворилась в воздухе, точно колдовское видение; но при этом по-прежнему была со мной, более ощутимо, чем когда-либо.
It seemed as if, for the first time, Anna really existed now as a separate being and not as a part of myself.	Как будто только теперь она обрела самостоятельное существование, перестала быть частью меня самого.
To experience this was extremely painful.	Ощущение это было до крайности болезненно.
Yet as I tried to keep my eyes fixed upon where she was I felt towards her a sense of initiative which was perhaps after all one of the guises of love.	Но когда я попытался сосредоточить на ней внимание, то почувствовал, что в каком-то смысле беру на себя инициативу, и, возможно, это была одна из личин любви.
Anna was something which had to be learnt afresh.	Анну нужно было узнавать заново.
When does one ever know a human being?	Когда можно сказать, что знаешь человека?
Perhaps only after one has realized the impossibility of knowledge and renounced the desire for it and finally ceased to feel even the need of it.	Может, лишь после того, как постигнешь, что это невозможно, и смиришься с этой невозможностью, и, наконец, уже и не хочешь его узнать.
But then what one achieves is no longer knowledge, it is simply a kind of co-existence; and this too is one of the guises of love.	Но тогда то, чего ты достигаешь, - уже не знание, а просто своего рода сосуществование; и это -тоже одна из личин любви.
I began thinking about Hugo.	Я стал думать о Хьюго.
He towered in my mind like a monolith: an unshaped and undivided stone which men before history had set up for some human purpose which would remain for ever obscure.	Он высился в моем сознании как монолит: цельный, неотесанный камень, которому доисторический человек придавал какое-то значение, навеки оставшееся неизвестным.
His very otherness was to be sought not in himself but in myself or Anna.	Даже объяснения его самобытности следовало искать не в нем самом, а во мне или в Анне.
Yet herein he recognized nothing of what he had made.	Он не признает за собой никаких свершений.
He was a man without claims and without reflections.	Человек без всяких притязаний, человек, не умеющий мыслить.

Why had I pursued him?	Чего ради я гонялся за ним?
He had nothing to tell me.	Ему нечего было мне сказать.
To have seen him was enough.	Я повидал его, и достаточно.
He was a sign, a portent, a miracle.	Он - знак, знамение, чудо.
Yet no sooner had I thought this than I began to be curious again about him.	Но не успел я это подумать, как судьба Хьюго снова стала меня занимать.
I pictured him in Nottingham in some small desolate workshop, holding a watch in his enormous hand.	Я представил себе, как он сидит в Ноттингеме в жалкой, тесной мастерской и держит в своей огромной руке часы.
I saw the tiny restless movements of the watch, I saw its many jewels.	Я увидел крошечные, беспокойные движения механизма, увидел колесики и камни.
Had I finished with Hugo?	Все ли кончено между мной и Хьюго?
I left the pub.	Я вышел из бара.
I was somewhere in the Fulham Road.	Он находился на Фулхем-роуд.
I waited quietly upon the kerb until I saw a taxi approaching.	Я спокойно постоял на обочине, пока не показалось такси.
I hailed it. 'Holborn Viaduct,' I said to the driver.	Я остановил его и сказал шоферу: "Холборнский виадук".
I lay back in the taxi; and as I did so I felt that this was the last action for a very long time that would seem to me to be inevitable.	Откинувшись на подушки, я подумал, что на долгое время это последний из тех поступков, что кажутся мне неизбежными.
London sped past me, beloved city, almost invisible in its familiarity.	Лондон проносился мимо меня, любимый город, такой знакомый, что я его почти не видел.
South Kensington, Knightsbridge, Hyde Park Corner.	Саут-Кенсингтон, Найтсбридж, угол Хайд-парка.
This was the last act which would provoke no question and require no reason.	Последний поступок, не вызывающий вопросов, не требующий обоснований.
After this would come the long agony of reflection.	После него наступит долгая, мучительная пора раздумий.
London passed before me like the life of a drowning man which they say flashes upon him all at once in the final moment.	Лондон проносился передо мной, как жизнь утопающего, - говорят, она вся целиком возникает перед глазами в последнюю минуту.
Piccadilly, Shaftesbury Avenue, New Oxford Street, High Holborn.	Пикадилли, Шафтсбери-авеню, Нью-Оксфорд-стрит, Хай-Холборн.
I paid the taximan.	Я расплатился с шофером.
It was the middle of the afternoon.	Было уже часа три.
I stood upon the Viaduct looking down into the chasm of Farringdon Street.	Я постоял на виадуке, глядя вниз, в ущелье Фаррингдон-стрит.
A pigeon flew up out of it, moving its wings lazily, and I watched it flying slowly south towards the spire of St Bride's.	Оттуда, лениво хлопая крыльями, вылетел голубь и медленно полетел на юг, к шпилю святой Бригитты.
The sun was warm on my neck.	Солнце пригревало мне шею.
I dallied.	Я не торопился.

I wanted to hold on, just a little longer, to my last act.	Мне хотелось продлить, хоть немножко продлить мой последний поступок.
A premonition of pain made me delay; the pain that comes after the drama, when the bodies have been carried from the stage and the trumpets are silent and an empty day dawns which will dawn again and again to make mock of our contrived finalities.	Меня удерживало и предчувствие боли - той боли, что приходит, когда драма окончена, трупы унесли со сцены, смолкли фанфары и занимается новый, пустой день, который будет заниматься снова и снова, насмехаясь над нашими придуманными концовками.
I put my foot on the stair.	Я вошел в подъезд.
It was a long way.	Лестница была длинная.
When I was half-way up I stopped to listen for the starlings, but I could hear nothing.	На полпути я остановился послушать, не кричат ли скворцы, но ничего не услышал.
It is towards evening that they sing and chatter.	Они начинают галдеть ближе к вечеру.
The question of whether Hugo would be there or not was one that I had hardly even asked myself.	Я особенно не задумывался над тем, застану ли Хьюго дома.
On the penultimate landing I paused for breath.	На предпоследней площадке я опять постоял, чтобы немного отдышаться.
The door was shut.	Дверь была закрыта.
I came up to it and knocked.	Я преодолел последний марш и постучал.
There was no reply.	Ответа не было.
I knocked again, very loudly.	Постучал громче.
The place was completely silent.	Ни звука.
Then I tried the door.	Тогда я толкнул дверь.
It opened, and I stepped in.	Она отворилась, и я переступил порог.
As I entered Hugo's sitting-room there was a sudden wild flurry.	В гостиной мое появление подняло настоящий вихрь.
The room was whirring and disintegrating into a number of black pieces.	Воздух гудел и распадался на множество черных кусков.
I grasped the door in a fright.	Я в испуге схватился за дверь.
Then I saw. The place was full of birds.	И тут же понял: комната была полна птиц.
Several starlings which had not found the window in their first dart fluttered madly about, striking the walls and the glass panes.	Несколько скворцов, не сразу нашедших окно, как безумные летали взад-вперед, ударяясь о стены и оконные стекла.
Then they found the opening and were gone.	Потом они нашли выход и исчезли.
I looked about me.	Я огляделся.
Hugo's flat seemed already more like an aviary than the abode of a human being.	Квартира Хьюго больше напоминала вольеру, чем человеческое жилье.
White dung spattered the carpet, and through the open window the rain had come in and made a deep stain upon the wall.	Ковер был закапан белым пометом, дождь, попадавший в незакрытое окно, оставил на стене большие темные пятна.
It looked as if Hugo had not been there for some time.	Как видно, Хьюго уже давно сюда не заглядывал.

I walked through into the bedroom.	Я прошел в спальню.
The bed was stripped.	Кровать стояла голая.
The wardrobe was empty.	Гардероб опустел.
I pondered for a while on these phenomena.	Я попробовал осмыслить все это.
Then I went back into the other room and lifted the telephone.	Потом вернулся в гостиную и поднял телефонную трубку.
I had a strange fancy that I should find Hugo at the other end of it.	Мне пришла странная фантазия - а вдруг на другом конце провода окажется Хьюго?
But it appeared to be dead.	Но телефон молчал.
Then I sat down on the settee.	Тогда я сел на тахту.
I was not waiting for anything.	Я никого не ждал.
Some time passed.	Не знаю, сколько прошло времени.
A clock in the City struck some hour.	В Сити пробили часы.
Then other clocks followed.	Им стали вторить другие.
I did not try to count.	Я не считал ударов.
My gaze, after wandering vaguely about the room, fastened on Hugo's desk.	Взгляд мой, побродив по комнате, задержался на письменном столе.
I looked at it for a while.	Несколько минут я смотрел на него.
Then I got up and approached it.	Потом встал, подошел поближе.
I opened the top drawer.	Открыл средний ящик.
Inside the drawer, half hidden by a pile of empty files, was a copy of The Silencer.	Из-под пустых папок выглядывал "Молчальник".
I took it out.	Я вытащил книгу.
On the first blank sheet Hugo had written his name in large letters.	На первом чистом листе Хьюго крупными буквами написал свое имя.
I turned over the pages.	Я стал листать страницы.
Here and there Hugo had underlined passages, put crosses and question-marks in the margin; and at one place there was a pencilled note, Ask J.	Некоторые места Хьюго подчеркнул, на полях поставил крестики и вопросительные знаки; в одном месте было написано карандашом: "Спросить Дж.".
This filled me with pain, and I closed the book and thrust it into my pocket.	Мне стало больно, я захлопнул книгу и сунул ее в карман.
I glanced at the other contents of the drawers, and then I opened the top of the desk.	Я бегло просмотрел содержимое остальных ящиков, а потом открыл верхнее отделение стола.
It was crammed with letters and papers.	Оно было набито письмами и бумагами.
I began very quickly to turn these over.	Я стал быстро их перебирать.
As I delved further into boxes and pigeon-holes a flood of papers began to cascade on to the floor.	Я зарывался все глубже в коробки и ящички, и бумажный поток уже начал стекать со стола на пол.
I could not find what I wanted.	Того, что мне было нужно, я не нашел.

Old letters and bills and blunt pencils and sealing-wax and boxes of matches and many kinds of paper clips and half-empty books of stamps and obsolete cheque-books streamed through my fingers.	Через мои руки прошли старые письма и счета, огрызки карандашей и сургуча, спичечные коробки, скрепки всевозможных размеров, полуиспользованные книжечки с марками и недействительные чековые книжки.
In a small drawer I came upon a collection of sinister-looking objects which I identified as Belfounder's Domestic Detonators, of a rather smaller variety than the one which had liberated us from the film studio.	В одном из ящичков мне попался набор пакетиков зловещего вида, в которых я узнал "Домашние детонаторы Белфаундера", помельче тех, что помогли нам удрать из киностудии.
Another drawer contained a pearl necklace: perhaps a gift bought with tender care and destined for Sadie, which now would never reach her; or which she had returned, and it had arrived one morning in a registered packet and lain there for days because Hugo had not had the heart to undo it.	В другом ящичке лежала нитка жемчуга - может быть, любовно выбранный подарок для Сэди, которого она теперь не получит или который вернула: как-то утром его доставили ценным письмом, и оно долго лежало на столе, потому что у Хьюго не хватало духу распечатать его.
But I could not find what I wanted.	Но того, что мне было нужно, я не нашел.
I sat down and took an empty sheet of paper.	Я сел, взял лист бумаги.
I wanted to write a letter to Hugo.	Мне захотелось написать Хьюго письмо.
I took one of Hugo's pens and Hugo's ink.	Я выбрал одну из ручек Хьюго.
A starling flew in at the window, saw me, and flew out again.	В окно залетел скворец, увидел меня и вылетел обратно.
There was a soft chattering on the balustrade. I looked up at the blue sky above it.	С парапета раздался тихий щебет.
Hugo, I wrote on the paper.	Я написал: "Хьюго".
Then I could think of nothing more to say.	А больше и не знал, что писать.
I thought of putting Send me your Nottingham address, but this sounded too weak and impersonal and I didn't write it down.	Хотел было добавить: "Пришлите мне ваш адрес в Ноттингеме", но раздумал - очень уж невыразительно это звучало и безлично.
In the end I just drew a curving line across the page, and signed my name at the bottom of it, adding the address of Mrs Tinckham's shop.	В конце концов я просто провел наискось через всю страницу волнистую линию, а внизу написал свое имя и адрес лавки миссис Тинкхем.
I put the note in an envelope and balanced it on the bookcase and prepared to leave.	Я положил листок в конверт, оставил его на уголке книжного шкафа и собрался уходить.
As I turned, something caught my eye in the wall behind the bookcase. It was the green door of a safe.	Но тут я заметил что-то на стене позади шкафа -зеленую дверцу сейфа.
I paused, and then moved the bookcase out a little from the wall.	Я замер на месте, потом немного отодвинул шкаф от стены.
I pulled at the safe door, but it was locked.	Потянул за дверцу сейфа, но она оказалась заперта.
I stood lookingat it pensively. Then it was clear to me what I must do.	Я постоял, в задумчивости глядя на нее, пока мне не стало ясно, что нужно сделать.

I wentback to the desk and took from the drawer one of Belfounder'sDomestic Detonators. I fingered this small explosive, wonderinghow powerful it was. I wondered this in a detached sort of way as I fumbled in my pocket for matches.	Я вернулся к столу, достал из ящичка один из "Домашних детонаторов Белфаундера" и повертел в руках, не спеша прикидывая, насколько велика его взрывная сила, и нащупал в кармане спички.
The detonator was cone-shaped.	Детонатор имел форму конуса.
I ran my finger over the door of the safe, trying to find some crack into which I could fit the point of the cone, but the whole thing was as smooth as a bishop's hand, even the hinges were stowed away inside.	Я провел пальцем по краю дверцы, ища щель, в которую можно было бы воткнуть острие, но дверца была гладкая, как лысина, даже петли были вделаны изнутри.
There were no crevices, neither were there any protuberances on which I might have tried to balance the detonator.	Ни одной щелки, ни одного выступа, на который можно бы приладить детонатор.
Eventually I took a roll of stamp paper from Hugo's desk and with this I glued the object on at what seemed to be the point of maximum vulnerability on the lock side of the door.	Тогда я взял в столе рулон липкой бумаги и прилепил детонатор на дверце в самом, на мой взгляд, уязвимом месте, с той стороны, где был замок.
A small cotton fuse protruded from the blunt end, like the blue paper of a firework.	С тупого его конца торчал небольшой фитиль, как синяя бумажная полоска у фейерверка.
I applied a lighted match to this and retired to the other end of the room. I watched thoughtfully.	Я поднес к нему горящую спичку и, отступив в другой конец комнаты, стал спокойно ждать, что будет.
I think I would not have been either very surprised or very moved if the whole wall had suddenly disintegrated in a cloud of wood and plaster, revealing the open sky and a view of St Paul's.	Думаю, я бы не удивился и не испугался, если бы вся стена внезапно рассыпалась дождем досок и штукатурки и передо мной открылось бы небо и вид на собор святого Павла.
There was a bright flash and a crack.	Яркая вспышка, треск.
I shut my eyes.	Я зажмурился.
The room was filled with smoke, and a cloud of starlings flew up from under the balustrade.	Комната наполнилась дымом, из-под парапета взвилась стайка скворцов.
When I opened my eyes I saw through the sulphurous mist that the door of the safe had swung open and was dangling towards the floor on one hinge.	Открыв глаза, я увидел сквозь сернистый туман, что дверца сейфа откинулась и повисла на одной петле.
No other damage had been done.	Больше ничего не пострадало.
I came forward and looked inside the safe.	Я заглянул внутрь сейфа.
Its interior consisted of two deep shelves.	Он был разделен на две глубокие полки.
On the lower shelf there was what appeared to be a great deal of money, done up in bundles of one-pound and five-pound notes.	На нижней были деньги, на вид очень много -пачки по фунту и по пять фунтов.
On the upper shelf I saw what I wanted.	На верхней я увидел то, что мне было нужно.
There were two packets of letters.	Там лежали две пачки писем.
I took them out.	Я взял их в руки.
There was a small packet, in a neat self-conscious hand which I recognized as Sadie's.	Одна была тонкая, на конверте я узнал аккуратный, манерный почерк Сэди.

The other packet was very much larger.	Другая была много толще.
I flicked it over as one flicks a pack of cards.	Я быстро просмотрел ее, не развязывая.
All these letters were from Anna.	Все письма были от Анны.
'Beautiful letters,' Hugo had called them.	"Очень красивые письма", - сказал про них Хьюго.
Guilt and triumph and despair battled in me as I clutched them.	Я сжимал их в руке, чувствуя, как во мне борются угрызения совести, торжество и отчаяние.
I sat down on the settee.	Я сел на тахту.
Now I would see that which I had been unable to imagine.	Теперь я увижу то, что не способен был вообразить.
I drew out the first envelope.	Я вытащил из пачки первый конверт.
At that moment I heard the sound of a vehicle drawing up, with a great screeching of brakes, in the street outside.	И тут с улицы донесся шум подъезжающей машины и скрежет тормозов.
I hesitated.	Я заколебался.
I was blushing and trembling.	Я покраснел и задрожал.
I got up and climbed on to a chair and put my head out of the window, still holding the letters in my hand.	Не выпуская писем из рук, я влез на стул и высунулся в окно.
A lorry had drawn up outside the door.	У подъезда стоял грузовик.
I watched it for a moment, but nobody emerged, so I got down again.	С минуту я смотрел на него, но никто из машины не вышел, и я слез со стула.
I looked at the envelope; and as I did so I saw as in a vision the dark wood and the figure of Anna stepping into it barefoot.	Я поглядел на конверт и вдруг увидел темную рощу и Анну, как она босиком вступает под деревья.
My fingers fumbled with the letter inside.	Пальцы мои уже вытащили письмо.
It was a letter of many pages.	Оно было на нескольких страницах.
I began to unfold it.	Я стал его разворачивать.
Then I heard the sound of a car.	И тут снова послышался шум машины.
It approached with a strong crescendo and then stopped.	Он приближался на быстром крещендо, потом сразу смолк.
I stood rigid, cursing to myself.	Я мысленно выругался.
I climbed on to the chair again.	Опять влез на стул.
Far below I saw Hugo's black Alvis.	Глубоко внизу я увидел черный "альвис" Хьюго.
It was drawn up in the road just behind the lorry.	Он остановился впритык за грузовиком.
An emotion which was neither pleasure nor fear but a mixture of both made me watch the car with a fast-beating heart. I shivered.	Замирая не то от радости, не то от страха, я смотрел на черную машину. Сердце громко стучало, меня пронизывала дрожь.
Hugo was imminent.	Теперь мне не уйти от Хьюго.
Someone got out of the car. But it was not Hugo.	Кто-то вышел из машины, но это был не Хьюго.

I stared for a moment. Then I recognized the fair head and slim figure of Lefty.	На секунду я растерялся, а потом узнал светлую голову и щуплую фигурку Лефти.
I watched with parted lips, gripping the edge of the window.	Я глядел, раскрыв рот, вцепившись в раму.
Lefty was standing on the pavement, consulting with two men who had just climbed out of the lorry.	Лефти стоял на тротуаре и, видимо, советовался о чем-то с двумя мужчинами, которые вылезли из грузовика.
The strong sun cast their tall shadows upon the pavement.	На тротуаре жестикулировали их длинные тени.
Then I saw across the windscreen of the Alvis the letters NISP. And I understood.	Потом я разглядел на ветровом стекле "альвиса" буквы ННСП и все понял.
I leapt down from the chair. I whirled about and looked at the room as a man might look for a foothold upon a crumbling mountain-side.	Соскочив со стула, я заметался по комнате, как человек, ищущий, куда бы поставить ногу на горной осыпи.
I snatched up my note to Hugo and put it in my pocket.	Схватил свою записку, адресованную Хьюго, и сунул в карман.
I stood for a moment paralysed. Then far below I could hear feet upon the stairs.	На секунду окаменел, и тут внизу на лестнице послышались шаги.
I took in the scene: the rifled desk, the open safe.	Я окинул взглядом комнату: разграбленный стол, взломанный сейф.
I looked at the letters which I still held in my hand, and I slipped the one which I had been opening back into the packet.	Посмотрел на письма, которые все еще держал в руке, и сунул то, первое, письмо обратно в пачку.
I held them for a second longer and made as if to put them into my pocket.	Я подержал их еще секунду, словно хотел положить в карман.
But it was impossible.	Но не мог.
They were burning my hand.	Они жгли мне руки.
I hurled them back into the safe.	Я снова зашвырнул их в сейф.
Then I selected the largest of the bundles of one-pound notes and thrust it inside my coat.	Потом выбрал самую толстую пачку фунтовых банкнот и запихал во внутренний карман.
"That's something the Revolution won't get!' I said out loud; and I made for the door.	"Это революции не достанется", - сказал я вслух и бросился к выходу.
I crossed the landing in three strides, and as I entered Hugo's kitchen I could hear Lefty's voice on the stairs.	В три прыжка я пересек площадку и влетел в кухню. На лестнице уже слышался голос Лефти.
I opened the kitchen window and vaulted out on to the flat roof. I walked firmly across the roof.	Я отворил кухонное окно и выпрыгнул на плоскую крышу.
The skylights of the next door office building were propped wide open to the summer afternoon.	В стеклянной крыше соседнего конторского здания рамы были по-летнему открыты.
I lowered myself through one of them, and found myself on a deserted landing.	Я твердыми шагами дошел до одного из таких люков, спустился в него и очутился на пустынной площадке.

I began to descend the stairs, and a minute or two later emerged from a door into a side alley. I walked back on to the street and crossed the road; and as I walked nonchalantly past Hugo's house on the other side they were already carrying out the Renoirs.	Минуты через две, сойдя по лестнице, я вышел в переулок, потом вернулся на улицу, перешел на другую сторону; и когда я ленивой походкой проходил по той стороне мимо дома Хьюго, оттуда уже выносили Ренуаров.
Twenty	Глава 20
Mars was delighted to see me.	Марс очень мне обрадовался.
He had been shut in all day.	Он весь день просидел взаперти.
I fed him, and made up the rest of his meat into a parcel.	Я накормил его, а остаток мяса завернул в бумагу и завязал.
Then I packed some of my clothes into a bag.	Потом я уложил в чемодан кое-что из одежды.
There were a few letters and a package for me in the hall; I stuffed them into the bag too without looking at them.	В прихожей меня ждало несколько писем и бандероль, их я, не глядя, тоже сунул в чемодан.
I wrote a note to Dave, thanking him for his hospitality, and I left the house with Mars.	Я оставил Дэйву записку - поблагодарил его за гостеприимство, и мы с Марсом вышли из дому.
We got on to an eighty-eight bus.	Мы сели в 88-й автобус.
Mars provoked a flood of remarks from the conductor.	Кондуктор много чего нашел сказать по поводу Марса.
We sat in the front seat on top, the seat in which I had sat not so very long ago thinking about Anna until I had had to get off the bus and go looking for her.	Мы уселись наверху, на переднем сиденье, том самом, где я еще так недавно сидел и думал об Анне, а потом вдруг сошел с автобуса и отправился искать ее.
And as I looked down now on the crowds in Oxford Street and stroked Mars's head I felt neither happy nor sad, only rather unreal, like a man shut in a glass.	И сейчас, когда я, гладя Марса по голове, смотрел сверху на толпы народу, запрудившие Оксфорд-стрит, мне было не весело и не грустно, только немного странно, точно я не совсем настоящий - как человек под стеклянным колпаком.
Events stream past us like these crowds and the face of each is seen only for a minute. What is urgent is not urgent for ever but only ephemerally.	События текут мимо нас, как вот эти толпы, лицо каждого видишь только минуту, самое важное важно не навсегда, а только сейчас.
All work and all love, the search for wealth and fame, the search for truth, like itself, are made up of moments which pass and become nothing.	Работа и любовь, погоня за богатством и славой, поиски истины и сама истина - все состоит из мгновений, которые проходят и обращаются в ничто.
Yet through this shaft of nothings we drive onward with that miraculous vitality that creates our precarious habitations in the past and the future.	Но сквозь эти бесчисленные "ничто" мы движемся вперед с той поразительной живучестью, которая создает наши непрочные пристанища в прошедшем и будущем.
So we live; a spirit that broods and hovers over the continual death of time, the lost meaning, the unrecaptured moment, the unremembered face, until the final chop that ends all our moments and plunges that spirit back into the void from which it came.	Так мы живем - как некий дух, витающий над беспрестанной смертью времени, над утраченным смыслом, упущенным мгновением, позабытым лицом, - до тех пор, пока последний удар не положит конец всем нашим мгновениям и не погрузит этот дух обратно в пустоту, из которой он вышел.

So I reflected; and was reluctant to get off the bus.	Так я размышлял, и мне не хотелось выходить из автобуса.
But when we reached Oxford Circus I rose and pulled Mars after me down the stairs.	Но когда мы доехали до Оксфорд-Сэркус, я встал и стащил за собой Марса вниз по лесенке.
It was the rush hour.	Был час пик.
I threaded my way through the crowd with the dog at my heels, and turned down Rathbone Place.	Мы пробрались сквозь толпу и свернули на Ратбоун-Плейс.
Soho was hot and dusty, sulky idle and senseless with the afternoon.	В Сохо было жарко, пыльно и, как всегда в это время дня, царило унылое и тупое безделье.
People stood about waiting for opening time.	Люди стояли кучками, дожидаясь, когда откроют пивные.
In an upper room someone was playing a piano.	На верхнем этаже играли на рояле.
Someone else picked up the tune and whistled it, going away into the distance.	Кто-то подхватил мелодию и, уходя, насвистывал ее.
I walked along Charlotte Street.	Я пошел по Шарлотт-стрит.
The scene trembled and shimmered before me perhaps with the heat or perhaps with fear.	Перед глазами у меня все подрагивало и мерцало, быть может, от жары, быть может, от страха.
Like one pursued I quickened my step.	Словно чувствуя за собой погоню, я ускорил шаг.
Mrs Tinckham's voice came to me out of the wreaths of tobacco smoke.	Голос миссис Тинкхем донесся до меня из клубов табачного дыма.
She seemed to have been expecting me.	Она, казалось, ждала меня.
But then she always expected me.	Впрочем, она ждала меня всегда.
I sat down at the little table.	Я сел за железный столик.
'Hello, dearie,' said Mrs Tinck, 'you've been a long time.'	- Добрый вечер, голубчик, - сказала миссис Тинкхем. - Долго вас не было видно.
' It took a long time,' I said.	- Так уж получилось, - сказал я.
Mars sniffed discreetly at one or two of the nearest cats.	Марс деликатно принюхивался к двум ближайшим кошкам.
They seemed to have got used to him and merely turned away their delicate heads and blinked.	Они как будто уже свыклись с ним и только грациозно отворачивались и моргали.
Behind Mrs Tinck they rose, tier upon tier, and I could see their eyes through the smoke like the lights of a railway termini.. in the fog.	Они поднимались ярус за ярусом позади миссис Тинкхем, и глаза их поблескивали сквозь дым, как огни вокзала в тумане.
Mars lay down at my feet.	Марс растянулся у моих ног.
I stretched out my legs.	Я уселся поудобнее.
'What about a drink?' I said to Mrs Tinckham.	- Хорошо бы выпить, - сообщил я миссис Тинкхем.
' It's nearly opening time.'	- Скоро время открывать.
'Whisky and soda?' she said.	- Виски с содовой?
I could hear the glass clinking under the counter and the gurgle of the whisky and the fizz of the soda.	- Я услышал под прилавком звон стекла, бульканье виски и шипенье содовой.

Mrs Tinckham passed it to me and I threw my head back and closed my eyes.	Миссис Тинкхем подала мне стакан, я запрокинул голову и закрыл глаза.
Very distantly the wireless was murmuring like the voice of another world.	Где-то очень далеко чуть слышно бормотало радио, как голос из другого мира.
The sounds of a Soho evening came in through the doorway.	В дверь долетали вечерние звуки Сохо.
I could feel Mars leaning against my foot.	Марс мягко привалился к моим ногам.
I took two gulps of the whisky; it ran through me like quickgold and, almost physically, I felt a sort of shiver of possibility.	Я сделал два глотка; виски пробежало по мне, как ртуть, и я почти физически ощутил дрожь новых возможностей.
I opened my eyes and found Mrs Tinckham looking at me. She had something on the counter under her hand.	Я открыл глаза. Миссис Тинкхем смотрела на меня, Под ее рукой на прилавке что-то лежало.
I recognized it as the parcel containing my manuscripts.	Я узнал свой пакет с рукописями.
I reached out for it and she passed it over without a word.	Я протянул руку, и она молча передала его мне.
I laid the parcel on the table.	Я положил пакет на стол.
Then I extracted from my bag the small pile of letters which I had brought from Dave's.	Потом извлек из чемодана пачку писем, которые принес с собой.
I saw at once that there was a letter from Sadie among them, and I set that one aside.	Я сразу увидел, что одно письмо от Сэди, и отложил его в сторону.
'Do you mind if I read my letters?' I said to Mrs Tinckham.	- Можно я прочту свои письма?
'Do what you please, dear,' said Mrs Tinck.	- Делайте что хотите, голубчик, - сказала миссис Тинкхем.
'I'll get on with my story.	- А я буду читать дальше.
I'm just at the exciting part.'	Я как раз дошла до самого интересного места.
I didn't want to open Sadie's letter first.	Мне не хотелось начинать с письма Сэди.
So I took up a letter with a London postmark and an unfamiliar hand and opened it It was from Lefty.	Я выбрал письмо с лондонским штемпелем, надписанное незнакомой рукой, и вскрыл его. Оно было от Лефти.
I read it through several times and I smiled.	Я прочел его несколько раз, читал и улыбался.
Lefty wrote in an elegant and faintly rhetorical manner with colons, semi-colons, and parentheses.	Лефти писал в изящном, немного риторическом стиле, со скобками, двоеточиями и точками с запятой.
His first paragraph dealt with our night beside the Thames: a midsummer night's dream Lefty said it had been for him; he only hoped that he had not played the ass.	Первый абзац был посвящен нашей ночи на Темзе: по словам Лефти, для него это был сон в летнюю ночь; он выражал надежду, что не показал себя совершенным ослом.
He seemed to remember talking his head off.	Видимо, он помнил, что болтал несуразицу.
He went on to say that he was sorry to hear that I had been ill.	Дальше шли сожаления о том, что я, как он слышал, был болен.

He suggested that when I felt better I should come and call on him: and if I felt I could do any sort of political work he would be glad, but that I should call anyway; after all, life wasn't entirely a matter of politics, was it?	Он приглашал меня к себе, когда мне станет лучше; если я пожелаю заняться политической работой, он будет рад, но зайти он меня просит в любом случае; ведь жизнь в конце концов - это не только политика, разве не так?
I got a good impression from this letter; and although I doubted whether Lefty really entertained the final sentiment I felt that here I had to do with a man.	Письмо произвело на меня хорошее впечатление; и хотя в искренности последних слов я сомневался, все же чувствовалось, что я имею дело с порядочным человеком.
I pocketed Lefty's letter and turned my attention to the package.	Я сунул письмо в карман и занялся бандеролью.
I had already noticed out of the corner of my eye that it came from France.	Уже раньше я успел заметить, что она из Франции.
I began to tear it open.	Я стал сдирать обложку.
It was from Jean Pierre and it contained a copy of Nous Les Vainqueurs with an extremely Gallic superscription addressed to myself in Jean Pierre's flowing hand.	В ней оказался экземпляр "Nous les vainqueurs" с надписью ровным почерком Жан-Пьера в самом что ни на есть галльском стиле.
I looked at the book with some emotion.	Я смотрел на книгу не без волнения.
Then I drew out my penknife and opened the first few pages.	Потом достал перочинный нож и разрезал первые страницы.
Before I knew what had happened I had read as far as page five.	Не успел я опомниться, как дочитал до страницы пятой.
The impression was startling.	Впечатление было поразительное.
Jean Pierre had always been a deft storyteller. But I felt at once that there was more here than deftness.	Жан-Пьер всегда был искусным рассказчиком, но тут я сразу почувствовал нечто большее.
The style had hardened, the manner was confident, the pace long and slow. Something had changed.	Слог стал суше, манера была уверенная, ритм неспешный и плавный, Что-то изменилось.
Starting a novel is opening a door on a misty landscape; you can still see very little but you can smell the earth and feel the wind blowing.	Начиная роман, как бы открываешь дверь в туманный простор; еще почти ничего не видно, но уже слышишь запах земли, чувствуешь ветер.
I could feel the wind blowing from the first pages of Nous Les Vainqueurs and it blew strongly and tasted fresh.	Сейчас я почувствовал ветер с первых же страниц - ветер сильный и вкусный.
'So far,' I said to myself, 'so good.'	Для начала неплохо, сказал я себе.
Something had changed; it would be time enough later on to decide what it was.	Что-то изменилось, что именно - в этом мы еще успеем разобраться.
I looked at Jean Pierre's name on the cover--and felt for the first time that perhaps after all we were entered for the same competition.	Я посмотрел на имя Жан-Пьера на обложке и впервые подумал, что, может быть, мы с ним еще потягаемся.
And as I found myself thinking this thought I shook my head and laid the book aside.	Но, поймав себя на этой мысли, я покачал головой и отложил книгу.
I selected next a letter in an unknown hand with an Irish stamp on it. I opened it.	Потом я взял письмо с ирландской маркой -почерк был мне незнаком.

There was a brief and nearly illegible note inside.	В конверте оказалась коротенькая, почти неразборчивая записка.
It took me a long time to realize that this letter was from Finn.	Я долго не мог понять, что это письмо от Финна.
When I did decipher the signature I felt distressed and shocked.	А когда наконец разобрал подпись, то испытал досаду и огорчение.
It was an odd fact that I had never before received any communication in writing from Finn.	Как ни странно, я еще ни разу не получал от Финна писем.
We normally communicated by phone or telegram when we were not together; and indeed some of my friends had once had a theory that Finn couldn't write.	Когда нам случалось разъезжаться, мы общались по телефону либо слали телеграммы; некоторые мои знакомые даже выдвигали когда-то теорию, что Финн не умеет писать.
What Finn's letter said was the following.	Сейчас я прочел:
DEAR JAKE,	"Дорогой Джейк!
I am sorry I went off without seeing you.	Прости, что уехал, не повидавшись с тобой.
It was just when you were in Paris.	Ты тогда как раз был в Париже.
I thought it was time to go back then because of the money.	Я решил, что пора возвращаться, потому что оказались деньги.
You know how I often thought of going back before.	Ты ведь знаешь, я уже давно подумывал о том, что нужно бы вернуться.
I'll be in Dublin now and the Pearl Bar will always find me.	Я буду в Дублине, и меня всегда можно найти через бар "Жемчужина".
I think they forward letters, I haven't got a place to live yet.	Они, кажется, пересылают письма, а жилья у меня еще нет.
Hoping to see you when you come over to the Emerald Isle.	Надеюсь повидаться с тобой, когда ты приедешь на Изумрудный остров.
Remember me to David. yrs P. O'FINNEY This letter upset me extremely and I exclaimed to Mrs Tinckham,	Привет Дэйвиду. Твой П.О'Финни". Это письмо расстроило меня чрезвычайно, и я воскликнул:
'Finn's gone back to Ireland!'	- Финн уехал в Ирландию!
'I know,' said Mrs Tinck.	- Я знаю, - сказала миссис Тинкхем.
' You know?' I cried.	- Знаете? - вскричал я.
'How?'	- Откуда?
'He told me,' said Mrs Tinck.	- Он сам мне сказал.
The notion that Finn had made a confidant of Mrs Tinckham came to me for the first time and rushed in an instant from possibility to probability.	Мысль, что Финн мог выбрать миссис Тинкхем в наперсницы, только тут осенила меня и мгновенно из возможности превратилась в вероятность.
' He told you just before he went?' I asked.	- Он сказал вам об этом перед самым отъездом?
' Yes,' said Mrs Tinckham, 'and earlier too.	- Да. И раньше говорил.
But he must have told you he wanted to go back?'	Он, должно быть, и вам говорил, что хочет вернуться?

'He did, now I come to think of it,' I said, 'but I didn't believe him.'	- Говорил, теперь я припоминаю, но я ему не верил.
And somehow this phrase had a familiar ring.	- Почему-то эта фраза прозвучала знакомо.
' I'm a fool,' I said.	- Я болван, - сказал я.
Mrs Tinckham didn't dispute this.	Миссис Тинкхем не стала спорить.
'Did he have any special reasons for going?' I asked her.	- У него были какие-нибудь особые причины для отъезда?
I felt pain and indignation at having to ask Mrs Tinckham questions about Finn; but I needed to know.	- Я грустил и негодовал, что приходится расспрашивать миссис Тинкхем насчет Финна, но мне нужно было хоть что-то узнать.
I looked at her old placid face.	Я заглянул в ее старое невозмутимое лицо.
She was blowing smoke rings; and I knew that she would tell me nothing.	Она выпускала изо рта колечки дыма; и я понял, что она ничего мне не скажет.
'He just wanted to go home, I suppose,' said Mrs Tinckham.	- Просто, наверно, потянуло домой, - сказала миссис Тинкхем.
' I imagine there were people there he wanted to see.	- Скорее всего, захотел повидать кого-нибудь.
And there's always religion,' she added vaguely.	Ну и, конечно, религия, - добавила она туманно.
I looked down at the table, and I could feel on my brow a gentle pressure which was the gaze of Mrs Tinckham and half a dozen cats.	Я опустил глаза и ощутил у себя на лбу легкий нажим - пристальный взгляд миссис Тинкхем и десятка кошек.
I felt ashamed, ashamed of being parted from Finn, of having known so little about Finn, of having conceived things as I pleased and not as they were.	Мне стало стыдно - стыдно, что я расстался с Финном, что я так мало знал о нем, что представлял себе все так, как мне хотелось, а не как было на самом деле.
'Well, he's gone,' I said.	- В общем, он уехал, - сказал я.
'You'll see him in Dublin,' said Mrs Tinckham.	- Вы увидитесь с ним в Дублине, - сказала миссис Тинкхем.
I tried to imagine this; Finn at home and I a visitor. I shook my head.	Я попробовал вообразить такую встречу - Финн дома, а я у него в гостях - и покачал головой.
'I couldn't,' I said. I knew that Mrs Tinckham understood.	- Не выйдет, - сказал я и не сомневался, что миссис Тинкхем поняла.
'You never know what you won't want to do when the time comes,' said Mrs Tinckham in the vague tone in which she utters those remarks of hers which may be deep counsel or may be senseless.	- Никогда не знаешь, что захочется сделать, когда придет время, произнесла миссис Тинкхем тем неопределенным тоном, каким она изрекает все эти свои сентенции, может быть, исполненные глубокой мудрости, а может быть, и бессмысленные.
I looked up at her quickly.	Я быстро взглянул на нее.
The wireless murmured on and the cigarette smoke drifted between us like a veil, shifting its layers very gently in the slow summer air from the doorway.	Радио все бормотало еле слышно, и папиросный дым висел между нами, как занавес, чуть колыхаясь в медленных волнах летнего воздуха.
She blinked at me and her pupils seemed narrowed to vertical slits.	Она поморгала, и зрачки у нее стали узкие, как вертикальные щелки.

'Well, we'll see,' I said to her.	- Ну что ж, посмотрим, - сказал я.
'That always the best thing to say, isn't it, dear?' said Mrs Tinckham.	- Лучше этого не скажешь, верно, голубчик? -отозвалась миссис Тинкхем.
At last I took up Sadie's letter.	Наконец я взял в руки письмо Сэди.
I was extremely nervous of it.	Я очень нервничал.
I felt sure that it would contain something unpleasant.	Я был уверен, что меня ждут неприятности.
Mars stirred at my feet and snuffed against my shoe.	Марс пошевелился и обнюхал мой башмак.
I opened the envelope.	Я разорвал конверт.
There were two enclosures which I set aside and unfolded a long perfumed sheet down which a narrow column of writing flowed in Sadie's elegant hand.	Две вложенные бумажки я отложил в сторону и развернул длинный надушенный листок, по которому узким столбиком бежали изящные строчки.
Her letter read as follows.	Вот что писала Сэди:
DARLING JAKE,	"Джейк, мое золото!
About that wretched dog--you must think me awful not to have written sooner, but the truth is that your letter got mixed up with the most enormous pile of fan mail. (What a problem that is!	Насчет этой злосчастной собаки - ты, наверно, считаешь меня свиньей, что я до сих пор не ответила, но понимаешь, твое письмо по ошибке попало в огромнейшую пачку писем от поклонников. (Это целая проблема.
One never knows whether to look at the stuff or not.	Никогда не знаешь, бросать их или нет.
Just to see it there is rather uplifting for the ego--though I suppose it does undermine the character a bit.	Один вид их сильно поднимает настроение, хотя для характера это, наверно, не очень-то полезно.
Not that I'd ever dream of reading it even if I had time.	О том, чтобы все это читать, нечего и думать.
My secretary just classifies it into cretins for, cretins against, cranks, professionals, intellectuals, religious, and offers of marriage!) I must say, I was just a little hurt by the tone of your letter--that is, until I realized that of course you didn't write it. (Did you, darling?)	Мой секретарь просто сортирует их на кретинов за, кретинов против, психов, профессионалов, интеллигентов, духовных лиц и предложения руки и сердца!) Признаюсь, тон твоего письма меня чуть-чуть обидел, но потом я сообразила, что, конечно, это писал не ты. (Или все-таки ты?)
Yes, now about the dog.	Да, так насчет собаки.
The fact is, S. and I have so much on our hands at the moment we really can't cope with the brute. (You've no idea what a bother an animal picture is.	Дело в том, что сейчас С. и я так заняты, что нам просто некогда возиться с этим зверем. (Ты не представляешь, какая морока ставить фильмы с животными.
The most impossible men in tweeds come in and wander about the set--and the next thing is the Dumb Friends' League are sending in spies disguised as continuity girls.) S. thought the easiest thing would be for you to keep him if you'd like to.	На съемки проникают какие-то невозможные типы в толстых пиджаках, а потом - трах! - Лига защиты бессловесных друзей подсылает шпионок, переодетых ассистентками.) С. считает, что проще всего будет тебе оставить его у себя.

That is, we'd expect you to buy him, of course. (Sorry to be a business girl, but one has to watch the cash, with the cost of living and partly living what it is, and the income tax people absolutely inventing ways to make one poor.	То есть, конечно, в том смысле, что ты его купишь. (Прости, что пишу как делец, но деньги на дороге не валяются, а жизнь или видимость жизни страшно дорога, да еще эти типы с подоходным налогом только и думают, как бы тебя обобрать.
Anyway, it's S.'s thing, you know, not mine. I'm just writing on his behalf.) I should say ?700 and call it quits.	А в общем, ты же знаешь, собака не моя, а С., я просто пишу от его имени.) 700 фунтов - и мы квиты.
That covers all film rights, book rights, ad. rights, and so on. (You've no idea how many rights there are in this business!	Эта сумма покрывает права кино, права издателей, права рекламы и пр. (Ты не представляешь, сколько в этом деле разных прав.
Talk about the Rights of Dog!) Of course he's a bargain at the price. But S. got him cheap in fact, and we only want to cover our costs.	Что там "Права собаки"!) Конечно, цена очень низкая, но С, тоже купил его по дешевке, и мы хотим только оправдать расходы.
If you'd like to buy, perhaps you'd get in touch with my solicitor--I enclose his card, if I've remembered to do so.	Если вздумаешь купить - свяжись с моим поверенным, прилагаю его карточку, если не забыла.
If you don't want to buy perhaps you'd get in touch anyhow and make some arrangement about returning the animal.	Если покупать не будешь - опять-таки свяжись с ним и договорись о том, как вернуть собаку.
Sorry not to look after this in person; I'm madly busy getting ready to go to the States.	Прости, что не занимаюсь этим сама: я безумно занята, готовлюсь к поездке в Штаты.
By the way, if you do decide to buy the dog, don't forget to work the ads.	Кстати, если ты решишь его купить, не забудь о рекламе.
I enclose (ditto) a letter from the dog-biscuit people, I forget their name.	Прилагаю (тоже если не забыла) письмо от фирмы, которая продает собачьи галеты (фамилию не помню).
They want to use photos or something.	Им нужно разрешение печатать фото или что-то там еще.
Whatever they offer, ask for twice.	Сколько бы они ни предложили, проси вдвое больше.
Forgive this fearful scribble.	Прости за каракули.
It was good to see you.	Хорошо было повидаться.
Let's meet again, shall we, when the hurly burly's done.	Встретимся опять, когда все утрясется.
Tho' heaven only knows when that will be.	Хотя когда это будет, одному богу ведомо.
Perhaps in a year or two.	Может быть, через год - через два.
I have a long and tender memory.	Память у меня крепкая и нежная.
Yours ever,	Всегда твоя
SADIE	Сэди.
P.S.	P.S.

S. seems to have a typescript of yours which some woman lent him.	У С., оказывается, есть твоя рукопись, перепечатанная на машинке, ему дала ее какая-то женщина.
I'll get him to lodge it chez my solicitor, so you can pick it up when you call about the dog.	Я велю ему, пусть передаст ее моему поверенному, чтобы ты мог ее взять, когда зайдешь насчет собаки".
This letter absolutely delighted me.	Это письмо привело меня в полный восторг.
I didn't know which pleased me most, its gentleness or its cunning.	Не знаю, что в нем восхитило меня больше -доброта или хитрость.
I had no doubt that Sadie thought it quite possible that I would be fool enough to buy Mars, she probably wasn't sure whether I knew the secret of his age, she must think it unlikely that she would find a better buyer in her own well-informed milieu, she asked a sum of money which was about the maximum that I would be likely to be able or willing to cough up, she then hastened to indicate a way in which I might manage to recoup myself; and the final paragraph clearly came from the heart, or whatever cool yet sensitive organ Sadie kept in place of one.	Сэди, несомненно, считала меня способным по глупости купить Марса, она, вероятно, не была уверена, известна ли мне тайна его возраста, она не надеялась найти лучшего покупателя в своем ближайшем, хорошо осведомленном кругу, она запросила максимальную сумму, какую я, по ее расчетам, смогу или захочу выложить, и тут же поспешила указать мне способ, как возместить расходы; а последний абзац явно шел от сердца, или как бы там ни назывался тот прохладный, но чувствительный орган, который служил Сэди вместо оного.
I looked at the two enclosures.	Я прочел приложенные документы.
One was the card of Sadie's solicitor, which I stowed away in my pocket.	Карточка поверенного Сэди - я сунул ее в карман.
The other was the letter from the dog-biscuit people.	Письмо от фирмы собачьих галет - я просмотрел его и разорвал.
I glanced at this and then tore it up. ' Your public career is over!' I said to Mars.	"Кончилась твоя общественная карьера!" - сказал я Марсу.
Then I took out of my coat the bundle of notes which I had taken from Hugo's safe.	Из кармана пиджака я извлек пачку денег, которые взял в сейфе Хьюго.
I began to count them.	Я стал их считать.
Mrs. Tinckham watched with interest, but made no inquiry.	Миссис Тинкхем наблюдала за мной с интересом, но ничего не спросила.
The bundle contained exactly a hundred pounds.	В пачке оказалось ровно сто фунтов.
I tied them up again and put them away.	Я опять связал их и положил в карман.
'Could you sell me some writing-paper and envelopes?' I asked Mrs Tinckham.	- У вас есть почтовая бумага и конверты? -спросил я миссис Тинкхем.
She handed them over.	Она передала мне папку через прилавок.
' These are on the house,' she said.	- Денег не нужно, - сказала она.
' I shall never manage to sell them.'	- Мне их все равно никогда не продать.
They were yellow with dust and age.	Конверты совсем пожелтели от пыли и времени.
Inside the cover of the pad I made a short calculation.	На внутренней стороне папки я произвел короткий подсчет.

My winnings on Lyrebird amounted to six hundred pounds.	Мой выигрыш от Птицы Лиры составлял шестьсот фунтов.
This, with Hugo's hundred pounds, and what I had in the bank, brought my credit up to about seven hundred and sixty pounds.	Это, да еще сто фунтов Хьюго, да то, что лежит у меня в банке, - итого примерно 760 фунтов.
I looked at this figure for a while, but more in sorrow than in hesitation.	Некоторое время я смотрел на эту цифру, скорее печально, нежели с сомнением.
Of course I had to buy Mars.	Разумеется, Марса нужно купить.
I didn't need to pause to ask myself whether or even why.	Тут нечего было и колебаться и даже искать причины.
It was written in the heavens, and not to do it would be to prove myself an underling.	Не сделать этого значило показать себя тряпкой и негодяем.
Nor did it occur to me to try to beat Sadie down.	Не пришло мне в голову и просить Сэди о скидке.
The formal properties of the situation left me with no choice.	Формально ситуация не оставляла мне никакого выбора.
I must pay up, and without argument or comment.	Надо платить, без споров и комментариев.
This was no moment for haggling with destiny.	Сейчас не время торговаться с судьбой.
I would only allow myself the luxury, when it had all been settled, of one brief note to Sadie: a note which she would not pretend to have mislaid among her fan mail.	Одну только роскошь я себе позволю, когда деловая сторона будет улажена, - пошлю Сэди коротенькую записку, и уж тут она не станет сочинять, будто записка по ошибке попала в почту от поклонников.
As I thought this I knew that Sadie concerned me.	Подумав это, я понял, что до конца не разделался с Сэди.
There was no doubt that we should meet again.	Мы еще встретимся.
But that was for the future.	Но это дело будущего.
The future--it opened for a moment before me, a land of hills and far distances; and I closed my eyes.	Будущее, на мгновение оно распахнулось передо мной - край холмов и далеких просторов; и я закрыл глаза.
Sadie would keep.	Сэди не пропадет.
There is only one thing which will make a woman keep, and that is intelligence.	Единственное, что может помочь женщине не пропасть, - это ум.
Sadie had it.	Сэди умна.
Hugo was right.	Хьюго был прав.
I wrote the cheque.	Я выписал чек.
I reckoned that this left me with just about as much cash to my name as I had had when I left Earls Court Road at the beginning of this story.	Получалось, что денег у меня остается примерно столько же, сколько было, когда я съехал с Эрлс-Корт-роуд в начале этой повести.
I sighed a little over this, and for a moment the spectral fortunes which I had been so near to winning rose about me in a whirl till I was blinded in a snowstorm of five-pound notes.	Я тихонько вздохнул, и на какой-то миг призрачные богатства, которые чуть не попали мне в руки, вихрем закружились вокруг меня, точно слепящая метель из пятифунтовых бумажек.

But the tempest subsided; and I knew that I had no deep regrets.	Но метель улеглась, и я уже знал, что не испытываю особых сожалений.
Like a fish which swims calmly in deep water, I felt all about me the secure supporting pressure of my own life. Ragged, inglorious, and apparently purposeless, but my own.	Как рыба, спокойно плавающая в глубине, я ощущал со всех сторон надежное давление собственной жизни - рваной, бесславной и, судя по всему, бесцельной, но моей.
I completed the letter to Sadie's solicitor, and asked him to send the typescript to me care of Mrs Tinckham.	Я дописал письмо поверенному Сэди, прося его переслать мне рукопись на адрес миссис Тинкхем.
I could raise money on that as soon as I wished.	Под этот материал я в любую минуту могу достать денег.
There would be no more translating.	А больше я переводить не буду.
I began to undo the parcel of manuscripts.	Я стал развязывать пакет со своими рукописями.
I spread them out on the table; and as I touched them my hands were trembling like the hands of a water-diviner.	Я разложил их на столе, и руки у меня дрожали, как у спирита.
I began to glance through them, looking with surprise on what I had done.	Я стал проглядывать их, удивляясь своим писаниям.
There was a long poem, the fragment of a novel, a number of curious stories.	Была там поэма, кусок романа, несколько занятных рассказов.
It seemed to me that I had written them long ago.	Мне показалось, что я написал их очень давно.
These things were mediocre, I saw it.	Вещи были слабые, я это видел.
But I saw too, as it were straight through them, the possibility of doing better--and this possibility was present to me as a strength which cast me lower and raised me higher than I had ever been before.	Но я видел также, как бы сквозь них, возможность написать лучше, и эта возможность явилась ко мне как сила, которая придавила меня так низко и вознесла так высоко, как я раньше и вообразить не мог.
I took out Hugo's copy of The Silencer, and the sight of it gave me joy.	Я достал "Молчальника", принадлежавшего Хьюго, и вид его меня порадовал.
This too was only a beginning.	Это тоже было только началом.
It was the first day of the world.	Был первый день творенья.
I was full of that strength which is better than happiness, better than the weak wish for happiness which women can awaken in a man to rot his fibres.	Я был полон той силы, что лучше счастья, лучше безвольного желания счастья, которое женщина может вызвать в мужчине, чтобы отравить его медленным ядом.
It was the morning of the first day.	Было утро первого дня.
I stretched and yawned, and Mars stretched too, shaking each limb.	Я потянулся и зевнул, и Марс тоже потянулся, весь, от головы до хвоста.
I spread out my arms and smiled at Mrs Tinckham.	Я раскрыл объятия и улыбнулся миссис Тинкхем.
She smiled back through the haze like a Cheshire cat.	Сквозь дым она улыбнулась мне в ответ, как чеширская кошка.

But as I stretched my body out, trying to embrace the world, there was a strange whisper going on in my head, as if someone I knew were murmuring into my ear, as if someone I loved were trying to tell me a secret; and I stiffened slowly as one who is listening.	Но пока я блаженно потягивался, пытаясь обнять весь мир, в голове у меня звучало странное бормотанье, словно кто-то, кого я знал, тихо шепчет мне на ухо, словно кто-то, кого я любил, пытается доверить мне тайну; и я замер, прислушиваясь.
'There's a friend of yours on the wireless,' said Mrs Tinckham.	- По радио выступает ваша знакомая, - сказала миссис Тинкхем.
'Who?' I asked.	- Кто?
'Name of Quentin,' said Mrs Tinckham.	- Фамилия Квентин.
She passed me the Radio Times, and as I fumbled with the pages she suddenly turned the wireless on full.	- Она протянула мне "Радио таймс" и, пока я неловко листал страницы, вдруг включила приемник на полную мощность.
Like a sea wave curling over me came Anna's voice.	Как морская волна, меня окатил голос Анны.
She was singing an old French love song.	Она пела старинную французскую любовную песню.
The words came slowly, gilded by her utterance.	Слова летели медленно, позолоченные ее выговором.
They turned over in the air slowly and then fell; and the splendour of the husky gold filled the shop, transforming the cats into leopards and Mrs Tinckham into an aged Circe.	Они медленно переворачивались в воздухе и падали; и великолепие матового золота заполнило лавчонку, обратив кошек в леопардов, а миссис Тинкхем - в престарелую Цирцею.
I sat quite still and held Mrs Tinck's eyes, as she leaned there with her hand frozen upon the knob of the wireless.	Я сидел замерев, глядя в глаза миссис Тинк, а она склонилась над прилавком, и ее рука застыла на регуляторе.
It was very long since I had heard Anna sing; and as I listened I saw her, and saw the little streak of grey in the coronet of her hair.	Давно-давно я не слышал, как Анна поет, а теперь я слушал ее и видел, видел седую прядку в короне ее волос.
The song ended.	Песня кончилась.
'Turn it off!' I said, for I could bear no more.	- Довольно! - сказал я, потому что слушать дальше у меня не было сил.
The shop was suddenly silent.	В лавке внезапно наступила тишина.
Mrs Tinckham had turned the wireless off completely, and for the first time since I had ever come to Mrs Tinckham's shop I could hear the animals breathing.	Миссис Тинкхем выключила радио, и впервые с тех пор, как я здесь бывал, я услышал дыхание кошек.
Anxiously I turned the pages of the Radio Times until I found the place.	В тревоге я листал "Радио Таймс", пока не нашел нужное место:
'Anna Quentin,' it said, 'relayed from the Club des Fous in Paris, in the first of a series of ten broadcasts entitled Qu'est-ce que la Chanson?' I smiled with a smile which penetrated my whole being like the sun.	"Анна Квентин выступает в "Club des Foux" в Париже в первой из десяти передач в серии, озаглавленной "Qu'est-ce que la chanson?"" Я улыбнулся, и улыбка, как солнце, пронизала все мое существо.
' You see,' said Mrs Tinckham.	- Вот видите, - сказала миссис Тинкхем.
' I see,' I said. I wondered what she meant.	- Вижу, - сказал я, недоумевая, о чем она думает.

We looked at each other.	Мы поглядели друг на друга.
'Mrs Tinck,' I said, 'I'll tell you something.'	- Знаете что, миссис Тинк?
'What?' said Mrs Tinckham.	- Что?
' I'm going to get a job,' I said.	- Я решил поступить на работу.
I didn't expect her to look surprised, and she didn't. ' What can you do?' asked Mrs Tinckham.	Я не ожидал, что она удивится, и она не удивилась. - А что вы умеете делать? - спросила миссис Тинкхем.
'I shall find a part-time job in a hospital,' I said.	- Найду работу на полдня в какой-нибудь больнице.
' I can do that.'	Это я умею.
I am very conservative by temperament.	- Я по натуре консервативен.
'But first I must find somewhere to live,' I said.	- Но сперва мне нужно подыскать себе жилье.
'You could look at the board outside,' said Mrs Tinck.	- А вы посмотрите на доске за дверью, - сказала миссис Тинкхем.
'There may be a room advertised, I forget.'	- Там, кажется, было объявление насчет комнаты, я что-то не помню.
I got up and went outside.	Я встал и вышел за дверь.
Mars ambled after me and stood leaning lazily against my legs, scanning the street for mobile and chaseable cats.	Марс побрел за мной следом и остановился, привалившись к моим ногам и высматривая нормальных кошек, таких, чтобы двигались и чтобы за ними можно было погнаться.
I examined the board.	Я стал изучать доску.
It was covered with more or less ill-written postcards, which were pinned there for a weekly fee.	Она была заполнена более и менее скверно написанными открытками - их прикалывали здесь на неделю за небольшую плату.
One, neater than the rest, caught my eye, advertising a ground-floor room near Hampstead Heath, with no petty restrictions.	Среди них выделялась одна поаккуратнее других -сдавалась комната на первом этаже близ Хэмстед-Хит, без мелочных ограничений.
This obviously referred to women; I wondered if it might be extended to cover dogs.	Очевидно, это относилось к женщинам; я понадеялся, что удастся распространить льготу и на собак.
'Who put that one up?' I asked Mrs Tinck.	- Кто это вывесил? - спросил я у миссис Тинкхем.
'An odd kind of man,' said Mrs Tinckham. 'I don't know him particularly.'	- Чудной такой мужчина, я его толком и не знаю.
'What's he like?' I asked.	- А какой он с виду?
'He's rather tall,' said Mrs Tinckham.	- Довольно высокого роста.
I knew that I should have to go to Hampstead to find out what was odd about him.	Я понял: чтобы выяснить, чем он чудной, мне придется побывать в Хэмстеде.
' You've nothing against him?' I said.	- Но вы ничего против него не имеете?
' Oh, nothing at all,' said Mrs Tinck.	- Решительно ничего, - сказала миссис Тинкхем.
'Why don't you go and look at the room?'	- Вы бы съездили, посмотрели комнату.

' I'll do it tonight,' I said.	- Съезжу сегодня же.
'If you're stuck for a bed you can come back and sleep here,' said Mrs Tinck.	- Если негде будет спать, возвращайтесь, можете переночевать здесь.
This was an extraordinary concession.	Это была из ряда вон выходящая милость.
'Thank you, Mrs Tinckham,' I said, 'but where shall I sleep?'	- Спасибо, миссис Тинкхем, - сказал я, - но где же мне здесь спать?
'I'll make you a bed behind the counter,' said Mrs Tinckham. 'I'll move Maggie and her kittens into the back room.'	- Я вам постелю за прилавком, а Мэгги с котятами возьму в заднюю комнату.
'How are Maggie and her kittens?' I asked politely.	- Как поживает Мэгги с котятами? - вежливо осведомился я.
' Come and see,' she said.	- А вот, полюбуйтесь.
Feeling that I was stepping on to sacred ground, I came round behind the counter.	Сознавая, что ступаю по священной земле, я зашел за прилавок.
In the corner at Mrs Tinckham's feet, in a cardboard stationery box, lay Maggie with four kittens curled against her striped belly.	В углу, у ног миссис Тинкхем, лежала в большой картонке Мэгги, четыре котенка, свернувшись, прильнули к ее полосатому брюху.
Maggie was blinking and yawning and looking the other way while the kittens struggled into her fur.	Мэгги помаргивала, зевала и отворачивалась, а котята тыкались в ее шерсть.
I looked, I looked closer, and then I exclaimed.	Я поглядел, пригляделся поближе, и у меня вырвалось удивленное восклицание.
' Yes, you see,' said Mrs Tinckham.	- Да, вот видите ли, - сказала миссис Тинкхем.
I knelt down and began to lift the kittens one by one.	Я опустился на колени и стал вынимать котят одного за другим.
Their bodies were as round as balls and they squeaked almost inaudibly.	Они были круглые, как шарики, и еле слышно попискивали.
One of them was tabby, one was tabby and white, and two of them appeared to be completely Siamese.	Один был пестрый, другой почти белый, а два -явно сиамские.
I studied their markings and their crooked tails and their fierce squinting blue eyes.	Я внимательно разглядывал их окраску, и загнутые хвосты, и злые, косящие синие глаза.
Already they seemed to be squeaking more huskily than the others.	Мне уже казалось, что они и пищат громче остальных.
' So Maggie's done it at last!' I said.	- Значит, Мэгги наконец решилась! - сказал я.
Mars thrust his head under my arm and sniffed at the little beasts with condescension.	Марс просунул голову под мою руку и снисходительно обнюхивал малышей.
I put them back in the box.	Я положил их обратно в картонку.
'What puzzles me,' said Mrs Tinckham, 'is why those two should be pure Siamese and the other ones quite different, instead of their all being half tabby and half Siamese.'	- Не могу взять в толк, - сказала миссис Тинкхем,- почему эти два совсем сиамские, а два других нисколечко. Вот если бы все были наполовину сиамские...
'Oh, but that's how it always is. It's quite simple,' I said.	- Ну, это просто, - сказал я. - Так всегда бывает.
'Why is it then?' said Mrs Tinck.	- Почему?

'Well,' I said, 'it's just a matter of...' I stopped.	- Да понимаете, все дело в том... - Я осекся.
I had no idea what it was a matter of.	Я понятия не имел, в чем тут дело.
I laughed and Mrs Tinckham laughed.	Я рассмеялся, и миссис Тинкхем рассмеялась.
'I don't know why it is,' I said.	- Не знаю, почему это так, - сказал я.
'It's just one of the wonders of the world.'	- Просто это одно из чудес нашей жизни.