Под сетью - английский и русский параллельные тексты

Iris Murdoch	Айрис Мёрдок
Under the Net	Под сетью
All, all of a piece throughout:	Все сплошь до конца - потери:
Thy Chase had a Beast in view:	Погоня твоя - за зверем!
Thy Wars brought nothing about; Thy Lovers were all untrue.	В любви изменили все, Никто не остался верен. И войны твои - впустую.
' Tis well an old Age is out,	Одно хорошо - все минует
And time to begin a New.	И старому веку на смену Увидим пору иную.
DRYDEN, The Secular Masque	Драйден, "Светская маска"
One	Глава 1
When I saw Finn waiting for me at the corner of the street I knew at once that something had gone wrong.	Финн ждал меня на углу, и при виде его я сразу понял, что дело неладно.
Finn usually waits for me in bed, or leaning up against the side of the door with his eyes closed.	Обычно Финн ждет меня в постели или прислонившись к дверному косяку и закрыв глаза.
Moreover, I had been delayed by the strike.	К тому же меня задержала забастовка.
I hate the journey back to England anyway; and until I have been able to bury my head so deep in dear London that I can forget that I have ever been away I am inconsolable.	Я и всегда-то ненавижу обратный путь в Англию и бываю безутешен до тех пор, пока мне не удается уйти с головой в любимый Лондон и я уже не помню, что уезжал.
So you may imagine how unhappy it makes me to have to cool my heels at Newhaven, waiting for the trains to run again, and with the smell of France still fresh in my nostrils.	А тут можете себе представить, как мне было весело, когда пришлось болтаться без дела в Ньюхейвене, дожидаясь, пока опять пойдут поезда, а из ноздрей у меня еще не выветрился запах Франции.
On this occasion too the bottles of cognac which I always smuggle had been taken from me by the Customs, so that when closing time came I was utterly abandoned to the torments of a morbid self-scrutiny.	В довершение всего коньяк, который я всегда провожу благополучно, отобрали на таможне, так что, когда закрылись рестораны, я оказался целиком во власти мучительного болезненного самоанализа.
The invigorating objectivity of true contemplation is something which a man of my temperament cannot achieve in unfamiliar towns in England, even when he has not also to be worrying about trains.	Бодрящей объективности отрешенного созерцания человек моего склада не способен достигнуть в незнакомом английском городе, даже когда ему не нужно вдобавок тревожиться о поездах.
Trains are bad for the nerves at the best of times.	Поезда вообще не полезны для нервов.
What did people have nightmares about before there were trains?	Про что людям снились кошмары, когда еще не было поездов?
So all this being considered, it was an odd thing that Finn should be waiting for me in the road.	По всем этим причинам, вместе взятым, мне не понравилось, что Финн ждет меня на улице.
As soon as I saw Finn I stopped and put the cases down.	Увидев Финна, я сейчас же остановился и поставил чемоданы на землю.
They were full of French books and very heavy.	Они были набиты французскими книгами и очень тяжелые.

I shouted	Я крикнул:
' Hey!' and Finn came slowly on.	"Эй!" - и Финн медленно двинулся ко мне.
He never makes haste.	Финн никогда не торопится.
I find it hard to explain to people about Finn.	Мне трудно бывает объяснить наши с ним отношения.
He isn't exactly my servant.	Нельзя сказать, чтобы он был мой слуга.
He seems often more like my manager.	Зачастую его скорее можно назвать моим импресарио.
Sometimes I support him, and sometimes he supports me; it depends.	Иногда я его содержу, иногда он меня - смотря по обстоятельствам.
It's somehow clear that we aren't equals.	В общем, всякому ясно, что он мне не ровня.
His name is Peter O'Finney, but you needn't mind about that, as he is always called Finn, and he is a sort of remote cousin of mine, or so he used to claim, and I never troubled to verify this.	Его имя - Питер О'Финни, но это не страшно, все зовут его просто Финн, и он приходится мне каким-то дальним родственником - так по крайней мере он утверждает, а мне лень проверять.
But people do get the impression that he is my servant, and I often have this impression too, though it would be hard to say exactly what features of the situation suggest it.	Но у людей всегда создается впечатление, что он мой слуга, у меня и у самого бывает такое впечатление, хотя объяснить, почему это так, я бы не взялся.
Sometimes I think it is just that Finn is a humble and self-effacing person and so automatically takes second place.	Иногда я приписываю это тому, что Финн -смиренное существо, что он как-то невольно остается в тени и играет вторую скрипку.
When we are short of beds it is always Finn who sleeps on the floor, and this seems thoroughly natural.	Если нам не хватает кроватей, на полу всегда спит Финн, и это кажется вполне в порядке вещей.
It is true that I am always giving Finn orders, but this is because Finn seems not to have many ideas of his own about how to employ his time.	Правда, я вечно даю Финну распоряжения, но только оттого, что сам он, по-моему, не умеет придумывать, чем заняться.
Some of my friends think that Finn is cracked, but this is not so; he knows very well indeed what he is about.	Некоторые мои знакомые считают, что у Финна не все дома, но это неверно: он отлично соображает, что к чему.
When Finn came up to me at last I indicated one of the cases for him to carry, but he did not pick it up.	Когда Финн подошел наконец ко мне, я указал ему на один из чемоданов, но он его не поднял.
Instead he sat down on it and looked at me in a melancholy way.	Вместо этого он сел на него и обратил на меня взгляд, полный печали.
I sat down on the other case, and for a little while we were silent.	Я сел на второй чемодан, и некоторое время мы сидели молча.
I was tired, and reluctant to ask Finn any questions; he would tell all soon enough.	Я устал, мне не хотелось расспрашивать Финна -подожду, пока сам расскажет.
He loves trouble, his own or other people's without discrimination, and what he particularly likes is to break bad news.	Он обожает неприятности, все равно, свои или чужие, и особенное удовольствие ему доставляет сообщать дурные вести.
Finn is rather handsome in a sad lanky fashion, with straight drooping brownish hair and a bony Irish face.	Финн довольно красив долговязой, меланхолической красотой; у него длинные прямые темные волосы и костлявое ирландское лицо.

He is a head taller than me (I am a short man), but he stoops a little.	Он на голову выше меня (я невысок ростом), но немного сутулится.
As he looked at me so sadly my heart sank.	От его скорбного взгляда у меня упало сердце.
'What is it?' I said at last.	- Что случилось? - спросил я наконец.
' She's thrown us out,' said Finn.	- Она нас гонит с квартиры, - отвечал Финн.
I could not take this seriously; it was impossible.	Принять это всерьез было невозможно.
' Come now,' I said kindly to Finn.	- Перестань, - сказал я ласково.
'What does this really mean?'	- Кроме шуток, что это значит?
' She's throwing us out,' said Finn.	- Велит нам выметаться, - сказал Финн.
'Both of us, now, today.'	- Обоим. Сегодня. Сейчас же.
Finn is a carrion crow, but he never tells lies, he never even exaggerates.	Финн любит каркать, но он никогда не лжет, даже не преувеличивает.
Yet this was fantastic.	Однако я все еще отказывался верить.
'But why?' I asked.	- Но почему?
'What have we done?'	Что мы такого сделали?
'It's not what we've done, it's what she's after doing,' said Finn.	- Мы-то ничего не сделали, а вот она хочет кое-что сделать.
' She's going to get married to a fellow.'	Решила выйти замуж.
This was a blow.	Это был удар.
Yet even as I flinched I told myself, well, why not?	Я дрогнул, но тут же сказал себе: а почему бы и нет?
I am a tolerant and fair-minded man.	Я справедлив и терпим.
And next moment I was wondering, where can we go?	И в следующую минуту я уже прикидывал, куда нам податься.
'But she never told me anything,' I said.	- Но она мне ничего не говорила, - сказал я.
' You never asked anything,' said Finn.	- Ты не спрашивал.
This was true.	Это была правда.
During the last year I had become uninterested in Magdalen's private life.	За последнее время личная жизнь Магдален перестала меня интересовать.
If she goes out and gets herself engaged to some other man whom had I to thank but myself?	Если она вздумала обручиться с другим мужчиной, винить в этом я мог только себя.
'Who is this person?' I asked.	- Кто он? - спросил я.
' Some bookie fellow,' said Finn.	- Какой-то букмекер.
' Is he rich?'	- Богатый?
' Yes, he has a car,' said Finn.	- Да, у него своя машина.
This was Finn's criterion, and I think at that time it was mine too.	Это был критерий Финна, а в то время, пожалуй, и мой тоже.
'Women give me heart disease,' Finn added.	- От этих женщин можно заболеть, - сказал Финн.

He was no gladder than I was at being turned out.	Съезжать с квартиры улыбалось ему не больше, чем мне.
I sat there for a moment, feeling a vague physical pain in which portions of jealousy and wounded pride were compounded with a profound sense of homelessness.	Я опять помолчал, ощущая тупую физическую боль, в которой ревность и уязвленное самолюбие мешались с горьким чувством бездомности.
Here we were, sitting in Earls Court Road on a dusty sunny July morning on two suitcases, and where were we to go next?	Вот мы пыльным, жарким июльским утром сидим на Эрлс-Корт-роуд на двух чемоданах, и куда нам теперь деваться?
This was what always happened.	Так бывало всегда.
I would be at pains to put my universe in order and set it ticking, when suddenly it would burst again into a mess of the same poor pieces, and Finn and I be on the run.	Стоило мне с великим трудом навести порядок в своей вселенной и начать в ней жить, как она взрывалась, снова рассыпаясь вдребезги, и мы с Финном повисали в воздухе.
I say my universe, not ours, because I sometimes feel that Finn has very little inner life.	Я говорю "моя вселенная", а не "наша", потому что порой мне кажется, что внутренняя жизнь у Финна очень небогатая.
I mean no disrespect to him in saying this; some have and some haven't.	Сказано это отнюдь не в обиду ему - у одних она богатая, у других нет.
I connect this too with his truthfulness.	Я это связываю с его правдивостью.
Subtle people, like myself, can see too much ever to give a straight answer.	Люди с тонкой душевной организацией, вроде меня, слишком многое видят и потому никогда не могут дать прямой ответ.
Aspects have always been my trouble.	Разные стороны вопроса - вот что всегда меня терзало.
And I connect it with his aptness to make objective statements when these are the last things that one wants, like a bright light on one's headache.	И еще я связываю это с его умением объективно констатировать факты, когда тебе это меньше всего нужно - как яркий свет при головной боли.
It may be, though, that Finn misses his inner life, and that that is why he follows me about, as I have a complex one and highly differentiated.	Возможно, впрочем, что Финн тоскует без внутренней жизни и потому прилепился ко мне - у меня-то внутренняя жизнь очень сложная и многогранная.
Anyhow, I count Finn as an inhabitant of my universe, and cannot conceive that he has one containing me; and this arrangement seems restful for both of us.	Как бы там ни было, я считаю Финна обитателем моей вселенной и не могу вообразить, что у него есть своя, где обитаю я; такое положение, видимо, вполне приемлемо для нас обоих.
It was more than two hours till opening time, and I could hardly face the thought of seeing Magdalen at once.	До открытия ресторанов оставалось еще больше двух часов, а сразу встретиться с Магдален мне было страшновато.
She would expect me to make a scene, and I didn't feel energetic enough to make a scene, quite apart from not knowing anyway what sort of scene I ought to make.	Она, конечно, ждала, что я устрою сцену, я же не чувствовал в себе для этого достаточно энергии, да и не представлял себе, какую сцену следовало устроить.
That would need some thinking out.	Это еще нужно было обдумать.
There is nothing like being ousted for making one start to specify what it is one is being ousted from.	Выставить человека за дверь - лучший способ заставить его поразмыслить над тем, что? осталось по ту сторону двери.

I wanted time to reflect on my status.	Мне нужно было время, чтобы попытаться определить свой статус.
'Would you like a cup of coffee in Lyons'?' I said to Finn hopefully.	- Хочешь, выпьем кофе у Лайонса? - с надеждой спросил я Финна.
'I would not,' said Finn;	- Не хочу, - ответил Финн.
'I'm destroyed already waiting for you to come back, and herself wishing me at the devil.	- Хватит с меня того, что я тебя ждал, а она надо мной измывалась.
Come on now and see her.'	Ступай поговори с ней.
And he started off down the street.	- И он пошел вперед.
Finn never refers to people otherwise than by pronouns or vocatives.	Финн обозначает людей не иначе как местоимениями или окликами.
I followed him slowly, trying to work out who I was.	Я поплелся за ним, стараясь выяснить, что же я собой представляю.
Magdalen lived in one of those repulsive heavy-weight houses in Earls Court Road.	Магдален жила на Эрлс-Корт-роуд, в одном из этих отвратных домов-тяжеловесов.
She had the top half of the house; and there I had lived too for more than eighteen months, and Finn as well.	Она занимала верхнюю половину дома; там прожил и я больше полутора лет, и Финн тоже.
Finn and I lived on the fourth floor in a maze of attics, and Magdalen lived on the third floor, though I don't say we didn't see a lot of each other, at any rate at first.	Мы с Финном жили на четвертом этаже, в лабиринте мансард, а Магдален - на третьем (это, впрочем, не значит, что мы не виделись часто и подолгу, особенно вначале).
I had begun to feel that this was my home.	Я уже стал привыкать к тому, что здесь я у себя дома.
Sometimes Magdalen had boy friends, I didn't mind and I didn't inquire.	К Магдален иногда приходили знакомые мужчины, я ничего не имел против и ни о чем не расспрашивал.
I preferred it when she had, as then I had more time for work, or rather for the sort of dreamy unlucrative reflection which is what I enjoy more than anything in the world.	Мне это даже нравилось, потому что у меня тогда оставалось больше времени для работы, или, вернее, для туманных и бесприбыльных размышлений, которые я люблю больше всего на свете.
We had lived there as snug as a pair of walnuts in their shells.	Мы жили уютно, как две половинки грецкого ореха в одной скорлупе.
We had also lived there practically rent-free, which was another point.	Мало того, я почти ничего не платил за квартиру, а это тоже плюс.
There's nothing that irritates me so much as paying rent.	Ничто меня так не раздражает, как платить за квартиру.
Magdalen, I should explain, is a typist in the city, or she was at the time of the earlier events related in this story.	Нужно пояснить, что Магдален - машинистка в Сити, или, вернее, была, когда началась рассказанная здесь история.
This hardly describes her, however.	Однако это не самая характерная ее черта.
Her real employment is to be herself, and to this she devotes a tremendous zeal and artistry.	Главное ее занятие - быть самой собой, и на это она тратит бездну времени и ухищрений.

Her exertions are directed along the lines suggested to her by women's magazines and the cinema, and it is due simply to some spring of native and incorruptible vitality in her that she has not succeeded in rendering herself quite featureless in spite of having made the prevailing conventions of seduction her constant study.	Свои усилия она направляет по линии, подсказанной дамскими журналами и кино, и если ей, несмотря на прилежное изучение самых модных канонов обольстительности, не удалось окончательно себя обезличить, то объясняется это лишь каким-то не иссякающим в ней ключом врожденной живучести.
She is not beautifuname = "note" that is an adjective which I use sparingly; but she is both pretty and attractive.	Красивой ее назвать нельзя - это определение я употребляю скупо; но она миловидна и привлекательна.
Her prettiness lies in her regular features and fine complexion, which she covers over with a peach-like mask of make-up until all is as smooth and inexpressive as alabaster.	Ее миловидность это правильные черты и превосходный цвет лица, который она прикрывает маской персикового грима, так что все лицо становится гладким и невыразительным, как алебастр.
Her hair is permanently waved in whatever fashion is declared to be the most becoming.	Ее завитые волосы всегда уложены по той моде, какая на данный день объявлена самой последней.
It is a dyed gold.	Они выкрашены в цвет золота.
Women think that beauty lies in approximation to a harmonious norm.	Женщины воображают, что красота - это наибольшее приближение к некой гармоничной норме.
The only reason why they fail to make themselves indistinguishably similar is that they lack the time and the money and the technique.	Они не делают себя неразличимо похожими только потому, что у них нет на это времени, денег и технических возможностей.
Film stars, who have all these, are indistinguishably similar.	Кинозвезд, у которых все это есть, и в самом деле не отличишь одну от другой.
Magdalen's attractiveness lies in her eyes, and in the vitality of her manner and expression.	Привлекательность Магдален - в ее глазах и в живости выражения и повадки.
The eyes are the one part of the face which nothing can disguise, or at any rate nothing which has been invented yet.	Глаза - единственное в лице, чего никак не скроешь; во всяком случае, такого средства еще не изобрели.
The eyes are the mirror of the soul, and you can't paint them over or even sprinkle them with gold dust.	Глаза, как известно, зеркало души; их нельзя закрасить или хотя бы побрызгать золотой пылью.
Magdalen's are big and grey and almond-shaped, and glisten like pebbles in the rain.	У Магдален глаза большие, серые, миндалевидные и блестят, как камушки под дождем.
She makes a lot of money from time to time, not by tapping on the typewriter, but by being a photographer's model; she is everyone's idea of a pretty girl.	Время от времени она зарабатывает уйму денег -не машинкой, а позируя фотографам; она вполне соответствует ходячему представлению о хорошенькой молодой женщине.
Magdalen was in the bath when we arrived.	Когда мы явились, Магдален принимала ванну.
We went into her sitting-room, where the electric fire and the little piles of nylon stockings and silk underwear and the smell of face-powder made a cosy scene.	Мы прошли в ее гостиную, которой электрический камин, кучки нейлоновых чулок и шелкового белья и запах пудры придавали необыкновенный уют.
Finn slumped on to the tousled divan in the way she always asked him not to.	Финн плюхнулся на неубранную тахту, что строго запрещалось.

I went to the bathroom door and shouted	Я подошел к двери ванной и крикнул:
' Madge!'	- Мэдж!
The splashing ceased, and she said,	Плеск прекратился, она сказала:
' Is that you, Jake?'	- Это ты, Джейк?
The cistern was making an infernal noise.	Бачок гудел как проклятый.
'Yes, of course, it's me.	- Ну конечно я.
Look, what is all this?'	Послушай, в чем дело?
' I can't hear you,' said Magdalen.	- Я не слышу, - сказала Магдален.
' Wait a moment.'	- Подожди минутку.
'What is all this?' I shouted.	- В чем дело? - снова прокричал я.
'All this about your marrying a bookie?	- Ты что, правда выходишь за какого-то букмекера?
You can't do this without consulting me!'	Как ты могла не посоветоваться со мной?
I felt I was making a passable scene outside the bathroom door.	Я чувствовал, что устроил вполне сносную сцену.
I even banged on the panel.	Я даже ударил в дверь ванной кулаком.
' I can't hear a word,' said Madge.	- Ничего не слышу, - сказала Мэдж.
This was untrue; she was playing for time.	Это была ложь - она хотела выиграть время.
'Jake, dear, do put the kettle on and we'll have some coffee.	- Джейк, миленький, поставь чайник, мы попьем кофе.
I'll be out in a minute.'	Я сию минуту выйду.
Magdalen swept out of the bathroom with a blast of hot perfumed air just as I was making the coffee, but dodged straight into her dressing-room.	Из ванной Магдален выплыла на волне теплого, надушенного воздуха, как раз когда я заваривал кофе, и сейчас же юркнула к себе - одеваться.
Finn got up hastily from the divan.	Финн поспешно встал с тахты.
We lit cigarettes and waited.	Мы закурили и стали ждать.
Then after a long time Magdalen emerged resplendent, and stood before me.	Прошло еще немало времени, и вот Магдален появилась во всей красе и стала передо мной.
I stared at her in quiet amazement.	Я смотрел на нее изумленный.
A marked change had taken place in her whole appearance.	Во всем ее облике произошла разительная перемена.
She was wearing a tight silk dress, of an expensive and fussy cut, and a great deal of rather dear-looking jewellery.	На ней было облегающее шелковое платье дорогого и затейливого фасона и много драгоценностей, по виду не дешевых.
Even me expression on her face seemed to have altered.	Даже выражение ее лица как будто стало другим.
Now at last I was able to take in what Finn had told me.	Только тут я до конца понял, что сообщил мне Финн.

Walking down the road I had been too full of self-concern to reflect upon the oddness and enormity of Madge's plan.	Пока мы шли к дому, я был слишком поглощен собой, чтобы задуматься о том, как глупа и нелепа затея Мэдж.
Now its cash value was before me.	Теперь эта затея явилась мне в денежном выражении.
It was certainly unexpected.	Да, такого я не ожидал.
Madge was used to consort with tedious but humane city men, or civil servants with Bohemian tastes, or at worst with literary hacks like myself.	Раньше Мэдж общалась со скучными, но гуманными дельцами, либо со служащими, тяготеющими к богеме, либо, на худой конец, с литературными поденщиками вроде меня.
I wondered what curious fault in the social stratification should have brought her into contact with a man who could inspire her to dress like that.	Какой же диковинный изъян в процессе расслоения общества свел ее с мужчиной, который мог вдохновить ее на такие туалеты?
I walked slowly round her, taking it all in.	Я медленно обошел вокруг нее, внимательно приглядываясь.
'What do you think I am, the Albert Memorial?' said Magdalen.	- По-твоему, я что, памятник Альберту? - сказала Магдален.
'Not with those eyes,' I said, and I looked into their speckled depths.	- Ну что ты, с такими-то глазами! - И я заглянул в их крапчатую глубину.
Then an unaccustomed pain shot through me and I had to turn away.	Тут меня пронзила непривычная боль, и я отвернулся.
I ought to have taken better care of the girl.	Нужно было лучше за ней следить.
This metamorphosis must have been a long time preparing, only I had been too dull to see it.	Метаморфоза, конечно же, подготовлялась уже давно, только я-то по своей тупости ничего не заметил.
A girl like Magdalen can't be transformed overnight.	Такую женщину, как Магдален, не переделаешь за одни сутки.
Someone had been hard at work.	Кто-то тут поработал на совесть.
Madge watched me curiously.	Мэдж с любопытством на меня посматривала.
'What's the matter?' she asked.	- Что с тобой? - спросила она.
' Are you ill?'	- Ты болен?
I spoke my thought.	Я вслух повторил свою мысль:
'Madge, I ought to have looked after you better.'	- Мэдж, я плохо о тебе заботился.
'You didn't look after me at all,' said Madge.	- Ты совсем обо мне не заботился, - сказала Магдален.
'Now someone else will.'	- Теперь этим займется другой.
Her laughter had a cutting edge, but her eyes were troubled, and I felt an impulse to make her, even at this late stage, some sort of rash proposal.	Смех ее звучал язвительно, но глаза были смущенные, и я уже готов был даже сейчас, на такой поздней стадии, сделать ей опрометчивое предложение.

A strange light, cast back over our friendship, brought new things into relief, and I tried in an instant to grasp the whole essence of my need of her.	В странном свете, внезапно озарившем нашу прошлую дружбу, я увидел что-то, не замеченное раньше, и попытался мгновенно постичь, почему Магдален мне нужна.
I took a deep breath, however, and followed my rule of never speaking frankly to women in moments of emotion.	Но я тут же перевел дух и последовал своему давнишнему правилу никогда не говорить с женщиной откровенно в минуты волнения.
No good ever comes of this.	Ничего хорошего из этого не получается.
It is not in my nature to make myself responsible for other people.	Не в моей натуре брать на себя ответственность за других.
I find it hard enough to pick my own way along.	Мне и со своими-то затруднениями дай бог справиться.
The dangerous moment passed, the signal was gone, the gleam in Magdalen's eye disappeared and she said,	Опасная минута миновала, сигнал выключили, блеск в глазах Магдален погас, и она сказала:
' Give me some coffee.'	- Налей мне кофе.
I gave her some.	Я налил.
'Now look, Jakie,' she said, 'you understand how it is.	- Так вот, Джейки, - сказала она, - теперь ты понимаешь.
I want you to move your stuff out as soon as poss, today if you can.	Я прошу тебя забрать отсюда свое добро как можно скорее, хорошо бы сегодня.
I've put all your things in your room.'	Все твои вещи я снесла к тебе в комнату.
She had too.	И верно.
Various objects of mine which usually decorated the sitting-room were missing.	Разнообразное мое имущество, обычно украшавшее гостиную, исчезло.
Already I felt I didn't live there any more.	Я почувствовал, что уже не живу здесь.
'I don't understand how it is,' I said, 'and I shall be interested to hear.'	- Нет, не понимаю, - сказал я, - и очень прошу тебя, объясни.
' Yes, you must take everything,' said Magdalen.	- Увози все, - сказала Магдален.
' I'll pay for the taxi if you like.'	- За такси я могу заплатить.
Now she was as cool as a lettuce.	- Теперь она была совершенно спокойна.
'Have a heart, Madge,' I said.	- Будь человеком, Мэдж.
I was beginning to worry about myself again, and felt a lot better.	- Я уже снова тревожился о себе, и от этого мне стало много легче.
' Can't I go on living upstairs?	- Почему я не могу по-прежнему жить наверху?
I'm not in the way.'	Я ведь не помешаю.
But I knew this was a bad idea.	- Но я и сам понимал, что это не годится.
' Oh, Jake!' said Madge.	- Ох, Джейк! - сказала Мэдж.
'You are an imbecile!'	- Ты просто болван.
This was the kindest remark she had made yet.	Это были самые ласковые слова, которые я пока от нее услышал.

We both relaxed.	Мы оба немного оттаяли.
All this time Finn had been leaning against the door, looking abstractedly into the middle distance.	Все это время Финн стоял, прислонившись к косяку и разглядывая какую-то точку в пространстве.
Whether he was listening or not it was hard to tell.	Слушает он или нет, было непонятно.
' Send him away,' said Magdalen.	- Ушли его куда-нибудь, - сказала Магдален.
'He gives me the creeps.'	- От него дрожь пробирает.
'Where can I send him to?' I asked.	- Куда я могу его услать?
'Where can we either of us go?	Куда нам с ним идти?
You know I've got no money.'	Ты же знаешь, что у меня нет денег.
This was not strictly true, but I always pretend as a matter of policy to be penniless, one never knows when it may not turn out to be useful for this to be taken for granted.	Это было не совсем так, но из осторожности я всегда притворяюсь, будто у меня нет ни гроша -такое впечатление обо мне может когда-нибудь и пригодиться.
' You're adults,' said Magdalen.	- Вы взрослые люди, - сказала Магдален.
'At least, you're supposed to be.	- По крайней мере числитесь взрослыми.
You can decide that for yourselves.'	Можете решить сами.
I met Finn's dreamy gaze.	Я глянул в сонные глаза Финна.
' What shall we do?' I asked him.	- Что будем делать?
Finn sometimes has ideas, and after all he had had more time to reflect than I had.	Финна иногда осеняют удачные идеи, да и подумать у него было больше времени, чем у меня.
'Go to Dave's,' he said.	- Поедем к Дэйву, - сказал он.
I could see nothing against that, so I said	Я не нашел что возразить, поэтому сказал:
' Good!' and shouted after him,	"Ладно" - и тут же заорал ему вслед:
'Take the cases!' for he had shot off like an arrow.	"Возьми чемоданы!", потому что он стрелой ринулся к двери.
I sometimes think he doesn't care for Magdalen.	Иногда мне кажется, что Финн недолюбливает Магдален.
He came back and took one of them and vanished.	Он вернулся, взял один из чемоданов и исчез.
Magdalen and I looked at each other like boxers at the beginning of the second round.	Мы с Магдален посмотрели друг на друга, как боксеры перед началом второго раунда.
'Look here, Madge,' I said, 'you can't turn me out just like that.'	- Послушай, Мэдж, - сказал я, - не можешь ты меня выселить вот так, ни с того ни с сего.
'You arrived just like that,' said Madge.	- Ты и вселился ни с того ни с сего, - сказала Мэдж.
It was true.	Это была правда.
I sighed.	Я вздохнул.
' Come here,' I told her, and held out my hand.	- Поди сюда, - и я протянул ей руку.

She gave me hers, but it remained as stiff and unresponsive as a toasting-fork, and after a moment or two I released it.	Она дала мне свою, но рука была неподатливая и безответная, как вилка, и очень скоро я ее выпустил.
'Don't make a scene, Jakie,' said Madge.	- Не устраивай сцен, Джейки, - сказала Мэдж.
I couldn't have made even a little one at that moment.	В ту минуту я не мог бы устроить никакой, даже малюсенькой сцены.
I felt weak, and lay down on the divan.	Я почувствовал слабость и прилег на тахту.
'Eh, eh!' I said gently.	- Так-так, - сказал я мягко.
So you're putting me out, and all for a man that lives on other people's vices.'	- Значит, ты меня выгоняешь, и притом ради человека, который наживается на чужих пороках.
'We all live on other people's vices,' said Madge with an air of up-to-date cynicism which didn't suit her.	- Все мы наживаемся на чужих пороках, - сказала Мэдж, напустив на себя ультрасовременный цинизм, что ей очень не шло.
'I do, you do, and you live on worse ones than he does.'	- И я и ты, а ты еще используешь даже худшие пороки, чем он.
This was a reference to the sort of books I sometimes translated.	- Это относилось к тому разряду книг, какие я время от времени переводил.
'Who is this character, anyway?' I asked her.	- Кто хоть он есть? - спросил я.
Madge scanned me, watching for the effect.	Мэдж заранее пыталась прочесть на моем лице, какое впечатление произведет ее ответ.
'His name,' she said, 'is Starfield.	- Его фамилия Старфилд, - сказала она.
You may have heard of him.'	- Возможно, ты о нем слышал.
A triumphant look blazed without shame in her eye.	- В глазах ее сверкнуло бесстыдное торжество.
I hardened my face to make it expressionless.	Я напряг мускулы лица, чтобы лишить его всякого выражения.
So it was Starfield, Samuel Starfield, Sacred Sammy, the diamond bookmaker.	Вот оно что - Старфилд, Сэмюел Старфилд, Святой Сэмми, король букмекеров.
To describe him as a bookie had been a bit picturesque on Finn's part, although he still had his offices near Piccadilly and his name in lights.	Сказать про него "какой-то букмекер" было со стороны Финна некоторой натяжкой, хотя у него и до сих пор еще была контора вблизи Пикадилли и над дверью - его фамилия из электрических лампочек.
Starfield now did a bit of everything in those regions where his tastes and his money could take him: women's clothes, night clubs, the film business, the restaurant business.	Сейчас Старфилд занимался всем понемножку в тех сферах, какие доступны его вкусам и средствам: дамские туалеты, ночные клубы, кино, рестораны.
'I see,' I said.	- Понятно, - сказал я.
I wasn't going to put on a show for Madge.	Я не намерен был осчастливить Мэдж бурной демонстрацией.
'Where did you meet him?	- Где же вы познакомились?
I ask this question in a purely sociological spirit.'	Меня это интересует с чисто социологической точки зрения.
' I don't know what that means,' said Madge.	- Не знаю, что ты имеешь в виду, - сказала Мэдж.

'If you must know, I met him on a number eleven bus.'	- Но если тебе так уж интересно, мы познакомились в одиннадцатом автобусе.
This was clearly a lie.	Это была явная ложь.
I shook my head over it.	Я покачал головой.
' You're enlisting for life as a mannequin,' I said.	- Ты избрала карьеру манекенщицы, - сказал я.
'You'll have to spend all your time being a symbol of conspicuous wealth.'	- Тебе предстоит проводить все время в том, чтобы олицетворять кричащее богатство.
And it occurred to me as I said it that it mightn't be such a bad life at that.	- И тут же у меня мелькнула мысль, что такая жизнь, может быть, и не самая скверная.
' Jake, will you get out!' said Magdalen.	- Джейк, уезжай, пожалуйста, - сказала Магдален.
'Anyhow,' I said, 'you aren't going to live here with Sacred Sam, are you?'	- Как бы то ни было, - сказал я, - не здесь же ты будешь жить со Святым Сэмми?
'We shall need this flat,' said Magdalen, 'and I want you out of it now.'	- Эта квартира будет нам нужна, и я хочу, чтобы тебя здесь не было.
I thought her answer was evasive.	Ее ответ показался мне уклончивым.
'Did you say you were getting married?' I asked.	- Ты сказала, что выходишь замуж? - спросил я.
I began to have the feeling of responsibility again.	Меня снова кольнуло сознание ответственности.
After all, she had no father, and I felt in loco parentis.	У нее не было отца, и я почувствовал себя in loco parentis.
It was about the only locus I had left.	Другого locust у меня, в сущности, и не осталось.
And it seemed to me, now that I came to think of it, somehow fantastically unlikely that Starfield would marry a girl like Magdalen.	И теперь я сообразил, что Старфилд едва ли захочет жениться на такой девушке, как Магдален.
Madge would do to hang fur coats on as well as any other female clothes-horse.	Вешать на нее меховые манто можно было с таким же успехом, как на всякую другую живую вешалку.
But she wasn't flashy, any more than she was rich or famous.	Но эффектна она не была, как не была ни богата, ни знаменита.
She was a nice healthy English girl, as simple and sweet as May Day at Kew.	Славная, здоровая молодая англичанка, простая и милая, как майский праздник в деревне.
But I imagined Starfield's tastes as being more exotic and far from matrimonial.	У Старфилда, надо полагать, вкусы куда более экзотические и менее матримониальные.
Yes,' said Madge with emphasis, still as fresh as cream.	- Вот именно, - сказала Мэдж подчеркнуто и все так же невозмутимо.
' And now will you start packing?'	- А теперь иди укладываться.
She had a bad conscience, though, I could see from the way she avoided my eye.	- Но по тому, как она избегала встречаться со мной взглядом, было ясно, что совесть у нее неспокойна.
She started fiddling with the bookshelves, saying,	Она подошла к книжной полке.
'I think there are some books of yours here,' and she took out Murphy and Pierrot Mon Ami.	- Тут, кажется, есть твои книги. - И она достала "Мэрфи" и "Pierrot mon ami".

'Making room for comrade Starfield,' I said.	- Освобождаем место для господина Старфилда, -сказал я.
' Can he read?	- А он читать умеет?
And by the way, does he know I exist?'	И кстати говоря, он знает о моем существовании?
'Well, yes,' said Magdalen evasively, 'but I don't want you to meet.	- Допустим, что знает, - увильнула Магдален, - но я не хочу, чтобы вы встречались.
That's why you must pack up at once.	Поэтому я и посылаю тебя укладываться.
From tomorrow onward Sammy will be here a lot.'	С завтрашнего дня Сэмми будет проводить здесь много времени.
' One thing's certain,' I said,	- Ясно одно, - сказал я.
' I can't move everything in a day.	- Все зараз я перевезти не могу.
I'll take some things now, but I'll have to come back tomorrow.'	Часть вещей я заберу сегодня, а за остальным приеду завтра.
I hate being hurried.	- Я не выношу, когда меня торопят.
'And don't forget,' I added fervently, that the radiogram is mine.'	- И не забудь, - добавил я пылко, - что радиола моя.
My thoughts kept reverting to Lloyds Bank Limited.	- Мысли мои неотступно возвращались к банку Ллойда.
'Yes, dear,' said Madge, 'but if you come back after today, telephone first, and if it's a man, ring off.'	- Хорошо, милый, - сказала Мэдж, - но если захочешь прийти завтра или позже, сначала позвони, и если ответит мужской голос, клади трубку.
' This disgusts me,' I said.	- Какая гадость, - сказал я.
' Yes, dear,' said Madge.	- Да, милый.
' Shall I order a taxi?'	Такси вызвать?
'No!' I shouted, leaving the room.	- Нет! - крикнул я, выходя из комнаты.
'If you come back when Sammy's here,' Magdalen called after me up the stairs, 'he'll break your neck.'	- Если Сэмми увидит тебя здесь, - прокричала Магдален мне вслед, когда я уже поднимался по лестнице, - он свернет тебе шею! * * *
I took the other suitcase, and packed up my manuscripts in a brown-paper parcel, and left on foot.	Я взял второй чемодан, завернул и связал свои рукописи и вышел на улицу.
I needed to think, and I can never think in a taxi for looking at the cash meter.	Нужно было подумать, а в такси я не могу думать, потому что все время смотрю на счетчик.
I took a number seventy-three bus, and went to Mrs Tinckham's.	Я сел в 73-й автобус и поехал к миссис Тинкхем.
Mrs Tinckham keeps a newspaper shop in the neighbourhood of Charlotte Street.	Миссис Тинкхем держит газетную лавочку в районе Шарлот-стрит.
It's a dusty, dirty, nasty-looking corner shop, with a cheap advertisement board outside it, and it sells papers in various languages, and women's magazines, and Westerns and Science fiction and Amazing Stories.	Это пыльная, грязная, невзрачная угловая лавчонка, снаружи у двери висит доска с объявлениями, а внутри продаются газеты на разных языках, дамские журналы, ковбойские и научно-фантастические романы и "Поразительные повести".

At least these articles are displayed for sale in chaotic piles, though I have never seen anyone buy anything in Mrs Tinckham's shop except ice cream, which is also for sale, and the Evening News.	Во всяком случае, все это разложено для продажи, вернее, кое-как свалено в стопки, хотя я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь что-нибудь купил у миссис Тинкхем, кроме мороженого, которым она тоже торгует, и еще "Ивнинг ньюс".
Most of the literature lies there year after year, fading in the sun, and is only disturbed when Mrs Tinckham herself has a fit of reading, which she does from time to time, and picks out some Western, yellow with age, only to declare half-way through that she's read it before but had quite forgotten.	Прочая литература годами лежит неподвижно, выцветая на солнце, разве что сама миссис Тинкхем вздумает почитать - такое на нее порой находит - и вытянет из кучи какой-нибудь пожелтевший от времени ковбойский роман, а дочитав до половины, скажет, что, оказывается, уже читала его, только все забыла.
She must by now have read the whole of her stock, which is limited and slow to increase.	Вероятно, она прочла уже весь свой товар - его немного, и пополняется он медленно.
I've seen her sometimes looking at French newspapers, though she professes not to know French, but perhaps she is just looking at the pictures.	Несколько раз я видел у нее в руках французскую газету, хотя она и говорит, что не знает французского, но, может быть, она просто разглядывает иллюстрации.
Besides the ice-cream container there is a little iron table and two chairs, and on a shelf above there are red and green non-alcoholic drinks in bottles.	Кроме контейнера с мороженым в лавке стоит железный столик и два стула, а на полке -бутылки с красными и зелеными безалкогольными напитками.
Here I have spent many peaceful hours.	Здесь я провел немало мирных часов.
Another peculiarity of Mrs Tinckham's shop is that it is full of cats.	Лавка миссис Тинкхем отличается также тем, что она полна кошек.
An ever-increasing family of tabbies, sprung from one enormous matriarch, sit about upon the counter and on the empty shelves, somnolent and contemplative, their amber eyes narrowed and winking in the sun, a reluctant slit of liquid in an expanse of hot fur.	Неуклонно растущее кошачье семейство, происшедшее от одной огромной прародительницы, располагается на прилавке и на пустых полках в сонливом созерцании: янтарные глаза сужены и помаргивают на солнце - ленивые влажные щелки среди изобилия прогретой шерсти.
When I come in, one often leaps down and on to my knee, where it sits for a while in a sedate objective way, before slinking into the street and along by the shop fronts.	Когда я прихожу, какая-нибудь кошка соскакивает ко мне на колени и, посидев сколько полагается, солидно и бесстрастно, ускользает затем на улицу любоваться витринами.
But I have never met one of these animals farther than ten yards away from the shop.	Но ни одной из них я ни разу не встречал дальше, чем за десять шагов от лавки.
In the midst sits Mrs Tinckham herself, smoking a cigarette.	Посреди этого великолепия восседает сама миссис Тинкхем и курит сигарету.
She is the only person I know who is literally a chain-smoker.	Я не знаю другого человека, который курил бы, как она, буквально не переставая.
She lights each one from the butt of the last; how she lights the first one of the day remains to me a mystery, for she never seems to have any matches in the house when I ask her for one.	Она закуривает одну сигарету от остатка другой; как она утром закуривает первую - это для меня тайна, потому что если попросить у нее спичек, их в доме никогда не оказывается.

I once arrived to find her in great distress because her current cigarette had fallen into a cup of coffee and she had no fire to light another.	Однажды я застал ее в великом смятении и горе -очередная сигарета упала в чашку с кофе, а зажечь новую было нечем.
Perhaps she smokes all night, or perhaps there is an undying cigarette which burns eternally in her bedroom.	Может быть, она курит всю ночь, а может быть, в спальне у нее горит вечный огонь - какая-нибудь неугасимая сигарета.
An enamel basin at her feet is filled, usually to overflowing, with cigarette ends; and beside her on the counter is a little wireless which is always on, very softly and inaudibly, so that a sort of murmurous music accompanies Mrs Tinckham as she sits, wreathed in cigarette smoke, among the cats.	Эмалированный тазик у нее в ногах обычно до краев полон окурков; а рядом с ней, на прилавке, стоит маленький радиоприемник, который всегда включен, но самую малость, так что миссис Тинкхем проводит время среди своих кошек, окутанная табачным дымом, под непрестанный аккомпанемент чуть слышного музыкального бормотанья.
I came in and sat down as usual at the iron table, and lifted a cat from the nearest shelf on to my knee.	Я вошел, сел, как обычно, за железный столик и снял одну из кошек с ближайшей полки к себе на колени.
Like a machine set in motion it began to purr.	Она тут же замурлыкала, как пущенная в ход машина.
I gave Mrs Tinckham my first spontaneous smile of the day.	Я улыбнулся миссис Тинкхем - в тот день это была моя первая натуральная улыбка.
She is what Finn calls a funny old specimen, but she has been very kind to me, and I never forget kindness.	На языке Финна миссис Тинкхем - занятная реликвия, но ко мне она была очень добра, а я никогда не забываю доброе отношение.
'Well, now, back again,' said Mrs Tinckham, laying aside Amazing Stories, and she turned the wireless down a bit more until it was just a mumble in the background.	- Вот и вернулись домой, - сказала миссис Тинкхем, откладывая томик "Поразительных повестей", и еще немного приглушила радио, так что остался только невнятный шепот где-то на заднем плане.
' Yes, unfortunately,' I said.	- Да, к сожалению, - отвечал я.
Mrs Tinck, what about a glass of something?'	- Миссис Тинк, как бы стаканчик чего-нибудь?
For a long time I have kept a stock of whisky with Mrs Tinckham in case I ever need a medicinal drink, in quiet surroundings, in central London, out of hours.	Я уже давно храню у миссис Тинкхем запас виски на случай, если оно мне понадобится в медицинских целях, в спокойной обстановке, в центре Лондона, в неурочное время.
By now they were open, but I needed the soothing peace of Mrs Tinckham's shop, with the purring cat and the whispering wireless and Mrs Tinckham like an earth goddess surrounded by incense.	Сейчас время было урочное, но мне нужна была успокоительная тишина лавчонки миссис Тинкхем, с мурлычущей кошкой, шепчущим радио и самой миссис Тинк - языческой богиней, окутанной фимиамом.
When I first devised this plan I used to mark the bottle after every drink, but this was before I knew Mrs Tinckham well.	Когда я завел эту систему, я вначале после каждого раза делал на бутылке пометку, но в то время я еще плохо знал миссис Тинкхем.
She is equal to a law of nature in respect of her reliability.	По надежности ее можно приравнять к закону природы.
She can keep counsel too.	И она умеет молчать.

I once overheard one of her odder-looking clients, who had been trying to pump her about something, shout out,	Однажды я случайно услышал, как один из ее странных клиентов после тщетных попыток что-то у нее выведать громко воскликнул:
'You are pathologically discreet!' and this is how she is.	"Вы просто патологически деликатны!" И это истинная правда.
I suspect indeed that this is the secret of Mrs Tinckham's success.	Я подозреваю, что этим и объясняется успех миссис Тинкхем.
Her shop serves as what is known as an 'accommodation address', and is a rendezvous for people who like to be very secretive about their affairs.	Ее лавка служит так называемым "передаточным пунктом" и местом встречи для людей, которые любят вести свои дела под шумок.
I sometimes wonder how much Mrs Tinckham knows about the business of her customers.	Интересно бы знать, в какой мере миссис Тинкхем осведомлена о делах своих клиентов.
When I am away from her I feel sure that she cannot be so naive as not to have some sort of appreciation of what is going on under her nose.	Когда я далеко от нее, я убежден, что она не так наивна, чтобы не представлять себе, что происходит у нее под носом.
When I am with her, she looks so plump and vague, and blinks in a way so much like one of her cats, that I am filled with doubt.	Когда же она рядом, она выглядит такой толстой и расплывчатой и моргает так похоже на своих кошек, что меня берет сомнение.
There are moments when, out of the corner of my eye, I seem to see a look of acute intelligence upon her face; but however fast I turn about I can never surprise any expression there except one of beaming and motherly solicitude and more or less vacant concern.	Порой мне случается краем глаза подметить на ее лице выражение острой проницательности; но как бы я быстро ни обернулся, я ни разу не успел прочесть на этом лице ничего, кроме безмятежной материнской озабоченности и более или менее рассеянного участия.
Whatever may be the truth, one thing is certain, that no one will ever know it.	Какова бы ни была истина, верно одно: никто никогда этого не узнает.
The police have long ago given up questioning Mrs Tinckham. It was time lost.	Полиция давно махнула рукой на миссис Тинкхем: допрашивать ее значило даром терять время.
However much or little she knows, she has never, in my experience, displayed either for profit or for effect any detailed acquaintance with the little world that circulates round her shop.	Мало она знает или много, но ни разу на моей памяти ни ради выгоды, ни ради сенсации она не показала своей осведомленности о том, что творится в тесном мирке, окружающем ее лавку.
A woman who does not talk is a jewel in velvet.	Неболтливая женщина - это жемчужина на черном бархате.
I am devoted to Mrs Tinckham.	Я глубоко уважаю и люблю миссис Тинкхем.
She filled a papier mache beaker with whisky and passed it over the counter.	Она налила виски в картонный стаканчик и передала мне через прилавок.
I have never seen her take a drink of any kind herself.	Сама она при мне не выпила ни капли спиртного.
'No brandy this time, dear?' she asked.	- Коньяку не привезли, голубчик? - спросила она.
'No, the damned Customs took it,' I said, and as I had a gulp at the whisky I added, 'Devil take them!' with a gesture which embraced the Customs, Madge, Starfield, and my bank manager.	- На таможне отобрали, - сказал я и, отхлебнув виски, добавил: - Чтоб им пусто было! -сопроводив эти слова жестом, который охватывал таможню, Мэдж, Старфилда и мой банк.
' What's the matter, dear?	- Что случилось, голубчик?

Times bad again, are they?' said Mrs Tinckham, and as I looked into my drink I could see her gaze flicker with awareness.	Опять настало трудное время? - спросила миссис Тинкхем, и, склонясь над стаканом, я успел заметить, что в ее глазах мерцает прозорливый огонек.
'People are a trial and a trouble, aren't they?' she added, in that voice which must have greased the way to many a confession.	- Ох уж эти люди, сплошные от них неприятности, верно? - добавила она тем масляным голосом, который, надо полагать, вынудил не одно признание.
I am sure that people talk enormously to Mrs Tinckham.	Я уверен, что с миссис Тинкхем откровенничают почем зря.
I have come in sometimes and felt this unmistakably in the atmosphere.	Бывало, что, входя в лавку, я безошибочно это чувствовал.
I have talked to her myself; and in the lives of many of her customers she probably figures as the only completely trustworthy confidant.	Я и сам с ней откровенничал и думаю, что для многих своих клиентов она единственный человек, которому вполне можно довериться.
Such a position could hardly help but to be to some extent lucrative, and Mrs Tinckham certainly has money, for she once lent me ten pounds without a murmur, but I am sure that gain is not Mrs Tinckham's chief concern.	Трудно предположить, чтобы такая роль не приносила известных материальных выгод, и деньги у миссис Тинкхем, безусловно, водятся -однажды она без единого слова дала мне взаймы десять фунтов, - но я уверен, что деньги для нее не главное.
She just loves to know everybody's business, or rather to know about their lives, since 'business' suggests an interest narrower and less humane than the one which I now felt, or imagined that I felt, focused with some intensity upon me.	Ей просто доставляет наслаждение быть в курсе чужих дел, вернее, жизней, потому что слово "дела" предполагает интерес более узкий и менее человечный, нежели тот, который в эту минуту был сосредоточен на мне, если только я этого не вообразил.
In fact the truth about her naivet?, or lack of it, may lie somewhere between the two, and she lives, perhaps, in a world of other people's dramas, where fact and fiction are no longer clearly distinguished.	В самом деле, возможно, что истина относительно ее наивности или отсутствия таковой лежит где-то посередине, что она пребывает в мире чужих жизненных драм, где факты и вымысел почти неотделимы друг от друга.
There was a soft murmuring, which might have been the wireless or might have been Mrs Tinckham casting a spell in order to make me talk to her: a sound like the gentle winding of a delicate line on which some rare fish precariously hangs.	Что-то тихо звучало у меня в ушах, может быть, радио, а может, это миссис Тинкхем колдовала, чтобы вызвать меня на откровенность; точно кто-то осторожно сматывал тонкую леску, на которой повисла, вот-вот готовая сорваться, редкостная рыбина.
But I gritted my teeth against speech.	Но я крепился и молчал.
I wanted to wait until I could present my story in a more dramatic way.	Я хотел подождать, пока не смогу изложить свою историю более драматично.
The thing had possibilities, but as yet it lacked form.	Тут намечались кое-какие возможности, но ничего еще не оформилось.
If I spoke now there was always the danger of my telling the truth; when caught unawares I usually tell the truth, and what's duller than that?	Заговорив сейчас, я мог невзначай сказать правду; когда меня застигают врасплох, я обычно говорю правду, а что может быть скучнее?

I met Mrs Tinckham's gaze, and although her eyes told nothing I was sure she knew my thoughts.	Я встретил взгляд миссис Тинкхем и, хотя глаза ее ничего не сказали, не сомневался, что она прочла мои мысли.
'People and money, Mrs Tinck,' I said.	- Люди и деньги, миссис Тинк, - сказал я.
What a happy place the world would be without them.'	- Не будь их, как хорошо было бы жить на свете.
'And sex,' said Mrs Tinck. We both sighed.	- И еще зов пола, - сказала миссис Тинкхем; мы оба вздохнули.
'Had any new kittens lately?' I asked her.	- Котята за последнее время были? - спросил я.
'Not yet,' said Mrs Tinckham, 'but Maggie's pregnant again.	- Нет, но Мэгги опять в интересном положении.
Soon you'll have your pretty little ones, won't you, yes!' she said to a gross tabby on the counter.	Да, скоро, скоро будут у тебя детки! - обратилась она к раскормленной пестрой кошке, разлегшейся на прилавке.
'Any luck this time, do you think?' I asked.	- Думаете, на этот раз получилось?
Mrs Tinckham was always trying to persuade her tabbies to mate with a handsome Siamese who lived farther down the street.	Миссис Тинкхем уже давно убеждала своих кошек гулять с сиамским красавцем, проживавшим неподалеку.
Her efforts, it is true, consisted only of carrying the creatures to the door, and pointing out the elegant male with such remarks as,	Правда, все ее уговоры сводились к тому, что она время от времени подносила какую-нибудь из кошек к двери и указывала ей на этого интересного мужчину со словами:
'Look at that lovely pussy there!'--and so far nothing had come of it.	"Погляди, какой там миленький котик!" - и пока что ничего из этого не выходило.
If you have ever tried to direct a cat's attention to anything you will know how difficult this is.	Если вы когда-нибудь пытались привлечь внимание кошки к определенному предмету, то знаете, как это трудно.
The beast will look everywhere but where your finger points.	Она будет смотреть куда угодно, только не туда, куда вы указываете.
'Not a chance,' said Mrs Tinckham bitterly.	- Как бы не так, - сердито отвечала миссис Тинкхем.
'They all dote on the black-and-white Tom at the horse-meat shop.	- У них у всех только и на уме что черно-белый кот из конинной лавки.
Don't you, you pretty girl, yes,' she said to the expectant tabby, who stretched out a heavy luxurious paw, and unsheathed its claws into a pile of Nouvelles Litteraires.	Верно говорю, моя красавица, да? - снова обратилась она к будущей мамаше, а та в ответ вытянула вперед тяжелую лапу и вонзила когти в стопку "Nouvelles litt?raires".
I began to undo my parcel upon the table.	Я стал развертывать свой пакет.
The cat jumped from my knee and sidled out of the door.	Кошка соскочила с моих колен и бочком выскользнула за дверь.
Mrs Tinckham said,	Миссис Тинкхем сказала:
'Ah, well,' and reached out for Amazing Stories.	"Так-то" и потянулась к "Поразительным повестям".
I glanced hastily through the manuscripts.	Я быстро перебрал свои рукописи.

Once before, in a rage, Magdalen had torn up the first sixty stanzas of an epic poem called And Mr Oppenheim Shall Inherit the Earth.	Когда-то Магдален, обозлившись, разорвала первые шестьдесят строф эпической поэмы "А мистер Оппенгейм наследует землю".
This dated from the time when I had ideals.	Поэма писалась в те времена, когда у меня были идеалы.
At that time too it had not yet become clear to me that the present age was not one in which it was possible to write an epic.	В те времена мне еще не стало ясно, что писать эпические поэмы в наш век невозможно.
At that time I naively imagined that there was no reason why one should not attempt to write anything that one felt inclined to write.	В те времена я наивно воображал, что нет оснований не пробовать свои силы в любом жанре, к которому тебя тянет.
But nothing is more paralysing than a sense of historical perspective, especially in literary matters.	Ничто не действует так парализующе, как чувство исторической перспективы, особенно в литературе.
At a certain point perhaps one ought simply to stop reflecting.	Вероятно, в какой-то момент нужно просто отбросить всякие теоретические соображения.
I had contrived in fact to stop myself just short of the point at which it would have become clear to me that the present age was not one in which it was possible to write a novel.	Я, например, сумел их отбросить чуть пораньше того момента, когда мне стало бы ясно, что в наш век невозможно писать романы.
But to return to Mr Oppenheim; my friends had criticized the title because it sounded anti-Semitic, though of course Mr Oppenheim simply symbolized big business, but Madge didn't tear it up for that, but out of pique, because I broke a lunch date with her to meet a woman novelist.	Однако вернемся к "Мистеру Оппенгейму". Мои друзья не одобрили это заглавие, усмотрев в нем антисемитский душок, хотя мистер Оппенгейм, разумеется, просто символизирует большой бизнес; но Мэдж разорвала поэму не за это, а со злости: я не пошел с ней завтракать, как условился, потому что должен был встретиться с одной писательницей.
The latter was a dead loss, but I came back to find Mr Oppenheim in pieces.	Встреча эта ничего мне не дала, а дома меня ждал "Мистер Оппенгейм", разорванный в клочья.
This was in the old days. But I feared that the performance might have been repeated.	Это было давно, но я опасался повторения.
Who knows what thoughts were passing through that girl's mind while she was deciding to throw me out?	Кто знает, какие мысли бродили в голове у этой женщины, когда она принимала решение вышвырнуть меня на улицу?
There's nothing like a woman's doing you an injury for making her incensed against you.	Если женщина наносит вам обиду, то обычно вы же и вызываете ее ярость.
I know myself how exasperating it is of other people to put themselves in positions where you have to injure them.	Я по себе знаю, как выводит из себя человек, которого бываешь вынужден обидеть.
So I scanned the stuff with care.	Поэтому я перебрал рукописи очень внимательно.
Everything seemed to be in order, except that one item was missing.	Все как будто было в порядке, если не считать одной недостачи.
That was the typescript of my translation of Le Rossignol de Bois.	Не хватало написанного на машинке перевода "Le rossignol de bois".
This Wooden Nightingale was Jean Pierre Breteuil's last book but two.	Этот "Деревянный соловей" был третьим с конца романом Жан-Пьера Бретейля.

I had done it straight on to the typewriter; I've translated so much of Jean Pierre's stuff now, it's just a matter of how fast I can type.	Я делал его прямо на машинке. Я уже столько переводил Жан-Пьера, что теперь дело только за тем, чтобы как можно быстрее стучать по клавишам.
I can't be bothered with carbons--I have no manual skill and you know what carbons are--so there was only one copy.	Копирку я не выношу - руки у меня неловкие, а что такое листы копирки, вам известно, - поэтому у меня был всего один экземпляр.
I had no fears for this though, as I knew that if Magdalen had wanted to destroy something she would have destroyed one of my own things and not a translation.	Но за него я не опасался, я знал, что если бы Магдален вздумала что-нибудь уничтожить, то выбрала бы не перевод, а одну из моих собственных вещей.
I made a mental note to collect it next time; it was probably in the bureau downstairs.	Я решил забрать перевод в следующий раз -вероятно, он остался в бюро на третьем этаже.
Le Rossignol would be a best-seller, and that meant money in my pocket.	"Le rossignol" будет хорошо раскупаться, а значит, у меня будут деньги.
It's about a young composer who is psychoanalysed and then finds that his creative urge is gone.	Это роман о молодом композиторе, который лечится психоанализом и в результате творчески иссякает.
I enjoyed this one, though it's bad best-selling stuff like everything that Jean Pierre writes.	Переводил я его с удовольствием, хотя это не более чем расхожее чтиво, как и все, что пишет Жан-Пьер.
Dave Gellman says I specialize in translating Breteuil because that's the sort of book I wish I could write myself, but this is not so.	Дэйв Г елман уверяет, что я специализировался на Бретейле потому, что сам хотел бы писать такие книги, но это неверно.
I translate Breteuil because it's easy and because it sells like hot cakes in any language.	Я потому перевожу Бретейля, что это легко, и еще потому, что книги его на любом языке идут нарасхват.
Also, in a perverse way, I just enjoy translating, it's like opening one's mouth and hearing someone else's voice emerge.	А потом, мне, как это ни противоестественно, просто нравится переводить: как будто ты открываешь рот, а говорит кто-то другой.
The last but one, Les Pierres de l'Amour, which I had read in Paris, was undoubtedly another winner.	Предпоследнему роману Жан-Пьера "Les pierres de l'amour", который я только что прочел в Париже, тоже был обеспечен успех.
Then there was a very recent novel called Nous Les Vainqueurs, which I hadn't read.	А совсем недавно вышел еще один, "Nous les vainqueurs", его я еще не успел прочесть.
I decided to see my publisher and get an advance on The Wooden Nightingale; and I would try to sell him an idea I had in Paris about a collection of French short stories translated and introduced by me.	Я решил повидаться со своим издателем и получить аванс под "Деревянного соловья", а заодно продать ему идею, которая возникла у меня в Париже, - сборник французских рассказов в моем переводе и с моим предисловием.
That was what my suitcases were full of It would keep the wolf at a distance.	Ими-то и были набиты мои чемоданы. Это даст мне кое-какие средства к существованию.
Anything rather than original work, as Dave says.	Что бы ни писать, лишь бы не свое, как говорит Дэйв.
I reckoned I had about seventy pounds in the bank.	В банке у меня, по моим расчетам, оставалось фунтов семьдесят.

But clearly the immediate and urgent problem was to find a cheap and sympathetic place in which to live and work now that Earls Court Road was closed to me.	Но теперь, когда на Эрлс-Корт-роуд мне больше не было ходу, первая и самая насущная задача состояла в том, чтобы найти дешевое и надежное пристанище, где можно жить и работать.
You may be thinking that it was rather unkind of Magdalen to throw me out with so little ceremony, and you may think too that it was soft of me to take it so quietly.	Вы можете подумать, что Магдален поступила жестоко, так бесцеремонно меня выгнав, а я со своей стороны проявил бесхарактерность, приняв это так покорно.
But in fact Magdalen is not a tough.	Но Магдален вовсе не бандит.
She is a bright, sensual person, simple and warm-hearted, and ready to oblige anyone provided this doesn't put her to any trouble; and which of us could say more?	Это жизнерадостная, земная женщина, простая и сердечная, готовая услужить кому угодно, если только это не доставляет ей хлопот; о многих ли из нас можно сказать больше?
For myself, I had a bad conscience about Madge.	У меня же в отношении Мэдж совесть была нечиста.
I said just now that I lived practically rent-free.	Раньше я сказал, что почти ничего не платил за квартиру.
Well, this wasn't quite true; in fact, I'd lived entirely rent-free.	Так вот, это не совсем верно, я не платил за квартиру ничего.
This thought annoyed me a little.	Эта мысль меня слегка беспокоила.
It's bad for one's locus standi to live on a woman's charity.	Принимать подачки от женщины вредит locus stand.
Also, I knew that Madge wanted to get married.	К тому же я знал, что Мэдж хочется выйти замуж.
She hinted as much to me more than once; and I think she would have married me at that.	Она не раз давала мне это понять, и думаю, она вышла бы замуж даже за меня.
Only I had wanted otherwise.	Только я-то хотел другого.
So on both these counts I felt I had no rights at all at Earls Court Road, and only myself to thank if Madge looked for security elsewhere; though I think I was quite objective in judging Sacred Sammy to be no cert, but a pretty long shot.	По обеим этим причинам я понимал, что на Эрлс-Корт-роуд у меня нет ни малейших прав и что, если Мэдж ищет прочного существования, винить в этом я могу только себя; впрочем, я, кажется, был вполне объективен, считая, что Святой Сэмми - дело не верное, а, напротив, очень даже проблематичное.
At this point perhaps I should say a word about myself.	Здесь, пожалуй, не лишним будет сказать несколько слов о себе.
My name is James Donaghue, but you needn't bother about that, as I was in Dublin only once, on a whisky blind, and saw daylight only twice, when they let me out of Store Street police station, and then when Finn put me on the boat for Holyhead.	Зовут меня Джеймс Донагью, но пусть ирландская фамилия вас не смущает - в Дублине я был всего один раз, по пьяной лавочке, и в себя пришел всего два раза - когда меня выпускали из полицейского участка на Стор-стрит и когда Финн сажал меня на пароход, возвращавшийся в Англию.
That was in the days when I used to drink.	Это было в те дни, когда я много пил.
I am something over thirty and talented, but lazy.	Мне чуть больше тридцати лет, и я талантлив, но ленив.

I live by literary hack-work, and a little original writing, as little as possible.	Живу я всякими литературными поделками и кое-что пишу всерьез, очень мало, как можно меньше.
One can live by writing these days, if one does it pretty well all the time, and is prepared to write anything which the market asks for.	В наши дни литературной работой можно жить, только если работаешь с утра до ночи и согласен писать все, на что есть спрос.
I mentioned before that I am a short man, but slight and neatly built would describe me better.	Я уже упоминал, что ростом я невысок, но точнее будет сказать, что я худощав и изящно сложен.
I have fair hair and sharp elfish features.	У меня светлые волосы и резкие, как у фавна, черты лица.
I am good at Judo, but don't care for boxing.	Я силен в дзюдо, а бокс не люблю.
What is more important for the purposes of this tale, I have shattered nerves.	Важнее для этой повести то, что у меня истрепаны нервы.
Never mind how I got them.	Как это случилось, неважно.
That's another story, and I'm not telling you the whole story of my life.	Это другая история, а я вам рассказываю не всю историю моей жизни.
I have them; and one effect of this is that I can't bear being alone for long.	Так или иначе, они истрепались, и выражается это, между прочим, в том, что я не могу подолгу оставаться один.
That's why Finn is so useful to me.	Вот почему мне так нужно общество Финна.
We sit together for hours, sometimes without uttering a word.	Мы часами сидим с ним вдвоем, иногда в полном молчании.
I am thinking perhaps about God, freedom, and immortality.	Я, скажем, думаю о боге, о свободе, о бессмертии.
What Finn would be thinking about I don't know.	О чем может думать Финн, понятия не имею.
But more than this, I hate living in a strange house, I love to be protected.	Но более того, я терпеть не могу жить в чужих домах, мне нужна защита.
I am therefore a parasite, and live usually in my friends' houses.	Следовательно, я паразит и обычно живу у кого-нибудь из знакомых.
This is financially convenient also.	Это удобно и с финансовой точки зрения.
I am not unwelcome because my habits are quiet and Finn can do odd jobs.	Принимают меня охотно, потому что жилец я спокойный, а Финн может быть полезен по дому.
It was certainly something of a problem to know where to go next.	Предстояло решить нелегкую задачу - куда нам податься.
I wondered if Dave Gellman would harbour us.	Приютит ли нас Дэйв Гелман, было неясно.
I fondled the idea, though I suspected it was no good.	Я тешил себя этой мыслью, но не очень-то надеялся.
Dave is an old friend, but he's a philosopher, not the kind that tells you about your horoscope and the number of the beast, but a real one like Kant and Plato, so of course he has no money.	Дэйв - старый друг, но он философ - не из тех, что толкуют про гороскопы и звериное число, а настоящий, как Платон или Кант, а значит, у него нет денег.
I felt perhaps I oughtn't to make demands on Dave.	Я чувствовал, что предъявлять Дэйву какие-либо требования не совсем этично.

Also he's a Jew, a real dyed-in-the-wool Jew, who fasts and believes that sin is unredeemable and is shocked at the story about the woman who broke the alabaster vase of very precious ointment and at a lot of other stories in the New Testament.	К тому же он еврей, настоящий стопроцентный еврей, который соблюдает посты, верит, что грех неискупим, и считает неприличным рассказ о женщине, разбившей алебастровый сосуд с драгоценным елеем, и многие другие истории в Новом завете.
It's not this I mind, but the way he argues interminably with Finn about the Trinity and the unimportance of sentiments and the notion of charity.	Но это бы еще ничего, хуже то, что он без конца спорит с Финном по поводу святой Троицы, бесполезности чувств и понятия милосердия.
There's no concept Dave hates so much as the concept of charity, which seems to him equivalent to a sort of spiritual cheating.	Дэйв ничего не ненавидит так, как понятие милосердия, которое он приравнивает к своего рода духовному обману.
According to Dave, this notion simply makes for indirectness and the idea that one can get away with anything.	Послушать Дэйва, так милосердие попросту порождает двуличие и представление, будто человеку что угодно может сойти с рук.
Human beings have to live by clear practical rules, he says, and not by the vague illumination of lofty notions which may seem to condone all kinds of extravagance.	Он говорит, что люди должны руководствоваться четкими практическими правилами, а не туманным светом высоких понятий, которыми, по его мнению, прикрывают всевозможные излишества.
Dave is one of the few people with whom Finn talks at length.	Дэйв - один из немногих, с кем Финн ведет долгие беседы.
I should explain that Finn is a lapsed Catholic, but Methodist by temperament, or so it seems to me, and he testifies passionately to Dave.	Стоит, пожалуй, разъяснить, что Финн когда-то был католиком, хотя по темпераменту он методист - так мне по крайней мере кажется, - и с Дэйвом он проявляет красноречие.
Finn is always saying he will go back to Ireland to be in a country which really has religion, but he never goes.	Финн вечно твердит, что вернется в Ирландию, чтобы жить в стране, где религия действительно что-то значит, но все не уезжает.
So I thought it might not be very restful chez Dave.	Так что я решил, что у Дэйва будет не особенно спокойно.
I prefer it when Finn doesn't talk too much.	Я предпочитаю, чтобы Финн не говорил слишком много.
I used to talk a lot with Dave myself about abstract things.	Раньше я сам любил поговорить с Дэйвом о всяких отвлеченных материях.
I was pleased when I first got to know him to hear that he was a philosopher, and I thought that he might tell me some important truths.	Когда мы познакомились, мне было приятно, что он философ, и я надеялся, что он откроет мне какие-нибудь важные истины.
At that time I used to read Hegel and Spinoza, though I confess I never understood them much, and I hoped to be able to discuss them with Dave.	Я в то время читал Гегеля и Спинозу, хотя, признаюсь, мало что в них понимал, и все хотел обсудить их с Дэйвом.
But somehow we never seemed to get anywhere, and most of our conversations consisted of my saying something and Dave saying he didn't understand what I meant and I saying it again and Dave getting very impatient.	Но почему-то у нас ничего не выходило, и все наши диспуты сводились к тому, что я что-нибудь говорил, а Дэйв говорил, что не понимает, что я хочу сказать, и я повторял все сначала, а Дэйв сердился.

It took me some time to realize that when Dave said he didn't understand, what he meant was that what I said was nonsense.	Я не сразу сообразил, что, когда Дэйв говорил, что не понимает, что я хочу сказать, это значило, что я, по его мнению, сболтнул глупость.
Hegel says that Truth is a great word and the thing is greater still.	Гегель говорит, что Истина великое слово и еще более великая вещь.
With Dave we never seemed to get past the word; so finally I gave up.	С Дэйвом у нас дальше слова дело не двигалось, и я наконец отступился.
However, I am very fond of Dave and we have plenty of other things to talk about, so I didn't dismiss the idea of going to live with him.	Но все-таки я Дэйва очень люблю, у нас есть и еще много тем для разговора, так что я не отказался от идеи вселиться к нему.
It was the only idea I had.	Других идей у меня, впрочем, и не было.
When I had at last come to this conclusion I unpacked some of my books and left them together with the parcel of manuscripts under Mrs Tickham's counter.	Придя к такому заключению, я достал из чемодана часть своих книг и вместе с пакетом рукописей оставил под прилавком у миссис Тинкхем.
Then I left the shop and went to Lyons'.	Потом я простился с ней и пошел закусить.
Two	Глава 2
There are some parts of London which are necessary and others which are contingent.	Некоторые части Лондона органичны, другие случайны.
Everywhere west of Earls Court is contingent, except for a few places along the river.	К западу от Эрлс-Корт-роуд все случайно, кроме нескольких мест у реки.
I hate contingency.	Я терпеть не могу ничего случайного.
I want everything in my life to have a sufficient reason.	Я хочу, чтобы на все в моей жизни имелись причины.
Dave lived west of Earls Court, and this was another thing I had against him.	Дэйв жил к западу от Эрлс-Корт-роуд, и в моих глазах это тоже было его минусом.
He lived off the Goldhawk Road, in one of those reddish black buildings which for some reason are called mansions. It was in such contexts, in my dark London childhood, that I first learnt the word, and it has ruined many pieces of prose for me since, including some Biblical ones.	Он жил близ Голдхок-роуд, в одном из тех больших красновато-черных домов, которые я хорошо помнил еще с мрачных дней моего лондонского детства.
I think that Dave doesn't mind much about his surroundings.	Дэйв, мне кажется, не очень чувствителен к своему окружению.
Being a philosopher, he is professionally concerned with the central knot of being (though he would hate to hear me use this phrase), and not with the loose ends that most of us have to play with.	Его, как философа, интересует центральный узел бытия (он, правда, не простил бы мне этого выражения), а не те беспорядочно висящие концы, которыми большинство из нас вынуждены развлекаться.
Also, since he is Jewish he can feel himself to be a part of History without making any special effort.	К тому же он, будучи евреем, чувствует себя частью истории, не прилагая к тому особых усилий.
I envy him that.	В этом я ему завидую.
For myself, I find I have to work harder and harder every year to keep in with History.	Мне лично поддерживать связь с историей год от года труднее.

So Dave can afford to have a contingent address.	В общем, Дэйву доступна такая роскошь, как случайное местожительство.
I wasn't sure that I could.	Для себя я на этот счет сомневался.
Dave's mansions are tall, but they are overhung by a huge modern hospital, with white walls, which stands next to them.	Дом, где живет Дэйв, многоэтажный, но кажется низким рядом с соседним зданием - огромной новой белостенной больницей.
A place of simplicity and justification, which I pass with a frisson.	В ней все просто и все оправданно, и меня, когда я прохожу мимо, бросает в дрожь.
Now as I came up the dark stained-glass staircase to Dave's flat I heard a hum of voices.	По темной, с цветными стеклами лестнице я поднялся до квартиры Дэйва и услышал гул голосов.
This displeased me.	Это мне не понравилось.
Dave knows far too many people.	У Дэйва слишком много знакомых.
His life is a continual tour de force of intimacy.	Его жизнь - нескончаемый tour de force дружеской близости.
I myself would think it immoral to be intimate with more than four people at any given time.	Я, например, считаю, что дружить одновременно больше чем с четырьмя людьми безнравственно.
But Dave seems to be on intimate terms with more than a hundred.	А у Дэйва, судя по всему, близких людей больше сотни.
He has a large and clinging acquaintance among artists and intellectuals, and he knows many left-wing political people too, including oddities such as Lefty Todd, the leader of the New Independent Socialist Party, and others of even greater eccentricity.	У него широкий и постоянный круг знакомств среди интеллигенции и людей искусства, а вдобавок он знает уйму левых политических деятелей, в том числе таких оригиналов, как Лефти Тодд, лидер Новой Независимой Социалистической партии, и других чудаков, еще почище.
Then there are his pupils, and the friends of his pupils, and the ever-growing horde of his ex-pupils.	Кроме того, имеются его ученики, и их друзья, и неуклонно растущая орава его бывших учеников.
No one whom Dave has taught seems ever to lose touch with him.	Чуть ли не все, с кем Дэйв когда-либо занимался, сохраняют с ним связь.
I find this, in a way, hard to understand, since as I have indicated Dave was never able to communicate anything to me when we talked about philosophy.	Для меня это загадка - ведь мне, как я уже упоминал, Дэйв не мог ничего преподать, когда мы беседовали на философские темы.
But perhaps I am too much the incorrigible artist, as he once exclaimed.	Может быть, это объясняется тем, что я неисправимый художник, как он сам однажды воскликнул.
This reminds me to add that Dave disapproves of the way I live, and is always urging me to take a regular job.	Тут кстати будет добавить, что Дэйв не одобряет моего образа жизни и вечно уговаривает меня поступить на работу.
Dave does extra-mural work for the University, and collects about him many youths who have a part-time interest in truth.	Дэйв - преподаватель университета, но занятия ведет на дому, и вокруг него группируется немало юношей, посвящающих часть своего времени поискам Истины.
Dave's pupils adore him, but there is a permanent fight on between him and them.	Ученики обожают Дэйва, хотя он ведет с ними непрестанную борьбу.

They aspire like sunflowers.	Они тянутся к нему, как подсолнухи к солнцу.
They are all natural metaphysicians, or so Dave says in a tone of disgust.	Все они прирожденные метафизики, так по крайней мере утверждает не без отвращения сам Дэйв.
This seems to me a wonderful thing to be, but it inspires in Dave a passion of opposition.	Мне бы казалось, что быть метафизиком замечательно, но у Дэйва это вызывает страстный протест.
To Dave's pupils the world is a mystery; a mystery to which it should be reasonably possible to discover a key.	Для учеников Дэйва мир - тайна, к которой они считают возможным подобрать ключ.
The key would be something of the sort that could be contained in a book of some eight hundred pages.	Ключ этот, надо полагать, содержится в какой-то книге страниц этак на восемьсот.
To find the key would not necessarily be a simple matter, but Dave's pupils feel sure that the dedication of between four and ten hours a week, excluding University vacations, should suffice to find it.	Найти его, может быть, и нелегко, но ученики Дэйва убеждены, что, уделяя поискам от четырех до десяти часов в неделю, за вычетом университетских каникул, они своего добьются.
They do not conceive that the matter should be either more simple or more complex than that.	Им не приходит в голову, что задача эта либо много проще, либо много сложнее.
They are prepared within certain limits to alter their views.	В известных пределах они готовы менять свои взгляды.
Many of them arrive as theosophists and depart as Critical Realists or Bradleians.	Многие из них приходят к Дэйву теософами, а уходят от него рационалистами или брэдлеанцами.
It is remarkable how Dave's criticism seems so often to be purely catalytic in its action.	Интересно, что критика Дэйва часто действует как катализатор.
He blazes upon them with the destructive fury of the sun, but instead of shrivelling up their metaphysical pretensions, achieves merely their metamorphosis from one rich stage into another.	Он жжет их с разрушительной яростью солнца, но от этого их метафизические устремления не вянут и не сгорают, а лишь переходят из одной стадии в другую, не менее активную.
This curious fact makes me think that perhaps after all Dave is, in spite of himself, a good teacher.	Это любопытное обстоятельство наводит на мысль, что Дэйв, в сущности, хороший педагог, хотя в том и нет его заслуги.
Occasionally he succeeds in converting some peculiarly receptive youth to his own brand of linguistic analysis; after which as often as not the youth loses interest in philosophy altogether.	Время от времени ему удается приобщить какого-нибудь сверхвосприимчивого юношу к собственной философской школе лингвистического анализа, после чего означенный юноша, как правило, вообще перестает интересоваться философией.
To watch Dave at work on these young men is like watching someone prune a rose bush.	Наблюдать, как Дэйв обрабатывает этих молодых людей, все равно что следить за работой человека, подрезающего розовый куст.
It is all the strongest and most luxuriant shoots which have to come off.	На удаление обречены все самые крепкие и пышные побеги.
Then later perhaps there will be blossoms; but not philosophical ones, Dave trusts.	А позднее, возможно, появятся цветы; но цветы, как рассчитывает Дэйв, не философские.
His great aim is to dissuade the young from philosophy.	Конечная цель Дэйва отвратить молодежь от философии.

He always warns me off it with particular earnestness.	Меня он отваживает от нее с сугубым усердием.
I hesitated at the door.	Я в нерешительности остановился у двери.
I hate entering a crowded room and feeling a whole gallery of faces focused upon me.	Ненавижу входить в комнату, полную народу, и чувствовать, как к тебе оборачивается целая портретная галерея незнакомых лиц.
I felt tempted to go away again; but at last, making an inward gesture of detachment, I went in.	Я уже готов был повернуться и уйти, но потом, мысленно махнув рукой, все же вошел.
The room was full of young men, all talking at once and drinking cups of tea, but I needn't have troubled about the faces, as no one paid any attention to my entry except Dave himself.	Комната была битком набита молодыми людьми; они говорили все разом и пили чай, но относительно лиц я напрасно беспокоился - никто, кроме самого Дэйва, не обратил на меня внимания.
He was sitting in a corner a little apart from the mike, and raised his hand when he saw me with the dignified gesture of a patriarch greeting the appearance of an expected sign.	Дэйв сидел в углу, немного в стороне от схватки, и, увидев меня, поднял руку важным жестом патриарха, приветствующего давно ожидаемое знамение.
Not that Dave is a patriarchal Hebrew to look at.	Я не хочу сказать, что по внешности Дэйв напоминает иудейского патриарха.
He is fattish and baldish with merry brown eyes and podgy hands, a slightly guttural voice and an imperfect command of English.	Он уже начал понемножку толстеть и лысеть, у него веселые карие глаза и пухлые руки, говорит он чуть гортанным голосом и английским владеет не вполне свободно.
Finn was sitting near him on the floor with his back to the wall and his legs stretched out like the victim of an accident.	Финн сидел рядом с ним на полу, прислонившись к стене и вытянув ноги вперед, как жертва уличной катастрофы.
I made my way past several beardless youths, stepped over Finn, and shook hands with Dave.	Я пробрался между каких-то безусых юнцов, перешагнул через Финна и пожал Дэйву руку.
I gave Finn a friendly kick and seated myself on the edge of the table.	Финна я дружески поддел ногой и уселся на край стола.
A youth handed me a cup of tea automatically, talking back over his shoulder as he did so.	Какой-то юноша машинально передал мне чашку чаю, не переставая говорить через плечо.
Ought brings you back to is in the end.	Я расслышал: "Должно быть в конечном счете возвращает нас к есть". -
Yes, but what sort of is?	"Да, но к какому есть?"
'I see it still goes on,' I said.	- Здесь, я вижу, все идет по-старому, - сказал я.
'A natural human activity,' said Dave with a slight frown.	- Естественное проявление человеческой энергии,- ответил Дэйв, слегка нахмурясь.
Then he looked at me amiably.	Потом он дружелюбно посмотрел на меня.
'I hear you are in a kettle of fish,' he said, raising his voice somewhat above the din.	- Я слышал, ты попал в переплет, - сказал он, немного возвышая голос над общим криком.
'Might call it so,' I said cautiously, sipping my tea.	- В некотором роде - да, - осторожно сказал я, прихлебывая чай.
I never overdo my troubles to Dave, for he is so often sarcastic and unsympathetic about them.	С Дэйвом я никогда не раздуваю своих неприятностей - он относится к ним с насмешкой и без капли сочувствия.

'If I would be you,' said Dave, 'I would take a proper job.'	- Я бы на твоем месте поступил на работу, - сказал Дэйв.
He pointed to the white wall of the hospital which loomed very close outside the window.	Он кивнул на высокую белую стену больницы за окном, совсем близко.
'There they want always orderlies,' he said.	- Им там всегда нужны санитары.
' You might even be a nurse.	Ты мог бы стать даже братом милосердия.
Or you could do something for part time.'	Или взять какую-нибудь работу на часть дня.
Dave was constantly making this suggestion; I can't think why, as there were few pieces of advice which, on the face of it, I was less likely to follow.	Дэйв вечно мне это советовал, почему - не знаю; казалось бы, меньше всего я мог последовать именно такому совету.
I think he did it partly to annoy me.	Думаю, что он делал это отчасти для того, чтобы позлить меня.
At other times he would press upon me the desirability of being a probation officer or a factory inspector or a teacher in an elementary school.	Для разнообразия он иногда расписывал мне, как привлекательна должность надзирателя при малолетних преступниках, или фабричного инспектора, или учителя начальной школы.
I looked at the wall of the hospital.	Я поглядел на стену больницы.
'To save my soul,' I said.	- Ради спасения души?
'Not therefore!' said Dave scornfully.	- Вовсе нет! - гневно возразил Дэйв.
' Always you are thinking of your soul.	- Все ты носишься со своей душой.
Precisely it is not to think of your soul, but to think of other people.'	Как раз для того, чтобы думать не о своей душе, а о других людях.
I could see that there was something in this, though I didn't need Dave to point it out, and I couldn't see that there was anything to be done about it at the moment.	Я понимал, что Дэйв в чем-то прав (хотя не нуждался в его указаниях), но не представлял себе, что сейчас можно предпринять в этом смысле.
Finn threw me a cigarette.	Финн бросил мне сигарету.
In a mild way he always tried to protect me from Dave.	Он всегда старался как-нибудь незаметно защитить меня от Дэйва.
The immediate problem was to find a sympathetic place to live, and until this was fixed nothing else mattered.	Насущной задачей было найти подходящее жилье, и, пока этот вопрос не был решен, остальное не имело значения.
I have to keep on writing if I'm to make ends meet, and when I am homeless I can settle down to nothing.	Чтобы сводить концы с концами, мне нужно все время писать, а в бездомном состоянии я ничем не могу заняться.
When I'd finished my tea I set off on a quiet tour of Dave's flat.	Я допил чай и отправился потихоньку обследовать квартиру Дэйва.
Living-room, Dave's bedroom, spare room, bathroom, and kitchen.	Гостиная, спальня, запасная комната, ванная и кухня.
I inspected the spare room with care.	Запасную комнату я изучил подробно.
It also looked out on to the wall of the hospital, which at this point seemed to stand even closer.	Окно ее тоже смотрело на стену больницы, которая в этом месте подходила чуть ли не еще ближе.

The room was painted a sickly golden brown and was spartan in its appointments.	Комната выкрашена в худосочный светло-коричневый цвет, обстановка спартанская.
At the moment it was strewn with Finn's belongings.	Сейчас здесь были свалены пожитки Финна.
It could be worse.	Ну что ж, бывает хуже.
As I was examining the wardrobe, Dave came in.	Я разглядывал гардероб, когда вошел Дэйв.
He knew very well what was in my mind.	Он отлично знал, что у меня на уме.
'No, Jake,' he said.	- Нет, Джейк, - сказал он.
' Definitely not.'	- Категорически нет.
' Why not?'	- Почему?
'We must not be two nervous wrecks living together.'	- Нельзя двум таким неврастеникам жить вместе.
' You old python!' I said.	- Ах ты, старый удав! - сказал я.
Dave is not a nervous wreck, but as tough as an old boot.	Дэйв никакой не неврастеник. У него вместо нервов канаты.
I didn't argue though, because I was a little off the idea myself because of Jehovah and the Trinity.	Я, впрочем, не стал спорить, меня и самого этот проект не слишком увлекал - из-за Иеговы и Троицы.
'Since you're turning me out,' I said, 'you are in duty bound to make a constructive suggestion.'	- Раз ты меня выселяешь, - сказал я, - тебе следует хотя бы выдвинуть какое-нибудь конструктивное предложение.
'You were never in, Jake,' said Dave, 'but I will try to think.'	- Ты еще и не вселялся, Джейк, - сказал Дэйв, - но я подумаю.
Dave knows my requirements.	Дэйв знает, что мне нужно.
We went back to the other room and the din broke over us again.	Мы вернулись в большую комнату и снова окунулись в шум голосов.
' You should try the ladies, not?'	- Может, попытаться у дам, нет?
'Not,' I said.	- Нет, - сказал я.
' I've had the ladies.'	- Это уже все было.
' Sometimes you make me sick, Jake.'	- Иногда ты мне противен, Джейк.
' I can't help my psychology.	- Чем я виноват, что у меня такая психика?
After all, freedom is only an idea.'	Ведь свобода - это в конце концов только идея.
'It's in the third Critique,' Dave shouted to someone across the room.	- Это из третьей "Критики"! - прокричал Дэйв кому-то через всю комнату.
'Which ladies, anyway?' I asked.	- Да и каких дам? - спросил я.
'I don't know your women,' said Dave, 'but if you paid a few visits someone might give you an idea.'	- Я твоих женщин не знаю, - сказал Дэйв, - но если ты навестишь одну-другую, кто-нибудь, возможно, подаст тебе хорошую мысль.
I felt that Dave would be more pleased to see me when I had established myself elsewhere.	Я почувствовал, что мое общество будет приятнее Дэйву после того, как я сумею где-нибудь обосноваться.

Finn, who was lying with his head under the table, suddenly said,	Финн, который теперь лежал головой под столом, внезапно произнес:
' Try Anna Quentin.'	- Попробуй у Анны Квентин.
Finn sometimes has the most extraordinary intuitions.	- Финн иногда проявляет просто сверхъестественную интуицию.
This name stuck into me like a dart.	Это имя вонзилось в меня, как стрела.
'How can I?' I said. 'Nothing could be more impossible,' I added.	- Не могу, - сказал я и добавил: - Что-что, а это невозможно.
'Ah, you are still so,' said Dave.	- Значит, все еще так, - сказал Дэйв.
' I am not so at all,' I said.	- Вовсе не так.
' Anyway I have no notion where she is.'	К тому же я понятия не имею, где она живет.
And I turned away from them towards the window.	И я отвернулся к окну.
I don't like people reading things in my face.	Я не люблю, когда по моему лицу о чем-то догадываются.
'He's off!' said Dave, who knows me well.	- Ну, поехал! - сказал Дэйв. Он хорошо меня знает.
' Suggest something else,' I said.	- Давай другую идею, - сказал я.
' I suggest you are a big fool,' said Dave.	- Другая идея, что ты дурак, - сказал Дэйв.
'Society should take you by the neck and shake you and make you do a sensible job.	- Обществу следует взять тебя за шиворот, встряхнуть хорошенько и заставить выполнять какую-нибудь полезную работу.
Then in your evenings you would have the possibility to write a great book.'	Тогда вечерами ты мог бы написать толковую книгу.
I could see that Dave was in one of his bad moods.	Было ясно, что Дэйв в плохом настроении.
The noise was mounting.	Шум в комнате усиливался.
With my foot I pushed my suitcase under the table beside Finn.	Я задвинул ногой свой чемодан под стол, рядом с Финном.
' Can I leave this here?'	- Можно оставить его здесь?
How do you know which is your real self anyway? someone was asking.	Кто-то спросил: "А откуда вы знаете, какое ваше "я" настоящее?"
'You can leave them both here,' said Dave.	- Можешь оставить и чемодан и Финна, - сказал Дэйв.
' I'll ring up later,' I said. And I left them.	- Я тебе позвоню, - сказал я и ушел. * * *
I was still in some pain from the name that Finn had uttered.	Мне все еще было больно от имени, которое произнес Финн.
But in the midst of the pain a queer melody had been set going; a little flute that piped me to be away.	Но сквозь эту боль теперь звучала причудливая мелодия; серебряная дудочка звала меня за собой.
It was not of course that I had the slightest intention of looking for Anna, but I wanted to be alone with the thought of her.	У меня, конечно, не было ни малейшего намерения разыскивать Анну, но хотелось остаться одному с мыслью о ней.
I am not a mystic about women.	Я смотрю на женщин без мистики.

I like the women in novels by James and Conrad who are so peculiarly flower-like and who are described as 'guileless, profound, confident, and trustful'.	Мне нравятся женщины в романах Джеймса и Конрада - они похожи на цветы, про них пишут "безыскусственность, глубина, доверчивость, покой".
That 'profound' is good; fluttering white hands and as deep as the sea.	Особенно здорово звучит "глубина": порхающие белые руки и глубока, как море.
But I have never met any of these women in real life.	Но в жизни я таких женщин не встречал.
I like to read about them, but then I like to read about Pegasus and Chrysaor.	Я люблю про них читать, но ведь читать я люблю и про Пегаса и про Хрисаора.
The women that I know are often inexperienced, inarticulate, credulous, and simple; but I see no reason to call them deep because they manifest qualities which would make us call men self-absorbed.	Женщины, которых я знавал, часто бывали неопытны, косноязычны, легковерны и простодушны; но я не вижу оснований называть их глубокими за те свойства, которые в мужчине мы бы определили как поглощенность собой.
Or if they are cunning they deceive themselves and others in much the same way as men do.	А когда они хитрые, то обманывают себя и других примерно так же, как мужчины.
It is the same deception that we are all involved in; except in so far as women are always a little more unbalanced by the part they have to act.	Это тот же обман, в котором мы все участвуем; только женщину роль, которую ей приходится играть, иногда выводит из равновесия немножко больше, чем мужчину.
Like high-heeled shoes which shift the inward organs in the course of time.	Как туфли на высоких каблуках, из-за которых постепенно смещаются внутренние органы.
Few things disgust me more than these pretended profundities.	Все эти воображаемые глубины мне противны до чрезвычайности.
Yet I had found Anna deep.	А между тем в Анне я чувствовал глубину.
I cannot think what it is about her that would justify me in calling her mysterious, and yet she always seemed to me to be an unfathomable being.	Не знаю, чем объяснить это впечатление, но она всегда казалась мне существом бездонным.
Dave once said to me that to find a person inexhaustible is simply the definition of love, so perhaps I loved Anna.	Дэйв как-то сказал, что назвать человека неисчерпаемым - значит попросту дать определение любви; если так, я, возможно, любил Анну.
She has a husky-speaking voice and a tenderly moulded face which is constantly lit by a warm intent glow from within.	Говорит она чуть хрипловатым голосом, у нее нежно очерченное лицо, всегда освещенное изнутри теплым и ровным светом.
It is a face full of yearning, yet poised upon itself without any trace of discontent.	Лицо, полное тоски, но без тени недовольства.
She has heavy brown hair which is piled up in curving archaic coils, or was when I knew her first.	Волосы у нее густые, темные, зачесаны кверху старомодными волнами - так, во всяком случае, было, когда я ее знал.
All that was a long time ago.	А было это давно.
Anna is six years older than I am, and when I first met her she did a singing act with her sister Sadie.	Анна на шесть лет старше меня, и когда я ее впервые увидел, она исполняла вокальный номер со своей сестрой Сэди.
Anna provided the voice and Sadie provided the flash.	Анна вкладывала в это предприятие голос, а Сэди - блеск.

Anna has a contralto voice that would break your heart even over the radio; and she makes little gestures while she sings which make her quite irresistible face to face.	У Анны контральто, способное разбить человеку сердце даже по радио; а если вдобавок видишь легкие жесты, которыми она сопровождает свое пение, то она совершенно неотразима.
She seems to throw the song into your heart, at least this was what she did to me the first time I heard her, and I never got over it.	Она словно бросает песню прямо тебе в сердце; так по крайней мере она поступила со мной в первый раз, когда я ее слушал, и я уже не мог это забыть.
Anna is about as like her sister as a sweet blackbird is like some sort of rather dangerous tropical fish, and later on the act broke up.	Анна похожа на свою сестру в такой же мере, как милый певчий дрозд похож на довольно-таки опасную тропическую рыбу, и со временем вокальный номер был отставлен.
This was partly I think because they couldn't stand each other, and partly because their ambitions diverged.	Случилось это, мне кажется, отчасти потому, что сестры не выносили друг друга, отчасти же потому, что устремления их были неодинаковы.
About this period, if you remember, British films were passing through a critical phase.	Как вы, может быть, помните, английское кино в те дни переживало кризис.
The Bounty Belfounder Company had just been set up, and old Phantasifilms Ltd had come into new hands.	Только что была организована компания "Баунти Белфаундер", а старое акционерное общество "Фантазия-фильм" перешло в новые руки.
But neither company seemed able to discover any new stars, although there were the usual old faithfuls, and time and again some youngster would receive the routine press fanfare and then pass away in the course of one picture with the noise and the brevity of a firework.	Но ни той, ни другой компании все не удавалось открыть новых звезд; старые, правда, сияли по-прежнему, и время от времени какой-нибудь девочке доставались обычные фанфары прессы, после чего она, блеснув в одной картине, угасала шумно и быстро, как фейерверк.
Phantasifilms evidently decided that human beings were had box office and started on their series of animal pictures, and hey did make one or two discoveries in the animal kingdom: notably of course the Alsatian, Mister Mars, whose sentimental escapes probably saved them from bankruptcy.	Заправилы "Фантазия-фильм", решив, очевидно, что на человеческом материале сборов не сделаешь, начали свою серию фильмов о животных и в животном царстве действительно обнаружили несколько сокровищ: в первую очередь, конечно, это была овчарка Мистер Марс, чьи похождения с сентиментально счастливым концом, вероятно, и уберегли их от банкротства.
Bounty Belfounder was from the start a much more successful concern, and it was in this region that Sadie soon set about selling her talents; and Sadie, as you know, did turn out to be a star.	У Белфаундера дело с самого начала пошло успешнее; этой компании Сэди вскоре и решила предложить на продажу свои таланты, и Сэди, как известно, вышла-таки в звезды.
A star is a curious phenomenon.	Звезда - своеобразное явление.
It is not at all the same thing as a good screen actress; it is not even a matter of charm or beauty.	Это совсем не то же самое, что хорошая киноактриса; дело тут даже не в обаянии и не в красоте.
What makes the star is some quality of surface and ?clat.	Чтобы стать звездой, требуется некое чисто внешнее свойство, именуемое ?clat.
Sadie had ?clat; or so the public thought, though personally I still prefer the word 'flash'.	?clat у Сэди был, так по крайней мере утверждала публика, я же предпочитаю слово "блеск".
You will have gathered that I am not keen on Sadie.	Вы, вероятно, уже поняли, что я не поклонник Сэди.

Sadie is glossy and dazzling.	Сэди вся лоснится и сверкает.
She is younger than Anna and has Anna's features, only smaller and tighter, as if someone had started to shrink her head but had never got beyond the first stage.	Она моложе Анны, черты лица у нее такие же, только мельче и расположены теснее, как будто голову ей хотели сжать в кулачок, да так и не довели дело до конца.
She has a speaking voice not unlike Anna's, only with the husky note made more metallic.	Голос ее в разговоре немного напоминает голос Анны, только вместо хрипотцы в нем слышен металл.
Not chestnut husks but rusty iron.	Не хриплый шелест каштановой шелухи, а ржавое железо.
Some people find this very fascinating too.	Кое-кто и в этом находит очарование.
She can't sing.	Петь она не умеет.
Anna never tried to get into films.	Анна никогда не стремилась в кино.
I don't know why; she always seemed to me to have much greater potentialities than Sadie.	Не знаю почему - мне всегда казалось, что у нее для этого больше данных, чем у Сэди.
But perhaps her facade had a certain superficial lack of definiteness.	Но возможно, что на первый взгляд ее облику не хватает определенности.
You need to be a vessel with a sharp prow to get into the film world.	Чтобы проникнуть в мир кино, нужно быть кораблем с очень острым форштевнем.
After she parted from Sadie, Anna did a certain amount of more serious singing; but she lacked the training necessary to take her far in the world.	Когда сестры расстались, Анна перешла на более серьезный репертуар; но чтобы продвинуться на этом пути, ей недоставало профессиональной подготовки.
When I last heard of her she was singing folksongs in a night club, and that sort of combination expressed her very well.	Когда я в последний раз о ней слышал, она исполняла народные песни в ночном клубе, и такое сочетание отлично выражало ее сущность.
Anna used to live in a tiny service flat off the Bays water Road, very much overlooked by other houses, and I would go there often to see her.	Когда-то Анна жила в крошечной квартирке близ Бэйсуотер-роуд, зажатой со всех сторон другими домами, и там я часто у нее бывал.
I was greatly attached to her, but I could see even then that her character was not all that it should be.	Я был очень к ней привязан, но даже тогда понимал, что характер у нее не идеальный.
Anna is one of those women who cannot bear to reject any offer of love.	Анна - одна из тех женщин, которые не в силах сказать "нет", когда им предлагают любовь.
It is not exactly that it flatters her.	И дело не в том, что это ей льстит.
She has a talent for personal relations, and she yearns for love as a poet yearns for an audience.	У нее талант к личным отношениям, и она жаждет любви, как поэт жаждет публики.
To anyone who will take the trouble to become attached to her she will immediately give a devoted, generous, imaginative, and completely uncapricious attention, which is still a calculated avoidance of self-surrender.	Всякому, кто даст себе труд к ней привязаться, она сейчас же начинает уделять преданное, великодушное, сочувственное и начисто лишенное кокетства внимание, которое, однако, есть не что иное, как маневр с целью избежать капитуляции.
This is no doubt another reason why she never went into films; her private life must be an almost full-time activity.	Это, несомненно, тоже одна из причин, почему Анна не подалась в кино: личная жизнь, вероятно, отнимает у нее почти все время.

This has the sad result too that her existence is one long act of disloyalty; and when I knew her she was constantly involved in secrecy and lying in order to conceal from each of her friends the fact that she was so closely bound to all the others.	Это же привело еще к одному печальному последствию - вся ее жизнь превратилась в сплошную измену; когда я ее знал, она вечно секретничала и то и дело лгала, чтобы скрыть от каждого из своих друзей, как она близка с остальными.
Or sometimes she would try another technique, that of deadening, by small and steady shocks, the sharpness of jealousy, until in the end the victim became resigned to the liberal scope of her affections, while remaining just as much her slave as ever.	Иногда, впрочем, она пробовала и другую тактику - притупляла боль ревности мелкими, упорными ударами до тех пор, пока ее жертва, оставаясь в полной ее власти, не смирялась с широким диапазоном ее привязанностей.
I don't care for this; and I saw through Anna very rapidly.	Это мне не по вкусу, и я очень быстро разгадал ее игру.
Yet my interpretation of her never robbed her of her mystery, nor did her emotional promiscuity ever turn me against her.	Но такое понимание не лишало ее в моих глазах таинственности, и ее эмоциональная щедрость не будила во мне протеста.
Perhaps this was because I so constantly felt, like the warm breeze that blows from a longed-for island bringing to the seafarer the scent of flowers and fruit, the strength and reality of her tenderness for me.	Может быть, потому, что я всегда ощущал силу ее непритворной нежности - как теплый ветер, что веет с желанного острова и доносит до мореплавателя запах цветов и плодов.
I knew that it was very possible that it was with exactly this charm that she held all her admirers.	Я понимал, что, по всей вероятности, она точно так же обольщает и держит и других своих поклонников.
But it made no difference.	Но это было мне безразлично.
You may wonder whether I ever thought of marrying Anna.	Вам, может быть, хочется знать, не думал ли я о том, чтобы жениться на Анне.
I did think of it.	Да, я об этом подумывал.
But marriage remains for me an Idea of Reason, a concept which may regulate but not constitute my life.	Но брак для меня - категория рассудочная, концепция, которая может упорядочить мою жизнь, но не заполнить ее.
I cannot help, whenever I consider a woman, using the possibility of marriage as an illuminating hypothesis which is not in any serious sense an instrument of the actual.	Думая о женщине, я невольно привлекаю возможность брака как полезную гипотезу, не применимую в каком-либо серьезном смысле к практической жизни.
With Anna, however, I did come near to taking the thing seriously; and that, although I'm sure she would never have said yes, was perhaps why I let myself drift away from her in the end.	Однако в отношении Анны я был очень близок к тому, чтобы задуматься над этим всерьез; и хотя я уверен, что она бы не согласилась, все же именно поэтому я, возможно, в конце концов от нее и отдалился.
I hate solitude, but I am afraid of intimacy.	Я ненавижу одиночество, но слишком большая близость меня страшит.
The substance of my life is a private conversation with myself which to turn into a dialogue would be equivalent to self-destruction.	Суть моей жизни - тайная беседа с самим собой, и превратить ее в диалог было бы равносильно самоубийству.
The company which I need is the company which a pub or a caf? will provide.	Мне нужно общество, но такое, какое поставляет пивная или кафе.
I have never wanted a communion of souls.	Я никогда не мечтал об общении душ.

It's already hard enough to tell the truth to oneself.	И себе-то самому говорить правду достаточно трудно.
But communion of souls was Anna's special subject.	Анна же специализировалась на общении душ.
Also, Anna had as taste for tragedy which made me nervous.	К тому же Анну тянет на трагическое, и меня это нервировало.
She always had her eye lifting for heavy drama.	Она во всем готова была усмотреть тяжелую драму.
She took life intensely and very hard.	Жизнь принимала остро и трудно.
Whereas I think it is foolish to take life so, as if you were to provoke a dangerous animal which will break your bones in the end In any case.	Я же считаю, что принимать так жизнь неумно, точно дразнить опасного зверя, который в конечном счете все равно переломает тебе кости.
So when Anna went to France to sing French folk-songs in French night clubs I said to her vaguely that I would look het up when she returned, but she knew I wouldn't and I knew she knew.	И вот, прощаясь с Анной, когда она уезжала во Францию петь французские народные песни в французских ночных клубах, я промямлил, что загляну к ней, когда она вернется, но она знала, что я не приду, и я знал, что она это знает.
That was some years ago, and I'd had a peaceful time since then, especially at Earls Court Road.	С тех пор прошло несколько лет, и я прожил это время тихо и мирно, особенно на Эрлс-Корт-роуд.
When I left Dave's I walked to Shepherd's Bush and boarded an eighty-eight bus and sat in the front seat on top, and some of the reflections which I have recorded above were passing through my mind.	Выйдя от Дэйва, я дошел до Шепердс-Буш и там сел в 88-й автобус. Я занял переднее место наверху, и по дороге некоторые из тех мыслей, что я здесь записал, пронеслись у меня в голове.
It's not easy to find someone whom one has mislaid for years in London, particularly if she belongs to the sort of milieu that Anna belonged to, but clearly the first thing to do is to look in the telephone book.	Нелегко найти женщину, которую обронил в Лондоне несколько лет назад, тем более если она принадлежит к тому кругу, к какому принадлежала Анна; но ясно, что первым делом нужно посмотреть телефонную книгу.
So I got off at Oxford Circus and went into the Underground.	Поэтому я сошел с автобуса на Оксфорд-Сэркус и спустился в метро.
When I left Goldhawk Road I had no intention of looking for Anna, but by the time I was passing Bond Street it really seemed that there was nothing else in the world that was worth doing.	Уходя от Дэйва, я не собирался разыскивать Анну, но к тому времени, как мы проехали Бонд-стрит, мне уже казалось, что ничем иным на свете вообще не стоит заниматься.
Indeed, it was unclear to me how I had managed to exist without her for so long.	Более того, я уже не понимал, как мне удалось столько времени просуществовать без нее.
But I am like that.	Такой уж я человек.
For long times I settle down, and in these times I would not stir a finger to lift a guinea a yard off.	Я на долгие периоды оседаю и успокаиваюсь, и в такие периоды я пальцем не пошевелю, чтобы поднять с земли золотой.
When I am fixed I am immobile.	Когда я прикреплен, я неподвижен.
But when I am unfixed I am volatile, and then I fly at random from point to point like a firecracker or one of Heisenberg's electrons until I settle down again in another safe place.	Но открепленный, я летуч, и летаю с места на место, как волан или как электрон Гейзенберга, пока снова не осяду в каком-нибудь другом безопасном месте.
Also I had a curious faith in Finn's intuition.	И странным образом я верил в интуицию Финна.

It often happened that Finn made some unexpected suggestion which when I followed it up turned out to have been just the thing.	Не раз оказывалось, что, последовав его неожиданному совету, я делал как раз то, что нужно.
I could see that the Earls Court Road phase of my life was over, and that that peace of mind was gone beyond recall.	Я понимал, что фаза моей жизни, связанная с Эрлс-Корт-роуд, окончена и что этого душевного покоя мне не вернуть.
Madge had forced a crisis on me; well, I would explore it, I would even exploit it.	Мэдж навязала мне внутренний перелом; что ж, я готов исследовать его до дна и даже извлечь из него все возможное.
Who can tell what day may not inaugurate a new era?	Кто скажет, какой именно день открывает новуюэру?
I picked up the London phone book L to R.	Я взял телефонную книгу Лондона, том от А до Л.
The phone book told me nothing; I wasn't surprised.	Телефонная книга ничего мне не сказала; этому я не удивился.
I then rang up two theatre agencies who didn't know Anna's whereabouts, and the B. B. C., who did but wouldn't say.	Я позвонил в два театральных агентства, где не знали о местонахождении Анны, и в Би-би-си, где знали, но не пожелали сообщить.
I thought of trying to get hold of Sadie at the Belfounder studio, but I didn't want Sadie to know that I was looking for Anna.	Я думал было толкнуться в Белфаундеровскую студию и, может быть, найти там Сэди, но мне не хотелось, чтобы Сэди знала, что я ищу Анну.
I suspected Sadie of having been a little sweet on me at one time; at any rate she was always rather unpleasant in the old days about my being fond of Anna, although I know that some women regard all men as their personal property, and I thought it possible that she wouldn't tell me where Anna was even if she knew.	Я подозревал, что Сэди одно время была ко мне не совсем равнодушна; во всяком случае, она в прежние дни откровенно не одобряла моей привязанности к Анне - правда, некоторые женщины в каждом мужчине видят свою личную собственность, - и я допускал, что она не скажет мне, где Анна, даже если и знает.
Anyway, since Sadie had become so famous I had seen nothing of her, and I didn't imagine that, she would welcome any attempt on my part to renew the acquaintance, particularly if she had been aware that I had been aware of what I conjectured to have been the state of her feelings.	Да я и не видел Сэди с тех пор, как она стала знаменитой, и не ожидал, что она благосклонно встретит мою попытку возобновить знакомство, в особенности если в прошлом она догадалась, что я догадался о ее чувствах или хотя бы вообразил их.
By now it was about opening time.	Рестораны только еще начали открываться.
It seemed useless to start ringing up the night clubs at this hour, so there was nothing to be done but to work Soho.	В такой час не было смысла обзванивать ночные клубы. Значит, не оставалось ничего другого, как прочесать Сохо.
There is always someone in Soho who knows what one wants to discover; it's just a matter of finding him.	В Сохо всегда есть человек, знающий то, что тебе нужно узнать, все дело в том, чтобы найти его.
Also there was always the possibility of my running into Anna herself.	И был шанс просто встретить там Анну.
My fates are such that as soon as I interest myself in a thing a hundred accidents happen which are precisely relevant to that thing.	Со мной всегда так бывает: стоит мне чем-нибудь заинтересоваться, как происходят десятки случайностей, имеющих к этому прямое отношение.

But I rather hoped that I wouldn't meet Anna first in a public place, for my mind had already begun to run very much upon this meeting.	Но я надеялся, что для начала не встречу Анну в общественном месте: моя фантазия уже много чего наплела вокруг этой встречи.
I usually keep clear of Soho, partly because it's so bad for the nerves and partly because it's so expensive.	Обычно я стараюсь держаться подальше от Сохо: во-первых, этот район вреден для нервов, во-вторых, он очень дорог.
It's expensive not so much because the nervous tension makes one drink continually as because of the people who come and take one's money away.	А дорог он не столько потому, что из-за нервного напряжения приходится все время пить, сколько потому, что всякие люди отнимают у тебя деньги.
I am very bad at refusing people who ask me for money.	Я не умею отказывать людям, которые просят у меня денег.
I can never think of a reason why if I have more ready cash than they have I should not be bound to give them some at least of what I have.	Никогда не могу придумать, почему бы не отдать тем, у кого меньше наличных денег, чем у меня, хотя бы часть того, что при мне имеется.
I give with resentment but without hesitation.	Я даю без охоты, но и без колебаний.
By the time I had worked my way along Brewer Street and Old Compton Street and up Greek Street as far as the Pillars of Hercules most of the money in my pocket had been taken away by various acquaintances.	К тому времени, как я прошел Брюэр-стрит и Олд-Комтон-стрит, а потом по Грик-стрит до "Геркулесовых столпов", разные знакомые успели выудить из моего кармана почти всю наличность.
I was feeling extremely nervous by this time, not only because of Soho but because of imagining whenever I entered a pub that I should find Anna inside.	И я уже сильно нервничал - не только из-за Сохо, но и оттого, что, входя в очередной бар, всякий раз воображал, что увижу там Анну.
I had been to these pubs a hundred times in the last few years without this thought coming into my head; but now suddenly the whole of London had become an empty frame.	За последние годы я бывал в этих местах сотни раз, и такая мысль даже не приходила мне в голову; но теперь Лондон внезапно превратился в пустую раму.
Every place lacked her and expected her.	Везде не хватало Анны, везде ее ждали.
I began to drink spirits.	Я стал успокаивать себя спиртным.
When I found myself short of money I crossed the street to cash a cheque at one of my afternoon drinking clubs that lay close by; and it was there that at last I picked up the trail.	Когда деньги кончились, я перешел улицу, чтобы разменять чек в одном из питейных заведений, где меня знали, и тут-то я наконец напал на след.
I asked I he barman if he knew where Anna was to be found these days.	Я спросил у бармена, не знает ли он, где можно найти Анну.
He replied yes, he thought that she was running some sort of little theatre in Hammersmith.	Он сказал, да, у нее, кажется, какой-то театрик в Хэммерсмите.
He searched under the bar and produced a card which bore the words The Riverside Theatre, and an address on Hammersmith Mall.	Он порылся под стойкой и извлек карточку, на которой были напечатаны слова "Речной театр" и номер дома по Хэммерсмитской набережной.
The barman said he didn't know whether she was still there, but that that's where she was some months ago.	Бармен сказал, что не знает, там ли она еще, но несколько месяцев назад была там.
She had left him this card to give to some gentleman who had never turned up.	Карточку она ему оставила для какого-то джентльмена, который так и не явился.
I might as well have it now, the barman said.	Теперь он может отдать ее мне.

I took it, and went into the street with my heart pounding.	Я взял карточку и с бьющимся сердцем вышел на улицу.
It needed serious reflection on the state of my finances to prevent from taking a taxi to Hammersmith.	Только серьезные размышления на тему о моих финансах помешали мне взять такси.
But I ran all the way to Leicester Square station.	Но до станции метро на Лестер-сквер я всю дорогу бежал бегом.
Three	Глава 3
The address I had been given was on that part of the Mall that lies between the Doves and the Black Lion.	Дом, указанный в карточке, находился на том отрезке набережной, что тянется от харчевни "Горлицы" до "Черного льва".
On Chiswick Mall the houses face the river, but on that piece of Hammersmith Mall which is relevant to my tale they turn their backs to the river and pretend to be an ordinary street.	В Чизике дома смотрят на Темзу, но в той части Хэммерсмитской набережной, которая имеет отношение к моему рассказу, они стоят к реке спиной и притворяются обыкновенной улицей.
Chiswick Mall is a lazy collection of houses and greenery that looks dreamily out on to the water, but Hammersmith Mall is a labyrinth of waterworks and laundries with pubs and Georgian houses in between, which sometimes face the river and sometimes back it.	Чизикская набережная - это ленивая вереница домов и садов, сонно глядящих в воду, а Хэммерсмитская - лабиринт водопроводных сооружений и прачечных, среди которых вкраплены кабаки да кое-где - дома начала прошлого века, повернутые к реке то лицом, то спиной.
The number to which I had been directed turned out to be a house standing a little by itself, with its back to the river and its front on a quiet piece of street, and an opening beside it where some steps led down to the water.	Под нужным мне номером значился дом, стоявший особняком, спиной к реке, а фасадом на тихий участок улицы; рядом с ним был проход, и несколько ступенек вели к воде.
By now I was in no such hurry.	Теперь я уже не так торопился.
I looked at the house with suspicious curiosity, and it seemed to be looking back at me.	Я оглядел дом с недоверчивым любопытством, и он словно ответил мне тем же.
It was a brooding self-absorbed sort of house, fronted by a small ragged garden and a wall shoulder high.	Это был задумчивый дом, сосредоточенный в самом себе, отделенный от тротуара запущенным палисадником и каменной стенкой.
The house was square, with rows of tall windows, and had preserved a remnant of elegance.	Дом был квадратный, с высокими окнами, еще хранивший следы былой изысканности.
I approached the iron gate in the wall. It was then that I observed a poster which was fixed on the other side of the gate.	Я подошел к железной калитке в стене и тут только заметил плакат, прикрепленный с другой стороны калитки.
It was a home-made poster whose colours were running a bit, so that it had a rather sad appearance.	Плакат был написан от руки, краски слегка растеклись, и это придавало ему какой-то унылый вид.
I deciphered it.	Текст гласил:
It said: RIVERSIDE MIMING THEATRE Reopening on August 1st with a luxurious and fanciful production of Ivan Lazemnikov's great farce MARISHKA.	РЕЧНОЙ ТЕАТР ПАНТОМИМЫ Вновь открывается 1 августа знаменитым фарсом Ивана Лазебникова "Маришка" в роскошной оригинальной постановке.
Members only.	Вход только для членов.

The audience is requested to laugh softly and not to applaud.	Просьба к публике не смеяться громко и не аплодировать.
I stared at this object for some time.	Я долго смотрел на этот плакат.
I don't know why, but it struck me as queer.	Почему-то он показался мне странным.
Finally, with a slow crescendo in the region of the heart I pushed open the gate, which was a little rusty, and walked up to the house.	Наконец, чувствуя, как в сердце что-то медленно нарастает, я толкнул калитку - она слегка заржавела - и пошел к дому.
The windows gleamed blackly, like eyes behind dark glasses.	Окна черно поблескивали, как глаза за темными очками.
The door was newly painted.	Дверь была только что выкрашена.
I did not look for a bell, but tried the handle at once.	Я не стал искать звонок, а сразу взялся за ручку.
The door opened quietly and I stepped on tiptoe into the hall.	Дверь бесшумно отворилась, и я на цыпочках вступил в холл.
An oppressive silence surged out of the place like a cloud.	Гнетущая тишина окутала меня, как облако.
I closed the door and shut out all the little noises of the river front.	Я притворил за собой дверь, выключив все мелкие шумы улицы.
Now there was nothing but the silence.	Теперь не осталось ничего, кроме тишины.
I stood perfectly still for a while until my breathing became more regular, and until I could see my way in the dark hall.	Я постоял неподвижно, пока дыхание не стало ровнее и зрение не приспособилось к темноте холла.
As I did these things I was asking myself why I was behaving in such an odd way, but the possible proximity of Anna confused me completely, so that I couldn't think but could only perform the little series of actions which suggested themselves with a feeling of inevitability.	Все это время я недоумевал, почему веду себя так несуразно, но чувство, что Анна где-то рядом, сбивало меня с толку, и я не мог думать, а мог только совершать одно за другим те или иные действия, словно подсказанные необходимостью.
I walked slowly down the hall, planting my feet with care on a long black sound-absorbing rug.	Я медленно двинулся в глубь холла; осторожно ставя ноги на длинный черный ковер, поглощавший звук.
When I came to the stairs I glided up them; I suppose my feet touched the steps. I could hear no sound.	Дойдя до лестницы, я заскользил вверх; вероятно, ноги мои касались ступеней, но я ничего не слышал.
I found myself on a broad landing, with a carved wooden balustrade behind me and several doors in front of me.	Я очутился на широкой верхней площадке, позади меня тянулась деревянная балюстрада, передо мной - несколько дверей.
Everything seemed neat and nicely appointed.	Здесь было чисто, аккуратно прибрано.
The carpets were thick, and the woodwork as clean as an apple.	Ковры толстые, столбики балюстрады протерты до блеска.
I looked about me.	Я огляделся.
It didn't occur to me to doubt that Anna was somewhere near, any more than it occurred to me to call her name or utter any other sound.	Мне не приходило в голову усомниться в том, что Анна здесь, но не приходило в голову и позвать ее или вообще произнести хоть слово.

I moved to the nearest door and opened it wide.	Я подошел к ближайшей двери, распахнул ее настежь.
Then I got a shock that stiffened me from head to toe.	И окаменел.
I was looking straight into seven or eight pairs of staring eyes, which seemed to be located a few feet from my face.	На меня смотрело семь или восемь пар внимательных глаз, расположенных, казалось, в нескольких футах от моего лица.
I stepped I sick hastily, and the door swung to again with a faint click which was the first sound I had heard since I entered the house.	Я невольно попятился, и дверь снова затворилась, едва слышно щелкнув, - это был первый звук, который я услышал с тех пор, как вошел в дом.
I stood still for a moment in utter incomprehension, my scalp prickling.	Минуту я стоял, ничего не понимая, боясь дохнуть.
Then I seized the handle firmly and opened the door again, stepping as I did so into the doorway.	Потом решительно взялся за ручку, снова отворил дверь и шагнул вперед.
The faces had moved, but were still turned towards me; and then in an instant I understood.	Те лица передвинулись, но по-прежнему были обращены ко мне; и тут я внезапно все понял.
I was in the gallery of a tiny theatre.	Я находился на балконе крошечного театра.
The gallery, sloping and foreshortened, seemed to give immediately on to the stage; and on the stage were a number of actors, moving silently to and fro, and wearing masks which they kept turned towards the auditorium.	Балкон был с покатым полом, и в ракурсе казалось, что он упирается прямо в сцену; а по сцене беззвучно двигались взад и вперед актеры в масках, повернутых к зрительному залу.
These masks were a little larger than life, and this fact accounted for the extraordinary impression of closeness which I had received when I first opened the door.	Маски были больше чем в натуральную величину, поэтому, когда я в первый раз открыл дверь, мне и показалось, что они рядом.
My perceptual field now adjusted itself, and I looked with fascinated interest and surprise upon the strange scene.	Теперь, осознав расстояние и перспективу, я с интересом стал разглядывать это удивительное зрелище.
The masks were not attached to the face, but mounted upon a pole which the actor held in his right hand and skilfully maintained in parallel to the footlights, so that no hint of the actor's real features could be seen.	Маски были не надеты на лица, а нацеплены на палки, которые актеры держали в правой руке; актер ловко сохранял свою маску в положении, параллельном рампе, так что лицо его оставалось невидимым.
Most of the masks were made full face, but two of them, which were worn by the only two women on the scene, were made in profile.	Почти все маски были сделаны в фас, только две -те, что носили единственные две актрисы, - в профиль.
The mask features were grotesque and stylized, but with a certain queer beauty.	Они были выполнены гротескно, стилизованно, но отмечены своеобразной красотой.
I noticed particularly the two female masks, one of them sensual and serene, and the other nervous, watchful, hypocritical.	Особенно мне запомнились обе женские маски, одна чувственная, безмятежно-спокойная, другая -нервная, настороженная, лживая.
These two masks had the eyes filled in, but the male masks had empty eyes through which the eyes of the actors gleamed oddly.	У этих были сделаны и глаза, на мужских же масках глаза были прорезаны, и сквозь отверстия таинственно поблескивали глаза актеров.

All were dressed in white, the men in white peasant shirts and breeches, and the women in plain ankle-length white robes caught in at the waist.	Все актеры были в белом, мужчины - в белых крестьянских рубахах и штанах, женщины - в простых белых платьях почти до пола, перехваченных в талии.
I wondered if this was Lazemnikov's great farce Marishka; both Marishka and its author were equally strange to me.	Возможно, это и был знаменитый фарс Лазебникова "Маришка": ни название это, ни фамилия автора ничего мне не говорили.
The actors meanwhile were continuing to execute their movements in the extraordinary silence which seemed to keep the whole house spellbound.	Тем временем актеры продолжали выполнять свои эволюции в той необыкновенной тишине, которая, казалось, околдовала весь дом.
I saw that they were wearing soft close-fitting slippers and that the stage was carpeted.	Я разглядел, что на них мягкие, облегающие ногу туфли, а пол на сцене затянут ковром.
They moved about the stage with gliding or slouching movements, turning their masked heads from side to side, and I observed something of that queer expressiveness of neck and shoulder in which Indian dancers excel.	Они двигались, то плавно скользя, то неуклюже приседая, поворачивая скрытые масками головы из стороны в сторону, и я мысленно отметил выразительность шеи и плеч, в которой достигают такого совершенства индийские танцовщики.
Their left hands performed a variety of simple conventional gestures.	Левой рукой они делали разнообразные, но простые условные жесты.
I had never seen mime quite like this before.	Такой пантомимы я никогда еще не видел.
The effect was hypnotic.	Она действовала завораживающе.
What was going on was not clear to me, but it seemed that a huge burly central figure, wearing a mask which expressed a sort of humble yearning stupidity, was being mocked by the other players.	Содержания я не понимал, но как будто получалось, что центральная фигура - огромного роста дородный мужчина, чья маска выражала смиренную и тоскливую глупость, - служит мишенью для насмешек остальных действующих лиц.
I examined the two women carefully, wondering if either of them was Anna; but I was certain that neither was.	Я внимательно разглядел обеих актрис может быть, одна из них Анна? Но нет.
I should have known her at once.	Ее я узнал бы сразу.
Then my attention was caught by the burly simpleton.	Потом мое внимание привлек дородный простак.
For some time I stared at the mask, with its grotesque immobility and the flash of eyes behind it.	Некоторое время я смотрел на его маску, за гротескной неподвижностью которой сверкали живые глаза.
A sort of force seemed to radiate from those eyes which entered into me with a gentle shock.	Словно какая-то сила исходила от этих глаз и мягко, но упорно проникала в меня.
I stared and stared.	Я все смотрел и смотрел.
There was something about that hulking form that seemed vaguely familiar.	Что-то в этой грузной фигуре казалось мне смутно знакомым.
At that moment, with one of the movements, the stage creaked, and the backcloth shivered slightly.	Но вот от одного движения скрипнули подмостки и колыхнулся задник.
This sound brought me to myself, and brought with it the sudden alarming realization that the actors could see me.	Я пришел в себя как от толчка и внезапно с тревогой сообразил, что актеры могут меня увидеть.

On tiptoe I moved back on to the landing and closed the door.	На цыпочках я выбрался обратно на площадку и притворил дверь.
The silence was over me like a great bell, but the whole place throbbed with a soundless vibration which it took me a moment to recognize as the beating of my own heart.	Тишина накрыла меня, как колокол, но все кругом бесшумно вибрировало, и я не сразу понял, что это просто стучит мое сердце.
I turned now to look at the other doors.	Я оглядел остальные двери.
One at the far end of the landing had a little notice on it.	На самой дальней белела записка.
I read, in large letters, Props Room, and underneath in smaller letters, Miss Quentin.	Крупными буквами было написано "Реквизит", а ниже, шрифтом помельче - "Мисс Квентин".
I closed my eyes for a moment and stilled my breathing.	На секунду я закрыл глаза и затаил дыхание.
Then I knocked.	Потом постучал.
The sound echoed strangely.	Стук эхом отдался в тишине.
Then a husky voice said:	Хрипловатый голос сказал:
' Come in.'	"Войдите".
I stepped into the room.	Я вошел в комнату.
It was a long narrow room with large windows opening in to the river, and it was filled to overflowing with a sort of multicoloured chaos which I couldn't at the first moment take in.	Комната была длинная, узкая, окнами на реку, и в ней царил многоцветный хаос, который я поначалу никак не воспринял.
In the midst of this Anna sat writing at a desk with her back to me.	Посреди него, спиной ко мне, сидела за столиком Анна и что-то писала.
I shut the door behind me as she turned slowly.	Она медленно обернулась, и я закрыл за собою дверь.
For a long moment we looked at each other in silence.	Долгую минуту мы молча смотрели друг на друга.
Like a filling glass I felt my soul rise into my eyes; and in the intense equilibrium of the meeting we both experienced almost a moment of contemplation.	Как вода наполняет стакан, так поднялась к глазам моя душа; и в щемящем спокойствии этой встречи мы оба пережили миг почти отрешенного созерцания.
Anna got up and said	Анна встала, сказала:
' Jake!'	"Джейк!"
Then I saw her.	И тут я ее увидел.
She was plumper and had not defended herself against time.	Она пополнела и не смогла или не захотела защититься от времени.
There was about her a sort of wrecked look which was infinitely touching.	Было в ней что-то увядшее, бесконечно трогательное.
Her face, which I remembered as round and smooth as an apricot, was become just a little tense and drawn, and her neck now revealed her age.	Лицо, которое запомнилось мне округлым и мягким, как абрикос, стало чуть усталым, напряженным, шея выдавала ее возраст.

The great brown eyes, which once opened so blandly upon the world, seemed narrowed, and where Anna had used to draw a dark line upward at their corners the years had sketched in a little sheaf of wrinkles.	Большие карие глаза, когда-то глядевшие на мир так прямо, теперь словно сузились, и у наружных их уголков, там, где Анна раньше продлевала их кверху темным карандашом, годы нарисовали крошечный сноп морщинок.
Tresses of hair which had escaped from the complex coronet curled about her neck, and I could see streaks of grey.	Пряди волос, выбившиеся из замысловатой короны прически, вились у нее на шее, и я заметил в них седые нити.
I looked upon the face that I had known so well and now that for the first time I saw its beauty as mortal I felt that I had never loved it so dearly.	Я смотрел на это лицо, когда-то такое знакомое, и, впервые поняв, что красота его смертна, чувствовал, что никогда еще не любил его так сильно.
Anna took in my glance, and then with an instinctive gesture she took refuge behind her hands.	Анна поймала мой взгляд и быстро, словно спасаясь от опасности, закрыла лицо руками.
'What brings you here, Jake?' said Anna.	- Ты здесь зачем, Джейк? - сказала она.
The spell was broken.	Чары были нарушены.
'I wanted to see you,' I said; and now I was anxious just to avoid looking at her and to collect my wits.	- Хотел тебя повидать, - ответил я и тут же постарался не смотреть на нее и собраться с мыслями.
I looked around the room.	Я окинул взглядом комнату.
An astonishing medley of objects lay about in piles which in places reached up to the ceiling. The contents of the room had a sort of strange cohesion and homogeneity, and they seemed to adhere to the walls like the contents of a half-empty jam jar.	В ней громоздились кучи всевозможных предметов, местами доходившие до потолка, Все содержимое этой комнаты было в каком-то смысле однородно и слитно, оно, казалось, липло к стенам, как варенье в начатой банке.
Yet here was every kind of thing.	А между тем чего тут только не было!
It was like a vast toy shop that had been hit by a bomb.	Точно огромный игрушечный магазин, в который попала бомба.
In my first glance I noticed a French horn, a rocking-horse, a set of red-striped tin trumpets, some Chinese silk robes, a couple of rifles, Paisley shawls, teddy bears, glass balls, tangles of necklaces and other jewellery, a convex mirror, a stuffed snake, countless toy animals, and a number of tin trunks out of which multi-coloured costumes trailed.	На первый раз я успел заметить валторну, лошадь-качалку, набор жестяных дудок в красную полоску, шелковый китайский халат, несколько ружей, яркие шали, плюшевых мишек, стеклянные шары, связки бус и других украшений, вогнутое зеркало, чучело змеи, множество игрушечных зверей и несколько железных сундуков, из которых выглядывали и свисали костюмы всевозможных цветов и оттенков.
Exquisite and expensive playthings lay enlaced with the gimcrack contents of Christmas crackers.	Изящные, дорогие игрушки лежали вперемешку с хламом из рождественских хлопушек.
I sat down on the nearest seat, which happened to be the back of the rocking-horse, and surveyed the scene.	Я опустился на ближайшее сиденье - им оказалась спина лошади-качалки - и продолжал осмотр.
'What is this extraordinary place?' I said.	- Что это за диковинное место? - спросил я.
'What are you doing these days, Anna?'	- Чем ты теперь занимаешься, Анна?
' Oh, this and that,' said Anna.	- Да всем понемножку, - сказала Анна.

She had always used to say this when she didn't want to tell me something.	Она всегда так говорила, если хотела что-нибудь от меня утаить.
I could see she was nervous, and as she talked she kept picking things up, now a piece of ribbon, or now a ball or a long band of Brussels lace.	Я видел, что она нервничает: говоря, она все время брала в руки то ленту, то шарик, то длинный кусок брюссельских кружев.
'How did you find this place?' she asked.	- Как ты разыскал меня? - спросила она.
I told her.	Я сказал.
'Why did you come?'	- Зачем ты пришел?
I didn't want to embark on a routine series of questions and answers.	Мне не хотелось пускаться в банальный диалог из вопросов и ответов.
What did it matter why I had come?	Не все ли равно, зачем я пришел?
I didn't know myself.	Я и сам не знал зачем.
' I've been turned out of a place where I live.'	- Меня выгнали с квартиры.
This wasn't very explicit, but I couldn't think of anything to tell but the truth.	- Это было не очень вразумительно, но ничего, кроме правды, как-то не пришло мне на ум.
'Oh!' said Anna.	- Вот как? - сказала Анна.
Then she asked, 'What have you been doing all these years?'	Потом спросила: - Что ты поделывал все эти годы?
I wished I had something impressive to say, but again I could think of nothing but the truth.	Я пожалел, что мне нечем ее удивить, но опять на ум мне пришла только правда.
'I've done some translating and some broadcasting,' I said.	- Немножко переводил, - сказал я. - Немножко работал на радио.
' I've managed.'	В общем, просуществовал.
But I could see Anna wasn't really listening to my replies.	Но я видел, что Анна не слушает моих ответов.
She picked up a pair of red gloves, and pulled one of them on, smooth-out the fingers and averting her eyes from me.	Она взяла со стола пару красных перчаток, надела одну из них и, не глядя на меня, натягивала и разглаживала пальцы.
'Seen any of our old friends, lately?' she asked.	- Встречал за последнее время кого-нибудь из общих знакомых? - спросила она.
I felt I really couldn't answer this.	Я почувствовал, что на такой вопрос ответить не в силах.
'Who cares about our old friends?' I said.	- Какое кому дело до общих знакомых?
What is more tormenting than a meeting after a long time, when all the words fall to the ground like dead things, and the spirit that should animate them floats disembodied in the air?	Что может быть мучительнее встречи после долгой разлуки, когда все слова падают на землю, как мертвые, а дух, который должен бы их оживлять, парит в воздухе, лишенный плоти?
We both felt its presence.	Мы оба ощущали его присутствие.
' You look just the same, Jake,' said Anna.	- Ты совсем не изменился, Джейк, - сказала Анна.
It was true. I still looked much as I did when I was twenty-four.	И верно, я выглядел почти так же, как в двадцать пять лет.
She added,	Она добавила:

' I wish I did!'	- Жаль, что не могу сказать того же о себе.
' You look lovely,' I said.	- Ты выглядишь очаровательно.
Anna laughed, and picked up a wreath of artificial flowers.	Анна засмеялась и взяла в руки венок из искусственных цветов.
'What a mess this place is!' she said.	- Бог знает, на что похожа эта комната, - сказала она.
' I keep meaning to tidy it.'	- Я все собираюсь навести здесь порядок.
' It's lovely too,' I said.	- И комната очаровательная.
' Well, if you call this lovely!' said Anna.	- Ну, если ты это называешь очаровательным...
All this time she avoided my eye.	Она упорно не смотрела на меня.
In a moment we should be talking soberly like two old acquaintances.	Еще минута - и мы будем беседовать спокойно, как двое старых знакомых.
I wasn't going to allow this.	Этого я не намерен был допустить.
I looked at her, and amid the enchanting chaos of silks and animals and improbable objects that seemed to rise almost to her waist she looked like a very wise mermaid rising out of a motley coloured sea; but in a moment she would have escaped me.	Я посмотрел на нее. Среди упоительного хаоса шелков, зверей и всяких невообразимых предметов, достигавших ей чуть не до пояса, она казалась очень умной русалкой, выходящей из многоцветного моря; но через минуту она ускользнет от меня.
The strangeness of the whole day was suddenly present to me with a kind of impetus; and immediately I had an idea.	Внезапно и мгновенно я осознал необычность всего этого дня; и тут же меня осенило.
In the old days the living-room of Anna's Bayswater flat had been so surrounded by other windows that there was only one corner of the loom, low down on the floor, which was not overlooked.	В прежние времена в гостиную Анны в Бэйсуотере смотрело столько чужих окон, что укрыться от них можно было лишь в одном уголке и притом на полу.
So if I wanted to kiss Anna this was the only place where I could do it.	Когда мне хотелось целовать Анну, я мог делать это только там.
At that time too I had, in a not entirely disinterested fashion, been teaching Anna some Judo, and one of our customs had been that when I came in I would seize her and throw her down into this corner to be kissed.	Тогда же я, не вполне бескорыстно, преподал Анне основы дзюдо, и так у нас повелось, что, приходя, я хватал ее за руку, бросал в тот угол и целовал.
The memory of this rose in me now like an inspiration and I advanced upon her.	Сейчас память об этом возникла во мне подобно вдохновению, и я двинулся к Анне.
I took her wrist, and for on instant saw her eyes wide with alarm, very close to mine, and then in a moment I had thrown her, very carefully, on to a pile of velvet costumes in the corner of the room.	Я взял ее за запястье, на миг увидел совсем близко ее распахнутые тревогой глаза, а в следующую минуту я уже бросил ее, очень осторожно, на груду бархатных костюмов в углу комнаты.
My knee sank into the velvet beside her, and straight away a mass of scarves, laces, tin trumpets, woolly dogs, fancy hats and other objects came cascading down on top of us until we were half buried.	Колено мое ушло глубоко в бархат рядом с ней, и на нас дождем посыпались шарфы, кружева, жестяные дудки, мохнатые собаки, маскарадные шляпы и еще невесть что.
I kissed Anna.	Я поцеловал Анну.

Her eyes were still wide and her lips parted and for a moment she lay stiffly in my arms like a great doll.	Глаза ее все еще были распахнуты, губы полураскрыты, с минуту она лежала в моих объятиях жесткая, как большая кукла.
Then she began to Wight, and I laughed too, and we both laughed enormously with Measure and relief.	Потом она засмеялась, я тоже засмеялся, и оба мы долго смеялись от облегчения и радости.
I felt her sigh and relax, and her body became 'minded and pliant, and we looked into each other's faces and mailed a long smile of confidence and recognition.	Я почувствовал, как она вздохнула и обмякла, тело ее стало округлым и податливым, и мы поглядели друг другу в лицо и улыбнулись долгой улыбкой доверия и узнавания.
' Darling Anna!' I said.	- Анна, родная моя! - сказал я.
'However have I existed without you!'	- И как я только мог без тебя жить!
I pulled some embroidered silk up behind her head to make a pillow.	- Я нащупал какой-то сверток расшитого шелка и подсунул ей под голову вместо подушки.
She threw her back into it and regarded me and then drew me closer.	Она откинулась на него, долго смотрела на меня, а потом притянула к себе.
'I want to tell you all sorts of things, Jake,' said Anna, 'but I don't know whether I can now.	- Я много чего хочу рассказать тебе, Джейк, только сейчас, кажется, не могу.
I'm terribly glad to see you.	Я страшно рада тебя видеть.
You can see that, can't you?'	Ты ведь и сам это видишь, да?
She looked into my eyes and I felt the old warm spicy breeze blowing.	- Она заглянула мне в глаза, и я почувствовал знакомое дуновение теплого, пряного ветра.
Of course I couldn't doubt it.	Конечно же, я в этом не сомневался.
' You crook!' I said.	- Жулик ты! - сказал я.
Anna laughed at me as she had always done.	Анна подсмеивалась надо мной - так бывало всегда.
' So some girl has thrown you out!' said Anna.	- Значит, какая-то женщина дала тебе отставку?
She always counter-attacked.	- Она всегда наносила ответные удары.
'You know you could have had me forever if you'd wanted me,' I said.	- Ты же знаешь, что могла бы сохранить меня навсегда, если бы захотела.
I wasn't going to let her get away with it, and what I said was more or less true after all.	- Я не собирался ей это спустить, да и слова мои были более или менее правдой.
' I loved you,' I added.	- Я тебя любил, - добавил я.
' Oh, love, love!' said Anna.	- Ах, любовь, любовь! - сказала Анна.
'How tired I am of that word.	- Как мне надоело это слово.
What has love ever meant to me but creaking stairs in other people's houses?	Что значила в моей жизни любовь, кроме скрипа лестниц в чужих домах?
What use has all this love ever been that men forced on me?	Что мне дала вся эта любовь, которую мне навязывают мужчины?
Love is persecution.	Любовь - это преследование.
All I want is to be left alone to do some loving on my own account.'	А я хочу одного - чтобы меня оставили в покое, дали немножко полюбить самой.

I contemplated her coolly, framing her head in my arms.	Я хладнокровно глядел на нее, окружив ее голову руками, как рамкой.
'You wouldn't be so careless of it if you'd ever lacked the love of others,' I said.	- Если б ты хоть раз ощутила отсутствие любви, ты не стала бы от нее так отмахиваться.
She met my look now, and there was something detached and theoretical in her eye which I had never noticed there before.	Теперь она не отводила глаз, и во взгляде ее было что-то бесстрастное и оценивающее, чего я раньше не замечал.
'No really, Jake,' she said.	- Нет, в самом деле, Джейк, - сказала она.
' This talk of love means very little.	- Все эти разговоры о любви так мало значат.
Love is not a feeling.	Любовь - не чувство.
It can be tested.	Ее можно проверить.
Love is action, it is silence.	Любовь - это поступки, это молчание, тишина.
It's not the emotional straining and scheming for possession that you used to think it was.'	Это вовсе не эмоциональные уловки и борьба за обладание, как тебе когда-то казалось.
This seemed to me very foolish talk.	Я нашел, что это глупые слова.
'But love is concerned with possession,' I said.	- Но любовь и означает обладание, - сказал я.
'If you knew anything about unsatisfied love, you'd know this.'	- Ты бы это знала, если б имела понятие о неудовлетворенной любви.
'No,' said Anna strangely.	- Нет, - неожиданно сказала Анна.
'Unsatisfied love is concerned with understanding.	- Неудовлетворенная любовь означает понимание.
Only if it is all, all understanding, can it remain love while being unsatisfied.'	Только если есть полное, полное понимание, любовь, даже неудовлетворенная, остается любовью.
I was not listening to this serious speech because my attention had been caught by the word 'silence'.	Я не слушал эту серьезную тираду - мое внимание задело слово "тишина".
'What is this place, Anna?' I asked.	- Что это за театр, Анна?
'That's one of the things that would be hard to explain, Jakie,' said Anna, and I could feel her hands seeking each other in the small of my back.	- Вот это как раз одна из тех вещей, Джейки, которые очень трудно объяснить.
She locked me to her, then she said,	- Я почувствовал, как руки Анны сошлись у меня на пояснице.
'It's a little experiment.'	Она прижала меня к себе, а потом добавила: - Это маленький эксперимент.
This phrase grated on me.	Фраза эта меня резанула.
It didn't sound like Anna at all.	Не похоже было, что ее произнесла Анна.
' There was some other voice here.	Тут звучал чей-то другой голос.
I thought I would pick my way round this.	Я решил свернуть с этой дорожки.
'What about your singing?' I asked.	- Как твое пение? - спросил я.
' Oh, I've given up singing,' said Anna.	- О, с пением покончено.
' I shan't sing any more.	Я не буду больше петь.

'Her glance fled away over my shoulder and she withdrew her hands.	- Взгляд Анны улетел за мое плечо, и она разняла руки.
' Why in heaven's name not, Anna?'	- Бог с тобой, Анна, почему?
'Well,' said Anna, and I could still sense the curious artificiality in her tone, 'I don't care for that way of earning a living.	- В общем, - сказала Анна, и опять я почувствовал в ее тоне что-то искусственное, - мне не по душе зарабатывать деньги таким способом.
The sort of singing I do is so'--she searched for the word--'ostentatious.	Петь, как я, - это очень уж... - она поискала слова, - неприкрыто.
There's no truth in it.	В этом нет правды.
One's just exploiting one's charm to seduce people.'	Попросту пускаешь в ход свое обаяние, чтобы соблазнять людей.
I took her by the shoulders and shook her.	Я взял ее за плечи и встряхнул.
'You don't believe what you're saying!' I cried.	- Ты сама не веришь в то, что говоришь! -воскликнул я.
' I do, Jake!'	- Верю, Джейк!
Anna looked up at me almost imploringly.	- Анна бросила на меня чуть ли не умоляющий взгляд.
How about the theatre?' I asked.	- А театр? - спросил я.
'How does that come in?'	- При чем тогда театр?
' This is pure art,' said Anna.	- Это чистое искусство.
' It's very simple and it's very	Очень простое и очень чистое.
'Anna, who's been getting at you?' I asked her.	- Анна, кто тебя обработал?
'Jake,' said Anna, 'you were always like that.	- Джейк, ты всегда был такой.
As soon as I said Anything that surprised you, you said that someone had been getting at me!'	Стоило мне сказать что-нибудь, что тебя удивляло, и ты говорил, что кто-то меня обработал.
During the last part of our conversation she had laid her hand lip, in my shoulder so that her wrist watch was just in sight, and I could see her gaze passing lightly over it from time to time.	К концу нашего разговора она положила руку мне на плечо, так что ей были видны ее часы, и я заметил, что время от времени она скользит по ним взглядом.
I felt humus.	Это меня взбесило.
'Stop looking at your watch!' I said.	- Перестань смотреть на часы! - сказал я.
' You haven't seen me for wins.	- Ты меня не видела несколько лет.
You can spare me a little time now!'	Неужели ты не можешь уделить мне немного времени?
I guessed that Anna had it in mind that very soon our t?te-a-t?te would be interrupted.	Я догадался, что очень скоро Анна намерена прервать наш t?te-?-t?te.
Our interview had a schedule of which Alum was continuously aware.	Встреча наша шла по расписанию, о котором она ни на секунду не забывала.
All Anna's life worked to schedule, like a nun, she would have been lost without her watch.	Вся жизнь Анны шла по расписанию; без часов она пропала бы, как монахиня.

I took the wrist with the watch upon it, and twisted it until I heard gasp.	Я схватил запястье с часами и сжимал, пока она не стала морщиться от боли.
She faced me now with an intensity and a bright silent defiance which I remembered and loved from long ago.	Теперь она смотрела на меня пристально, тем ясным, вызывающим взглядом, который я помнил и любил с давних пор.
We regarded each other so for a moment.	Так мы с минуту глядели друг на друга.
We knew each other very well.	Мы хорошо друг друга знали.
I kept her pinioned, but released the tension enough for us to kiss.	Я не выпустил ее рук, но ослабил хватку и поцеловал ее.
Her body was tense again, but now it was as if my grip had communicated to it some positive force, and it was like a rigid missile to which I clung as we hurtled through space.	Тело ее опять затвердело, но теперь было так, словно от меня ему передалась какая-то сила, и оно, как жесткая ракета, за которую я цеплялся, стремительно неслось в пространстве.
I kissed her stiffened neck and shoulder.	Я целовал ее напрягшуюся шею и плечо.
'Jake, you're hurting me,' said Anna.	- Джейк, мне больно, - сказала Анна.
I let her go and lay heavily upon her breasts, completely limp.	Я отпустил ее и без сил лежал у нее на груди.
She stroked my hair.	Она гладила меня по волосам.
We lay so in silence for a long time.	Мы долго лежали молча.
The universe came to rest like a great bird.	Вселенная отдыхала, как большая птица.
'You're going to say that I must go,' I said.	- Сейчас ты скажешь, что мне надо уходить, -сказал я.
' You must,' said Anna, 'or rather, I must.	- Да. Вернее, мне самой надо уходить.
Now get up, please.'	Встань, пожалуйста.
I got up, and I felt as if I were rising from sleep. I looked down on Anna.	Я поднялся с таким чувством, точно восстал от сна, и посмотрел на Анну.
She lay amid the coloured debris like a fairy-tale princess tumbled from her throne.	Она лежала среди пестрого хлама, как сказочная принцесса, свалившаяся с трона.
The silks were at hip and breast.	Грудь и бедра тонули в шелках.
A long tress of hair had escaped.	Длинные волосы растрепались.
She lay still for a moment, receiving my gaze, her foot arching with consciousness of it.	Минуту она лежала неподвижно, и даже по выгнувшейся в подъеме ноге было видно, что она ощущает мой взгляд.
'Where's your crown?' I asked.	- Где твоя корона? - спросил я.
Anna searched under the pile and produced a gilded coronet.	Анна порылась в груде шелков и извлекла золоченую корону.
We laughed.	Мы рассмеялись.
I helped her up and we dusted bits of tinsel, gold dust, and loose spangles off her dress.	Я помог ей встать, и мы смахнули с ее платья крошки мишуры, золотую пыль и блестки.
While Anna did her hair I ranged about the room, examining everything.	Пока Анна причесывалась, я бродил по комнате и все разглядывал.

I suddenly felt quite at ease now.	Мне сразу стало легко.
I knew that I should see Anna again.	Я знал, что еще увижусь с Анной.
' You must explain about this place,' I said.	- Объясни мне, что это за театр, - сказал я.
' Who acts here?'	- Кто здесь играет?
'Mainly amateurs,' said Anna.	- Главным образом любители.
'Some of my friends.	Все мои знакомые.
But it's a quite special technique.'	Но тут нужна совсем особая техника.
' Yes, I could see that,' I said.	- Да, я это понял.
Anna turned on me.	Анна быстро оглянулась на меня.
' So you went into the theatre?'	- Так ты входил в театр?
' Yes, just for an instant.	- Да, на одну минуту.
Did it matter?	А разве нельзя?
It looked very impressive,' I said.	Зрелище очень внушительное.
'Is it something Indian?'	Это что-то индийское?
'There are connexions with India,' said Anna, 'but it's really something on its own.'	- Связь с Индией есть, но по существу это нечто самостоятельное.
I could see she was thinking of something else.	- Я видел, что Анна думает о другом.
'Well, that's a prop you'll hardly need much!' I said, pointing to the thundersheet.	- Вот этот предмет бутафории вам едва ли понадобится, - сказал я, указывая на "гром".
A thundersheet, in case you don't know, is a thin piece of metal, a couple of yards square, which when shaken produces a mysterious rumbling noise not unlike thunder.	На всякий случай поясню, что "гром" - это тонкий металлический лист величиной в два-три квадратных ярда; если его тряхнуть, он и правда громыхает, как далекие раскаты грома.
I went up to it.	Я подошел к нему.
' Don't touch it!' said Anna.	- Не трогай! - сказала Анна.
' Yes, we're going to sell that.'	- Да, мы его продадим.
' Anna, did you mean it about singing?'	- Анна, ты не шутила насчет своего пения?
I asked.	- Нет, - сказала она.
' Yes,' said Anna, 'it's corrupt,' she said.	- Это безнравственно.
I had again the curious feeling of seeing someone in the grip of a theory.	- И опять у меня появилось странное чувство, что я вижу человека в плену у какой-то теории.
'Only very simple things can be said without falsehood,' she added.	- Только очень простые вещи можно выразить без фальши, - добавила она.
'What I saw in that theatre wasn't simple,' I told her.	- То, что я видел в театре, было не просто.
Anna spread her hands.	Анна развела руками.
'What did you want me for?' she asked.	- Зачем я тебе понадобилась?
This question brought me back to reality.	Вопрос этот вернул меня на землю.
I said cautiously,	Я ответил осторожно:

' I wanted to see you.	- Я хотел тебя видеть.
You know that.	Это ты знаешь.
But I've also got a problem about somewhere to live.	Но, кроме того, я должен решить, где мне жить.
Perhaps you can advise me.	Может, ты мне посоветуешь.
I suppose I couldn't live here,' I asked, 'in an attic or something?'	Здесь, наверно, мне нельзя поселиться? Где-нибудь на чердаке, например?
Anna shivered.	Анна поежилась.
'No,' she said, 'that would be impossible.'	- Нет, это невозможно.
We looked at each other, both thinking fast.	Мы глядели друг на друга, быстро соображая.
'When shall I see you again?' I asked.	- Когда я опять тебя увижу? - спросил я.
Anna's face was rigid and withdrawn.	Лицо Анны стало жестким и отчужденным.
' Jake,' she said, 'you must leave me alone for a while.	- Джейк, оставь меня на некоторое время в покое.
I have a lot of things to think about.'	Мне много о чем нужно подумать.
' So have I,' I said.	- Мне тоже.
' We might think together.'	Могли бы подумать вместе.
She smiled a pale smile.	Она улыбнулась бледной улыбкой.
' If I need you I'll call for you,' she said.	- Если ты мне понадобишься, я тебя позову.
'And I may need you.'	Вполне вероятно, что так и будет.
'I hope you will,' I said, and I wrote Dave's address for her on a piece of paper. 'I give you notice that if a long time passes without my being needed I shall appear whether I'm needed or not.'	- Надеюсь, - сказал я и записал ей на клочке бумаги адрес Дэйва. - Предупреждаю, что если я не понадоблюсь долго, то явлюсь и без зова.
Anna was looking at her watch again.	Анна опять смотрела на часы.
'May I write to you?' I asked.	- Можно тебе написать? - спросил я.
In my experience women who have any interest at all in keeping a hand on you will rarely refuse this.	Опыт говорил мне, что если женщина сколько-нибудь заинтересована в том, чтобы сохранить свою власть над вами, то в этом она не откажет.
It binds without compromising.	Это связывает, не компрометируя.
Anna, who knew my thoughts on this topic, as on most others, eyed me, and we both smiled.	Анна, знавшая мое мнение на этот счет, как, впрочем, и насчет почти всех других предметов, внимательно поглядела на меня, и оба мы улыбнулись.
' I don't mind,' she said.	- Ну что ж, - сказала она.
' A letter to the theatre finds me.'	- Можешь писать на адрес театра.
She was picking up her things now and frowning slightly.	Теперь она, легонько хмурясь, собирала свои вещи.
It occurred to me that the problem that preoccupied her was how to get me out of the building without being seen.	Мне пришло в голову, что она озабочена тем, как бы незаметно выпроводить меня отсюда.

'I haven't anywhere to sleep tonight,' I told her: my first lie.	- Мне и сегодня негде спать, - сказал я (первая ложь).
' May I stay here?'	- Можно, я переночую здесь?
Anna eyed me again, wondering how much I knew about what she was thinking.	Анна опять бросила на меня внимательный взгляд, прикидывая, в какой мере я разгадал ее мысли.
She considered it.	Помолчав, она сказала:
' All right,' she said.	- Хорошо.
'Stay here--and don't come down with me now.	И не провожай меня вниз.
Only you must promise not to prowl around and to leave the place early tomorrow.'	Только дай мне слово, что не будешь тут рыскать и завтра уйдешь рано утром.
I promised.	Я дал слово.
' Suggest where I can live, Anna,' I said.	- Посоветуй, где мне жить. Анна.
I thought that now that she'd come as far as letting me stay the night she might relent in the matter of an attic.	Я подумал, что раз она позволила мне переночевать в театре, то, может быть, смягчится и насчет чердака.
Anna set her desk in order and locked the drawers.	Анна прибрала на столе и заперла ящики.
'Look,' she said.	- Вот что, - сказала она.
'You might try Sadie.	- Толкнись к Сэди.
She's going to the States and she wants a caretaker to look after her flat.	Она уезжает в Штаты, ей нужен кто-нибудь, кто бы мог сторожить квартиру.
You might just do.'	Может, ты ей подойдешь.
She scribbled down an address.	Она быстро написала мне адрес.
I took it with reserve.	Я взял его без восторга.
' Are you friends with Sadie now?' I asked.	- Сейчас вы с ней в дружбе? - спросил я.
Anna laughed a bit impatiently.	Анна рассмеялась чуть раздраженно.
' She's my sister.	- Она моя сестра.
We put up with each other.	Мы терпим друг друга.
You could go and see her anyway--this idea might just work.'	Почему бы тебе вообще ее не навестить, может, что и получится.
And she looked at me doubtfully.	- И она с сомнением поглядела на меня.
'Well, let's meet tomorrow and discuss it some more,' I suggested.	- Ну что ж, давай встретимся завтра и еще обсудим это дело.
This decided Anna.	Тогда Анна решилась.
'No,' she said.	- Нет.
'You go and see Sadie--and don't come back here unless I summon you.'	Сходи повидай Сэди. А сюда не возвращайся, пока я не позову.
She turned to go.	Она направилась к двери.

I took her hand, and then embraced her with immense tenderness.	Я взял ее за руку и обнял очень нежно.
She returned the embrace.	Она тоже крепко меня обняла.
We parted.	Мы расстались.
I heard no sound after the door closed, and for some time I stood as one enchanted in the middle of the room.	После того как затворилась дверь, я не услышал ни звука и несколько минут стоял как завороженный.
During my talk with Anna it had become quite dark in the room, but outside it was still a late blue summer evening that made the trees and the river vibrate with colour.	В комнате уже совсем стемнело, а за окнами еще синел летний вечер, в деревьях и на реке дрожа переливались краски.
Some little while later I heard the sound of a car starting.	Потом я услышал, как трогается с места машина.
I went to the window, and by leaning out a little could command a piece of the roadway.	Я подошел к окну. Если немного высунуться, виден кусок переулка.
As I looked out a luxurious black Alvis purred round the corner and up towards the main road.	Из-за угла мурлыча выплыл роскошный черный "альвис" и пополз к улице.
I wondered if Anna was inside.	Я подумал, сидит в нем Анна или нет.
For the moment I hardly cared.	Сейчас это было мне почти безразлично.
As for her ambiguous dismissal of me, I was used to this.	Что касается того, как неловко она от меня отделалась, то это было мне не внове.
Most of the women I know behave in this way, and I have become accustomed to asking no questions, and even to thinking no questions.	Почти все мои знакомые женщины так поступают, и я уже привык не задавать вопросов ни вслух, ни даже мысленно.
We all live in the interstices of each other's lives, and we would all get a surprise if we could see everything.	Все мы знаем только кусочки чужих жизней и очень бы удивились, если б могли увидеть все.
I knew that there was a man in it somewhere; there always was where Anna was concerned.	Я не сомневался, что тут замешан мужчина - с Анной всегда так бывало.
But that speculation could wait.	Но думать об этом не к спеху.
I was glad to be alone.	Хорошо было побыть одному.
I had had what was for me an intolerably eventful day--and now for a long time I leaned on the window sill, looking down towards Hammersmith Bridge.	Я прожил невыносимо насыщенный день и теперь тихо сидел, положив локти на подоконник и глядя в сторону Хэммерсмитского моста.
The river murmured past, carrying with it the last fragments of daylight, and finally it became a dark gulf of unseen movement.	Река, едва слышно журча, уносила последние остатки дневного света и наконец обратилась в черное, невидимое движение.
I thought over my meeting with Anna.	Я перебрал в памяти свидание с Анной.
She had said some strange things, but it was not on these that I was brooding.	Некоторые ее слова показались мне странными, но не об этом я думал.

I was remembering the way she moved her hands, her nervous gestures as she fingered now a ball and now a necklace, the curve of her thigh as she lay on the floor, the grey locks in her hair, the weariness at her neck.	Я вспоминал ее жесты, и как она нервно брала в руки то шарик, то ожерелье, вспоминал изгиб ее бедра, когда она лежала на полу, седые нити в волосах, усталую шею.
All this called up what seemed to me to be a new love, a hundred times more profound than the old one.	Все это вызывало как будто новую любовь, в сто раз более глубокую, чем прежняя.
I was deeply moved.	Я был взволнован.
Yet at the same time I took the thing with a grain of salt.	И в то же время я думал об этом не без иронии.
I had often known myself to be moved in the past, and little had come of it.	Я не раз и в прошлом бывал взволнован, и мало что из этого получалось.
What was certain was that something had remained intact of that which there had formerly been between us; and it could not be but that the passage of time had somehow made this remnant the more precious.	Твердо я знал одно: что-то осталось неприкосновенным из того, что между нами было; и, конечно же, оттого, что с тех пор прошло много времени, эти остатки сделались тем более драгоценными.
I thought with some satisfaction of our interview and how splendidly Anna had responded to all the old cues.	Я с известным удовлетворением вспоминал нашу встречу и то, как замечательно Анна откликалась на прежние знаки.
Street lamps were lighted now on the bridge, and far away the dark river ran into a crackle of light.	Теперь на мосту зажглись фонари, и черная река вдалеке впадала в дробящуюся полосу света.
I turned back into the room and stumbled my way to the door.	Я отвернулся от окна и спотыкаясь добрел до двери.
I clicked the electric-light switch, and somewhere in the corner a lamp went on, buried under a covering of gauzy materials.	Выключатель щелкнул, и где-то в углу загорелась лампа, прикрытая во много слоев легкими платками.
Anna had asked me not to prowl; but it had been rather a vague prohibition, and I thought that just a little prowling might be in order.	Анна не велела мне рыскать, но запрет был выражен туманно, и я решил, что немного порыскать можно.
I felt a great desire to stand again in the little theatre; indeed, it had been largely for this that I had asked Anna on the spur of the moment to let me stay.	Мне очень хотелось снова побывать в крошечном зрительном зале, отчасти поэтому я и рискнул попросить у Анны позволения остаться.
By the dim light I found the switch on the landing, and closing the door of the props room behind me I went to the door of the theatre.	При тусклом свете я отыскал выключатель на площадке и, закрыв за собой дверь бутафорской, пошел к двери в зал.
I would not have been surprised to find the silent mime in progress there in the dark.	Я бы не удивился, если бы оказалось, что пантомима продолжается в темноте.
I tried the door, but it was locked.	Я взялся за ручку, но дверь оказалась заперта.
I tried the other doors on the landing and then the doors in the hallway downstairs.	Попробовал остальные двери на площадке, а потом все двери внизу, в холле.
To my great exasperation they were all locked.	К великой моей досаде, все они были заперты.

Then the stillness of the place began to choke me like a mist, and a sudden panic came over me in case I should come back and find the door of the props room locked too.	И тогда тишина этого дома стала душить меня, как туман, и внезапно меня объял страх, что сейчас я вернусь наверх и комната с реквизитом тоже окажется запертой.
I ran noiselessly up the stairs again and bounded into the room.	Я бесшумно взбежал по лестнице и ворвался в комнату.
The lamp still burnt dimly and all was as before.	Лампа тускло горела, все было как прежде.
I thought of going outside and trying to get into the auditorium from the road, but some spirit forbade me to leave the house.	Я подумал было выйти на улицу и попробовать проникнуть в зал через боковой вход, но какой-то дух запретил мне покидать пределы дома.
I removed two or three layers of textiles from the lamp and surveyed the room.	Сняв с лампы два-три слоя материи, я оглядел комнату.
It looked, in this half light, more fantastic than ever.	Сейчас она выглядела еще более неправдоподобно.
I wandered about for a while, picking up the objects which Anna had handled.	Я побродил из угла в угол, касаясь тех вещей, которые держала в руках Анна.
My gaze kept returning to the thundersheet and I felt a nervous urge to rush up to it and strike it.	Взгляд мой упорно тянулся к "грому", меня так и подмывало с разбега ударить по нему кулаком.
I thought of all the superb noise that lay asleep there, and how I could make the whole house rock with it.	Я думал о том, какой великолепный шум в нем таится и как я мог бы заполнить им все здание.
I made myself almost sweat with nervousness imagining it.	Я вообразил это так явственно, что чуть не вспотел.
But something compelled me to silence, and I even walked about on tiptoe.	Но что-то принуждало меня хранить тишину, я даже ходил на цыпочках.
After a while I began to have an uneasy feeling of being observed.	Спустя какое-то время у меня возникло противное чувство, что на меня смотрят.
I am very sensitive to observation, and often have this feeling not only in the presence of human beings but in that of small animals.	Я очень остро ощущаю чужой взгляд, и чувство это часто возникает у меня не только среди людей, но и в присутствии мелких животных.
Once I even traced the source of it to a large spider whose mysterious eyes were fixed upon me.	Однажды причиной его даже оказался большущий паук, устремивший на меня свои загадочные глаза.
In my experience the spider is the smallest creature whose gaze can be felt.	По моим наблюдениям, паук - самая мелкая тварь, чей взгляд можно почувствовать.
I now began to search around to see what it could be that was looking at me.	Теперь я стал искать, что же это на меня смотрит.
I could find no living thing, but eventually I came upon a set of masks, similar to those I had seen on the stage, whose slanting eyes were turned mournfully in my direction.	Ничего живого я не обнаружил, но в конце концов набрел на комплект масок, похожих на те, что видел на сцене; раскосые их глаза были скорбно обращены в мою сторону.
No doubt I had noticed them unconsciously as I was rambling about the room.	Я, очевидно, бессознательно заметил их во время своих странствий по комнате.

I now examined them with care and was struck by the unnerving beauty of their design, and the serenity which was expressed by even the more unpleasant ones.	Теперь я как следует их рассмотрел, и меня поразила пугающая красота рисунка и безмятежность, которую выражали даже самые неприятные из них.
They were made of a light wooden material, and slightly painted, some full face and some in profile.	Они были вырезаны из легкого дерева - одни в фас, другие в профиль - и слегка подкрашены.
There was something a trifle oriental in their mood, something which spoke more even perhaps in the subtly curving mouth than in the slanting eyes.	Было что-то чуть восточное в их выражении, таившееся, пожалуй, не столько в разрезе глаз, сколько в тонком изгибе рта.
One or two of them distantly reminded me of Indian Buddhas I had seen.	Некоторые определенно напомнили мне индийские статуи Будды, когда-то виденные.
They were all a bit larger than life.	Все были чуть больше натуральной величины.
I found them very alarming objects indeed and put them down nervously after a little while.	Смотреть на них было неприятно, и скоро я, нервно поеживаясь, водворил их на место.
They clattered dully as I released them and that made me start and experience the silence anew.	Они глухо стукнули, когда я выпустил их из рук, и от этого я вздрогнул и заново ощутил тишину.
Then I began to discern that the room was full of eyes, the big vacant eyes of the rocking-horse, the beady eyes of teddy bears, the red eyes of the stuffed snake, the eyes of dolls and puppets and gollywogs.	И тут я стал замечать, что комната полным-полна глаз - большие пустые глаза лошади-качалки, глаза-бусинки плюшевых мишек, красные глаза чучела змеи, глаза кукол, уродцев, бибабо.
I began to feel extremely uneasy.	Мне стало жутко.
I took the remaining pieces of gauze off the lamp, but even then it gave precious little light.	Я снял с лампы остальные платки, но она давала мало света.
Something in the far corner subsided softly.	В дальнем углу что-то мягко соскользнуло вниз.
I sat down cross-legged in the middle of the floor and tried to think about something realistic.	Я сел на пол посреди комнаты, скрестил ноги и постарался подумать о чем-нибудь осязаемом.
I took from my pocket the piece of paper which Anna had given me.	Я достал из кармана клочок бумаги, который дала мне Анна.
It bore an address in Welbeck Street.	Адрес был Уэлбек-стрит.
I looked at it, and wondered to myself, in a spirit of prediction rather than intention, whether I would ever present myself at Sadie's door.	Я глядел на него и гадал, намерен ли я постучаться в дверь Сэди, а вернее, суждено ли мне это.
I felt reluctant to, for the reasons already mentioned.	По уже упомянутым причинам мне этого не хотелось.
On the other hand, the whole matter looked different now that it was Anna who had suggested that I should see Sadie.	Но, с другой стороны, теперь, когда повидаться с ней мне предложила Анна, все выглядело по-иному.
If Anna and Sadie were friends, then to consort with Sadie was one way of keeping in touch with Anna.	Если Анна и Сэди в дружбе, значит, общение с Сэди - один из способов не терять связи с Анной.
Also I was curious, now that I reflected on the matter, to see how Sadie would receive me.	Кроме того, мне уже становилось любопытно, как Сэди меня примет.

Finally, few people are so free of earthly vanity as not to find it pleasant, other things being equal, to be on matey terms with someone whose face is displayed all over London on posters twelve feet high.	И наконец, мало кто так свободен от земного тщеславия, чтобы, при прочих равных условиях, отказаться от дружеской встречи с женщиной, чье лицо красуется по всему Лондону на афишах в двенадцать футов высотой.
It then struck me how absolutely splendid it would be if Sadie did in fact go away and leave me in possession of a luxurious rent-free flat with a central address.	Потом я подумал, как было бы здорово, если бы Сэди в самом деле уехала и оставила меня хозяином роскошной бесплатной квартиры на центральной улице.
This seemed so highly desirable that it was certainly worth risking a rebuff to obtain.	Перспектива была так заманчива, что ради нее стоило рискнуть нарваться на отказ.
It began to seem to me very likely indeed that I would at least investigate the situation at Welbeck Street.	Я уже начинал верить, что хотя бы расследую положение на Уэлбек-стрит.
When I had reached this purely inductive conclusion about my future movements I felt better and at once began to be very sleepy.	Когда я чисто индуктивным путем достиг такого вывода относительно своих ближайших шагов, мне стало легче и сразу захотелось спать.
The floor was so encumbered with objects that I had to set to work to clear myself a space.	Пол был так загроможден, что пришлось расчищать себе место.
A strip of stained white carpet began to emerge.	Вскоре показался кусок закапанного белого ковра.
Then I looked about for something to use as a blanket.	Тогда я стал искать, что бы употребить вместо одеяла.
There was no lack of textiles.	В тканях недостатка не было.
In the end I selected a bearskin complete with snout and claws.	В конце концов я остановил свой выбор на шкуре медведя, с мордой и когтями.
I didn't switch out the light, but covered the lamp up again with gauzy stuffs until it gave only a faint glow.	Свет я не стал выключать, но опять накинул на лампу тонкие платки, так что она еле светилась.
I didn't want to risk waking up later and finding myself alone in the dark in such a room.	Мне не улыбалось проснуться среди ночи и оказаться в такой комнате одному в кромешной тьме.
Then I thrust my hands and feet into the bear's paws and let the great snarling snout fall over my forehead.	Потом я сунул руки и ноги в медвежьи лапы, а огромную оскаленную морду опустил себе на голову.
It made a snug sleeping-suit.	Получился уютный спальный мешок.
Before I finally curled up I thought some more about Anna and about what in the world she could be up to.	Я еще немножко подумал об Анне и о том, что она, черт возьми, затеяла.
I could believe that this theatre was Anna's creation; and yet clearly there was some other mind at work as well, and some of the things which Anna had said were certainly not her own.	Нетрудно было поверить, что этот театр - ее идея; но тут явно поработала и еще чья-то мысль, и временами Анна, несомненно, говорила с чужих слов.
It also occurred to me to wonder where the money had come from.	И еще я подивился, откуда у нее взялись деньги.
At last I yawned and stretched myself out.	Наконец я зевнул и разлегся поудобнее.
An oriental shawl served me as a pillow.	Подушкой мне служила восточная шаль.
Soft objects were falling on to my feet.	Какие-то мягкие предметы упали мне на ноги.

Then there was stillness.	Потом наступила тишина.
Sleep never forsakes me or makes me wait for long after it is bidden.	Сон никогда мне не изменяет и, если позвать его, не заставляет себя долго ждать.
Almost at once I fell asleep.	Я уснул почти мгновенно.
Four	Глава 4
The next day round about ten o'clock I was walking down Welbeck Street.	На следующее утро, часов в десять, я шел по Уэлбек-стрит.
I was in a bad temper.	Настроение у меня было скверное.
By daylight the whole project seemed very much less attractive.	При свете дня затея казалась куда менее привлекательной.
I felt that to be snubbed by a film star would put me in a bad state of mind for months.	Я чувствовал, что, получив щелчок от кинозвезды, надолго потеряю душевное равновесие.
But I regarded the matter as something which had been decided and which now simply had to be carried out.	Но поскольку решение было принято, не выполнить его было нельзя.
I often used this method for deciding difficult cases.	Этим методом я уже часто разрешал трудные проблемы.
In stage one I entertain the thing purely as a hypothesis, and in stage two I count my stage one thinking as a fixed decision on which there is no going back.	На первой стадии я рассматриваю тот или иной шаг как чистую гипотезу, а на второй уже считаю первую стадию твердым решением, от которого нельзя отступаться.
I recommend this technique to any of you who are not good at making decisions.	Рекомендую эту технику всем, кому решения даются с известным трудом.
I felt a certain temptation to return to the theatre to see if I could find Anna again, but I was afraid of offending her.	Меня соблазняло вернуться в театр и попробовать еще раз увидеть Анну, но я боялся ее обидеть.
So there was nothing to be done but to get over with seeing Sadie.	Таким образом, оставалось одно - повидать Сэди и покончить с этим.
Sadie's flat was on the third floor, and I found the door open.	Квартира Сэди была на четвертом этаже, дверь стояла открытой.
A naive char appeared who told me that Miss Quentin was not at home.	Появилась уборщица и сказала, что мисс Квентин нет дома.
She then informed me that Miss Quentin was at the hairdresser, and she named an expensive Mayfair establishment. I had taken the precaution of mentioning that I was Miss Quentin's cousin. I thanked her and set off again towards Oxford Street.	Затем эта простая душа сообщила мне, что мисс Квентин у парикмахера, и назвала модное заведение в Мэйфэре. (Из предосторожности я помянул, что прихожусь мисс Квентин родней.) Я поблагодарил ее и зашагал обратно к Оксфорд-стрит.
I have often visited women in hairdressing establishments and the idea held no terrors for me.	Мне уже приходилось навещать женщин в парикмахерских, и идея эта меня не страшила.

Indeed I find that women are often especially charitable and receptive if one visits them at the hairdresser, perhaps because they like being able to show off some captive member of the male sex to so many other women when the latter are not so fortunate as to have their male retainers by them.	Более того, женщины, по моим наблюдениям, особенно восприимчивы и милосердны, когда навещаешь их в парикмахерской, может быть потому, что им приятно демонстрировать плененного представителя мужской половины рода человеческого стольким другим женщинам в минуту, когда те, бедняжки, не имеют своих поклонников при себе.
To play this role, however, one must be presentable, and so I went straight away to a barber's and had a good shave.	Однако, чтобы играть эту роль, нужно выглядеть прилично, и я первым делом пошел побриться.
After that I bought myself a new tie in a shop in Oxford Street and threw away my other tie.	Затем я купил себе на Оксфорд-стрит новый галстук, а старый выбросил.
As I mounted the heavily perfumed stairway of Sadie's hairdresser and caught a glimpse of myself in a mirror I thought that I looked a fine figure of a man.	Поднимаясь по благоухающей парфюмерией лестнице парикмахерской, я мельком увидел себя в зеркале и решил, что вполне сойду за интересного мужчину.
Women's hairdressers obey some obscure law of nature which rules that, contrary to what is the case in other spheres, the more expensive the firm the less is the privacy given to the clients.	Дамские парикмахерские подчинены некоему неисповедимому закону природы, гласящему, что в этой сфере в отличие от других чем дороже фирма, тем больше клиентки должны быть на виду.
Shop girls in Putney can have their hair done in the seclusion of a curtained cubic'e, but wealthy women in Mayfair have to sit exposed in rows and watch each other being metamorphosed.	Какой-нибудь продавщице в Патни могут сделать прическу в уединении закрытой портьерами кабинки, но богатые женщины в Мэйфэре вынуждены сидеть рядами и подвергаться преображению на глазах друг у друга.
I found myself in a big room where elegant heads were in various stages of assembly.	Я очутился в огромной комнате, где множество изящных головок находились в различных стадиях сборки.
A row of well-dressed backs were presented to me, and as I looked up and down searching for Sadie, I felt myself under observation in a dozen rose-tinted mirrors.	Передо мной тянулся ряд нарядно одетых спин, и, оглядывая их в поисках Сэди, я чувствовал, что за мной наблюдают из десятка зеркал, разделенных лампами под розовыми колпачками.
I couldn't see her anywhere.	Сперва я ее не нашел.
I started to glide along one of the rows, looking into each mirror, and seeing here a young face and there an old one looking at me from under crimped and plastered locks.	Я двинулся вдоль ряда, заглядывая в каждое зеркало, и то молодые, то старые лица встречали мой взгляд из-под завитых и туго уложенных волос.
Each pair of eyes met mine with a questioning look until I began to feel like a prince in a fairy tale.	В каждой паре глаз читалось любопытство, так что я почувствовал себя принцем из сказки.
I was glad I had thought of investing in the new tie.	Я был рад, что догадался потратиться на новый галстук.
At the end of the row there were several figures whose heads were covered by purring electric driers.	В конце ряда несколько голов было прикрыто урчащими электрическими сушилками.
Here at last I met in the mirror a pair of eyes which were unmistakably Sadie's.	И здесь-то наконец я увидел в зеркале глаза, которые могли принадлежать только Сэди.
I stopped and put my hands on the back of her chair.	Я остановился и положил руки на спинку стула.

I stood a while and looked gravely into these eyes while their owner returned my glance first with casualness, then with hostility, and at last with dawning recognition.	Так я постоял, серьезно глядя в эти глаза, пока в ответном взгляде их обладательницы равнодушие не сменилось сначала враждебностью, а затем проблеском узнавания.
Sadie gave a little scream. 'Jake!' she cried.	Сэди чуть взвизгнула, потом крикнула: "Джейк!"
I could feel we were being looked at.	Я чувствовал, что на нас смотрят.
I began to be pleased that I'd come.	Я уже не жалел, что пришел сюда.
'Hello, Sadie!' I said, and I didn't have to fake my delighted smile.	- Хэлло, Сэди! - сказал я, ив моей радостной улыбке не было ни капли притворства.
'My dear creature,' said Sadie.	- Золото мое! - сказала Сэди.
' I haven't seen you for centuries!	- Я тебя сто лет не видела.
How lovely!	Вот хорошо-то!
Were you looking for me?'	Ты меня искал?
I said that I was, and I fetched a chair and sat just behind her shoulder.	Я сказал, что да, принес себе стул и уселся у нее за плечом.
We grinned at each other in the mirror.	Мы улыбались друг другу в зеркале.
I thought we were a fine-looking pair.	Я решил, что мы интересная пара.
Sadie looked very handsome, even with her hair in a net, and if anything younger than ever.	Сэди выглядела прелестно, хотя волосы у нее и были стянуты сеткой; она ничуть не постарела, скорее наоборот.
Even allowing for the rosy glass, her complexion was exquisite, and her brown eyes were absolutely blazing with vitality.	Даже с поправкой на розовые абажуры цвет лица у нее был безупречный, а карие глаза так и сверкали.
I quite involuntarily put my hand on her arm.	Я невольно положил руку на ее плечо.
' You charming fellow!' said Sadie.	- Дуся ты мой! - сказала Сэди.
'What sports do you devise these days?	- Что за проделки у тебя на уме?
Tell me all!'	Расскажи мне все!
There was an affectation in her voice and manner which struck me as new.	В ее голосе и манере была аффектация - это было что-то мне новое.
Also she spoke in a curiously loud and ringing tone so that what she said echoed audibly all the way down the room.	И говорила она во весь голос и как-то необычайно звонко, так что каждое слово эхом отдавалось по всей комнате.
The explanation of this occurred to me in a moment; she was partly deafened by the purr of the drier and didn't realize how loudly she was speaking.	Через минуту я нашел этому объяснение: оглушенная урчанием сушилки, она сама не понимала, как громко говорит.
I replied, also raising my voice,	Я ответил, тоже повысив голос:
' Oh, I'm still at the old writing game.	- Да что, занимаюсь своей писаниной.
Books, books, you know.	Все книги, книги.
I've got about three on hand at the moment.	Сейчас у меня их начато штуки три.
And publishers will keep pestering me.'	От издателей просто отбою нет.

'You always were such a clever chap, Jake,' Sadie shouted admiringly.	- Ты всегда был такой умный, Джейк! -восхищенно прокричала Сэди.
Silence reigned throughout the rest of the shop except for the whispering voices of a few assistants, and I could feel every ear strained in our direction.	Если не считать шепота мастеров, в огромной комнате царило молчание, и я чувствовал, как все уши жадно впитывают наш разговор.
I thought it impossible that there was anyone in the room who didn't know who Sadie was. I settled down to enjoy the conversation.	Кто такая Сэди, было известно здесь всем, в этом я не сомневался, и решил насладиться нашей беседой в полной мере.
'How's life treating you?' I asked.	- Ну как тебе живется? - спросил я.
' Oh, it's too utterly boring,' said Sadie.	- Скука смертная, - отвечала Сэди.
' I'm simply worn out with work.	- Работа просто выматывает.
On the set from dawn to dusk.	Вздохнуть некогда - с раннего утра до поздней ночи.
I've only just managed to escape to get my hair done here in peace.	Еле вырвалась сюда, чтобы хоть причесаться спокойно.
I've quarrelled with the hairdresser at the studio.	С нашим студийным парикмахером я поругалась.
I'm so tired, I quarrel with everyone these days.'	Я так устала, что ругаюсь со всеми подряд.
She cast me an enticing smile.	- И она одарила меня обольстительной улыбкой.
'When are you going to have dinner with me, Sadie?' I asked.	- Когда ты могла бы со мной пообедать, Сэди?
'Oh, darling,' said Sadie, 'I'm tied up for days and days.	- Ох, миленький, я законтрактована на много дней вперед.
Someone's even coming to fetch me away from this place.	Даже сюда за мной приедут.
You must come round some time and have a drink at my flat.'	Ты как-нибудь заходи выпить ко мне домой.
I calculated quickly.	Я быстро кое-что прикинул.
Sadie's days probably were heavily mortgaged and this might be my only opportunity of talking with her for some time.	Очевидно, дни у Сэди заполнены до отказа, и, возможно, другого случая поговорить о деле не представится.
So if I was going to raise the ticklish subject it had better be done now.	Так что если уж поднимать щекотливый вопрос, то лучше не медлить.
'Listen, Sadie,' I said, lowering my voice.	- Сэди, послушай, - сказал я, понизив голос.
'What's that, darling?' shouted Sadie from under the drier.	- Что, миленький? - прокричала Сэди из-под сушилки.
'Listen!' I shouted back.	- Послушай! - прокричал и я.
'I gather that you want to let your flat while you're away.'	- Г оворят, ты хочешь на время отъезда сдать свою квартиру!
I couldn't bring myself, in front of such an audience, to put the matter less delicately.	Перед столь многочисленной публикой я не решился задать вопрос менее деликатно.
I hoped that Sadie would pick it up with tact.	Я надеялся, что у Сэди хватит такта ответить как нужно.

Sadie's response was even more amiable than I had bargained for.	Ответная реплика Сэди превзошла все мои ожидания.
My dear boy,' she said, 'don't speak of letting.	- И не подумаю, - сказала она.
I want a caretaker, in fact I want a bodyguard--and you can take on from now if you like.'	- Мне нужен кто-нибудь стеречь квартиру, и даже более того - мне нужен телохранитель, так что можешь приступать хоть сегодня.
'Well, I'd be very glad,' I said.	- Что ж, с удовольствием.
'The lease of my present place has just expired and I'm pretty well on the streets.'	У меня как раз истек срок аренды, и я, можно сказать, бездомный бродяга.
' Then, my dear, you must come at once,' roared Sadie.	- Тогда переезжай немедленно! - заорала Сэди.
'You'll be most enormously useful if you can just be around the place a little.	- Ты меня страшно выручишь, если просто побудешь у меня немножко.
You see, I'm being persecuted by the most frightful man.'	Понимаешь, меня сейчас преследует совершенно немыслимый человек.
This sounded interesting.	Это звучало интригующе.
I could feel the ears being pricked up all round us.	Чувствовалось, что окружавшие нас уши навострились.
I laughed in a masculine way.	Я засмеялся, как истый мужчина.
'Well, I suppose I'm fairly tough,' I said.	- Ну, кулаки-то у меня крепкие.
'I don't mind keeping an eye on things, provided I can get some work done too.'	Я сумею навести в этом деле порядок. Только с условием, чтобы я мог и поработать.
Already I had visions of something even better than Earls Court Road.	- Мне уже мерещилось что-то даже лучшее, чем Эрлс-Корт-роуд.
'My dear, it's an enormous flat,' said Sadie.	- Дорогой мой, квартира необъятная.
' You can have a suite of rooms.	Можешь занять хоть четыре комнаты.
I'll just feel so much safer if you can come and stay there till I go away.	Просто мне будет спокойнее, если ты поживешь там до моего отъезда.
This fellow is quite madly in love with me.	Этот тип влюблен в меня до безумия.
He keeps calling and trying to get in at all hours, and when he doesn't call he rings up, and I'm just a nervous wreck.'	Он врывается во всякое время дня и ночи, а не то звонит по телефону. Просто никакие нервы не выдерживают.
'You won't start being afraid of me, I suppose?' I said, leering at her in the glass.	- Меня ты, надеюсь, не будешь бояться? - спросил я, двусмысленно ухмыляясь ей в зеркало.
Sadie went off into peals of laughter.	Сэди хохотала долго и звонко.
'Jake, darling, no, you're just too utterly harmless!" she called out.	- Ну что ты, Джейк, золотко, ты же вполне безобидный! - выкрикнула она.
I didn't so much care for this turn in the conversation.	Такой поворот мне не понравился.
Out of the corner of my eye I could see several elegantly dressed women craning their necks to get a look at me.	Краешком глаза я заметил, что несколько нарядных женщин вытянули шею, стараясь меня разглядеть.
I felt we should change the subject.	Я решил, что пора переменить тему.

'Who is this intolerable person?' I asked.	- И кто же эта невыносимая личность? - спросил я.
'I'm afraid it's the big chief himself, it's Belfounder,' said Sadie. ' So you can just imagine how embarrassing it all is.	- В том-то и ужас, что это сам шеф, Белфаундер. Так что представляешь, как это все неудобно.
I'm simply beside myself.'	Я просто сама не своя.
At the utterance of this name I nearly fell off my chair.	При звуке этого имени я чуть не свалился со стула.
The room spun round and round, and I seemed to be seeing Sadie through a cloud.	Комната пошла кругами, и Сэди я различал как сквозь туман.
This altered everything.	Это в корне меняло дело.
With an enormous effort I kept my face composed, but my stomach was rearing inside me like a wild cat.	Отчаянным усилием я сохранил спокойное выражение лица, но желудок мой бунтовал, как бешеная кошка.
I wanted nothing now but to get away and think over this astonishing news.	Мне хотелось одного - уйти и обдумать эту поразительную новость.
' Are you sure?' I said to Sadie.	- А ты уверена? - спросил я Сэди.
'My sweet boy, I know my own boss,' said Sadie.	- Ну сам посуди, неужели я не знаю, у кого работаю?
' I mean, sure that he loves you,' I said.	- Я не о том. Ты уверена, что он в тебя влюблен?
'He's absolutely demented about me,' said Sadie.	- Влюблен до потери сознания, - сказала Сэди.
'By the way,' she said, 'how did you know I wanted a caretaker?'	- А кстати, как ты узнал, что мне нужен сторож?
' Anna told me,' I said.	- Анна сказала, - ответил я.
I was beyond caution now.	Теперь мне было не до уверток.
Sadie's eye glittered in the mirror.	Глаза Сэди в зеркале холодно блеснули.
' So you're seeing Anna again,' said Sadie.	- Ты опять видаешься с Анной?
I hate that sort of remark.	Я терпеть не могу такие намеки.
' You know Anna and I are old friends,' I said.	- Ты ведь знаешь, мы с Анной старые друзья.
'Yes, but you haven't been seeing her for ages, have you?' said Sadie, still at the top of her voice.	- Да, но ты же не видел ее бог знает сколько времени, разве не так? - спросила Сэди громче прежнего.
I began to dislike the conversation very much indeed.	Разговор наш стал мне решительно неприятен.
I just wanted to get away.	Я не чаял, как уйти.
' I've been in France for a considerable time,' I said.	- Я довольно долго прожил во Франции.
I didn't imagine Sadie had any close knowledge of Anna's doings.	Сэди едва ли была подробно осведомлена о жизни своей сестры.
I could see Sadie's face focused now into a look of intelligent venom.	Сейчас лицо ее стало сосредоточенно-злобным.

She looked like a beautiful snake; and the curious fantasy came to me that if I were to look under the drier at the real face and not at the reflection I should see there some terrible old witch.	Она сделалась похожа на красивую змею; и у меня мелькнула странная фантазия, что, вздумай я заглянуть под сушилку, не на отражение, а на самое лицо, я увидел бы страшную старую ведьму.
'Well, you call on me next Tuesday, early,' said Sadie, 'and I'll install you.	- Ну что ж, приходи во вторник пораньше, -сказала Сэди. - Я введу тебя во владение.
I mean it about this bodyguard act.'	А насчет обязанностей телохранителя - это я серьезно.
'That'll be splendid, Sadie dear,' I said automatically,	- С восторгом, моя дорогая, - произнес я, как автомат.
' I'll be sure to come.'	- Приду непременно.
And I rose.	- И я поднялся.
' I have to see my publisher,' I explained.	- А сейчас мне нужно повидаться с издателем.
We exchanged smiles, and I strode out of the place, followed by a large number of fascinated female eyes.	Мы обменялись улыбками, и я зашагал к двери, провожаемый множеством восхищенных женских глаз. * * *
I omitted to mention earlier that I am acquainted with Belfounder.	Я еще не упоминал о том, что знаком с Белфаундером.
As my acquaintance with Hugo is the central theme of this book, there was little point in anticipating it.	Поскольку мои отношения с Хьюго - главная тема этой книги, не было смысла забегать вперед.
You will hear more than enough on this subject in the pages that follow.	Вы еще услышите об этом более чем достаточно.
I had better start by explaining something about Hugo himself and then I will tell you of the circumstances in which I first met him and something of the early days of our friendship.	Для начала я, пожалуй, сообщу вам кое-что о самом Хьюго, а потом расскажу, при каких обстоятельствах мы познакомились, и немножко -о ранней поре нашей дружбы.
Hugo's original name was not Belfounder.	Белфаундер - не настоящая его фамилия.
His parents were German, and his father adopted the name Belfounder when he came to live in England.	Родители его были немцы, и фамилию Белфаундер его отец принял, когда переселился в Англию.
He found it, I believe, on a tombstone in a Cotswold churchyard, and he thought that it would be good for business.	Он вычитал ее как будто бы на надгробном камне сельского кладбища в Глостершире и решил, что она подойдет для деловой карьеры.
It evidently was, for Hugo in due course inherited a flourishing armaments factory, and the firm of Belfounder and Baermann, Small-arms, Ltd.	Так оно, видимо, и было, потому что, когда пришло время, Хьюго получил в наследство процветающий военный завод и фирму "Белфаундер и Берман" по производству стрелкового оружия.
Unfortunately for the firm, Hugo was at that time an ardent pacifist; and after various upheavals, in the course of which the Baermann faction withdrew, Hugo was left with a small concern which came to be called Belfounder's Lights and Rockets Ltd.	К несчастью для фирмы, Хьюго был в то время заядлым пацифистом, и в результате различных пертурбаций Берман вышел из дела, а у Хьюго осталось небольшое предприятие, получившее впоследствии вывеску - "Акц. о-во Белфаундер -Ракеты и фейерверки".

He had contrived to convert the armaments factory into a rocket factory; and here for some years he concerned himself with the manufacture of rockets, Very lights, small commercial dynamite, and fireworks of all kinds.	Он ухитрился превратить военный завод в пиротехнический и несколько лет занимался производством ракет, сигнальных патронов Вери, динамита для бытовых нужд и всевозможных фейерверков.
It started out, as I say, a small concern.	Как я уже сказал, поначалу предприятие было скромное.
But somehow money always stuck to Hugo, he simply couldn't help making it; and within a short time he was extremely rich and prosperous, almost as prosperous as his father had been. (No one can be quite as prosperous as an armaments manufacturer.) He always lived simply, however, and at the time I first got to know him he used to work on and off as a craftsman in his own factory.	Но деньги как-то всегда липли к Хьюго, он просто не мог их не наживать; и вскоре он уже был очень богат и процветал почти так же, как в свое время его отец. (Процветать совсем так же, как фабрикант оружия, не дано никому). Однако жил он всегда просто и в ту пору, когда я с ним познакомился, периодически работал художником на собственной фабрике.
His speciality was set pieces.	Специальностью его были композиции.
As you probably know, the creation of a set piece is a highly skilled affair, calling for both manual dexterity and creative ingenuity.	Как вы, вероятно, знаете, создание фейерверка-композиции - работа чрезвычайно искусная, требующая и физической сноровки, и творческой изобретательности.
The peculiar problems of the set piece delighted Hugo and inspired him: the trigger-like relation of the parts, the contrasting appeal of explosion and colour, the blending of pyrotechnical styles, the methods for combining eclat with duration, the perennial question of the coda.	Своеобразные тонкости этого ремесла увлекали и вдохновляли Хьюго: точнейшее соотношение частей, контрастные эффекты взрыва и цвета, слияние пиротехнических стилей, методы сочетания силы блеска и продолжительности, извечный вопрос концовки.
Hugo treated the set piece as if it were a symphony; he despised the vulgarity of representational pieces.	Хьюго смотрел на свои композиции как на симфонию; фейерверки-картины он считая вульгарными и от души презирал.
'Fireworks are sui generis,' he once said to me.	"Фейерверк - это нечто sui generis, - сказал он мне однажды.
'If you must compare them to another art, compare them to music.'	- Если уж сравнивать его с другим искусством, так разве что с музыкой".
There was something about fireworks which absolutely fascinated Hugo.	Фейерверки таили в себе для Хьюго неизъяснимую прелесть.
I think what pleased him most about them was their impermanence.	Мне кажется, его больше всего пленяла их недолговечность.
I remember his holding forth to me once about what an honest thing a firework was.	Помню, он пытался внушить мне, что фейерверк -это что-то очень честное.
It was so patently just an ephemeral spurt of beauty of which in a moment nothing more was left.	Всякому ясно, что это всего лишь мимолетная вспышка красоты, от которой через минуту ничего не останется.
'That's what all art is really?' said Hugo, 'only we don't like to admit it.	"В сущности, таково же всякое искусство, -говорил Хьюго, только мы не любим признавать это.
Leonardo understood this.	Леонардо это понимал.

He deliberately made the Last Supper perishable.'	Он нарочно создал свою "Тайную вечерю" такой непрочной".
The enjoyment of fireworks, according to Hugo, ought to be an education in the enjoyment of all worldly splendour.	По теории Хьюго, человек, наслаждаясь фейерверками, учится наслаждаться любым земным великолепием.
You pay your money,' said Hugo, 'and you get an absolutely momentary pleasure with no nonsense about it.	"Получаешь за свои деньги удовольствие и в точности знаешь, когда оно кончится, - говорил Хьюго.
No one talks cant about fireworks.'	- О фейерверках никто не болтает профессиональной чепухи".
Unfortunately he was wrong, and his theories turned out to be his own undoing as a craftsman.	К сожалению, он ошибался, и его теории оказались гибельны для его же мастерства.
Hugo's set pieces began to be in enormous demand.	На композиции Хьюго появился огромный спрос.
No smart house-party or public festival was complete without one.	Без них не обходился ни один шикарный вечер в загородном доме, ни одно общественное празднество.
They were even exported to America.	Их даже вывозили в Америку.
Then the newspapers began to talk, and to refer to them as works of art, and to classify them into styles.	А потом за дело взялись газеты стали называть их произведениями искусства и делить на стили.
This so much disgusted Hugo that it paralysed his work.	Отвращение, которое испытывал от этого Хьюго, не давало ему работать.
After a while he began to conceive a positive hatred for set pieces, and after a while he abandoned them altogether.	Вскоре он прямо-таки возненавидел свои композиции, а еще через некоторое время совсем их забросил.
It was through the common cold that I first met Hugo.	Своим знакомством с Хьюго я обязан насморку.
This was in a period when I was particularly short of cash, and things went very ill indeed with me until I discovered an incredibly charitable arrangement whereby I could get free board and lodging in exchange for being a guinea pig in a cold-cure experiment.	У меня это был период острого безденежья, и мне приходилось очень и очень туго, пока я не обнаружил некое до смешного великодушное учреждение, где я мог получить бесплатную квартиру и стол в обмен на то, что предоставлял себя в качестве морской свинки для опыта по лечению насморка.
The experiment was going forward at a delightful country house where one could stay indefinitely and be inoculated with various permutations of colds and cures.	Опыт проводился в прелестном загородном доме, где можно было оставаться сколько угодно времени, подвергаясь различным видам заражения и лечения.
I dislike having a cold, and the cures never seemed to work when they tried them on me; but on the other hand it was free, and one got fairly used to working with a cold, which was good practice for ordinary life.	Насморк я не люблю, а из способов лечения, которые на мне пробовали, ни один как будто не дал хороших результатов; но, с другой стороны, я жил на всем готовом и работать с насморком вполне можно привыкнуть. Это даже неплохая тренировка для жизни в более нормальных условиях.
I managed to get a lot of writing done, at least up to the time when Hugo appeared.	В общем, я там писал довольно много, во всяком случае до того, как появился Хьюго.

The controllers of this charitable scheme used to propose to the victims that they be domiciled in pairs since, as they observed in the prospectus, few people can tolerate complete solitude.	Руководители этого благотворительного учреждения рекомендовали своим жертвам селиться парами, поскольку, как было указано в проспекте, лишь немногие люди способны переносить полное одиночество.
I don't care for solitude myself, as you know, but after a few tries I came to dislike even more the company of garrulous fools, and when I returned to this admirable place for a second season I asked to be allowed to live alone.	Я и сам, как вы знаете, не люблю одиночества, но после нескольких попыток пришел к выводу, что общество болтливых дураков еще хуже, и, возвратившись под эту отрадную сень на второй срок, попросил дать мне отдельную комнату.
The limited and protected isolation which such an institution offers in fact suits me quite well.	В самом деле, такая изоляция, комфортабельная и не слишком строгая, как нельзя лучше меня устраивала.
This was granted; and I was hard at work, and battling too with a particularly appalling cold, when it was announced to me that the accommodation problem was now such that I must after all accept a companion.	Мне пошли навстречу; но только что я втянулся в работу, а заодно и в борьбу с особенно жестоким насморком, как мне объявили, что в доме не хватает мест и придется мне все-таки принять к себе сожителя.
I had no choice but to agree, and I looked with very ill favour upon the enormous shaggy personage who then shambled in, put his things on the bed, and sat down at the other table.	Выбора не было, я согласился и, надо сказать, очень неласково посмотрел на огромного лохматого субъекта, который ввалился в комнату, положил вещи на кровать и уселся за второй стол.
I grunted some sort of ungracious greeting, and then returned to my work, to make it clear that I was no fit companion for a chatterbox.	Я что-то сердито промычал в знак приветствия, ясно давая понять, что с болтунами не знаюсь.
I was further irritated by the fact that whereas I had only the cold, my companion was given both the cold and the cure, so that while I was choking and sneezing and using up a sackful of paper handkerchiefs, he remained in complete possession of his human dignity, and looking the picture of health.	Еще больше меня обозлило то обстоятельство, что меня только заразили, а сосед получил и насморк, и лечение, так что, пока я чихал, задыхался и дюжинами изводил бумажные носовые платки, он полностью сохранял человеческое достоинство и казался воплощением здоровья.
It was never clear to me on what principle the distribution of inoculations was made, though it always seemed that I got more than my fair share of colds.	Я так и не уяснил себе, по какому принципу проводился опыт, но насморков мне, сколько помнится, всегда доставалось больше нормы.
I had feared that my companion would chatter, but it was soon plain that there was no such danger.	Я боялся, что мой сосед окажется болтуном, но вскоре выяснилось, что опасения мои напрасны.
Two days passed during which we did not exchange a single word.	В первые два дня мы не обменялись ни единым словом.
He seemed, indeed, absolutely unaware of my presence.	Казалось, он вообще не замечает моего присутствия.
He neither read nor wrote, but spent most of his time sitting at the table and looking out of the window across the pleasant parkland that surrounded the house.	Он не писал и не читал, а проводил почти все время, сидя у стола и глядя на зеленые кусты и лужайки за окном.
He sometimes mumbled to himself and said things half under his breath.	Иногда он что-то бормотал про себя или вполголоса произносил какую-нибудь фразу.

He bit his nails prodigiously and once he produced a pen-knife and absently chipped holes in the furniture until one of the attendants took it from him.	У него была привычка кусать ногти, а однажды он достал перочинный нож и до тех пор ковырял им мебель, пока один из служителей не отобрал у него это орудие.
I thought at first that perhaps he was mentally deficient.	Сперва я заподозрил, что он слегка помешан.
During the second day I even began to feel a little nervous of him.	На второй день я даже стал его побаиваться.
He was extremely large, both stout and tall, with very wide shoulders and enormous hands.	Он был рослый и толстый, с широченными плечами и огромными ручищами.
His huge head was usually sunk low between his shoulders, while his brooding gaze traced around the room or across the countryside a line which seemed to be suggested by none of the ordinary objects which lay in his field of vision.	Массивная голова была обычно втянута в плечи, а задумчивый взгляд все прослеживал в комнате или за окном воображаемую линию, не соединявшую, казалось, никаких предметов, попадавших в его поле зрения.
He had dark rather matted hair and a big shapeless mouth which opened every now and then, occasionally emitting a semi-articulate sound.	У него были темные спутанные волосы. Большой бесформенный рот время от времени раскрывался, чтобы выпустить какие-то нечленораздельные звуки.
Once or twice he began humming to himself, but broke off abruptly on each occasion--and this was the nearest he seemed to get to acknowledging my presence.	Изредка он начинал что-то напевать себе под нос, но тотчас умолкал - это был единственный признак того, что он ощущает мое присутствие.
By the evening of the second day I was completely unable to go on with my work.	К концу второго дня я почувствовал, что работать больше не в силах.
Devoured by mingled nervousness and curiosity, I sat too looking out of my window, and blowing my nose, and wondering how to set about establishing the human contact which was by now become an absolute necessity.	Снедаемый одновременно раздражением и любопытством, я тоже стал смотреть в окно, сморкаясь и придумывая, как бы установить человеческое общение, без которого просто невозможно было жить дальше.
It ended up with my asking him, with undiplomatic abruptness, for his name.	В конце концов я без всяких дипломатических уловок спросил, как его зовут.
He had been introduced to me when he arrived, but I had paid no attention then.	Когда он прибыл, нас представили друг другу, но я не слушал и не запомнил.
He turned towards me a very gentle pair of dark eyes and said his name: Hugo Belfounder.	Он обратил на меня взгляд очень добрых темных глаз и назвался: "Хьюго Белфаундер".
He added:	Потом добавил:
' I thought you didn't want to talk.'	"Я думал, вам не хочется разговаривать".
I said that I was not at all averse to talking, that I had just been rather immersed in something when he arrived, and I begged his pardon if I had appeared churlish.	Я сказал, что, напротив, люблю поговорить, но в день его приезда был поглощен одним вопросом и прошу извинить меня, если вел себя грубо.
It seemed to me, even from the way he spoke, that he was not only not mentally deficient, but was highly intelligent; and I began, almost automatically, to pack up my papers.	Когда он заговорил, у меня создалось впечатление, что он не только вполне нормален, но и очень умен; и я почти машинально стал складывать свои бумаги.

I knew that from now on I should do no more work. I was closeted with a person of the utmost fascination.	Мне уже было ясно, что работать я больше не буду, я оказался один на один с интереснейшим человеком.
From that moment on Hugo and I fell into a conversation the like of which I have never known.	С этой минуты у нас с Хьюго начался разговор, подобного которому я не мог себе и представить.
We rapidly told each other the complete story of our lives, wherein I at least achieved an unprecedented frankness.	Мы быстро рассказали друг другу свои биографии, причем я, во всяком случае, проявил несвойственную мне правдивость.
We then went on to exchange our views on art, politics, literature, religion, history, science, society, and sex.	А потом мы стали обмениваться мнениями об искусстве, политике, литературе, истории, религии, науке, обществе и вопросах пола.
We talked without interruption all day, and often late into the night.	Мы говорили не смолкая весь день, часто до поздней ночи.
Sometimes we laughed and shouted so much that we were rebuked by the authorities, and once we were threatened with separation.	Иногда мы так орали и смеялись, что получали замечания от начальства, а один раз нас пригрозили расселить.
Somewhere in the middle of this the current experimental session ended, but we forthwith enrolled ourselves for another consecutive one.	В разгар нашей беседы очередной курс эксперимента закончился, но мы тут же завербовались на следующий.
We eventually settled down to a discussion the nature of which is to some extent germane to my present story.	В конце концов у нас завязался спор, тема которого имеет отношение к настоящей повести.
Hugo has often been called an idealist.	Хьюго часто называют идеалистом.
I would prefer to call him a theoretician, though he is a theoretician of a peculiar kind.	Я скорее назвал бы его теоретиком, хотя и очень своеобразным.
He lacked both the practical interests and the self-conscious moral seriousness of those who are usually dubbed idealists.	У него не было ни практических интересов, ни нравственной серьезности, присущих тем, на кого обычно наклеивают ярлык "идеалист".
He was the most purely objective and detached person I had ever met--only in him detachment showed less like a virtue and more like a sheer gift of nature, a thing of which he was quite unaware.	Это был самый объективный и беспристрастный человек, какого я встречал, но объективность его была не столько добродетелью, сколько врожденным даром, и сам он совершенно ее не сознавал.
It was something which was expressed in his very voice and manner.	Выражалась она даже в его голосе и манере держаться.
I can picture him now, as I so often saw him during those conversations, leaning far forward in his chair and biting his knuckles as he picked up some hot-headed remark of mine.	Ясно помню его таким, каким часто видел во время наших бесед, когда он, наклонившись вперед и кусая ногти, возражал на какую-нибудь мою непродуманную сентенцию.
He was, in discussion, very slow.	Он был медлительный спорщик.
He would open his mouth slowly, shut it again, open it again, and at last venture a remark.	Медленно раскрывал рот, опять закрывал его, опять раскрывал и наконец решался.
'You mean...' he would say, and then he would rephrase what I had said in some completely simple and concrete way, which sometimes illuminated it enormously, and sometimes made nonsense of it entirely.	"Вы хотите сказать..." - начинал он и пересказывал мои слова конкретно и просто, после чего моя мысль либо оказывалась много понятнее и глубже, либо оборачивалась полнейшей чепухой.

I don't mean that he was always right.	Я не хочу сказать, что Хьюго всегда был прав.
Often he failed utterly to understand me.	Иногда он совершенно не понимал меня.
It didn't take me long to discover that I had a much wider general knowledge than he on most of the subjects we discussed.	Довольно скоро я обнаружил, что лучше него осведомлен почти обо всех предметах, которых мы касались.
But he would very quickly realize when we were, from his point of view, at a dead end, and he would say:	Но когда мы, с его точки зрения, заходили в тупик, он очень быстро замечал это и говорил:
'Well, I can say nothing about that,' or	"На это я ничего не могу сказать" или
'I'm afraid that here I don't understand you at all, not at all,' with a finality which killed the topic.	"Боюсь, тут я вас совсем, совсем не понимаю", причем говорил так решительно, что тема отпадала.
From first to last it was Hugo, not I, who conducted the conversation.	И направлял разговор с начала до конца не я, а Хьюго.
He was interested in everything, and interested in the theory of everything, but in a peculiar way.	Его интересовало все на свете, интересовала теория всего на свете, но, как я уже сказал, очень своеобразно.
Everything had a theory, and yet there was no master theory.	У него были теории на все случаи, а одной, основной теории не было.
I have never met a man more destitute than Hugo of anything which could be called a metaphysic or general Weltanschauung.	Я не встречал человека, столь начисто лишенного того, что можно было бы назвать философским мировоззрением.
It was rather perhaps that of each thing he met he wanted to know the nature--and he seemed to approach this question in each instance with an absolute freshness of mind.	Скорее, пожалуй, он старался докопаться до сути всего, что попадалось ему на пути, и всякий раз подходил к делу с абсолютно свежим восприятием.
The results were often astonishing.	Следствия этого бывали поразительны.
I remember a conversation which we had once about translating.	Помню один наш разговор - о переводе.
Hugo knew nothing about translating, but when he learnt that I was a translator he wanted to know what it was like.	Хьюго о переводе понятия не имел, но, узнав, что я переводчик, пожелал понять, что это такое.
I remember him going on and on, asking questions such as: What do you mean when you say that you think the meaning in French?	Посыпались вопросы: что значит: вы обдумываете смысл по-французски?
How do you know you're thinking it in French?	Откуда вы знаете, что думаете по-французски?
If you see a picture in your mind how do you know it's a French picture?	Если вы представляете себе какую-то картину, откуда вы знаете, что она французская?
Or is it that you say the French word to yourself?	Или вы мысленно произносите французские слова?
What do you see when you see that the translation is exactly right?	Что вы видите, когда видите, что перевод верен?
Are you imagining what someone else would think, seeing it for the first time?	Может, вы воображаете, что? подумал бы кто-нибудь другой, увидев его в первый раз?

Or is it a kind of feeling?	Или это просто такое ощущение?
What kind of feeling?	Какое именно?
Can't you describe it more closely?	Вы не можете описать его подробно?
And so on and so on, with a fantastic patience.	И так далее, и так далее, с невообразимым терпением.
This sometimes became very exasperating.	Иногда это выводило меня из себя.
What seemed to me to be the simplest utterance soon became, under the repeated pressure of Hugo's	Самая простая, на мой взгляд, фраза под упорным нажимом Хьюго с его вечными
'You mean ', a dark and confused saying of which I no longer myself knew the meaning.	"Вы хотите сказать..." становилась темным, загадочным изречением, которого я уже и сам не понимал.
The activity of translating, which had seemed the plainest thing in the world, turned out to be an act so complex and extraordinary that it was puzzling to see how any human being could perform it.	Процесс перевода, раньше казавшийся мне яснее ясного, представлялся теперь столь сложным и необычайным, что оставалось только диву даваться, как кто-либо вообще может его осуществить.
Yet at the same time Hugo's inquiries rarely failed to throw an extraordinary amount of light on whatever he concerned himself with.	Но в то же время расспросы Хьюго почти всегда проливали новый свет на те предметы, которых он касался.
For Hugo each thing was astonishing, delightful, complicated, and mysterious.	Для Хьюго все было удивительно, чудесно, замысловато и таинственно.
During these conversations I began to see the whole world anew.	Во время наших разговоров я точно заново увидел весь мир.
During the early part of my discussions with Hugo I kept trying to 'place' him.	Вначале я все пытался как-то "определить" Хьюго.
Once or twice I asked him directly whether he held this or that general theory--which he always denied with the air of one who has been affronted by a failure of taste.	Раза два я прямо спросил его, придерживается ли он той или иной общей теории, но он всегда отрицал это с таким видом, словно обижен проявлением дурного вкуса.
And indeed it seemed to me later that to ask such questions of Hugo showed a peculiar insensitivity to his unique intellectual and moral quality.	Позднее мне и самому стало казаться, что задавать Хьюго такие вопросы значит игнорировать его неповторимую умственную и нравственную сущность.
After a while I realized that Hugo held no general theories whatsoever.	Я понял, что никаких общих теорий у него нет.
All his theories, if they could be called theories, were particular.	Все его теории, если можно их так назвать, были частные.
But still I had the feeling that if I tried hard enough I could come somehow to the centre of his thought; and after a while my passion became to discuss with Hugo not so much politics or art or sex, but what it was that was so peculiar in Hugo's approach to politics or art or sex.	И все же мне думалось, что при известном усилии я сумею проникнуть в средоточие его мыслей, так что я с особенной горячностью обсуждал с ним уже не политику, искусство или вопросы пола, а особенности его подхода к вопросам пола, искусству или политике.

At last we did have a conversation which seemed to me to touch on something central to Hugo's thought, if Hugo's thought could be said at all to have anything so figurative as a centre.	Наконец у нас состоялся-таки разговор, затронувший, как мне казалось, какую-то центральную мысль в сознании Хьюго, если применительно к сознанию Хьюго можно говорить о чем-то столь конкретном, как центр.
He himself would probably have denied this; or rather, I'm not sure that he would have known what it meant for thoughts to have an orientation.	Сам он, вероятно, стал бы это отрицать; вернее, он бы просто не понял, как мысли можно разделить на центральные и боковые.
We arrived at the point in question by way of a discussion about Proust.	Все началось со спора о Прусте.
From Proust we were led on to discuss what it meant to describe a feeling or a state of mind.	От Пруста мы перешли к обсуждению того, что значит описать какое-то чувство или душевное состояние.
Hugo found this very puzzling, as indeed he found everything very puzzling.	Хьюго считал, что в этом нелегко разобраться (как, впрочем, и во всем остальном).
'There's something fishy about describing people's feelings,' said Hugo.	- Описывать человеческие чувства как-то непорядочно, - сказал Хьюго.
' All these descriptions are so dramatic.'	Все эти описания такие эффектные...
'What's wrong with that?' I said.	- А чем это плохо? - спросил я.
'Only,' said Hugo, 'that it means that things are falsified from the start.	- Тем, что, значит: с самого начала допущена фальшь.
If I say afterwards that I felt such and such, say that I felt "apprehensive"--well, this just isn't true.'	Если я постфактум говорю, что я испытывал то-то и то-то, скажем, что мною владело предчувствие, это просто неправда.
'What do you mean?' I asked.	- То есть как?
' I didn't feel this,' said Hugo.	- Да я этого не испытывал.
' I didn't feel anything of that kind at the time at all.	В то время я не чувствовал ничего подобного.
This is just something I say afterwards.'	Это я только потом говорю.
'But suppose I try hard to be accurate,' I said.	- Но если очень постараться быть точным?
' One can't be,' said Hugo.	- Это невозможно, - сказал Хьюго.
'The only hope is to avoid saying it.	- Единственный выход - молчать.
As soon as I start to describe, I'm done for.	Стоит мне начать что-то описывать, и я пропал.
Try describing anything, our conversation for instance, and see how absolutely instinctively you..	Вот попробуйте что-нибудь описать, хотя бы эту нашу беседу, и вы увидите, что невольно начнете...
' Touch it up?' I suggested.	- Приукрашивать ее? - подсказал я.
' It's deeper than that,' said Hugo.	- Тут дело серьезнее.
'The language just won't let you present it as it really was.'	Самый язык не даст вам изобразить ее такой, какой она была.
'Suppose then,' I said, 'that one were offering the description at the time.'	- Ну а если описать ее тут же, одновременно?

'But don't you see,' said Hugo, 'that just gives the thing away.	- Как вы не понимаете, - сказал Хьюго, - тогда-то и обнаружится обман.
One couldn't give such a description at the time without seeing that it was untrue.	Нельзя дать одновременное описание, не понимая, что оно неверно.
All one could say at the time would be perhaps something about one's heart beating.	В то время можно было в лучшем случае сказать что-нибудь насчет того, что у вас билось сердце.
But if one said one was apprehensive this could only be to try to make an impression--it would be for effect, it would be a lie.'	Но сказать, что вами владело предчувствие, - это только попытка произвести впечатление, это погоня за эффектом, это ложь.
I was puzzled by this myself.	Тут и я призадумался.
I felt that there was something wrong in what Hugo said, and yet I couldn't see what it was.	Я чувствовал в рассуждениях Хьюго какую-то ошибку, но в чем она, не мог понять.
We discussed the matter a bit further, and then I told him,	Мы еще немного поспорили, потом я сказал:
'But at this rate almost everything one says, except things like "Pass the marmalade" or "There's a cat on the roof", turns out to be a sort of lie.'	- Но тогда и все, что мы говорим, своего рода ложь, кроме разве таких вещей, как "Передайте мне джем" или "На крыше сидит кошка".
Hugo pondered this.	Хьюго ответил не сразу.
' I think it is so,' he said with seriousness.	- Пожалуй, что и так, - произнес он серьезно.
' In that case one oughtn't to talk,' I said.	- Значит, разговаривать не следует, - сказал я.
'I think perhaps one oughtn't to,' said Hugo, and he was deadly serious.	- Пожалуй, что и так, - отозвался Хьюго без тени улыбки.
Then I caught his eye, and we both laughed enormously, thinking of how we had been doing nothing else for days on end.	А потом я поймал его взгляд, и мы покатились со смеху, вспомнив, что много дней подряд только и делали, что разговаривали.
' That's colossal!' said Hugo.	- Это колоссально! - сказал Хьюго.
' Of course one does talk.	- Конечно, разговаривать приходится.
But,' and he was grave again, 'one does make far too many concessions to the need to communicate.'	Но, - и он опять посерьезнел, - на потребность общения делают слишком много скидок.
'What do you mean?'	- Это как же понимать?
'All the time when I speak to you, even now, I'm saying not precisely what I think, but what will impress you and make you respond.	- Когда я говорю с вами, даже сейчас, я все время говорю не в точности то, что думаю, а то, что может вас заинтересовать и вызвать отклик.
That's so even between us--and how much more it's so where there are stronger motives for deception.	Даже между нами это так, а уж там, где для обмана есть более сильные побуждения, - и подавно.
In fact, one's so used to this one hardly sees it.	К этому так привыкаешь, что уже перестаешь замечать.
The whole language is a machine for making falsehoods.'	Да что там, язык вообще машина для изготовления фальши.
What would happen if one were to speak the truth?' I asked.	- А что бы случилось, если бы все стали говорить правду? - спросил я.
'Would it be possible?'	По-вашему, это возможно?

'I know myself,' said Hugo, that when I really speak the truth the words fall from my mouth absolutely dead, and I see complete blankness in the face of the other person.'	- Я по себе знаю, - сказал Хьюго, - что, когда я действительно говорю правду, слова слетают с моих губ мертвыми и на лице моего собеседника не отражается абсолютно ничего.
So we never really communicate?'	- Значит, мы никогда по-настоящему не общаемся?
'Well,' he said,	- Как вам сказать.
' I suppose actions don't lie.'	Поступки, по-моему, не лгут.
It took us about half a dozen cold-cure sessions to reach this point.	Чтобы достигнуть этой точки, нам потребовалось пять или шесть курсов лечения.
We had arranged by now to have the cold alternately, so that whatever intellectual diminution was entailed by it should be shared equally between us.	Мы приспособились болеть насморком по очереди, чтобы ослабление умственной деятельности, буде он таковое вызывает, распределялось поровну.
Hugo had insisted on this; though I would willingly have had all the colds myself, partly because of a protective feeling I was developing towards Hugo, and partly because Hugo made such an infernal noise when he had the cold.	На этом настоял Хьюго; сам я охотно взял бы все насморки на себя - отчасти потому, что в мое отношение к Хьюго вкралось желание опекать его, отчасти же потому, что Хьюго, когда у него насморк, производит невыносимый шум.
I don't know why it didn't dawn on us earlier that we didn't have to stay in the cold-cure establishment in order to continue our talks.	Не знаю, почему нам не пришло в голову, что продолжать наши беседы мы можем и за стенами насморочного заведения.
Perhaps we were afraid of breaking the continuity.	Возможно, мы боялись сделать перерыв.
I don't know when it would have occurred to us to leave of our own volition; but eventually we were turned out by the authorities, who feared that if we went on having colds much longer we might do some permanent injury to our health.	Трудно сказать, когда мы догадались бы выехать по собственному почину, но в один прекрасный день нам предложили освободить палату -начальство опасалось, как бы дальнейшие насморки вконец не подорвали наше здоровье.
By this time I was completely under Hugo's spell.	К этому времени я совсем подпал под обаяние Хьюго.
He himself never appeared to notice the extent of the impression he made on me.	Сам он, видимо, и не замечал, насколько сильно его воздействие на меня.
In conversation he was completely without any sort of desire to score points, and although he often silenced me, he seemed unaware of having done so.	У него не было ни малейшего желания меня переспорить, и хотя он нередко припирал меня к стенке, но делал это как бы невзначай.
It was not that I always agreed with him.	Не то чтобы я всегда с ним соглашался.
His failure to grasp certain kinds of ideas often filled me with annoyance.	Его неспособность понять ту или иную мысль часто меня раздражала.
But it was as if his very mode of being revealed to me how hopelessly my own vision of the world was blurred by generality.	Но самый его способ мышления показал мне, как безнадежно мое видение мира затемнено обобщениями.
I felt like a man who, having vaguely thought that flowers are all much the same, goes for a walk with a botanist.	Я испытывал чувство человека, который, смутно представляя себе, что все цветы более или менее одинаковы, отправился на прогулку с ботаником.

Only this simile doesn't fit Hugo either, for a botanist not only notices details but classifies.	Впрочем, это сравнение тоже не подходит к Хьюго, потому что ботаник не только замечает подробности, но и классифицирует.
Hugo only noticed details.	Хьюго только замечал подробности.
He never classified.	Он никогда не классифицировал.
It was as if his vision were sharpened to the point where even classification was impossible, for each thing was seen as absolutely unique.	Казалось, зрение его обострено до такой степени, что классификация уже немыслима, поскольку каждый предмет видится как единственный и неповторимый.
I had the feeling that I was meeting for the first time an almost completely truthful man; and the experience was turning out to be appropriately upsetting.	Я чувствовал, что впервые в жизни встретил почти абсолютно правдивого человека, и это, естественно, меня тревожило.
I was but the more inclined to attribute a spiritual worth to Hugo in proportion as it would never have crossed his mind to think of himself in such a light.	И я тем более был склонен ценить в Хьюго духовное благородство, что сам он и в мыслях не приписал бы себе этого свойства.
When we were turned out of the cold-cure establishment I had nowhere to live.	Когда нас выставили из опытного заведения, мне было негде жить.
Hugo suggested that I should come and live with him, but some instinct of independence forbade this.	Хьюго предложил мне жить у него, но тут во мне заговорила жажда независимости.
I felt that Hugo's personality could very easily swallow mine up completely and much as I admired him I didn't want this to happen.	Я чувствовал, что индивидуальность Хьюго с легкостью может поглотить мою, а этого я не хотел, несмотря на все мое восхищение им.
So I declined his offer.	Так что от его предложения я отказался.
I had in any case to go to France about this time to see Jean Pierre, who was making a fuss about one of the translations, so our conversation was interrupted for a while.	К тому же мне как раз нужно было съездить во Францию повидать Жан-Пьера - он что-то разворчался по поводу одного из переводов, - так что наша беседа на время прервалась.
During this interval Hugo returned to work at the Rocket Factory, and began to develop his great ingenuity with set pieces, and generally resumed the pattern of his London life.	Хьюго опять поступил на свой ракетный завод, погрузился в разработку новых композиций и вообще вернулся к своему лондонскому образу жизни.
His attempts to break out of this pattern always took some eccentric form or other; his inability to take a normal comfortable expensive holiday was the nearest thing to a neurotic trait that I ever discovered in him.	Его попытки нарушить этот образ жизни всегда принимали какую-нибудь эксцентричную форму; неумение отдохнуть нормально, с комфортом и затратой больших денег, было единственной сколько-нибудь неврастенической чертой, какую я в нем обнаружил.
When I got back from Paris I took a cheap room in Battersea, and Hugo and I resumed our talks.	Вернувшись из Парижа, я снял дешевую комнату в Бэттерси, и наши беседы возобновились.
We would meet on Chelsea Bridge after Hugo's day's work, and wander along the Chelsea embankment, or make the round of the pubs in the King's Road, talking ourselves to exhaustion.	После работы Хьюго встречался со мной на Челсийском мосту, и мы бродили по набережной Челси или заглядывали подряд во все кабаки на Кингс-роуд и говорили, говорили до изнеможения.
Some time previous to this, however, I had made a move which turned out to be fatal.	Однако незадолго до этого я предпринял один шаг, оказавшийся роковым.

The conversation of which I have given a small extract above had interested me so much that I had made a few notes of it just to remind myself.	Разговор, из которого я выше привел небольшой кусок, так заинтересовал меня, что я кое-что из него записал - просто для памяти.
When I glanced at these notes again after a little while they looked very scrappy and inadequate, so I added to them a bit, just to make them a better reminder.	Когда я через некоторое время взглянул на эти заметки, они показались мне очень отрывочными и неполными, и я кое-что к ним добавил, чтобы не забыть.
Then later still when I looked them up it struck me that the argument as it stood on paper didn't make sense.	Еще через некоторое время я опять к ним вернулся, и мне показалось, что наш спор в том виде, как он закреплен на бумаге, лишен всякого смысла.
So I added some more, to make it look intelligible, still drawing on my memory.	Я добавил еще немного, чтобы он стал понятен, все по памяти.
Then when I read the thing through it began to occur to me that it was rather good.	И тут, когда я перечел написанное, меня поразило, что это не так уж плохо.
I'd never seen anything quite like it.	Ничего похожего я еще не читал.
I ran through it again and made it look a bit more elegant.	Я просмотрел текст заново и немножко причесал его.
After all, I am a natural writer; and since the thing was now on paper it might as well look decent.	Как-никак я по натуре писатель, и раз вещь написана, так почему не придать ей приличный вид.
So I polished it up quite a lot and then began to fill in the preliminary conversation as well.	Я основательно ее подчистил, а потом начал записывать и предыдущий разговор.
This conversation I found wasn't so clear in my memory, and in reconstructing it I drew on a number of different occasions.	Оказалось, что его я помню не так хорошо, поэтому, воссоздавая его, я черпал материал из нескольких разных бесед.
Of course, I didn't tell Hugo about this.	Хьюго я, конечно, об этом не рассказал.
I intended the thing as a private and personal record for myself, so there was no point in telling him.	К чему - ведь запись я делал только для себя.
In fact, I knew in my heart that the creation of this record was a sort of betrayal of everything which I imagined myself to have learnt from Hugo.	Правда, в глубине души я знал, что в некотором роде предаю все то, чему я, как мне казалось, научился от Хьюго.
But this didn't stop me.	Но это меня не остановило.
Indeed, the thing began to have for me the fascination of a secret sin.	Более того, работа эта приобрела притягательную силу тайного порока.
I worked on it constantly.	Я уже не расставался с ней.
I now expanded it to cover a large number of our conversations, which I presented not necessarily as I remembered them to have occurred, but in a way which fitted in with the plan of the whole.	Я расширил ее, включив еще много наших разговоров, причем записывал их не всегда так, как помнил, а сообразуясь с планом всей вещи.
A quite considerable book began to take shape.	Начала вырисовываться целая книга.
I kept it in the form of a dialogue between two characters called Tamarus and Annandine.	Я писал ее по-прежнему в форме диалога между двумя лицами, которых назвал Тамару с и Аннандайн.

The curious thing was that I could see quite clearly that this work was from start to finish an objective justification of Hugo's attitude.	Любопытнее всего, что мне было ясно: эта книга с начала до конца - объективное оправдание позиции Хьюго.
That is, it was a travesty and falsification of our conversations.	Другими словами, она и в самом деле была фальсификацией наших бесед.
Compared with them it was a pretentious falsehood.	По сравнению с ними это была претенциозная фальшь.
Even though I wrote it only for myself, it was clearly written for effect, written to impress.	Хотя я и писал ее только для себя, было ясно, что она пишется ради эффекта, ради впечатления.
Some of the most illuminating moments of our talk had been those which, if recorded, would have sounded the flattest.	Самые значительные моменты нашего разговора были те, которые, если бы записать их, прозвучали бы наиболее плоско.
But these I could never bring myself to record with the starkness which they had had in reality.	Я не мог заставить себя изобразить их с той откровенностью, какой они были отмечены в жизни.
I was constantly supplying just that bit of shape, that hint of relation, which the original had lacked.	Я все время делал их более оформленными и связными.
Yet though I saw the thing quite plainly as a travesty I didn't like it any the less for that.	Но хоть я и видел, что получается фальшь, книга от этого нравилась мне не меньше.
Then one day I couldn't resist showing it to Dave Gellman.	А потом я не удержался от искушения и показал ее Дэйву.
I thought it might impress him.	Я решил, что она должна его заинтересовать.
It did.	Так и случилось.
He immediately wanted to discuss it with me.	Он тут же выразил желание обсудить ее со мной.
Not much came of this, however, as I found myself quite incapable of discussing Hugo's ideas with Dave.	Однако из этого ничего не вышло - оказалось, что я совершенно не способен обсуждать мысли Хьюго с Дэйвом.
Greatly as I was moved by these ideas, I was totally unable to reproduce them in talk with anyone else.	Как ни волновали меня эти мысли, воспроизвести их в разговоре с другим человеком я не мог.
When I tried to explain some notion of Hugo's it sounded flat and puerile, or else quite mad, and I soon gave up the attempt.	Когда я пытался растолковать какую-нибудь идею Хьюго, она получалась мелкой и ребяческой, а то и просто идиотской, так что я скоро отступился.
After that Dave rather lost interest in the book; nothing is true or important for Dave which can't be maintained in an oral discussion.	Тогда Дэйв потерял к книге всякий интерес: для Дэйва истинно и важно только то, что поддается устному обсуждению.
However, he had during this time, and contrary to my instructions, showed the book, which he had taken home to finish, to one or two other people who were also very impressed by it.	Но тем временем он, несмотря на мой запрет, успел показать рукопись нескольким другим людям - он брал ее домой, чтобы дочитать, - и те тоже очень ею заинтересовались.
Since I knew how much the whole project would displease him, I had felt myself bound to conceal Hugo's identity.	Зная, как неприятна будет вся эта затея Хьюго, я счел своим долгом умолчать о нем.

I had presented the thing to Dave as a dramatic exercise, rather remotely based on conversations which I had had with a variety of people.	Дэйву я сказал, что писал книгу как упражнение в диалогическом жанре, отчасти основанное на беседах, которые я в разное время вел с разными людьми.
But now in a little while I found myself being regarded in certain circles as a kind of sage, and many of my friends pressed me to let them see the manuscript.	Но теперь в определенном кругу во мне вдруг увидели чуть ли не мудреца, и многие знакомые просили меня дать им рукопись для прочтения.
Eventually I did show it to a few more people and began to get used to the idea that it should circulate a little.	Кое-кому я ее показал и понемногу стал свыкаться с мыслью, что она приобретает читателей.
All this time I was still working on it, and drawing additional matter from my current conversations with Hugo.	Я не переставал над ней работать и даже дополнял ее новым материалом из текущих разговоров с Хьюго.
I had continued to keep my friendship with Hugo completely secret from all my other friends.	Дружбу с Хьюго я скрывал от всех моих знакомых.
I did this at first out of a jealous desire to keep my remarkable find to myself, and later on also because I feared that Hugo might discover my treachery.	Вначале это объяснялось ревнивым желанием сохранить мою удивительную находку для себя, а позднее также и страхом, как бы Хьюго не обнаружил моего предательства.
People were now constantly suggesting to me that I should publish the thing, at which I just laughed.	Потом разные люди стали уверять меня, что мое сочинение нужно опубликовать.
But the notion was attractive to me all the same.	Я только смеялся, но идея эта все же меня привлекала.
It was attractive at first in the way something can attract one when one knows one will never do it.	Сначала так, как может привлекать нечто явно неосуществимое.
As publication was so absolutely out of the question I felt it was quite safe to brood upon it in imagination.	Поскольку о публикации не могло быть и речи, я чувствовал, что могу без всякого риска потешить свое воображение.
I thought what a remarkable book it would make, how original, how astonishing, how illuminating.	Я думал о том, до чего замечательная получилась бы книга - такая оригинальная, такая необычная, такая вдохновляющая!
I amused myself inventing titles for it.	Забавы ради я придумывал для нее заглавия.
I would sit holding the manuscript in my hands, and then I would fancy it reproduced a thousand-fold.	Я подолгу сидел, держа рукопись в руках и воображая, что она размножена в тысячу раз.
I suffered continually at that time from a fear of losing the manuscript, and although I typed out two or three copies I still felt it very likely that somehow or other they would all be destroyed and the thing lost for ever--which I couldn't help thinking would be a phy.	Я все время терзался от страха, как бы не потерять ее, и хотя у меня было напечатано три экземпляра, мне казалось вполне вероятным, что все они могут пропасть, и тогда мой труд погибнет безвозвратно. А это, думалось мне, было бы очень жаль.
Then one day a publisher approached me directly with a proposal for its publication.	И вот настал день, когда один издатель прямо предложил мне выпустить книгу в свет.
This took me by surprise.	Я был застигнут врасплох.
I had never been spontaneously approached by a publisher before and such condescension rather turned my head.	Никогда еще ни один издатель не обращался ко мне первым, и такая любезность ударила мне в голову.

It occurred to me that if this book were a success, which I couldn't doubt, this might smooth my way considerably in the literary world.	Ведь если книга будет иметь успех - а в этом я не сомневался, - это значительно облегчит мне доступ в литературный мир.
It's easier to sell junk when you're known than works of genius when you're unknown.	Легче сбыть макулатуру, когда тебя знают, чем гениальное произведение, когда твое имя никому не известно.
If I could leap to fame in this way my career as a writer would be made.	Если мне удастся одним скачком достигнуть славы, моя писательская карьера будет обеспечена.
I set this idea aside, telling myself that the project was an impossible one.	Нет, сказал я себе, об этом даже думать нечего.
I couldn't palm off Hugo's ideas as my own.	Не мог я выдавать мысли Хьюго за свои собственные.
Most of all, I couldn't use material drawn from my intimacy with Hugo to present the public with a work which would fill Hugo himself with repulsion and disgust.	А главное - не мог я использовать материал, почерпнутый из откровенных разговоров с Хьюго, чтобы предложить публике книгу, которая у самого Хьюго вызвала бы предельное отвращение.
But the idle dreams of publication which I had nourished earlier now unmasked themselves as a real will.	Однако беспредметные мечты прежних дней теперь обернулись вполне реальным желанием.
I became obsessed with the notion that I would publish.	Я уже не мог отделаться от сознания, что книга увидит свет.
A sort of fatality drew me towards it.	Мне чудилось в этом веление рока.
I saw all my past acts as leading inevitably to this end.	Выходило, что все мои прошлые поступки вели к этой цели.
I remembered a drunken evening during which I passed in fantasy through every stage of the process which should bring the dialogue into print.	Я вспомнил один пьяный вечер, когда я мысленно пережил все этапы, которые пройдет мой диалог по пути к печатной машине.
By then the idea had too great a reality in imagination for it to be long before it should become actual.	И теперь в моем воображении идея эта стала такой осязаемой и прочной, что для претворения ее в жизнь требовалось уже совсем немного.
I rang up the publisher at his home.	Я позвонил издателю домой.
He knew of my reluctances, and arrived early the next morning with the contract, which I signed with a flourish of abandon and a splitting headache.	Он знал, что я колеблюсь, и на следующий день с утра явился ко мне с договором, который я и подписал, присовокупив с отчаяния замысловатый росчерк и изнемогая от головной боли.
After he had gone I took out the manuscript and looked at it as one looks at the woman for whom one has lost one's honour.	Когда он ушел, я достал рукопись и долго смотрел на нее, как человек смотрит на женщину, ради которой он пожертвовал своей честью.
I entitled it The Silencer and added an author's preface to the effect that I owed many of the ideas contained therein to a friend who should be nameless, but that I had no reason to believe that he would approve of the form in which I was presenting them.	Я озаглавил ее "Молчальник" и добавил авторское предисловие, оговорив в нем, что многими мыслями, содержащимися в книге, я обязан одному другу, чье имя останется неизвестным, так как не имею оснований полагать, что он одобрил бы форму, в которой эти мысли изложены.

Then I sent the thing away and left it to its fate.	Потом я отослал рукопись и предоставил ее своей судьбе.
While this crisis had been gathering, Hugo had begun to put his money into films.	Пока развертывались эти события, Хьюго начал вкладывать деньги в кино.
He started to do this in a vaguely philanthropic way, in order to give the British film industry a leg up.	Сперва им руководили смутные филантропические соображения - ему хотелось поддержать английскую кинематографию.
But then it all began to interest him, and by the time Bounty Belfounder was founded Hugo knew his way about pretty well in the film world.	Но потом новое дело затянуло его, и к тому времени, как была основана компания "Баунти -Белфаундер", Хьюго неплохо разбирался в вопросах кино.
He was in fact a remarkable man of business.	Надо сказать, что он был отличным дельцом.
He inspired universal confidence and had an iron nerve.	Он всем внушал доверие, обладал железной выдержкой.
Bounty Belfounder went ahead like wildfire.	"Баунти Белфаундер" быстро пошла в гору.
It had an experimental stage, if you remember, largely I think inspired by Hugo himself, when it produced a lot of silent films of the kind which used to be called 'expressionist'; but it soon settled down to making quite ordinary films, with occasional experiment departures.	Как вы помните, она пережила экспериментальную стадию, на которую ее, вероятно, вдохновил сам Хьюго, выпустила несколько немых фильмов, из тех, что называли "экспрессионистскими", - однако скоро перешла к самым обычным картинам, лишь изредка отдавая дань модным исканиям.
Hugo didn't talk to me much about his film ventures, though we were seeing each other frequently all this time.	Мне Хьюго мало что рассказывал о своих кинематографических делах, хотя в это время мы виделись довольно часто.
I think he was a little ashamed of being so successful. I, on the contrary, felt proud of him for being so versatile, and took an especial pleasure in going to the cinema to see, before the credit titles, the familiar shot of City Spires, and hear the crescendo of City Bells, while the words Presented by Hugo Belfounder grew solemnly upon the screen.	По-моему, он немного стыдился своего успеха, Меня же, напротив, такое многообразие его талантов наполняло гордостью, и когда я ходил в кино, то с особенным удовольствием видел на экране, еще до начальных титров, знакомые лондонские шпили и слушал нарастающий звон лондонских колоколов, пока в кадре медленно возникали слова "Производство Баунти Белфаундер".
At first my secret activity had seemed to make no difference at all to my friendship with Hugo.	Поначалу моя тайная деятельность как будто совсем не отражалась на дружбе с Хьюго.
Our talks continued, with all their old freshness and spontaneity, and our subject matter was inexhaustible.	Беседовали мы по-прежнему откровенно и непринужденно, темы наши были неисчерпаемы.
As the book grew and gained strength, however, it seemed to drain some of the blood away from my other intimacy.	Однако по мере того, как книга росла и набиралась сил, она каплю за каплей пила кровь из прежней близости.
It began to constitute itself a rival.	Она становилась соперницей.
What had seemed at first an innocent suppressio veri began to grow into a very poisonous suggestio falsi.	То, что сперва казалось невинным suppressio veri, постепенно перерастало в очень злостное suggestio fals.

The knowledge that I was deceiving Hugo took the frankness out of my responses to him even infields quite unconnected with this particular deception.	От сознания, что я обманываю Хьюго, мои возражения ему становились фальшивыми даже в вопросах, не связанных с этим частным обманом.
Hugo never seemed to notice anything, and I continued to take great pleasure in his company.	Хьюго как будто ничего не замечал, а я по-прежнему наслаждался общением с ним.
But when at last I had signed the contract and the book had gone away to the publisher I felt I could hardly any more look Hugo in the face.	Но когда я наконец подписал договор и книга ушла к издателю, я почувствовал, что не могу больше смотреть Хьюго в глаза.
After a day or two I got used to seeing him, even under these conditions, but an awful melancholy began to hang over our association.	Через день-другой я привык встречаться с ним даже в этих условиях, но над нашими встречами нависла огромная печаль.
I knew now that our friendship was doomed.	Я знал, что нашей дружбе пришел конец.
I wondered whether I dared, even at this stage, tell Hugo the truth.	Я спрашивал себя, решусь ли я, хотя бы теперь, открыть Хьюго правду.
Once or twice I felt myself on the brink of a confession.	Несколько раз я был на грани исповеди.
But each time I drew back. I was unable to face his scorn and anger.	Но всякий раз отступал, убоявшись его презрения и гнева.
But what most deterred me was the feeling that after all the thing was still not totally irrevocable.	Больше же всего удерживала меня мысль, что в конце концов еще не поздно все исправить.
I could still go to the publisher and ask to be released from my contract.	Я могу попросить издателя расторгнуть договор.
By offering him some pecuniary compensation I could probably even now get out of the thing altogether.	Дав отступного, я, вероятно, и сейчас еще могу с ним разделаться.
But at the thought of this my heart sank.	Но при этой мысли у меня больно сжималось сердце.
My only consolation lay in a dreadful fatalism--and the notion that I was still a free agent, and that the crime could still be avoided, was too intensely painful to entertain.	Единственным моим утешением был унылый фатализм: сознание, что у меня все еще есть выбор, что преступления еще можно избежать, было слишком мучительно.
The mere idea that Hugo might demand that I withdraw the book caused me such distress that I could not bring myself even to contemplate telling him of my action; and this was not because I had any longer a desire to see the book in print.	Хьюго мог потребовать, чтобы я взял книгу обратно. При одной этой мысли мне становилось так больно, что не было сил хотя бы подготовиться к признанию, и теперь это уже не объяснялось желанием увидеть свой труд напечатанным.
The sweetness of this prospect had been killed for some time now by my desolation at the thought of losing Hugo.	Радостное предвкушение этой минуты умерло -его убило горе предстоящей потери Хьюго.
It was just that I could console myself with nothing except the dreadful certainty, which I hugged closer to myself every day, that the die was cast.	Просто меня не могло утешить ничего, кроме твердой уверенности (которую я укреплял в себе день ото дня), что жребий брошен.
I fell during this period into such a melancholy that, although I saw Hugo as often as ever, I found it extremely difficult to talk to him.	Я впал в такую меланхолию, что мне стало страшно трудно разговаривать с Хьюго.

I would sometimes sit for hours in his presence, silent except for such brief responses as were needed to keep him talking.	Встречаясь с ним, я иногда часами молчал, только вставлял короткие реплики, чтобы он мог говорить дальше.
Hugo soon noticed my depression and questioned me about it.	Хьюго заметил мое уныние и стал расспрашивать, в чем дело.
I feigned illness; and the more worried and solicitous Hugo became concerning my condition, the greater grew my torment.	Я отговорился недомоганием; и чем больше тревоги и заботы проявлял Хьюго, тем больше я терзался.
He started sending me presents of fruit and books, tins of glucose and iron tonic, and implored me to see a doctor; and indeed by this time I had made myself really ill.	Он стал присылать мне в подарок фрукты и книги, банки глюкозы и препараты железа, умолял меня показаться врачу; а я к этому времени довел себя до того, что и в самом деле занемог.
On the day when the book was to be published I was beside myself.	В тот день, когда книга должна была появиться в продаже, я не находил себе места.
I had an appointment to meet Hugo that evening, on the bridge as usual.	С Хьюго у нас была назначена встреча на вечер -как всегда, на мосту.
By about midday I felt that evidence of my treachery must be displayed in every bookshop in London.	К полудню я почувствовал, что воплощение моего предательства уже красуется во всех книжных витринах Лондона.
I thought it likely that Hugo would not yet have seen the book. But it could only be a matter of a short time before he would see it, as he often went into bookshops.	Возможно, Хьюго еще не видел книги, но если и не видел, так скоро увидит - он часто заходил в книжные магазины.
Our appointment was at five-thirty.	Наша встреча была назначена на половину шестого.
I spent the afternoon drinking brandy--and about five o'clock I went out into Battersea Park.	До пяти часов я пил коньяк, а потом отправился в Бэттерси-парк.
A sort of calm had descended on me, as I knew now that I should not meet Hugo that day, or any other day ever again.	На меня снизошел покой теперь я знал, что не встречусь с Хьюго ни в этот день, ни когда бы то ни было.
A tragic fascination drew me to the riverside, from which I could see the bridge.	Влекомый какой-то трагической силой, я побрел к реке, откуда был виден мост.
Hugo appeared punctually and waited.	Хьюго пришел точно в назначенное время и стал ждать.
I sat on a seat and smoked two cigarettes.	Я сел на скамью и выкурил две сигареты.
Hugo walked up and down.	Хьюго долго ходил взад и вперед.
After a while longer I saw him cross the bridge to the south bank and I knew he was going to my lodgings.	Потом он двинулся по мосту на южный берег, и я понял, что он пошел ко мне.
I lighted another cigarette.	Я закурил еще одну сигарету.
Half an hour later I saw him walk slowly back across the bridge and disappear.	Через полчаса я увидел, как он медленно прошел по мосту в обратную сторону и исчез.
I then returned to my room, gave in my notice, packed up my things, and left immediately by taxi.	Тогда я вернулся к себе, заявил, что съезжаю, упаковал вещи и тут же укатил в такси.

About a week later a letter from Hugo was forwarded to me in which he inquired what had happened to me and asked me to get in touch with him.	Через неделю мне переслали письмо от Хьюго -он спрашивал, что со мной случилось, и просил ему позвонить.
I left the letter unanswered.	Я не ответил.
Hugo is not a great hand at letter-writing and finds it very hard to express himself on paper at all.	Хьюго не мастер писать письма, ему вообще трудно выражать свои мысли на бумаге.
I received no more letters.	Больше я писем не получал.
Meanwhile The Silencer was being treated to a few lukewarm reviews.	Тем временем на "Молчальника" появилось несколько прохладных отзывов.
Such reviewers as undertook to say anything about it at all had clearly found it unintelligible.	Рецензенты, решив что-то сказать о книге, явно ничего в ней не поняли.
One of them labelled it 'pretentious and obscurantist'.	Один назвал ее "претенциозной и обскурантистской".
But on the whole no one paid much attention to it.	А в общем ее почти не заметили.
It was a quiet flop.	Это был тихий провал.
So far from its opening to me a career of literary fame, it did my reputation considerable harm, and I came to be regarded as a solemn highbrow with no powers of entertainment; and that in quarters where I had been at some pains to build up a quite other impression.	Мало того, что книга не проложила мне пути к литературной славе, - она сильно повредила моей репутации; во мне стали видеть сноба, лишенного юмора и умения заинтересовать, притом как раз в тех кругах, где я давно пытался создать о себе совсем иное представление.
I cared very little about this, however.	Впрочем, это меня не волновало.
I was anxious only to forget the whole business and to live the relationship with Hugo out of my system altogether.	Я жаждал одного - забыть обо всей этой истории и окончательно вытравить из себя отношения с Хьюго.
The Silencer went through only one edition which, after being conspicuously remaindered in Charing Cross Road, mercifully disappeared from the market.	"Молчальник" выдержал всего одно издание, которое частью поступило в дешевую распродажу на Чаринг-Кросс-роуд, а затем, к великому моему облегчению, и вовсе исчезло с прилавков.
I didn't retain a copy myself, and just wished most heartily that all could be as if the accursed book had never been.	Я не оставил себе ни одного экземпляра и от души жалел, что нельзя жить так, будто этой проклятой книги никогда и не было.
I stopped going to the cinema, and avoided looking at the more sensational dailies which tended to feature Hugo's activities.	Я перестал ходить в кино, избегал читать те падкие до сенсаций газеты, в которых рекламировалась деятельность Хьюго.
It was about now that Finn turned up and attached himself to me, and gradually my life took on a new pattern and the powerful image of Hugo began to fade.	В это время возник откуда-то Финн и привязался ко мне. Постепенно жизнь моя пошла по новым рельсам, и яркий образ Хьюго стал тускнеть.
Nothing had interrupted the fading process until the moment when Sadie so unexpectedly mentioned Hugo's name in the hairdresser's shop.	Ничто не нарушало этого процесса потускнения до той минуты, когда Сэди так неожиданно упомянула его фамилию в парикмахерской.
Five	Глава 5
I walked down the street in a daze.	Я шел по улице, как в тумане.

I bought a packet of cigarettes and went into a milk bar to think things over.	Потом купил пачку сигарет и завернул в кафе-молочную - обдумать положение.
The mention of Hugo's name was in itself quite enough to upset me considerably, and for a while I was in such pain that I couldn't put the matter to myself clearly at all.	Само упоминание фамилии Хьюго расстроило меня чрезвычайно, и от душевной боли я сначала вообще не мог думать.
What did seem to emerge, as far as my present situation was concerned, was that Hugo's involvement in the affair made it quite out of the question for me to accept Sadie's offer or to have anything more to do with Sadie at all.	Первое соображение, которое забрезжило в мозгу сколько-нибудь четко, было то, что, раз в деле замешан Хьюго, для меня отпала всякая возможность принять предложение Сэди и вообще поддерживать с ней какие бы то ни было отношения.
My immediate impulse was simply to run away.	Оставалось одно - бежать без оглядки.
After a while, however, I began to feel calm enough to find the situation rather interesting; and then, as I reflected more and more upon it, it became clear to me that Sadie simply couldn't be telling the truth.	Но через некоторое время я успокоился настолько, что сложившаяся ситуация показалась мне не лишенной интереса; и чем больше я над ней размышлял, тем больше убеждался: то, что сказала Сэди, просто не могло быть правдой.
I knew from of old that Sadie was a notorious liar and would tell any falsehood to procure herself even a quite temporary advantage.	Я помнил по прежним временам, что Сэди -отчаянная лгунья и всегда готова соврать, если это ей сулит хотя бы временную выгоду.
Also the sheer improbability of Hugo being in love with Sadie was, when I considered it, overwhelming.	Хьюго влюблен в Сэди? Нет, это и само по себе невероятно.
Hugo was never very forward with women, and tended anyway to admire the quiet home-keeping types.	С женщинами Хьюго был не особенно смел, а уж если и восхищался, то женщинами спокойными, домоседками.
I just couldn't see him behaving in the way Sadie had described.	А чтобы он вел себя так, как рассказала Сэди, этого я просто не мог себе представить.
That there was some stratagem going forward which involved Hugo was very possible; but a more likely explanation of it was that Sadie was up to some professional caper which Hugo was trying to circumvent.	Что затевается какая-то интрига и Хьюго в ней замешан - это вполне возможно; но дело, скорее, в том, что Сэди добивается чего-то по профессиональной линии, а Хьюго хочет ее обойти.
I knew nothing about the film world, but I imagined it to be in a continuous ferment of personal intrigue.	Мир кино был мне совершенно незнаком, но я представлял его себе как рассадник нескончаемых интриг.
Indeed. it was even possible that it was Sadie who was in love with Hugo and was trying to entangle him in some way.	Возможно даже, что Сэди сама влюблена в Хьюго и пытается как-то его скомпрометировать.
This, when it occurred to me, seemed a very plausible hypothesis indeed.	Эта гипотеза показалась мне весьма правдоподобной.
I knew, from Sadie's conduct towards myself, how easily she was impressed by men whom she imagined to be intellectuals; and whereas Hugo was not at all the man to love Sadie, Sadie was just the woman to be in love with Hugo.	По тому, как Сэди держалась со мной, я знал, что мужчине, которого она считает умным и образованным, нетрудно поразить ее воображение, и если Хьюго отнюдь не из тех мужчин, что способны влюбиться в Сэди, то Сэди как раз из тех женщин, что способны увлечься Хьюго.

When I had come to this conclusion I felt better.	Когда я пришел к этому выводу, мне стало легче.
Somehow the idea of Hugo gone on Sadie had been extremely distasteful to me.	Почему-то мысль, что Хьюго влюблен в Сэди, мне претила.
This still, however, failed to illuminate a course of action for me.	Однако собственный мой курс был мне по-прежнему неясен.
What was Ito do?	Как поступить?
If I accepted Sadie's offer I would seem to be enrolling myself on the wrong side in some sort of obscure battle with Hugo; and if I accepted the offer with the full intention of helping Hugo if possible and outwitting Sadie, this savoured of double-dealing.	Выходило, что принять предложение Сэди -значит примкнуть к вражескому стану в какой-то непонятной мне битве против Хьюго; а принять его с тем, чтобы по возможности помочь Хьюго и перехитрить Сэди, - это отдавало двурушничеством.
I still had besides a strong inclination to keep clear of the thing altogether, as I didn't dare even to imagine with what sort of a head I could bring myself to face Hugo, should that dread necessity ever arise.	Лучше всего, конечно, было бы вовсе не ввязываться в эту историю: мне страшно было и подумать о том, с каким лицом я встречу Хьюго, если в том возникнет необходимость.
On the other hand, I felt that by now I was somewhow involved myself, and I couldn't help being fascinated by the way things had fallen out, and wondering what on earth would happen next.	Но, с другой стороны, я как будто уже связал себя обещанием, да и очень уж было удивительно, как все сошлось, и страшно интересно, что будет дальше.
Some fate which I would not readily deny was leading me back to Hugo.	Какая-то судьба, с которой мне, в сущности, не хотелось бороться, вела меня обратно к Хьюго.
I thought the matter to and fro and up and down, and the morning passed without my having made a decision.	Я все утро обдумывал положение и так и этак, но ни к какому решению не пришел.
I was becoming quite exhausted by the suspense, so I decided that, since work was out of the question in view of my nervous and excited condition, I might as well pass the afternoon in a useful routine way by going and fetching the radiogram from Earls Court Road.	Эта неопределенность вконец меня вымотала, и я решил, что, поскольку работать я в таком нервном и возбужденном состоянии все равно не могу, есть смысл сделать в этот день хоть одно нужное дело - взять на Эрлс-Корт-роуд мою радиолу.
At this I found myself ruefully reflecting that while I was likely to get my neck broken at Welbeck Street by Hugo I was likely to get it broken at Earls Court Road by Sacred Sammy.	Тут я с грустью сообразил, что если на Уэлбек-стрит мне, возможно, свернет шею Хьюго, то на Эрлс-Корт-роуд то же, возможно, проделает Святой Сэмми.
I went to the telephone.	Я пошел звонить по телефону.
There was no reply from Madge's number, so I judged that the coast was clear and set off.	У Мэдж никто не ответил, из чего я заключил, что путь свободен, и поехал туда.
I still had my key to the flat and I let myself in, wondering what was the best place to store the radiogram, whether at Dave's or at Mrs Tinckham's.	Ключ от квартиры у меня еще был, и я вошел, соображая, где лучше поставить пока радиолу - у Дэйва или у миссис Тинкхем.
I bounded into the sitting-room, and was well inside the door when I saw a man standing on the other side of the room with a bottle in his hand.	Одним прыжком я влетел в гостиную и тут только увидел, что в дальнем ее конце стоит мужчина и в руке у него бутылка.
It needed but one glance to tell me that this was Sacred Sammy.	Я сразу понял, что передо мной Святой Сэмми.

He was dressed in tweeds and had the look of an outdoor man who had lived too much by electric light.	Он был в толстом твидовом костюме и выглядел как человек, выросший на свежем воздухе, но в последнее время слишком привыкший жить при свете электричества.
He had a heavy reddish face and a powerful spread of nose.	У него было мясистое красное лицо и мощный нос.
His hair was only slightly grey.	Волосы чуть начали седеть.
He held his head well and the bottle by the neck.	Г олову он держал высоко, а бутылку - за горлышко.
He looked at me now with a calm bland dangerous look.	Он окинул меня хладнокровным взглядом, в котором таилась опасность.
It was evident to me that he knew who I was.	Разумеется, он знал, кто я такой.
I hesitated.	Я заколебался.
Sammy has his name in lights, but he used to be a real race-course bookie, and there was no doubt that he was a tough customer.	Сейчас у Сэмми шикарная контора, но когда-то он действительно был букмекером на скачках, и ясно, что сладить с ним нелегко.
I estimated the distance between us and took a step back.	Я прикинул разделявшую нас дистанцию и сделал шаг назад.
Then I took off my belt.	Потом снял пояс.
It was a rather heavy leather belt with a strong brass buckle.	Пояс был кожаный, крепкий, с тяжелой медной пряжкой.
This was only a feint.	Это была всего лишь демонстрация.
I have seen Guardsmen do this before a fight and it's an impressive gesture.	Я видел, что так поступают перед дракой гвардейцы - жест очень эффектный.
I had no intention of using it as a weapon, but prevention is better than a fracas and Sammy, who perhaps didn't know that I was a Judo expert, might have it in mind to start something.	Я не собирался применить пояс как оружие, но решил, что лучше не рисковать: Сэмми, возможно, не знает, что я силен в дзюдо, а мало ли что у него на уме.
If he came at me I had already planned to give him an old-fashioned flying mare.	Я решил, что если он подойдет ко мне, то тут уж я вздую его без дураков, по старинке.
While I was performing these manoeuvres I saw Sammy's face soften into a look of affected incomprehension.	Пока я проделывал эти маневры, лицо Сэмми смягчилось и выразило притворное непонимание.
'What do you think you're doing?' he asked.	- Вы что же это делаете, а? - спросил он.
I wasn't quite ready for this, and felt let down. 'Don't you want to fight?' I replied, with irritation.	Этого я не ждал и, несколько сбитый с толку, раздраженно ответил: - А вы разве не хотите драться?
Sammy stared at me, and then broke into a roar of laughter.	Сэмми уставился на меня, а потом оглушительно расхохотался.
' My, my!' he said.	- Ну и ну! - выговорил он наконец.
'Whatever gave you that idea.	- С чего это вы взяли?
You're Donaghue, aren't you?	Вы, наверно, Донагью, так?
Here, have a lotion.'	Вот, подкрепитесь!

And quick as a flash he put a glass of whisky into my free hand.	- И он с молниеносной быстротой сунул мне в свободную руку стакан виски.
You can imagine what a fool I felt, with the whisky in one hand and my belt in the other.	Можете вообразить, каким я себя чувствовал болваном - со стаканом в одной руке и поясом в другой.
When I had reorganized myself, I said, hoping that I didn't sound sheepish,	Немного очухавшись и уповая на то, что слова мои прозвучат не слишком по-идиотски, я сказал:
' I suppose you're Starfield?'	- Вы, очевидно, Старфилд?
I felt thoroughly at a loss.	- Я совсем растерялся.
I suspected that it ought to be up to me whether we fought or not.	Видимо, мне самому следовало решить, драться или нет.
I certainly didn't want to fight, but I had let Sammy get the initiative now, and no mistake, and I hated that too.	Мне драться совсем не хотелось, но теперь я, безусловно, предоставил инициативу Сэмми, а это тоже было нежелательно.
'That's me,' said Sammy, 'and you're young Donaghue.	- Он самый, - отвечал Старфилд. - А вы - юный Донагью.
Well, what a fire-eater!' and he went off into another explosion of laughter.	Ну и кипяток! - И он опять покатился со смеху.
I took a gulp of the whisky and put on my belt, endeavouring to wear the expression of one who, contrary to appearances, is master of the situation.	Я отхлебнул виски и надел пояс, притворяясь, наперекор видимости, будто я хозяин положения.
The films provide one with useful conventions of this kind.	В кино нередко прибегают к таким полезным условностям.
I looked Sammy up and down with deliberation.	Я не спеша оглядел Сэмми с ног до головы.
He was rather a handsome creature in the style already indicated.	В своем роде он был довольно интересен.
There was a crude power in him, and I set myself to see the Sammy whom Madge saw.	В нем чувствовалась грубая сила. Я попытался увидеть его глазами Мэдж.
It wasn't difficult.	Это оказалось нетрудно.
He had humorous triangular blue eyes, which noticed my scrutiny with amusement and returned it with mock seriousness.	У него были лукавые треугольные голубые глаза, они с усмешкой приметили мой испытующий взгляд и ответили на него с притворной серьезностью.
' You're quite a young fellow!' said Sammy.	- Совсем еще молодой! - сказал он.
'You know, I could never get much out of Madge about you.'	- Вы понимаете, у Мэдж я никак не мог ничего о вас выпытать.
He refilled my glass.	- Он долил мой стакан.
'I expect you're fed up about being fired out,' he added in a completely unprovocative tone.	- Обидно вам небось, что пришлось вытряхиваться, - добавил он без тени сарказма.
'Look here, Starfield,' I said, 'there are some things a gentleman can't discuss coolly.	- Послушайте, Старфилд, - начал я, - есть вещи, которые джентльмен не может обсуждать спокойно.
If you want to fight, good.	Хотите драться - пожалуйста.

If not, shut up.	Не хотите - тогда прошу вас замолчать.
I've come here to fetch some of my things, not to chat with you.'	Я сюда пришел не беседовать с вами, а только взять свои вещи.
I was pleased not to be feeling afraid of him, and I hoped he was aware of it, but I knew that my speech would have sounded better if I hadn't been drinking the man's whisky.	Мне было приятно, что я его не боюсь, и я надеялся, что он это чувствует, но тирада моя прозвучала бы внушительнее, если бы я только что не пил его виски.
It also occurred to me at that moment that Sammy might dispute my ownership of the radiogram.	Вдобавок мне пришло в голову, что Сэмми, чего доброго, не признает моих прав на радиолу.
You're a touchy fellow,' said Sammy.	- Гляди, какой недотрога, - сказал Сэмми.
'Don't be in such a hurry.	- А вы не спешите.
I want to look at you.	Я хочу на вас посмотреть.
It's not every day I meet a writer chap who talks on the radio.'	Не каждый день встречаешь писателя, да еще такого, чтобы выступал по радио.
I suspected he was mocking, but the mere thought that Sammy might find me a romantic figure amused me so much that I laughed, and Sammy laughed too in sympathy.	Возможно, он надо мной издевался, но мысль, что Сэмми мог усмотреть во мне романтическую фигуру, была так забавна, что я рассмеялся, и Сэмми рассмеялся со мной за компанию.
He seemed to want me to like him.	Казалось, он хочет мне понравиться.
I was drinking my second glass of whisky and beginning to think that perhaps after all Sammy was rather a peach.	Я допивал второй стакан виски и уже склонялся к мнению, что в общем Сэмми неплохой малый.
'Where did you meet Madge?' I asked.	- Где вы познакомились с Мэдж? - спросил я.
I wasn't going to let him make all the running.	Не все же ему направлять разговор!
'Where did she tell you I met her?' Sammy countered.	- А она вам как сказала? - отпарировал Сэмми.
' On a number eleven bus.'	- В одиннадцатом автобусе.
Sammy let out his roar.	Сэмми опять захохотал.
'Not likely!' he said.	- Еще чего!
' Catch me riding on a bus!	Буду я ездить в автобусе.
No, we met at a party some film people were giving.'	Нет, мы познакомились на вечеринке у одних киношников.
I raised my eyebrows.	Я поднял брови.
'Yes, boy, she was just beginning to get around.'	- Да, мой милый, она тогда только-только начала там осваиваться.
Sammy wagged his finger at me.	Сэмми погрозил мне пальцем.
'Never let them out of your sight, that's the only way!'	- Не спускать с них глаз, не то - пиши пропало!
This mixture of triumph and solicitude nauseated me.	От этой смеси торжества и заботливости мне стало тошно.
'Magdalen is a free agent,' I said coldly.	- Магдален вольна в своих поступках, - сказал я холодно.
'Not any more she isn't!' said Sammy.	- Кончилась ее воля! - сказал Сэмми.

I looked at him with sudden loathing.	Меня захлестнула слепая ненависть.
'Look here,' I said, 'are you really going to marry Madge?'	- Слушайте, вы! - сказал я. - Вы правда собираетесь жениться на Мэдж?
Sammy took this as an expression of friendly incredulity from a well-wisher.	Сэмми воспринял это как дружеское недоверие доброжелателя.
' Why not?' he said.	- А почему бы и нет?
' Isn't she a beautiful girl?	Она что, нехороша собой?
Isn't she a turn up for the book?	Не может составить мне рекламу?
She hasn't got a wooden leg, has she?' and he dug me in the ribs so violently that the whisky splashed on to the carpet.	Может, у нее деревянная нога? - И он ткнул меня пальцем в ребра, да так, что виски расплескалось на ковер.
'I don't mean that,' I said.	- Не в том дело, - сказал я.
' I mean do you intend to marry her?'	- Я спрашиваю, вы намерены на ней жениться?
' Oh, you're asking about my intentions,' said Sammy.	- Ах, вас интересуют мои намерения?
' That's a body blow!	Вот это уже серьезно.
You ought to have brought your shotgun!'	Вы бы захватили с собой ружье!
He roared with laughter again.	- Он снова захохотал.
'Here,' he said, 'let's finish the bottle.'	- Ну ладно, будем кончать бутылку.
By now I had just sufficient whisky in me not to care much one way or the other.	Я уже успел влить в себя столько виски, что его ответ был мне, в сущности, безразличен.
' It's your affair,' I said.	- Дело ваше, - сказал я.
'It is. Believe you me,' said Sammy, and we left it at that.	- А то чье же, - сказал Сэмми, и мы оставили эту тему.
Sammy now began to rummage in his pockets.	Вдруг Сэмми стал рыться в карманах.
'There's something I'd like to give you, young fellow,' he said.	- Я вам хочу кое-что дать, молодой человек, -сказал он.
I watched suspiciously.	Я настороженно наблюдал за ним.
He produced his cheque-book with an ostentatious flourish and opened his fountain pen.	Он размашистым жестом извлек чековую книжку и снял колпачок с авторучки.
'Well, now,' he said, 'shall we say a hundred pounds, shall we say two hundred?'	- Как решим, сто фунтов, двести фунтов?
I was open-mouthed.	Я только рот раскрыл.
'Whatever for?' I asked.	- Зачем?
'Well, let's say for removal expenses,' said Sammy, and winked.	- Ну, скажем, на расходы по переезду? - И Сэмми подмигнул.
For a moment I was completely baffled.	Я оторопел.
Then it dawned on me that I was being bought off!	И вдруг все понял - от меня хотят откупиться!
How had such an idea got into Sammy's head?	Как могла такая мысль прийти Сэмми в голову?

It took but another moment to conclude that Magdalen must have put it there. This further proof of the tortuousness of Madge's mind left me gasping.	В следующую минуту я решил, что ее вложила туда Магдален, и только ахнул, лишний раз убедившись, сколь извилист ее ум.
This must have been her strange notion of how to put a good thing in my way.	Видимо, в таком странном обличье представилась ей возможность оказать мне услугу.
I was both extremely affronted and extremely touched.	Я был и оскорблен до глубины души, и до глубины души тронут.
I smiled at Sammy with a sort of gentleness.	Я одарил Сэмми ласковой улыбкой.
'No,' I said, 'I couldn't possibly take money.'	- Нет, денег я взять не могу.
'Why not?' said Sammy.	- Почему?
'First, because I really have no claims on Madge,' I said.	- Во-первых, потому, что никаких прав на Мэдж у меня нет.
I thought he might understand this point better, so I put it first.	- Я решил, что это соображение будет ему понятнее, и потому с него начал.
'And secondly because I don't belong to a social class that takes money in a situation like this.'	- А во-вторых, потому, что я не принадлежу к тому общественному кругу, где в такой ситуации берут деньги.
Sammy eyed me as one eyes a clever debater.	Сэмми поглядел на меня так, словно я был его оппонентом в научном диспуте.
'First you say there's no situation,' he said, 'and then you say it's not a situation where you take money.	- То вы говорили, что никакой ситуации нет, а теперь говорите, что в такой ситуации не берут денег.
Let's be grown up about it.	Бросьте, мы же взрослые люди.
I know the conventions as well as you do.	Условности я знаю не хуже вас.
But what do chaps like you care about your social class?	Но таким ребятам, как вы, плевать на ваш общественный круг.
Chaps like you are always short of money.	Такие ребята, как вы, всегда сидят без денег.
If you don't take the cash you'll regret it tomorrow.'	Если не возьмете, завтра же пожалеете.
And he began to write a cheque.	- И он стал выписывать чек.
My awareness that his hypothetical statement was true added but the more passion to my cries of	От сознания, что его пророчество сбудется, я вложил особенную страсть в свои выкрики:
'No!	"Нет!
I won't take it!	Не возьму!
I don't want it!'	Не нужны мне ваши деньги!"
Sammy looked at me with an interested ad hominem look.	Сэмми поглядел на меня с интересом и состраданием.
'But I've done you an injury,' he said in an explanatory tone.	- Но я же нанес вам обиду, - попытался он объяснить.
'I wouldn't feel straight with my conscience if you didn't take something.'	- У меня совесть будет нечиста, если вы ничего не возьмете.

He sounded really concerned for me, and I began to wonder what sort of picture Madge had given him.	Казалось, он серьезно озабочен моей судьбой, и мне стало интересно, что могла наговорить ему Мэдж.
'What makes you so damned sure you've injured me?' I asked.	- С чего это вы так уверены, что нанесли мне обиду? - спросил я.
'Well, your being so set on marrying Madge,' said Sammy.	- Ну как же, ведь вам до смерти хотелось жениться на Мэдж.
I took a deep breath.	У меня даже дух захватило.
This rather had me cornered.	Он поймал меня в ловушку.
It seemed a disloyalty to Madge to declare that nothing was further from my mind than the idea of marrying her-especially as it now occurred to me that Madge might well have been using my alleged aspirations as a lever to make up Sammy's mind.	Не мог я подвести Мэдж, заявив, что и в мыслях не имел на ней жениться, тем более что, как я теперь сообразил, Мэдж, весьма возможно, использовала мои воображаемые домогательства как рычаг, чтобы ускорить решение Сэмми.
In any case, I could see that Sammy was determined not to believe a denial.	Да и все равно он не поверил бы никаким опровержениям.
'Well, maybe I am injured,' I said grudgingly.	- Что ж, пожалуй, я и в самом деле обижен, -нехотя допустил я.
'That's a generous fellow!' cried Sammy, delighted.	- Вот умница! - воскликнул Сэмми в полном восторге.
' And now let's say a couple of hundred quid!'	- Ну, значит, двести фунтов - и по рукам.
I wondered what to do.	Что было делать?
Sammy's curious ethical code did seem to demand a settlement.	Своеобразный этический кодекс Сэмми требовал какого-то расчета.
I needed the money.	Деньги мне были нужны.
What prevented the closure of this mutually rewarding deal?	Что же мешало этой сделке, привлекательной для обеих сторон?
My principles.	Мои принципы?
Surely there must be some way round.	Так неужели нет обходного пути?
In similar fixes I have rarely failed to find one.	В подобных затруднениях мне обычно удавалось найти выход.
'Don't interrupt, Starfield,' I said.	- Не перебивайте, Старфилд, - сказал я.
' I'm thinking.'	- Дайте мне подумать.
Then I had an idea.	- И скоро меня осенило.
The mid-day edition of the Evening Standard was lying on the floor at our feet.	Дневной выпуск "Ивнинг стандард" лежал на полу у наших ног.
I turned to the back page and looked at my watch.	Я просмотрел последнюю страницу, потом взглянул на часы.
It was 2.35.	Было 2:35.
Racing that day was at Salisbury and Nottingham.	Скачки в тот день проходили в Солсбери и в Ноттингеме.

'I suggest,' I said, 'that you tell me a winner in the three o'clock race, and that you phone the bet for me to your own firm or wherever you keep your betting account.	- Вот что я предлагаю, - сказал я. - Вы скажете мне, какая лошадь придет в трехчасовом заезде, и от моего имени поставите на нее по телефону через вашу контору или где вы там держите свой скачечный счет.
If that goes down we'll increase the stake for the three-thirty and so on for the rest of the afternoon.	Если выгорит, то на заезд в три тридцать мы поставим побольше и так будем продолжать до вечера.
We'll aim at making fifty pounds, and you agree to stand the loss if any.'	Попробуем выиграть пятьдесят фунтов, а убытки, если будут, вы покроете сами.
Sammy was overjoyed. 'Done!' he said.	- Идет! - заорал Сэмми в полном восторге.
' What a sportsman!	- Вот это дело!
But we'll make a sight more than fifty pounds.	Только мы выиграем не пятьдесят фунтов, а побольше.
I know today's card like my own daughter.	Сегодняшнюю программу я знаю как родную дочь.
It's a poem.'	Это просто мечта.
We spread the paper out on the rug.	Мы расстелили газету на ковре.
'Little Grange will win the three o'clock at Salisbury,' said Sammy.	- Трехчасовой в Солсбери возьмет Маленькая Ферма, - сказал Сэмми.
' A cert, but odds on.	- Это верняк, но выдача будет плохая.
We'll ginger it up by joining it with Queen's Rook in the three-thirty.'	Мы ее для пущего шика скомбинируем с Грачом Королевы в три тридцать.
I was beginning to feel cautious; already I had the feeling that Sammy was gambling with my money.	Я немного встревожился: мне уже чудилось, что Сэмми рискует моими деньгами.
'But suppose Queen's Rook doesn't win!' I said.	- А если Грач не придет? - сказал я.
' It's not fun I want, it's cash.	- Для меня это не забава, мне нужны деньги.
Let's put something on Little Grange alone.'	Лучше поставим только на Ферму.
'Nonsense,' said Sammy.	- Вздор.
'What's the use of caution when you know your onions?	К чему осторожность, когда все ясно?
Hold on to your hat, my boy, while I just get the office on the blower.	Вы потерпите минутку, я сейчас звякну в контору.
Hello, hello!	Алло! Алло!
Is that Andy?	Это Энди?
This is Sam.'	Говорит Сэм.
'Keep the stake down, keep the stake down,' I was saying to him.	- Только не зарывайтесь! - твердил я.
'My private account,' Sammy was saying.	- С моего личного счета, - говорил Сэмми в трубку.
'Sure, I don't hold with gambling!' in reply to some witticism of Andy's.	- Да, да, игра - это не по моей части. - То был ответ на какую-то шутку Энди.

'This is for a friend who's done me a good turn.'	- Я тут стараюсь для одного приятеля, он мне сослужил хорошую службу.
He winked a triangular eye at me, and in a moment he had placed forty pounds in a win double, Little Grange and Queen's Rook.	Сэмми подмигнул мне треугольным глазом и через минуту уже поставил сорок фунтов в дубле -на Маленькую Ферму и Грача Королевы.
While that was cooking we turned our attention to the Nottingham card.	В ожидании результата мы переключились на Ноттингем.
The three o'clock at Nottingham was a selling plate.	Там в три часа разыгрывался приз.
'Not interesting,' said Sammy.	- Неинтересно, - сказал Сэмми.
'That's a race for horses with three legs, we'll steer clear of it.	- Не лошади, а скамейки. Пренебрежем.
But the rest of the day's a wedding present. Let's make it really exciting and have a treble.	Зато дальше - программа что надо, Вот мы и закрутим позабавнее, экспресс, сразу в трех заездах.
Saint Cross in the three-thirty, Hal Adair in the four o'clock, and Peter of Alex in the four-thirty.	В три тридцать - на Святой Крест, в четыре - на Хэл Эдэр, а в полпятого - на Питера, сына Алекса.
I don't care for the four o'clock at Salisbury.	Четырехчасовой в Солсбери меня не волнует.
That leaves the four-thirty at Salisbury, and that'll be won by either Dagenham or Elaine's Choice.'	А вот в четыре тридцать придет либо Дагенхем, либо Выбор Илен.
'Well, put it on each way, for heaven's sake,' I said.	- Так ставьте, ради Христа, и на ту, и на эту!
I poured myself out another stiff glass.	- Я налил себе еще виски.
I am not a natural gambler.	По натуре я вовсе не игрок.
Sammy was on the phone staking twenty pounds at Nottingham.	Сэмми уже ставил по телефону двадцать фунтов в Ноттингеме.
Then he was asking for the winner of the three o'clock race at Salisbury.	Потом справлялся насчет победителя в трехчасовом заезде в Солсбери.
I sat down on the floor.	Я сел на пол.
Sammy stood to lose more money than I had in the bank.	Сэмми рисковал потерять больше денег, чем у меня их было в банке.
My nerves were vibrating like the strings of a harp.	Нервы мои вибрировали, как струны арфы.
I wished I'd never suggested it.	Я жалел, что подал ему эту мысль.
'Stop looking green,' said Sammy.	- Да не кисните вы! - сказал Сэмми.
' It's only money!	- Если что и потеряем, так только деньги.
And just guess who won the three o'clock.	А между прочим, знаете, кто выиграл в трехчасовом?
Little Grange at two to one on!'	Ферма, в двух к одному.
This made it worse.	Я еще больше расстроился.
'But it's a double,' I said.	- Но ведь у нас дубль.
'Doubles never work.	В дубле нипочем не угадать.
It's just a way of losing more than one's stake.'	Теряешь больше, чем ставил, вот и все.

'Shut up,' said Sammy, 'and leave the worrying to me.	- Хватит каркать, - сказал Сэмми. - Беспокоиться предоставьте мне.
If you can't stand it you can go and sit on the landing.'	А если нервишки не выдерживают, ступайте посидите на лестнице.
He was working out on a piece of paper how much we were going to win.	Он подсчитывал на листке бумаги, сколько мы должны выиграть.
'Queen's Rook won't lose,' said Sammy, 'but we're covered anyway by the four-thirty.	- Грач не подведет, - сказал он, - но на всякий случай нас страхует еще последний заезд - в полпятого.
Twenty-five quid each way on the two of them just to please you.	На двух так и этак берем двадцать пять фунтов как одну копеечку.
There's security for you!	Гарантия полная.
You put it down and you pick it up!'	Бросил и подобрал - вот так-то!
I was working out how much we were going to lose. This was easier and could be done in the head.	Я же подсчитывал, сколько мы должны потерять, Это было легче, расчет можно было делать в уме.
I made it a hundred and sixty pounds.	Получилось сто шестьдесят фунтов.
I was tempted to go away and leave Sammy to it, but dignity forbade me to desert him in what was after all my own enterprise.	Меня подмывало сбежать и оставить его одного расхлебывать кашу, но честь не позволяла дезертировать - идея-то как-никак принадлежала мне.
Besides this, the question was academic, since too much whisky on an empty stomach had by now immobilized me completely.	Да и вообще рассуждение это было чисто теоретическое - обилие виски на пустой желудок накрепко приковало меня к месту.
My legs felt as if they were stuffed with straw.	Ноги были точно набиты соломой.
I groaned.	Я застонал.
Sammy was ringing up about the next race.	Сэмми уже справлялся о следующем заезде.
Queen's Rook had been beaten by a head but Saint Cross had won at Nottingham.	Грача какая-то другая лошадь обошла на целую голову, но Святой Крест в Ноттингеме победил.
This was worse than anything.	Это было уже совсем скверно.
'Confound you,' I said, 'why didn't you do what I told you about Little Grange?	- Черт вас возьми, - сказал я, - почему вы меня не послушались, когда ставили на Ферму?
Now we're forty pounds down and we haven't even won anything on Saint Cross.'	Теперь сорок фунтов у нас уплыли, и даже на Святом Кресте мы ничего не выиграли.
'That just makes it better sport,' said Sammy.	- Так интересней, - сказал Сэмми.
'Believe you me, today's your lucky day.	- Поверьте мне, сегодня для вас счастливый день.
What's today? Wednesday?	Сегодня что, среда?
Well, Wednesday's your lucky day.	Ну так вот, среда - ваш счастливый день.
It's years since I've really gambled,' said Sammy,	Давно я не играл по-настоящему, уже сколько лет.
' I'd quite forgotten the feeling!'	Даже забыл, как это бывает.
He was rubbing his hands with hideous zest.	- Говоря, он радостно потирал руки, а меня от этого зрелища бросало в дрожь.

'You know, boy,' he said, 'it does me good to meet someone like you now and then.	- Полезно, знаете ли, время от времени встречать таких, как вы, - сказал Сэмми.
Makes me realize the value of money!'	- Начинаешь понимать, что деньги чего-то стоят.
When the four o'clock race at Nottingham was won by Hal Adair, cool channels of sweat ran down my back and sides.	Когда в четырехчасовом заезде в Ноттингеме первым пришел Хэл Эдэр, по спине и бокам у меня побежали холодные струйки пота.
I didn't feel it was my lucky day, and even Sammy was showing signs of strain.	Я не проникся чувством, что это мой счастливый день, и даже Сэмми проявлял признаки нервозности.
He drank what remained of the whisky and told me that the trouble with me was that I didn't take a thing like this in the right spirit.	Он допил виски и заявил, что вся моя беда - в неправильном отношении к таким вещам.
'Getting cash is like taming a lion,' said Sammy.	- Загребать деньги - все равно что укрощать льва,- сказал Сэмми.
'Never let it see that you care.'	Нельзя показывать вид, что боишься.
My head, after describing gentle circles, subsided on to the carpet, carrying the rest of my trunk with it.	Моя голова, описав несколько плавных кругов, опустилась на ковер и потянула за собою все тело.
I turned my face under the sofa.	Я заглянул под тахту.
'Filthy lucre! Filthy lucre!' I could hear Sammy saying, with the voice of a man cursing the woman he has ruined.	До меня донесся голос Сэмми, повторявший: "Презренный металл!" - так мужчина поносит женщину, которую сам погубил.
When 4.30 approached, the atmosphere was electric.	К половине пятого-атмосфера накалилась до крайности.
Sammy was on the phone before the race was even started, but I hardly listened, I was too busy wondering how I would raise the money to pay him back.	Еще до того, как начался заезд, Сэмми повис на телефоне, но я уже не слушал. Я лихорадочно соображал, где взять денег, чтобы расплатиться с ним.
I decided that if I gave him the radiogram we'd be approximately quits.	Я решил, что, если отдать ему радиолу, мы будем более или менее квиты.
I could hear Sammy saying,	Я расслышал слова Сэмми:
' Come on, Andy, look sharp.	- Ну, Энди, не зевай.
I've got a friend here who's biting the furniture.'	У меня тут приятель уже грызет ножки стульев.
Then I heard Sammy swearing.	Потом Сэмми выругался.
'What is it?' I asked languidly.	- Что там случилось? - протянул я умирающим голосом.
'Elaine's Choice didn't run,' said Sammy, 'and Dagenham was fourth.'	- Выбор Илен не выпустили, а Дагенхем пришел четвертым.
'What about Nottingham?' I asked without interest.	- А как в Ноттингеме? - спросил я равнодушно.
'Wait,' said Sammy, who was glued to the phone again.	- Подождите. - И Сэмми опять прилип к телефону.
I began to roll gently under the sofa.	Я стал тихонько закатываться под тахту.
Then I heard him shout,	И тут я услышал его крик:

' By God, we've done it!	- Есть, черт побери!
I said you had a lucky face!'	Говорил же я, что у вас везучая физиономия!
I rolled out again and my torso regained the vertical.	Я выкатился из-под тахты, и торс мой принял вертикальное положение.
'Peter of Alex at nine to two!' shouted Sammy.	- Питер, сын Алекса, девять к двум! - орал Сэмми.
' Quick, open another bottle!'	- Открывайте новую бутылку, живо!
We both struggled with the bottle, broke a glass, and sat on the floor laughing like mad things and toasting each other.	Мы оба вцепились в бутылку, разбили стакан и уселись на полу, надрываясь от смеха и желая друг другу здоровья.
The room was beginning to undulate gently about me and I wasn't sure that I knew what was happening.	Комната волнами заходила вокруг меня, и я уже плохо представлял себе, что происходит.
Sammy was shouting,	Сэмми выкрикивал:
' Well done the old firm!' and	"Не подкачала старая фирма!",
'Can I pick them or can I pick them!' and checking his sums.	"Попробуй кто сказать, что я не знаю в них толку!" - и опять подсчитывал.
'Look,' he said,	- Вот, - сказал он.
'Saint Cross was at seven to two, that makes ninety pounds on Hal Adair at two to one on, that makes a hundred and thirty-five pounds on Peter of Alex at nine to two, that makes seven hundred and twenty-two pounds ten.	- Святой Крест - семь к двум, значит, на Хэл Эдэра ставили девяносто, выдали два к одному, значит, на Питера - сто тридцать пять, выдали девять к двум, итого семьсот двадцать два фунта десять шиллингов.
Considering the meetings, it's decent odds.	Для таких скачек вполне прилично.
What did I tell you?	Что я вам говорил?
Better than scribbling, what?'	Писаниной когда еще столько заработаете, а?
Sammy waved the bottle in the air.	- И он помахал бутылкой.
'Wait a moment,' I said.	- Минуточку, - сказал я.
'There's the forty pounds that went down on Queen's Rook and there's the each way bet at Salisbury.'	- Во-первых, сорок фунтов ухнули на Граче, во-вторых, провалился дубль в Солсбери.
Oh, forget it!' said Sammy.	- А-а, бросьте! - сказал Сэмми.
'Remember the bookie wins every day.	- Не забывайте, букмекер каждый день в выигрыше.
That's why I've enjoyed this so much.'	Потому-то я сегодня и получил такое удовольствие.
No, you damn well stick to the agreement!' I shouted.	- Нет уж, уговор дороже денег! - заорал я.
What was left of my honour was at stake.	На карту были поставлены остатки моей чести.
After some more shouting Sammy agreed to the deduction.	Поорав еще немножко, Сэмми согласился.
' All right, Donaghue,' he said.	- Ладно, Донагью.
'That makes six hundred and thirty-three pounds ten.	Тогда остается шестьсот тридцать три фунта десять шиллингов.

I'll write the cheque now.	Давайте выпишу чек.
The money'll go into my account.'	Деньги поступят на мой личный счет.
He produced his cheque-book again.	- И он опять достал чековую книжку.
This sobered me up.	Это меня отрезвило.
I had a curious sense of being back at the beginning, only now Sammy was offering me three times as much.	Появилось странное чувство, что все начинается сначала, только теперь Сэмми предлагал мне втрое больше.
I couldn't credit it, now that the excitement was over, that Sammy could really have won so much cash just by saying things into the telephone.	Сейчас, когда возбуждение улеглось, я просто не мог поверить, что Сэмми достаточно было произнести несколько слов в телефон, чтобы выиграть такую кучу денег.
I told Sammy this and he laughed at me.	Я сказал это Сэмми, и он посмеялся надо мной.
'Your trouble is,' he said, 'you're too used to sweating blood for money.	- Беда ваша в том, что вы привыкли зарабатывать деньги кровавым потом.
But that's not the way to get it.	Разве так можно?
Just lie on your back and whistle and it'll come.'	Лечь на диван и свистнуть - они и прибегут.
Eventually we agreed that Sammy should wait to send me the cheque until he had received the account showing his winnings.	В конце концов мы решили, что Сэмми пришлет мне чек, когда получит выписку из счета, где будет указан его выигрыш.
That would convince me that the transaction was real.	Это убедит меня в том, что операция вполне реальна.
He exclaimed a lot about how decent it was of me to trust him, and I gave him Dave's address and staggered up to go.	Он долго распространялся насчет того, какой я порядочный, что доверяю ему, потом я ему дал адрес Дэйва и шатаясь двинулся к двери.
Sammy ordered me a taxi.	Сэмми вызвал мне такси.
He was so far from disputing my claim to the radiogram that I think he would have let me take away the whole flat and helped me to carry it down the stairs.	Он и не думал оспаривать мои права на радиолу -он, кажется, отдал бы мне всю квартиру и помог бы снести ее вниз по лестнице.
We stowed the radiogram beside the taxi-driver and then took leave of each other with many exclamations of regard.	Радиолу мы поставили рядом с шофером и распростились с громкими изъявлениями самых лучших чувств.
' That was good sport!' said Sammy.	- Славно провели время, - сказал Сэмми.
We must do it another day!'	- Надо будет повторить.
The taxi took me to the Goldhawk Road, and the taxi-driver conveyed both me and the radiogram up the stairs.	Шофер доставил меня на Голдхок-роуд и препроводил вместе с радиолой на этаж Дэйва.
I burst in on Dave and Finn, laughing like a lunatic.	Я ввалился в квартиру к Дэйву и Финну, хохоча как безумный.
When they asked me what was so funny I told them I was going to take a job as Sadie's bodyguard--and this when I explained it certainly seemed funny enough.	На их вопрос, что со мной, я рассказал, что получил у Сэди должность телохранителя, и, когда я разъяснил, в чем дело, это действительно получилось смешно.

I said nothing about either Hugo or Sammy.	О Хьюго и о Сэмми я умолчал.
Finn and Dave received my project, the latter with sarcasm, the former with expectant interest.	Дэйв отнесся к моим планам саркастически, Финна они заинтересовали.
I think I am a constant source of entertainment to Finn.	Для Финна я, по-моему, служу неиссякаемым источником интереса.
After that I went to bed and fell into a drunken sleep.	Потом я добрался до постели и заснул мертвецким сном.
Six	Глава 6
It was about 9.15, on the appointed morning, when I reached Welbeck Street, as I had to go first to Mrs Tinckham's to collect my manuscripts.	В назначенное утро я попал на Уэлбек-стрит примерно в четверть десятого - по дороге туда я еще зашел к миссис Тинкхем за своими рукописями.
I found the door open and Sadie fretting and fuming about the hall.	Дверь была распахнута настежь, в передней металась разъяренная Сэди.
'My dear creature,' she said, 'thank heavens you've come.	- Слава тебе господи, пришел.
When I say dawn to dusk I mean dawn to dusk.	Милый мой, когда я говорю "с раннего утра до поздней ночи", это значит с раннего и до поздней.
You've made me madly late.	Теперь я из-за тебя опоздала.
Never mind, don't look like that, come in.	Ну ладно, не делай жалкое лицо и входи.
I see you've brought enough scribbling-paper to last a year.	Ага, бумаги ты запас на целый год.
That's just as well.	Вот и хорошо, пиши на здоровье.
Listen, I want you, just for today and tomorrow, to stay here all day.	А теперь послушай. Я хочу, чтобы сегодня и завтра ты пробыл здесь весь день.
Do you mind?	Согласен?
I'll feel better if I know someone's here all the time.	Мне будет спокойнее, если я буду знать, что здесь все время кто-то есть.
There's oceans to drink and the fridge is just full of salmon and raspberries and things.	Выпивки в доме - залиться, в холодильнике найдешь лососину, малину и прочее.
Don't invite your friends in though, there's an angel.	Только, пожалуйста, никого сюда не приглашай.
If Belfounder or anybody telephones just say in a stern masculine voice that I'm out indefinitely.	Если позвонит Белфаундер или еще кто-нибудь, скажешь строгим мужским голосом, что меня нет и когда буду неизвестно.
There's an utter darling.	Ну вот и умница, вот и милый.
Now I must absolutely run.'	А теперь я убегаю.
When'll you be back?' I asked, rather overwhelmed by these instructions.	- Когда ты вернешься? - спросил я, несколько ошарашенный этим инструктажем.
' Oh, late tonight,' said Sadie. 'Don't wait up.	- Вернусь поздно, ты ложись спать, не жди.
Just choose yourself one of the spare rooms.	Выбирай любую свободную комнату.
The beds are all made.'	Постели везде приготовлены.

Then she kissed me with considerable enthusiasm and went away.	- После этого она меня расцеловала и ушла.
When the door had closed and there was silence in the large sunlit flat except for distant street noises, I stretched out my arms luxuriously and set out to survey the domain.	Когда дверь за ней захлопнулась и в большой, залитой солнцем квартире стало тихо, я блаженно потянулся и пошел обозревать свои владения.
Rugs from Kazakstan and Afghanistan and the Caucasus shifted softly underfoot on the parquet flooring.	Ковры, застилавшие паркет - казахские, афганские, кавказские, - заглушали шаги.
Rosewood and satinwood and mahogany curved and splayed and tapered in surfaces which glowered with care and quality.	Красное дерево, палисандр, карельская береза изгибались, тянулись и суживались дорогими отполированными поверхностями.
Tiny jade objects squatted on white mantel-shelves.	Крошечные изделия из яшмы покоились на белых каминных полках.
Damask curtains stirred gently in the summer breeze.	Камчатные занавески чуть колыхались на летнем ветру.
Sadie had come a long way since the days of the Quentin sisters.	Со времен "сестер Квентин" Сэди прошла долгий и славный путь.
Here and there, under china animals or French paper-weights, were neat piles of letters or press cuttings or thousand-franc notes.	Тут и там, под фарфоровыми китайскими зверюшками или французскими пресс-папье, лежали аккуратные стопки писем, газетных вырезок, тысячефранковых банкнот.
I prowled quietly around, whistling to myself.	Я бродил но комнатам, тихонько насвистывая.
Several Georgian cut-glass decanters, with enamel labels round their necks, stood on a low table; and in a cupboard I found a vast number of half-empty bottles of sherry, port, vermouth, pernod, gin, whisky and brandy.	На низком столике стояло несколько хрустальных графинов с эмалевыми ярлычками на горлышках, а в одном из буфетов я обнаружил множество початых бутылок с хересом, портвейном, вермутом, перно, джином, виски и коньяком.
In the kitchen there was a good deal of hock and claret in one of the cupboards, and the larder was filled with various candies, small sausages, and crab and jellied chicken in tins.	В кухонном шкафу хранились в изобилии белые и красные столовые вина, в кладовке - разные паштеты, колбасы, консервы из крабов и кур.
I found about twelve kinds of biscuits, but no sign of any bread.	Я увидел не меньше десяти сортов печенья, но ни признака хлеба.
In the fridge was salmon, raspberries, and considerable quantities of butter, milk, and cheese.	В холодильнике действительно оказались лососина, малина, а также изрядное количество масла, сыра и молока.
I went back to the sitting-room and poured myself out a long drink of Italian vermouth and soda water, to which I added some ice from the fridge.	Вернувшись в гостиную, я налил себе щедрую порцию итальянского вермута с содовой и бросил в него кусочек льда из холодильника.
I took a cigarette from a little S?vres casket that perched on gilded feet.	Взял сигарету из севрского ящичка на золоченых ножках.
Then I sank gently into a deep armchair and let my sense of time be stilled into a long regular undulation which seemed to pass through my body like a sigh.	А потом мягко опустился в глубокое кресло и дал чувству времени замереть в плавном волнообразном движении, которое, казалось, пронизало меня всего подобно вздоху.
It was a hot day.	День был жаркий.

The windows opened upon the distant intermittent murmur of London.	В открытые окна струилось далекое прерывистое жужжание Лондона.
My head was empty and my limbs were leaden with content.	Голова моя была пуста, руки и ноги отяжелели в приятной истоме.
After a long time I reached out for some of my manuscripts and began to sort them.	Прошло много времени, прежде чем я потянулся за своими рукописями и начал их сортировать и просматривать.
As I was looking at them all thought of Sadie and of the recent tumult was already far away.	Мысль о Сэди и о недавней суете была уже далеко.
It diminished to a pinpoint and disappeared.	Вот она сжалась в булавочную головку и пропала.
I stretched out my legs, crumpling an exquisitely golden yellow and midnight blue striped Kazak rug into folds at my feet.	Я вытянул ноги, собрав в складки чудесный полосатый казахский ковер, золотисто-желтый с полуночно-синим.
If sleep could have come to me now it would have been one deep cascade of refreshment and peace.	Если бы я мог в эту минуту уснуть, мой сон был бы неомраченным отдыхом и покоем.
But I lay wakeful and soon ceased to turn over the typed and scribbled pages.	Но я не спал и скоро перестал перебирать написанные от руки и на машинке страницы.
I let them slide to the floor.	Я дал им соскользнуть на пол.
It was some time later again, and my eye was wandering along a low white bookshelf on the other side of the room.	Прошло еще сколько-то времени, и взгляд мой бродил по низкой белой книжной полке в другом конце комнаты.
On top of this at intervals were Worcester and Dresden figures.	На ней были расставлены фигурки из дрезденского и вустерского фарфора.
I surveyed these, and my glance came lazily back along the top row of books.	Я разглядел их, одну за другой, потом стал медленно скользить глазами обратно вдоль верхнего ряда книг.
Then suddenly I stiffened and leapt up as if I'd been stabbed, scattered foolscap and typing-paper to the right and left.	И вдруг я весь сжался и вскочил, словно от удара, а исписанные листы разлетелись во все стороны.
I strode to the bookcase.	Одним прыжком я очутился у полки.
There, right in the centre, was a copy of The Silencer.	Да, в самой ее середине стоял экземпляр "Молчальника".
I hadn't seen one for years.	Я не видел этой книги много лет.
It even had its paper cover on.	На ней даже сохранилась суперобложка.
I looked at it with repulsion and fascination.	Я глядел на нее с отвращением и не мог наглядеться.
Then I pulled it out, telling myself how foolish I was to be so moved at seeing the paltry work again; and as I held it in my hand I began to feel suddenly no longer repulsed but affectionate and protective towards it, and curious.	Потом вытащил ее, мысленно твердя, что глупо так волноваться от новой встречи с этим ничтожным творением; и, крепко держа книгу в руке, я вдруг почувствовал, что отвращение к ней сменяется теплым, покровительственным чувством... и любопытством.
I sat down cross-legged on the floor beside the bookshelves and opened it.	Я уселся по-турецки на полу возле шкафа и раскрыл ее.