Помоги проекту - поделись книгой:
- Тамара, иди, садись к печке! - начала суетиться Фатьма, незаметно поглядывая на Зину.
Зина молчала. Тамара почувствовала, что она прервала какой-то разговор, подметила слёзы на глазах Антона. И, поглядев на Фатьму и на Зину, сказала:
- А что это у вас случилось? Антон плакал, что ли? - Так, случилось… - уклончиво ответила Зина.
Но Фатьма не стала скрывать:
- Антону надо цветок в школу отнести. А…
Толчок под столом прервал её, она взглянула на Зину и всё поняла.
- …цветок сломался!
Зина улыбнулась: хорошая подруга - Фатьма! Разве Зине хочется, чтобы все люди знали, что они не ладят со своей бабушкой!
- Вот так беда! - засмеялась Тамара. - Да если хотите, я вам розочку принесу! У нас есть розочка, летом цвести будет. Хочешь розочку, Антон?
Антон со вздохом покачал головой:
- Мне нужно мою луковицу… Она ничуть и не сломалась. Она расцветёт завтра.
- Не сломалась? - Тамара подозрительно посмотрела на Зину и Фатьму. Они что-то скрывают от неё, отстраняют её от себя. Отец сказал, что она сама виновата, что у нее нет друзей. А чем же она виновата? Вот она хочет, чтобы у неё были друзья, она пришла к ним, а они отстраняются, она мешает им. Тамара была не глупа, она понимала, что дружба не возникает так вот сразу, по одному только желанию. Видно, надо что-то сделать приятное людям, чем-то стать интересной для них…
- Девочки, что я придумала! - начала она с оживлением. - Давайте соберёмся все трое и пойдём в планетарий!
- А мы же в ту пятницу идём в планетарий всем отрядом! - напомнила Фатьма. - Ты забыла?
Тамара чуть-чуть растерялась, она не забыла, она просто этого не знала, потому что не интересовалась планом пионерской работы. Но тут же снова приняла оживлённый вид.
- А правда, я забыла! Но вот я что хотела сказать, девочки, а что, если… а что, если… - Тамара торопливо придумывала, что ей сказать. - А что, если бы нам поехать в Парк культуры на каток? Я бы у мамы попросила на нас на всех денег…
- Мне отец сам даст денег, - возразила Зина, - только ведь у нас же свой каток близко…
- Ну, а зато там, знаете, как красиво! Тамара с напускным оживлением говорила
о том, как в Парке культуры весело, и как там интересно, и какая там музыка, и какие фонари…
Потом она заговорила о новой книге, которую ей принёс отец, - такая интересная, с картинками! А что, если её читать всем вместе, вслух?
Тамара говорила и чувствовала, что всё это зря. Девочки отвечали вяло. В ней начинали закипать раздражение и обида: как она старается, как она хлопочет, как она добивается их дружбы, а они только и ждут, когда она уйдёт. Гордость её взбунтовалась.
- Ну, ладно, я пошла, - сказала она и встала.
Подруги не удерживали её. Тамара шла домой раздражённая, обиженная, уязвлённая.
- Вот я сегодня скажу отцу! - повторяла она. - Только всё я виновата, всё я! А если они меня не принимают!
Оскорблённое самолюбие напоминало ей слово за словом весь её неудавшийся разговор. И она понять не могла, как это случилось, что она пришла к девочкам, чтобы подружиться, а они не захотели. Ей всегда казалось, что лишь бы она захотела подружиться, а уж с ней-го, конечно, захотят! И вот почему-то нет! Но одного не могла понять Тамара, что настоящую дружбу нельзя добывать холодным расчётом и что даже самый недалёкий человек всегда почувствует, если ты подошёл к нему со сладкими словами, но с сердцем расчётливым и равнодушным.
- Ну, а что у меня, подруг, что ли, нет? - утешала себя Тамара. - Подумаешь, только они две на свете! С кем захочу, с тем и подружусь! А ещё со Стрешневой на ветке обещались! Вот сейчас приду домой и выброшу эту ветку!
С твёрдым решением тотчас же выбросить заветную дубовую ветку она вошла в свою комнату. Вошла и остановилась посреди комнаты: да вот дело-то в чём, где же эта ветка? Куда же её Тамара положила тогда? А ветки давно уже не было в доме. Ирина убирала комнату и вместе с мусором выкинула в тот же день, когда Тамара принесла её из лесу.
Дарима, как только за Тамарой закрылась дверь, вошла в комнату. Она была очень сердита.
Фатьма посмотрела на неё и покачала головой.
- Ой, мама, ты как маленькая всё равно! Ну, что ты сердишься? Ушла из комнаты. Разве это хорошо?
- Хорошо, - ответила Дарима. - Кого не люблю, на того глядеть не хочу.
Зина улыбнулась. Ох, тётя Дарима! Кого не полюбит, то уж не полюбит. И ничего тут не сделаешь.
Чтобы разогнать неприятное чувство, оставленное посещением Тамары, и восста-
новить всегда милую теплоту этой полной цветов и тишины комнаты, Зина сказала:
- А какую я книжку видела сегодня в библиотеке! Толстая, с картинками - «Садоводство»!
Зина знала, что надо сказать и на какую дорожку свернуть разговор. Дарима просияла, и полные её губы раскрылись для улыбки.
- А ну-ка, расскажи получше! А ну-ка, сядь сюда, к печке, белый пряничек, со мной рядышком и получше, получше расскажи!
Все, посмеиваясь от удовольствия, уселись к печке, на маленькую тахту. Рядом на табурете уселся Антон.
- Только Изюмки нет! - сказала Фатьма.
- А Изюмка тоже бежит, - вдруг сказал Антон.
Зина вскочила, а за ней Фатьма, и обе бросились к окну. По снежной дорожке от зелёной калитки мелкими шажками бежала Изюмка.
Зина вышла, встретила её.
- Я от бабушки убежала! - сообщила Изюмка в восторге. - Она велит: «Гуляй во дворе!» А я не хочу. Я сказала: «Пойду к Зине». И пошла! Меня Петушок проводил. А бабушка сказала: «Ну и, пожалуйста, иди, я без вас не заплачу». Я и пошла, потому что Петушок сказал: «Антон пошёл к Зине в зелёненький домик».
- Всё ясно, - сказала Зина.
А Фатьма, схватив Изюмку, принялась раздевать её, целовать, тискать, а потом сказала, что всё равно её съест когда-нибудь, потому что очень любит изюм. Дарима подняла. Изюмку и усадила её к себе на колени.
- А теперь, Зина, расскажи, какой там сад нарисован. - Самой сладкой мечтой Даримы было стать садовником или хоть так поработать в каком-нибудь большом богатом саду. - Какие цветы сажают?
Зина бегло просмотрела книгу «Садоводство», но картинки были такие, что ей показалось, будто она сама побывала в этом необыкновенном саду. Она видела голубую полянку, засеянную незабудками и окаймлённую белыми цветами. Среди этой полянки, будто зелёные островки среди голубого озера, стоят кудрявые кустарники, и это очень украшает полянку. Она видела там яркие придорожные рабатки из крупноцветных циний, красных, оранжевых и жёлтых. Там были круглые и квадратные водоёмы с белыми чашечками и круглыми тёмными листьями лилий, плавающими на светлой воде. Там поднимались высокие кусты львиного зева богатых колеров - чисто белые, тёмнопурпурные, светлорозовые с меднокрасными и оранжевыми пятнами. Запомнилась ей вербена, прелестные зонтичные цветы которой припадали к земле на пришпиленных ветках и создавали огненно-красные, белые и тёмносиние бордюры.
И особенно - розы: чайные, бенгальские, ремонтантные… И вьющиеся розы, которые поднимаются по стенам здания, как плющ, и всё закрывают густой листвой и маленькими яркими цветами…
Все слушали рассказ Зины, будто сказку.
- Дочка, Фатьма, расти скорей! - крикнула Дарима. - Давай расти скорей, учись скорей, учительницей скорей делайся.
- Скоро вырасту, скоро! Только ты в бок меня не толкай, - смеясь, отвечала Фатьма.
- А когда скоро? - Изюмка вскочила и забралась на колени к Фатьме. - Завтра вырастешь?
- Вырасту!
- А с кого?
- Завтра - с маму, а послезавтра - со шкаф. А через неделю - с дерево!
Изюмка изумлённо глядела на Фатьму с минуту, а потом начала смеяться, потому что все засмеялись:
- А! Я знаю, ты шутишь!
- Вот как будет Фатьма у нас учительница, - начала мечтать Дарима, - то мы поедем с ней в большую школу, в село. И там у нас будет большой сад, и мы с ребятами там всё сделаем - голубую полянку сделаем и розы посадим!. Зина, принеси мне эту книгу, я пока буду учиться, как эти цветы сажать.
- Я тебе принесу, - пообещала Фатьма, - успокойся!
- А там луковицы красные тоже были? - спросил Антон.
Зина посмотрела на него:
- Антон, как же нам всё-таки с твоей луковицей-то быть? Не хочется мне отцу говорить…
- С какой луковицей?
Зина и Фатьма рассказали о затруднении, постигшем Антона.
- Вот какое дело, - сказала Дарима, покачав головой, - значит, не отнести нельзя. Обещал. А нести нечего. Вот так дело!…
Она посмотрела на свой красивый амариллис, полюбовалась им с минутку, будто желая, чтобы хоть в глазах у неё осталось отражение его красных лепестков, и тут же сказала:
- Бери, Антон, мой цветок и отнеси. А что думать?
- Бабушка сказала, что брать лучше, а отдавать хуже. Значит, тебе, тётя Дарима, хуже? - спросил Антон, и по глазам его было видно, что он решает очень важный для себя вопрос.
Зина покраснела, а Дарима рассмеялась:
- Ах ты, маленький мужичок-чудачок! Ишь ты, о чём он думает! Ну, а если мне хуже, тогда что?
- Тогда я не возьму.
Антон опустил глаза и засопел носом.
- Э! Сейчас заревёт! Сейчас заревёт! - указывая на него пальцем, закричала Изюмка.
- Не реви, Антон, - сказала Дарима, - кому - лучше брать, а кому - лучше отдавать. Вот если ты возьмёшь цветок и отнесёшь в школу, будет хорошо. Правда? Антон охотно кивнул головой.
- А раз тебе будет хорошо, то мне от этого ещё лучше. Ты, Антон, понял?
Антон поднял голову, улыбнулся, и круглые глаза его просветлели. Яснее всего он понял одно: завтра утром он возьмёт цветок и отнесёт в школу, и будет всё, как он думал. Среди зелени загорится на окне красный цветок, и как все в классе будут радоваться, любоваться его цветком! И, может, из другого класса прибегут посмотреть. А учительница, наверно, скажет: «Вот как наш Антон Стрешнев любит свою школу!»
Антон соскочил с тахты и пощупал пальцами землю в горшке: не сухая ли?
- Подумаешь - садовод! - засмеялась Фатьма.
А Зина упрекнула:
- Эх ты, а «спасибо» за тебя кто скажет?
В школе жизнь шла своим чередом. Зина выправила свои отметки и снова заняла место среди первых учениц. Староста класса Маша Репкина с удовольствием отмечала это в своём дневнике, где записывала все классные дела и события.
Сима Агатова, председатель совета отряда, тоже перестала тревожиться за судьбу пионерки Зины Стрешневой. Зина охотно разрисовала стенную газету, занималась в кружке рисования, не пропускала сборов отряда, аккуратно выполняла все поручения, которые давались ей. Поручили ей навестить снова заболевшую Катю Цветкову - Зина навестила. И не только навестила, но сумела устроить так, что к Цветковой стали ходить каждый день то Шура Зыбина, то Фатьма, то Вера Кузнецова - одна из лучших учениц класса. И зорко следила, чтобы Катя ни на один день не осталась одна и без уроков до тех пор, пока та не выздоровела. Сделано это было тихо, без суеты. Так тихо, что даже и сама Катя не узнала, кто так неустанно всё это время заботился о ней.
Потом поручили Зине у подшефных малышей-первоклашек организовать классную библиотеку. В помощь ей дали Тамару Белокурову. Совет отряда не знал, как вовлечь Тамару хоть в какую-нибудь пионерскую работу. И решили соединить её с Зиной. Она-то уж подтянет Тамару!
Но Тамара, как только узнала, что её дают в помощь Зине, обиделась:
- Почему это меня ей в помощь? А может, её - мне в помощь?!
Сима хотела объяснить Тамаре, что Стрешнева любит малышей и лучше сумеет с ними оговориться, но Зина перебила её:
- Ну, какая мне разница? Пускай буду я в помощь ей!
Так и записали, как хотела Тамара. Но на деле всё-таки вышло, что всю работу вела Зина: объясняла ребятишкам, какие книжки надо принести, сама ходила по классам и просила, чтобы девочки приносили книжки для маленьких, у кого что есть. А потом сидела с первоклашками во время больших перемен, учила их обёртывать собранные книги, надписывать, подклеивать. Тамара иногда подходила к ним, глядела и опять исчезала. Ну, что это за работа - скука одна, и только! Зина любит малышей, ну пусть она с ними и возится. И Зина возилась. Понемножку собрали для малышей библиотечку. Вот они, какие чистенькие, аккуратные книжки стоят у первоклашек на полке! Дело делалось, и опять никто не слышал, когда и как оно сделалось. Не слышала об этом и Вера Ивановна.
Веру Ивановну мало интересовала эта тихая, незаметная девочка, Зина Стрешнева.
Поделиться книгой: