Помоги проекту - поделись книгой:
На набережной города Сингапура терпеливо ожидает своих покупателей маленький продавец, малайский мальчуган, лет девяти. В бачках у него незатейливая пища.
Его покупатели - местные лодочники - горькие бедняки, живущие со своими семьями в лодках, на которых они перевозят груз. Сингапурскому портовому люду за мелкую монету мальчик отпустит кусок требухи, немного морской капусты, молодые побеги бамбука, ракушек и другую пищу, которую приготовила его мать. Выручки дожидается вся семья этого мальчугана.
В столице Турции, Стамбуле, множество нищих. Тысячи ребят попрошайничают или пытаются что-нибудь продать, чтобы заработать себе на еду.
Иной раз даже не поймёшь, какой «товар» стараются сбыть маленькие торговцы поневоле. Сидит на корточках ребёнок, и перед ним на тряпке или клочке бумаги разложены ржавые гайки, сломанные подковы, дырявые кастрюли, подобранные где-нибудь на свалке. Не часто встречаются покупатели на этот жалкий хлам.
Этому турецкому мальчику, продавцу газет, многие могут позавидовать: у него есть покупатели. Зимой и летом носится он по улицам Стамбула, выкрикивая названия газет. Он различает их по примелькавшимся заголовкам, но сам читать их не умеет.
Бабушкино море
С. Георгиевская
Рис. Н. Цейтлина
«Сам виноградник»
По комнате с кухонным полотенцем в руках, то подпрыгивая, то приседая, скачет тётя Сватья. Она громко стучит об пол каблуками и размахивает полотенцем. Мухи, которых она подгоняет полотенцем, перепугавшись, садятся на потолок.
- Ишь ты! - удивляется тётя Сватья.
Подбежав к окошку, она роняет на табуретку кухонное полотенце и, перегнувшись через подоконник, смотрит в сад.
- К дождю, - говорит она. - Не иначе, к дождю…
А рой мух, которых больше не отгоняют, залетает из сада в комнату и, тихо жужжа, кружится над наклонённою головою тёти Сватьи.
- А мамочка улетела, мой ладненький, - говорит Сватья, смотрит в синее небо и машет руками, как крыльями. - Как встала утром, в шестом часу, так сразу и улетела. Оказия им вышла. Нежданно-негаданно машиной до самого самолёта…
Ляля сразу садится на кровати. Она ещё не совсем поняла, что случилось.
- Оказия? - испуганно спрашивает она.
- Оказия, оказия… - успокоительно кивает головой тётя Сватья. - Инструктор из рай-треста приезжал на легковой. Сам вызвался подвезти. Ещё бы, такая интеллигентная дамочка, капитанская жена!… Как не сделать уважения! Уж она стояла, стояла, мамочка, над кроваткой над твоей, смотрела, смотрела, а будить не решилась. Пожалела, махнула ручкой, да и пошла. И бабка твоя до станции с ней поехала. Охота, конечно, как следует невестку проводить… Кто знает, скоро ли доведётся свидеться… Ишь! Гляди, так и вьются, так и летают!… - тётя Сватья подпрыгивает и сразмаху ударяет полотенцем по стене. - Всю ночь, поверишь ли, деточка, пироги пекла… Еле-еле упаковали в два ящика: от весенней камбалы остались, - такие два славные ящика! - тётя Сватья опять замахивается полотенцем. - Мать и взять не хотела. «Куда? - говорит. - Ведь мне, - говорит, - самолётом до Сочи от Краснодара всего часа три лёту…» Не хотела, да бабка обидится. Как не взять?!
Тётя Сватья в последний раз, что есть мочи, хлопает полотенцем и закрывает окошко.
Ляля смотрит на тётю Сватью, на её усталое, раскрасневшееся лицо…
- То есть как это так уехала? - говорит она шопотом. - Очень странно. Из-за какой-то оказии даже не попрощалась!…
Ляля молча спускает ноги с кровати, шевелит ладошками и губами. Из всех щелей, из всех закоулков комнаты, из чужого комода, из угла, где стоит чужой самовар, ползёт на неё тоска.
«…Уехала? Как же так? - Ляля не может вздохнуть. - Уехала и слова не сказала…» Чтобы не заплакать, она поджимает сухие, отчего-то горькие губы.
- Ой, аккурат бабуся! - восхищается тётя Сватья. - Копия, самый портрет! Будто снимали картину.
Ляля встаёт и медленно надевает платье.
Она умывается под рукомойником, не замечая, выпивает кружку сливок, съедает пирог… Грустно смахнув со щёк крошки, а заодно и слезу, она принимается искать шапочку и пелеринку. Их нигде нет.
- Тётя Сватья, - говорит наконец Ляля, - где моя шапочка и пелеринка?…
- А бабуся в рундучок велела припрятать, - отвечает тётя Сватья. - Еле-еле дождалась, чтобы мамочка укатила. «Материи, - говорит, - на рукава ребёнку пожалели…» Бабка тебе хороший полупальтик и шапку справит. Лучше прежнего. Она у тебя не жадная.
Опустив голову, Ляля выходит в сад.
«…Уехала на оказии», - думает она, и от этого странного, незнакомого слова ей становится так грустно, грустно, что слёзы комом подступают к горлу.
- Скоро ли доведётся свидеться? - шепчет Ляля слова Сватьи. - Да!… А сама обещала пробыть со мной целое утро… И на станцию взять обещала… Обманула. И даже в глаза мне не поглядела… Испугалась, взяла и тихонько надолго кинула!
Так думает Ляля. А где-то далеко неутомимо шумит и гудит что-то очень сильное. Всё бьётся да бьётся, как у человека сердце.
Это море…
«Я одна. Подкинули…» - Ляля оглядывается и ложится на землю за будкой Тузика. Она плачет.
…От земли и трав пахнет нежным, чем-то совсем незнакомым, чем-то, на что проливались большие дожди, что сушилось на солнце и обдувалось солёным и вечно куда-то бегущим ветром.
Из будки выходит Тузик. Идёт, гремя своей длинной цепью. Он виляет хвостом и деликатно обнюхивает лялину ногу.
Ляля, всхлипывая, обнимает Тузика.
Тузик рад. Он ложится брюхом на землю, вытягивает вперёд лохматую морду и закрывает глаза.
- Нас теперь двое, Тузик… Подкинули! - плачет Ляля.
И вдруг из-за бабушкиного сарая, словно два игрушечных дятла из деревянной коробочки, выскакивают белокурые головы.
- Гей! - шепчет Люда. - Слышь?…
- Всё слышь! - отвечает Ляля сквозь слёзы.
- Так там телега с бухгалтером едет на виноградник… - громким шопотом говорит Люда. - Дозрел! Слыхала?…
- Всё слыхала! - шопотом говорит Ляля.
- За телегой по следу пойдём, - говори! Света.
- По следу!… - шопотом повторяет Ляля.
Люда и Света выскакивают из-за бабушкиного сарая, но перед тем, как выскочить, они зачем-то оглядываются. Потом ложатся в траву и ползут к забору. Оглянувшись в последний раз, Люда и Света медленно проползают в щёлку забора.
Вся сжавшись, Ляля проползает сквозь щёлку следом за Светой и Людой.
Взявшись за руки, Люда, Света и Ляля бегут по широкой пыльной дороге. Под их ногами клубится пыль.
- Ой-я-я! - кричит Света.
- Ой-я-я! - отвечает Люда.
- Ой-я-я! - повторяет Ляля. - Ой-я-я!…Широкий и длинный ветер бежит рядом с ними по дороге бабушкиной станицы. Он свистит им в уши. Вот тронул дерево в чьём-то чужом саду. Вот раздул потихоньку ляли-но платьице.
Он с обеих сторон дороги. Он всюду. Вот клубится пылью под их ногами. Вот тянется впереди протяжным и узким облачком.
Длинный ветер! Широкий! Ползучий! Летучий! Он кружится впереди…
Неправда. Это вовсе не ветер. Это кружатся колёса телеги.
Телега трясётся по пыльной дороге.
- Скорей! - кричит Люда.
- Скорей! - повторяет Света.
- Ой-я, скорей! - говорит Ляля.
- Ой-я, скорей! - говорит ветер и, что есть духу, свистит у Ляли в ушах.
Догнав телегу, Люда, Света и Ляля берутся за руки и бегут за телегой, не отрывая глаз от её вращающихся колёс. Бегут, что есть духу. Трусцой.
Телега сворачивает. Человек, который сидит на телеге, лениво оглядывается.
Оглянувшись, он замечает Люду, Свету и Лялю.
Их лица и ноги покрыты пылью. Крепко вцепившись друг в дружку, они тащатся по дороге, как запряжённая тройка. Они запыхались.
- Ей, так чего ж?… - усмехнувшись, вдруг говорит человек на телеге. - Не по пути ли делом? Должно, поспешаете на виноградник?… Садитесь. Может, и подвезу. Доедете до самого виноградника.
Услыхав это, девочки останавливаются, опускают головы и, переглянувшись, толкают друг друга.
Конюх осаживает и говорит:
- Пошевеливайся, пошевеливайся, детвора!
Люда и Света наступают на колесо и быстро переваливаются в телегу. Лялю они втаскивают за руки.
Телега трогается. В ухе у конюха поблескивает серьга.
- Митрич! - обрадовавшись, узнаёт Ляля. Телега едет вперёд по мягкой, пыльной дороге и подпрыгивает на камешках. Услышав грохот, выбегают из хат ребята. Они долго глядят на телегу, на Свету, на Люду и Лялю и, задумавшись, прикладывают ко лбу козырьком ладошки.
Телега едет вперёд. Вслед за нею тянется узкое пыльное облако.
Она едет мимо белых домов и мимо колодцев. Она объезжает серое здание клуба с большими колоннами. На стенке клуба висит плакат: «Боевик! «Воздушный извозчик».
- А как вернёмся, так сходим в кино-о, - тяжело дыша, говорит Света и помахивает запылившимися ногами, свисающими с телеги.
- Это у вас красивый дом! - запыхавшись, говорит Ляля и застенчиво смотрит на Люду.
- Говоришь! Только разве же это дом? Это ж Дом культуры! - отвечает Света.
А телега уже проехала клуб. Она едет теперь мимо маленького зелёного дома с квадратной вывеской: «Банк». Она едет мимо большого сада, мимо базара, мимо железнодорожных бань, мимо белого дома с надписью: «Школа юнг».
Под крышей школы словно повис резной треугольник из камня, словно повисли на стенах узенькие балкончики, перевитые плющом.
Поделиться книгой: