Облачиться в шкуру волчицы [СИ]

— Булкин Артур Эдуардович и Диас Мендес Сантьяго Серхио обвиняются в том, что ненадлежащим образом исполняли свои служебные обязанности, а именно они, являясь заведующим и преподавателем кафедры мгновенного метаморфоза человека, не разработали должным образом инструкции по технике безопасности при практике мгновенных метаморфоз человека и не убедились в том, что студенты ознакомились с инструкцией и поняли её, что привело к тяжёлым последствиям для студентки магистратуры Ястреб Мальвины Валерьевны, а именно к утрате способностей ходить на двух ногах, пользоваться нормальными для человека функциями кистей рук, говорить, а также к утрате привычного внешнего облика. Таким образом, Булкин Артур и Диас Сантьяго обвиняются в совершении преступления, предусмотренного частью два статьи сто восемнадцать Уголовного кодекса Российской Федерации.

Прокурор делала паузы, необходимые переводчику, который тут же, предложение за предложением, транслировал всё то же самое на английском языке для Сантьяго. Когда судья спросила подсудимых, понятно ли им предъявленное обвинение, они один за одним ответили: «Да».

— Артур Эдуардович, вы признаёте себя виновным? — спросила судья.

— Нет, не признаю, — сказал Артур так, как его учили адвокаты на предварительной консультации. Сантьяго инструктировали те же самые юристы, и он тоже своей вины не признал.

Вопросы, которые адвокаты и прокурор задавали обвиняемым, свидетелям и потерпевшей, были очень похожи на те, которые звучали при проведении предварительного следствия, так что волнительный поначалу процесс очень быстро превратился в скучный, а поскольку свидетелей было целых восемь, то, кроме скучного, процесс оказался ещё и долгим. Мальвина даже отметила, что примеси адреналина в запахах преподавателей уменьшились.

В общем-то, никаких инструкций по технике безопасности при перевоплощениях никто не писал, не читал и не выполнял — это понятно, этого и не отрицали. Все прения сводились к вопросу, а должны были правила быть написаны или нет. Прокурор настаивала, что практика ММЧ — потенциально опасный род деятельности и следовательно подпадает под нормы для научных предприятий с высокой степенью риска, а адвокаты возражали, что мгновенный метаморфоз человека является совершенно новым видом деятельности, и никакие нормы для таких практик ещё не разработаны и не могли быть разработаны.

Юристы бросались друг в друга положениями, нормами, статьями законов и примерами из практик, а обвиняемые, свидетели (некоторые после дачи показаний остались в зале) и Мальвина просто сидели и ждали. Волчица частенько оборачивалась посмотреть на участников заседания, сидящих дальше первого ряда. Олег и Кирилл то и дело елозили, подпирали кулаком то одну, то другую щёку, а веки их были неизменно опущены, хоть и не полностью закрывали глаза. Американский дипломат же, напротив, весь процесс сидел неподвижно и лишь редкое моргание напоминало, что он — не статуя.

— Мальвина Валерьевна, имеете ли вы претензии к обвиняемым?

Мальвина встала и на доске, приготовленной специально для её показаний, написала: «Не имею».

Наверное, её заявление немного упростило задачу. Во всяком случае, к середине дня приговор был вынесен: Артура Булкина оправдать; Сантьяго Диаса оправдать; кафедру и лабораторию ММЧ по окончании текущего семестра закрыть; студентам предоставить возможность обучаться на других кафедрах за счёт университета.

Мальвина облегчённо выдохнула и приметила, что Сантьяго и Артур сделали то же самое. Худшее позади, а закрытие кафедры можно пережить.

Все встали и начали потихоньку одеваться и выходить из зала. Мальвине одеваться было не нужно, она покинула зал первая и потрусила к выходу из здания. Вскоре к двери подошли Артур и Сантьяго, затем появились Олег и Кирилл.

— Ребята, — сказал Артур. — Тут недалеко есть кафе. Давайте пообедаем, я угощаю.

Никто не возражал. После столь долгого заседания голода не чувствовала разве что Мальвина, которая, будучи волчицей, предпочитала есть реже, но более крупными порциями, а потому съела за завтраком такой большой кусок мяса, что не проголодалась бы не только до вечера, но, возможно, и до завтрашнего утра. Но в кафе, конечно, тоже пошла. Хотелось обсудить с коллегами пережитое и обсудить грядущие изменения — ну, хорошо, хорошо, поприсутствовать при обсуждении.

Мальвина на улице не мёрзла, чувствовала лишь небольшую прохладу, но вот люди — она точно могла сказать — почувствовали облегчение как только вошли в помещение кафе, такое же тёплое, как зал суда, но хоть и полуподвальное, а всё равно куда более приветливое и жизнерадостное — под стать настроению после оправдательного приговора. Волчица не испугала ни персонал, ни посетителей — в академгородке про неё слышали уже достаточно, чтобы уже даже не удивляться. Компании выделили столик в углу. Сделав заказ, ребята перешли к обсуждению насущных проблем.

— Раз кафедру закрывают, на конференции можно не выступать? — спросил Кирилл.

— Ты не хочешь выступать?

— Ну… Я просто ещё не готов. А осталось три дня.

— Можно не выступать, — сказал Артур. — Особенно если не хочется или нет времени. Вам ведь надо о переходе на другие кафедры думать.

— Я хочу сделать доклад за Кирилла, — вступил Олег. — Конференция в Новосибирске, ехать никуда не надо. Готовиться не так уж сложно — у Мальвины ведь уже есть слайды, которые она не показала. Просто нужно их дополнить новыми результатами. Хуже ведь не будет, если я выступлю?

— Не будет, — подтвердил Артур.

— Жаль, что демонстрацию не проведёшь. Мальвина, конечно, может присутствовать в качестве примера, но само перевоплощение не покажет. А Сантьяго… — Олег мельком глянул на Сантьяго и запнулся.

— Что — Сантьяго? — переспросил преподаватель.

— А, извини, — ответил Олег и тут же перешёл на английский:

— Я говорю, что буду выступать на конференции вместо Кирилла. Выступать через три дня. Материал у нас есть, но само превращение показать некому.

— Я смогу, — ответил тот.

— Тебе ведь ветеринар велела больше не обращаться — опасно, — напомнил Артур.

— Я смогу, — подтвердил Сантьяго. — Если почувствую себя совсем плохо — тут же перекинусь обратно.

— Если получится с демонстрацией, то отлично, — обрадовался Олег. — Я тогда за сегодня-завтра сделаю слайды и вам всем разошлю.

Наконец официант принёс заказы, и какое-то время все молча уминали свои куриные грудки с подливами, рыбные филе, зажаренные в хрустящей корочке, картофельное пюре, макароны с сыром — кто что заказал. Доску для Мальвины ребята с собой не взяли, так что она могла общаться лишь с помощью кивков, мотаний головой и пожатий плечами. Но её намерение отказаться от еды вовсе Артур не принял, поэтому перед волчьей мордой стояла тарелка с говяжьей отбивной и широкая чашка с остывшим чаем.

Кирилл управился с едой первым и задал ещё один интересующий его вопрос:

— Со следующего семестра можно на любую кафедру пойти?

Артур пожал плечами:

— Это с деканом и с заведующими надо решать. Проще всего, наверное, вернуться на ваши старые кафедры. А куда бы ты хотел? — они даже не заметили как внутри коллектива лаборатории все перешли на «ты».

— Да, наверное, обратно, — согласился Кирилл. — На ФТИ.

— Я тоже обратно на «плазму» пойду, — сказал Олег. — А ты, Мальвина? Хочешь вернуться на ФСС?

Волчица пожала плечами. Программа в магистратуре была построена так, что все предметы, если напрячься, можно было пройти и сдать за один год, а второй год только заниматься дипломной работой. Многие предметы были общими для всего физического факультета, их бы пересдавать не потребовалось при переходе на другую кафедру. Сложность представляли лишь несколько специальных предметов, которые вполне могли подождать до следующего года. Да, вернуться на старую кафедру после одного семестра другой специализации не многим сложнее, чем учиться на одной и той же кафедре непрерывно. Только вот учёба последние полтора месяца стоила Мальвине слишком больших усилий.

* * *

Артур надеялся, что Олег знает, что делает. Три дня на подготовку к конференции даже при наличии старой презентации, на которую можно опереться, для неопытного докладчика это всё-таки мало. О том, насколько интенсивно студенту пришлось работать в последнюю ночь, можно было догадаться по сеткам лопнувших сосудов в глазных белках, а также по тому факту, что Артур вчера до одиннадцати вечера писал письмо с замечаниями, а в итоговой версии презентации все они были исправлены.

Их пришло четверо из лаборатории перевоплощений: Олег, единственный, у кого на шее висела карточка участника, Мальвина и Сантьяго в качестве живых примеров и Артур в качестве болельщика, сочувствующего и любопытного. Олег выступал последним в подсекции, ровно перед перерывом на кофе. Компания заняла места в конце зала, надеясь не отвлекать остальных участников своей необычностью, но не сказать, чтоб у них это получилось: волчица, чинно сидящая на стуле, и сосредоточенно вглядывающаяся в слайды на экране — зрелище привычное пока ещё не всем, тем более на конференции присутствовали иногородние. На Мальвину оборачивались, её обсуждали и то и дело втихушку «щёлкали» хотя бы на телефон.

Председатель подсекции, добродушный седовласый мужчина, профессор Можайкин, известный Артуру как один из преподавателей по электромагнетизму, вызывал участников одного за другим, и заседание спокойно шло своим чередом.

Три первых докладчика выступили, и подошла очередь Олега. Артур пожелал всем удачи, и его коллеги спустились вниз. Мальвина и Сантьяго сели с краю на первом ряду, а Олег вышел к большому квадратному экрану, на который проектор уже вывел титульный слайд с рамочкой из мелких схематичных изображений животных и заголовком «Мгновенный метаморфоз человека: феноменологическая модель и экспериментальные данные». Олег начал рассказывать. В качестве введения шла история с записями. Потом фильм секунд на тридцать — перевоплощение Сантьяго в козла, снятое на скоростную видеокамеру, проигрывалось с тысячекратным замедлением. Затем следовали несколько слайдов с их последней не вполне работающей теорией.

Артур чувствовал небольшую неуверенность Олега: тот читал надписи на слайдах почти дословно и, когда лазерная указка ни на что не указывала, бесцельно перекладывал её из руки в руку, а когда всё-таки использовалась по назначению, то свободной рукой Олег постоянно теребил очки. Иногда, если требовалось всё же несколько фраз добавить от себя, докладчик то и дело терялся, и в аудитории наступало секундное молчание. При этом Олег прекрасно понимал материал — Артур как никто другой знал, что именно этот студент собственноручно вывел не меньше половины уравнений, представленных в презентации.

Подошла очередь слайда, по центру которого красовалась надпись: «Случаи одностороннего мгновенного метаморфоза». Ниже перечислялись примеры черепах, козла и кабана, которым не удалось обратиться назад в человека, а самой нижней строчкой шло: «Мальвина Ястреб. Метаморфоз в волчицу пятого ноября. До настоящего момента — односторонний». При появлении этого слайда волчица встала со своего места, подбежала к доске, и на кусочке, который не был закрыт экраном, начала писать «Привет…». Пока она писала, Олег рассказывал:

— У нас в лаборатории зафиксирован по крайней мере один случай одностороннего метаморфоза. Мы надеемся, что он в конце концов окажется обратимым, и определение «одностороннего» будет неверным. Но, — он забегал глазами по слайду, судорожно поправляя очки.

«Ищет подсказку» — подумал Артур, но это был один из тех слайдов, где говорить надо было не совсем то, что написано.

— Но в то же время вот эти… черепахи и другие оборотни, которые из записей. Некоторые так и не смогли оборотиться назад, в людей. Мы не знаем ничего о тех обстоятельствах, которые у них были, но мы пытаемся построить подходящую теорию, которая бы всё объяснила.

Мальвина, меж тем, вывела на доске обычной для неё корявости надпись: «Привет! Я — Мальвина Ястреб» и вернулась на своё место. Теперь на помощь докладчику вышел второй экспериментальный образец, а надпись на следующем слайде гласила: «Демонстрация мгновенного метаморфоза человека на примере трансформации Сантьяго Диаса в козла».

— Теперь мы увидим метаморфоз непосредственно в действии, — объявил Олег. — Пожалуйста, Сантьяго, покажите.

В качестве площадки Сантьяго выбрал наибольшее свободное пространство — между стеной с экраном и первым рядом аудитории. Потянулся, глубоко вздохнул. Потом его тело пошло плавной волной, от вытянутых вверх кончиков пальцев рук до ступней. Сантьяго прогнулся глубоко назад, встал на руки, резко развёл ноги и хлопнул друг о друга ступнями. В этот момент обычно зов уже наступал, но в этот раз Сантьяго его не чувствовал. Сантьяго попытался изобразить струну, стоя на руках — волна пробежала по всему телу раз двадцать. Но перевоплощения не произошло. Сантьяго вскочил на ноги, по-прежнему оставаясь в обличье человека. Нахмурившись, он проделал всю комбинацию ещё раз, но снова безрезультатно.

Он обратился к Олегу, но слышала вся аудитория:

— Я не могу. Зова нет.

Пара секунд потребовалась Олегу, чтобы собраться с мыслями, и, поправив очки, он пробормотал:

— Извините, не получится.

Артур взглядом проводил Сантьяго, возвращающегося в «зрительный зал». Жаль его. Но все ожидали чего-то подобного, и было бы куда хуже, если бы он сумел превратиться в козла в его последние секунды жизни, и не успел вернуться в человека. Артур снова стал смотреть на докладчика.

Тот перешёл к слайду с выводами. Олег попытался водить по строкам лазерной указкой, но рука дрожала так сильно, что яркое красное пятно беспорядочно металось по всему экрану и даже вылезало за его пределы. Олег убрал указку и просто пересказал (почти слово в слово) то, что все могли прочитать и так:

— В ходе работы, нами была разработана теория, описывающая мгновенный метаморфоз в простейших случаях. Однако существующая теория требует доработки, так как в данный момент не включает в себя случаи одностороннего метаморфоза, который мы наблюдаем в случае метаморфоза нашей студентки Мальвины Ястреб в волчицу.

Олег на секунду запнулся, по-видимому, подбирая слова, потому что добавил то, чего изначально в докладе не было:

— Также теория не включает утерю свойства метаморфоза — как в случае с оборотнем-козлом Сантьяго Диасом, — а дальше Олег вернулся к заученному и отрепетированному:

— Ведётся активное сотрудничество с переводчиком, и уже переведено на испанский и английский языки более половины древних записей. Все полученные данные используются в работе. Это всё, что я хотел сегодня рассказать.

Несколько человек тянули руки, желая задать вопрос. Парень с микрофоном, следуя указаниям Можайкина, подходил то к одному, то к другому любопытствующему. Первой была женщина в деловом бордовом костюме, кажется, из Москвы, насколько Артур помнил по её карточке:

— Можем ли мы быть уверены, что продемонстрированная волчица действительно является обращённым человеком, а не просто дрессированной волчицей?

— Она ведь написала своё имя на доске…

— Дрессированные животные могут быть способны и на более сложные трюки.

— Но не писать же…

Артур барабанил пальцами по подлокотнику. Очень хотелось встать, вмешаться, рассказать, что университетом специально для этого случая была разработана процедура подтверждения личности, что есть десятки свидетелей высокоинтеллектуального поведения Мальвины, доступного лишь человеку, да и то не каждому. И, в конце концов, в перерыве дама могла бы пообщаться с волчицей лично. Но сегодня проявить себя должен был Олег, а его роль как руководителя — сидеть и наблюдать.

Но Можайкин не позволил недоверчивой даме мучить докладчика слишком долго, и микрофон перешёл следующему в очереди:

— Как вы объясните, что ваш человек не смог сегодня превратиться в животное? — звучал вопрос.

Заручившись молчаливым согласием Сантьяго (впрочем, тот, возможно, и не понял вопрос по-русски), Олег ответил:

— Некоторое время назад козёл стал плохо себя чувствовать. Ветеринары провели ряд обследований и сказали, что он умирает, потому что уже слишком стар — козлы не живут так долго. Раньше у Сантьяго всегда получалось превратиться. Так что, скорее всего, — Олег сглотнул. — Козёл умер.

Несколько рук опустилось, но желающие что-то спросить всё ещё оставались.

— И. Пожалуйста, последний вопрос, — объявил Можайкин и кивнул в сторону незнакомого Артуру молодого учёного:

— Какие ваши дальнейшие планы? — спросил тот.

— Обстоятельства сложились так, — Олег быстро перевёл взгляд со спрашивающего на Мальвину. — Что мы вынуждены закрыть лабораторию.

— Ещё раз спасибо, Олег, — сказал председатель подсекции. — Если у кого-то ещё есть вопросы, вы их можете обсудить за кофе.

В аудитории тут же стало шумно, учёные поднимались со своих мест и продвигались к выходу из аудитории — в холле этажа их уже ждали накрытые столы с кофе, чаем и булочками.

— Хорошее выступление, Олег, — похвалил Артур. Олег, конечно, немного волновался, но главное, что он быстро и хорошо подготовил слайды — презентация была отлично структурирована — и рассказал, в общем-то, всё правильно. А уверенность придёт. Это ведь лабораторию закрывают, а научные карьеры у ребят только начинаются, хотя и продолжатся они уже не в «мгновенном метаморфозе», а в традиционных областях физики. Артур всё ещё был уверен, что данный прогноз относится не только к Олегу, но и к Мальвине. Надеялся, что в скором времени она сумеет перевоплотиться обратно и тоже сможет нормально учиться и заниматься наукой. А у третьего магистранта, похоже, другие интересы — он даже на сегодняшний доклад не пришёл.

На последующие заседания подсекций из всей компании оставался только Олег, а остальные трое направились к лифту. Артур всё ещё оценивал в голове прошедший доклад, Сантьяго тихонько грустил по ушедшему козлу, а в голове Мальвины бесперебойно отстукивала фраза: «Мы вынуждены закрыть лабораторию». Значит, исследования прекратятся? А как же она?

А вдруг… а вдруг её девушка уже умерла? Так же как и козёл Сантьяго? И как Сантьяго быть теперь всегда человеком, ей быть всегда волчицей. Все эти «вечные животные» из записей… Наверное, и их люди умерли в своё время, вот оборотни и остались животными навсегда.

Глава 11

На следующий день сильно поднялась температура на улице, а вместе с ней и настроение новосибирцев и гостей города.

— Отлично, минус пятнадцать, — прокомментировал Артур, глядя на термометр, и, переведя довольный взгляд на Мальвину, спросил:

— Пойдёшь кататься на лыжах?

Лыж для волчицы не то, чтобы совсем не существовало, но, во всяком случае, для Мальвины их никто пока что не приобрёл. Имелось ввиду, что кататься будет Артур, а Мальвина просто пробежится рядом. Принципиальных возражений у неё не было: после напряжённой работы последних нескольких недель прогулка на свежем воздухе могла бы здорово поднять настроение. Гулять пока что удавалось нечасто — пробежка от университета до квартиры, которую Мальвина совершала, если не было возможности или желания воспользоваться транспортом, не в счёт. Она кивнула.

Дом, в котором жил Артур, находился на окраине микрорайона и отделялся от ближайшего микрорайона и дачного посёлка большим массивом соснового леса, так что территория лыжников, собаководов и белок начиналась практически за домом. Артур решил воспользоваться лыжнёй, а Мальвина побежала по широкой дорожке, утоптанной любителями конькового хода. Здесь лапы не проваливались в снег. По горизонтальным участкам бежать особенно нравилось, знай, беги себе ровненько и наслаждайся видами и запахами зимнего леса. На спусках Мальвине приходилось немного напрягаться, чтобы притормозить и не полететь кубарем, и она при этом отставала от Артура, который как раз на спусках мог расслабиться и катиться в своё удовольствие.

Один раз, когда горка показалась особенно крутой, Мальвина совсем приостановилась и, осторожно перебирая лапами, медленно пошла вниз. Шаг, два… Лапы соскользнули, и Мальвина покатилась по склону именно как колобок. Оборот, другой, третий, всё закружилось.

— Мальвина, ты в порядке? — услышала она с пригорка голос Артура, когда уже лежала внизу.

Стряхнув снег с головы, Мальвина поднялась. Вроде, всё в порядке. Она легко догнала Артура на подъёме — забегать в гору ей было гораздо проще. Волчьи лапы не человечьи ноги.

Мальвина слышала высокие голоса грызунов, засевших в глубоких норах, потрескивания веток, скрип снега под ногами и лыжами людей, которые были далеко за полем видимости, иногда их редкие разговоры. А здесь, поблизости — дыхание Артура (впрочем, оно усилилось так, что его бы услышал и человек) и его участившееся сердцебиение (которое, в отличие от дыхания, могла заметить только она).

Артур с Мальвиной не разговаривал, а она и при всём желании не могла. Они вообще так, в основном, и общались — молча. Жили вместе полтора месяца, но едва ли можно было вспомнить много таких моментов, когда бы они обменялись более чем парой фраз, да и те бывали чаще всего по делу, а не какими-то отвлечёнными обсуждениями. Связано ли это с тем, что Мальвина утратила голос, а писала чрезвычайно медленно? Или дело, скорее, в характерах?

Они прошли круг около пяти километров и, посвежевшие, вернулись домой. Удивительно, но за то время, что она тут живёт, они вышли в лес впервые. Хотя, настолько ли удивительно? Сколько раз за зиму она выходила кататься на лыжах, когда жила в общежитии — ведь и там до лыжни было от силы сто метров.

Вернувшись домой, они, по обыкновению, засели каждый за свой компьютер. На маленьком столике Мальвины всегда стоял открытый ноутбук (который ей одолжили), и в выходные всегда был открыт «скайп». С родителями она поговорила (хорошо, хорошо: попечатала) ещё вчера после того, как вернулась с конференции, но теперь собиралась пообщаться ещё с одним человеком: Соня. Одна из лучших подруг Мальвины прилетела на зимние каникулы из Франции. Обещала, что ненадолго заедет в Новосибирск увидеться с друзьями. Родители Сони жили в Междуреченске, и её дорога лежала через Мальвинин родной Новокузнецк, так что Соня согласилась помочь подруге добраться до Новокузнецка на новогодние праздники.

С помощью пластмассовых наконечников на когтях волчица уже научилась печатать на клавиатуре почти на уровне человека, который за компьютер впервые сел вчера и орудует только двумя указательными пальцами. Выносной мышкой пользоваться тоже научилась — клала на неё лапу и тащила по коврику. Если проявить терпение и двигать мышку ооочень медленно, то лапа не соскользнёт. В общем, с горем пополам могла справиться с простейшими компьютерными задачами.

Мальвина позвонила Соне.

— Маша, привет! — Соня для простоты называла Мальвину «Машей», сводя на нет все усилия родителей по подбору необычного имени. — Я так рада, что приехала! Очень соскучилась! По друзьям, по родителям, даже по родной речи! Ты не представляешь, что это такое, когда все вокруг говорят по-французски — к вечеру уши вянут и в трубочку сворачиваются…

«П-р-и…» — напечатала за это время Мальвина. Пока она набирала «в», «е» и «т», Соня уже успела добавить по паре столь же эмоциональных фраз и о погоде, и об университете, и об особенностях кулинарных традиций двух стран, и о национальных праздниках. Звуковое уведомление, с которым пришло Мальвинино «привет», кажется, вернуло подругу к мысли, что у неё в этом разговоре есть собеседник.

— Привет, Маша! Да, долго же ты это печатала. Надо же, как угораздило тебя с этой кафедрой метаморфоза! Ну, ты даёшь, конечно, одна из всех вляпалась. Я так и не решила какого числа приехать в Новосиб. Я, наверное, только на один день — утром приеду на поезде, а вечером — обратно. Тебе когда нужно, чтобы я тебя забрала? Когда зачёты заканчиваются? Вот во Франции хорошо: двадцать пятого декабря — католическое Рождество, поэтому…