Эксперт по турбулентности

— Поэтому я включил знак «Пристегните ремни», — продолжил пилот. — Извините, ребята, скоро мы вернемся в нормальное небо…

Самолет начал подниматься и падать серией рывков, словно камень, скачущий по водной глади пруда.

— …очень скоро, так что держитесь.

Самолет резко опустился, затем снова поднялся. Чемоданы в проходе то подлетали, то падали, подлетали и падали. Глаза Диксона были закрыты. Его сердце теперь стучало так быстро, что, казалось, не было каких-то отдельных ударов. Во рту было кисло от выброса адреналина. Он почувствовал, как на него его руку легла чья-то рука, и открыл глаза. На него пялилась Мэри Уорт, ее лицо было бледным, как пергамент. Глаза стали огромными.

— Мы все умрем, мистер Диксон?

Да, подумал он. На этот раз мы все умрем.

— Нет, — сказал он. — С нами все буде в пор…

Самолет, казалось, врезался в кирпичную стену, швырнув их вперед в пояса безопасности, а затем накренился на левый борт: тридцать градусов, сорок, пятьдесят. Как только Диксон подумал, что он полностью перевернется, он выправился. Диксон слышал крики людей. Ребенок просто вопил. Какой-то мужчина кричал:

— Все хорошо, Джули, все в порядке, все хорошо!

Диксон снова закрыл глаза и позволил страху полностью захватить его. Это было ужасно; но это был единственный способ спасения.

Он увидел, что произойдет, на этот раз не останавливаясь, а пройдя весь путь. Он увидел, как самолет теряет свое место в той термодинамической мистерии, которая ранее его удерживала. Он увидел, как нос самолета быстро задирается, затем останавливается, а затем кренится вниз, как автомобильчик на американских горках, перед своим первым спуском. Он увидел, как самолет начинает свое окончательное падение, пассажиры, которые не были пристегнуты ремнями, буквально приклеились к потолку, желтые кислородные маски совершают последнюю безумную тарантеллу в воздухе. Он увидел, как ребенок летит вперед и исчезает в салоне бизнес-класса, все еще вопя. Он увидел, как самолет врезается в землю, от носа и отсека первого класса не остается ничего, кроме смятого стального букета, расцветающего в салоне, и приносящего обрывки проводов, пластика и оторванных конечностей, и тут взрываются баки, и Диксон делает свой последний вздох, который сжигает легкие, как бумажные мешки.

Все это происходит в считанные секунды — возможно, тридцать, но не более сорока — и настолько реально, как это могло бы произойти на самом деле. Затем, после еще одного ужасного скачка, самолет стабилизируется, и Диксон открывает глаза. На него все также смотрит Мэри Уорт, ее глаза полны слез.

— Я думала, что мы умрем, — сказала она. — Я знала, что мы умрем. Я это видела.

Я тоже, подумал, Диксон.

— Вздор! — И хотя его голос звучал бодро, Фримен выглядел каким-то позеленевшим. — Эти самолеты, учитывая их строение, могут летать и в ураган. Они…

Жидкая отрыжка остановила его разглагольствования. Фримен выдернул из кармашка на спинке сидения прямо перед собой пакет для блевотины, открыл его и приложил ко рту. Затем последовал звук, который напомнил Диксону о маленькой, но эффективной кофемолке. Звук прекратился, затем начался снова.

Вернулся дин-дон.

— Простите, ребята, — сказал капитан Стюарт. Его голос по-прежнему звучал спокойно, как ни в чем не бывало. — Время от времени это случается, небольшое погодное явление, которое мы называем турбулентностью при ясном небе. Еще одна хорошая новость: я всех предупредил, и другие самолеты будут направлены подальше от этого проблемного места. Ну а самая хорошая новость — мы приземляемся через сорок минут, и я гарантирую вам гладкий полет до самого пункта назначения.

Мэри Уорт нервно засмеялась.

— Он говорил это и раньше.

Фрэнк Фримен складывал верхнюю часть своего блевотного пакета, делая это как человек с определенным опытом.

— Это не от страха, не поймите превратно, просто старая морская болезнь. Я даже не могу ездить на заднем сидении машины, меня там подташнивает.

— Пожалуй, обратно в Бостон, я поеду поездом, — сказала Мэри Уорт. — Больше не хочу испытывать ничего подобного, большое спасибо.

Диксон наблюдал, как стюардессы сначала убедились, что с не пристегнутыми пассажирами все в порядке, затем очистили проход от разбросанного багажа. Салон заполнился болтовней и нервным смехом. Диксон наблюдал и слушал, его сердцебиение нормализовалось. Он устал. Он всегда уставал после спасения самолета, заполненного пассажирами.

Остаток полета был вполне обыденным, как и обещал капитан.

5

Мэри Уорт поспешила за своим багажом, который должен был прибыть на 2 терминал на первом этаже. Диксон, с одной маленькой сумкой в руках, пошел опрокинуть стаканчик в Дьюар Клабхаус. Он пригласил Мистера Бизнесмена к нему присоединиться, но Фримен покачал головой.

— Меня вырвало, а значит, завтрашнее похмелье придется на полет по маршруту Южная Каролина-Джорджия, и я думаю, что мне пора заканчивать, чтобы бежать впереди него. Удачи с вашими делами в Сарасоте, мистер Диксон.

Диксон, чья работа практически всегда проходила по тому же маршруту Южная Каролина-Джорджия, кивнул и поблагодарил его. Когда он допивал виски с содовой, пришло сообщение. Оно было от посредника, всего два слова: Хорошая работа.

Он спустился по эскалатору. Внизу стоял человек в темном костюме и в фуражке шофера, он держал в руках табличку с его именем.

— Это я, — сказал Диксон. — Где там у меня забронирован столик?

— Ритц-Карлтон, — сказал водитель. — Очень хороший отель.

Конечно же, так это и будет, и обязательно будет прекрасный номер, вероятно, с видом на залив. Там также будет пункт проката автомобилей, и он должен озаботиться тем, чтобы посетить близлежащий пляж или любую из местных достопримечательностей. В комнате он найдет конверт, содержащий список различных женских услуг, в которых он сегодня вечером заинтересован не был. Все, чего он сегодня хотел — просто выспаться.

Когда они с водителем вышли на тротуар, он увидел, что там в гордом одиночестве стоит Мэри Уорт, при этом выглядит она немного несчастной. По обе стороны от нее стояли чемоданы (на колесиках, конечно же, и в шотландскую клеточку). В руке у неё был телефон.

— Мисс Уорт, — поприветствовал Диксон.

Она подняла глаза и улыбнулась.

— Привет, мистер Диксон. Мы выжили, не так ли?

— Мы это сделали. Вы кого-то ждете? Одну из ваших подруг?

— Миссис Ягер-Клодетт — должна была, но у неё машина не заводится. Я как раз собиралась звонить в Убер[10].

Он подумал о том, что она сказала, когда турбулентность — сорок секунд, которые казались четырьмя часами, — наконец-то отпустила: Я знала, что мы умрем. Я это видела.

— Вам не нужно этого делать. Мы можем отвезти вас в Сиеста-Ки. — Он указал на лимузин, стоящий поодаль у бордюра, затем повернулся к водителю. — Не так ли?

— Конечно, сэр.

Она с сомнением посмотрела на него.

— Вы уверены? Уже довольно поздно.

— С удовольствием, — сказал он. — Вперед.

6

— О, как мило, — сказала Мэри Уорт, устраиваясь на кожаном сиденье и вытягивая ноги. — Каким бы ни был ваш бизнес, вы должно быть очень успешны в нем, мистер Диксон.

— Зовите меня Крейг. Вы Мэри, я Крейг. Мы должны называть друг друга по имени, потому что я хочу с вами поговорить. — Он нажал кнопку, и матовое стекло поднялось.

Мэри Уорт наблюдала за этим довольно нервно, затем повернулась к Диксону.

— Ты же не собираешься, как говорится, за мной приударить?

Он улыбнулся.

— Нет, со мной ты в безопасности. Ты сказала, что обратно поедешь на поезде. Ты действительно это имела в виду?

— Абсолютно верно. Ты помнишь, я говорила, что благодаря полетам я чувствую себя ближе к Богу?

— Да.

— Я не чувствовала себя ближе к Богу, когда нас подбрасывало, как салат, в шести или семи милях над землей. Нисколечко. Я чувствовала себя ближе к смерти.

— Ты когда-нибудь снова полетишь?

Она тщательно обдумала этот вопрос, наблюдая, как пальмы, автосалоны и рестораны быстрого питания проносятся мимо, пока они катят на юг по Тамиами-Трейл[11]. — Я полагаю, что полечу. Если, скажем, кто-то будет на смертном одре, и мне необходимо будет добраться туда очень быстро. Только я не знаю, кто это будет, потому что у меня нет семьи. У нас с мужем никогда не было детей, мои родители умерли, осталось несколько двоюродных братьев, с которыми я редко переписываюсь, не говоря уже о том, чтобы видеться.

Все лучше и лучше, подумал Диксон.

— Но ты будешь бояться.

— Да. Она оглянулась на него, широко раскрыв глаза. — Я действительно думала, что мы умрем. В небе, если самолет развалился. На земле, если этого не случится в небе. От нас ничего не осталось бы, кроме обугленных кусочков.

— Позволь мне поговорить с тобой гипотетически, — сказал Диксон. — Только не смейся, воспринимай это серьезно.

— О'кей…

— Предположим, что есть организация, чья работа заключается в обеспечении безопасности полетов.

— Есть такая, — улыбаясь, сказала Мэри Уорт. — Я думаю, она называется ФУГА[12].

— Предположим, что есть организация, которая может предсказать, какие самолеты столкнутся с сильной и неожиданной турбулентностью во время полета.

Мэри Уорт захлопала в ладоши, широко улыбаясь. Над этим.

— Без сомнения, укомплектован прекогнатами[13]! Это люди, которые…

— Люди, которые могут видеть будущее, — сказал Диксон. И разве такое было невозможно? Или так уж невероятно? Как еще посредник мог получать информацию? — Но давай предположим, что их способность видеть будущее ограничивается только этим.

— Почему это должно быть так? Почему они не могут предсказать результаты выборов… или результаты футбольных матчей… Кентукки Дерби[14], например…

— Я не знаю, — сказал Диксон, думая, что может быть, они и могут. Может быть, они могут предсказывать всякие вещи, эти гипотетические прекогнаты в гипотетической комнате. Может быть и так. Ему было на это наплевать. — Теперь пойдем немного дальше. Предположим, мистер Фримен ошибся, и турбулентность, с которой мы столкнулись сегодня вечером, намного серьезнее, чем кто-либо, включая представителей авиакомпании, считает или готов признать. Предположим, что в такой турбулентности можно выжить только в том случае, если на каждом самолете есть хотя бы один одаренный, перепуганный пассажир. — Он остановился. — И предположим, что на сегодняшнем рейсе этим одаренным и перепуганным пассажиром был я.

Она залилась веселым смехом и прекратила только тогда, когда увидела, что он к ней не присоединяется.

— Как насчет самолетов, которые летают в ураганы, Крейг? Полагаю, мистер Фримен упоминал что-то о таких самолетах перед тем, как ему понадобился блевотный пакет. Эти самолеты пережили турбулентность, которая, вероятно, даже хуже, чем та, которую мы пережили сегодня вечером.

— Но люди, которые летают в ураганы, знают, на что идут, — сказал Диксон. — Они морально подготовлены. То же самое касается и многих коммерческих рейсов. Пилот заходит еще до взлета и говорит: «Ребята, простите, но сегодня нас ждет тяжелый полет, так что пристегните ремни безопасности».

— Я поняла, — сказала она. — Психически подготовленные пассажиры могли бы использовать… я думаю, ты бы назвал это объединенной телепатической силой, чтобы удержать самолет. И только неожиданная турбулентность требует присутствия кого-то уже подготовленного. Перепуганного… не знаю, как бы еще назвать такого человека.

— Эксперт по турбулентности, — тихо сказал Диксон. — Вот как их надо называть. Как меня называют.

— Ты ведь это несерьезно говоришь.

— Да. И я уверен, что ты сейчас думаешь, что едешь с человеком, страдающим серьезными заскоками, и ты не можешь дождаться, когда выйдешь из этой машины. Но на самом деле это моя работа. Мне хорошо платят…

— Кто?

— Я не знаю. Звонит мужчина. Я и другие эксперты по турбулентности — нас несколько десятков — называем его посредником. Иногда между звонками проходят недели. Как-то прошло два месяца. На этот раз было всего два дня. Я приехал в Бостон из Сиэтла, и над Скалистыми горами… — он вытер рукой рот, не желая вспоминать, но все равно вспоминая. — Скажем так, было хреново. Там все закончилось парой сломанных рук.

Они отвернулись друг от друга. Диксон выглянул в окно и увидел табличку с надписью Сиеста-Кей, 2 мили.

— Если бы это было правдой, — сказала она, — зачем, во имя Бога, ты это делаешь?

— Зарплата хорошая. Дополнительные льготы. Я люблю путешествовать… но после пяти или десяти лет, все места начинают выглядеть одинаково. Но в основном… — он наклонился вперед и взял одну из ее рук в две свои. Он думал, что она отстраниться, но она этого не сделала. Она смотрела на него, очарованная. — Это спасение человеческих жизней. Сегодня в самолете было более ста пятидесяти человек. Только авиакомпании не называют их людьми, они называют их душами, и это правильный способ выражения. Сегодня я спас сто пятьдесят душ. А с тех пор, как я взялся за эту работу, я спас тысячи. Он покачал головой. — Нет, десятки тысяч.

— Но ты каждый раз боишься. Я видела тебя сегодня вечером, Крейг. Ты был в диком ужасе. Как и я. В отличие от мистера Фримена, которого вырвало только потому, что его укачивало.

— Мистер Фримен никогда не смог бы сделать эту работу, — сказал Диксон. — Ты не сможешь выполнить эту работу, если не будешь уверен каждый раз, когда начинается турбулентность, что ты умрешь. Ты убежден в этом, хотя знаешь, что раз ты здесь, этого не произойдет.

Из домофона донесся тихий голос водителя:

— Пять минут, мистер Диксон.

— Я должна сказать, что это была увлекательная дискуссия, — сказала Мэри Уорт. — Могу я спросить, как ты получил эту уникальную работу?

— Меня завербовали, — сказал Диксон. — Как я пытаюсь завербовать тебя, прямо сейчас.

Она улыбнулась, но на этот раз она не засмеялась.

— Хорошо, я тебе подыграю. Предположим, ты меня завербовал? Что ты от этого получишь? Бонус?

— Да, — сказал Диксон. Два года его будущей службы прощены, вот и все премия. На два года ближе к пенсии. Он сказал правду об альтруистических мотивах — спасение жизней, спасение души — но он сказал правду и о том, что в конечном итоге путешествия начинают надоедать. То же самое относится и к спасению душ, когда ценой являются бесконечные сцены ужаса где-то очень высоко над землей.

Должен ли он говорить ей, что как только ты в это попадаешь, выбраться невозможно? Что это такая себе сделка с дьяволом? Должен был бы. Но не стал.

Они въехали на подъездную дорожку, ведущую к кондоминиуму на побережье. Две дамы — несомненно, подруги Мэри Уорт — ждали там.

— Не могла бы ты дать мне свой номер телефона? — Спросил Диксон.

— Для чего? Что бы ты мог позвонить мне? Или чтобы передать его своему боссу? Твоему куратору?

— Да, все так, — сказал Диксон. — Приятно было пообщаться, Мэри, но мы с тобой, вероятно, больше никогда не увидимся.

Она молчала, задумавшись. Ожидающие подружки почти танцевали от возбуждения. Потом Мэри открыла сумочку и достала карточку. Она передала её Диксону.

— Это номер моего мобильного. Ты также можешь найти меня в Бостонской публичной библиотеке.