Помоги проекту - поделись книгой:
Одной из причин раскола были и карьеристские интересы некоторых вожаков движения инициативников, любыми средствами стремившихся занять руководящее положение в церкви евангельских христиан-баптистов. Что касается рядовых верующих, то они в большинстве своем просто не смогли разобраться, что в действительности представляет собой движение раскольников, последовали за своими духовными пастырями, увлеченные их демагогическими призывами. Надо заметить, что многие из них в конце концов поняли бесплодность того авантюристического курса, на который они были увлечены. Верующие порывают с религиозными экстремистами. Отошли от движения инициативников и некоторые руководители общин.
Рекомендуемая литература
Что представляет собой Карловацкая церковь, объявившая себя представительницей русского православия за границей?
Ответ. Всего существует 15 самостоятельных, так называемых автокефальных церквей. Это Албанская, Александрийская, Американская, Антиохийская, Болгарская, Грузинская, Иерусалимская, Кипрская, Константинопольская, Польская, Румынская, Сербская, Чехословацкая, Элладская и, наконец, самая крупная — Русская православная церковь. Последняя имеет приходы, духовные миссии, благочиния и экзархаты во многих зарубежных странах (ФРГ, Франция, Австрия и др.), находящиеся в подчинении Московской патриархии. Помимо этого в США существует православное течение, возглавляемое, митрополитом Леонтием, претендующее на роль самостоятельной церкви. Там же, в США, обосновалась так называемая Карловацкая церковь, объединившая вокруг себя наиболее реакционные круги русской церковной эмиграции и тоже объявившая себя самостоятельной, независимой от Русской православной церкви, от Московской патриархии. Карловацкие раскольники впервые заявили о себе в годы гражданской войны, когда остатки белой армии бежали на Запад, потеряв надежду спасти старый мир, сокрушить молодое Советское государство. Вместе с недобитыми белогвардейцами, помещиками, капиталистами покинули родину и многие служители церкви, связавшие свою судьбу с белой эмиграцией. Наиболее реакционные представители православного духовенства и создали эту эмигрантскую православную церковную организацию. В 1921 г. в югославском городе Сремски Карловцы состоялось «общее собрание» представителей русской заграничной церкви, положившее начало деятельности Карловацкой церкви. Год спустя был создан «заграничный синод русской церкви», который возглавил один из реакционнейших православных иерархов — митрополит Антоний (Храповицкий).
Карловацкая церковь сразу же после своего возникновения заняла откровенно враждебные позиции по отношению к советскому строю. Вопросы борьбы с большевизмом занимали ее куда больше, чем религиозные дела. Уже на первом своем соборе карловчане приняли обращение к Генуэзской конференции, собравшейся для обсуждения европейских проблем, с требованием «помочь изгнать большевиков из России». В различных церковных изданиях печатались подстрекательские призывы, проповеди, в которых проводилась одна мысль — необходимость борьбы с Советами, с народной властью в России. В церковных храмах оплакивалась монархия, служились панихиды «по убиенному государю императору». Любая антисоветская кампания на Западе находила у карловчан прямую поддержку.
Антисоветский курс карловацких церковников был настолько откровенен, что нашел осуждение даже у патриарха Русской православной церкви Тихона, который сам в первые годы революции враждебно относился к Советской власти. Осудил карловчан и священный синод Русской православной церкви. Ибо они, как говорилось в одном из посланий Тихона, «вовлекли церковь в политическую борьбу заодно с открытыми злостными врагами русского народа, живущими в России и за границей, с членами разных монархических и белогвардейских организаций».
С той поры прошло более полстолетия. Все эти годы Карловацкая церковь ни на день не прекращала своей антисоветской деятельности. И по сей день она занимает крайне реакционные позиции, находясь в русле международного антикоммунизма. Один из деятелей этой церкви, управляющий делами Карловацкого синода Г. Граббе, в книге «Правда о русской церкви на родине и за рубежом», выпущенной в США, прямо заявил, что борьба с коммунизмом является священным долгом карловчан. Другой ее деятель — М. Польский заявил, что «отказываться от религиозной борьбы с большевизмом — это изменять христианскому долгу». Откровеннее не скажешь!
Антисоветская деятельность карловацких церковников была не случайной. Она имела свои, весьма веские причины. Наиболее реакционная часть духовенства, покинувшая родину и оказавшаяся в эмиграции, не могла простить Советской власти потери своих былых привилегий, своих богатств. Потому и объявила она борьбу новому строю в России, надеясь вернуть навсегда утраченное.
На протяжении всей своей истории Карловацкая церковь делала ставку на те реакционные западные круги, которые боролись с коммунизмом, открыто призывали к новым «крестовым походам» против СССР. Одной из самых позорных страниц ее истории является сотрудничество с фашистами, пособничество немецким захватчикам в годы второй мировой войны, хотя в настоящее время карловацкие иерархи и стремятся «забыть» об этом. Однако факты неопровержимо свидетельствуют о предательской роли карловчан.
Уже в 1938 г., когда гитлеровские солдаты делали первые шаги по европейским дорогам, митрополит Анастасий, возглавивший Карловацкую церковь после смерти Антония, радостно приветствовал «победы» фюрера. На страницах журнала «Церковная жизнь» за 1938 г. можно найти приветственный адрес главы Карловацкой церкви Гитлеру. В нем, в частности, были такие строки: «Лучшие люди всех народов, желающие мира и справедливости, видят в вас вождя в мировой борьбе за мир и правду. Мы знаем из достоверных источников, что верующий русский народ, стонущий под рабством, ожидающий своего освобождения, постоянно возносит к богу молитвы, чтобы он сохранил вас и дал вам свою всесильную помощь».
Что можно добавить к этим словам карловацкого иерарха, дошедшего до приветствий фашистским преступникам!
Особенное ликование вызвало у карловчан подлое нападение немецких фашистов на Советский Союз. Мечтая любой ценой вернуть прошлое, они готовы были продать родину оптом и в розницу. Временные победы фашистов на Восточном фронте вселяли в карловацких иерархов надежды, что с Советской властью будет покончено, они смогут вернуться в Россию и вновь получить привилегии и богатства, которых лишила их революция.
Карловацкие иерархи не жалели слов на то, чтобы нападать на Русскую православную церковь, выступавшую против фашизма. В храмах, где служили карловчане, возносились молитвы богу, чтобы он не допустил… открытие второго фронта.
Карловчане оказывали и прямое содействие гитлеровским фашистам: помогали вербовать русских эмигрантов в фашистскую армию, посылая доверявших им людей умирать за фюрера. Карловацкое духовенство прямо заявляло, что готово всегда и во всем поддерживать немецких захватчиков, ибо те воюют с «безбожным коммунизмом». Митрополит Анастасий от имени церкви восклицал: «Да будет благословен час и день, когда началась великая славная война с III Интернационалом. Да благословит всевышний великого вождя германского народа, поднявшего меч на врагов самого бога».
Одновременно карловацкие иерархи обращались к президенту США Рузвельту с призывом не оказывать помощи русскому народу, который вел священную войну за свободу своей Родины.
Враг топтал русскую землю. Пылали в огне города и села. Миллионы людей сложили головы в борьбе против фашизма, а рясоносные предатели восхваляли Гитлера, желали ему победы.
После войны, опасаясь справедливого возмездия, карловацкие иерархи перебазировались в Швейцарию, затем в ФРГ и, наконец, в США. С 1950 г. центр Карловацкой церкви находится в американском городе Джорданвилле (штат Нью-Йорк).
Война принесла немалые убытки карловчанам. Они потеряли значительную часть верующих, которые отошли от церкви, запятнавшей себя сотрудничеством с гитлеровцами. Но карловацкие иерархи и не думали отказываться от старого курса, настойчиво продолжая поиски контактов с наиболее реакционными западными кругами, занимавшими антикоммунистические позиции: Такие контакты были установлены, и вскоре Карловацкая церковь вновь развернула кампанию клеветы против советского строя, против социалистических государств, встав в один ряд с другими поборниками воинствующего антикоммунизма.
В годы, когда международный империализм в своих отношениях с социалистическими странами руководствовался политикой «с позиции силы», карловацкие церковники разжигали ненависть к коммунизму, призывая к новой мировой войне, в которой-де коммунистический мир потерпит поражение.
Митрополит Анастасий дошел до того, что стал призывать к атомной войне! Карловчане осуждали любое выступление в защиту мира, в защиту принципа мирного сосуществования государств с различным социальным строем. Они рассматривали мирное сосуществование как примирение с коммунизмом.
По сей день карловчане не отступают от своих планов, не желая признать, что их политический курс давно потерпел банкротство. Они поддерживают любое выступление империалистических кругов, любую акцию антикоммунизма. Решительно выступая против утверждения принципов мирного сосуществования государств с различным социальным строем, карловацкие иерархи встретили в штыки соглашения между СССР и США, СССР и ФРГ, знаменующие собой коренной поворот от политики холодной войны к разрядке международной напряженности. Они стремятся сеять, вражду между народами, выступая против многосторонних соглашений между государствами.
Поддерживают контакты карловацкие иерархи и с международными сионистскими кругами, усматривая в них союзника в борьбе против коммунизма. Они протягивают руку всем, кто выступает против сил мира и прогресса, кто бредит «коммунистической опасностью».
Карловчане ведут активную подрывную работу против СССР и социалистических стран: издают и распространяют антисоветскую литературу, принимают участие в радиопропаганде на Советский Союз. Своим знаменем дни сделали черносотенца Иоанна Кронштадтского, который еще в начале нынешнего столетия выступал как злейший враг революционного движения, требовавший потопить революцию в крови. Карловацкая церковь канонизировала Иоанна Кронштадтского. Именем этого новоявленного «святого» благословляются все подрывные акции против стран социализма. А специально созданный фонд, носящий это имя, используется для финансирования антисоветской деятельности.
Фабрикуя и распространяя клеветнические измышления против Советского Союза, используя любой повод для того, чтобы в какой-то мере нанести вред нашему государству, карловчане все еще не оставляют надежд на реставрацию монархии в СССР. В своих изданиях они даже строят проекты будущего государственного устройства в России. Антисоветизм — это единственное, что питает Карловацкую церковь.
Политика карловчан вполне устраивает западные реакционные круги, использующие эту церковь в своих интересах. Имеются данные, свидетельствующие о финансовой поддержке некоторыми западными кругами карловацких церковников. Так, в 1967 г. газета «Нью-Йорк тайме» сообщала о передаче американской разведкой архиерейскому собору Карловацкой церкви значительной суммы денег. Эти факты лишний раз раскрывают сущность белоэмигрантской церкви, лишний раз свидетельствуют о той грязной политической роли, которую она выполняет.
Антисоветская деятельность карловчан вызывает протесты всех честных людей. Некоторые члены этой церкви в последние годы порвали с ней, разобравшись в ее авантюристическом курсе. Путь предательства, измена своему народу всегда приводили к бесславному концу. Такой конец ожидает и Карловацкую церковь.
Рекомендуемая литература
Что собой представляют священники-рабочие в странах, где распространен католицизм?
Ответ. Появление в католической церкви священников-рабочих было вызвано стремлением духовенства повлиять на трудящихся, которые становятся все равнодушнее к религии, а в лице церкви видят своего классового врага. Одной из первых забила тревогу по этому поводу французская церковь. Еще в период второй мировой войны, в 1943 г., два французских священника, Годен и Даниель, предложили создать специально подготовленное для работы среди трудящихся духовенство. Целью и задачей этого духовенства должно было быть глубокое проникновение в среду рабочих и ведение там религиозной и церковной пропаганды. Предложение было поддержано архиепископом Парижа Сюаром. Как сделать, спрашивал архиепископ, чтобы священник походил на тех рабочих, с которыми он соприкасается при их выходе из цеха, чтобы он стал для них братом? И отвечал: священник станет братом рабочему лишь в том случае, если сам станет рабочим.
Уже во время войны из среды монахов доминиканского и францисканского орденов началась вербовка будущих священников-рабочих. В городе Лизье, а затем в Лиможе были созданы семинарии, которые готовили из этих монахов одновременно священников и специалистов самых различных профессий. Всем этим руководила так называемая «Французская миссия» — церковная организация, поставившая себе целью вернуть в лоно христианства отошедших от церкви рабочих и крестьян. 350 выпускников семинарий «Французской миссии» были направлены для работы на заводы и фабрики. Капиталисты охотно поддержали этот эксперимент: иметь дело с уповающим на бога и смиренным рабочим легче, чем с безбожником, отстаивающим свои интересы в классовой борьбе.
Священники-рабочие должны были действовать вне церковного прихода и независимо от него. Они должны были жить в домах, где живут рабочие, выполнять равную с ними работу и получать такую же зарплату. По мысли французских епископов, все это должно было сблизить их с рабочими и создать благоприятные условия для проповеднической деятельности.
Однако эксперимент со священниками-рабочими дал результат совсем не тот, которого ожидала церковь. Неверующих рабочих не удалось вернуть в лоно христианства, приобщить к религии, зато рабочим удалось приобщить священников к своей классовой борьбе и классовому сознанию!
Оказавшись на положении рабочих, священники стали испытывать на себе весь гнет капиталистической эксплуатации, поняли нужды и чаяния рабочих, убедились, что удовлетворения интересов трудящихся можно добиться лишь борьбой. Священники-рабочие начали принимать участие в стачках, забастовках и демонстрациях, некоторые из них вступили в профсоюзы и даже заняли там руководящие посты. Так, например, один священник-рабочий стал секретарем профсоюза парижских металлургов. Группа священников-рабочих выступила за единство действий с коммунистами в борьбе за интересы трудящихся. Многие священники-рабочие стали открыто говорить о том, что социальное учение католической церкви, призывающее к примирению противоречий между рабочими и капиталистами, на. деле всегда служило и продолжает служить интересам эксплуататоров.
В письме, опубликованном 5 октября 1954 г., группа священников-рабочих писала: «Находясь среди рабочих, мы научились многому… Мы узнали, что социальные доктрины, вдохновляемые церковью, ведут чаще всего к предательству рабочего класса и его законных интересов».
За ходом эксперимента французской церкви внимательно следило духовенство в других странах и руководство католической церкви в Ватикане. Более 10 лет потратила французская церковь на попытку «евангелизировать» рабочих с помощью священников-рабочих, и закончилась эта попытка полным провалом. Осенью 1953 г. ватиканская Конгрегация священной канцелярии (бывшая инквизиция) закрыла семинарии «Французской миссии». Священникам-рабочим было предложено работать не более трех часов в день. А еще через некоторое время Ватикан потребовал отзыва священников-рабочих с предприятий.
В ответ на запрещение Ватиканом их деятельности 78 священников-рабочих разослали 1 февраля 1954 г. во все парижские газеты заявление, в котором протестовали против этого решения. Многие священники-рабочие отказались подчиниться решению Ватикана и остались на заводах и фабриках. Их поддержали некоторые французские епископы, которые считали, что, несмотря на неудачу эксперимента, нужно все же обязательно оставить посланцев церкви в среде рабочих, чтобы сохранить хоть какой-то контроль над развитием событий в среде трудящихся.
После смерти папы Пий XII в 1958 г. и избрания нового папы, принявшего имя Иоанна XXIII, французский епископат обратился к нему с просьбой восстановить институт священников-рабочих. Иоанн XXIII отказался это сделать. По указанию папы кардинал Пиццардо направил французским епископам письмо, в котором отказ мотивировался следующим образом: «Папский престол придерживается того мнения, что работа на заводе или даже на менее крупном предприятии постепенно ставит священника перед опасностью подвергнуться влиянию среды. Священник-рабочий не только погружается в материалистическую среду, гибельную для его духовной жизни и нередко опасную даже для его целомудрия; он невольно начинает думать так же, как и его товарищи по труду, относительно вопросов профсоюзных и социальных и разделять их требования».
Отказ Иоанна XXIII вызвал недовольство среди священников и руководителей французской церкви. Французские епископы, в том числе кардиналы Лиенар, Фель-бен и Жерлио, выразили свое отрицательное отношение к решению папы. Было принято решение обратиться с просьбой о восстановлении института священников-рабочих к Вселенскому собору, который открылся осенью 1962 г.
Французские епископы продолжали настойчиво искать пути и средства укрепить влияние церкви в массах трудящихся и поэтому настаивали на сохранении священников-рабочих. В июле 1964 г. 15 священников-рабочих Франции обратились ко II Ватиканскому собору с письмом, в котором выразили свое отношение как к существующему общественному порядку, так и к позиции, занятой церковью по отношению к этому порядку. Указывая на причины отхода трудящихся от церкви, они писали: «Народ видит, что, действительно, церковь всегда проповедовала покорность и осуждала мятеж, способствовала тем самым дальнейшей эксплуатации одного класса другим». Священники-рабочие считали, что церковь не только на словах, но и на деле всегда должна быть вместе с трудящимися, а не с капиталистами, с народом, а не с эксплуататорами.
Понятно, что это требование было невыполнимо. Католическая церковь сама является крупнейшим капиталистом и тысячами нитей связана с капиталистическим строем. Однако это требование показывает, что в среде католического духовенства идет острая борьба между сторонниками традиционной позиции церкви и сторонниками ее пересмотра. Священники-рабочие отражают в своих выступлениях глубокое недовольство католиков-трудящихся существующими в капиталистическом обществе порядками и выражают свою солидарность с рабочим классом, ведущим борьбу против капитализма.
По вопросу восстановления института священников-рабочих на II Ватиканском соборе разгорелись жаркие споры. Сторонники традиционных форм пастырской деятельности утверждали, что, стремясь завоевать с помощью священников-рабочих «материалистический» пролетариат, церковь серьезно рискует быть завоеванной им. Это подтверждается опытом священников-рабочих. Другие участники собора настаивали на том, что преграду растущему неверию среди рабочих можно поставить, лишь послав в мир труда как можно больше священников, готовых разделить с рабочими их тяжелый труд и борьбу.
В конце концов с согласия папы Павла VI собор удовлетворил требование французского епископата о возобновлении деятельности священников-рабочих. 25 октября 1965 г. французский епископат огласил соответствующее решение. При этом были поставлены следующие условия: «Священники-рабочие не должны принимать на себя никаких мирских обязательств, связанных с ответственностью профсоюзного и другого порядка», не должны заниматься политической деятельностью, они обязаны поддерживать тесную связь с церковью и проживать по возможности в церковных домах. Так католическая церковь пытается сделать все возможное, чтобы оградить своих священнослужителей от пагубного для них атеистического воздействия рабочей среды. Можно заранее предвидеть, что возобновленный эксперимент со священниками-рабочими не приведет к возвращению трудящихся в «лоно Христа». События последних лет показывают, что верующие рабочие все более активно втягиваются в классовую борьбу, начинают понимать необходимость объединения всех трудящихся в борьбе за лучшее будущее. В ходе борьбы с гнетом капитала растет их классовое самосознание и вытесняются религиозные предрассудки. Помешать этому процессу не смогут никакие ухищрения церкви, никакие спекуляции клерикалов.
Рекомендуемая литература
II. О МОРАЛИ И РЕЛИГИОЗНОМ УТЕШЕНИИ
Успехи науки и техники бесспорны. Но можно ли сказать, что наука и техника заботятся о человеческом счастье, как это делает религия?
Ответ. Отрицать успехи науки и. техники в наши дни дело безнадежное. Поэтому защитники религии пытаются принизить научно-технические достижения путем обходных маневров, переводя разговор в сферу нравственных проблем. Они стараются доказать, что никакие земные блага, добытые на основе развития науки и техники, не способны дать человеку радость и счастье. Все это, мол, может быть достигнуто людьми только верой в бога, на пути усвоения «религиозных истин».
Более того, в богословских рассуждениях о влиянии научного и технического прогресса на различные стороны жизни человека и человеческого общества нередко можно встретить утверждения, будто научный и технический прогресс, как бесспорная истина современное эпохи, не только не приносит счастья и радости, но сопровождается невиданным падением нравственности, образованием пропасти между благами, созданными с помощью техники, и их использованием во вред человеку. Подобную мысль совсем недавно на страницах православного журнала высказал один из церковных иерархов. Другой его собрат высказался в том же журнале еще более откровенно, заявив, что прогресс в технике ведет к опустошению природы, ее богатств и в конце концов к истреблению рода человеческого.
В таких случаях приводятся примеры из жизни капиталистического общества.
Последнее действительно отличается хищническим истреблением природных богатств, использует достижения науки и техники для накопления средств массового уничтожения людей.
Но разве можно распространять это на общество вообще, вне зависимости от его социальной, классовой природы. Ведь хорошо известно, что общества вообще не существует. В современном мире есть социалистическая система и система капитализма. И то, что характерно для капитализма, чуждо социализму.
Коммунизм выполняет историческую миссию избавления всех людей от социального неравенства, от всех форм угнетения и эксплуатации. Создание материально-технической базы коммунизма позволит достичь изобилия материальных и духовных благ, осуществить великий принцип «От каждого по способностям, каждому по потребностям», а также коренным образом улучшить и облегчить условия труда и быта людей, сократить рабочий день, ликвидировать тяжелый физический труд. Само собой разумеется, что это предполагает и небывалое развитие науки и техники, постоянное совершенствование общественного производства. В нашей стране в условиях планомерного ведения хозяйства широкое использование достижений науки и техники позволяет быстрее поднять благосостояние народа, полнее удовлетворить его материальные и духовные запросы.
Богословский вымысел о том, будто открытия науки и техники направлены на «физическое погубление человечества», не имеет ничего общего с социалистической действительностью.
Не менее абсурдным является и утверждение о том, что счастье человеку может дать только религия.
Хорошо известно, что все без исключения современные религии пропагандируют идею иллюзорного, призрачного счастья на небе, достигаемого исполнением долга перед богом. Земная жизнь объявляется только подготовкой к радостной загробной жизни, а страдание, унижение, бедность, болезни, скорбь и печаль — одним из главных условий получения вечного блаженства за гробом.
В основе религиозных представлений о счастье лежит давно отвергнутая жизнью мысль о преимуществах благ небесных перед земными. Эта вредная мысль от начала до конца чужда интересам трудящихся. В капиталистическом мире она призывает людей смириться с существующим порядком вещей и безропотно ожидать, когда по воле бога им будет даровано обещанное церковью счастье. В социалистическом обществе религиозные представления о счастье духовно обезоруживают верующего человека, уводят его в мир несбыточных иллюзий, мешают ясно осознать пути и средства достижения наилучших условий жизни.
Религиозные представления о счастье полностью игнорируют самые необходимые материальные потребности человека и, главное, те социальные условия, которые являются решающим условием удовлетворения этих потребностей. В самом деле, для того чтобы жить, человек должен есть, пить, одеваться, строить жилища, создавать все необходимые средства жизни, а не полагаться на пример «птиц небесных» или «лилий полевых». Иначе люди, в том числе и священнослужители, не только не смогут размышлять о том, что такое счастье и как его достигнуть, но не проживут и одного дня.
Наша действительность сама по себе раскрывает ту очевидную истину, что создание лучших условий жизни обеспечивается постоянным ростом материальных и духовных благ общества.
А добиться этого можно только в том случае, если каждый человек отдаст максимум своих творческих сил и способностей общему делу. Для этого необходимо также быстрое развитие производительных сил, внедрение в производство новейших достижений науки и техники.
Коммунистическое изобилие не манна небесная. Оно не может быть достигнуто ожиданием помощи свыше, упованием на милость всевышнего, благими пожеланиями или аскетической жизнью. Только свободный труд советских людей, вооруженных первоклассной техникой, является условием успешной реализации планов коммунистического строительства.
Рекомендуемая литература
М., 1965. «Настольная книга атеиста». М., 1971, стр. 217-254.
Религия утешает человека в его горестях и бедах. Разве это плохо?
Ответ. Христианские проповедники любят превозносить религию как утешительницу в горестях и бедах. Этим они хотят как бы доказать ее необходимость и полезность для людей.
Но что представляет собой религиозное утешение? Какая польза от него людям?
Духовенство постоянно поучало и поучает человека: «Если ты уверуешь в бога, земные муки будут казаться тебе радостью. Ты страдаешь на грешной земле, но зато будешь счастлив на небе. Помни слова Иисуса Христа, сына божьего: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся», «Придите страждущие и обремененные, и я успокою вас»». Примерами для подражания в таких случаях обычно служат различные праведники, угодники, мученики, тем себя и прославившие, что претерпели никому не нужные муки и лишения, гонения и болезни, голод и жажду.
Страдание, с точки зрения христианства, не зло, а высшая добродетель, указывающая людям единственно правильный путь жизни во Христе, позволяющая им кратчайшим путем получить спасение и блаженство в раю. Раскрывая этот «сокровенный» смысл страданий и их последствий, призывая безропотно переносить скорби и муки ради высшей цели — веры в бога, церковь будто бы стремится избавить людей от подавленности и тоски.
Идеологи христианства до сих пор твердят о необходимости страданий, о решающей роли религии в утешении людей. Более того, от них можно услышать, что благополучие и радость на земле мешают человеку обрести царство божье, являются препятствием на пути к спасению. И понятно почему. Ведь страдания, особенно тяжелые, длительные, нередко заставляют думать не столько о реальной, земной жизни, сколько об иной, лучшей жизни на небе. Именно в страданиях человек начинает осознавать свое бессилие, непреодолимую стихию событий и тем самым ищет утешения в боге. Поэтому церковь обращает особое внимание на страдающих людей, предпринимает все усилия для утешения человека извечным христианским тезисом: «Мир лежит во зле, ищите царства небесного и правды его».
Главное в религиозном утешении — это обещание человеку спасения, достижения «вечной счастливой жизни» в «царстве божьем» за перенесенные страдания на земле.
Сочетание этой иллюзии с проповедью терпения и покорности, смирения и непротивления всегда служило средством успокоения человека в условиях социальной несправедливости и было на руку угнетателям.
Угнетатели призывали измученных людей к добровольному и радостному признанию существующего в классовом обществе неравенства, к безоговорочному подчинению жестокой и бесчеловечной власти, к терпеливому отношению к насилию и издевательству. А церковь за все это обещала прекрасную жизнь после смерти.
В этом раскрывается лицемерный характер религиозного утешения. Оно зовет не к уничтожению условий, которые порождают страдания, а благословляет и освящает их всей системой религиозной идеологии. Тем самым утешение превращается в духовное оружие оправдания произвола и насилия над личностью, освящения эксплуатации и порабощения. Его содержание от начала до конца враждебно интересам человека. Обесценивая жизнь, прославляя ее наиболее отвратительные стороны, религия тем самым оправдывает любую мерзость реального мира, отнимает у человека самое дорогое — радость борьбы за свое действительное счастье.
В жизни каждого из нас бывают трудные минуты, причиняющие душевную боль. Потеря родных и близких, увечье в результате несчастного случая, неразделенная любовь и т. п. могут вывести человека из душевного равновесия, породить у него уныние и разочарование. Как важно в таких случаях опереться на дружескую помощь и поддержку, почувствовать внимание и заботу со стороны окружающих людей!
Что общего с таким гуманным отношением к человеку имеет религиозное утешение, говорящее о призрачном блаженстве на небесах?
Подобное утешение всегда было направлено против действительных, земных интересов трудящихся масс. И в условиях социалистической действительности оно сохраняет свое антигуманное значение. Вместо активной деятельности в преобразовании мира, в преодолении жизненных трудностей, религия зовет человека «в молитве, в трудах по борьбе с грехом удостоиться созерцания тайны духовной жизни», проникнуться христианским принципом смирения в ожидании радостной жизни после смерти.
Вдумайтесь только, к чему зовут нынешние христианские иерархи. В одной из проповедей, напечатанной в «Журнале Московской патриархии», говорится: «После смерти начнется другой порядок жизни… где мнимое земное торжество сменится вечной скорбью, а временное унижение и страдания заменяются вечной радостью и славой» (1957, № 4, стр. 24). И это счастье люди получат за то, что их «били, гоняли и мучили», «подвергали тяжким мукам и пыткам» (там же). Ведь подобная проповедь противоречит здоровым, естественным потребностям человека, уродует его чувства и стремления. Она воспитывает у человека презрение к самому себе, самоунижение, покорность, т. е. рабское сознание, столь чуждое свободным людям свободного общества.
Поделиться книгой: