Помоги проекту - поделись книгой:
Атеисты говорят, что религия и наука несовместимы. Почему же тогда есть ученые, которые верят в бога?
Ответ. Прежде всего, подобная постановка вопроса неправомерна уже сама по себе. Нельзя доказывать совместимость науки и религии на основании того, что какой-нибудь ученый религиозен. Истинность или ложность взглядов на мир подтверждается и проверяется практикой, а не тем, придерживается ли их тот или иной авторитетный человек. Ведь даже самые крупные ученые являются обычно специалистами в какой-либо одной области знания: физике или математике, истории или биологии, географии или химии, и их суждения в других отраслях, в частности в философии, могут быть ошибочными.
О ложности религии, ее несовместимости с наукой говорит весь человеческий опыт, сложный и длительный путь развития нашего знания. Причем наука расходится с религией не по каким-то частным проблемам, а по всем коренным вопросам познания мира: о том, существует ли мир вечно или он сотворен богом, как возникла жизнь на Земле и появился человек, почему возникло социальное неравенство и т. д.
Наука говорит о вечности и бесконечности мира, раскрывает законы его развития, утверждает способность человека проникнуть в самые глубокие тайны природы. Религия же доказывает, что мир сотворен богом, который управляет им по своему усмотрению. Наука возвеличивает разум, дает человеку силы для изменения природы и общества, религия прославляет слепую веру, объявляет добродетелью смирение и самоунижение.
Вот почему нельзя совместить науку и религию, добиться их примирения.
Однако это не значит, что в сознании отдельных людей не могут уживаться совершенно несовместимые, противоречащие друг другу понятия. Бывает, что, казалось бы, культурный человек находится в плену суеверий, образованный — имеет смутное, а подчас и неверное представление о самых простых вещах. И ученые, даже великие, не составляют здесь исключения. На них, как и на любого смертного, влияют эпоха, традиции, семья, воспитание.
Ученый может не придавать значения глубоким, внутренним противоречиям между наукой и религией, отвлекаться от них, закрывать на них глаза. Но ведь от этого они не исчезают. Научные положения и религиозные предрассудки, существующие в сознании такого ученого, никогда не образуют подлинного единства.
Нередко в доказательство возможности гармонии религиозной веры и научного знания ссылаются на Исаака Ньютона, великого английского физика и математика, отводившего в созданной им картине мира некоторое место богу.
Эпоха, в которую жил Ньютон, — эпоха расцвета механики. Все явления мира тогда пытались объяснить с помощью механических законов, И Ньютон, открывший механические законы движения и взаимодействия планет солнечной системы, уподоблял последнюю огромному механизму.
Однако, опираясь только на механику, невозможно дать правильные ответы на многие вопросы мироздания, в частности и на вопрос о том, кто и когда завел этот гигантский механизм солнечной системы. И вот на место неизвестных процессов и законов природы Ньютон и подставляет бога.
Для того чтобы создать строго научную картину мира, недостаточно было открыть механические законы природы. Необходимо было дать им правильное философское истолкование. Но господствовавший тогда среди естествоиспытателей взгляд на мир рассматривал его как данный, неизменный: планеты вечно движутся вокруг Солнца в раз и навсегда установленном порядке. Причиной, положившей начало этому движению, считали «божественный первотолчок». В науке в ту пору еще не созрела идея всеобщего развития, изменения. Только в конце XVIII — начале XIX столетия были созданы первые космогонические теории, объяснявшие происхождение солнечной системы естественным развитием материи и исключавшие всякое божественное вмешательство в это дело.
Конечно, ограниченность философии и естествознания была не единственной причиной, способствовавшей религиозности Ньютона. Не надо забывать, что он вырос в религиозной семье, да еще в такое время, когда религиозные устои были очень сильны в английском обществе, когда вера в бога считалась первым признаком благопристойности, и Исаак Ньютон не мог не считаться с этим.
Религиозность ученого была связана отнюдь не с его естественнонаучными открытиями. Последние, вслед за открытиями Коперника и Галилея, наносили сильный удар по религиозной картине мира, изгоняли сверхъестественные силы с их самого главного убежища — с небес.
На протяжении столетий церковь противопоставляла небеса бренной земле, учила, что небо подчинено лишь божественной воле, а в движении планет участвуют ангелы, которые их подталкивают. В созданной же Ньютоном картине мироздания движение небесных тел подчинялось естественным законам, имеющим точное математическое выражение и не требующим какого-либо вмешательства божественных сил. Законы эти человек мог познать и даже благодаря этому предсказывать пути движения небесных светил. Для всевышнего Ньютон практически оставил только одно дело — дать первый толчок небесному механизму. А разве приемлем для христианского вероучения этот весьма ограниченный в своих действиях бог?
Нам могут возразить: не исключено, что столетия назад ученые вынуждены были обращаться к богу, поскольку для них многое было необъяснимо с помощью естественных законов, а позиции религии в обществе были еще сильны. Ну, а почему же в наше время, когда наука ушла далеко вперед, есть религиозные ученые?
Да, и в наш век есть ученые, в мировоззрении которых имеются религиозные наслоения. Возьмем, к примеру, создателя квантовой теории выдающегося немецкого физика Макса Планка. На него, кстати, тоже очень любят ссылаться защитники религии.
Действительно, в своих трудах ученый упоминает бога, связывает религию с моралью. Но бог для него вовсе не сверхъестественная всемогущая личность, занимающаяся людскими делами, а незыблемые законы природы, управляющие явлениями и процессами в мире. Кстати, Планк отвергал и возможность религиозных чудес, он писал, что «вера в чудеса должна отступать перед постоянно и уверенно развивающейся наукой». Можно ли после этого зачислять Планка в ряды защитников веры в бога?! Причины религиозных наслоений в мировоззрении Планка, как и у Ньютона, не связаны с естествознанием. Они коренятся в той обстановке, в которой вырос и жил ученый. Его прадед и дед были профессорами богословия, а многие родственники — духовными лицами. Он пережил две мировые войны, фашистскую диктатуру в Германии — время, когда многие люди, потеряв уверенность в завтрашнем дне, нередко находили утешение только в религии.
Таким образом, непоследовательность некоторых ученых, противоречивость их взглядов на мир объясняются общественными условиями, в которых они живут. Вся обстановка буржуазного общества, воспитание, традиции, общественное мнение, религиозная пропаганда церкви противодействуют выработке у людей научных, материалистических взглядов на мир. В таких условиях даже естествоиспытатели, как правило стоящие на материалистических позициях при изучении природы, часто обращаются к религиозным понятиям, когда речь идет об обществе, морали, человеке. Правильное понимание происходящих в обществе процессов, выработанное марксизмом, остается для большинства из них недоступным.
Однако в наш век гигантских социальных перемен в жизни людей и развития знаний научный взгляд на мир все больше овладевает умами людей.
Рекомендуемая литература
«Атеистические чтения». Вып. 6. М., 1973, стр. 12-23.
«Календарь атеиста». М., 1964, стр. 97-100.
Какие народы и почему поклонялись в древности животным и растениям?
Ответ. На этот вопрос можно ответить так: буквально все народы в глубокой древности поклонялись тем или иным животным и растениям, а пережитки этого поклонения еще и теперь сохраняются во всех современных религиях. Сочинения историков и поэтов Индии и Китая, Греции и Рима, древние сказания германских, романских, славянских и азиатских народов содержат множество свидетельств того, что религиозное поклонение животным и растениям в древности носило всеобщий характер.
Если говорить о поклонении животным, то страной, где оно было особенно развито и даже приобрело форму государственной религии, явился Древний Египет. В честь баранов и козлов, кошек и шакалов, крокодилов и обезьян, ястребов и быков там были сооружены великолепные храмы. Вместо статуй богов в них хранились клетки со священными животными, перед которыми совершались торжественные богослужения, произносились заклинания и молитвы, приносились жертвы.
По законам Древнего Египта убийцы священных животных подлежали строжайшему наказанию, а за убийство ибиса, кошки, быка и ястреба полагалась смертная казнь. Наибольшим распространением у египтян пользовался культ мифического священного быка Аписа; еще и в наше время некоторые племена, обитающие по берегам Белого Нила, не едят мясо быков.
В современной Индии продолжает бытовать религиозное поклонение некоторым животным, в особенности распространены культы коровы, обезьяны и тигра.
В христианском культе символом и воплощением «святого духа» стал голубь.
Происхождение культа животных относится к глубочайшей древности, к той поре, когда человек не отличал себя от остальной природы и считал поэтому животных своими близкими, кровными родичами. Гиляки говорят: «Медведь снял свою шубу и сразу стал человеком»; в этих словах подчеркнуто то обстоятельство, что человек находит много общего в строении своего организма и организма многих животных. Но дело не только в этом. Хитрость соболя, могущество таких крупных хищников, как лев, тигр, медведь, полет птиц, искусство паука, ткущего изумительные сети, трудолюбие пчелы, собирающей мед и созидающей соты, — все это, несомненно, вызывало восхищение дикаря. Человеческие свойства характера и поведения были, как казалось древним, удивительным образом присущи животным, птицам, насекомым, рыбам. В особенности это относится к тем животным, которые играли важную роль в жизни первобытного человека. Так возникло поклонение животным и наделение их сверхъестественными свойствами. Со временем местом обитания таких священных животных стали считать небо.
Одновременно с поклонением животным в глубокой древности возникло и поклонение некоторым растениям — деревьям, травам, кустарникам. На первый взгляд это может показаться странным, но у первобытных народов существовало поверье о родстве людей не только с животными, но и с некоторыми растениями.
Позднее, когда создались условия для развития примитивного земледелия, культ растений имел уже иное происхождение и приобрел новую форму. Так, у североамериканских индейцев, которые в пору открытия Америки европейцами не знали еще металлов и употребляли каменные орудия, существовал культ маиса (кукурузы), бобов, тыквы — растений, являвшихся основными культурами мотыжного земледелия. Любопытно, что индейцы племени ирокезов поклонялись не просто названным растениям, а «духам» этих растений, причем «духи» маиса, бобов и тыквы мыслились в женских образах трех добрых, умных и трудолюбивых сестер, одетых в листья соответствующих растений. Эти три фантастические сестры назывались «деохако», что означает «наши кормилицы», «наша жизнь». «Сестры-кормилицы», по верованиям ирокезов, незримо трудились на огородах, оберегая маис, бобы и тыкву от вредных и губительных стихий природы, и помогали им расти и вызревать.
В современном христианском (православном) культе многим растениям и животным «покровительствует» какой-нибудь «святой»: например, рогатому скоту — Егорий и Власий, лошадям — Флор и Лавр. Так православная церковь приспособляла свои святцы к первобытным дикарским верованиям, чтобы укреплять свое духовное влияние на народные массы и поддерживать в них религиозные предрассудки.
Рекомендуемая литература
Почему некоторые революционные движения проходили под религиозными лозунгами? Не говорит ли это о прогрессивности религии?
Ответ. Да, в истории человечества многие революционные движения протекали под религиозными лозунгами. Почему это так, мы поймем, если поставим вопросы: для каких эпох это было характерно? Какие революционные движения на своих знаменах писали религиозные призывы? История свидетельствует, что такие революционные движения относятся к временам средневековья. Это были крестьянские восстания, такие, как Уота Тайлера в Англии (1381 г.), Дольчино в Италии (1303-1307 гг.), Жакерия во Франции (1358 г.), гуситские войны в Чехии (1419-1434 гг.), крестьянская война в Германии (1525 г.), а также первые буржуазные революции, свергнувшие феодалов: нидерландская революция (1572-1579 гг.), английская буржуазная революция (1640-1660 гг.). Какие цели преследовали восставшие? История сохранила нам воспоминания современников, тексты прокламаций, призывов и донесений, приказов и писем, по которым можно судить об этом.
Одним из ранних средневековых революционных движений было восстание крестьян под руководством монаха Дольчино в Северной Италии в 1303-1307 гг. Оно было вызвано резким усилением гнета феодалов, поддержанного официальной церковью. Ненависть крестьян к угнетателям была так велика, что достаточно было искры, чтобы вспыхнуло восстание. Такой искрой оказалась проповедь Дольчино из Пратов, ученика Джерардо Сагарелли, основателя секты «апостольских братьев». «Апостольские братья» проповедовали, что все должны быть равны, жить в бедности, называть друг друга братьями и сестрами, по примеру первых христиан. Дольчино учил, что причиной зла является собственность и богатство. Он призывал к общности земельного имущества, предсказывал скорое наступление «тысячелетнего царства божья на земле» и требовал ускорить его приближение силой оружия. Воодушевленное его проповедями, крестьянство Северной Италии в течение четырех лет вело неравную борьбу с разъяренными феодалами. Загнанные в горы, страдая от голода и холода, сторонники Дольчино были перебиты войсками феодалов, которыми командовал епископ Райнери. 1900 человек было уничтожено на месте. Самого Дольчино после пыток сожгли на костре.
В мае 1358 г. вспыхнуло восстание крестьян провинции Иль-де-Франс, (северо-восточнее Парижа), доведенных до отчаяния нищетой, разорением и бедствиями Столетней войны между французскими и английскими феодалами. Восстание крестьян было названо Жакерией (жаками в те времена французские феодалы презрительно называли крестьян). Восставшие, по свидетельствам современников, лелеяли одну мечту: истребить знатных людей всех до последнего. Во главе восставших встал Гильом Каль, «генеральный капитан» жаков. Восставшие уничтожали замки феодалов, архивы, записи крестьянских повинностей, не щадили и семьи ненавистных им господ. Руководители восстания призывали горожан прийти к ним на помощь, «на защиту народа, честных землевладельцев, честных торговцев против дворян — этих убийц, разбойников и злых врагов бога и веры». Перепуганные феодалы, забыв свои распри и войны, объединенными усилиями французской и английской армий подавили восстание. Дворянский хронист Фруассар, с ужасом описывая размах восстания, с удовлетворением заключает: «Но бог, по своей благости, ниспослал спасение, за которое его надо премного благодарить». Было уничтожено более 20 тысяч бунтовщиков.
Восстание Уота Тайлера в Англии (1381 г.) проходило под лозунгом: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был тогда дворянином?» Идеологами восставших были так называемые «бедные священники», последователи Виклефа, выступавшего за освобождение от власти папы и католической церкви. В числе «бедных священников» выделялся своим радикализмом Джон Болл. Он говорил: «Возлюбленные мои, дела в. Англии не пойдут лучше, пока все не сделается общей собственностью и пока не исчезнут все вассалы и дворяне, пока все мы не сделаемся равными и господа такими же, как мы. Как они относятся к нам? Почему они держат нас в рабстве? Все мы происходим от одних и тех же родителей, от Адама и Евы. Как господа могут доказать, что они лучше, чем мы? Разве тем, что мы добываем и обрабатываем то, что они истребляют?..» Призывая народ силой свергнуть своих поработителей, Болл писал в одной из прокламаций: «Джон Болл приветствует вас всех и дает вам знать, что он уже ударил в ваш колокол… Боже, поторопи всех ленивцев, ибо пришло уже время».
Как видим, во всех этих случаях ссылки на бога и веру являются лишь подкреплением требований восставшего народа, а не главным содержанием движения. При этом восставшие наполняют христианское учение новым содержанием, им чуждо евангельское смирение и всепрощение. В ходе таких восстаний среди их участников были популярны не проповеди Христа, а яростные призывы к отмщению нечестивцам и угнетателям.
Впрочем, современники восставших не хуже нашего понимали, что главный смысл их требований заключается не в религиозных тонкостях, а в чисто земных устремлениях. Один английский дворянин писал по этому поводу: «Народ этот — зверь безрассудный. Человека он не любит, а в бога не верит. Если не будут против него приняты справедливые и суровые меры, сеньоры скоро совсем разорятся». Следует только добавить, что крестьяне, конечно, в те времена верили в бога, но по-своему, так, что для дворян их вера в бога, на помощь которого крестьяне надеялись в освобождении от феодального гнета, представлялась кощунственной и опасной.
Но народ был темен и неграмотен. Господство церкви в области идеологии было полным. Поэтому аргументы против рабства и засилья попов и монахов люди искали в том же самом «священном писании», на которое ссылались попы для обоснования своего господства. Если попы говорили: «Всякая власть от бога», «Отдайте кесарево кесарю», «Рабы, повинуйтесь господам своим», то восставшие крестьяне с восторгом подхватывали ссылки своих вождей на те места Библии, где говорится, что бог сотворил землю для всех людей, а феодалы господствуют над ними не по праву. Мюнцер обращался к народу с пламенными проповедями, в которых говорил: «Когда, какой заповедью бог дал князьям такую власть, что мы, бедняки, должны проводить на барщине все хорошие дни и можем работать на своем поле только в дождь, обливаясь кровавым потом? В своей справедливости бог не потерпит, чтобы нас постоянно заставляли косить их луга, возделывать пашни, сеять, выдергивать, чистить, мять, мыть, трепать, чесать и прясть лен, лущить горох, собирать морковь и спаржу… Проклятие их позорной власти и разбойничьим правам! Да, их власть не от бога, они — сподвижники дьявола, их повелитель — сатана. Свергнуть этого Моаба и Бегемота — истинно богоугодное дело…»
К богу апеллирует Мюнцер, призывая массы к решительному революционному действию: «Дорогие братья, как долго вы спите! Вы забыли волю божью, говоря, что бог забыл вас… За дело, за дело! Железо горячо, куйте его! Пусть ваши мечи не остывают от теплой крови! Пока злодеи живы, вы не освободитесь от человеческого страха. Вам нельзя говорить о боге, покуда вами управляют. Итак, за дело, пока время еще не ушло. Вами предводительствует бог, следуйте за ним!
Прочитайте, что сказано у Матфея (24 гл.). Не робейте же, с вами бог, написано во 2-й хронике. Бог говорит вам: не бойтесь, вам нечего бояться, не ваша идет война, но господняя…»
Вслушайтесь в интонации этого страстного призыва, и вы поймете, каких великих усилий стоило пробудить народ, как трудно было преодолеть в сознании забитого крестьянина его страх перед властью господ и церковью, как неимоверно трудно было убедить его, что существующий порядок, жестокий и несправедливый, вовсе не от бога, а от угнетателей-феодалов.
Народ в те времена был поголовно неграмотен, а христианские книги, как и богослужение, были на латинском, непонятном для крестьянина языке. Поэтому достаточно было несколько ссылок на библейские имена, чтобы люди поверили в то, чего так хотелось: бог не поддерживает угнетателей, он на стороне бедных, униженных и оскорбленных, он воодушевляет их на свержение своих мучителей…
Надо сказать, однако, что «священное писание» мало приспособлено для таких проповедей. В нем с большим трудом можно найти такие места, которые можно истолковать как свидетельство поддержки богом народных антифеодальных движений. И наоборот, противникам революции было очень легко доказать, что господь бог и его сын Иисус Христос никогда не одобряли бунт «униженных и оскорбленных» против своих угнетателей, что люди должны терпеть со смирением, ибо «господь терпел и нам велел»… И конечно, призывы Джона Болла или Томаса Мюнцера к восстанию, к активной борьбе за изменение своего угнетенного положения звучали как ересь, как искажение действительного смысла христианства. Они были, в сущности, отказом от буквы «священного писания», ибо призывали к борьбе со злом на земле, а не на небе, к построению счастья своими руками, к отказу от надежд на призрачную милость бога… А религиозные лозунги были лишь формой, неизбежной данью времени, свидетельствовали о неразвитости сознания, забитости угнетенных масс.
Мечта о справедливости всегда жила в сознании угнетенного человечества. Она преследовалась и подавлялась, ее сторонников сжигали на кострах, вздергивали на виселицах, гноили в тюрьмах… Но вера в равенство людей, в уничтожение гнета и эксплуатации продолжала свое шествие по земле… Религиозная форма ее только затуманивала, ослабляла. Между прочим, эксплуататоры отлично понимали, что религиозная ересь была лишь средством выражения этого стремления народа к ликвидации социального неравенства и политического гнета. Сохранилось высказывание регентши Марии Австрийской от 1534 г. по поводу анабаптистов, проповедовавших, что подлинные христиане сами должны ликвидировать «царство сатаны». «Это невежественные люди, — писала Мария Австрийская, — нищие и рабочие, которые думают только об ограблении церквей, знати, горожан и купцов, одним словом, всех имущих, чтобы собрать вместе все награбленное и потом разделить между всеми, дав каждому ровно столько, сколько необходимо для скромного существования…» А испанский король Филипп II, известный своей жестокостью, писал Маргарите Пармской: «Опыт прошлых времен свидетельствует, что не бывает изменений религий без одновременных перемен в государственном устройстве и что бедняки, бездельники и бродяги часто пользуются ими как предлогом для того, чтобы захватить добро богатых…»
Стоит ли после всего этого доказывать, что религия и в ту эпоху не играла прогрессивной роли?.. В эпоху, когда она полностью господствовала в сознании общества, ее туманные положения использовали в своих интересах все классы, все социальные группировки. Использовали, сознательно или бессознательно, религиозные лозунги и вожди народных восстаний и буржуазных ранних революций. Это свидетельствует лишь о том, что в те времена люди еще слишком мало знали о законах, по которым развивается общество, и свое незнание пытались подменить ссылками на бога для мобилизации и сплочения народных масс в борьбе с эксплуататорами. Пролетарская революция, черпающая свои силы в марксистском учении об обществе, уже не нуждается в религиозных идеологических костылях.
Рекомендуемая литература
«К. Маркс и Ф. Энгельс об атеизме, религии и церкви». М., 1971.
Что понимают атеисты под «религиозным модернизмом»? Ведь божественные истины остаются вечными и неизменными.
Ответ. Приходилось ли вам читать о вечерах танцев, которые устраиваются после богослужения в некоторых церквах западных стран? Слышали ли вы о выступлениях эстрадных артистов во время служб в католических странах? Видели ли вы обошедшую многие газеты и журналы фотографию бойкого английского пастора, сопровождающего свои проповеди игрой на гитаре?
Это не единичные случаи, а в какой-то мере уже частое явление в религиозной жизни буржуазных стран. Если бы о таком зашла речь еще несколько десятилетий назад, вряд ли в это кто-нибудь поверил. Ведь согласно религиозному вероучению церковь проповедует вечные и неизменные истины. Но жизнь вносит свои поправки даже в религиозную деятельность всех религиозных организаций, в деятельность, которая, казалось бы, меньше всего должна поддаваться веяниям времени.
В последние годы все чаще слышатся сетования служителей культа — и в нашей стране и за рубежом, — что вера людей в бога падает. Богословы ссылаются на то, что век техники якобы «развращает людей», ищут причину упадка религии в «испорченности» человечества и т. п.
А между тем ответ на вопрос, почему повсеместно ослабела вера, совсем не сложен. Упадок религии вызван социальным, научно-техническим и культурным прогрессом человеческого общества в XX столетии. У нас же в стране процесс значительного падения религиозности населения объясняется прежде всего социально-экономическими преобразованиями, которые произошли в результате победы Великой Октябрьской социалистической революции. И кстати, это весьма убедительное опровержение богодухновенности религии.
Если проследить путь исторического развития религии, то можно увидеть, что она никогда не оставалась неизменной. Если и сохранились в веках какие-то основные религиозные принципы, то каждая эпоха накладывала на них свой отпечаток. А в проповеднической деятельности на первый план выдвигались то одни, то другие каноны религиозного вероучения, заповеди, предписания.
Религия — форма общественного сознания и находится в прямой зависимости от общественного бытия, под которым понимается материальная жизнь общества, производство материальных благ и отношения людей в процессе производства. Меняется жизнь людей и вместе с ней видоизменяются их верования. Это выражается как в возникновении новых религиозных направлений, так и в новой трактовке религиозных поучений.
Католическая и православная церкви сложились в эпоху феодализма и были призваны к тому, чтобы обслуживать феодальный строй. С возникновением буржуазных общественных отношений складывается протестантизм — буржуазная форма христианства. А католицизм и православие вынуждены были приспосабливаться к новым условиям, пересматривать традиционные положения.
Возьмем более близкий пример. Русская православная церковь, церковь евангельских христиан-баптистов, общин адвентистов седьмого дня — все эти религиозные организации враждебно встретили Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Связав свою судьбу с самодержавием, они верно стояли на страже устоев капиталистического строя в России.
Но прошло время, и сегодня в православных храмах, в баптистских и адвентистских молитвенных домах можно услышать проповеди, в которых восхваляется советский строй, поддерживается внутренняя и внешняя политика Советского правительства.
Изменение политической ориентации религиозных организаций не случайно. Прежде всего, надо иметь в виду, что изменились сами верующие. За редким исключением это люди, умом и сердцем приемлющие Советскую власть, принимающие участие в общем труде советского народа. Церковные организации не могут не учитывать этого.
Но изменились не только верующие, а и сами священнослужители. Многие из них выросли в советское время. И хотя они с детских лет находились под религиозным влиянием, их мировоззрение формировалось в условиях советской действительности. Это не могло не сказаться на их взглядах.
Изменение политической ориентации русской православной церкви и других религиозных организаций — сложный процесс. Долгие годы в церковном и сектантском руководстве шла внутренняя борьба. И сейчас находятся среди служителей культа и верующих лица, осуждающие нынешний курс русской православной церкви, церкви евангельских христиан-баптистов и др. Однако в наши дни это единичные голоса.
Говоря о религиозном модернизме, нельзя не упомянуть о настойчивых попытках некоторых богословов, церковных и сектантских проповедников «примирить» науку и религию. Причина этих попыток совершенно ясна. Давно прошли времена, когда религия могла открыто выступать против науки, преследовать мыслителей, прилагавших дорогу к истине. Прошли времена, когда по всей Европе пылали костры, на которых сжигали ученых, осмелившихся подвергнуть сомнению религиозные истины. Успехи современной науки столь очевидны, что отрицать их просто невозможно. Отсюда попытки убедить верующих, что религия не противоречит науке.
В наши дни православные богословы и сектанты пересматривают многие традиционные положения религии. И католическая, и православная церкви в течение многих столетий утверждали, что сфера их деятельности — «духовный мир» людей. Однако в последнее время в выступлениях некоторых католических деятелей можно найти критику капиталистических порядков, призывы решать такие проблемы, как безработица и нищета. В энциклике папы Павла VI «Популорум прогрессио», изданной в 1967 г., признается справедливым стремление людей «избавиться от нищеты», избавиться «от всякого угнетения». Это ли не модернизация религии!
Такие выступления понять нетрудно. Они вызваны желанием церковников сохранить свое влияние на верующих, ибо церковь, проходящая мимо жизненно важных проблем общества, не может рассчитывать на широкую поддержку верующих.
Проповедуя религиозное вероучение, служители культа по-новому толкуют многие «богодухновенные» истины. Например, некоторые из них заявляют, будто библейский миф о сотворении мира в шесть дней богом нельзя воспринимать буквально, ибо это иносказание. Таким путем они пытаются спасти миф, развенчанный наукой.
Новое звучание приобретают и некоторые проповеди. Если раньше православная церковь широко рекламировала аскетизм «святых», изнурявших свою плоть, то теперь к этому добавились призывы к аскетизму духовному. Ныне духовенство говорит уже о «духовных постах», поскольку все труднее убеждать людей в необходимости ограничивать себя в пище. «Истинный пост, — заявляют современные служители культа, — заключен не столько в ограничении пищи, сколько в изменении образа жизни, в воздержании от греха».
Видя, что верующие не проявляют особого усердия в посещении храмов, исполнении предписаний церкви, духовенство идет на уступки, упрощает обрядность. Вошли в церковную практику крещение на дому, заочная покупка свеч по чьей-нибудь просьбе, заказы на заочные требы. А ведь все это противоречит церковным канонам, церковным установлениям. Но что делать. В конце концов, самое важное для церкви сохранить паству.
Характерным для современных религиозных организаций является изменение отношения к женщине, которую раскрепостила Великая Октябрьская социалистическая революция. Как известно, среди верующих подавляющее большинство женщин. Вполне понятно, что в этих условиях подчеркивание традиционных христианских положений о неполноценности женщины, ее подчиненном положении в семье вряд ли будет способствовать укреплению веры у женщин. Поэтому служители всех культов настойчиво говорят теперь о равноправии женщин, о их большой роли в обществе и семье. На страницах «Журнала Московской патриархии» в последние годы появились материалы, в которых утверждается, что христианство «необычайно подняло авторитет женщин», сделав их равноправными в церковной жизни. Ну, а как же быть с теми библейскими изречениями, в которых говорится о том, что женщина — существо греховное, второсортное, предназначенное господом для подчинения мужчине? Они замалчиваются, если есть такая возможность, а если нет — трактуются по-новому. О том, как это делается, можно видеть, обратившись к ритуалу таинства брака, при совершении которого произносится фраза «жена да убоится мужа своего». Смысл этой фразы вполне ясен, но православные церковники утверждают, что понимать ее надо не прямолинейно. Слово «бояться», заявляют они, употребляется не в смысле рабского страха перед мужем, слепого повиновения ему, это «боязнь, какую мы чувствуем, когда опасаемся, как бы не оскорбить любимого человека своим поступком».
Особую заботу проявляет православное духовенство о том, чтобы сделать богослужения и обряды более понятными, более близкими верующим. Известны случаи совершения богослужений в православных храмах не на церковнославянском, а на русском языке (ведь подавляющее число верующих церковнославянского не знает). И хотя в данном случае имеет место прямое отступление от традиции православия, руководство церкви смотрит на это сквозь пальцы.
Можно привести много примеров, свидетельствующих о том, как новые веяния врываются в двери храмов, молитвенных домов, мечетей. Это процесс, вызванный самой жизнью, а не благими пожеланиями отдельных священнослужителей. От многого духовенство вынуждено отказываться, многое пересматривать во имя сохранения веры, во имя спасения религии. «Духовенство, — писал еще несколько десятилетий назад выдающийся пропагандист атеизма Е. Ярославский, — выбрасывает явно лишний, явно тяжелый, опасный балласт, чтобы спасти свой тонущий корабль».
Модернизация религии в наши дни свидетельствует о слабости религии, кризисе, который она переживает. Однако попытки осовременить ее, подновить, приспособить к условиям новой жизни оказываются тщетными, ибо нет такой силы, которая могла бы повернуть историю вспять, отменить законы исторического развития, ведущие религию к ее закату.
Рекомендуемая литература
«Вопросы научного атеизма». Вып. 2. М., 1966.
Если, по утверждению атеистов, святых не было, то как же могло возникнуть поклонение им?
Ответ. Если заглянуть в православный церковный календарь, то можно увидеть, что почти каждый день в году посвящен тому или иному святому. А всего в христианской церкви насчитывается около 190 тысяч святых. Поэтому некоторые дни посвящены празднованию не одного, а нескольких, а иногда даже сотен святых. Так 4(17) января — день празднования 70 апостолов, 6(19) апреля — 120 мучеников персидских, 29 ноября (12 декабря) — 370 различных мучеников.
Кто же такие христианские святые? В православном церковном календаре говорится: «Святая церковь в числе своих чад имеет великий облак свидетелей божьих, святых мужей и жен, которые в свое время подвизались на земле… Сей облак свидетелей так велик, что повествовать о них не достанет времени… Для прославления сих угодников божьих составлены нарочитые службы и памяти их отмечаются в годовом круге церковных праздников».
По утверждению духовенства, святые — это те личности, которые явились образцом христианского смирения и терпения, неустанно боролись за христианскую веру, погибали за нее, как мученики. К лику святых причислены, как говорят служители церкви, и некоторые сподвижники Иисуса Христа.
Но в действительности культ святых — явление не только христианское. Его корни уходят в далекое прошлое, к религиям древних народов. У первобытных народов, например, существовал культ предков, почитание умерших, которые якобы могут оказывать влияние на жизнь людей. Духам предков делались жертвоприношения, к ним обращались с просьбами о помощи, им приносили дары. Позднее у некоторых народов, в частности у древних греков и римлян, складывается культ героев, которые будто бы также могли оказывать покровительство людям. К героям при родовом строе причислялись старейшины родов или городов, законодатели и т. п. Многие из героев были вымышленными лицами. Так, спартанцы почитали легендарного законодателя своей страны Ликурга, жители города Аргоса — мифического основателя города — Аргоса и т. д.
Поделиться книгой: