Ледяная Кровь

Я развернулась, моя кожа начала нагреваться. — Так что — я теперь твой раб?

Из-за моей спины раздался ещё одни голос, взволнованный голос. — В чем смысл этого крика?

Я чуть повернулась, чтобы увидеть в дверях Брат Тисла, нахмурившего брови. Он мог быть похож на любого из стариков, живущих в моей деревне, когда я видела их ухаживающими за цыплятами или собирающими травы в горах. Если бы не морозный воздух и тонкий слой ледяных кристаллов, покрывающих каменные полы в коридоре позади него.

— Это не, похоже, на тебя, потерять самообладание, — отчитал он Аркуса.

— И у богов бы не хватила на нее терпения, — пробормотал Аркус, откидываясь назад в кресло.

Брат Тисл указал на другое кресло, которое стояло перед столом. — Пожалуйста, садитесь, мисс Отрэра.

Я села. Он пододвинул деревянный табурет и долго смотрел на меня. — Почему вы ушли?

— Как вы думаете, почему? У меня нет желания возвращаться в тюрьму.

— Вы не вернетесь.

— Брат Лэк сказал, что он не успокоится, пока солдаты не узнают, где я нахожусь.

Аркус сел в кресле, сжимая руки, глядя на Брата Тисла. — Я тебя предупреждал. Я же говорил, ему нельзя доверять. Но ты настаиваешь на том, чтобы видеть лучшее в людях.

— Мы можем обсудить это позже. Прямо сейчас мы должны спросить мисс Отрэра, почему она не обратилась к нам за помощью и вместо этого поехала в лес.

— Я испугалась, — честно сказала я. — Вы не сказали мне, почему вы привели меня сюда, какую роль я должна сыграть в вашем плане, по свержению короля. И ты, казалось, полагал, что это я начала тот пожар.

— А это сделала не ты? — спросил Аркус.

— Я не верю, что вы начали пожар, — быстро сказал Брат Тисл. — И я понимаю ваш страх. Но вы должны обещать никогда больше не уезжать. Это очень опасно в окрестных деревнях…

— Солдаты ищут меня, я знаю. Я проезжала мимо разрушенной деревни и наткнулась на лагерь беженцев.

— Ты ведь не позволила им увидеть себя. — Когда я промолчала, Аркус добавил еще более срочно: — не так ли?

— Ну, не намеренно.

Аркус выругался, и мой голос поднялся. — Я должна была помочь больной маленькой девочке! И я не верю, что они знали, о том что я Огнекровная. У меня не было никакого желания рассказывать ему, как девочка коснулась моей руки и заметила тепло моей кожи. — Они двигаются к побережью. Я не думаю, что они будут искать меня, даже если за мою голову объявлено вознаграждение в пять тысяч монет.

Аркус еще раз выругался. Брат Тисл поднял руку. — Мы знали, что есть награда, хотя я и не подозревал, что такая большая. Он закрыл глаза и помассировал лоб. — Меня беспокоит то, что эти беженцы расскажут солдатам о вашем присутствии. Существует меньшее вознаграждение за информацию о вашем местонахождении.

— О, — сказала я. — Я этого не знала.

Аркус взмахнул руками. — Разве это имеет какое-то значение?

— Возможно, нет.

— Обещайте, что больше не уедете, — мягко сказал Брат Тисл. — И тогда мы сможем обсудить то, что вы хотите знать.

Я пожала плечами. — Расскажите мне все, что вы планируете, и тогда я решу.

Лед потрескивал пол от стула Аркуса.

— Это он так истерит? — Спросила я Брата Тисл.

— Терпеливость богов, — пробормотал Аркус.

— Хватит, — сказал Брат Тисл. — Если вы не может пообещать, что не уедете, я ничего не могу вам рассказать. От нас зависит жизнь слишком многих людей.

— Вы поверите в мое обещание?

Он пристально смотрел мне в глаза так долго, что я думала, что он не ответит. — Да, — сказал он с нежным убеждением.

Я глубоко вздохнула. — Я вернулся, не так ли? Я решила, что хочу помочь. И я обещаю больше не убегать.

— Тогда пришло время обсудить нашу цель, что побудила привести вас сюда. — Он подался вперед, положив руку на трость. — Мы слышали слухи об узнике короля, который был мощным практиком в искусстве тепла.

Искусство тепла. Бабушка рассказывала мне, что когда-то это было значимо. Уважаемо. Почетно. Лед и огонь работали вместе для достижения целей и улучшения жизни. Это было давным-давно.

— Прежде чем отправиться в тюрьму, — продолжил он, — мы обеспокоили себя, чтобы узнать о вас больше. Например, никто из жителей в вашей деревне не обладал даром, в том числе и ваша мать.

Мои руки сжались. — Моя мама, — мягко сказала я, — обладала даром, более важным, чем способность нагревать воду без использования огня. Она была блестящей целительницей.

Он наклонил голову. — Так нам и сказали. Еще одна причина, по которой вы нас интересуете.

— И почему именно я вас интересую?

— Во-первых, в Темпезии осталось очень мало таких людей. Во всяком случае, у них мало сил. Вполне возможно, что вы самый могущественный Огнекровный, оставшийся в королевстве.

Волна дезориентации заламывала мои руки. В своей деревне я чувствовала себя одинокой, неправильно понятой. Но, по крайней мере, я лелеяла мечту, что когда-нибудь другой Огнекровный поможет мне понять, что бушевало в моем сердце и как с эти жить, как обуздать и использовать дар, не боясь причинить вред окружающим. Теперь оказалось, что я одна.

— Значит, все они были убиты во время набегов, — сказала я, нуждаясь в том, чтобы представить себе их смерть, проявить мое почтение, выполнить хоть эту мелочь.

— Некоторые, да, — сказал он. — Другие погибли в тюрьме. Но самые сильные часто попадают на королевскую арену.

Я выпрямилась. — Я слышала, что чемпион, который выигрывает на арене, может получить свою свободу, иногда даже занять место в королевском дворе. Но я думала, что это только для Ледокровных.

— Когда-то это было правдой. Вся практика закончилась при предыдущем короле, старшем брате Расмуса, который не любил бессмысленного кровопролития. Король Расмус же возродил эти состязания. Он забирает самых могущественных заключенных Огненной Крови и сравнивает их с его чемпионами Ледяной Крови.

— Может ли Огнекровный завоевать свою свободу? — спросила я.

Он заколебался. — Мы никогда не слышали о том, чтобы Огнекровный выходил живым.

Итак, даже самые могущественные из моего рода были убиты для развлечения короля. — Как это дошло до этого? — прошептала я. — Бабушка всегда говорила мне, что лед и огонь живут в мире.

Брат Тисл заговорил. — Когда Огнекровные пришли с моря в поисках новых и плодородных земель, даже наши мифы и традиции определяли нас как соперников. Мир был установлен, но, в конце концов, Огнекровные раздвинули границы своих территорий, сражаясь с землевладельцами, требуя больше земель.

— Это несправедливо, — возразила я. — Все было не так. Это был король Акур, который пытался изменить границы, существовавшие сотни лет. Огнекровные сделали землю плодородной, а он попытался ее забрать.

Брат Тисл склонил голову. — Огнекровных было намного меньше, поэтому они прибегли к убийствам Ледокровных высокого уровня. Когда это не привело к отступлению войск короля Акура, они убили некоторых из самых ценных членов его двора.

— В том числе и его жену, — сказал Аркус, его голос звучал, жестко по сравнению с мягкими тонами Брата Тисла.

— Несмотря на это, король Расмус сейчас там где его кровожадный отец остановился, — сказала я.

— Он намного хуже, чем когда-либо был его отец, — сказал Аркус. — Король Акур был, по крайней мере, щедрым, подавал милостыню бедным и улучшал города. Расмус же использует казну, чтобы сделать больше оружия, обучить больше солдат. Он мучает любого подозреваемого в измене, убивает баронов, которые ему противостоят, и подавляет всякий намек на мятеж, отправляя всех трудоспособных мужчин и женщин на границах, где они ничего не могут сделать.

— И все остаются голодными, — добавила я. — Спасибо Темпусу, аббатства и его монахи, похоже, в безопасности. И… ты кем бы ты ни был. — Я махнула рукой в сторону Аркуса.

Он не был монахом; Это было наверняка. В нем просто не было ничего монашеского. Он вел себя как воин, а говорил как дворянин. Его плащ и ботинки выглядели дорого, но он прятался в аббатстве.

— Король Расмус по-прежнему чтит бога северного ветра, — ответил Брат Тисл. — Он не рискнул бы разозлить Форса, причинив вред его последователям.

Я села прямо, и столкнулась взглядом с Аркусом. — И как вы думаете, мне удастся убить самого могущественного короля в нашей истории?

— Он не самый могущественный король в нашей истории, — парировал Аркус. — Беспощадность — это не сила. Тирания — это не сила.

Я была поражена, услышав, как он повторяет мои собственные убеждения. Фактически, со многим из того, что он сказал, я согласилась. — Даже ты, Ледокровный… — сказала я. — Ты тоже ненавидишь короля.

— Мы против того, как король Расмус осуществляет свое правление, — сказал Брат Тисл, взглянув на Аркуса. — Мы против его отсутствия сострадания.

— Отсутствия сострадания? — Внезапный гнев подняла меня на ноги. — Это ваше бледное описание короля, который пошлет своих солдат, чтобы стереть всю деревню из-за слухов о единственной Огнекровной? Мой грудь вздымался. — Дом, который я любила, моя мать, все уничтожено — все потому, что я родилась с даром, который некому не может помочь, не могу контролировать, и никогда не смогу от него избавиться!

Пламя вырвалось из моей ладони и заплясало по полу, подымаясь вверх по ножки стола. Аркус вскочил на ноги, рассёк воздух ладонью. Огонь был заморожен прежде чем смог распространиться на пергамент, разложенный на столе. Почерневшее пятно появилось на отполированном дереве.

— Успокойся, — сказал он, тяжело дыша.

Я свела мои руки вместе. Я ненавидела потерю контроля, которая сопровождалась сильными эмоциями. Медленно я вернулась на свое место и обхватила себя руками, глядя в пол. — Я говорю, что нужно показать королю такое же отсутствие сострадания. Привяжите его и натравите на него морозных волков. Это была бы более мягкая смерть, чем ту что он даровал многом.

— Мисс Отрэра, вынужден с вами не согласиться, — сказал монах, глядя на мои сжатые в кулак руки. — Чтобы исцелить царство, мы должны положить конец правлению короля Расмуса.

Облегчение переполняло меня, хотя я все еще кипела.

— Возможно, мы сможем продолжить эту дискуссию в другой день, — сказал он. — Легко забыть, что вы прошли через многие испытания, и все еще исцеляетесь.

Я спрятала свои трясущиеся ноги под моей мантией. Потеря контроля перед этими людьми никак не поможет мне. Если я буду шипеть и царапаться, как дикая кошка они никогда не будут мне доверять.

— Спасибо за травы и продукты, — сказала я искренне, стараясь успокоиться. — Брат Гамут хорошо обо мне позаботился.

— Первым делом вам нужно исцелить, — сказал Брат Тисл. — Любые другие вопросы можно обсудить, когда это будет сделано.

— Любые другие вопросы, — сказал Аркус, командным голосом, резонирующим в маленькой комнате, — будут решены, когда я скажу, что пришло время решить их. Мы сидим и ждем, пока трон…

Брат Тисл поднял руку. Удивительно, но Аркус замолчал.

— Поверь мне, мой друг, — сказал монах. — Мы ждали все это время, ища девушку. Время — наш враг, но иногда требуется терпение.

Аркус резко встал и задел мой стул, выходя из комнаты. Порыв холодный воздух ужалил меня в щеку, когда он проходил мимо.

Глава 9

В течение следующих нескольких дней мой темперамент охладел, а здоровье улучшилось. Я попросила Брата Тисла рассказать мне больше о том, что именно они хотят от меня, но он сказал мне сосредоточиться на исцелении, и расскажет все, когда почувствует, что я готова. Через три дня Брат Гамут объявил, что я выздоровела, и готова тренироваться. Он принес одежду и оставил меня, чтобы я переоделась в выцветшую белую рубашку, красную тунику поверх тёмных штанов и шерстяную накидку. Кожаные сапоги плотно прилегали к моим ногам, а волосы я завязала веревкой. Мне было поручено встретиться с Братом Тислом в месте между аббатством и лесом, где роща деревьев скроет нас от любопытных глаз.

На пути к западной двери, я прошла мимо трех монахов, мужчины и двух женщин. Мужчина носил волосы в тонзуре, а у женщин волосы были просто коротко обстрижены, едва доставая до висков. Они отошли в сторону, когда я проходила мимо, явно не стараясь скрыть своего отвращения. Очевидно, моя помощь во время пожара не убедила их в том, что я неопасна. Возможно, они все ещё думали, что огонь начался по моей вине.

Когда я вышла через западную дверь, занятая своими мыслями, мне потребовалось мгновение, чтобы заметить, что Аркус ждал меня.

Одет он был в голубую тунику и черные штаны, плотно прилегающие к накаченным мышцам бедер. Плечи его казались даже больше чем обычно, закрывая собой и без того тусклое солнце. На нем был капюшон без плаща, а на лице та же маска, что была на нем, когда он нашел меня в лесу. Маска растянулась у него на лице, закрывая нос и щеки.

Когда его глаза встретились с моими, я застыла, словно была обморожена.

Они были светло-голубые, маленькие кусочки льда, сверкавшие, словно застывшие драгоценности. Это были жуткие, потрясающие, красивые глаза. Если лед может быть прекрасным.

Я кивнула в знак приветствия и пошла вперед. Он последовал за мной, замедляя шаг, чтобы идти со мной вровень.

— Не смог удержаться от возможности увидеть, как Брат Тисл будет меня учить? — спросила я.

— От тебя очень многое зависит. — Его тон был сердечным, но отстраненным. — Мне нужно быть уверенным, что твои тренировки идут хорошо.

— Зачем? Твоя роль во всем этом остается довольно размытой.

Его челюсть сжалась, но его тон стал легким, когда он сменил тему. — Я должен был сказать тебе раньше; Я думаю, что это смело с твоей стороны пойти за Сестрой Пастель. — Он сделал паузу. — Спасибо.

Я остановилась в шоке, и повернулась к нему.

— За то что спасла её, когда я колебался, — закончил он, встречаясь со мной взглядом.

— Не такой храбрый как Огнекровная. — Я мяла край своей туники пока мы шли. — И я бы не смогла вытащить ее без тебя, — я поморщилась. — В любом случае, если вынести из этой история какой-то урок, я в большей опасности поджечь себя, чем кого-либо еще.

— Ну, не надо, — резко сказал он. — Я не собираюсь нести тебя всю дорогу до реки.

— Ты мог бы просто бросить лед на огонь, — указала я.

— И тебе было бы приятно ощущение льда на своей коже?

Я взглянула на него. — Вот почему ты бросил меня в поток реки? Ты был внимателен?

— Я был практичен, — ответил он, все еще глядя вперед. — Вода заливает огонь. Твое тепло отталкивает холод. Легче было подтолкнуть тебя в реку.

Его рассуждения были правильными, но его замечание о том, чтобы нести меня всю дорогу к реке раздражало. — Ты говоришь так, будто я тяжелая, как бык, — сказала я. — На прошлой неделе я была горящей палкой.

— Ты все еще худая.

— Возможно, если я наберу вес, ты больше не назовёшь меня палкой.

— Ты можете надеяться в один прекрасный день стать веткой.

Я резко взглянула на него, не в силах сдержать трепета от восторга, что он шутить со мной.

— Даже бревном, — предложила я.