– Корветам дистанцию с противником не разрывать. Необходимо затянуть ударные корабли кронсов в зону действия наших зенитных комплексов. На поверхности всем сидеть под маскировочными полями и ничем себя не обнаруживать. Огонь не открывать до моей команды. Пусть пока местные поработают, как смогут.
– Зафиксирован массовый пуск ракет с территории их самого крупного государства. Самоназвание «Россия». Вектор атаки – корабли кронсов, преследующие наши корветы. – оператор контроля пространства выделил точки старта ракет и их курсы на тактической проекции.
– А что остальные? У них ведь, кажется, есть территории более развитые и промышленно, и технологически.
– Со стороны других государств активности нет. Наблюдаю еще одну волну ракетных пусков с территории того же государства. Цель – корабли кронсов над северо-западной частью крупнейшего континента – голограмма пополнилась новыми данными.
– Так. Судя по опыту всех предыдущих вторжений кронсы будут действовать по стандартному шаблону. Сейчас они начнут долбить из космоса по обнаруженным точкам активного сопротивления, выявленным командным пунктам, узлам связи и скоплениям техники. Нас на поверхности они пока не видят. Поэтому сначала примутся за местные армии. Лид-капитан, – обратился генерал к начальнику аналитической службы – вы закончили планирование? Что мы можем сделать для них, не приведя в бешенство Старших?
– Прежде всего, господин командующий, необходимо понизить заметность войск аборигенов. Их техника и военная инфраструктура сейчас как на ладони. Отличные цели для кронсов. Надо срочно отправить к ним наши дроны и спрятать наиболее крупные и боеспособные части, базы и аэродромы под маскировочными полями. Далее системы наведения. Их слепые радары ничего толком не видят. С этим мы, с вашей санкции, уже работаем. Нам удалось влезть в некоторые их сети, где это было возможно. Передаем туда данные с наших сканеров, адаптированные под их системы. Получилось это не везде. Их каналы связи на удивление неплохо защищены. Но мы нашли вариант…
– Опустите детали, лид-капитан. Вы ведь решили вопрос?
– Да, господин генерал.
– Тогда продолжайте доклад.
– Авиацию аборигенов мы дронами замаскировать не сможем. Летают они довольно быстро, а дроны рассчитаны на сопровождение наземной техники. Придется использовать наши аэрокосмические машины. Но получится спрятать только отдельные группы их самолетов, да и то только до момента открытия огня. Но большего мы пока сделать не можем.
– План одобрен. Подготовьте соответствующий приказ. Я завизирую. Оператор контроля пространства, доклад.
– Наши корветы вошли в атмосферу. Мы потеряли четырнадцать кораблей. Потери кронсов тридцать пять ударных платформ. Еще девять получили повреждения и прекратили преследование. К границе атмосферы вслед за нашими кораблями двумя группами идут сто пятьдесят семь целей, но они замедляются. Похоже, в атмосферу нырять не будут.
– Да… Похоже, в этот раз их подловить не вышло. Ладно, подождем, – генерал посмотрел на тактическую проекцию. Оставшиеся в строю корветы продолжали снижение над крупнейшим континентом планеты, не прекращая вести огонь по преследователям. Жалкие остатки ракетного залпа местных средств противокосмической обороны уже находились между корветами и ударными платформами кронсов. Кентий с удивлением констатировал, что три ракеты все-таки прорвались к целям. Метка одной из них почти сразу погасла, а две другие вспухли взрывами, совместившись на голограмме с отметками двух кораблей преследователей.
– Фиксирую два попадания ракет аборигенов в корабли кронсов. Первая цель повреждений не получила. Вторая цель уничтожена. – в голосе оператора тоже слышалось недоумение.
– Местные сбили кронса?
– ИскИн проанализировал ситуацию. В бою с нашими корветами Кронс получил около десяти попаданий. Щит у него снесли полностью. Видимо, имелись и повреждения корпуса. Ракета местных его просто добила. Другая ракета попала в относительно целый корабль. Поле отразило удар поражающих элементов.
– Господин генерал, приказ на выдвижение дронов готов. – старший аналитик переслал командующему документ на подпись.
Кентий колебался долю секунды, но все же подписал приказ, невольно бросив взгляд на янтарный шар слева от тактической голограммы. Шар больше не был янтарным. Его цвет изменился, а появившееся мягкое свечение приобрело отчетливый оранжевый оттенок.
6 мая 2028 года.
19 часов 20 минут.
Окрестности города Выборг в сорока километрах от российско-финской границы.
Расконсервированная авиабаза ВКС России.
Виктор бежал по взлетно-посадочной полосе к своему вертолету с бортовым номером четырнадцать. Снятый с консервации и поспешно введенный в строй Ка-50, он же «Черная акула», выпущенный в конце девяностых годов двадцатого века, уже был подготовлен к взлету. По указанию Виктора техники навесили на него пару пусковых устройств для противотанковых управляемых ракет «Вихрь» и два блока НАР С-8 калибром 80 мм. Вихри наводились по лазерному лучу, и стрелять ими можно было на дальность до десяти километров. Двенадцати таких ракет должно было хватить для дальнего боя. Начиная с дистанции в четыре километра уже можно было использовать тридцатимиллиметровую автоматическую пушку, встроенную в корпус справа от кабины. Ну а для боя на двух километрах и ближе отлично подходили сорок неуправляемых ракет С-8.
Одноместных ударных вертолетов Ка-50 в свое время выпустили всего семнадцать штук. Несмотря на отличные результаты испытаний в боевых условиях во время войны в Чечне, министерство обороны по каким-то одним им понятным соображениям отдало предпочтение различным модификациям Ми-28 и двухместному Ка-52. Постепенно имеющиеся в войсках Ка-50 выходили из строя или переводились в разряд учебных машин, пока, в конце концов, шесть из них не были законсервированы до лучших времен. И вот эти времена настали. Трудно сказать, можно ли назвать их «лучшими», но уж какие есть. Зато отставной капитан Виктор Вершинин, имевший немалый налет на этой машине, вновь понадобился родной стране в трудный час, поскольку в рядах действующего состава армии на все шесть расконсервированных «акул» пилотов набрать не удалось.
Уже сидя в кабине вертолета, Виктор получил, наконец, полетное задание: ближнее прикрытие выдвигающейся к финской границе колонны реактивной артиллерии «Торнадо-С». Суета поднялась знатная. То, что что-то началось, стало понятно пару часов назад. Со стороны Питера все было пока тихо, а вот над территорией Финляндии довольно высоко в небе регулярно возникали бледные из-за большого расстояния вспышки. Враг не заставил себя ждать и схватился на орбите с немногочисленным космическим флотом инопланетных союзников, быстро заставил его отступить и начал десантирование наземной техники. Одной из точек высадки оказались центральные районы Финляндии. Сообщали, что еще десанты врага выброшены под Красноярском и Воронежем, а также где-то в Европе, Америке и Африке, но это где-то далеко, а Финляндия – вот она, в семи минутах лета.
Подняв машину в воздух, Виктор ввел в автопилот координаты точки встречи с колонной. На экранах радара и навигационной системы отображалась нереально четкая картинка с отметками всех окружающих дружественных сил. Пока только дружественных. Виктор знал, что спутников ГЛОНАС на орбите больше нет, но навигационный комплекс, вел себя так, как будто их там прибавилось раз в пять.
Почти сразу за периметром аэродрома за вертолетом Виктора увязался один из тех небольших шестиугольных аппаратов, которые часа полтора назад прилетели к авиабазе и стали неспешно барражировать вокруг нее. Средства ПВО по ним не стреляли, поскольку на экранах всех локаторов они четко распознавались как свои. Аппаратики были небольшие, явно беспилотные и даже слегка забавные. Со скругленными углами и короткими крылышками, чего раньше за техникой чужаков не замечалось. Если они пролетали в десятке метров над головой, то явно ощущался исходящий от них поток тепла, и слышалось легкое гудение на грани инфразвука. Многие на базе связывали странное поведение радаров именно с их появлением, хотя по времени эти два события не вполне совпадали.
Колонну Виктор встретил километрах в десяти от госграницы. Она растянулась по шоссе на несколько километров. Помимо самих установок залпового огня, которых Виктор насчитал двадцать штук, по дороге ползли транспортно-заряжающие и командно-штабные машины, радиолокационные комплексы и еще куча всякой вспомогательной техники. Охраняла все это великолепие мотострелковая рота на БМП-3, усиленная тремя танками и парой мобильных ЗРК Панцирь-С1. Главной причиной того, что враг еще не сжег их своими плазменными пушками из космоса или с атмосферных истребителей, являлись, по мнению Виктора, все те же шестиугольные беспилотники, кружившие над колонной в количестве трех штук. Малым колоннам и отдельным машинам, следовавшим без такого прикрытия, в последние несколько часов сильно не везло.
А через пять минут пришел совершенно невозможный в других обстоятельствах приказ: колонне и средствам сопровождения пересечь российско-финскую границу и следовать в направлении Хельсинки с задачей поддержать огнем отступающую от Тампере финскую танковую бригаду, понесшую большие потери.
Финская армия считалась одной из лучших в Европе. И, в общем, не зря. Убедившись сначала в тридцать девятом, а потом и в сорок четвертом году двадцатого века в том, что даже маленькая страна может отстоять свою независимость силой оружия, финны сделали правильные выводы. В отличие от своих прибалтийских соседей, отказавшихся от борьбы в середине прошлого века, да и теперь полагающихся только на защиту блока НАТО, финское государство нашло средства и возможности для создания сильной армии. Сорок тысяч человек личного состава, полторы сотни танков Леопард-2, закупленных в Германии, почти тысяча боевых машин пехоты и бронетранспортеров, восемьсот орудий полевой артиллерии и почти сотня реактивных систем залпового огня. С воздуха этой весьма значительной силе помогали сто двадцать вполне современных боевых самолетов, а с моря несколько десятков различных боевых кораблей и полк береговой обороны с крупнокалиберной артиллерией и противокорабельными ракетными комплексами. Вполне достаточно для нанесения неприемлемого ущерба любому агрессору. Вот только не в данном случае.
Сначала в космосе над севером страны вспыхнул бой, быстро превратившийся в бегство кораблей чужаков от превосходящих сил врага. Потом удар трех десятков русских ракет по входящим в атмосферу целям не принес никаких результатов. Все ракеты были с легкостью сбиты противником. Залп зенитно-ракетных комплексов NASAMS II, произведенных в Норвегии и недавно закупленных финской армией, тоже пропал зря, зато в ответ прилетел залп плазменных орудий, оставивший на месте боевых машин дымящиеся воронки. Причем ударам с воздуха подверглись не только позиции ПВО, но и многие гражданские и военные объекты вокруг Тампере. Сам город тоже принял на себя несколько залпов с орбиты. Начались пожары и паника среди населения. На удивление, взрывы при попаданиях плазменных зарядов получались не такими мощными, как можно было ожидать от цивилизации, обогнавшей человечество в развитии на полторы-две стони лет. Эффект оказался сравнимым с взрывами двухсоткилограммовых авиабомб, но с учетом того, что в город попало больше сотни зарядов, разрушения оказались значительными.
Часть вражеских кораблей осталась на орбите, выпустив в атмосферу авиацию. Остальные силы врага совершили посадку, высадили десант и занялись планомерным уничтожением всего вокруг. Жители Тампере и его окрестностей пытались спасаться на личных автомобилях, но дороги оказались во многих местах разрушены авиацией противника и забиты поврежденной и горящей военной и гражданской техникой. В итоге оказалось, что получить шанс на спасение можно лишь бросив машину и пробираясь пешком на юг или на север страны.
Министр обороны генерал-лейтенант Хейнриксон смог в условиях воцарившегося хаоса организовать контрудар танковой бригадой, дислоцированной в городе Парола, между Хельсинки и Тампере. Восемьдесят «Леопардов» при поддержке почти всей имеющейся авиации и собранных откуда получилось механизированных частей выдвинулись вдоль идущего от Хельсинки шоссе Е12 с задачей занять узкое межозерное дефиле в районе развязки с шоссе Е63 Турку-Тампере и по возможности продвинуться дальше в направлении самого атакованного города. Одновременно генерал пытался из разбросанных по всему югу страны подразделений собрать силы для прикрытия столицы. Собственно, отстоять Хельсинки он не надеялся, да и задачи такой ему президент не ставил. Но провести организованную эвакуацию населения было необходимо.
Через час после атаки на Тампере президент Финляндии официально обратился к союзникам по НАТО с призывом о помощи и передал в штаб-квартиру альянса все имеющиеся в его распоряжении данные о противнике. Было этих данных не очень-то и много. Фотографии и видео с мобильных телефонов и видеорегистраторов, сделанные беженцами, съемки с беспилотников, которые, правда, почти сразу сбивались противником. По этим разрозненным данным получалось, что сейчас в сторону Хельсинки движутся несколько десятков гибких многоногих машин, напоминающих гигантских мокриц, закованных в броню и окруженных слегка мерцающим сферическим полем. В небе быстрыми росчерками проносились смазанные силуэты истребителей или штурмовиков противника. Кому-то даже удалось заснять, как такой аппарат ведет огонь по скоплению машин на шоссе, и остаться при этом живым, чтобы передать военным эту информацию.
На просьбу о помощи из штаб-квартиры НАТО последовало невнятное бухтение со ссылками на тяжелую обстановку в центральной Европе. Немцы и французы действительно уже имели удовольствие разбираться с крупным десантом врага в окрестностях Страсбурга. Но было ясно, что это лишь повод, и что теперь вступает в силу известный всем закон джунглей: «Каждый сам за себя».
Тогда президент Яри Сигнеус обратился к своим соседям: России и Швеции, выразив готовность принять любую помощь, включая военную. Шведы обещали в кратчайшие сроки подготовить девять истребителей-бомбардировщиков «Грипен» для действий над территорией Финляндии и открыть границу для беженцев. Русские в ответ прислали план выдвижения на подступы к Хельсинки двадцати единиц РСЗО «Торнадо-С», стреляющих трехсотмиллиметровыми реактивными снарядами на расстояние до двухсот километров, и предложили нанести удар по наземной технике противника гиперзвуковыми ракетами комплекса «Кинжал» с истребителей-перехватчиков Миг-31К. Сигнеус принял предложение мгновенно. Референту показалось, что он даже не дочитал его до конца.
Пролетая над пограничным пунктом Торфяновка, Виктор с двухсотметровой высоты наблюдал, как через открытый со всех сторон погранпереход с ревом и грохотом проползают танки Т-80, составляющие голову колонны, а с финской стороны их приветствуют отданием чести пехотинцы на бронетранспортерах с опознавательными знаками страны Суоми.
– Кому скажи неделю назад, – усмехнулся Виктор.
6 мая 2028 года.
20 часов 40 минут.
Европейская часть России. Борт аэрокосмического истребителя.
Корра вела истребитель над центральной частью крупнейшего материка планеты в направлении на северо-запад. Задача ей была поставлена предельно конкретная: присоединиться к группе ударных самолетов аборигенов и обеспечить им маскировку от сканирования из космоса. Они собирались накрыть гиперзвуковыми ракетами наземные силы кронсов, продвигающиеся с севера в направлении нескольких крупных городов. Самой ввязываться в бой ей не то, чтобы запретили, но категорически не рекомендовали. Генерал Кентий хотел как можно дольше не раскрывать перед кронсами размер и возможности своей группы войск, поэтому участие в боях техники сводного десантного полка максимально ограничивалось.
Умом Корра такой подход понимала. Пока кронсы прощупывали оборону планеты и не рисковали выводить на низкие орбиты свою главную силу – тяжелые артиллерийские платформы. Командующий хотел убедить их в том, что кроме слабых местных армий им противостоят лишь весьма немногочисленные разрозненные подразделения, оснащенные высокотехнологичным оружием. Если враг поверит в такой расклад, то над городами появятся крупные корабли, способные достаточно быстро сравнять их с землей. Именно по этим кораблям Кентий и готовился нанести удар своим главным козырем – противоорбитальными зенитными комплексами.
В качестве плана это выглядело замечательно, но картины, которые Корра наблюдала на экранах нижнего обзора истребителя, вызывали у нее глухой протест. Армии аборигенов просто избивали. Их расстреливали с орбиты, их утюжили аэрокосмические силы кронсов, а в местах высадки десанта еще и расстреливали наземные бронемашины врага. Дронов, накрывающих союзников маскировочными полями, катастрофически не хватало, да и там, где они были, аборигены не сидели под маскполями тихо, как мыши. Они пытались отбиваться, не пускать врага к своим городам, а как только они открывали огонь, эффективность маскировки резко снижалась…
Слева открылся вид на большой город. Навигационная система подсказала, что он имеет самоназвание Москва (или Мозсква?). Город местами горел. Его явно обстреливали с орбиты, а может и штурмовики прошлись. Но площадь пожаров не казалась катастрофической. Похоже, работали относительно мелкие калибры, да и поле подавления не давало плазменным зарядам показать всю свою мощь.
Через пять минут на боевой проекции засветились зеленым точки самолетов аборигенов. Они только что взлетели со своей базы. Корра заложила крутой вираж со снижением и увеличила скорость, чтобы успеть накрыть машины союзников маскировочным полем своего истребителя, а то посбивают нафиг, мяу сказать не успеют.
Местные пилоты довольно резво набирали высоту. Корра, немного подумав, решила занять позицию над их строем. Внешне аборигены никак не отреагировали на появление чужого истребителя. На их радарах ее машина имела пометку «свой». Общаться с союзниками Корре строго запретили, но слушать-то их переговоры никто не возбранял.
Отдав ИскИну соответствующее распоряжение, Корра приготовилась подслушивать. Компьютер на удивление долго возился с взломом местного алгоритма шифрования. Только через пару минут он начал воспроизводить запись.
– Кинжал-1 Земле. Как связь?
– Здесь Земля. Кинжал-1, слышу тебя нормально.
– У нас гость. Пристроился шестым над нашим строем. Выровнял скорость и дистанцию.
– Вижу. Ничего не предпринимайте. Ваш случай не первый. Атаковать он не будет. Но и в бою вряд ли поможет. У него, видимо, приказ только маскировать вас.
– Понял тебя, Земля. Продолжаю выполнение задачи.
– Удачи, Кинжалы. Сегодня она вам понадобится.
Ничего необычного. Стандартные переговоры командира группы с базой. Но вот минут через пять, началось более интересное.
– Союзник, ты меня слышишь? – судя по голосу говорил тот же пилот, что вел переговоры с базой, – Если слышишь, крыльями покачай, что ли… А, блин, у тебя и крыльев-то нет. Ну тогда горку сделай. Капитан Никифоров тебя вызывает. Позывной Кинжал-1.
Корра не стала реагировать таким образом, как просил капитан, но небольшой намек из чисто хулиганских побуждений решила все-таки сделать. Она чуть сбросила скорость, а потом восстановила прежнее положение.
– Хм… – раздался в наушниках шлема боевого скафандра голос Никифорова, – Это было «Да»?… Ну, будем считать, что слышишь. Ты мне скажи, союзник, вы почему такие вялые? Два часа, как эта канитель началась. Половина наших самолетов уже на земле догорает, если, вообще что-то, кроме пепла от ребят осталось. А вы что же? Башни ваши молчат, не стреляют по гадам, которые наши города жгут… Нет, за маскировку вам спасибо, конечно. Без нее нас бы уже всех сожгли давно. Но и так мы долго не протянем. Зачем вы прилетели? Чтобы нас раскатали не за три часа, а за сутки?
Корра молчала. Она знала все ответы. Но на душе от этого не становилось менее погано.
– Не отвечаешь? – в голосе капитана Никифорова не слышалось злости или раздражения. Только разочарование. – Значит, нечего тебе ответить или не можешь просто. Тогда просьба к тебе. Как выйдем на рубеж пуска ракет, мы все пять штук запустим одновременно. Ты летаешь быстро. Бросай прикрывать нас и лети за ракетами, маскируй их. Пусть их увидят как можно позже. Может и вломим поганцам напоследок. Там в каждой боеголовке такой заряд… жаль, если зря пропадут.
Корра сильнее сжала джойстик управления. Поколебавшись минуту, она отдала ИскИну приказ установить связь с базой.
– Борт-35 вызывает Главного.
– Слушаю тебя, тридцать пятый, – сразу откликнулся мастер-майор Кэлви, командир их эскадрильи.
– На связь вышел лидер группы ударных самолетов, которую я сопровождаю.
– Ты ему ответила?
– Нет. В соответствии с приказом я не отреагировала.
– Все верно сделала. Чего он хочет?
– Предлагает после пуска ракет оставить их группу и лететь вместе с ракетами как можно ближе к цели, маскируя их от сканеров кронсов.
– Это разумно… Но самолеты сразу собьют. Ну, или почти сразу, если те будут активно маневрировать. Все же с орбиты в такую цель плазмой не так просто попасть.
– Прошу выделить еще один борт для сопровождения союзников на базу после пуска ракет.
– Нет у меня свободных бортов, Корра, – после некоторой паузы ответил командир. – Я тебя хорошо понимаю. Самому противно… Но помочь ничем не могу. Сделай, как он просит. Мужик дело говорит. Надеюсь, они сумеют спасись, хотя бы вовремя покинув машины.
– Я поняла, командир. Все сделаю.
Минут десять прошло в молчании. Потом внизу Корра увидела еще один крупный город, раскинувшийся в дельте реки, впадающей в относительно узкий залив. Его название состояло из двух частей, и было совершенно непроизносимым. Во многих местах тоже поднимались дымы. Пожалуй, их было даже больше, чем над столицей. Где-то ближе к центу сверкнула яркая вспышка, затем еще одна, и еще. Город продолжали обстреливать с орбиты.
– Земля, здесь Кинжал-1, вышли на рубеж пуска ракет. – Корра вновь услышала в наушниках голос капитана Никифорова.
– Кинжал-1, здесь Земля. Примите целеуказание.
– Пакет получен… ракеты готовы к пуску.
– Пуск разрешаю.
Под каждым самолетом сопровождаемой группы висело всего по одной ракете. Прямо по центру фюзеляжа. Стартовали они, как и обещал капитан, одновременно. Пять огненных хвостов устремились к горизонту.
– Давай, союзник. Помоги им дойти до целей, – в голосе Никифорова прозвучала стальная твердость.
– Удачи вам, парни, – не включая связь произнесла Корра.
Ее истребитель сделал крутую горку и рванул вслед за резво уходящими к целям ракетами.
– О…! Вот это точно было «Да», – в голосе Никифорова слышалось одобрение. – Спасибо, союзник.
До боли стиснув зубы, Корра вывела двигатели на форсаж.
6 мая 2028 года
21 час ровно
Шоссе Е18 Выборг-Хельсинки в 30 километрах от города Котка.
Колонна остановилась. Впереди двухсотметровый участок шоссе перестал существовать, представляя собой цепь дымящихся воронок и груду обгоревшего до неузнаваемости перекрученного железа. Лес по обеим сторонам дороги вяло горел, источая облака дыма, которые ветер быстро сносил в сторону моря.
На обход разрушенного участка потребовалось бы много времени, поэтому Виктор не удивился, увидев сверху, как «Торнадо-С» сползают с шоссе и экипажи начинают переводить их из походного в боевое положение. Как помнил Виктор, процедура эта не должна занять боле пяти минут, даже с учетом времени на выбор позиции. Значит, решили стрелять отсюда. Видимо, уже могут достать до целей, хотя по плану должны были пройти почти до самой Котки. Пехотинцы рассредоточивали и маскировали свою технику, хотя в эффективности этих мер Виктор сильно сомневался. Почти сразу с двух платформ на базе КАМАЗов взлетели беспилотники и бодро пожужжали на визуальную разведку прилегающей территории, разойдясь в разные стороны.
Изготовившись к стрельбе, системы залпового огня замерли в ожидании команды. Похоже, преждевременная остановка сбила заранее намеченные планы, и теперь приходилось ждать выхода на позиции остальных участников операции.
Прошло минут пятнадцать. Виктор бросил взгляд на топливный индикатор. Уже скоро нужно будет возвращаться на базу. И тут команда все-таки поступила. Сверху одновременный полный залп двух десятков «Торнадо-С» выглядел завораживающе. В сполохах огня и тучах мгновенно поднявшейся пыли, смешанной с дымом, с направляющих ежесекундно сходили по два десятка трехсотмиллиметровых реактивных снарядов, и уносились к горизонту огненными метеорами. Через четверть минуты в воздухе их одновременно находилось двести сорок штук, напоминая неудержимую ревущую лавину.
Отстрелявшись, машины РСЗО сразу начали подготовку к смене позиции. Оставаться на месте категорически не рекомендовалось. На переход в походное положение требовалось около минуты, но этой минуты им никто не дал. Находясь чуть сбоку от занятых артиллеристами позиций, Виктор хорошо видел, как прямо из чистого неба яркими молниями по ним начали бить плазменные заряды. Двенадцать пусковых установок мгновенно превратились в разлетающиеся во все стороны осколки раскаленного железа, смешанные с комьями дымящейся земли. Остальные машины уже успели начать движение, и первый залп пришелся по ним не так точно. Тем не менее, два Урала сначала перевернуло ударной волной, а в следующее мгновение плазма настигла и их. Пехоте тоже изрядно досталось, но поскольку техника роты сопровождения огня не вела, точно навестись на нее враг, видимо не сумел. Все-таки носящиеся над полем боя небольшие аппараты союзников свое дело делали неплохо, и маскировка худо-бедно работала. Тем не менее, даже удар по площадям наделал много бед. Треть боевых машин пехоты горела. Потери личного состава с воздуха оценить оказалось сложно, но то, что они велики, сомнений не вызывало.
Прицельно-навигационный комплекс взвыл сигналом тревоги. Ярко-красными точками на дисплее радара одновременно обозначились две группы целей: две воздушных, заходящих на позиции РСЗО с моря, и три наземных, приближающихся со стороны материка от населенного пункта Рейткалли. Вертолет Виктора нес в подвесных контейнерах оружие типа воздух-земля. Виктор решил, что пробовать свои силы в воздушном бою, имея против двух врагов лишь тридцатимиллиметровую пушку, будет несколько неразумно, и бросил машину в вираж, одновременно уходя от встречи с воздушным противником и ложась на курс в сторону наземной угрозы.
Вражеским штурмовикам явно было не до Виктора. У них в достатке имелись наземные цели. Первый же залп разнес в пыль две транспортно-заряжающие машины. Перевозимые ими снаряды взорвались, и в воздух поднялись внушительные столбы огня и дыма. Тем не менее, силы прикрытия не собирались так просто сдаваться. Приданные артиллеристам зенитно-ракетные комплексы Панцирь-С1 открыли огонь. Ракет их расчеты не жалели, понимая, что по таким целям второго шанса выстрелить им не дадут. Каждый из Панцирей выпустил весь боекомплект: по двенадцать самонаводящихся ракет, и буквально через десять секунд, кода расстояние до противника сократилось до четырех километров, комплексы открыли огонь из спаренных тридцатимиллиметровых пушек. Безумная скорострельность этих зенитных автоматов позволяла выплевывать в сторону цели почти сотню снарядов в секунду.
Виктор видел, как взрывается и горит техника на земле, как тянутся к еще плохо различимым целям росчерки зенитных ракет и трассы снарядов автоматических пушек. Писк радара отвлек его от картины битвы. На сцене появилось новое действующее лицо, помеченное навигационной системой, как союзник. С ревом разорвав плотную околоземную атмосферу, чужой истребитель, похожий на трехгранный наконечник копья, промелькнул над разбитыми позициями РСЗО и унесся в сторону приближающихся вражеских штурмовиков. Детали воздушного боя Виктор не рассмотрел. Вспышки выстрелов плазменных пушек, пятна попаданий на сферических защитных полях, взрывы зенитных ракет и мелкие на таком расстоянии отблески разрывов тридцатимиллиметровых снарядов. Через несколько секунд две покореженных и оплавленных вражеских машины огненными болидами рухнули в лес.
Союзнику тоже досталось. Во всяком случае, он больше не мог держать такую высокую скорость, как в начале боя, немного рыскал на курсе, а защитное поле вокруг его корпуса едва-едва просматривалось. Тем не менее, выходить из боя он не собирался, и, обогнав сверху вертолет Виктора, устремился к трем оставшимся противникам, с удивительной для наземных машин скоростью приближавшимся к медленно отползающим от места боя остаткам колонны.
Виктор выжимал из своего Ка-50 максимум доступной скорости. Десяток километров, отделявших прикрываемую колонну от вражеских танков (а как их еще назвать?), не давали медлительной земной технике ни малейшего шанса уйти от быстрых машин врага. Союзник, естественно, успел первым. Прицельный комплекс вертолета еще только начал наводить на цели противотанковые ракеты Вихрь, а впереди уже кипел бой. Снизу, от трех вражеских машин, к отчаянно маневрирующему истребителю чужих неслись вереницы огней, причем некоторые из них явно меняли траекторию полета вслед за выделывающим немыслимые кульбиты воздушным противником. Защитное поле истребителя полыхнуло вспышкой попадания, потом еще раз, но машина пока держалась, и ее пилот даже успевал отвечать огнем на огонь.
Расстояние быстро сокращалось. Вражеские танки, выглядящие, как здоровенные и довольно мерзкие многоногие жуки, продолжали рваться вперед. Зуммер прицельного комплекса сообщил, наконец, о готовности Вихрей к пуску, и Виктор не медля ни секунды, отправил их к целям. Все двенадцать штук: по шесть из каждой пусковой установки. Теперь до четырехкилометровой дистанции Виктор оказался безоружным, поэтому он бросил вертолет к земле и спрятался за небольшим пригорком, продолжая сокращать дистанцию с противником по дуге в обход возвышенности.