Над Уралом-рекой

Просвещение и культура

В первой половине XIX века почти все учебные заведения в городе носили военный характер, к 1860-м годам было одно уездное и три приходских училища, открытых в 1832, 1851 и 1859 годах, за оставшиеся сорок лет XIX века открылось 6 женских и 4 приходских училища. Учрежденное в 1832 году женское училище преобразовали в Институт благородных девиц, который в 1889 году получил новое здание. Оно выходило на две улицы: довольно растянутым двухэтажным фасадом на Неплюевскую, из-за чего восточную часть ее даже стали звать Институтской, торцом другого большего объема ― на Орскую улицу (сейчас это Пушкинская, 53). В 1868 году открывается ремесленное училище, на следующий год мужская гимназия, еще раньше женская прогимназия и в 1868 году женская гимназия, которой с 1879 года отдали первое здание Неплюевского училища. Об этих учебных заведениях очень подробно написано у П. Н. Столпянского в книге «Оренбург».

Интересна оценка Оренбурга в отношении просвещения современником, генералом Ф.И Лобысевичем в историко-статистическом очерке «Город Оренбург», изданном в 1878 году. «К чести Оренбурга, ― пишет он, ― можно отнести его учебную обстановку. В городе находятся... столько учебных заведений, сколько мало бывает в наших губернских городах». Это свидетельство человека, отнюдь не склонного к преувеличениям. Но нельзя забывать, что так выглядел Оренбург лишь на фоне своих собратьев, где дело обстояло весьма неважно. В целом-то образование оставляло желать много-много лучшего. Даже через четверть века после этого, в 1903 году один учащийся приходских училищ приходился на 37,8 человека обоего пола. «Здесь есть, ― продолжает Лобысевич, ― одна книжная лавка, две частные библиотеки, очень порядочная и большая библиотека казачья, с платою за право чтения в ней 5 р. в год, небольшая библиотека при отделе географического общества, при юнкерском училище и при окружном штабе, но, бесспорно, лучшая и полнейшая библиотека ― при военной гимназии... очень жаль только, что она не предоставлена пользованию общества и составляет, как мебель, исключительную принадлежность гимназии».

Населения в Оренбурге по однодневной переписи 1875 года было 42123 человека. Число же учащихся во всех учебных заведениях как военных, так и гражданских доходило до 3000, то есть 1 учащийся на 14 человек населения. Но отношение это не совсем верно, так как в учебных заведениях был большой процент приезжих, не горожан Оренбурга.

Учебные заведения, не относившиеся к военному ведомству, часто не имели своих зданий и занимались в арендуемых частных домах. Это касалось особенно приходских училищ, ни одно из них не имело своего дома. 2-е городское училище, открытое в 1890-е годы, сначала тоже не имело своего помещения. В этой связи возникали разные проекты. Ходатайство о строительстве собственного дома для училища было возбуждено в 1896 году. Попечитель учебных заведений сообщил думе и о непригодности здания 1-го городского училища, которое пришло в ветхость (сейчас в нем помещается детская художественная школа, но здание подверглось капитальному ремонту, одето кирпичом, стены укреплены столбами, принимающими нагрузку перекрытия). В думе возникает проект постройки одного здания для обоих училищ в центре, там, где теперь здание сельскохозяйственных организаций, а тогда был сад, называвшийся регентским. Затем решили строить два разных здания, для 2-го на Госпитальной площади, за Неплюевским кадетским корпусом, где были прежде складочные амбары соли, а для 1-го примерно там, где сейчас здание 2-й школы. Это решение было принято после шестилетних раздумий в 1901 году. Построили же только первое здание, в нем сейчас помещается УКП института инженеров железнодорожного транспорта (Коммунаров, 16, на углу Госпитального переулка). Второе осталось на бумаге.

Был в Оренбурге и учительский институт, но недолго. Он открылся в 1878 году и помещался в бывшем здании 2-го эскадрона Неплюевского училища (сейчас школа № 30). Набор в институт прекратили с 1894 года, хотя необходимость в учительских кадрах не могла исчезнуть за 16 лет его существования, ведь при его открытии попечитель указывал на «полное отсутствие контингента учителей в Оренбургском округе не только для средних учебных заведений, но и для низших». В том же здании открылось реальное училище.

Нужно отметить еще и специальное училище ремесленное. Оно появилось в 1868 году, получило помещение бывшего ордонансгауза (Советская, 3). Здание тогда было еще одноэтажным и симметричным фасадом на главную улицу. Цель училища была двоякой: во-первых «дать возможность дарового приюта, образования и воспитания детям беднейших жителей граждан Оренбурга всех сословий», во-вторых «содействовать распространению ремесленных знаний в крае, чрезвычайно нуждающемся в предметах ремесленной промышленности». П. Н. Столпянский отмечает, что «главною целью при образовании ремесленного училища была филантропия», он считает это одной из- характерных черт Н. А. Крыжановского, последнего генерал-губернатора, который был инициатором открытия не только ремесленного училища, а «всегда искренне заботился ― конечно, насколько мог и насколько позволяли обстоятельства ― о низших мира сего».

В первые 10 лет в нем обучалось 137 учащихся, из них 55 окончили курс. Интересны сведения, собранные через некоторое время, о их дальнейших занятиях. Оказалось, что 24 состоят учителями в казачьих школах или работают в войсковых мастерских, 6 являются учителями сельских школ, 5 ― мастера в башкирском конном полку и линейных батальонах, 15 работают в различных мастерских.

Вскоре старое здание стало слишком тесным для училища. Но перестраивать его стали только в 1899 году, выхлопотав у министерства народного просвещения деньги. Пришлось раскошелиться и городу, так как расходы оказались, как бывало почти всегда, выше сметных. С северной стороны пристроили помещение на три окна по главному фасаду, надстроили второй этаж, окончив работу в 1900 году. В этом виде дом существует и сейчас.

Нельзя обойти и существование во второй половине века татарской учительской школы, открытой в помещении ликвидированной в 1868 году киргизской. Для нее и было перестроено старое здание пограничной комиссии, которое сохранилось до наших дней (Советская, 7). Татарская школа просуществовала до 1890 года, на ее место в тот же дом была переведена из Орска учительская киргизская школа. Половина ее воспитанников, ― отмечает П. Н. Столпянский, ― русские.

Кроме военных и гражданских, в Оренбурге были и духовные или только подчиненные духовному ведомству учебные заведения. В 1860 году открыли духовное училище, в 1884 году в только что законченном здании открылась семинария, а напротив, на той же площади без имени, с 1889 года начало работать женское епархиальное училище. Оба здания хорошо сохранились (ул. Челюскинцев).

Развитию научно-исследовательской работы в Оренбурге значительно способствовал основанный в 1861 году губернский статистический комитет. Большую работу вел Оренбургский отдел Русского географического общества, открытый в 1868 году. Особенно много сделала Ученая архивная комиссия, образованная в 1887 году, главным образом для разработки генерал-губернаторского архива, но деятельность которой вышла далеко за эти рамки. Комиссия помещалась в небольшом двухэтажном здании на самом берегу над Уралом, там, где теперь водоканал. Здесь же, несмотря на тесноту, отвели помещение для Историко-этнографического музея, созданного при архивной комиссии. Видную роль в ней играли историки

А. Н. Добросмыслов, С.Н. Севастьянов, П. Н. Столпянский, Ф. М. Стариков, И. М. Чернавский, И. С. Шукшинцев; археологи А. А. Аниховский, И. А. Кастанье, А. В. Попов, преподаватель А. П. Гра и другие. Комиссия издала 35 выпусков «Трудов». Отдел географического общества опубликовал 141 работу в 25 выпусках «Известий» и 4 выпусках «Записок». Лучшими исследованиями считаются работы геодезиста-картографа А. А. Тилло, метеоролога А. И. Оводова, геолога Д. Н. Соколова, историка А. Е. Алекторова. Один из председателей отдела РГО Л. М. Мейер в 1861―1862 годы руководил экспедицией Генштаба в «Киргизскую степь» и вел геологические исследования на реке Эмбе.

Культурная жизнь городского общества не была особенно содержательной и разнообразной. Кроме актерских трупп, приезжавших на гастроли, постоянно работал только один городской театр. Основание его принято относить в 1856 году. В 1860-е годы театр получил помещение бывшего манежа Неплюевского училища. Труппа его менялась. Наиболее сильной она была в 70-е годы. На сцене театра выступали Стрепетова, Писарев, Свободин. В 1891 году здесь пел молодой Федор Шаляпин, приехавший в составе украинской музыкально-драматической труппы. В Тополевом саду, который был разбит в 1889 году, действовал летний театр, где в сезон выступали приезжие труппы. На Конно-Сенной площади построили временное помещение для цирка, а потом, когда этот участок в 1899 году отвели под строительство Народного дома, цирк устроили там, где сейчас спортплощадка ГПТУ рядом с Домом быта. В Народном доме выступали самодеятельные и профессиональные артисты. Здание просуществовало до начала 60-х годов нашего века. Вместо него построили другое, где ныне помещается Театр музыкальной комедии. Кинотеатры в Оренбурге появились во второй половине 1900-х годов. Об этом можно судить по рекламе. Например, в октябре 1908 года в «Оренбургской газете» было такое объявление: «Театр «Синемо» Чаринова, рядом с новой кондитерской. Ежедневные сеансы в четырех больших отделениях».

В 1915 году работало пять кинотеатров, все они были на Николаевской улице и имели довольно звучные имена: «Аполло», «Кок», «Люкс», «Олимп», «Фурор».

Отдых людей являлся статьей немалого дохода предпринимателей. В 1874 году купец Каретников построил на бульваре над Уралом деревянный «вокзал», что означало зал, где играл оркестр. Был там, конечно, и буфет. Через восемь лет вдова его просила управу продлить аренду, указывая на то, что были затрачены средства, занятые в банке, а в пожар 1879 года покойный муж ее потерял имущество и платить нечем. Управа нашла заявление купчихи Каретниковой «заслуживающим уважения», но по истечении срока контракта все-таки передала содержание некому купцу Спиридонову, который, пользуясь пунктом договора о праве передачи, сразу уступил права «временно» оренбургскому купцу Александру Афонасьеву Белову. Этот совершенно неграмотный человек, ― он еле мог расписаться, ― должно быть, обладал большой практической сметкой: он сумел заключить с управой договор на 25 лет, построил на каменном фундаменте зал с рестораном и всем к тому полагающимся, назвав его «вокзал Белова». Бульвар огородили, вход устроили перед вокзалом, выделили отдельный павильон для фруктовых вод, открыли цветники и т. п. Купец богател, строил дома в городе, одно дворовое место с двумя домами стал сдавать в аренду под отделение тюрьмы, прозванное «Беловской». За бульваром закрепилось стихийное название «Беловка», которое параллельно с официальными бытует уже около 100 лет.

Кроме бульвара и Тополевого сада были еще небольшие посадки, относящиеся к 1892 году. Одни ― за Неплюевским кадетским корпусом, здание которого построено в 1872 году, другие ― у нового кафедрального собора на бывшей части Сакмарской площади. В этих садах развлечений не было, и доступ был бесплатным. Сад же Караван-Сарая для широкой публики не предназначался.

Местом летнего отдыха еще с первой четверти XIX века служила Зауральная роща, где устраивались и увеселения. В конце 1890-х ― начале 1900-х годов на высоком берегу Урала силами учащихся был устроен сад с участками питомника и цветника, выставочным помещением, павильонами, площадкой для игр и прочим. Называлось это место «Марсово поле». По форме оно напоминало прямоугольный треугольник, длинный катет которого, обращенный к Уралу, имел длину около 220 метров, а короткий около 150 метров. Некоторые фрагменты устройств сохранились, например, остатки бассейна или фонтана. Весь сад был огорожен, у главного входа ― будка сторожа, так что доступ посторонним оказывался со стороны Преображенской улицы закрыт. На берегу Урала существовал еще один сад ― генерал-губернаторский. Он располагался на спуске перед бывшим генерал-губернаторским домом.

Архитектура

Почти все постройки последних десятилетий XIX века сохранились до нашего времени, многие из них, правда, несколько измененными. В конце 1870-х годов в моду вошел стиль, условно называемый «кирпичным». Это был полный отказ от каких-либо штукатурных покрытий и лепных украшений фасадов. Все выполнялось в кирпиче с небольшими добавлениями естественного камня, им часто облицовывался цоколь. В наружной кладке применяли высококачественный лицевой кирпич. Он был не только обычной формы, но и лекальный, то есть с торцом, имеющим криволинейную, или иную, зачастую довольно сложную, форму. В кирпиче повторялись профили классической архитектуры. Потребность привела к развитию производства соответствующих сортов кирпича, а также к «механизированной обработке камня. Из последнего вырезали капители и базы колонн, замковые камни. Нужно заметить, что капители были довольно далеки от классических норм и в лучшем случае являлись более или менее удачными трансформами классических. В кирпичном стиле строились и жилые, и промышленные здания. Этот стиль и родился в связи с производственными постройками, где он более органичен. Достаточно сравнить, например, водонапорную башню депо станции Оренбург или здание мельницы на Ташкентской улице с любым из жилых или конторских домов, чтобы в этом убедиться. Выполненная в кирпиче ордерная архитектура, особенно с применением колонн (чаще это полу- или трехчетвертные колонны) воспринимается как несколько надуманная и огрубленная. Тем не менее можно найти несколько вполне удачных построек кирпичного стиля.

Не сдавали своих позиций эклектика и стилизаторство, появившиеся в Оренбурге в середине XIX века. Под эклектикой в архитектуре понимается сочетание в декоре зданий различных исторических стилей. Она отличается отсутствием органической связи между конструкцией и декором. Широко использовались бутафорские детали, например, на совершенно ровной стене выполнялись из штукатурки пилястры, русты и т. п. Иными словами, на гладкий дом-блок надевалась красивая одежда. Хорошим примером этого может служить уже упоминавшийся дом татарской, а затем киргизской школы, декор которого выполнен в восточных традициях (Советская, 7).

Из значительных зданий в это время построены дом для почты и телеграфа в 1875 году (Цвиллинга, 1) [70], неподалеку от него в 1872 году здание для Неплюевского кадетского корпуса (сейчас помещение мединститута на Парковом проспекте); в 1874 году на Набережной Урала первое пятиэтажное здание Оренбурга ― для военной прогимназии, преобразованной позже во 2-й кадетский корпус. В 1875 году начал новое строительство на Неплюевской улице владелец пивного завода А. Ф. Клюмп. Прикупив соседнее место, которое, так же как и его первое, проходило через весь квартал, он со стороны переулка построил в 1878 году глубокие сводчатые подвалы с кирпичным зданием над ними. На следующий год он просит разрешения на дальнейшие постройки, главными, хотя и торцевыми, фасадами выходящие на Неплюевскую. Они сохранились, но во многом изменили свой первоначальный вид. Еще узнаваемо здание по Ленинской, 17. В середине 1870-х годов на дворовом месте, которое занимало весь торец квартала между Николаевской и Почтовой улицами по Эссенской строит дома купец Е. И. Иванов, долгое время служивший членом управы. Дом, где теперь помещается читальный зал областной библиотеки, сдавался на первом этаже под лавки, в другом угловом доме сначала помещался сам хозяин.

С развитием капитализма в Оренбурге значительно увеличилось вкладывание капитала в недвижимость. Строили или приобретали дома как доходные, так и гостиницы, в которых была необходимость в связи с развитием торговли. Ряд предпринимателей, кроме заводов и других производств, владел домами. Больше всего было их у Хусаинова, Зарывнова, Панкратова, Юрова, Деева. Когда после революции происходила национализация, у вышеперечисленных граждан было реквизировано соответственно 18, 11, 9, 6, 5 крупных домов в разных частях города[71].

Среди купеческих особняков этого периода своей выдержанностью, хорошим вкусом отличается бывший дом купца В.Д. Гершен-Горина, а затем Брагина (Хлебный пер., 4). Но в большинстве своем покои эти выделяются излишней пышностью в украшениях. Желание «переплюнуть» других при отсутствии вкуса у заказчика, с которым архитектор вынужден считаться, приводило к различным несообразностям.

Наиболее типичный дом зажиточного горожанина тех времен ― полутора- или двухэтажный. Очень часто первый этаж, или полуэтаж, как называли цокольный, был каменным. На нем возводился деревянный второй этаж. Это обычно называли «на каменном полуэтаже деревяный дом». Внешне разница в материале не была заметна, обычно дом казался единым. Хороший пример тому дом по ул. Кирова, 36 на углу Комсомольской.

Между 1886 и 1895 годами строится большой кафедральный собор на бывшей Сакмарской площади. Стиль постройки так называемый ложно-византийский. Ошибочным является встречающееся в литературе соотнесение его стиля с Софийским собором в Константинополе. Он скорее похож на сохранившийся в Софии собор Александра Невского, только не имел большой колокольни. В период освобождения Болгарии от турецкого владычества псевдо- или ложно-византийский стиль считался весьма модным в церковном строительстве.

По данным 1880 года, в Оренбурге было 5314 жилых домов, из них каменных 499, деревянных 4669, мазанковых 146. Железом крыто только 1994 дома, то есть несколько больше трети. На Гостином дворе 104 лавки и на постоянном рынке в 10 каменных корпусах 248 лавок. За городом на Меновом дворе, где торговля шла с 1 июня до 1 ноября, было 225 каменных лавок[72].

В XX век город вступал с полностью застроенной Новой слободкой и 31 кварталом в Новом плане, посередине которого оставалась обширная площадь. Имел он европейско-азиатский облик, чего не было на начало XIX века. Помимо минаретов нескольких мечетей, азиатский оттенок придавали здания, в декоре которых использовались восточные мотивы. Восточный колорит поддерживали и люди, свои и приезжие из Азии.

Перед революционной бурей

В первое десятилетие, кроме самого крупного предприятия ― Главных мастерских Ташкентской железной дороги с численностью рабочих свыше тысячи, в строй действующих вступило второе по количеству рабочих ― завод «Орлес». Учрежденное в 1904 году «Оренбургское лесное торговое и промышленное общество» сначала приобрело действующий лесопильный завод, а в 1908 году закончило строительство нового лесопильного завода около реки Сакмары. На новом заводе трудились 500 постоянных рабочих. Таким образом, значительно вырос рабочий класс. До появления этих предприятий в Оренбурге в 1899 году, по данным фабрично-заводской инспекции, на 86 предприятиях обрабатывающей промышленности ― мукомольных, маслобойных, кожевенных, скотобойных ― были заняты 2957 рабочих. Наибольшую продукцию в ценностном выражении давала мукомольная промышленность, в 1900 году доля мельниц составляла более половины. На большинстве предприятий число рабочих не превышало 50. Кроме указанных 86 предприятий, существовало большое число заведений с одним-двумя рабочими, а то и просто хозяин являлся одновременно и рабочим. Таких заведений в 1910 году числилось 15351[73]. Наиболее передовым отрядом были рабочие Главных мастерских, за ними ― орлесовцы.

Распространение идей марксизма в Оренбурге и губернии началось еще в конце XIX века, когда сосланные сюда социал-демократы М. А. Багаев и С. И. Гусев (Я.Д. Драбкин) создали в городе в 1897 году первый марксистский кружок. Оба были профессиональными революционерами. М. А. Багаев (1874―1949) один из организаторов «Северного рабочего союза», С И. Гусев (1874―1933) ― видный партийный деятель. В кружок входили не только рабочие, но и ремесленники и учащиеся. Он был связан со столицей и некоторыми другими городами, в частности с Иваново-Вознесенском Руководители кружка сумели наладить доставку нелегальной литературы, среди которой летом 1899 года в Оренбурге получили «Манифест», принятый первым съездом РСДРП. Когда после отъезда М. А. Багаева и С. И. Гусева кружок распался, марксистскую пропаганду вели отдельные политические ссыльные. В Оренбург и губернию нелегально доставлялась газета «Искра», здесь жил и ее агент А.П. Доливо-Добровольский. Революционные кружки возникали на предприятиях и в учебных заведениях. Их активисты вели пропаганду среди рабочих и учащихся. Среди них Д. Г. Гансбург, Р.Ш. Жорова, М.М. Маршанская, Д. П. Наранович.

В 1904 году в Главных мастерских, на заводе Эверта, лесопилке Пименова, а также на мельницах и среди учащихся организовались уже постоянные социал-демократические кружки. Члены их объединились в начале 1905 года в Оренбургскую группу РСДРП. Она распространяла листовки ЦК партии, городских комитетов РСДРП, вела устную агитацию. Активными членами труппы были рабочие И. С. Славин, Е. Г. Джамбурия, П. Д. Кандалов, Я.М. Меркулов, В.С. Мордовии, Д. Е. Потеряхин, С.М. Тамаров, И.3. Турашвили, М. С. Харламов.

Под руководством общегородского комитета РСДРП издавались легальные газеты «Оренбургский листок» (1905 год), «Степь» (1906 год), «Простор» (1907 год) и в этом же году «Наш путь» и журнал «Еженедельник труда». В 1907 году выходила на татарском языке большевистская газета «Урал». В магазине «Степь» который с конца августа 1906 года работал в доме на Введенской, продавалась марксистская литература

Бурными оказались в Оренбурге революционные события 1905―1907 годов. Они широко освещены в «Очерках истории Оренбургской областной организации КПСС» [74] и в «Истории родного края» [75] . Наиболее активную силу представляли рабочие Главных мастерских. Особенно упорной была борьба во время Всероссийской Октябрьской политической стачки. Вслед за железнодорожниками Бузулука и Абдулино 16 октября забастовали рабочие Главных мастерских, другие железнодорожники. За ними выступили орлесовцы, рабочие чугунолитейного завода Эверта, мельниц и других предприятий города. Демократическая интеллигенция поддержала забастовщиков. 17 октября забастовка стала всеобщей. На общегородской митинг, организованный большевиками, собралось почти 5 тысяч рабочих, учащихся и служащих. Выступавшие на митинге большевики призывали к свержению царского самодержавия и установлению демократической республики. На этом митинге впервые в Оренбурге появились знамена с лозунгами «Долой царизм!», «Да здравствует свобода!».

На следующий день снова состоялся митинг, на нем большевики разоблачали царский манифест, о котором было получено телеграфное известие, как уловку самодержавия, и призвали к вооруженному восстанию. В демонстрации, состоявшейся в этот же день, приняло участие 15 тысяч человек. Иллюстрацией размаха революционного движения может служить и тот факт, что оно всколыхнуло даже учащихся духовной семинарии, являвшихся преимущественно сыновьями священнослужителей и церковного причта. Утром 18 октября они собрались на сходку в большом зале, откуда даже икону вынесли, в зал не допустили ни преподавателей, ни начальство. Отсюда они пошли на митинг в дом Иванова (Казаковская, 27). На следующий день учащиеся семинарии снова под большим красным флагом отправились туда же. Там в этот день, кроме рабочих-железнодорожников, составлявших самую большую группу, собрались гимназисты и гимназистки, реалисты и другие учащиеся. После этих событий многие семинаристы были исключены, даже семинарию временно закрыли.

12 декабря, когда в Москве и ряде других городов шло вооруженное восстание, по призыву Оренбургской группы РСДРП под лозунгом «Долой самодержавие!» забастовали рабочие Главных мастерских, депо, чугунолитейного и лесопильного заводов. Но властям удалось справиться с рабочими. Предприятия были закрыты, солдаты и казаки заняли вокзал, депо и мастерские, по улицам установили патрулирование. Полиция арестовала ряд руководителей группы РСДРП, 50 рабочих отдали под суд.

После подавления политической стачки воля рабочих не была сломлена. На более мелких предприятиях продолжались стачки, но с предъявлением лишь экономических требований. Революционную работу приходилось вести в более сложных условиях, но организация РСДРП выросла за время подъема движения. В 1906 году в ней состояло 200 человек. После того как в конце 1906 года власти закрыли газету «Степь», большевики организовали подпольную типографию, где печатали листовки и воззвания. Под руководством РСДРП продолжали проходить маевки, первая из которых состоялась в Оренбурге в мае 1904 года. Первомай 1905 года рабочие встретили под лозунгом подготовки вооруженного восстания. Маевки 1906 и 1907 годов также были массовыми. Они проходили на Маяке и в лесу у Сакмары. Вот начало одной из листовок под заголовком «Первое мая»: «Первое мая, товарищ! Бросай работу, останови станок, застопорь машину... выходи на улицу». Заканчивается листовка призывом: «Да здравствует социализм!» [76].

В мае 1906 года произошло политическое событие ― демонстрация у так называемой «Беловской» тюрьмы, то есть там, где сейчас сквер и цветочный магазин в начале улицы Терешковой.

В этой тюрьме политические заключенные в знак протеста против тяжелых условий объявили голодовку. 21 мая газета «Степь» сообщила об этом крупным шрифтом на первой странице: «СЕГОДНЯ ШЕСТОЙ ДЕНЬ ГОЛОДОВКИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ЗАКЛЮЧЕННЫХ». И все, больше ни слова, дальше шли обычные объявления, рекламы, сообщения. На следующий день, в воскресенье, рабочие, собравшиеся на митинг в Зауральной роще, решили идти к тюрьме, чтобы выразить свое сочувствие заключенным и просить их прекратить голодовку. В то время, когда один из демонстрантов обращался к узникам, изможденные лица которых можно было различить в окнах, прибывшие казаки начали стрелять и разгонять собравшихся. Двух человек убили.

Свыше пяти тысяч человек вышли 25 мая хоронить убитого у тюрьмы рабочего М. Н. Золотухина. Похоронная процессия, двигавшаяся по Николаевской, а затем по Инженерной на кладбище, которое тогда было там, где сейчас телецентр и Выставка достижений народного хозяйства, превратилась в политическую демонстрацию. Так в когда-то сонном Оренбурге проходили дни первой русской революции.

Вместе с ростом промышленности и деловой активности развивался город. Одновременно все резче становилась разница между центром и окраинами, где в условиях нищеты и скученности ютился трудовой люд. Здесь в небольших домах, а то и домишках без потолка и пола, по-местному землянках, жили по нескольку человек на маленькую комнату, иногда еле умещаясь в ней на ночлег. В центральной же части в богатых домах комнат бывало больше, чем членов семьи вместе с прислугой. Здесь, идя в ногу с модой, которая, правда, в провинцию пришла с опозданием, строились дома в стиле модерн. Это были особняки и доходные дома, гостиницы и рестораны, то есть все для имущих слоев.

Стиль модерн, рожденный в прикладном искусстве, довольно резко отличался в архитектуре от предшествовавших стилей. Впервые проектирование шло изнутри наружу, а не наоборот, как было раньше. То есть исходным был интерьер. Если, например, нужен был зал с высоким потолком в здании, где все остальные помещения имели обычные габариты, его устраивали, причем там, где это было наиболее удобно, исходя из внутренней планировки, нисколько не беспокоясь о том, что здание будет разновысоким, асимметричным. Это как раз была одна из изюминок модерна ― стиля буржуазных особняков, где архитектор мог показать, на что он способен, не будучи связанным строгими канонами.

В Оренбурге особняков успели построить не очень много, но зато все остальные типы зданий представлены широко. Модерн полностью отказался от так называемого тектонического декора, которым так широко пользовались эклектики, то есть ничего не поддерживающих колонн и пилястр, выполненных в штукатурке, фальшивых консолей и кронштейнов, и всего сопутствующего этому. Декор в модерне не выдавал себя за что-то иное, а был откровенно декоративен: растительный орнамент, подвески, эксцентрические окружности, эллипсы и тому подобное. В Оренбурге были случаи, когда ради моды меняли вид всего главного фасада здания, сбивая старый декор и выравнивая стену, а затем нанося на новую штукатурку модный орнамент. Но в целом для модерна сплошная оштукатуренная стена не типична, так как одним из принципов этого стиля было не скрывать материал постройки. Кирпич оставался кирпичом, но отличного качества, лицевой, он часто подбирался разных оттенков, что создавало своеобразную игру цвета. Стены членились лопатками с подвесками, иногда одними подвесками, выполненными в штукатурке. Карнизы, как правило, имели большой вынос и часто прерывались решенными в плоскости стены аттиками. Большое значение имел рисунок оконных проемов и переплетов рам. Они могли быть самой причудливой формы, как например, в госбанке на Ленинской улице. Очень типична мелкая расстекловка выпуклыми стеклами части окна. К сожалению, сегодня это почти всюду утрачено, и здания потеряли значительную долю своей привлекательности. Судя по датам на зданиях, модерн пришел в Оренбург во второй половине первого десятилетия нашего века.

Накануне империалистической войны стали появляться и такие постройки, фасады которых решены с использованием исторических стилей, но со значительным влиянием модерна. Иногда это был больше модерн, как здание нынешнего ресторана «Урал», построенное в дополнение к Европейской гостинице (угловое двухэтажное здание по Советской улице), иногда больше ретро, как дом бывший Панкратова (Кирова, 28), но построек этого характера в Оренбурге очень мало. Не сдавала своих позиций и эклектика. Своеобразен дом, в котором ныне помещается исполком горсовета. Строился он для общества «Взаимного от огня и воды страхования» в 1914―1916 годах по проекту архитектора И. Ф. Курецкого. Подчеркнутая фундаментальность здания должна была служить показателем надежности общества. Так же как и это здание, многие достраивались, а иногда и строились уже в годы империалистической войны, хотя жизнь города не могла остаться прежней.

Уже через несколько дней после начала войны в августе 1914 года в городе начали разворачивать лазареты. Один из них поместился, например, в недавно построенном для приходского училища доме в Новом плане, и городская управа принимает меры, чтобы замостить к нему дорогу. Увеличилось население, в город стали прибывать беженцы, переселенцы, пленные. Для последних отвели место на Меновом дворе. В это время, согласно устному преданию, появилась Ситцовка за Уралом. Сначала это было временное поселение, где кое-как строились беженцы. Жили они в палатках, часто под пологом из ситца ― самого дешевого тогда материала. Отсюда и произошло название поселка. Многие большие и малые промышленные заведения перестроились в соответствии с нуждами армии. Значительно увеличилось число кожевенных, овчинных, салотопенных и мыловаренных заведений. На бывшем чугунолитейном заводе Грена, который в конце XIX века перешел в собственность Эверта, Тургайский военно-промышленный комитет стал выпускать мясные консервы[77].

К 1916―1917 годам относится появление жилых построек в Овчинном городке, но названия этого тогда еще не было. Отдельные промышленные заведения строились тут значительно раньше. Так, в 1881 году на Банном протоке около выхода Мошкова оврага, от которого теперь осталась только часть, стояли кишечный завод Тухтина, бойни братьев Деевых и других. На самом овраге не было еще ничего. Через десять лет здесь ― уже другие предприятия. Вместо боен на протоке сооружена мельница Хусаинова, к северу от нее ― костеобжигательный завод Тухтина и вдоль восточной стороны оврага ― свиные загоны, последние просуществовали там до 1915―1916 года. Мельница же так и осталась там, часть старых построек еще существует. Во время войны по обе стороны Мошкова оврага построили кожевенные, салотопенные, овчинные и мыловаренные заведения, при них селились и хозяева. К юго-западу от оврага в 1917 году было два ряда заводов. По сути дела эти постройки положили начало нынешней улице Широкой.

В 1917 году была еще застройка на горе Маяк. Там располагались лагеря военных училищ, на северной стороне ― городские дачи, принадлежавшие самому богатому слою горожан. На крутом берегу над Сакмарой находился небольшой мужской Богодуховский монастырь, землю под который отвели в 1867 году. Ближе к вершине в старинных казенных каменоломнях разрабатывался камень. В Караваевой роще, в районе современного дома отдыха «Оренбургский», было несколько дач. От Главных мастерских в сторону города жилых строений не числилось, только ближе к железной дороге располагались скотобойни, некоторые другие предприятия, склады. К западу от мастерских вдоль склона по направлению к городу стояли кирпичные заводы, постройки самых крупных из них сохранились.

По другую сторону города с восточной стороны между Кузнечным и кладбищем находился довольно большой женский монастырь с внушительной церковью и высокой колокольней. Этот монастырь, называвшийся Успенским, развился из общины, основанной в 1854 году. Значительное количество старых построек сохранилось.

За Уралом, кроме упоминавшихся уже, было довольно много построек разного рода. Ниже моста вдоль основного русла, которое тогда поворачивало к югу и шло вдоль железной дороги около километра, выстроились сплошь шерстомойки. К югу от зауральных кузниц развернул лагерь Оренбургский гарнизон, а еще южнее на Дюковом протоке, который теперь засыпан в нескольких местах, стояли кожевенный завод Дюкова и кишечный завод. Ближе к Меновому двору, там, где сейчас Заречный поселок, находились частные бойни и сушка кож. Этой же цели служило и большое пространство с восточной стороны Менового двора. В Зауральной роще вокруг большой поляны в несколько рядов располагалось значительное количество городских дач.

В таких пределах Оренбург стоял на пороге великих событий.

С самого начала первой мировой войны большевистская партия во главе с В. И. Лениным решительно выступила против нее, разоблачила ее империалистический характер, четко определила тактику партии, выдвинув лозунг превращения войны империалистической в гражданскую, поражения царизма в этой войне, создания нового Интернационала в связи с предательством лидеров II Интернационала. Царское правительство обрушило на большевиков репрессии, разгрому подвергались профсоюзы, почти все большевистские газеты и журналы закрыли.

Руководствуясь ленинскими установками, Оренбургская группа РСДРП развернула печатную и устную агитацию среди рабочих и солдат. В расположении воинских частей и на улицах Оренбурга 31 июля 1914 года были разбросаны листовки с призывом не верить царским обещаниям, организовываться и быть готовыми «с оружием в руках отстаивать права свои и всего народа!» Осенью 1914 года большевики ознакомились с манифестом ЦК РСДРП о войне.

Большую роль в революционном движении в Оренбурге сыграл приехавший в 1915 году П. А. Кобозев. Легальная деятельность его связана с военно-промышленным комитетом и организацией предприятий, работавших на оборону. С его приездом партийная организация города значительно активизировала свою работу, используя максимально и легальные возможности. Будучи, например, уполномоченным земского союза по постройке бараков для беженцев, где добровольно принимали участие многие рабочие, П. А. Кобозев часто выступал с лекциями и докладами. Рабочие все больше убеждались в необходимости и неизбежности свержения царизма. Несмотря на репрессии, происходили забастовки. Приближались исторические события.

СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ГОРОД

За власть Советов

После февральской буржуазной революции в перенаселенном за годы войны Оренбурге наступили бурные времена. Расширилась политическая борьба между разными партиями, ранее остававшиеся нейтральными, люди выбирали между ними, а внутри партий яснее выявлялись группировки. Большевики и меньшевики в Оренбурге тогда состояли в одной партии. Но борьба между фракциями не прекращалась.

Выйдя из подполья, большевики развернули во всю мощь революционную борьбу. 1 (14) марта 1917 года в редакции «Оренбургского слова» получили известие от П.А. Кобозева о свержении самодержавия. В тот же день начались митинги. На одном из них, собравшемся перед зданием городской думы, председательствовал большевик В. И. Мискинов; на митинге в цирке (находился на территории современного сквера 8-го Марта, неподалеку от Дома быта) выступал большевик А. А. Коростелев. Митинги, организованные по инициативе большевиков, проходили в разных районах города.

В первых числах марта на предприятиях прошли выборы в городской Совет рабочих депутатов. Первым его председателем стал избранный на первом заседании горсовета 8 (21) марта токарь Главных железнодорожных мастерских большевик А. А. Коростелев. Вскоре Совет рабочих депутатов слился с избранным тоже 8 марта Советом солдатских депутатов.

С воскресенья 2 (15) апреля стала выходить газета «Заря» ― орган Оренбургского Совета рабочих и солдатских депутатов. В первом же номере городской комитет РСДРП приглашал 3 апреля всех граждан на политический митинг на Марсово поле, то есть туда, где в свое время был детский парк над Уралом. Но состоялся этот митинг на ипподроме.

Комитет РСДРП помещался в доме доктора Войцеховича на Хлебной площади (сейчас это здание «Скорой помощи»). Здесь же был и социал-демократический клуб с библиотекой. Большие собрания проводили в разных местах: например, в здании управы или думы. Первые собрания Совета проходили на Гостинодворской в доме Смочилина (сейчас главпочтамт). Сам Совет поместился в Караван-Сарае в бывшей квартире губернатора. Часто собрания организовывались в кинотеатрах, в зданиях мужской и женской гимназий.

Образовывались самые разные союзы, различные как по социальному, так и национальному составу. Большое количество поляков, военных и гражданских беженцев, вызвало к жизни польский социалистический союз. Собрания его проходили в школе при костеле, в этом же здании собирались литовцы. Объединилась еврейская молодежь, активно набирая в союз новых членов, она устроила свой центр в синагоге на Артиллерийском переулке (сейчас Орджоникидзе, 23). Собирались отдельно и казаки-магометане Оренбургского войска, выбрав для своего съезда Народный дом. Собрания и съезды происходили всюду, где имелось достаточное помещение или площадка; железнодорожники, например, устраивали свой съезд в Тополевом саду.

Нужно иметь в виду, что в это время имелись и органы буржуазной власти: были комиссары Временного правительства, существовала и городская дума, выборы в которую происходили в ожесточенной борьбе. Избранными в думу оказались и большевики, но возглавлял ее эсер Барановский.

Двоевластие не могло не сказаться на поведении средних обывателей, по-разному воспринимавших слово «свобода». Участились грабежи, бывали самосуды. Так, в середине апреля в доме известного в городе купца С. П. Деева случился пожар; в толпе, собравшейся у дома, распространился слух, что, якобы, в доме найдены пулеметы, патроны, взрывчатка. Деева тут же избили. Начальник милиции, меньшевик Мастаев, вынужден был через газету опровергать эти измышления, поскольку, ничего, кроме 12 пудов (!) сахара, предназначенного для «собственных рабочих», найдено не было.

Часто происходили манифестации и демонстрации Исполком горсовета постановил считать 18 апреля (1 мая) праздничным днем. Но праздник пришлось отменить: за день до Первомая в Форштадте случился большой пожар ― сгорело 200 домов, вся ближайшая к городу часть. На призыв Совета о сборе пожертвований в числе первых откликнулись рабочие Главных железнодорожных мастерских, собравшие 1450 рублей 85 копеек. Уполномоченные от рабочих ― В. И. Краснощеков М. И. Старшинов, В. В. Кузнецов ― распределили эти деньги между 47 семьями Не столько круглая сумма рублей, сколько эти 85 копеек говорят о высокой сознательности и человечности самого передового отряда оренбургских рабочих, ведь они жертвовали не лишнее, да и людям, довольно далеким от них. А вот свои же форштадтские, пользуясь бедствием, начали «неимоверно набавлять своим жильцам плату за наем квартиры» [78].

Демонстрацией интернационализма явилась манифестация в честь Тургайского областного съезда Советов, она проходила 9 мая. Организации шли со своими знаменами, лозунгами, среди которых преобладал призыв: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Демонстранты прошли по Николаевской и Неплюевской на форштадтскую площадь, где выстроились по кругу вместе с казахами ― делегатами съезда ― и слушали выступления ораторов, речи которых одновременно переводились на казахский язык.

Широко развернулось профсоюзное движение. Начиная с марта, стали создаваться союзы, и к лету насчитывалось уже более 20 профессиональных союзов. Самые крупные из них ― железнодорожников, мукомолов, кожевенников. Как раз эти организации возглавляли большевики. В союзах работали политические кружки; собирались они чаще всего на квартирах. Кожевенники, например, встречались в квартирах на Арендованных местах.

С возмущением встретили оренбургские рабочие известие о июльских событиях в Петрограде. Большевики выразили протест против действий Временного правительства, меньшевики же и эсеры выступили в его защиту.

В Оренбурге и губернии подняли голову контрреволюционные силы: образовалась «казачья демократическая партия», созданная верхами казачества, активизировались буржуазные националисты.

В начале августа большевики размежевались с меньшевиками. Большевистская группа, по воспоминаниям ветеранов, насчитывала около 70 человек. 10 сентября оформилась самостоятельная большевистская организация, которую возглавлял А. А. Коростелев. Он же стал редактором большевистской газеты «Пролетарий». Газета «Заря» стала меньшевистской, помещение же социал-демократического клуба осталось за большевиками. Газета «Пролетарий» должна была выходить дважды в неделю, типография ее помещалась на Карриковском переулке, 16 (сейчас Лечебный). Вышло, однако, только два номера, третий был уничтожен «дутовским правительством». А. А. Коростелева арестовали, но вскоре выпустили по требованию рабочих, которые пригрозили общей забастовкой.

Среди рабочих неуклонно рос авторитет большевиков, о чем свидетельствует быстрое увеличение численности большевистской организации города. 26 сентября (9 октября) в ней насчитывалось 260 членов, а к 1 (14) октября ― уже 500. Ветеран Оренбургской партийной организации Д.П. Саликов отмечает в своих воспоминаниях, что деятельность большевиков усилилась с приездом в Оренбург С. М. Цвиллинга. Он выступал во многих местах. Даже заболев, С.М. Цвиллинг пришел на запланированную лекцию на тему: «Социалистическая революция»; лекция состоялась в «Гранд-отеле» (сейчас Постникова, 15).

Несмотря на то, что после победы вооруженного восстания в Петрограде власть в Оренбурге захватил Дутов, в распоряжении которого имелись значительные военные силы, большевики готовились к вооруженной борьбе за установление Советской власти. Вернувшись 4 (17) ноября со II Всероссийского съезда Советов, С. М. Цвиллинг, назначенный правительственным комиссаром Оренбургской губернии, в тот же день выступил перед солдатами в цирке и на общегородском митинге, где была принята резолюция с требованием передачи власти Оренбургскому Совету.

Белоказаки опередили большевиков и первыми начали действовать, арестовав 7 (20) ноября большинство руководителей большевистской организации города. Многих сначала привезли в штаб Дутова, помещавшийся в домах правления Оренбургского казачьего войска, а затем перевели в главное отделение губернской тюрьмы на Введенской (тогда дом № 3, теперь это четная сторона). Сюда же поместили и арестованных дутовцами в Караван-Сарае 14 (27) ноября членов Оренбургского Совета и созданного в этот же день Военно-революционного комитета во главе с С. М. Цвиллингом, после того, как был утвержден приказ о переходе власти к ВРК.

Но дутовцы не смогли остановить революционное движение, даже обезглавив его. Был избран новый подпольный комитет РСДРП (б). На первом заседании, проходившем в бандажном цехе Главных мастерских 15 (28) ноября, было решено создать подпольный отряд Красной гвардии. Избрали штаб во главе с А. Е. Левашовым. Первое заседание его состоялось на квартире у большевика Анпилогова на Крыжановской улице (ныне Немовская). Затем постоянным местом сбора стал дом К. Н. Котова, помощника А. Е. Левашова. Константин Назарович Котов жил в Нахаловке в маленьком доме на два окна, сейчас ул. Зиновьева, 63, но дом другой. Обучение красногвардейцы проходили вечерами. Тайком из Самары удалось привезти на паровозе оружие: пулеметы, винтовки, патроны. Все это выгрузили прямо у калитки дома в Нахаловке, мимо которого проследовал паровоз в мастерские. В состояние готовности привели и санотряд, руководимый М. Постниковой. Он собирался в Нахаловке, Новой стройке, на Арендованных местах. В этих же районах укрылись и бежавшие 12 (25) декабря с помощью красногвардейцев из губернской тюрьмы 32 большевика, которые, как писал А. А. Коростелев, «были в самом дружеском окружении среди рабочих».

Значительную роль сыграл красногвардейский отряд при освобождении города от дутовцев: в тылу дутовцев этот отряд вечером 16 (29) января захватил станцию Оренбург и держал ее двое суток до вступления в город красногвардейских отрядов вместе с возглавляемым С.Д. Павловым отрядом революционных моряков, присланным по указанию В. И. Ленина из Петрограда. Они освободили Оренбург и установили власть Советов.

Установив Советскую власть, сразу приступили к налаживанию работы промышленных предприятий, торговых и учебных заведений. По районам созданы были клубы большевиков, один из них помещался у мельницы в доме Юрова. Центральный клуб РКП (б) устроили в доме Чистозвонова на Николаевской (сейчас здесь абонементный зал областной библиотеки). Начали осуществляться первые социалистические преобразования. Председателем губисполкома, избранного на первом губернском съезде Советов, где сложил свои полномочия Военно-революционный комитет, стал С. М. Цвиллинг. Председателем городского комитета партии ― С. А. Кичигин, председателем исполкома Оренбургского Совета избрали А. А. Коростелева.

24 января (6 февраля) 1918 года Советом Народных Комиссаров был принят декрет «О введении в Российской республике западно-европейского календаря». Всеми в республике, кроме представителей православной церкви, долгожданная реформа была встречена с большим удовлетворением. В ряде случаев новым стилем уже пользовались. Например, газета «Заря» перешла полностью на него еще с 10 мая 1917 года, давая даты по старому стилю в скобках.

Сложными были условия, в которых проходило упрочение Советской власти в губернии. Дутовцы продолжали борьбу, подняв мятеж. 2 апреля в станице Изобильной они почти полностью уничтожили красногвардейский отряд, прибывший во главе с С. М. Цвиллингом для подавления мятежа, а в ночь на 4 апреля совершили налет на Оренбург. Нападение было со стороны Форштадта, куда часть дутовцев сумела просочиться раньше. Много людей, застигнутых врасплох, погибло в начале этого внезапного налета, зарублен был редактор газеты «Известия Оренбургского военно-революционного комитета» С. С. Гринберг, зверски убиты располагавшиеся в казармах бывшего юнкерского училища красногвардейцы, где белоказаки не пощадили женщин и детей, приехавших навестить своих мужей и отцов, дикую расправу учинили они и в бывшем доме Панкратова на Гостинодворской, где в это время в части помещений было устроено нечто вроде общежития и там находились революционные матросы.

Несмотря на внезапность, город захватить не удалось. Устоял красногвардейский штаб под командованием П.С. Курача в Хлебном переулке в бывшем доме Брагина (тогда № 7, теперь № 4), где находился и отряд интернационалистов во главе с венгром Шипко. Сюда прибыли товарищи, спасшиеся из дома Панкратова. Как вспоминает бывший красногвардеец Б. Филонов, белые сначала пытались атаковать штаб с перекрестка Введенской, но пулеметный огонь из полуподвального этажа штаба подавил атаку. На перекрестке Николаевской и Гостинодворской белоказаки установили пушки и стреляли из них, корректируя огонь из Панкратовского дома; пытались обойти штаб со стороны Хлебной площади, но все напрасно. Руководимый большевиками Военно-революционный штаб избрал основной базой обороны вокзал и Главные мастерские. Собранные им рабочие-красногвардейцы к полудню выбили белоказаков из города. На траурном митинге во время похорон жертв набега выступавшие клялись отмстить за их гибель и до последней капли крови бороться за власть Советов. На могиле, там где сходятся теперь улица Цвиллинга и Парковый проспект, был насыпан холм, на верху которого позже поставили обелиск. В 1950 году здесь открыт памятник.

Снова потребовалась помощь В. И. Ленина, так как дутовцы не прекращали попыток прервать коммуникации и захватить город. В Оренбург из разных городов и с западного фронта прибыли советские воинские части, объединенные под командованием Г. В. Зиновьева, они до конца июня срывали все попытки белых.

Положение чрезвычайно усложнилось в конце июня в связи с мятежом Чехословацкого корпуса. Белочехи отрезали Оренбург от Советской России, захватив ряд городов и в том числе Бузулук. Отряды дутовцев значительно усилились. В связи с создавшейся ситуацией на совещании губкома РКП (б), губисполкома и командования войсками решено было вывести войска из города. Оренбург почти на семь месяцев снова оказался под властью Дутова. За это время дутовцы разграбили многие предприятия, оставили город без продовольствия и топлива. Сотни людей пали жертвами белого террора, среди них губернский комиссар юстиции М.Н. Бурзянцев, губернский комиссар труда С. А. Кичигин, член ВРК Б. А. Шафеев, председатель мусульманского ВРК, большевик Б. Я. Нуриманов.

Утром 22 января 1919 года части Красной Армии, продвигаясь одновременно с северо-запада и с юга, навсегда освободили Оренбург. Были восстановлены Советы, под руководством коммунистов началась борьба с разрухой. Председателем губкома РКП (б) стал И. А. Акулов, один из направленных ЦК в Оренбуржье опытных работников. Но городу предстояло еще одно серьезное испытание.

Весной 1919 года развернулось наступление армии Колчака, которая, захватив несколько городов, подошла к Самаре, Казани и Оренбургу.

Под руководством губкома РКП (б) трудящиеся города встали вместе с имевшимися войсками на защиту Оренбурга. Командарм 1-й армии Г. Д. Гай назначил начальником группы обороны города М. Д. Великанова. Комиссаром группы был А. А. Коростелев. Оборона Оренбурга началась с упорного боя 19 апреля на подступах со стороны станицы Нежинской. От края современного Оренбурга до того оборонительного рубежа всего около километра, рубеж отмечен памятным знаком к северу от шоссе. 210-й рабочий полк, партийная дружина и отряд губчека устояли и отбросили белоказаков. 29 апреля белоказаки заняли Меновой двор и с горы Сулак начали обстрел города. Особенно близко белым удалось придвинуться к Оренбургу 15 мая, когда защитникам его пришлось отойти на правый берег Урала и сжечь за собой деревянный настил железнодорожного моста. Белые обстреливали город из орудий, пулеметов; форсировав Урал ниже Оренбурга, они начали наступление к железной дороге.

Благодаря неустанному вниманию В. И. Ленина, дважды в мае телеграфировавшего М. В. Фрунзе об оказании военной помощи Оренбургу, город удалось отстоять. По указанию М. В. Фрунзе, в распоряжение М. Д. Великанова были переданы военные части. Самое трудное время осталось позади, но бои вокруг Оренбурга продолжались еще в июне и июле. В целом оборона города длилась более 100 дней.

За свой подвиг рабочие Оренбурга была награждены Почетным революционным знаменем ВЦИК, которое секретарь ЦК РКП (б) Е. М. Ярославский торжественно вручил 12 июня 1921 года во время митинга на привокзальной площади. Знамя из его рук принимали Г. Дунаев, Н. Мутнов, П. Журевский, о чем был составлен и акт[79].

Едва успели отгреметь орудийные залпы, как в Оренбург с агитпоездом «Октябрьская революция» 19 сентября прибыл Председатель ВЦИК М. И. Калинин. Встречали его на вокзале, на привокзальной площади М. И. Калинин выступил с речью. Он принял участие в работе совещания ответственных работников Оренбурга, Казахстана и Реввоенсовета Туркестанского фронта во главе с М.В. Фрунзе. На этом совещании одним из вопросов был и пункт о будущей автономной Кирреспублике.

В Оренбурге, как и во всей стране, наступил период борьбы с разрухой, вызванной гражданской войной и интервенцией. В этих условиях территория города заметно расширяться не могла. Предприятия пришли в упадок: мукомолы работали только в одну смену, маслобойный завод и вовсе с перебоями, лесопиление уменьшилось на 50 процентов[80]. Нужно было восстанавливать и развивать промышленность и сельское хозяйство. Для самого же города первоочередной задачей стало решение проблемы водоснабжения и канализации, улучшение санитарных условий. О каком-либо государственном жилищном строительстве в этих обстоятельствах речи идти не могло, тем более о расширении городской территории. Когда жизнь в городе начала входить в колею, горсовет предпринял первое переименование улиц. Переименовали и Нахаловку, поселок получил название «Красный городок», ведь большинство самых стойких борцов были выходцами отсюда.

Столица Киргизской АССР

Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 26 августа 1920 года, подписанный В. И. Лениным и М. И. Калининым, провозгласил образование Киргизской (Казахской) АССР. Оренбург и окружающие уезды как губерния вошли в ее состав. Оставаясь губернским центром, Оренбург одновременно стал столицей республики. Целесообразность такого решения была признана еще на сентябрьском совещании 1919 года в Оренбурге, на котором был М. И. Калинин.

Казахский народ еще никогда не знал своей государственности, и она рождалась в Оренбурге при братской помощи русского народа. Партийная организация губернии направила целый ряд опытных товарищей для работы в аппарате Кирреспублики. Из них наиболее ответственные посты занимали Г.А. Коростелев ― сначала член бюро, а затем секретарь Киргизского обкома партии; И.Д. Мартынов руководил Наркомпродом, заместителем наркома внутренних дел стал И. Ф. Киселев, двое из братьев Кашириных тоже вошли в республиканский аппарат: Иван Дмитриевич в качестве полномочного представителя ГПУ при КирАССР, Алексей Дмитриевич, начав комиссаром Ташкентской железной дороги, стал затем наркомом путей сообщения республики.