Тайна Хермелирда

Седрик снова стал горячиться, а Эбнер счел лучшим решением не перебивать своего господина, хотя давно понял его ход мыслей.

- Имя ему - смерть! Смерть, смерть, смерть! Люди уходят куда-то, душа расстается с телом, а что дальше? Вечные мучения? Райские блаженства? Или может быть вечные скитания? Что происходит на самом деле?

- Вы знаете ответ: все в руках Господа...

Седрик неожиданным рывком переместился вперед и встал напротив Эбнера лицом к лицу, положив руки ему на плечи. Пропотевшие волосы Дика слипались и беспорядочно падали на лицо, а руки прохватывало мелкой дрожью. Было видно, что барон не решается задать свой главный вопрос. Тот нагловатый взгляд, который Седрик хотел напустить на себя, постоянно терялся и искал пол.

- Вы что - то хотите сказать, господин? - Эбнер решил начать разговор первым.

- Я знаю, чем ты занимаешься на самом деле, Дядюшка! - Глаза Седрика были полны безумного восторга. - Я тоже хочу быть посвященным в тайны мироздания и магии! Открой мне их, старый чернокнижник!

После этих слов терпению Эбнера пришел конец. Он сильно нахмурился и громогласно произнес:

- Всему есть предел, господин! Ну, знаете ли, как можно сравнивать гнусную богопротивную магию и науку? Если у Вас хватило на это ума, то вы - последний невежда! Отцу было бы стыдно за Вас и Ваши безумные высказывания, недостойные рыцарской чести. Я многие годы служу роду Диков, как лекарь и советник. И все, что я прошу - это разрешения на проведение опытов в целях развития науки, как первого спутника человека в новом времени. Я все отдал, чтобы вырастить и обучить Вас! Старый чернокнижник? Ах, барон, барон!

Изреченное Эбнером подействовало на Дика столь убедительно, что очередная перемена поведения не заставила себя долго ждать. Седрик рухнул на колени перед стариком и стал усердно лобызать его руку.

- Дядюшка, прости меня! - Стал причитать барон. - Я не ведаю что говорю! Отец, матушка, Герти, все... Хочу, чтобы живы! Прости глупого Седрика!

- Встань, Седрик Дик. - Зазвучала над ним речь Эбнера. - Барону не место в ногах у своего слуги. Или ты совсем забыл мои наставления? Иногда и тысячи слов бывает недостаточно для того, что можно выразить одним словом. Необязательно говорить все, что есть у тебя сейчас в голове. Недостойный Эбнер по скудоумию своему может не понять полноту мысли и дальновидность своего господина. Не торопись и подумай - для каких целей ты вызвал старика к себе?

Глаза Седрика хищно сузились.

- Я хочу, чтобы ты отвел меня к Адовым Воротам. - Проговорил он

Невооруженным глазом стало заметно, как на лице невозмутимого Эбнера отразилось сильное волнение. Но все же старый советник умел справляться с любыми эмоциями, поэтому он и произнес только одно единственное изречение:

- Я часто рассказывал Вам в детстве про это место...

- Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Хотя я с удовольствием послушал бы эту историю еще раз. Но, вероятно, ты стал туговат на ухо и не услышал меня. Ну что ж? Тогда я повторю. Я хочу, чтобы ты отвел меня к Адовым Воротам!

Из груди Эбнера вырвался чуть слышный вздох. После этого можно было ожидать любой реакции, но советник только поклонился и произнес:

- Будет исполнено, господин. А сейчас прошу следовать за мной.

Солнце уже вовсю занимало главенствующее положение на небосводе, когда в чащу леса, на одном из самых дальних рубежей баронства Хермелирд, вступила человеческая нога. Кроны деревьев качались от ветра так, словно лес проявлял недовольство при виде своих экзекуторов. Но на этот раз человек пришел сюда не за древесиной или другими дарами природы. Тени ветвей бросали свою тень на тридцать пять алых щитов с изображением горностая. Вооруженные люди пробирались через лес, огибая массивные стволы деревьев.

Наконец перед глазами путников открылось поле, и дальше тропа, по которой они шли, проходила через него. Отряд на несколько минут остановился, чтобы снова принять походный порядок. Подравнявшись, люди двинулись дальше.

Впереди, важно переваливаясь с боку на бок, держа над головой золоченое, слепящее глаза Распятие на длинном шесте, семенил преподобный Йохан. Это был человек неопределенного возраста, достаточно полного телосложения. На нем была одета добротная ряса, обтягивающая по фигуре и постоянно задевающая кустарники. Выбритая тонзура и маленькие усики придавали преподобному комический вид, но его глаза отражали важность и необходимость его присутствия в этой кампании. Йохан быстро бормотал под нос слова молитвы и беспрестанно оглядывался назад на следовавших за ним двух всадников.

В силуэтах конников легко угадывались уже знакомые личности. Приземистая булонская кобыла, старательно обходя заросли кустарника, несла на себе Эбнера, погруженного в какие-то глубокие мысли. Лошадь без понукания шла за преподобным и, как казалось, абсолютно не нуждалась в управлении со стороны своего наездника. Странные вещи, происходившие вокруг Эбнера, а равно как и его гармоничность с окружающим миром, давно перестала удивлять жителей Хермелирда. Другую стихию представлял арабский скакун Седрика, ехавшего рядом. Конь непрестанно фыркал и играл под бароном, но, словно чувствуя крепко сжимающую поводья руку Дика, настороженно водил ушами и держался построения. Этого жеребца Седрик редко выводил из конюшен, предпочитая тяжеловозные породы лошадей.

В поход барон не надел кирасу и кольчугу, ограничившись лишь стеганой курткой с кожаными вставками, поддетую под красно-золотистое сюрко. Седрик, также как и Эбнер, был облачен в серый дорожный плащ и опоясан мечом.

Но если конь Седрика шел сегодня налегке, то нельзя было сказать то же самое про прекрасного британского шайра, увешанного тюками с провизией и амуницией. Это животное, поспешно идущее следом за бароном и его советником, принадлежало Симену - личному оруженосцу Дика. Симен, девятнадцатилетний юноша с утомленно - мечтательным выражением лица, имел в своем родстве английские корни и, не смотря на открытое проявление недовольства королем Ричардом, направленным на германского монарха, и поддержку сопротивления Сицилии, был отдан своими родителями в пажи барону Хермелирда, как одному из самых достойных рыцарей Германии. Неторопливость своего пажа часто приводило Седрика в ярость. Он даже неоднократно кидался в него сапогами, выкрикивая проклятия, но быстро приходил в себя, наблюдая усердность юноши. Вскоре, Симен был назначен оруженосцем барона, но при этом в его жизни мало что изменилось. В настоящей битве он никогда не был, но с оружием обращаться умел, хотя до сих пор это ему так и не пригодилось. В Хермелирд Симен приехал на несколько дней позже своего господина: Седрик очень спешил, а сбор всего скарба барона из гостевого дома Верхней Лотарингии, где он находился в момент страшных известий из дома, занял продолжительное количество времени. После того, как повозка была наполнена доверху, Симен без промедления выдвинулся в сторону Хермелирдского тракта. По приезду в замок он так и не успел отдохнуть с дороги и перенести вещи в покои барона: Седрик приказал подготовиться к походу и по причинам, ведомым только Дику и Господу Богу, собрал своих лучших воинов из числа личной охраны и стражников замка и двинулся на юго-восток. В настоящий момент Симен, сладко зевая, теряя нить происходящего в круговороте последних событий и уже путая сны с явью, продвигался за своим господином.

Следом за юным оруженосцем шагали тридцать пеших вооруженных людей. Несмотря на то, что все они были облачены в кольчуги, а в руках несли шлемы и щиты, каждый из них имел свои особенности. В первых рядах выступали наиболее крепкие и статные воины - личная охрана Седрика Дика. Эти люди были вооружены добротными мечами и копьями. Их отличительным знаком была нагрудная металлическая пластинка с выгравированным горностаем, прикрепленная к кольчуге и багряные плащи. Шлемы грубой ковки были полностью лишены изящества, но зато были снабжены бармицей и полумаской, в отличие от головных уборов стражи гарнизона замка. Воины были максимально сосредоточены во время передвижения и даже стремились идти нога в ногу по извилистым лесным дорогам.

Следом за охраной Дика следовало трое лучших лучников Хермелирда, отличительной особенностью которых были не только огромные луки и оперившиеся колчаны, но еще и кольчужные капюшоны, которые, в отличие от шлемов, не препятствовали обзору местности во время сражения. Несмотря на продвижение в одном строю, эти воины старались держаться обособленно, словно боялись раствориться в рядах позади идущих стражников. Но все же спесь лучников барона, так старательно прорывающаяся наружу, все имела право на существование: стрелки хоть и имели большее жалование по сравнению со стражниками гарнизона, но обладали меньшими привилегиями, чем солдаты личной охраны. Поэтому в походах и сражениях лучники Седрика наравне с доблестными делами и отважными поступкам демонстрировали некую развязность и любыми путями пытались привлечь к себе внимание. Вот и сейчас они громко переговаривались между собой, зная снисходительность Седрика.

Позади лучников шла стража гарнизона замка, составляющая подавляющее большинство людей, идущих в отряде. Пожилые и юные воины из их числа, отобранные для этой лесной кампании, были словно единое целое. Ветер доносил до впереди идущих обрывки фраз стражников, но все это сливалось в единый гул, да так что и определить о чем шла речь, было невозможно. Воины старались в ходьбе подражать личной охране барона, но в силу своей недоученности, у них это не очень хорошо получалось.

Посреди солдат гарнизона особенным образом выделялась рослая фигура без головного убора. Исполинских размеров детина, бритоголовый и безбородый, выделяясь своим трубным голосом, добродушно смеялся над чем-то. Это был Лотар - молодой комендант замка, занявший место своего упокоившегося отца Джерваса. Несмотря на то, что Лотар принял командование над гарнизоном в столь юном возрасте, это не помешало ему заслужить такой авторитет среди воинов, что не каждый знатный полководец уподобился бы ему. Отношения между командиром и подчиненными строились на взаимном доверии и осознании общего дела. А огромная фигура Лотара, дань уважения к его отцу и отнюдь не благородное происхождение рода приближали его к простому народу, большую массу которых составляли крестьяне и солдаты. Будучи средним звеном между бароном и его людьми, Лотар с достоинством мог справиться с любой поставленной ему задачей, но выпавшее на его долю мирное время, начавшееся незадолго до прихода эпидемии, так и не предоставило возможности продемонстрировать его боевые и командные навыки. Он и его сверстники родились после героических походов в Святую Землю и Италию и поэтому не принимали участия ни в мировых, ни в локальных баталиях.

Лотар щурился на солнце, подобно коту, свернувшемуся у костра. Комендант был одет также как и воины из личной охраны барона, но от них его отличал украшенный позолоченными пластинами с гербом Хермелирда пояс, к которому с обеих сторон были прикреплены меч и кинжал. Этот пояс достался ему в наследство от Джерваса и использовался как отличительный элемент снаряжения коменданта. Хотя даже если бы Лотар облачился в крестьянское рубище, то любой человек в Хермелирде без труда узнал бы его. Вот и сейчас комендант, подобно глыбе льда, дрейфующей в море, перемещался в людском потоке. Он пытался наладить разговор с каждым из воинов, поддержать общий дух, а заодно и проследить за соблюдением боевого походного порядка.

- И почему это вдруг господину захотелось поднять нас ни свет, ни заря и тащить в этот чертов лес? - Послышался из строя недовольный голос - Если бы угроза нападения на баронство и имела место быть, то только не со стороны этих дебрей!

- Не ворчи, Лабберт, - Лотар без труда определил солдата по голосу и включился в разговор. - Господин Седрик не стал бы поднимать гарнизон без видимой на то причины. Если мы идем в ту сторону, значит того требует наш долг.

- Я все понял бы, если б на юго-востоке находилась бы хоть одна дорога или располагались чьи-то наделы. Кроме диких зверей там нечего искать. - Лабберт был счастлив, что нашел собеседника после утомительного движения в молчании, пусть даже в лице коменданта.

- Это не нашего ума дело! - Вдруг резко оборвал его Лотар. - Как видишь, даже господин Эбнер сегодня сопровождает барона, видать дело действительно важное.

- А ты, Лотар, знаешь куда мы идем? - Хитро взглянул Лабберт, но тут же перевел взгляд вперед и восторженно прошептал. - Святая дева! Таких деревьев я еще не видел.

И действительно поле неожиданно прерывалось полосой смешанного леса, протянувшегося через весь горизонт. Его особенность была в том, что здесь деревья были воистину грандиозных размеров, а между их стволами тесно рос кустарник. Несмотря на довольно солнечное утро, этот утопающий в зелени лес выглядел довольно мрачно. Свет, застревая в верхушках деревьев, не проникал ниже, поэтому невозможно было разглядеть, что таит в себе эта природная цитадель.

Лотар уже было хотел поделиться своими мыслями с Лаббертом, как вдруг увидел как Седрик, обгоняя преподобного, выехал вперед с высоко поднятой рукой. Комендант не заставил себя ждать:

- Отряд, стой! - Раскатилось в утреннем воздухе, и на несколько секунд лязг закованных в железо людей прекратился. Не считая тяжелого дыхания уставших солдат, фыркания лошадей и единичного побрякивания снаряжения над полем воцарилась тишина.

Барон приподнялся на стременах и вопрошающе посмотрел на Эбнера, и когда тот чуть заметно кивнул ему, рысью поскакал в сторону леса. Подъехав к одному из деревьев, Седрик спешился. Было видно как он провел рукой по ветвям, а потом, достав резким движением меч из ножен, полоснул им по одному из кустов. Раздался звук, характерный для удара железом о каменную кладку. Затем Дик приказал Симену собрать и привязать всех имеющихся в отряде лошадей вместе, так как, по - видимому, следующую часть пути нельзя было преодолеть, будучи конником.

Неспешным шагом кобыла Эбнера донесла своего хозяина до барона. После того как советник передал поводья Симену, он стал о чем-то напряженно переговариваться с Седриком, изредка бросая взгляд то в глубь леса, то на кроны деревьев. Наконец Дик кивнул головой и показал рукой на Лотара. Комендант незамедлительно подбежал к барону, ожидая приказа. Его удивленному взору предстало нечто странное.

Густая поросль деревьев и кустарников таили в себе покрытые плющом останки древних стен и колонн, покрытых барельефами, свойственными народам Средиземноморья. На них были изображены мифические создания, воины и правители, прекрасные девы и жрецы. Все это хоть и восхищало взор Лотара, но понять их истинную суть он не мог, так как его образование полностью исключало географическую осведомленность.

Место, куда ударил мечом Седрик, представляло собой каменную нишу с причудливым механизмом посередине. Сам механизм был лишен тех архитектурных изысков, коих было в достатке в этих стенах - это был обитый железом деревянный круг с несколькими рычагами, исходящих из его центра. Лотару стало ясно, что если привести его в движение, то это повлечет за собой последствия. Он встретился глазами с Эбнером. Прочитав спокойствие во взгляде советника, Лотар обратился к барону:

- Мой господин, только прикажите, и мои люди немедленно приведут это в действие!

- Да, Лотар, и побыстрее! Мы теряем время. - Сказал барон.

Изменчивость настроения барона снова дала о себе знать. От нетерпения Седрик переминался с ноги на ногу, бешено вращая глазами, но попрекнуть людей Хермелирда в нерадении было бы в меньшей степени несправедливо.

Пять самых крепких воинов из отряда моментально бросились выполнять приказ. И только когда они одновременно налегли на рычаги механизма, раздался сильный скрип и шелестение движущихся канатов. Скрытая в зелени хвои и листвы дверь, ломая ветви, поползла вверх, открывая путь в лоно древней крепости. То, что было скрыто внутри, по прежнему находилось вне поля зрения.

После того как рычаги механизма двери были выкручены до упора, Седрик осторожными шагами приблизился к входу, держа перед собой обнаженный меч. Затхлый воздух ударил в лицо барону, отчего тот сморщился. Убедившись, что проход безопасен, Дик шагнул внутрь.

Взору Седрика предстало внутреннее убранство крепости. Площадка, на которой стоял барон, имела строгую прямоугольную форму и была вымощена булыжником, сквозь который повсюду прорастали молодые побеги деревьев. Каменные стены, окружавшие площадку по периметру, находились настолько в ветхом состоянии, что разрушить их при необходимости проникновения внутрь не составило бы большого труда. Деревянные элементы, когда-то входившие в состав этого сооружения, давно сгнили, а лепнина осыпалась гораздо сильнее, чем на входе.

Глаза Дика привыкли к стоящему здесь полумраку, и он более тщательно огляделся по сторонам. Площадка все-таки пропускала немного света, поэтому можно было не зажигать факел. В правом дальнем углу угадывалась полукруглая арка прохода в одно из сохранившихся помещений крепости. Седрик подошел к проходу вплотную, но не решаясь идти дальше в одиночку, остановился. Перед ним был каменный туннель, погруженный во мрак.

Барон посмотрел вверх и увидел прекрасно сохранившийся барельеф. На нем человек в причудливых доспехах и прямоугольным щитом выставил свое копье навстречу противнику: огромному косматому существу с дубиной в передних лапах. За спиной человека были изображены диковинные создания, выглядывающие из-за подобия колонны.

- Так они представляли потомках наших предков, Седрик, - голос Эбнера за спиной заставил барона невольно содрогнуться, - хотя это все и крайне лживо. - При этих советник сделал жест рукой в сторону изображения получеловека - полузверя с дубиной, атаковавшего воина. - Племена, населявшие эти земли давным-давно, превосходили по своему развитию все легионы в своей совокупности. Тот, кто научился обрабатывать металл раньше других, по праву может считать себя наследником Империи. Но никто не может отнять право на оправдание своих поступков, особенно через искусство.

Из туннеля подул легкий ветерок. Седрик поежился. В те моменты, когда Эбнер не брал свой посох, а вследствие этого передвигался бесшумно, барон чувствовал себя некомфортно. И несмотря на то, что все эмоции и мысли Дика были старику словно книга, Седрик неожиданно для себя вновь принял суровый вид.

- Время уходит, дядюшка Эбнер! Немедленно зови моих людей, чтобы мы смогли войти в этот проклятый туннель. И пусть зажигают факелы. Кажется, уже через несколько щагов я увижу то, о чем ты рассказывал мне с самого детства!

- Будет исполнено, мой господин! - Склонился в поклоне Эбнер, но тут же произнес повелительным тоном: - Терпение - одна из величайших добродетелей, помните это!

- Да я... - Седрик передумал отвечать и только тяжело вздохнул. В это время фигура Эбнера уже скрылась в проеме двери крепости.

Уже через несколько секунд раздался звучный голос Лотара о продолжении пути, и воздух наполнился дымом от зажигаемых факелов. Сладкой волной по телу барона пробежало легкое волнение, и на этот раз он не спешил броситься в туннель первым. Наблюдая за тем, как солдаты гарнизона поочередно скрываются в черном проходе, спеша успеть за преподобным Йоханом, Седрику неожиданно пришли в голову события прошедшего вечера. Наконец и он нырнул в туннель, полностью отдавши себя охватившим размышлениям.

Глава 3.

Незваные гости.

Дверь старой башни скрипнула и распахнулась. Огонь свечи, пригибаясь перед встречным потоком воздуха, перемещался по комнате до тех пор, пока не наполнил собой все светильники, находившиеся здесь. Лишь только после этого действа стало возможным разглядеть убранство этого воистину странного и местами жутковатого помещения.

Стены комнаты были полностью исписаны углем. Даже образованному человеку был бы непонятен язык написанного, равно как и сопровождающие текст рисунки, представляющие из себя запутанные схемы, похожие одновременно как на научные чертежи, так и на колдовские ритуальные указания. Вдоль стен в несколько рядов были расположены полки, прогнувшихся под весом пухлых томов всевозможных книг вперемежку с чучелами птиц и мелких животных. Особое внимание заслуживал стол, находящийся посредине комнаты. Он был заставлен вычурными сосудами и пробирками, соединенными между собой. Дно этих склянок было слегка закопчено: вероятней всего их подвергали воздействию огня. Рядом с настольными весами и пузырьками покоились равномерно насыпанные кучки сероватого порошка. Настольная композиция завершалась чернильницей и большим листом бумаги с нарисованным на ней планом какого-то сооружения. Во избежание изгибов этот лист находился под округлым предметом, неясные очертания которого не позволяли его разглядеть.

Каково было бы удивление человека, вошедшего сюда, и увидевшего сей предмет вблизи, ведь это был подлинный человеческий череп! Конечно, людские останки на улицах не были редкостью тех лет, но народ, увлеченно внимающий проповедям пастырей церкви о греховной сущности магов и ведьм, потерял бы дар речи, очутившись здесь. Но барон Седрик Дик не относился к числу подобных личностей.

- Знаешь, Эбнер, в твоем жилище так ничего и не изменилось с тех пор, как я покинул Хермелирд. Хорошо помню те времена, когда еще мальчишкой игрался среди этой дьявольской утвари!

- Времени никогда не стереть из моей памяти те счастливые годы, господин. - Эбнер давно привык не обращать внимания на, порою, колкие высказывания барона, зная его истинную сущность.

- Солнце бродит весь день по небосводу. И ночь сменяет день. А мы можем это лицезреть и отсчитывать дни, не в силах изменить что-либо. Так и жизнь...- Седрик резко прервал свою речь и после непродолжительного молчания продолжил: - К черту, жизнь! Помню, как я, будучи ребенком, деревянным мечом сбивал с твоего стола пузырьки и чучела. Я представлял себя Эреком, вступившим в схватку с Мабонагреном!

Эбнер без труда заметил скрытое внутри Седрика волнение, мешавшее ему начать столь важный для него разговор и заставляющее его вести диалог на отвлеченные темы. Старый советник, как видимо, также не имел ни малейшего желания поднимать на поверхность столь беспокоившие барона вопросы и поэтому невозмутимым голосом произнес:

- А уже через добрый десяток лет юный Седрик Дик не выходил из лаборатории даже по ночам, лишь бы успеть приготовить снадобье той несчастной крестьянке, испытывающей невиданные муки от неожиданно поразившей ее хвори. Мой господин вернулся в свои покои только после того, как это девушка со взглядом, полным счастья и благодарности, помогала собирать снопы сена у стен Хермелирда!

- Да, я хорошо помню ту девушку, Эбнер. Мы с тобой не могли позволить увянуть цветку жизни в ее молодом теле, поскольку несем ответственность за всех своих людей, возложенную на нас Господом Богом и королем! - Седрик подошел к единственному окну башни и облокотился на стену - А после исцеления крестьянки мы с тобой, измученные трудом и бессонницей, стояли возле этого самого окна и глядели в звездное небо. При этом, ты, дядюшка, рассказывал мне всяческие легенды, о которых невозможно было прочесть в книгах. И при этом утверждал, что многие из этих историй - правдивые.

- Что-то мне удалось узреть воочию, господин - Эбнер склонился в учтивом поклоне, - ровно настолько, насколько я вижу Вас сейчас.

По багровеющему лицу барона Эбнеру сразу стало понятен дальнейший ход этого разговора, но он, оставаясь верным свойственной ему манере поведения, так и не выплеснул наружу негодования, которое уже начало накапливаться.

- Я по-прежнему желаю еще раз услышать историю про Адовы Ворота, - Выпалил на одном дыхании Седрик. - Если память не изменяет мне, то места их расположения таится где-то в землях Хермелирда.

- В превеликом множестве шагов на юго-восток от замка, господин. - Уточнил Эбнер. - Что ж, если вы считаете эту легенду столь приятной для своего слуха, что даже готовы слушать ее вновь, то я охотно поведаю вам ее.

Советник подошел к окну и, пропуская вперед себя барона, встал чуть поодаль него. Как и в далекие времена детства, Седрик обратил взгляд в небо, разглядывая причудливые созвездия. За его спиной ровным и спокойным голосом начал свое повествование Эбнер:

- Когда-то очень давно, войска императора Рима Тиберия Юлия Цезаря Августа вели кровопролитные сражения в германских землях. И несмотря на то, что король Генрих и поныне носит титул императора Священной Римской Империи, наши предки не имели ничего общего с этими властолюбцами, жаждущих только богатств и могущества. В своей культуре они изображали германцев дикарями и больше похожими на троллей, нежели на людей. Но этим лживым историям давно уже нет веры. Об этом можно рассуждать, вспоминая битву в Тевтобургском лесу. Очень часто жажда наживы затмевает стремления к совершенствованию и знанию, а в ту пору Рим был глубоко погружен в пороки и страсти. Именно тогда когорта центуриона Леонтинуса вторглась в Хермелирдские леса. То место о котором вы говорите, господин, было населено жрицами, поклоняющимся, по большей части силам природы, видя в них могущественных божеств...

- Насколько мне известно, дядющка, - перебил нетерпеливый Седрик, - у древних германцев не было храмов и ритуальных мест.

- Позвольте, я продолжу, господин. - Проговорил Эбнер. - Да, это действительно так. За место обитания божества принимался весь лес, но даже в нем было определенное место, где и жили жрицы. Леонтинусу удалось тогда отбросить на восток армию вождя Ульрика. Как следует из рукописных древних текстов, центурион приказал вырезать все поселение жриц, а на том месте встал римский лагерь. Каково было удивление Леонтинуса, когда из всего, что могло привлечь его взор, он увидел лишь старинное подобие колодца. Вскоре на это место были присланы мудрые мужи Рима, которые и воздвигли там храм бога Меркурия. Им даже удалось отыскать особенности древнегерманского ритуала, который был совмещен с жертвоприношением Меркурию. Это и было роковой ошибкой. Те немногие счастливцы, кто находился снаружи, неподалеку от входа в храм смогли увидеть огромную вспышку света, взмывающие в воздух тени жутких существ и вопли тех несчастных, кто проводил этот ритуал. Римские солдаты спасались бегством из проклятого леса и несколько месяцев боялись приблизиться к нему. Но все же после прихода подкрепления с западных земель, смельчаки вернулись в храм, готовые сразиться с неведомым врагом. Самое страшное ожидало их внутри: пустота. В храме не было ни единого растерзанного тела, ни следов борьбы. Словом, все было так, как будто там никогда не было римлян ни жриц. И только от колодца исходило зеленоватое зловещее свечение. Солдаты в ужасе покинули это место и никогда не возвращались сюда. Лишь через многие столетия лес, получивший название Хермелирдского, стал принадлежать славному барону Аделару, вашему отцу. Зная древнюю легенду, барон Дик назвал это место Адовыми Воротами и никогда не заезжал в этот лес, даже на охоту. Соседние сеньоры, чьи земли граничат с Хермелирдом с той стороны также старались строить свои наделы как можно дальше от злополучного места. Я не наскучил вам своими рассказами, господин?

Губы Седрика растеклись в улыбке, а его лице появились черты умиротворенности. Барон обернулся и посмотрел Эбнеру в глаза.

- Кому, как не мне, известно то, что ты, дядюшка, регулярно совершаешь регулярные поездки к Адовым Воротам!

- Да, это так, господин. - Эбнер не был смущен высказыванием барона и, казалось, был готов к нему. - Но все эти исследования я совершаю ради развития науки и разрушения древних легенд...

- Перестань говорить речи, которые годны лишь для суда Святой Инквизиции! Ты прекрасно знаешь, что я хочу услышать! Неужели ты думаешь, что барон Седрик Дик способен на подлые поступки в отношении своего первого советника?

- Ни в коей мере, господин.

- А если так, то поведай мне тайну мироздания! Ту, к которой ты шел все эти годы! Клянусь Святым Георгием, что наш разговор никогда не выйдет за пределы этой башни.

Видя твердость намерений Седрика, Эбнер понял, что последующего разговора уже не удастся избежать и, почтивши волю барона очередным поклоном, заговорил:

- Каждому человеку на земле отведен свой жизненный срок от рождения и до самой смерти. Мы проживаем временной отрезок, предначертанный Всевышним. Но дело в том, господин, что наш мир намного шире, чем та действительность, которая открыта для глаз. С момента Сотворения Мира и по сей день в бесконечность тянется несметное множество временных отрезков, отданных душам для жизни в земных телах. И в совокупности все это создает единый поток жизни, имя которому - Время. За время исследования мне удалось приблизиться к выводам о том, что души действительно бессмертны. Они лишь меняют тела и миры, коих невозможно пересчитать. Древние легенды поражают слушателей диковинными существами лишь потому, что имеют в своей основе подлинные истории о столкновении миров при помощи древней магии и пробуждение чего-то чуждого для нашего мира. Как правило, встречи миров, вызванные магическим воздействием, пользуются дурной репутацией, так как нарушают гармонию природы и свои судьбы, предначертанные им Господом. Адовы Ворота, по своей сути и являлись проходом между мирами, но жрицы леса, посвященные в суть мироздания, служили преградой для столкновения. Получается, что после построения храма Меркурия и пробуждения колодца ученым мужам Рима, пользуясь древними заклинаниями, все же удалось подавить столкновение миров, правда ценой своих жизней... - Эбнер ненадолго замолчал, но, наблюдая за реакцией Дика на услышанное, закончил фразу. - Возможно, их ждало то, что намного страшнее смерти.

Последняя изреченная Эбнером фраза, как ни странно, ни малейшим образом не повлияла на отважного барона. Словно зачарованный, Седрик стал ходить из угла в угол с широко открытыми, светившимися от восторга глазами, и повторял одни и те же слова:

- Верить этим речам - сущее безумие! Но дядюшка Эбнер не зря посвятил себя науке, дабы послужить своему барону!

- При всем внимании к каждому произнесенному вами слову, я не могу понять ход мыслей, господин.

- Я доверяю тебе с детства, дядюшка. И верю всем твоим речам, пусть они и кажутся со стороны речами безумца. Мне действительно не интересны мнения Святой Инквизиции и придворной знати: за свое невежество они поплатятся в адском огне! Я лично присутствовал на всевозможных опытах и изготовлении снадобий, а посему готов чем угодно поклясться, что скоро их учения будут покоиться на суде истории! Ты утверждаешь, что души бессмертны и меняют лищь миры и свои оболочки?

- Это не совсем так, господин...

- Это не имеет значения. Главное, что ты, дядюшка, знаешь древний ритуал по столкновению миров: уж в этом я не сомневаюсь.

Было видно, что лицо на лице доселе невозмутимого Эбнера застыло выражение сильного испуга.

- Я никогда не практиковал подобные действия. Ритуал по столкновению миров несет необратимые последствия, о чем я предупреждал вас неоднократно, господин. В любом случае я не допущу претворение в жизнь подобного рода действа.

- Как же ты не понимаешь, дядюшка. - Седрик был вне себя от охвативших его чувств. -Благодаря Адовым Вратам, мы сможем вернуть в наш мир всех близких нам людей! И над Хермелирдом снова воссияет солнце славы, которое положит конец чумному трауру! Славный род Диков обретет былую мощь, а Герти снова будет наслаждаться июньским ветром, стоя на крепостной башне вместе со мной. Люди отдают свои жизни за деяния куда меньшего масштаба, а мы сейчас стоим на пороге вечности! И нет на свете такой силы, что могла бы помешать Седрику Дику в осуществлении задуманного!

Почти без единого шороха Эбнер опустился на стул и, глядя в пол, полушепотом пробормотал:

- Более чем кому из ныне живущих мне известна непреклонность вашей воли, господин. Если бы дальнейшие деяния зависели только от меня, то я бы скорее предпочел смерть. Но, принимая во внимание ваши умственные способности, прекрасно понимаю, что мое упокоение не принесет желаемого плода и будет напрасным. А как первый советник, я должен неизменно следовать своему господину и нести ответственность за его безопасность.

- Знал, что ты поймешь меня, Эбнер - Седрик сделал резкий разворот в сторону своего советника и одарил его улыбкой, - Нам потребуются время на подготовку к походу или можно поднимать гарнизон прямо сейчас?

- Мой мальчик, - Эбнер тяжело вздохнул и, не поднимая головы продолжил свои причитания, - неужели ты не понимаешь, что души, жившие в близких нам людях, а в дальнейшем соединившиеся с иными телами, не имеют земной памяти? Вероятность того, что при столкновении миров появятся именно эти души, а они появятся вместе с новыми телами, очень мала. Да и к тому же они все равно не узнают нас. Пока не поздно откажись от этой нелепой затеи, прошу тебя! Мы можем дать миру гораздо большее, чем ниспровержение в хаос и тьму! Ритуал не изучен мной до конца, последствия могут быть необратимы!

Первые лучи восходящего солнца стали пробиваться в башню, что не могло утаиться от взора барона. Щурясь от света, он выглянул в окно и увидел, как в замок Хермелирда въехала телега, управляемая оруженосцем Сименом, возвращающимся с вещами Дика из Верхней Лотарингии.

- Симен, чертов бездельник! - Крикнул Седрик. - Немедленно бросай упряжку и найди Лотара! Я не намерен сидеть без дела до скончания века! И не забудь подготовить мне боевое облачение!