Помоги проекту - поделись книгой:
Кое-какие сведения об одной из лучших спецслужб мира, уничтоженной, по причине того, что Запад сумел установить контроль над политическим руководством огромной страны:
«13 марта 1954 года была создана структура, при одном упоминании которой вздрагивали западные обыватели: кей, джи, би. А первым ее руководителем стал Иван Серов – выходец из МВД.
…Новые спецслужбы, ориентированные на борьбу с социалистическими странами, создаются в США, Франции, Германии»…
«В 1954 – 1957 годах из органов госбезопасности было уволено около 18 тысяч сотрудников, которых новая власть посчитала связанными со сталинскими репрессиями. Из органов власти и партии на руководящие должности в КГБ пришло несколько сот работников. Фактически количество профессиональных «гебистов» по сравнению с началом 1954-го года уменьшилось более, чем в два раза».
«В 50-е годы после ряда громких скандалов, связанных с выявлением западных агентов, заброшенных на территорию СССР с парашютом или высаженных с катеров, спецслужбы «капстран» перешли на способы ведения разведывательной деятельности «под прикрытием». Большая часть разведчиков стала проникать в СССР под видом дипломатов, туристов, журналистов и членов делегаций. Соответственно скорректировала свою работу и контрразведка КГБ»…
«…В 1967 году на должность руководителя КГБ приходит Юрий Андропов. Начинается «золотой век» Комитета»…
«1970-е – начало 80-х – наивысший подъем в деятельности КГБ. Превосходные плоды приносит техническая разведка, агенты ПГУ изнутри разъедают руководство западных спецслужб, блестяще, без сучка и задоринки проходит организация Олимпиады а Москве в 1980-м, на срыв которой бросили свои силы западные спецслужбы, один за другим выявляются и высылаются из страны дипломаты-шпионы. Жесточайший удар наносится по «филиалу ЦРУ» – Конной канадской полиции, под «вербовку» которой «подставляется» советский разведчик, «зарядивший» разведку потенциального противника дезинформацией. Через выявленных в СССР агентов ЦРУ в США сливается «море» «липовой» научно-технической информации, которая позволила завести американский ВПК в тупик по некоторым направлениям на целые годы».
«Конец 80-х, в КГБ «для усиления» массово переводятся комсомольские и партийные функционеры. Большая часть из них, оказалась, к сожалению некомпетентна, не разбиралась в специфике работы спецслужб и имела отвратительное умение – «сглаживать» в отчетах нелицеприятные факты, вместо того, чтобы предлагать партийному руководству варианты исправления ситуации».
«В середине и даже второй половине 80-х КГБ провело блестящие вербовки, в том числе и в штаб-квартирах западных спецслужб. Ряд из этих прекрасных агентов «провалился» уже после развала СССР, не исключено, что не без помощи «бывших» офицеров или политических руководителей, сливших ту или иную информацию в пылу демократизации»…
«В 1991 КГБ СССР не стало»…
Из текста статьи Олега Иванова: «КГБ СССР – 58 лет. Эпизод второй»
В книге использованы отрывки из текстов песен:
–«Не для меня» – написанного в 1838 году за подписью А. Молчанов (полное имя не известно), офицер морской пехоты императорского флота.
–«Яблони в цвету» – автор Илья Резник.
–«Трава у дома» – автор Анатолий Поперечный.
–«Арлекино» – автор Борис Баркас.
–«На побывку едет молодой моряк» – автор В. Боков.
–«Москва майская» – автор В. Лебедев-Кумач.
–«Где же вы теперь, друзья-однополчане?..» – автор Алексей Фатьянов.
Пролог
Что сделано, то сделано
-Борис Трофимович, ну и зачем ты его взял? Я понимаю, Владимир на повышение пошел, тут никуда не деться. Можно за товарища только порадоваться. Но взять «варяга»,.. ты меня извини, я считаю не мудрым поступком. А вдруг свою игру затеет? Смотри, не получилось бы как в семьдесят третьем году.
Сидели рядом, на угловом диване в стороне от стола для заседаний.
Длинный и широкий кабинет хозяина, простому смертному внушал бы страх и ужас, а еще безмерное уважение и трепет. Одних окон пять штук. Стол, если от начала, до председательского места идти – шагов пятнадцать будет. Столешница гладкая, полировкой лоснится. Над спинкой кресла, на стене висит большой портрет «Ильича». Нет! Не Брежнева! Тот в скромной рамке на столешнице обосновался. На стене Ленин. Вождь и учитель трудового пролетариата и крестьянства, великой страны Советов. А, еще кабинет оснащен… Много чем оснащен кабинет первого секретаря Обкома КПСС.
На журнальном столике перед собеседниками накрыта «полянка». Коньячок -«Comte Louis de Naives», сырокопченая колбаска тонко порезана на тарелочке «слезку пускает», лимончик, открытая коробка шоколадных конфет. Пьют из стаканов, наливая их до половины. На закуску только поглядывают, предпочитая «закусывать» смоля сигареты. Початая пачка красного «Винстона» и зажигалка лежат у пепельницы из хрусталя.
Собеседник и одновременно хозяин «апартаментов», осклабился. Взгляд добрый от выпитого, покровительственный.
–На спортивное дело намекаешь? Так ведь там нашла коса на камень…
В 1973 году на Украине разгорелся крупный спортивно-политический скандал, причиной которого стало несовершенство законов в Советском Союзе. А следствием – фактический разгром спортивных команд, представлявших Ворошиловградскую область.
Об этом деле, к слову, в печати не сообщалось ничего. Оно и возникло после того, как впервые в истории советского футбола команда «Заря», из рядового областного центра, завоевала звание чемпиона страны. Побитыми оказались не только московские «Динамо», «Спартак», ЦСКА, но и свой, украинский, фаворит – динамовцы из Киева. Отсюда и последовали разборки и появление ряда уголовных дел о незаконных источниках и способах финансирования – не только «Зари», но и в целом спортивной отрасли в области. Месть московских и киевских начальников за проявленную ворошиловградцами борзость, не заставила себя ждать.
–… «Заря» покусилась на роль гегемона, а делать этого было не нужно, вот амбиции у Щербицкого и взыграли, потому и послал в область бригаду прокуратуры Украины с соответствующими полномочиями и указаниями.
–Ох, однобоко судишь, Борис Трофимович! Дело конечно давно минувших дней, поэтому тебе могу кое-что поведать. Только, давай еще по сто грамм выпьем?
–Твое здоровье.
Хрусталь стаканов мелодично звякнул друг о друга. Гость медленно, будто смакуя, цедил напиток, между тем как хозяин, одним глотком влив его в глотку, с интересом уставился на собеседника. Хотя интерес был направлен не на генерала, плотного, лысого мужчину с раскрасневшимся от выпивки, одутловатым лицом, давно вместе лямку тянут, притерлись, притерпелись, а на то, о чем тот хотел рассказать.
–Хороший коньяк буржуи делают! Так вот. Было это, когда Щербицкий работал еще председателем Совета Министров Украины. Тогда на заседании бюро ЦК КПУ два первых секретаря обкомов обвинили его в некомпетентности и развале работы. В результате Щербицкого сняли с должности и отправили в Днепропетровск, откуда, собственно, он и приехал. Однако вскоре в СССР на место Хрущева к власти пришел Брежнев. Леонид Ильич и вернул земляка, ко всему прочему, еще и родственника по линии жены, в Киев на прежнюю должность. А в семьдесят втором, Щербицкий стал первым секретарем ЦК Компартии Украины. Вот тогда он и припомнил всем свое унижение, начав расправляться с теми, кто голосовал против него на почти десятилетней давности бюро ЦК. Сразу же сняли с работы пятерых секретарей обкомов. Труднее всего, оказалось убрать первых секретарей Донецкого и Ворошиловградского обкомов партии Дегтярева и Шевченко. Области гремели в СССР по всем показателям, оба были очень сильными руководителями. Только когда подключился Брежнев, вопрос с ними был решен. Был бы человек, а статья найдется. Так я к чему веду? Ага! В ближнем кругу обоих, разыскали нужных людей, ну и… Сам догадаешься?
–Понимаешь ли Юра, взять его я согласился по двум причинам. Первое – сверху надавили. Да-да! Из ЦК КПУ рекомендовали. Я выяснил, почему так произошло, что у него за «лапа волосатая», такая?
–Ну, и?
–Ты не поверишь. Ха-ха-ха! Сам долго въехать не мог. Все не верил. Алеха недавно в Силезию съездил к тамошним шахтерам, ну и через столицу возвращался. В Киеве по случаю попал на прием к «первому». Сначала официоз. Потом в другом месте пьянка-гулянка, а наш «пострел» возьми и прикрой проступок товарища. Если б ВВ узнал о таком, мало не показалось. Вот долг платежом из «центра» и украсили.
Емкой кличкой «ВВ» – подчиненные за глаза называли Щербицкого.
–А второе?
–Алексея, я еще с его «комсомольского возраста» знаю. Считай, мой человек. Но было бы неплохо, если другие посчитают его «варягом». Ты как руководитель областного управления КГБ, со своей стороны все же проверь, чем он дышит. Хуже не будет.
–Получается, «из грязи в князи»?
–Получатся, что так…
Глава первая
От прежней судьбы не уйти?..
До военного училища он так и не доехал. Подъехавший к перрону поезд, выпустил из вагонов торопящуюся толпу приезжих. Михаил в отличие от других, торопливости не проявил. Спокойно обождав, пока людское скопище рассосется в проходе, прошел к выходу и благожелательно кивнув проводнице, вышел на «свет Божий», с большим удивлением рассмотрел прямо перед собой, одетого в дорогой гражданский костюм, полковника Забияку, да еще и в сопровождении двух молодых мужчин, по некоторым признакам, относившихся к «Конторе». Умение чувствовать конторских, перешло к нему из прошлой жизни, уж слишком грубо «по ногам топтались».
–Ба-а! Кого я вижу! Евгений Сергеевич, давно не виделись! А это, я так понимаю, Комитет по встрече?
Народ к этому времени существенно покинул перрон, оставив после своей «волны» кое-где лишь одиночек, по каким либо причинам коротающих время с сигаретой в зубах, и можно было слегка отвести душу, выплеснув на немногочисленную «публику» свой сарказм. Достали! До чего же грубо комитетская номенклатура привыкла работать. Давно уж нет ни ГПУ, ни МГБ, а люди в организации все те же. Любого за шкирку бери и в музей выставляй с табличкой: «Сотрудник ЧК, времен Железного Феликса». И ведь любой обыватель ни на грамм не усомнится в справедливости написанного.
–Заставляешь себя ждать, Каретников. – Проронил полковник, будто вел себя, как должно, как договорено раньше. – Идем. Машина на привокзальной площади припаркована.
–А вы уверены…
–Уверен. Идем.
Почти стандартная «коробочка» при сопровождении контролируемого организма. Ну, не драться же с ними? Не бега устраивать? Пошел, держа в руке скромный чемоданчик с пожитками. В машину уселись, тоже по классической схеме захвата. Впереди полковник с водителем, а Каретников сзади между двух жлобов устроен.
Черная «Волга» сорвалась с места и, проехав по главным городским магистралям, примерно через тридцать минут выскочила из городской черты, по широкой дороге помчалась в область. За стеклами окон проносился лесной пейзаж по обеим сторонам обочин.
–Везете-то, куда? – спросил Забияку, не проявляя особого беспокойства в голосе.
–На военный аэродром.
–А, дальше?
–Москва. – Односложно дал ответ комитетчик, не поворачивая головы.
И чего привязался-то так? Впился, словно клещ по весне.
После того, как машина пересекла КПП с дежурной сменой военных на воротах, и подъехала к двухэтажному зданию из силикатного кирпича, с широкими окнами, все, включая водилу, из нее вышли. Забияка отдал приказ одному из сопровождающих:
–Гриша, сводите парня в столовую, а я по делам отлучусь. У вас минут сорок есть. Встречаемся здесь же.
–Понял, товарищ полковник. – Оглянулся на Михаила, приказным голосом предложил. – Пойдем, перекусим.
–Ну, идемте. – Согласился Каретников, понимая, что полета не избежать, а поесть следует.
Угар душевного негодования отпустил. В самой столовой принимали пищу офицеры и прапора и никому до них дела не было, люди приходили, занимали свободные столики, ели и уходили, лишь мельком косясь на гражданских. Наверняка привыкли в этих пенатах ко всему. Оно и понятно, ежедневно на взлетные полосы садились десятки самолетов военно-транспортной авиации со всего Союза. В столовой их разыскал летун в синей спецовке и фуражке с крылышками на тулье фуражки. Визуально определившись со старшинством, спросил именно у Гриши:
–Вы, Кузнецов?
–Да.
–Тогда поторопитесь, ваш борт готов. Полковник вас кличет.
Военно-транспортный самолет, ИЛ-76 МД, под самую завязку груженый ящиками и коробками, а еще и десятком левых пассажиров, как военных, так и в гражданской одежде, по бетонной ВПП тяжело взял разбег, поднялся в воздух и полетел. Не слишком уставший от дороги, Каретников, мысленно начхав на комфорт полета, отключился, исповедуя принцип спецназа, спать впрок.
Казалось, только глаза прикрыл, а Григорий толкает в плечо:
–Что?
–Просыпайся. Садимся.
Пробежавшись по ВПП, самолет зарулил на стоянку, и когда работа винтов прекратилась, пассажиры с облегчением стали готовиться к выгрузке. Представитель экипажа самолета наконец-то открыл дверь.
–Можно покинуть борт.
Интересно, куда приземлились? Нагретый за день воздух встретил людей едва уловимым специфическим запахом. Природа конкретно отличалась от той, к которой привык глаз. На дальних подступах к «бетонке», за скошенным лугом угадывалась поросль берез. Каретников лишь ступив на переносной трап, по определенным очертаниям далеких построек, сразу определился с местом. Был здесь раньше. Остафьево в Щербинке. Этот аэродром сохранился и после двухтысячных годов, только из состава Минобороны перешел в «хозяйство» Газпрома.
Поностальгировать не дали, прежним порядком загрузившись в транспортное средство, мимо самолетов, капониров и рядов ангаров, выехали за территорию военного объекта. Москва совсем рядом. Что? Его сразу на Лубянку повезут или есть варианты? А почему, вот так сразу и на Лубянку? Он кто, важная особа? Пацан, каких в стране миллионы. Будто отвечая на его незаданный вопрос, полковник спросил у водителя машины:
–Валентин, ты нас куда? На Остоженку?
–Нет, Евгений Сергеевич. Приказано в лес везти.
–Понятно.
Что, понятно? Ничего не понятно! Зачем в лес? Каретников поерзал седалищем и спиной на заднем сиденье «Волги», беря себя в руки, стал думать, а не просто, возбуждаясь паниковать.
«Лес». Что-то связанное с этим понятием у комитетчиков, канвой прошлось по великолепной памяти Михаила. «Лес», это ведь не просто участок местности, поросший деревьями. Такого просто не может быть! Зачем было переправлять его к Москве на самолете? «Лес»… Спокойно… «Лес», это точно не аббревиатура… «Лес»… «Лес». Может этот Валентин имеет ввиду учебное заведение Первого главного управления КГБ? А, что? Такая вероятность есть. Хоть одним глазком посмотреть, раньше видеть не доводилось. Среди контингента ПГУшников, оно во времена Андропова чаще называлось «Лесной школой». Гм! Очень на то похоже. Тогда все становится на свои места и выглядит не так сурово. От словосочетания «лесная школа» веет какой-то сказкой, волшебством. А между тем… Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не догадаться о военной принадлежности этого заведения, понаблюдав, как к нему снуют черные машины с мигалками, а в автобусах возят в основном одинаково неброско и опрятно одетых, коротко подстриженных мужиков, средний возраст которых составляет около тридцати лет. Вот встрял! Как пить дать, засветят его. Уж кто-кто, а он-то знает, что «Лесная школа» давно под колпаком у супостата. И хотя объекты закрытого учебного заведения ПГУ были сознательно разбросаны по различным уголкам Москвы и лесам Подмосковья, все они в реальности скрупулезно нанесены даже на старые советские планы и атласы. Числились, правда, такие объекты под вымышленными наименованиями несуществующих санаториев, пионерских лагерей, баз отдыха, лабораторий и научно-исследовательских институтов, то есть под легендированным прикрытием, но давно «сданы» Западной разведке. При Карабельникове в бывшем ведомстве Каретникова отчетливо осознавали, что поправить смежников невозможно. Те, как упертые бараны не хотели принять простой истины, что обычный дачник, выезжающий на свою делянку через Алтуфьево и далее по Челобитьевскому шоссе, о «Лесной школе» может рассказать, как минимум много интересных баек. По летней поре, грибники невзирая на устрашающие вывески об охранной санитарной зоне, всегда охочи подойти поближе. Им глаза не завяжешь и уши не заткнешь. Видят, как территорию, обнесенную высокими заборами, рядами колючей проволоки, отгородившуюся от остального мира «кирпичами» и шлагбаумами, патрулируют военные. А сколько среди них шпионов? Вот то-то и оно!
Кажется, подъезжают. Съехали на бетонные плиты дороги ведущей в лес.
Судя по поведению прапоров, дежуривших на въезде, их «Волгу» знали, что называется в «лицо», но, тем не менее, проверку осуществили детально. Старый, худощавый прапор, с «лошадиным» лицом, отдавая документы Забияке, обыденной манерой пояснил:
–Проезжайте к третьему корпусу.
Действительно, внутреннее содержание территории, чем-то схоже на санаторий. Водитель – лихач, по вызубренному маршруту, проехался явно не со скоростью пять километров в час. Михаил лишь мельком успел отметить очень большую зеленую территорию объекта, с множеством боковых дорожек, лавочек, три больших корпуса, каждый в два этажа, выстроенных из кирпича…
–Товарищ полковник, вас ожидают в пятом кабинете.
Во, бравый какой! Вытянувшись перед Забиякой, сообщил коротко стриженый молодой мужчина, «гражданского вида», одетый в брюки и белую рубашку с расстегнутым воротником.
В кабинете, включавшим в себя все атрибуты советской действительности, даже портрет Брежнева на стене, их встретил крепкий, седой мужчина в хорошо сидевшем на нем костюме. Поднявшись навстречу прибывшим, осведомился у полковника:
–Как долетели, Евгений Сергеевич?
–Нормально, Николай Николаевич.
Окинув взглядом молчавшего Михаила, с интересом разглядывавшего «хозяина кабинета», седой улыбнулся. Между тем, сам Каретников пытался вспомнить, к кому его привели, но никак не мог определиться в визуализации человека. Фотографии седого он точно раньше не видел. Ну и кто же это?
–Молодой человек, вы так разглядываете меня, будто хотите что-то вспомнить.
Каретников выдержал ответный взгляд.
–Просто пытаюсь понять, чего вы от меня хотите?
–Я… Ничего. Это вот, полковник Забияка, пытается убедить меня в том, что вы нам нужны. Нужен?
Взгляд снова остановился на комитетчике.
–Так точно, товарищ генерал.
Ого! Генерал! Уже лучше, чем попасть в лапы отставного разведчика, погоревшего на чем-то за кордоном и навечно застрявшем в «отстойнике», получив должность, типа кадровика или преподавателя.
Поделиться книгой: