Оберег для дракона

А Юла вспомнила о том, что это он — мишень, вероятней всего. И ей ещё страшнее стало. По многим причинам. И общечеловеческим, так сказать. И потому, что оказалось невероятно болезненным представить, будто с этим мужчиной может нечто плохое произойти. Он для нее стал вдруг таким… «не чужим». Или это оттого, что на своей шкуре прочувствовала все тонкости положения?

Как бы там ни было, а ей ни одной оставаться в квартире не хотелось, слишком свежи ещё воспоминания, да и плечо болит, ни Юру выпускать из поля зрения — желания не было. О чем она ему и заявила. И пусть обоим оказалось немного непривычно внезапно вместе проводить сутки напролет, однако и какого-то дискомфорта не ощущалось. Даже забавно немного, но они, на самом деле, как-то так естественно управлялись, словно и не в первый раз проводили вечера вместе. Правда, хм… и проводили же. Ну не на балконе же им и дальше сидеть, прохладно уже.

Поужинали, выпив по бокалу вина. Юла села просматривать отчеты помощницы и присланные ею материалы. Юра принес свой ноутбук и засел за ретушь отснятых на последней фотосессии снимков. Юла даже отвлекалась время от времени на те: любовалась сельскими пейзажами, красотой леса, в который едва-едва заглянула осень; да и фото пары на этом фоне — смотрелись волшебно.

Юле особенно одно фото запало в душу почему-то, Юра на рассвете, наверное, его сделал: резкий фокус на сосновой ветке, с размытым фоном. И тонкая паутинка с капельками утренней росы на этих кружевных нитях. Сказочно-волшебно!

— Не знаю для чего, но я у тебя этот снимок куплю. Найду статью. Вставлю! Красота нереальная! — не удержалась Юла.

На что Юра только хмыкнул.

— Выдумай ещё что-то лучше, золотце. Я его тебе дарю. И не чуди такого больше, — отрывисто бросил он, глянув на нее насмешливо поверх монитора ноутбука.

Юла только вздохнула. Но не спорила. Хоть и хотелось показать, что по достоинству оценила. И работа же великолепная…

Вот тут, спустя минуты две после этого разговора, Юра и завел речь о Φилиппе, про которого они с обеда и не вспоминали…

— В смысле? — не уловила она его мысли. — Просто подарил бы? — недоверчиво хмыкнула Юла. — Как мне фото?

Юра повел плечами, переведя задумчивый взгляд в окно, на тот самый балкон, который многое сыграл в их общении.

— Не то чтобы просто… Понятное дело, оформил бы так, чтоб и свой капитал не терять. Но передал бы ему управление. У меня был момент какой-то переоценки — помнишь, рассказывал. Ищу новый смысл, — Юра как-то странно глянул в ее сторону: то ли с тем же сомнением непонятным, то ли рассматривая что-то в Юле. — Если бы он не полез к моему дому, собственности, если бы не так все сделал, а поговорил нормально… Рассказал бы о том, как развитие компании видит… Я вполне мог бы ему это все спокойно отдать. Отойти…

— Не сейчас? — с вопросом уточнила Юла.

Хотя и так понимала. Гордости в Юре человек на пять бы хватило. Да. А вообще, довольно странный и неожиданный разговор для людей, которые только начали какие-то отношения развивать. Да и так спонтанно, в принципе. Рассуждения уже для другого уровня доверия. Для какого-то глубинного понимания. А у них отношениям — двадцать часов от силы!

Но вновь то самое ощущение, что нет дискомфорта. Причем у обоих. Она это в том же взгляде Юры видела. Такое же удивление, задумчивость, да. Но не дискомфорт.

А еще — притяжение и страсть, что и в ней тлела все эти часы. Приглушенную и подчиненную здравому смыслу и рассудку, но никуда не исчезнувшую. Лишь объемнее, казалось, ставшую, после вчерашнего…

— Не сейчас, — хмыкнул он, соглашаясь с ней.

Взгляды встретились и словно связались, переплелись. Он не продолжал ничего словами, а и не нужно было. Юла словно его чувства и мысли стала ощущать: и неприятие подобного поступка бывшего друга, и то, что свое не отпустит таким путем. Не так…

А ещё она четко осознала то, что заставило Юру в эту минуту опустить крышку своего ноутбука, не закончив работу… Мгновение, меньше секунды. Короче вздоха. И это отозвалось пронзительной, напряженной дрожью у нее глубоко внутри, заставив сбиться с дыхания.

— Закончила со своими отчетами? — поинтересовался Юра, поднимаясь из своего кресла.

Его голос стал тона на два ниже. С той тихой хрипотцой, которая ее кожу вполне ощутимо «дразнила и гладила», будоража всю сущность. По прошлой ночи отчетливо помнила.

— Почти…

Он подошел сбоку, не дав Юле толком собраться с мыслями. Даже сделал вид, что рассматривает на мониторе то, что она читала. Однако от того, как именно его ладонь опустилась на ее плечо, скользнула на спину, умостившись между лопатками, просто сдвинув в сторону ткань майки, — мысли спутались. Непонятно, кто как, а она уже буквы не различала!

Юла запрокинула голову и посмотрела на Юру снизу вверх. А его пальцы чуть продвинулись выше, начиная обводить линии татуировки. Она уже заметила, что он питает к этому узору странную слабость. Но это даже нравилось Юле. Добавляло какой-то романтичной пикантности, что ли, каждой ласке и его прикосновению к ее затылку. Да и потом, ее тоже притягивал его узор!

— Потом сможешь доработать? — с искушением поинтересовался он, наклонившись почти к самым ее губам.

Расстояние меньше пары сантиметров. Она ощущает его горячее дыхание. И тепло ладони словно внутрь тела Юлы через кожу проникает, растекается по позвонкам под его пальцами!

Юра, явно по глазам ее читая все происходящее, как сама Юла недавно, начинает улыбаться шире. Но соблазна в его взгляде из-за этого не меньше.

— Без вариантов! — закинув руки ему на шею, притянула Юру ближе к себе.

Они оба, кажется, начали друг друга целовать. Одновременно. Словно схлестнулись. Переплелись сразу и до сухожилий, не противясь уже ни этому притяжению, ни своему желанию друг друга больше узнавать… Ни вот тому непривычному пониманию, что готовы чем-то большим делиться и поддерживать в таких вот неожиданных откровениях.

Следующие четыре дня ничего не происходило. Вернее, происходило много всего, Юла и не ждала, что столько событий можно в несколько дней вместить. Но это была обычная жизнь, спокойная, размеренная, пусть и взбудораженная нежданно нахлынувшими на них эмоциями и… ну да, чего тут слово иное искать? — серьезными отношениями. А как иначе назвать то, что между ними складывалось?

Она ездила на работу каждый день, вернувшись в колею. Решала какие-то обыденные вопросы. Поначалу оглядывалась и вздрагивала от каждого звука за спиной, но постепенно брала себя в руки. И к концу первого рабочего дня — расслабилась. Суматоха редакции, обилие людей, работы, текущих мелких проблем — затерли остроту испуга после нападения. Притупили эмоции, приглушив их усталостью. И хоть с ней поехал тот самый Максим, а второй из людей Горбатенко сопровождал Юру, в какой-то момент Юле показалось, что это лишнее. Ведь с высокой долей вероятности, Филиппу, о котором она и не знала-то толком ничего, была нужна вовсе не Юла. Однако стоило ей вернуться домой, а за окнами начать темнеть, — и опасения, нерациональный и неконтролируемый страх нахлынули вновь. Впрочем, вот с этим ей уже прекрасно помогал справляться Юра…

Вроде и странно, что сразу «съехались», как-то и немного некомфортно. Во всяком случае, когда Юла думала об этом посреди своего офиса, казалось так. С рациональной точки зрения подобный наскок в отношениях не казался правильным. Но с другой стороны — а иначе как? Не «по — правильному», а в их ситуации? Просто между Юрой и Юлой? С кем сравнить?

Да и надо ли..?

У нее в редакции работала женщина лет сорока, Лариса. Не так давно она к ним пришла, может, с полгода назад. Через кого-то из родственников или знакомых устроилась, кажется. Юла такого не любила, но тут не спорила с начальством. Да и работала она с рвением, хоть и мало что умела. Но активно училась по ходу.

Лариса овдовела недавно. Кажется, за месяц или два перед своим приходом на работу к ним. Поначалу ничего почти о себе не рассказывала, о семье — тем более. Да и не пытали ее, все понимали, что нелегко. А потом Лариса стала открываться понемногу. Не то чтобы расслабилась, нет. Но как-то привыкла к новому коллективу, наверное, более-менее общаться стала. Рассказала о себе. Муж немногим старше был, на год-два, не более. Молодой мужчина же… А однажды утром просто упал и не встал уже больше. Какие-то проблемы с сосудами, о которых семья и не знала, и врачи уже не спасли. Не обследовался никогда, зачем? Молодой же, не тревожит ничего. Мужик… Лариса уже с грустной улыбкой могла это говорить, вспоминая, что мужа невозможно было уговорить в больницу зайти, даже если температура поднималась или вроде того. Только смеялся. А потом вот так. У нее еще и сын остался, пятнадцать лет. А сама Лариса последние семь лет не работала. Муж хорошо зарабатывал — казалось, что и не надо. Теперь же осталась один на один с жизнью. Без опоры, поддержки и каких-то гарантий. А еще и сын. И все на ней. Вся жизнь с нуля, ещё и с болью, с горем в придачу. А то, что мужа Лариса любила — это ощущалось во всем. Не наигранно и напоказ. Она даже прятала больше, старалась задавить эти эмоции. Только все равно чувствовалось.

А сейчас Юла ее как видела в редакции — каждый раз словно дергало что-то внутри.

Нет, ясное дело, у них с Юрой своя ситуация и отношения, и вообще… Просто не двадцать уже, и голова соображает вроде. И после таких примеров, которые видишь своими глазами, волей-неволей задумываешься о жизни и ценности каждой минуты. Понимаешь, что нет бесконечности и никто не знает, сколько ему дней отмеряно. Тем более после встряски с нападением… И если им вдвоем хорошо, и не ущемляют они никого своими неожиданными отношениями, так почему и зачем оглядываться по сторонам и вспоминать о сроках знакомства? К тому же, как показывал ее личный жизненный пример, долгое узнавание человека также не защищает от тайн и обмана. Потому и отставила в сторону все сомнения, позволив себе наслаждаться.

У Юры тоже была раз съемка в эти дни, насколько она знала. Он ей показывал отснятый материал потом, вместе выбирали лучшие фото. А то, с паутинкой, кстати, он ей и правда подарил. И в цифровом виде сбросил, и распечатал в формате картины. Вручил через день, уже в стеклянной рамке.

Упрямец. Она же понимала, видела по мелочам, что ему это сейчас не так и легко. И ей вполне хватило бы цифрового варианта. Юла знала, что распечатка такого размера фото, качества, да и сама эта рамка — тоже не копейки стоят. Но что-то в глазах Юры от разговора об этом удержало. Да и приятно ей было, чего скрывать?

А еще он дважды встречался с Горбатенко. Сказал, что там с документами по фирме есть нюансы и они с юристами крутили те так и эдак, решая, как это использовать. Юла в подобном разбиралась мало. Не относилось к ее сфере знаний или увлечений ранее. Но рассказы Юры слушала с интересом. Да и своими днями в редакции — делилась, рассказывала о проектах, о материалах, которые готовили. О том, что сама делала. И все ещё не отпускала его на ночь к себе. Но и Юра уже не особо рвался уходить.

Охранники теперь по одному дежурили ночами, так и продолжая делать это у Юры в квартире. С ней не сидели, провожали до редакции и потом по дороге домой. В офисе своя охрана имелась, да и не ходить же им за ней по пятам. С Юрой же вроде кто-то был постоянно.

Но все равно, казалось, что все притихло, как-то успокоилось. Наверное, Юра своими действиями с Горбатенко припугнул бывшего партнера, заставив искать иные варианты. Менее кровавые. Возможно, тот даже на переговоры вот-вот пойдет…

Во всяком случае, Юле хотелось на это надеяться.

Глава 8

— Значит так, у нас есть варианты, — Олег смотрел куда-то вдаль, словно вглядывался в просвет между деревьями парка. — Сейчас подъедет юрист, обговорим детально. Но, думаю, надо идти через суд. И с максимальной оглаской, вплоть до журналистов и роликов на каналах… Хочешь кофе? — внезапно перевел на него взгляд Горбатенко. — Не смотри на вид точки, тут хороший готовят. Гарантию даю, — добавил с усмешкой.

Юра хмыкнул в ответ.

Гарантиям Олега у него не было причин не доверять. Хотя он и правда не совсем понял, что заставило того выбрать именно это место для встречи. Околицы городского парка утром — странная территория. Вроде и суматоха: таксисты покупают кофе в киосках, которых «натыкано» то тут, то там под фонарными столбами, словно грибов под каждым деревом. Еще люди, спешащие на работу, которым тут кофе взять удобно — составляют компанию таксистам. Даже один из патрулей полиции неподалеку кофе пил. И Горбатенко вот… вообще невидаль, по сути, же! Просто, что не знает его здесь никто, очевидно. И эта мысль все еще заставляла Юру удивленно поглядывать по сторонам и хмыкать.

То и дело мимо пробегают те, у которых утро начинается с пробежки. Тоже суматохи добавляют.

Но сами дорожки парка пока относительно пусты. Шесть утра, однако. Рано. Вездесущие мамочки с колясками еще не появились на прогулке, да и пенсионеров на «променаде» не видно. И оттого — гораздо красивее, величественней воспринимается сама природа. Ярусы деревьев, переходящие один в другой, с уже начинающейся осенней пестротой листвы. Холмы, укрытые ещё зеленой травой, испещренные дорожками. Легкий туман у самой земли — ночами уже прохладно… Действительно рано. Даже Юла удивилась, когда он принялся собираться час назад, после неожиданного звонка Горбатенко — ей, и то, на работу еще нет смысла собираться. Едва светать начало. Тренировку свою пропустил. Но это ладно, нагонит.

— Хорошо, поверю твоему слову, — продолжая улыбаться, Юра кивнул и подошел к окошку кофейного киоска.

Сонный парень, явно проторчавший здесь всю ночь, флегматично выслушал заказ и методичными, доведенными до автоматизма движениями, принялся утрамбовывать кофе в рожок. Так же сонно переключал какие-то рычаги на огромной кофемашине, действительно выглядевшей немного не к месту в простом киоске у городского парка. Все с тем же выражением лица он вручил Юре стакан с горячим напитком и взял деньги.

А вот сам кофе оказался отменным. Не зря Олег гарантии давал. Юра с таким удовольствием вдохнул аромат! Глотнул напиток, раскатав вкус по языку.

«Надо будет Юле купить, когда назад поеду», — решил Юра, отпив еще. Не сомневался, что ей понравится.

Олег пока молчал, устроившись на капоте своего авто и тоже пил кофе. Вновь рассматривал что-то в парке, время от времени поглядывая в сторону дороги. Видно, ждал того самого юриста, чтоб не повторять и не обсуждать по три раза одно и то же. Юра облокотился о капот машины Горбатенко, точно, как и сам Олег, и наслаждался погодой, парком, кофе. Кто-то, возможно, и удивился бы, что человек с такой должностью и положением, как Олег, проводит утро, распивая уличный кофе у парка, устроившись на своей машине. Но Юра того слишком долго знал. И не первый раз они встречались в подобном антураже.

Водитель и охранник Олега стоял неподалеку, не расслабляясь, осматривая окрестности. Максим (Илья остался с Юлой), который приехал с Юрой, тоже пил кофе в некотором отдалении, поглядывая по сторонам. Словно кто-то взял и поставил это утро на паузу, пока они наслаждаются вкусом. Нельзя сказать, что Юра против этого возражал. Если он чему-то и научился за последние годы, так это ценить мгновения и удовольствия, которые они приносят. Даже самые мелкие и при паршивом раскладе. Да и ему ли жаловаться? Как ни крути, а походило на то, что несмотря на ситуацию с компанией, жизнь явно решила к Юре благоволить… Он глянул на пачку сигарет, которую только вытащил из кармана, вспомнил, как Юла косо смотрит на него, когда Юра утром на балкон порывается выйти. Вечно про его тренировки начинает спрашивать… Ненавязчиво так. Хмыкнул вслух, отмахнувшись от вопросительного взгляда Олега, и спрятал сигареты назад в карман, так и не вытащив ни одной. Права она — надо ему окончательно с этим завязывать. Глотнул еще кофе.

Минут через пять около них затормозила машина. Поскольку никто не выказал удивления, Юра решил, что эту и ждали. А вот когда увидел, что за рулем авто — женщина, да еще и догадался, кто именно — он сам весьма изумился.

Вот кого-кого, а Марию Коваленко — Юрий не ожидал здесь точно увидеть. Не то чтобы они знакомы были. Нет. Пересекались пару раз ещё до его отъезда на каких-то благотворительных вечерах, на которые уже по уровню положения в бомонде города ходить был… и не обязан, конечно, но все же, как дурной тон отказываться.

Так что Юра знал, что она нотариус, довольно известная, на слуху в городе. Вроде как даже из «юридической династии», какое-то там по счету поколение. Да и о ее волонтерской и благотворительной деятельности наслышан был. А вот из судебных разбирательств она вроде давно ушла. И чтоб вот так, в такой ситуации с ней встретиться… Удивился, да.

Олег тем временем поднялся с капота, выпрямляясь. Коротко глянул на своего водителя. Отставил стаканчик из-под кофе на машину. Его водитель же мигом оказался возле остановившегося авто и распахнул дверь, предлагая Марии руку, чтобы помочь выйти.

— Благодарю, Дмитрий, — с улыбкой приняла эту помощь Коваленко, выходя из авто. — Доброго утра всем, — поздоровалась она, осматривая их небольшую «тусовку».

Похоже, ее не удивила ни обстановка, ни время встречи. Выглядела Коваленко так, словно уже ехала на работу: одетая в блузу и юбку, туфли на среднем каблуке. На шее поблескивает тонкая золотая цепочка с кулоном. С укладкой. И сдержанно, и стильно, нельзя не отметить. Он ее такой и помнил по тем кратковременным встречам, кажется. И все же было в облике Коваленко и еще что-то, заставляющее присматриваться, но уловить не выходило. Словно напряжение внутреннее, или что-то иное…

Правда, вероятно, Юра и ошибался. Он ее суммарно не более получаса видел, да и то несколько лет назад.

Непонятно — может, ей потом и правда в суд или ещё куда надо? И она о делах думает? Вот даже странно немного, что в такую рань можно выглядеть настолько собранно. Хотя, кто знает, она вообще спит? Или все время в своем образе адвоката? Как и Горбатенко, кстати. Тот тоже выглядел так, словно из офиса на эту встречу с ним приехал. Правда, в случае Олега, Юра вполне мог допустить, что так и есть.

У юриста в руках была папка с документами. Юра так понимал, что эти бумаги имели к нему прямое отношение.

— Олег Игоревич, — кивнула Мария в сторону Горбатенко.

— Доброе утро, Мария Ивановна, — улыбнулся Олег.

— Юрий? — Коваленко уже повернулась в его сторону. И словно уточняла, правильно ли его помнит.

Он кивнул в знак приветствия, также выпрямившись.

— Мария.

Она приблизилась к ним. Создавалось ощущение, что она немного напряжена. Юре это не показалось странным. Даже наоборот. Как ему представлялось, Коваленко в принципе не должна была бы часто участвовать в подобных разборках и ситуациях. Пусть и с «правой» стороны. Не та репутация у этой женщины и положение. Неужели она настолько подкована в подобных вопросах, что Горбатенко доверил, да и обратился к этому юристу?

— Я изучила документы… — начала было Коваленко.

Но Горбатенко ее прервал, подняв ладонь. Усмехнулся шире, забрав папку из рук юриста.

— Погодите, Мария Ивановна. Выдохните, — он глянул в сторону все того же охранника. — Мы прекрасно понимаем, как ценна ваша помощь для нас, и не хотим превращать это в давление или в требование. Или, того хуже, в обязаловку. А то вы, не дай Бог, передумаете с нами работать, на кого же нам тогда надеяться? Уж точно не на наш «самый справедливый суд».

— Хотите кофе, Мария Ивановна? — тут же подхватил тот самый Дмитрий, едва Горбатенко замолчал, отложив папку на капот.

Коваленко склонила голову, вроде бы пряча улыбку. Обернулась к охраннику, но как-то так… Юра даже присмотрелся, но все равно не совсем понял. Горбатенко пока просматривал документы, которые взял.

Он же вообще пока не вмешивался, прихлебывая свой кофе и пытаясь сориентироваться. Юрист кивнула в ответ на вопрос и отстраненно улыбнулась.

— Да, Дима, спасибо. С удовольствием.

— Капучино с корицей? — уточнил охранник Горбатенко, уже направившись в сторону киоска.

— Давайте начнем с американо с корицей. Без молока пока, — вдогонку ему покачала Мария головой все с той же улыбкой.

— Понял, — тут же согласился Дмитрий.

Сделал заказ.

— Хорошее утро, правда? — не отрываясь от бумаг, что она привезла, заметил Горбатенко. Поддерживал настроение и верный тон, словно хозяин на приеме? — Скоро похолодает, уже вот так не насладишься красотой нашего города. А пока — одно удовольствие гулять…

Юра только усмехнулся. Он при любой погоде любил бывать на свежем воздухе.

— Вы правы, — улыбнулась Мария, перевела глаза на деревья, даже отступила на пару шагов в сторону, чтобы лучше рассмотреть, видимо. — Люблю этот парк. Росла рядом… Сколько всего на этих дорожках мы с друзьями творили, — поддержала юрист этот разговор «ни о чем», рассмеявшись. — Спасибо, Дима, — поблагодарила, когда охранник поднес ей стаканчик с напитком, аромат которого больше напоминал выпечку.

Вдохнула с явно видимым удовольствием. Отпила глоток.

— Итак, как я вам уже писала, Олег Игоревич… — вернулась Мария к тому, с чего начала.

В этот раз Горбатенко ее не перебивал. Взял свой стакан, продолжая держать папку, также глотнул кофе. Они оба — и Юра тоже — теперь внимательно слушали.

— Есть два варианта, которые кажутся наиболее жизнеспособными. Идеально было бы, чтобы этот Пархоменко просто «отмотал все назад», — с кривой улыбкой передернула Мария плечами. — Сделал то, что и в вашу, Юрий, сторону провернул, только уже от своего лица. Оформил вновь по дарственным, отменил, так сказать, свои махинации. Но я так понимаю, что на подобный вариант мы не рассчитываем? — Мария посмотрела в сторону Горбатенко.

— Весьма сомнительно, Мария Ивановна. Это не тот человек, который нам всем жизнь по своей воле облегчит, — усмехнулся Горбатенко ей в ответ, отложив папку на авто.

— Я так и поняла, — вздохнула Коваленко. Глянула в сторону Юры. — Тогда суд. И как можно громче. В принципе, ошибки там есть, и выиграть — шансы большие. Тем более что на вашей стороне поддержка Олега Игоревича. Думаю, вы и в суде выступите, если будет надобность? — она вновь глянула в сторону Горбатенко.

Усмешка Олега стала шире.

— Разумеется, если вы считаете, что это поможет. У меня вся наша переписка есть, Юр, сможем доказать и несовпадение сроков, и отсутствие тебя физически в стране в это время. Да и то, какой ты человек хороший — суду донесем, — Горбатенко подмигнул. — И журналистам. Поднимем возмущение общественности… Твоя Юля сможет подключиться к этому?

Непривычно. Ему аж по уху резануло, когда ее назвали так. Хотя по паспорту так же и есть. Но…

Интересно, сколько Олег уже о Юле выяснил? Он не удивился бы, окажись, что поболее самого Юры знает. И все-таки существовало то, что Юра знал лучше. Хоть это и не соревнование. Просто душу грело.

— Юла, — поправил Юра, размышляя и взвешивая все, что услышал. — Она любит, чтоб ее Юлой звали, не Юлей. Уточню, — отвечая на вопрос Олега, пообещал он. — Мы такой вариант не предполагали, а потому — не обсуждали.

— Добро, поговорите, — не спорил Горбатенко. — Сообщишь потом. В принципе и в целом — ты ничего не имеешь против такого плана? — криво загнув бровь, внимательно глянул на него друг.

— Ничего, — Юра допил свой кофе, прошелся, разминая ноги. — Не хотелось шумихи, но если Фил до такого довел… Я ему подобного спускать не собираюсь.

— Хорошо, — Горбатенко тоже выпрямился. — Тогда, если Мария Ивановна нам дает добро и говорит, что дело может выгореть, у нее тут больше всех нас знаний и опыта, — мои адвокаты подадут сегодня обращение во все органы, в суд обратимся, запускаем процесс. С тобой тоже стратегию обсудим, только определимся, что у нас с судьей.

Коваленко только кивнула, когда Олег глянул в ее сторону с вопросом, будто и правда разрешала. И не вмешиваясь больше в их обсуждение, словно воспользовавшись тем, что они отошли, наоборот подошла к машине Олега и села там, где они оба недавно сидели. Обеими руками, всеми пальцами, почему-то показавшимися Юре слишком тонкими, обхватила стаканчик с кофе, полной грудью, казалось, вдыхая аромат корицы, который заполнил все в радиусе метров пяти точно.

Ему это отчего-то так про Юлу напомнило. И захотелось ее обнять, прижавшись губами и всем лицом к ее затылку, обвести контур ее татуировки — он словно силы от этого узора набирался. От ее оптимизма и настроения. Из постели вытащить… или, наоборот, к ней забраться, и на работу ей «помочь» опоздать… Ведь наверняка еще спит. Да и куда ей торопиться?