Оберег для дракона

— Время ушло, — хмыкнул Юра, врываясь языком в ее рот.

«Черт с ним!» — хотела сказать.

Вместо этого невнятно простонала.

Как тут говорить, когда ее так целуют? А сама Юла, забыв уже и про боль в плече, и про весь пережитый страх, целиком сосредоточилась на этом мужчине.

Высокий. Плечи широкие, словно укрывают ее, защищают. Вся его поза, даже эти объятия, будто укутывают, отрезая от всего остального мира — и Юла хочет этого! Нуждается именно в таком в данную секунду.

Его рука опустилась ниже, обхватив ее ягодицы. Юла от его шумного, возбужденного дыхания глохнет, от их поцелуя — трясет обоих! И она сама переплела их ноги — чтобы пах к паху, чтобы не было сомнений! В животе уже горячий комок набухает, заставляя мелкой дрожью все тело вибрировать, большего желать. Делая ее открытой и беспомощно нуждающейся в нем. Тянущейся. Не скрывающей своего возбуждения и потребности. Да и Юра ничего не таил.

Сложно ей балансировать на носочках. Но Юра подстраховал, поддержал. А потом и вовсе сжал, подхватил ее под бедра, развернулся с Юлой на руках и уперся одним коленом в матрас, сминая простынь, которую только что так старательно заправлял.

— Вся работа пропадает, — усмехнулась ему в твердые губы Юла, крепко ухватившись за затылок Юры. Голос прерывается, выдает возбуждение.

Хотя… Да что тут скрывать?!

Он расплылся в такой же усмешке, нависнув над ней, упираясь ещё и локтями, что бы ей опору дать:

— Ради такого дела я готов и еще три раза постель перестилать, — хохотнул Юра ей в шею, сместившись ниже в своих поцелуях. Прошелся губами по безумно чувствительной коже за ухом, заставив в голос застонать.

От этих прикосновений у Юлы вся кожа стала слишком чувствительной. Нервы натягивались, словно струны гитары. И, казалось, она даже слышала легкий звон в ушах, когда он с нажимом проводил по ее телу, лаская… От избытка эмоций за ночь? Возможно.

Ей стало без разницы!

— Я — за! И в беспорядке, и в перестилании! — рассмеялась она, запрокинув голову, чтобы еще больше открыть ему доступ для ласк и прикосновений.

А сама никак не могла руки от плеч, от спины Юры оторвать. От его груди. И этой татуировки, буквально завораживающей все ее внимание. Обхватила Юру за пояс ногами, что бы и в голову не пришло дальше в благородство играть и попытаться отстраниться. Хотя он больше не подавал признаков подобных порывов.

Наоборот, уже стаскивал с нее штаны от пижамы, которые сам и принес недавно. Задрал майку, помогая Юле избавиться от одежды, не растеребив плечо. И горячим ртом, жадными какими-то движениями губ «напал» на ее грудь, сжимая, покусывая, щекоча соски. Дразнил их языком, втягивая, прикусывая. Вызывая новые волны жара и дрожи по всему ее телу. И стоны, которые она не могла, да и не хотела особо сдерживать!

Тоже приподнялась, губами к его плечу. Давила руками, пытаясь больше доступа к его телу получить. Он позволял это неохотно, словно оба боролись за право друг друга в большей мере губами, языками, ртом изучить! Пробежала влажными касаниями по линиям рисунка на коже. Он повторил такой же дразнящий «танец» губ и языка на ней.

Юла извернулась, не в состоянии противиться искушению: языком по всем впадинкам и выступам на его груди, теле пройти! Но Юра не собирался позволять ей управлять ситуацией, по — видимому. Стоило Юле его твердые и плоские соски губами обвести, хрипло рыкнул, резко перевернув ее на матрасе. Подмял под себя.

Ошеломление! Реальность потеряла четкость… Уткнулась лицом в простынь. Его тело на ней: горячее до ожога, тяжелое до хрипоты, до дрожи в позвонках тех самых, необходимое!

Непривычно! Будоражащие, новые и слишком интенсивные ощущения! Микровзрывы в голове и животе.

Снова стон, который просто не в состоянии удержать. А Юра ей хриплым дыханием вторит.

Напряженный член ей в бедра упирается, Юла ощущает все так остро! Твердые губы по шее — тату ласкает языком, а руки обхватили ее тело в кольцо, грудь ладонью сжимает, теребит пальцами соски. Второй рукой пробирается ниже: к развилке бедер, под белье, стаскивая последнюю преграду. И накрывает, скользит по влажному уже уголку, дразнит набухшие складки, гладит, придавливает.

Сил нет! Опять стонет, закусывает простынь, выгибаясь сильнее в пояснице, чтобы прижаться к нему сильнее. А Юра дразнит, мешая ей ответить ему тем же, потому что придавил, хоть и не больно. Уже покорил, ещё и не начав проникать в ее тело.

Извернулась как-то, здоровой рукой пробралась под пояс его штанов — задрожала от нового прилива возбуждения, когда его возбужденный и твердый член в ее ладонь толкнулся. Юра резко и шумно втянул воздух в себя. Толкнулся вперед, вдавливая свои бедра в ее ягодицы. Саму Юлу в матрас!

Дикое напряжение между ними. Желание. Потребность. И какая-то напряженно-острая нужда в ласке… Не себе, другому дать! Скользнула кончиками пальцев, дразня бархатистую головку его горячего члена. Такой контраст, что ум за разум заходит: эта твердость и влажная бархатистость. Пульсация… А его пальцы ей не уступают, так же тело Юлы дразня. Давят бескомпромиссно и настойчиво, но нежно… и в то же время — нагло, без стеснения проникая внутрь влагалища.

Но да, Юла хотела такой его наглости сейчас!

Выгнулась еще сильнее. Вторая его рука оставила ее грудь в покое, усиливая этим ноющее томление в теле. Скользнула вверх, обхватив шею, лицо. Пальцы Юры легли на ее рот, словно пытались внутри этого замкнутого кольца каждый горячечный вдох удержать. Ловили влажные поцелуи губ. Сами напрашивались на то, чтобы она дразняще кусалась, облизывала. И стонал ей в затылок в ответ на это! Толкался членом ей в руку, в ее бедра, по ходу стягивая с себя брюки.

Ни Юла, ни Юра своего возбуждения не скрывали! Своего влияния и ответа друг на друга.

— Я за то, чтобы перейти к действиям от предварительных ласк, — прохрипела в эту чертову простынь, в его ладонь, не в состоянии, да и не особо желая сбрасывать с себя тяжесть его тела.

Ей казалось, что весь мир трясет так же, как их сейчас. Все вокруг задыхается, даже то, что не умеет дышать!

Сжала пальцы, обхватив напряженную и горячую мужскую плоть, ощущая такую же пульсацию крови и желания в нем. Прикусила большой палец Юры, дразнящий ее губы и рот такой же игрой в проникновение.

— Золотце, ты потрясающие аргументы находишь, — хрипло рассмеялся Юра, прижавшись своим ртом к ее затылку плотнее. Заставляя ее дрожать сильнее от того, что всем телом его смех и желание ощущала. — Я тоже всем, чем можно — за!

Она это ощущала всем телом. Буквально. И от его откровенного ответа — ей только больше голову пьянило их возбуждением и страстью.

Юра на секунду оторвался, приподнялся, куда-то потянувшись. Она вскинулась, потянулась за ним. Попыталась перевернуться… Где там! Юра снова накрыл ее собой, уже достав презерватив из кармана джинсов, упавших на пол. Резко вскрыл упаковку. Она попыталась влезть, взять все в свои руки. Но он не позволил. Рассмеялся с этой своей, сводящей ее с ума, хриплой интонацией. И, прикусив, зажав легко зубами и губами нежную кожу на затылке Юлы, медленными, настойчивыми толчками принялся проникать, погружаться в ее тело, одной рукой фиксируя, изгибая Юлу под себя. Дразня и лаская при этом возбужденный клитор, теребя и стимулируя самые чувствительные точки. А второй рукой так лицо и держал, позволяя кусать и целовать, облизывать его пальцы, похоже, возбуждаясь и ловя от этого не меньше удовольствия и драйва, чем она.

Оба замерли на мгновение, когда он полностью вошел. Тела действительно спаяны, не иначе. Нет пространства. Дышат синхронно. И у нее в голове его пульс стучит, кажется.

Не знала, что так бывает! Что настолько остро другого человека ощущать можно! А ведь до последней капли испарины на его коже — Юру чувствовала! И обалдела от всего сонма ощущений.

— Я как чувствовал, что ты будешь божественной, — взрывая ее тело новой волной дрожи, просипел Юра, совершая новый толчок. Потерся лицом о ее затылок, волосы.

Она? Господи! Да Юла от тембра его голоса готова сорваться и кончить. То ли и правда ее уши стали вдруг эрогенной зоной… То ли в нем, в этом мужчине дело… Она вся сейчас эрогенной зоной, судя по всему, была!

Юла обо всем забыла: что случилось ночью, о своих неуверенностях и сомнениях; вообще о том — кто она, он, что вне этой кровати мир существует. Его движения, его рука на ее лице, на ее губах… Его лицо на ее затылке, губы Юры на ее татуировке, прикусывают… обводит языком… Все его тело на ней, и сильные, глубокие движения бедер! Толчки его члена внутри ее тела… Невозможность сдвинуть свои бедра, потому что другой рукой так и держит под собой, продолжая ласкать и доводить до исступления…

Выдержки и так не имелось. Но что-то в этом всем оказало на нее оглушающее впечатление — и Юла не смогла сдерживаться. Застонала в горячую ладонь, выгнулась всем телом, начиная бесконтрольно дрожать в оргазме. Прикусила его пальцы…

Он себя безумным ощущал. Вообще не помнил, когда аж так его накрывало. Мозгов в голове не осталось! Каким чудом про презервативы вспомнил? Блин, даже не был уверен, что те не просрочены, нашел сегодня в тумбочке, от арендаторов остались. И как же кстати, е-мое! И не думал, что их так с Юлой этой дикой нуждой и притяжением скрутит, спаяет настолько, что не разойтись. Вдох сделать без другого в этот момент невозможно…

Дикая страсть. На адреналине и всем пережитом, возможно… Или не в том дело, а просто в ней, в нем, в них двоих? С первого взгляда, с первой встречи к этому двигались, а сейчас — словно рухнули в пропасть! И кайф от этого такой, что ничего не надо в данный момент больше! Она под ним, всем телом ее изгибы, кожу, жар ощущает — нирвана! И влажная такая, к нему стремящаяся с такой же силой… Отвечающая с открытой готовностью на все его движения, касания, порывы… Сказка же! Чистая мечта любого мужчины! Его, Юры, так точно! А оттого — еще сложнее сдерживаться.

Вдавливал себя в нее, вбивал в бедра, целуя и прикусывая, лаская и сжимая влажную плоть. Балдел от того, как Юла стонала и его пальцы прикусывала, от того, как от его действий — по всему ее телу, в каждой мышце — дрожь. Ощутил, всем нутром впитал в себя ее оргазм, и сам сорвался: толчок за толчком врывался в ее сжавшееся тело, ощущая, как у него короткие волосы на затылке дыбятся. Кожа на спине словно сжалась, сморщилась, став меньше его мышц, натягивая, обостряя нервы… И взрыв в голове!

В мозгах вакуум.

Черная пустота в разуме, когда голые ощущения такого оргазма, что каждая мышца дрожит. Голова ватная. Рухнул на Юлу, придавив всем телом. Губами так и прижался к ее затылку, то ли обнимая всю ее, то ли просто сгреб в охапку, не пуская, не давая воли двинуться… Кажется, прикусил кожу. Но Юла не вырывалась, сама прижималась к нему плотнее.

Очуметь… Фиг вам он ее отпустит…

Вовремя или нет, к месту или вообще не в тему, а он не собирался от себя отпускать такую женщину, явно совпавшую с ним по всем пунктам!

Они и заснули так — сплетясь на кровати, забыв обо всем вокруг, не застилая и не перестилая ничего уже. Как вырубило обоих. Юра только на бок перекатился. Но так и продолжал Юлу держать в охапке, придавив ногой поверх ее бедер. Обхватил руками, продолжая держать около себя и во сне. Но ей так даже лучше — расслабилась и обо всем забыла в его руках. Отключилась, не вспоминая о нападении.

Глава 6

Просыпаться не было никакого желания, но кто его спрашивал? Мобильный надрывался, вырывая из объятий сна и не менее цепких рук Юлы. Она тоже не хотела, что бы он хоть куда-то двигался, это чувствовалось. И Юра почти уже поддался, собираясь махнуть рукой на вызов. Но тут его вдруг пробило пониманием, что наиболее вероятным абонентом, желающим пообщаться с утра пораньше, скорее всего, окажется Олег.

Его словно подкинуло на кровати. Потянулся за мобильным, на ходу аккуратно высвобождаясь из теплых и таких сладких, как оказалось, рук Юлы. С трудом раздирая глаза — как ни крути, а практически и не спал ночью — глянул на экран. Точно, Горбатенко.

— Да, — все равно с неохотой вздохнув, сел на кровати, принимая вызов.

— Так что, говоришь — веселая ночь у тебя выдалась? — без вступления хмыкнул в трубку Олег. — Спугнули мы Филиппа своими розысками?

Юра невесело усмехнулся.

— Выходит, да. Видно, совсем близко оказались, что аж так зашевелился, — тихо согласился он.

Оглянулся, поглядывая на Юлу, которая недовольно насупила брови, явно планируя еще спать, и поднялся, вышел из спальни, прикрыв двери. Не хотел ей мешать. Да и вопрос такой… щепетильный. Пошел на балкон, собираясь и покурить заодно уже.

— Думаю, зря ты парней ночью по домам отправил. Я их к тебе пришлю опять. И мой тебе совет: не отказывайся. Филипп, очевидно, из тех, кто на любую подлость пойдет, раз уже понял, что его загнали в угол…

— Да, похоже на то, — нехотя согласился Юра, прикуривая.

Осмотрелся. Интересно, за пару часов погода изменилась кардинально. Стало ощутимо, что осень уже наступила. Холодный ветер несся по городу, затягивая небо плотными серыми тучами. И не к дождю вроде. Просто пасмурно. А как-то неуловимо меняя настроение. Это ощущалось даже отсюда, с балкона, хоть и далеко было до тротуаров со снующими по своим делам людьми. А чувствовалось, как они поеживаются и кутаются в наспех наброшенные на плечи кофты. Юру и самого прохладой пробрало. Да и неудивительно, выперся на балкон в одном белье…

Все прошедшие два дня они шерстили пригород. Проверяли места, где, как им сообщили, мог прятаться бывший партнер. Нет, конечно, не сам Горбатенко ездил с ним — выделил Юре несколько своих парней и одного из помощников, который занимался анализом всех сведений по Филу и этой афере с компанией.

Фотосессия, про которую он Юле рассказывал, тоже была. Только заняла всего три часа. А потом…

— Так, а что за соседка? — Горбатенко выдернул его мысли из минувших двух дней. — Ты уверен, что на нее не могли покушаться?

— На Юлу? Да не с чего вроде, вообще. Редактор женского издания. Никто не угрожал, никаких проблем… Если меня не считать, — хмыкнул Юра, суммируя. Затушил сигарету.

— Близкая? — хмыкнул Олег с интересом. Видно, выдал себя Юра какой-то интонацией голоса.

— Очень, как оказалось, — ответил Юра с таким же смешком, немного даже растерянным. — Очень близкая… — даже не думал, что она ему так шустро в грудную клетку проберется.

Точно что «юла».

— Фил о ней знал? — интонации Олега изменились, став серьезней и собранней.

— Да нет, не мог. Мы познакомились только после моего возвращения, — отмел это предположение Юра. Уточнять, что границу дружбы перешли они только сегодня ночью — не собирался. Несмотря на всю благодарность за помощь, в интимные вопросы своих привязанностей и отношений с этой женщиной посвящать никого не планировал.

— Теперь узнает, наверняка, — заметил Олег.

Юра уже и сам догадался про эту перспективу.

— Что ж… — Горбатенко словно вслух размышлял. — Вы там не рассредотачивайтесь тогда. Поберегитесь. Я парней предупрежу. Чтоб оба под присмотром были. Если есть кто-то близкий, ты ещё уязвимей. Они через нее на тебя выйти будут пробовать. Это проще всего. И прижимать. А ты мне живым только выгоден, так что, желательно, чтоб не подох, — хмыкнул Олег.

Юра рассмеялся, уловив иронию.

С Горбатенко всегда так: хр*н вам он признается, что нормально к тебе относится. Но при этом — до последней капли крови за своих стоит, всех на куски рвет, даже ценой своих потерь и ущерба. А Юра точно знал, что Олег его «своим» все же считал. Иначе и не взялся бы помогать.

— Ладно, понял. Будем беречься, — согласился он. — Тогда на связи?

— Да, я напишу, если выясню что-то новое. Парни приедут в течение пары часов. Ну и ты, Юрец, держи меня в курсе.

— Спасибо, Олег, — искренне поблагодарил Юра, прекращая разговор.

Еще пару секунд посмотрел на город и бегущих куда-то людей. Блин, замерз за эти несколько минут натуральным образом! Вот это смена сезона. Радикально. А у него в холодильнике для Юлы дыня припрятана… Захочет ли теперь по такому холоду?

Развернулся и столкнулся взглядом с напряженным взглядом Юлы. Она настороженно следила за тем, как Юра зашел с балкона в комнату. И было очевидно, что она не только что подошла.

— Доброе утро, — попытался невозмутимо начать он, улыбаясь.

Но Юла на это не отреагировала. Отступила на шаг, что ему резануло до душе неприятным холодком. И немного прищурилась.

— Мне кажется, или ты знаешь о ночи и том стрелке больше, чем я? — явно не собираясь спускать тему на тормозах, требовательно спросила Юла.

Аж резануло, если честно. Хотелось бы, чтоб доверяла ему больше. И смотрела так, как этой ночью. Или хотя бы как до того — во время их балконных посиделок — всегда поглядывала, не тая интереса. Но он и раньше в ней отмечал какую-то настороженность. Так что мало удивительного, что оно сейчас вылезло. Он бы тоже засомневался, наверное, если бы только обрывки фраз подслушал.

Юра мысленно вдохнул, но подошел к ней впритык, несмотря на эти тени опасений, затаившиеся в глазах девушки. Обхватил рукой ее плечи, прижимая к себе. Вряд ли умным выходом будет пытаться что-то утаить. Тем более что и охранники от Олега скоро приедут. Сомнительно, что ему удастся как-то незаметно это провернуть.

— Пошли, золотце, поговорим, — не позволяя ей отступить от него, Юра потянул Юлу за собой, подальше от открытого балкона.

Не хватало еще, что бы и она замерзла. Юла немного заартачилась. Попыталась остаться на месте, заставив Юру внимательно всмотреться в ее напряженное лицо.

— Слушай, я в этом не замешан, по сути. Не так, как ты, похоже, уже меня подозреваешь, — невесело усмехнулся Юра, поглаживая ее плечо.

Юла еще секунду с сомнением рассматривала его, но потом все же сдалась. Возможно, под влиянием его шарма и искренности? Хотелось бы верить.

— То есть ты не подстроил это специально, что бы выставить себя в моих глазах героем и затащить меня в постель? — наконец, хмыкнула она, все ещё поглядывая на него через прищур.

Юра рассмеялся от неожиданности.

— Вынужден признать, что я не настолько коварен. Как бы сильно ни хотел затащить тебя в свою постель, — развел руками, продолжая посмеиваться.

— Ладно. Пошли, выпьем кофе и поговорим, — согласилась она, начав двигаться.

А вот Юра теперь, наоборот, запнулся. Глянул на нее сверху вниз. Как же. Он бы с радостью, да…

— У меня кофе закончился еще перед поездкой, не до магазинов было по возвращении, — ляпнул он первое, что пришло в голову.

Снова гордость голову вскинула. Признаваться ей в своих стесненных, на данный момент, обстоятельствах все ещё не хотелось. Как и в том, что кофе и сейчас особо не за что купить. Но прижаться можно, в принципе…

— Давай, сейчас сгоняю за кофе, сварим…

Юла вскинула голову и как-то так посмотрела… всматриваясь в его глаза очень внимательно. И вдруг улыбнулась почти так, как ещё вчера ему улыбалась. Без сомнений, хоть в глазах и остались вопросы.

— У меня есть кофе. Зачем тебе в магазин бежать? Давай ко мне, и с дверьми потом разберемся. Да и вообще… со всем, — взмахнув рукой, пространно закончила она.

Его это спасло. Вот эта вот ущемленная гордость, которая то и дело проскальзывала во взгляде и словах Юры, когда дело финансов касалось. Уже заметив, что сейчас он стеснен в средствах, Юла обратила внимание и на то, как непросто мужчина воспринимает данный факт. Явно не привык к подобному. Или отвык давно. И перед ней признавать не хочет. Как с тарелками теми или приправами к пельменям. А это так ей заметно было, словно выдавая, что, по сути, Юра не привык юлить и хитрить. И даже стараясь — ему претит это делать, пусть и в отсутствии денег признаваться не хочет.

Сейчас у него тоже такой взгляд был. А еще Юла там видела готовность отвечать на ее вопросы и уверенность. А потому, может и зря, конечно, но решила дать ему шанс и не судить за глаза после нечаянно подслушанного разговора, несмотря на имеющийся противный опыт. Когда вот так же, мимоходом уловив обрывок разговора, вдруг узнала, что мужчина, с которым она живет больше года и который ей предложение сделал — точно так же с другой девушкой живет. Она потом той девушке сама позвонила, не любила чего-то о своей жизни не знать. И они спокойно поговорили друг о друге и о своих жизнях. О частых «командировках» общего мужчины и планируемых свадьбах — той он тоже кольцо с предложением преподнес.

Дикость. Словно сюжет водевиля… А вот подвезло же ей, стряслось в ее жизни такое. После подобного Юле, конечно, непросто было мужчине поверить. Особенно если чувствовала в том какие-то тайны и секреты. И все же что-то в Юре вызывало в ней такой внутренний трепет, тонкую дрожь… Не только в теле. Она умела управлять своими порывами. Но было между ними и нечто большее. Тонкое и необъяснимое ещё пока, едва протянувшееся. И это «нечто» позволило ей дать ему шанс объясниться. А там Юла решит, как дальше поступать.