Бэтмэн. Новые приключения

Чиновники всех рангов только и делали, что приторговывали направо и налево оружием. А как известно, это не настолько простое дело, чтобы доверить его непрофессионалам. Вернее, поначалу работали непрофессионалы, но после многочисленных проколов и сорванных сделок (особенно после крупных скандалов в прессе) все непрофессионалы были убраны. И тогда пришли специалисты, в команде и появился суперчеловек-Бэтмэн, пришли с ним и несколько высоких чинов. С этого времени пошла настоящая работа — провернулись самые крупные операции. Оружие продавалось на запад и на восток — всем тем, с кем раньше Америка даже и разговаривать не стала бы. А сейчас нужны были деньги, много денег. Оружие уходило эшелонами, вывозилось на самолетах. Огромные корабли с заполненными до отказа трюмами уходили из штатов.

Все эти операции надо было контролировать. Но мало того, что их надо было контролировать, их еще необходимо было и прикрывать, делать негласными. Продавались самолеты и танки, продавались ракетные установки и стрелковое оружие. Уже даже собирались провернуть несколько крупных операций с плутонием. И вот тут впервые в жизни у Бэтмэна случились два досадных прокола, пусть даже и не по его вине.

Но кто в этом стал разбираться? Кому было дело до этого игрока? Задействованы были министры и политики, велась очень большая игра. Естественно, провал требовалось на кого-то списать, обязательно надо было отыскать, как это водится, стрелочника и сделать его виновным. Стрелочником оказался несговорчивый Бэтмэн. Тем более, что он рьяно принялся доказывать свою невиновность. А от таких людей, как известно, избавляются в первую очередь.

Сначала ему пригрозили, посоветовали сидеть тихо и молчать. Но не таким человеком был Бэтмэн. Он начал писать бумаги, кое-какие из его записок все-таки попали на стол к людям из окружения президента.

Вот тогда и разразился скандал. Все свалили на него, а те, кто сидели, да и теперь сидят наверху, смогли договориться между собой. А с Бэтмэном договориться не смогли и его «ушли».

Первые пару недель Бэтмэн буквально не находил себе места, даже хотел покончить жизнь самоубийством. Но что-то его удержало от такого шага. Поначалу он не мог понять, что за чувство не позволило ему нажать на спусковой крючок пистолета. И только по прошествии месяца или двух он постепенно осознал: покончить жизнь самоубийством ему не позволило чувство мести. Он должен был отомстить. Отомстить всем тем, кто его незаслуженно обидел, тем, кто его сравнял с землей, тем, кто смешивал его с грязью. Даже разговора о том, чтобы перейти работать в какой-нибудь полицейский участок в пригороде Сан-Франциско, и быть не могло. Бэтмэн отказался наотрез.

Начальник, который с ним разговаривал, укоризненно покачал головой:

— Послушай, герой, — сказал он, — я тебя давно знаю. Мы с тобой пахали до вздутия вен и не один год. Ты настоящий солдат, но что я могу сделать? Все, что в моих силах, — так это предложить тебе незаметное место, чтобы ты уехал из центра, спрятался, затаился где-нибудь на периферии. А потом, когда власть поменяется, я, может быть, и верну тебя в элитные сферы.

— Нет, это не по мне, — отрезал Бэтмэн, — вы же прекрасно знаете, что в этих двух провалах я не виновен. Просто на мне хотят выехать, сделали козлом отпущения.

— Хорошо, что не козлом опущения, — не к месту хохотнул начальник, а затем вновь сделался серьезным, — ты радуйся, что еще живой. Ведь тебя могли запросто убить. А мертвые, как ты понимаешь, молчат.

— Да, я это знаю. Лучше бы меня убили. А молчать я не буду.

— Ты ничего, милый друг, не сможешь сделать, — начальник с трудом вытащил свой живот из-за стола.

И только сейчас Бэтмэн увидел какой он маленький, этот всемогущий начальник, без своего кресла, конечно. Казалось, дай ему кулаком — он и откинется. Но сверхчеловек не мог себе позволить такого бестолкового жеста. Единственное, что он мог сделать, так это по-военному четко развернуться и покинуть кабинет, хлопнув тяжелой дубовой дверью, уйти, чтобы никогда больше туда, за эту дверь, не возвращаться.

Он вынашивал грандиозные планы мести. Информация, которой он обладал, во все времена останется бесценной. И вот кое-что из этой информации Бэтмэн решил продать, вернее, обнародовать, уничтожив тем самым тех, кто так жестоко с ним расправился. Это дело было не простым. К нему стоило тщательно подготовиться, вывести будущих следователей на ложный след, а самому умело спрятать концы в воду и только после всех предварительных операций опубликовать материалы. Самому в это время лучше всего находиться за границей. Он понимал, что за каждым его движением следят. Он замечал, как за его бросающейся в глаза красной машиной ведется слежка, прекрасно знал, что все его телефонные разговоры прослушиваются, корреспонденция просматривается.

Бэтмэн вспоминал свое прошлое каждый день, даже видел сны о прежней работе. Грандиозные операции, огромные деньги, почет и уважение коллег. А самое главное — зависть. Ему завидовали. В распоряжении Бэтмэна было все — машины, самолеты, поезда. Он мог выезжать в любую страну, в любое время суток, стоило только снять трубку и набрать номер.

Правда, к чести героя, он этим не увлекался, жил по средствам. Хотя мог бы, как говорили его коллеги-завистники, купаться в золоте. Многие и подозревали, что где-нибудь в Швейцарии на счету Бэтмэна лежат довольно солидные суммы в иностранной валюте.

Но самое большое удовольствие Бэтмэну доставляли не деньги. Ему доставляло удовольствие совершенно другое — работа, работа, работа. Вот что было самым главным и самым ярким в жизни суперполицейского.

«Да, моя месть будет страшна. Все содрогнутся, когда узнают, что я им готовлю. Они сейчас даже не подозревают, думают, что великий Бэтмэн сломался, что ему «все», что с ним расправились навсегда, и я уже никогда не смогу подняться. Ну что ж, ничтожные завистники, думайте, надейтесь. Каково же будет ваше удивление, когда случится то, что я задумал. Вы будете бледными и перепуганными, будете проклинать день своего рождения, будете выбрасываться из окон своих роскошных кабинетов, стреляться, принимать снотворное безумными дозами. И тогда я посмеюсь над вами, как вы посмеялись надо мной! Мерзавцы! Ничтожества! Вы решили расправиться со мной, с таким могущественным существом, как Бэтмэн? Но это вам даром не пройдет. Я никому не позволю издеваться надо мной, и меня не волнует, какие посты вы занимаете, какой обличены властью, сколько человек у вас охраны и какие под вами кресла. Вы все станете несчастными, вы будете захлебываться собственной кровью. Вы пожалеете, что родились на свет».

Такие мысли, конечно же, изматывали, приводили к бессонным ночам. Но Бэтмэн, казалось, был сделан из железа. Его мозг работал быстро и четко, а организм был еще достаточно силен для долгой и изнурительной борьбы. Боги с самого рождения оберегали его.

«И ты, толстый маленький начальник, который относился ко мне с ложной отеческой заботой, с показным состраданием, разве что сынком не называл, станешь крутиться как уж под вилами, когда твою голову зажмут в тиски, когда тебя начнут допрашивать люди из президентского окружения. Правда, многих из президентского окружения тоже не станет, уж я это устрою. Да и сам президент изрядный мерзавец, если позволил таким ничтожествам существовать рядом с собой. Забыл, небось, что короля делает свита?»

Бэтмэн сжал голову руками, заскрежетал зубами и издал стон. Это был стон загнанного в угол зверя, жестокого и опасного, беспощадного к врагам, готового грызть, кусать, рвать на части — не щадя собственной жизни.

«Скоро, скоро пробьет мой час… Очень скоро… И тогда вы все вздрогнете, мир вздрогнет. Хотели расправиться со сверхчеловеком! Никогда не бывать этому! Не бывать. Вы будете вспоминать обо мне на операционных столах, когда из вас станут извлекать пули, пущенные вашей же, дрогнувшей в последний момент рукой, когда ваши сердца будут биться в предсмертных конвульсиях, когда ногти побелеют. Но и тогда вы будете вспоминать о Бэтмэне, будете проклинать тот час, когда вину за свою нерасторопность и глупость свалили на меня. Не справедливость нужна мне, а месть».

Бэтмэн отвел руки от лица и откинулся на спинку кресла. Его лицо стало бледным, глаза горели, тонкие губы кривились, обнажая крупные зубы. Лицо его сделалось похожим на череп, обтянутый желтоватой, как пергамент, кожей. А когда-то он был цветущим мужчиной. Изменения произошли буквально за несколько последних месяцев, и многие из тех, кто знал Бэтмэна год или два назад, навряд ли сейчас могли бы его узнать. Это был совсем другой человек, злой и опасный. Не было ни одной живой души, кроме Рони и верной Лоры, кого бы Бэтмэн сейчас любил хоть самую малость. Он ненавидел всех, ненавидел даже самого себя.

«Месяц или два — и все решится. Я знаю о вас то, о чем вы даже не догадываетесь. Я знаю номера счетов, знаю суммы, полученные вами за тайную торговлю смертью, знаю так много, что, может быть, действительно, для вас самым безопасным было бы меня убить. Но коль вы не решились на это или, вернее, не сумели это сделать при всем своем страстном желании, — бойтесь же меня, несчастные!»

Суперполицейский вскочил с кресла, полы его халата разошлись, обнажив мощную мускулатуру. Он отшвырнул тапки в сторону и босиком, не обращая внимания на то, что пол уже несколько месяцев не мыт, прошелся по квартире, вошел в дальнюю комнату, где в углу стоял металлический шкафчик с целым арсеналом оружия. Бэтмэн знал, что скоро враги прибегут к нему умолять о пощаде, просить о помощи, и, конечно же, он покажет, что магия его возможностей превышает все пределы разумения.

* * *

Примерно в это же самое время всего в двух кварталах от квартиры Бэтмэна проснулся Глюк. В соседней комнате за закрытыми дверями лежал связанный и с кляпом во рту его пленник — Рони.

Если бы сейчас можно было сравнить то, что чувствовали и переживали Глюк и Бэтмэн, то они были во многом похожи. Оба впали в немилость официальных органов власти, оба могли и умели достаточно много. А отличало их лишь то, что они воевали по разные стороны баррикад. Сейчас они оба ненавидели весь белый свет, но больше всего хотели смерти друг друга.

«Да-да, сегодня мне надо встретиться, сегодня мне надо поговорить кое с кем, — размышлял Глюк. — Надеюсь, они помогут в реализации моих планов. Ненависть, соединенная с деньгами, — гремучая смесь. Сколько сейчас времени?»

Глаза Глюка сузились, он посмотрел на циферблат будильника, затем резко подбежал к часам и ударил кулаком по кнопке. Ровно через минуту будильник должен был зазвонить, извещая о том, что начался новый день и пора вставать.

Глюкас Вандрос всю жизнь вставал ровно в шесть утра. Будильником он пользовался скорее по привычке. За все свои двадцать лет службы он ни разу не проспал на работу, ни разу не опоздал. Просыпался неизменно раньше пронзительного звонка.

«На кой черт мне нужен будильник? — глядя на часы, подумал бывший сотрудник ФБР. — Может, выбросить его в мусорное ведро и пусть там тикает? Нет, пускай стоит. Может еще понадобится. Он будет отсчитывать минуты и часы, оставшиеся до того, как я превращусь в самого богатого человека на планете. Именно этот будильник! — Глюк обратился к будильнику и дрожащей рукой нежно погладил холодный металл корпуса и выпуклое стекло. — Да, именно на тебя я буду смотреть и слушать, как печатный станок будет наполнять мои карманы приятными хрустящими бумажками. Именно на тебя, старый проверенный будильник. Ты верой и правдой служил двадцать лет. Ты железный, но я крепче тебя. Еще в молодости я купил тебя, а вот сейчас…»

Он относился к нему с почтением — так, как будто бы будильник был живым человеком. Этот будильник являлся талисманом.

«Пока он цел, жив и я», — иногда думал Глюкас Вандрос.

Он и раньше не был большим гурманом. К еде относился равнодушно, и многие даже удивлялись: как это Глюк по несколько дней ничего не ест, а бодр и свеж? Но если раньше было кому готовить, было кому накрывать на стол, то сейчас Глюкас Вандрос ел раз в два дня и то случайно, наскоро, безо всякого удовольствия, совершенно не обращая внимания на вкус пищи. Ему было достаточно двух чашек крепчайшего черного кофе, бутербродов, стакана молока, и он мог целый день не думать о еде. Раньше он не курил, вернее, не курил последних лет двенадцать, бросил курить неожиданно для всех. Начал курить снова после того, как его отправили в отставку. Пачки сигарет ему хватало только на полдня.

— Надо бросать курить, — сказал Глюк, глядя в окно, — и я брошу. Слава богу, силы воли мне не занимать. С сегодняшнего дня я перестаю курить.

Он вернулся на кухню, собрал все пачки, как начатые, так и плотно запечатанные, и выбросил в мусорное ведро. Затем проверил, нет ли где сигарет в карманах. В боковом кармане пальто лежала дорогая зажигалка. Глюк повертел ее в руках.

— Что ж, не курить — так не курить.

Зажигалка полетела в мусорное ведро следом за пачками.

«Да, зря вы так обошлись со мной, зря, — думал Глюкас Вандрос, — не тот я человек, которого можно отправить в отставку. Вы обо мне еще вспомните. Хотя, скорее всего, вы и знать не будете, кто все это устроил. То, что я намерен проделать, будет не просто сенсацией — это будет кражей века. Если я захочу, то создам собственное государство, со своими правилами, законами и порядками. А уж реализовать задуманное я сумею».

Над реализацией своего проекта Глюк и думал. Он верил, что на этот раз сможет наконец-то уничтожить «непобедимого» Бэтмэна вместе с его паршивой девчонкой. Он обложился картами, изучал их так, как талмудист изучает священные книги. Он рассматривал точки, черточки. Он вникал во все подробности. Он составил и держал в голове списки людей, готовых за деньги продать даже мать родную, а не то что точный маршрут, которым наиболее часто пользуется Бэтмэн. Ненависть ко всему ФБР в его голове почему-то обратилось в ненависть к одному только Бэтмэну, который и сам-то оказался в опале у властей.

Глюк оставил свою квартиру, сделав вид, что вышел в магазин. Это был не самый худший район Сан-Франциско, однако больше сюда он возвращаться не собирался. Его даже не волновало, сколько мальчишка сможет продержаться без пищи, потому что мысленно он его уже представлял мертвым, и это его очень забавляло. Деньги у Глюка были, и он без труда мог найти себе точно такую же квартиру в любой точке города. Он понимал, что его станут искать, но ему было не до преследователей. Главное — выиграть время, а потом, когда козыри окажутся на руках, стоит сыграть по крупному, на ходу поменяв правила.

Он затаился, сняв маленькую квартирку в некотором удалении от центра, откуда, не пользуясь автомобилем, мог попасть в любую точку города. Свой автомобиль он оставил в старом дворе. Пусть стоит, больше он не понадобится.

На сегодня была назначена встреча с коллегой Бэтмэна, который согласился оказать помощь, соблазнившись приличным гонораром.

В три часа дня мистер Глюк уже сидел в новой квартире и ожидал нужного человека. В дверь трижды позвонили. Бывший сотрудник ФБР на всякий случай взял пистолет, сунул его в карман и не спеша направился к двери. Он стал, прижавшись спиной к стене, и негромко спросил:

— Кто там?

— Свои, — послышался в ответ чуть хрипловатый голос.

Только после этого Глюк припал к дверному глазку. Затем щелкнул замком и открыл дверь. Высокий мужчина с рыжеватыми усами переступил порог.

— Я чуть задержался, следил, нет ли кого.

— Ну, и..? — промычал Глюк.

— Никого, все чисто.

— Проходи, раздевайся.

Мужчина сбросил теплую куртку и по спортивному расправил широкие плечи.

— Присаживайся. Разговор, надеюсь, будет недолгим.

— Посмотрим, — сказал усатый.

— Послушай, Брамс, дело очень серьезное. Слишком большие деньги. Но это тебя в общем-то не должно интересовать.

— Для одних большие, для других…

Мужчины сели, и бывший сотрудник заговорил так, как начальник разговаривает с подчиненным, отдавая приказы.

— Количество людей определи сам, но не больше десяти. Все должны быть надежными. В курс операции никого не посвящай.

— Да я и сам, Глюк, толком не знаю, что мы будем делать.

— Я тебе все скажу, все уточню на месте. И договорись, чтобы был вертолет.

— Но это же огромные деньги!

— Жалеть не будем. Заработок во много раз больше.

— Откуда набирать людей? Из наших?

— Нет, лучше посторонних, которые не знают ни тебя, ни меня.

— Понял, — по-военному четко сказал Брамс.

— Документы, бумаги, карты, удостоверения получишь уже на месте. Я этим займусь сам.

— Сколько обещать людям?

— Тем, кто будет задействован непосредственно в операции, думаю, по две тысячи хватит.

— Маловато, — сказал Брамс, большим пальцем правой руки поглаживая свои рыжеватые усы.

— Если предложишь больше, возникнут лишние вопросы. Когда в деле большие суммы, человек немного дуреет, начинает хвалиться, начинает строить планы, и голова его уже занята другим.

— Я знаю, где найти людей.

— Я думаю, найти людей не проблема, — усмехнулся, обнажив желтоватые зубы, бывший сотрудник ФБР.

Он уже знал, что деньги этим людям не понадобятся, что все они станут трупами. Ведь лишних свидетелей придется уничтожить. Как и где, на каком этапе предстоит выполнить эту грязную работу, Глюк еще не знал. Но то, что от свидетелей придется избавиться, он решил для себя наверняка.

— На какой день назначена операция? — поинтересовался Брамс.

— Слушай, ты слишком любопытен. Ты должен знать только то, что я тебе говорю. И желательно — без лишних вопросов. Этим ты обезопасишь себе жизнь.

— Да что жизнь? К черту такая жизнь! — буркнул Брамс и вновь пригладил усы.

— Что ты все прихорашиваешься? — съязвил Глюк. — Словно на танцы собрался.

— Мне сейчас не до танцев, Глюк, думаю, ты это понимаешь.

— Кто тебя знает? Человек всегда загадка. Были у меня случаи, когда вместо дела мои подчиненные занимались несусветной ерундой.

— И что?

— Пришлось с ними расстаться, — бросил Глюк и заглянул в глаза своему собеседнику.

От этого взгляда мурашки побежали по спине Брамса, успевшего за время службы в полиции побывать в разных переделках.

«Ну и мерзавец же этот Глюк!» — подумал Брамс, добродушно улыбнувшись.

— Ты, наверное, думаешь, что я сволочь? — словно читая его мысли, произнес Глюк. — Ты правильно думаешь, я сволочь. Но если я берусь за дело, то довожу его до конца и меня уже ничто не может остановить. Понял?

— Какие-то деньги я сейчас смогу получить?

— Да, получишь.

Глюк поднялся, выдвинул ящик письменного стола, взял несколько пачек стодолларовых банкнот в банковской упаковке и бросил на диван. Тяжелые пачки упали прямо к руке Брамса. Пальцы с рыжеватыми волосками хищно изогнулись, а рука даже помимо воли хозяина потянулась к деньгам и принялась их ощупывать.

— Настоящие, не волнуйся. Прямо из банка.

— Слишком уж они какие-то новые.

— А тебе не нравятся новые? Любишь занюханные, затертые, как грязные носки?

— Новые вызывают подозрение.

— У кого? — спросил Глюк.

— У тех, с кем придется рассчитываться.

— Ну, если тебе делать нечего, возьми каждую банкноту и помни. Задницу подотри. Долгая и нудная работа. Чтобы ускорить, могу пурген предложить.

— Не буду я этим заниматься, — буркнул Брамс, взял деньги и подбросил пачку на ладони.

— Что, руки щекочет?

— Нет. Я как-то подвязался работать инкассатором, перевозил мешки из одного банка в другой.