| He advances to the great encounter, and impulsively cries, "Forward, my sons!"- cries it without reflecting that he may be spoiling the plan of the general attack, that millions of rifles may be protruding their muzzles through the embrasures of the impregnable, towering walls of the fortress, that his own impotent assault may be destined to be dissipated like dust before the wind, and that already there may have been launched on its whistling career the bullet which is to close for ever his vociferous throat. | "Ребята, вперед!" кричит он, порываясь, не помышляя, что вредит уже обдуманному плану общего приступа, что миллионы ружейных дул выставились в амбразуры неприступных, уходящих за облака крепостных стен, что взлетит, как пух, на воздух его бессильный взвод и что уже свищет роковая пуля, готовясь захлопнуть его крикливую глотку. |
| However, if Nozdrev resembled the headstrong, desperate lieutenant whom we have just pictured as advancing upon a fortress, at least the fortress itself in no way resembled the impregnable stronghold which I have described. | Но если Ноздрев выразил собою подступившего под крепость отчаянного, потерявшегося поручика, то крепость, на которую он шел, никак не была похожа на неприступную. |
| As a matter of fact, the fortress became seized with a panic which drove its spirit into its boots. | Напротив, крепость чувствовала такой страх, что душа ее спряталась в самые пятки. |
| First of all, the chair with which Chichikov (the fortress in question) sought to defend himself was wrested from his grasp by the serfs, and then -blinking and neither alive nor dead - he turned to parry the Circassian pipe-stem of his host. In fact, God only knows what would have happened had not the fates been pleased by a miracle to deliver Chichikov's elegant back and shoulders from the onslaught. | Уже стул, которым он вздумал было защищаться, был вырван крепостными людьми из рук его, уже, зажмурив глаза, ни жив ни мертв, он готовился отведать черкесского чубука своего хозяина и, бог знает, чего бы ни случилось с ним; но судьбам угодно было спасти бока, плеча и все благовоспитанные части нашего героя. |
| Suddenly, and as unexpectedly as though the sound had come from the clouds, there made itself heard the tinkling notes of a collar-bell, and then the rumble of wheels approaching the entrance steps, and, lastly, the snorting and hard breathing of a team of horses as a vehicle came to a standstill. Involuntarily all present glanced through the window, and saw a man clad in a semi-military greatcoat leap from a buggy. | Неожиданным образом звякнули вдруг как с облаков задребезжавшие звуки колокольчика, раздался ясно стук колес подлетевшей к крыльцу телеги, и отозвались даже в самой комнате тяжелый храп и тяжкая одышка разгоряченных коней остановившейся тройки. Все невольно глянули в окно: кто-то с усами, в полувоенном сюртуке, вылезал из телеги. |
| After making an inquiry or two in the hall, he entered the dining-room just at the juncture when Chichikov, almost swooning with terror, had found himself placed in about as awkward a situation as could well befall a mortal man. 21 The great Russian general who, after winning fame in the Seven Years' War, met with disaster when attempting to assist the Austrians against the French in 1799. | Осведомившись в передней, вошел он в ту самую минуту, когда Чичиков не успел еще опомниться от своего страха и был в самом жалком положении, в каком когда-либо находился смертный. |
| "Kindly tell me which of you is Monsieur Nozdrev?" said the unknown with a glance of perplexity both at the person named (who was still standing with pipe-shank upraised) and at Chichikov (who was just beginning to recover from his unpleasant predicament). | "Позвольте узнать, кто здесь г. Ноздрев?" сказал незнакомец, посмотревши в некотором недоумении на Ноздрева, который стоял с чубуком в руке, и на Чичикова, который едва начинал оправляться от своего невыгодного положения. |
| "Kindly tell ME whom I have the honour of addressing?" retorted Nozdrev as he approached the official. | "Позвольте прежде узнать, с кем имею честь говорить?" сказал Ноздрев, подходя к нему ближе. |
| "I am the Superintendent of Rural Police." | "Капитан-исправник". |
| "And what do you want?" | "А что вам угодно?" |
| "I have come to fulfil a commission imposed upon me. That is to say, I have come to place you under arrest until your case shall have been decided." | "Я приехал вам объявить сообщенное мне извещение, что вы находитесь под судом до времени окончания решения по вашему делу". |
| "Rubbish! What case, pray?" | "Что за вздор, по какому делу?" сказал Ноздрев. |
| "The case in which you involved yourself when, in a drunken condition, and through the instrumentality of a walking-stick, you offered grave offence to the person of Landowner Maksimov." | "Вы были замешаны в историю по случаю нанесения помещику Максимову личной обиды розгами в пьяном виде". |
| "You lie! To your face I tell you that never in my life have I set eyes upon Landowner Maksimov." | "Вы врете, я и в глаза не видал помещика Максимова!" |
| "Good sir, allow me to represent to you that I am a Government officer. | "Милостивый государь! дозвольте вам доложить, что я офицер. |
| Speeches like that you may address to your servants, but not to me." | Вы можете это сказать вашему слуге, а не мне!" |
| At this point Chichikov, without waiting for Nozdrev's reply, seized his cap, slipped behind the Superintendent's back, rushed out on to the verandah, sprang into his britchka, and ordered Selifan to drive like the wind. | Здесь Чичиков, не дожидаясь, что будет отвечать на это Ноздрев, скорее за шапку, да по-за спиною капитана-исправника выскользнул на крыльцо, сел в бричку и велел Селифану погонять лошадей во весь дух. |
| Chapter V | Глава V |
| Certainly Chichikov was a thorough coward, for, although the britchka pursued its headlong course until Nozdrev's establishment had disappeared behind hillocks and hedgerows, our hero continued to glance nervously behind him, as though every moment expecting to see a stern chase begin. | Герой наш трухнул, однако ж, порядком. Хотя бричка мчалась во всю пропалую и деревня Ноздрева давно унеслась из вида, закрывшись полями, отлогостями и пригорками, но он всё еще поглядывал назад со страхом, как бы ожидая, что вот-вот налетит погоня. |
| His breath came with difficulty, and when he tried his heart with his hands he could feel it fluttering like a quail caught in a net. | Дыхание его переводилось с трудом, и когда он попробовал приложить руку к сердцу, то почувствовал, что оно билось, как перепелка в клетке. |
| "What a sweat the fellow has thrown me into!" he thought to himself, while many a dire and forceful aspiration passed through his mind. Indeed, the expressions to which he gave vent were most inelegant in their nature. | "Эк, какую баню задал! смотри ты какой!" Тут много было посулено Ноздреву всяких нелегких и сильных желаний; попались даже и нехорошие слова. |
| But what was to be done next? | Что ж делать? |
| He was a Russian and thoroughly aroused. | Русской человек, да еще и в сердцах. |
| The affair had been no joke. | К тому ж дело было совсем нешуточное. |
| "But for the Superintendent," he reflected, "I might never again have looked upon God's daylight - I might have vanished like a bubble on a pool, and left neither trace nor posterity nor property nor an honourable name for my future offspring to inherit!" (it seemed that our hero was particularly anxious with regard to his possible issue). | "Что ни говори", сказал он сам в себе: "а не подоспей капитан-исправник, мне, может быть, не далось бы более и на свет божий взглянуть! Пропал бы, как волдырь на воде, без всякого следа, не оставивши потомков, не доставив будущим детям ни состояния, ни честного имени!" Герой наш очень заботился о своих потомках. |
| "What a scurvy barin!" mused Selifan as he drove along. | "Экой скверной барин!" думал про себя Селифан: |
| "Never have I seen such a barin. | "Я еще никогда не видал такого барина. |
| I should like to spit in his face. 'Tis better to allow a man nothing to eat than to refuse to feed a horse properly. A horse needs his oats - they are his proper fare. | То-есть плюнуть бы ему за это! Ты лучше человеку не дай есть, а коня ты должен накормить, потому что конь любит овес. |
| Even if you make a man procure a meal at his own expense, don't deny a horse his oats, for he ought always to have them." | Это его продовольство: что примером нам кошт, то для него овес, он его продовольство". |
| An equally poor opinion of Nozdrev seemed to be cherished also by the steeds, for not only were the bay and the Assessor clearly out of spirits, but even the skewbald was wearing a dejected air. | Кони тоже, казалось, думали невыгодно об Ноздреве: не только гнедой и Заседатель, но и сам чубарый был не в духе. |
| True, at home the skewbald got none but the poorer sorts of oats to eat, and Selifan never filled his trough without having first called him a villain; but at least they WERE oats, and not hay - they were stuff which could be chewed with a certain amount of relish. Also, there was the fact that at intervals he could intrude his long nose into his companions' troughs (especially when Selifan happened to be absent from the stable) and ascertain what THEIR provender was like. But at Nozdrev's there had been nothing but hay! That was not right. | Хотя ему на часть и доставался всегда овес похуже, и Селифан не иначе всыпал ему в корыто, как сказавши прежде: "Эх ты, подлец!", но, однако ж, это всё-таки был овес, а не простое сено, он жевал его с удовольствием и часто засовывал длинную морду свою в корытца к товарищам, поотведать, какое у них было продовольство, особливо когда Селифана не было в конюшне; но теперь одно сено... не хорошо; все были недовольны. |
| All three horses felt greatly discontented. But presently the malcontents had their reflections cut short in a very rude and unexpected manner. | Но скоро все недовольные были прерваны среди излияний своих внезапным и совсем неожиданным образом. |
| That is to say, they were brought back to practicalities by coming into violent collision with a six-horsed vehicle, while upon their heads descended both a babel of cries from the ladies inside and a storm of curses and abuse from the coachman. | Все, не исключая и самого кучера, опомнились и очнулись только тогда, когда на них наскакала коляска с шестериком коней, и почти над головами их раздалися крик сидевших в коляске дам, брань и угрозы чужого кучера: |
| "Ah, you damned fool!" he vociferated. "I shouted to you loud enough! | "Ах ты, мошенник эдакой; ведь я тебе кричал в голос: |
| Draw out, you old raven, and keep to the right! | "Сворачивай, ворона, направо!" |
| Are you drunk?" | Пьян ты, что ли?" |
| Selifan himself felt conscious that he had been careless, but since a Russian does not care to admit a fault in the presence of strangers, he retorted with dignity: | Селифан почувствовал свою оплошность, но так как русской человек не любит сознаться перед другим, что он виноват, то тут же вымолвил он, приосанясь: |
| "Why have you run into US? Did you leave your eyes behind you at the last tavern that you stopped at?" | "А ты что так расскакался? глаза-то свои в кабаке заложил, что ли?" |
| With that he started to back the britchka, in the hope that it might get clear of the other's harness; but this would not do, for the pair were too hopelessly intertwined. | Вслед за сим он принялся осаживать назад бричку, чтобы высвободиться таким образом из чужой упряжи, но не тут-то было, всё перепуталось. |
| Meanwhile the skewbald snuffed curiously at his new acquaintances as they stood planted on either side of him; while the ladies in the vehicle regarded the scene with an expression of terror. | Чубарый с любопытством обнюхивал новых своих приятелей, которые очутились по обеим сторонам его. Между тем сидевшие в коляске дамы глядели на всё это с выражением страха в глазах и во всем лице. |
| One of them was an old woman, and the other a damsel of about sixteen. A mass of golden hair fell daintily from a small head, and the oval of her comely face was as shapely as an egg, and white with the transparent whiteness seen when the hands of a housewife hold a new-laid egg to the light to let the sun's rays filter through its shell. The same tint marked the maiden's ears where they glowed in the sunshine, and, in short, what with the tears in her wide-open, arresting eyes, she presented so attractive a picture that our hero bestowed upon it more than a passing glance before he turned his attention to the hubbub which was being raised among the horses and the coachmen. | Одна была уже старуха, другая молоденькая, шестнадцатилетняя, с золотистыми волосами, весьма ловко и мило приглаженными на небольшой головке. Хорошенький овал лица ее круглился, как свеженькое яичко, и, подобно ему, белел какою-то прозрачною белизною, когда, свежее, только что снесенное, оно держится против света в смуглых руках испытующей его ключницы и пропускает сквозь себя лучи сияющего солнца; ее тоненькие ушки также сквозили, рдея проникавшим их теплым светом. При этом испуг в открытых, остановившихся устах, на глазах слезы -- всё это в ней было так мило, что герой наш глядел на нее несколько минут, не обращая никакого внимания на происшедшую кутерьму между лошадьми и кучерами. |
| "Back out, you rook of Nizhni Novgorod!" the strangers' coachman shouted. | "Отсаживай, что ли, нижегородская ворона!" кричал чужой кучер. |
| Selifan tightened his reins, and the other driver did the same. The horses stepped back a little, and then came together again - this time getting a leg or two over the traces. | Селифан потянул поводья назад, чужой кучер сделал то же, лошади несколько попятились назад и потом опять сшиблись, переступивши постромки. |
| In fact, so pleased did the skewbald seem with his new friends that he refused to stir from the melee into which an unforeseen chance had plunged him. Laying his muzzle lovingly upon the neck of one of his recently-acquired acquaintances, he seemed to be whispering something in that acquaintance's ear - and whispering pretty nonsense, too, to judge from the way in which that confidant kept shaking his ears. | При этом обстоятельстве чубарому коню так понравилось новое знакомство, что он никак не хотел выходить из колеи, в которую попал непредвиденными судьбами, и, положивши свою морду на шею своего нового приятеля, казалось, что-то нашептывал ему в самое ухо, вероятно, чепуху страшную, потому что приезжий беспрестанно встряхивал ушами. |
| At length peasants from a village which happened to be near the scene of the accident tackled the mess; and since a spectacle of that kind is to the Russian muzhik what a newspaper or a club-meeting is to the German, the vehicles soon became the centre of a crowd, and the village denuded even of its old women and children. | На такую сумятицу успели, однако ж, собраться мужики из деревни, которая была, к счастию, неподалеку. Так как подобное зрелище для мужика сущая благодать, всё равно что для немца газеты или клуб, то скоро около экипажа накопилась их бездна, и в деревне остались только старые бабы да малые ребята. |
| The traces were disentangled, and a few slaps on the nose forced the skewbald to draw back a little; after which the teams were straightened out and separated. | Постромки отвязали; несколько тычков чубарому коню в морду заставили его попятиться; словом, их разрознили и развели. |
| Nevertheless, either sheer obstinacy or vexation at being parted from their new friends caused the strange team absolutely to refuse to move a leg. Their driver laid the whip about them, but still they stood as though rooted to the spot. | Но досада ли, которую почувствовали приезжие кони за то, что разлучили их с приятелями, или, просто, дурь, только, сколько ни хлыстал их кучер, они не двигались и стояли как вкопанные. |
| At length the participatory efforts of the peasants rose to an unprecedented degree of enthusiasm, and they shouted in an intermittent chorus the advice, | Участие мужиков возросло до невероятной степени. Каждый наперерыв совался с советом: |
| "Do you, Andrusha, take the head of the trace horse on the right, while Uncle Mitai mounts the shaft horse. | "Ступай, Андрюшка, проведи-ка ты пристяжного, что с правой стороны, а дядя Митяй пусть сядет верхом на коренного! |
| Get up, Uncle Mitai." | Садись, дядя Митяй!" |
| Upon that the lean, long, and red-bearded Uncle Mitai mounted the shaft horse; in which position he looked like a village steeple or the winder which is used to raise water from wells. | Сухощавый и длинный дядя Митяй с рыжей бородой взобрался на коренного коня и сделался похожим на деревенскую колокольню или лучше на крючок, которым достают воду в колодцах. |
| The coachman whipped up his steeds afresh, but nothing came of it, and Uncle Mitai had proved useless. | Кучер ударил по лошадям, но не тут-то было, ничего не пособил дядя Митяй. |
| "Hold on, hold on!" shouted the peasants again. | "Стой, стой!" кричали мужики. |
| "Do you, Uncle Mitai, mount the trace horse, while Uncle Minai mounts the shaft horse." | "Садись-ка ты, дядя Митяй, на пристяжного, а на коренного пусть сядет дядя Миняй!" |
| Whereupon Uncle Minai - a peasant with a pair of broad shoulders, a beard as black as charcoal, and a belly like the huge samovar in which sbiten is brewed for all attending a local market - hastened to seat himself upon the shaft horse, which almost sank to the ground beneath his weight. "NOW they will go all right!" the muzhiks exclaimed. | Дядя Миняй, широкоплечий мужик с черною, как уголь, бородою и брюхом, похожим на тот исполинский самовар, в котором варится сбитень для всего прозябнувшего рынка, с охотою сел на коренного, который чуть не пригнулся под ним до земли. "Теперь дело пойдет!" кричали мужики. |
| "Lay it on hot, lay it on hot! Give that sorrel horse the whip, and make him squirm like a koramora22." Nevertheless, the affair in no way progressed; wherefore, seeing that flogging was of no use, Uncles Mitai and Minai BOTH mounted the sorrel, while Andrusha seated himself upon the trace horse. | "Накаливай, накаливай его! пришпандорь кнутом вон того-то солового, что он корячится, как корамора! [Корамора -- большой длинный, вялый комар; иногда залетает в комнату и торчит где-нибудь одиночкой на стене. К нему спокойно можно подойти и ухватить его за ногу, в ответ на что он только топырится или корячится, как говорит народ. (Примечание Гоголя.)]" Но, увидевши, что дело не шло и не помогло никакое накаливанье, дядя Митяй и дядя Миняй сели оба на пристяжного, потом дядя Митяй и дядя Миняй сели оба на коренного, а на пристяжного посадили Андрюшку. |
| Then the coachman himself lost patience, and sent the two Uncles about their business - and not before it was time, seeing that the horses were steaming in a way that made it clear that, unless they were first winded, they would never reach the next posthouse. | Наконец кучер, потерявши терпение, прогнал и дядю Митяя и дядю Миняя; и хорошо сделал, потому что от лошадей пошел такой пар, как будто бы они отхватили не переводя духа станцию. |
| So they were given a moment's rest. That done, they moved off of their own accord! 22 A kind of large gnat. | Он дал им минуту отдохнуть, после чего они пошли сами собою. |
| Throughout, Chichikov had been gazing at the young unknown with great attention, and had even made one or two attempts to enter into conversation with her: but without success. | Во всё продолжение этой проделки Чичиков глядел очень внимательно на молоденькую незнакомку. Он пытался несколько раз с нею заговорить, но как-то не пришлось так. |
| Indeed, when the ladies departed, it was as in a dream that he saw the girl's comely presence, the delicate features of her face, and the slender outline of her form vanish from his sight; it was as in a dream that once more he saw only the road, the britchka, the three horses, Selifan, and the bare, empty fields. | А между тем дамы уехали, хорошенькая головка с тоненькими чертами лица и тоненьким станом скрылась, как что-то похожее на виденье, и опять осталась дорога, бричка, тройка знакомых читателю лошадей, Селифан, Чичиков, гладь и пустота окрестных полей. |
| Everywhere in life - yes, even in the plainest, the dingiest ranks of society, as much as in those which are uniformly bright and presentable - a man may happen upon some phenomenon which is so entirely different from those which have hitherto fallen to his lot. | Везде, где бы ни было в жизни, среди ли черствых, шероховато-бедных и неопрятно-плеснеющих низменных рядов ее, или среди однообразно-хладных и скучно-опрятных сословий высших, везде хоть раз встретится на пути человеку явленье, не похожее на всё то, что случалось ему видеть дотоле, которое хоть раз пробудит в нем чувство, не похожее на те, которые суждено ему чувствовать всю жизнь. |
| Everywhere through the web of sorrow of which our lives are woven there may suddenly break a clear, radiant thread of joy; even as suddenly along the street of some poor, poverty-stricken village which, ordinarily, sees nought but a farm waggon there may came bowling a gorgeous coach with plated harness, picturesque horses, and a glitter of glass, so that the peasants stand gaping, and do not resume their caps until long after the strange equipage has become lost to sight. | Везде, поперек каким бы ни было печалям, из которых плетется жизнь наша, весело промчится блистающая радость, как иногда блестящий экипаж с золотой упряжью, картинными конями и сверкающим блеском стекол вдруг неожиданно пронесется мимо какой-нибудь заглохнувшей бедной деревушки, не видавшей ничего, кроме сельской телеги, и долго мужики стоят, зевая, с открытыми ртами, не надевая шапок, хотя давно уже унесся и пропал из виду дивный экипаж. |
| Thus the golden-haired maiden makes a sudden, unexpected appearance in our story, and as suddenly, as unexpectedly, disappears. | Так и блондинка тоже вдруг совершенно неожиданным образом показалась в нашей повести и так же скрылась. |
| Indeed, had it not been that the person concerned was Chichikov, and not some youth of twenty summers - a hussar or a student or, in general, a man standing on the threshold of life - what thoughts would not have sprung to birth, and stirred and spoken, within him; for what a length of time would he not have stood entranced as he stared into the distance and forgot alike his journey, the business still to be done, the possibility of incurring loss through lingering -himself, his vocation, the world, and everything else that the world contains! | Попадись на ту пору вместо Чичикова какой-нибудь двадцатилетний юноша, гусар ли он, студент ли он или просто только что начавший жизненное поприще, и боже! чего бы не проснулось, не зашевелилось, не заговорило в нем! Долго бы стоял он бесчувственно на одном месте, вперивши бессмысленно очи в даль, позабыв и дорогу, и все ожидающие впереди выговоры, и распеканья за промедление, позабыв и себя, и службу, и мир, и всё, что ни есть в мире. |
| But in the present case the hero was a man of middle-age, and of cautious and frigid temperament. | Но герой наш уже был средних лет и осмотрительно-охлажденного характера. |
| True, he pondered over the incident, but in more deliberate fashion than a younger man would have done. That is to say, his reflections were not so irresponsible and unsteady. | Он тоже задумался и думал, но положительнее, не так безотчетны и даже отчасти очень основательны были его мысли. |
| "She was a comely damsel," he said to himself as he opened his snuff-box and took a pinch. | "Славная бабенка!" сказал он, открывши табакерку и понюхавши табаку. |
| "But the important point is: Is she also a NICE DAMSEL? | "Но ведь что, главное, в ней хорошо? |
| One thing she has in her favour - and that is that she appears only just to have left school, and not to have had time to become womanly in the worser sense. | Хорошо то, что она сейчас только, как видно, выпущена из какого-нибудь пансиона или института; что в ней, как говорится, нет еще ничего бабьего, то-есть именно того, что у них есть самого неприятного. |
| At present, therefore, she is like a child. Everything in her is simple, and she says just what she thinks, and laughs merely when she feels inclined. | Она теперь как дитя, всё в ней просто: она скажет, что ей вздумается, засмеется, где захочет засмеяться. |
| Such a damsel might be made into anything - or she might be turned into worthless rubbish. | Из нее всё можно сделать, она может быть чудо, а может выйти и дрянь, и выйдет дрянь! |
| The latter, I surmise, for trudging after her she will have a fond mother and a bevy of aunts, and so forth -persons who, within a year, will have filled her with womanishness to the point where her own father wouldn't know her. | Вот пусть-ка только за нее примутся теперь маменьки и тетушки. В один год так ее наполнят всяким бабьем, что сам родной отец не узнает. |
| And to that there will be added pride and affectation, and she will begin to observe established rules, and to rack her brains as to how, and how much, she ought to talk, and to whom, and where, and so forth. Every moment will see her growing timorous and confused lest she be saying too much. Finally, she will develop into a confirmed prevaricator, and end by marrying the devil knows whom!" | Откуда возьмется и надутость, и чопорность; станет ворочаться по вытверженным наставлениям, станет ломать голову и придумывать, с кем, и как, и сколько нужно говорить, как на кого смотреть; всякую минуту будет бояться, чтобы не сказать больше, чем нужно; запутается наконец сама, и кончится тем, что станет наконец врать всю жизнь, и выйдет, просто, чорт знает что!" |
| Chichikov paused awhile. Then he went on: | Здесь он несколько времени помолчал и потом прибавил: |
| "Yet I should like to know who she is, and who her father is, and whether he is a rich landowner of good standing, or merely a respectable man who has acquired a fortune in the service of the Government. | "А любопытно бы знать, чьих она? что, как ее отец? богатый ли помещик почтенного нрава или просто благомыслящий человек с капиталом, приобретенным на службе? |
| Should he allow her, on marriage, a dowry of, say, two hundred thousand roubles, she will be a very nice catch indeed. | Ведь если, положим, этой девушке да придать тысячонок двести приданого, из нее бы мог выдти очень, очень лакомый кусочек. |
| She might even, so to speak, make a man of good breeding happy." | Это бы могло составить, так сказать, счастье порядочного человека". |
| Indeed, so attractively did the idea of the two hundred thousand roubles begin to dance before his imagination that he felt a twinge of self-reproach because, during the hubbub, he had not inquired of the postillion or the coachman who the travellers might be. | Двести тысячонок так привлекательно стали рисоваться в голове его, что он внутренно начал досадовать на самого себя, зачем в продолжение хлопотни около экипажей не разведал от форейтора или кучера, кто такие были проезжающие. |
| But soon the sight of Sobakevitch's country house dissipated his thoughts, and forced him to return to his stock subject of reflection. | Скоро, однако ж, показавшаяся деревня Собакевича рассеяла его мысли и заставила их обратиться к своему постоянному предмету. |
| Sobakevitch's country house and estate were of very fair size, and on each side of the mansion were expanses of birch and pine forest in two shades of green. The wooden edifice itself had dark-grey walls and a red-gabled roof, for it was a mansion of the kind which Russia builds for her military settlers and for German colonists. | Деревня показалась ему довольно велика; два леса, березовый и сосновый, как два крыла, одно темнее, другое светлее, были у ней справа и слева; посреди виднелся деревянный дом с мезонином, красной крышей и темносерыми или, лучше, дикими стенами, дом в роде тех, какие у нас строят для военных поселений и немецких колонистов. |
| A noticeable circumstance was the fact that the taste of the architect had differed from that of the proprietor - the former having manifestly been a pedant and desirous of symmetry, and the latter having wished only for comfort. Consequently he (the proprietor) had dispensed with all windows on one side of the mansion, and had caused to be inserted, in their place, only a small aperture which, doubtless, was intended to light an otherwise dark lumber-room. | Было заметно, что при постройке его зодчий беспрестанно боролся со вкусом хозяина. Зодчий был педант и хотел симметрии, хозяин -- удобства и, как видно, вследствие того заколотил на одной стороне все отвечающие окна и провертел на место их одно, маленькое, вероятно понадобившееся для темного чулана. |
| Likewise, the architect's best efforts had failed to cause the pediment to stand in the centre of the building, since the proprietor had had one of its four original columns removed. | Фронтон тоже никак не пришелся посреди дома, как ни бился архитектор, потому что хозяин приказал одну колонну сбоку выкинуть, и оттого очутилось не четыре колонны, как было назначено, а только три. |
| Evidently durability had been considered throughout, for the courtyard was enclosed by a strong and very high wooden fence, and both the stables, the coach-house, and the culinary premises were partially constructed of beams warranted to last for centuries. | Двор окружен был крепкою и непомерно толстою деревянною решеткой. Помещик, казалось, хлопотал много о прочности. На конюшни, сараи и кухни были употреблены полновесные и толстые бревна, определенные на вековое стояние. |
| Nay, even the wooden huts of the peasantry were wonderful in the solidity of their construction, and not a clay wall or a carved pattern or other device was to be seen. | Деревенские избы мужиков тож срублены были на диво: не было кирченых стен, резных узоров и прочих затей, но всё было пригнано плотно и как следует. |
| Everything fitted exactly into its right place, and even the draw-well of the mansion was fashioned of the oakwood usually thought suitable only for mills or ships. | Даже колодец был обделан в такой крепкий дуб, какой идет только на мельницы да на корабли. |
| In short, wherever Chichikov's eye turned he saw nothing that was not free from shoddy make and well and skilfully arranged. | Словом, всё, на что ни глядел он, было упористо, без пошатки, в каком-то крепком и неуклюжем порядке. |
| As he approached the entrance steps he caught sight of two faces peering from a window. One of them was that of a woman in a mobcap with features as long and as narrow as a cucumber, and the other that of a man with features as broad and as short as the Moldavian pumpkins (known as gorlianki) whereof balallaiki - the species of light, two-stringed instrument which constitutes the pride and the joy of the gay young fellow of twenty as he sits winking and smiling at the white-necked, white-bosomed maidens who have gathered to listen to his low-pitched tinkling - are fashioned. | Подъезжая к крыльцу, заметил он выглянувшие из окна почти в одно время два лица: женское в чепце, узкое, длинное, как огурец, и мужское, круглое, широкое, как молдаванские тыквы, называемые горлянками, из которых делают на Руси балалайки, двухструнные, легкие балалайки, красу и потеху ухватливого двадцатилетнего парня, мигача и щеголя, и подмигивающего, и посвистывающего на белогрудых и белошейных девиц, собравшихся послушать его тихострунного треньканья. |
| This scrutiny made, both faces withdrew, and there came out on to the entrance steps a lacquey clad in a grey jacket and a stiff blue collar. | Выглянувши, оба лица в ту же минуту спрятались. На крыльцо вышел лакей в серой куртке с голубым стоячим воротником и ввел Чичикова в сени, куда вышел уже сам хозяин. |
| This functionary conducted Chichikov into the hall, where he was met by the master of the house himself, who requested his guest to enter, and then led him into the inner part of the mansion. | Увидев гостя, он сказал отрывисто: "Прошу!" и повел его во внутренние жилья. |
| A covert glance at Sobakevitch showed our hero that his host exactly resembled a moderate-sized bear. | Когда Чичиков взглянул искоса на Собакевича, он ему на этот раз показался весьма похожим на средней величины медведя. |
| To complete the resemblance, Sobakevitch's long frockcoat and baggy trousers were of the precise colour of a bear's hide, while, when shuffling across the floor, he made a criss-cross motion of the legs, and had, in addition, a constant habit of treading upon his companion's toes. | Для довершения сходства фрак на нем был совершенно медвежьего цвета, рукава длинны, панталоны длинны, ступнями ступал он и вкривь и вкось и наступал беспрестанно на чужие ноги. |
| As for his face, it was of the warm, ardent tint of a piatok23. | Цвет лица имел каленый, горячий, какой бывает на медном пятаке. |
| Persons of this kind - persons to whose designing nature has devoted not much thought, and in the fashioning of whose frames she has used no instruments so delicate as a file or a gimlet and so forth - are not uncommon. Such persons she merely roughhews. One cut with a hatchet, and there results a nose; another such cut with a hatchet, and there materialises a pair of lips; two thrusts with a drill, and there issues a pair of eyes. | Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов, как-то: напильников, буравчиков и прочего, но просто рубила со всего плеча, хватила топором раз -- вышел нос, хватила в другой -- вышли губы, большим сверлом ковырнула глаза и, не обскобливши, пустила на свет, сказавши: "живет!" |
| Lastly, scorning to plane down the roughness, she sends out that person into the world, saying: "There is another live creature." Sobakevitch was just such a ragged, curiously put together figure - though the above model would seem to have been followed more in his upper portion than in his lower. One result was that he seldom turned his head to look at the person with whom he was speaking, but, rather, directed his eyes towards, say, the stove corner or the doorway. | Такой же самый крепкий и на диво стаченный образ был у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей не ворочал вовсе и, в силу такого неповорота, редко глядел на того, с которым говорил, но всегда или на угол печки, или на дверь. |
| As host and guest crossed the dining-room Chichikov directed a second glance at his companion. "He is a bear, and nothing but a bear," he thought to himself. | Чичиков еще раз взглянул на него искоса, когда проходили они столовую: медведь! совершенный медведь! |
| And, indeed, the strange comparison was inevitable. Incidentally, Sobakevitch's Christian name and patronymic were Michael Semenovitch. | Нужно же такое странное сближение: его даже звали Михайлом Семеновичем. |
| Of his habit of treading upon other people's toes Chichikov had become fully aware; wherefore he stepped cautiously, and, throughout, allowed his host to take the lead. | Зная привычку его наступать на ноги, он очень осторожно передвигал своими и давал ему дорогу вперед. |
| As a matter of fact, Sobakevitch himself seemed conscious of his failing, for at intervals he would inquire: | Хозяин, казалось, сам чувствовал за собою этот грех и тот же час спросил: |
| "I hope I have not hurt you?" and Chichikov, with a word of thanks, would reply that as yet he had sustained no injury. 23 A copper coin worth five kopecks. | "Не побеспокоил ли я вас?" Но Чичиков поблагодарил, сказав, что еще не произошло никакого беспокойства. |
| At length they reached the drawing-room, where Sobakevitch pointed to an armchair, and invited his guest to be seated. | Вошед в гостиную, Собакевич показал на кресла, сказавши опять: "Прошу!" |
| Chichikov gazed with interest at the walls and the pictures. | Садясь, Чичиков взглянул на стены и на висевшие на них картины. |
| In every such picture there were portrayed either young men or Greek generals of the type of Movrogordato (clad in a red uniform and breaches), Kanaris, and others; and all these heroes were depicted with a solidity of thigh and a wealth of moustache which made the beholder simply shudder with awe. | На картинах всё были молодцы, всё греческие полководцы, гравированные во весь рост: Маврокордато в красных панталонах и мундире, с очками на носу, Колокотрони, Миаули, Канари. Все эти герои были с такими толстыми ляжками и неслыханными усами, что дрожь проходила по телу. |
| Among them there were placed also, according to some unknown system, and for some unknown reason, firstly, Bagration24 - tall and thin, and with a cluster of small flags and cannon beneath him, and the whole set in the narrowest of frames - and, secondly, the Greek heroine, Bobelina, whose legs looked larger than do the whole bodies of the drawing-room dandies of the present day. | Между крепкими греками, неизвестно каким образом и для чего, поместился Багратион, тощий, худенький, с маленькими знаменами и пушками внизу и в самых узеньких рамках. Потом опять следовала героиня греческая Бобелина, которой одна нога казалась больше всего туловища тех щеголей, которые наполняют нынешние гостиные. |
| Apparently the master of the house was himself a man of health and strength, and therefore liked to have his apartments adorned with none but folk of equal vigour and robustness. | Хозяин, будучи сам человек здоровый и крепкий, казалось, хотел, чтобы и комнату его украшали тоже люди крепкие и здоровые. |
| Lastly, in the window, and suspected cheek by jowl with Bobelina, there hung a cage whence at intervals there peered forth a white-spotted blackbird. Like everything else in the apartment, it bore a strong resemblance to Sobakevitch. | Возле Бобелины, у самого окна, висела клетка, из которой глядел дрозд темного цвета с белыми крапинками, очень похожий тоже на Собакевича. |
| When host and guest had been conversing for two minutes or so the door opened, and there entered the hostess - a tall lady in a cap adorned with ribands of domestic colouring and manufacture. | Гость и хозяин не успели помолчать двух минут, как дверь в гостиной отворилась и вошла хозяйка, дама весьма высокая, в чепце с лентами, перекрашенными домашнею краскою. |
| She entered deliberately, and held her head as erect as a palm. 24 A Russian general who fought against Napoleon, and was mortally wounded at Borodino. | Вошла она степенно, держа голову прямо, как пальма. |
| "This is my wife, Theodulia Ivanovna," said Sobakevitch. | "Это моя Феодулия Ивановна!" сказал Собакевич. |
| Chichikov approached and took her hand. The fact that she raised it nearly to the level of his lips apprised him of the circumstance that it had just been rinsed in cucumber oil. | Чичиков подошел к ручке Феодулии Ивановны, которую она почти впихнула ему в губы, причем он имел случай заметить, что руки были вымыты огуречным рассолом. |
| "My dear, allow me to introduce Paul Ivanovitch Chichikov," added Sobakevitch. | "Душенька, рекомендую тебе", продолжал Собакевич: |
| "He has the honour of being acquainted both with our Governor and with our Postmaster." | "Павел Иванович Чичиков! У губернатора и почтмейстера имел честь познакомиться". |
| Upon this Theodulia Ivanovna requested her guest to be seated, and accompanied the invitation with the kind of bow usually employed only by actresses who are playing the role of queens. | Феодулия Ивановна попросила садиться, сказавши тоже: "Прошу!" и сделав движение головою, подобно актрисам, представляющим королев. |
| Next, she took a seat upon the sofa, drew around her her merino gown, and sat thereafter without moving an eyelid or an eyebrow. | Затем она уселась на диване, накрылась своим мериносовым платком и уже не двигнула более ни глазом, ни бровью, ни носом. |
| As for Chichikov, he glanced upwards, and once more caught sight of Kanaris with his fat thighs and interminable moustache, and of Bobelina and the blackbird. | Чичиков опять поднял глаза вверх и опять увидел Канари с толстыми ляжками и нескончаемыми усами, Бобелину и дрозда в клетке. |
| For fully five minutes all present preserved a complete silence - the only sound audible being that of the blackbird's beak against the wooden floor of the cage as the creature fished for grains of corn. | Почти в течение целых пяти минут все хранили молчание; раздавался только стук, производимый носом дрозда о дерево деревянной клетки, на дне которой удил он хлебные зернышки. |
| Meanwhile Chichikov again surveyed the room, and saw that everything in it was massive and clumsy in the highest degree; as also that everything was curiously in keeping with the master of the house. For example, in one corner of the apartment there stood a hazelwood bureau with a bulging body on four grotesque legs - the perfect image of a bear. | Чичиков еще раз окинул комнату и всё, что в ней ни было, -- всё было прочно, неуклюже в высочайшей степени и имело какое- то странное сходство с самим хозяином дома: в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах: совершенный медведь. |
| Also, the tables and the chairs were of the same ponderous, unrestful order, and every single article in the room appeared to be saying either, "I, too, am a Sobakevitch," or "I am exactly like Sobakevitch." | Стол, креслы, стулья -- всё было самого тяжелого и беспокойного свойства; словом, каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: и я тоже Собакевич! или: и я тоже очень похож на Собакевича! |
| "I heard speak of you one day when I was visiting the President of the Council," said Chichikov, on perceiving that no one else had a mind to begin a conversation. "That was on Thursday last. | "Мы об вас вспоминали у председателя палаты, у Ивана Григорьевича", сказал наконец Чичиков, видя, что никто не располагается начинать разговора: "в прошедший четверг. |
| We had a very pleasant evening." | Очень приятно провели там время". |
| "Yes, on that occasion I was not there," replied Sobakevitch. | "Да, я не был тогда у председателя", отвечал Собакевич. |
| "What a nice man he is!" | "А прекрасный человек!" |
| "Who is?" inquired Sobakevitch, gazing into the corner by the stove. | "Кто такой?" сказал Собакевич, глядя на угол печи. |
| "The President of the Local Council." | "Председатель". |
| "Did he seem so to you? True, he is a mason, but he is also the greatest fool that the world ever saw." | "Ну, может быть, это вам так показалось: он только что масон, а такой дурак, какого свет не производил". |
| Chichikov started a little at this mordant criticism, but soon pulled himself together again, and continued: | Чичиков немного озадачился таким отчасти резким определением, но потом, поправившись, продолжал: |
| "Of course, every man has his weakness. Yet the President seems to be an excellent fellow." | "Конечно, всякой человек не без слабостей, но зато губернатор, какой превосходный человек!" |
| "And do you think the same of the Governor?" | "Губернатор превосходный человек?" |
| "Yes. Why not?" | "Да, не правда ли?" |
| "Because there exists no greater rogue than he." | "Первый разбойник в мире!" |
| "What? The Governor a rogue?" ejaculated Chichikov, at a loss to understand how the official in question could come to be numbered with thieves. | "Как, губернатор разбойник?" сказал Чичиков и совершенно не мог понять, как губернатор мог попасть в разбойники. |
| "Let me say that I should never have guessed it. | "Признаюсь, этого я бы никак не подумал", продолжал он. |
| Permit me also to remark that his conduct would hardly seem to bear out your opinion - he seems so gentle a man." | "Но позвольте, однако же, заметить: поступки его совершенно не такие; напротив, скорее даже мягкости в нем много". |
| And in proof of this Chichikov cited the purses which the Governor knitted, and also expatiated on the mildness of his features. | Тут он привел в доказательство даже кошельки, вышитые его собственными руками, и отозвался с похвалою об ласковом выражении лица его. |
| "He has the face of a robber," said Sobakevitch. | "И лицо разбойничье!" сказал Собакевич. |
| "Were you to give him a knife, and to turn him loose on a turnpike, he would cut your throat for two kopecks. | "Дайте ему только нож да выпустите его на большую дорогу, зарежет, за копейку зарежет! |
| And the same with the Vice-Governor. The pair are just Gog and Magog." | Он да еще вице-губернатор -- это Гога и Магога". |
| "Evidently he is not on good terms with them," thought Chichikov to himself. | "Нет, он с ними не в ладах", подумал про себя Чичиков. |
| "I had better pass to the Chief of Police, which whom he DOES seem to be friendly." Accordingly he added aloud: | "А вот заговорю я с ним о полицеймейстере? он, кажется, друг его". -- |
| "For my own part, I should give the preference to the Head of the Gendarmery. | "Впрочем, что до меня", сказал он: "мне, признаюсь, более всех нравится полицеймейстер. |
| What a frank, outspoken nature he has! And what an element of simplicity does his expression contain!" | Какой-то этакой характер прямой, открытый; в лице видно что-то простосердечное". |
| "He is mean to the core," remarked Sobakevitch coldly. "He will sell you and cheat you, and then dine at your table. | "Мошенник!" оказал Собакевич очень хладнокровно: "продаст, обманет, еще и пообедает с вами! |
| Yes, I know them all, and every one of them is a swindler, and the town a nest of rascals engaged in robbing one another. | Я их знаю всех: это всё мошенники; весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. |
| Not a man of the lot is there but would sell Christ. | Все христопродавцы. |
| Yet stay: ONE decent fellow there is - the Public Prosecutor; though even HE, if the truth be told, is little better than a pig." | Один там только и есть порядочный человек: прокурор, да и тот, если сказать правду, свинья". |
| After these eulogia Chichikov saw that it would be useless to continue running through the list of officials - more especially since suddenly he had remembered that Sobakevitch was not at any time given to commending his fellow man. | После таких похвальных, хотя несколько кратких биографий Чичиков увидел, что о других чиновниках нечего упоминать, и вспомнил, что Собакевич не любил ни о ком хорошо отзываться. |
| "Let us go to luncheon, my dear," put in Theodulia Ivanovna to her spouse. | "Что ж, душенька, пойдем обедать", сказала Собакевичу его супруга. |
| "Yes; pray come to table," said Sobakevitch to his guest; whereupon they consumed the customary glass of vodka (accompanied by sundry snacks of salted cucumber and other dainties) with which Russians, both in town and country, preface a meal. Then they filed into the dining-room in the wake of the hostess, who sailed on ahead like a goose swimming across a pond. | "Прошу!" сказал Собакевич. Засим, подошедши к столику, где была закуска, гость и хозяин выпили, как следует, по рюмке водки, закусили, как закусывает вся пространная Россия по городам и деревням, то-есть всякими соленостями и иными возбуждающими благодатями, и потекли все в столовую; впереди их, как плавный гусь, понеслась хозяйка. |
| The small dining-table was found to be laid for four persons - the fourth place being occupied by a lady or a young girl (it would have been difficult to say which exactly) who might have been either a relative, the housekeeper, or a casual visitor. | Небольшой стол был накрыт на четыре прибора. На четвертое место явилась очень скоро, трудно сказать утвердительно, кто такая, дама или девица, родственница, домоводка или просто проживающая в доме; что-то без чепца, около тридцати лет, в пестром платке. |
| Certain persons in the world exist, not as personalities in themselves, but as spots or specks on the personalities of others. | Есть лица, которые существуют на свете не как предмет, а как посторонние крапинки или пятнышки на предмете. |
| Always they are to be seen sitting in the same place, and holding their heads at exactly the same angle, so that one comes within an ace of mistaking them for furniture, and thinks to oneself that never since the day of their birth can they have spoken a single word. | Сидят они на том же месте, одинаково держат голову, их почти готов принять за мебель и думаешь, что от роду еще не выходило слово из таких уст; а где-нибудь в девичей или в кладовой окажется просто: ого-го! |
| "My dear," said Sobakevitch, "the cabbage soup is excellent." With that he finished his portion, and helped himself to a generous measure of niania25 -the dish which follows shtchi and consists of a sheep's stomach stuffed with black porridge, brains, and other things. | "Щи, моя душа, сегодня очень хороши!" сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе с блюда огромный кусок няни, известного блюда, которое подается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгом и ножками. |
| "What niania this is!" he added to Chichikov. "Never would you get such stuff in a town, where one is given the devil knows what." 25 Literally, "nursemaid." | "Эдакой няни", продолжал он, обратившись к Чичикову: "вы не будете есть в городе, там вам чорт знает что подадут!" |
| "Nevertheless the Governor keeps a fair table," said Chichikov. | "У губернатора, однако ж, недурен стол", сказал Чичиков. |
| "Yes, but do you know what all the stuff is MADE OF?" retorted Sobakevitch. "If you DID know you would never touch it." | "Да знаете ли, из чего всё это готовится? вы есть не станете, когда узнаете". |
| "Of course I am not in a position to say how it is prepared, but at least the pork cutlets and the boiled fish seemed excellent." | "Не знаю, как приготовляется, об этом я не могу судить, но свиные котлеты и разварная рыба были превосходны". |
| "Ah, it might have been thought so; yet I know the way in which such things are bought in the market-place. | "Это вам так показалось. Ведь я знаю, что они на рынке покупают. |
| They are bought by some rascal of a cook whom a Frenchman has taught how to skin a tomcat and then serve it up as hare." | Купит вон тот каналья повар, что выучился у француза, кота, обдерет его, да и подает на стол вместо зайца". |
| "Ugh! What horrible things you say!" put in Madame. | "Фу! какую ты неприятность говоришь!" сказала супруга Собакевича. |
| "Well, my dear, that is how things are done, and it is no fault of mine that it is so. | "А что ж, душенька, так у них делается; я не виноват, так у них у всех делается. |
| Moreover, everything that is left over - everything that WE (pardon me for mentioning it) cast into the slop-pail - is used by such folk for making soup." | Всё, что ни есть ненужного, что Акулька у нас бросает, с позволения сказать, в помойную лохань, они его в суп! да в суп! туда его!" |
| "Always at table you begin talking like this!" objected his helpmeet. | "Ты за столом всегда эдакое расскажешь!" возразила опять супруга Собакевича. |
| "And why not?" said Sobakevitch. "I tell you straight that I would not eat such nastiness, even had I made it myself. | "Что ж, душа моя", сказал Собакевич: "если б я сам это делал, но я тебе прямо в глаза скажу, что я гадостей не стану есть. |
| Sugar a frog as much as you like, but never shall it pass MY lips. Nor would I swallow an oyster, for I know only too well what an oyster may resemble. | Мне лягушку хоть сахаром облепи, не возьму ее в рот, и устрицы тоже не возьму: я знаю, на что устрица похожа. |
| But have some mutton, friend Chichikov. It is shoulder of mutton, and very different stuff from the mutton which they cook in noble kitchens - mutton which has been kicking about the market-place four days or more. | Возьмите барана", продолжал он, обращаясь к Чичикову: "это бараний бок с кашей! Это не те фрикасе, что делаются на барских кухнях из баранины, какая суток по четыре на рынке валяется! |
| All that sort of cookery has been invented by French and German doctors, and I should like to hang them for having done so. | Это всё выдумали доктора немцы да французы; я бы их перевешал за это! |
| They go and prescribe diets and a hunger cure as though what suits their flaccid German systems will agree with a Russian stomach! | Выдумали диэту, лечить голодом! Что у них немецкая жидкокостая натура, так они воображают, что и с русским желудком сладят! |
| Such devices are no good at all." | Нет, это всё не то, это всё выдумки, это всё..." |
| Sobakevitch shook his head wrathfully. | Здесь Собакевич даже сердито покачал головою. |
| "Fellows like those are for ever talking of civilisation. As if THAT sort of thing was civilisation! Phew!" (Perhaps the speaker's concluding exclamation would have been even stronger had he not been seated at table.) | "Толкуют -- просвещенье, просвещенье, а это просвещенье -- фук! Сказал бы и другое слово, да вот только что за столом неприлично. |
| "For myself, I will have none of it. | У меня не так. |
| When I eat pork at a meal, give me the WHOLE pig; when mutton, the WHOLE sheep; when goose, the WHOLE of the bird. | У меня когда свинина, всю свинью давай на стол; баранина -- всего барана тащи, гусь -- всего гуся! |
| Two dishes are better than a thousand, provided that one can eat of them as much as one wants." | Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душа требует". |
| And he proceeded to put precept into practice by taking half the shoulder of mutton on to his plate, and then devouring it down to the last morsel of gristle and bone. | Собакевич подтвердил это делом: он опрокинул половину бараньего бока к себе на тарелку, съел всё, обгрыз, обсосал до последней косточки. |
| "My word!" reflected Chichikov. "The fellow has a pretty good holding capacity!" | "Да", подумал Чичиков: "у этого губа не дура". |
| "None of it for me," repeated Sobakevitch as he wiped his hands on his napkin. "I don't intend to be like a fellow named Plushkin, who owns eight hundred souls, yet dines worse than does my shepherd." | "У меня не так", говорил Собакевич, вытирая салфеткою руки: "у меня не так, как у какого-нибудь Плюшкина: 800 душ имеет, а живет и обедает хуже моего пастуха!" |
| "Who is Plushkin?" asked Chichikov. | "Кто такой этот Плюшкин?" спросил Чичиков. |
| "A miser," replied Sobakevitch. | "Мошенник", отвечал Собакевич. |
| "Such a miser as never you could imagine. | "Такой скряга, какого вообразить трудно. |
| Even convicts in prison live better than he does. And he starves his servants as well." | В тюрьме колодники лучше живут, чем он: всех людей переморил голодом". |
| "Really?" ejaculated Chichikov, greatly interested. | "Вправду!" подхватил с участием Чичиков. |
| "Should you, then, say that he has lost many peasants by death?" | "И вы говорите, что у него, точно, люди умирают в большом количестве?" |
| "Certainly. They keep dying like flies." | "Как мухи мрут". "Неужели как мухи? |
| "Then how far from here does he reside?" | А позвольте спросить: как далеко живет он от вас?" |
| "About five versts." | "В пяти верстах". |
| "Only five versts?" exclaimed Chichikov, feeling his heart beating joyously. | "В пяти верстах!" вскликнул Чичиков и даже почувствовал небольшое сердечное биение. |
| "Ought one, when leaving your gates, to turn to the right or to the left?" | "Но если выехать из ваших ворот, это будет направо или налево?" |
| "I should be sorry to tell you the way to the house of such a cur," said Sobakevitch. | "Я вам даже не советую и дороги знать к этой собаке!" сказал Собакевич. |
| "A man had far better go to hell than to Plushkin's." | "Извинительней сходить в какое-нибудь непристойное место, чем к нему". |
| "Quite so," responded Chichikov. "My only reason for asking you is that it interests me to become acquainted with any and every sort of locality." | "Нет, я спросил не для каких-либо, а потому только, что интересуюсь познанием всякого рода мест", отвечал на это Чичиков. |
| To the shoulder of mutton there succeeded, in turn, cutlets (each one larger than a plate), a turkey of about the size of a calf, eggs, rice, pastry, and every conceivable thing which could possibly be put into a stomach. | За бараньим боком последовали ватрушки, из которых каждая была гораздо больше тарелки, потом индюк ростом в теленка, набитый всяким добром: яйцами, рисом, печенками и ни весть чем, что всё ложилось комом в желудке. |
| There the meal ended. When he rose from table Chichikov felt as though a pood's weight were inside him. | Этим обед и кончился; но когда встали из-за стола, Чичиков почувствовал в себе тяжести на целый пуд больше. |
| In the drawing-room the company found dessert awaiting them in the shape of pears, plums, and apples; but since neither host nor guest could tackle these particular dainties the hostess removed them to another room. | Пошли в гостиную, где уже очутилось на блюдечке варенье, ни груша, ни слива, ни иная ягода, до которого, впрочем, не дотронулись ни гость, ни хозяин. Хозяйка вышла с тем, чтобы накласть его и на другие блюдечки. |
| Taking advantage of her absence, Chichikov turned to Sobakevitch (who, prone in an armchair, seemed, after his ponderous meal, to be capable of doing little beyond belching and grunting - each such grunt or belch necessitating a subsequent signing of the cross over the mouth), and intimated to him a desire to have a little private conversation concerning a certain matter. | Воспользовавшись ее отсутствием, Чичиков обратился к Собакевичу, который, лежа в креслах, только покряхтывал после такого сытного обеда и издавал ртом какие-то невнятные звуки, крестясь и закрывая поминутно его рукою. Чичиков обратился к нему с такими словами: "Я хотел было поговорить с вами об одном дельце". |
| At this moment the hostess returned. "Here is more dessert," she said. "Pray have a few radishes stewed in honey." | "Вот еще варенье!" сказала хозяйка, возвращаясь с блюдечком: "редька, вареная в меду!" |
| "Later, later," replied Sobakevitch. | "А вот мы его после!" сказал Собакевич. |
| "Do you go to your room, and Paul Ivanovitch and I will take off our coats and have a nap." | "Ты ступай теперь в свою комнату, мы с Павлом Ивановичем скинем фраки, маленечко приотдохнем!" |
| Upon this the good lady expressed her readiness to send for feather beds and cushions, but her husband expressed a preference for slumbering in an armchair, and she therefore departed. | Хозяйка уже изъявила было готовность послать за пуховиками и подушками, но хозяин сказал: "Ничего, мы отдохнем в креслах", и хозяйка ушла. |
| When she had gone Sobakevitch inclined his head in an attitude of willingness to listen to Chichikov's business. | Собакевич слегка принагнул голову, приготовляясь слышать, в чем было дельце. |
| Our hero began in a sort of detached manner -touching lightly upon the subject of the Russian Empire, and expatiating upon the immensity of the same, and saying that even the Empire of Ancient Rome had been of considerably smaller dimensions. | Чичиков начал как-то очень отдаленно, коснулся вообще всего русского государства и отозвался с большою похвалою об его пространстве, сказал, что даже самая древняя римская монархия не была так велика, и иностранцы справедливо удивляются... |
| Meanwhile Sobakevitch sat with his head drooping. | Собакевич всё слушал, наклонивши голову. |
| From that Chichikov went on to remark that, according to the statutes of the said Russian Empire (which yielded to none in glory - so much so that foreigners marvelled at it), peasants on the census lists who had ended their earthly careers were nevertheless, on the rendering of new lists, returned equally with the living, to the end that the courts might be relieved of a multitude of trifling, useless emendations which might complicate the already sufficiently complex mechanism of the State. | И что по существующим положениям этого государства, в славе которому нет равного, ревизские души, окончившие жизненное поприще, числятся, однако ж, до подачи новой ревизской сказки наравне с живыми, чтоб таким образом не обременить присутственные места множеством мелочных и бесполезных справок и не увеличить сложность, и без того уже весьма сложного, государственного механизма... |
| Nevertheless, said Chichikov, the general equity of this measure did not obviate a certain amount of annoyance to landowners, since it forced them to pay upon a non-living article the tax due upon a living. Hence (our hero concluded) he (Chichikov) was prepared, owing to the personal respect which he felt for Sobakevitch, to relieve him, in part, of the irksome obligation referred to (in passing, it may be said that Chichikov referred to his principal point only guardedly, for he called the souls which he was seeking not "dead," but "non-existent"). | Собакевич всё слушал, наклонивши голову -- и что, однако же, при всей справедливости этой меры, она бывает отчасти тягостна для многих владельцев, обязывая их взносить подати так, как бы за живой предмет, и что он, чувствуя уважение личное к нему, готов бы даже отчасти принять на себя эту действительно тяжелую обязанность. Насчет главного предмета Чичиков выразился очень осторожно: никак не назвал душ умершими, а только несуществующими. |
| Meanwhile Sobakevitch listened with bent head; though something like a trace of expression dawned in his face as he did so. | Собакевич слушал, всё попрежнему нагнувши голову, и хоть бы что-нибудь похожее на выражение показалось в лице его. |
| Ordinarily his body lacked a soul - or, if he did posses a soul, he seemed to keep it elsewhere than where it ought to have been; so that, buried beneath mountains (as it were) or enclosed within a massive shell, its movements produced no sort of agitation on the surface. | Казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но вовсе не там, где следует, а, как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что всё, что ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности. |
| "Well?" said Chichikov - though not without a certain tremor of diffidence as to the possible response. | "Итак?.. " сказал Чичиков, ожидая не без некоторого волненья ответа. |
| "You are after dead souls?" were Sobakevitch's perfectly simple words. He spoke without the least surprise in his tone, and much as though the conversation had been turning on grain. | "Вам нужно мертвых душ?" спросил Собакевич очень просто, без малейшего удивления, как бы речь шла о хлебе. |
| "Yes," replied Chichikov, and then, as before, softened down the expression "dead souls." | "Да", отвечал Чичиков, и опять смягчил выражение, прибавивши: "несуществующих". |
| "They are to be found," said Sobakevitch. "Why should they not be?" | "Найдутся, почему не быть..." сказал Собакевич. |
| "Then of course you will be glad to get rid of any that you may chance to have?" | "А если найдутся, то вам, без сомнения... будет приятно от них избавиться?" |
| "Yes, I shall have no objection to SELLING them." At this point the speaker raised his head a little, for it had struck him that surely the would-be buyer must have some advantage in view. | "Извольте, я готов продать", сказал Собакевич, уже несколько приподнявши голову и смекнувши, что покупщик, верно, должен иметь здесь какую-нибудь выгоду. |
| "The devil!" thought Chichikov to himself. "Here is he selling the goods before I have even had time to utter a word!" | "Чорт возьми", подумал Чичиков про себя: "этот уж продает еще прежде, чем я заикнулся!" и проговорил вслух: |
| "And what about the price?" he added aloud. "Of course, the articles are not of a kind very easy to appraise." | "А, например, как же цена, хотя, впрочем, конечно, это такой предмет... что о цене даже странно..." |
| "I should be sorry to ask too much," said Sobakevitch. "How would a hundred roubles per head suit you?" | "Да чтобы не запрашивать с вас лишнего, по сту рублей за штуку!" сказал Собакевич. |
| "What, a hundred roubles per head?" Chichikov stared open-mouthed at his host - doubting whether he had heard aright, or whether his host's slow-moving tongue might not have inadvertently substituted one word for another. | "По сту!" вскричал Чичиков, разинув рот и поглядевши ему в самые глаза, не зная, сам ли он ослышался или язык Собакевича, по своей тяжелой натуре не так поворотившись, брякнул, вместо одного, другое слово. |
| "Yes. Is that too much for you?" said Sobakevitch. | "Что ж, разве это для вас дорого?" произнес Собакевич и потом прибавил: |
| Then he added: "What is your own price?" | "А какая бы, однако ж, ваша цена?" |
| "My own price? | "Моя цена! |
| I think that we cannot properly have understood one another - that you must have forgotten of what the goods consist. | Мы, верно, как-нибудь ошиблись или не понимаем друг друга, позабыли, в чем состоит предмет. |
| With my hand on my heart do I submit that eight grivni per soul would be a handsome, a VERY handsome, offer." | Я полагаю с своей стороны, положа руку на сердце: по восьми гривен за душу, это самая красная цена!" |
| "What? Eight grivni?" | "Эк куда хватили, по восьми гривенок!" |
| "In my opinion, a higher offer would be impossible." | "Что ж, по моему суждению, как я думаю, больше нельзя". |
| "But I am not a seller of boots." | "Ведь я продаю не лапти". |
| "No; yet you, for your part, will agree that these souls are not live human beings?" | "Однако ж, согласитесь сами: ведь это тоже и не люди". |
| "I suppose you hope to find fools ready to sell you souls on the census list for a couple of groats apiece?" | "Так вы думаете, сыщете такого дурака, который бы вам продал по двугривенному ревизскую душу?" |
| "Pardon me, but why do you use the term 'on the census list'? The souls themselves have long since passed away, and have left behind them only their names. | "Но позвольте: зачем вы их называете ревизскими, ведь души-то самые давно уже умерли, остался один не осязаемый чувствами звук. |
| Not to trouble you with any further discussion of the subject, I can offer you a rouble and a half per head, but no more." | Впрочем, чтобы не входить в дальнейшие разговоры по этой части, по полтора рубли, извольте, дам, а больше не могу". |
| "You should be ashamed even to mention such a sum! Since you deal in articles of this kind, quote me a genuine price." | "Стыдно вам и говорить такую сумму! вы торгуйтесь, говорите настоящую цену!" |
| "I cannot, Michael Semenovitch. Believe me, I cannot. What a man cannot do, that he cannot do." The speaker ended by advancing another half-rouble per head. | "Не могу, Михаил Семенович, поверьте моей совести, не могу: чего уж невозможно сделать, того невозможно сделать", говорил Чичиков, однако ж по полтинке еще прибавил. |
| "But why hang back with your money?" said Sobakevitch. "Of a truth I am not asking much of you. | "Да чего вы скупитесь?" сказал Собакевич: "право, недорого! |
| Any other rascal than myself would have cheated you by selling you old rubbish instead of good, genuine souls, whereas I should be ready to give you of my best, even were you buying only nut-kernels. | Другой мошенник обманет вас, продаст вам дрянь, а не души; а у меня что ядреный орех, все на отбор: не мастеровой, так иной какой-нибудь здоровый мужик. |
| For instance, look at wheelwright Michiev. Never was there such a one to build spring carts! | Вы рассмотрите: вот, например, каретник Михеев! ведь больше никаких экипажей и не делал, как только рессорные. |
| And his handiwork was not like your Moscow handiwork - good only for an hour. No, he did it all himself, even down to the varnishing." | И не то, как бывает московская работа, что на один час, прочность такая, сам и обобьет и лаком покроет!" |
| Chichikov opened his mouth to remark that, nevertheless, the said Michiev had long since departed this world; but Sobakevitch's eloquence had got too thoroughly into its stride to admit of any interruption. | Чичиков открыл рот с тем, чтобы заметить, что Михеева, однако же, давно нет на свете; но Собакевич вошел, как говорится, в самую силу речи, откуда взялась рысь и дар слова: |
| "And look, too, at Probka Stepan, the carpenter," his host went on. "I will wager my head that nowhere else would you find such a workman. | "А Пробка Степан, плотник? Я голову прозакладую, если вы где сыщете такого мужика. |
| What a strong fellow he was! | Ведь что за силища была! |
| He had served in the Guards, and the Lord only knows what they had given for him, seeing that he was over three arshins in height." | Служи он в гвардии, ему бы бог знает что дали, трех аршин с вершком ростом!" |
| Again Chichikov tried to remark that Probka was dead, but Sobakevitch's tongue was borne on the torrent of its own verbiage, and the only thing to be done was to listen. | Чичиков опять хотел заметить, что и Пробки нет на свете; но Собакевича, как видно, пронесло; полились такие потоки речей, что только нужно было слушать: |
| "And Milushkin, the bricklayer! He could build a stove in any house you liked! | "Милушкин, кирпичник! мог поставить печь в каком угодно доме. |
| And Maksim Teliatnikov, the bootmaker! Anything that he drove his awl into became a pair of boots - and boots for which you would be thankful, although he WAS a bit foul of the mouth. | Максим Телятников, сапожник: что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо, и хоть бы в рот хмельного! |
| And Eremi Sorokoplechin, too! He was the best of the lot, and used to work at his trade in Moscow, where he paid a tax of five hundred roubles. | А Еремей Сорокоплёхин! да этот мужик один станет за всех, в Москве торговал, одного оброку приносил по пятисот рублей. |
| Well, THERE'S an assortment of serfs for you!- a very different assortment from what Plushkin would sell you!" | Ведь вот какой народ! Это не то, что вам продаст какой-нибудь Плюшкин". |
| "But permit me," at length put in Chichikov, astounded at this flood of eloquence to which there appeared to be no end. "Permit me, I say, to inquire why you enumerate the talents of the deceased, seeing that they are all of them dead, and that therefore there can be no sense in doing so. | "Но позвольте", сказал наконец Чичиков, изумленный таким обильным наводнением речей, которым, казалось, и конца не было: "зачем вы исчисляете все их качества, ведь в них толку теперь нет никакого, ведь это всё народ мертвый. |
| 'A dead body is only good to prop a fence with,' says the proverb." | Мертвым телом хоть забор подпирай, говорит пословица". |
| "Of course they are dead," replied Sobakevitch, but rather as though the idea had only just occurred to him, and was giving him food for thought. "But tell me, now: what is the use of listing them as still alive? | "Да, конечно, мертвые", сказал Собакевич, как бы одумавшись и припомнив, что они в самом деле были уже мертвые, а потом прибавил: "впрочем, и то сказать: что из этих людей, которые числятся теперь живущими? |
| And what is the use of them themselves? They are flies, not human beings." | Что это за люди? мухи, а не люди". |
| "Well," said Chichikov, "they exist, though only in idea." | "Да всё же они существуют, а это ведь мечта". |
| "But no - NOT only in idea. | "Ну нет, не мечта! |
| I tell you that nowhere else would you find such a fellow for working heavy tools as was Michiev. | Я вам доложу, каков был Михеев, так вы таких людей не сыщете: машинища такая, что в эту комнату не войдет: нет, это не мечта! |
| He had the strength of a horse in his shoulders." And, with the words, Sobakevitch turned, as though for corroboration, to the portrait of Bagration, as is frequently done by one of the parties in a dispute when he purports to appeal to an extraneous individual who is not only unknown to him, but wholly unconnected with the subject in hand; with the result that the individual is left in doubt whether to make a reply, or whether to betake himself elsewhere. | А в плечищах у него была такая силища, какой нет у лошади; хотел бы я знать, где бы вы в другом месте нашли такую мечту!" Последние слова он уже сказал, обратившись к висевшим по стене портретам Багратиона и Колокотрони, как обыкновенно случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не к тому лицу, к которому относятся слова, а к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже вовсе незнакомому, от которого, знает, что не услышит ни ответа, ни мнения, ни подтверждения, но на которого, однако ж, так устремит взгляд, как будто призывает его в посредники; и несколько смешавшийся в первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему на то дело, о котором ничего не слышал, или так постоять, соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь. |
| "Nevertheless, I CANNOT give you more than two roubles per head," said Chichikov. | "Нет, больше двух рублей я не могу дать", сказал Чичиков. |
| "Well, as I don't want you to swear that I have asked too much of you and won't meet you halfway, suppose, for friendship's sake, that you pay me seventy-five roubles in assignats?" | "Извольте, чтоб не претендовали на меня, что дорого запрашиваю и не хочу сделать вам никакого одолжения, извольте -- по семидесяти пяти рублей за душу, только ассигнациями, право, только для знакомства!" |
| "Good heavens!" thought Chichikov to himself. "Does the man take me for a fool?" Then he added aloud: | "Что он, в самом деле", подумал про себя Чичиков: "за дурака, что ли, принимает меня", и прибавил потом вслух: |
| "The situation seems to me a strange one, for it is as though we were performing a stage comedy. No other explanation would meet the case. | "Мне странно, право: кажется, между нами происходит какое-то театральное представление, или комедия; иначе я не могу себе объяснить... |
| Yet you appear to be a man of sense, and possessed of some education. | Вы, кажется, человек довольно умный, владеете сведениями образованности. |
| The matter is a very simple one. | Ведь предмет просто: фу-фу. |
| The question is: what is a dead soul worth, and is it of any use to any one?" | Что ж он сто?ит? кому нужен?" |
| "It is of use to YOU, or you would not be buying such articles." | "Да, вот, вы же покупаете; стало быть, нужен". |
| Chichikov bit his lip, and stood at a loss for a retort. | Здесь Чичиков закусил губу и не нашелся, что отвечать. |
| He tried to saying something about "family and domestic circumstances," but Sobakevitch cut him short with: | Он стал было говорить про какие-то обстоятельства фамильные и семейственные, но Собакевич отвечал просто: |
| "I don't want to know your private affairs, for I never poke my nose into such things. | "Мне не нужно знать, какие у вас отношения: я в дела фамильные не мешаюсь, это ваше дело. |
| You need the souls, and I am ready to sell them. Should you not buy them, I think you will repent it." | Вам понадобились души, я и продаю вам, и будете раскаиваться, что не купили". |
| "Two roubles is my price," repeated Chichikov. | "Два рублика", сказал Чичиков. |
| "Come, come! As you have named that sum, I can understand your not liking to go back upon it; but quote me a bona fide figure." | "Эк, право, затвердила сорока Якова одно про всякого, как говорит пословица; как наладили на два, так не хотите с них и съехать. Вы давайте настоящую цену!" |
| "The devil fly away with him!" mused Chichikov. | "Ну, уж чорт его побери!" подумал про себя Чичиков: "по полтине ему прибавлю, собаке, на орехи!" -- |
| "However, I will add another half-rouble." And he did so. | "Извольте, по полтине прибавлю", |
| "Indeed?" said Sobakevitch. "Well, my last word upon it is - fifty roubles in assignats. That will mean a sheer loss to me, for nowhere else in the world could you buy better souls than mine." | "Ну, извольте, и я вам скажу тоже мое последнее слово: пятьдесят рублей! право, убыток себе, дешевле нигде не купите такого хорошего народа!" |
| "The old skinflint!" muttered Chichikov. Then he added aloud, with irritation in his tone: | "Экой кулак!" сказал про себя Чичиков и потом продолжал вслух с некоторою досадою: |
| "See here. This is a serious matter. | "Да что, в самом деле... как будто точно сурьезное дело; да я в другом месте нипочем возьму. |
| Any one but you would be thankful to get rid of the souls. | Еще мне всякой с охотой сбудет их, чтобы только поскорей избавиться. |
| Only a fool would stick to them, and continue to pay the tax." | Дурак разве станет держать их при себе и платить за них подати!" |
| "Yes, but remember (and I say it wholly in a friendly way) that transactions of this kind are not generally allowed, and that any one would say that a man who engages in them must have some rather doubtful advantage in view." | "Но знаете ли, что такого рода покупки, я это говорю между нами, по дружбе, не всегда позволительны, и расскажи я или кто иной, -такому человеку не будет никакой доверенности относительно контрактов или вступления в какие-нибудь выгодные обязательства". |
| "Have it your own away," said Chichikov, with assumed indifference. | "Вишь куды метит, подлец!" подумал Чичиков и тут же произнес с самым хладнокровным видом: |
| "As a matter of fact, I am not purchasing for profit, as you suppose, but to humour a certain whim of mine. | "Как вы себе хотите, я покупаю не для какой-либо надобности, как вы думаете, а так, по наклонности собственных мыслей. |
| Two and a half roubles is the most that I can offer." | Два с полтиною не хотите -- прощайте!" |
| "Bless your heart!" retorted the host. | "Его не собьешь, неподатлив!" подумал Собакевич. |
| "At least give me thirty roubles in assignats, and take the lot." | "Ну, бог с вами, давайте по тридцати и берите их себе!" |
| "No, for I see that you are unwilling to sell. I must say good-day to you." | "Нет, я вижу, вы не хотите продать; прощайте!" |
| "Hold on, hold on!" exclaimed Sobakevitch, retaining his guest's hand, and at the same moment treading heavily upon his toes - so heavily, indeed, that Chichikov gasped and danced with the pain. | "Позвольте, позвольте!" сказал Собакевич, взявши его за руку и ведя в гостиную. "Прошу, я вам что-то скажу". "К чему беспокойство, я сказал всё". "Позвольте, позвольте!" сказал Собакевич, не выпуская его руки и наступив ему на ногу, ибо герой наш позабыл поберечься, в наказанье за что должен был зашипеть и подскочить на одной ноге. |
| "I BEG your pardon!" said Sobakevitch hastily. "Evidently I have hurt you. | "Прошу прощенья! я, кажется, вас побеспокоил. |
| Pray sit down again." | Пожалуйте, садитесь сюда! Прошу!" Здесь он усадил его в кресла, с некоторою даже ловкостию, как такой медведь, который уже побывал в руках, умеет и перевертываться и делать разные штуки на вопросы: "А покажи, миша, как бабы парятся?" или: "А как, миша, малые ребята горох крадут?" |
| "No," retorted Chichikov. | "Право, я напрасно время трачу, мне нужно спешить". |
| "I am merely wasting my time, and must be off." "Oh, sit down just for a moment. I have something more agreeable to say." | "Посидите одну минуточку, я вам сейчас скажу одно приятное для вас слово". |
| And, drawing closer to his guest, Sobakevitch whispered in his ear, as though communicating to him a secret: | Тут Собакевич подсел поближе и сказал ему тихо на ухо, как будто секрет: |
| "How about twenty-five roubles?" | "Хотите угол?" "То-есть двадцать пять рублей? |
| "No, no, no!" exclaimed Chichikov. "I won't give you even a QUARTER of that. I won't advance another kopeck." | Ни, ни, ни, даже четверти угла не дам, копейки не прибавлю". |
| For a while Sobakevitch remained silent, and Chichikov did the same. | Собакевич замолчал. Чичиков тоже замолчал. |
| This lasted for a couple of minutes, and, meanwhile, the aquiline-nosed Bagration gazed from the wall as though much interested in the bargaining. | Минуты две длилось молчание. Багратион с орлиным носом глядел со стены чрезвычайно внимательно на эту покупку. |
| "What is your outside price?" at length said Sobakevitch. | "Какая ж будет ваша последняя цена?" сказал наконец Собакевич. |
| "Two and a half roubles." | "Два с полтиною". |
| "Then you seem to rate a human soul at about the same value as a boiled turnip. | "Право, у вас душа человеческая все равно, что пареная репа. |
| At least give me THREE roubles." | Уж хоть по три рубли дайте!" |
| "No, I cannot." | "Не могу". |
| "Pardon me, but you are an impossible man to deal with. | "Ну, нечего с вами делать, извольте! |
| However, even though it will mean a dead loss to me, and you have not shown a very nice spirit about it, I cannot well refuse to please a friend. | Убыток, да уж нрав такой собачий: не могу не доставить удовольствия ближнему. |
| I suppose a purchase deed had better be made out in order to have everything in order?" | Ведь, я чай, нужно и купчую совершить, чтоб все было в порядке". |
| "Of course." | "Разумеется". |
| "Then for that purpose let us repair to the town." | "Ну, вот то-то же, нужно будет ехать в город". |
| The affair ended in their deciding to do this on the morrow, and to arrange for the signing of a deed of purchase. | Так совершилось дело. Оба решили, чтобы завтра же быть в городе и управиться с купчей крепостью. |
| Next, Chichikov requested a list of the peasants; to which Sobakevitch readily agreed. Indeed, he went to his writing-desk then and there, and started to indite a list which gave not only the peasants' names, but also their late qualifications. | Чичиков попросил списочка крестьян. Собакевич согласился охотно и тут же, подошед к бюро, собственноручно принялся выписывать всех не только поименно, но даже с означением похвальных качеств. |
| Meanwhile Chichikov, having nothing else to do, stood looking at the spacious form of his host; and as he gazed at his back as broad as that of a cart horse, and at the legs as massive as the iron standards which adorn a street, he could not help inwardly ejaculating: | А Чичиков, от нечего делать, занялся, находясь позади, рассматриваньем всего просторного его оклада. Как взглянул он на его спину, широкую, как у вятских, приземистых лошадей, и на ноги его, походившие на чугунные тумбы, которые ставят на тротуарах, не мог не воскликнуть внутренно: |
| "Truly God has endowed you with much! Though not adjusted with nicety, at least you are strongly built. | "Эк наградил-то тебя бог! вот уж, точно, как говорят, неладно скроен, да крепко сшит!.. |
| I wonder whether you were born a bear or whether you have come to it through your rustic life, with its tilling of crops and its trading with peasants? Yet no; I believe that, even if you had received a fashionable education, and had mixed with society, and had lived in St. Petersburg, you would still have been just the kulak26 that you are. | Родился ли ты уж так медведем или омедведила тебя захолустная жизнь, хлебные посевы, возня с мужиками, и ты чрез них сделался то, что называют человек-кулак? Но нет: я думаю, ты всё был бы тот же, хотя бы даже воспитали тебя по моде, пустили бы в ход и жил бы ты в Петербурге, а не в захолустьи. |
| The only difference is that circumstances, as they stand, permit of your polishing off a stuffed shoulder of mutton at a meal; whereas in St. Petersburg you would have been unable to do so. | Вся разница в том, что теперь ты упишешь полбараньего бока с кашей, закусивши ватрушкою в тарелку, а тогда бы ты ел какие-нибудь котлетки с трюфелями. |
| Also, as circumstances stand, you have under you a number of peasants, whom you treat well for the reason that they are your property; whereas, otherwise, you would have had under you tchinovniks27: whom you would have bullied because they were NOT your property. Also, you would have robbed the Treasury, since a kulak always remains a money-grubber." 26 Village factor or usurer. 27 Subordinate government officials. | Да вот теперь у тебя под властью мужики: ты с ними в ладу и, конечно, их не обидишь, потому что они твои, тебе же будет хуже; а тогда бы у тебя были чиновники, которых бы ты сильно пощелкивал, смекнувши, что ведь они не твои же крепостные, или грабил бы ты казну! Нет, кто уж кулак, тому не разогнуться в ладонь! А разогни кулаку один или два пальца, выдет еще хуже. Попробуй он слегка верхушек какой-нибудь науки, даст он знать потом, занявши место повиднее, всем тем, которые в самом деле узнали какую-нибудь науку. Да еще, пожалуй, скажет потом: "Дай-ка себя покажу!" Да такое выдумает мудрое постановление, что многим придется солоно... Эх, если бы все кулаки!.. " |
| "The list is ready," said Sobakevitch, turning round. | "Готова записка", сказал Собакевич оборотившись. |
| "Indeed? Then please let me look at it." | "Готова? пожалуйте ее сюда!" |
| Chichikov ran his eye over the document, and could not but marvel at its neatness and accuracy. Not only were there set forth in it the trade, the age, and the pedigree of every serf, but on the margin of the sheet were jotted remarks concerning each serf’s conduct and sobriety. Truly it was a pleasure to look at it. | Он пробежал ее глазами и подивился аккуратности и точности: не только было обстоятельно прописано ремесло, звание, лета и семейное состояние, но даже на полях находились особенные отметки насчет поведения, трезвости, словом, любо было глядеть. |
| "And do you mind handing me the earnest money?" said Sobakevitch? "Yes, I do. Why need that be done? | "Теперь пожалуйте же задаточек!" сказал Собакевич. "К чему же вам задаточек? |
| You can receive the money in a lump sum as soon as we visit the town." | Вы получите в городе за одним разом все деньги". |
| "But it is always the custom, you know," asserted Sobakevitch. | "Всё, знаете, так уж водится", возразил Собакевич. |
| "Then I cannot follow it, for I have no money with me. | "Не знаю, как вам дать, я не взял с собою денег. |
| However, here are ten roubles." | Да, вот, десять рублей есть". |
| "Ten roubles, indeed? | "Что ж десять! |
| You might as well hand me fifty while you are about it." | Дайте, по крайней мере, хоть пятьдесят!" |
| Once more Chichikov started to deny that he had any money upon him, but Sobakevitch insisted so strongly that this was not so that at length the guest pulled out another fifteen roubles, and added them to the ten already produced. | Чичиков стал было отговариваться, что нет; но Собакевич так сказал утвердительно, что у него есть деньги, что он вынул еще бумажку, сказавши: "Пожалуй, вот вам еще пятнадцать, итого двадцать пять. |
| "Kindly give me a receipt for the money," he added. | Пожалуйте только расписочку". |
| "A receipt? Why should I give you a receipt?" | "Да на что ж вам расписка?" |
| "Because it is better to do so, in order to guard against mistakes." | "Всё, знаете, лучше расписочку. Неровен час, всё может случиться". |
| "Very well; but first hand me over the money." | "Хорошо, дайте же сюда деньги!" |
| "The money? | "На что ж деньги? |
| I have it here. Do you write out the receipt, and then the money shall be yours." | У меня вот они в руке! как только напишете расписку, в ту же минуту их возьмете". |
| "Pardon me, but how am I to write out the receipt before I have seen the cash?" | "Да позвольте, как же мне писать расписку? прежде нужно видеть деньги". |
| Chichikov placed the notes in Sobakevitch's hand; whereupon the host moved nearer to the table, and added to the list of serfs a note that he had received for the peasants, therewith sold, the sum of twenty-five roubles, as earnest money. | Чичиков выпустил из рук бумажки Собакевичу, который, приблизившись к столу и накрывши их пальцами левой руки, другою написал на лоскутке бумаги, что задаток двадцать пять рублей государственными ассигнациями за проданные ревижские души получил сполна. |
| This done, he counted the notes once more. | Написавши записку, он пересмотрел еще раз ассигнации. |
| "This is a very OLD note," he remarked, holding one up to the light. "Also, it is a trifle torn. However, in a friendly transaction one must not be too particular." | "Бумажка-то старенькая!" произнес он, рассматривая одну из них на свете: "немножко разорвана, ну да между приятелями нечего на это глядеть". |
| "What a kulak!" thought Chichikov to himself. "And what a brute beast!" | "Кулак, кулак!" подумал про себя Чичиков: "да еще и бестия в придачу!" |
| "Then you do not want any WOMEN souls?" queried Sobakevitch. | "А женского пола не хотите?" |
| "I thank you, no." | "Нет, благодарю". |
| "I could let you have some cheap - say, as between friends, at a rouble a head?" | "Я бы недорого и взял. Для знакомства по рублику за штуку". |
| "No, I should have no use for them." | "Нет, в женском поле не нуждаюсь". |
| "Then, that being so, there is no more to be said. | "Ну, когда не нуждаетесь, так нечего и говорить. |
| There is no accounting for tastes. 'One man loves the priest, and another the priest's wife,' says the proverb." | На вкусы нет закона: кто любит попа, а кто попадью, говорит пословица". |
| Chichikov rose to take his leave. "Once more I would request of you," he said, "that the bargain be left as it is." | "Еще я хотел вас попросить, чтобы эта сделка осталась между нами", говорил Чичиков прощаясь. |
| "Of course, of course. | "Да уж само собою разумеется. |
| What is done between friends holds good because of their mutual friendship. | Третьего сюда нечего мешать; что по искренности происходит между короткими друзьями, то должно остаться во взаимной их дружбе. |
| Good-bye, and thank you for your visit. In advance I would beg that, whenever you should have an hour or two to spare, you will come and lunch with us again. | Прощайте! Благодарю, что посетили; прошу и вперед не забывать: коли выберется свободный часик, приезжайте пообедать, время провести. |
| Perhaps we might be able to do one another further service?" | Может быть, опять случится услужить чем-нибудь друг другу". |
| "Not if I know it!" reflected Chichikov as he mounted his britchka. | "Да, как бы не так!" думал про себя Чичиков, садясь в бричку. |
| "Not I, seeing that I have had two and a half roubles per soul squeezed out of me by a brute of a kulak!" | "По два с полтиною содрал за мертвую душу, чортов кулак!" |
| Altogether he felt dissatisfied with Sobakevitch's behaviour. | Он был недоволен поведением Собакевича. |
| In spite of the man being a friend of the Governor and the Chief of Police, he had acted like an outsider in taking money for what was worthless rubbish. | Все-таки, как бы то ни было, человек знакомый, и у губернатора и у полицеймейстера видались, а поступил как бы совершенно чужой, за дрянь взял деньги! |
| As the britchka left the courtyard Chichikov glanced back and saw Sobakevitch still standing on the verandah - apparently for the purpose of watching to see which way the guest's carriage would turn. | Когда бричка выехала со двора, он оглянулся назад и увидел, что Собакевич всё еще стоял на крыльце и, как казалось, приглядывался, желая знать, куда гость поедет. |
| "The old villain, to be still standing there!" muttered Chichikov through his teeth; after which he ordered Selifan to proceed so that the vehicle's progress should be invisible from the mansion - the truth being that he had a mind next to visit Plushkin (whose serfs, to quote Sobakevitch, had a habit of dying like flies), but not to let his late host learn of his intention. | "Подлец, до сих пор еще стоит!" проговорил он сквозь зубы и велел Селифану, поворотивши к крестьянским избам, отъехать таким образом, чтобы нельзя было видеть экипажа со стороны господского двора. Ему хотелось заехать к Плюшкину, у которого, по словам Собакевича, люди умирали, как мухи, но не хотелось, чтобы Собакевич знал про это. |
| Accordingly, on reaching the further end of the village, he hailed the first peasant whom he saw - a man who was in the act of hoisting a ponderous beam on to his shoulder before setting off with it, ant-like, to his hut. | Когда бричка уже была на конце деревни, он подозвал к себе первого мужика, который, поднявши где-то на дороге претолстое бревно, тащил его на плече, подобно неутомимому муравью, к себе в избу. |
| "Hi!" shouted Chichikov. "How can I reach landowner Plushkin's place without first going past the mansion here?" | "Эй, борода! а как проехать отсюда к Плюшкину, так, чтоб не мимо господского дома?" |
| The peasant seemed nonplussed by the question. | Мужик, казалось, затруднился таким вопросом. |
| "Don't you know?" queried Chichikov. | "Что ж, не знаешь?" |
| "No, barin," replied the peasant. | "Нет, барин, не знаю". |
| "What? | "Эх ты! |
| You don't know skinflint Plushkin who feeds his people so badly?" | А и седым волосом еще подернуло! скрягу Плюшкина не знаешь, того, что плохо кормит людей?" |
| "Of course I do!" exclaimed the fellow, and added thereto an uncomplimentary expression of a species not ordinarily employed in polite society. | "А! заплатанной, заплатанной!" вскрикнул мужик. Было им прибавлено и существительное к слову заплатанной, очень удачное, но не употребительное в светском разговоре, а потому мы его пропустим. |
We may guess that it was a pretty apt expression, since long after the man had become lost to view Chichikov was still laughing in his britchka. And, indeed, the language of the Russian populace is always forcible in its phraseology.
Впрочем, можно догадываться, что оно выражено было очень метко, потому что Чичиков, хотя мужик давно уже пропал из виду и много уехали вперед, однако ж всё еще усмехался, сидя в бричке. Выражается сильно российский народ! и если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света. И как уж потом ни хитри и ни облагораживай свое прозвище, хоть заставь пишущих людишек выводить его за наемную плату от древнекняжеского рода, ничто не поможет: каркнет само за себя прозвище во всё свое воронье горло и скажет ясно, откуда вылетела птица. Произнесенное метко, всё равно что писанное, не вырубливается топором. А уж куды бывает метко всё то, что вышло из глубины Руси, где нет ни немецких, ни чухонских, ни всяких иных племен, а всё сам-самородок, живой и бойкой русской ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы -- одной чертой обрисован ты с ног до головы! Как несметное множество церквей,
монастырей с куполами, главами, крестами рассыпано по святой благочестивой Руси, так несметное множество племен, поколений, народов толпится, постреет и мечется по лицу земли. И всякой народ, носящий в себе залог сил, полный творящих способностей души, своей яркой особенности и других даров бога, своеобразно отличился каждый своим собственным словом, которым, выражая какой ни есть предмет, отражает в выраженьи его часть собственного своего характера. Сердцеведением и мудрым познаньем жизни отзовется слово британца; легким щеголем блеснет и разлетится недолговечное слово француза; затейливо придумает свое, не всякому доступное умно-худощавое слово немец; но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово.
Глава VI Прежде, давно, в лета моей
юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту: всё равно, была ли то деревушка, бедный уездный городишка, село ли, слободка, любопытного много открывал в нем детский любопытный взгляд. Всякое строение, всё, что носило только на себе напечатленье какой-нибудь заметной особенности, всё останавливало меня и поражало. Каменный ли, казенный дом, известной архитектуры с половиною фальшивых окон, один-одинешенек торчавший среди бревенчатой тесаной кучи одноэтажных мещанских, обывательских домиков, круглый ли, правильный купол, весь обитый листовым белым железом, вознесенный над выбеленною, как снег, новою церковью, рынок ли, франт ли уездный, попавшийся среди города, -- ничто не ускользало от свежего, тонкого вниманья, и, высунувши нос из походной телеги своей, я глядел и на невиданный дотоле покрой какого-нибудь сюртука, и на деревянные ящики с гвоздями, с серой, желтевшей вдали, с изюмом и мылом, мелькавшие из дверей овощной лавки вместе с банками высохших московских конфект, глядел и на шедшего в стороне пехотного офицера, занесенного бог знает из какой губернии, на уездную скуку, и на купца, мелькнувшего в сибирке на беговых дрожках, и уносился мысленно за ними в бедную жизнь их. Уездный чиновник пройди мимо -- я уже и задумывался: куда он идет, на вечер ли к какому-нибудь своему брату или прямо к себе домой, чтобы, посидевши с полчаса на крыльце, пока не совсем еще сгустились сумерки, сесть за ранний ужин с матушкой, с женой, с сестрой жены и всей семьей, и о чем будет веден разговор у них в то время, когда дворовая девка в монистах или мальчик в толстой куртке принесет, уже после супа, сальную свечу в долговечном домашнем подсвечнике. Подъезжая к деревне какого-нибудь помещика, я любопытно смотрел на высокую, узкую деревянную колокольню или широкую, темную деревянную старую церковь. Заманчиво мелькали мне издали, сквозь древесную зелень, красная крыша и белые трубы помещичьего дома, и я ждал нетерпеливо, пока разойдутся на обе стороны заступавшие его сады и он покажется весь с своею, тогда, увы! вовсе не пошлою наружностью, и по нем старался я угадать, кто таков сам помещик, толст ли он, и сыновья ли у него или целых шестеро дочерей с звонким девическим смехом, играми и вечною красавицей меньшею сестрицей, и черноглазы ли они, и весельчак ли он сам или хмурен, как сентябрь в последних числах, глядит в календарь да говорит про скучную для юности рожь и
Chapter VI
| пшеницу. Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприютно, мне не смешно, и то, что пробудило бы в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! о моя свежесть! |
| Chichikov's amusement at the peasant's outburst prevented him from noticing that he had reached the centre of a large and populous village; but, presently, a violent jolt aroused him to the fact that he was driving over wooden pavements of a kind compared with which the cobblestones of the town had been as nothing. | Покамест Чичиков думал и внутренне посмеивался над прозвищем, отпущенным мужиками Плюшкину, он не заметил, как въехал в средину обширного села, со множеством изб и улиц. Скоро, однако же, дал заметить ему это препорядочный толчок, произведенный бревенчатою мостовою, пред которою городская каменная была ничто. |
| Like the keys of a piano, the planks kept rising and falling, and unguarded passage over them entailed either a bump on the back of the neck or a bruise on the forehead or a bite on the tip of one's tongue. | Эти бревна, как фортепьянные клавиши, подымались то вверх, то вниз, и необерегшийся ездок приобретал или шишку на затылок, или синее пятно на лоб, или же случалось своими собственными зубами откусить пребольно хвостик собственного же языка. |
| At the same time Chichikov noticed a look of decay about the buildings of the village. The beams of the huts had grown dark with age, many of their roofs were riddled with holes, others had but a tile of the roof remaining, and yet others were reduced to the rib-like framework of the same. | Какую-то особенную ветхость заметил он на всех деревенских строениях: бревно на избах было темно и старо; многие крыши сквозили, как решето; на иных оставался только конек вверху да жерди по сторонам в виде ребр. |
It would seem as though the inhabitants themselves had removed the laths and traverses, on the very natural plea that the huts were no protection against the rain, and therefore, since the latter entered in bucketfuls, there was no particular object to be gained by sitting in such huts when all the time there was the tavern and the highroad and other places to resort to.
Кажется, сами хозяева снесли с них дранье и тёс, рассуждая, и, конечно, справедливо, что в дождь избы не кроют, а в вёдро и сама не каплет, бабиться же в ней незачем, когда есть простор и в кабаке и на большой дороге: словом, где хочешь. Окна в избенках были без стекол, иные были заткнуты тряпкой или зипуном; балкончики под крышами с перилами, неизвестно для каких причин делаемые в иных русских избах, покосились и почернели даже не живописно. Из-за изб тянулись во многих местах рядами огромные клади хлеба, застоявшиеся, как видно, долго; цветом походили они на старый, плохо выжженный кирпич, на верхушке их росла всякая дрянь, и даже прицепился сбоку кустарник. Хлеб, как видно, был господский. Из-за хлебных кладей и ветхих избяных крыш возносились и мелькали на чистом воздухе, то справа, то слева, по мере того как бричка делала повороты, две сельские церкви, одна возле другой: опустевшая
деревянная и каменная, с желтенькими стенами, испятнанная, истрескавшаяся. Частями стал выказываться господский дом и наконец глянул весь в том месте, где цепь изб прервалась и на место их остался пустырем огород или капустник, обнесенный низкою, местами изломанною городьбою. Каким-то дряхлым инвалидом глядел сей странный за?мок, длинный, длинный непомерно. Местами был он в один этаж, местами в два; на темной крыше, не везде надежно защищавшей его старость, торчали два бельведера один против другого, оба уже пошатнувшиеся, лишенные когда-то покрывавшей их краски. Стены дома ощеливали местами нагую штукатурную решетку и, как видно, много потерпели от всяких непогод, дождей, вихрей и осенних перемен. Из окон только два были открыты, прочие были заставлены ставнями или даже забиты досками. Эти два окна, с своей стороны, были тоже подслеповаты; на одном из них темнел наклеенный треугольник из синей сахарной бумаги. Старый, обширный,
тянувшийся позади дома сад, выходивший за село и потом пропадавший в поле, заросший и заглохлый, казалось, один освежал эту обширную деревню и один был вполне живописен в своем картинном опустении. Зелеными облаками и неправильными, трепетолистными куполами лежали на небесном горизонте соединенные вершины разросшихся на свободе дерев. Белый колоссальный ствол березы, лишенный верхушки, отломленной бурею или грозою, подымался из этой зеленой гущи и круглился на воздухе, как правильная мраморная, сверкающая колонна; косой, остроконечный излом его, которым он оканчивался к верху вместо капители, темнел на снежной белизне его, как шапка или черная птица.
Хмель, глушивший внизу кусты бузины, рябины и лесного орешника и пробежавший потом по верхушке всего частокола, взбегал наконец вверх и обвивал до половины сломленную березу. Достигнув середины ее, он оттуда свешивался вниз и начинал уже цеплять вершины других дерев или же висел на воздухе, завязавши кольцами своя тонкие, цепкие крючья, легко колеблемые воздухом. Местами расходились зеленые чащи, озаренные солнцем, и показывали неосвещенное между них углубление, зиявшее, как темная пасть; оно было всё окинуто тенью, и чуть-чуть мелькали в черной глубине его: бежавшая узкая дорожка, обрушенные перилы, пошатнувшаяся беседка, дуплистый дряхлый ствол ивы, седой чапыжник, густой щетиною вытыкавший из-за ивы иссохшие от страшной глушины, перепутавшиеся и скрестившиеся листья и сучья, и, наконец, молодая ветвь клена, протянувшая сбоку свои зеленые лапы-листы, под один из которых забравшись, бог весть каким образом, солнце превращало его вдруг в прозрачный и огненный, чудно сиявший в этой густой темноте. В стороне, у самого края сада, несколько высокорослых, не вровень другим, осин подымали огромные вороньи гнезда на трепетные свои вершины. У иных из них отдернутые и не вполне отделенные ветви висели вниз вместе с иссохшими листьями. Словом, всё было как-то пустынно- хорошо, как не выдумать ни природе, ни искусству, но как бывает только тогда, когда они соединятся вместе, когда по нагроможденному, часто без толку, труду человека пройдет окончательным резцом своим природа, облегчит тяжелые массы, уничтожит грубоощутительную правильность и нищенские прорехи, сквозь которые проглядывает нескрытый, нагой план, и даст чудную теплоту всему, что создалось в хладе размеренной чистоты и опрятности. Сделав один или два поворота, герой наш очутился наконец перед самым домом, который показался теперь еще печальнее. Зеленая плеснь уже покрыла ветхое дерево на ограде и воротах. Толпа строений: людских, амбаров, погребов, видимо ветшавших, наполняла двор; возле них направо и налево видны были ворота в другие дворы. Всё говорило, что здесь когда-то хозяйство текло в обширном размере, и всё глядело ныне пасмурно. Ничего не заметно было оживляющего картину, ни отворявшихся дверей, ни выходивших откуда-нибудь людей, никаких живых хлопот и забот дома! Только одни главные вороты были растворены, и то потому, что въехал мужик с нагруженною телегою, покрытою рогожею, показавшийся как бы нарочно для оживления сего вымершего места: в другое время и они были
| заперты наглухо, ибо в железной петле висел замок-исполин. |
| Suddenly a woman appeared from an outbuilding -apparently the housekeeper of the mansion, but so roughly and dirtily dressed as almost to seem indistinguishable from a man. | У одного из строений Чичиков скоро заметил какую-то фигуру, которая начала вздорить с мужиком, приехавшим на телеге. Долго он не мог распознать, какого пола была фигура: баба или мужик. Платье на ней было совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот; на голове колпак, какой носят деревенские дворовые бабы; только один голос показался ему несколько сиплым для женщины. "Ой, баба!" подумал он про себя и тут же прибавил: "Ой, нет!" "Конечно, баба!" наконец сказал он, рассмотрев попристальнее. Фигура, с своей стороны, глядела на него тоже пристально. Казалось, гость был для нее в диковинку, потому что она обсмотрела не только его, но и Селифана и лошадей, начиная с хвоста и до морды. По висевшим у ней за поясом ключам и по тому, что она бранила мужика довольно поносными словами, Чичиков заключил, что это, верно, ключница. |
| Chichikov inquired for the master of the place. | "Послушай, матушка", сказал он, выходя из брички: "что барин?.. " |
| "He is not at home," she replied, almost before her interlocutor had had time to finish. Then she added: "What do you want with him?" | "Нет дома", прервала ключница, не дожидаясь окончания вопроса, и потом, спустя минуту, прибавила: "а что вам нужно?" |
| "I have some business to do," said Chichikov. | "Есть дело". |
| "Then pray walk into the house," the woman advised. Then she turned upon him a back that was smeared with flour and had a long slit in the lower portion of its covering. | "Идите в комнаты!" сказала ключница, отворотившись и показав ему спину, запачканную мукою, с большой прорехою пониже. |
| Entering a large, dark hall which reeked like a tomb, he passed into an equally dark parlour that was lighted only by such rays as contrived to filter through a crack under the door. | Он вступил в темные, широкие сени, от которых подуло холодом, как из погреба. Из сеней он попал в комнату, тоже темную, чуть-чуть озаренную светом, выходившим из-под широкой щели, находившейся внизу двери. |
| When Chichikov opened the door in question, the spectacle of the untidiness within struck him almost with amazement. | Отворивши эту дверь, он наконец очутился в свету и был поражен представшим беспорядком. |
| It would seem that the floor was never washed, and that the room was used as a receptacle for every conceivable kind of furniture. | Казалось, как будто в доме происходило мытье полов и сюда на время нагромоздили всю мебель. |
| On a table stood a ragged chair, with, beside it, a clock minus a pendulum and covered all over with cobwebs. | На одном столе стоял даже сломанный стул и, рядом с ним, часы с остановившимся маятником, к которому паук уже приладил паутину. |
| Against a wall leant a cupboard, full of old silver, glassware, and china. | Тут же стоял прислоненный боком к стене шкап с старинным серебром, графинчиками и китайским фарфором. |
| On a writing table, inlaid with mother-of-pearl which, in places, had broken away and left behind it a number of yellow grooves (stuffed with putty), lay a pile of finely written manuscript, an overturned marble press (turning green), an ancient book in a leather cover with red edges, a lemon dried and shrunken to the dimensions of a hazelnut, the broken arm of a chair, a tumbler containing the dregs of some liquid and three flies (the whole covered over with a sheet of notepaper), a pile of rags, two ink-encrusted pens, and a yellow toothpick with which the master of the house had picked his teeth (apparently) at least before the coming of the French to Moscow. | На бюре, выложенном перламутною мозаикой, которая местами уже выпала и оставила после себя одни желтенькие желобки, наполненные клеем, лежало множество всякой всячины: куча исписанных мелко бумажек, накрытых мраморным позеленевшим прессом с яичком наверху, какая-то старинная книга в кожаном переплете с красным обрезом, лимон, весь высохший, ростом не более лесного ореха, отломленная ручка кресел, рюмка с какою-то жидкостью и тремя мухами, накрытая письмом, кусочек сургучика, кусочек где-то поднятой тряпки, два пера, запачканные чернилами, высохшие как в чахотке, зубочистка, совершенно пожелтевшая, которою хозяин, может быть, ковырял в зубах своих еще до нашествия на Москву французов. |
| As for the walls, they were hung with a medley of pictures. Among the latter was a long engraving of a battle scene, wherein soldiers in three-cornered hats were brandishing huge drums and slender lances. It lacked a glass, and was set in a frame ornamented with bronze fretwork and bronze corner rings. | По стенам навешано было весьма тесно и бестолково несколько картин: длинный, пожелтевший гравюр какого-то сражения, с огромными барабанами, кричащими солдатами в трехугольных шляпах и тонущими конями, без стекла, вставленный в раму красного дерева с тоненькими бронзовыми полосками и бронзовыми же кружками по углам. |
| Beside it hung a huge, grimy oil painting representative of some flowers and fruit, half a water melon, a boar's head, and the pendent form of a dead wild duck. | В ряд с ними занимала полстены огромная почерневшая картина, писанная масляными красками, изображавшая цветы, фрукты, разрезанный арбуз, кабанью морду и висевшую головою вниз утку. |
| Attached to the ceiling there was a chandelier in a holland covering - the covering so dusty as closely to resemble a huge cocoon enclosing a caterpillar. | С середины потолка висела люстра в холстяном мешке, от пыли сделавшаяся похожею на шелковый кокон, в котором сидит червяк. |
| Lastly, in one corner of the room lay a pile of articles which had evidently been adjudged unworthy of a place on the table. | В углу комнаты была навалена на полу куча того, что погрубее и что недостойно лежать на столах. |
| Yet what the pile consisted of it would have been difficult to say, seeing that the dust on the same was so thick that any hand which touched it would have at once resembled a glove. Prominently protruding from the pile was the shaft of a wooden spade and the antiquated sole of a shoe. | Что именно находилось в куче, решить было трудно, ибо пыли на ней было в таком изобилии, что руки всякого касавшегося становились похожими на перчатки; заметнее прочего высовывался оттуда отломленный кусок деревянной лопаты и старая подошва сапога. |
| Never would one have supposed that a living creature had tenanted the room, were it not that the presence of such a creature was betrayed by the spectacle of an old nightcap resting on the table. | Никак бы нельзя было сказать, чтобы в комнате сей обитало живое существо, если бы не возвещал его пребыванье старый, поношенный колпак, лежавший на столе. |
| Whilst Chichikov was gazing at this extraordinary mess, a side door opened and there entered the housekeeper who had met him near the outbuildings. | Пока он рассматривал всё странное убранство, отворилась боковая дверь, и взошла та же самая ключница, которую встретил он на дворе. |
| But now Chichikov perceived this person to be a man rather than a woman, since a female housekeeper would have had no beard to shave, whereas the chin of the newcomer, with the lower portion of his cheeks, strongly resembled the curry-comb which is used for grooming horses. | Но тут увидел он, что это был скорее ключник, чем ключница: ключница, по крайней мере, не бреет бороды, а этот, напротив того, брил, и, казалось, довольно редко, потому что весь подбородок с нижней частью щеки походил у него на скребницу из железной проволоки, какою чистят на конюшне лошадей. |
| Chichikov assumed a questioning air, and waited to hear what the housekeeper might have to say. The housekeeper did the same. | Чичиков, давши вопросительное выражение лицу своему, ожидал с нетерпеньем, что хочет сказать ему ключник. Ключник тоже с своей стороны ожидал, что хочет ему сказать Чичиков. |
| At length, surprised at the misunderstanding, Chichikov decided to ask the first question. | Наконец последний, удивленный таким странным недоумением, решился спросить: |
| "Is the master at home?" he inquired. | "Что ж барин? у себя, что ли?" |
| "Yes," replied the person addressed. | "Здесь хозяин", сказал ключник. |
| "Then were is he?" continued Chichikov. | "Где же?" повторил Чичиков. |
| "Are you blind, my good sir?" retorted the other. | "Что, батюшка, слепы-то, что ли?" оказал ключник. |
| "I am the master." | "Эхва! А вить хозяин-то я!" |
| Involuntarily our hero started and stared. | Здесь герой наш поневоле отступил назад и поглядел на него пристально. |
| During his travels it had befallen him to meet various types of men - some of them, it may be, types which you and I have never encountered; but even to Chichikov this particular species was new. | Ему случалось видеть не мало всякого рода людей, даже таких, каких нам с читателем, может быть, никогда не придется увидать; но такого он еще не видывал. |
| In the old man's face there was nothing very special -it was much like the wizened face of many another dotard, save that the chin was so greatly projected that whenever he spoke he was forced to wipe it with a handkerchief to avoid dribbling, and that his small eyes were not yet grown dull, but twinkled under their overhanging brows like the eyes of mice when, with attentive ears and sensitive whiskers, they snuff the air and peer forth from their holes to see whether a cat or a boy may not be in the vicinity. | Лицо его не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякой раз закрывать его платком, чтобы не заплевать; маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши, когда, высунувши из темных нор остренькие морды, насторожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух. |
| No, the most noticeable feature about the man was his clothes. In no way could it have been guessed of what his coat was made, for both its sleeves and its skirts were so ragged and filthy as to defy description, while instead of two posterior tails, there dangled four of those appendages, with, projecting from them, a torn newspaper. | Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его халат: рукава и верхние полы до того засалились и залоснились, что походили на юфть, какая идет на сапоги; назади вместо двух болталось четыре полы, из которых охлопьями лезла хлопчатая бумага. |
| Also, around his neck there was wrapped something which might have been a stocking, a garter, or a stomacher, but was certainly not a tie. | На шее у него тоже было повязано что-то такое, которого нельзя было разобрать: чулок ли, подвязка ли, или набрюшник, только никак не галстук. |
In short, had Chichikov chanced to encounter him at a church door, he would have bestowed upon him a copper or two (for, to do our hero justice, he had a sympathetic heart and never refrained from presenting a beggar with alms), but in the present case there was standing before him, not a mendicant, but a landowner - and a landowner possessed of fully a thousand serfs, the superior of all his neighbours in wealth of flour and grain, and the owner of storehouses, and so forth, that were crammed with homespun cloth and linen, tanned and undressed sheepskins, dried fish, and every conceivable species of produce. Nevertheless, such a phenomenon is rare in Russia, where the tendency is rather to prodigality than to parsimony.
Словом, если бы Чичиков встретил его, так принаряженного, где-нибудь у церковных дверей, то, вероятно, дал бы ему медный грош. Ибо к чести героя нашего нужно сказать, что сердце у него было сострадательно и он не мог никак удержаться, чтобы не подать бедному человеку медного гроша. Но пред ним стоял не нищий, пред ним стоял помещик. У этого помещика была тысяча с лишком душ, и попробовал бы кто найти у кого другого столько хлеба, зерном, мукою и просто в кладях, у кого бы кладовые, амбары и сушилы загромождены были таким множеством холстов, сукон, овчин выделанных и сыромятных, высушенными рыбами и всякой овощью, или губиной. Заглянул бы кто-нибудь к нему на рабочий двор, где наготовлено было на запас всякого дерева и посуды, никогда не употреблявшейся, -- ему бы показалось, уж не попал ли он как-нибудь в Москву на щепной двор, куда ежеденно отправляются расторопные тещи и свекрухи, с кухарками позади, делать свои хозяйственные запасы, и где горами белеет всякое дерево, шитое, точеное, лаженое и плетеное: бочки, пересеки, ушаты, лагуны, жбаны с рыльцами и без рылец, побратимы, лукошки, мыкольники, куда бабы кладут свои мочки и прочий дрязг, коробья? из тонкой гнутой осины, бураки из плетеной берестки и много всего, что идет на потребу богатой и бедной Руси. На что бы, казалось, нужна была Плюшкину такая гибель подобных изделий? во всю жизнь не пришлось бы их употребить даже на два таких имения, какие были у него, -- но ему и этого казалось мало. Не довольствуясь сим, он ходил еще каждый день по улицам своей деревни, заглядывал под мостики, под перекладины, и всё, что ни попадалось ему: старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, -- всё тащил к себе и складывал в ту кучу, которую Чичиков заметил в углу комнаты. "Вон, уже рыболов пошел на охоту!" говорили мужики, когда видели его, идущего на добычу. И в самом деле, после него незачем было мести улицу: случилось
проезжавшему офицеру потерять шпору, шпора эта мигом отправилась в известную кучу; если баба, как-нибудь зазевавшись у колодца, позабывала ведро, он утаскивал и ведро. Впрочем, когда приметивший мужик уличал его тут же, он не спорил и отдавал похищенную вещь; но если только она попадала в кучу, тогда всё кончено: он божился, что вещь его, куплена им тогда-то, у того-то или досталась от деда. В комнате своей он подымал с пола всё, что ни видел: сургучик, лоскуток бумажки, перышко, и всё это клал на бюро или на окошко. А ведь было время, когда он только был бережливым хозяином! был женат и семьянин, и сосед заезжал
к нему сытно пообедать, слушать и учиться у него хозяйству и мудрой скупости. Всё текло живо и совершалось размеренным ходом: двигались
мельницы, валяльни, работали суконные фабрики, столярные станки, прядильни; везде, во всё входил зоркий взгляд хозяина и, как трудолюбивый паук, бегал, хлопотливо, но расторопно, по всем концам своей хозяйственной паутины. Слишком сильные чувства не отражались в чертах лица его, но в глазах был виден ум; опытностию и познанием света была проникнута речь его, и гостю было приятно его слушать; приветливая и говорливая хозяйка славилась хлебосольством; навстречу выходили две миловидные дочки, обе белокурые и свежие, как розы; выбегал сын, разбитной мальчишка, и целовался со всеми, мало обращая внимания на то, рад ли или не рад был этому гость. В доме были открыты все окна, антресоли были заняты квартирою учителя-француза, который славно брился и был большой стрелок: приносил всегда к обеду тетерек или уток, а иногда и одни воробьиные яйца, из которых заказывал себе яичницу, потому что больше в целом доме никто ее не ел. На антресолях жила также его конпатриотка, наставница двух девиц. Сам хозяин являлся к столу в сертуке, хотя несколько поношенном, но опрятном, локти были в порядке: нигде никакой заплаты. Но добрая хозяйка умерла; часть ключей, а с ними мелких забот, перешла к нему. Плюшкин стал беспокойнее и, как все вдовцы, подозрительнее и скупее. На старшую дочь Александру Степановну он не мог во всем положиться, да и был прав, потому что Александра Степановна скоро убежала с штабс-ротмистром, бог весть какого кавалерийского полка, и обвенчалась с ним где-то наскоро, в деревенской церкви, зная, что отец не любит офицеров по странному предубеждению, будто бы все военные картежники и мотишки. Отец послал ей на дорогу проклятие, а преследовать не заботился. В доме стало еще пустее. Во владельце стала заметнее обнаруживаться скупость; сверкнувшая в жестких волосах его седина, верная подруга ее, помогла ей еще более развиться; учитель-француз был отпущен, потому что сыну пришла пора на службу; мадам была прогнана, потому что оказалась не безгрешною в похищении Александры Степановны; сын, будучи отправлен в губернский город с тем, чтобы узнать в палате, по мнению отца, службу существенную, определился вместо того в полк и написал к отцу уже по своем определении, прося денег на обмундировку; весьма естественно, что он получил на это то, что называется в простонародии шиш. Наконец последняя дочь,
остававшаяся с ним в доме, умерла, и старик очутился один сторожем, хранителем и владетелем своих богатств. Одинокая жизнь дала сытную пищу скупости, которая, как известно, имеет волчий голод и чем более пожирает, тем становится ненасытнее; человеческие чувства, которые и без того не были в нем глубоки, мелели ежеминутно, и каждый день что-нибудь утрачивалось в этой изношенной развалине. Случись же под такую минуту, как будто нарочно в подтверждение его мнения о военных, что сын его проигрался в карты; он послал ему от души свое отцовское проклятие и никогда уже не интересовался знать, существует ли он на свете или нет. С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида, более и более, главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения, покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, к холстам и домашним материям страшно было притронуться: они
обращались в пыль. Он уже позабывал сам, сколько у него было чего, и помнил только, в каком месте стоял у него в шкапу графинчик с остатком какой-нибудь настойки, на котором он сам сделал наметку, чтобы никто воровским образом ее не выпил, да где лежало перышко или сургучик. А между тем в хозяйстве доход собирался попрежнему: столько же оброку
должен был принесть мужик, таким же приносом орехов обложена была всякая баба, столько же поставов холста должна была наткать ткачиха, -всё это сваливалось в кладовые, и всё становилось гниль и прореха, и сам он обратился наконец в какую-то прореху на человечестве. Александра Степановна как-то приезжала раза два с маленьким сынком пытаясь, нельзя ли чего-нибудь получить; видно, походная жизнь с штабс-ротмистром не была так привлекательна, какою казалась до свадьбы. Плюшкин, однако же, ее простил и даже дал маленькому внучку поиграть какую-то пуговицу, лежавшую на столе, но денег ничего не дал. В другой раз Александра Степановна приехала с двумя малютками и привезла ему кулич к чаю и новый халат, потому что у батюшки был такой халат, на который глядеть не только было совестно, но даже стыдно.
| Плюшкин приласкал обоих внучков и, посадивши их к себе одного на правое колено, а другого на левое, покачал их совершенно таким образом, как будто они ехали на лошадях, кулич и халат взял, но дочери решительно ничего не дал; с тем и уехала Александра Степановна. Итак, вот какого рода помещик стоял перед Чичиковым! Должно сказать, что подобное явление редко попадается на Руси, где всё любит скорее развернуться, нежели съежиться, и тем разительнее бывает оно, что тут же в соседстве подвернется помещик, кутящий во всю ширину русской удали и барства, прожигающий, как говорится, насквозь жизнь. Небывалый проезжий остановится с изумлением при виде его жилища, недоумевая, какой владетельный принц очутился внезапно среди маленьких, темных владельцев: дворцами глядят его белые каменные домы с бесчисленным множеством труб, бельведеров, флюгеров, окруженные стадом флигелей и всякими помещеньями для приезжих гостей. Чего нет у него? Театры, балы; всю ночь сияет убранный огнями и плошками, оглашенный громом музыки сад. Полгубернии разодето и весело гуляет под деревьями, и никому не является дикое и грозящее в сем насильственном освещении, когда театрально выскакивает из древесной гущи озаренная поддельным светом ветвь, лишенная своей яркой зелени, а вверху темнее, и суровее, и в двадцать раз грознее является чрез то ночное небо, и, далеко трепеща листьями в вышине, уходя глубже в непробудный мрак, негодуют суровые вершины дерев на сей мишурный блеск, осветивший снизу их корни. |
| For several minutes Plushkin stood mute, while Chichikov remained so dazed with the appearance of the host and everything else in the room, that he too, could not begin a conversation, but stood wondering how best to find words in which to explain the object of his visit. | Уже несколько минут стоял Плюшкин, не говоря ни слова, а Чичиков всё еще не мог начать разговора, развлеченный как видом самого хозяина, так и всего того, что было в его комнате. Долго не мог он придумать, в каких бы словах изъяснить причину своего посещения. |
| For a while he thought of expressing himself to the effect that, having heard so much of his host's benevolence and other rare qualities of spirit, he had considered it his duty to come and pay a tribute of respect; but presently even HE came to the conclusion that this would be overdoing the thing, and, after another glance round the room, decided that the phrase "benevolence and other rare qualities of spirit" might to advantage give place to "economy and genius for method." | Он уже хотел было выразиться в таком духе, что, наслышась о добродетели и редких свойствах души его, почел долгом принести лично дань уважения, но спохватился и почувствовал, что это слишком. Искоса бросив еще один взгляд на всё, что было в комнате, он почувствовал, что слово добродетель и редкие свойства души можно с успехом заменить словами: экономия и порядок; и потому, преобразивши таким образом речь, он сказал, что, наслышась об экономии его и редком управлении имениями, он почел за долг познакомиться и принести лично свое почтение. |
| Accordingly, the speech mentally composed, he said aloud that, having heard of Plushkin's talents for thrifty and systematic management, he had considered himself bound to make the acquaintance of his host, and to present him with his personal compliments (I need hardly say that Chichikov could easily have alleged a better reason, had any better one happened, at the moment, to have come into his head). | Конечно, можно бы было привести иную, лучшую причину, но ничего иного не взбрело тогда на ум. |
| With toothless gums Plushkin murmured something in reply, but nothing is known as to its precise terms beyond that it included a statement that the devil was at liberty to fly away with Chichikov's sentiments. | На это Плюшкин что-то пробормотал сквозь губы, ибо зубов не было, что именно, неизвестно, но, вероятно, смысл был таков: "А побрал бы тебя чорт с твоим почтением!" |
| However, the laws of Russian hospitality do not permit even of a miser infringing their rules; wherefore Plushkin added to the foregoing a more civil invitation to be seated. | Но так как гостеприимство у нас в таком ходу, что и скряга не в силах преступить его законов, то он прибавил тут же несколько внятнее: "Прошу покорнейше садиться!" |
| "It is long since I last received a visitor," he went on. "Also, I feel bound to say that I can see little good in their coming. | "Я давненько не вижу гостей", сказал он: "да, признаться сказать, в них мало вижу проку. |
| Once introduce the abominable custom of folk paying calls, and forthwith there will ensue such ruin to the management of estates that landowners will be forced to feed their horses on hay. | Завели пренеприличный обычай ездить друг к другу, а в хозяйстве-то упущения... да и лошадей их корми сеном! |
| Not for a long, long time have I eaten a meal away from home - although my own kitchen is a poor one, and has its chimney in such a state that, were it to become overheated, it would instantly catch fire." | Я давно уж отобедал, а кухня у меня такая прескверная, и труба-то совсем развалилась, начнешь топить, еще пожару наделаешь". |
| "What a brute!" thought Chichikov. | "Вон оно как!" подумал про себя Чичиков. |
| "I am lucky to have got through so much pastry and stuffed shoulder of mutton at Sobakevitch's!" | "Хорошо же, что я у Собакевича перехватил ватрушку да ломоть бараньего бока". |
| "Also," went on Plushkin, "I am ashamed to say that hardly a wisp of fodder does the place contain. | "И такой скверный анекдот, что сена хоть бы клок в целом хозяйстве!" продолжал Плюшкин. |
| But how can I get fodder? My lands are small, and the peasantry lazy fellows who hate work and think of nothing but the tavern. In the end, therefore, I shall be forced to go and spend my old age in roaming about the world." | "Да и в самом деле, как прибережешь его? землишка маленькая, мужик ленив, работать не любит, думает, как бы в кабак... того и гляди, пойдешь на старости лет по миру!" |
| "But I have been told that you possess over a thousand serfs?" said Chichikov. | "Мне, однако же, сказывали", скромно заметил Чичиков: "что у вас более тысячи душ". |
| "Who told you that? | "А кто это сказывал? |
| No matter who it was, you would have been justified in giving him the lie. | А вы бы, батюшка, наплевали в глаза тому, который это сказывал! |
| He must have been a jester who wanted to make a fool of you. | Он, пересмешник, видно, хотел пошутить над вами. |
| A thousand souls, indeed! Why, just reckon the taxes on them, and see what there would be left! | Вот бают, тысячи душ, а подитка сосчитай, а и ничего не начтешь! |
| For these three years that accursed fever has been killing off my serfs wholesale." | Последние три года проклятая горячка выморила у меня здоровенный куш мужиков". |
| "Wholesale, you say?" echoed Chichikov, greatly interested. | "Скажите! и много выморила?" воскликнул Чичиков с участием. |
| "Yes, wholesale," replied the old man. | "Да, снесли многих". |
| "Then might I ask you the exact number?" | "А позвольте узнать: сколько числом?" |
| "Fully eighty." "Surely not?" | "Душ восемьдесят". "Нет?" |
| "But it is so." | "Не стану лгать, батюшка". |
| "Then might I also ask whether it is from the date of the last census revision that you are reckoning these souls?" | "Позвольте еще спросить: ведь эти души, я полагаю, вы считаете со дня подачи последней ревизии?" |
| "Yes, damn it! And since that date I have been bled for taxes upon a hundred and twenty souls in all." | "Это бы еще слава богу", сказал Плюшкин: "да лих-то, что с того времени до ста двадцати наберется". |
| "Indeed? | "Вправду? |
| Upon a hundred and twenty souls in all!" And Chichikov's surprise and elation were such that, this said, he remained sitting open-mouthed. | Целых сто двадцать?" воскликнул Чичиков и даже разинул несколько рот от изумления. |
| "Yes, good sir," replied Plushkin. "I am too old to tell you lies, for I have passed my seventieth year." | "Стар я, батюшка, чтобы лгать: седьмой десяток живу!" сказал Плюшкин. |
| Somehow he seemed to have taken offence at Chichikov's almost joyous exclamation; wherefore the guest hastened to heave a profound sigh, and to observe that he sympathised to the full with his host's misfortunes. | Он, казалось, обиделся таким, почти радостным, восклицанием. Чичиков заметил, что в самом деле неприлично подобное безучастие к чужому горю, и потому вздохнул тут же и сказал, что соболезнует. |
| "But sympathy does not put anything into one's pocket," retorted Plushkin. | "Да ведь соболезнование в карман не положишь", сказал Плюшкин. |
| "For instance, I have a kinsman who is constantly plaguing me. He is a captain in the army, damn him, and all day he does nothing but call me 'dear uncle,' and kiss my hand, and express sympathy until I am forced to stop my ears. | "Вот возле меня живет капитан, чорт знает его откуда взялся, говорит, родственник: "Дядюшка, дядюшка!" и в руку целует, а как начнет соболезновать, вой такой подымет, что уши береги. |
| You see, he has squandered all his money upon his brother-officers, as well as made a fool of himself with an actress; so now he spends his time in telling me that he has a sympathetic heart!" | С лица весь красный: пеннику, чай, насмерть придерживается. Верно, спустил денежки, служа в офицерах, или театральная актриса выманила, так вот он теперь и соболезнует!" |
| Chichikov hastened to explain that HIS sympathy had nothing in common with the captain's, since he dealt, not in empty words alone, but in actual deeds; in proof of which he was ready then and there (for the purpose of cutting the matter short, and of dispensing with circumlocution) to transfer to himself the obligation of paying the taxes due upon such serfs as Plushkin's as had, in the unfortunate manner just described, departed this world. | Чичиков постарался объяснить, что его соболезнование совсем не такого рода, как капитанское, и что он не пустыми словами, а делом готов доказать его, и, не откладывая дела далее, без всяких обиняков, тут же изъявил готовность принять на себя обязанность платить подати за всех крестьян, умерших такими несчастными случаями. |
| The proposal seemed to astonish Plushkin, for he sat staring open-eyed. At length he inquired: | Предложение, казалось, совершенно изумило Плюшкина. Он вытаращил глаза, долго смотрел на него и наконец спросил: |
| "My dear sir, have you seen military service?" | "Да вы, батюшка, не служили ли в военной службе?" |
| "No," replied the other warily, "but I have been a member of the CIVIL Service." | "Нет", отвечал Чичиков довольно лукаво: "служил по статской". |
| "Oh! Of the CIVIL Service?" And Plushkin sat moving his lips as though he were chewing something. | "По статской?" повторил Плюшкин и стал жевать губами, как будто что-нибудь кушал. |
| "Well, what of your proposal?" he added presently. | "Да ведь как же? |
| "Are you prepared to lose by it?" | Ведь это вам-то самим в убыток?" |
| "Yes, certainly, if thereby I can please you." | "Для удовольствия вашего готов и на убыток". |
| "My dear sir! My good benefactor!" In his delight Plushkin lost sight of the fact that his nose was caked with snuff of the consistency of thick coffee, and that his coat had parted in front and was disclosing some very unseemly underclothing. | "Ах, батюшка! ах, благодетель ты мой!" вскрикнул Плюшкин, не замечая от радости, что у него из носа выглянул весьма некартинно табак, на образец густого кофея, и полы халата раскрывшись, показали платье, не весьма приличное для рассматриванья. |
| "What comfort you have brought to an old man! | "Вот утешили старика! |
| Yes, as God is my witness!" For the moment he could say no more. | Ах, господи ты мой! ах, святители вы мои!.. " Далее Плюшкин и говорить не мог. |
| Yet barely a minute had elapsed before this instantaneously aroused emotion had, as instantaneously, disappeared from his wooden features. | Но не прошло и минуты, как эта радость, так мгновенно показавшаяся на деревянном лице его, так же мгновенно и пропала, будто ее вовсе не бывало, и лицо его вновь приняло заботливое выражение. |
| Once more they assumed a careworn expression, and he even wiped his face with his handkerchief, then rolled it into a ball, and rubbed it to and fro against his upper lip. | Он даже утерся платком и, свернувши его в комок, стал им возить себя по верхней губе. |
| "If it will not annoy you again to state the proposal," he went on, "what you undertake to do is to pay the annual tax upon these souls, and to remit the money either to me or to the Treasury?" | "Как же, с позволения вашего, чтобы не рассердить вас, вы за всякой год беретесь платить за них, что ли? и деньги будете выдавать мне или в казну?" |
| "Yes, that is how it shall be done. We will draw up a deed of purchase as though the souls were still alive and you had sold them to myself." | "Да мы вот как сделаем: мы совершим на них купчую крепость, как бы они были живые и как бы вы их мне продали". |
| "Quite so - a deed of purchase," echoed Plushkin, once more relapsing into thought and the chewing motion of the lips. | "Да, купчую крепость..." сказал Плюшкин, задумался и стал опять кушать губами. |
| "But a deed of such a kind will entail certain expenses, and lawyers are so devoid of conscience! | "Ведь вот купчую крепость -- всё издержки. Приказные такие бессовестные! |
| In fact, so extortionate is their avarice that they will charge one half a rouble, and then a sack of flour, and then a whole waggon-load of meal. | Прежде бывало полтиной меди отделаешься да мешком муки, а теперь пошли целую подводу круп, да и красную бумажку прибавь, такое сребролюбие! |
| I wonder that no one has yet called attention to the system." | Я не знаю, как священники-то не обращают на это внимание, сказал бы какое-нибудь поучение, ведь что ни говори, а против слова-то божия не устоишь". |
| Upon that Chichikov intimated that, out of respect for his host, he himself would bear the cost of the transfer of souls. | "Ну, ты, я думаю, устоишь!" подумал про себя Чичиков и произнес тут же, что, из уважения к нему, он готов принять даже издержки по купчей на свой счет. |
| This led Plushkin to conclude that his guest must be the kind of unconscionable fool who, while pretending to have been a member of the Civil Service, has in reality served in the army and run after actresses; wherefore the old man no longer disguised his delight, but called down blessings alike upon Chichikov's head and upon those of his children (he had never even inquired whether Chichikov possessed a family). | Услыша, что даже издержки по купчей он принимает на себя, Плюшкин заключил, что гость должен быть совершенно глуп и только прикидывается, будто служил по статской, а, верно, был в офицерах и волочился за актерками. При всем том он, однако ж, не мог скрыть своей радости и пожелал всяких утешений не только ему, но даже и деткам его, не спросив, были ли они у него или нет. |
| Next, he shuffled to the window, and, tapping one of its panes, shouted the name of | Подошед к окну, постучал он пальцами в стекло и закричал: |
| "Proshka." | "Эй, Прошка!" |
| Immediately some one ran quickly into the hall, and, after much stamping of feet, burst into the room. This was Proshka - a thirteen-year-old youngster who was shod with boots of such dimensions as almost to engulf his legs as he walked. | Чрез минуту было слышно, кто-то вбежал впопыхах в сени, долго возился там и стучал сапогами, наконец дверь отворилась, и вошел Прошка, мальчик лет тринадцати, в таких больших сапогах, что, ступая, едва не вынул из них ноги. |
| The reason why he had entered thus shod was that Plushkin only kept one pair of boots for the whole of his domestic staff. | Почему у Прошки были такие большие сапоги, это можно узнать сейчас же: у Плюшкина для всей дворни, сколько ни было ее в доме, были одни только сапоги, которые должны были всегда находиться в сенях. |
| This universal pair was stationed in the hall of the mansion, so that any servant who was summoned to the house might don the said boots after wading barefooted through the mud of the courtyard, and enter the parlour dry-shod - subsequently leaving the boots where he had found them, and departing in his former barefooted condition. | Всякой призываемый в барские покои обыкновенно отплясывал через весь двор босиком, но, входя в сени, надевал сапоги и таким уже образом являлся в комнату. Выходя из комнаты, он оставлял сапоги опять в сенях и отправлялся вновь на собственной подошве. |
| Indeed, had any one, on a slushy winter's morning, glanced from a window into the said courtyard, he would have seen Plushkin's servitors performing saltatory feats worthy of the most vigorous of stage-dancers. | Если бы кто взглянул на это из окошка в осеннее время и особенно когда по утрам начинаются маленькие изморози, то бы увидел, что вся дворня делала такие высокие скачки, какие вряд ли удастся выделать на театрах самому бойкому танцовщику. |
| "Look at that boy's face!" said Plushkin to Chichikov as he pointed to Proshka. | "Вот посмотрите, батюшка, какая рожа!" сказал Плюшкин Чичикову, указывая пальцем на лицо Прошки. |
| "It is stupid enough, yet, lay anything aside, and in a trice he will have stolen it. | "Глуп ведь, как дерево, а попробуй что-нибудь положить, мигом украдет! |
| Well, my lad, what do you want?" | Ну, чего ты пришел, дурак, скажи, чего?" |
| He paused a moment or two, but Proshka made no reply. | Тут он произвел небольшое молчание, на которое Прошка отвечал тоже молчанием. |
| "Come, come!" went on the old man. "Set out the samovar, and then give Mavra the key of the store-room - here it is - and tell her to get out some loaf sugar for tea. | "Поставь самовар, слышишь, да вот возьми ключ, да отдай Мавре, чтобы пошла в кладовую: там на полке есть сухарь из кулича, который привезла Александра Степановна, чтобы подали его к чаю!.. |
| Here! | Постой, куда же ты? |
| Wait another moment, fool! | Дурачина! Эхва, дурачина! О, какой же ты дурачина!.. чего улепетываешь? |
| Is the devil in your legs that they itch so to be off? Listen to what more I have to tell you. Tell Mavra that the sugar on the outside of the loaf has gone bad, so that she must scrape it off with a knife, and NOT throw away the scrapings, but give them to the poultry. | Бес у тебя в ногах, что ли, чешется?.. ты выслушай прежде: сухарь-то сверху, чай, поиспортился, так пусть соскоблит его ножом, да крох не бросает, а снесет в курятник. |
| Also, see that you yourself don't go into the storeroom, or I will give you a birching that you won't care for. | Да смотри ты, ты не входи, брат, в кладовую, не то я тебя, знаешь! березовым-то веником, чтобы для вкуса-то! |
| Your appetite is good enough already, but a better one won't hurt you. | Вот у тебя теперь славный аппетит, так чтобы еще был получше! |
| Don't even TRY to go into the storeroom, for I shall be watching you from this window." | Вот попробуй-ка пойди в кладовую, а я тем временем из окна стану глядеть. |
| "You see," the old man added to Chichikov, "one can never trust these fellows." Presently, when Proshka and the boots had departed, he fell to gazing at his guest with an equally distrustful air, since certain features in Chichikov's benevolence now struck him as a little open to question, and he had begin to think to himself: | Им ни в чем нельзя доверять", продолжал он, обратившись к Чичикову, после того как Прошка убрался вместе с своими сапогами. Вслед за тем он начал и на Чичикова посматривать подозрительно. Черты такого необыкновенного великодушия стали ему казаться невероятными, и он подумал про себя: |
| "After all, the devil only knows who he is - whether a braggart, like most of these spendthrifts, or a fellow who is lying merely in order to get some tea out of me." | "Ведь чорт его знает; может быть, он просто хвастун, как все эти мотишки: наврет, наврет, чтобы поговорить да напиться чаю, а потом и уедет!" |
| Finally, his circumspection, combined with a desire to test his guest, led him to remark that it might be well to complete the transaction IMMEDIATELY, since he had not overmuch confidence in humanity, seeing that a man might be alive to-day and dead to-morrow. | И потому из предосторожности, и вместе желая несколько поиспытать его, сказал он, что недурно бы совершить купчую поскорее, потому что-де в человеке не уверен: сегодня жив, а завтра и бог весть. |
| To this Chichikov assented readily enough - merely adding that he should like first of all to be furnished with a list of the dead souls. | Чичиков изъявил готовность совершить ее хоть сию же минуту и потребовал только списочка всем крестьянам. |
| This reassured Plushkin as to his guest's intention of doing business, so he got out his keys, approached a cupboard, and, having pulled back the door, rummaged among the cups and glasses with which it was filled. At length he said: | Это успокоило Плюшкина. Заметно было, что он придумывал что-то сделать, и точно, взявши ключи, приблизился к шкафу и, отперши дверцу, рылся долго между стаканами и чашками и наконец произнес: |
| "I cannot find it now, but I used to possess a splendid bottle of liquor. Probably the servants have drunk it all, for they are such thieves. | "Ведь вот не сыщешь, а у меня был славный ликерчик, если только не выпили! народ, такие воры! |
| Oh no: perhaps this is it!" | А вот разве не это ли он?" |
| Looking up, Chichikov saw that Plushkin had extracted a decanter coated with dust. | Чичиков увидел в руках его графинчик, который был весь в пыли, как в фуфайке. |
| "My late wife made the stuff," went on the old man, "but that rascal of a housekeeper went and threw away a lot of it, and never even replaced the stopper. | "Еще покойница делала", продолжал Плюшкин: "мошенница-ключница совсем было его забросила и даже не закупорила, каналья! |
| Consequently bugs and other nasty creatures got into the decanter, but I cleaned it out, and now beg to offer you a glassful." | Козявки и всякая дрянь было напичкались туда, но я весь сор-то повынул, и теперь вот чистенькой я вам налью рюмочку". |
| The idea of a drink from such a receptacle was too much for Chichikov, so he excused himself on the ground that he had just had luncheon. | Но Чичиков постарался отказаться от такого ликерчика, сказавши, что он уже и пил и ел. |
| "You have just had luncheon?" re-echoed Plushkin. | "Пили уже и ели!" сказал Плюшкин. |
| "Now, THAT shows how invariably one can tell a man of good society, wheresoever one may be. A man of that kind never eats anything - he always says that he has had enough. Very different that from the ways of a rogue, whom one can never satisfy, however much one may give him. | "Да, конечно, хорошего общества человека хоть где узнаешь: он и не ест, а сыт; а как эдакой какой-нибудь воришка, да его сколько ни корми... |
| For instance, that captain of mine is constantly begging me to let him have a meal - though he is about as much my nephew as I am his grandfather. | Ведь вот капитан: приедет: "Дядюшка, говорит, дайте чего- нибудь поесть!" А я ему такой же дядюшка, как он мне дедушка. |
| As it happens, there is never a bite of anything in the house, so he has to go away empty. | У себя дома есть, верно, нечего, так вот он и шатается! |
| But about the list of those good-for-nothing souls - I happen to possess such a list, since I have drawn one up in readiness for the next revision." | Да, ведь вам нужен реестрик всех этих тунеядцев? Как же, я, как знал, всех их списал на особую бумажку, чтобы при первой подаче ревизии всех их вычеркнуть". |
| With that Plushkin donned his spectacles, and once more started to rummage in the cupboard, and to smother his guest with dust as he untied successive packages of papers - so much so that his victim burst out sneezing. | Плюшкин надел очки и стал рыться в бумагах. Развязывая всякие связки, он попотчевал своего гостя такою пылью, что тот чихнул. |
| Finally he extracted a much-scribbled document in which the names of the deceased peasants lay as close-packed as a cloud of midges, for there were a hundred and twenty of them in all. | Наконец вытащил бумажку, всю исписанную кругом. Крестьянские имена усыпали ее тесно, как мошки. Были там всякие: и Парамонов, и Пименов, и Пантелеймонов, и даже выглянул какой-то Григорий Доезжай-не-доедешь; всех было сто двадцать с лишком. |
| Chichikov grinned with joy at the sight of the multitude. | Чичиков улыбнулся при виде такой многочисленности. |
| Stuffing the list into his pocket, he remarked that, to complete the transaction, it would be necessary to return to the town. | Спрятав ее в карман, он заметил Плюшкину, что ему нужно будет для совершения крепости приехать в город. |
| "To the town?" repeated Plushkin. | "В город? |
| "But why? | Да как же?.. а дом-то как оставить? |
| Moreover, how could I leave the house, seeing that every one of my servants is either a thief or a rogue? Day by day they pilfer things, until soon I shall have not a single coat to hang on my back." | Ведь у меня народ или вор, или мошенник: в день так оберут, что и кафтана не на чем будет повесить". |
| "Then you possess acquaintances in the town?" | "Так не имеете ли кого-нибудь знакомого?" |
| "Acquaintances? No. | "Да кого же знакомого? |
| Every acquaintance whom I ever possessed has either left me or is dead. | Все мои знакомые перемерли или раззнакомились. |
| But stop a moment. I DO know the President of the Council. | Ах, батюшки! как не иметь, имею!" вскрикнул он. |
| Even in my old age he has once or twice come to visit me, for he and I used to be schoolfellows, and to go climbing walls together. Yes, him I do know. Shall I write him a letter?" | "Ведь знаком сам председатель, езжал даже в старые годы ко мне, как не знать! однокорытниками были, вместе по заборам лазили! как не знакомый? уж такой знакомый! так уж не к нему ли написать?" |
| "By all means." | "И конечно, к нему". |
| "Yes, him I know well, for we were friends together at school." | "Как же, уж такой знакомый! в школе были приятели". |
| Over Plushkin's wooden features there had gleamed a ray of warmth - a ray which expressed, if not feeling, at all events feeling's pale reflection. Just such a phenomenon may be witnessed when, for a brief moment, a drowning man makes a last re-appearance on the surface of a river, and there rises from the crowd lining the banks a cry of hope that even yet the exhausted hands may clutch the rope which has been thrown him - may clutch it before the surface of the unstable element shall have resumed for ever its calm, dread vacuity. But the hope is short-lived, and the hands disappear. | И на этом деревянном лице вдруг скользнул какой-то теплый луч, выразилось не чувство, а какое-то бледное отражение чувства, явление, подобное неожиданному появлению на поверхности вод утопающего, произведшему радостный крик в толпе, обступившей берег. Но напрасно обрадовавшиеся братья и сестры кидают с берега веревку и ждут, не мелькнет ли вновь спина или утомленные бореньем руки, -появление было последнее. Глухо всё, и еще страшнее и пустыннее становится после того затихнувшая поверхность безответной стихии. |
| Even so did Plushkin's face, after its momentary manifestation of feeling, become meaner and more insensible than ever. | Так и лицо Плюшкина вслед за мгновенно скользнувшим на нем чувством стало еще бесчувственней и еще пошлее. |
| "There used to be a sheet of clean writing paper lying on the table," he went on. "But where it is now I cannot think. That comes of my servants being such rascals." | "Лежала на столе четвертка чистой бумаги", сказал он: "да не знаю, куда запропастилась: люди у меня такие негодные!" |
| Whit that he fell to looking also under the table, as well as to hurrying about with cries of | Тут стал он заглядывать и под стол и на стол, шарил везде и наконец закричал: |
| "Mavra, Mavra!" | "Мавра! а Мавра!" |
| At length the call was answered by a woman with a plateful of the sugar of which mention has been made; whereupon there ensued the following conversation. | На зов явилась женщина с тарелкой в руках, на которой лежал сухарь, уже знакомый читателю. И между ними произошел такой разговор: |
| "What have you done with my piece of writing paper, you pilferer?" | "Куда ты дела, разбойница, бумагу?" |
| "I swear that I have seen no paper except the bit with which you covered the glass." | "Ей-богу, барин, не видывала, опричь небольшого лоскутка, которым изволили прикрыть рюмку". |
| "Your very face tells me that you have made off with it." | "А вот я по глазам вижу, что подтибрила". |
| "Why should I make off with it? | "Да на что ж бы я подтибрила? |
| 'Twould be of no use to me, for I can neither read nor write." | Ведь мне проку с ней никакого; я грамоте не знаю". |
| "You lie! You have taken it away for the sexton to scribble upon." | "Врешь, ты снесла пономаренку: он маракует, так ты ему и снесла". |
| "Well, if the sexton wanted paper he could get some for himself. | "Да пономаренок, если захочет, так достанет себе бумаги. |
| Neither he nor I have set eyes upon your piece." | Не видал он вашего лоскутка!" |
| "Ah! Wait a bit, for on the Judgment Day you will be roasted by devils on iron spits. Just see if you are not!" | "Вот погоди-ка: на страшном суде черти припекут тебя за это железными рогатками! вот посмотришь, как припекут!" |
| "But why should I be roasted when I have never even TOUCHED the paper? | "Да за что же припекут, коли я не брала и в руки четвертки? |
| You might accuse me of any other fault than theft." | Уж скорее в другой какой бабьей слабости, а воровством меня еще никто не попрекал". |
| "Nay, devils shall roast you, sure enough. They will say to you, | "А вот черти-то тебя и припекут! скажут: |
| 'Bad woman, we are doing this because you robbed your master,' and then stoke up the fire still hotter." | "А вот тебе, мошенница, за то, что барина-то обманывала!", да горячими-то тебя и припекут!" |
| "Nevertheless I shall continue to say, 'You are roasting me for nothing, for I never stole anything at all.' | "А я скажу: не за что! ей-богу, не за что, не брала я... |
| Why, THERE it is, lying on the table! | Да вон она лежит на столе. |
| You have been accusing me for no reason whatever!" | Всегда понапраслиной попрекаете!" |
| And, sure enough, the sheet of paper was lying before Plushkin's very eyes. For a moment or two he chewed silently. Then he went on: | Плюшкин увидел, точно, четвертку и на минуту остановился, пожевал губами и произнес: |
| "Well, and what are you making such a noise about? | "Ну, что ж ты расходилась так? |
| If one says a single word to you, you answer back with ten. | Экая занозистая! Ей скажи только одно слово, а она уж в ответ десяток! |
| Go and fetch me a candle to seal a letter with. | Поди-ка принеси огоньку запечатать письмо. |
| And mind you bring a TALLOW candle, for it will not cost so much as the other sort. And bring me a match too." | Да стой, ты схватишь сальную свечу, сало дело топкое: сгорит -- да и нет, только убыток; а ты принеси-ка мне лучинку!" |
| Mavra departed, and Plushkin, seating himself, and taking up a pen, sat turning the sheet of paper over and over, as though in doubt whether to tear from it yet another morsel. At length he came to the conclusion that it was impossible to do so, and therefore, dipping the pen into the mixture of mouldy fluid and dead flies which the ink bottle contained, started to indite the letter in characters as bold as the notes of a music score, while momentarily checking the speed of his hand, lest it should meander too much over the paper, and crawling from line to line as though he regretted that there was so little vacant space left on the sheet. | Мавра ушла, а Плюшкин, севши в кресла и взявши в руку перо, долго еще ворочал на все стороны четвертку, придумывая: нельзя ли отделить от нее еще осьмушку, но наконец убедился, что никак нельзя; всунул перо в чернильницу с какою-то заплесневшею жидкостью и множеством мух на дне и стал писать, выставляя буквы, похожие на музыкальные ноты, придерживая поминутно прыть руки, которая расскакивалась по всей бумаге, лепя скупо строка на строку, и не без сожаления подумывая о том, что всё еще останется много чистого пробела. И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек! мог так измениться! И похоже это на правду? Всё похоже на правду, всё может статься с человеком. Нынешний же пламенный юноша отскочил бы с ужасом, если бы показали ему его же портрет в старости. Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге: не подымете потом! Грозна, страшна грядущая впереди старость, и ничего не отдает назад и обратно! Могила милосерднее ее, на могиле напишется: здесь погребен человек! но ничего не прочитаешь в хладных, бесчувственных чертах бесчеловечной старости. |
| "And do you happen to know any one to whom a few runaway serfs would be of use?" he asked as subsequently he folded the letter. | "А не знаете ли вы какого-нибудь вашего приятеля", сказал Плюшкин, складывая письмо: "которому бы понадобились беглые души?" |
| "What? You have some runaways as well?" exclaimed Chichikov, again greatly interested. | "А у вас есть и беглые?" быстро спросил Чичиков очнувшись. |
| "Certainly I have. | "В том-то и дело, что есть. |
| My son-in-law has laid the necessary information against them, but says that their tracks have grown cold. However, he is only a military man - that is to say, good at clinking a pair of spurs, but of no use for laying a plea before a court." | Зять делал выправки: говорит, будто и след простыл, но ведь он человек военный: мастер притопывать шпорой, а если бы похлопотать по судам..." |
| "And how many runaways have you?" | "А сколько их будет числом?" |
| "About seventy." | "Да десятков до семи тоже наберется". |
| "Surely not?" | "Нет?" |
| "Alas, yes. | "А, ей-богу, так! |
| Never does a year pass without a certain number of them making off. | Ведь у меня что год, то бегут. |
| Yet so gluttonous and idle are my serfs that they are simply bursting with food, whereas I scarcely get enough to eat. | Народ-то больно прожорлив, от праздности завел привычку трескать, а у меня есть и самому нечего... |
| I will take any price for them that you may care to offer. | А уж я бы за них что ни дай, взял бы. |
| Tell your friends about it, and, should they find even a score of the runaways, it will repay them handsomely, seeing that a living serf on the census list is at present worth five hundred roubles." | Так посоветуйте вашему приятелю-то: отыщись ведь только десяток, так вот уж у него славная деньга. Ведь ревизская душа стоит в пятистах рублях". |
| "Perhaps so, but I am not going to let any one but myself have a finger in this," thought Chichikov to himself; after which he explained to Plushkin that a friend of the kind mentioned would be impossible to discover, since the legal expenses of the enterprise would lead to the said friend having to cut the very tail from his coat before he would get clear of the lawyers. "Nevertheless," added Chichikov, "seeing that you are so hard pressed for money, and that I am so interested in the matter, I feel moved to advance you - well, to advance you such a trifle as would scarcely be worth mentioning." | "Нет, этого мы приятелю и понюхать не дадим", сказал про себя Чичиков и потом объяснил, что такого приятеля никак не найдется, что одни издержки по этому делу будут стоить более; ибо от судов нужно отрезать полы собственного кафтана, да уходить под ал ее; но что если он уже действительно так стиснут, то, будучи подвигнут участием, он готов дать... но что это такая безделица, о которой даже не стоит и говорить". |
| "But how much is it?" asked Plushkin eagerly, and with his hands trembling like quicksilver. | "А сколько бы вы дали?" спросил Плюшкин и сам ожидовел; руки его задрожали, как ртуть. |
| "Twenty-five kopecks per soul." | "Я бы дал по двадцати пяти копеек за душу". |
| "What? In ready money?" | "А как вы покупаете, на чистые?" |
| "Yes - in money down." | "Да, сейчас деньги". |
| "Nevertheless, consider my poverty, dear friend, and make it FORTY kopecks per soul." | "Только, батюшка, ради нищеты-то моей, уже дали бы по сорока копеек". |
| "Venerable sir, would that I could pay you not merely forty kopecks, but five hundred roubles. I should be only too delighted if that were possible, since I perceive that you, an aged and respected gentleman, are suffering for your own goodness of heart." | "Почтеннейший!" сказал Чичиков: "не только по сорока копеек, по пятисот рублей заплатил бы! с удовольствием заплатил бы, потому что вижу -почтенный, добрый старик терпит по причине собственного добродушия". |
| "By God, that is true, that is true." Plushkin hung his head, and wagged it feebly from side to side. | "А, ей-богу, так! ей-богу, правда!" сказал Плюшкин, свесив голову вниз и сокрушительно покачав ее. |
| "Yes, all that I have done I have done purely out of kindness." | "Всё от добродушия". |
| "See how instantaneously I have divined your nature! | "Ну, видите ли, я вдруг постигнул ваш характер. |
| By now it will have become clear to you why it is impossible for me to pay you five hundred roubles per runaway souname = "note" for by now you will have gathered the fact that I am not sufficiently rich. Nevertheless, I am ready to add another five kopecks, and so to make it that each runaway serf shall cost me, in all, thirty kopecks." | Итак, почему ж не дать бы мне по пятисот рублей за душу, но... состоянья нет; по пяти копеек, извольте, готов прибавить, чтобы каждая душа обошлась таким образом в тридцать копеек". |
| "As you please, dear sir. Yet stretch another point, and throw in another two kopecks." | "Ну, батюшка, воля ваша, хоть по две копеечки пристегните". |
| "Pardon me, but I cannot. | "По две копеечки пристегну, извольте. |
| How many runaway serfs did you say that you possess? | Сколько их у вас? |
| Seventy?" | Вы, кажется, говорили семьдесят?" |
| "No; seventy-eight." | "Нет. Всего наберется семьдесят восемь". |
| "Seventy-eight souls at thirty kopecks each will amount to - to -" only for a moment did our hero halt, since he was strong in his arithmetic, "- will amount to twenty-four roubles, ninety-six kopecks."28 | "Семьдесят восемь, семьдесят восемь, по тридцати копеек за душу, это будет..." здесь герой наш одну секунду, не более, подумал и сказал вдруг: "это будет двадцать четыре рубля девяносто шесть копеек!" |
| 28 Nevertheless Chichikov would appear to have erred, since most people would make the sum amount to twenty-three roubles, forty kopecks. If so, Chichikov cheated himself of one rouble, fifty-six kopecks. With that he requested Plushkin to make out the receipt, and then handed him the money. | Он был в арифметике силен. Тут же заставил он Плюшкина написать расписку и выдал ему деньги, которые тот принял в обе руки и понес их к бюро с такою же осторожностью, как будто бы нес какую-нибудь жидкость, ежеминутно боясь расхлестать ее. |
| Plushkin took it in both hands, bore it to a bureau with as much caution as though he were carrying a liquid which might at any moment splash him in the face, and, arrived at the bureau, and glancing round once more, carefully packed the cash in one of his money bags, where, doubtless, it was destined to lie buried until, to the intense joy of his daughters and his son-in-law (and, perhaps, of the captain who claimed kinship with him), he should himself receive burial at the hands of Fathers Carp and Polycarp, the two priests attached to his village. | Подошедши к бюро, он переглядел их еще раз и уложил тоже чрезвычайно осторожно в один из ящиков, где, верно, им суждено быть погребенными до тех пор, покамест отец Карп и отец Поликарп, два священника его деревни, не погребут его самого, к неописанной радости зятя и дочери, а может быть, и капитана, приписавшегося ему в родню. |
| Lastly, the money concealed, Plushkin re-seated himself in the armchair, and seemed at a loss for further material for conversation. | Спрятавши деньги, Плюшкин сел в кресла и уже, казалось, больше не мог найти материи, о чем говорить. |
| "Are you thinking of starting?" at length he inquired, on seeing Chichikov making a trifling movement, though the movement was only to extract from his pocket a handkerchief. | "А что, вы уж собираетесь ехать?" сказал он, заметив небольшое движение, которое сделал Чичиков для того только, чтобы достать из кармана платок. |
| Nevertheless the question reminded Chichikov that there was no further excuse for lingering. | Этот вопрос напомнил ему, что в самом деле незачем более мешкать. |
| "Yes, I must be going," he said as he took his hat. | "Да, мне пора!" произнес он, взявшись за шляпу. |
| "Then what about the tea?" | "А чайку?" |
| "Thank you, I will have some on my next visit." | "Нет, уж чайку пусть лучше когда-нибудь в другое время". |
| "What? Even though I have just ordered the samovar to be got ready? | "Как же, а я приказал самовар. |
| Well, well! I myself do not greatly care for tea, for I think it an expensive beverage. Moreover, the price of sugar has risen terribly." | Я, признаться сказать, не охотник до чаю: напиток дорогой, да и цена на сахар поднялась немилосердная. |
| "Proshka!" he then shouted. "The samovar will not be needed. | Прошка! не нужно самовара! |
| Return the sugar to Mavra, and tell her to put it back again. But no. Bring the sugar here, and I will put it back." | Сухарь отнеси Мавре, слышишь: пусть его положит на то же место, или нет, подай его сюда, я ужо снесу его сам. |
| "Good-bye, dear sir," finally he added to Chichikov. | Прощайте, батюшка, да благословит вас бог! |
| "May the Lord bless you! | А письмо-то председателю вы отдайте. |
| Hand that letter to the President of the Council, and let him read it. | Да! пусть прочтет, он мой старый знакомый. |
| Yes, he is an old friend of mine. We knew one another as schoolfellows." | Как же! были с ним однокорытниками!" |
| With that this strange phenomenon, this withered old man, escorted his guest to the gates of the courtyard, and, after the guest had departed, ordered the gates to be closed, made the round of the outbuildings for the purpose of ascertaining whether the numerous watchmen were at their posts, peered into the kitchen (where, under the pretence of seeing whether his servants were being properly fed, he made a light meal of cabbage soup and gruel), rated the said servants soundly for their thievishness and general bad behaviour, and then returned to his room. | Засим это странное явление, этот съежившийся старичишка проводил его со двора, после чего велел ворота тот же час запереть, потом обошел кладовые, с тем чтобы осмотреть, на своих ли местах сторожа, которые стояли на всех углах, колотя деревянными лопатками в пустой бочонок, наместо чугунной доски; после того заглянул в кухню, где под видом того, чтобы попробовать, хорошо ли едят люди, наелся препорядочно щей с кашею и, выбранивши всех до последнего за воровство и дурное поведение, возвратился в свою комнату. |
| Meditating in solitude, he fell to thinking how best he could contrive to recompense his guest for the latter's measureless benevolence. | Оставшись один, он даже подумал о том, как бы и чем возблагодарить гостя за такое, в самом деле, беспримерное великодушие. |
| "I will present him," he thought to himself, "with a watch. It is a good silver article - not one of those cheap metal affairs; and though it has suffered some damage, he can easily get that put right. A young man always needs to give a watch to his betrothed." | "Я ему подарю", подумал он про себя: "карманные часы: они ведь хорошие, серебряные часы, а не то чтобы какие-нибудь томпаковые или бронзовые, немножко поиспорчены, да ведь он себе переправит; он человек еще молодой, так ему нужны карманные часы, чтобы понравиться своей невесте! |
| "No," he added after further thought. "I will leave him the watch in my will, as a keepsake." | Или нет", прибавил он, после некоторого размышления: "лучше я оставлю их ему после моей смерти, в духовной, чтобы вспоминал обо мне". |
| Meanwhile our hero was bowling along in high spirit. | Но герой наш и без часов был в самом веселом расположении духа. |
| Such an unexpected acquisition both of dead souls and of runaway serfs had come as a windfall. | Такое неожиданное приобретение было сущий подарок. |
| Even before reaching Plushkin's village he had had a presentiment that he would do successful business there, but not business of such pre-eminent profitableness as had actually resulted. | В самом деле, что ни говори, не только одни мертвые души, но еще и беглые, и всего двести с лишком человек! Конечно, еще подъезжая к деревне Плюшкина, он уже предчувствовал, что будет кое-какая нажива, но такой прибыточной никак не ожидал. |
| As he proceeded he whistled, hummed with hand placed trumpetwise to his mouth, and ended by bursting into a burst of melody so striking that Selifan, after listening for a while, nodded his head and exclaimed, | Всю дорогу он был весел необыкновенно, посвистывал, наигрывал губами, приставивши ко рту кулак, как будто играл на трубе, и наконец затянул какую-то песню, до такой степени необыкновенную, что сам Селифан слушал, слушал и потом, покачав слегка головой, сказал: |
| "My word, but the master CAN sing!" | "Вишь ты, как барин поет!" |
| By the time they reached the town darkness had fallen, and changed the character of the scene. | Были уже густые сумерки, когда подъехали они к городу. Тень со светом перемешалась совершенно, и, казалось, самые предметы перемешалися тоже. Пестрый шлагбаум принял какой-то неопределенный цвет; усы у стоявшего на часах солдата казались на лбу и гораздо выше глаз, а носа как будто не было вовсе. Гром и прыжки дали заметить, что бричка взъехала на мостовую. Фонари еще не зажигались, кое-где только начинались освещаться окна домов, а в переулках и закоулках происходили сцены и разговоры, неразлучные с этим временем во всех городах, где много солдат, извозчиков, работников и особенного рода существ, в виде дам в красных шалях и башмаках без чулок, которые, как летучие мыши, шныряют по перекресткам. Чичиков не замечал их и даже не заметил многих тоненьких чиновников с тросточками, которые, вероятно, сделавши прогулку за городом, возвращались домой. Изредка доходили до слуха его какие-то, казалось, женские восклицания: "Врешь, пьяница! я никогда не позволяла ему такого грубиянства!" или: "Ты не дерись, невежа, а ступай в часть, там я тебе докажу!.. " Словом, те слова, которые вдруг обдадут как варом какого-нибудь замечтавшегося двадцатилетнего юношу, когда, возвращаясь из театра, несет он в голове испанскую улицу, ночь, чудный женский образ с гитарой и чу?дными кудрями. Чего нет и что не грезится в голове его? он в небесах и к Шиллеру заехал в гости -- и вдруг раздаются над ним, как гром, роковые слова, и видит он, что вновь очутился на земле, и даже на Сенной площади, и даже близ кабака, и вновь пошла по-будничному щеголять перед ним жизнь. |
| The britchka bounded over the cobblestones, and at length turned into the hostelry's courtyard, where the travellers were met by Petrushka. With one hand holding back the tails of his coat (which he never liked to see fly apart), the valet assisted his master to alight. | Наконец бричка, сделавши порядочный скачок, опустилась, как будто в яму, в ворота гостиницы, и Чичиков был встречен Петрушкою, который одною рукою придерживал полу своего сертука, ибо не любил, чтобы расходились полы, а другою стал помогать ему вылезать из брички. |
| The waiter ran out with candle in hand and napkin on shoulder. | Половой тоже выбежал, со свечою в руке и салфеткою на плече. |
| Whether or not Petrushka was glad to see the barin return it is impossible to say, but at all events he exchanged a wink with Selifan, and his ordinarily morose exterior seemed momentarily to brighten. | Обрадовался ли Петрушка приезду барина, неизвестно, по крайней мере, они перемигнулись с Селифаном, и обыкновенно суровая его наружность на этот раз как будто несколько прояснилась. |
| "Then you have been travelling far, sir?" said the waiter, as he lit the way upstarts. | "Долго изволили погулять", сказал половой, освещая лестницу. |
| "Yes," said Chichikov. | "Да", сказал Чичиков, когда взошел на лестницу. |
| "What has happened here in the meanwhile?" | "Ну, а ты что?" |
| "Nothing, sir," replied the waiter, bowing, "except that last night there arrived a military lieutenant. He has got room number sixteen." | "Слава богу", отвечал половой, кланяясь. "Вчера приехал поручик какой-то военный, занял шестнадцатый номер". |
| "A lieutenant?" | "Поручик?" |
| "Yes. He came from Riazan, driving three grey horses." | "Неизвестно какой, из Рязани, гнедые лошади". |
| On entering his room, Chichikov clapped his hand to his nose, and asked his valet why he had never had the windows opened. | "Хорошо, хорошо, веди себя и вперед хорошо!" сказал Чичиков и вошел в свою комнату. Проходя переднюю, он покрутил носом и сказал Петрушке: "Ты бы, по крайней мере, хоть окна отпер!" |
| "But I did have them opened," replied Petrushka. | "Да я их отпирал", сказал Петрушка, да и соврал. |
| Nevertheless this was a lie, as Chichikov well knew, though he was too tired to contest the point. | Впрочем, барин и сам знал, что он соврал, но уж не хотел ничего возражать. |
| After ordering and consuming a light supper of sucking pig, he undressed, plunged beneath the bedclothes, and sank into the profound slumber which comes only to such fortunate folk as are troubled neither with mosquitoes nor fleas nor excessive activity of brain. | После сделанной поездки он чувствовал сильную усталость. Потребовавши самый легкий ужин, состоявший только в поросенке, он тот же час разделся и, забравшись под одеяло, заснул сильно, крепко, заснул чудным образом, как спят одни только те счастливцы, которые не ведают ни гемороя, ни блох, ни слишком сильных умственных способностей. |
Глава VII Счастлив путник, который после
длинной, скучной дороги, с ее холодами, слякотью, грязью, невыспавшимися
Chapter VII
станционными смотрителями, бряканьями
колокольчиков, починками, перебранками,
ямщиками, кузнецами и всякого рода дорожными подлецами, видит наконец знакомую крышу с несущимися навстречу огоньками, и предстанут пред ним знакомые комнаты, радостный крик выбежавших навстречу людей, шум и беготня детей и успокоительные тихие речи, прерываемые пылающими лобзаниями, властными истребить всё печальное из памяти. Счастлив семьянин, у кого есть такой угол, но горе холостяку! Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных, поражающих печальною своей действительностью, приближается к характерам, являющим высокое достоинство человека, который из великого омута ежедневно вращающихся образов избрал одни немногие исключения, который не изменял ни разу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям и, не касаясь земли, весь повергался в свои далеко отторгнутые от нее и возвеличенные образы. Вдвойне завиден прекрасный удел его: он среди их, как в родной семье; а между тем далеко и громко разносится его слава. Он окурил упоительным куревом людские очи; он чудно польстил им, сокрыв печальное в жизни, показав им прекрасного человека. Всё, рукоплеща, несется за ним и мчится вслед за торжественной его колесницей. Великим всемирным поэтом именуют его, парящим высоко над всеми другими гениями мира, как парит орел над другими высоколетающими. При одном имени его уже объемлются трепетом молодые пылкие сердца, ответные слезы ему блещут во всех очах... Нет равного ему в силе -- он бог! Но не таков удел, и другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу всё, что ежеминутно пред очами и чего не зрят равнодушные очи, всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога, и крепкою силою неумолимого резца дерзнувшего выставить их выпукло и ярко на всенародные очи! Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторга взволнованных им душ; к нему не полетит навстречу шестнадцатилетняя девушка с закружившеюся головою и геройским увлеченьем; ему не позабыться в сладком обаянье им же исторгнутых звуков; ему не избежать наконец от современного суда,
лицемерно-бесчувственного современного суда,
| который назовет ничтожными и низкими им лелеянные созданья, отведет ему презренный угол в ряду писателей, оскорбляющих человечество, придаст ему качества им же изображенных героев, отнимет от него и сердце, и душу, и божественное пламя таланта. Ибо не признаёт современный суд, что равно чудны стекла, озирающие солнцы и передающие движенья незамеченных насекомых; ибо не признаёт современный суд, что много нужно глубины душевной, дабы озарить картину, взятую из презренной жизни, и возвести ее в перл созданья; ибо не признаёт современный суд, что высокой восторженный смех достоин стать рядом с высоким лирическим движеньем и что целая пропасть между ним и кривляньем балаганного скомороха! Не признаёт сего современный суд и всё обратит в упрек и поношенье непризнанному писателю; без разделенья, без ответа, без участья, как бессемейный путник, останется он один посреди дороги. Сурово его поприще, и горько почувствует он свое одиночество. И долго еще определено мне чудной властью итти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно-несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы! И далеко еще то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы, и почуют в смущенном трепете величавый гром других речей... В дорогу! в дорогу! прочь набежавшая на чело морщина и строгий сумрак лица! Разом и вдруг окунемся в жизнь, со всей ее беззвучной трескотней и бубенчиками, и посмотрим, что делает Чичиков. |
| When Chichikov awoke he stretched himself and realised that he had slept well. | Чичиков проснулся, потянул руки и ноги и почувствовал, что выспался хорошо. |
| For a moment or two he lay on his back, and then suddenly clapped his hands at the recollection that he was now owner of nearly four hundred souls. | Полежав минуты две на спине, он щелкнул рукою и вспомнил с просиявшим лицом, что у него теперь без малого четыреста душ. |
| At once he leapt out of bed without so much as glancing at his face in the mirror, though, as a rule, he had much solicitude for his features, and especially for his chin, of which he would make the most when in company with friends, and more particularly should any one happen to enter while he was engaged in the process of shaving. | Тут же вскочил он с постели, не посмотрел даже на свое лицо, которое любил искренно и в котором, как кажется, привлекательнее всего находил подбородок, ибо весьма часто хвалился им пред кем-нибудь из приятелей, особливо если это происходило во время бритья. |
| "Look how round my chin is!" was his usual formula. | "Вот, посмотри", говорил он обыкновенно, поглаживая его рукою: "какой у меня подбородок: совсем круглый!" |
| On the present occasion, however, he looked neither at chin nor at any other feature, but at once donned his flower-embroidered slippers of morroco leather (the kind of slippers in which, thanks to the Russian love for a dressing-gowned existence, the town of Torzhok does such a huge trade), and, clad only in a meagre shirt, so far forgot his elderliness and dignity as to cut a couple of capers after the fashion of a Scottish highlander - alighting neatly, each time, on the flat of his heels. | Но теперь он не взглянул ни на подбородок, ни на лицо, а прямо, так, как был, надел сафьянные сапоги с резными выкладками всяких цветов, какими бойко торгует город Торжок, благодаря халатным побужденьям русской натуры, и, по-шотландски, в одной короткой рубашке, позабыв свою степенность и приличные средние лета, произвел по комнате два прыжка, пришлепнув себя весьма ловко пяткой ноги. |
| Only when he had done that did he proceed to business. Planting himself before his dispatch-box, he rubbed his hands with a satisfaction worthy of an incorruptible rural magistrate when adjourning for luncheon; after which he extracted from the receptacle a bundle of papers. | Потом в ту же минуту приступил к делу: перед шкатулкой потер руки с таким же удовольствием, как потирает их выехавший на следствие неподкупный земский суд, подходящий к закуске, и тот же час вынул из нее бумаги. |
| These he had decided not to deposit with a lawyer, for the reason that he would hasten matters, as well as save expense, by himself framing and fair-copying the necessary deeds of indenture; and since he was thoroughly acquainted with the necessary terminology, he proceeded to inscribe in large characters the date, and then in smaller ones, his name and rank. | Ему хотелось поскорее кончить всё, не откладывая в долгий ящик. Сам решился он сочинить крепости, написать и переписать, чтоб не платить ничего подьячим. Форменный порядок был ему совершенно известен; бойко выставил он большими буквами: тысяча восемьсот такого-то года, потом вслед за тем мелкими: я, помещик такой-то, и всё, что следует. |
| By two o'clock the whole was finished, and as he looked at the sheets of names representing bygone peasants who had ploughed, worked at handicrafts, cheated their masters, fetched, carried, and got drunk (though SOME of them may have behaved well), there came over him a strange, unaccountable sensation. | В два часа готово было всё. Когда взглянул он потом на эти листики, на мужиков, которые, точно, были когда-то мужиками, работали, пахали, пьянствовали, извозничали, обманывали бар, а может быть, и просто были хорошими мужиками, то какое-то странное, непонятное ему самому чувство овладело им. |
| To his eye each list of names seemed to possess a character of its own; and even individual peasants therein seemed to have taken on certain qualities peculiar to themselves. | Каждая из записочек как будто имела какой-то особенный характер, и чрез то как будто бы самые мужики получали свой собственный характер. |
| For instance, to the majority of Madame Korobotchka's serfs there were appended nicknames and other additions; Plushkin's list was distinguished by a conciseness of exposition which had led to certain of the items being represented merely by Christian name, patronymic, and a couple of dots; and Sobakevitch's list was remarkable for its amplitude and circumstantiality, in that not a single peasant had such of his peculiar characteristics omitted as that the deceased had been "excellent at joinery," or "sober and ready to pay attention to his work." | Мужики, принадлежавшие Коробочке, все почти были с придатками и прозвищами. Записка Плюшкина отличалась краткостию в слоге: часто были выставлены только начальные слова имен и отчеств, и потом две точки. Реестр Собакевича поражал необыкновенною полнотою и обстоятельностию: ни одно из похвальных качеств мужика не было пропущено: об одном было сказано "хороший столяр", к другому приписано было "смыслит и хмельного не берет". |
| Also, in Sobakevitch's list there was recorded who had been the father and the mother of each of the deceased, and how those parents had behaved themselves. Only against the name of a certain Thedotov was there inscribed: "Father unknown, Mother the maidservant Kapitolina, Morals and Honesty good." | Означено было также обстоятельно, кто отец, и кто мать, и какого оба были поведения; у одного только какого-то Федотова было написано: "отец неизвестно кто, а родился от дворовой девки Капитолины, но хорошего нрава и не вор". |
| These details communicated to the document a certain air of freshness, they seemed to connote that the peasants in question had lived but yesterday. | Все сии подробности придавали какой-то особенный вид свежести: казалось, как будто мужики еще вчера были живы. |
| As Chichikov scanned the list he felt softened in spirit, and said with a sigh: | Смотря долго на имена их, он умилился духом и, вздохнувши, произнес: |
| "My friends, what a concourse of you is here! How did you all pass your lives, my brethren? And how did you all come to depart hence?" | "Батюшки мои, сколько вас здесь напичкано! что вы, сердечные мои, поделывали на веку своем? как перебивались?" |
| As he spoke his eyes halted at one name in particular - that of the same Peter Saveliev Neuvazhai Korito who had once been the property of the window Korobotchka. | И глаза его невольно остановились на одной фамилии, это был известный Петр Савельев Неуважай-корыто, принадлежавший когда-то помещице Коробочке. |
| Once more he could not help exclaiming: | Он опять не утерпел, чтоб не сказать: |
| "What a series of titles! They occupy a whole line! Peter Saveliev, I wonder whether you were an artisan or a plain muzhik. Also, I wonder how you came to meet your end; whether in a tavern, or whether through going to sleep in the middle of the road and being run over by a train of waggons. | "Эх какой длинный, во всю строку разъехался! Мастер ли ты был или просто мужик, и какою смертью тебя прибрало? в кабаке ли или середи дороги переехал тебя сонного неуклюжий обоз? |
| Again, I see the name, 'Probka Stepan, carpenter, very sober.' | Пробка Степан, плотник, трезвости примерной. |
| That must be the hero of whom the Guards would have been so glad to get hold. | А! вот он, Степан Пробка, вот тот богатырь, что в гвардию годился бы! |
| How well I can imagine him tramping the country with an axe in his belt and his boots on his shoulder, and living on a few groats'-worth of bread and dried fish per day, and taking home a couple of half-rouble pieces in his purse, and sewing the notes into his breeches, or stuffing them into his boots! In what manner came you by your end, Probka Stepan? | Чай, все губернии исходил с топором за поясом и сапогами на плечах, съедал на грош хлеба да на два сушеной рыбы, а в мошне, чай, притаскивал всякой раз домой целковиков по сту, а может, и государственную зашивал в холстяные штаны или затыкал в сапог, -- где тебя прибрало? |
| Did you, for good wages, mount a scaffold around the cupola of the village church, and, climbing thence to the cross above, miss your footing on a beam, and fall headlong with none at hand but Uncle Michai - the good uncle who, scratching the back of his neck, and muttering, | Взмостился ли ты для большого прибытку под церковный купол, а может быть, и на крест потащился и, поскользнувшись оттуда с перекладины, шлепнулся оземь, и только какой-нибудь стоявший возле тебя дядя Михей, почесав рукою в затылке, примолвил: |
| 'Ah, Vania, for once you have been too clever!' straightway lashed himself to a rope, and took your place? | "Эх, Ваня, угораздило тебя!", а сам, подвязавшись веревкой, полез на твое место. |
| ' Maksim Teliatnikov, shoemaker.' | Максим Телятников, сапожник. |
| A shoemaker, indeed? 'As drunk as a shoemaker,' says the proverb. | Хе, сапожник! пьян, как сапожник, говорит пословица. |
| I know what you were like, my friend. If you wish, I will tell you your whole history. You were apprenticed to a German, who fed you and your fellows at a common table, thrashed you with a strap, kept you indoors whenever you had made a mistake, and spoke of you in uncomplimentary terms to his wife and friends. | Знаю, знаю тебя, голубчик; если хочешь, всю историю твою расскажу: учился ты у немца, который кормил вас всех вместе, бил по спине ремнем за неаккуратность и не выпускал на улицу повесничать, и был ты чудо, а не сапожник, и не нахвалился тобою немец, гогоря с женой или с камрадом. |
| At length, when your apprenticeship was over, you said to yourself, | А как кончилось твое ученье: |
| 'I am going to set up on my own account, and not just to scrape together a kopeck here and a kopeck there, as the Germans do, but to grow rich quick.' | "А вот теперь я заведусь своим домком", сказал ты, "да не так, как немец, что из копейки тянется, а вдруг разбогатею". |
| Hence you took a shop at a high rent, bespoke a few orders, and set to work to buy up some rotten leather out of which you could make, on each pair of boots, a double profit. But those boots split within a fortnight, and brought down upon your head dire showers of maledictions; with the result that gradually your shop grew empty of customers, and you fell to roaming the streets and exclaiming, | И вот, давши барину порядочный оброк, завел ты лавчонку, набрав заказов кучу, и пошел работать. Достал где-то в три-дешева гнилушки кожи и выиграл, точно, вдвое на всяком сапоге, да через недели две перелопались твои сапоги, и выбранили тебя подлейшим образом. И вот лавчонка твоя запустела, и ты пошел попивать да валяться по улицам, приговаривая: |
| ' The world is a very poor place indeed! | "Нет, плохо на свете! |
| A Russian cannot make a living for German competition.' | Нет житья русскому человеку: всё немцы мешают". |
| Well, well! 'Elizabeta Vorobei!' | Это что за мужик: Елизавета Воробей? |
| But that is a WOMAN'S name! How comes SHE to be on the list? | Фу ты пропасть: баба! она как сюда затесалась? |
| That villain Sobakevitch must have sneaked her in without my knowing it." | Подлец Собакевич, и здесь надул!" Чичиков был прав: это была, точно, баба. |
| "'Grigori Goiezhai-ne-Doiedesh,'" he went on. "What sort of a man were YOU, I wonder? Were you a carrier who, having set up a team of three horses and a tilt waggon, left your home, your native hovel, for ever, and departed to cart merchandise to market? | Как она забралась туда, неизвестно, но так искусно была прописана, что издали можно было принять ее за мужика, и даже имя оканчивалось на букву ?, то-есть не Елизавета, а Елизаветъ. Однако же он это не принял в уваженье и тут же ее вычеркнул. "Григорий Доезжай-не-доедешь! Ты что был за человек? |
| Was it on the highway that you surrendered your soul to God, or did your friends first marry you to some fat, red-faced soldier's daughter; after which your harness and team of rough, but sturdy, horses caught a highwayman's fancy, and you, lying on your pallet, thought things over until, willy-nilly, you felt that you must get up and make for the tavern, thereafter blundering into an icehole? | Извозом ли промышлял и, заведши тройку и рогожную кибитку, отрекся навеки от дому, от родной берлоги, и пошел тащиться с купцами на ярмарку. На дороге ли ты отдал душу богу, или уходили тебя твои же приятели за какую-нибудь толстую и краснощекую солдатку, или пригляделись лесному бродяге ременные твои рукавицы и тройка приземистых, но крепких коньков, или, может быть, и сам, лежа на полатях, думал, думал, да ни с того, ни с другого заворотил в кабак, а потом прямо в прорубь, и поминай, как звали. |
| Ah, our peasant of Russia! Never do you welcome death when it comes!" | Эх, русской народец! не любит умирать своею смертью! |
| "And you, my friends?" continued Chichikov, turning to the sheet whereon were inscribed the names of Plushkin's absconded serfs. "Although you are still alive, what is the good of you? You are practically dead. Whither, I wonder, have your fugitive feet carried you? | А вы что, мои голубчики?" продолжал он, переводя глаза на бумажку, где были помечены беглые души Плюшкина: "вы хоть и в живых еще, а что в вас толку! то же, что и мертвые, и где-то носят вас теперь ваши быстрые ноги? |
| Did you fare hardly at Plushkin's, or was it that your natural inclinations led you to prefer roaming the wilds and plundering travellers? | Плохо ли вам было у Плюшкина или, просто, по своей охоте гуляете по лесам да дерете проезжих? |
| Are you, by this time, in gaol, or have you taken service with other masters for the tillage of their lands? | По тюрьмам ли сидите или пристали к другим господам и пашете землю? |
| 'Eremei Kariakin, Nikita Volokita and Anton Volokita (son of the foregoing).' To judge from your surnames, you would seem to have been born gadabouts29. | Еремей Карякин, Никита Волокита, сын его Антон Волокита -- эти, и по прозвищу видно, что хорошие бегуны. |
| 'Popov, household serf.' Probably you are an educated man, good Popov, and go in for polite thieving, as distinguished from the more vulgar cut-throat sort. | Попов, дворовый человек, должен быть грамотей: ножа, я чай, не взял в руки, а проворовался благородным образом. |
| In my mind's eye I seem to see a Captain of Rural Police challenging you for being without a passport; whereupon you stake your all upon a single throw. | Но вот уж тебя, беспашпортного, поймал капитан-исправник. Ты стоишь бодро на очной ставке. |
| 'To whom do you belong?' asks the Captain, probably adding to his question a forcible expletive. | "Чей ты?" говорит капитан-исправник, ввернувши тебе при сей верной оказии кое-какое крепкое словцо. |
| 'To such and such a landowner,' stoutly you reply. | "Такого-то и такого-то помещика", отвечаешь ты бойко. |
| ' And what are you doing here?' continues the Captain. | "Зачем ты здесь?" говорит капитан-исправник. |
| 'I have just received permission to go and earn my obrok,' is your fluent explanation. | "Отпущен на оброк", отвечаешь ты без запинки. |
| ' Then where is your passport?' | "Где твой пашпорт?" -- |
| ' At Miestchanin30 Pimenov's.' | "У хозяина, мещанина Пименова". -- |
| ' Pimenov's? | "Позвать Пименова! |
| Then are you Pimenov himself?' | Ты Пименов?" -- |
| ' Yes, I am Pimenov himself.' | "Я Пименов". -- |
| ' He has given you his passport?' | "Давал он тебе пашпорт свой?" -- |
| 'No, he has not given me his passport.' | "Нет, не давал он мне никакого пашпорта". -- |
| 'Come, come!' shouts the Captain with another forcible expletive. 'You are lying!' | "Что ж ты врешь?" говорит капитан- исправник с прибавкою кое-какого крепкого словца. |
| 'No, I am not,' is your dogged reply. 'It is only that last night I could not return him his passport, because I came home late; so I handed it to Antip Prochorov, the bell-ringer, for him to take care of.' | "Так точно", отвечаешь ты бойко: "я не давал ему, потому что пришел домой поздно, а отдал на подержание Антипу Прохорову, звонарю". -- |
| ' Bell-ringer, indeed! | "Позвать звонаря! |
| Then HE gave you a passport?' | Давал он тебе пашпорт?" -- |
| 'No; I did not receive a passport from him either.' | "Нет, не получал я от него пашпорта". -- |
| 'What?'- and here the Captain shouts another expletive -'How dare you keep on lying? | "Что ж ты опять врешь!" говорит капитан-исправник, скрепивши речь кое-каким крепким словцом. |
| Where is YOUR OWN passport?' | "Где ж твой пашпорт?" -- |
| 'I had one all right,' you reply cunningly, 'but must have dropped it somewhere on the road as I came along.' | "Он у меня был", говоришь ты проворно: "да, статься может, видно, как-нибудь дорогой пообронил его". -- |
| 'And what about that soldier's coat?' asks the Captain with an impolite addition. 'Whence did you get it? And what of the priest's cashbox and copper money?'' | "А солдатскую шинель", говорит капитан-исправник, загвоздивши тебе опять в придачу кое-какое крепкое словцо: "зачем стащил? и у священника тоже сундук с медными деньгами?" -- |
| 'About them I know nothing,' you reply doggedly. 'Never at any time have I committed a theft.' | "Никак нет", говоришь ты, не сдвинувшись: "в воровском деле никогда еще не оказывался". -- |
| ' Then how is it that the coat was found at your place?' | "А почему же шинель нашли у тебя?" -- |
| 'I do not know. Probably some one else put it there.' | "Не могу знать: верно, кто-нибудь другой принес ее". -- |
| 'You rascal, you rascal!' shouts the Captain, shaking his head, and closing in upon you. | "Ах, ты, бестия, бестия!" говорит капитан-исправник, покачивая головою и взявшись под бока. |
| 'Put the leg-irons upon him, and off with him to prison!' | "А набейте ему на ноги колодки, да сведите в тюрьму". -- |
| 'With pleasure,' you reply as, taking a snuff-box from your pocket, you offer a pinch to each of the two gendarmes who are manacling you, while also inquiring how long they have been discharged from the army, and in what wars they may have served. | "Извольте! я с удовольствием", отвечаешь ты. И вот, вынувши из кармана табакерку, ты потчеваешь дружелюбно каких-то двух инвалидов, набивающих на тебя колодки, и расспрашиваешь их, давно ли они в отставке и в какой войне бывали. |
| And in prison you remain until your case comes on, when the justice orders you to be removed from Tsarev-Kokshaika to such and such another prison, and a second justice orders you to be transferred thence to Vesiegonsk or somewhere else, and you go flitting from gaol to gaol, and saying each time, as you eye your new habitation, | И вот ты себе живешь в тюрьме, покамест в суде производится твое дело. И пишет суд: препроводить тебя из Царевококшайска в тюрьму такого-то города, а тот суд пишет опять: препроводить тебя в какой-нибудь Весьегонск, и ты переезжаешь себе из тюрьмы в тюрьму и говоришь, осматривая новое обиталище: |
| 'The last place was a good deal cleaner than this one is, and one could play babki 31 there, and stretch one's legs, and see a little society.'" 29 The names Kariakin and Volokita might, perhaps, be translated as "Gallant" and "Loafer." 30 Tradesman or citizen. 31 The game of knucklebones. | "Нет, вот весьегонская тюрьма будет почище: там хоть и в бабки, так есть место, да и общества больше!" -- |
| "'Abakum Thirov,'" Chichikov went on after a pause. "What of YOU, brother? Where, and in what capacity, are YOU disporting yourself? | "Абакум Фыров! ты, брат, что? где, в каких местах шатаешься? |
| Have you gone to the Volga country, and become bitten with the life of freedom, and joined the fishermen of the river?" Here, breaking off, Chichikov relapsed into silent meditation. Of what was he thinking as he sat there? | Занесло ли тебя на Волгу, и взлюбил ты вольную жизнь, приставши к бурлакам?.. " Тут Чичиков остановился и слегка задумался. Над чем он задумался? |
| Was he thinking of the fortunes of Abakum Thirov, or was he meditating as meditates every Russian when his thoughts once turn to the joys of an emancipated existence? | Задумался ли он над участью Абакума Фырова или задумался так, сам собою, как задумывается всякой русской, каких бы ни был лет, чина и состояния, когда замыслит об разгуле широкой жизни. И в самом деле, где теперь Фыров? Гуляет шумно и весело на хлебной пристани, порядившись с купцами. Цветы и ленты на шляпе, вся веселится бурлацкая ватага, прощаясь с любовницами и женами, высокими, стройными, в монистах и лентах; хороводы, песни, кипит вся площадь, а носильщики между тем при криках, бранях и понуканьях, зацепляя крючком по девяти пудов себе на спину, с шумом сыплют горох и пшеницу в глубокие суда, валят кули с овсом и крупой, и далече виднеют по всей площади кучи наваленных в пирамиду, как ядра, мешков, и громадно выглядывает весь хлебный арсенал, пока не перегрузится весь в глубокие суда-суряки и не понесется гусем вместе с весенними льдами бесконечный флот. Там-то вы наработаетесь, бурлаки! и дружно, как прежде гуляли и бесились, приметесь за труд и пот, таща лямку под одну бесконечную, как Русь, песню. |
| "Ah, well!" he sighed, looking at his watch. "It has now gone twelve o'clock. | "Эхе, хе! двенадцать часов!" сказал наконец Чичиков, взглянув на часы. |
| Why have I so forgotten myself? | "Что ж я так закопался? |
| There is still much to be done, yet I go shutting myself up and letting my thoughts wander! | Да еще пусть бы дело делал, а то, ни с того ни с другого, сначала загородил околесину, а потом задумался. |
| What a fool I am!" | Экой я дурак в самом деле!" |
| So saying, he exchanged his Scottish costume (of a shirt and nothing else) for attire of a more European nature; after which he pulled tight the waistcoat over his ample stomach, sprinkled himself with eau-de-Cologne, tucked his papers under his arm, took his fur cap, and set out for the municipal offices, for the purpose of completing the transfer of souls. | Сказавши это, он переменил свой шотландский костюм на европейский, стянул покрепче пряжкой свой полный живот, вспрыснул себя одеколоном, взял в руки теплый картуз и с бумагами подмышкой отправился в гражданскую палату совершать купчую. |
| The fact that he hurried along was not due to a fear of being late (seeing that the President of the Local Council was an intimate acquaintance of his, as well as a functionary who could shorten or prolong an interview at will, even as Homer's Zeus was able to shorten or to prolong a night or a day, whenever it became necessary to put an end to the fighting of his favourite heroes, or to enable them to join battle), but rather to a feeling that he would like to have the affair concluded as quickly as possible, seeing that, throughout, it had been an anxious and difficult business. | Он спешил не потому, что боялся опоздать, опоздать он не боялся, ибо председатель был человек знакомый и мог продлить и укоротить по его желанию присутствие, подобно древнему Зевесу Гомера, длившему дни и насылавшему быстрые ночи, когда нужно было прекратить брань любезных ему героев или дать им средство додраться; но он сам в себе чувствовал желание скорее как можно привести дела к концу; до тех пор ему казалось всё неспокойно и неловко; все-таки приходила мысль: что души не совсем настоящие и что в подобных случаях такую обузу всегда нужно поскорее с плеч. |
| Also, he could not get rid of the idea that his souls were unsubstantial things, and that therefore, under the circumstances, his shoulders had better be relieved of their load with the least possible delay. Pulling on his cinnamon-coloured, bear-lined overcoat as he went, he had just stepped thoughtfully into the street when he collided with a gentleman dressed in a similar coat and an ear-lappeted fur cap. | Не успел он выйти на улицу, размышляя обо всем этом и в то же время таща на плечах медведя, крытого коричневым сукном, как на самом повороте в переулок столкнулся с господином тоже в медведях, крытых коричневым сукном, и в теплом картузе с ушами. |
| Upon that the gentleman uttered an exclamation. Behold, it was Manilov! | Господин вскрикнул, это был Манилов. |
| At once the friends became folded in a strenuous embrace, and remained so locked for fully five minutes. | Они заключили тут же друг друга в объятия и минут пять оставались на улице в таком положении. |
| Indeed, the kisses exchanged were so vigorous that both suffered from toothache for the greater portion of the day. | Поцелуи с обеих сторон так были сильны, что у обоих весь день почти болели передние зубы. |
| Also, Manilov's delight was such that only his nose and lips remained visible - the eyes completely disappeared. | У Манилова от радости остались только нос да губы на лице, глаза совершенно исчезли. |
| Afterwards he spent about a quarter of an hour in holding Chichikov's hand and chafing it vigorously. | С четверть часа держал он обеими руками руку Чичикова и нагрел ее страшно. |
| Lastly, he, in the most pleasant and exquisite terms possible, intimated to his friend that he had just been on his way to embrace Paul Ivanovitch; and upon this followed a compliment of the kind which would more fittingly have been addressed to a lady who was being asked to accord a partner the favour of a dance. | В оборотах самых тонких и приятных он рассказал, как летел обнять Павла Ивановича; речь была заключена таким комплиментом, какой разве только приличен одной девице, с которой идут танцовать. |
| Chichikov had opened his mouth to reply - though even HE felt at a loss how to acknowledge what had just been said - when Manilov cut him short by producing from under his coat a roll of paper tied with red riband. | Чичиков открыл рот, еще не зная сам, как благодарить, как вдруг Манилов вынул из-под шубы бумагу, свернутую в трубочку и связанную розовою ленточкой, и подал очень ловко двумя пальцами. |
| "What have you there?" asked Chichikov. | "Это что?" |
| "The list of my souls." | "Мужички". |
| "Ah!" | "А!" |
| And as Chichikov unrolled the document and ran his eye over it he could not but marvel at the elegant neatness with which it had been inscribed. | Он тут же развернул ее, пробежал глазами и подивился чистоте и красоте почерка: |
| "It is a beautiful piece of writing," he said. "In fact, there will be no need to make a copy of it. | "Славно написано", сказал он: "не нужно и переписывать. |
| Also, it has a border around its edge! Who worked that exquisite border?" | Еще и каемка вокруг! кто это так искусно сделал каемку?" |
| "Do not ask me," said Manilov. | "Ну, уж не спрашивайте", сказал Манилов. |
| "Did YOU do it?" | "Вы?" |
| "No; my wife." | "Жена". |
| "Dear, dear!" Chichikov cried. | "Ах боже мой! мне, право, совестно, что нанес столько затруднений". |
| "To think that I should have put her to so much trouble!" "NOTHING could be too much trouble where Paul Ivanovitch is concerned. | "Для Павла Ивановича не существует затруднений". |
| Chichikov bowed his acknowledgements. | Чичиков поклонился с признательностью. |
| Next, on learning that he was on his way to the municipal offices for the purpose of completing the transfer, Manilov expressed his readiness to accompany him; wherefore the pair linked arm in arm and proceeded together. | Узнавши, что он шел в палату за совершением купчей, Манилов изъявил готовность ему сопутствовать. Приятели взялись под руку и пошли вместе. |
| Whenever they encountered a slight rise in the ground - even the smallest unevenness or difference of level -Manilov supported Chichikov with such energy as almost to lift him off his feet, while accompanying the service with a smiling implication that not if HE could help it should Paul Ivanovitch slip or fall. | При всяком небольшом возвышении, или горке, или ступеньке Манилов поддерживал Чичикова и почти приподнимал его рукою, присовокупляя с приятною улыбкою, что он не допустит никак Павла Ивановича зашибить свои ножки. |
| Nevertheless this conduct appeared to embarrass Chichikov, either because he could not find any fitting words of gratitude or because he considered the proceeding tiresome; and it was with a sense of relief that he debouched upon the square where the municipal offices - a large, three-storied building of a chalky whiteness which probably symbolised the purity of the souls engaged within - were situated. No other building in the square could vie with them in size, seeing that the remaining edifices consisted only of a sentry-box, a shelter for two or three cabmen, and a long hoarding - the latter adorned with the usual bills, posters, and scrawls in chalk and charcoal. | Чичиков совестился, не зная, как благодарить, ибо чувствовал, что несколько был тяжеленек. В подобных взаимных услугах они дошли наконец до площади, где находились присутственные места; большой трехэтажный каменный дом, весь белый, как мел, вероятно для изображения чистоты душ помещавшихся в нем должностей; прочие здания на площади не отвечали огромностию каменному дому. Это были: караульная будка, у которой стоял солдат с ружьем, две-три извозчичьи биржи и наконец длинные заборы с известными заборными надписями и рисунками, нацарапанными углем и мелом; более не находилось ничего на сей уединенной, или, как у нас выражаются, красивой площади. |
| At intervals, from the windows of the second and third stories of the municipal offices, the incorruptible heads of certain of the attendant priests of Themis would peer quickly forth, and as quickly disappear again - probably for the reason that a superior official had just entered the room. | Из окон второго и третьего этажа иногда высовывались неподкупные головы жрецов Фемиды и в ту ж минуту прятались опять: вероятно, в то время входил в комнату начальник. |
| Meanwhile the two friends ascended the staircase -nay, almost flew up it, since, longing to get rid of Manilov's ever-supporting arm, Chichikov hastened his steps, and Manilov kept darting forward to anticipate any possible failure on the part of his companion's legs. Consequently the pair were breathless when they reached the first corridor. | Приятели не взошли, а взбежали по лестнице, потому что Чичиков, стараясь избегнуть поддерживанья под руки со стороны Манилова, ускорял шаг, а Манилов тоже, с своей стороны, летел вперед, стараясь не позволить Чичикову устать, и потому оба запыхались весьма сильно, когда вступили в темный коридор. |
| In passing it may be remarked that neither corridors nor rooms evinced any of that cleanliness and purity which marked the exterior of the building, for such attributes were not troubled about within, and anything that was dirty remained so, and donned no meritricious, purely external, disguise. | Ни в коридорах, ни в комнатах взор их не был поражен чистотою. Тогда еще не заботились о ней; и то, что было грязно, так и оставалось грязным, не принимая привлекательной наружности. |
| It was as though Themis received her visitors in neglige and a dressing-gown. | Фемида просто, какова есть, в неглиже и халате принимала гостей. |
| The author would also give a description of the various offices through which our hero passed, were it not that he (the author) stands in awe of such legal haunts. | Следовало бы описать канцелярские комнаты, которыми проходили наши герои, но автор питает сильную робость ко всем присутственным местам. Если и случалось ему проходить их даже в блистательном и облагороженном виде, с лакированными полами и столами, он старался пробежать как можно скорее, смиренно опустив и потупив глаза в землю, а потому совершенно не знает, как там всё благоденствует и процветает. Герои наши видели много бумаги и черновой и белой, наклонившиеся головы, широкие затылки, фраки, сертуки губернского покроя и даже просто какую-то светлосерую куртку, отделившуюся весьма резко, которая, своротив голову набок и положив ее почти на самую бумагу, выписывала бойко и замашисто какой-нибудь протокол об оттяганьи земли или описке имения, захваченного каким-нибудь мирным помещиком, покойно доживающим век свой под судом, нажившим себе и детей и внуков под его покровом, да слышались урывками короткие выражения, произносимые хриплым голосом: "Одолжите, Федосей Федосеевич, дельцо за No 368!" "Вы всегда куда-нибудь затаскаете пробку с казенной чернильницы!" Иногда голос более величавый, без сомнения одного из начальников, раздавался повелительно: "На, перепиши! а не то снимут сапоги и просидишь ты у меня шесть суток не евши". Шум от перьев был большой и походил на то, как будто бы несколько телег с хворостом проезжали лес, заваленный на четверть аршина иссохшими листьями. |
| Approaching the first desk which he happened to encounter, Chichikov inquired of the two young officials who were seated at it whether they would kindly tell him where business relating to serf-indenture was transacted. | Чичиков и Манилов подошли к первому столу, где сидели два чиновника еще юных лет, и спросили: "Позвольте узнать, где здесь дела по крепостям?" |
| "Of what nature, precisely, IS your business?" countered one of the youthful officials as he turned himself round. | "А что вам нужно?" сказали оба чиновника, оборотившись. |
| "I desire to make an application." | "А мне нужно подать просьбу". |
| "In connection with a purchase?" | "А вы что купили такое?" |
| "Yes. But, as I say, I should like first to know where I can find the desk devoted to such business. Is it here or elsewhere?" | "Я бы хотел прежде знать, где крепостной стол, здесь или в другом месте?" |
| "You must state what it is you have bought, and for how much. THEN we shall be happy to give you the information." | "Да скажите прежде, что купили и в какую цену, так мы вам тогда и скажем где, а так нельзя знать". |
| Chichikov perceived that the officials' motive was merely one of curiosity, as often happens when young tchinovniks desire to cut a more important and imposing figure than is rightfully theirs. | Чичиков тотчас увидел, что чиновники были просто любопытны, подобно всем молодым чиновникам, и хотели придать более весу и значения себе и своим занятиям. |
| "Look here, young sirs," he said. "I know for a fact that all serf business, no matter to what value, is transacted at one desk alone. Consequently I again request you to direct me to that desk. Of course, if you do not know your business I can easily ask some one else." | "Послушайте, любезные", сказал он: "я очень хорошо знаю, что все дела по крепостям, в какую бы ни было цену, находятся в одном месте, а потому прошу вас показать нам стол, а если вы не знаете, что у вас делается, так мы спросим у других". |
| To this the tchinovniks made no reply beyond pointing towards a corner of the room where an elderly man appeared to be engaged in sorting some papers. | Чиновники на это ничего не отвечали, один из них только тыкнул пальцем в угол комнаты, где сидел за столом какой-то старик, перемечавший какие-то бумаги. |
| Accordingly Chichikov and Manilov threaded their way in his direction through the desks; whereupon the elderly man became violently busy. | Чичиков и Манилов прошли промеж столами прямо к нему. Старик занимался очень внимательно. |
| "Would you mind telling me," said Chichikov, bowing, "whether this is the desk for serf affairs?" | "Позвольте узнать", сказал Чичиков с поклоном: "здесь дела по крепостям?" |
| The elderly man raised his eyes, and said stiffly: | Старик поднял глаза и произнес с расстановкою: |
| "This is NOT the desk for serf affairs." | "Здесь нет дел по крепостям". |
| "Where is it, then?" | "А где же?" |
| "In the Serf Department." | "Это в крепостной экспедиции". |
| "And where might the Serf Department be?" | "А где же крепостная экспедиция?" |
| "In charge of Ivan Antonovitch." | "Это у Ивана Антоновича". |
| "And where is Ivan Antonovitch?" | "А где же Иван Антонович?" |
| The elderly man pointed to another corner of the room; whither Chichikov and Manilov next directed their steps. | Старик тыкнул пальцем в другой угол комнаты. Чичиков и Манилов отправились к Ивану Антоновичу. |
| As they advanced, Ivan Antonovitch cast an eye backwards and viewed them askance. Then, with renewed ardour, he resumed his work of writing. | Иван Антонович уже запустил один глаз назад и оглянул их искоса, но в ту же минуту погрузился еще внимательнее в писание. |
| "Would you mind telling me," said Chichikov, bowing, "whether this is the desk for serf affairs?" | "Позвольте узнать", сказал Чичиков с поклоном: "здесь крепостной стол?" |
| It appeared as though Ivan Antonovitch had not heard, so completely did he bury himself in his papers and return no reply. | Иван Антонович как будто бы и не слыхал и углубился совершенно в бумаги, не отвечая ничего. |
| Instantly it became plain that HE at least was of an age of discretion, and not one of your jejune chatterboxes and harum-scarums; for, although his hair was still thick and black, he had long ago passed his fortieth year. His whole face tended towards the nose - it was what, in common parlance, is known as a "pitcher-mug." | Видно было вдруг, что это был уже человек благоразумных лет, не то что молодой болтун и вертопляс. Иван Антонович, казалось, имел уже далеко за сорок лет; волос на нем был черный, густой; вся середина лица выступала у него вперед и пошла в нос, словом, это было то лицо, которое называют в общежитьи кувшинным рылом. |
| "Would you mind telling me," repeated Chichikov, "whether this is the desk for serf affairs?" | "Позвольте узнать, здесь крепостная экспедиция?" сказал Чичиков. |
| "It is that," said Ivan Antonovitch, again lowering his jug-shaped jowl, and resuming his writing. | "Здесь", сказал Иван Антонович, поворотил свое кувшинное рыло и приложился опять писать. |
| "Then I should like to transact the following business. From various landowners in this canton I have purchased a number of peasants for transfer. Here is the purchase list, and it needs but to be registered." | "А у меня дело вот какое: куплены мною у разных владельцев здешнего уезда крестьяне на вывод: купчая есть, остается совершить". |
| "Have you also the vendors here?" | "А продавцы налицо?" |
| "Some of them, and from the rest I have obtained powers of attorney." | "Некоторые здесь, а от других доверенность". |
| "And have you your statement of application?" | "А просьбу принесли?" |
| "Yes. I desire - indeed, it is necessary for me so to do - to hasten matters a little. | "Принес и просьбу. |
| Could the affair, therefore, be carried through to-day?" | Я бы хотел... мне нужно поторопиться... так нельзя ли, например, кончить дело сегодня?" |
| "To-day? Oh, dear no!" said Ivan Antonovitch. | "Да, сегодня! сегодня нельзя", сказал Иван Антонович. |
| "Before that can be done you must furnish me with further proofs that no impediments exist." | "Нужно навести еще справки, нет ли еще запрещений". |
| "Then, to expedite matters, let me say that Ivan Grigorievitch, the President of the Council, is a very intimate friend of mine." | "Впрочем, что до того, чтоб ускорить дело, так Иван Григорьевич, председатель, мне большой друг..." |
| "Possibly," said Ivan Antonovitch without enthusiasm. "But Ivan Grigorievitch alone will not do - it is customary to have others as well." | "Да ведь Иван Григорьевич не один; бывают и другие", сказал сурово Иван Антонович. |
| "Yes, but the absence of others will not altogether invalidate the transaction. I too have been in the service, and know how things can be done." | Чичиков понял заковыку, которую завернул Иван Антонович, и сказал: "Другие тоже не будут в обиде, я сам служил, дело знаю..." |
| "You had better go and see Ivan Grigorievitch," said Ivan Antonovitch more mildly. "Should he give you an order addressed to whom it may concern, we shall soon be able to settle the matter." | "Идите к Ивану Григорьевичу", сказал Иван Антонович голосом несколько поласковее: "пусть он даст приказ, кому следует, а за нами дело не постоит". |
| Upon that Chichikov pulled from his pocket a paper, and laid it before Ivan Antonovitch. At once the latter covered it with a book. | Чичиков, вынув из кармана бумажку, положил ее перед Иваном Антоновичем, которую тот совершенно не заметил и накрыл тотчас ее книгою. |
| Chichikov again attempted to show it to him, but, with a movement of his head, Ivan Antonovitch signified that that was unnecessary. | Чичиков хотел было указать ему ее, но Иван Антонович движением головы дал знать, что не нужно показывать. |
| "A clerk," he added, "will now conduct you to Ivan Grigorievitch's room." Upon that one of the toilers in the service of Themis - a zealot who had offered her such heartfelt sacrifice that his coat had burst at the elbows and lacked a lining - escorted our friends (even as Virgil had once escorted Dante) to the apartment of the Presence. In this sanctum were some massive armchairs, a table laden with two or three fat books, and a large looking-glass. Lastly, in (apparently) sunlike isolation, there was seated at the table the President. | "Вот, он вас проведет в присутствие!" сказал Иван Антонович, кивнув головою, и один из священнодействующих, тут же находившихся, приносивший с таким усердием жертвы Фемиде, что оба рукава лопнули на локтях и давно лезла оттуда подкладка, за что и получил в свое время коллежского регистратора, прислужился нашим приятелям, как некогда Виргилий прислужился Данту, и провел их в комнату присутствия, где стояли одни только широкие кресла, и в них перед столом за зерцалом и двумя толстыми книгами сидел один, как солнце, председатель. |
| On arriving at the door of the apartment, our modern Virgil seemed to have become so overwhelmed with awe that, without daring even to intrude a foot, he turned back, and, in so doing, once more exhibited a back as shiny as a mat, and having adhering to it, in one spot, a chicken's feather. | В этом месте новый Виргилий почувствовал такое благоговение, что никак не осмелился занести туда ногу и поворотил назад, показав свою спину, вытертую как рогожка, с прилипнувшим где-то куриным пером. |
| As soon as the two friends had entered the hall of the Presence they perceived that the President was NOT alone, but, on the contrary, had seated by his side Sobakevitch, whose form had hitherto been concealed by the intervening mirror. | Вошедши в залу присутствия, они увидели, что председатель был не один, подле него сидел Собакевич, совершенно заслоненный зерцалом. |
| The newcomers' entry evoked sundry exclamations and the pushing back of a pair of Government chairs as the voluminous-sleeved Sobakevitch rose into view from behind the looking-glass. | Приход гостей произвел восклицание, правительственные кресла были отодвинуты с шумом. Собакевич тоже привстал со стула и стал виден со всех сторон с длинными своими рукавами. |
| Chichikov the President received with an embrace, and for a while the hall of the Presence resounded with osculatory salutations as mutually the pair inquired after one another's health. It seemed that both had lately had a touch of that pain under the waistband which comes of a sedentary life. | Председатель принял Чичикова в объятия, и комната присутствия огласилась поцелуями; спросили друг друга о здоровье; оказалось, что у обоих побаливает поясница, что тут же было отнесено к сидячей жизни. |
| Also, it seemed that the President had just been conversing with Sobakevitch on the subject of sales of souls, since he now proceeded to congratulate Chichikov on the same - a proceeding which rather embarrassed our hero, seeing that Manilov and Sobakevitch, two of the vendors, and persons with whom he had bargained in the strictest privacy, were now confronting one another direct. | Председатель, казалось, уже был уведомлен Собакевичем о покупке, потому что принялся поздравлять, что сначала несколько было смешало нашего героя, особливо когда он увидел, что и Собакевич и Манилов, оба продавцы, с которыми дело было улажено келейно, теперь стояли вместе лицом друг к другу. |
| However, Chichikov duly thanked the President, and then, turning to Sobakevitch, inquired after HIS health. | Однако же он поблагодарил председателя и, обратившись тут же к Собакевичу, спросил: "А ваше как здоровье?" |
| "Thank God, I have nothing to complain of," replied Sobakevitch: which was true enough, seeing that a piece of iron would have caught cold and taken to sneezing sooner than would that uncouthly fashioned landowner. | "Слава богу, не пожалуюсь", сказал Собакевич. И точно, не на что было жаловаться: скорее железо могло простудиться и кашлять, чем этот на диво сформованный помещик. |
| "Ah, yes; you have always had good health, have you not?" put in the President. "Your late father was equally strong." | "Да вы всегда славились здоровьем", сказал председатель: "и покойный ваш батюшка был также крепкий человек". |
| "Yes, he even went out bear hunting alone," replied Sobakevitch. | "Да, на медведя один хаживал", отвечал Собакевич. |
| "I should think that you too could worst a bear if you were to try a tussle with him," rejoined the President. | "Мне кажется, однако ж", сказал председатель: "вы бы тоже повалили медведя, если бы захотели выйти против него". |
| "Oh no," said Sobakevitch. "My father was a stronger man than I am." | "Нет, не повалю", отвечал Собакевич: "покойник был меня покрепче". |
| Then with a sigh the speaker added: | И, вздохнувши, продолжал: |
| "But nowadays there are no such men as he. What is even a life like mine worth?" | "Нет, теперь не те люди; вот хоть и моя жизнь, что за жизнь? так как-то себе..." |
| "Then you do not have a comfortable time of it?" exclaimed the President. | "Чем же ваша жизнь не красна?" сказал председатель. |
| "No; far from it," rejoined Sobakevitch, shaking his head. | "Нехорошо, нехорошо", сказал Собакевич, покачав головою. |
| "Judge for yourself, Ivan Grigorievitch. I am fifty years old, yet never in my life had been ill, except for an occasional carbuncle or boil. | "Вы посудите, Иван Григорьевич: пятый десяток живу, ни разу не был болен; хоть бы горло заболело, веред или чирей выскочил... |
| That is not a good sign. Sooner or later I shall have to pay for it." | Нет, не к добру! когда-нибудь придется поплатиться за это". |
| And he relapsed into melancholy. | Тут Собакевич погрузился в меланхолию. |
| "Just listen to the fellow!" was Chichikov's and the President's joint inward comment. "What on earth has HE to complain of?" | "Эк его!" подумали в одно время и Чичиков и председатель: "на что вздумал пенять!" |
| "I have a letter for you, Ivan Grigorievitch," went on Chichikov aloud as he produced from his pocket Plushkin's epistle. | "К вам у меня есть письмецо", сказал Чичиков, вынув из кармана письмо Плюшкина. |
| "From whom?" inquired the President. | "От кого?" сказал председатель и, распечатавши, воскликнул: |
| Having broken the seal, he exclaimed: "Why, it is from Plushkin! | "А! от Плюшкина. |
| To think that HE is still alive! | Он еще до сих пор прозябает на свете. |
| What a strange world it is! | Вот судьба! |
| He used to be such a nice fellow, and now -" | Ведь какой был умнейший, богатейший человек! |
| "And now he is a cur," concluded Sobakevitch, "as well as a miser who starves his serfs to death." | А теперь..." "Собака", сказал Собакевич: "мошенник, всех людей переморил голодом". |
| "Allow me a moment," said the President. Then he read the letter through. When he had finished he added: "Yes, I am quite ready to act as Plushkin's attorney. | "Извольте, извольте", сказал председатель, прочитав письмо: "я готов быть поверенным. |
| When do you wish the purchase deeds to be registered, Monsieur Chichikov - now or later?" | Когда вы хотите совершить купчую, теперь или после?" |
| "Now, if you please," replied Chichikov. "Indeed, I beg that, if possible, the affair may be concluded to-day, since to-morrow I wish to leave the town. I have brought with me both the forms of indenture and my statement of application." | "Теперь", сказал Чичиков: "я буду просить даже вас, если можно, сегодня; потому что мне завтра хотелось бы выехать из города: я принес и крепости и просьбу". |
| "Very well. Nevertheless we cannot let you depart so soon. | "Всё это хорошо, только уж как хотите, мы вас не выпустим так рано. |
| The indentures shall be completed to-day, but you must continue your sojourn in our midst. | Крепости будут совершены сегодня, а вы всё-таки с вами поживите. |
| I will issue the necessary orders at once." So saying, he opened the door into the general office, where the clerks looked like a swarm of bees around a honeycomb (if I may liken affairs of Government to such an article?). | Вот я сейчас отдам приказ", сказал он и отворил дверь в канцелярскую комнату, всю наполненную чиновниками, которые уподобились трудолюбивым пчелам, рассыпавшимся по сотам, если только соты можно уподобить канцелярским делам. |
| "Is Ivan Antonovitch here?" asked the President. | "Иван Антонович здесь?" |
| "Yes," replied a voice from within. | "Здесь", отозвался голос извнутри. |
| "Then send him here." | "Позовите его сюда!" |
| Upon that the pitcher-faced Ivan Antonovitch made his appearance in the doorway, and bowed. | Уже известный читателям Иван Антонович кувшинное рыло показался в зале присутствия и почтительно поклонился. |
| "Take these indentures, Ivan Antonovitch," said the President, "and see that they -" | "Вот возьмите, Иван Антонович, все эти крепости..." |
| "But first I would ask you to remember," put in Sobakevitch, "that witnesses ought to be in attendance - not less than two on behalf of either party. | "Да не позабудьте, Иван Григорьевич", подхватил Собакевич: "нужно будет свидетелей, хотя по два с каждой стороны. |
| Let us, therefore, send for the Public Prosecutor, who has little to do, and has even that little done for him by his chief clerk, Zolotucha. | Пошлите теперь же к прокурору, он человек праздный и, верно, сидит дома: за него всё делает стряпчий Золотуха, первейший хапуга в мире. |
| The Inspector of the Medical Department is also a man of leisure, and likely to be at home - if he has not gone out to a card party. Others also there are - all men who cumber the ground for nothing." | Инспектор врачебной управы, он также человек праздный и, верно, дома, если не поехал куда-нибудь играть в карты; да еще тут много есть, кто поближе: Трухачевский, Бегушкин -- они все даром бременят землю!" |
| "Quite so, quite so," agreed the President, and at once dispatched a clerk to fetch the persons named. | "Именно, именно!" сказал председатель и тот же час отрядил за ними всеми канцелярского. |
| "Also," requested Chichikov, "I should be glad if you would send for the accredited representative of a certain lady landowner with whom I have done business. He is the son of a Father Cyril, and a clerk in your offices." | "Еще я попрошу вас", сказал Чичиков: "пошлите за поверенным одной помещицы, с которой я тоже совершил сделку, -- сыном протопопа отца Кирила; он служит у вас же". |
| "Certainly we shall call him here," replied the President. | "Как же, пошлем и за ним!" сказал председатель. |
| "Everything shall be done to meet your convenience, and I forbid you to present any of our officials with a gratuity. That is a special request on my part. | "Всё будет сделано, а чиновным вы никому не давайте ничего, об этом я вас прошу. |
| No friend of mine ever pays a copper." | Приятели мои не должны платить". |
| With that he gave Ivan Antonovitch the necessary instructions; and though they scarcely seemed to meet with that functionary's approval, upon the President the purchase deeds had evidently produced an excellent impression, more especially since the moment when he had perceived the sum total to amount to nearly a hundred thousand roubles. | Сказавши это, он тут же дал какое-то приказанье Ивану Антоновичу, как видно, ему не понравившееся. Крепости произвели, кажется, хорошее действие на председателя, особливо когда он увидел, что всех покупок было почти на сто тысяч рублей. |
| For a moment or two he gazed into Chichikov's eyes with an expression of profound satisfaction. | Несколько минут он смотрел в глаза Чичикову с выраженьем большого удовольствия и наконец сказал: |
| Then he said: | "Так вот как! |
| "Well done, Paul Ivanovitch! You have indeed made a nice haul!" | Этаким-то образом, Павел Иванович! так вот вы приобрели". |
| "That is so," replied Chichikov. | "Приобрел", отвечал Чичиков. |
| "Excellent business! | "Благое дело! |
| Yes, excellent business!" | Право, благое дело!" |
| "I, too, conceive that I could not well have done better. | "Да я вижу сам, что более благого дела не мог бы предпринять. |
| The truth is that never until a man has driven home the piles of his life's structure upon a lasting bottom, instead of upon the wayward chimeras of youth, will his aims in life assume a definite end." | Как бы то ни было, цель человека всё еще не определена, если он не стал наконец твердой стопою на прочное основание, а не на какую-нибудь вольнодумную химеру юности". |
| And, that said, Chichikov went on to deliver himself of a very telling indictment of Liberalism and our modern young men. | Тут он весьма кстати выбранил за либерализм, и поделом, всех молодых людей. |
| Yet in his words there seemed to lurk a certain lack of conviction. Somehow he seemed secretly to be saying to himself, | Но замечательно, что в словах его была всё какая-то нетвердость, как будто бы тут же сказал он сам себе: |
| "My good sir, you are talking the most absolute rubbish, and nothing but rubbish." | "Эх, брат, врешь ты, да еще и сильно!" |
| Nor did he even throw a glance at Sobakevitch and Manilov. It was as though he were uncertain what he might not encounter in their expression. | Он даже не взглянул на Собакевича и Манилова, из боязни встретить что-нибудь на их лицах. |
| Yet he need not have been afraid. Never once did Sobakevitch's face move a muscle, and, as for Manilov, he was too much under the spell of Chichikov's eloquence to do aught beyond nod his approval at intervals, and strike the kind of attitude which is assumed by lovers of music when a lady singer has, in rivalry of an accompanying violin, produced a note whereof the shrillness would exceed even the capacity of a bird's throstle. | Но напрасно боялся он: лицо Собакевича не шевельнулось, а Манилов, обвороженный фразою, от удовольствия только потряхивал одобрительно головою, погрузясь в такое положение, в каком находится любитель музыки, когда певица перещеголяла самую скрыпку и пискнула такую тонкую ноту, какал не в мочь и птичьему горлу. |
| "But why not tell Ivan Grigorievitch precisely what you have bought?" inquired Sobakevitch of Chichikov. "And why, Ivan Grigorievitch, do YOU not ask Monsieur Chichikov precisely what his purchases have consisted of? | "Да что ж вы не скажете Ивану Григорьевичу", отозвался Собакевич: "что? такое именно вы приобрели; а вы, Иван Григорьевич, что вы не спросите, какое приобретение они сделали? |
| What a splendid lot of serfs, to be sure! | Ведь какой народ! просто золото. |
| I myself have sold him my wheelwright, Michiev." | Ведь я им продал и каретника Михеева". |
| "What? You have sold him Michiev?" exclaimed the President. | "Нет, будто и Михеева продали?" сказал председатель. |
| "I know the man well. He is a splendid craftsman, and, on one occasion, made me a drozhki32. | "Я знаю каретника Михеева: славный мастер; он мне дрожки переделал. |
| Only, only - well, lately didn't you tell me that he is dead?" 32 A sort of low, four-wheeled carriage. | Только позвольте, как же... Ведь вы мне сказывали, что он умер..." |
| "That Michiev is dead?" re-echoed Sobakevitch, coming perilously near to laughing. | "Кто, Михеев умер?" сказал Собакевич, ничуть не смешавшись. |
| "Oh dear no! That was his brother. Michiev himself is very much alive, and in even better health than he used to be. | "Это его брат умер, а он преживехонькой и стал здоровее прежнего. |
| Any day he could knock you up a britchka such as you could not procure even in Moscow. | На-днях такую бричку наладил, что и в Москве не сделать. |
| However, he is now bound to work for only one master." | Ему по-настоящему только на одного государя и работать". |
| "Indeed a splendid craftsman!" repeated the President. "My only wonder is that you can have brought yourself to part with him." | "Да, Михеев славный мастер", сказал председатель: "и я дивлюсь даже, как вы могли с ним расстаться". |
| "Then think you that Michiev is the ONLY serf with whom I have parted? | "Да будто один Михеев! |
| Nay, for I have parted also with Probka Stepan, my carpenter, with Milushkin, my bricklayer, and with Teliatnikov, my bootmaker. Yes, the whole lot I have sold." | А Пробка Степан, плотник, Милушкин, кирпичник, Телятников Максим, сапожник, -ведь все пошли, всех продал!" |
| And to the President's inquiry why he had so acted, seeing that the serfs named were all skilled workers and indispensable to a household, Sobakevitch replied that a mere whim had led him to do so, and thus the sale had owed its origin to a piece of folly. | А когда председатель спросил, зачем же они пошли, будучи людьми необходимыми для дому и мастеровыми, Собакевич отвечал, махнувши рукой: "А! так просто нашла дурь: дай, говорю, продам, да и продал сдуру!" |
| Then he hung his head as though already repenting of his rash act, and added: | Засим он повесил голову так, как будто сам раскаивался в этом деле, и прибавил: |
| "Although a man of grey hairs, I have not yet learned wisdom." | "Вот и седой человек, а до сих пор не набрался ума". |
| "But," inquired the President further, "how comes it about, Paul Ivanovitch, that you have purchased peasants apart from land? Is it for transferment elsewhere that you need them?" | "Но позвольте, Павел Иванович", сказал председатель: "как же вы покупаете крестьян, без земли? разве на вывод?" |
| "Yes." "Very well, then. | "На вывод". |
| That is quite another matter. | "Ну, на вывод другое дело. |
| To what province of the country?" | А в какие места?" |
| "To the province of Kherson." | "В места... в Херсонскую губернию". |
| "Indeed? That region contains some splendid land," said the President; whereupon he proceeded to expatiate on the fertility of the Kherson pastures. | "О, там отличные земли, не заселено только", сказал председатель и отозвался с большою похвалою насчет рослости тамошних трав. |
| "And have you MUCH land there?" he continued. | "А земли в достаточном количестве?" |
| "Yes; quite sufficient to accommodate the serfs whom I have purchased." | "В достаточном, столько, сколько нужно для купленных крестьян". |
| "And is there a river on the estate or a lake?" | "Река или пруд?" |
| "Both." | "Река. Впрочем, и пруд есть". |
| After this reply Chichikov involuntarily threw a glance at Sobakevitch; and though that landowner's face was as motionless as every, the other seemed to detect in it: | Сказав это, Чичиков взглянул ненароком на Собакевича, и хотя Собакевич был попрежнему неподвижен, но ему казалось, будто бы было написано на лице его: |
| "You liar! Don't tell ME that you own both a river and a lake, as well as the land which you say you do." | "Ой, врешь ты! вряд ли есть река и пруд, да и вся земля!" |
| Whilst the foregoing conversation had been in progress, various witnesses had been arriving on the scene. They consisted of the constantly blinking Public Prosecutor, the Inspector of the Medical Department, and others - all, to quote Sobakevitch, "men who cumbered the ground for nothing." | Пока продолжались разговоры, начали мало-помалу появляться свидетели: знакомый читателю прокурор-моргун, инспектор врачебной управы, Трухачевский, Бегушкин и прочие, по словам Собакевича, даром бременящие землю. |
| With some of them, however, Chichikov was altogether unacquainted, since certain substitutes and supernumeraries had to be pressed into the service from among the ranks of the subordinate staff. | Многие из них были совсем незнакомы Чичикову: недостававшие и лишние набраны были тут же из палатских чиновников. |
| There also arrived, in answer to the summons, not only the son of Father Cyril before mentioned, but also Father Cyril himself. | Привели также не только сына протопопа отца Кирила, но даже и самого протопопа. |
| Each such witness appended to his signature a full list of his dignities and qualifications: one man in printed characters, another in a flowing hand, a third in topsy-turvy characters of a kind never before seen in the Russian alphabet, and so forth. | Каждый из свидетелей поместил себя со всеми своими достоинствами и чинами, кто оборотным шрифтом, кто косяками, кто, просто, чуть не вверх ногами, помещая такие буквы, каких даже и не видано было в русском алфавите. |
| Meanwhile our friend Ivan Antonovitch comported himself with not a little address; and after the indentures had been signed, docketed, and registered, Chichikov found himself called upon to pay only the merest trifle in the way of Government percentage and fees for publishing the transaction in the Official Gazette. | Известный Иван Антонович управился весьма проворно, крепости были записаны, помечены, занесены в книгу и куда следует, с принятием полупроцентовых и за припечатку в Ведомостях, и Чичикову пришлось заплатить самую малость. |
| The reason of this was that the President had given orders that only half the usual charges were to be exacted from the present purchaser - the remaining half being somehow debited to the account of another applicant for serf registration. | Даже председатель дал приказание из пошлинных денег взять с него только половину, а другая неизвестно каким образом отнесена была на счет какого-то другого просителя. |
| "And now," said Ivan Grigorievitch when all was completed, "we need only to wet the bargain." | "Итак", сказал председатель, когда всё было кончено: "остается теперь только вспрыснуть покупочку". |
| "For that too I am ready," said Chichikov. | "Я готов", сказал Чичиков. |
| "Do you but name the hour. | "От вас зависит только назначить время. |
| If, in return for your most agreeable company, I were not to set a few champagne corks flying, I should be indeed in default." | Был бы грех с моей стороны, если бы для эдакого приятного общества да не раскупорить другую-третью бутылочку шипучего". |
| "But we are not going to let you charge yourself with anything whatsoever. WE must provide the champagne, for you are our guest, and it is for us - it is our duty, it is our bounden obligation - to entertain you. | "Нет, вы не так приняли дело: шипучего мы сами поставим", сказал председатель: "это наша обязанность, наш долг. Вы у нас гость: нам должно угощать. |
| Look here, gentlemen. | Знаете ли что, господа! |
| Let us adjourn to the house of the Chief of Police. He is the magician who needs but to wink when passing a fishmonger's or a wine merchant's. Not only shall we fare well at his place, but also we shall get a game of whist." | Покамест что, а мы вот как сделаем: отправимтесь-ка все, так, как есть, к полицеймейстеру; он у нас чудотворец: ему стоит только мигнуть, проходя мимо рыбного ряда или погреба, так мы, знаете ли, как закусим! да при этой оказии и в вистишку". |
| To this proposal no one had any objection to offer, for the mere mention of the fish shop aroused the witnesses' appetite. Consequently, the ceremony being over, there was a general reaching for hats and caps. | От такого предложения никто не мог отказаться. Свидетели уже при одном наименовании рыбного ряда почувствовали аппетит; взялись все тот же час за картузы и шапки, и присутствие кончилось. |
| As the party were passing through the general office, Ivan Antonovitch whispered in Chichikov's ear, with a courteous inclination of his jug-shaped physiognomy: | Когда проходили они канцелярию, Иван Антонович кувшинное рыло, учтиво поклонившись, сказал потихоньку Чичикову: |
| "You have given a hundred thousand roubles for the serfs, but have paid ME only a trifle for my trouble." | "Крестьян накупили на сто тысяч, а за труды дали только одну беленькую". |
| "Yes," replied Chichikov with a similar whisper, "but what sort of serfs do you suppose them to be? They are a poor, useless lot, and not worth even half the purchase money." | "Да ведь какие крестьяне", отвечал ему на это тоже шопотом Чичиков: "препустой и преничтожный народ, и половины не стоит". |
| This gave Ivan Antonovitch to understand that the visitor was a man of strong character - a man from whom nothing more was to be expected. | Иван Антонович понял, что посетитель был характера твердого и больше не даст. |
| "Why have you gone and purchased souls from Plushkin?" whispered Sobakevitch in Chichikov's other ear. | "А почем купили душу у Плюшкина?" шепнул ему на другое ухо Собакевич. |
| "Why did YOU go and add the woman Vorobei to your list?" retorted Chichikov. | "А Воробья зачем приписали?" сказал ему в ответ на это Чичиков. |
| "Vorobei? Who is Vorobei?" | "Какого Воробья?" сказал Собакевич. |
| "The woman 'Elizabet' Vorobei -'Elizabet,' not 'Elizabeta?'" | "Да бабу, Елисавету Воробья, еще и букву ? поставили на конце". |
| "I added no such name," replied Sobakevitch, and straightway joined the other guests. | "Нет, никакого Воробья я не приписывал", сказал Собакевич и отошел к другим гостям. |
| At length the party arrived at the residence of the Chief of Police. | Г ости добрались наконец гурьбой к дому полицеймейстера. |
| The latter proved indeed a man of spells, for no sooner had he learnt what was afoot than he summoned a brisk young constable, whispered in his ear, adding laconically, "You understand, do you not?" and brought it about that, during the time that the guests were cutting for partners at whist in an adjoining room, the dining-table became laden with sturgeon, caviare, salmon, herrings, cheese, smoked tongue, fresh roe, and a potted variety of the same -all procured from the local fish market, and reinforced with additions from the host's own kitchen. | Полицеймейстер, точно, был чудотворец: как только услышал он, в чем дело, в ту ж минуту кликнул квартального, бойкого малого в лакированных ботфортах, и, кажется, всего два слова шепнул ему на ухо, да прибавил только: "понимаешь!", а уж там в другой комнате, в продолжение того времени, как гости резалися в вист, появилась на столе белуга, осетры, семга, икра паюсная, икра свежепросольная, селедки, севрюжки, сыры, копченые языки и балыки, это всё было со стороны рыбного ряда. Потом появились прибавления с хозяйской стороны, изделия кухни: пирог с головизною, куда вошли хрящ и щеки 9-пудового осетра, другой пирог с груздями, пряженцы, маслянцы, взваренцы. |
| The fact was that the worthy Chief of Police filled the office of a sort of father and general benefactor to the town, and that he moved among the citizens as though they constituted part and parcel of his own family, and watched over their shops and markets as though those establishments were merely his own private larder. | Полицеймейстер был некоторым образом отец и благотворитель в городе. Он был среди граждан совершенно как в родной семье, а в лавки и в гостиный двор наведывался, как в собственную кладовую. Вообще он сидел, как говорится, на своем месте и должность свою постигнул в совершенстве. |
| Indeed, it would be difficult to say - so thoroughly did he perform his duties in this respect - whether the post most fitted him, or he the post. | Трудно было даже и решить, он ли был создан для места или место для него. |
| Matters were also so arranged that though his income more than doubled that of his predecessors, he had never lost the affection of his fellow townsmen. | Дело было так поведено умно, что он получал вдвое больше доходов противу всех своих предшественников, а между тем заслужил любовь всего города. |
| In particular did the tradesmen love him, since he was never above standing godfather to their children or dining at their tables. True, he had differences of opinion with them, and serious differences at that; but always these were skilfully adjusted by his slapping the offended ones jovially on the shoulder, drinking a glass of tea with them, promising to call at their houses and play a game of chess, asking after their belongings, and, should he learn that a child of theirs was ill, prescribing the proper medicine. | Купцы первые его очень любили, именно за то, что не горд; и точно, он крестил у них детей, кумился с ними и хоть драл подчас с них сильно, но как-то чрезвычайно ловко: и по плечу потреплет, и засмеется, и чаем напоит, пообещается и сам притти поиграть в шашки, расспросит обо всем: как делишки, что и как. Если узнает, что детёныш как-нибудь прихворнул, и лекарство присоветует; словом, молодец! Поедет на дрожках, даст порядок, а между тем и словцо промолвит тому-другому: "Что, Михеич! нужно бы нам с тобою доиграть когда-нибудь в горку". "Да, Алексей Иванович", отвечал тот, снимая шапку: "нужно бы". "Ну, брат, Илья Парамоныч, приходи ко мне поглядеть рысака: в обгон с твоим пойдет, да и своего заложи в беговые; попробуем". Купец, который на рысаке был помешан, улыбался на это с особенною, как говорится, охотою и, поглаживая бороду, говорил: "Попробуем, Алексей Иванович!" Даже все сидельцы, обыкновенно в это время снявши шапки, с удовольствием посматривали друг на друга и как будто бы хотели сказать: "Алексей Иванович хороший человек!" |
| In short, he bore the reputation of being a very good fellow. | Словом, он успел приобресть совершенную народность, и мнение купцов было такое, что Алексей Иванович "хоть оно и возьмет, но зато уж никак тебя не выдаст". |
| On perceiving the feast to be ready, the host proposed that his guests should finish their whist after luncheon; whereupon all proceeded to the room whence for some time past an agreeable odour had been tickling the nostrils of those present, and towards the door of which Sobakevitch in particular had been glancing since the moment when he had caught sight of a huge sturgeon reposing on the sideboard. | Заметив, что закуска была готова, полицеймейстер предложил гостям окончить вист после завтрака, и все пошли в ту комнату, откуда несшийся запах давно начинал приятным образом щекотать ноздри гостей и куда уже Собакевич давно заглядывал в дверь, наметив издали осетра, лежавшего в сторонке на большом блюде. |
| After a glassful of warm, olive-coloured vodka apiece - vodka of the tint to be seen only in the species of Siberian stone whereof seals are cut - the company applied themselves to knife-and-fork work, and, in so doing, evinced their several characteristics and tastes. | Г ости, выпивши по рюмке водки темного, оливкового цвета, какой бывает только на сибирских прозрачных камнях, из которых режут на Руси печати, приступили со всех сторон с вилками к столу и стали обнаруживать, как говорится, каждый свой характер и склонности, налегая кто на икру, кто на семгу, кто на сыр. |
| For instance, Sobakevitch, disdaining lesser trifles, tackled the large sturgeon, and, during the time that his fellow guests were eating minor comestibles, and drinking and talking, contrived to consume more than a quarter of the whole fish; so that, on the host remembering the creature, and, with fork in hand, leading the way in its direction and saying, | Собакевич, оставив без всякого внимания все эти мелочи, пристроился к осетру, и покамест те пили, разговаривали и ели, он в четверть часа с небольшим доехал его всего, так что, когда полицеймейстер вспомнил было о нем и, сказавши: |
| "What, gentlemen, think you of this striking product of nature?" there ensued the discovery that of the said product of nature there remained little beyond the tail, while Sobakevitch, with an air as though at least HE had not eaten it, was engaged in plunging his fork into a much more diminutive piece of fish which happened to be resting on an adjacent platter. | "А каково вам, господа, покажется вот это произведенье природы?", подошел было к нему с вилкою вместе с другими, то увидел, что от произведенья природы оставался всего один хвост; а Собакевич пришипился так, как будто и не он, и, подошедши к тарелке, которая была подальше прочих, тыкал вилкою в какую-то сушеную маленькую рыбку. |
| After his divorce from the sturgeon, Sobakevitch ate and drank no more, but sat frowning and blinking in an armchair. | Отделавши осетра, Собакевич сел в кресла и уж более не ел, не пил, а только жмурил и хлопал глазами. |
| Apparently the host was not a man who believed in sparing the wine, for the toasts drunk were innumerable. | Полицеймейстер, кажется, не любил жалеть вина; тостам не было числа. |
| The first toast (as the reader may guess) was quaffed to the health of the new landowner of Kherson; the second to the prosperity of his peasants and their safe transferment; and the third to the beauty of his future wife - a compliment which brought to our hero's lips a flickering smile. | Первый тост был выпит, как читатели, может быть, и сами догадаются, за здоровье нового херсонского помещика, потом за благоденствие крестьян его и счастливое их переселение, потом за здоровье будущей жены его, красавицы, что сорвало приятную улыбку с уст нашего героя. |
| Lastly, he received from the company a pressing, as well as an unanimous, invitation to extend his stay in town for at least another fortnight, and, in the meanwhile, to allow a wife to be found for him. | Приступили к нему со всех сторон и стали упрашивать убедительно остаться хоть на две недели в городе: |
| "Quite so," agreed the President. "Fight us tooth and nail though you may, we intend to have you married. | "Нет, Павел Иванович! как вы себе хотите, это выходит, избу только выхолаживать: на порог, да и назад! нет, вы проведите время с нами! Вот мы вас женим: не правда ли, Иван Григорьевич, женим его?" "Женим, женим!" подхватил председатель. |
| You have happened upon us by chance, and you shall have no reason to repent of it. | "Уж как ни упирайтесь руками и ногами, мы вас женим! |
| We are in earnest on this subject." | Нет, батюшка, попали сюда, так не жалуйтесь. Мы шутить не любим". |
| "But why should I fight you tooth and nail?" said Chichikov, smiling. "Marriage would not come amiss to me, were I but provided with a betrothed." | "Что ж? зачем упираться руками и ногами", сказал, усмехнувшись, Чичиков: "женитьба еще не такая вещь, чтобы того, была бы невеста". |
| "Then a betrothed you shall have. Why not? | "Будет и невеста, как не быть? всё будет, всё, что хотите!.. " |
| We will do as you wish." | "А коли будет..." |
| "Very well," assented Chichikov. "Bravo, bravo!" the company shouted. | "Браво, остается!" закричали все: |
| "Long live Paul Ivanovitch! Hurrah! Hurrah!" | "Виват, ура, Павел Иванович! ура!" И все подошли к нему чокаться с бокалами в руках. |
| And with that every one approached to clink glasses with him, and he readily accepted the compliment, and accepted it many times in succession. | Чичиков перечокался со всеми. |
| Indeed, as the hours passed on, the hilarity of the company increased yet further, and more than once the President (a man of great urbanity when thoroughly in his cups) embraced the chief guest of the day with the heartfelt words, | "Нет, нет, еще!" говорили те, которые были позадорнее, и вновь перечокались; потом полезли в третий раз чокаться, перечокались и в третий раз. В непродолжительное время всем сделалось весело необыкновенно. Председатель, который был премилый человек, когда развеселялся, обнимал несколько раз Чичикова, произнеся в излиянии сердечном: |
| "My dearest fellow! My own most precious of friends!" Nay, he even started to crack his fingers, to dance around Chichikov's chair, and to sing snatches of a popular song. | "Душа ты моя! маменька моя!", и даже, щелкнув пальцами, пошел приплясывать вокруг него, припевая известную песню: "Ах ты такой и эдакой камаринский мужик". |
| To the champagne succeeded Hungarian wine, which had the effect of still further heartening and enlivening the company. | После шампанского раскупорили венгерское, которое придало еще более духу и развеселило общество. |
| By this time every one had forgotten about whist, and given himself up to shouting and disputing. Every conceivable subject was discussed, including politics and military affairs; and in this connection guests voiced jejune opinions for the expression of which they would, at any other time, have soundly spanked their offspring. | Об висте решительно позабыли; спорили, кричали, говорили обо всем, об политике, об военном даже деле, излагали вольные мысли, за которые в другое время сами бы высекли своих детей. Решили тут же множество самых затруднительных вопросов. |
| Chichikov, like the rest, had never before felt so gay, and, imagining himself really and truly to be a landowner of Kherson, spoke of various improvements in agriculture, of the three-field system of tillage33, and of the beatific felicity of a union between two kindred souls. Also, he started to recite poetry to Sobakevitch, who blinked as he listened, for he greatly desired to go to sleep. | Чичиков никогда не чувствовал себя в таком веселом расположении, воображал себя уже настоящим херсонским помещиком, говорил об разных улучшениях: о трехпольном хозяйстве, о счастии и блаженстве двух душ, и стал читать Собакевичу послание в стихах Вертера к Шарлотте, на которое тот хлопал только глазами, сидя в креслах, ибо после осетра чувствовал большой позыв ко сну. |
| At length the guest of the evening realised that matters had gone far enough, so begged to be given a lift home, and was accommodated with the Public Prosecutor's drozhki. | Чичиков смекнул и сам, что начал уже слишком развязываться, попросил экипажа и воспользовался прокурорскими дрожками. |
| Luckily the driver of the vehicle was a practised man at his work, for, while driving with one hand, he succeeded in leaning backwards and, with the other, holding Chichikov securely in his place. Arrived at the inn, our hero continued babbling awhile about a flaxen-haired damsel with rosy lips and a dimple in her right cheek, about villages of his in Kherson, and about the amount of his capital. | Прокурорский кучер, как оказалось в дороге, был малый опытный, потому что правил одной только рукой, а другую засунув назад, придерживал ею барина. Таким образом уже на прокурорских дрожках доехал он к себе в гостиницу, где долго еще у него вертелся на языке всякой вздор: белокурая невеста с румянцем и ямочкой на правой щеке, херсонские деревни, капиталы. |
| Nay, he even issued seignorial instructions that Selifan should go and muster the peasants about to be transferred, and make a complete and detailed inventory of them. | Селифану даже были даны кое-какие хозяйственные приказания собрать всех вновь переселившихся мужиков, чтобы сделать всем лично поголовную перекличку. |
| For a while Selifan listened in silence; then he left the room, and instructed Petrushka to help the barin to undress. | Селифан молча слушал очень долго и потом вышел из комнаты, сказавши Петрушке: "Ступай раздевать барина!" |
| As it happened, Chichikov's boots had no sooner been removed than he managed to perform the rest of his toilet without assistance, to roll on to the bed (which creaked terribly as he did so), and to sink into a sleep in every way worthy of a landowner of Kherson. | Петрушка принялся снимать с него сапоги и чуть не стащил вместе с ними на пол и самого барина. Но наконец сапоги были сняты, барин разделся как следует и, поворочавшись несколько времени на постеле, которая скрипела немилосердно, заснул решительно херсонским помещиком. |
| Meanwhile Petrushka had taken his master's coat and trousers of bilberry-coloured check into the corridor; where, spreading them over a clothes' horse, he started to flick and to brush them, and to fill the whole corridor with dust. | А Петрушка между тем вынес на коридор панталоны и фрак брусничного цвета с искрой, который, растопыривши на деревянную вешалку, начал бить хлыстом и щеткой, напустивши пыли на весь коридор. |
| Just as he was about to replace them in his master's room he happened to glance over the railing of the gallery, and saw Selifan returning from the stable. | Готовясь уже снять их, он взглянул с галлереи вниз и увидел Селифана, возвращавшегося из конюшни. |
| Glances were exchanged, and in an instant the pair had arrived at an instinctive understanding - an understanding to the effect that the barin was sound asleep, and that therefore one might consider one's own pleasure a little. | Они встретились взглядами и чутьем поняли друг друга: барин-де завалился спать, можно и заглянуть кое- куда. |
| Accordingly Petrushka proceeded to restore the coat and trousers to their appointed places, and then descended the stairs; whereafter he and Selifan left the house together. Not a word passed between them as to the object of their expedition. On the contrary, they talked solely of extraneous subjects. | Тот же час, отнесши в комнату фрак и панталоны, Петрушка сошел вниз, и оба пошли вместе, не говоря друг другу ничего о цели путешествия и балагуря дорогою совершенно о постороннем. |
| Yet their walk did not take them far; it took them only to the other side of the street, and thence into an establishment which immediately confronted the inn. Entering a mean, dirty courtyard covered with glass, they passed thence into a cellar where a number of customers were seated around small wooden tables. | Прогулку сделали они недалекую: именно перешли только на другую сторону улицы, к дому, бывшему насупротив гостиницы, и вошли в низенькую, стеклянную, закоптившуюся дверь, приводившую почти в подвал, где уже сидело за деревянными столами много всяких: и бривших, и не бривших бороды, и в нагольных тулупах, и просто в рубахе, а кое-кто и во фризовой шинели. |
| What thereafter was done by Selifan and Petrushka God alone knows. At all events, within an hour's time they issued, arm in arm, and in profound silence, yet remaining markedly assiduous to one another, and ever ready to help one another around an awkward corner. | Что делали там Петрушка с Селифаном, бог их ведает, но вышли они оттуда через час, взявшись за руки, сохраняя совершенное молчание, оказывая друг другу большое внимание и предостерегая взаимно от всяких углов. |
| Still linked together - never once releasing their mutual hold - they spent the next quarter of an hour in attempting to negotiate the stairs of the inn; but at length even that ascent had been mastered, and they proceeded further on their way. | Рука в руку, не выпуская друг друга, они целые четверть часа взбирались на лестницу, наконец одолели ее и взошли. |
| Halting before his mean little pallet, Petrushka stood awhile in thought. His difficulty was how best to assume a recumbent position. Eventually he lay down on his face, with his legs trailing over the floor; after which Selifan also stretched himself upon the pallet, with his head resting upon Petrushka's stomach, and his mind wholly oblivious of the fact that he ought not to have been sleeping there at all, but in the servant's quarters, or in the stable beside his horses. | Петрушка остановился с минуту перед низенькою своею кроватью, придумывая, как бы лечь приличнее, и лег совершенно поперек, так что ноги его упирались в пол. Селифан лег и сам на той же кровати, поместив голову у Петрушки на брюхе и позабыв о том, что ему следовало спать вовсе не здесь, а может быть, в людской, если не в конюшне близ лошадей. |
| Scarcely a moment had passed before the pair were plunged in slumber and emitting the most raucous snores; to which their master (next door) responded with snores of a whistling and nasal order. | Оба заснули в ту же минуту, поднявши храп неслыханной густоты, на который барин из другой комнаты отвечал тонким, носовым свистом. |
| Indeed, before long every one in the inn had followed their soothing example, and the hostelry lay plunged in complete restfulness. Only in the window of the room of the newly-arrived lieutenant from Riazan did a light remain burning. Evidently he was a devotee of boots, for he had purchased four pairs, and was now trying on a fifth. | Скоро вслед за ними всё угомонилось, к гостиница объялась непробудным сном; только в одном окошечке виден еще был свет, где жил какой-то приехавший из Рязани поручик, большой, повидимому, охотник до сапогов, потому что заказал уже четыре пары и беспрестанно примеривал пятую. |
| Several times he approached the bed with a view to taking off the boots and retiring to rest; but each time he failed, for the reason that the boots were so alluring in their make that he had no choice but to lift up first one foot, and then the other, for the purpose of scanning their elegant welts. 33 The system by which, in annual rotation, two-thirds of a given area are cultivated, while the remaining third is left fallow. | Несколько раз подходил он к постели с тем, чтобы их скинуть и лечь, но никак не мог: сапоги, точно, были хорошо сшиты, и долго еще поднимал он ногу и обсматривал бойко и на диво стачанный каблук. |
| Chapter VIII | Глава VIII |
| It was not long before Chichikov's purchases had become the talk of the town; and various were the opinions expressed as to whether or not it was expedient to procure peasants for transferment. | Покупки Чичикова сделались предметом разговоров в городе. Пошли толки, мнения, рассуждения о том, выгодно ли покупать на вывод крестьян. |
Indeed such was the interest taken by certain citizens in the matter that they advised the purchaser to provide himself and his convoy with an escort, in order to ensure their safe arrival at the appointed destination; but though Chichikov thanked the donors of this advice for the same, and declared that he should be very glad, in case of need, to avail himself of it, he declared also that there was no real need for an escort, seeing that the peasants whom he had purchased were exceptionally peace-loving folk, and that, being themselves consenting parties to the transferment, they would undoubtedly prove in every way tractable. One particularly good result of this advertisement of his scheme was that he came to rank as neither more nor less than a millionaire.
Из прений многие отзывались совершенным познанием предмета. "Конечно, -- говорили иные, -- это так, против этого и спору нет: земли в южных губерниях, точно, хороши и плодородны; но каково будет крестьянам Чичикова без воды? реки ведь нет никакой". -- "Это бы еще ничего, что нет воды, это бы ничего, Степан Дмитриевич; но переселение-то ненадежная вещь. Дело известное, что мужик: на новой земле, да заняться еще хлебопашеством, да ничего у него нет, ни избы, ни двора, убежит, как дважды два, навострит так лыжи, что и следа не отыщешь". -"Нет, Алексей Иванович, позвольте, позвольте, я не согласен с тем, что вы говорите, что мужик Чичикова убежит. Русской человек способен ко всему и привыкает во всякому климату. Пошли его хоть в Камчатку да дай только теплые рукавицы, он похлопает руками, топор в руки, и пошел рубить себе новую избу". -- "Но, Иван Григорьевич, ты упустил из виду важное дело: ты не спросил, каков еще мужик у Чичикова. Позабыл ты, что ведь хорошего человека не продаст помещик; я готов голову положить, если мужик Чичикова не вор и не пьяница в последней степени, праздношатайка и буйного поведения". -"Так, так, на это я согласен, это правда, никто не продаст хороших людей, и мужики Чичикова пьяницы; но нужно принять во внимание, что вот тут-то и есть мораль, тут-то и заключена мораль: они теперь негодяи, а, переселившись на новую землю, вдруг могут сделаться отличными подданными. Уж было не мало таких примеров: просто в мире, да и по истории тоже". -"Никогда, никогда", говорил управляющий казенными фабриками: "поверьте, никогда это не может быть. Ибо у крестьян Чичикова будут теперь два сильные врага. Первый враг есть близость губерний малороссийских, где, как известно, свободная продажа вина. Я вас уверяю: в две недели они изольются и будут стельки. Другой враг есть уже самая привычка к бродяжнической жизни, которая необходимо приобретется крестьянами во время переселения. Нужно разве, чтобы они вечно были пред глазами Чичикова и чтоб он держал их в ежовых рукавицах, гонял бы их за всякий вздор, да и не то чтобы полагаясь на другого, а чтобы сам-таки лично, где следует, дал бы и зуботычину и подзатыльника". -- "Зачем же Чичикову возиться самому и давать подзатыльники? Он может найти и управителя". -- "Да, найдете управителя: все мошенники!" -- "Мошенники потому, что господа не занимаются делом". -- "Это правда", подхватили многие. "Знай господин сам хотя сколько-нибудь толку в хозяйстве да умей различать людей, у него будет всегда хороший управитель". Но управляющий сказал, что
меньше, как за 5000, нельзя найти хорошего управителя. Но председатель сказал, что можно и за 3000 сыскать. Но управляющий сказал: "Где же вы его сыщете? разве у себя в носу?" Но председатель сказал: "Нет, не в носу, а в здешнем же уезде, именно: Петр Петрович Самойлов: вот управитель, какой нужен для мужиков Чичикова!" Многие сильно входили в положение Чичикова, и трудность переселения такого огромного количества крестьян их чрезвычайно устрашала; стали сильно опасаться, чтобы не произошло даже бунта между таким беспокойным народом, каковы крестьяне Чичикова. На это полицеймейстер заметил, что бунта нечего опасаться, что в отвращение его существует власть капитан-исправника, что капитан-исправник, хоть сам и не езди, а пошли только на место себя один картуз свой, то один этот картуз погонит крестьян до самого места их жительства. Многие предложили свои мнения насчет того, как искоренить буйный дух, обуревавший крестьян Чичикова. Мнения были всякого рода: были такие, которые уже чересчур отзывались военною жестокостью и строгостию, едва ли не излишнею; были, однако же, и такие, которые дышали кротостию. Почтмейстер заметил, что Чичикову предстоит священная обязанность, что он может сделаться среди своих крестьян некоторого рода отцом, по его выражению; ввести даже благодетельное просвещение, и при этом случае отозвался с большою похвалою об Ланкастеровой школе взаимного обученья. Таким образом
рассуждали и говорили в городе, и многие, побуждаемые участием, сообщали даже Чичикову лично некоторые из сих советов, предлагали даже конвой для безопасного препровожденья крестьян до места жительства. За советы Чичиков благодарил, говоря, что при случае не преминет ими воспользоваться, а от конвоя отказался решительно, говоря, что он совершенно не нужен, что купленные им крестьяне отменно смирного характера, чувствуют сами добровольное расположение к переселению и что бунта ни в каком случае между ними быть не может. Все эти толки и рассуждения произвели, однако ж, самые благоприятные следствия, каких только мог ожидать Чичиков. Именно пронесли слухи, что он ни более ни менее как миллионщик. Жители города и без того, как уже мы видели в первой главе, душевно полюбили Чичикова, а теперь, после таких слухов, полюбили еще душевнее. Впрочем, если сказать правду, они всё были народ добрый, жили между собою в ладу, обращались совершенно по-приятельски, и беседы их носили печать какого-то особенного простодушия и короткости: "Любезный друг,
