Драмы_Басни в прозе

Марвуд. Ты, кажется, плачешь? Из-за чего, собственно?

Арабелла. Ах нет, я не плачу. Только не выходите из себя! Я так люблю, так люблю вас обоих, что не могу любить больше ни вас, ни его.

Марвуд. Ладно, ладно!

Арабелла. Я очень несчастна…

Марвуд. Хватит болтать, замолчи. Но что это?

Явление шестое

Мелефонт, Марвуд, Арабелла, Ханна.

Марвуд. Почему вы так быстро воротились, Мелефонт? (Подымается со стула)

Мелефонт (запальчиво). Потому, что мне понадобилось всего несколько мгновений, чтобы опомниться.

Марвуд. Ну и что?

Мелефонт. Я был одурманен, Марвуд, но не растроган. Все ваши усилия пропали даром. После удушливого воздуха вашей комнаты другой воздух придал мне силы и мужество вовремя высвободиться из опасного капкана. Ничтожный человек, как мог я не сразу разгадать ваши козни, Марвуд?

Марвуд (торопливо). Опять этот язык…

Мелефонт. Язык правды и негодования.

Марвуд. Спокойнее, Мелефонт, или я заговорю на том же языке.

Мелефонт. Я вернулся, дабы вы ни минутой дольше не пребывали в заблуждении, которое даже в ваших глазах не может не сделать меня презренным человеком.

Арабелла (боязливо). Ах! Ханна!..

Мелефонт. Можете бросать на меня сколь угодно яростные взгляды. Чем яростнее, тем лучше. Неужто я мог колебаться в выборе между этой Марвуд и Сарой? И я едва не выбрал первую!

Арабелла. Ах, Мелефонт!

Мелефонт. Не бойтесь, Белла. Я вернулся также из-за вас. Дайте мне руку и, не робея, идите за мной.

Марвуд (удерживая обоих). За кем она должна идти, предатель?

Мелефонт. За своим отцом.

Марвуд. Уходи, несчастный, но сначала ты узнаешь, какова ее мать!

Мелефонт. Я знаю. Она — позор всех женщин на земле…

Марвуд. Уведи ее, Ханна!

Мелефонт. Останьтесь, Белла! (Пытается удержать ее.)

Марвуд. Не прибегайте к насилию, Мелефонт, или…

Ханна и Арабелла уходят.

Явление седьмое

Мелефонт, Марвуд.

Марвуд. Наконец мы одни. Теперь повторите, окончательно ли ваше решение — принести меня в жертву какой-то молоденькой дуре.

Мелефонт (горько). Принести в жертву? Вы заставляете меня вспомнить, что древним богам приносили в жертву и нечистых животных{5}.

Марвуд (насмешливо). Воздержитесь от столь ученых примеров.

Мелефонт. Так вот я повторяю, что неколебимо решил никогда не думать о вас без самых страшных проклятий. Кто вы? И кто Сара? Бы сладострастница, корыстная, бесстыжая блудница, которая вряд ли даже помнит, что когда-то была невинной девушкой. Мне не в чем упрекнуть себя, я лишь пользовался тем, что вы, не будь меня, возможно, отдали бы в пользование всем и каждому. Вы искали меня, не я вас, и если нынче я знаю, что представляет собою Марвуд, то за это знание достаточно дорого заплачено. Вы стоили мне моего состояния, чести и счастья…

Марвуд. Пусть же она стоит тебе вечного блаженства! Чудовище! Чем же ты лучше сатаны, что подстрекает слабых людей к преступлениям, и за эти преступления — деяния его рук — сам же взыскивает с них? Что тебе за дело до моей невинности, до того, где и как я ее потеряла? Если я не могла отдать тебе свою добродетель, то свое доброе имя я поставила из-за тебя на карту. А добродетель не дороже доброго имени. Что я говорю? Не дороже? Да без него она дурацкая выдумка, которая не дает ни спокойствия, ни счастья. Только доброе имя сообщает добродетели некоторую ценность, но оно в ней нимало не нуждается. Я могла жить, как хотела, покуда не узнала тебя, изверг. С меня было довольно того, что в глазах света я оставалась безупречной. Из-за одного тебя свет узнал, что я не такова, узнал из-за моей готовности принять твое сердце — я ведь тогда верила тебе, — не приняв твоей руки.

Мелефонт. Эта готовность стала твоим проклятием, низкая женщина.

Марвуд. А не помнишь ли ты, какими недостойными уловками ты ее добился? Разве ты не внушал мне, что не можешь вступить в узаконенную связь, не потеряв наследства, которое ты хочешь истратить только вместе со мной? А теперь что же, приспело время от него отказаться? Отказаться не из-за меня, из-за другой?

Мелефонт. Мне доставит истинное наслаждение сообщить вам, что это затруднение вскоре будет устранено. Довольствуйтесь тем, что вы лишили меня отцовского наследства, и разрешите мне другое наследство, значительно меньшее, разделить с более достойной супругой.

Марвуд. Ха! Теперь мне ясны причины твоего упорства. Хорошо, больше я слов терять не стану. Да будет так! Рассчитывай на то, что я все сделаю, чтобы забыть тебя. И первым моим деянием будет… ты-то меня поймешь! Дрожи за свою Беллу! Ее жизнь не должна напоминать грядущим поколениям о моей попранной любви; у меня достанет жестокости это совершить. Смотри, перед тобою новая Медея!{6}

Мелефонт (испуганно). Марвуд!..

Марвуд. Если тебе известна еще более жестокая мать, то знай, я вдвое жесточе ее! Яд и кинжал отомстят за меня. Нет, яд и кинжал — милосердное оружие! Они слишком скоро убьют нашего ребенка. Я не хочу видеть ее мертвой, я хочу смотреть, как она умирает! Хочу смотреть, как медлительные муки искажают, уродуют и, наконец, вовсе стирают любую черту, унаследованную от тебя. Жадной рукой хочу я отделять член от члена, жилу от жилы, нерв от нерва, не переставая резать и жечь, даже когда она уже превратится в ничто, в бесчувственную падаль. А я, я, по крайней мере, буду знать, как сладостна месть!

Мелефонт. Вы обезумели, Марвуд…

Марвуд. Ты мне напомнил, что не на того изливается моя безумная ярость. Отец должен опередить ее! Должен быть уже на том свете, когда дух его дочери, стеная, явится туда… (Подбегает к нему и вытаскивает кинжал из-за пазухи.) Умри же, предатель!

Мелефонт (хватает ее за руку и вырывает кинжал). Сумасшедшая женщина! Что мешает мне вонзить в тебя этот клинок? Нет, живи, и пусть бесчестная рука покарает тебя!

Марвуд (ломая руки). Боже, что я сделала? Мелефонт…

Мелефонт. Твое раскаяние не обманет меня! Я знаю, тебя мучает не то, что ты хотела убить меня, а то, что не смогла этого сделать.

Марвуд. Отдайте мне мой заблудший клинок! Отдайте! И вы увидите, для кого он отточен. Лишь эта грудь, давно уже тесная для сердца, которое скорее поступится жизнью, чем вашей любовью, предназначена для него.

Мелефонт. Ханна!

Марвуд. Что вы собираетесь делать, Мелефонт?

Явление восьмое

Испуганная Ханна, Марвуд, Мелефонт.

Мелефонт. Ты слышала, Ханна, что за фурия{7} твоя повелительница? Знай — Арабеллу я в твоих руках не оставлю.

Ханна. Ах, мадам, да вы на себя не похожи!

Мелефонт. Я хочу поскорее отвезти ни в чем не повинного ребенка в безопасное место. А правосудие уж сумеет связать руки убийце. (Хочет уйти.)

Марвуд. Куда вы, Мелефонт? Ничего нет удивительного, что нестерпимая боль едва не лишила меня рассудка. И разве не вы довели меня до этого противоестественного состояния? Где же будет Белла в большей безопасности, чем у меня? Мои уста неистовствовали против нее, но мое сердце все равно осталось сердцем матери. Ах, Мелефонт, забудьте этот приступ безумии, — подумав о причине, его вызвавшей, постарайтесь его забыть.

Мелефонт. Забыть меня может заставить лишь одно средство.

Марвуд. Какое?

Мелефонт. Если вы сию же минуту уедете в Лондон. Арабеллу в сопровождении другого человека я велю тоже привезти туда. И впредь вы ничего общего с нею иметь не будете.

Марвуд. Хорошо, я на все согласна, но тем не менее обращаюсь к вам с одной-единственной просьбой. Дозвольте мне хоть разок взглянуть на вашу Сару.

Мелефонт. Зачем?

Марвуд. Чтобы в ее взгляде прочитать свою грядущую судьбу. Я хочу сама решить, достойна ли она того, чтобы вы так жестоко изменили мне, и еще: есть ли у меня надежда когда-нибудь вернуть себе хотя бы частицу вашей любви.

Мелефонт. Тщетная надежда!

Марвуд. Можно ли быть таким жестоким и лишить несчастную даже надежды! Я приду к ней не как Марвуд, я назовусь вашей родственницей. А вы ее предупредите. Вы будете присутствовать при нашей встрече, я же клянусь вам всем святым, что не скажу ей ничего резкого. Не отказывайте мне в этой просьбе; иначе как знать, не сделаю ли я все от меня зависящее, чтобы предстать перед нею в своем истинном образе.

Мелефонт. Эту просьбу, Марвуд (подумав немного), я могу исполнить. Но затем уедете ли вы отсюда? Немедленно?

Марвуд. Разумеется, более того, при малейшей возможности я избавлю вас от нападения ее отца.

Мелефонт. В этом нет нужды. Я надеюсь, что он простив свою дочь, простит и меня. Если же он не дарует ей прощения, я знаю, как мне встретить его. Я иду — предупредить мою мисс о вашем визите. Но сдержите свое слово, Марвуд! (Уходит.)

Марвуд. Ах, Ханна! Почему у нас меньше сил, чем ярости! Поди помоги мне одеться. Я не отказалась от своего намерения. Только бы мне удалось осуществить его. Идем!

Конец второго действия

Действие третье

Явление первое

Зала первого действия.

Сэр Уильям, Сампсон, Уайтуэлл.

Сэр Уильям. Возьми, Уайтуэлл, отнеси ей это письмо. Письмо любящего отца, который сокрушается лишь об ее отсутствии. Скажи ей, что я послал тебя вперед и хочу дождаться ответа, прежде чем явлюсь сам и вновь заключу ее в объятия.

Уайтуэлл. Мне думается, вы поступаете правильно, таким образом подготовляя встречу.

Сэр Уильям. Это поможет мне узнать, что она сейчас думает, а ей даст возможность высказать все горестное и постыдное, прежде чем мы будем говорить с ней с глазу на глаз. Исповедь в письме облегчит ее смятение, а мне, быть может, будет стоить меньше слез.

Уайтуэлл. Позвольте мне спросить, сэр, что вы решили касательно Мелефонта?

Сэр Уильям. Ах, Уайтуэлл, если бы я мог отделить его от возлюбленной моей дочери, я бы уготовил ему жестокую участь. Но поскольку это невозможно, ты же сам видишь — он защищен от моего негодования. В случившемся несчастье я сам сыграл немалую роль. Если бы не я, Сара никогда бы не познакомилась с этим опасным человеком. Считая себя ему обязанным, я слишком гостеприимно распахнул перед ним двери моего дома. А благодарная внимательность, которую я ему выказывал, конечно же, снискала ему уважение моей дочери. И так же естественно, что человек его образа мыслей решил извлечь из этого уважения нечто большее. У него достало ловкости уважение превратить в любовь, прежде чем я хоть что-то заметил и удосужился разузнать подробности его жизни. Беда свершилась, и я поступил бы правильнее, тотчас простив их. Но я хотел быть неумолимым по отношению к нему, не подумав, что быть неумолимым к нему одному невозможно. Не прояви я запоздалой суровости, я бы не довел ее до бегства из отчего дома. Вот я и приехал сюда, Уайтуэлл! Я должен привезти ее домой и должен почитать себя счастливым, если мне удастся соблазнителя назвать своим сыном. Ибо кто знает, захочет ли он пожертвовать этой Марвуд и тому подобными созданиями ради девушки, от которой его вожделениям уже нечего больше ждать, для девушки, не ведающей завлекательных уловок блудницы?

Уайтуэлл. Нет, сэр, не может человек быть таким злым…

Сэр Уильям. Эти слова, мой добрый Уайтуэлл, делают честь твоему сердцу. Но разве ты не знаешь, что человеческая злоба беспредельна? А теперь иди и сделай то, что я тебе сказал. Да повнимательнее смотри на нее, когда она будет читать письмо. Она ведь еще не так далеко ушла от поры своей добродетели и не успела научиться притворству, под личиной которого укрывается лишь закоренелый порок. Все ее чувства ты прочитаешь на ее лице. Смотри, чтобы от тебя не ускользнула ни одна гримаска, выражающая, не приведи господь, равнодушие или насмешливое презрение к отцу. Если же тебе суждено сделать злосчастное открытие, что она больше не любит меня, то я надеюсь совладать с собою и предоставить Сару ее судьбе. Я надеюсь, Уайтуэлл… Ах, если бы вот здесь не билось сердце, отвергающее эту надежду.

Оба уходят в разные стороны.

Явление второе

Комната Сары.

Мисс Сара, Мелефонт.

Мелефонт. Я виноват, дорогая моя мисс, что оставил вас в тревоге из-за последнего письма.

Сара. Нет, Мелефонт, оно ничуть меня не встревожило. Разве нельзя вам любить меня и все же иметь от меня тайны?

Мелефонт. Значит, вы полагаете, что здесь крылась тайна?

Сара. Да, но меня она не касается. И этого довольно.

Мелефонт. Как вы добры! Дозвольте же мне тотчас открыть вам эту тайну. Одна из моих родственниц, узнав, где я скрываюсь, написала мне несколько строк. Проездом в Лондон она будет здесь и хочет встретиться со мной. Она также просит вас оказать ей честь и принять ее.

Сара. Мне в любую минуту будет приятно познакомиться с достойной представительницей вашего семейства. Но подумайте сами, могу ли я, не краснея, показаться ей на глаза?

Мелефонт. Не краснея? Отчего вам краснеть? Оттого, что вы любите меня? В одном вы правы, мисс, вы могли подарить своей любовью другого, более знатного и богатого. Вы должны стыдиться, что отдали сердце за сердце и при этом едва ли не поступились своим счастьем.

Сара. Вы же сами знаете, что неправильно истолковали мои слова.

Мелефонт. Простите меня, мисс, но ежели я неправильно их истолковал, то какое они могут иметь значение?

Сара. Как зовут вашу родственницу?

Мелефонт. Леди Солмс. Вы, вероятно, слышали от меня это имя.

Сара. Не помню.

Мелефонт. Смею ли я просить вас принять ее?

Сара. Просить, Мелефонт? Вы вправе мне приказывать.

Мелефонт. Что за слово! Нет, мисс, ей не суждена радость свидеться с вами. Она будет огорчена, но ничего не поделаешь. У мисс Сары есть на то свои причины, и я, даже не зная их, их уважаю.

Сара. Бог мой, очень уж вы скоры, Мелефонт! Я буду ждать леди и по мере сил постараюсь выказать себя достойной ее визита. Теперь вы довольны?

Мелефонт. Ах, мисс, я должен покаяться в своем тщеславии. Мне хотелось бы перед всем миром похваляться вами. С другой стороны, если бы я не гордился обладанием такой прелестной мисс, я бы презирал себя за то, что не сумел ее оценить. Я ухожу и сейчас же приведу к вам леди. (Уходит.)

Сара (одна). Лишь бы она не была из тех, что, чванясь своей добродетелью, воображают себя превыше всех слабостей. Одним презрительным взглядом они казнят нас, а двусмысленным пожатием плеч выражают брезгливую жалость, которую мы у них вызываем.