Драконья кровь. Часть 2. "Белый воин"

Вереск Ольга

Драконья кровь. Часть 2. "Белый воин"

Пролог.

Долина смерти.

Территория мраров.

- Ешь! - в мою сторону полетел очередной кусок сырого мяса. Отвратительный запах крови... Меня мутит. Затылок раскалывается от боли. А может, во всём виноват голод. 'Голод' - такое незнакомое слово... было... до последних дней.

Осторожно прислонив голову к решётке, я смотрю в лицо своего стража. Сегодня другой - с рыжей шерстью, покрытой инеем, и в драных сапогах, явно снятых с ног какого-то бедняги, мёртвого, конечно. Вряд ли на свете много людей, кто смог бы устоять в бою против этого верзилы ростом в два человека. Они вообще высокие, те, кто нас пленил.

- Ешь... или сдохни! - честно говоря, я предпочту второе. Но пока не получается... Я пыталась, правда. Но мой первый страж - монстр с белесыми жидкими волосами на широколобой голове - забавлялся, жестами говоря мне, умру я - умрут и остальные.

- Нет! - мне так хочется выплюнуть ему это в лицо, вернее в рожу, в это щетинистое нечто, с кустистыми бровями и распластанным носом, испещренное сотнями уродливых шрамов, один из которых стягивал кожу и приподнимал край верхней губы, обнажая жёлтый клык.

- Давай, Тхаа! - они часто зовут меня этим именем. Я не знаю, что оно означает, да и не хочу знать. Ничего не хочу. Лютый мороз заставляет меня кутаться в грязные волчьи шкуры, натягивать рваный подол платья на избитые колени.

- Ты будешь слушаться меня! - огромная рука, замотанная в холстину, тычет мне в лицо покрытый шерстью кусок. Кровь сбегает по белой ладони стража и капает мне на грудь. Отворачиваться нельзя. Закрывать глаза - тем более. Почему-то эти дикари воспринимают отказ от еды как оскорбление. Остаётся лишь одно: либо жевать еще тёплую плоть убитого оленя, либо невидящим взором смотреть вперёд. Последнее - труднее всего. Про сырое мясо, я вообще молчу. Пробовала, когда очень хотела жить. Желудку не понравилось. Больше не рисковала, предпочитая те немногие крохи заплесневелого хлеба, что так редко перепадали пленникам.

Что-то гневно прорычав, стражник хлестнул меня по лицу. Благо, олениной. Она мягче его руки. Я знаю. Дикий гогот со стороны остальных воинов, сгрудившихся возле чахлого костра, был ему ответом. Плюнув мне под ноги, Рыжий присоединился к своим.

Тело ломит от побоев. Порой мне кажется, что с ног до головы я покрыта ссадинами и синяками. Это малая плата за чёрствую краюшку хлеба и черпак талой воды, которые мне всё-таки подсунули под дверь решётки. Но я рада. Сегодня дети будут жить.

Три или четыре дня назад из под вонючих шкур стражник выволок малыша лет шести. Он был слишком худ, к тому же в пути у него началась горячка. Я знала его еще по Крепости, младший из сыновей булочника. Я и трое мальчиков молча смотрели, как Луко сбросили с одной из Ледяных скал, мимо которых мы тогда держали путь. Дети не плакали. И даже не просили попрощаться с умершим. Мы все как-то сразу поняли, что... мы - никто. Это пугает. Ощущать себя никем - это действительно страшно.

- Тиана?!

- Что, Виро?! - склонившись к одному из пленников, мальчику лет семи, я погладила его по вихрастой голове.

- Тиана, мы умрём?! - как ответить на такой простой и в то же время сложный вопрос?! Не знаю. Потому я молчала. Долго. Пока мальчишка не стал дёргать меня за руку.

- Нет! Успокойся, Виро! - вздохнув, я укрыла его конской попоной. - Знаю только одно, нам нужно выжить!

- Зачем, Ти?! Ведь... мамы больше нет! И папы... Никого... нет! - прижав ребёнка к груди, я старалась успокоить его. Горячие слёзы пропитывали мою изрядно поношенную рубаху, и скоро, когда холод проберётся внутрь крытой кибитки, мокрый рукав станет колом. Но позволить дикарям услышать детский плач я не могла.

К слезам они относились еще суровее, чем к отказу принять из их рук сырую пищу. Двух непрерывно рыдающих женщин оставили с перерезанными глотками в сугробах, как только караван покинул черту Живого леса. Плачущих детей постигала та же участь. Очень скоро отчаявшиеся научились изливать своё горе молча, в темноте, свернувшись в калачик.

Иногда по ночам, глядя на холодный лик луны, мне хочется распахнуть свои тяжёлые одёжки и, не смотря ни на что, отдать себя во власть сына Зимы. Пусть Холод обнимет меня, пусть поцелует в посиневшие губы. Говорят, замерзать не страшно... Но громкий плач младших всегда заставляет меня... подождать. Малышам страшно и холодно. Днём я тихо напеваю им песни, те, что могу вспомнить. А к вечеру, вот как сейчас, мы сбиваемся в кучу, жмёмся друг к другу, зажмуриваем глаза и не видим жуткую снежную пустыню, по которой нас везут в неизвестные края.

***

Утро. Нам снова завязывают глаза. Еще неделю назад люди, я говорю люди, потому что те, кто нас пленил, к таковым не относятся, сопротивлялись бы, но не теперь. Ослепшую от яркого солнца Сааму оставили замерзать во льдах, бросив к её ногам только нож. Мрары тоже не лишены милосердия - они дали ей выбор: умереть быстрой смертью или же медленной, от холода и голода. Я не знаю, как поступила жена кузнеца, с которой я была знакома с детства. Я даже не знаю, что бы сделала на её месте я. У меня на руках три испуганных мальчишки, вот о них я и стараюсь думать. О них я волнуюсь. И сегодня маленький Виро дал мне еще один повод к беспокойству - он заболел.

- Не трогайте его! Я завяжу ему глаза сама! - не знаю, понял ли меня седоволосый стражник, но кусок скомканной материи полетел мне в лицо. Перевернув метущееся в бреду тело Виро, я с трудом закрепила повязку на голове. 'Белая тьма' - так называли воины внезапную слепоту, которая наступала, если долго смотреть на сверкающую снежную долину. Бьёрн и Юнас, шестилетние близнецы, с тревогой наблюдали за мной и Виро. Мальчики прижались ко мне с обоих боков, уткнув свои грязные мордашки в еще хранящие тепло шкуры. Я накрыла детей и себя старым покрывалом, соорудив полог, отделявший нас от занимающегося рассвета.

Меня мало волновало то, что мальчик может открыть глаза, а вот то, что Седой обратил на него внимание - это да. Нахмурившись, закованный в серебристый доспех воин направился к шедшему впереди вожаку. Они долго о чём-то спорили. Глухое рычание их голосов доносилось даже сюда, на окраину лагеря, расположившегося вдоль полу замёрзшей реки. Чахлые растения, борющиеся за жизнь в этой безрадостной снежной долине, - единственное, за что цеплялся мой взгляд. Я искала хотя бы намёк на знакомую травку или ягоду, которая могла бы спасти жизнь Виро.

Смачивая кусочек ткани в талой воде, я утирало бисеринки пота со лба ребёнка, но даже мне - нерадивой ученице Сарины, нашей деревенской травницы, было ясно - ночь он не переживёт. Слёзы ярости выступили у меня на глазах: не должен ни в чём неповинный ребёнок умирать вот так, от болезни в богами забытой земле, без родных и близких, без надежды на спасение.

- Э-э-эй, вы! Да, вы! - схватив обглоданную псами кость, я стала стучать ей по клетке, в которой нас везли. - Мне нужны лекарства! Хоть что-нибудь!

Собиравшие лагерь мрары не обратили на меня никакого внимания. Они седлали своих огромных покрытых шерстью коней, бряцали оружием, перекидывались только им понятными словами. Двое из отряда подошли к одной из кибиток, в которых преимущественно находились женщины, и выволокли за косу упирающуюся светловолосую девушку чуть старше меня. Весело гогоча, мрары потянули нечастную в единственную палатку. Мне казалось, что никто не обратил на это внимание: женщины-пленницы молча завязывали глаза, мужчины отворачивали головы в сторону, а дикари... а дикари так же спешно сворачивали лагерь.

- Дайте хотя бы воды! Просто горячей воды! - в запале я швырнула кость в воинов, сгрудившихся у тлеющего костра. Сноп внезапно взметнувшихся искр привлёк их внимание ко мне, но не то, на которое рассчитывала я.

- Тхаа, сидеть и молчать! - мрар, с желтовато-ржавой повязкой на голове, ткнул древком копья мне в плечо, откидывая от решётки в ворох полусгнивших шкур. Извернувшись, я схватилась обеими руками за копьё.

- Я прошу вас, дайте воды! Или горячего молока! Он же умирает! - я срывала горло, пытаясь добиться от дикаря желаемого. - Мальчик! Ему только семь!

- Ши, Тхаа! - рывком вернув себе оружие, воин ушёл к своим, на ходу что-то бормоча.

- Не печалься, Тиана! - не по-детски хриплый голос мальчика заставил меня замолчать. - Я скоро буду с мамой и папой! Там тепло... Там же будет тепло?!

- Конечно, малыш! Там будет тепло и уютно... И бабушка принесёт тебе пирожки с яблоками. Помнишь?! Они были такие вкусные, пирожки твоей бабушки... - я глотала слёзы тихо.

- Да... такие вкусные... - и больше он не говорил. Обняв мою руку своими маленькими ладошками, Виро забылся тяжёлым сном.

Думаю, ему нельзя спать, но... я не могу ему предложить что-то лучше, чем воспоминания о доме.

Отчаявшись, я обняла Виро за плечи, устроив его голову у меня на коленях. Я гладила его влажные виски. Я укачивала его на руках, когда тронувшаяся кибитка покатила по бездорожью и, подскакивая на ухабах или ныряя в норы, вырывала из сладостного забытья моего маленького друга. Первого и единственного друга в этом плену. Я рассказывала ему забавные истории из моей жизни в Приграничье, чтобы ему было не так страшно умирать...

Глава 1. О том, что бабы - дуры! Иногда, они сами это признают...

Кьяра.

Сумрачный лес.

- Вот кто сказал, что умирать не страшно, а?! Вот мне... - перелезая через очередное поваленное бревно, я задумалась над вопросом, - ... вот мне нет, не страшно! Но... всё равно да! Душой - как бы 'нет', а умом - однозначно 'да'! И что мне делать?!

- Ыыыы... гыыы! - полуразложившийся скелет мужского пола, если можно судить по одежде, что лохмотьями висела на нём, галантно подал мне руку... ну или то, что от неё осталось.

Я потеряла счёт времени и сказать, сколько я уже брожу по Сумрачному лесу в попытках найти знакомую мне тропинку или дорогу, не могу. Волшебный лес, пропитанный магией, это не лес, к которому привыкла я. Здесь всё необычно. В том числе и его обитатели.

- Эх, милейший, я с вами полностью согласна, нет в жизни счастья, но, как я погляжу, и в смерти его маловато! - сделав сей сакраментальный вывод, я задумчиво посмотрела на алое яблоко Циррелы, которое должно было 'умертвить' меня на какое-то время, и... положила его обратно в карман. - Не сегодня... и вряд ли завтра! К тому же, вот что Рихард мне сделает?! Ну, вот что?!

- Ау-у-у-ууу хр-р-р! - попытался внести в разговор свою лепту явно недавно скончавшийся волк, сопровождавший меня чуть ли ни с самого начала моего путешествия по Сумрачному лесу. - Ву-у-у... грррррр!

Серый, с дранным ухом и рванными боками, он старался держаться чуть поодаль меня и моих новоявленных друзей, но в поле своего... уж не знаю чего, мертвяцкого зрения?!

- Что значит 'в башне запрёт'?! - я даже подпрыгнула от такого возмутительного предположения. - Где, дражайший?! У него и башни-то нет! Он же Западную сам разрушил! Остальные для жизни не пригодны! Хотя-я-я...

- Ыыыыыыы-гыыыыым!

- Вот-вот! Потому мы с вами пёхом, но резво двигаем подальше от Сумрака! Злой Рихард - неприятное зрелище. А злю-ю-ю-ющий - опасное для жизни!

- Гы-гы?!

- Зачем?! Так это просто - он мне ноги оторвёт, и дело с концом! Больше не убегу... А вам так и головы! А может и мне... этого... голову тоже!

- Ыым?! - магически сияющий в лунном свете скелет дамы в невероятно пышном парике (или мужчины, который любил одеваться в дамское, кто ж его поймёт нынче-то, вот она - мо-о-о-ода!) выдвинул более правдоподобный вариант моего ближайшего будущего. - Ы-ы-ы-ы!!! Га-а-а-а!

- Мадам, попрошу без истерик! Я живее живых... пока... и к вам на постоянное место жительства не набиваюсь! И что значит, почему убежала?! - сдунув со лба прилипшую прядь волос, я решительно... села на первую попавшуюся кочку. Ладно, не на кочку... но я даже знать не хочу на что, не шевелится и то хорошо. - Во-первых, он первый начал! Интриговал, лгал, строил мерзкие планы, влюбил меня в себя!!! И что самое ужасное, хоть бы молчал об этом! И кто он после этого?!

- Хрум!

- Свинья!

- Хру-хрум!

- Свинья, прекрати жевать мой сапог! У тебя зубов нет... - пришлось несчастному умертвию кабана перейти на ногу примостившегося рядом со мной Генри. Нет, ну надо же мне как-то мертвяка называть. Он - Генри, дама в парике - Матильда, волк - Ржавый (в крови он весь, да еще и засохшей), а свинья... он и в столице Свинья. Или Свин.

Вот эти мёртвые ребята - мои спутники по неизвестным мне причинам. Возможно, им просто скучно, не с кем поговорить или шататься по лесу за отчаянной дамочкой обычное для них дело. Поначалу я подозрительно отнеслась к их присутствию, но после того, как Генри буквально спас меня от падавшей ветки дуба, стала более лояльна к компании.

- Ы-ы-ы-ы! - Матильда в обвиняющем жесте ткнула в меня остатками пальца.

- Я не спорю! Конечно, где-то как-то я и сама виновата. Но вот что интересно, никак не пойму, где и как?! И вообще, мы - беременные женщина, за себя не отвечаем! Мы вот, - демонстративно погладив живот, я продолжила, - за других в ответе. Так что за нас пусть кто-нибудь ещё впрягается!

Я еще не привыкла к тому, что скоро стану матерью. Я не знала, как и что делать. Я должна понять, хочу ли я этой новой роли для себя. В душе, не смотря на всю эту браваду, царил хаос и ... нет, не страх, а только его тень, но и этого было достаточно, чтобы я... просто сбежала. И бегу до сих пор. Скорее от себя, чем от Рихарда. Мне нужно побыть одной и в безопасном месте. Разговор Аарона и герцога убил во мне всякую надежду на счастливый конец моей истории с Рихардом.

Я стала слабой. Моей слабостью был он - крохотный огонёк жизни, что зародился во мне. А слабые в этом мире не выживают. Особенно когда нет того, на кого можно положиться безоговорочно, наверняка. И я вспомнила свою жизнь в Приграничье. Там всё было гораздо проще.

- Хрум! - хруст ветки вернул меня в настоящее.

- Понятно, что побег - это не решение проблемы. Но... я же всё видела собственными глазами! И слышала! - подоткнув край походной юбки за пояс, я в очередной раз полезла через бурелом.

К сожалению, вся честная компания ответила мне малозначащими восклицаниями.

Кроме Свина. Он всё время что-то жуёт. Ненасытное... умертвие. Но сделав для меня исключение, полуразложившийся кабанчик вынес свой вердикт:

- Хрю! Хрум-хрю-хру!

- Что значит, не могу доверять?! Ладно, почудилось мне, не так поняла и, вообще, подслушивать не хорошо! Но Сардос мне свиток показал, где...

- Ы-гы! - это Генри. Скользя за мной по более-менее пологому пригорку, без конца повторял только это. Похоже, он категорически встал на сторону Рихарда. Его 'Ы-гы' чем-то напоминало мне отцовское 'дура!'. Остальные тактично молчали и следовали за ним.

- Да, кстати, а зачем?! Какая ему выгода?! Раньше была нужна, теперь нет?! Как Сардос сказал, заигрался Рихард?! Так дело в нём, в герцоге?! И раз меня нужно удалить, тогда я... я его...- и вот туточки до меня дошло. Медленно. Очень. Но неотвратимо.- Я - его слабость!

Остолбенев, я стала причиной местной лесной аварии - полетели кости, куски шерсти, лохмотья - всё, что не прочно держалось на телесах моих собеседников, а они так неаккуратно врезались в меня.

Ближайшие полчаса я посвятила тому, что пыталась придать Генри и Матильде их прежний вид, добывая их конечности, и оскорбляя себя самыми нелицеприятными выражениями. Первое получалось плохо, второе - на ура!

- Ну, что сказать, Генри, ты прав, дура я! Первостатейная! И что делать будем?! - вручив ему сапог... вместе с ногой, торчащей из неё, я подвела итоги. - Правильно, друзья мои! Ошибки надо признавать! И исправлять.

Вижу недоумение на лицах-мордах.

- Поворачиваем и идём обратно!

Это что, стон?! И не надо на меня так жалобно смотреть! Хватит, пожалела уже идиотку одну (это я о себе), вон до чего дошло, битый час, а то и больше, по лесу шатаюсь!

- Топаем-топаем! Чё стали?!

Вот так беседуя фактически сама с собой, я и пришла к замковым воротам Сумрака. Чтобы понять, что идти было уже некуда, да и не к кому. Мой прежний мир рухнул, в буквальном смысле этого слова.

***

Рассвет. Кровавые лучи солнца лениво скользнули по грудам серого камня, пробежались по заросшим дорожкам некогда прекрасного сада, и, блеснув в разбитых витражах храма, единственного уцелевшего строения, растворились в зловещем тумане Сумрачного леса.

- О, боги! Что... что произошло?! Как же это?! - я растерянно смотрела на развалины еще пару часов назад величественного замка. Две из четырех башен - Северная и Восточная были разрушены, Южная же напоминала оплывший огарок свечи, будто гранитные камни растеклись лужицей у её основания. Но ведь это невозможно! - Что... это?!

Мои спутники остановились на опушке леса, с тоской и печалью взирая на открывшуюся картину разрухи и упадка. Волчий вой, отчаянный и разрывающий душу, огласил окрестности.

- Спокойно, девочка, спокойно! То, что ты видишь, просто невозможно! Да! Конечно! Это же... магия, иллюзия! - пригладив растрепавшиеся волосы, я направилась вглубь замковых развалин. - Рихард, если ты хотел меня напугать и тем самым наказать, то тебе это удалось! Риха-а-ард! Ри-и-ик!?

Но сколько бы я ни звала, ни просила прощения, ни умоляла закончить этот маскарад, окружающий меня мир не менялся. Неестественная тишина стояла над замком Сумрак, а точнее, над тем, что от него осталось. Войдя в пролом в стене, я попала в полуразрушенный коридор, лестница которого вела наверх. Покрытая толстым слоем пыли и копоти, обыкновенная каменная лестница! Чего не могло быть, ведь Сумрак - был просто пропитан магией!

- Вот именно... был! Что же здесь всё-таки случилось?! И почему я... ничего не слышала, блуждая по лесу?! - Поднимаясь по ступеням, я пыталась призвать к порядку хаотично метущиеся в моей голове мысли. - Странно... грязно, пыльно, в саже и... ни души. Всей прислуге надоело и они -таки плюнули в лицо герцогу, за что и поплатились?!

Еще один пустой и мрачный коридор, в конце которого всего одна единственная дверь. Если бы я могла испытывать страх, это был бы один из самых жутких моментов в моей жизни.

- Э-э-эй, есть здесь кто-нибудь?! Элжбет?! Данкель?! - приоткрыв створки обгорелых дверей, я вошла в один из залов анфилады. - Ребята, ну хоть вы меня пожалейте! Признаю, шутка удалась! И, может, хватит?!

Утренний свет с трудом пробивался сквозь витражи, покрытые ... что за чёрная дрянь?! Дотронувшись до стекла, я осторожно потерла его полуистлевшим лоскутом гардины, уныло свисающим сбоку. Опять сажа?! Здесь что, костёр жгли?!

Пол же был устлан осколками посуды, обломками мебели и прочим мусором, которого никогда не было в Смураке.

- Уму непостижимо! Сумрак, ты меня слышишь?! Сумрак, ответь мне! - дотронувшись ладонью до стены, я ждала отклика. Ничего не вышло. Замок молчал.

Пройдя сквозь череду комнат и залов, я снова оказалась у лестничного пролёта. Не мешкая ни минуты, я стала подниматься вверх. И везде видела одно и тоже - разруху и ... следы пожара. На каждом из этажей, в каждом из коридоров. Но тянуло меня совсем в другое место... туда, где, возможно, были ответы.

На самом верху, у входа в бальный зал, осторожно опустившись на корточки, я подняла со ступенек некогда золотой кубок, удивительным образом спаянный с блюдечком. Смутные догадки посетили меня.