Помоги проекту - поделись книгой:
Маджиано протягивает нам лютню, чтобы мы полюбовались. Инструмент ярко сияет на свету.
– Разве она не восхитительна? Это лучшая лютня, какую можно позволить себе после удачной ночи за игровым столом.
Так вот, значит, на что знаменитый вор тратит свои доходы.
– И где тебе удалось раздобыть этого монстра? – выпаливаю я, не успев хорошенько обдумать слова.
Чародей удивленно моргает, потом обиженно хмурится и прижимает лютню к груди:
– Я считаю, она прелестна.
Мы с Виолеттой переглядываемся.
– В чем твоя сила? – спрашиваю я. – Все говорят, что ты из Молодой Элиты. Это правда? Или ты просто парень со способностями к воровству?
– А что, если я не из Элиты? – насмешливо спрашивает он. – Вы будете разочарованы?
– Да.
Он опирается на балку, обнимает свою лютню, бросает на меня взгляд, полный звериной мощи, и говорит:
– Хорошо. Я просвещу вас. – Он прикусывает губу. – Ты ведь умеешь создавать иллюзии, да?
Я киваю, и Маджиано указывает на меня:
– Тогда сотвори что-нибудь. Что угодно. Давай. Преврати эти развалины во что-нибудь прекрасное.
Понимаю: он бросает мне вызов. Я смотрю на Виолетту: та пожимает плечами, будто давая мне разрешение. Тогда я делаю вдох, тянусь к спрятанным в глубине меня нитям, выпускаю их наружу и начинаю плести.
Все вокруг нас, внутри здания, преобразуется в видение зеленого холма под грозовым небом. С одной стороны картину замыкает спускающийся уступами водопад, гигантские балиры поднимают корабли из океана на вершину холма, откуда обрывается вниз вода, и осторожно опускают их в мелкие, находящиеся на возвышении моря. Далия – город, где я родилась. Продолжаю плести. Нас овевает теплый ветерок, воздух наполняется запахом приближающегося дождя.
Маджиано широко раскрытыми глазами следит за переменой иллюзий. В этот момент от его озорства и бравады не остается и следа – он моргает, будто не в силах поверить тому, что видит, и наконец поворачивается ко мне с восхищенной улыбкой:
– Сделай что-нибудь еще.
От его восхищения моими способностями я слегка расправляю плечи, убираю иллюзию Далии и погружаю нас в сумеречные глубины отходящего ко сну океана. Мы плывем по поверхности темной воды, освещенной лишь редкими лучами тусклого голубого света. Потом океан исчезает, вместо него – полночь на горе, которая возвышается над Эстенцией, над горизонтом висят три огромные луны.
Наконец я сворачиваю иллюзии, и мы снова оказываемся посреди знакомых развалин. Маджиано качает головой, глядя на меня, но ничего не говорит.
– Твоя очередь. – Я складываю на груди руки. Тело болезненно гудит от растраты энергии. – Покажи нам свою силу.
– Это по-честному, – кивает он.
Виолетта берет меня за руку, одновременно с этим нечто невидимое заглушает мою связь с собственной темной энергией, и мир вокруг нас исчезает.
Я поднимаю ладонь, чтобы заслонить глаза от бриллиантового света. Он так ярок, что буквально обжигает. В этом ли сила Чародея?
– Это нереально.
Еще один создатель иллюзий?
Я не понимаю. Как он мог сделать нечто с помощью силы, которая принадлежит мне?
Иллюзия прекращается без предупреждения. Храм, залитый ярким светом, пар над водой, статуи – все исчезает в мгновение ока, и мы снова оказываемся в темном провале полуразрушенных купален с их поросшей зеленью оболочкой. Перед глазами у меня плавают пятна света. Приходится привыкать к темноте почти так же, как если бы меня ослепило что-то в реальности.
– Знай я тебя раньше, – задумчиво произносит Маджиано, беспечно болтая ногами, – то уже давно научился бы делать такие вещи.
Я откашливаюсь и стараюсь выглядеть не так уж сильно изумленной.
– Ты… ты обладаешь такой же силой, как я?
Неуверенность в моем голосе позабавила Маджиано. С впечатляющей грациозностью он вскакивает на ноги и делает на балке оборот вокруг себя, будто танцует. Кажется, это не требует от него никаких усилий.
– Не говори глупостей. Так не бывает, чтобы два представителя Молодой Элиты обладали абсолютно одинаковыми силами.
– Тогда…
– Я имитирую, – продолжает Маджиано. – Стоит мне встретить кого-нибудь из Элиты, когда он или она применяет свои силы, я мигом считываю переплетение нитей энергии. А потом копирую то, что увидел. – Он останавливается, чтобы одарить меня широченной улыбкой, которая едва не рассекает его лицо надвое. – Так ты спасла мне жизнь и сама даже не знаешь об этом. Когда ты сидела в тюремной камере, соседней с моей, я сымитировал твои действия. Мне удалось выбраться из застенка, заставив стражу подумать, что камера пуста. Они пришли разбираться, в чем дело, и я выскользнул наружу, как только они открыли дверь.
Постепенно до меня начинает доходить.
– И ты можешь скопировать любого из Элиты?
Маджиано пожимает плечами:
– Когда я заблудился и остался без денег в Солнечных землях, то подражал человеку из Элиты по имени Алхимик и превратил целую повозку шелка в золото. Когда сбежал от инквизиции в Кенеттре, то скопировал способности Главного Инквизитора к целительству, чтобы защитить себя от стрел, которыми осыпали меня его люди. – Маджиано раскидывает руки, едва не роняет свою лютню, но вовремя подхватывает ее. – Я – яркая, разноцветная рыба, которая притворяется ядовитой. Понимаешь?
Подражание. Я смотрю на свою руку, шевелю пальцами, любуясь сверкающим на свету кольцом. Потом кошусь на пояс Виолетты, которым вновь подвязано платье.
– Когда ты украл наши вещи, – медленно произношу я, – ты использовал свою силу против нас.
Маджиано подстраивает струну лютни.
– Я использовал твою силу против вас обеих. Кольцо у тебя на пальце заменил иллюзией и стянул его, пока прикидывался, что толкусь на балконе от нечего делать.
Конечно. Я бы тоже могла так сделать, да и уже делала раньше, когда крала деньги из кошельков вельмож. Сглатываю, пытаясь оценить, насколько в действительности силен Маджиано. Сердцебиение у меня учащается.
Сомнение Виолетты в способностях нашего нового знакомого сменилось восхищенным удивлением.
– Это означает, что, находясь среди определенного круга людей, ты можешь сделать все.
Маджиано изображает, будто только что и сам пришел к такому же выводу, и его глаза насмешливо округляются.
– Да ну. Теперь я уверен, ты права.
Он закидывает лютню за спину, семенит вдоль потолочной балки, пока не достигает колонны, потом соскакивает на нижнюю перекладину и садится на нее. Теперь он настолько близок к нам, что я могу разглядеть целую связку пестрящих разными цветами ожерелий у него на шее. Еще драгоценности. И теперь мне ясно, почему его глаза вызывали у меня такое беспокойство: это странно, но зрачки кажутся овальными – темными щелочками, как у кота на детском рисунке.
– Ну ладно, – говорит Маджиано. – Мы представились друг другу, теперь между нами все ясно и любезничать ни к чему. Скажите мне, что вам нужно?
Я делаю глубокий вдох и говорю:
– Мы с сестрой скрываемся от инквизиции. Сейчас направляемся на юг, где они нас не достанут, пока мы не наберем довольно союзников, чтобы вернуться в Кенеттру и взять реванш.
– Так вы хотите отомстить инквизиции.
– Да.
– Вы и остальные наши. – Маджиано фыркает. – За что? За то, что они посадили тебя в тюрьму? Или потому, что они на всех наводят ужас? Если дело в этом, то вам лучше оставить их в покое. Поверьте мне. Сейчас вы на свободе. Зачем возвращаться обратно?
– Ты слышал последние новости из Эстенции? О королеве Джульетте? И ее брате…
Слова о смерти Энцо застревают у меня в горле, даже сейчас я все еще не могу произносить их.
– Да. – Маджиано кивает. – Вести распространяются быстро.
– И ты также в курсе, что мастер Терен Санторо планирует уничтожить всех мальфетто в Кенеттре? Он – щенок королевы, она даст ему возможность исполнить задуманное.
Маджиано прислоняется к колонне. Если эта новость и взволновала его, то виду он не подал. Он собирает свои косички и перекидывает их все на одно плечо.
– Так вы, значит, планируете остановить маленькую военную кампанию безжалостного Терена. И пытаетесь собрать команду из Молодой Элиты, которая поможет вам сделать это.
– Да. – Мои надежды слегка укрепляются. – А ты – представитель Элиты, о котором мы слышали больше всего.
Маджиано выпрямляется, глаза его светятся от удовольствия.
– Вы льстите мне, любовь моя. – Он скорбно улыбается мне. – Но, я боюсь, одной лести недостаточно. Я работаю один и вполне доволен своим нынешним положением, и мне ничуть не интересно ввязываться в благородные дела. Вы только зря потратили на меня свое время.
Надежды, которые едва затеплились во мне, исчезают так же быстро, как появились. Я больше не могу держать осанку – плечи опускаются. Конечно, к человеку с такой репутацией среди Элиты, как у этого парня, нужно было обращаться в последнюю очередь. С чего я решила, что он согласится помогать нам?
– Почему ты работаешь один?
– Потому что не люблю делиться добычей.
Я поднимаю голову и слегка хмурюсь. «Он должен присоединиться к нам», – настаивает шепоток у меня в голове. Члены Общества Кинжала пошли бы на убийство ради того, чтобы иметь на своей стороне члена Элиты, обладающего такой силой, как Чародей. Что бы сказал Энцо или Раффаэле, чтобы склонить его к вступлению в Общество Кинжала? Вспоминаю, как Энцо вербовал меня, что шептал мне на ухо.
Виолетта сжимает мою руку в темноте. Косится на меня уголком глаза.
– Найди его слабости, – тихо произносит она. – Чего он хочет.
Я пытаюсь сменить тактику.
– Если ты самый известный вор в мире, – говорю я Маджиано, – и настоящий мастер своего дела, как же случилось, что ты попался в лапы инквизиции?
Маджиано ставит локоть на колено и свешивает вниз ноги. Он усмехается, в этой усмешке сквозит легкое удивление… но за ней я вижу то, на что надеялась, – искру раздражения.
– Им повезло.
В прежде беспечном тоне появляются резкие нотки.
– Или, может быть, ты проявил неосмотрительность? – не отстаю я. – Или преувеличиваешь размеры своего дарования?
Усмехающиеся губы Маджиано чуть заметно вздрогнули. Он вздыхает и закатывает глаза:
– Как тебе, должно быть, известно, я был в Далии, чтобы украсть ларец с редкими сапфирами, который доставили на Думор в качестве подарка герцогу. И единственная причина, по которой инквизиции удалось сцапать меня, заключается в том, что я вернулся за еще одним сапфиром, а делать этого не следовало. – Он поднимает руки. – В свою защиту могу сказать: это был очень крупный сапфир.
«Он не всегда способен сдерживать себя», – делаю я вывод. Вот почему представитель Элиты, окруженный, вероятно, самой громкой и зловещей славой, до сих пор зарабатывает на жизнь уличными азартными играми. Вот почему он потратил целый кошель выигранных за ночь золотых талентов на ненужную, утыканную драгоценными камушками лютню. Вот почему на его одежду нашиты золотые листья. Ему всегда не хватает золотых талентов в карманах или перстней на пальцах, особенно если он знает, что можно достать больше. Да, он ловкач, но деньги, которые сами плывут к нему в руки, утекают в никуда прямо у него между пальцами.
Виолетта крепче сжимает мою руку, и это говорит, что она пришла к точно такому же заключению. Это наше открытие.
– В королевской сокровищнице Кенеттры сапфиров в тысячу раз больше, чем в Далии. Мы с тобой оба знаем это. Однажды тебе удалось стащить камни из короны. А теперь представь все золото, которое стоит за этой короной.
Как и ожидалось, глаза Маджиано засияли так ярко, что мне пришлось сделать шаг назад. Он с недоверчивым видом склоняет набок голову:
– Ты произносишь это так, будто я никогда не задумывался о том, чтобы опустошить королевскую сокровищницу Кенеттры.
– Так почему ты до сих пор этого не сделал?
– Как ты наивна! – Он качает головой, разочарованный моим ответом. – Ты хоть представляешь себе, сколько стражников охраняет это золото? По скольким разным местам оно разложено? Даже задумываться о том, что можно забрать его все, – это большая глупость. – Маджиано шмыгает носом. – Но мне на мгновение показалось, что у тебя самой была волшебная идея позаимствовать его.
– Была и есть.
Маджиано издает короткий смешок, но я могу точно сказать: теперь он смотрит на меня серьезно.
– Тогда, Аделина, прошу тебя, поделись. Ты и правда считаешь, что вся королевская сокровищница Кенеттры может стать твоей?
– Нашей, – поправляю я его. – Если ты присоединишься к нам, тебе больше никогда не придется драться за золото.
Маджиано снова смеется:
– Теперь я точно знаю, что ты лжешь. – Он наклоняется вперед. – Ты что, собираешься окутывать себя иллюзией, проникать в сокровищницу и забирать по горсти золота зараз? Ты знаешь, сколько жизней тебе потребуется на это, даже если ты будешь делать по десять ходок за ночь? И даже если тебе удастся украсть все это золото, как вывезти из страны хотя бы часть? Даже из Эстенции? – Парень становится на ноги, легко подскакивает к тому месту, откуда может забраться на верхнюю балку, и начинает отворачиваться.
– Я ни слова не говорила о том, чтобы красть золото!
Маджиано останавливается, потом поворачивается ко мне:
– Тогда как ты планируешь забрать его, любовь моя?
Я улыбаюсь. Воспоминание искрой пролетает в мозгу: холодная, дождливая ночь; мой отец разговаривает внизу с каким-то незнакомцем; я сижу на ступеньках и представляю себя на своем насесте королевой на балконе. Я моргаю. Это давнее желание проносится по мне порывом штормового ветра.
– Просто. Мы заберем трон у королевы Джульетты и Оси Инквизиции. Тогда королевская сокровищница Кенеттры будет нашей по праву.
Маджиано хлопает глазами. Потом начинает смеяться. Смех его становится громче, на глазах выступают слезы, наконец он останавливает сам себя, чтобы не задохнуться. Когда парень успокаивается, щелочки его глаз поблескивают в темноте. В наступившей тишине я продолжаю наседать:
– Если ты присоединишься к нам и мы захватим трон королевы Кенеттры, тогда у мальфетто будет правитель такой же, как они сами. Мы сможем остановить Терена, жаждущего нашей крови. У тебя будет больше золота, чем ты когда-либо мечтал. Ты сможешь купить себе тысячу лютней, усыпанных драгоценными камнями. Обзавестись собственным островом или замком. О тебе будут вспоминать как о короле.
– Я не хочу быть королем. Слишком много обязанностей.
Поделиться книгой: