Помоги проекту - поделись книгой:
Eduardo Battaner Lopez
Наука. Величайшие теории: выпуск 28: Космос становится больше. Хаббл. Расширение Вселенной
Наука. Величайшие теории Выпуск № 28, 2015 Еженедельное издание
© Eduardo Battaner Lopez, 2013 (текст)
© RBA Collecionablcs S.A., 2013
© ООО “Де Агостини”, 2014-2015
ISSN 2409-0069
Пер. с исп. — М.: Де Агостини, 2015. — 168 с.
Эдвин Хаббл получил высшее юридическое образование, но благодаря увлечению космологией стал одним из величайших астрономов XX века. Его работы расширили наши представления о космосе за пределами Млечного Пути: Хаббл обнаружил и классифицировал дальние галактики, а в 1929 году доказал, что Вселенная расширяется. Космический телескоп «Хаббл» продолжает составление карты Вселенной, так же как это делал в течение 30 лет сам американский астроном.
Введение
Что значит имя Эдвина Пауэлла Хаббла в истории науки, в частности астрономии? Пусть об этом расскажет он сам. В книге «Царство туманностей» (The Realm of the Nebulae, 1936) Хаббл подвел итог своей деятельности, перечислив четыре собственных достижения, которые стали значительным вкладом в астрономию.
В этой биографии мы поговорим о семье ученого, формировании его характера, образовании, о его англомании и любви к военному делу, личной жизни и дружбе — обо всем, что поможет нам лучше понять Хаббла как человека. Однако, бесспорно, в нашей книге найдется место описанию основных открытий исследователя, его взаимоотношений с коллегами.
Хотя галактики могут весьма отличаться по форме, основным преимуществом классификации Хаббла является ее простота. Она выделяет эллиптические, линзовидные и спиральные галактики, группируя их в последовательность, известную сегодня как Последовательность Хаббла. Эта классификация используется по сей день, несмотря на то что в ее основе лежит особая длина волны, относящейся к видимому спектру, и не учитывается основной компонент галактик — темная материя. Нельзя сказать, что эта классификация была разработана исключительно Хабблом, и даже при всей ее полезности она занимает не первое место в ряду других, поистине великих его открытий.
Доказательство существования островных вселенных, то есть галактик, или, как их называл сам ученый, внегалактических туманностей, имеет решающее значение для науки, поскольку позволяет оценить колоссальные размеры Вселенной. Если вселенная Кеплера соответствовала Солнечной системе, а вселенная Гершеля была равна нашей галактике, то во вселенной Хаббла наша галактика стала всего лишь маленькой точкой среди миллиардов других галактик.
Самое известное открытие Хаббла — закон, носящий его имя. Этот закон не только устанавливает факт расширения Вселенной, но и уточняет, что скорость удаления галактики пропорциональна расстоянию до нее. В этой фразе есть три ключевых слова: галактика, скорость и расстояние. Для понимания важности закона, предложенного Хабблом, нужно учитывать, что в годы, когда он начал свои исследования, отсутствовало точное понимание термина «галактика», а также еще не были разработаны способы определения расстояния до других галактик: все, что могли сделать ученые, — это измерить скорости некоторых спиральных галактик.
В биографиях ученых всегда привлекают внимание драматические эпизоды и необыкновенные происшествия. Философские и теологические рассуждения в них чередуются с информацией о научных открытиях. Однако Хаббл — представитель современного нам научного мира. Он прожил типичную для XX века жизнь и имел самые обычные привычки, хотя нельзя отрицать, что на личность ученого повлияли как обе мировые войны, так и международная слава и успех. Хаббла можно назвать профессиональным исследователем современности.
Его открытия оставили отпечаток на философии XX века, они повлияли на развитие понимания Вселенной, однако сам Хаббл практически не участвовал в споре, который сам же и развязал. Речь идет о теории Большого взрыва, которая вызвала противостояние, выходящее далеко за пределы астрономии и затрагивающее философию и теологию.
Как и у всех современных исследователей, работы Хаббла перекликаются с идеями других выдающихся ученых его времени. Он основывался на самых последних достижениях своих современников, и его труды, в свою очередь, становились отправной точкой для новых исследований и открытий. Конечно, это вызывает разногласия по поводу первенства того или иного ученого в получении важных результатов. Работы Хаббла можно назвать выдающимися для его времени, но при этом они являются плодом трудов многих людей.
Важно отметить связь между теорией и наблюдением. Можно сказать, что теоретики начала XX века находились на шаг впереди своих коллег-экспериментаторов. Незадолго до описываемых событий Эйнштейн предложил науке новый инструмент для понимания Вселенной — общую теорию относительности, и это позволило нескольким ученым — их было совсем немного — открыть новую страницу в истории науки. Хаббл, работа которого была связана с наблюдениями, познакомился с большинством этих ученых, и беседы с ними подтолкнули его к новым исследованиям. С тех пор развитие науки требует очень тесного взаимодействия коллег, и это зачастую делает практически невозможным определение первенства того или иного ученого, несмотря на точные даты публикаций в специализированных журналах.
В ту эпоху теоретическая наука развивалась в Европе, а экспериментальная — в Северной Америке. Великим ученым, работавшим на стыке этих направлений, часто приходилось пересекать Атлантику. Это путешествие занимало целых 11 дней, поскольку пассажирской авиации в то время не было, однако ученые понимали, что журнальных статей для успешной работы недостаточно. Необходимо видеть своих коллег, говорить с ними, слушать их. На подходе были важнейшие астрономические открытия, но перед тем как доверить их бумаге, исследователи должны были обменяться ощущениями и выслушать друг друга. После таких бесед физики, только что пересекшие океан, могли нарисовать пару закорючек на доске — и этого было достаточно для понимания.
Статична ли Вселенная, как это представлял Эйнштейн в своей первой космологической работе? Или она стационарна, но не статична, как предполагал британский астрофизик Фред Хойл? Был ли на самом деле Большой взрыв, а за ним — расширение, как думали Александр Фридман и Жорж Леметр? Происходит ли это расширение с ускорением, как считал де Ситтер? Конечна ли Вселенная? Какова ее пространственно- временная кривизна? Гомогенна ли Вселенная? Ответы на все эти вопросы дал огромный телескоп Маунт-Вилсона, за которым работал Хаббл. Да, сегодня у нас есть ответы на все эти глобальные и отчасти философские вопросы, и эти ответы оказались в определенном смысле сюрпризом. Кто из философов, наблюдавших за космологическим спором XX века, мог предсказать возможность Большого взрыва, нулевого отсчета, сотворения, как смог это сделать Фридман, или первичного атома, как писал Леметр?
Возможно, лучшим ответом на вопрос о том, как соотносятся теория и наблюдения, стала встреча Эйнштейна и Хаббла. Эйнштейн сразу понял, что измерения Хаббла противоречат его теоретической модели Вселенной, что настоящая Вселенная соответствует модели, которую он отбросил много лет назад, посчитав ее невероятной. Кто мог представить, что Вселенная расширяется, как это следовало из его первых уравнений? Как можно было предполагать подобное до того, как Весто Слайфер и Хаббл доказали это с помощью телескопа?
В молодости Хаббл подавал надежды как атлет, хотя позже он сильно преувеличивал свои достижения. Подобное тщеславие и даже хвастовство исследователь проявлял и вспоминая две мировые войны. Когда тесть ученого узнал, каким был Хаббл до свадьбы, он не мог поверить своим ушам. Хаббл был прекрасным супругом, но отвратительным сыном и братом, он не поддерживал отношений со своей семьей в Миссури, отдаляясь от нее все больше, пока в конце концов эта тонкая ниточка совсем не оборвалась.
С другой стороны, Хаббл был великим ученым, который, по словам Хьюмансона, «знал, чего хотел и как этого добиться». Ему был знаком каждый миллиметр на звездной карте, и он мог заметить незначительное изменение яркости самой слабой звезды галактики Андромеды на фотопластинке. Большую часть жизни он провел, рассматривая эти пластинки. Ученый был упорен и работал без устали. Когда его коллеги после бессонной ночи у телескопа, измученные, зевали и дрожали от усталости, Хаббл чувствовал, что наступает лучшее время суток. Он наблюдал за небом даже в самых катастрофических метеоусловиях.
При этом любопытно, что образование одного из величайших астрономов в области физики и астрономии было довольно скудным. Хаббл в юности изучал право и не имел должной квалификации для того, чтобы разбираться в астрономических достижениях эпохи, однако, несмотря на это, именно он работал на крупнейшем в мире телескопе.
Легендарная работоспособность Хаббла пошла на спад после его встречи с Эйнштейном. Вообще жизнь этого ученого можно разделить на два очень разных этапа: до и после этой встречи. После нее к Хабблу пришли слава и популярность, а за ними последовали почести и награды, доступ в высшее общество, ужины с известными представителями науки и искусства. Он постоянно находился в разъездах: бывал в Англии и Европе, надолго уезжал на рыбалку в Колорадо, много времени и энергии посвящал общественным, культурным и академическим мероприятиям. Телескопом занимался Хьюмансон, не получивший образования, но обладавший неординарным умом.
Директор обсерватории Адамс с трудом мирился с таким поведением своего подчиненного и даже хотел урезать Хабблу зарплату. С какой стати отпуск этого наглеца должен быть больше, чем у других сотрудников? Адамс был вне себя, когда в европейских публикациях Хаббла не обнаружилось никакого упоминания о Маунт-Вилсоне. К счастью, зарплата Хаббла осталась на прежнем уровне — и это вполне справедливо, ведь речь шла о необыкновенном астрономе, который требовал и заслуживал особого отношения и много сделал на благо Маунт-Вилсона и науки. Хаббла не слишком волновали угрозы Адамса: его тесть был одним из самых процветающих банкиров Лос-Анджелеса, так что ученый не испытывал финансовых затруднений. Также он находился в отличных отношениях с учредителями Института Карнеги, от которого Маунт-Вилсон зависел, поэтому конфликт ограничивался вспышками гнева Адамса. Впрочем, шеф отомстил Хабблу, добившись, чтобы тот, несмотря на весь свой научный авторитет, не стал его преемником на посту директора обсерватории.
В биографии Хаббла много темных пятен, однако нет никаких сомнений в том, что он заслуженно занимает свое место в первом ряду великих мыслителей всех времен. От него нам достались такие термины, как закон Хаббла, постоянная Хаббла, поток Хаббла, классификация Хаббла, — этот список можно продолжать очень долго, пока мы не дойдем до телескопа «Хаббл», являющегося в определенном смысле продолжателем трудов великого ученого.
Эдвин Хаббл не получил Нобелевской премии несмотря на безграничную поддержку Субраманьяна Чандрасекара (который, в свою очередь, этой награды удостоился). При жизни Хаббла астрономам Нобелевская премия не присуждалась, а когда ситуация изменилась, ученый скончался, а эта премия не могла быть посмертной. Развитие его научных представлений задокументировано в статьях Хаббла и его переписке с коллегами. При этом он сам мало говорил о себе и своих убеждениях, однако мы располагаем дневником жены ученого — источник, конечно, довольно субъективный, но в то же время уникальный. Также у нас есть воспоминания Элен и Элизабет, младших сестер Эдвина, доживших до преклонного возраста и давших интервью его ранним биографам.
1889 20 ноября в Маршфилде (Миссури) родился Эдвин Пауэлл Хаббл, третий ил восьми детей Джона Пауэлла Хаббла и Вирджинии Ли Джеймс (Дженни).
1896 Умирает сестра Вирджиния, и Эдвин впадает в глубокую депрессию, виня себя в ее смерти.
1900 Умирает дед со стороны матери. Семья переезжает в Уитон.
1906 Эдвин поступает в Чикагский университет на факультет нрава.
1908 Становится помощником в лаборатории Роберта Эндрюса Милликена, будущего Нобелевского лауреата по физике ла 1923 год.
1910 Наблюдает комету Галлея. После получения стипендии Родса изучает право в Оксфорде.
1913 От малярии умирает отец Эдвина. Юноша завершает учебу и возвращается домой, в Луисвилль.
1914 Работает в Йеркской обсерватории.
1916 Хаббл у предлагают место в обсерватории Маунт-Вилсон.
1917 Защищает диссертацию. Записывается добровольцем для участия в Первой мировой войне.
1919 После окончания войны приступает к работе в обсерватории Маунт-Вилсон.
1923 Открывает цефеиду в Туманности Андромеды и дает первую оценку расстоянию до этой галактики.
1924 Женится на Грейс Лейб.
1929 Пишет первую статью, в которой формулирует закон Хаббла.
1931 Выходит вторая статья ученого, посвященная закону Хаббла. В этот год происходит встреча с Эйнштейном.
1934 Дает оценку плотности Вселенной. Получает степень почетного доктора Оксфордского университета. Мать Хаббла умирает.
1940 Получает золотую медаль Королевского астрономического общества и публично объявляет о своей антигитлеровской позиции.
1945 По завершении Второй мировой войны возвращается в Маунт-Вилсон.
1949 Делает первые наблюдения с помощью телескопа в Маунт-Паломаре. Переживает сердечный приступ.
1953 23 сентября умирает от церебрального тромбофлебита.
ГЛАВА 1
Хаббл — человек и телескоп
Эдвин Пауэлл Хаббл считал, что с биографами следует соблюдать осторожность. В свою очередь, биографам Хаббла приходится быть осторожным с ним самим, потому что не так просто описать жизнь ученого, разделяя легенды и правду. Его высокие научные качества временами резко контрастировали с личными. Этот полувоенный и полуангличанин впервые установил, насколько огромна и пуста Вселенная.
Однажды Уильяму Джеймсу, врачу в Маршфилде (Миссури), принесли юношу, оказавшегося после несчастного случая на грани жизни и смерти. Он упал с лошади и запутался в стременах, а лошадь протащила его по дороге. Юноша был покрыт кровью и грязью, он лежал без сознания, с разбитым лицом. Пострадавшего внесли в дом доктора, и тот позвал на помощь свою дочь Вирджинию. Но бедную девочку при виде кровавого месива вырвало, и она ничем не могла помочь отцу.
Доктор Джеймс приложил все свое мастерство, и юноша начал выздоравливать. На его лице все еще оставались ужасные отметины, и несчастная Вирджиния, или, как ее называли в семье, Дженни, поклялась больше никогда не встречаться с этим юношей, Джоном, — так неприятно ей было само его присутствие.
Но все сложилось иначе. После выздоровления в доме Джеймсов юноша вернул свою силу и привлекательность. Он был так высок, что одежда всегда была ему чуть коротка. Прекрасная Дженни не только позабыла о своей тайной клятве, но и... приняла его предложение руки и сердца.
Свадьбу пришлось чуть отложить — Дженни заканчивала учебу, — но эта задержка вышла недолгой. В 1884 году 20-летняя Вирджиния Ли Джеймс вышла замуж за Джона Пауэлла Хаббла, который был старше ее на четыре года. В этом браке родилось восемь детей, и третьим из них стал появившийся на свет в 1889 году Эдвин Пауэлл Хаббл. Этому малышу суждено было стать одним из величайших астрономов всех времен.
Джон и Дженни Хаббл с детьми Генри Джеймсом и Люси Ли жили тогда в Спрингфилде (Миссури), однако они приехали в Маршфилд — городок с населением не больше тысячи человек — для того чтобы Уильям Джеймс мог принять роды у своей дочери. Это счастливое для человечества событие произошло холодной ночью 20 ноября при свете керосиновой лампы в гостиной — единственной в доме комнате с камином.
Дед Эдвина по материнской линии, доктор Уильям, был весьма любопытным человеком, много повидавшим на своем веку. Он научился медицине у своего наставника и стал искателем приключений — одним из тех, кого привела в Калифорнию золотая лихорадка. Драгоценного металла доктор не нашел, однако стал владельцем быстро истощившейся кварцевой шахты. После этого он занялся спекуляциями (в основном с испанскими землевладельцами), а потом вернулся в Миссури, где совмещал врачебную практику с работой в аптеке.
В американских аптеках продаются не только лекарства, но и вообще все, что угодно, и из этого ассортимента дед собрал для внука Эдвина телескоп. В те времена Марс представлялся настоящим астрономическим чудом: Персиваль Лоуэлл (1855-1916), Джованни Скиапарелли (1835-1910) и другие ученые разглядели на нем знаменитые каналы и сочли их признаком присутствия на Марсе разумной жизни (эту теорию развивал, в основном, французский астроном Камиль Фламмарион (1842-1925)). Можно представить себе, как радовались дед с внуком, когда Марс приблизился к Земле на расстояние всего около трех световых минут.
Внук боготворил деда, а тот рассказывал ему разные семейные истории. Его собственный дед, то есть прапрадед Эдвина, был работорговцем. Кроме того, фамилию Джеймс носил и легендарный бандит, Джесси Джеймс, скрывавшийся от правосудия Миссури. Может быть, ученого Хаббла и известного бандита связывали родственные узы, ведь они не только имели одну фамилию, но и жили в одной местности?
Вероятно, так и есть. Однажды этот бандит, державший в страхе всю округу, явился собственной персоной к родственнику Уильяма, Джону Баду Джеймсу. Он пришел со своим братом Фрэнком, оба были до зубов вооружены, однако визит оказался дружественным. Братья только хотели выяснить, не в родстве ли они с этими Джеймсами? Гости попросили поесть и собрались остаться переночевать, а когда окаменевшая от ужаса жена Бада так и не смогла приготовить им ужин, Фрэнк приготовил еду на всех. Беседуя, Джесси и Джон Бад решили, что приходятся друг другу кузенами. После разговоров братья-бандиты уснули на полу, а на рассвете уехали. Так что в биографии Хаббла имеется и такой интересный факт, редко упоминаемый исследователями: он находился в близком родстве со знаменитым бандитом Джесси Джеймсом.
Благотворное влияние на внука оказывал и дед по отцовской линии. Мартин Джонс Хаббл также был потомком работорговцев. Его звали капитаном Хабблом, хотя он практически не участвовал в военных действиях. Хаббл гордился чистотой своего рода: все его предки происходили из Англии, Ирландии и Уэльса и не имели примесей других рас. Военные привычки и некоторый расизм сильно повлияли на маленького Эдвина. Дед руководил страховой компанией в Спрингфилде (население которого составляло тогда 8000 жителей). Его жена, Мэри Джейн, была президентом компании, сын Джоэль — вице-президентом, а Джон, отец Эдвина, — секретарем. Все они вместе с самим Мартином составляли правление компании. Мартин быстро превратился в уважаемого горожанина, стал членом масонской ложи и обеспеченным человеком.
Через несколько лет страховая компания Хабблов расширила охват территории и начала работать в Маршфилде. Примерно в двух километрах от городка семья построила ранчо, на довольно обширных землях которого расположилась Земельная и фруктовая компания Хабблов, занимавшаяся в основном продажей яблок.
Отец героя нашей книги, Джон, был воспитан в духе самого сурового американского пуританства. Он поступил в Школу права при Университете Вашингтона в Сент-Луисе (Миссури), однако, по всей видимости, учебу не закончил и, следовательно, так и не смог стать адвокатом. Джон пошел по стопам отца и занялся страховым делом, сначала в качестве служащего в «Олд Амэрикен Иншуранс Кампэни» в Чикаго, а потом и в других компаниях. Эта работа была связана с частыми командировками и переездами, так что его семья тоже жила то в Спрингфилде, то в Маршфилде и даже — недолго — в Канзас-Сити и Сент-Луисе.
Джон воспитывал детей в соответствии с собственными пуританскими взглядами. Они проводили время за чтением Библии и могли приглашать в гости только тех друзей, кто принимал их семейные традиции. По всей видимости, несмотря на авторитарность, отец был ласков с детьми (хотя впоследствии Эдвин скажет, что тот разрушил ему жизнь). Отношения Джона с его супругой Дженни были непростыми. Ее все обожали, а сама она воспринимала деспотизм мужа с разумным чувством юмора.
В семье Хабблов любили музыку. Люси хорошо играла на фортепиано, отец — на скрипке, Билл — на мандолине. Похоже, только у Эдвина не было особых склонностей к музыке, но он все равно присутствовал на семейных концертах и приглашал на них друзей.
Бабушка со стороны отца, Мэри-Джейн, была маленькой и очень подвижной. Всего она дала жизнь девяти детям. Отец Эдвина, Джон Пауэлл, был вторым из них. Второе имя Пауэлл, которое получил и внук Эдвин, было девичьей фамилией Мэри-Джейн, дочери генерала Джорджа Джозефа Пауэлла. В те времена это было традицией, позволявшей не потерять девичью фамилию жены, так что второе имя Эдвина Хаббла было фамилией его прадеда. А его старшего брата звали Генри Джеймс Хаббл, по фамилии его деда Джеймса.
В возрасте 21 года молодой Эдвин получил престижную стипендию Родса, позволявшую три года изучать юриспруденцию в Оксфорде. Даже уехав за границу, Эдвин поддерживал тесные отношения со своей семьей. Он писал письма по отдельности отцу, матери и каждому из братьев. Однажды мать предложила ему приехать домой на каникулы: она узнала, что дни ее мужа сочтены, но не объяснила сыну причину, поэтому Эдвин не вернулся домой и не присутствовал на похоронах отца.
В каком-то смысле эта смерть стала для него освобождением: строгий отец взял с Эдвина обещание, что тот не будет изучать астрономию и не возьмет в рот ни капли спиртного. Эдвин не сдержал слово, хотя в целом его поведение вполне соответствовало существовавшим традициям. После смерти отца он просто стал чаще ходить на праздники, и частично это было связано с желанием Эдвина насладиться напоследок любимой Англией.
Его родителей очень тревожило, что в письмах сын не упоминает о церкви. Может быть, он отошел от религии отцов? Эдвин успокаивал родителей, но в то же время скрывал свой интерес к католицизму, хотя это было скорее культурное любопытство. Правда же заключалась в том, что он утратил часть внушенной с детства набожности, а с другой стороны, ему нравилось осматривать старинные монастыри и слушать рассказы об их истории.
По возвращении из Оксфорда Эдвин в свои 24 года стал настоящим героем для семьи. Его сестры, особенно 14-летняя Хелен и восьмилетняя Бетси, восхищались внешностью брата, его новым британским акцентом. Несмотря на то что он не был старшим, Эдвин занял место во главе стола, ранее принадлежавшее отцу. Вся семья гордилась им и ждала его помощи.
В те годы семья сильно обеднела. Хотя Джон, как и его отец, дедушка Мартин, был материально обеспечен, ситуация изменилась. Мартин, в тот момент уже передвигавшийся на инвалидном кресле, разделил ранчо между многочисленными детьми, и Джону досталось не так уж много. Наличие множества долгов, возникших частично из-за болезни Джона, поставило семью в затруднительное положение. Старший сын Генри получил низкооплачиваемую работу. Люси давала уроки игры на фортепиано, но зарабатывала тоже немного. Билл изучал сельское хозяйство, и именно ему позже выпала доля стать опорой семьи, но в 1913 году он был еще только студентом. Трое младших братьев были совсем маленькими. В тот момент все надежды возлагались на Эдвина — молодого человека с недавно приобретенными изысканными манерами и блестящим адвокатским будущим. Но Эдвин не оправдывал этих надежд, что стало еще одним ударом для его матери Дженни. Он никогда не работал адвокатом и не занимался ничем, что было бы связано с полученным в Англии образованием.
Эдвин начал работать учителем испанского в женской школе Нью-Олбани в штате Индиана. Как раз в те годы в Северной Америке начали понимать, что за испанским языком — будущее: открытие Панамского канала способствовало развитию торговых отношений с Южной Америкой. Также он преподавал физику и даже стал тренером баскетбольной команды. Ученицы были очень довольны своим новым учителем. Они делали успехи, причем не только в науках, но и в баскетболе. В школьном ежегоднике Хабблу была посвящена следующая подпись:
Сердце какого учителя не наполнится гордостью после таких слов?
Но Эдвин все время тосковал по Англии, и возвращение домой, в Луисвилль, казалось ему ловушкой, хотя он и сам не мог бы точно сказать, о чем мечтает. Знал он только о том, что не хочет на всю жизнь остаться школьным учителем. Не привлекала молодого человека и адвокатура. Хаббл хотел быть астрономом... Но он прошел всего один курс по описательной астрономии у профессора Фореста Рея Мультона (1872-1952), теории которого были малоизвестны и к тому же признаны ошибочными. В возрасте 25 лет Эдвин не мог помогать семье, не знал, чем хочет заниматься, у него даже не было девушки.
Так получилось, что именно Биллу пришлось отказаться от своих желаний и обеспечивать семью, поэтому вся признательность матери и младших сестер досталась ему. Эдвин все больше отдалялся от родных, особенно после женитьбы на богатой вдове Грейс Лейб. Несмотря на безоблачное финансовое положение, он никогда не посылал матери денег. Грейс так и не изъявила желания познакомиться со своей свекровью и другими родственниками мужа. Эдвин Хаббл не приехал и на похороны своего деда по отцовской линии Мартина, хотя в детстве они хорошо ладили.
Поделиться книгой: