dkII1

Я заволновалась.

Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?

Сестры посмотрели на меня с таким искрен­ним сочувствием, что я несказанно удивилась. Это уже потом я узнала, что в отдельную пала­ту переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.

Врач сказала, в отдельную, — повторила медсестра.

Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от

идти, что я уже никому ничего не должна и вся ответственность моя со­шла на нет. Я ощущала странную отстранен­ность от окружающего мира, и мне было абсо­лютно все равно, что в нем происходит. Меня ни­что и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. И это было хорошо. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Только Я и Я. Ушли проблемы, ушли суета и важные вопро­сы. Вся эта беготня за сиюминутным казалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждет там, за небытием…

И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города — сигналы машин, цока­нье спешащих каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев… Господи, как замечательна Жизнь! А я только сейчас это поняла…

Ну и пусть, — сказала я себе. — Но ведь по­няла же. И у тебя есть еще пара дней, чтобы на­сладиться ею и полюбить ее всем сердцем.

Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь Он был ко мне уже ближе всех.

Господи! — радовалась я. — Спасибо Тебе за то, что Ты дал мне возможность понять, как пре­красна Жизнь, и полюбить ее. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!

Меня заполняло состояние спокойного счастья, умиротворения, свободы и звенящей высоты одно­временно. Мир звенел и переливался золотым све­том Божественной Любви. Я ощущала эти мощ­ные волны ее энергии. Казалось, Любовь стала плотной и, в то же время, мягкой и прозрачной, как океанская волна. Она заполнила все про­странство вокруг, и даже воздух стал тяжелым и не сразу проходил в легкие, а втекал медленной пульсирующей струей. Мне казалось, что все, что я видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Я Любила. И это было подобно слия­нию мощи органной музыки Баха и летящей ввысь мелодии скрипки.

Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз 4-ой степени», а также признанное врачом необ­ратимое состояние организма имели свои преиму­щества. К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и ко мне потянулась прощаться вере­ница скорбящих родственников. Я понимала их трудности: о чем говорить с умирающим челове­ком? Который, тем более, об этом знает. Мне было смешно смотреть на их растерянные лица. Я радовалась: когда бы я еще увидела их всех? А больше всего на свете мне хотелось поделиться с ними любовью к Жизни — ну разве можно не быть счастливым просто оттого, что живешь? Я веселила родных и друзей как могла: рассказы­вала анекдоты, истории из жизни. Все, слава

Богу, хохотали, и прощание проходило в атмо­сфере радости и довольства. Где-то на третий день мне надоело лежать, я начала гулять по па­лате, сидеть у окна. За сим занятием и застала меня врач, закатив истерику, что мне нельзя вставать.

Я искренне удивилась.

Это что-то изменит?

Нет, — теперь растерялась врач. — Но вы не можете ходить.

Почему?

У вас анализы трупа. Вы и жить не може­те, а вы вставать начали.

Прошел отведенный мне максимум — четыре дня. Я не умирала, а с аппетитом лопала колбасу и бананы. Мне было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а я начала выходить в холл смотреть телевизор.

Врача было жалко. А Любовь требовала радо­сти окружающих.

Доктор, а какими вы хотели бы видеть эти анализы?

Ну, хотя бы такими.

Она быстро написала мне на листочке ка­кие-то буквы и цифры. Я ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач посмотрела на меня, что-то пробормотала и ушла.

В 9 утра она ворвалась ко мне в палату с криком:

Как вы это делаете?

Что я делаю?

Анализы! Они такие, как я вам написала.

А! Откуда я знаю? Да и какая, на фиг, раз­ница?

Лафа кончилась. Меня перевели в общую пала­ту. Родственники уже попрощались и ходить пе­рестали.

В палате находились еще пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча и активно умирали. Я выдержала три часа. Моя Любовь начала задыхаться. Надо было срочно что-то делать. Выкатив из-под кровати арбуз, я затащила его на стол, нарезала и громко сооб­щила:

Арбуз снимает тошноту после химиоте­рапии.

По палате поплыл запах свежего снега. К сто­лу неуверенно подтянулись остальные.

И правда, снимает?

Угу, — со знанием дела подтвердила я, по­думав: «А хрен его знает».

Арбуз сочно захрустел.

И правда, прошло, — сказала та, что лежа­ла у окна и ходила на костылях.

И у меня. И у меня, — радостно подтверди­ли остальные.

Вот, — удовлетворенно закивала я в от­вет. — А вот случай у меня один раз был… А анекдот про это знаешь?

В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась:

Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать не даете.

Через три дня врач нерешительно попросила меня:

А вы не могли бы перейти в другую палату?

Зачем?

В этой палате у всех улучшилось состоя­ние. А в соседней много тяжелых.

Нет! — закричали мои соседки. — Не от­пустим.

Не отпустили. Только в нашу палату потяну­лись соседи — просто посидеть, поболтать, по­смеяться. И я понимала, почему. Просто в нашей палате жила Любовь. Она окутывала каждого зо­лотистой волной, и всем становилось уютно и спокойно.

Особенно мне нравилась девочка-башкирка лет шестнадцати в белом платочке, завязанном на затылке узелком. Торчащие в разные стороны концы платочка делали ее похожей на зайчонка. У нее был рак лимфоузлов, и мне казалось, что она не умеет улыбаться. А через неделю я увидела, какая у нее обаятельная и застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало дейст­вовать и она выздоравливает, мы устроили праз­дник, накрыв шикарный стол, который увенчива­ли бутылки с кумысом, от которого мы быстро забалдели, а потом перешли к танцам.

Пришедший на шум дежурный врач сначала ошалело смотрел на нас, а потом сказал:

Я 30 лет здесь работаю, но такое вижу пер­вый раз.

Развернулся и ушел. Мы долго смеялись, вспо­миная выражение его лица. Было хорошо.

Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила все, что видела: книгу, компот, со­седку, машину во дворе за окном, старое дерево. Мне кололи витамины. Надо же было что-то колоть.

Врач со мной почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три не­дели тихо сказала:

Гемоглобин у вас на 20 единиц больше нормы здорового человека. Не надо его больше повышать.

Казалось, она за что-то сердится на меня. По идее, получалось, что она дура и ошиблась с диа­гнозом, но быть этого никак не могло, и это она тоже знала.

А однажды она мне пожаловалась:

Я не могу вам подтвердить диагноз. Ведь вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит. А этого не может быть.

А какой у меня диагноз?

Я еще не придумала, — тихо ответила она и ушла.

Когда меня выписывали, врач призналась:

Так жалко, что вы уходите, у нас еще много тяжелых.

Из нашей палаты выписались все. А по отделе­нию смертность в этом месяце сократилась на 30%.

Жизнь продолжалась. Только взгляд на нее ста­новился другим. Казалось, что я начала смотреть на мир сверху и потому изменился масштаб обзо­ра происходящего. А смысл жизни оказался таким простым и доступным. Надо просто научиться любить — и тогда твои возможности станут безграничными, и все желания сбудутся, если ты, конечно, будешь эти желания формировать с лю­бовью и никого не будешь обманывать, не будешь завидовать, обижаться и желать кому-то зла. Так все просто и так все сложно.

Ведь это правда, что Бог есть Любовь. Надо только успеть вспомнить, что ты — Бог!..

Может ли листик на ветке называть себя дере­вом? Может, но только не в прямом, а в собиратель­ном смысле. Иначе у него начнется мания величия и он станет навязывать дереву свою волю. Может ли клетка называть себя организмом? Может, но если она забудет, что на внешнем уровне является все-та­ки его частью, то свою волю она поставит на первое место и превратится в раковую.

Так что, по большому счету, у человека всего две проблемы. Проблема первая: не забывать, что чело­век — это любовь, что по своей сути любой человек Божественен, что все люди едины в Боге. Так что человека можно называть Богом. Вторая проблема: не забывать, что ты человек, — чтобы не превра­титься в раковую опухоль.

Когда человек понимает, что умирает, когда он видит, как распадается его тело, знает, что скоро разрушится сознание, а также и все привязанности и чувства, связывающие его с этим миром, тогда остается уповать только на любовь. Освободившая­ся от всех забот и привязанностей душа получает огромное количество энергии, и если она устремля­ется к Богу, тогда человек начинает ощущать, что он един с Творцом, что он Бог. Но это иллюзия. Сын един с отцом на тонком плане, но отцом не яв­ляется. Христос говорил, что он един с Творцом, но не позволял называть себя Богом.

Ощущение единства с Творцом дает взрыв любви в душе. Но полная идентичность Творцу может быть только в самом конце жизни вселенной. Если человек, возвращаясь к своей обычной жизни, к де­лам, хлопотам и привязанностям, продолжает при этом считать себя Богом, то произойдет обожествле­ние своих тела, сознания и души. И тогда, вполне возможно, вернется прежний диагноз.

Поэтому правило первое — не забывать, что мы Божественны.

Правило второе — усиливать единство с Богом, раскрывать свою Божественную сущность.

Правило третье — не забывать, что ты человек.

P.S. Один мусульманин рассказал мне интерес­ную историю. В IX веке на Востоке, кажется, в Персии, жил один поэт. Он был искренне верую­щим, и все его стихи посвящены были Богу, пости­жению Творца. Он вел безупречно нравственную жизнь. Его считали чуть ли не святым, у него было много почитателей. И вот однажды он вышел на главную площадь города и начал кричать: «Я Бог! Я есмь Бог!» Люди пытались остановить его. «Пре­крати кощунствовать», — просили они, но он не унимался. В тот же день его казнили. Это произош­ло на глазах у его друзей и почитателей. Один из них молился всю ночь и, обращаясь к Богу, просил объяснить, почему же был убит этот святой чело­век. Под утро он заснул и во сне услышал ответ: «Этот человек раскрыл сокровенную тайну, кото­рую рано пока еще знать людям». Кстати, несмотря на то, что произошло, этого поэта все равно при­знали святым. Он был похоронен с почестями, а его могила многие века была местом поклонения верующих.

* *

Мне нравится анальный секс. Почему?

Читаю Ваши книги 15 лет, была на выступ­лениях и семинарах. Но мне очень тяжело дава­лось понять и, уж тем более, почувствовать то, о чем Вы пишете. И все это время я грешила, я жила неправильно.

Встречалась с педагогом, чтобы поступить в институт, но не поступила. Обижалась из-за этого на судьбу 10 лет. Работала на сайтах, где девушки делают то, что попросят (училась в другом университете, а родители не помогали).Делала аборты, вела беспорядочную сексуаль­ную жизнь. Отношения не складывались. Влюбив­шись, отказывалась от любви, потому что он упо­треблял наркотики. Мучилась 6 лет. Эти отноше­ния продолжались даже после того, как он женился.

Когда влюбилась год назад, но он не захотел встречаться, я не хотела жить. И сразу попала в больницу с диагнозом «аппендицит и перитонит». Врач сказал, что шансов дожить до операции у меня немного. Я лежала и понимала, что умираю. И я поняла, что ни о чем не сожалею в своей жиз­ни. Если я что-то делала, то исходя из своего ми­ровоззрения, устремлений, характера. Единст­венное, мне было жалко родителей, что им позво­нят и скажут: «Заберите труп вашей дочери, нам не нужны проблемы с телом».

А после операции началась другая жизнь, я ста­ла чувствовать себя счастливее. Полгода у меня была замечательная жизнь. У меня было много по­клонников, причем очень достойных, и несколько очень состоятельных. Знакомили с родителями. Но что-то все не то.

В один день начались неприятности.

Появилась опухоль во рту.

Мужчина, который «сдувал с меня пылинки» и обеспечивал, предложил секс с другом. Мы были на его яхте на островах, и друг активно приста­вал. Мы поссорились. А когда возвращались в го­род, мне не хотелось быть с ними рядом, я сидела на корме и, как следствие, получила цистит и воспаление придатков, — находясь в другой стра­не и одна (он поселил меня в гостиницу).

Вернувшись домой, обнаружила, что мне напи­сал человек, в которого я влюбилась перед пери­тонитом. Лежала в больнице с циститом и при­датками. Но когда он приехал (он москвич), повел себя не очень хорошо или это я избаловалась. Я на него обижалась. Потом он больше не отвечал мне на письма. И с тех пор (три месяца назад) на меня посыпались проблемы. Все это время болею: глисты, бронхит, не могу заниматься спортом — практически теряла сознание в спортзале. Нуж­но делать операцию на нос — перегородка и адено­иды, тяжело дышать.Мне всегда помогали мужчины, а теперь все от меня отвернулись. А мне не хватает денег на опе­рацию. Я понимаю, что это не случайно. Я даже перестала обижаться. Сначала очень на всех зли­лась, а теперь в моей душе стало тепло. (Я все эти 25 месяцев смотрела DVD.)И еще: у меня раньше была непропорциональ­ная фигура — очень большая грудь, а я худенькая. Сейчас она меньше, а бедра большие (благодаря спорту). Я так понимаю, это говорит о том, что я стала более гармоничной. У меня раньше были длинные линии на ладонях; как мне, говорили, — «минимум 120 лет». Сейчас они стали раза в 2,5 короче. Я становлюсь гармоничной, учусь любви и верю, что Бог даст мне другого мужчину, раз не хочет этот. Хотя, я думаю, у меня серьезные проблемы с потомками (перитонит).

P.S. После того как лежала в больнице с при­датками, печень ослабла. Не могу пить алкоголь. Печень — это будущее. У меня с детства и гор­дыня и ревность.

Спасибо Вам за Ваши исследования. Думаю, без них меня бы давно уже не было в живых. Бла­годаря им я учусь любви, учусь быть добрее, ста­новлюсь красивее и счастливее.

Сначала приведу полученное недавно по элект­ронной почте письмо.

Сергей Николаевич, спасибо. Благодаря Алла­ху, сначала изучала Вашу философию, потом по­степенно пришла в Ислам, к единобожию.Очень благодарна Вам за то, что Вы смело го­ворите всю правду про аборты и гомосексуализм.Вопрос у меня такой: прочитала в мусульман­ской книге «Пророческая медицина Ислама» ибн Кайима аль-Джаузийя, что в Исламе порицается занятие сексом с женщиной во время менструа­ции, а анальный секс с женщиной назван в этой книге «малым гомосексуализмом», и человек мо­жет вымолить у Аллаха прощение за это только через искреннее покаяние. Супруги, занимающие­ся и тем и другим, рано или поздно начинают не­навидеть друг друга и в результате разводятся. «Из-за этого акта изменяются нравы, данные лю­дям Аллахом, человек приобретает состояние, не пригодное даже для животных, извращенное со­стояние. Человек начинает любить непристой­ные дела, он невольно портится… »Также, согласно Исламу, человек обязательно совершает недостойные человека поступки, если поест запрещенную пищу: свинину, алкоголь, украденные продукты.

Так, может, с этого и надо начинать, с «ме­лочей»?

А теперь небольшое лирическое отступление. Представьте себе: прогуливаясь по улице, вы видите великолепную вывеску — «Ресторан». Из любопыт­ства вы заходите внутрь и восхищаетесь великолеп­ным интерьером. Вы получаете удовольствие от того, как радушно принимает вас гардеробщик, как вас провожают в зал почтительные официанты. В зале вы снова испытываете чувство восторга от продуманного, вызывающего эстетическое наслаж­дение убранства зала. Вас усаживают за великолеп­но сервированный стол, перед вами кладут тарелки с золотыми вензелями. Сплошные положительные эмоции. Вы просите меню, и минут через десять вам его приносят. Вы с вожделением, предвкушая буду­щее удовольствие, открываете его. И видите пустые страницы. Недоуменно обращаясь к официанту, вы спрашиваете: «Я просил меню, где же список блюд?» А тот, учтиво кланяясь и улыбаясь, объяс­няет вам: «Это и есть наше меню, просто в нашем ресторане нет еды. Мы подумали и решили, что так будет гораздо лучше. После обильной пищи надо, извините, ходить в туалет, от нее бывает несварение желудка, колиты, гастриты — в общем, множество неприятностей. Поэтому в нашем ресторане еду не подают».Теперь возвращаемся к анальному сексу. При нормальном половом акте выбрасывается огромное количество энергии, обеспечивающей зачатие, жиз­неспособность эмбриона, его полноценное дальней­шее развитие. Процентов десять энергии уходит на наслаждение, которое работает как приманка для продолжения жизни. Будущий ребенок — это забо­та, жертвенность, проблемы, потери и т. д. Все это заложено в механизме зачатия, и на это также выде­ляется энергия.

При анальном, оральном и прочих видах секса практически вся энергия расходуется на наслажде­ние. Если человек занимается этим часто, то во вре­мя нормального секса при зачатии он даст будущему ребенку не 90, а 10—20 процентов необходимой энергии. Жизненно важная энергия все равно пой­дет на обеспечение жизненно важного физического развития. Срезаться будут стратегические возмож­ности и функции высоких уровней — высокие чув­ства, нравственное поведение, высокая духовность, большие способности, умение заботиться, жертво­вать, управлять ситуацией. В первые годы жизни ребенок целиком «сидит» на энергетике родителей. Для физического развития это не так важно, а для духовного — необходимо.

Анальный секс имеет целью только наслаждение. Форма остается, содержание выбрасывается. Тело есть, а душа разрушается. Любое извращение выра­стает из поклонения наслаждению. Поклонение вкусной и разнообразной пище также превращается в извращение.

Поклонение сексуальному наслаждению в совре­менной западной культуре незаметно и неотвратимо убивает любовь и веру. Когда наслаждение ставится на первое место, а любовь — на второе, это, по сути дела, начало процесса дьяволизма.

Как только мы что-то ставим на первое место по отношению к Богу и любви, начинается незаметный распад души. Он характеризуется сначала грехов­ным поведением, постепенной утратой нравственно­сти, затем — извращениями и преступлениями, по­том — болезнями и смертью. Иногда — для спасе­ния души — болезни даются на ранних этапах, еще до извращений и совершения преступлений.

Вы не задумывались, почему часто секс и алко­голь связаны? Алкоголь притупляет высокие чувст­ва, огрубляет их, переводит душу в животное состо­яние. Божественная энергия слабеет, животная — активизируется. Вожделение и наслаждение много­кратно возрастают.

Если человек увлекается алкоголем, то постепен­но в его подсознании слабеет устремление к Богу, уходит любовь и усиливаются животные желания, тяга к наслаждениям. Он хочет испытать чувство любви к женщине, хочет писать стихи, быть забот­ливым и внимательным, но это чувство уже поче­му-то не возникает. Остается голое желание зата­щить женщину в постель и получить удовольствие. А потом у человека начинает разрушаться семья, его дети становятся алкоголиками, наркозависимыми, совершают преступления. Ведь получение удоволь­ствия, наслаждения является для них главным смыслом жизни. Ради этого они будут убивать лю­бовь в своей душе, отрекаться от высоких чувств, заставляющих сдерживать вожделение. Ради этого они могут пойти на любое преступление.

Нынешние врачи и ученые, вся современная ин­дустрия направлены на удовлетворение желаний че­ловека. В этом суть бизнеса. Если нет нравственно­го контроля и понимания, чем это грозит, то весь ги­гантский рыночный механизм начинает работать на уничтожение любви и веры, разлагая души людей. Индустрия наслаждений ширится, разнообразится и производит все новые и новые армии извращенцев, педофилов и гомосексуалистов.

Гомосексуалист также ради наслаждения забира­ет у своих будущих детей всю энергию. Мы знаем историю двух городов, где наслаждение было целью и смыслом жизни, где совокупление с животными и гомосексуализм стали привычной нормой. Что слу­чилось с Содомом и Гоморрой, всем известно. Что может произойти с нынешней цивилизацией, если не начнутся внутренние изменения, предположить достаточно легко.

В алкогольном опьянении человек охотнее пойдет на сексуальные извращения и на преступление. Лю­бая обида вызовет у него животную ярость и перво­бытную модель поведения.

Когда мужчина говорит о сексе по телефону или смотрит на экран телевизора, где демонстрируются соответствующие сцены, для него вожделение выхо­дит на первый план. Это уже первые шаги к извра­щению. И порнография, и эротика имеют целью усиление тяги к наслаждению. Безадресный секс — это уже извращение. Когда красивая полуодетая де­вушка призывно смотрит на читателя с обложки журнала, — это зачаточная проституция. Сейчас это так широко распространено, что люди даже не подозревают, насколько это опасно для любви и веры.

Я писал, что секс во время менструации опасен и для мужчины, и для женщины. Разрушение яйце­клетки и кровотечение — это, по сути, разрушение жизни. В этот момент выделяется огромное количе­ство энергии. После этого должна возникнуть воз­можность для зачатия новой жизни, для формиро­вания новой яйцеклетки, и на это снова выделяется огромное количество энергии. Если женщина молит­ся в этот период, то энергия направляется к Богу и идет на обеспечение стратегических аспектов выжи­вания. Секс в период месячных переводит всю энер­гию на животный уровень — в наслаждение. Это приводит к резкому усилению ревности и у мужчи­ны, и у женщины, а поскольку начинается это в подсознании, последствия сказываются не сразу, а выходят на поверхность спустя какое-то время. Агрессивность, претензии друг к другу, притупле­ние высоких чувств — все это приводит к разруше­нию семьи.

По поводу свинины. Пару лет назад мы с сыном сидели за столом. Я сказал ему, что употребление свинины нежелательно, особенно для молодого че­ловека, у которого в будущем должны быть дети.

Давай проведем эксперимент, — предложил я. — Мысленно загадай под номерами три вида мяса — баранину, говядину и свинину. Потом ты называешь номера, а я вслепую определяю, какое влияние на тебя оказывает каждый продукт.