Основы истинной науки -II

2) Душа, или внутренний разум.

3) Жизнь, или жизненное начало.

Разберём характер всех этих трёх элементов и постановим между ними ясное различие.

Тело нетрудно узнать в этих трёх элементах. По своей материальности оно легко отличается от жизни, по своей смертности - от души.

Не так легко отделить жизнь от души. Вот главные характерные различия:

1) Душа нематериальна, бессмертна и неразрушима. Она способна думать, сознавать и выражать свою волю. Она не ослабевает, не устаёт, не старится, не умирает. Она не подвергается никаким влияниям времени. Никогда не уставая, душа только крепнет от упражнений, развивается, вдохновляется и совершенствуется.

Жизнь нематериальна, но не бессмертна, это и есть главное отличие души от жизни. Как теплород и как электричество, жизнь есть сила, которая рождается от известных причин; имея начало, она, конечно, будет иметь свой конец; и конец этот будет безвозвратный. Жизнь, как сила, не имеет материи, но она может прекращаться, как от внешних посторонних причин, так и сама по себе,

после известного периода времени; она не вечна, как душа.

2) Жизнь может передаваться, душа не передаётся. Жизнь сообщается одним существом другому через произрождение, через воспроизведение, через потомственность. Жизнь, заключаясь в жидкостях, в твёрдых частях и во всей химической основе организма материи, находит в утробе её необходимые условия для развития того семечка, которое в неё попало. Оно, пользуясь необходимыми условиями, производит новое существо, которое должно унаследовать своим родителям.

3) Жизнь есть сила, преимущественно образовательная, созидательная, пластическая, или устроительная; но эта сила действует инстинктивно, у ней нет сознания своих действий. Кончивши созидать человеческое тело, жизненное начало остаётся в нём, управляет и поддерживает всё существование; оно обладает всеми качествами, которые Сталь приписывает душе, в заботе о сохранении тела. Душа же всегда действует разумно и сознательно, ибо душа есть сам разум, это наше высшее разумное начало.

4) Жизнь развивается, усиливается и, наконец, ослабевает. Жизнь исчезает, и тело умирает. Исчезнув однажды, человек умирает, и жизнь уже более не восстановляется. Наоборот, душа от упражнений только крепнет и совершенствуется.

«Сама жизнь, - говорит Лорда, - увеличивается в первой половине существования человека, но вторая половина проходит в постоянном ослаблении её, где старость и смерть, конечно, есть предел. Развитие души не следует, этому состоянию жизни: если болезни организма не мешают, душа может совершенствоваться до самого конца существования человека; так, что в самый последний момент глубокой старческой жизни душа может сделать большие успехи в своём усовершенствовании и выказать наиболее своего разума, правдивости и прозорливости. Из этого следует - и что мы часто видим совершенно определённо, - что иногда, когда жизнь потухает и смерть уже наступает, психическая деятельность души находится в полной силе и могуществе, ибо она не испытывала ни старости, ни упадка сил, - причины, служащие единственными верными доказательствами близости разрушения».

В книге Лорда мы находим в высшей степени остроумное и самобытное объяснение развития души у стариков. Нисколько не ослабленная душа, напротив, набирается энергии и мужества тогда, когда жизнь и материальное тело изношены и мало-помалу приходят в ветхое состояние. Это состояние Лорда называет ажеразией, или бодрой старостью души.

Размер нашей книги не позволяет повторить здесь все исторические и биографические факты, которые Лорда приводить в своей книге, чтобы с очевидностью доказать, что в то время, когда жизнь и тело изнашиваются, душа, наоборот, крепнет и растёт постоянно в своей деятельности и могуществе.

5) О различии между душой и жизнью Лорда говорит ещё следующее: «жизненная сила проявляется в зародыше с самого первого времени его образования, с первых моментов оплодотворения и производит уже очень сложные явления образования младенца в течение всей его утробной жизни, в продолжение которой мы никаких психических отправлений не видим. Душа проявляется в нём в минуту рождения, с того времени, как он входит в сообщение с внешней средой.

С самого начала зарождения жизненная сила проявляет большую крепость и совершенство. Психические силы с начала их проявления чрезвычайно слабы и несовершенны, чрез внимание и упражнения они постепенно развиваются.

«Всё, что совершается жизненною силою - наследственно и зависит от случайных обстоятельств, действующих в пользу или во вред развития: дети наследуют от родителей красоту форм, здоровье, уродства, цвет кожи, наклонности к болезням. Качества души не наследственны, они зависят от образования и воспитания и умирают с человеком, не передавшись в потомство. Человек в наследство нисколько не получает ни добродетели, ни пороков своего отца, а потому и оправдываться в совершённых им преступлениях порочными качествами своих предков не может; образование нисколько не передаётся в потомство, - у образованных отцов могут быть совершенно необразованные дети».

Вот связь между телом, душой и жизнью, которую даёт Монтепельская школа, по словам Бартеза и Лорда.

Теория эта чрезвычайно проста, ясна и не имеет серьёзных возражений. Мы охотно приводим следующие слова Лорда:

«Теория двойного динамизма - факт настолько ясный и здравый, что отрицание или сомнение в верности его есть доказательство нелогичности, незнания природы и истин науки; таких людей надо отправить опять в школу доучиваться».

Это тройственное соединение замечается не у одного человека, но и у животных.

Животные имеют также тело и душу, но душа эта стоит много ниже по своему развитию, чем душа человека; мы можем ясно судить об этом, разбирая отправления её. Имея мало потребностей, животное имеет небольшое число душевных проявлений, и они все показывают лишь начальное развитие.

Строение человека отличается от строения животных только своим небольшим превосходством, в физиологическом же и в анатомическом отношении все тела окончательно тождественны.

Душа по учению Биша.

Далеко не все доктора признают у человека и у животных присутствие жизненной силы, отличительной от сил физических и химических. Многие французские, немецкие, английские доктора и физиологи охотнее следуют теории Биша и называют «жизненными свойствами материи» всё, что Бартезизм приписывает совместным отправлениям жизненной силы и души.

Вот что говорит по этому поводу Клод Бернард в своей первой лекции физиологии, прочитанной им в 1871 - 1872 годах во французской школе: «Непосредственная причина жизненных явлений не должна быть приписана никаким особенным причинам и никакой жизненной силе. Не надо её искать в «душе» Пифагора, «в физиологической душе» Гиппократа, в «душе» Атенея, в «l’archee» Парацельса, в «l’anima» Сталя, в «жизненной силе» Бертеза. Это всё существа выдуманные и непонятные. Причина жизни заключается в свойствах живой материи, как учил Биша, и в свойствах органических элементов. Мы не можем глубже касаться этого предмета и этот взгляд совершенно достаточен для научного объяснения всех явлений».

Биша ничем не объясняет причину самой жизни, объявляя невозможность, при настоящих научных данных, проникнуть внутреннее значение этого факта. На этом основании он принимает, что живой материи можно приписать только два общих видимых и ощутительных свойства: чувствительность и сжимаемость. Свойства эти присущи элементам живого организма, и неравное их распределение должно порождать количество и качество проявлений их жизни.

Клод Бернард сказал: «Жизненные свойства материи, которые приводит Биша, совершенно достаточны для всех научных объяснений». Но он совершенно упустил из виду, что Биша подчинил эти свойства Высшему Деятелю и Высшей Воле, которую он отказывается понять, но существование которых он находит неоспоримыми.

Биша рассматривал начало жизни, как не подчиняющееся нашему пониманию, при современном состоянии науки; он думал, что разгадка этой истины будет венцом физиологии в будущем. Эта мысль им выражена так:

«Большая ошибка физиологов заключается в том, что они начали с конца, когда сама наука была ещё в младенчестве, все вопросы вертелись около основных причин жизненных явлений. Что же из этого вышло? - Большие груды рассуждений и полное убеждение в том, что надо начать сперва изучение самих явлений, а потом уже думать о причинах, вызвавших их».

И так, когда Биша говорит о жизненных свойствах и о жизни, он понимает это так, как будто первоначальную причину их разгадать нам нельзя, а следовательно, нам о ней заботиться не следует. Отсюда мы ясно видим, что Биша везде разбирал самые явления, никогда не касаясь вызывающей их причины.

Если мы проследим взгляды Биша на сущность человеческого существа, мы вполне убедимся, что сам Биша далек от того воззрения, которое приписывает ему Клод Бернард и его последователи. Вот как определяет он функцию жизни: «Она есть совокупность отправлений, которые противостоят смерти. Не привязываясь к словам в этом определении, спросите, что скорее всего нас поражает в строении животного или растения? Это постоянное соотношение органических отправлений, образующих живое существо.

А что это за отношение, если не система сил, назначение которых приводить в движение живой механизм? Значит, тут всё-таки главное дело - сила; устраним её от живого существа, - останется труп». Или в другом месте мы читаем: «Органические силы, - говорит Биша, - ускользают от вычисления и действуют неправильно и изменчиво, а физико-механические силы, вполне подчиняются правильным и постоянным законам. Впрысните в вены животного составные элементы крови, без того элемента, который производит её синтез и который находится в вашей власти, и вы не только не продолжите его жизнь, но убьёте его. Кровь, пробывшая несколько времени вне вены и снова впущенная в неё, причиняет большое расстройство в организме. Положите в желудок трупа питательные вещества; от соприкосновения с тканями все эти вещества начнут гнить, тогда как в живом организме они бы превратились в кровь и поддерживали его жизнь. Спросим у химиков, как действует в организме опиум, хина, чилибуха, куссо, сера, поташный йод и т.д.? Какое химическое действие никотина, синильной кислоты и всех растительных ядов, которые не оставляют никакого следа? Как действует перец во время столбняка? Отчего ипекакуана, войдя в желудок, тотчас сокращает вдыхательные мускулы? и т.д. Это действия присутствия, говорят физики; это действие присутствия, повторяют химики и думают, что дали удовлетворительный ответ!»

Клод Бернард и доктора, которые становятся под знамя Биша, или забывают основания теории самого автора, или, зная эти основания, искажают их, подражая только во внешнем его приёме и всегда обходят молчанием причину самых явлений, следуя глубоко вкоренившемуся обычаю, не говорить ничего касательно нравственной стороны человека и отвлечённостей, чтобы не изобличить свей веры в Бога или своего безверия, или вообще своих анимистических убеждений. Такой удобный приём в науке чрезвычайно упростил отношение учёных ко всему духовному, неразрывно связанному с существом человека. Они дают предел, дальше которого науке не следует идти в своих разъяснениях и расследованиях и тем самым скрывают концы, связывающие их с загробной жизнью и с областью для нас невидимою и неощущаемою.

Все последователи научного приёма Биша очень ошибаются, думая объяснить что-нибудь, говоря: «жизненные свойства материи», ибо это означает только следствие, а не причину. Теория Биша, понятая таким образом, есть не более, как обычный атеизм в науке, ибо «жизненные свойства» пропадают вместе с жизнью, и ничего не остаётся от того, что производило мысль, разум и волю.

Скажем больше: все подобного рода толкования совершенно ненаучны, ибо они не выясняют ничего ровно и похожи на те, которые даёт Мольер в своей комедии «Мнимый больной». В ней доктор объявляет больному, что «опиум производит сон, потому что у него есть снотворные способности»! Совершенно то же выражает Клод Бернард, применяя теорию Биша, он говорит: что «сердце бьётся, ибо оно имеет сократительные мышцы». Эти оба объяснения совершенно равносильны и одинаково не серьёзны. Обыкновенно всем подобного рода объяснениям придают несколько более научную форму, при которой исчезает лишь одна забавная и комическая форма, в которую облек Мольер свой ответ, и абсурд не бьет так в глаза, оставляя, впрочем, в сущности один и тот же смысл, одну и ту же пустоту и поверхностный характер мировоззрения на природу и сущность вещей, который покрывается известным и всегда практикующимся в материалистической части науки оборотом речи; они говорят: «потому, что опий наркотическое средство». Такой ответ, не разъясняя сам по себе ровно ничего, прекрасно маскирует всё дальнейшее незнание науки и вводит в заблуждение «самих избранных», которые, успокаиваясь на слове «наркотическое», прекращают нить своих дальнейших исследований, как будто для них всё остальное совершенно понятно.

Не должен ли серьёзный и здравомыслящий слуга науки искать причину возникновения явлений и фактов, т.е. те силы и действия, которые производят их? Для него недостаточно только любоваться красотою неба, он должен знать также, что означают все движения небесных тел; для него недостаточно знать, что одна звезда превосходит другую по своему великолепию, он должен знать, зачем и почему это так. Результатом такого упорного доискиванья причин явилась современная астрономия, созданная поколениями трудов именно в этом направлении. Наша астрономия создалась именно посредством тщательного наблюдения над явлениями и глубокого размышления о причинах тех фактов, которые удалось ей подметить в природе. Подобное же стремление существует и у людей, изучающих медицину; но оно почему-то всегда подавляется более, чем во всех других науках. Недостаточно знать, что opium производит сон, мы хотим ещё знать, почему и каким образом он это делает? Это неизбежно. Чтобы получить желанные ответы, мы должны идти дальнейшим путём, допытываться и изучать, а не отделываться одними фиктивными объяснениями и латинскими названиями, преграждающими правильный ход мысли и правильное развитие науки.

Клод Бернард имел менее других право вовлекать слушателей в заблуждения, внушая им ошибочный взгляд на природу вещей, следуя моде, принятой наукой его времени, так как научные познания раскрыли ему высший и глубочайший смысл природы, лежащий за пределами всяких человеческих познаний, ибо иначе он не сказал бы: «Если бы нужно определить жизнь одним словом, я сказал бы: жизнь есть творчество».

Человек, который путём своего научного анализа, приходит до необходимости признать всякую жизнь творчеством, должен был раньше этого признать осмысленным и логическим путём Предвечную Причину творчества или Бога Промыслителя вселенной, и эти глубокие убеждения и выводы о сокровенном смысле всей нашей жизни он не должен бы был хоронить в отдалённых тайниках своего сердца, выставляя напоказ какое-то парадное или подставное мировоззрение, с которым он только и находит приличным являться перед своими слушателями, проповедуя истины, идущие вразрез со своими внутренними и духовными убеждениями, строя уже на них всё здание своей науки.

И так, как может быть непопулярно и необщеупотребительно воззрение Биша на природу, в связи с возможностью познать её человеческими силами и умственными его средствами, - однако правильным оно признано быть не может, и потому должно быть отвергнуто здравым смыслом. Система же Монтепельской школы, выработанная Бартезом и Лорда, не имела никогда серьёзных возражений и до сих пор принималась и признавалась без всяких изменений всеми докторами и медицинскими школами, которые находили только возможным допустить присутствие души в человеке.

Бесспорно, - что большинство докторов, и в особенности у нас в России, отвергают систему Бартеза, но никому ещё не удалось оспорить или опровергнуть её. Обыкновенно, ставят ей в укор, что она будто бы устарела, так как появилась более столетия тому назад, и наука, быстрыми шагами двигаясь по пути прогресса, не может останавливаться на старых, давно забытых принципах. Но едва ли можно согласиться с этим мнением: таблица умножения, например, или логарифмы выдуманы не одно тысячелетие тому назад, однако, вследствие своей непогрешимости, не могут устареть и не могут быть покинуты человечеством до тех пор, пока будет стоять мир. Совершенно то же надо сказать и о всяком верном научном положении, и о всякой верной системе, - они должны быть вечны всегда и при всяком их применении. Правильный взгляд на Бога и на истинную природу вещей будет неизменно стоять до тех пор, пока Бог существует, и не будет подвергаться изменению, ибо Сам Бог неизменен и не имеет причины меняться, а потому и истинный и верный взгляд на природу вещей останется всегда и везде неизменным, но зато тем труднее он усваивается людьми и принимается наукой; он слишком прост, нагляден и понятен, чтобы быть общепринятым.

История человеческого развития наглядно показывает, как человек в своих исследованиях ходит иногда долго кругом и около истины, зная, но не понимая её; в какую массу самых грубых заблуждений впадает он в виду очевидностей, которые никак не удается ему охватить и понять, и впоследствии только оказывается, что всё, что он так упорно отвергал и оспаривал, так тщательно избегал, и было то самое простое и верное решение задачи, не оставляющее ни одного пробела в знании. Система Бартеза должна быть отнесена именно к числу подобных.

Все знают, что есть душа, все её чувствуют и сознают, никто не может оспорить этого. Декарт сказал, что можно опровергнуть, что есть вещество, что есть у человека тело, но нельзя оспаривать душу, ибо именно она даёт нам то представление, которое мы составляем себе о каждом видимом и ощущаемом нами предмете;

следовательно, можно оспаривать предмет, ибо он может быть совершенно не такой, какой он нам представляется, а может и даже совсем не существовать, но нельзя оспаривать наше представление о нём, ибо мы его видим и сознаём. Все знают, что есть жизненное начало в природе, ибо без него не было бы жизни на земле, не было бы разницы между трупом и живым человеком, между зародышем пшеницы и ржи, между яйцом курицы и гуся, между яйцом живым и мёртвым, иначе не было бы роста, жизни; вся природа была бы мертва, т.е. состояла бы из одних только камней и металлов. Надо идти против очевидности, чтобы отвергать жизненное начало; однако, позитивизм не принимает его, ибо не может подчинить его своей власти в своих лабораториях, ибо оно выше его понятий и способностей.

Глава V.

Три элемента человеческого существа.

На основании вышесказанного, мы должны признать в существе человека три элемента, его составляющие, а именно:

1) Материальное тело.

2) Жизненное начало, или жизнь.

3) Душу, или внутренний разум, или духовное начало.

Разберём более подробно последние два элемента, так как материальное тело человека изучается совершенно удовлетворительно нашим позитивизмом.

Жизненное начало.

Ни положительные, ни материалистические науки до сих пор не признают жизненного начала, или жизненной силы за необходимый элемент в строении всякой живой материи, а между тем -что может быть естественнее, проще и понятнее? Мы видим, что семена всех растений имеют один и тот же химический состав; яйца всех птиц - имеют также одинаковое сложение и химический состав. Отчего, если мы посеем в землю семена пшеницы - вырастает непременно пшеница, а не что-либо другое? Отчего из яйца курицы выйдет непременно курица, а не утка? Причины тому, конечно, химии не доступны; на каком же основании она отвергает так упорно жизненную силу в организмах? Она признала понятие о жизненной силе отвлечённостью, явлением непонятным и необъяснимым наукой. Но разве химическое сродство не одинаково непонятно и отвлечённо? Разве позитивисты лучше себе объясняют, что такое химическое сродство? И отчего оно именно происходит? Они говорят, что химическое сродство наглядно и неоспоримо, что они, пользуясь этим химическим сродством, могут взять два простых тела и произвести третье, на них не похожее. - Это всё так; это напоминает некоторый род творчества, как бы присущим ничтожному, но крайне самолюбивому и тщеславному человечеству, и принимается потому, что нравится ему; а жизненное начало показывает всё ничтожество человека в тщеславных знаниях его микроскопической науки по отношению всей органической природы и, наоборот, - всё величие Отвлечённого Начала, управляющего Вселенной. И на этом только основании химическое сродство принято позитивизмом, а другое такое же по своему существу явление отвергнуто. Какое логическое основание имеют они отвергать его? Наука не знает до сих пор по существу самого явления, что это за сродство и как оно действует? Она умеет поставить два простых тела в известные условия, при которых и получается та реакция, которая и производит данное тело. Совершенно то же можно сделать и при воспроизведении организма. Возьмите куриное яйцо и поставьте его в те условия, при которых выйдет из него курица. Это совершенно то же, что делает наука с химическими реакциями; но так как для химических реакций неорганического царства имеете одно определённое выражение «химическое сродство», то дайте этой силе, которая производит то же самое в органическом царстве, какое-нибудь другое название, так как эта сила проявляет себя действительно иначе, чем «химическое сродство». Что же, казалось бы, может быть проще яснее и определённее? «Нет, - говорит Бюхнер, - физиология имеет основания утверждать, что нет существенной разницы между органической природой и неорганической», - и на этом, совершенно бездоказательном положении материалисты порешили, что всё это одно и то же, всё это сродство и реакция.

Пусть материалисты говорят, что хотят, а жизнь остаётся всё-таки силой выше всяких химических процессов и материй.

Не смотря на протест свой, никто из них не объяснил, однако, разницу между яйцом курицы и утки, между зерном пшеницы и ржи, между яйцом, способным к высиживанию, и яйцом мёртвым, между трупом человека и человеком живым. Нет, это одно упорство из принципа; позитивисты слишком хорошо знают, что признание жизненной силы поведёт к допущению источника разума и мысли, т.е. к признанию души, и заведёт их в непроходимый лес отвлечённостей и изменит весь характер позитивности в науке. Поэтому всё это запрещено и от всех подобных тем они прямо отворачиваются, отделываются одними названиями вместо понятий, или громкими фразами и насмешками; и эти бездоказательные фразы, насмешки и голословные отвержения из принципа и по привычке, имеют несравненно больший успех и прививаются охотнее и легче, чем свидетельства маститых учёных, людей истинно преданных своей науке. Приведём в защиту жизненной силы свидетельства нескольких научных и всем миром признанных авторитетов:

1) По Клод Бернару, органические тела имеют свои законы жизни и обладают исключительно им принадлежащими качествами, но, стоит только появится жизни, тела эти уже начинают пользоваться физико-химическими силами. Жизненная сила есть, следовательно, сила организации, свойственная живым телам и, по мнению этого великого философа, законы, её характеризующие, предшествуют организму. «Если нужно было бы, - говорит Клод Бернар, - определить жизнь одним словом, я сказал бы: жизнь есть творчество». (Introduction а l’etude de la medicine experimentale, p. 163).

2) Вирхов в своей публичной лекции, в Берлине, под заглавием: «Атом и индивидуум» сказал следующее: «Подобное и схожее с жизнью сама только жизнь... Природа двойственна; органическая совершенно отличается от неорганической. Состоящая из той же материи, из тех же атомов, органическая природа представляет нам беспрерывный ряд явлений, совершенно различных от неорганической, не потому, чтобы она была мёртвою, так как мертво только то, что живо. Неорганическая природа обладает тоже своею деятельностью, своим вечным движением, но эта деятельность не жизнь, разве только в иносказательном смысле». (Revue des cours scientiliques, 1866 года).

3) Бальфур, Стеварт и Тэт, разбирая вопрос о жизненной силе, говорят приблизительно следующее: «Всякий раз, когда человек встречается с вопросом о необходимости принять и допустить особую жизненную силу в природе и в представлении своём он доходит до первоначальной ячейки или первой появившейся органической клеточки на земле, - он встречается лицом к, липу с совершенно непреодолимыми препятствиями. Откуда взялась она? Все данные науки говорят, что жизнь может быть произведена только жизнью. Что же предшествовало этой клеточке такое, что могло бы её произвести? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны или признать творческую силу, или молчать, - так как, кроме творчества, произведённого посторонней, внешней волей, ничто не в состоянии удовлетворить требованию логики. Разница слишком велика и наглядна между всем живым и мёртвым, между органическим и неорганическим, и теперь больше чем когда-нибудь должно считаться доказанным, что нет возможности силам, развивающимся в неорганической видимой природе, произвести что-либо живое, - нужны совершенно новые силы или новая энергия» (L’univers invisible, page 308-328).

4) Американский профессор Barnard говорит в своих новейших «Успехах науки»: «Что касается процесса органического роста и развития, ассимиляции пиши, всасываний, отделений и других физиологических функций, непрерывно совершающихся в животной и растительной жизни, то можно не колеблясь принять, что действующая сила, производящая соответственные изменения, является извне, и что сами эти изменения представляют собою точные эквиваленты приложенной силы. Возьмём, например, растение. Его пищу составляет углерод, получаемый из углекислоты воды, которую извлекает оно из земли или из окружающего воздуха. Сила, разлагающая это очень прочное соединение, освобождающая углерод для его соединения с растением, доставляется при посредстве солнечных лучей. В равнозначительности обеих сил не может быть сомнения, и столь же мало нужно нам призывать па помощь некоторую специальную силу, под именем жизненной, с тем чтобы известную часть изменения приписывать и её влиянию. Но всё-таки, несомненно, здесь есть нечто большее, чем простое скопление веществ под влиянием солнца. Если бы жизненного принципа не заключалось в растении, тогда не было бы и всего этого процесса. Углекислота может быть налицо, растительная ткань точно так же, и всё-таки лучи солнца будут бесплодно играть на мёртвом материале, не вызывая никакого действия.

Жизненный принцип, следовательно, есть нечто такое, что обусловливает рост растения. Я не хочу называть его силой, я считаю ложным выражение «жизненная сила», ибо ничего не совершится без присутствия ещё других сил, равно важных и необходимых; но я говорю, что, чем бы он ни был, его присутствии необходимо для совершения работы, и при его отсутствии работа останавливается. Ещё более я говорю, что силы, обусловливающие возможность роста, не только не в состоянии продолжать своё дело с прекращением жизни растения, но что никакое соединение сил, влияний или веществ, которое только в состоянии произвести человеческое уменье, никогда не воспроизведёт даже листка простейшего растения, или стебля ничтожнейшей травинки, а между тем природа с помощью жизненного принципа производит их каждое лето неисчислимое количество миллионов» (Индивидуализм. Л. Гелленбаха, стр. 295, 296).

5) Либих, величайший из химиков, говорит о жизненной силе: «Химия может только анализировать, т.е. разлагать тела на их элементы, но она не может даже узнать расположения этих элементов, между тем как в этом самом расположении, а не в элементах, вся суть дела. Те же самые три элемента: углерод, кислород и водород, и даже в одинаковом весе, образуют и молочный сахар, и щавель, и хлопчатую бумагу. Точно также стрихнин (яд чилибухи), хинин (лекарство) теин, кофеин и даже кровь одинаково дают при химическом анализе углерод, азот и элементы воды. Стало быть, причина их различия заключается только во внутреннем распорядке, а для познания этого распорядка всякий анализ тщетен. Если уже и теперь ясно, что чисто случайное совпадение никогда не могло образовать этих веществ, то подобное утверждение в отношении к происхождению высших органических существ будет совершенно бессмысленным... Все неорганические силы образуют только прямые линии и плоскости, все же органические, напротив, дают линии кривые и поверхности выпуклые. Если же мы спросим о той силе, которая эти линии закривляет, то мы должны будем принять новую силу сверх тех трёх, которые определяют порядок элементов в неорганических телах. К силе сцепления и кристаллизации, к теплоте и к сродству химических веществ прибавляется ещё органическая - жизненная сила. Одна эта сила, наприм., покоряет и ограничивает, сообразно известным целям, вредные сами по себе действия силы сцепления в животном теле. Все отрицатели этой органической силы вовсе не знают природы, и никакой физиолог не может принять их заключения за научно доказанные. Те дилетанты, которые в своих прогулках по границам науки слышали звон, да не знают где он, думают, наприм., что, так как химик может приготовить из дерева сахар, то он должен дойти и до составления организованных соединений. Но химические соединения не суть организованные, а только сходны с ними, потому что содержат в себе те же элементы. В живом теле действуют и химические силы, но они распределяются по известной идее, и никогда не удастся химии из углерода, аммониака, воды, фосфора и извести (это составные части человеческого тела) составить хотя бы одну единую органическую клеточку. Неорганические, лишённые жизни, вещества действуют всегда только неорганически». Frauenschtedt. Der Materialismus, стр. 116).

Образование органических тканей может быть выяснено по аналогии из тех же самых законов природы, которые мы видим ежедневно для предметов неорганических. По мере того, как мы углубляемся в явления природы, она сама открывает нам то, что кажется на первый взгляд недосягаемым и сложным, всё сливается с теми же законами, которые нам давно известны. Постараемся выяснить это.

Химия признала некоторые тела простыми, ибо они сами не разлагаются, а вместе с тем служат для составления других тел. Через разные комбинации этих простых тел являются тела сложные: разные окиси, закиси, алкалоиды, соли и несметное количество других тел.

Для успешного исполнения каждой из этих комбинаций нужны непременно известные условия; например, определённая температура, степень влажности, иногда сырость, движение или покой, а некоторые комбинации требуют присутствия электрического тока и т.д. Если требуемые условия для данной комбинации выполнены, она может совершиться; если их нет, или какого-нибудь условия для этого недостаёт, то она может не совершиться.

Если подобная комбинация совершилась, то новое тело, образовавшееся из двух или нескольких других тел, приобретает другие, свои особые качества, совершенно не похожие ни на одно из качеств, которые были у первоначальных веществ, составивших это новое тело. Например, из водорода и кислорода, - двух бесцветных газов, - при химической их реакции является вода, вещество твёрдое или жидкое, смотря по той температуре, в которую она поставлена.

Вода, таким образом, раз образовавшись, уже более не похожа и не имеет ничего общего ни с водородом, ни с кислородом. Говоря о воде, мы совершенно исключаем всякое понятие о составных её частях. Совершенно то же надо сказать и об обратной реакции. Мы можем воду разложить на составные её части, после чего не будет больше воды, а будут два газа, не имеющие ничего общего с водой. И так можем мы продолжать до бесконечности из газов делать воду, из воды обратно газы, без того, чтобы произошла в конце концов какая-нибудь перемена или в количестве, или в качестве этих веществ.

Соединения эти и разложения имеют место вследствие известного химического сродства, которое имеют одни тела к другим. Кислород соединяется с водородом вследствие того сродства, которое имеют частицы одного тела к частицам другого. Но если в воду положить тело, у которого химическое сродство к одной из составных частей воды больше, то оно соединится с ним и образует новое тело, другая же составная часть воды остаётся свободной. В этом случае не будет воды, а будут опять новые тела, которые на воду нисколько не похожи.

Эти законы повторяются постоянно во всех химических реакциях, а потому они могут называться основными законами природы. Сочетания производятся всегда в одних и тех же паях, всегда при соблюдении всех необходимых для того условий, - и это относится до всех 70-ти простых тел, дающих нам все существующие в мире тела и вещества, ибо тот же закон относится и к органическим веществам.

Химический анализ показывает нам, что органические вещества состоят совершенно из тех же составных частей, из которых состоят и неорганические, но органическое царство имеет несколько видов преобразований, которые не имеет неорганическое, например:

1) в соке винограда нет ни вина, ни алкоголя, - это простая смесь сахара с водой; но когда сок поспел и поставлен в известные условия, то внутри его начинается медленная работа, называемая брожением; причём часть сахара переходит в разложение и образует алкоголь. Таким образом, в соке винограда нет нисколько алкоголя, он является лишь после брожения, причём количество основных составных частей до брожения и после брожения остаётся совершенно одинаково.

В хлебе или в овощах, что мы едим, нет ни мяса, ни чего подобного тому, что должно поступить для питания нашего тела, а между прочим эти продукты поступят все в наш организм.

3) В семечке дерева нет ни древесины, ни цветов, ни коры, -была бы большая ошибка думать, что зёрнышко заключает в себе все составные части, необходимые для образования дерева, хотя бы в микроскопическом виде; в нём нет достаточного материала, чтобы сделать хотя бы один листик. Зёрнышко заключает в себе, главным образом, зародыш. Если этот зародыш поставлен в соответствующие условия, то может развиться и произвести такие сочетания и комбинации элементов, которые заставят его прорасти. Зёрнышко черпает из земли и воздуха соки, которые сами по себе ни древесина, ни кора, но под влиянием процесса, который производится в зародыше, они превращаются в то и другое.

Итак, различные сочетания первоначальных элементов должны иметь известные условия для образования тел минеральных, растительных и животных; если их нет, - нет и самых сочетаний; способность преобразования этих элементов остаётся в сокрытом виде до тех пор, пока не явятся необходимые условия для каждого такого преобразования. Как только обстоятельства будут благоприятствовать, начнётся работа частиц, они станут двигаться, вследствие сродства к окружающему их материалу, и произойдут самые разнообразные сочетания.

Кислород, водород, азот, углерод и другие простые и сложные элементы, сочетаясь для образования разных тел, образуют из себя органические или неорганические комбинации, смотря по тому, действовало ли на них жизненное начало или нет; в одном случае из тех же элементов образовывалось одно тело, в другом - другое. Для примера приведём следующие физиологические факты: возьмите пережёванную пищу, смешайте её со слюной и желудочным соком, подражая во всём работе желудка и ваших челюстей, при той же температуре, при тех же движениях, похожих на движения желудка, - получите ли вы тоже сварение пищи, образование из неё питательных соков и совершенно те же реакции, как если бы эта самая пища находилась в желудке под деятельным влиянием жизненного начала живого организма? Конечно, нет; все реакции будут другие. Сделайте то же с растением, попробуйте питать его через кору, или вводя в его поры искусственно приготовленный сок, совершенно тождественный по химическому составу с его действительным соком, и увидите, что оно погибнет. Для образования известных химических реакций нужно непременно присутствие жизненного начала.

Деятельность жизненного начала поддерживает жизнь организма и поддерживается сама через то действие, которое оно производит на организм. Мы будем иметь слабое понятие об этом, если вспомним, как при благоприятном дуновении ветра может разгораться потухающая уже искра, - найдя кругом себя достаточно сгораемого материала, она сперва зажжёт его и от избытка действия жары будет всё больше и больше разгораться сама.

Химия совершенно не улавливает ни одного из проявлений жизненного начала. Она при анализах своих очень удачно разлагает с одинаковым успехом все тела органические и неорганические; составлять же она может только неорганические тела, и никогда ещё не удавалось ей ни составить, ни даже восстановить жизнь, хотя бы в засохшем листке, что служит очень веским доказательством, что живые организмы имеют нечто, чего нет в безжизненной материи.

Подобного рода взгляд сделает для нас ясным, почему наука так положительно утверждает, что самопроизвольное самозарождение невозможно; ибо при всех подобного рода опытах она решительно не могла ввести в свои реакции тех сил, которые производят жизнь, следовательно, все её опыты, не имея главного, необходимого при сём, деятеля, не могли до сих пор привести к правильному решению задачи. Вот логическое объяснение научных неудач в этом отношении.

Есть ли жизненное начало совершенно такая же сила, как сила химического сродства, взаимного частичного притяжения, или электричества, магнетизма и т.д.? На этот вопрос надо ответить утвердительно и сказать, что жизненное начало есть сила, приблизительно такая же, как и все силы; хотя, говоря, что это такая же сила, как другие, мы только обобщаем, или облегчаем объяснение её, ибо в сущности это объяснение имеет слишком ничтожное значение. Разве силы похожи друг на друга, например, магнетизм и химическое сродство; они даже по природе своей не имеют ничего схожего, а жизненное начало ещё меньше походит на все прочие силы природы, - тем не менее она всё же сила.

Жизненное начало есть проявление Творчества Бога. Оно несравненно выше всех других сил. Ничто не может зародиться без Бога; Бог всюду и везде!.. Только воля Создателя вызывает в материи и во всех её видоизменениях, какие бы они ни были, органическую жизнь, поддерживает её и сохраняет; без Его Воли всё превратилось бы в бессмысленную груду. Вот почему химики и не могут уловить главный смысл и причину жизни в своих лабораториях; вот отчего жизненное начало всегда ускользало от их опытных глаз и навсегда останется далеко за пределами всех научных познаний.

Причиной появления на земле органической жизни и было именно это самое жизненное начало, возбуждаемое Высшей Волей, составляющей единственный Источник жизни всего живого; без него нет жизни. Бог один способен призвать к жизни бессмысленную материю. Жизнь есть великая тайна природы, которая никогда не будет разгадана человеком, несмотря на то, что он, видя её ежедневно, везде и всюду кругом себя и в себе самом, до такой степени привык к ней, что считает это высокое проявление Творчества Божия за совершенно заурядный факт. Человек думает, что зерно, положенное в землю, обязано прорасти, что у родителей должны быть детёныши и что они непременно должны сохранить породу своих родителей, и что это иначе быть не может. Да, - это так бывает, но не потому что это есть необходимость; необходимости в органической природе нет, - есть Воля Божия.

С химической точки зрения человек ничем не отличается от остальных млекопитающих, его кровь, мясо, кости имеют тождественный состав. Он так же родится, живёт и умирает; его тело так же разлагается, как и тела всех других животных. Сходство организмов до того велико во всех отправлениях, что по организации своей человек не может быть выделен из числа других тварей, живущих на земле.

При смерти каждого существа жизненное начало прекращает своё действие на организм, и он умирает. От жизненного начала после смерти человека ничего не остаётся, это факел, который зажигается с жизнью и со смертью погасает безвозвратно.

Духовное и разумное начало.

Духовное и разумное начало и есть то самое наше «я» или наша истинная личность, которую каждый из нас чувствует и сознает в себе существующей, мыслящей, и рассуждающей. Это наше «я» есть элемент нашего существа, который по природе своей и по всем своим проявлениям чистейшая отвлечённость, не заключающая в себе ничего материального и не состоящая ни из каких элементов, составляющих нашу землю. Иначе человек не мог бы быть наследником будущей бесконечной небесной жизни в царстве беспредельного добра и милосердия, ибо в этом случае телесная смерть уносила бы какие-нибудь элементы, составляющие духовное начало и через то нарушала бы неприкосновенность естества души. Никакой зависимости между материей и духом нет и быть не может, иначе и душевные отправления прекращались бы со смертью.

Что существует в человеке духовное начало и источник нравственных и разумных отправлений его, - это факт неоспоримый, ибо очевидность его подтверждается следствиями.

Духовное начало в человеке доказывается существованием Бога; без него нет причины Богу существовать, ибо в таком случае надо допустить, что Высший Разум, источник Добра и Милосердия, управляет такой вселенной, которая состоит из одних каменьев, или вообще говоря, из одной грубой и неразумной материи; это было не достойно Бога, которого мы не можем представить себе иначе, как бесконечно справедливым и бесконечно благим. Эти качества были бы совершенно лишними, если бы Он имел дело только с веществом.

Невозможно было бы понять Высшую Правду и Высшее Добро в Боге, если бы Он сотворил чувствующих и разумных существ и обрек бы их на уничтожение, после некоторого времени мучения на земле.

Если мы не предположим, что нравственная и разумная часть человека переживает его материальное тело, мы должны приписать Богу жестокость, причину которой мы опять ни в чём отыскать не в состоянии. Вот почему материализм и атеизм разбиваются друг другом: отрицая причину, они не могут допустить следствия; из этого выходит, что оба эти учения последовательны только в известных пределах и не соответствуют дальнейшему анализу природы вещей.

Идея о загробной жизни присуща человечеству, оно чувствует её всегда, как утешение в земных страданиях; это главная причина, почему во все времена материалистов было меньше, чем спиритуалистов, атеистов меньше чем людей верующих.

По наружному виду, по химическому составу и по проявлениям органической жизни люди очень мало отличаются от прочих тварей земных. Но на этом основании ещё нельзя никак основывать предположение, что и существа людей тождественны между собой, и тождественны с существами остальных тварей земных. Материя сама по себе всегда останется бездушной, неразумной, мёртвой и инертной материей; такова уже её природа и та подчинённая роль, которую она имеет во всех явлениях природы. Чтобы оживить это мёртвую материю, нужно присутствие жизненной силы, вызываемой Всесильной Волей Божией и превращающей неограниченную материю в ограниченную. Эта органическая материя хотя и жива, но она ещё бездушна; она не может проявить ни разума, ни воли, ни мысли и ни сознавать своей жизни. Образец подобных органических живых материй, мы видим в растениях и

во многих простейших животных.

Чтобы эта оживлённая материя могла проявлять разум, волю или сознание, необходимо, чтобы какое-либо самостоятельно чувствующее и сознающее разумное существо непосредственно соединилось с этой материей, так сказать вошло бы в одну неразрывную с ней связь, и тогда уже это существо (но не материя сама) может проявлять свою деятельность, свои способности и волю; материя же во всём повинуется и беспрепятственно исполняет то, что делает это существо.

Чем более духовно и разумно развито существо, вселившееся в эту материю, тем и отправления его выше, лучше и отчётливей. Разумные и нравственные проявления в человеке нисколько ни зависят от сложения тела, но единственно от качеств и развития особи, заселяющей данное тело. Напротив, душа, заселяя тело во время своего рождения, ещё до появления тела в свет, приспособляет сама своё тело и делает его удобным для проявлений через него всех своих способностей и качеств.

Жизненное начало и духовное нисколько не связаны между собой: как отправления их, так и все функции каждого из них, не находятся ни в какой зависимости друг от друга. Тело может жить совершенно нормальной жизнью в то время, когда душа покидает его временно или, по крайней мере, ничем себя в этом теле не проявляет: такие состояния замечаются у человека во время некоторых болезней разума, памяти, воли или ежедневно во время обыкновенного сна человека, а ещё резче обнаруживаются они во время летаргии. Во всех этих случаях жизнь органическая находится в полной силе и деятельности, а все разумные и волевые отправления остаются в полном бездействии. Вот отчего всё искусство докторов разбудить особу, спящую в летаргическом сне или вылечить болезнь воли остаётся окончательно бессильным, ибо это не болезни тела, но болезни духа или души человеческой. Как может доктор вызвать своими лекарствами сознание, если сознательный субъект отсутствует из тела? Или, как может доктор вылечить болезнь воли, если такого качества нет у души человека? доктор своими лекарствами может воздействовать только на тело; но тело здорово, всё в нём исправно, и живёт нормальной жизнью, больна одна душа, или лучше сказать больна нравственно, т.е. порочна.

Душа же не может оставаться в теле, если жизненные силы погаснут и прекратят своё живительное действие. Когда тело умирает, душа принуждена оставить его. Одним словом, не потому тело умирает, что душа покидает его, но душа может покинуть тело только тогда, когда тело умрёт, когда оно становится негодно к жизни.

Глава VI.

Поиски четвёртого элемента.

Всё вышеизложенное открывает нам полнейшую вероятность и логичность мнения, что существо человека состоит из трёх элементов, одинаково необходимых для выполнения жизненных функций организма.