Помоги проекту - поделись книгой:
— Я всё равно буду рядом, хочешь ты этого или нет.
— Значит, мои желания тебя вообще не волнуют?! — возмутилась девушка. — Мне не нужен цепной пёс, кусающий всех, кто ко мне приблизится.
— Я же тебя не держу, иди куда хочешь, — возразил я. — А я свободный человек и тоже имею право идти куда хочу. И пойду следом.
— Мне не нужна твоя опека! Я уже достаточно взрослая, знаешь ли, чтобы жить самостоятельно. Чего тебе от меня надо?
— Я просто за тебя беспокоюсь и хочу, чтобы ты была в безопасности. А в одиночку ты моментально влипнешь в неприятности, ты же никак не хочешь понять, что в этом мире совсем другие порядки, чем в нашем.
— А понятие свободы воли тебе о чём-нибудь говорит?
— Если это касается свободы осознанно прыгать в пропасть — то нет, — усмехнулся я.
— Может, вы для начала меня дослушаете, а потом уж будете скандалить в своё удовольствие? — прервала нашу перепалку Пакс.
— Слушаем, — кивнул я.
— Так вот, моя идея по укреплению вашей связки заключается вовсе не в симпатической магии, это просто дополнение. Я же предлагаю использовать магию крови, — сообщила Пакс.
— И каким образом? — уточнил я. — Нам выпить крови друг друга или переливание сделать?
— Суть ты уловил верно, — кивнула миротворец. — Кровь должна смешаться и взаимодействовать. Но с методами сильная промашка вышла. Хотя и моя задумка далека от идеала, но я всё же не маг. Правда, метод проверенный, не я его придумала.
Задумка состояла в том, чтобы взять нашу с Мирэ кровь, смешать и использовать в качестве краски — с добавлением каких-то веществ для стойкости, которые Пакс синтезирует при помощи нанитов — для нанесения татуировок. Собственно, почти тот же принцип, что и при симпатической магии, но устанавливающий связь через кровь напрямую. Мирэ идею сходу раскритиковала, заявив, что это никакая не магия крови и вообще глупость несусветная. Мне теория тоже показалась сомнительной, но, по словам Пакс, она подтверждалась практикой — да и вообще, хуже-то не будет. В конце концов, Мирэ согласилась, хотя я заподозрил, что сделала она это только для того, чтобы получить дополнительный аргумент — мол, если магическую связь мы закрепили, то мне с ней ехать совершенно ни к чему.
Мы поднялись наверх в комнату и приступили к «ритуалу». Из-за регенерации мне пришлось трижды резать руку, пока кубок — который я прихватил со стола Лорда Единорога (вот почему-то мне трактирщики выдают приличную посуду только после того, как я пригрожу в противном случае дать в рыло, а этому сопляку за один только титул сразу почёт и уважение, хотя его и моё золото пахнут одинаково) — наполнился наполовину. Мирэ способностью к мгновенному заживлению ран не обладала, поэтому действовала гораздо аккуратнее, а небольшой порез Пакс залечила с помощью нанитов. Миротворец опустила в чашу пальцы, вновь покрывшиеся серебристым налётом. Под воздействием синтезируемых нанороботами веществ кровь в кубке почернела.
Пакс заметила необычный кинжал Мирэ с розой на оголовке и предложила сделать татуировку в виде этого же цветка. А я по какой-то прихоти решил наколоть себе сердце, расколотое на две части — на такую мысль меня навёло изображение на медальоне на обложке книги пророчеств.
На пальцах Пакс появились иглы, сформированные всё теми же многофункциональными нанитами, и миротворец приступила к делу.
— У тебя что, компьютер в голове? — поинтересовался я, наблюдая, как порхают её пальцы, вырисовывая лепестки розы на коже Мирэ чуть выше правой лопатки.
— Наниты, — коротко откликнулась Пакс, не отвлекаясь от работы.
Лучше б наврала про врождённые художественные способности. То, что нанороботы могут контролировать движения носителя — пусть и частично, только пальцев — меня нервировало. Кто знает, может они и полный контроль способны взять. Вот обретут собственный разум — мало ли как на них магическая энергия этого мира повлиять может — и захватят Пакс, а потом через неё будут передаваться другим людям, подчиняя и их, и так весь мир поработят… однозначно, лучше не задавать вопросов, когда не хочешь услышать ответ.
Пакс работала быстро и вскоре перешла ко мне. Царапания иглой я почти не чувствовал — то ли сказалась моя невосприимчивость к боли, то ли миротворец использовала какой-то анестетик. Через несколько минут дело было закончено, и у меня на груди слева красовалось разбитое пополам чёрное сердце. Оно было изображено так искусно, что, казалось, половинки идеально сошлись бы по линии разлома.
Никаких изменений в себе я не чувствовал. Впрочем, и после первого использования симпатической магии ощущения ничего не показывали, даже регенерацию я обнаружил только случайно порезавшись. Если у меня и появились какие-то новые способности, не зная об их существовании, я не мог их и осознанно использовать. Впрочем, мне никакая магия и не требовалась. Мирэ если и обнаружила у себя какие-либо сверхвозможности, ничего мне об этом не сказала.
Уже давно стояла глубокая ночь, а после напряжённого дня — сначала разборки в замке, потом скачка верхом — я валился с ног. Вероятно, вместе с ускоренным заживлением ран я приобрёл и повышенную выносливость, иначе давно рухнул бы. Пока мы «шаманили», остальные уже разошлись спать, так что я нашёл свободную комнату и, не раздеваясь, завалился на кровать, напоследок пожелав местным клопам отравиться.
Глава 5. Охотник
Утром, — которое для меня наступило незадолго до полудня — я проснулся полностью отдохнувшим и в хорошем настроении. Я почему-то не сомневался, что Мирэ передумает и поедет дальше вместе со мной. Во сне мне снова было видение — гораздо более мирное и приятное, чем первое, но такое же отчётливое.
Мне снился пир. Я сидел во главе стола, а Мирэ была рядом, по левую руку от меня. Присутствовали там и все мои нынешние соратники: Сэвидж, обнимающий какую-то рыжеволосую девицу, Пакс рядом с рыцарем, на нагруднике которого сияло чёрное солнце, Расл… и много совершенно незнакомого мне пока народа. На сей раз я наблюдал видение не со стороны, а собственными глазами, и лица тех, кого я ещё не встретил в этом мире, выглядели нечёткими, расплывались. Так что узнать при встрече будущих союзников не удастся. Но это не так важно — разберусь как-нибудь, — главное, что Мирэ в будущем будет рядом со мной.
Это видение противоречило первому, в котором я убивал Сэвиджа. Значит, либо я изменил будущее и поединка между нами не произойдёт, либо пир случится раньше. Последнее маловероятно, поскольку это пиршество весьма смахивало на хэппи-энд, после которого останется только жить-поживать да добра наживать. Но если видение не гарантирует того, что события сложатся именно так, то обольщаться раньше времени не стоит — раз первое предвидение, вероятно, не воплотится, то и второе оказывается под вопросом.
Моё благодушное настроение подверглось сильному испытанию, стоило только спуститься вниз — Мирэ в компании Лорда Единорога уже готовилась к отъезду, не дожидаясь меня. Собственно, они бы уже уехали, если б не Сэвидж, загораживающий собой дверь. Расл, видимо, был на улице, мешая наёмникам войти внутрь. Где находилась и чем занималась Пакс, оставалось неизвестным, вероятно, всё ещё дрыхла.
— А чего меня не разбудили? — возмутился я.
— У меня глотка не лужёная, чтоб отсюда до тебя докричаться, — хмыкнул Дик.
— Убери своего дублёра от двери, — потребовала Мирэ. — А то у меня терпение лопнет, и я его поджарю.
В подтверждение угрозы на ладони девушки замерцал зеленоватый энергетический шар.
— Она уже пыталась, — тут же наябедничал Сэвидж, ничуть не испуганный перспективой быть поджаренным. — Только эта штука слабовата против моих силовых щитов.
Он указал на закопчённый участок стены возле двери, куда отразился предыдущий энергетический шар. Хорошо, что я решил не убивать будущего Лорда Льва, из него вышел неплохой союзник.
— А чего это он мой дублёр? — обратился я к Мирэ.
— Потому что в твоё отсутствие выполняет роль наглого самодовольного болвана, мешающего мне спокойно жить.
— Ничего, не волнуйся, любовные сцены я буду играть без дублёров, — подмигнул я. — Ты лучше огонёк притуши, пока мы все не стали актёрами погорелого театра.
Того, что Мирэ может попробовать подпалить меня, я не опасался — как минимум, для этого требовался более серьёзный повод.
— В общем, хватит суетиться, сейчас позавтракаем и поедем, — решил я.
— Мы уже завтракали, а потому едем сейчас, — возразила Мирэ. — Ты можешь оставаться.
— Ну, это вы поторопились, — покачал головой я. — Тогда я позавтракаю, а вы пообедаете. Хотя ещё только утро…
— Полдень уже.
— Ничего подобного. Поскольку я являюсь центром мироздания, вокруг которого вращается вселенная, то когда я просыпаюсь, тогда утро и считается наступившим, — усмехнулся я. — Кроме того, я являюсь образцом скромности и хороших манер.
При этих словах я сплюнул на пол, почесался, прошёл к столу и, ухватив кувшин с пивом, отхлебнул из горла.
— Белая горячка, не иначе, — вздохнула девушка. — Зелёные черти по потолку не бегают?
— Нет, чего им на потолке делать, — со смехом отмахнулся я. — Вон сидят спокойно за столом в углу.
Лорд Единорог посмотрел на указанный мной стол, вызвав у нас с Сэвиджем приступ неудержимого хохота.
— Придурки, — проворчала Мирэ.
— Я полагаю ваше поведение недопустимым… — начал Юникон.
— Заткнись и жуй свою овсянку, — перебил его я.
Этот тип мне не нравился всё больше — судя по остаткам завтрака на столе, все нормальные люди ели мясо, и только этот хлыщ лопал овсяную кашу. Такая забота о здоровом и сбалансированном питании нормальным мужикам не свойственна. А овёс так и вообще лошадиный корм.
— Это моя реплика, — притворно нахмурился Дик. — Я ему это уже говорил.
— Я главный герой, а ты пока только дублёр-каскадёр, так что все реплики мои, — хмыкнул я. — Вот в пьесе о захвате трона Львиного Лорда будет твой дебют в главной роли.
— Хватит валять дурака! — уже всерьёз возмутилась Мирэ. — Я уезжаю, и ты со своей компанией со мной не едешь!
— Дорога тут одна, а оставаться на месте нельзя, — пожал плечами я. — Не забыла ещё про Всадников Бури и протектора Шторма, которому ты приглянулась, а я наоборот? Так что протест отклоняется.
— Я с тобой не поеду!
— Тогда придётся тебя связать и перекинуть поперёк седла, — в шутку пригрозил я.
— Это переходит всякие границы! — опять встрял Лорд Юникон. — Такие оскорбления смываются только кровью!
Он ещё только потянул рапиру из ножен, а я уже приставил острие меча к его горлу. Вот наглядное преимущество ношения меча за спиной — выхватывать быстрее и удобнее. Правда, приходится жертвовать возможностью делать картинные угрожающие жесты, хватаясь за рукоять в качестве демонстрации готовности применить силу. Но, в конце концов, это работает только против дилетантов.
— Джестер, убери оружие, — потребовала Мирэ.
— А ты объясни своему приятелю, что холодное оружие детям не игрушка. И пусть при мне не хватается за свою зубочистку — это я про рапиру, если что, — а то я ему её запихну… куда-нибудь.
— Вот как раз из-за такого поведения я и не желаю с тобой ехать, — указала Мирэ.
— А чего, я же культурно выразился, уточнять не стал, — удивился я.
— Вот-вот, ты к тому же считаешь, что всё делаешь правильно и так и надо, — вздохнула она. — Питекантроп ты самый натуральный, ухватил наперевес дубину покрупнее и попёр не разбирая, куда и зачем. Эволюция явно мимо тебя прошла.
— Не мимо, хвост-то отвалился, — возразил я.
Не пойму, что ей не нравится? Как будто с местными можно цивилизованно общаться, они ж объяснения понимают только с помощью кулака и такой-то матери. Хотя нет, даже и мат не понимают, надо будет пополнить словарный запас местными ругательствами. Ну в конце концов, даже и сейчас не я первый ведь за оружие схватился. Этот Юникон сам нарывается, нечего ему вообще в чужие разговоры лезть.
— Понимаешь ли, дорогая моя, это мужской мир и правят тут крепкий кулак и острая сталь. Даже этот хлыщ, — я кивнул на Лорда, — это понимает, только мнит о себе много, а на деле ничего не может. Будь он посильнее, то не старался бы казаться паинькой и сидеть тише воды, ниже травы.
— Больше всего о себе тут мнишь ты, — парировала девушка. — А проявление силы вовсе не в том, чтобы хамить всем подряд и бить морды направо и налево. Это ты просто самоутверждаешься.
— Ну да, ну да, настоящая сила в том, чтобы её не применять, слыхал я такое, — отмахнулся я. — Только я не пытаюсь выглядеть лучше, чем есть на самом деле и сдерживать дурной характер и агрессию. Я не буддистский монах, хочу жить в своё удовольствие по мере возможности, а не ставить самому себе всякие ограничения ради духовного просветления. И уж явно мой стиль общения с окружающими для этого мира эффективнее, чем его, — я снова указал на Единорога.
— Но уезжаю-то я с ним, а не с тобой, — напомнила Мирэ. — Хотя ты прав, для этого мира твоё поведение больше подходит. Вот только это значит, что плох мир, а не поведение Эшли.
— Эшли? — переспросил я. — Так это что, девчонка? Это ж женское имя.
Я отвёл меч от горла Лорда Единорога и придирчиво его осмотрел — Лорда, а не меч. Вроде парень. Я обернулся к Дику.
— Ну да, имя женское, — развёл руками он.
— Твоя матушка хотела дочь, вот и назвала и воспитывала тебя соответствующе? — осведомился я у Юникона. — А папаша куда смотрел? Или узрев такое безобразие, плюнул на всё и отправился плодить бастардов с наложницами?
— Ты оскорбил мою семью…
Я тут же вернул клинок к его горлу, заставив заткнуться.
— Ты, похоже, всё никак меня понять не можешь, — вздохнул я. — Объясню так, чтоб сомнений не осталось.
Я убрал меч и ударил Единорога в лицо раскрытой ладонью — кулаком-то пришиб бы. Этого хватило, чтобы Юникон кувыркнулся через стол спиной вперёд. Из носа у него пошла кровь.
— Джестер, ты сволочь! — выкрикнула Мирэ, бросившись к поверженному Лорду.
— Ну, хорошо! Я сволочь, питекантроп и… кто там ещё? А, неважно. — Я уже начал злиться. — Пусть я последний гад, но я не отпущу тебя в компании с олухом, который один удар по морде выдержать не может. Он и себя-то защитить не способен! — Я схватил со стола кувшин, отхлебнул пива и швырнул посудину в стену. — Хочешь или нет, а я еду с тобой или следом за тобой, как бы ты к этому ни относилась и какими бы словами меня ни обзывала. Если я сказал, что обеспечу твою безопасность, то сделаю это. Пусть даже в роли цепного пса, а не верного рыцаря — для этого мне всё равно куртуазности не хватает.
— И зачем тебе это надо? — хмуро вопросила Мирэ.
— Ты действительно не понимаешь? Да потому, что ты мне далеко не безразлична! Я от тебя ничего не требую, и если ты предпочтёшь мне другого, хоть этого растяпу, пусть будет так, я приму твой выбор…
— Ну, это ты завираешь, — раздался с лестницы голос Пакс. — Закончили семейный скандал, что ли?
— Нет. — Я развернулся и пинком перевернул ближайший стол, выплёскивая раздражение. — Вот теперь закончили. Едем.
— А завтрак? — возмутилась миротворец.
— Спать надо меньше, — съязвил я, хоть и сам только недавно встал. — На ходу позавтракаем, по-походному. Трактирщик!
Толстяк моментально примчался. Наверняка подслушивал под дверью, раздумывая, разнесём мы его трактир или нет. Я швырнул ему золотой.
— За ущерб и еду в дорогу. Бегом! — Он тут же кинулся собирать нам припасы. — Дик, впусти остальных и растолкуй им всё. Если наёмники вздумают возражать — убей их.
Теперь Мирэ точно не будет настаивать — или, во всяком случае, не станет втягивать в разборки наёмников. Она знает, что я-то может их и не убил бы — всё же вместе пили и в карты резались, — а вот Сэвидж прикончит и глазом не моргнёт. Сам я отправился на кухню, намереваясь всё же перед отъездом перекусить нормальной едой, пусть и холодной. Пакс последовала за мной.
— Держи, — протянула она мне какой-то небольшой приборчик.
— Что это?
— Пеленгатор. Вчера, когда я делала твоей подруге татуировку, добавила в состав пигмента кое-что. Теперь сможешь всегда определить в каком направлении и на каком примерно расстоянии она находится.
— А ограничения дистанции какие? — прагматично уточнил я, не интересуясь, зачем самой-то Пакс это надо. — Микропередатчик без ретрансляторов далеко сигнал не пошлёт.
— Это тебе не радиоволны, — презрительно фыркнула миротворец. — Никаких ограничений радиуса действия.
— А как же это работает? На чём основан сигнал?
— Откуда я знаю, я что, инженер? — возмутилась Пакс. — Ты сам-то про радиопередатчики своего мира что сказать можешь, кроме пары случайно услышанных терминов? Как вообще сигнал передаётся и почему преобразуется во что-то понятное?
Я призадумался. Действительно, по сути даже принцип действия радио я объяснить не сумел бы. Ну, передаётся сигнал, принимается, — а как создаётся, расшифровывается, что вообще такое радиоволны — чёрт его знает. Любая электроника всегда оставалась для меня тёмным лесом — фигурально выражаясь, поскольку тёмный лес как раз был вполне понятен. Хотя то,
— Ладно, буду считать это магией, — согласился я.
Мысль насчёт магии навела меня на идею. Я приложил пеленгатор к наручу, и он втянулся внутрь. Вместо него на браслете возникла гравировка с розой ветров, заключённая в расчерченный координатной сеткой круг — что-то наподобие экрана радара. Точка, отмечающая местоположение Мирэ, располагалась в центре.
— Вот теперь это и впрямь магия. Точнее, техномагия, — усмехнулся я. — Так этот пеленгатор точно не потеряется.
Поделиться книгой: