Помоги проекту - поделись книгой:
Опять стремительный поезд считал длинные версты из Сибири, через Урал и Центральную Россию, в Беларусь.
Остановились в деревне Белое Болото, что невдалеке от Речицы, еще ближе к родне по матери. Опять для Алексея выгода, раздолье. Отец, только бы выдалась свободная минута, брал шестилетнего подростка на рыбалку - не забыть никогда, сколько ершей, окуней и плотвичек брали они на уды. Бабушка также от внука ни на шаг - особенно часто водила его в лес по грибы и ягоды, дорогой вспоминала тяжелые, грустные песни былых времен, рассказывала о многотрудном житье-бытье в царские годы.
Тут у Любецких - Петра и Марии - родилась дочь Люба.
Жить бы им, казалось, беззаботно, на обжитом месте - работать на фабрике, растить детей, но неспокойных искателей, романтиков, можно сказать, по призванию ни с того ни с сего потянуло в более теплые края - в Крымскую область, к старому легендарному Сивашу.
В семье, как говорят, ртов прибавлялось: родился сын Александр. Друзья и соседи, с которыми успели сжиться Любецкие, поздравили их с событием: четверо детей, сами вдвоем - уже немаленькая община. Председатель колхоза и говорит под занавес:
- Закончим строить кирпичный дом, выделим вам, Петро, квартиру. Жить вам и жить в Крыму.
- Посмотрим,- покивал головою хозяин.- Страшно засидеться на одном месте.
Петр усмехнулся. И не понять было - говорит он правду или шутит. Но окончился срок договора, и Любецкие опять завербовались, уехали в Архангельскую область. Сколько зеленых дубрав, полноводных рек, блестящих озер и водоемов, засеянных хлебами полей, шумных городов и суетливых станций повидал Алексей в дороге! И все то на бескрайних просторах России, как самая высокая и чистая поэзия, навечно прописалось в душе.
На Севере взрослых и подростков удивили и стройки пятилеток, и нетронутость природы, и деревянные сказочные строения на берегах рек, на тихих лесных полянах.
Поселок Шунема - самый красивый из тех, которые им приходилось видеть, микрогородок со школой, клубом, магазинами, больницей.
Зачаровала поселенцев судоходная, богатая рыбой Северная Двина. Алексей с младшим своим братишкой Миколкой, случалось нередко, выбегали на высокий, обрывистый берег реки, молчаливыми взглядами провожали пароходы. А то на не очень мудрые снасти ловили в затоках щук.
Поселок Шунема славился баней. Докрасна распарятся, бывало, сильные, мускулистые лесозаготовители, а тогда на морозе жестким сыпучим снегом растирают тело. И тут тебе все простуды в сторону.
В Шунеме Алексей окончил пять классов. Из всех учителей наиболее запомнилась Галина Ивановна Смоленская. В суровый, малонаселенный край приехала она по направлению. Обвыклась среди трудолюбивых людей. Вышла здесь замуж. И о лучшей жизни не мечтала.
Галина Ивановна очень любила детей. Ученики с охотой оставались после уроков, что, прямо нужно сказать, редкое исключение из неписаных правил. Алексею, у которого к тому времени в голове смешались русские, белорусские, украинские говоры, учительница помогла освоить русское правописание и грамматику, подтянула по математике.
С каким нежеланием расставались дети Любецкие с Севером - таким морозным, заснеженным, богатейшим на дары природы краем!
В селе Ольгино, что в Херсонской области, Петр Любецкий работал трактористом, Мария Филипповна была дояркой. Алексей, закончив восьмилетку, пошел на кирпичный завод. Не столько ради заработков, потому что они были ниже, чем в колхозе, как закалять свое тело, готовиться к более тяжелым испытаниям, которые всегда и каждого могут встретить в жизни. Идти вперед, в жизнь, не бояться трудностей звало юное сердце и песня «Партизан Железняк», которую здесь обязательно пели за праздничным застольем:
В степи под Херсоном
Высокие травы.
В степи под Херсоном курган,
Лежит под курганом,
Заросшим бурьяном,
Матрос Железняк-партизан…
С песней этой провожали Алексея в школу электриков в Кривой Рог. Слез ни у кого не было на глазах. Привыкшие к переездам люди принимали такое прощание как надлежащее. Тем более обрадовались родители, когда узнали, что сын учится параллельно и в вечерней школе.
«За два года,- писал Алексей в письме родным уже в Речицу, куда они переехали навсегда,- закончу десятилетку и приобрету специальность».
Так все и получилось, как было задумано.
Старательного, знающего молодого специалиста оставили на месте, в Кривом Роге, направили электриком на завод строительных деталей.
Недолго работал Алексей Любецкий в новом коллективе, но добрую память оставил о себе. Часто слали ему письма друзья в Речицу, где он стал работать котельщиком-сборщиком на судостроительной верфи, не порывают с ним связи и теперь.
С радостью, как-то торжественно приняли его в бригаду коммунистического труда Ивана Павловича Реченьки. Дружный был коллектив. Все жили заботами предприятия, но не забывали и друг друга - помнили о личной жизни каждого члена бригады.
Это ребята из бригады Реченьки добились ему квартиры. Доказали завкому и администрации, что молодому и холостому призывнику Алексею Любецкому наиболее нужна жилая площадь, где бы он смог жить вместе с родителями.
В рабочем коллективе, правда, молодого судосборщика не только гладили по головке, добиваясь для него всяческих привилегий.
Однажды, когда он и друзья отрастили были длинные волосы, тот же, внимательный и чуткий к людским требованиям, бригадир Иван Реченька собрал ребят в конторке мастеров и сказал:
- Если сегодня не сходите в парикмахерскую - завтра же всем пообстригу чубы автогеном!
Они знали, что Иван Павлович при всей своей требовательности, никогда не решится на такое жестокое наказание, но дружной, говорливой компанией зашли в парикмахерскую. И, на удивление, не обиделись на бригадира, никто не затаил на Реченьку зла.
Искренне, тепло бригада проводила Алексея Любецкого на службу. Слов было немного, но таких точных и веских, что никогда их не забыть. Бывшие фронтовики и партизаны, лучшие люди коллектива, будто наперед знали, что он призывается в пограничники, наказывали ему бдительно стоять на страже завоеваний Октября.
В районном Доме культуры Алексею Любецкому и другим его друзьям-судостроителям школьники поднесли букеты живых цветов, начальник отдела кадров предприятия - бывший фронтовик, офицер запаса,- вручив ему ценный подарок, сказал:
- Служи честно, Алеша! Береги Отчизну! Мы, бывшие воины, заплатили кровью и жизнями за ее независимость, силу и расцвет!
В те торжественные минуты вспомнились Алексею и дядя Иван без руки, и дед Филипп, который в грозном сорок первом пропал без вести на фронте, и многие памятники и обелиски по сторонам путей-дорог.
Такой же новобранец, годок и друг Петр Иваницкий, видимо, вспоминал что-то другое, самое близкое и незабываемое - молчаливо всматривался он в строгое лицо женщины на плакате военных лет «Родина-мать зовет!»
На вечере в своей квартире дала волю слезам Мария Филипповна. Мать, возможно, не столько беспокоилась за судьбу Алексея - понять женщину было не трудно,- сколько вспоминала пережитое, бесхлебное и безвольное военное лихолетье, опять же тот мучительный сорок первый, невосполнимые потери родных и близких.
Повеселевшие от вина, дружно пели девчонки: и они вспоминали священную войну, ту ярость благородную, которая кипит, никогда не остынет в жилах младших поколений героев-победителей.
Родные и близкие друзья провели Алексея до военкомата, распрощались. Дороги их разошлись.
В Гомельском областном военкомате новобранцы увидели людей в зеленых фуражках. Поняли без слов: они будут служить на границе. Правда, от них никто и не утаивал этого.
- Будете служить в Краснознаменном Западном пограничном округе,- кратко сказал приезжий капитан.- А пока что все пройдете еще одну, заключительную медицинскую комиссию.
Офицер многих просто перепугал. Никто же из новичков не ожидал этой проверки. Некоторые ребята - чего грех таить - перед расставанием взяли по полной мере, а теперь испытывали жестокое похмелье. А тут комиссия - строгая, придирчивая. Давление большое - бери чемодан и поезжай домой, ожидай повестки в другую команду. А все уже представляли себя пограничниками - теми бессонными дозорными, о которых немало читали занимательных книг, видели в кино и на голубом экране.
Через несколько суток Алексея Любецкого и других новичков темным вечером, по крутой горной дороге повезли на заставу - ту самую, на которой он и служит. Свободные от службы пограничники с нетерпением ожидали свою смену. Была музыка, торжественные речи. Майор Тюрюкин, как бы между прочим, повторил: застава отличная. Затем он поздоровался за руку с каждым молодым солдатом - при электрическом освещении засматривал в лица, запоминал и изучал людей.
Прапорщик Александр Муршудов такой дал ужин новичкам, что хоть было распускай ремни. Запивать принесли по кружке парного молока.
Ничего не скажешь: домашняя обстановка, действительно родительские заботы о солдате!
Месяц, побыли на заставе, прошли курс молодого бойца,
А границы, фактически, не видели.
Бывшего электрика Алексея Любецкого направили на курсы - учиться на мастера по электроприборам. И только через полгода, уже классного специалиста, его познакомили с участком границы. Несколько дней ходил с ним, показывал и рассказывал сержант Валентин Садовников из Башкирии. Граница - сложное хозяйство. Разобраться, что к чему, не просто.
Валентин Садовников демобилизовался, уехал в свою Уфу на нефтеперерабатывающий завод, где до службы работал техником. Перед расставанием наказал Алексею:
- Смотри здесь… Пиши, как будет служиться. Чтобы моя граница была на замке, а застава - отличной!
Садовников поступил в институт на вечернее отделение, женился, а все разно не порывает связи с границей, с родной заставой. В каждом письме не забудет спросить о собаке Динго, о козленке Ворьке. У Алексея свои новости:
«Прапорщик Муршудов объявил первую благодарность за усердие при мытье полов».
На границе много черной, но нужной работы. На всех участках порядок и чистота поддерживаются своими силами.
- На заставе служба тяжелая,- говорит Любецкий.- Можно сказать, самая тяжелая. Но мы, солдаты, к этому так привыкли, что забываем, что где-то рядом есть дом. Для нас застава - второй дом.
Известное дело, в родном доме никто не считается с тяжелой, надоедливой работой.
В другом письме к другу в Башкирию Алексей писал:
«Начальник заставы объявил благодарность за отличную эксплуатацию пограничной системы».
У майора Тюрюкина заслужить такое нелегко. И если Любецкий отлично эксплуатирует систему,- у Садовникова полная гарантия, что никакой нарушитель не перейдет незамеченным границу.
Так оно и есть на самом деле на заставе, где служит Алексей.
Был, правда, случай, когда молодой пограничник в ночной темноте, следуя на дистанции, отстал от сержанта, сбился с дорожки и пошел к границе. Тут и сработала система. Застава поднялась по боевой тревоге. Прапорщик Муршудов своевременно вернул его обратно.
На границе, как и на корабле в море, каждый - рядовой и офицер - знает свой боевой пост, свою задачу. В свободное же от службы время - здесь все равные. Потому на заставе нередко можно увидеть за шахматным столиком в паре майора Тюрюкина и сержанта Любецкого, прапорщика Муршудова и рядового Шестопалова…
Правда, свободных минут у людей в зеленых фуражках не очень много. У пограничников даже увольнение отсутствует в привычном для каждого солдата и матроса других родов войск понятии этого слова. Есть не частые выходные дни. Но и в таких случаях пограничник не имеет права оставлять заставу.
- В выходные дни мы приводим себя в порядок, отдыхаем,- без тени уныния рассказывает Любецкий.- Кто пишет домой письмо. А кто пойдет на озеро или в лес… Возле нашего подразделения, возле заставы находится озеро. В нем водится много рыбы. Вот в выходные дни мы с удовольствием ловим ее. И вечером, когда рыбу эту пожарим или сварим уху, лучшему рыбаку перед строем выносим благодарность…
Да, личный состав заставы тесно привязан к своему участку границы. Но пограничники не одиноки. Желанными гостями у них бывают самодеятельные коллективы предприятий, колхозов и совхозов. С большим успехом, торжественно проходят совместные концерты тружеников и воинов. Звучит музыка, до ужина затягиваются танцы свободных от службы военных и девчат. А потом - опять продолжаются суровые, напряженные будни.
ПЕТРО ПРИХОДЬКО
У самой полосы границы, недалеко от деревни, стоит старая липа. Природа ей дала все - высокий рост, стройность, развесистость, даже еще раздвоила ее у самых корней.
Если смотреть от заставы на юго-запад, он отчетливо вырисовывается между деревьями. Но пограничники, неся здесь службу, как-то обходят ее, ибо стоит она в стороне от пограничной вышки и вовсе не на пограничной тропе.
Только недавно призванный на службу рядовой Сергей Сафронов - бывший студент педагогического техникума любил часто приходить к этой липе. Никто на заставе еще не знал о том, что он пишет стихи. Да и сам Сергей не считал свое творчество настоящим, даже самым близким друзьям он не осмеливался читать то, что писал втайне от них. Здесь, на границе, с первого дня он почувствовал какой-то необыкновенный творческий прилив. Ему хотелось писать, высказывать свои чувства, всем сказать о том, что он - советский пограничник, что ему Родина доверила ответственный пост. Особенно свободно писалось почему-то под липой. Она напомнила ему родные смоленские места. Там вся дорога от деревни к деревне обсажена такими вот многолетними липами, а еще березами и тополями. Он хотел уже записать несколько строк в свой блокнот, как вдруг послышалась команда дневального: «Застава - смирно!»
Всех свободных от службы пограничников дежурный позвал в Ленинскую комнату. Сюда пришли начальник заставы лейтенант Степанов и его заместитель по политчасти лейтенант Шевченко. То, что они оба еще молодые офицеры,- это видели все бойцы. Но мало кто из них знал о том, что им пришлось уже многое повидать и пережить в своей пограничной службе. Один приехал сюда, на западную границу, с Заполярья, другой - с Дальнего Востока, третий - откуда-то из Сальских степей.
Первым начал беседу начальник заставы.
- Вы знаете, товарищи,- обратился он к молодым пограничникам,- на какую заставу мы прибыли с вами служить {под словом «мы» он имел в виду всех присутствующих здесь и себя в том числе). Наша застава носит имя героя Великой Отечественной войны, первого своего командира старшего лейтенанта Александра Николаевича Сивачова. Вы видели бюст, поставленный ему при входе на заставу? Чем же он заслужил такой чести? Вы должны все знать об этом. Мне также не пришлось участвовать в войне, как и вам, естественно, но мы приняли эстафету от своих отцов и должны пронести ее до конца.
Начальник заставы, который сам узнал о подвиге Сивачова только из книг и со слов товарищей (в частности от начальника политотдела погранотряда полковника Водолажского), рассказал молодому пополнению о том, что произошло на этой заставе утром 22 июня 1941 года.
В первый же день войны немецким фашистам, которые, можно сказать, парадным маршем прошли через всю Европу, пришлось здесь отступить. Три танка при поддержке пехоты шли на заставу. Один танк сивачовцы подбили, а два повернули назад вместе с пехотинцами. Это было, может быть, первое отступление гитлеровцев с того времени, как они начали завоевывать Европу.
В той неравной схватке Сивачов и его подчиненные погибли, но не сдались. Уничтожив много живой силы и техники противника, они стояли до последнего патрона. И последними их выстрелами были слова «Интернационала», который они пели во весь голос, прижимаясь друг к другу.
Жена старшего лейтенанта Сивачова с маленьким сыном находилась в то время в глубоком тылу и ничего не знала о своем муже до самого конца войны. Только после победы она узнала, как героически сражалась застава Сивачова на западной границе нашей Родины, приняв на себя самый первый удар.
Недавно на заставу к нам приезжал сын Сивачова Александр. Из далеких краев, от самого Омска. Он летчик теперь. Работает там в гражданской авиации - мужественный, смелый человек. Мы сами это заметили, когда он здесь стоял возле бюста, поставленного отцу-герою.
После начальника заставы говорил его заместитель по политчасти Шевченко. Он подчеркнул, что на западной границе у нас не одна такая застава, вошедшая в историю героизма советских людей.
- Вот рядом с нами,- говорил он,- находится застава имени Героя Советского Союза Виктора Михайловича Усова. Она также героически сражалась в первый день войны. Начальник заставы Усов вместе со своим политруком Шариповым и многими бойцами погибли, но не отступили. Но я хочу подчеркнуть еще одно - а именно то, что нынче застава имени Усова, которая находится рядом с нами, является самой передовой по службе, по дисциплине и носит звание - отличной. Ею командует на протяжении многих лет опытный офицер-пограничник майор Закурдаев. Мы учимся у него мужеству, отваге, находчивости и высокой дисциплинированности. Всем нам, товарищи бойцы, прежде всего необходимы эти качества.
Беседа, которую провели с молодыми пограничниками командир заставы и его заместитель, очень взволновала Сергея Сафронова, как и его товарищей. После этого он еще долго ходил по комнате Боевой славы, которая рассказывает о героическом подвиге заставы и ее боевых традициях. Он внимательно всматривался в лицо человека, высеченного из гранита,- человека, чье имя носит застава, в портреты многих пограничников, которые служили на этой заставе, оставив о себе хорошую память.
Стоя у стенда, Сергей не заметил, как неслышно к нему подошел старшина Теленченко.
- Что, земляк, интересуешься боевой историей заставы? Это очень хорошо. Здесь есть с кого брать пример.
Сергею понравился старшина заставы с первой встречи. Он и строгий, и в то же время очень внимательный, заботливый человек, понимает, что кому нужно, кто чем живет. А как это важно для пограничника, который все время находится на посту.
Когда Сергей Сафронов узнал более подробно о подвиге бывшего начальника заставы Сивачова, о его сыне-летчике Александре, о всех тех людях, жизнь и служба которых самым тесным образом связаны с заставой, сердце молодого солдата-поэта загорелось желанием рассказать об этом в стихах.
- Товарищ старшина,- подошел однажды Сергей к Теленченко,- хочу поделиться с вами… Никому не говорил… А вам вот первому…
- А что такое, Сережа? Может неприятные новости из дома? Письмо печальное получил?
- Да нет, дома все в порядке. Стихи вот написал про нашу заставу. Послушайте…
Сергей достал из кармана гимнастерки маленький блокнот и прочел несколько строк.
Вставало утро с пеньем птиц,
Роса на травы опадала.
Нарушив тишину границ,
Поделиться книгой: