Помоги проекту - поделись книгой:
Под крылом был город, не большой и не маленький, обычный, особенно с высоты.
Мой майор проснулся окончательно. Он огляделся вокруг, посмотрел в иллюминатор, зевнул и сказал: «Что-то слишком быстро мы прилетели».
Я хотел ответить ему, что полет этот длился ровно десять лет, но промолчал, потому что эта тайна принадлежала только нам с Николаем Павловичем, исключительно нам двоим, и майор все равно ничего бы не понял.
Внизу мелькнула посадочная полоса, и самолет начал быстро снижаться.
Сейчас я возьму свой багаж, обойду здание аэровокзала и отыщу твой зеленый армейский газик, который ты прислал за мной. И я поеду к тебе. Шестьдесят километров - это не так уж много. Больше осталось позади. Я проеду весь этот путь с картой в руках и постараюсь запомнить эту дорогу, чтобы уже никогда ее не забывать. А потом мы въедем в село, и я сразу увижу твою заставу. Машина остановится у ворот, и мы пойдем друг другу навстречу. Интересно, изменился ли ты за это время? По-моему, нет. Такие люди, как ты, долго не стареют. Мы крепко пожмем друг другу руки и трижды по русскому обычаю обнимемся. И первое, что я у тебя спрошу: «Как служба, Николай Павлович?
ВАЛЕНТИН МЫСЛИВЕЦ
В свое время на службе, обучаясь специальности радиометриста в пограничной морской школе, я услышал такие слова: кто на границе не бывал, тот и горя не видал. В те дни, правда, мы - сильные, натренированные, готовые задержать, казалось бы, любого нарушителя границы - особенно не вдумывались в смысл сказанного. Твердо знали одно: пограничная служба на суше и на море - это прежде всего труд, труд напряженный, нужный, ответственный. С душой трудились мы в учебных классах, на тактическом поле, на стрельбище, на ночных дежурствах на радиолокационных станциях. Каждое напоминание о том, что народ поставил нас беречь рубежи Отечества, заставляло чаще биться наши сердца, обращало к мысли о том, кем бы каждый молодой человек был, что бы делал, если бы не было за спиною такой могучей, цветущей державы, такой до боли милой, родной до слез, единственной на свете земли. Мы и сами не замечали, как ежедневно набирались мужества, сил, ловкости - качеств первых чекистов Страны Советов.
В трудные минуты, которые на службе случались нередко, надежной помощницей нам была пограничная дружба - по-мужски сдержанная, но необычно сердечная, самая верная.
В пограничных войсках богатые традиции. Особенно мы гордимся подвигами тех первых советских часовых, которые в двадцатые годы учились у ленинской партии, ее руководителей мужеству, непоколебимости, бдительности, стояли на охране завоеваний Октября. Мы делали все, чтобы их боевая служба, их пролитая кровь, их отданные за народное дело жизни не исчезли бесследно, не забылись.
И всегда с нами были герои сорок первого, которые росистым июньским рассветом стали железным щитом против закованных в броню, вооруженных до зубов гитлеровских полчищ - до последнего дыхания защищали от врагов каждую пядь священной советской земли.
Многому мы научились у воинов послевоенной границы, которые преградили путь в нашу страну десяткам и десяткам шпионов и диверсантов империалистических разведок.
Своеобразное соревнование развернулось было среди курсантов морской пограничной школы за право попасть на службу в Краснознаменный Западный пограничный округ, где помимо людей в зеленых фуражках верно служат на седой Балтике морские пограничники. Не многим, правда, выпало счастье продолжить легенду - на других морях и океанах тоже требовались специалисты.
Встреча с пограничниками для меня - всегда волнение, радость. Особенные чувства полнят душу при знакомстве с часовыми западных рубежей, на которых соленая балтийская волна не раз подымала на гребне самого.
О последней встрече с пограничниками Краснознаменного Западного пограничного округа и рассказывается в этом очерке.
На одной из застав Краснознаменного Западного пограничного округа служит отличник боевой и политической подготовки сержант Алексей Любецкий.
- Наше подразделение,- говорит Алексей Петрович,- вот уже три года носит звание отличного. Наша застава находится в горах…
Мест, красивее Карпат, вблизи, кажется, и нет. На крутых склонах, как видит глаз, тянется к небу смешанный лес. Лоси, кабаны, зайцы, другая дичь даже не прячутся от вооруженных людей в военной форме. Воздух чист и свеж, наполнен густым запахом смолы и разнотравья. С шумом и звоном проносятся по каменистым крутым протокам белопенистые ручьи. А водопады - глядеть не наглядеться! Спиралями вверх, как пружины, взмывают узкие горные дорожки. На высоте - голубой простор, приволье. Альпийские луга усеяны густою травой и душистыми яркими цветами. И над всем этим - могучие буки, как маяки, разносят неповторимую мелодию пастушьей трембиты…
Нетронутая, величественная, просто сказочная природа вокруг заставы, на которой служит Алексей Любецкий.
И не хочется верить, что среди таких лесных красот вдруг может запутаться какой нарушитель. Но граница есть граница. Не перевелись еще любители проверок, как надежно охраняются наши рубежи…
В сумерках пасмурного летнего дня на заставу поступил сигнал:
«Трое неизвестных идут к границе».
Недолгими были сборы тревожной группы. Со стороны могло показаться, что шофер Шестопалов специально ожидал команды. В считанные секунды подогнал он машину. Здесь уже в полной боевой готовности его ожидали заместитель начальника заставы лейтенант Петров, сержант Любецкий, инструктор службы собак Рудецкий с овчаркой Дингой. Еще к вездеходу успел, как бы просясь взять с собою в поиск, дикий козленок которого ранней весной, маленького и обессиленного в горах на снегу подобрал прапорщик Муршудов.
С козленком этим, пока он стал на ноги и привык к порядкам, было немало забот. Никак не хотел он пить молоко. А без еды откуда же возьмется сила у животного?
Майор Тюрюкин - начальник заставы - посмотрел на почти бездыханного козленка, махнул рукой, усмехнулся и сказал:
- Нечего делать вам, ребята. Лучше бы поиграли в шахматы или так чем занялись,
- Поставим козленка на ноги,- опуская мордашку козленка в тарелку с молоком, ответил прапорщик.- А то я все время думал, чего это недостает на нашей заставе.
- Все равно сбежит! - убеждал Муршудова майор.- Как волка ни корми, а он все равно в лес глядит.
- У нас в Армении диких коз приручают,- не отступался от своего прапорщик.- Какое густое молоко дают, Василий Евгеньевич! От туберкулеза им излечиваются.
- Козье молоко полезно человеку. Но что ты надоишь с козла, если и выживет? - свел разговор на шутку майор Тюрюкин.
Пограничники, что в свободное от службы время собрались на кухне, дружно рассмеялись.
- Пусть будет козлик! - немного разозлившись, сказал решительно Муршудов.- Расходы там на его удержание…
- Назвать его как-то нужно, товарищ прапоршик,- отсмеявшись, сказал сержант Любецкий.- На заставе все живое имеет свое имя. Собака Динго…
- Знаем,- ободрившись, перебил его Муршудов.- Объявим конкурс на лучшее имя, что ли?
- Козленок Борька,- как бы между прочим сказал майор и ушел.
По дороге домой начальник заставы вспомнил песенку: «Жил-был у бабушки серенький козлик». Вспомнил войну, дни решительного наступления наших войск, большую, покрытую тесом хату на опушке лесной белорусской деревни, старую женщину возле больной дочери на полку. Сквозь слезы, еле слышно она рассказала молодому солдату:
- Сынок на войне… А нас тут германцы… Перепугали дочь… Кашляет, сохнет… Была козочка, свое молоко - хоть ходила доченька. Так застрелили козочку германцы, увезли. Что хочешь ей давай, больной…
Горе то близко к сердцу принял молодой солдат Тюрюкин. Он выложил на стол последний кусок хлеба, банки с тушенкой. Расставаясь, сказал, что будет метко стрелять в фашистов.
Мужественно, храбро сражался с врагами Василий Тюрюкин - медали на груди свидетельство тому. После войны окончил пограничное училище. И с тех пор несет службу на передних рубежах Отечества. В каких только сложных ситуациях не довелось ему побывать, каких врагов не задерживать! А бабушка не забывается. Худая, сгорбленная - стоит она перед глазами. Особенно ярко и выразительно восстановил в памяти военные события этот козленок…
О находке прапорщика Муршудова майор в тот же день рассказал домашним. Жена будто и не услышала - молча мыла посуду. Ее можно понять - магазинщице предостаточно забот на работе и дома. А Василий, мол, о козленке говорит…
Зато дочь Тюрюкина - еще школьница - не окончила решать задачу по геометрии, вихрем метнулась из комнаты, услышав о слабеньком диком животном. Жена, кинув взгляд на Василия, усмехнулась, сказала:
- Одной матери, одного отца, а какие непохожие дети.
И муж согласился, что старшая, уже замужняя их дочка, более спокойная, хотя сразу же высказал предположение, что и она, возможно, не усидела бы, если бы случилось такое.
О козленке Александр Муршудов рассказал своей жене, которая работает на «скорой помощи» в приграничном городке и там живет. Услышали об этом их дети. И сын, и дочь в один голос - вези на заставу. С того дня все трое стали чаще бывать на месте службы мужа и отца.
Ни в чем не виноватый козленок, который вскоре и на ноги стал и научился пить молоко, как-то оживил переписку между Алексеем Любецким и его любимой - Таней, которая учится в сельскохозяйственном техникуме в Калинине. Девушку просто заинтриговало то, что дикий козленок не сбегает в лес, не признает людей в гражданском - даже переодетого в пальто начальника заставы он чуть не сбил с ног, что, фактически, животное провожает пограничников от заставы до так называемого центра, откуда стежки расходятся непосредственно на границу.
Теперь Таня обещает приехать и посмотреть, как служит ее Алексей.
Вспоминая, какой слабый и маленький был некогда козлик, сержант Любецкий говорит:
- Сейчас он всегда провожает пограничный наряд. Солдаты уходят на службу, а наш Борька возвращается и дожидается следующего наряда.
Вот и на этот раз козленок прибежал проводить наряд на задержание нарушителей. Долго гнался он за машиной, пока она не вырулила на крутую горную дорогу, пока не растворились в темноте огни заставы.
У пограничников начиналась самая сложная, ответственная работа. Б густом непроходимом лесу в горах задержать нарушителей не просто. Шпионы и диверсанты, обыкновенные перебежчики-преступники, для которых не существуют понятия Родины, человечности, готовы на все. Они враги, как и те фашисты, что издевались над девчонкой, застрелили бабушкину козу и, оставили на голодную смерть больного человека. Они, как правило, хорошо вооруженные. Они метко целятся в каждого, кто становится на пути к осуществлению их грязных дел. Это знает каждый пограничник. Граница и в мирное время далеко не мирная.
Машина остановилась в стороне от участка, на котором должны были быть нарушители. Сразу же выключился мотор. Недолго вслушивались пограничники, как глухо, дремотно гудят ели, шелестят листьями вековые буки, звенят водопадистые, незатихающие горные ручьи.
По небу низко над горами ползут, еле движутся бесконечные облака.
Только Динго внюхивается в густой черный воздух, чуть слышно клацает зубами. На границе собака, действительно, самый незаменимый, наилучший друг человека.
Стремительно шли пограничники по черной стежке. Наконец им удалось поставить на след Динго. Она круто завернула к границе, начала углубляться в кустарник. Вскоре настигла нарушителей.
На голос пограничников вышли юноша и девчонка. Очень молодыми они показались не только в свете фонаря, но и были такими на самом деле. На первый взгляд - совсем безобидные люди. У каждого в руках икона, вещевые мешки за плечами. Объясняют открыто, что не хотят жить в нашей стране, идут в свет искать лучшей доли.
- А зачем этот пистолет? - ощупав в кармане у парня оружие, спросил Алексей Любецкий.
- Это же детский, игрушка,- весело, как показалось, с издевкой ответил парень.- За пятьдесят шесть копеек.
Но кто же в то поверит, что нарушитель будет нести с собою детскую игрушку? Любецкий поднес оружие к фонарю, потянул на себя хитро пристроенный ударник.
- А почему здесь патрон с малокалиберки? - уже более строго спросил сержант.- В кого думали стрелять?
- Боялись зверья,- всхлипнула девчонка.
- Звери в горах людей не трогают,- ответил Любецкий.- Где ваш третий дружок?
У пограничников не было сомнения, что именно тот, третий, который подставил им этих молодых людей, и есть настоящий нарушитель.
- Где дружок? - настойчиво спрашивал Алексей.
- Никого мы не знаем, не видели,- сквозь слезы говорила девчонка.- Были вдвоем…
Она обманывала. Собака же рвалась вперед. Лейтенант, чтобы попусту не тратить времени, приказал:
- Товарищ Шестопалов, возьмите их под охрану. Продолжим поиск.
Динго пошла по следу, залаяла.
- Выходи! - крикнул Любецкий.- Пограничный наряд!
Но нарушитель не торопился на открытое место. В темноте пришлось продираться сквозь густые заросли.
Посветив фонариком, Любецкий немало удивился: в густой траве под кустом лежала лицом вниз женщина. Во всяком случае об этом говорила одежда на человеке.
- Вставай! - приказал сержант.- Документы!
Нарушитель стал на ноги, отряхнул траву, И вдруг, отбросив вещевой мешок вниз по склону горы, мгновенно сиганул в сторону. В одно мгновение его настигла Динго, уложила на дол. Видимо, собака не выбирала места помягче, потому что неизвестный закричал грубым мужским голосом:
- Уберите пса!… Не имеете права задерживать!…
Пока подбежал к нарушителю Алексей Любецкий, на нем уже не было ни платка, ни юбки. То ли Динго решительно поработала возле неизвестного, то ли сам он почувствовал безнадежность положения и сорвал не очень надежную маскировку со своего тела.
Еще несколько минут нарушитель скандалил, призывал к закону, гуманности, закидывал голову в темное, облачное ночное небо, будто ожидая оттуда милости.
- А что это вы носите с собою в кармане? - спросил Любецкий, показывая нарушителю самодельный, уже крупнокалиберный пистолет.- Для чего святому человеку оружие?
- Зверей много в горах! - громко, самоуверенно отвечал задержанный.
- Сегодня мы выловили последнего! - заверял его сержант.- И на что вы надеялись?
Нарушитель вздрагивал, молчал.
- Не подобрали бы вас мы, так бы засада или заслон не пропустили,- говорил Любецкий.- Наконец, и на той стороне границы наши друзья.
- Не везде же на земле ваши друзья,- огрызнулся преступник, тяжело вздохнув.
И словами этими, вздохом своим нарушитель как бы заставил пограничников задуматься: каких же друзей он имеет в виду, каким транспортом предполагал до них добраться?
Ранним утром, если бы не бдительность людей в зеленых фуражках, враги советской державы поднялись бы в воздух - повезли бы за океан секретные документы, дорогие вещи, свою ненависть к честным, искренним труженикам нашей страны.
С нарушителями границы детально разберется советское правосудие. А сержант Любецкий переживает, думает: чего же хотели эти людишки, на что готовы были променять свое самое красивое в мире, раздольное Отечество?
Хотя Алексею и не так уж много лет, но по своей стране поколесил немало. И в такие вот минуты тяжелых раздумий ему вспоминается пережитое, что глубоко спрятано в душе, не выйдет из нее никогда…
Село Любецкое потому и называется так, что почти через дом его заселяют Любецкие. Откуда пошло название - в Курской области никто не интересовался. Ясно одно: Любецкие много любили - родной край, землю, на которой родились и жили, людей, с которыми делили радости и невзгоды.
Дед Алексея по отцу - Василий Любецкий - не посторонним наблюдателем событий был в дни революции, с оружием в руках защищал социалистическое отечество на фронтах гражданской войны, активно агитировал односельчан за колхоз, первым выходил в поле запахивать борозды между полосками, трех сыновей-солдат поставил под ружье в годы гитлеровского нашествия. Старший из них - дядя Иван - без руки пришел с фронта.
Дед Филипп - материн отец - также через огненные вихри Октября, через бои и походы за власть Советов, сквозь переломные тридцатые годы высоко и гордо пронес знамя борьбы до дней последней мировой войны, в грозном сорок первом добровольно вступил в ряды Красной Армии, упросился на фронт, пропал без вести в одном из боев на Березине. Возможно, истекая кровью под ракитовым кустом, он верил в то, что гитлеровцы наконец-то остановлены на этом водном рубеже, что его жена и трое дочерей не будут видеть тех ужасов, которые пережили они в деревне Переделка на Гомельщине при фашистах. Бойцам сорок первого, что остались на поле боя, не представлялись битвы за Москву и Сталинград, за Ленинград, Одессу и Севастополь, операция за освобождение Белоруссии.
Через родную деревню Филиппа решительным маршем к Днепру шли машины и танки, форсировали реку, с ходу прорвали вражескую оборону, погнали гитлеровцев на запад. Напрасно до боли в глазах всматривалась в лица бойцов молоденькая, стройная девчонка Мария - мать Алексея. Отца своего она не нашла, не дождалась с войны, хотя верит все эти годы, что он, загорелый и мужественный, с орденами и медалями, в какой-то счастливый день вернется с фронта.
В первые годы после войны на Гомельщине и в Курской области, как и везде в стране, жилось нелегко. Петр Любецкий завербовался и уехал в Великие Луки строить железную дорогу. Вскоре туда же, также по вербовке, прибыла Мария. Там встретились, познакомились, полюбили друг друга, женились русский парень и белорусская девушка. Жили в передвижных вагончиках, отдавали всю энергию тяжелому труду, как того требовали обстоятельства.
В Великих Луках у молодоженов Петра и Марии родился первый сынок, которого и назвали Алексеем. Полненький, спокойный - возьмет грудь и спит. А то вдруг закашлялся, затемпературил - отхаяли. А тут опять мороз, метель. Ходят сквозняки по вагончику. На квартиру никакой надежды. И от города далековато.
Переговорили меж собою, собрали чемоданы - приехали в Любецкое, на родину Петра. Алексей ожил, повеселел, стал на ноги. Но в небольшом родительском доме не очень просто было уживаться братьям с семьями. И легкие на подъем Петр и Мария опять оставили обжитой угол, подались в Омск на новостройку. Дорогой интересующийся всем Алексей через окно рассматривал пейзажи, любовался природой. Хотя почти ничего с тех дней не запомнил, но в душе невыходимо живет тяготение ко всему живому, натуральному, красивому.
В Омске у Любецких родился другой сын, Миколка. И комнату свою уже имели в доме, и зарабатывал Петр на тракторе немало. А у Марии вдруг заныла душа по родным местам. Подговорила Алексея, так он каждый день напоминал отцу о Днепре, о тетях, которые писали о том, как после двадцатого съезда партии начали крепнуть, разживаться, богатеть колхозы, как легче стало жить в деревне.
Поделиться книгой: