Андрокл и лев

Эдитор. Ничего-то ты не знаешь. Велика важность — зрители. Неужто ты думаешь, чтобы угодить всякому сброду, мы дадим убить человека, который стоит не меньше пятидесяти талантов? Попробовал бы кто-нибудь из моих парней это сделать!

Спинто. Я думал…

Эдитор (презрительно). Ты думал! Кому интересно, что ты думал? Ну, тебя-то убьют, не волнуйся.

Спинто стонет и снова закрывает лицо руками.

Лавиния. Значит, здесь никого не убивают, кроме нас, несчастных христиан.

Эдитор. Если весталки опустят большие пальцы, тогда другое дело. Весталки высокопоставленные дамы.

Лавиния. А император не вмешивается?

Эдитор. Еще как! Мигом поднимет палец, если увидит, что весталки хотят загубить кого-нибудь из его любимцев.

Андрокл. А они не притворяются, что убивают друг друга? Почему бы не сделать вид, что ты умер, а когда тебя выволокут за ноги с арены, встать и пойти домой — как актер?

Эдитор. Послушай-ка, приятель, ты слишком много хочешь знать. С тебя хватит того, что новый лев притворяться не станет. Он голоден.

Спинто (со стоном ужаса). О боже, перестаньте говорить об этом. Нам и без того тошно.

Андрокл. А я рад, что он голоден. Не потому, что желаю ему, бедняжке, мучиться от голода, просто он с большим удовольствием меня съест. Нет худа без добра.

Эдитор (вставая и направляясь большими шагами к Андроклу). Послушай, не упрямься. Пойдем со мной, брось щепотку фимиама на алтарь. Только брось — и ты свободен.

Андрокл. Не могу. Очень вам благодарен, но, поверьте мне, не могу.

Эдитор. Что?! Даже ради спасения жизни?

Андрокл. Предпочел бы этого не делать. Я не могу приносить жертву Диане: она охотница и убивает животных.

Эдитор. Неважно. Выбери любой алтарь. Принеси жертву Юпитеру. Он любит животных, он обращается в животное в неслужебные часы.

Андрокл. Вы очень любезны, но, право, я чувствую, что не могу спасти себе жизнь такой ценой.

Эдитор. Я не прошу тебя сделать это ради спасения жизни, сделай это в порядке личного одолжения.

Андрокл(поднимаясь на несколько ступенек, в сильнейшем волнении). О, пожалуйста, не говорите так. Это ужасно. Вы желаете мне добра, а я вынужден отказать вам в вашей просьбе. Мне очень неприятно. Если бы вы могли так устроить, что никто не увидит, как я приношу жертву, я бы согласился. Но я все равно должен выйти на арену вместе со всеми. Понимаете — дело чести.

Эдитор. Дело чести! Честь портного?

Андрокл (извиняющимся тоном). Да, возможно, «честь» здесь — слишком сильное слово. И все же, знаете, я бы не хотел, чтобы из-за меня пострадала репутация портных.

Эдитор. Ты все это забудешь, когда лев обдаст тебя своим дыханием и ты увидишь его огромную пасть, готовую сомкнуться у тебя на шее.

Спинто (поднимаясь с воплем ужаса). Я не вынесу этого. Где алтарь? Я совершу жертвоприношение!

Ферровий. Собака! Вероотступник! Искариот!

Спинто. Я потом покаюсь. Я всем сердцем хочу умереть на арене; я умру мучеником и вознесусь на небеса… В другой раз, не сейчас, когда у меня так расстроены нервы. К тому же я слишком молод, я хочу еще хоть разок порадоваться жизни.

Гладиаторы смеются над ним.

О, неужели никто не скажет мне, где здесь алтарь? (Бросается к проходу и исчезает.)

Андрокл (эдитору, указывая на Спинто). Брат, я не могу так поступить, даже чтобы сделать вам одолжение. Не просите меня.

Эдитор. Что ж, если ты решил умереть, дело твое. Но меня бы такая свинья, как он, не сбила.

Ферровий. Изыди, сатана. Ты — соблазн.

Эдитор (вспыхивая от гнева). Да я с удовольствием сам бы вышел сегодня на арену, чтобы тебя проучить. Как ты смеешь так со мной разговаривать?!

Ферровий кидается к нему.

Лавиния (быстро встает между ними). Брат, брат, ты забылся.

Ферровий (сдерживаясь огромным усилием воли). О, мой характер, мой дурной характер! (Эдитору, в то время как Лавиния, успокоенная, опять садится.) Прости меня, брат. Мое сердце исполнилось злобы. Мне следовало бы думать о твоей бесценной душе…

Эдитор. Да ну? (С презрением поворачивается к Ферровию спиной и идет на свое место.)

Ферровий (продолжает) …а я про все забыл, я хотел предложить сразиться с тобой, привязав одну руку за спину.

Эдитор (оборачиваясь с воинственным видом). Что?!

Ферровий (раздираемый религиозным пылом и бешеной яростью). О, не уступай гордыне и гневу, брат. Для меня это было бы так легко. Так…

Их расталкивает в разные стороны главный смотритель зверинца, выбежавший из прохода вне себя от злости.

Смотритель зверинца. Хорошенькое дело! Кто выпустил отсюда этого христианина, когда мы переводили льва в клетку возле арены?

Эдитор. Никто его не выпускал. Он сам себя выпустил.

Смотритель зверинца. Ну, так лев его съел.

Все в ужасе. Христиане в волнении вскакивают со ступеней. Гладиаторы остаются безучастно сидеть; им смешно. Все говорят, плачут и смеются сразу. Общий шум и суматоха.

Лавиния. Ах, бедняга!

Ферровий. Вероотступник погиб. Хвала богу праведному!

Андрокл. Бедное животное умирало от голода. Оно не могло удержаться.

Христиане. Что? Съел его? Какой ужас! Он даже не успел покаяться! Будь милосерден к нему, грешному, господь! О, я не могу думать об этом! Погрязший во грехе! Ужасно! Ужасно!

Эдитор. Так ему, подлецу, и надо!

Гладиаторы. Сам напросился. Теперь он получил свои муки сполна. Ну и лев! Молодец! О, старому Джоку это не по вкусу, вы поглядите на его рожу. И черт с ним. Вот посмеется император, когда услышит… Ну и умора! Ха-ха-ха!!!!!

Смотритель зверинца. Теперь у льва на целую неделю испорчен аппетит, он даже смотреть на другого христианина не захочет.

Андрокл. А вы не могли спасти его, брат?

Смотритель зверинца. Спасти! Спасти от льва, который обезумел от голода! Дикого льва, которого привезли из леса всего месяц назад! Да он проглотил его — я и глазом моргнуть не успел.

Лавиния(снова садясь). Бедный Спинто! Такая смерть даже за мученичество не сойдет! Смотритель зверинца. Пусть пеняет на себя! Кто его просил лезть раньше времени в пасть моему льву?

Андрокл. Может быть, теперь лев не станет есть меня?

Смотритель зверинца. Вот вам типичный христианин: только о себе и думает. А что мне делать? Что мне сказать императору, когда на его глазах один из моих львов выйдет на арену полусонным?

Эдитор. Ничего не надо ему говорить. Дай льву слабительного и кусочек соленой рыбки, чтобы разжечь аппетит. (Смех.)

Смотритель зверинца. Да, тебе легко смеяться, а…

Эдитор (вскакивая на ноги). Ш-ш-ш… Смирно! Император!

Смотритель зверинца стремительно бросается в проход.

Гладиаторы браво вскакивают и строятся в одну шеренгу. Император входит с той стороны, где сидят христиане; он беседует с Метеллием; за ним идет свита.

Гладиаторы. Здравствуй, кесарь! Идущие на смерть приветствуют тебя.

Кесарь. Доброе утро, друзья.

Метеллий пожимает руку эдитору, который принимает эту честь с грубовато-добродушным почтением.

Лавиния. Благословение, кесарь, и прощение.

Кесарь(удивленно оборачивается, услышав это приветствие). Христианам нет прощения.

Лавиния. Ты меня неправильно понял, кесарь. Я имела в виду, что мы прощаем тебя.

Метеллий. Невероятная вольность! Ты разве не знаешь, женщина, что император всегда прав, а следовательно, не нуждается в прощении?

Лавиния. Я полагаю, император имеет на этот счет свое мнение. Во всяком случае, мы его прощаем.

Христиане. Аминь!

Кесарь. Видишь теперь, Метеллий, к чему приводит излишняя строгость? У этих людей не осталось надежды, поэтому ничто не мешает им говорить мне все что они хотят. Они дерзки, почти как гладиаторы. Который из них греческий колдун?

Андрокл (смиренно дотрагиваясь до завитка волос на лбу). Я, ваша милость.

Кесарь. Ваша милость! Славно. Новый титул. Ну, какие же ты можешь творить чудеса?

Андрокл. Я умею выводить бородавки, потерев их моим портновским мелком, и я могу жить со своей женой и не бить ее.

Кесарь. И только-то?

Андрокл. Ты не знаешь ее, кесарь, иначе ты бы так не говорил.

Кесарь. Ну что же, мой друг, мы поможем тебе от нее благополучно избавиться. Который из них Ферровий?

Ферровий. Я, кесарь.

Кесарь. Я слышал, ты славный боец.

Ферровий. Биться нетрудно, кесарь. Я и не то могу: я могу и умереть.

Кесарь. Это еще легче, не так ли?

Ферровий. Не для меня, кесарь. Моя плоть с трудом приемлет смерть, а дух с легкостью приемлет битву. (Стеная, бьет себя в грудь.) О, грешник, великий грешник! (Падает на ступени в глубоком унынии.)

Кесарь. Метеллий, я бы хотел видеть этого человека в гвардии преторианцев.

Метеллий. А я — нет, кесарь. Он из тех, кто портит всем настроение. Есть люди, в чьем присутствии не повеселишься: не люди, а ходячая совесть. Нам было бы при нем не по себе.

Кесарь. И по этой причине тоже неплохо было бы видеть его среди вас. Чем больше у императора совестливых, тем лучше. (Ферровию.) Послушай, Ферровий.

Ферровий трясет головой и упорно смотрит в землю.

Сегодня на арене силы будут равны. Ты и твои товарищи получите оружие, и на каждого христианина придется один гладиатор. Если ты останешься жив, я благосклонно отнесусь к любой твоей просьбе и предоставлю тебе место в гвардии преторианцев. Даже если ты попросишь не спрашивать тебя о вере, я, вполне вероятно, не откажу тебе.

Ферровий. Я не буду сражаться. Я умру. Лучше стоять в ряду архангелов, чем в строю преторианцев.

Кесарь. Не думаю, чтобы архангелы — кто бы они ни были — отказались пополнить свои ряды преторианцами. Однако как тебе будет угодно. Идем, посмотрим представление.

В то время как император со свитой поднимаются по ступеням, в проходе появляются Секутор и Ретиарий, возвращающиеся с арены. Секутор покрыт пылью и очень сердит; Ретиарий ухмыляется.

Секутор. Ха! Император! Вот теперь увидим! Кесарь, скажи: честно со стороны Ретиария вместо того, чтобы, как положено, накинуть на меня сеть, возить ею по земле, пока я чуть не ослеп от пыли, а потом поймать меня? Если бы весталки не подняли пальцы, я был бы уже мертв.

Кесарь (останавливаясь на ступенях). В правилах это не запрещено.

Секутор(с негодованием). Кесарь, это грязный трюк. Разве не так?

Кесарь. Это пыльный трюк, дружок.

Подобострастный смех.

В следующий раз гляди в оба. Секутор. Это он пусть глядит в оба. В следующий раз я кину меч ему под ноги и удушу его собственной его сетью прежде чем он вскочит. (Ретиарию.) Так и знай. (Уходит, мрачный и разгневанный.)

Кесарь (посмеивающемуся Ретиарию). Эти трюки неумны мой друг. Зрители любят видеть мертвеца во всем его блеске и великолепии. Если ты вымажешь ему лицо и перепортишь оружие, они выкажут свое неудовольствие тем, что не дадут тебе его убить. А когда настанет твой черед, они это тебе припомнят и опустят вниз большие пальцы.

Ретиарий. Может, потому я и сделал так, кесарь. Секутор поспорил со мной на десять сестерций, что победит меня. Если бы мне пришлось его убить, я бы потерял эти деньги.

Кесарь (умиленно смеясь). Ах вы, плутишки, нет конца вашим проделкам. Я всех вас распущу и стану устраивать слоновьи бои. Слоны дерутся честно.

Поднимается к своей ложе и стучит в дверь. Дверь открывает капитан; он вытягивается во фронт, пропуская императора. В проходе появляется мальчик, вызывающий на арену участников представления, за ним — три униформиста; у первого в руках связка мечей у второго несколько шлемов, у третьего — латы и другие детали доспехов; они кидают все это в общую кучу.