Кодекс Прехистората. Суховей (СИ)

Признаться, я не был готов к такой терминологии от официального лица. Хотя Паскаль неоднократно упоминал в беседе ангелов-диспетчеров.

— Сергей, — представился я.

— Дария, — протянула мне руку девушка. — Можно Даша.

Внешность моего диспетчера была нежной и наивной, в то время как, при внимательном рассмотрении и в разговоре, от девушки исходила какая-то бескомпромиссная серьёзность и решительность. Даша мне понравилась сразу. Если я правильно понял её функции в моем отношении, то работать с таким человеком будет приятно.

— Итак, — обратилась ко мне Галина, — твоими операторами будут только два человека: лично я и лично Лев Борисович. Это значит, что ты должен принимать задачи только от наших ID, и только по защищённому каналу. В стандартном режиме взаимодействия мы не ставим задачи голосом, но в исключительных случаях такое может случиться. Даша полностью ведёт тебя по ходу выполнения задания. В это время ты и она для нас — одно лицо, равно как и мы здесь, в офисе — одно лицо для тебя. Твой ангел всё время знает где ты, в каком ты состоянии, и как продвигается работа. Она может практически в реальном времени принимать звуковой и видео поток с твоего коммуникатора. Паскаль выдаст тебе гарнитуру и специальные очки с камерой — в особых случаях Даша сможет стать твоими руками и глазами. Во время стажировки вы отработаете взаимодействие и привыкнете друг к другу.

Пока мой оператор вводила меня в курс дел, я периодически глядел и на Дашу, как бы согласовывая с ней поступающие данные. Девушка смотрела на меня, практически не мигая, как-то изучающе, и лишь изредка кивала. Но её взгляд не был неприятным, напротив, мне нравилось внимание этой юной особы.

— Кстати, о стажировке, — продолжила брифинг Галя, — она начнётся для тебя уже завтра. Мы потеряли много времени, не по твоей вине, но всё же. Как я и предупреждала, тебе предстоит командировка. Координаты места назначения и твоего куратора, получишь в задании.

Галя сверилась с какими-то данными на личном планшете, затем, извинившись за спешку и попрощавшись, убежала по своим делам. Мы с Дашей остались вдвоём.

— Я немного расшифрую тебе всё это, — подхватила разговор девушка, прочитав лёгкое недоумение у меня на лице. — Впереди у тебя обучение, состоящее из теории и практики. Ты должен понять смысл нашей работы и научиться взаимодействию. Обучение проходит довольно просто: ты встречаешься с куратором, тот передаёт свои знания и навыки. Далее — тест. И ты переходишь к следующему этапу. В зависимости от того, как будут пройдены тесты, определится твоя роль.

Даша прервалась, и на минуту между нами повисла тишина. Только настенные часы неустанно отсчитывали секунды, и слышались приглушенные звуки, кипевшего за стенами кабинета, рабочего дня.

— Ну вот, — улыбнулась она, — хотела объяснить по-человечески, но всё равно, выходит как-то угловато.

— Ничего, я привык, — ответил я шуткой, в которой была лишь доля шутки.

— Ты не злись, — посоветовала собеседница. — Пойми, мы имеем здесь дело с весьма неоднозначными фактами и событиями. То есть, нельзя однозначно сказать, сошли ли мы все с ума, или только притворяемся. Многие данные общедоступны, но они затеряны в потоке информационного мусора, и воспринимаются людьми как часть этого мусора. Миссия фонда не в том, чтобы утаивать истину от людей. Но и мы, как рядовые сотрудники, не имеем права разглашать информацию, даже косвенно. Наши линии связи защищены, но разговор может быть запросто подслушан в общественном месте. Вот поэтому тебе и кажется, что мы говорим загадками. А на самом деле — это такая культура общения. Даже внутри «семьи». Мы можем обсуждать довольно серьёзные рабочие вопросы, а посторонние люди не будут понимать, о чем идёт речь. Поверь, ты быстро привыкнешь. Вообще-то, корпоративной этике общения учат на первых шагах обучения, но тебя перекидывают сразу на практические курсы. Не знаю почему, но это круто.

Субтильная, на первый взгляд, девочка с необычным именем Дария оказалась на удивление уверенным и толковым сотрудником и, что немало важно, приятным в общении человеком. На такого ангела я согласился без тени сомнения. Мы обсудили с ней ещё несколько чисто технических моментов, и, получив от Паскаля обещанный набор гаджетов, я отправился домой, за вещами.

По дороге мой кирпичик, как я уже мило обозвал свой рабочий смартфон, принял несколько сообщений, в которых содержались задачи на ближайшие дни. Суть их заключалась в том, чтобы вылететь вечерним рейсом из Пулково, дабы после полуночи быть в славном городе Краснодар и устроиться на ночлег в забронированной фондом гостинице. Далее, я должен буду встретиться со своим куратором, и перейти в его временное подчинение. Не скрою, что место назначения меня удивило и обрадовало.

Вторая половина дня пролетела незаметно, в чисто бытовых хлопотах. Я скорректировал набор вещей для поездки, прибрался в квартире. Затем созвонился с родителями и описал ситуацию с новой работой. Конечно, мама узнала лишь усечённую, до состояния лёгкого усвоения, историю моего трудоустройства. Я сообщил ей, что новая работа практически такая же, как и старая. И мама успокоилась. Она никак не могла ожидать, что я вляпаюсь в авантюру, подобную той, в которую вляпался. Представляю, что сказал бы папин друг, дядя Миша, в прошлом подполковник разведки, если бы узнал подробности. Он нахмурился бы и произнёс с расстановкой: «Завербовали». А потом бы сел за телефон, поднимая старые связи, с целью вытащить меня из цепких лап врага.

Вспомнив о том, что мама точно посетит мою берлогу пока я буду в отъезде, я более тщательно прибрался, дабы не оставлять улик пребывания в доме посторонних женщин. По легенде, я вёл холостяцкий, аскетичный образ жизни. Планировал в ближайшие год-два обзавестись достойной женой. И возвести, наконец, своих родителей в ранг бабушки с дедушкой. В общем, я снова всё проверил, законсервировал квартиру и, вызвав такси, отправился в путь.

Я снова, как и несколько дней назад, ехал в аэропорт. Вспомнил Гошу, пусть ему там икнётся, а его ненаглядная супруга скажет что-то вроде: «Наверное, кто-то тебя вспоминает». А потом закатит скандал, на предмет того, что это за «бабы» вдруг его вспоминают. Я усмехнулся, глядя в окно на ярко зелёные просторы, лежащие до горизонта, кое-где, разбавленные редколесьем. В ярком, голубом небе толкались боками белые кучевые облака. Я покидал город с лёгкостью на душе и каким-то необъяснимым оптимизмом, не зная, что больше я уже никогда не увижу его таким, как прежде.

8. Стажировка с риском для жизни

Краснодарский аэропорт встретил меня сыростью, провинциальной простотой, и наглыми таксистами. Как ни странно, но я был готов ко всему, кроме погоды. Почти родной уже, северный Санкт-Петербург, провожал меня теплом и ярким солнцем, а южный Краснодар, где я ожидал запечатлеть цветущие под палящим солнцем пальмы и магнолии, принял косым холодным дождём, сопровождаемым сильным ветром. Удивительно, как пилот смог так плавно посадить самолёт в данных условиях.

Напирающих «серых» таксистов я отшил довольно быстро, благодаря своим знаниям города. Во-первых, я заранее уточнил стоимость поездки от аэропорта до гостиницы, а во-вторых, что самое главное, я довольно хорошо знал специфику региона. И не просто так, а благодаря, работе в «Западном горизонте». По какому-то невероятному стечению обстоятельств, я подробно анализировал именно Кубань, как точку развития того самого ритейлера, за удачное вложение в акции которого, я получил известность в компании. Посему был готов к разудалому южному темпераменту, замешанному на казацких нравах и характере, сложившемся за столетия покорения края. Сюда примешивался и факт близости кавказских республик. В общем, я довольно хорошо познакомился с Краснодаром в заочной форме, и теперь меня преследовало лёгкое чувство дежавю. На территории аэропорта чувствовалось усиление по линии МВД. То там, то тут виднелись малые группы сотрудников, снаряжённых по полной программе: автоматы, бронежилеты и шлемы. Заметил и пару служебных собак.

Я заказал такси через приложение в своём личном смартфоне, и менее чем через полчаса был у гостиницы сети Hilton, в центре города. Дорога заняла бы ещё меньше времени, если бы не импровизированные посты ДПС, на которых инспекторы останавливали автомобили через один. После второй такой проверки я поинтересовался у водителя о происходящем. Тот обернулся, окинул меня взглядом, а потом сообщил, что уже второй месяц в городе и крае действует негласный режим контртеррористической операции. После этого, видимо найдя в моем лице свободные уши, он до конца поездки пересказывал всевозможные слухи и сплетни, касающиеся упомянутой темы. В пути я получил сообщение от своего куратора, Василия Ивановича Ерёменко, которое гласило: «Завтра в час, возле гостиницы». День выдался длинный, да и перелёт утомил, поэтому я отдал должное товарищу Ерёменко, который назначил встречу аж на обед. Перед сном я не мог не написать Вике, и хоть содержание моего сообщения не отличалось оригинальностью, она тут же ответила: поблагодарила за весточку и пожелала спокойной ночи.

Утром я поднялся в девять, позавтракал в ресторане, после чего немного побродил по окрестностям. Полноценной прогулке помешал мелкий, но частый дождь с порывами ветра, срывающими рекламные баннеры. Ближе к часу я собрался, заказал в баре кофе с двойным чизкейком, и устроился на террасе, в ожидании.

За три минуты до назначенного времени я решил выйти на улицу, как на пороге, нос к носу, столкнулся с невысоким крепким мужчиной, в рубашке поло и свободных тактических брюках защитного цвета. Тот секунду поколебался, видимо изучая меня из-за стёкол своих темных очков, а потом коротко спросил: «Романов?». Я кивнул. Мужчина также коротко отрекомендовался: «Ерёменко». И мы пожали руки.

Вернувшись ненадолго в холл гостиницы, мой куратор провёл странный, на первый взгляд, ритуал. Сначала он просканировал мою карточку ID своим коммуникатором, а затем уже я считал его ID. Таким образом «Сестра» засвидетельствовала нашу встречу, и мы сами удостоверились в личностях друг друга. Я постепенно привыкал к странностям новой работы.

— Ну что ж, Сергей, — заговорил Василий Иванович, когда все формальности были соблюдены, — нам с тобой предстоит пройти курс на тему «Безопасность и особенности пребывания в иностранных государствах». А если по-человечески, то ждут тебя небольшие военно-полевые сборы, где мы постараемся привить навыки поведения в чрезвычайных ситуациях.

Честно сказать, я ожидал чего угодно, но только не военно-полевых сборов, и немного опешил. Куратор, не замечая этого, продолжал вводить меня в курс дела. Тем временем, мы покинули гостиницу и углубились в городские кварталы. В общем целом, Василий Иванович, плечистый, коротко-стриженный мужик, возрастом до полтинника, вызывал у меня доверие. Веяло от него надёжностью, и какой-то залихватской уверенностью.

— Что служил, где служил, это я знаю, — продолжал куратор. — А как с боевой подготовкой? Из автомата стрелял?

— Раз тридцать стрелял, — сообщил я.

— Неплохо, — констатировал собеседник, почёсывая подбородок.

— Вы не поняли, всего тридцать выстрелов сделал из АК-47, и те в белый свет, — открыл я правду товарищу Ерёменко. — Моя служба заключалась не в боевой подготовке, а в сборке, настройке и ремонте компьютеров офицерского состава, их семей и знакомых. Хотя с огнестрельным оружием я познакомился позже, уже на гражданке. Владею гладкоствольным и нарезным карабинами, имею навыки их обслуживания и безопасного обращения.

— Поправимо, — хмыкнул куратор. — Только нет такого оружия АК-47.

— Я имел в виду старый автомат Калашникова, образца сорок седьмого года, — поправился я.

— Да понял, просто часто стал слышать подобную ошибку, — ответил Ерёменко. — А про навыки, это ты правильно упомянул. Развелось теперь всяких «Рембо»: накупят ножей, арбалетов, травматики, а как пользоваться, да как его содержать оружие, даже не интересуются. Ну да ладно.

В этот момент мы подошли к припаркованному на обочине одной из тесных улочек серебристому Kia Sorento. Василий Иванович предложил «залезать на борт».

— На твоё обучение выделен некоторый бюджет, — продолжил он, — предлагаю освоить его как можно скорее. Нужно экипировать тебя, согласно поставленным задачам. Завтра сутра мы уже будем топтать пыль на полигоне…Или грязь. Как повезёт.

И мы отправились осваивать бюджет: объехали весь город, то и дело останавливаясь у небольших магазинчиков, торгующих военным и тактическим снаряжением. Там куратор тыкал пальцем в определённые товары, а я самоотверженно примерял их, пока тот, не переставая, болтал с продавцами. Таким образом, к концу дня, я обзавёлся лёгким и просторным маскхалатом неизвестного мне камуфляжа, летним полевым костюмом из армейского комплекта ВКБО, удобными импортными берцами, и прочими предметами, по мнению товарища Ерёменко, необходимыми для прохождения обучения.

Высадив меня в окрестностях отеля, он отправился по своим делам, приказав завтра в шесть утра быть с вещами на выходе. Мой объёмный баул он оставил у себя в багажнике. Возвращение в гостиницу в ближайшие недели не предполагалось, и остаток дня я провёл, прогуливаясь по центру города.

Ранним утром сдал номер и выбыл из отеля. Ерёменко подхватил меня на тротуаре, где я его уже поджидал, и мы помчались по пустому ещё городу, на выезд в южном направлении. На посту ДПС наш автомобиль традиционно остановили для проверки документов. Инспектор был в бронежилете.

Вчера, во время разъездов, я не мог не задать вопрос по поводу настороженной обстановки в городе. И куратор поделился, известными ему сведениями. Сам Василий Иванович был также, не местным, и прибывал в регионе по долгу службы. Но странные события он успел застать. Чуть больше двух месяцев назад и случился ряд происшествий, заставивший правоохранительные органы перейти на чрезвычайный режим работы. Вскрылись несколько дремлющих террористических ячеек, в результате чего город на несколько дней превратился в арену для штурмов, облав и погонь со стрельбой и взрывами. Помню, в то время проскочила незначительная информация в центральных СМИ, но без шумихи. Близился курортный сезон. Город взяли под контроль, но даже спустя время никто не расслабился. Видимо было ещё чего опасаться.

Продолжение и развитие этой истории куратор предпочёл не рассказывать, предупредив, что я сам всё увижу и узнаю, на следующий день. И вот этот день настал. Мы проехали около сорока километров по федеральной трассе М4, и свернули к, на первый взгляд, ничем не примечательному посёлку Молькино.

То был крохотный населённый пункт в две улицы, но вполне чистый и уютный, с утопающими в зелени домами. Среди частных дворов возвышались несколько многоэтажек: пара трёхэтажных бараков, первой половины прошлого века постройки, и такой же трёхэтажный многоквартирный дом, только более современный. К нему мы и подкатили.

Когда я вышел из автомобиля, меня захлестнуло как будто тёплое и доброе воспоминание из прошлого. Этот маленький самобытный дворик перенёс меня в глубокое детство — туда, где я, солнечным воскресным днём, в компании такой же малышни, ковырялся в песочнице под жестяным грибком. На ветках кустов галдели воробьи, а счастливые советские автолюбители деловито копались в своих «Жигулях» и «Москвичах». Здесь всё было также безмятежно, и только шум близкой транспортной артерии напоминал о реальности. А ещё, тихонько матерящийся себе под нос Василий Иванович, тасующий в багажнике объёмные тюки, среди которых был и мой баул.

Через пару минут мы уже стояли в прихожей небольшой квартирки на последнем этаже и осматривали апартаменты. Все помещения были настолько узкими и компактными, что казалось, были спроектированы для гномов или хоббитов. Правда комнаты выглядели опрятно и свежо. Мебель и общее убранство были вполне современными.

— Конечно это не «пять звёзд», — прокомментировал Ерёменко, — но польза этой квартиры не в ней самой, а в её расположении.

— Да ладно. Мне приходилось жить в реально худших местах, а это — очень даже ничего, — ответил я.

— Не мажор, — констатировал инструктор, смерив меня взглядом. — Это хорошо. Тогда располагайся. А я тут кину и свои вещички, буду у тебя переодеваться, перед занятиями. В последнее время, в городе, люди в камуфляже привлекают слишком много внимания. Так что и тебе рекомендую появляться в общественных местах в чисто гражданском облачении.

— В каких общественных местах? — невольно вырвалось у меня.

— Ну, для начала, здесь, в паре кварталов есть страусиная ферма с нормальным кафе. Там можно хорошо поесть, в смысле: первое, второе, третье и компот. Во-вторых, дальше по трассе стоит город-курорт Горячий Ключ. Там есть красивые места: воздухом подышать, минеральной водички попить. Кафе, рестораны, опять же таки. Рекомендую. А вообще, в плане питания, дам тебе ценный совет. В соседнем доме, тот, что второй от трассы, в пятой квартире живёт баба Фрося. Идёшь к ней, говоришь, что твой молодой организм нуждается в правильной, полноценной пище. Она скажет, каких продуктов купить. И полный пансион, в лучшем виде, тебе обеспечен. Денег возьмёт — сколько дашь, сама она цену не устанавливает. А сейчас, если по нужде надо, или водички попить, то давай. Затем переодеваемся и немного прокатимся, дам тебе вводную.

Наскоро собравшись, мы снова куда-то поехали. Я ожидал чуть более длинного пути, но «поднырнув» через тоннель под трассой, мы почти сразу упёрлись в контрольно-пропускной пункт. К шлагбауму вышел молодой парень в облачении служащего Вооружённых Сил Российской Федерации. Ерёменко шагнул на встречу, они перекинулись парой слов, и Василий Иванович передал несколько документов, извлечённых из кармана кителя, с которыми тот исчез в здании караулки. Пока мы ждали, мой инструктор покопался в багажнике, прошёлся вокруг машины, совершив какие-то манипуляции у переднего и заднего бампера. Через пару минут солдат вышел, вернул документы, и, отдав честь, чего я не мог не отметить, предложил следовать далее.

Наш внедорожник покатил по неширокой дороге, с обеих сторон тянулся густой низкорослый лесок. Миновав, возникшую почти сразу, развилку, мой инструктор, как я понял, всё-таки начал вводить меня в курс дел.

— Ничего тебе здесь не знакомо? — поинтересовался он.

— Никак нет, — ответил я и покачал головой.

— Населённый пункт Молькино славен тем, что в его окрестностях дислоцируется десятая отдельная бригада специального назначения. Фактически, мы сейчас на её территории. Но сама часть расположена левее, доступ туда, разумеется, ограничен. А мы направляемся на полигон. Кстати, погода нам благоволит.

Ерёменко высунулся из окна и посмотрел вверх, я последовал его примеру. Неплотные серые облачка рассеивались, позволяя яркому летнему солнцу полноправно следовать по небу. Из-за поворота нам на встречу показался военный тентованный «Урал», за которым шли ещё несколько таких же, а вереницу закрывал старенький ЗИЛ-водовозка. Василий Иванович предусмотрительно принял к обочине, чтобы пропустить колонну.

— Смотри-ка, ещё и обеда нет, а воду уже всю выбрали. Видать жаркий денёк намечается, — прокомментировал инструктор, взглянув на свои часы марки «Победа», имевшие необычный двадцатичетырёхчасовой циферблат.

Когда стало понятно, что армейская техника прошла вся, мы неспешно двинулись дальше.

— Тут вот, понимаешь, какое дело, — продолжил разговор Ерёменко, — мы присутствуем при довольно знаменательном событии. По сути, здесь, впервые в истории современной России, формируется сила, основанная на воле обычных людей и возможностях армии. Что-то вроде народного ополчения. Ты увидишь занятную картину. Это не тот протухший винегрет, что крутят по ящику. Я сам пока не понимаю, как технически удалось реализовать подобное в рамках законодательства, но оно работает. Сейчас сам увидишь.

Буквально через минуту деревья по обочинам расступились, и пыльная «гравийка» побежала по обширному полю, справа ограниченному лесополосой, а слева, уходящему за горизонт. Автомобиль прокатил с километр, и, наконец, я понял лёгкое воодушевление моего компаньона. Здесь, на военном полигоне, действительно происходило нечто масштабное.

На первый взгляд, представшая взору картина походила на военные учения, но при более внимательном рассмотрении, я изменил мнение. Скопление людей, техники и сооружений больше напоминало рок-фестиваль под открытым небом. Только вместо праздношатающейся молодёжи виднелись скопления мужчин, разных возрастов, одетых в камуфляжную одежду рыболовно-охотничьего и военного типа. Люди не выглядели слишком серьёзными или собранными. Одни бродили в тельняшках, а другие вообще — с голым торсом, подставляя солнцу кто широкие плечи, а кто и пивной живот. То тут, то там мелькали кубанки — традиционные головные уборы казаков.

Слева от дороги располагалась группа военных палаток — от больших солдатских, до среднего размера, офицерских. Все они были расположены в чистом поле, вокруг прямоугольного грунтового плаца, утоптанного до состояния асфальта.

Справа же, в широкой и густой лесополосе, кипела основная жизнь — здесь стоял лагерь. Да какой. Среди деревьев, не очень плотно, расположились уже жилые палатки, были и небольшие армейские, и обычные туристические, легкомысленных расцветок. Кое-где курились серым дымком полевые кухни, вокруг которых на деревянных скамьях за широкими столами расселись люди. Некоторые столовые располагались под широкими навесами. Ни дать ни взять, партизанский лагерь, на тысячу-полторы душ.

На обочине в тени деревьев было припарковано немало легковых автомобилей. Проехав плотную их вереницу, инструктор припарковал и свой внедорожник.

— Ну как? — поинтересовался он с ухмылкой.

— Похоже на сборы резервистов, — сообщил я версию.

— Ты прав, — кивнул Ерёменко, — только резервисты тут непростые. Во-первых, многие из них добровольцы. Во-вторых, контингент очень разношёрстный. Есть и обычные гражданские, без особой воинской обязанности, но в основном — реестровые казаки из казачьих обществ. Раньше на полигоне проходили ежегодные сборы, но так, ни шатко, ни валко: соберутся казаки, промаршируют, постреляют из автоматов, да разъедутся. Но вот с прошлого года началась другая активность. Сборы стали проходить регулярно, иногда параллельно с учениями в части. Разведчики, так сказать, тренировались на резервистах, и наоборот. А с весны разбили постоянный лагерь, и началось.

Мимо нас в сторону лагеря прошагал неровный строй разновозрастных мужчин, судя по впереди идущим, предполагавшийся изначально, как в колонну по трое. Люди выглядели уставшими, но довольными. Одежда и снаряжение хоть и были у всех вразнобой, но выглядели опрятными и подогнанными. На нас они не обратили никакого внимания, даже закурить не спросили. Правда вот напылили сильно, и мы, собравшиеся было покинуть машину, задержались.

— Так вот, слушай дальше, — продолжил Василий Иванович, — в лагере находится и иностранный контингент. Я не говорю об украинцах, белорусах. Мы здесь все проходим как «свои». Я говорю о реальных иностранцах: сербах, молдаванах, чехах, настоящих чехах, ну ты понял. Есть даже итальянцы и французы. В общем, скажу тебе, сошлись здесь интересы и нацгвардии, и спецслужб, и банальных наёмников, но самое главное — народ зашевелился. И как бы ему не зашевелиться, когда по городу БТРы колоннами носятся, и режим КТО в житнице России. Костяк, как говорил, из казаков собрали, а к ним уже все остальные приросли. Кто бы там что про казачество не говорил, но это реальная сила, готовая защищать регион и отстаивать интересы страны.

— Это интересно. Только каким боком мы тут пристроились? — задал я, буквально только что родившийся, вопрос. — Нет, я понимаю конечно, что сборы — очень хорошая база для обучения. Но мы то, как связаны с народным ополчением?

— Вот это меньше всего должно тебя волновать, — скептически взглянул на меня Ерёменко, — хотя я тебя понимаю, все вы поначалу такие шугливые. Слишком много белых пятен. Ну пойдём что ли на свежий воздух, буду рассеивать твои сомнения.

С этими словами инструктор выбрался из автомобиля и надел кепи, я последовал его примеру. Мы не спеша зашагали вдоль обочины, по направлению к лагерю.

— Я сюда попал по знакомству, — начал без предисловий Василий Иванович. — Один из не последних людей в проекте — мой хороший товарищ. Но участвуем в мероприятиях на вполне официальных основаниях. И я, и ты, наши данные в списках, находимся на довольствии на время прохождения военно-полевых сборов. Правда, приписаны мы как раз к тому самому иностранному батальону, но это не суть. Туда приписывают всех «залётных». Не робей в общем, Романов, ты не первый тут мой курсант. И кстати, твоя жизнь теперь застрахована на круглую сумму, но всё равно не советую нарушать правила техники безопасности на военном объекте.

Я хотел было уточнить по поводу риска для жизни, но потом сообразил, что даже на учениях регулярных войск случаются потери личного состава, а что говорить о сборище милитаристски настроенных гражданских. Успокаивало то, что на руках оружия ни у кого не было.

— А как же мне всё-таки может пригодиться такого рода подготовка, в моей работе? — задал я тогда свой самый главный вопрос.

— Ах да, — задумчиво произнёс инструктор, потирая подбородок. — Я всё время забываю, что ты идёшь по неправильному плану стажировки. Вообще, все стажёры, хотя бы те, что походили через меня, всегда начинали с теоретической подготовки, где получали все начальные вводные. А тебя вот прислали совсем «зелёного» мне на голову. На многое не рассчитывай, но объясню, как смогу. Давай присядем.

Группы резервистов всё чаще собирались и отбывали колоннами, вглубь полигона. Мы без труда нашли свободную грубо сколоченную лавку под раскидистым деревом. Издалека слышались переливы автоматных очередей. Где-то, раскатисто и басовито, говорил крупнокалиберный пулемёт.

И Ерёменко, в недолгой беседе, ввёл меня в курс дел. Отчасти я получил подтверждение услышанному ранее, но и прояснил некоторые свои невысказанные вопросы. Получалось так, что интересы фонда обширны, многие специалисты работают на аутсорсинге или получают гранты на исследования и разработки. Очень много внимания уделяется историческим изысканиям, как архивным, так и натурным. Многие группы археологов роют землю по всему миру. И все ценные результаты их работ берутся под контроль с целью сохранения и изучения.

Когда такая группа находит что-то интересное, и не может однозначно распорядиться находкой, то есть, например, доставить её для изучения в ближайший филиал. Тогда на место выезжают уже люди фонда, дабы объективно разобраться со всеми вопросами. Одним из таких людей, предположительно, буду я. Эта должность условно называется «наблюдатель».

Конечно «наблюдатель» некомпетентен в научных вопросах, для этого в состав комиссии всегда включают эксперта, но задача первого — трезво и непредвзято оценить обстоятельства со стороны. На время работы комиссии сотрудник моей должности может полностью находиться под управлением из центра, являясь глазами и руками фонда.

Нередко случается, что интересные находки обнаруживаются в местах со, скажем так, неспокойной обстановкой. Тот же самый Ближний Восток — не самое благоприятное место для работы иностранных учёных. И, если в Африку меня вряд ли зашлют, то вот в республики бывшего союза — запросто. И тут в игру уже вступает силовая составляющая: все комиссии, выезжающие за рубеж, комплектуются гидами или охраной. Эта роль отведена «Дип Корп». В зависимости от сложности региона, группа может сопровождаться как водителем-экспедитором с навыками охранника, так и вооружённым отрядом уровня спецназа.

И вот, чтобы уметь вести себя правильно в сложных ситуациях и не мешать безопасникам выполнять свою работу, в программу стажировки введён данный курс тактической подготовки. Только все нормальные люди проходят его в самом конце обучения, а мне вот повезло. Ерёменко объяснил, что большая нагрузка на инструкторов в последние месяцы заставила менять установленные правила по обработке новобранцев.

— Ну, что, — хлопнул себя по коленям инструктор, когда тема разговора в целом оказалась исчерпана. — Если я утолил твоё любопытство, предлагаю идти знакомиться с нашим комбатом.

9. Комбат-братушка

Легионеры стояли без всякого намёка на обособленность, более того, расположились они почти в самом центре лагеря. Но я почему-то сразу понял, что мы зашли на их условную территорию. Возможно, подсознание уловило отголоски иностранной речи, мелкие бытовые различия в обстановке, где-то мелькнул незнакомый камуфляж.

Мы проследовали до внушительного навеса, который, судя по виду, неоднократно наращивался и укреплялся. С трёх сторон он был неплотно затянут маскировочной сетью крупного плетения, скорее, для антуража. За самым большим столом в центре сидели три человека. Сразу бросился в глаза великан, расположившийся во главе стола. При нашем приближении, те обернулись.

— Здраво, Горане! Драго ми што те видим у добром здравлю! — заговорил Ерёменко, обращаясь к здоровяку и делая приветственный жест остальным.

— Здраво, здраво, драги брате! Како си ти? — поднялся со скамьи Горане, протягивая руку моему инструктору.

— Хвала, добро сам! — ответил тот, и продолжил уже на чисто русском. — Вот привёз тебе новобранца.

Мужчины обнялись, как старые друзья. Далее все присутствующие поочерёдно пожали друг другу руки. Горане сказал что-то своим спутникам, и те, кивнув нам, удалились восвояси. Затем он оценивающе взглянул на меня.

Это был высокий и крупный от природы мужик, с широченными плечами и огромными руками. Смуглое скуластое лицо обрамляли чёрные вьющиеся волосы средней длины и тёмная с проседью борода. Нос его сохранил явные следы давних переломов, а надбровную дугу рассекал рубец от довольно глубокого рассечения. Взгляд его был вполне добродушным, но чувствовалось, что при других обстоятельствах этот взгляд может вселить ужас и панику.

Хозяин жестом пригласил нас садиться, сообщив на грубом, но вполне понятно русском, что «В ногах правды нет».

— Я Горан, позывной «Гора», — сообщил он. — Так и говори. Званий, фамилий мы тут не называем. Не нужно. Я и мои люди — сербы, будешь с нами разговаривать. А остальные по-русски — плохо.

— Сергей, — представился я в свою очередь.

Серб извлёк из кожаной планшетки кипу листов в пластиковом скоросшивателе и быстро пробежался по страницам.

— Романов Сергей? — спросил он, делая ударения на первые слоги.

Я кивнул. Потом подтвердил словами, вспомнив, что не у всех народов кивок означает согласие.

— Распишись, — пододвинул мне список и авторучку Горан, предварительно проставив сегодняшнюю дату.

Я пробежался глазами по документу и поставил автограф. Это был обычный список: ФИО, год рождения, прописка и паспортные данные. Я уже привык, что мои данные используют без моего ведома как угодно.

Дальше Ерёменко разъяснил мне, как правильно вести себя на полигоне, как представляться патрулям, будучи ими остановленным. По каким вопросам и как обращаться к Горану при возможном отсутствии самого инструктора.

Затем Василий Иванович придвинулся ближе к сербу, и разговор между ними продолжился на пониженных тонах. Говорили они на смеси русского, сербского и английского языков, и в обсуждении использовали абсолютно неизвестные мне термины, фамилии и события. Информация явно не предназначалась для чужих ушей, и мне польстило, что всё происходило при мне. Правда, я мало, что понял. И уловил лишь общую нить разговора. Ерёменко интересовался обстановкой, а Горан сообщил, что пока всё спокойно, но… А вот что «но», я так и не расшифровал. Серб угостил нас прекрасным травяным чаем из своего термоса, мы тепло распрощались и отправились в обратный путь. Дело шло к обеду, и у полевых кухонь стало заметно оживление. Потянуло дымком. С полигона возвращались резервисты.