Кодекс Прехистората. Суховей (СИ)

Женщина кивнула и вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.

— Собственно, ждал только вас, давайте присядем на минутку, — предложил мой новый руководитель, указывая на кресла для гостей. — Внезапно у меня организовалась срочная командировка, с не менее срочным вылетом, поэтому я буду краток. У вас на сегодня есть два важных задания. Во-первых: нужно пройти собеседование в нашей службе безопасности, а именно с её начальником Череновым Игорем Ивановичем. Это неоднозначный человек, но бояться его не стоит, просто обязательно включите мозги перед разговором с ним. На вопросы отвечайте правдиво, но по возможности односложно. Лишних подробностей и задушевных бесед избегайте. Не то чтобы от него зависит ваше трудоустройство, но его департамент охраняет, как наши скелеты в шкафу, так и наши собственные скелеты, поэтому, если вы вместо приветствия решите сплясать «калинку-малинку» у него на столе, то тот будет вынужден «заморозить» вашу кандидатуру. Здесь, надеюсь, понятно?

— Можете не переживать, Лев Борисович, опыт общения с безопасниками у меня есть, — поспешил я заверить собеседника.

— Хорошо, тогда перейдём ко второму делу, — поправил очки профессор и продолжил: — Если с Череновым у вас всё пройдёт удачно, в чём я не сомневаюсь, то после собеседования возвращайся сюда и отыщите Паскаля. Так его зовут, это наш компьютерщик, он введёт вас в курс дел по своей части. После того, как с ним закончите, можете быть свободны до вторника точно, а вот дальше готовьтесь к стажировке, возможно и к поездке. Засим откланиваюсь, ибо самолёт ждать не будет. Желаю удачи!

Последние слова профессор произнёс, уже вставая и снова пожимая мне руку. А через несколько минут я стоял на улице и вбивал в навигатор адрес департамента безопасности. Оказалось, он расположен на удалении от основного офиса, правда, в шаговой доступности. Проходя по Синему мосту через Мойку, невольно оглянулся и простоял с минуту, наблюдая чудесную картину. Яркое солнце играло на золочёном куполе Исаакиевского собора, а на заднем фоне поднималась иссиня-чёрная, монолитная грозовая туча. Вспомнив о капризах погоды, я поспешил к месту назначения, и меньше чем через десять минут был у нужного здания.

Перед тем как войти, бросил взгляд на странный объект, располагавшийся на противоположной стороне улицы. Это было заброшенное здание, вернее только оставшийся от него фасад, обнесённый забором и обтянутый обветшавшей сеткой. Судя по тому, что стройплощадка поросла вполне взрослыми деревьями, реставрация объекта пошла не по плану. Меня всегда удивляли подобные медвежьи углы в центре Петербурга, где цена клочка земли близка или равна астрономической. Правда, в последнее время таких мест становится всё меньше и меньше.

Офис департамента я нашёл без труда. Организация занимала целое крыло третьего этажа в небольшом импровизированном бизнес-центре. Табличка при входе гласила, что здесь располагается некое охранное предприятие «Дип Корп Россия», официальное представительство DEEP Corp. Площадь помещения, куда я попал после привычного общения с аудио-панелью, была небольшой, не более ста квадратных метров. Пространство было единым, но рабочие места сотрудников, расположенные группами по два-три стола, были разделены высокими перегородками, похоже, звуконепроницаемыми. А в конце помещения, куда меня пригласили пройти, находились три кабинета-аквариума с матовыми стеклянными стенами. В приёмной одного из них мне было предложено ожидать. Ожидание длилось ровно полчаса, за которые я успел подробно изучить обстановку и попереглядываться с приятного вида секретаршей. Когда я, уже от скуки, принялся копаться в телефоне, ожило переговорное устройство, из которого прозвучала неразборчивая команда запускать меня.

Я вошёл, поздоровался и сел на один из стульев, у конференц-стола. Хозяин кабинета не удостоил меня своим вниманием, а производил какие-то операции на своём настольном компьютере. Только спустя минуту он перевёл взгляд в мою сторону и скептическим тоном поприветствовал: «Здравствуй-здравствуй. С чем пожаловали, молодой человек?».

Происходящее, начавшееся с томительного ожидания, и продолжившееся незаслуженно сухим, на грани призрения приёмом, начало меня раздражать. Черенов представлял собой крупного, холёного и надменного индивида лет сорока, с явно военным или МВД-шным прошлым и выбритой до глянца физиономией. Я бы мог отнестись к нему с уважением, однако тон, с которым он встретил абсолютно незнакомого человека, начисто отмёл возможность серьёзного его восприятия. Но всё же, я решил умерить свою гордость и спокойно продолжил беседу, вспоминая советы профессора.

— Меня направил Лев Борисович Лавров, для прохождения собеседования на предмет трудоустройства, — и тут я сбился, поняв, что не помню точно название организации, куда устраиваюсь.

— И куда вы трудоустраиваетесь, если не секрет? — точно подловил меня безопасник, сходу обнаружив слабое место.

Черенов обращался ко мне на «вы», но через раз, и только лишь в рамках служебной этики, всем видом демонстрируя пренебрежение. Я собрался, и, не показывая замешательства, спокойно принял выпад.

— Фонд охраны культурного наследия, — констатировал я. — Я только устраиваюсь в организацию, и не успел заучить наизусть точного юридического наименования.

— Тогда я проведу маленький ликбез, — риторически предложил Черенов. — «Глобальный Фонд Мирового Наследия» — это наименование «организации», на работу в которой вы претендуете. «Дип Корп» — так называется международная охранная корпорация, обеспечивающая безопасность деятельности фонда и его сотрудников в тридцати трёх странах мира. За этими мало значащими для вас аббревиатурами стоят многолетняя история, серьёзные глобальные проекты и выдающиеся люди. Так почему вы считаете, что достойны работать у нас?

— Меня пригласили работать в фонде, — равнодушно выдал я, как будто пропустил мимо ушей высокопарную речь безопасника.

— А, ну это всё меняет. Значит, вы избранный? — усмехнулся он и перенёс своё внимание на компьютер, где явно перелистывал какие-то документы, бегло их изучая.

Далее последовала стандартная для таких случаев череда вопросов: «Где работал? Почему уволился? Сколько получал? Чем занимался? Чем планируешь…?» и так далее. На что я давал односложные, лишённые подробностей ответы, в которых преобладали слова «Да», «Нет», «Предполагаю…». Закончив допрос, как будто по регламенту, глава безопасности снова принялся листать и набирать что-то на своём ультрасовременном моноблоке от Apple.

Мой взгляд невольно привлекла довольно большая картина, находившаяся прямо за креслом руководителя. Убранство кабинета было современным и минималистским, и живописное полотно, метра полтора шириной, как-то выбивалось из общего стиля. Очень яркий и красочный сюжет картины передавал, очевидно, историю первых испанских покорителей Америки. На приставшей к берегу шлюпке, под развивающимся флагом, в полный рост красовался идеализированный конкистадор, в сопровождении бравой команды и священника. Аборигены в цветастых головных уборах преподносили дары своим завоевателям. На заднем плане красовалась эскадра кораблей, на глади лазурного океана, под голубым, прозрачным небом. Черенов заметил направление моего взгляда и неожиданно снова обратился ко мне.

— Нравится? — спросил он, впрочем, не интересуясь ответом. — Это подлинник, середины XVIII века. Помимо материальной и культурной ценности, эта картина имеет ещё одно назначение. Она напоминает нам о довольно неприятных моментах истории, когда люди истребляли себе подобных, именем Бога и ещё какого-то императора. Кстати, это не Колумб, как ты мог подумать, это Кортес, палач, покорявший Мексику, сейчас известный больше как человек подаривший старому свету шоколад. Где же все эти империи сейчас? Где их былая мощь и великолепие? Они действовали грубо и самоуверенно.

Продолжавший меня удивлять безопасник, закончил тираду и усмехнулся каким-то своим параллельным мыслям. Тон его немного смягчился, возможно от того, что я дал возможность блеснуть риторическими навыками и знанием истории. Я точно не первый, кому он втуляет здесь про конкистадоров. Я посмотрел на часы. С момента моего прихода прошло уже больше часа, включая ожидание.

— К слову, по поводу открытия испанцами Америки, — снова завёлся Черенов, — есть мнение, что индейцы смотрели, но не видели подошедшие к их берегам корабли, так как в их примитивном мозгу не было образов, позволяющих осознать увиденное. Как считаешь, возможно ли такое?

Признаюсь, я несколько опешил от такого вопроса, начав ворошить свои исторические знания и анализировать услышанное на предмет подвоха.

— Я думаю, что какими бы примитивными не были аборигены, они жили на островах, и, скорее всего, передвигались между ними на лодках. То есть, они должны были иметь хоть какие-то образы объектов на поверхности воды, пусть даже и незнакомых, пусть даже удалённых, — выдал я теорию, после некоторых раздумий. — И, насколько мне известно, до испанцев в Америке побывали скандинавы, к которым в большей степени можно отнести статус первооткрывателей.

Черенов посмотрел на меня словно на идиота. Чем вызвал тихий гнев и стойкое желаний разбить ему о голову его же дорогущий компьютер. Хозяину кабинета таки удалось вывести меня на суждение, а затем наглядно указать место и действительную ценность моего мнения. Вновь пришлось успокаиваться и силой поддерживать невозмутимый вид. К чему весь этот цирк?

— Собеседование окончено, вы можете идти, — снова надменно констатировал Черенов после некоторых манипуляций с компьютером.

— Всего хорошего, — бросил я, поднимаясь и выходя из кабинета.

— Подожди, — остановил меня безопасник, я застыл в двери. — Теперь можешь открыть пакет.

* * *

По дороге обратно, направляясь к набережной Мойки, я не удержался и вскрыл пухлый конверт. Первым делом извлёк то самое «коммуникационное устройство». Им оказался обычный на вид смартфон средних размеров, только весьма тяжёлый и толстый, чуть ли не в сантиметр толщиной. Следующим я извлёк небольшой пластиковый чехол, в котором находились две сим-карты: одна стандартная, а вторая крошечная, каких я ещё не встречал. По всей видимости, в акте сдачи-приёмки, карточки шли как «идентификационный модуль». Я осмотрел смартфон. Кроме кнопок на боковой поверхности располагалась заглушка зарядного разъёма и ещё одна тонкая заглушка. Я утопил ногтем эту пластину, и мягко щёлкнув, она выехала из щели. В ней присутствовали два углубления, куда однозначно легли обе сим-карты. Поместив пластину на место, я включил аппарат. Вверху экрана засветился замысловатый логотип, в котором я узнал аббревиатуру названия фонда. Внизу показался маленький товарный знак Motorola. «Так вот ты что за зверь» — подумал я. Устройство довольно быстро загрузило неизвестную мне операционную систему и перешло в режим ожидания. Телефон отправился до поры во внутренний карман пиджака.

Остался один пункт из списка — «смарт-карта», которая и была извлечена третьей. Обычная пластиковая карта с чипом и несколькими штрих-кодами. Правда, когда я перевернул карту, то не без удивления обнаружил там своё фото. Оборотная сторона карты была оформлена в виде удостоверения личности, но без имени, фамилии, и каких либо других понятных человеку данных. Вместо них удостоверение содержало несколько строк буквенно-цифрового кода, ниже которого проходила магнитная полоса. Я точно не фотографировался для этого документа, а изображение напоминало то, что присутствует в загранпаспорте. Я хмыкнул и убрал карту в карман брюк.

Снова переходя Мойку по Синему мосту, у меня было больше времени полюбоваться Исаакием на фоне грозового неба. Тучи плыли на восток, не приближаясь и не удаляясь от города. Зазвонил мой рабочий телефон, и я от неожиданности потратил несколько лишних секунд, разбираясь как принять вызов.

Приятный женский голос быстро заговорил: «Сергей, это Галя. Лев Борисович передаёт тебе привет и поздравления. Не забудь про второе задание. Когда будешь у офиса, просто приложи карту выше дверной ручки и попадёшь внутрь. Удачи!». Разговор прервался. Похоже, что помощница профессора спешила. А тот уже в курсе. Да, информационный обмен и делопроизводство в фонде организованы на высшем уровне.

Воспользовавшись советом Галины, я без труда попал в уже знакомый вестибюль. И совсем недолго постоял в нём, соображая, куда идти дальше, как из правого коридора показался лопоухий, худощавый парень с кучерявой шевелюрой. «Ты Сергей?» — спросил он, и получив от меня утвердительный ответ, сообщил: «Привет. Я Паскаль. Иди за мной». Мы прошли по коридору, который был близнецом своего левого брата, но заканчивался выходом на лестницу, ведущую вверх. Поднялись на второй этаж, убранство которого было уже не таким богатым и изысканным, но всё равно, чувствовался некий уют. В просторном холле было только три двери, в одну из которых мы и проследовали.

Сказать, что в кабинете компьютерщика царил творческий беспорядок, значит не сказать ничего. Довольно большое прямоугольное помещение было разделено стеллажами на три зоны. Первая была — гостевая. Кроме пары утилитарных столов и стены, в два ряда завешанной продолговатыми металлическими шкафами, здесь располагался большой журнальный стол, окружённый тремя диванами. Дальше располагалась рабочая зона. Сквозь первый стеллаж проглядывались широкие рабочие столы, расположенные по двум сторонам кабинета, и три удобных ортопедических рабочих кресла. Что было в третьей зоне, можно было только предполагать — плотно наставленные коробки закрывали обзор. Мы расположились на противоположных диванах, и Паскаль как-то по-приятельски предложил: «Ну что, рассказывай». И я рассказал краткую историю от первого знакомства с профессором до настоящего момента.

— В определённый момент я, было, подумал, что Лавров и Черенов сговорились, разыгрывая партию «плохой и хороший полицейский», ради не пойми какой цели, но потом откинул эту мысль за отсутствием логики и доказательств, — поделился я с собеседником. — Просто этот Черенов до крайности неприятный субъект: снаружи лоск и патетика, а внутри — пустышка.

— В точку, — щёлкнул пальцами Паскаль. — Довольно точное определение данного типа характера, однако не всегда доверяй первому впечатлению. Радует то, что Игорь Иванович никоим образом не имеет влияния на нашу деятельность, в мирное время. И лично появляется здесь крайне редко. А Лев Борисович — хороший наставник, он всегда стоит за нас горой, доверяй ему.

— Хорошо, но что значит «в мирное время»? — поинтересовался я, не в состоянии пропустить мимо ушей важную оговорку.

— Ну… Это когда всё спокойно, и нам ничего не угрожает — ответил парень немного замявшись. — Давай лучше перейдём к теме нашей встречи. Сегодня пятница, и я не скрою, что собираюсь пораньше свалить с работы. Начнём с твоего нового телефона. Такой не купишь в магазине, относись к нему бережно. Хоть он и защищён от ударов, пыли и воды по высокому классу, но экран всё-таки уязвим. Этот гаджет — это твоё рабочее место, и вообще — твоё всё. В нём все коммуникации: почта, мессенджер, звонки. В нём спутниковая навигация и связь. Да-да, ты не ослышался, можно звонить из любой точки планеты, как по сотовым сетям, так и через космос. Ты можешь пользоваться этим телефоном и в личных целях. Таскать этот кирпич совместно с другим телефоном будет неудобно. Я могу прошить в этот аппарат твой собственный номер и привязать к нему группу личных контактов, и ты будешь принимать звонки и звонить этим людям, как и раньше. Но это по желанию.

— Кстати, а не подскажешь, в чём конкретно будет заключаться моя работа, раз уж мы коснулись этой темы? — поинтересовался я.

— Попробую… Достань свой ID… Ну эту карточку с фотографией, — попросил Паскаль.

Я достал и передал карточку. Парень взял со стола планшет и навёл его камеру на штрих-коды с тыльной стороны удостоверения. Затем взглянул на экран.

— Твой статус — «стажёр», — сообщил он, — больше пока ничего не известно. Я думаю, тебе достанется оперативно-наблюдательная функция, но придётся пройти подготовку, прежде чем начнутся реальные задания. Держи телефон при себе, и будь на связи, следи за зарядом. Аккумулятор там очень мощный, но и он иногда не выдерживает, если перегрузить аппарат задачами. И вот ещё. Там у нас наверху есть диспетчерский отдел, мы зовём их «ангелами». Диспетчеры обеспечивают поддержку сотрудников на заданиях, и связь между ними и их операторами. Операторы ведут задание с момента постановки до его окончания.

Я сидел с округленными глазами и внимал объяснениям парня, в которых было больше вопросов, чем ответов.

— Я не понял, — спросил я серьёзно. — Это какая-то разведка или шпионаж? Чем вы занимаетесь? Как я понял, фонд — это некоммерческая международная структура, фактически иностранный агент, деятельность которой заключается в сборе информации и в проведении каких-то сомнительных операций.

Теперь уже Паскаль округлил глаза, а затем прыснул смехом.

— А мне вот было не смешно, когда кто-то из ваших покопался в моём компьютере, а на этом, как ты сказал, ID, моя фотография, взятая с официальных документов без моего ведома, — выпалил я раздражённо.

— Расслабься, друг, — вскинул руки Паскаль в примирительном жесте, — Теперь я вижу, что общение с Череновым не прошло для тебя бесследно.

Он поднялся с дивана и, покопавшись в одном из стенных ящиков, вернулся обратно с двумя небольшими бутылками минеральной воды, одну из которых предложил мне. Я не отказался, вода пришлась очень кстати.

— Если хочешь, можно сделать чай, кофе, всё что угодно. Там наверху у нас есть полноценная кухня с ништяками, — предложил компьютерщик, указывая пальцем вверх, видимо на третий этаж. — Чувствую, наш разговор сегодня затянется.

Спустя пару часов я брёл по узким питерским проулкам, в то время как проспекты уже плотно стояли в пробках. Разговор с Паскалем по фамилии Бонне, сыном французского дипломата, вышел и, правда, сложный. Вернее, общаться с ним было довольно просто, парень оказался открытым и дружелюбным человеком, но вот темы, которые мы обсуждали, выходили далеко за привычные рамки. Не скажу, что я узнал много нового, просто, сам того не желая, я убедился в правдивости некоторой информации, которую раньше считал вымыслом, фантастикой, конспирологией и околонаучным бредом. И это при том, что мы обсуждали только вопросы, на обсуждение которых Паскаль был уполномочен.

Блуждая по центру, я прошёл мимо здания своего университета, где меня немного кольнула ностальгия, и проследовал дальше в поисках укромных мест. Сквер напротив Мариинки был запружен по периметру, чадящими и переругивающимися на все лады автомобилями. Я проследовал дальше, пока не упёрся в сад собора Святого Николая, где и решил устроиться на скамье, в тени вековых дубов и клёнов, в относительном спокойствии.

Первым делом, в беседе Паскаль попытался оправдаться за «взлом» моего компьютера, который, по сути, не был таковым, а являлся лишь результатом перехвата и модификации моего интернет-трафика. Он без труда смог идентифицировать меня во всём информационном потоке посредством мощной аналитической системы, базирующейся в собственном дата-центре фонда, прямо на третьем этаже здания. Парень являлся оператором и одним из разработчиков программы. В этом, собственно, и заключалась основная доля его работы. Когда я справился о цели данного сомнительного действия, то был несколько ошарашен, узнав, что это была демонстрация возможностей мне, как невольному соавтору некоторых частей системы. Дело в том, что при разработке модулей информационного анализа русскоязычного сегмента интернета, были использованы мои идеи, изложенные в дипломной работе, сданной и забытой много лет назад. Сей факт хоть как-то объяснял интерес ко мне со стороны фонда, но, по заверению Паскаля, работать мне предстояло отнюдь не в сфере программирования. Напротив, меня ждала сложная, но интересная работа «в полях», связанная с выездом на определённые события и к определённым объектам, на которые распространялись обширные интересы фонда. К слову сказать, организация, косвенно или напрямую, курировала девяносто пять процентов всех исторических, археологических, палеонтологических и прочих подобных изысканий на планете. При том, что штат фонда не превышал и пятисот человек. Все же остальные, включая видных учёных и исследователей, трудились на аутсорсинге. Упомянув данный факт, мой собеседник как бы в очередной раз подчеркнул всю важность оказанного мне доверия. Правда, важностью я проникся и без того.

Дальше мы погрузились в дебри информационных технологий, которые не были чужды мне, и уже, тем более, моему визави. Здесь всё прошло более-менее без шокирующих откровений. Паскаль дал мне вводную по материально-техническому обеспечению работы фонда, умолчав, впрочем, об источниках такого обеспечения. Уровень применяемых средств был бескомпромиссно выше гражданского сектора. И, честно говоря, я уже ожидал увидеть шпионские ботинки с телефоном и выкидным ножом, но вся мощь технологий сводилась в основном к анализу информационных потоков в интернете. Паскаль узнавал новости по заданной им тематике задолго до появления информации в СМИ. Первостепенную роль в этой работе выполняла вышеупомянутая программа, которая на проверку оказалась сложным автоматизированным аналитическим комплексом с зачатками искусственного интеллекта. Внутри фонда, систему именовали просто — «Сестра», и её ядро было децентрализованным и располагалось в нескольких дата-центрах по всему миру. Паскаль, даже как оператор национального кластера и разработчик, имел весьма ограниченный доступ, которого, впрочем, хватало для поистине фантастических манипуляций.

«За каждым пользователем интернета тянется длинный хвост обезличенных свойств и характеристик, собираемых на основе данных из аккаунтов социальных, почтовых, поисковых и других веб-сервисов. Обезличенность эта весьма условна, и любой «хвост» без труда может быть сопоставлен с его хозяином. Даже если ты указал вымышленные данные для почтового ящика, то в какой-то из соцсетей обязательно использовал реальные. Даже если ты удалил свой старый реальный аккаунт и зарегистрировал новый, вымышленный, то, с большой вероятностью, он всё равно будет сопоставлен с тобой. А людей, принципиально соблюдающих свою анонимность в сети, не так много, потому что существуют ещё и псевдо-защищённые системы онлайн-банкинга и электронных валют, которыми пользуется «продвинутая» аудитория» — сообщил мне собеседник факт, который я итак в принципе знал. На мой вопрос «Зачем фонду такая информация?», Паскаль расплывчато пояснил, что для того же, для чего и всем остальным, намекнув, что это тема отдельного разговора.

И вот, когда я практически разложил по полочкам всю информацию, и сформировал представление о своей новой работе, компьютерщик изложил мне краткую, но ёмкую картину мира по версии Глобального Фонда Мирового Наследия. После чего я и отправился бродить по городу, осознавая услышанное. Это был уже второй раз, когда я выходил из офиса на Мойке в подобном состоянии. То ли моё восприятие загрубело за время последних рутинных месяцев работы в «Горизонте», то ли я постарел, но поверить на слово всему, что узнал, я пока был не в силах. Фундамент моих представлений о мироздании пошатнулся и дал трещину.

6. «Спаси», «бо»

Я сидел на своей лоджии, сложив ноги на корзину с грязным бельём, и пил чай. Идиллию нарушали звук неугомонной строительной техники под окном и ожидание новой трудовой недели. Прошло уже больше суток после встречи с Паскалем, но я до сих пор не навёл порядок в голове.

В итоге я не выдержал и принёс ноутбук, с помощью которого принялся ворошить интернет на предмет интересующих сведений. Бонне был откровенен в беседе, но весьма лаконичен и сдержан, поэтому я хотел найти дополнительное подтверждение его словам. Перелистывая страницы веб-сайтов, я постоянно ожидал какого-то хакерского сюрприза, подобного тому, что мне уже устраивал мой новый коллега, но большой брат, а вернее Сестра, никак себя не проявляла. За этим делом я просидел до позднего вечера, и сидел бы ещё, как вдруг ожил мой домофон. Сигнал был настолько резким и неожиданным, что я буквально подскочил на диване. Я никого не ждал и насторожился. Не успел снять рубку, как аппарат затих. Квартиру окутала призрачная тишина, в полумраке комнат я заглянул в глазок. Слабая энергосберегающая лампочка освещала пространство лестничной площадки невнятным тусклым светом. Я ждал. Послышался приглушенный непонятный шум, где-то в недрах подъезда. Иногда люди ошибаются номером квартиры, или звонят всякие разносчики рекламы. Я решил списать происходящее на этот счёт, как внезапно дверной глазок потух. Кто-то или что-то перекрыло обзор. Сердце забилось чаще. Сознательно я понимал, что мне ничего не угрожает за прочной дверью, но лёгкий иррациональный страх проникал в мозг напрямую из чёрного отверстия. Переливисто зазвенел дверной звонок. Я немного постоял, вслушиваясь в тишину за дверью, а затем, максимально возможным для меня, грубым голосом пробасил: «Кто там?!».

Удивиться я уже не смог, за последние дни данное чувство просто атрофировалось, когда на моем пороге возникла ни кто иная, как Мальвина, собственной персоной. Тело её было затянуто в чёрно-красный кожаный комбинезон, представляющий собой мотоциклетный костюм с защитными вставками и панцирем на спине. О назначении её одежды говорили и жёсткие пластиковые ботинки, правда, вот, ещё один необходимый атрибут, такой как шлем — отсутствовал. О чём я и не преминул спросить сразу с порога.

— Шлем?! — округлила глаза Вика и улыбнулась.

— Ну да, шлем, — спохватился я и завёл девушку внутрь, закрывая за её спиной дверь. — Или ты гоняешь без него?

— Шлем я оставила внизу, но какое это имеет значение? — поинтересовалась гостья. — Неужели ты за меня переживаешь?

Мы стояли друг напротив друга в нешироком пространстве прихожей. Вика смотрела мне в глаза немного растеряно, немного испытующе. Глупая улыбка первых мгновений встречи постепенно улетучилась. Её грудь, затянутая в плотную кожу комбинезона, мерно поднималась и опускалась в такт дыханию.

— Давай забудем о том, что было вчера, — предложила она уже без шуток.

— Я согласен забыть обо всём, кроме твоих волос на моей подушке, — сказал я приблизившись.

Пальцы скользнули по гладкой поверхности её облачения, и я обнял её за тонкую талию, несильно притянув к себе. Она склонила лицо, но через секунду наши губы слились в поцелуе. Как и наши тела затем сплелись в замысловатом любовном танце. Давние чувства, желания, фантазии, вспыхнули единым пламенем, объявшим нас без остатка. Примитивные звериные ласки сменялись невероятно нежными поцелуями и касаниями. Страсть, то затуманивала сознание, то отступала, рождая бессвязные признания. Шёлковый шёпот, чуть слышные стоны, разбросанная одежда и предметы интерьера, наполнили сумрак коридоров и комнат моего дома.

Спустя пару часов, проведённых в сладком безвременье, мы лежали обнявшись посреди разворошённой постели, приходили в себя и тихо беседовали. Вика развеяла тайну своего необычного появления. Вышло так, что она набрала номер моей квартиры на домофоне, но из подъезда кто-то вышел, и девушка проскользнула в открытую дверь, сбросив вызов. Дальше она ошиблась этажом, и некоторое время скиталась в поисках нужной двери. Ну и под конец, закрыла дверной глазок рукой по старинной русской традиции, решив устроить сюрприз. Позвонить заранее она не могла, так как забыла у меня телефон во время поспешного бегства. Здесь я в очередной раз убедился в непостижимой женской хитрости, если конечно таковая имела место быть в данном случае. Телефон её оказался разряженным. Или же выключенным заранее.

Но всё это не имело теперь никакого значения, когда нежная и непостижимо желанная девушка лежала рядом, в моих объятиях. Только сейчас, спустя годы, я понял, как на самом деле была близка мне милая однокурсница Мальвина с грустными и умными глазами. Была ли это любовь, страсть в общепринятом понимании? Не знаю, но чувство было такое, словно наши души, являющиеся половинками, наконец, воссоединились в единое целое.

Отдохнув, мы снова сплелись в узелок тел и чувств, а бледная питерская ночь смотрела на нас в окна спальни и улыбалась. Ближе к утру я с трудом поднялся и опустил плотные шторы на окна. Вика в изнеможении заснула, и я последовал её примеру.

Новый день выдался пасмурным. По жестяному отливу то и дело постукивал лёгкий дождик. Проснувшись, я освежился в душе и сидел на своём любимом месте, в лоджии, потягивая кофе со сливками. На минуту мне показалось, что зайди я сейчас в спальню, снова не найду там Вику. Что ночное событие, было лишь прекрасным сном. Но через время моя гостья показалась в дверном проёме кухни, и, прошлёпав босыми ногами по полу, подошла и села ко мне на колени. На ней была только длинная футболка, выданная мной ещё в пятницу. Мы сидели обнявшись долгие минуты, пока желудок моей гостьи не потребовал еды настойчивым урчанием. Мы переглянулись, и Мальвина смущённо улыбнулась. В этот момент ночные чары как будто развеялись, и мы вернулись в реальный мир. Я отправился готовить завтрак, на правах хозяина, а Вика разглядывала открывающуюся из окон панораму.

Пока я крутился на кухне, мы периодически переговаривались на отстранённые темы, но тут мне попалась та самая записка со странными рисунками. Я привлёк внимание девушки и показал листок бумаги.

— Что это значит? — задал я вопрос.

— Это? Примитивный ребус, — сказала Вика, подойдя и шуточно постучав мне пальцем по лбу. — Я думала, ты его сразу разгадаешь.

— Прости, но у меня не было времени, — оправдался я. — Мне пришлось ползать под кроватями и рыскать в шкафах в поисках тебя. А потом меня срочно вызвали на работу.

— Мы же договорились забыть этот случай? — притворно обиженно сказала девушка, но потом повернула ко мне листок и стала объяснять: — Ну вот смотри, что ты видишь на первом рисунке? Человек тонет, так?

— Так, — констатировал я, и поцеловал собеседницу в шею.

— Что нужно делать? — продолжила Вика, поёжившись и помурлыкав от щекотки.

— Спасать.

— А что бы я сказала тебе, показывая на тонущего человека, не умей я плавать?

— Спасай, спаси, — выдал я варианты.

— Правильно, «Спаси» — удовлетворённо приняла мой ответ девушка. — Идём дальше. Что вот это, по-твоему?

— Труба, шест, посох, — снова перечислил я первое, что пришло в голову.

— Это бо, — сообщила Мальвина с гордостью. — Японский боевой посох бо. Что получится, если сложить два слова вместе?

— Спаси-бо? — спросил я.

Вика отпустила записку и обняла меня за шею, нежно прильнув своими губами к моим.

— Да, спасибо, — подтвердила она. — Это то, что я хотела тебе сказать. Спасибо за то, что ты такой, как есть. Ты поступил благородно. Не многие мужчины на твоём месте, смогли бы также. Будь я умнее раньше, а ты — немного решительнее…

На этих словах Вика заплакала, прижавшись к моей груди, так и не закончив свою мысль.

— Будь я решительнее, а ты умнее, то были бы уже не мы, — сказал я, поглаживая её волосы. — Мы настоящие — здесь и сейчас, и я счастлив, что наши дороги наконец сошлись.

Девушка промолчала, только лишь сильнее прижавшись всем телом. Время снова остановилось, звуки окружающего мира стихли. Ветер разгонял столпившиеся над заливом серые тучи.

— Знаешь, — проговорила Вика тихо-тихо, словно не хотела, чтобы нас кто-то услышал. — А ведь я и правда оставила свой телефон случайно. Я даже забыла о нем. Я проспала весь день, после того как сбежала от тебя. А вечером не помню как оделась, села на мотоцикл и помчалась куда глаза глядели. Сначала ехала медленно, потом быстрее и быстрее. У меня там почти тысяча триста кубов. Не уверена, что затормозила бы перед ограждением на набережной, или проезжая перекрёсток на красный свет. Но, каким-то чудом, я оказалась здесь, на Васильевском острове. Решила остановиться и позвонить тебе, а потом вспомнила, что телефон, скорее всего, оставила у тебя…

— Теперь всё хорошо, мы и это забудем, — сказал я, покрепче прижимая девушку. — Мы нашли друг друга, и это самое главное.

Остаток воскресенья и следующий день мы провели неразлучно, прогуливаясь по берегу и в спокойных окрестных двориках. Беседовали обо всём на свете, периодически придавались любви, пили чай и перекусывали на моей лоджии, отдыхали, и всё повторяли заново.

Вечером понедельника ожил мой рабочий коммуникатор. Пришло сообщение от Галины с просьбой завтра с утра быть на связи для получения дальнейших распоряжений относительно моей стажировки.

Вика всё поняла и засобиралась. «Вечером, нам будет легче расстаться, чем утром», — сказала она. И мне пришлось провожать её до дома, кое-как уместившись на заднем подобии сиденья её внушительного Honda Crosstourer.

Обратно я ехал на такси по полупустому городу, и мысли мои постепенно сводились к предстоящей работе, но уже в гораздо более конструктивном русле, чем раньше. Ощущалось лёгкое нетерпение и тревога. Но в целом, я был спокоен и со смирением готовился принять свою миссию. Я добился того, чего хотел. Я не просто кардинально сменил род деятельности, я сменил привычный мир на новый, неизвестный, и пока ещё полный для меня белых пятен.

7. Мой «ангел», Дария

К половине восьмого утра, когда зазвонил коммуникатор, я уже дремал, периодически просыпаясь и глядя на часы. Вчера вечером заснул на удивление быстро, крепким и здоровым сном. Видимо сказались выходные, проведённые с Викой. Звонила Галя, чтобы сообщить о необходимости моего прибытия в офис к одиннадцати часам. Также, она посоветовала быть готовым к командировке, что может организоваться в любой момент.

Дабы не собираться в спешке, судорожно вспоминая «не забыл ли чего», я воспользовался советом, и снарядиться для поездки заблаговременно. Необходимых-то вещей у меня — раз-два и обчёлся. В путешествиях всегда обходился небольшой дорожной сумкой, которая проходила как ручная кладь, и избавляла от волокиты с багажом.

Времени было предостаточно, и я собирался вдумчиво и размеренно, ощущая при этом какой-то лёгкий азарт — нетерпение быстрее приступить к делам. Возможно, поэтому я был на месте за полчаса до назначенного времени. Однако и ждать не пришлось. Галя с порога подхватила меня и отвела в небольшой конференц-зал на первом этаже. Мы расположились друг напротив друга в удобных офисных креслах, и не успели начать разговор, как к нам присоединилось очаровательное создание в лице милой, хрупкой, молодой девушки с большими голубыми глазами и русой косой.

— Познакомься, Сергей, это твой ангел, — произнесла Галя.