Народные стихи и песни

   Что вились-то мои русы кудри, вились завивались,    Какъ заслышали мои кудерушки на себя невзгодье,    Что большое ли невзгодье, великое безвременье:    Что ужь быть-то мнѣ, доброму молодцу, во солдатахъ,    Что служить-то мнѣ, доброму молодцу, государю.    Что стоятъ-то мнѣ, доброму молодцу, въ караулѣ.    Вотъ стоялъ я, доброй молодецъ, въ караулѣ,    Пристоялись мои, (мои) скоры ноги,    Какъ задумалъ я, добрый молодецъ, задумалъ бѣжати.    Что бѣжалъ я, добрый молодецъ, не путемъ дорогой,    А бѣжалъ я, добрый молодецъ, темными лѣсами;    Во темныхъ лѣсахъ, добрый молодецъ, весь я ободрался,    Подъ дождемъ я, добрый молодецъ, весь я измочился.    Прибѣжалъ я, добрый молодецъ, ко своему подворью,    Прибѣжавши я, добрый молодецъ, подъ окномъ я постучался:    «Ты пусти, пусти, сударь батюшка, обсушиться,    Ты пусти ль, пусти, моя матушка обогрѣться».    «Я бъ пустила тебя, мое дитятко, боюсь государя;    Ты поди ль, поди, мое дитятко, во чистое поле:    Что буйнымъ вѣтромъ, мое дитятко, тебя тамъ обсушитъ,    Краснымъ солнышкомъ, мое дитятко, обогрѣетъ».    Какъ пошелъ-то я, добрый молодецъ, самъ заплакалъ.    «Ужь возмись загоритесь вы, батюшкины хоромы;    Ужь ты сгинь, пропади, матушкино подворье». Зап. Т. П. Филипповымъ.

24

   Настя по саду ходила,    Хмѣлю ярова щипала,    Брагу пьяную варила,    Въ погребахъ долго томила    Настя гостей зазывала,    Всѣхъ по лавычкамъ сажала,    Сама сѣла на скамейки    Супротивъ души Ванюши,    Стаканъ меду наливала    И Ванюшѣ подносила:    «Выпей, выкушай Ванюша».    «Я не пью, ни пью Настасья:    На миня вышла несчастья,    Нисчастьица ни бальшоя:    Хочутъ Ванюшку поймати,    Рѣзвы ноженьки сковати,    Во солдатушки отдати».    Ваню въ мѣру становили,    Ваня въ мѣри ни годился,    Вышелъ Ваня поклонился. Сабурово Малоарх. у. сент. 1858 г.

25

Солдатская

   За рикой, рикою разгараитца    Изъ-подъ камушка дымочикъ зилинѣитца;    Да на этомъ да на камни лежать три подушачки,    На падушачвахъ ляжить жа отставной солдатъ,    Разварачивалъ свои полы, полы камчатнаи,    Онъ показывалъ свои раны, все кровяныи   . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   . . . . . . . . . . . . . . . . . . .    Къ отцу, матери пойти, либы живъ либы нѣтъ.    Къ молодой жинѣ пойти — либы знаить либы нѣтъ.    Къ малымъ дѣтушкамъ пойтиджа — либы смыслютъ, либы жь нѣтъ!    Отвезите мине — братцы, во чисто поля,    Вы поставьте мине, братцы, промежъ трехъ дорогъ:    Между тульской, между курской, промежъ питерской;    Во лѣву руку положьтя саблю востраю,    Во праву руку положьтя золоту ружье,    Во ногахъ же пеставьтя ворона коня,    Во глазахъ жа вы поставьте мой поклонной хресъ.    А по той ли по дорожкѣ буде человѣкъ идетъ    Онъ возьметъ золоту ружье идеть, настрѣляитси    Саблей вострой намахаетси    Онъ возьметъ вороно коня, онъ наѣздитси. Малоарх. у. Сабурово. Пѣлъ Инанъ Кондрашевъ.

26

   Выѣзжаетъ молодой маіоръ,    Молодой маіоръ-полковничекъ,    Выбираетъ молодыхъ солдатъ,    Молодыхъ солдатъ ребятушекъ.    У отца было три сына,    Три сына хорошіе;    Большаго сына жаль отдать,    Средняго не хочется;    Отдамъ я сына меньшаго,    Сына меньшаго Иванушку!    Меньшій сынъ расплакался:    «Государь нашъ батюшка!    Или я вамъ былъ не родный сынъ,    Или я вамъ былъ пасынокъ?»    Да вы, дѣти мои милые!    Вы возьмите-тко по палочкѣ,    Да вы бросьте-тко по жеребью:    Да кому изъ васъ достанется? —    Доставалось сыну меньшему,    Сыну меньшему Иванушкѣ. Дроздово, Малоарх. у. зап. М.А. Стаховичъ.

27

   Что подъ бѣлою березой гусарь-отъ убитъ,    Бѣло личко прикрыто бѣлою китайкой;    Къ нему панья приходила, панья молодая,    Бѣло лицо покрывала, въ уста цаловала.    «Ты возстань, возстань любезной, возстань чернобровой,    Ваши кони вороные во полѣ танцуютъ,    Я лиха не хочу — во полѣ ночую.    Мой миленькой на Русѣ сущу правду скажетъ,    За рѣченькой, за рѣкой гусарь сѣно коситъ,    На другой-то сторонѣ панья воду носитъ,    Воду носитъ, дожжа проситъ;    Подай, Боже, дожжъ,    Ты подай, Боже, дожжа подай поскоряѣ,    Чтобы травоньку смочило, косы не чуяло,    Молодаго гусаря со поля сгонило!    Чѣмъ я мужу не жена, дому не хозяйка,    Три дни печи не топила, на печи-то жаръ, жаръ,    Молодаго гусаря очень его жаль, жаль. Холмогоръ. Зап. С. B. Максимовъ.

28

   Какъ и шли прошли солдаты молодые,    Да за ними идутъ матушки родные,    Во слезахъ пути дороженьки не видютъ,    Какъ возговорютъ солдати молодые:    Охъ вы матушки родные, да родные,    Не наполнить вамъ синя моря слезами,    Не исходить-то вамъ сырой земли за нами. Сабурово. Малоархан. уѣзда.

29

   Попила ли ты моя головушка    Не за батюшкиной, не за матушкиной буйной головою,    Не за братцевой, не за сестрициной легкой работой,    Что поймали-то раздобраго молодца поймали въ прилукѣ,    Что у той ли у прилуки у красной у дѣвки;    Что куютъ-то меня добра молодца, куютъ во желѣзы,    Посадили меня, добраго молодца, въ козырныя сани,    Привезли-то меня, добра молодца, въ городъ, во губерню;    Привели-то меня, добра молодца, привели ко пріему,    Посадили меня-то добра молодца во красное стуле;    Какъ и стали меня разудалаго стричь, они-то брити.    Ужь вы брейте мои кудерюшки, брейте не жалѣйте,    Отошлите мои кудерюшки ко красной ко дѣвкѣ. Сабурово. Малоархангельскаго уѣзда.

30

   Что вы дѣвушки призадумались,    Красавицы жить не весело,    Жить не весело, да любить не каго,    Изъ молоденькихъ да ребятъ выбрать не кого?    Выбирайте ни себѣ да одиноково.    Одинокіе, да не одинокіе    Не одинокіе, одинокіе есть всякіе,    Есть всякіе, да горьки пьяницы,    Горьки пьяницы, да все пропоицы,    Все пропоицы, да безпокоицы:    Онъ копѣйку наживетъ — въ кабакъ снесетъ;    Онъ другую наживетъ — изъ кабака нейдетъ!    Ты соловьюшко, да родной батюшко,    Ты куда, соколъ, летишь, куда машешься?    — «Я лечу-то машусь черезъ рѣку, на ту сторону,              На ту сторону черезъ быструю рѣку,              Черезъ быструю рѣку въ часты рощицы,              Въ часты рощицы, да во зеленой садъ!»    Во зеленомъ во саду генералъ гулялъ.    Не единъ онъ гулялъ — съ генеральшею.    Размолоденькій солдатъ на часахъ стоятъ.    Ружье держалъ, себѣ смѣны ждалъ,    Себѣ смѣнушки — красной дѣвушки.    Пришла смѣнушка, да красна дѣвушка.    Ужь и лѣсомъ она шла не боялася.   . . . . . . . . . . . . . . . . . .   . . . . . . . . . . . . . . . . . .

31

   Изъ-за лѣсу идутъ тучи              Тучи темныя,    Какъ по мнѣ молодешинькой              Горе горькое,    Горе горькое, кручинушка              Непокрытая:    Что пошелъ мой милъ сердечный другъ              Во солдатушки    Онъ покинулъ меня младу              Одиношеньку.    Выду ль я млада- ранешинько              Въ поле чистое.    Раскажу ль я раскажу тоску              Вѣтру буйному,    Какъ несетъ мнѣ вѣтеръ буйный              Вѣсть не радостну:    Закатилось мое солнышко              Желанное    Ужь палъ померъ мой сердечный другъ

32

   Во чистомъ полѣ    Ужь ты поле мое    Поле чистое,    Ты раздолье мое    Ты широкое,    Ничего поле не породило,    Породило поле    Частъ ракитовъ кустъ.    Какъ подъ тѣмъ кустомъ    Лежитъ тѣло бѣлое,    Молодецкое:    Тамъ лежитъ солдатъ    Полковой сержантъ;    Онъ убитъ лежитъ    Весь израненный;    Въ головахъ у него    Знамя царское,    На грудяхъ у него    Руки бѣлые,    На рукахъ у него    Кольца ясные.    Во бѣлыхъ рукахъ    Сабля острая.    Во ногахъ у него    Добрый конь его.    Ужи ты конь ты мой конь    Конь товарищъ мой,    Ты подижъ ты мой конь    На мою сторону,    Въ отцу къ матери    Къ роду племени,    Къ молодой женѣ,    Въ царю бѣлому    Петру первому.    Ты скажи мнѣ конь:   . . . . . . . . . . .   . . . . . . . . . . .    Погубила меня    Сабля острая.    Ужь ты конь ты мой конь    Ты скажи жь ты мнѣ конь    Гдѣ ты былъ побывалъ    На своей сторонѣ?    Въ царя бѣлаго    Петра перваго.    Ужь ты конь мой конь,    Что ты ѣлъ тамъ пилъ?    Ужь я ѣлъ по лугамъ    Шелковую траву,    Ужь я пилъ попивалъ    Сладку водочьку.

33

   Растоскуйся ты моя, ты моя сударушка, по мнѣ возгорюйся,    Ужь я самъ-то ли, самъ по тебѣ, сударушка, самъ я встосковался:    Нападаютъ-то на меня, меня сиротинушку — ахъ, да лихи люди,    Что хотятъ-то ли, хотятъ меня сиротинушку отдать во солдаты,    Что куютъ-то ли, куютъ меня сиротинушку, меня во желѣзы,    Что везутъ-то, везутъ меня сиротинушку, меня ко пріему;    Всѣ пріемщики на меня, меня сиротинушку они вздивовались:    Ужь и гдѣ же ты, гдѣ ты, сиротинушка, гдѣ ты уродился?    Породила-то меня, меня сиротинушку, ахъ да родна матушка,    Воспоилъ-то, вскормилъ меня, сиротинушку, православный міръ,    Возлелѣяла меня, меня сиротинушку, ахъ да Волга Матушка,    Воскачала-то ли меня, меня сиротинушву, ахъ да легка лодочка. Москва. Зап. А. А. Григорьевъ.

34

   Не шумите-ко вы, ахъ да вѣтры буйные,    Не бушуйте вы, ахъ да лѣса темные.    Ты не плачъ, не плачь, душа красна-дѣвица…    Не сама-то я плачу — плачутъ очи ясныя,    По неволюшкѣ, изъ глазъ слезы катятся,    По неволюшкѣ, да все по миломъ дружкѣ,    Что везутъ-то ль, отдаютъ дружка во солдатушки!    Въ молодые ли его, ахъ да во некрутики;    Снаряжу ль я, снаряжу дружка хорошехонько,    Провожу ль я, провожу, дружка далекохонько,    Я до городу его, городу Владиміра,    Я до матушки ль его, его каменной Москвы.    Середи-то ли Москвы, да мы становилися,    Со милымъ ли, со дружкомъ да мы распрощалися…    Господа-то ли купцы на насъ дивовалися:    Ужь и кто же это съ кѣмъ, кто съ кѣмъ распрощается?    Или мужъ со женой, или это братъ съ сестрой?…    Доброй молодецъ съ душой красной-дѣвицей! Москва. Зап. А. А. Григорьевъ.

35

   Ты дорога моя, дорога широкая,    Ужь никто-то по тебѣ не прохаживалъ,    Никто слѣдику не прокладывалъ.    Тутъ ишли-прошлй три полка солдатъ:    Ужь и первый полкъ — все охотнички,    А другой-то полкъ — малы школьнички!    Ужь и третій полкъ — все невольнички!    Какъ охотнички пѣсню гаркнули;    Малы школьнички — въ барабаны грянули,    А невольнички — громко всплакнули.    Середи полка знамена несутъ,    Подъ знаменами молодой солдатъ;    Онъ не пьянъ-то идетъ, самъ качается,    На всѣ стороны онъ поклоняется,    Съ отцемъ, съ матерью онъ прощается…    Съ молодой-то женой не прощается,    Не прощается — все ругается:    Отъ тебя-то, жена, я въ солдаты пошелъ,    Отъ твоего ли, жена, полюбовника. Записана А. Григорьевымъ.

36

   Уланы вы, гдѣ были, побывали?    Мы подъ Питеромъ стояли,    Подъ Можаемъ воевали,    Мы Москвою проходили,    Ко вдовушкѣ заходили:    Пусти вдова ночевати,    Молодая постояти!    А вдовушка выходила,    Таки рѣчи говорила:    У меня дворикъ маленекъ,    А горенка не величка.    Солдатушки не взирали,    Воротички отворяли;    Они сѣли всѣ по лавкамъ,    Всѣ по лавкамъ, по порядкамъ,    Большой гость въ переднее мѣсто;    А вдова стоитъ у печки,    Прижала руки къ сердечку,    Какъ возговоритъ большой гость:    Подойди, вдова, поближе,    Поклонись, вдова, пониже.    Ты который годъ вдовѣешь,    Ты который сиротѣешь?    Я десятый годъ вдовѣю,    Ужь я пятый сиротѣю,    Ужь и много ль у тебя хлѣба?    У меня хлѣба осмина.    Ужь и много ль у тебя денегъ?    У меня денегъ полтина.    Ужь много ль у тебя дѣтокъ?    У меня дѣтокъ четверо.    Подавай вдова черну шляпу;    Во шляпушкѣ полотенце,    Въ полотенцѣ узелочекъ,    Въ узелочкѣ золотъ перстень —    Ужь не твой ли обручальный? Записана А. Григорьевымъ.

37

   Въ мужика было богатаго    Да и три сына были хорошіе.    Вотъ и вышло на нихъ несчастьице,    Да невольщина, некрутчина!    Да и старшова сына жаль отдать,    А середняго не хочется.    Что идти ль не идти сыну меньшему.    Какъ и меньшій сынъ расплачется:    «Охъ и или вамъ не родный сынъ?    Какъ возговоритъ-то и батюшка:    „Ахъ и дѣти мои вы родныя,    „Ахъ идите-тко во зеленый садъ,    «Да вы срѣжьте по жеребью,    „Ну вы бросьте-тко жеребій“.    Какъ досталось сыну старшему!    Старшій сынъ пригорюнился,    Молода жена его расплакалася,    Малы дѣти разрыдалися.    Какъ возговоритъ да и меньшій сынъ:    „Да не плачьте жь вы да и родные:    Я иду за васъ охотою“.

38

   Не кукушечка, братцы, во сыромъ бору куковала,    Не соловьюшко, братцы, въ зеленомъ саду громко, звонко свищетъ —    Добрый молодецъ въ неволюшкѣ слезно-горько плачетъ:    Никогда жь въ менѣ раздоброва молодца тоски горя не бивало,    А вотъ нонѣшній день-то вотъ денечикъ тоска-горе обуяла,    Что куютъ-то куютъ меня раздоброва молодца куютъ во железы,    Что везутъ везутъ меня разудалова, везутъ во солдаты,    Что никто-то никто по мнѣ, добромъ молодцѣ, не тужитъ, не плачетъ    Что поплакала по мнѣ порыдала, ахъ, матушка родная,    А еще по мнѣ по завдалому красная дѣвица[17]. Тетерье. Малоарх. у.

39

   Свѣтъ Марьюшка по сѣнюшкамъ ходила,    Ивановна по новенькимъ гуляла,    Свово батюшку, свово роднова будила:    Ты вставь-во, мой батюшка, пробудись,    Въ окошечко, родимый мой, погляди,    Что каковъ-каковъ Иванушка на конѣ,    Что каковъ-каковъ Ивановичъ на ворономъ?    Охъ, хорошъ, хорошъ, мое дитятко, что соколъ,    Да, пригожъ, пригожъ, мое милое, что ясменъ!    Во лугахъ, во поляхъ цвѣты-то расцвѣли,    У мово-то у милова кудерушки- завилясь. Дроздково Малоарх. у. Записано М. А. Стаховичемъ.

40

О службѣ

.

   Вечоръ нонѣ, матушка, мнѣ мало спалось,    Мало спалось, да много видѣлось:    «Разнесъ меня да добрый конь    По чисту полю да по раздольицу;    Спала моя шляпонька съ буйной головы,    Спала моя плеточка да со правой руки,    Со правой руки да со перчаточкой.    Знать-то мнѣ-ка матушка дома не бывать,    Знать-то добру молодцу да во солдатахъ быть,    Во солдатахъ быть да мнѣ царю служить,    Мнѣ царю служить да вѣрой-правдою».    Заплакала матушка объ сынѣ своемъ.    «Не плачь, не плачь матушка да радость моя    Втапоря наплачешься, послѣ безъ меня.    Что угонятъ меня молодца во ины мѣста,    Во ины мѣста въ дальны города;    Напишу къ тебѣ я, матушка, да скору грамоту,    Скору грамотку, да вѣсть нерадостну,    Не перомъ напишу, не чернилами,    Напишу я грамотку да горючими слезми,    Горючими слезми да изъ ясныхъ очей,    Положу во грамотку перстень да портретъ,    Перстень да портретъ, крестикъ золотой.    Запечатаю я грамотку да думой крѣпкою,    Пошлю эту грамотку со скорымъ посломъ.    Со скорымъ посломъ да со буйнымъ вѣтромъ.    Получишь ты матушка да эту грамотку,    Вынь-ка моя матушка перстень да портретъ,    Крестикъ золотой. На портретъ взгляни —    Меня вспомяни».

ЛИРИЧЕСКІЯ ПѢСНИ

1

   Изъ падъ камушка изъ надъ бѣлава,    Изъ надъ пустяка, изъ надъ ракитава,    Тамъ тема рѣчка    Рѣчка быстрая, бережистая.    Какъ на той рѣчкѣ    Дѣвка мылася,    Вышла, набѣлилася,    Набѣгавши, ана нарумянилась    Нарумянивши, въ зеленъ лугъ пашла.    Въ зеленомъ лугу    Тамъ панской казакъ    Каня паилъ;    Напаивши вами,    Сталъ думу думати —    Думу крѣпкую:    «Охъ и какъ же мнѣ быть,    Маладу жену сгубить?    Загублю жену    Не рана съ вечера,    Схараню жену    Ближе кы палуночи»…    Ево большая дочь    Рано просилалася,    Къ батюшкѣ у ножки    Кидалася:    «Государь ты нашъ    Роднай батюшка,    Идѣ ваша матушка?»    — Ваша матушка    Въ новай горницѣ    Умывается    Ключевой вадой,    Утирается    Бранымъ палатномъ.    «Государь нашъ батюшка,    Не правда твоя:    Наша матушка    Вы желтомъ песку,    Въ новой горницѣ    Ана закопана». Доставлена.

2

   Что не ястребъ совыкался съ перепелушкою,    Солюбился молодецъ съ красной съ дѣвушкою,    Проторилъ онъ путь-дорожку, пересталъ ходить,    Проложилъ онъ худу славу, пересталъ любить.    Насмѣялся жь ты мной, отсмѣю и я тебѣ:    Ты не думай, простота, что я вовсе сирота.    У меня ли у младой есть два братца родныхъ,    Есть два братца родныхъ, два булатныхъ ножа;    Я изъ рукъ твоихъ, ногъ короватку смощу,    Я изъ крови твоей пиво пьяно наварю,    Изъ буйной головы евдаву сточу,    Я изъ тѣла тваво я свѣчей насучу[18],    А послѣй-то тово я гостей назову,    Я гостей назову, и сестричку твою;    Посажу же я гостей на кроватушку,    Загадаю што я имъ да загадочну,    Я загадочку не отгадливую;    Ну, да что жъ таково; я на миломъ сижу,    Я на миломъ сижу, объ миломъ говорю,    Изъ милова я пью, милымъ потчую,    А и милъ предо мною свѣчею горитъ?    Вотъ тутъ стала сестричка отгадывати:    «А говаривала, братъ, я часто тебѣ,    Не ходи ты туда, куда поздно зовутъ,    Куда поздно зовутъ, да гдѣ пьяни живутъ». Колина. Малоарханг. Уѣзда.

3

   Отпущала, отпущала сердца матушкина,    Отпущала, отпущала чаду милую сваю,    Чаду милую сваю на чужою старану.    Какъ большая систра коня съ стойла свила,    А сиредняя систра коня (о) сѣдлывала,    А меньшая систра коня брату подала;    А жина-та горюша у воротичкахъ стоить,    У воротичкахъ стоить, сама плачетъ говорить:    «Ужь ты миленькой, милой, ты когда будешь домой?»    «Я тогда буду домой, когда выростить трава,    Когда выростить трава выше царскыва двара,    Узабьеть, узавьеть большой камушекъ са дна».    «Да ниправду мой миленькой со мною говоришь,    Да ни выростить трава выши царсвыва двара    Ни взабьетъ Волга рѣчка бѣла камушка са дна. Сабурово. Малоарх. Сент. 1858 г.

4

   Народился въ отца сынъ,    Какъ отецъ-то сына со двора согналъ:    «Ты ступай-ко ты, сынъ, со двора долой,    Ты спознай-ко-съ, чужу дальную сторону».    Какъ и старшая сестра коня съ стойла свела,    А средняя сестра коня (о)сѣдлывала,    А меньшая сестра коня брату подала    Коня брату подала, да заплакала;    Во слезахъ-то сестра стала спрашивати;    «Ты братецъ родной, ты когда будешь домой?    „Вы подите-ко, сестры, на сине море,    Вы возмите-тко, сестри, да вы горсть песку,    Вы посѣйте тотъ песокъ въ зеленомъ саду:    Когда тотъ песокъ взойдетъ, выростетъ,    Я тогда, сестры, къ вамъ домой приду“.    Вотъ проходитъ тому ровно девять лѣтъ,    На десятой-то годъ сестры брата йскать пошли.    Какъ и старшая сестра въ морѣ щукою,    А середня сестра въ полѣ соколомъ,    А меньшая сестра въ небѣ звѣздочкою.    Какъ и старшая сестра не видала брата,    А середняя сестра услыхала брата,    А меньшая сестра брата видѣла:    На дикой на степи на саратовской    Что убитъ-то лежитъ добрый молодецъ.    Схоронили сестры брата — полетѣли домой. Лихвинскаго Уѣзда

5

   Сосенка, сосенка зеленинькая,    Молодка, молодка молоденькая,    Полюбила молодца хорошенькаго,    Отдаютъ меня молоду    Въ чужу-дальню сторону,    За Волгу за рѣку.    Обращусь я горькою кукушечкой,    Долечу, несчастная, я къ батюшкѣ въ садъ,    Сяду ль я на яблоньку,    Ба любимую, на батюшкину;    Горькими причетами я весь садъ высушу,    Горючей слезой своей    Весь садъ потоплю.    Кормилица-матушка    По новымъ сѣнямъ прошла,    Невѣстушекъ ласточекъ    Пробуживала:    «Невѣстушки-ластушки,    Вставайте скорѣй,    У насъ вы садичкѣ    Какушка поетъ..»    Большой братъ возговорилъ:    «Дай я войду застрѣлю    Середній братъ возговорилъ:    „Дай я пойду досмотрю.“    Меньшой возговорилъ:    „Дай пойду догляжу:    Не ваша ли горькая    Съ чужой стороны?..“    Зальюсь дѣвка, зальюсь красна, горючей своей слезой,    Утрусь тонкимъ, бѣлымъ полотномъ. Елец. Уѣзда. Записано М. А. Стаховичемъ.

6

   Вы морозы, морозы вы крещенскіе,    Заморозили морозы добра молодца,    Стоючи у стѣны бѣлой каменной.    Караульщички братцы они крѣпко спятъ,    Не спала, не дремала красная дѣвица,    Распрекрасная Елена дочь королева.    Что брала со стола золоты ключи,    Отпирала у города воротицы,    Выпускала доброва молодца вонъ изъ города:    «Ты поди же доброй молодецъ потихоничку,    Чтобъ не вслышалъ, не увидѣлъ родной батюшка».    Что отецъ-то на сына разспрогнѣвался,    Высылаетъ своего сына вонъ изъ городу:    «Ты поди, сынъ, пройди жъ чужу сторону,    Какова есть на свѣтѣ чужа сторона».    Что большая сестра коня вывела,    А середняя сестра сѣдло вынесла,    А меньшая плетку подала,    А большая сестра брата спрашивала:    «Ужь когда же ты, нашъ братецъ, на(о)боротъ будешь?»    «Ужь тогда я къ вамъ на(о)боротъ буду:    Есть у батюшки, у матушки суха яблынька,    Ужь когда эта яблынька расцвѣтать будетъ,    Ужь тогда я къ вамъ, сестры, на(о)боротъ буду».

7

   Мой сизой голубчикъ,    Ты зачѣмъ, для чего    Въ садикъ не летаешь?    Буйнымъ вѣтромъ    Сизаго относитъ.    Частымъ дождемъ    Крылья-перья мочитъ.    Мой миленькой,    Мой милой дружочекъ!    Ты почто, для чего    Рѣдко въ гости ходишь?    Твой отецъ да мать    Тебя не спускаютъ    Родъ они племя тебѣ запрещаютъ!    Сидѣлъ-посидѣлъ удалой молодчикъ    Во темной темницѣ,    У той у темной, у темной темницы    Ни дверей нѣту, нѣту ни окошекъ,    Еще въ ней нѣту ни красна крылечка.    Только есть одна труба дымовая.    Изъ той трубы дымъ-отъ повѣваетъ,    Меня молоду горе разбираетъ!    Пойду я, млада, съ горя въ зеленъ садикъ,    Пойду возьму я ключи золотые,    Отопру я сундуки-ларцы кованы,    Возьму денегъ ровно сорокъ тысячъ,    Стану дружка, дружка выкупати,    Изъ неволюшки его выручати.    Грозенъ судья, судья воевода,    Моей казны, казны не примаетъ,    Меня модолу горе разбираетъ!    Пойду, и лада, я съ горя въ чисто поле,    Пойду нарву я лютаго коренья,    Буду стану я судью опоити. Холмогоры. Зап. С. В. Максимовъ.

8

   Ни въ Москвѣ, ни за Москвою,    Межъ Бутырской и Тверской,    Тамъ стоятъ четыре башни,    Посрединѣ божій храмъ.    Сидѣлъ воровъ на березѣ,    Кричитъ воронъ не къ добру:    «Пропадать тебѣ, мальчишкѣ,    Въ чужой дальней сторонѣ!    Ты зачѣмъ, зачѣмъ мальчишка,    Съ своей родины бѣжалъ?    Никого ты, мальчикъ, не спросился,    Кромѣ сердца своего;    На кого же ты покинулъ    Мать родную и отца?    „Ужь и не кому мальчишку,    Меня было научить;    А теперича мальчишку    Меня поздно научитъ!    Ужъ и имъ я, веселился,    Но имѣлъ свой капиталъ;    Какъ и этотъ капиталъ    Весь я пропилъ-прогулялъ,    Во неволю жить попалъ;    Во такую во неволю —    Въ бѣлый каменный острогъ    Хороша наша неволя,    Да кто знаетъ про все?    Вамъ не видно за стѣною,    Каково мы здѣсь живемъ.    Богъ Творецъ одинъ онъ съ вами,    Мы и здѣсь не пропадемъ.    Свѣтъ небесный во сляньи,    Барабаны зорю бьютъ;    Барабанъ зорю пробьетъ,    Вундеръ двери отворяетъ,    Писарь съ требою идетъ;    Онъ по требованью кличетъ,    Намъ къ суду идти велятъ.    Взяли сумки, помолились    И отправились-себѣ…    Насъ въ карету посадили    И съ конвоемъ повезли.“ Дрозково. Малоарх. Уѣзда. Зап. М. В..Стаховичъ.

9

   Литѣла пава чиризъ три двара,    Уранила пиро на надворьица.    «Мнѣ ни жаль пира, а жаль маладца,    Мнѣ и жаль маладда: адинъ сынъ въ атца,    Адиеъ сынъ въ атца, и тотъ въ службу идетъ    Онъ и годъ служить и другой служить,    На трети годъ сынъ дамой пришелъ.    Сустрѣла иво мать сириди поля,    Систра встрѣла сириди двора,    Жива встрѣла, сѣнцы отпирла,    Повила иво мать въ себѣ въ горницу,    Ну, и стала иму мать все разсказывать:    „Твоя жива б… распутная,    Твоя жива шельма-пьяница,    Меды, вины всѣ распропила,    Коней твоихъ всѣхъ распродала,    Соловей твоихъ всѣхъ распустила“.    Взялъ та сынъ саблю вострую,    Срубилъ жинѣ, жинѣ голову.    Голова ль моя съ плечъ свалилася.    Къ коню въ ноги покатилася.    Пашолъ-та сынъ у халодной погрибъ:    Меды, вины всѣ цѣлы стоятъ.    Пашолъ-та сынъ ву конюшинку:    Кони стоятъ сѣна-авесъ ѣдятъ.    Пашолъ-та сынъ на зеленай садъ:    Салавья сидятъ вычищаютца;    Жиной иво выхваляютца;    Пашолъ та сынъ къ сыну въ горницу:    „Молчи-баю маё дитятко    Теперь у тибя матири нѣтути,    У мине маладца маладой жины,    Толька есть у тибе адна бабушка,    Да и та змія, змія лютая“. Сабурово. Малоарх., сент. 1858.

10

   У отца у матери    Зародились три дочери:    Двѣ дочери счастливыя,    А третья несчастная.    Большая дочь говоритъ:    «Отдай меня, батюшка,    Въ Щигры за подъячаго».    Другая дочь говоритъ:    «Отдай меня, батюшка,    Въ Москву за посадскаго».    А третья дочь говоритъ:    «Отдай меня батюшка,    У Крымъ за Татарина».    Большая дочь пріѣхала:    «Не плачь по мнѣ, матушка,    Не тужи, сударь батюшка,    У мово у подъячаго    Свѣчи невгасимыя;    Всю ночь мастера сидятъ    И льютъ перстни золотые    На мои руки бѣлыи,    На мои руки нѣжніи».    Другая дочь пріѣхала:    «Не плачь по мнѣ, матушка,    Не тужи, сударь батюшка,    У мово у посадскаго    Свѣчи невгасимыя,    Всю ночь мастера сидятъ,    Шьютъ платья шелковыя    На мое тѣло бѣлое,    На мое тѣло нѣжное».    Третья дочь пріѣхала:    «Поплачь по мнѣ, матушка,    Потужи, сударь батюшка,    У мово у татарина    Свѣчи невгасимыя,    Всю ночь мастера сидятъ,    Плетутъ плети шелковыя    На мое тѣло бѣлое,    На мое тѣло нѣжное». С. Сабурово. Малоархангельскаго уѣзда.

11

   По зорюшкѣ, по зарѣ,    Да люли, люли,    По вечерней по зарѣ    Шелъ дѣтинка изъ гостей    Со великихъ радостей.    Онъ торопится бѣжитъ,    Къ своему двору спѣшитъ;    За нимъ дѣвица бѣжитъ,    Кричитъ молодцу: «Постой!    Неженатый, холостой,    Неженатый — вожеватой,    Разголубчикъ, любчикъ мой,    Ты не смѣйся надо мной,    Надъ дѣвицей молодой,    Надъ моей русой косой!»    На то парень обвернулся,    Надъ дѣвочкой разсмѣхнулся:    «Скажи, лапушка моя,    Скажи, любишь ли меня?»    «Я по совѣсти скажу:    Еднаго тебя люблю;    Я по правдѣ то скажу:    Семерыхъ съ тобой люблю.»    Показалось молодцу    За досаду велику.    Какъ ударилъ Катю въ щоку,    Вдоль по бѣлому лицу,    Замахнувши во другую,    Во сережку жемчужную.    Какъ жемчужная сережка    Размолоденька дѣвочка    Прирасплакалася:    «Ужь какъ домой приду —    „Родной матушкѣ скажу? Холмогоры. Зап. С. В. Максимовъ.

12

   Я всю ночь млада ни спала,              Ой люли, люли, люли, ни спала,    Ничево млада ни слыхала,    Какъ буйные вѣтры шармавали,    Съ висака терема верхи пасарвали,    На чисто поля паскасили,    Кы бѣлу шатру станавили;    А въ билѣ шатрѣ злой Татаринъ    Красная дѣвушка паланяночка,    Сильно добре плачить,    Татаринъ ее унимаить:    Ты не плачь, не плачь красная дѣвушка,    Мы сашьемъ тебѣ лисью шубу,    На буйну головушку кунью шапку,    На рѣзвы ножки красны сапожки,    На бѣлыя ручки рукавички.    «Изатлѣить та кунья шуба;    Прапади та шапка…    Пусти мине къ атцу, къ матеря».

13

   Мать сыну гаварила:    «Ни сидлай коня долга вечера,    Ни съижжай съдвора    Кы полуночи;    Ни заѣжживай    Ва царевъ кабакъ».    Ой, сынъ матери    Ни паслушался!    Онъ сидлалъ каня    Долга вечера,    И съ двара съѣжжалъ    Кы полуночи;    Заѣжживалъ    Во царевъ кабакъ…    Паднесли маладцу    Вина чару.    На берегамъ чары    Пѣна бьеть,    Посередъ чары    Люта змія.    Ни то чару пить,    Ни то на земь лить…    Сы страстей младецъ    Уранилъ чару…    Сыра земля    Загаралася,    Люта змія    Узмиталаса    Узмиталаса,    На маи груди    Маладецкіи    Ускидаласа.

14

   Что цвѣли то цвѣли — цвѣли въ полѣ цвѣтики,              Цвѣли да поблекли, 2    Что побилъ-то любилъ — любилъ парень дѣвицу              Любилъ да покинулъ; 2    Что покинувши парень красну дѣвицу,              Въ глаза насмѣялся 2    Обезчестилъ-то парень красну дѣвицу              При всемъ при народѣ, 2    Что онъ снялъ, то, сорвалъ парень съ красной дѣвицы              Шелковый платочекъ, 2    Что зажалъ то, зажалъ парень у красной дѣвицы              Золотъ перстенечекъ. 2    Что по городу было — городу Саратову,              Дѣвица гуляла, 2    Гербовой то ли она листъ бумаженьки              Листокъ покупала, 2    Молодаго себѣ писаря — писать нанимала              Писать нанимала, 2    Астрахавскому она — она губернатору              Просьбу подавала: 2    «Ужъ ты, батюшка ли — ты князь губернаторъ,              Прими мою просьбу; 2    Ты суди-тка суди — ты васъ, астраханскій князь,              Суди по закону». 2    «Не напрасно ли ты, красная дѣвушка,              На молодца просишь? 2    Что сама лъ ты сама — сама красна дѣвица,              Сама виновата». 2    Безъ зари ль-то зари — зари красно солнышко              Солнышко не всходитъ, 2    Безъ прилуки-то ли — добрый молодецъ              Въ дѣвушкѣ не ходитъ. Москва

15

   Какъ по городу, городу Саратову              Дѣвушка гуляла,    Она гербовой листъ, дѣвка, бумаги              Дѣвка закупили    Молодаго ли дѣвка писаречка              Просьбу писать нанимала;    Она новому, дѣвка, астраханскому губернатору              Просьбу подавала:    «Ты суди насъ, судья грозный, суди насъ по правдѣ,              Суди по закону».    Что цвѣли-то, цвѣли въ полѣ цвѣтики,              Цвѣли, да поблекли;    Что побилъ-то меня, любилъ парень дѣвушку,              Любилъ, да покинулъ:    А послѣе таво онъ, да разбезсовѣстный,              Въ глаза насмѣялся.    Что и судъ даетъ грозный губернаторъ,              Судъ даетъ по правдѣ,              Даетъ по закону:    Безъ зари-то зари, безъ ясной зари              Солнышко не всходитъ,    Безъ прилуки молодецъ къ красной дѣвушкѣ,              Къ дѣвушкѣ не ходилъ.    Что сама ли сама, красна дѣвушка,              Сама виновата. Тульской губ.

16

   Поѣхалъ королевичь    На разгуляньице,    Оставилъ онъ королевну    На гореваньице,    Пускалъ своего добра коня    Въ зеленые луга,    А самъ пошелъ королевичь    На круту гору.    На крутенькой на горушкѣ    Раскинулъ бѣлъ шатеръ,    Ложился спать королевичь    Подъ бѣлымъ шатромъ.    Пригрезился королевичу    Дивнехонекъ сонъ:    Изъ-подъ правой изъ-подъ ручки    Соколикъ вылетѣлъ,    Изъ-подъ лѣвой изъ-подъ бѣлой    Сѣрая утушка.    Пойду, пойду королевичь,    Ко старушенькѣ:    «Скажи, скажи, старушенька,    Про мой дивной совъ».    «Твоя жена, королевна,    Сына родила,    На утренней на зорюшкѣ    Сама померла».    Ворочался королевичъ    Къ своему двору;    Не дошедши до своего двора,    Тяжело вздохнулъ.    Широкія воротчины    Растворены стоятъ.    Щекощчаты окошечки    Повыставлены.    Всѣ солдаты, офицеры    Въ черномъ платьицѣ.    Королевна, моя жена,    Въ бѣломъ убрана.    Пойду, пойду королевичь,    Въ нову горевку,    Вдарюсь, вдарюсь, королевичь,    Объ дубовый столъ.    Бывало, ты дубовый столъ,    Пріубранный стоишь,    А нынѣ ты, дубовый столъ,    Разубранный стоишь.

17

   Поѣхалъ королевичь на полеваньице,    Оставилъ королевну на гореваньице.    Не доѣхавши королевичь, ложился онъ спать,    Привидѣлся королюшкѣ нерадостный сонъ:    Изъ-подъ правой то ли изъ-подъ рученьки                        Сѣрая утица.    Встамши-то, королюшко въ старушенькѣ пошелъ.    «Бабка ты, отгадай ты, мой сонъ отгадай».    — Королюшко, ты батюшко, твой сонъ нехорошъ.    Поѣзжай ты, королюшко, къ своему двору:    Жена твоя, Марусенька, сына родила,    Породя сына, Марусенька, сама померла.

18

   Исходилъ я, молодецъ, день до вечера,    Никакой я охоты не нахаживалъ,    Что нашелъ я, набрелъ на рябинушку;    Что безъ вѣтру рябинушка мается,    Но безъ вихру кудрява къ землѣ клонится.    Я пришелъ домой, сѣлъ на лавочку,    Ужъ я сталъ своей матери разсказывать:    Что безъ вѣтру рябинушка да шатается    И безъ вихру кудрява къ землѣ клонится.    «Ты бери, сынъ, топоръ, ты бѣги туда,    Ты руби, сынъ, рябинушку кудрявую.»    Ужъ я разъ сѣкнулъ — руда пошла,    Другой сѣкнулъ — она охнула;    Ужъ я третій сѣкнулъ — слово молвила:    «Не рябинушку рубишь ты — свою жену».    Я пришелъ то домой, сѣлъ на лавочку:    «Отъ ты съѣла меня, мать, погубила меня мать:    Не рябинушку рубилъ я — жену свою».

19

   Какъ у насъ было въ воскресенье день,    Какъ свекровь пошла ко заутренѣ,    Сноху послала во чисто поле:    «Ты стань, сноха, тамъ рябиною —    Тамъ рябиною, да кудрявою,    Отростками — малы дѣтушки»:    На ту пору мужъ отъ службы шелъ;    Пришелъ домой, сталъ онъ сказывать:    «Ужь и сколько я ни хаживалъ,    Такой дивушки не нахаживалъ!    Ужь и что это за рябинушка,    За рябинушка, за кудрявая!    Что безъ вѣтру она да качается,    Ко сырой землѣ преклоняется».    «Ахъ ты, сынъ ты мой, сынъ возлюбленный!    Ты возьми свою саблю острую,    Срубя эту ты рябинушку».    Онъ разъ сѣкнулъ — она вздрогнула;    Онъ другой тюкнулъ — кровь ли брызнула;    Онъ третій тюкнулъ — слово молвила:    «Не рябину сѣчешь ты — молоду жену,    Не кудрявую — съ малыми дѣтками»    Пришелъ домой, сталъ онъ спрашивать;    «А гдѣ моя молода жена?.    „Твоя жена, она гулять пошла“    „А гдѣ мои малы дѣтушки?“    „Малыхъ дѣтушекъ съ собой взяла“.    „Не мать ты мнѣ, не родная,    Змѣя ты мнѣ — змѣя лютая,    Ты мышь ли, мышь подконенная!“ Дрозково. Малоарх. Уѣзда. Зап. М. А. Стаховичъ.

20

   Ты взойди, взойди, солнце красное,    Надъ горою да надъ высокою,    Надъ долиною, надъ широкою,    Обогрѣй ты васъ, добрыхъ молодцевъ…    Какъ повыше-то было села Юркина,    Какъ пониже-то было села Лыскова,    Протекала тамъ рѣчка быстрая,    Рѣчка быстрая, славна Стерженка,    Что никто по ней не проѣзживалъ,    Никто слѣдику не прокладывалъ.    Что плыла косна лодочка,    Косна лодочка, все разбойничья.    На носу-то стоитъ эсаулъ съ багромъ,    На кормѣ-то стоитъ атаманъ съ ружьемъ,    Посередъ лодки бѣлъ тонкой шатеръ,    Подъ шатромъ лежитъ золота казна,    На казнѣ сидитъ красна дѣвица,    Говоритъ она таково слово:    «Ужь какъ мнѣ, младой, мало спалося,    „Мало спалося, много видѣлось;    „Нехорошъ-то мнѣ сонъ пригрезился;    «Атаману-то быть повѣшену,    Эсаулу-то быть застрѣлену,    Вамъ-то, молодцамъ, всѣмъ въ тюрьмахъ сидѣть,    Мнѣ-то дѣвушкѣ быть на волюшкѣ.

21

             Изъ-подъ камушка    Протекала тутъ рѣчка быстрая,              Ахъ, да вода чистая!    Какъ по той рѣчкѣ плыла лодочка,    Хорошо лодка изукрашена,    Свинцомъ, порохомъ изунизана.    Какъ на той лодочкѣ девять молодцевъ,    А десятая красна дѣвица,    Атаманова любовница,    Что родимаго-то брата душегубница:    Что зарѣзала своего брата,    На ножѣ сердце вонъ повынула,    На ножѣ сердце встрепенулося —    Красна дѣвица усмѣхнулася,    Усмѣхнувшись, она слезно всплакнула.    Атаманъ дѣвку уговаривалъ,    Уговаривалъ — самъ обманывалъ:    «Ты не плачь, дѣвка, не тужи красна,    Я свезу-то тебя въ отцу, къ матери,    Ко всему-то твоему роду племени».

22

   Изъ падъ Питера    Изъ падъ горада    Протекала рѣчка,    Рѣчка быстрая.    Какъ на той рѣчкѣ,    Тамъ судно плыветь.    Харашо было судно изукрашена,    Маладцами все усажена,    На канцѣ лодки    Сидить атаманушка;    Пасирёдъ лодки —    Красная дѣвушка;    На кармѣ стаить    Часавой салдатъ.    «Охъ вы, други маи,    Вы, таварищи!    Я видѣла сонъ:    Расплеталася    Мая каса русая,    Выпадала мая    Лента алая,    Разсыпался мой    Залотъ перстень».    «Атаманушки быть    Убитаму;    Краснай дѣвушки    Быть павѣшенай;    Чесавому салдату    Быть зарѣзану». Орловской губерніи.

23

   Какъ поѣхалъ князь Михайло во царскую во службу,    Во царскую во службу, на великую нужду,    Повидалъ свою княгиню, молодую Катерину;    Онъ приказывалъ княгинѣ, своей матушкѣ родной:    «Охъ, ты матушка родна, береги молодую княгиню,    Береги ты мою княгиню, молодую Катерину.    Ты корми мою княгиню крупичатыми калачами,    Ты пои мою княгиню сытою медовою»!    Не успѣлъ князь со двора съѣхать, его добрый конь споткнулся,    Съ него бархатная шапочка свалилась;    Ужь какъ тутъ-то князь Михайло, онъ вспомнилъ,    Какъ вспомнилъ ли, горько князь восплакнулъ:    «Ахти! дома у меня нездорово,    Моей матушки родной не стало,    Либо моей молодой княгини —    Молодой княгини Катерины».    Его матушка родная    Жарку банюшку топила,    Горючъ камень разжигала,    Молодую княгиню погубила:    Бѣлы груди ей разрѣзала,    Молоденца вынимала,    На горючій камень клала.    Какъ пріѣхалъ князь Михайло, его матушка встрѣчаетъ,    Его матушка встрѣчаетъ, за бѣлы руки примаетъ,    За дубовый столъ сажаетъ:    «Ахъ ты, матушка моя родима,    Гдѣ моя молодая княгиня?»    «Молодая твоя княгиня пошла Богу молиться».

24

   Ужь вы горы, горы крутыя!    Ничево въ горахъ ни породило,    Только породило кустъ ракитовый.    Ужь на этомъ кустѣ сидитъ младъ сизой орелъ;    У когтяхъ держитъ чернова ворона,    Онъ бить не бьетъ, только вспрашиваетъ:    «Гдѣ воронъ былъ, гдѣ черный былъ?…»    «Я билъ, побывалъ на саратовскихъ степяхъ,    Я видѣлъ чуду дивную: тамъ лежитъ тѣло бѣлое,    Никто къ тѣлу не приступается… приступились три птички:    Первая пташечка — родная матушка,    Вторая пташечка — родная сестрица,    Третья пташечка — молода жена.    Гдѣ мать плачетъ — тамъ рѣчка прошла.    Гдѣ сестра плачетъ — тамъ колодязи,    Гдѣ жена — тамъ роса стоитъ.    Солнышко взойдетъ — роса опадётъ».

26

   Не взвивайся, мой голубчикъ,    Выше краснова окна,    Вотъ хрустальнова стекла,    Мнѣ такъ тошно,    Мнѣ такъ грустно    Жить дѣвушкѣ cиротой,    При дорожкѣ при большой,    Безъ матушки безъ родной…    Звала, звала дѣвка парня    Во чисто поле гулять;    «Пойдемъ, пойдемъ, мой голубчикъ.    Во чисто поле съ тобой.    Бери, бери мой голубчикъ,    Свой тонкой бѣлой шатеръ;    Раскинь, мой голубчикъ,    По чистомъ полю шатеръ.    Приляжь, приляжь, мой голубчикъ —    Я въ головкѣ поищу    Русы кудри расчешу.    Стала кудерки часать,    Сталъ малодчикъ засыпать.    Засни, засни, мой голубчикъ,    У дѣвушки на рукѣ,    На кисейномъ рукавѣ,    Да на златомъ перстенѣ,    На персидскомъ на коврѣ.    Какъ проснулся, пробудился    Во русы кудри хватился —    Нѣтъ ни русыхъ ни кудрей,    Ни дѣвушки, ни шатра,    Ни кисейнова рукава,    Ни золота перстеня,    Ни персидскова ковра,    Нѣтъ ни ворона коня,    Ни черкаскова сѣдла.

26

   Ужь ты день, ты мой денёчикъ,    День прекрасный дорогой,    Проходи день поскорѣе,    Увеси мою тоску…    Охъ! да ужь я съ той тоски,    Со кручины пойду въ темные лѣса;    Охъ! да ужь я вскрикну своимъ    Громкимъ, тонкимъ голосомъ своимъ:    Охъ! да ужь, вы лѣсы, вы дубравы,    Наклоняйтеся ко мнѣ!    Охъ! да ужь, вы пташки, вы пернаты,    Всѣ слетайтеся ко мнѣ;    Охъ! да ужь вы звѣри, вы лютые,    Собирайтеся ко мнѣ!    Охъ! да вы терзайте мое тѣло    И дѣлите по частямъ,    Охъ! да вы оставьте во мнѣ, звѣри,    Ретиво сердце одно.    Охъ! да вы несите мое сердце,    Ково я вѣрно люблю;    Охъ! да пусть мой    Маленькой галубчикъ    Пожалѣетъ обо мнѣ.

27

   У воротъ сосна раскачалася,              Ай люли, люли, раскачалася.    Бѣлая Дунюшка разыгралася.    Какъ боярскій сынъ на крыльцѣ стоитъ,    Какъ боярскій сынъ Дунѣ рѣчь говоритъ:    «Поиграй, Дунюшка, поиграй бѣлая,    Я тебя, Дунюшка, жить къ себѣ возьму.    Бѣлая Дунюшка испужалася;    Какъ со вечера голова болитъ,    Ко полуночи — она попа проситъ,    Ко бѣлу свѣту — нѣту Дунюшки.    Какъ въ Москвѣ звонятъ ко обѣденкѣ,    Бѣлую Дунюшку хоронить несутъ.

28

   На что жъ меня матушка              На горе родила,    Не собравшись съ разумомъ              Замужъ отдала?    Чужая сторонушка              Безъ вѣтру сушитъ,    Чужой отецъ съ матерью              Безъ вины журятъ.    Скинусь я, младешенька,              Горькою пташкою,    Я горькою пташечкой,              Я кукушечкой,    Полечу я младешенька,              На свою сторону,    На свою, млада, сторонушку —              Къ батюшкѣ въ садокъ;    Сяду жъ я на яблоньку              На кудрявенькую,    Закукую кукушечкой —              Весь садъ заглушу;    Горючой слезой, матушка,              Весь садъ затоплю.    Увидала ли матушка    Съ высока терема:    «Родимыя дѣтушки!              Что за пташечка?    Да что то за пташечка?              Въ зеленомъ саду?    А и братецъ говоритъ:              „Пойду застрѣлю“.    А сестрица говоритъ:              „Пойду посмотрю,    Не наша ли горькая              Съ чужой стороны?“ Орловской губ. Малоархангельскаго уѣзда.

29

   Калина съ малиною ранымъ-рано расцвѣла,    На ту пору молоду меня мать родила;    Не собравшись съ разумомъ, въ чужи люди отдала;    Велѣла мнѣ матушка семь лѣтъ не бывать;    Родимый-то батюшка — хоть вѣкъ не видать.    Годочикъ я прожила, другой прожила,    А третій годочикъ во слезахъ провела.    А вскинуся пташечкой — кукушечкою,    Полечу на батюшкину на сторонушку,    Сяду я на яблоньку въ зеленомъ саду,    Запою на яблонькѣ жалкимъ голосомъ.    «Что эта за пташечка у васъ во саду?»    Большой то братъ говоритъ: «Семъ я поймаю».    Средній братъ говоритъ: «Семъ я застрѣлю».    Меньшой то братъ говоритъ: «Семъ я посмотрю:    Не наша ли горькая съ чужой дальней стороны?»    Большому ли брату-то — во солдатахъ быть,    Среднему ль брату-то — во разбойникахъ,    Меньшому ли брату-то со мной домомъ жить.

30

   Что мнѣ, маменька, тошненько,    Государыня, родимая, тяжеленько!    На роду жь таковое не бывало:    Мнѣ ночесь тоска нападала,    Нападала тоска-печаль не мала    На мою ль же побѣдну головку,    На моель же ретивое сердечко. Архангельск. Губ. Зап. С. В. Максимовъ.

31

   Ни сиди-тко Дунюшка, поздно съ вечера,    Ты ни жги ль, Дунюшка, огня до билова дня,    Что до билинькова до денёчка, до краснова солнышка.    Что на утриній-та зари Дунюшка притомилася.    Тесовенькую кровать спать Дуня лажилася.    Что повидѣлся Дунюшки сонъ, сонъ нерадостянъ,    Ни про батюшка Дунюшки сонъ, ни про роднуя матушку,    Што повидился Дуни сонъ про мила дружка,    Про милянькаго дружка Дуни, только пра Иванушка.    Вотъ сказали только про нево во даляхъ живетъ,    Во даляхъ живя, только въ Новигородѣ,    Ни работушку работать, работу тяжелаю,    Да ни въ Питерѣ жилъ, вы въ славной Москвѣ,    Что живетъ-то, мой милой, въ Новигородѣ,    Ни въ работникахъ работать работу тяжелую.    Ни въ работникахъ живя — самъ хозяиномъ.    Ставитъ миленькай, ставитъ домы каменны.    Прислалъ-то миленькай пёсьмо онъ, посылочку,    Онъ прислалъ ко мнѣ посылочку — розову косынёчку,    Онъ не новую прислалъ: старую, совсѣмъ поношена.    Вотъ велѣлъ миленькой носить, прежде вымати,    Ни въ рѣчной-то воды мыть, вы въ колодешной,    Онъ велѣлъ, родименькой-то, смыть въ горючіихъ-то слезахъ. Пѣлъ ловецъ Леонтій Ивановъ. Новгород. у.

32