Тайна башни (сборник)

Экономка должна была придерживаться мнения, что её барин отправился в поездку.

После всего этого преступники намеревались совершенно свободно получить наследство, а затем, согласно предварительному уговору, скрыться в забалканских государствах.

К счастью, своевременное вмешательство Шерлока Холмса заставило рухнуть все эти тонко задуманные планы злодеев.

Завещание каторжника

— Стой! — крикнул рослый турист, только что прибывший по железной дороге в Венецию, обращаясь к своему молодому спутнику. — Не садись на катер, возьмем лучше гондолу и поедем вверх по Каналу Гранде. Смотри, вон уже зажигают фонари на водяной улице, и луна восходит прямо над островом Сан-Джорджио. Это будет великолепная поездка, Гарри, именно так, как обыкновенно мечтают о поездке на гондоле в Венеции!

Он дал знак, и одна из гондол стрелой подлетела к ним.

— К площади Св. Марка! — приказал более пожилой турист. — Подъезжайте к Пиацетте.

— Слушаюсь, синьор, — ответил гондольер, становясь на высокую корму своей гондолы и начиная своим единственным веслом грести и править в одно и то же время.

Была ранняя осень, воздух был нежный и теплый, луна проливала свой серебряный свет на широкий канал, по обеим сторонам которого непосредственно возвышались мраморные дворцы.

Старая, поблекшая роскошь! Дворцы, выстроенные несколько веков тому назад из белых и розовых мраморных глыб, со сверкающими, как кружева, башенками, ныне представляли собою картину разрушения.

Отверстия для окон были просто-напросто заколочены досками на карнизах, тонкие мраморные зубцы которых когда-то были выломаны бурей, никто не производил исправлений, — словом, от прежнего великолепия, вызывавшего во времена владычества дожей удивление всего мира, остались только грустные, хотя и прекрасные обломки.

Правда, в сумерках, царивших на канале и над дворцами, признаки разрушения не были заметны; при слабом свете луны грубые погрешности против законов красоты, допущенные нынешним поколением при ремонтах, и обветшалости дворцов не так бросались в глаза. В дивной красоте, как в восточном сказочном городе, возвышались мраморные здания из синих, темных вод канала.

Оба путешественника сели на скамью гондолы, и вся эта роскошь проходила мимо них, как во сне. Ни один из них не промолвил ни слова. Они почти не слыхали гондольера, монотонно выкрикивавшего названия роскошных зданий, мимо которых они проезжали.

В данную минуту Канал Гранде широкой дугой впадал в венецианский залив.

— Палаццо Гримальди! — продолжал гондольер.

В этот момент из дворца, мимо которого как раз проезжала гондола, раздался страшный крик. Гондольер в испуге перестал грести и посмотрел на здание.

— Что это? — в удивлении воскликнул старший путешественник. — Быть может, там кто-нибудь в опасности!

Еще не успели все трое прийти в себя от испуга, как от дворца, стены которого поднимались непосредственно из канала, отчалила гондола. Стоявший на высокой корме человек изо всех сил направлял гондолу к Каналу Гранде; он сумел очень искусно, не теряя ни секунды времени, избегнуть столкновения с шедшей навстречу гондолой и пролететь мимо туристов.

— Мистер Шерлок Холмс, — вдруг воскликнул молодой турист, — у него на лице черная маска! Возможно, что он, по примеру средних веков, ночью ищет приключения?

— Per dio! — вполголоса воскликнул гондольер. — Il bravo di Venezia!

— Как вы сказали? — спросил знаменитый сыщик. — Кто это — преступник, который с такой быстротой направляется к морю? Имеет ли он какое-нибудь отношение к крику, который мы только что слышали?

— Несомненно, синьор! Венецианский разбойник совершил опять одну из своих подлостей, при которых он обыкновенно прикалывает всякого, кто ему становится на пути.

— Так, черт возьми, гребите живее, чтобы мы могли поймать этого молодца и обезвредить его! Не так скоро мы опять будем иметь счастье встретиться с ним! Живо, живо, дражайший мой!

Гондольер насмешливо рассмеялся и медленно взялся опять за весло.

— Я не дурак, синьор, — спокойно ответил он, — неужели вы думаете, что мне будет приятно получить пулю в лоб? Вы не знаете этого разбойника, синьор, иначе не дали бы мне вашего совета. Мне самому жалко обитателей того дворца, маркиз-то был человек добрый и приветливый.

— Что вы говорите? — насторожившись, спросил Шерлок Холмс. — Разве крик исходил из дворца Гримальди?

— Точно так, синьор мы как раз мимо него проезжали. А вас интересует этот дворец?

— Я хорошо знаком с маркизом и намеревался навестить его, а теперь не знаю, будет ли это удобно.

— Именно теперь-то и нужно, — прервал его молодой помощник Гарри Тэксон, — подумайте только, если бы нам удалось выследить страшного браво и уличить его!

Насмешливая улыбка пробежала по худощавому лицу знаменитого сыщика.

— Я думаю, — сказал он, — что путешествие в Венецию должно было служить для меня отдыхом.

— О, — возразил Гарри Тэксон, — а если представится интересное дело? Мне кажется, вам все-таки следовало бы зайти к маркизу Гримальди и спросить, не можете ли вы оказать какую-нибудь помощь.

Сыщик заметил, как засверкали глаза его молодого друга, и невольно радовался его жажде деятельности — ведь то было его собственное рвение, его собственная добросовестность, которую он внушил своему помощнику.

— Ну, что же, — медленно сказал он, — я завтра утром пойду к моему старому другу с визитом, — с этой отсрочкой ты уже должен согласиться, мой милый Гарри.

Гондола в это время подходила к Пиацетте. Юноша был поражен при виде дворца дожей, царящего далеко над морем Кампаниле, тогда еще стоявшего невредимым.

Они находились теперь на красивейшей площади мира, на площади Св. Марка.

— Пойдем, мой милый, — увещевал сыщик своего спутника, — завтра тоже еще будет достаточно много времени, чтобы восхищаться красотами старого водяного города. Теперь сначала водворимся на месте, именно в знакомой мне еще со времени моего первого путешествия гостинице Капелло Неро, я изрядно устал в дороге.

Время официальных визитов еще не пришло, когда Шерлок Холмс отправился во дворец Гримальди.

Крик, раздавшийся накануне вечером, и опасение, что с его старым другом случилось несчастие, беспокоили его, и вот он дошел до обветшалого, но все еще очень видного здания, и позвонил. Звонок представлял собою единственную уступку духу времени со стороны владельца дворца, других же нововведений не было на массивных мраморных глыбах и на искусно выкованных железных решетках дворца.

Дверь отворил старик-лакей в старомодной ливрее. Лицо его выражало испуг и ужас.

Шерлок Холмс передал ему свою карточку, на которую лакей взглянул как-то пугливо.

— Не знаю, синьор, примет ли вас господин маркиз, он очень болен.

— Он, наверно, примет меня, милейший, — спокойно возразил сыщик, — разве с ним произошло какое-нибудь несчастье?

— Именно так, синьор: какой-то разбойник ранил его.

— Значит, гондольер был прав! Скажите только господину маркизу, что я очень интересуюсь этим случаем, тогда он уж примет меня.

Пока Шерлок Холмс ожидал в украшенном старыми картинами вестибюле, старик уже исчез в покоях дворца.

Чего только не видели эти дубовые, резные двери! Много поколений рода Гримальди проходили через них, так как дворец уже веками принадлежал этому древнему роду. Маркиз Луиджи Гримальди был последним мужским отпрыском семьи; у него была только еще незамужняя дочь, жившая в доме своего отца; мать ее умерла много лет тому назад.

— Господин маркиз просит пожаловать, — доложил старик, морщинистое лицо которого приняло гораздо более приветливое выражение.

После того как сыщик прошел через несколько комнат, лакей проводил его до спальной маркиза. Благодаря красным плюшевым занавесам в этой комнате царила густая полутьма, к которой глаз вошедшего должен был сначала привыкнуть. Наконец он увидел маркиза, лежащего на постели.

— Добро пожаловать, мой старый друг! — слабым голосом обратился он к сыщику. — Я так часто приглашал вас заехать в Венецию и возобновить наше знакомство, состоявшееся тогда в Неаполе при столь необычных обстоятельствах, ведь вы помните то отчаянное положение, в котором я находился во власти карбонариев, а теперь вы чуть не застали меня уже не в живых.

— Милый отец, — раздался из глубокой оконной ниши женский голос, — ты опять волнуешься; ты слишком еще слаб для того, чтобы вести продолжительную беседу, может быть, твой друг почтит нас своим посещением когда-нибудь в другой раз.

— Ничего, дитя мое. Ведь ты сама слышала от врача, что вопрос идет только о незначительной ране. Мистер Холмс — моя дочь Тереза! А в общем, мой друг явился кстати. Если вообще, существует человек, который может избавить нас от этого дьявола в образе человека, то это только мистер Холмс, и затем, — прибавил он твердым голосом, — я питаю к нему безграничное доверие.

При этих словах он протянул знаменитому сыщику руку, которую тот сердечно пожал.

— Я уже вчера вечером слышал от моего гондольера, что в Венеции орудует какой-то преступник, которому дали романтичную кличку «il bravo di Venezia».

— Так оно и есть, друг мой. Вчера он посетил меня. Очевидно, он преследует все древние роды Венеции, причем более всего странно то, что он всегда с поразительной верностью попадает на то место, где хранятся семенные драгоценности и наличные деньги. Он так хорошо знаком с покоями дворцов, будто жил в них годами.

— Может быть, это прежний лакеи одного из семейств? — вставил Шерлок Холмс.

— Не думаю — тогда его давно бы уж опознали, так как его видели неоднократно, то с маской, то без маски. Однако никто его не знает, он и по-итальянски говорит не совсем чисто и во всяком случае он иностранец. Когда я случайно наткнулся на него в то время, когда он опорожнял мои шкафы, он произнес проклятие на каком-то чужом языке, мне не знакомом.

— И когда вы застали его, он вас и ранил, господин маркиз? — спросил Шерлок Холмс.

— Именно, он просто не сделал исключения, так как он убивает кинжалом всякого, кто становится ему на дороге.

Маркиз стал искать глазами свою дочь, но оказалось, что та неслышно вышла из комнаты.

— Вам чего-нибудь нужно, господин маркиз? — предупредительно спросил сыщик.

— Я хотел попросить мою дочь передать мне лекарство, — а, благодарю вас. Моя дочь вне себя после происшедшего со мной несчастья, хотя рана моя не опасна и материальный убыток не велик. Ну, да вы ведь знаете современных нервных женщин, — улыбаясь прибавил он. Помолчав немного, раненый снова обратился к своему гостю:

— Я полагаю, что вы путешествуете, чтобы отдохнуть и немного развлечься после вашего трудного занятия, и все же я хотел бы просить вас принять в нас участие и изобличить того негодяя, который сделался положительно казнью для всей Венеции. Я знаю, что нелегко будет напасть на след этого опасного преступника, так как нет ни одного человека, который мог бы сказать, куда он отправляется после совершения своих преступлений.

— Нет, есть, — смеясь, возразил знаменитый сыщик, — мне это известно, так как вчера, когда меня с моим молодым другом везли к Пиацетте, мы встретились с ним.

— Клянусь Богом! — в восторге вскричал маркиз. — Это перст Божий! Друг мой, не оставляйте без внимания это указание судьбы. Вся Венеция будет чтить вас как своего избавителя, и затем, — несколько смущенно присовокупил он, — так как мне известно, что на родине вы из-за нас бросаете дела и, вероятно, лишитесь известной части вашего дохода, то позвольте мне озаботиться возмещением ваших убытков. Я убежден, что все мои друзья — а ведь почти их всех обобрал этот разбойник — присоединятся в этом отношении ко мне.

— Никогда, — отнекивался Шерлок Холмс, — об убытках не может быть и речи. Я приехал сюда случайно, и если я берусь за это дело, то я буду считать своим долгом чести довести его до конца, если, конечно, мне повезет.

— Смелость города берет, — воскликнул маркиз и глаза его засверкали, — я убежден, что вам удается вплести новые лавры в венок вашей славы.

— В каком именно месте находится поле деятельности разбойника? — спросил Шерлок Холмс, защищаясь таким образом от восторженных излияний старика-Маркиза.

— Собственно говоря, он «работает» по всей Венеции, преимущественно же во дворцах вдоль Канала Гранде. Ведь вы говорили, он направлялся к морю?

— Совершенно верно, господин маркиз. Отчалив отсюда, он сейчас же поперек канала направился на другую темную его сторону, причем греб с чрезвычайной силой и ловкостью, направляясь дальше к морю.

— Тогда целью его мог быть только Лидо или остров Сан-Джорджио, — задумчиво сказал маркиз Гримальди.

— Я тоже так полагаю. Впрочем, я не думаю, чтобы поимка разбойника была сопряжена со слишком большими трудностями. Для меня важнее всего иметь в моем распоряжении несколько человек сильных и ловких гондольеров, на которых и мог бы безусловно положиться.

— Передайте мне, пожалуйста, мою записную книжку, — попросил Гримальди.

— Вот вам, — сказал он, написав на листочке несколько строк и вырвав его из книжки, — адреса двух гондольеров, каких вам нужно.

Шерлок Холмс встал, так как видел, что старик в изнеможении опустился на подушки.

— Прощайте, господин маркиз. Не удивляйтесь, если не услышите обо мне ничего в течение ближайшего будущего, я должен сначала сжиться со способом деятельности разбойника.

Когда Шерлок Холмс прошел через комнату, он вдруг увидел перед собой графиню Терезу. Она, очевидно, ждала его. Она стояла в полном освещении утреннего солнца, и сыщик буквально поразился красотой молодой венецианки.

Ей было на вид около 20 лет, она отличалась стройной, гибкой фигурой и чудной пропорциональностью всего тела; черные волосы легкими кудрями, в виде волос мадонны, ложились вокруг се головы, направляясь назад к затылку, где они были собраны в большой узел. У нее была кожа цвета слоновой кости, напоминавшего теплые тона старинной живописи.

— Мистер Холмс, — обратилась она к сыщику тихим голосом, — я слышала, как мой отец просил вас взять на себя преследование того преступника.

— Совершенно верно, графиня, — ответил он, — он говорил мне об этом.

— И что же, — она остановилась на несколько секунд, — смею спросить, что вы решили сделать?

— Я согласился сделать все возможное, чтобы изловить того негодяя.

Молодая девушка тяжело дышала, так что сыщик удивленно посмотрел на нее.

— Правда ли, — сказала она затем, — что вы выслеживаете и излавливаете всех преступников, по следам которых вы идете?

Шерлок Холмс слегка улыбнулся.

— Видите ли, я все-таки могу сказать, что есть лишь очень незначительное число преступлений, которые оставались бы невыясненными, раз я уже взялся за них. Правда, мне должно благоприятствовать счастье, так как в отчаянных случаях может быть недостаточно и самого тонкого ума.

— Считаете ли вы данное дело очень трудным? — поспешно спросила графиня.

— Нет, — равнодушно ответил знаменитый сыщик, — у меня бывали случаи куда сложнее.

— Так вы полагаете, что вы найдете преступника и привлечете его к ответственности?

— Твердо рассчитываю сделать это, графиня; разве только если бы мне пришлось встретиться с очень неблагоприятными обстоятельствами.

Красивая девушка подумала немного и затем спросила:

— Что вы думаете предпринять с самого начала?

— Этого я еще не знаю, графиня, — улыбаясь, ответил Шерлок Холмс, — это покажет будущее.

— А если… если вы обвините невинного, мистер Холмс? Боже, — воскликнула она, как бы охваченная внезапным испугом, — это было бы ужасно!

— Не беспокойтесь, такого случая за мою долголетнюю практику еще не было. Будьте уверены, что я сначала с крайней осмотрительностью собираю все улики, а потом только, когда уж нет никаких сомнении в том, что я напал на верный след, приступаю к аресту. Ввиду этого вы можете быть покойны за участь ваших соотечественников, — прибавил он с насмешливой улыбкой.

— Простите меня, мистер Холмс, — просила графиня Тереза, — я отнюдь не хотела вас оскорбить. Прощайте!

В следующую минуту она исчезла за боковой дверью. Сыщик долго смотрел ей вслед.

— Ее отец прав, — бормотал он, она очень нервна — надо было бы ей отправиться в санаторий.

— А теперь, мистер Холмс, — заявил Гарри Тэксон, вошедший в одно прекрасное утро к своему начальнику в комнату, — теперь я могу управлять гондолой, как старый венецианский гондольер. Сначала неудобное положение на корме гондолы мне показалось очень неловким, да в первое время я не умел вовремя останавливать одним веслом или сворачивать, но теперь я все умею. Вы можете довериться мне одному, когда пойдете выслеживать разбойника.

— Это мне очень приятно, мой милый Гарри, — радостно ответил Шерлок Холмс, — черт их знает, этих итальянских гондольеров, не разберешь ведь, не действуют ли они заодно с преследуемым разбойником. И даже если это не так, то им не достает выдержки и умения повиноваться; я убежден, что гондольеры, которых рекомендовал мне маркиз Гримальди, в тот самый момент, когда я буду наступать на разбойника, будут пытаться спасти свою шкуру и убегут подальше от выстрелов. Вот почему мне так приятно, что ты теперь сам умеешь править гондолой.